Кауп на северо-западе полуострова, Тувангсте - на юго-востоке. По интересам "на земле" - почти не пересекаются. Новый Кауп не составлял прямой конкуренции Тувангсте и "на море".
В то лето князь Кестут сделал выбор, который во многом предопределил мою дальнейшую политику на Балтике. Выбор достаточно случайный, основанный на совершенно мелкой, в масштабах региона, но важной для него, мелочи: вокруг его городка жило множество пруссо-датчан.
Он строился, ему была нужна поддержка туземцев. Они были, в немалой части, христианами. Кое-какими - открытое исполнение обрядов не происходило здесь уже несколько десятилетий. Они были "людьми второго сорта" - чужаки, "не наши". И их тянуло к "исторической родине". Точнее: к сложившимся в этой общности мифам об "Утраченной Дании". Где "реки текут млеком и мёдом".
Кестут, вопреки традиционному "готскому братству" Самбии и Готланда, вопреки историческому опыту сембов, пострадавших от разгрома Труссо и Каупа именно датчанами, выбрал их в качестве основных торговых партнёров. Просто потому, что приходившие к нему соседи-туземцы - этого хотели.
Наряду с поляками. Которые нормальному пруссу - вечный враг и постоянная добыча.
Такого - никто в Пруссии не хотел. И даже представить не мог.
Так нельзя! Висбю - да! Гданьск и Роскилле - нет! Это ж все знают! Так - столетиями! Пролитая кровь, давние обиды, традиционная вражда...
У "Московской Литвы" нет таких "предустановок". Кастусь не понимал и не хотел понимать этой традиции. А его собственный жизненный путь, когда его сводные братья, разные "родные вадавасы" были несколько лет врагами более опасными, чем любые иноземцы-иноверцы, когда одни русские христиане почти истребили его народ, а другие, во Всеволжске, спасли, учили, лечили и помогали - давал ему опыт понимания... ограниченности правоты традиции. Пусть бы и освящённой проповедями десятков Криво-Кривайтов за столетия существования пруссов.
Эта новизна убрала почву для одного из возможных конфликтов с дедушкой.
Вообще, Кастусь, отчасти просто из-за максимализма, стремления показать свою уникальность, свойственному множеству юношей в его возрасте, старательно уходил от подобия Камбилы. В разумных пределах.
Кестут не был, как я, увлечён техническим прогрессом:
-- Есть мастера - пусть они делают.
Не был, подобно мне, озабочен воспитанием нового поколения:
-- Детишки? Пусть растут.
Что оставляло ему больше сил и времени на собственно политические игры.
"Политика - концентрированное выражение экономики".
У князей "Святой Руси" три основных источника дохода: от трафика ("пути из варяг в греки и в хазары"), лесной товар (пушнина, мёд, воск...), работорговля. У пруссов - сходно.
Трафик.
Купец, который идёт по Прегели и платит пошлину в Тувангсте, не может одновременно идти и по Неману. И соответственно, платить в Каупе.
Трассы физически разделены, между дедушкой и внуком нет оснований для конфликтов.
Пушнина.
Пруссы активно занимаются промыслом пушного зверя (бобры, куницы, ласки).
Адам Бременский (для третьей четверти XI в.) пишет:
"Они (пруссы) в изобилии имеют неизвестные (нам) меха, которые разливают в нашем мире смертельный яд гордости. И при этом ценят они эти меха не выше всякой дряни и при этом, думаю, произносят нам приговор, ибо мы всеми путями стремимся к обладанию меховыми одеждами, как к величайшему счастью. Поэтому каждый (прусс) за полотняную рубаху, называемую у нас "фальдоне", приносит драгоценные меховые шкурки".
На самой Самбии, в значительной мере, пушного зверя уже выбили, а вот по Неману и Прегели - ещё нет.
Снова - из-за географии, из-за разделённой системы основных здешних рек - нет почвы для серьёзного конфликта.
Реки? - Экая мелочь!
