На закате вереница слуг внесла подносы в обеденный зал для дам. Дамы не обращали на слуг внимания, пока те раскладывали приборы и наполняли вином кубки. Но как только главный распорядитель возвестил, что ужин готов, девушки чинно двинулись к длинному столу.

Губы одного из слуг скривились от отвращения, когда он заметил, как более высокородные дамы заставляют менее знатных прислуживать в разных мелочах. Когда леди завели разговор, слуга сперва насторожил уши, но через некоторое время понял, что так скоро умрет от скуки. Они говорили о своих богатствах, о женихах, которых отвергли, и о прочих подобных, но еще менее интересных вещах. Единственное, что представляло интерес, – их мнение о военных; парням будет интересно услышать эти отзывы. Принца Роберта, к большому облегчению, никто из девушек не узнал.

В письме свахи были только фамилии, а леди обращались друг к другу по именам, так что слуга поначалу чувствовал себя слегка потерянным, но потом понял, что девушки расселись вокруг стола в соответствии со своим статусом – в том же порядке, что и в письме. Он изучил каждую девушку по очереди, сопоставляя внешность с именами. Косметика и прочие украшения довольно сильно сбивали с толку. Как они вообще выносят эту краску на веках? Некоторые прически заставляли его самого морщиться от боли, а его затылок – чесаться. Он вспомнил, что и сам не стригся вот уже два месяца, а потом понял, что одной из кандидаток не хватает. Он снова их пересчитал; так и есть – только пятнадцать.

Почтительно кланяясь, он прошел во главу стола:

– Госпожа Роделл, простите великодушно, но все ли леди присутствуют? Я вижу, одно место за столом пустует.

Сваха окинула взглядом стол и вздохнула:

– Вы правы. Вероятно, она в библиотеке и не слышала, что ужин подан.

Блондинка, сидевшая от нее по левую руку, громко фыркнула. Он подумал, что здесь он вряд ли узнает что-то интересное, и был рад возможности сбежать.

– Мне сходить за ней, госпожа?

Блондинка – леди Жаклин – вмешалась в разговор:

– Уже прошло две перемены блюд. Приходить сейчас будет нарушением этикета.

Госпожа Роделл предостерегающе посмотрела на нее, а затем произнесла:

– Если вы отнесете ей немного еды, я буду вам благодарна.

Слуга поклонился, отступил назад и обошел стол, чтобы взять поднос с едой. Хлеб весь разобрали, и слуга было подумал, что отсутствовавшей леди придется обойтись без него, но девушка справа от свахи подозвала его жестом. Внутренне поморщившись, слуга подошел к ней, но, к его удивлению, она протянула ему кусок хлеба.

– Можете взять вот это. У меня еще много, – сказала леди Клэр и посмотрела слуге в глаза, первая за этот вечер. Видимо, все-таки не все благородные дамы были высокомерными зазнайками.

Слуга выскользнул из обеденного зала и пошел по полутемным коридорам, план которых уже успел вызубрить за несколько часов, что прошли с момента прибытия. Добравшись до библиотеки, он пристроил поднос на колене и исхитрился приподнять щеколду, а потом локтем отодвинуть задвижку в сторону. «Отнеси ей еду, немного поболтай, а потом возвращайся в казармы», – сказал он себе. Судя по расположению места за столом и поведению леди Жаклин, здесь, вероятнее всего, отсиживалась последняя из списка – леди Бродмор. Впрочем, узнать ее имя ему сегодня вряд ли было суждено.

Она даже не подняла головы, сидя за столом у камина, так что слуга откашлялся и подошел ближе:

– Простите за вторжение, миледи, я принес вам ужин. Другие дамы сказали, что вы к ним сегодня не присоединитесь.

Девушка подняла голову. По обе стороны от нее возвышались стопки книг.

– О, благодарю вас! – Она встала и отодвинула в сторону книги и заметки. – Я развела тут беспорядок, но можете передать управляющему, что я все уберу.

