Виверна шумно спланировала на прогалину, и вековые буки и вязы затрепетали от шквалистого ветра. Втянула воздух, напоенный медовым ароматом луговых трав, чихнула, выдав целый фонтан бенгальских огней, и блаженно растянулась на мягкой траве.

— Ты, наверное, страшно голодна? После стольких-то лет? — спросила Сашка, спускаясь на землю.

Виверна фыркнула, выпустив облачко пара.

— Меня питают лучи солнца. Там, в небе, когда я парю выше облаков, мои силы растут с каждым взмахом.

— Это… просто здорово, — с плохо скрываемым облегчением выдохнула Сашка. Пожалуй, только сейчас ей пришло в голову, что поселить огромное плотоядное чудовище на лесной полянке так близко от селения альвов далеко не самая удачная мысль. — Я все думаю: как ты уместилась там, в яйце?

— На самом деле внутри все то же: небо, скалы, лес. Однажды, когда мне стало смертельно скучно, я попыталась долететь до границы мира. Но так и не нашла ее. Так что главная проблема была в том, что я знала о том, что эта граница есть. Может, и Запределье — это всего лишь мирок внутри яичной скорлупы, только чуть большего размера? У Ладмира, знаешь ли, странное чувство юмора.

Сашка представила вселенную, похожую на исполинский киндер-сюрприз, и улыбнулась.

— Ты хорошо помнишь изначальный мир? Расскажи, каким он был?

— Просторным. Нет, беспредельным. Полным солнца. Покрытым изумрудными лесами и голубыми океанами. В те времена нас, обитателей Запределья, было много, и самых разных. Далеко не все дотянули до переселения. Мои сородичи исчезли одними из первых. Остальные тоже вымирали — медленно, но неумолимо. Скоро займется день, который не увидит никто из нас. И все бесчисленные миры будут принадлежать только вам, людям. Но что толку? Вы все равно их уничтожите, один за другим, как саранча.

— Ты тоже ненавидишь людей? Как и альвы?

— Ненавижу? Пожалуй, нет. Со временем все перегорает. Тлеет, как припорошенные пеплом угли, но вряд ли уже разгорится в сильное пламя. Там, в скорлупе, было вдоволь времени для раздумий. Была бы судьба народов Запределья иной, если бы не было человека? Если бы кто-то растоптал искру разума в зародыше, пока людское племя было немногочисленным народцем вонючих, заросших шерстью дикарей. Я видела их ненасытную кровожадность, исступленную злобу, с которой они могли закидать камнями и дикого зверя, и своего же соплеменника. Но в том, что сегодня земля принадлежит им, есть высшая справедливость. Каждому народу отмерен свой срок. И наш уже на исходе. Но и людскую цивилизацию когда-нибудь потеснят иные создания. Это колесо жизни.

— Если ты так не любишь людей, зачем же согласилась защищать проход между мирами?

— Мне нет дела до устремлений альвов. Равно как и гоблинов или дварфов. Мы никогда не водили дружбы, слишком уж разные. Но все мы из прежнего мира. Из единого корня. Все мы ветви Мирового Древа. И с этой точки зрения альвы мне ближе, чем людской род. Но я чту замысел Ладмира, разделившего миры, и буду охранять проход до последней капли крови.

Сложив крылья, виверна обвилась вокруг исполинского ствола Три-Дерева, и ярко-синяя окраска чешуек померкла, побурела, став почти неотличимой от коры исполинского дерева.

До селения альвов было около часа пути. Лес вокруг стоял странно притихший, как перед сильной грозой. Не слышалось птичьего гомона, ветер не шелестел листвой, только тихо похрустывали сухие ветки под ногами. Прошагав немного, Сашка вдруг засомневалась — не сбилась ли она с дороги: слишком уж чужим был лес, неприветливым. Заметив кряжистую сосну, она, уцепившись за обломанные сучки, быстро вскарабкалась почти на самую вершину, чтобы осмотреть округу. Терпкий запах смолы, нагретой на солнце, щекотал ноздри, на ладони и одежду налипли золотистые чешуйки. Крепко обняв ствол, Сашка окинула взглядом зеленое море — она и вправду немного отклонилась, селение альвов было чуть восточнее. Но что это? С севера его окружала тьма. Вернее, не тьма, а что-то такое, что от одного взгляда в глазах появлялась невыносимая резь и охватывал ужас. Сашка закрыла ладонями глаза и покачнулась. Осторожно, выверяя каждое движение, спустилась на землю. Волосы слиплись от пота и смолы, руки мелко подрагивали.

