«Вот я, например, рискую своим капиталом, — жаловался мне как-то совладелец компании с офисом в центре Москвы. — А они чем? — Он имел в виду своих наемных подчиненных. — Своим крепким сном?» Среди предпринимателей в странах бывшего СССР бытует представление, что наемные сотрудники, работающие за оклад, ничем не рискуют, и это определяет их поведение (с точки зрения предпринимателей — всегда недостаточно бодрое и активное). Сотрудники, дескать, отсиживаются в окопах, в то время как они, предприниматели, вынуждены ежедневно ходить в атаку. На самом деле это не более, чем еще один миф, порожденный распространенным среди многих людей (и не только предпринимателей), что все люди вокруг них — такие же, как они сами, только неправильные.

Хотел бы сразу отбросить в сторону предпринимательские риски, связанные с возбуждением уголовных дел в России по экономическим преступлениям, мнимым и подлинным. Во-первых, это очевидный и понятный риск, и каждый, кто занимается бизнесом в здешних широтах, должен очень ясно его осознавать и взвешивать. В здешнем бизнесе не место романтике. Во-вторых, этот риск уже давно не касается только предпринимателей, по различным обвинениям за решеткой сидят и генеральные директора, и бухгалтера, и рядовые сотрудники. Государственная машина неразборчива. Сейчас мы будем говорить, скорее, о бизнес-рисках, точнее, даже о внутренних рисках. Ведь риск в контексте данной главы — величина сугубо относительная и субъективная.

Для пенсионера риск утраты 50 долларов — катастрофа, для предпринимателя — ничто. Владелец крупной компании на моих глазах подписал бюджет на 20 миллионов долларов для запуска «пилотной версии» новой идеи, чтобы «не рисковать и не вкладывать сразу миллиарды». С его точки зрения риск был незначительным, а для некоторых населенных пунктов его страны это месячный бюджет. Большинство наемных сотрудников никогда в жизни не получат возможности распоряжаться подобными суммами, но не потому, что они «неправильные», а потому, что у них другие приоритеты. Люди разные. Кто-то готов бросить все, чтобы переехать в Силиконовую долину и пытаться запустить там стартап. А кто-то боится переехать из деревни в райцентр, даже если ему предлагают там стабильную работу.

Предпринимателей часто раздражает отношение подчиненных к рискам, отличающееся от их собственного. Порой их злит готовность сотрудников тратить миллионы, не просчитав должным образом возможные последствия, а порой, наоборот, бесит их нерешительность, когда собственник уже принял решение и готов поднимать полк по тревоге, а его штаб все еще складывает цифры и просчитывает варианты. Еще больше предпринимателей огорчает бегство сотрудников в тот момент, когда они более всего нужны. Например, когда компания испытывает финансовые трудности, а подчиненные, вместо того чтобы сплотиться вокруг начальника, обновляют резюме в интернете. Но вместо раздражения, которое вредно для здоровья, лучше просто принять как данность тот факт, что мера риска является субъективной величиной для каждого человека. А энергию, потраченную на раздражение, лучше попытаться перенаправить в более мирное русло.

Давайте поставим себя на место наемного сотрудника, вашего подчиненного. Неделю назад он был у вас на собеседовании и вот сегодня впервые переступил порог вашего офиса в статусе действующего сотрудника. Вы, вероятно, полагаете, что судьба подарила ему уникальный шанс и он должен быть ей за него благодарен. Считает ли так же сотрудник? Не исключено, что да. Но даже если и считает, он все равно как минимум не меньше нервничает, чем радуется. Если он — человек с жизненным опытом, то он уже насмотрелся всякого, в том числе компаний с яркими вывесками, где к сотрудникам относятся как к мусору или просто не платят обещанное. Добавьте к этому всеобщее недоверие к начальству, о котором мы уже говорили. Конечно, среди сотрудников попадаются и неисправимые оптимисты, но большинство расценивает любую работу не только как источник дохода, но и как источник риска его потерять. При этом в их личной системе координат этот риск по внутренней, субъективной шкале, зачастую выше или, по крайней мере, не ниже, чем субъективные риски предпринимателя.

Предприниматель рискует большими суммами денег, репутацией, личными поручительствами по кредиту. Но предприниматель не только берет на себя ответственность, но и самостоятельно распоряжается этими активами по своему разумению, обладая всей или почти всей полнотой полномочий для этого. Тогда как наемный сотрудник фактически вверяет самый драгоценный свой актив — свою заработную плату, в руки малознакомых людей. И как бы ни казалось предпринимателям, доход сотрудника не является, по крайней мере, в его собственных глазах, «гарантированным» в такой мере, чтобы сотрудник мог полностью расслабиться на этот счет. Конечно, он рассчитывает, что будет получать два раза в месяц оговоренную сумму на карту. Но ни один наемный работник не может быть полностью уверен, что в означенный день нужная сумма поступит. Например, его могут уволить. Ему могут задержать зарплату. Компания, в которой он работает, может разориться из-за ошибочных или умышленных действий тех самых предпринимателей, считающих, что их ответственность выше. При этом степень его личного влияния на эти факторы существенно ниже, что заставляет его нервничать.