Да. Для жителя 21 века, привыкшего к автострадам и электричкам. Не здесь.
Здесь река - всё. Дорога. Часто - единственная. Источник пропитания. Часто - основной. Зона расселения почти всей массы населения. Кто владеет рекой - владеет всем. "Русь" - от русла?
Третий источник дохода русской знати - работорговля. Рабов пруссы, в отличие от русских, не продают. Это место занимает янтарь.
Местные князья и бэры - сами янтарь не собирают. И, как и множество вятших по всему миру, даже не торгуют. Они - дозволяют. Одним - собирать, другим - торговать.
Тема - болезненная. Настолько, что уже столетия спустя, в орденские времена, Великие магистры будут следовать налоговым нормативам "божественных близнецов" (одна треть), наглядно поддерживая закон виселицами по побережью. Будут вешать людей за кусочек найденного у них янтаря.
Вот сеть "осетровых изб", фактическая монополия на вылов осетра - это их собственное, христианское, изобретение.
В эту, устоявшуюся уже после Кнута Великого, систему, влезает Кастусь. У которого сотня бойцов-литвинов и пара десятков мастеров. Разных специальностей, включая торговцев.
Люди Кестута ходят по Янтарному берегу, скупают эти кусочки окаменевшей смолы. И предлагают креститься.
Для собирателей янтаря это... Бздынь!
Ладно - мальчишка, который после очередного шторма бредёт вдоль невысокой стенки берега, внимательно разглядывая песок пляжа в поисках этих невзрачных грязно-зелёно-серо-коричнево-чёрных кусочков. Сырой янтарь и вправду выглядит мусором.
Ладно - его папаша, который вечером перебирает "улов" сына, выбрасывает мелкие и самые корявые куски, и тяжко вздыхает: на новые штаны не набирается.
Но заволновались и бэры. Они же "дольку" получают:
-- Это... это ж можно будет... Доброго коня купить! Или - голубую рубаху.
***
Сембы - голубые. Не в смысле ориентации, а по предпочитаемому в одежде цвету. Красный используют мало - только ниткой в редкой вышивке. "В красной рубашоночке, хорошенький такой" - русское понятие. Красная рубаха - символ здоровья и богатства на Руси. У пруссов этот смысл имеет голубой цвет.
***
Бочку поташа я Кастусю дал, кровь из забитого скота он сам добывает. Получаемая от этого "берлинская лазурь" позволяет привезённому от меня мастеру-красильщику красить привезённое из Гданьска полотно в устойчивый синий цвет. Отчего его цена подскакивает впятеро.
Напомню: натуральные синие красители по ткани - редкость. Это не яйца к Пасхе луковой шелухой красить. А уж устойчивый, насыщенный, не линяющий... Есть, конечно, кое-где "синие монголы". Но краску оттуда тащить...
Эффект? - На полуострове две сотни "городов"-общин, в каждой свой "король"-бэр. И каждый хочет голубую рубаху. "Чтоб не хуже как у людей". Так сильно хочет, что готов отдать за неё и доброго коня, и молодую наложницу, и мешки янтаря, и небольшое стадо коров...
Дорого? - Нет, дешевле обычной голубизны.
Две сотни рубах продали, два десятка невольниц, вместе с разным прочим, купили.
-- Эй, мужики! Кто ещё жениться не передумал? Выходи на лотерею!
-- Ё...! Опять... Не соврал московит. Насчёт "следующего раза".
Обещанное - надо выполнять. И лучше - чуть раньше предполагаемого. Тогда "долг" воспринимается как "дар".
Разыграли, повенчали, отселили... А оставшаяся почти тысяча "неудачников" смотрит на Кестута влюблёнными глазами:
-- Ну, княже, ну когда же?! Следующий раз...
Почему "дешевле обычной голубизны"? Всё просто: треть всего нужно отдавать кривам. А Кестут - податей не берёт.
-- Надень крест. И ты стал в полтора раза богаче.