— Что это такое, черт возьми?!

Было похоже на то, как будто кто-то неосторожно капнул на живописное полотно серной кислотой, и она разъела ткань до самых основ. Сашка бросилась бежать.

Улицы селения альвов были пусты. Со стороны амфитеатра долетал смутный гул множества голосов. «Неужели Свандолин уже собрал войско?» — пронеслось в голове у Сашки. Все подступы к амфитеатру были переполнены. Представители всех народов Запределья пытались пробраться внутрь. Увидев неподалеку огромного тролльда, Сашка с разбегу вскарабкалась ему на загривок. Каменный великан, как ледокол, раздвигал плотную толпу, отмахиваясь от кружащих в воздухе цветочных фей, как от назойливой мошкары.

На позолоченном постаменте в роскошном кресле, похожем на королевский трон, восседал Свандолин. По правую руку от него сидел сумрачный Искобальд, по левую — Двалин, седобородый и коренастый вождь дварфов. «Что заставило предводителей двух народов, которые на дух не выносили друг друга, собраться вместе?» — удивилась Сашка. Перед помостом стояла та же троица, которую Сашка встретила накануне вечером в Грозовых горах.

— Каких размеров достигла тьма, поглотившая Круш-гору? — в голосе Свандолина звенели ноты плохо скрываемого гнева и нетерпения. Серый гоблин промычал в ответ что-то маловразумительное. Отпустив его взмахом руки, предводитель альвов обернулся к Искобальду.

— Как я и говорил, буквально всюду, во всех концах одна и та же картина. И вам прекрасно известно, что это значит. В Запределье проник Змей.

Гнетущая тишина, которая повисла над амфитеатром, когда он начал говорить, взорвалась сотнями возмущенных и испуганных воплей.

— Но не вы ли сам, глубокоуважаемый Свандолин, известили нас, что Змей мертв?

Лицо предводителя альвов посерело, став еще более похожим на выточенную из мрамора статую греческого бога.

— Значит, я ошибся. Древнее зло проникло в Запределье. И если мы в считанные часы не найдем и не выкорчуем эту заразу, наш мир будет стерт с лица земли.

— Что же вы предлагаете? — развел руками Искобальд.

— Хватит притворства!

Свандолин махнул рукой. Толпа зашумела и расступилась, несколько альвов, вооруженных длинными пиками, вывели пленников. Грей, безоружный, со связанными за спиной руками, бросил хмурый взгляд на судейский помост. Его левый глаз почти заплыл, из раны на плече сочилась кровь. Эвейн несла на руках зареванного Артура. Правда, Сашка не сразу узнала его в светловолосом мальчике, которому на вид было уже около трех лет.

Разноголосая толпа в амфитеатре заволновалась, задние ряды стали напирать, стремясь прорваться ближе к трибуне судей. Искобальд с тоской посмотрел на небо, словно надеясь увидеть там кого-то.

— Ты знаешь, кто Змей, Искобальд. Как и я. Как и все мы. Мы приняли этих чужестранцев как дорогих, почетных гостей. Не подозревая о том, что они подло пронесли в наш мир средоточие зла, которое сеет всюду хаос и разрушение.

Все взгляды устремились на Эвейн, но она лишь крепче прижала к себе Артура.

— Ты знаешь, что следует сделать, Искобальд. Древнее зло может истребить только очищающий огонь.

— Ты предлагаешь сжечь ребенка?

— Не ребенка. А Змея, который угрожает погубить Запределье и все населяющие его народы.

Искобальд снова бросил тоскливый взгляд в небо.

— Мы пришли в Запределье без злого умысла. Мы сами искали защиту, — сказал Грей. — Просто дайте нам уйти в свой мир.