Конечно, существуют компании, сотрудники которых уверены в завтрашнем дне и не сомневаются в порядочности руководства. Но при первых признаках опасности сотрудники стараются диверсифицировать риски, и не стоит их в этом обвинять. Однажды ко мне на собеседование напросился коммерческий директор конкурирующей компании. Сказать, что я удивился, — значит не сказать ничего, конкурент был примерно вдвое больше и развивался весьма агрессивно и уверенно. На мой вопрос о том, что привело его в мой офис, тот коммерческий директор искренне ответил, что увидел, как два собственника его компании ругаются, забрызгивая друг друга слюной в коридоре. Поскольку весь рынок знал о том, что эти парни не отличаются покладистыми характерами, директор счел факт ссоры достаточным основанием, чтобы подстраховаться и проработать план «Б».

Большинство наемных сотрудников не имеет накоплений и в случае внезапной утраты источника дохода оказывается в весьма затруднительном положении — ничуть не менее (опять-таки с его личной, субъективной точки зрения) затруднительном, чем предприниматель, потерявший бизнес. Многим бизнесменам это может показаться неправильным, так как масштабы утрат будут заведомо различными. Но как мы уже говорили, масштабы утраты — величина сугубо субъективная и относительная. Остаться без гроша одинаково обидно и тому, кто лишился суммы в семьсот евро, и тому, кто потерял состояние.

Сотрудники больше боятся увольнения, чем принято думать, даже если в глубине души они понимают, что не останутся надолго без работы. Однажды, по стечению обстоятельств, я утром уволил сотрудника, который уже подготовил заявление об уходе и собирался вручить мне его ближе к вечеру. Я опередил его лишь на несколько часов, но и этого оказалось достаточно, чтобы он впал в депрессию и ходил по офису мрачной тенью. Уволиться самому — не то же самое, что быть уволенным.

Но если увольнение происходит внезапно, это наносит тяжелый психологический урон подчиненному. И это не только удар по самолюбию — это утрата стабильности, страх перед неизвестным, ощущение утраты контроля над собственной судьбой. Сотрудник в глубине души может не очень любить свою работу и даже подумывать о смене, но сменить работу он хочет тогда, когда сам решит. У сотрудника есть семья, у него может быть ипотечный кредит, и внезапное увольнение ставит перед ним целый ряд очень непростых вопросов. И с его личной точки зрения эти вопросы будут совершенно не проще, чем проблемы бизнесмена, утратившего миллиарды. В кризис 2008-го года мой шеф потерял очень большие деньги, вложенные им в ценные бумаги, превратившиеся в труху после банкротства Lehman Brothers. При этом его компания, которой я тогда руководил, тоже нетвердо стояла на ногах, и тогда еще не казалось очевидным, что она доживет до весны 2009-го. Когда шеф, сокрушаясь, рассказывал мне о своих потерях, я относился к этому с сочувствием. У нас были (и остались) хорошие отношения. Но я отчетливо помню, что больше всего меня волновали собственные финансовые перспективы, а не его сложности. Каждый человек живет в центре собственной вселенной.

Не стоит ждать, что ваши подчиненные разделят с вами риски — лучше потратить время на то, чтобы сделать свой бизнес устойчивее и независимее от рисков, для чего в ходе разработки стратегии полезно составить перечень рисков, ранжировать их и методично работать с ними. Не стоит винить их, если они уходят в тот самый момент, когда вы на них более всего рассчитываете — лучше сразу строить бизнес так, чтобы уход каждого отдельного человека (включая, кстати, и вас лично) не подкосил всю конструкцию. Не стоит упрекать их в том, что, как выражался один мой бывший начальник (знакомство с которым, по счастью, оказалось коротким), «они отвечают только за свой портфель». Это ведь ваш бизнес, если вы предприниматель, вот вы и отвечайте за него. А если хотите разделить с ними ответственность — разделите и акции, и дивиденды. Если вы директор — отвечайте за весь результат, вам за это и платят. Кроме того, ваши слова о том, какая на вас лежит огромная ответственность, какие риски, мало кого впечатлят. У них своя жизнь, своя ответственность, свои риски.