Девушка делала заметки в каком-то большом журнале. Слуга постарался незаметно подойти поближе, чтобы его рассмотреть. Он был исписан примерно наполовину и разделен на части страницами с загнутыми уголками – явно не дневник. Слуга быстро окинул взглядом разбросанные вокруг девушки листки бумаги. На каждом стояло мужское имя. Раскрытая страница содержала тот же текст, что и лежавший рядом листок. Девушка переписывала заметки. Любопытно.

Почерк леди Бродмор довольно сильно напоминал почерк из письма от главной свахи. Странное совпадение, учитывая то, какого рода заметки леди делала. Слуга попытался принять более удобную позицию, но девушка собрала несколько листков, сунула их в журнал и захлопнула его, а затем, положив сверху несколько книг, отодвинула все это в сторону. Оставшиеся листки она собрала вместе, повернулась и бросила в огонь у себя за спиной. Языки пламени взвились, и слуга смог лучше ее рассмотреть.

Она показалась ему юной, лет примерно шестнадцати, и довольно высокой, хотя, возможно, дело было в обуви. В лице не было той кукольной красоты, как у других леди, зато улыбалась девушка очень искренне. Цвет глаз нельзя было разобрать, поскольку она стояла спиной к огню. Из простой косы выбилось несколько волосков, будто ее трепал ветер. Цвет волос тоже было сложно распознать: танцевавший огонь бросал на них оранжевые и золотистые блики. А еще не то тени сыграли злую шутку, не то переносица была слегка кривой, словно когда-то была сломана.

Леди смело встретила взгляд слуги, безо всякого смущения или раздражения позволив изучать себя. А когда она в свою очередь окинула его взглядом, он спрятал пальцы за подносом, внезапно остро осознав, какие грязные у него ногти. Леди показала рукой на стол:

– Просто поставьте его куда-нибудь, где есть место. Я сама справлюсь.

Он вдруг понял, как откровенно на нее уставился, и торопливо поставил поднос, расплескав суп и звякнув приборами. Девушка снова села в кресло и наклонилась, чтобы ему помочь.

– Мне кажется, я раньше вас не видела, – отметила она.

– Нет, миледи, – сказал он, вытирая разлитый суп тряпкой. – Я приехал с сопровождением. На кухне не хватало людей, и мне было приказано найти себе дело.

– Так вы солдат? – Лицо леди засияло, и слуга кивнул. – Это очень мило с вашей стороны – вызваться помочь. А кроме того, всякий рад посмотреть на красивых леди. Вы, наверно, прощупываете почву для своего капитана?

Она говорила игривым тоном, но он помимо воли вздрогнул – и немедленно проклял себя за это, но она продолжала, словно ничего не заметила:

– Думаю, это вполне естественно, что ими все интересуются.

Она говорила о кандидатках так, словно сама не принадлежала к их числу. Или – хотя это и было странно – руководила ими.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Вяз, – машинально ответил он, а затем вспомнил, как на самом деле следует отвечать, выпрямился и поклонился. – Вяз Возчик, миледи. Я по большей части управляю повозками.

Ее полуулыбка стала слегка мечтательной.

– Вяз – хорошее имя. Напоминает мне о лесах, где я выросла. И давно вы служите в кавалерии?

– Всю жизнь, миледи. Я служу в роте капитана Квинна с того момента, как он получил это звание, но самого его знаю с детства. – Он прикусил язык, сообразив, что рассказал больше, чем следовало.

Она склонила голову набок, как птица, и поглядела на него снизу вверх, и он почувствовал, что допустил ошибку, но не мог понять какую.

– Ну что ж, мастер Вяз, – сказала она. – Меня зовут леди Салвесса, приятно с вами познакомиться. Что же вы мне принесли?