— Долгие столетия я ждал шанса поквитаться со Змеем, а сейчас, когда я схватил змееныша за горло, должен разжать руку? — усмехнулся Свандолин, потирая старую рану на ноге.

— Я поклялся защищать ребенка, пока жив.

— Это твое право.

Зарычав, как дикий зверь, Грей попытался разорвать путы и бросился на стражников, но те сбили его с ног несколькими ударами. Альвы заключили пленных в плотное кольцо, наставив на них острые копья.

— Свандолин! — что есть мочи закричала Сашка. — Неужели ты пойдешь против хранителя кольца Ладмира?

Тролльд, на загривке которого уселась Сашка, удивленно замотал головой, пытаясь понять, откуда идет звук. Быстро спустившись, Сашка двинулась к помосту. Кольцо, которое она надела на большой палец, сияло ровным изумрудным светом. Толпа почтительно расступалась перед ней.

— У меня нет оснований сомневаться в искренности и чистоте помыслов хранителя кольца. Но это не распространяется на тех, кто пришел в Запределье вместе с тобой.

— Это мои друзья. И если хоть один волос упадет с головы ребенка, я за себя не ручаюсь!

Голос Сашки предательски дрогнул. Она блефовала, отчаянно блефовала. Она так и не разгадала секрет кольца, не научилась управлять заключенной в нем магией. Как же она сглупила, оставив виверну сторожить Три-Дерево!

Артур мягко отстранил руки Эвейн и соскользнул на землю.

— Я буду вести себя хорошо, обещаю. И у меня нет змеи.

— Есть. Просто она очень-очень хитрая и умеет хорошо прятаться. И она медленно сожрет тебя, как яблоко, — сказал Свандолин. В расширившихся от ужаса глазах Артура проступили слезы.

— Прекратите! — закричала Сашка.

Она бросилась к друзьям и подхватила Артура на руки. Беспомощно озираясь по сторонам, она видела лишь настороженные, враждебные лица обитателей Запределья, многие из которых, казалось, появились прямиком из ночных кошмаров. Кто-то отводил взгляд, но многие не скрывали злорадства.

По знаку Двалина дварфы подтащили к ногам чужестранцев сухой хворост.

— Хранитель кольца и двое его друзей могут уйти. Прямо сейчас. Но не ребенок, — глухо сказал Свандолин. Никто не двинулся с места.

— Ты будешь держать меня за руку? — с дрожью в голосе спросил Артур. Сашка кивнула, глотая слезы.

Искобальд с изменившимся, точно перевернутым лицом что-то прошептал на ухо предводителю альвов, но тот лишь сердито отмахнулся, не проронив ни слова. Взяв зажженный факел, Свандолин запалил ветки.

«Ладмир, если ты и вправду выбрал меня хранителем кольца, самое время появиться и спасти нас», — мысленно взмолилась Сашка.

На небе, прежде сиявшем безоблачной лазурью, вмиг сгрудились сизые тучи. Хлынул ливень. Занимавшийся огонь с шипением погас. В то же мгновение тучи расступились, и переполненный амфитеатр осветили яркие лучи солнца.

— Верно ли ты выбрал сторону в этом противостоянии, Искобальд? — тихо спросил предводитель альвов.

— Да, если на твоей стороне сжигают людей живьем.

В воздухе затрещали электрические искры. По приказу Свандолина отряд альвов окружил мага и набросил на него сеть, сплетенную из гринворина, с маленькими серебряными колокольчиками. Любой металл губителен для обитателей Запределья, и в особенности серебро.

Свандолин вновь поднес зажженный факел.

— Уходи. Я не желаю зла хранителю кольца, — сказал он. Сашка отвернулась. Из безмолвной толпы вырвалась альвинка и повисла на руках у Свандолина.

— Отец! Пощади их! Дай им уйти! Это же просто ребенок! Маленький, чудесный ребенок!