Традиционно торг идёт на ярмарках. В центрах волостей. Где кривы просто сразу отделяют в свою пользу... э... в пользу "Брутен, Видевут энд Ко" - третью часть любого товара. Где местные купцы, плотненько сотрудничающие со жрецами и вятшими, сбивают цены на янтарь и взвинчивают - на ввозимый в Тувангсте импорт. Типа - на "полотняную рубаху, называемую у нас фальдоне".
А тут... идёт мимо берега ушкуй, сидит на борту босой семб и, завидя людей на берегу, орёт:
-- Эй, братья, топоры не нужны?
Свой - не чужой. Родной язык, родной обычай. И удивительные стальные топоры. Из непроданных в Новгороде. И такие же серпы. И хрустальные бусины, и синее льняное полотно, и...
Главное - ты можешь высыпать этим ребятам свой мешок с янтарём так, что ни один крив не увидит. То есть - в полтора раза больше.
Свои стуканут? - Обязательно. Только и свои такие же, им тоже охота "в полтора раза больше". А "стукачей"...
-- А не пошёл бы ты, соседушка, в... в Ромов?
Крив с кривулей и стражей прибежит? - Так ведь и ушкуй с вадавасами подойдёт. А топоры-то у литвинов - точены, брони - справные... Будем резаться, кровь проливать? Мы-то ныне - Христовы. Мы-то уже - не ваши, не Перунистические...
Янтарь с середины лета стал уходить в Кауп мимо властей, мимо ярмарок, мимо купцов.
По янтарю Кестут и Камбила - конкуренты? - Нет, они не соперники и в этом: разные экономические модели поведения выводят их в "разные плоскости".
Конкуренция есть. Но не по янтарю. А по пошлинам с торговцев, торгующих янтарём на вывоз.
Разницу между товаром и налогом с него - понимаете? Несущественные подробности, мелочь мелкая? - "Дьявол кроется в мелочах".
Торговцы приходят к Камбиле, жалуются. Дедушка шлёт внучку укоризну.
-- Ай-яй-яй. Я тебя пустил... а ты... Нехорошо, внучок.
И тут Кестут делает "финт ушами" - выгоняет из своих земель всех торговцев и запрещает им приходить в Кауп.
Вообще. Всем.
-- Ап-ап... А как же...?! А с чего он жить собирается?
Всё торговое сообщество, радостно ожидавшее ссоры между Каупом и Тувангсте, возможности, из-за образовавшегося выбора, получить преференции, снизить уровень обязательных платежей, "льготы и привилегии", "скидки и вычеты"...
"Торговая блокада"? - Да. Но - сам!
Самоубийца? - Нет. Живой пока.
Кастусь чётко уходит от возможного конфликта с Камбилой вокруг пошлин, вокруг заморских караванов.
-- Я не буду сбивать уровень мыта! Я не буду приманивать к себе купцов! Я не буду мешать дедушке! Потому что он старший в роду.
Вся Пруссия - ошалевает.
Напомню: основной источник жизни здешних князей, основа содержания княжеских дружин - таможенные платежи иностранных купцов. Связка железная: купцы-серебро-дружина-князь. Иначе не бывает. Столетиями! По всей Балтике! "Это ж все знают"!
Кастусь добровольно(!) обрывает самое начало этой цепочки. Всевозможные вятшие - просто дуреют, не могут его понять.
"Ё!", "бзды-ы-ынь!" и прочие междометия валом прокатываются по всему региону. Кажется, что и морская волна, накатывая на прибрежный песок недоверчиво шипит:
-- пишьтёшь, пишьтёшь...
Дальше - по Жванецкому:
"Если ты споришь с идиотом, то, вероятно, то же самое делает и он".
Распространённейшая реакция на собственное непонимание собеседника - объявление его глупцом.
-- В Каупе - придурок! Простейшего - не понимает, мышей - не ловит, фишку - не просекает. Кретин!
Всё местное княжьё, жрецьё и купцьё злорадно потирает руки: во сща-сща этот хрен московский загнётся!
