ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ…

– Просыпайся, доча! – послышался отцовский голос, но почему-то откуда-то снизу. Нос защекотало от приятного лугового аромата трав. Сразу вспомнились родные места и детство. А я уж и забыла с этими переездами, как пахнут полевые цветы, как приятно бежать в высоких травах зеленого луга, подгоняемая ветром, а потом лежать под березкой, наслаждаясь журчанием ручья и трелями кузнечиков… Я зевнула, подтянулась и только после этого открыла глаза. Первое, что я увидела, это коричневую морду коровы, на фоне голубого неба, доедающую наш с отцом завтрак. Папы рядом не было.– A-ну п-о-шла отсюда, – зевая, прикрикнула я на обнаглевшее животное. Корова не обратила на меня ровно никакого внимания и, закончив с едой, перешла на мою одежду. Такая наглость привела меня в чувство окончательно. Схватив трость, которой мы подгоняли нашу лошадку, я замахнулась на скотину, но как-то неудачно и потому упала с телеги прямо на отца, с интересом рассматривающего отвалившееся колесо.– Диана, осторожней! – Папа раздраженно вытянул из-под меня кривой, деревянный обруч – виновника нашей внеплановой остановки. – И помоги мне: я сейчас телегу приподниму, а ты колесо насадишь. Ясно?– Что, опять? – За всю нашу поездку, колесо падало, около трех раз на день. Каждое. Но привыкнуть к этому я никак не могла.– Ну, если ты не хочешь мне помочь, то мы можем выбросить его и доехать на трех, – пожал плечами он.Я представила и так разваливающуюся телегу без колеса и содрогнулась. Нет уж, пусть лучше она нас, хоть и медленно тащит, чем мы ее.– Все ясно. Ты поднимаешь, я насаживаю.Так как во всех попадающихся нам по пути городах и деревнях мы что-нибудь прикупали, то с каждым днем телега становилась все тяжелее, а поднимать ее становилось все сложнее…Мы с коровой долго наблюдали за тем, как папа, весь красный от усилий, пытался поднять телегу.«Может, сказать ему, что пока не разгрузит, поднять не сможет?» – читалось во взгляде коровы. Она приблизилась и с интересом принюхалась к отцовской рубахе.– A-ну брысь отсюда! – рявкнул отец на животное.«Ну и не скажу я тебе ничего, – фыркнула она. – Пытайся: попытка не пытка – авось и получится, если, конечно, не надорвешься».– Борька! Поганка! Живо в стадо! – Послышался еле слышный мужской голос. Я обернулась, посмотрела по сторонам, но никого не обнаружила: поля, редкие стада, снова поля и… кажется, кто-то еще. Я всмотрелась повнимательней и заметила… гриб. Да, примерно на расстоянии двадцати шагов стоял гриб: белая ножка, черная шляпка… и примерно с моего роста. И вы знайте – рост у меня достаточный для шестнадцати лет, но не для грибка-переростка. И самое страшное, что он начал бежать в нашу сторону. Я уже хотела начать паниковать, но когда между нами оставались какие-то пять-десять шагов – разочарованно поняла, что это никакой ни гриб, а самый обычный мужичок, просто полный и с огромной шляпой.– Борька, ты, что здесь делаешь, проказница?! – прокричал он и нормальным голосом обратился к нам. – Вы уж извините – такая вот она любопытная, ко всем лезет. Мне ж кроме нее еще за целым стадом смотреть надо. Чуть отвернусь, а Борьки и след простыл…– Ничего, ничего – перебил его отец, вылезая из-под телеги, и добавил, кивая на меня, – я то знаю, как тяжело уследить за непоседами.Непоседа залилась краской.– Вы не могли бы помочь телегу поднять?– Чем смогу, помогу.Мило стоять в сторонке, сославшись на полное неумение в починке телег, не получилось. А я и привыкла, что отец в подобных случаях управлялся без меня: ему всегда из прохожих кто-нибудь помогал. Ну а здесь-то кто поможет? Разве, что этот мужичок, да Борька.– Диана, ты так и будешь стоять с колесом в руках или все-таки его насадишь?Эх, даже поразмышлять не дадут.С общими усилиями колесо было установлено, и они плавно отпустили телегу, которая подозрительно скрипнула, давая понять, что через часик-другой все начнется сначала.Отец встал, разминая спину.– Молока бы, – проговорил он, недвусмысленно поглядывая на корову. Та, не будь уж совсем тупым животным, быстро смылась.– Ну, спасибо большое! Теперь можем продолжать наш путь.– А куда хоть путь держите? – заинтересовался он.– В деревню Марро.– Вы случайно не знаете, долго еще ехать? – Четыре дня езды в деревянной телеге давали о себе знать – вся побитая и измученная я не могла дождаться того момента, когда мы доедим до нашего нового домика, а от ржания нашей полудохлой Сивки у меня вздрагивала вся нервная система.– Около часа. Езжайте прямо до первого поворота. Свернув, вы увидите две таблички-указатели. Одна указывает на дорогу в Марро, другая – Береники. К сожалению, обе таблички очень старые и вы вряд ли разберете, что там написано…– Но как мы тогда найдем нужное направление? – опешил отец.– Так не беда. Под доской с указателем в Марро вы уведете Ваську – нашего местного пьянчугу. Он как всегда набрался с утра… Кстати, ваш будущий сосед, – обрадовал нас он, – хороший малый, вы с ним обязательно познакомьтесь, а то обидится, что мимо проехали…– Так вы сами сказали, что пьян он.– Да он всегда пьян, – пожал плечами мужичок, шмыгая большим широким носом. – И еще, по приезду в деревню, отыщите тамошнего старосту и передайте ему, что на праздник у меня придти не получится. Ток вы не забудьте.– Не забудем, – заверила его я, на ходу запрыгивая в тронувшуюся телегу.Облокотившись на деревянный бортик, я поднесла к лицу букет, нарванных цветов. Пахли они легким, слегка сладковатым ароматом. Заинтересованная белокрылая бабочка облетела букет прикоснулась трепещущими крылышками моего лица и упорхнула, манимая луговыми прелестями и просторами.Мужичок смотрел нам в след, и чем дальше мы отдалялись, тем больше он становился похожим на гриб: белая ножка, черная шляпка. А когда мы отъехали на приличное расстояние, до нас донеслись едва слышные слова:– Эх, совсем забыл! Меня ж Тамми зовут!