– Холодная курица с абрикосовым соусом и овощами, миледи. А также хлеб, сыр и масло. И это блюдо от главного повара. – Он приподнял крышку. – Луковый суп.

Леди Салвесса было подалась вперед, чтобы вдохнуть пар от блюда, но отшатнулась:

– Фи! В этой части страны во все блюда кладут лук. Но я не могла даже представить, что из него можно сделать суп!

Он на мгновение замер, все еще держа в руке крыш ку.

– Если честно, миледи, я его очень люблю.

Она жестом попросила его накрыть блюдо, от которого шел пар.

– Тогда вы его и съешьте.

– Что вы, миледи! Я не смею.

– Почему? Если я отошлю его назад нетронутым, что с ним будет?

Вяз моргнул:

– Выбросят свиньям, я полагаю.

– А вам ничего не достанется.

Он помотал головой:

– Я возьму себе позже в кухне.

Салвесса издала нехарактерный для леди звук отвращения:

– Как хотите, но вам повезет, если там останутся хоть какие-нибудь объедки. А свиное жаркое, которое подадут на следующей неделе, тем временем пропитается луком.

Он подавил ухмылку. Возможно, леди Салвесса и может стать тем контактом, который им нужен в группе девушек? И еще этот ее журнал… Но Вяз решил не слишком торопиться:

– Миледи, это неприлично.

– Ну пожалуйста, – просто сказала она. – Присядьте со мной на пару минут. Я ни с кем не разговаривала весь день. А солдата вообще никогда в жизни не видела.

Он подвинул кресло на другую сторону стола, чтобы сесть напротив нее. Она подвинула в его сторону ложку, и он, смущенно улыбнувшись, взял ее.

– Не уверен, что я достойный собеседник, миледи.

– Тогда просто ешьте. – Она разломила хлеб на две части и протянула ему кусок, наклонившись над столом. Он посмотрел на нее слегка испуганно: его кусок был намного больше того, который она оставила себе. – Я не слишком проголодалась, – сказала она, заметив взгляд Вяза.

Он взял хлеб, стараясь не коснуться ее пальцев:

– Благодарю, миледи.

Она выпрямилась и жадно принялась за еду. Вяз тоже. Какое-то время стояла тишина, хотя он продолжал то и дело поглядывать на ее журнал. Зачем, интересно, он нужен?

– Вяз, – обратилась к нему леди Салвесса, когда наполовину одолела свой ужин, – где вы выросли? Неподалеку от долины Тенн?

Он не смог сразу ответить, потому что его рот был полон.

– Да, миледи. Как вы догадались?

«И зачем вам это знать?» – задумался он про себя.

– Вы очень быстро говорите. Я замечала это у людей по ту сторону гор.

Вяз почувствовал облегчение. Сам он сразу обратил внимание на ее крессерский акцент: она делала небольшую паузу в некоторых словах, которые он сам произносил на одном дыхании.

– Я уехал из дома и начал службу, когда мне было девять. Но в каком-то смысле мой дом всегда со мной.

– Вы по нему скучаете? По дому?

Вот здесь нужно было аккуратно взвешивать свои слова, говорить правду, но не всю.

– Поначалу скучал. Но нам не дают бездельничать, это помогает. Теперь армия – это моя семья.

Он вдруг подумал, что девушка, как и он сам, покинула свою семью ради новой. Но в отличие от него она никогда не вернется домой. Чувствует ли она то же самое, что и он много лет назад, отправляясь навстречу неизведанному? Радость и возбуждение, чувство долга – и в то же время ужасное одиночество и страх перед будущим? Взгляд Вяза снова упал на журнал под стопкой книг. Может быть, девушка, как и сам Вяз, пытается забыться за делом?

Вдруг в поле его зрения попала рука Салвессы – девушка взяла верхний том:

– Вас это интересует?

– Нет, миледи, – ответил он и только потом понял, что она спрашивает не про журнал.