Немцы из Любека и с Готланда, которых это инновация более всего и подвинула, приходя в Тувангсте, с порога спрашивают:
-- Ну что? Сдох уже тот внучок психованный?
-- Не-а. Процветает, поганец.
И тут выясняется, с некоторым запаздыванием для заинтересованных, что Кестут гоняет ушкуи с янтарём, пушниной и прочими традиционными товарами Самбии - в Гданьск. Где, под эгидой Сигурда и Самборины, через моих торговцев-"стрелочников" нарастает очень серьёзный торг. Формально - местный, кашубский. Хотя и прусским товаром. Гданьские торгаши спешно затариваются и умильно облизываются. В ожидании "снятия сливок". Туда же спешно отправляются купцы со всей округи. Включая Гнёзно и Берестье, Волин и Славно, Роскилле и Сконию.
Сработало то, что я многократно втолковывал во Всеволжске, рассуждая, например, о "Белой Ласточке": нельзя сидеть на товаре, поджидая "гостей заморских", надо самому везти его к покупателю. Кастусь, наглядевшись на мои дела, ломает обычную для пруссов (да и для руссов) манеру, переходит от "налогов и сборов" к "гос.монополии внешней торговли".
Понятно, что и в Любеке, и на Готланде об этом скоро узнали. "Скоро" - не "сразу". А там уже и зимние шторма пришли. Тема не исчезла, но отодвинулась. И отодвигалась с каждой очередной "новизной". Типа двух "демонстрационных" требушетов у канала или ушкуя с огнемётом. Про это я уже...
При таком - монопольно-морском - подходе у Кастуся возникают проблемы по номенклатуре: что-то в избытке, что-то в дефиците. Не всё можно привести лодочкой. "Дальний торг - предметы роскоши". И он начинает приводить в порядок окрестности, занимает заброшенные городища линий сакральной и военной защиты вокруг Каупа, двигается дальше, ставя своих людей в Бледаве и Варгенаве.
Народное собрание же! Демократия же!
"Удивительная дама - демократия. Её насилуют, а она ещё кокетничает".
Был бэром ставленник кривов, стал - ставленник вадавасов. Часто - это один и тот же человек. Просто - после просвещения мозгов. Ну, по-кокетничал малость. И - вразумился.
Так Кастусь "пробивает" сухопутную дорогу от Каупа к Тувангсте. Ещё не канал север-юг, который построят орденцы, на котором уже и 21 веке будут стоять удивительно богатые травостои. Просто дорога. По которой в сухую погоду можно проехать на телеге. Которых здесь нет. Но у Касуся есть мастера, которые знают "как".
Да не бывает такого!
Ага. Но "дедушка" с радостью поддерживает: часть товаров пойдёт "в" или "через" Тувангсте - Камбиле прибыль.
Между делом Кестут проводит окончательное замирение местных датчан. Что позволяет "дедушке" сократить группировку, прикрывающую Тувангсте с севера.
Подобно мне, Кастусь и его команда наворачивают одну несуразность на другую, одно "не бывает", на другое. На этом существует и развивается.
Конфликт между владетелями, который должен был, на первый взгляд, возникнуть обязательно, сподвигнуть Камбилу на войну под "знаменем Видевута" во исполнение повеления "наместника божественных братьев на земле", несмотря на неожиданно быстрый подъём Каупа - не возник.
Янтаря на продажу в Тувангсте стало меньше? - И чё?
Владетель живёт не с янтаря, а с налогов. Реально - с единиц налогообложения. Которыми являются не пуды, мешки или бочки, а лодии и головы.
Прежде готландский купец менял шнеку полотна на шнеку янтаря. Янтарь подорожал. Теперь, чтобы купить в Тувангсте столько же "солнечного камня", нужно пригнать не одну лодейку с полотном, а две. И, соответственно, отдать Камбиле вдвое.
-- Ах-ах! Да где ж мы столько денег возьмём?!
-- У своих свиней отберёте.