Сашка узнала Эсмерильд, которая когда-то уговаривала ее остаться в селении и втайне от сестер подарила волос единорога, который помог им с Тобиасом отыскать верный путь в подземном лабиринте. Но Свандолин грубо оттолкнул дочь. Заливаясь слезами, она шагнула к пленникам и встала, обняв Сашку за плечи. Следом за ней перелетел болотник и несколько цветочных фей. Настроение толпы неуловимо изменилось, на задних рядах уже слышался смутный ропот. Чтобы остановить протест, Свандолин запалил костер. Пламя взметнулось, обдав пленников нестерпимым жаром. Феечки искорками вспыхнули и превратились в пепел.

— Ладмир! — во весь голос закричала Сашка. — Ладми-и-ир!

Сквозь всполохи огня ей показалось, что она различила вдали, у самой кромки леса, крошечные светлые фигуры — человека и пони. Сашка хотела закричать, но едкий дым раздирал легкие, разъедал глаза. Внезапный порыв ветра затушил пламя. У дымящихся головней стоял единорог. Шерсть его мягко отливала серебром, хрупкий, невесомый, он был словно соткан из лунного света и сновидений.

Предводитель альвов бросил горящий ненавистью взгляд на плененного мага.

— Ты и сам знаешь, что это мне неподвластно. Единорог — душа Запределья, его суть. Одумайся, Свандолин. Отступись.

Свандолин отбросил потухший факел.

— Огонь! Дайте мне огня!

Но альвы застыли, как мраморные статуи. Толпа буйствовала, в судейский помост полетели камни, и один из булыжников ударил предводителя альвов в лоб, сбив с его головы диадему.

— Альвы! К оружию! — крикнул Свандолин, размазывая кровь рукавом расшитого одеяния.

Его слова заглушили крики, свист и вой. Пошатываясь, опираясь на плечо Эсмерильд, предводитель альвов побрел прочь. Толпа расступалась и вновь смыкалась за его спиной.

Сбросив сковывающую его сеть, Искобальд расправил плечи.

— Ну, что ж. Судьба наследника определена. Он вернется в свой мир и все придет в равновесие, задуманное изначально, — задумавшись на пару мгновений, он добавил: — Убежден, что лучших опекунов, чем Грей и Эвейн, которые готовы были пожертвовать ради него своими жизнями, не найти ни в одном из миров. Воспитайте его правильно.

— А… А как же змея? Которая живет внутри меня? — спросил маленький принц.

Единорог, преклонив колени, дунул в его лицо, высушив слезы.

— Нет никакой змеи, — убежденно сказал маг. — Ничего не бойся и всегда поступай так, как подсказывает сердце. А сейчас, думаю, самое время готовиться к свадьбе. Открывайте погреба!

Толпа радостно зашумела и хлынула из амфитеатра, как вышедшая из берегов река. Когда площадь опустела, Сашка опустилась на колени перед единорогом и обняла его за шею. Миллион вопросов роился в ее голове, не давая покоя.

— Мне показалось, я видела Ладмира — там, рядом с тобой, — прошептала она.

Единорог задорно тряхнул головой, и Сашке послышался перезвон серебряных колокольчиков. «Ну конечно. Он создал Запределье. Он все время здесь. А ты — хранитель кольца».

Грей и Эвейн, держась за руки, ушли вперед. Артур весело скакал вокруг них.

— Вы сказали правду? Змей уже не опасен? — проводив их взглядом, спросила Сашка у Искобальда.

— Это сложный вопрос, и у меня нет на него ответа. Я уверен только в том, что Змей вовсе не абсолютное зло, каким его видит Свандолин. Он лишь приумножает задатки, которые есть в человеке изначально: если он мечтает о власти — становится правителем, повелевающим народами, если о мудрости — перед ним открываются все тайны Вселенной. Беда в том, что Змей редко выбирает человека без скрытой червоточинки: темные желания исполнить легче и заманчивей, чем воплотить мечту о всеобщем благоденствии. Но я верю, что Артур справится с этой ношей.

— Он действительно мог погубить Запределье?

— Видишь ли, в нем таится сильная магия, чуждая природе нашего мира. Он пьет эту энергию, как эликсир жизни. Когда ты брала его на руки, кольцо Ладмира подпитывало его, вот он и рос не по дням, а по часам. Но если он останется в Запределье, оно исчезнет вместе со всеми народами, что его населяют. Ну что, поспешим, а не то рискуем остаться без куска свадебного пирога?!