– Вот как, – разочарованно сказала она. – Это очень любопытный обзор правления короля Паскаля Третьего. Вы знаете о нем что-нибудь?

О королях Деморы Вяз знал достаточно, но ей было незачем об этом сообщать.

– Честно говоря, нет, миледи.

Салвесса еле заметно вздохнула:

– Наверное, для службы в армии не нужно знать историю. – Она положила книгу на место и вернулась к еде. – Пожалуй, я ожидала слишком многого.

Вот, значит, что она думает. Что солдаты тупые и необразованные. С ними не о чем говорить. Он склонился к тарелке, чтобы скрыть, что к лицу прилила кровь.

– Вы вообще изучали какие-нибудь науки в армии?

Ему так и хотелось сказать: нет, нас учат только протыкать людей копьями и ходить строем. Но вместо этого он кашлянул и произнес:

– Не столь глубоко, как вы, миледи.

Нужно овладеть собой, иначе он слишком рискует. Если он выдаст себя и провалит дело, его поднимут на смех во всем подразделении.

– Я полагаю, на службе образование ценится не столь высоко, – сказала девушка.

Вяз стиснул зубы и сосредоточился на кусочке хлеба, плававшем в уже остывшем супе.

– Наверное, так проще жить, – добавила она.

– Проще, потому что я не знаю о лучшей жизни? – огрызнулся он, не сумев сдержаться.

Салвесса нахмурилась:

– Я не имела этого в виду.

– Проще быть покорным, словно ребенок? Не задавать вопросов?

Возможно, в этих обвинениях и была доля правды, но Вяз все равно счел ее слова оскорблением.

– Вовсе нет, – сказала она. – Но ведь успех армии во многом зависит от того, как солдаты исполняют приказы. Неужели вы не согласны?

– Не знал, что вы, миледи, столь осведомлены в военном искусстве.

Салвесса тяжело вздохнула:

– Все же скажите: подчиняетесь вы или нет приказам, которые вам отдают?

Если бы он не подчинялся, его бы сейчас здесь не было.

– Да, мэм.

– А вы когда-нибудь пытались возражать против приказов или не выполнять их?

– Нет, мэм. – Вяз вытер нос большим пальцем и посмотрел в сторону.

– Только это я и хотела сказать, мастер Возчик. – Она слегка расслабилась в кресле. – Я это хорошо понимаю. У нас больше общего, чем вы могли бы подумать…

– По-моему, очевидно, что у нас нет вообще ничего общего, миледи. – Он оттолкнулся от стола и встал. – С вашего позволения, я пойду.

Ждать соответствующего позволения он не стал. Закрывая дверь, он на мгновение заметил выражение ее лица – оно полыхало от гнева. Только подумать, поначалу она даже ему понравилась! Но она только выглядела скромной, а на деле оказалась такой же, что и те девицы за столом, – понимает только в моде и в книжках.

Вяз направился в казармы, не обращая внимания на тех, кто ему попадался. На полпути он сообразил, что посуду оставил в библиотеке, но решил, что леди Салвесса найдет кого-нибудь, кто все уберет. В конце концов, солдаты ведь не знают, что делать, если им не отдали приказ!

Тоненький голосок в его голове шептал, что вообще-то леди ни в чем не виновата. Женщина – особенно выросшая в сонных фермерских угодьях Крессеры – не могла ничего знать об армии. К тому же девушка ведь сказала, что никогда в жизни не встречала солдата. Если бы не нужно было играть роль кучера, то Вяз мог бы показать ей, как хорошо образован, и доказать, что лучшие военнослужащие получаются как раз из тех, кто умеет думать. Но по поводу приказов она не так уж и ошибалась. Вяз сам не заметил, как оказался у дверей комнаты капитана. В коридоре никого не было, но Вяз из предосторожности все-таки постучал в дверь условным стуком. Подождав несколько секунд и не получив ответа, Вяз вошел внутрь и сел писать доклад.