Про поговорку средневековья: "В Висбю свиней из серебряных корыт кормят" - я уже...
Норма прибыли снижается, купцы перекладывают расходы на покупателей - цены у конечных потребителей подскакивают. Но это же предмет роскоши! Чем дороже - тем роскошнее! Кто не может - тянется сильнее, досуха выжимая своих бондов, сервов и виланов.
И чё? - это ж народ, податные, быдло.
Главное для Камбилы - успехи внучка, не нанося существенного вреда, будят надежды, открывают "окно возможностей".
"Лучше синица в руках, чем журавль на горизонте" - давняя русская мудрость.
Если всю жизнь крутишься как пескарь на сковородке, когда от злости не можешь спать, когда вдруг замаячил аллод... Хотя бы намёк... Лучше "журавль".
"Или - в стремя ногой, или - в пень головой" - другая русская истина.
Действия внучка были восприняты Камбилой как мудрость. Как проявление уважения к нему, старшему. Как стремление к миру, к союзу. Добровольная и умная поддержка главы рода.
-- Не ошибся. Хоть и стар, а глаз остроту не утратил - разглядел толк в мальчишке.
А коли так, чего ж не помочь внучку? Чай, своя кровь, родня.
Камбила дал несколько полезных советов, потолковал с местными.
-- Князь! Эти иноземцы притащили на нашу землю своего бога! Нарушение священных заветов!
-- Ай-яй-яй! Как нехорошо! Так прямо на твою землю? Так поменяйся! Землёй. Найди общину, которая захочет перебраться сюда. Или просто переселись в Натангию. Там на юге есть свободные земли. И на твоей земле не будет никаких чужих богов.
Понятно, что такие разговоры не успокаивали наиболее заинтересованных. Прибывший в Кауп в свите Камбилы крив высокого ранга прямо спросил на обратной дороге:
-- Когда ты выжжешь иноверцев?
-- Когда на то будет воля божественных близнецов. У Кестута сотня вадавасов. И крепость. Нужны три-четыре сотни бойцов. Нанять воинов - серебро. Когда решите - присылайте.
Напомню: Владимир Креститель с помощью норвежского конунга Хакона нанял тысячу воинов. Вернулся в Новгород, взял Киев, угробил брата. Похоже, что деньги на это предприятие дал тогдашний Криве-Кривайто. А результат? - П-ш-ш...
Прошло двести лет, но в Ромове помнят о той авантюре. И ещё очень не хотят усиления своих, "прусских" дружин.
-- Дашь Камбиле денег, а он выгонит всех наших ставленников из волостей в округе... Наймёт кучу этих противных еретиков-иноверцев. И сделает их владетелями. Всей Прегели. А то - и всей Самбии. Да не допустят всемогущие боги такой мерзости! Давайте лучше помолимся. "Божественные близнецы" помогут и устранят возмутителя спокойствия. Своим божественным промыслом.
Камбила "перебросил мяч на ту сторону поля". И в Ромове, и Тувангсте - ждали. Когда Кестут сломает себе шею. В Ромове - молились, в Тувангсте...
Дедушка крутил перед глазами единственный на всю Балтику калейдоскоп от внучека, выслушивал всевозможные жалобы, а потом спрашивал:
-- А хочешь - я тебе будущее покажу? Волшебная трубка. Хочешь?
Не хотели. Скорость, с которой Камбила перерезал горло своим собеседникам в молодости, вошла в поговорку и упускать из виду его руки... было бы непростительной глупостью.
Камбила радовался. Себе, своей прозорливости. Стремительному взлёту "своего кукушонка". Потери? - Да мелочи это! А вот как внучек... вставляет "людям в белом"! Верно говорят: "отольются кошке - мышкины слёзы"!
Виноват: кобыльи.
В Каупе начало происходить то, о чём я предупреждал ребят во Всеволжске - к ним стали приходить люди. Со всей Самбии.
Особенно - христиане. Особенно - женщины. Именно среди них доля крещённых от рождения выше. Можно сравнить с тайными крещениями при коммунистах в СССР - матери чаще крестят дочек. Да и вообще: Перун - мужской бог, женщине - нужен свой.
Конечно, в "священном царстве" они были лишены возможности принимать причастие, исполнять другие христианские обряды. Но память - была. А жизнь... Жизнь "котёнков" в здешнем обществе мало для кого хороша. Некоторые, осмелев, бежали в Кауп.
Дальше работала племенная система: на моей земле - мой закон. То, что мне, в рамках русско-булгарского феодализма, пришлось забивать в "Устав об основании..." - у Кастуся пошло изначально как норма.
Ни одно племя, ни один род не выдаёт человека по основанию: он где-то совершил преступление. В каждом случае нужно особое решение народного собрания. Примерно так, как выдают Кору гуронам делавары в "Последнем из могикан".
А конкретно? - Высшая судебная власть - у Криво-Кривайто.
У тебя наложница убежала? - Съезди в Ромов, поклонись, заплати. Хорошо заплати - чтобы Криве, ради твой мелкой заботы, которая и яйца выеденного не стоит, оторвался от самого главного дела, от молитв девяти богам о процветании всего народа. И отправляйся, в сопровождении "судебного исполнителя" - крива с кривулей и несколькими воинами из храмовой стражи - в Кауп.
Где на границе округи вас остановят.
-- Вон - охранное святилище. Дальше вам хода нет. Ибо так установили ещё два века назад наши почтенные предки. Такова была воля святого и вознесшегося в пожаре священного Ромова, во время разгрома, учинённого проклятым польским королём Болеславом, Криво Кривайто по имени Ливойлес. Почтим же память мучеников за наших богов: Ockopirmus (главный бог неба и звезд), Swayxtix (яркий свет), Auschauts (бог больных), Autrimpus (бог моря), Potrimpus (бог воды), Bardoayts (бог лодок), Pergrubrius (бог растений), Pilnitis (бог изобилия), Parkuns (бог грома и дождя), Peckols (бог ада и тьмы), Pockols (летающий дух или дьявол), Puschkayts (бог земли) и его слуги Barstucke и Markopole.
Посчитали богов? Числом не сходятся? А как старый мудрый Вяйнемёйнен в Калевале идентифицирует себя во времени-пространстве: "а на третий день, на четвёртую ночь..."? - Здесь ещё по-божески - различают кто за что отвечает.
Изложи свои проблемы вадавасу князя Кестута. Который твою "мову" воспринимает - "наречие пруссов сходно с литовским", но через раз и только когда хочет. А когда не хочет...
-- Ты чего-нибудь вкусненького принёс? А блестящего? Нет? - Моя твоя не понимай!
И сиди в заброшенном полтора века назад святилище до "белых мух". А вдруг князь решит отдать тебе - твою бабу?
"С Каупа выдачи нету" - естественное состояние. Для Кестута - другое просто непонятно. Он так жил на Поротве, он посмотрел на это у меня. Разного сорта бюрократические уловки, затягивание дел, переключение внимания, "вязкость" - ему не свойственны. Ему бы - "гавкнуть" да "стукнуть". Но есть советник. Точнее - советница. Которая этими приёмами владеет. И, следуя женской солидарности, "котёнков" не отдаёт, виртуозно тянет время. Не доводя до лобового конфликта, как хотелось бы князю.
Понятно - вот-вот это кончится. Криво топнет ножкой, стукнет кривулей... А пока - крепость уже готова, растёт запас стрел и смолы на случай осады. Восстанавливаются городища по периметру территории, ведётся разведка и пропаганда в соседних округах, среди тысячи "лотерейщиков" нашлась сотня довольно надёжных и годных в копейщики. Их гоняют на плацу, заставляя держать "правильную" стену щитов...
Команда-навыки-ресурсы. Главнейший ресурс - время. Новосёлы "пудрили мозги", отсылали к "славному прошлому", что чрезвычайно важно для сообщества, построенного на вековых священных традициях.
Кестут принимал беглецов, применял их на своих кораблях, в различных работах. Или расселял на косе, куда доступ посторонним был затруднён. А женщин - выдавал замуж по христианскому обряду. Что привлекало к нему всё новых и новых "женихов".
Когда осенью у Сигурда в Гданьске возникли кое-какие... негоразды, Кастусь отправил к нему полсотни пруссо-датчан и крещённых сембов под командой Харальда Чернозубого. Чисто по городку погулять, "себя показать, на людей посмотреть". Весной они вернулись. С беременными жёнами. И отбоя от желающих поступить в службу к князю Кестуту - уже не было.
Другим источником влияния Кестута (кроме женщин и Христа) были мои товары. Значительная часть которых не продавалась, а дарилась. Беня, вернувшийся из Гданьска, рвал на себе волосы от такой расточительности.
И - зря.
Как я говорил, у пруссов, как и у руссов, принято отдариваться. Родовые вожди всех прусских племен - не только Камбила у сембов, но и натанги, вармы, погуды, помеды, кульмы, сассы, барты, надрувы - получили редкие подарки от нового князя Каупа. Не были забыты и иные балтские племена, живущие под властью Криве-Кривайте: Голинды, Ятвяги, Скальвы, Жмудь, Курши, Аукшайты, Литва. Со временем Кастусь добрался до более отдалённых Селов, Земгалов, Латгалов, Ливов и Эстов. Даже до потомков поселившихся в землях Ятвягов, бежавших от крещения славянских язычников.
Про "Пургасову Русь" - я уже... Здесь - сходная "Ятвяжская Русь".
Племенные князья, потомки Видевута, радовались появлению нового родственника, восхищались подарками, отдаривались. Князь скальвов, "державший" устье Немана, отчаянно завидовал Камбиле, сидевшему в устье Прегели.
-- Неман - больше! Я тоже хочу!
В смысле: иметь сильную дружину, построить большой бург, брать много пошлины... и чтобы кривы - с уважением. Как Камбила.
Кастусь сочувствовал, поддерживал... но ничего не обещал. А когда обязывающие слова уже были готовы сорваться с его уст, Елица, изображавшая молчаливую служанку в ходе княжеской встречи тет-а-тет - уронила горшок с горячим бульоном из конины. Кастусь малость обварился, пару дней хромал. Но желания давать опасные обещания - у него пропало напрочь.
С лидерами светской, родовой знати - Кастусь договаривался. Главный из них - Камбила - его поддерживал. А вот со знатью жреческой, с "вершинами духа и столпами веры" - с кривами и вайделотами... никак. Но их "предводитель команчей" - действующий Криве-Кривайто - вдруг оказался благосклонен.
Ещё в начале своего укоренения в Каупе, упоив вторую "инспекцию", Кестут "перехватил инициативу" - съездил в Ромов. Где его приняли... неоднозначно.
Ромов довольно далеко от Каупа - через всю Самбию. И ещё чуть дальше.
В среднем течении Прегели, верстах в пяти уже за нею, в Натангии, в излучине реки, которую много позднее назовут Голубой, стоит, омываемое с трёх сторон, огромное городище. Там никто не живёт. Кроме Священного Дуба, растущего из трёх разных корней и срастающегося в один ствол на уровне человеческого лица. В которое смотрят девять ликов богов, проявившихся в теле дерева по воле высших сил.
Мало кто из людей смотрел в глаза этим ликам: вокруг дуба в трёх шагах воткнуты шесты, на которых натянуты священные завесы. Одно из полотнищ - трёхметровое "знамя Видевута", с вышитыми портретами Патолса, Потримпса и Перкунса.
Трогать полотно руками нельзя. Но можно поцеловать землю перед ним. Это довольно... гигиенично - "культурного слоя" в городище практически нет.
Чуть ниже по реке - ещё одно городище. Там живут высшие жрецы. С семьями и прислужниками.
Там были живы люди, которые помнили визит отца и матери Кестута, его собственное посвящение в воины Перуна.
Ностальгические воспоминания, друзья детских игр...
"Простите, верные дубравы!
Прости, беспечный мир полей,
И легкокрылые забавы
Столь быстро улетевших дней!".
Кестут пристойно помянул свою матушку, служившую здесь некогда вайделоткой, и так нехорошо почившую у меня в Пердуновке, был любезен с её давними "сослуживицами". Поклонился "знамени Видевута", растянутого на шестах перед Священным Дубом, съездил к Священной Липе и покормил гномов, живущих у её корней - барздуков и маркополей.
***
Барздуки - маленькие мужчины. В лунную ночь они посещают больных. Приносят своим почитателям хлеб в закрома. В домах расторопные духи выполняют для своих друзей всякую работу.
На Руси о таких говорят: "семеро с-под печки", или "два молодца, одинаковых с торца". Правда, у нас помощи от них не ждут - лишь бы не мешали: "Чур, Чур, поиграй и нам отдай".
В Пруссии люди ложатся спать, покрывая стол чистой скатертью, на которую ставят хлеб, сыр, масло, пиво, и приглашают барздуков поесть. Если на следующее утро на столах ничего нет - хороший признак. Ежели пища остаётся нетронутой, то боги удалились из твоего дома и тебя они больше не любят.
Священная Липа простоит очень долго. Когда мечи крестоносцев покорили этот край и старая вера была запрещена, на липе объявилась чудотворная икона Божьей Матери. Рассказывают, что люди, ожидая для себя много добра от этой иконы, старались непременно вынести ее из бывшего языческого святилища, но она по-прежнему возвращалась. Тогда здесь возвели часовню, которая широко прославилась по всей округе.
***
Сыр бардзуки съели. Оставив кучки мышиного помёта. После такого благословения можно было перейти к следующей стадии - тайному обряду козло-жрания и человеко-покаяния.
"Жители собрались в сарае... Мужчины привели козла, а женщины принесли специально приготовленное тесто. Жрец занял возвышенное место и повествовал о древних народах, их героических делах и добродетели, о богах и об их благости...
На середину сарая вывели козла. Жрец возложил на него руку и обратился к богам, поименно перечисляя их, дабы все они милостиво снизошли к жертвователям. Собравшиеся пали подле жреца на колени и громко каялись в грехах, которыми они за истекший год прогневали богов.
После исповеди все вместе пели богам славословия, высоко поднимали на руках козла и носили его по кругу. Затем песнь смолкла, козла опустили на земляной пол. Жрец призвал людей искренне смириться и осуществить жертвоприношение, как исполняли этот ритуал предки и заповедали детям своих детей.
Козла закололи, кровь его собрали в углубление в полу, окропили кровью сарай, дали каждому из присутствующих малую толику той крови и посудину, чтобы дома дать ее животным, ибо это средство предохраняет от всех болезней.
Козла разрубили на части, женщины зажарили мясо. Когда козла испекли, все упали на пол, а жрец ударял их. И люди краснели до корней волос за грехи, в которых они покаялись. После все набросились на самого жреца, все присутствующие дергали и колотили его за совершенные им грехи.
Покаяние закончилось приготовлением пирогов, но не в печи: женщины подавали мужчинам затвердевшее тесто, которое те кидали через огонь до тех пор, пока оно не испеклось.
Собравшиеся ели и пили весь день и всю ночь. То, что оставалось от жертвенной трапезы, тщательно собрали и зарыли в заветном месте, дабы птицы и звери не осквернили священную пищу: мясо жертвенного животного - приносит богам силу. За это люди получают милость богов. И хлеб, освящённый огнём, имеет священную силу против всего вредного".
Почему богов кормят объедками - понятно. Людям самим кушать хочется, а богам и кости с требухой сойдут. Чай, не дворяне.
Кестут привёз с собой качественного козла - дар был принят, дарителя допустили к обряду - не чужак.