Бренди, бенье и красивая женщина. Несмотря на несколько неприятных событий, день Кэмерона не мог бы сложиться лучше, даже если бы кто-то предложил ему луну с неба.

Одетый в одни лишь брюки, он валялся в постели, облокотившись спиной о подушки, и наблюдал за Жозеттой, рассматривающей куклу вуду, оставленную у него на подушке прошлой ночью. Жозетта сидела на постели, подвернув под себя ноги. Она накинула белую рубашку Кэмерона и подвернула рукава. Он совсем не возражал бы, чтобы она оставалась одетой подобным образом все три дня, оставшиеся до его отъезда.

В отдалении церковный колокол пробил пять раз. Кэмерон и Жозетта едва не перегрелись, занимаясь любовью последние несколько часов. Но потом Кэмерон остудил их обнаженные тела водой из кувшина. И вот теперь они чувствовали себя прекрасно. Кэмерон даже отодвинул тяжелые шторы, закрывавшие выход на балкон, впустив в спальню легкий летний ветерок. Жизнь в полутемных комнатах в самое жаркое время года ужасно его раздражала.

– Ты поняла значение этой куклы?

Жозетта прищурившись посмотрела на пухлое сердце со свисающими из него нитками и зарделась.

– Мне… мне нужно немного подумать. Во всяком случае куклу эту подкинула не мать и не один из моих братьев. Они таких не делают. И шьют совсем не так.

– Только не говори мне, что Рене и Бастьен играют в куклы. – О, Кэмерон мог бы использовать эту информацию.

Жозетта подняла голову.

– Осторожнее. Не стоит легкомысленно воспринимать умение моих братьев обращаться с иголкой и тканью. Ты забыл, кто наша мать?

– О, ты обиделась. – Кэмерон протянул руку и начал легонько поглаживать колено Жозетты, выглядывающее из-под рубашки. Его рубашки. Господи, какая же она чудесная. А в такие моменты, как этот, даже чудеснее, чем всегда. Такая свободная и раскованная, живущая сегодняшним днем. – Чему же обучала вас мать?

Жозетта отложила куклу на прикроватный столик и взяла в руки сумочку.

– Бастьен живо интересовался свойствами трав и кореньев. Из него получился прекрасный guérisseur.

– Бастьен – целитель? Хм. Кто бы мог подумать.

Жозетта перекинула через плечо густую копну волос.

– У большинства людей есть свой тайный внутренний мир, разве нет? Бастьен не очень стремится показывать эту сторону своей жизни. Поэтому почти никто не знает о его способностях.

Кэмерон погладил внутреннюю сторону бедра Жозетты. Эти простые прикосновения к ее шелковистой коже умиротворяли и успокаивали.

– Тогда расскажи мне о своем тайном внутреннем мире.

На губах Жозетты заиграла еле заметная улыбка.

– Мне казалось, мы говорим о моем брате. Знаю, ты не очень его жалуешь, но и у него есть свои принципы.

– Только они очень ничтожны и глубоко запрятаны, – проворчал Кэмерон.

Оставив без внимания едкое замечание, Жозетта открыла сумочку и достала оттуда маленький пакетик.

– Как думаешь, из чего это сделано?

– Жозетта, убери эту гадость.

– Бастьен сказал, что предпочитает изделия из овечьих кишок.

– Надеюсь, наш приятель сначала вынимает их из овцы. – Кэмерон рассмеялся собственной шутке.

– Не смешно.

– А на мой взгляд, очень. Меньшее, что ты можешь сделать, – это успокоить меня своей улыбкой. А лучше отложи сумку и иди ко мне.

Глаза Жозетты округлились.

– Ты хочешь снова заняться любовью?

Кэмерон улыбнулся.

– С удовольствием, если бы мог. Но одна часть моего тела пока отказывается сотрудничать. – Не желая двигаться, Кэмерон протянул руку и поманил Жозетту к себе. – Иди ко мне, mon chaton.

Жозетта поставила сумочку на столик и подползла к Кэмерону.

– Несколько минут назад ты назвал меня дикой кошкой, а теперь я котенок?

– М-м-м. – Кэмерон притянул Жозетту к себе, и тело немедленно поблагодарило его за это.

Теперь он испытывал совсем иной вид наслаждения. В отличие от ярких вспышек удовольствия, что он пережил за последние несколько часов, ощущение тела лежащей на нем Жозетты было сродни медленно струящейся успокаивающей реке. Никакого вожделения. Ни сжигающего изнутри желания. Лишь умиротворение.

Кэмерон поцеловал Жозетту в макушку, а потом, действуя инстинктивно, положил руку на ее спину и легонько провел пальцами, слегка касаясь.

– М-м-м, как хорошо, Кэмерон. Пожалуйста, не останавливайся. – Жозетта покрыла поцелуями его грудь, а потом прижалась к ней щекой. – Я слышу, как бьется твое сердце. Так ровно, уверенно. И сильно. Как если бы ты мог жить вечно.

Рука Кэмерона скользнула по волосам Жозетты, пробежалась по ее спине и остановилась на округлых ягодицах.

– У тебя самые гладкие, крепкие и красивые ягодицы на свете.

Тихо засмеявшись, Жозетта провела ногтями по его коже, и его мышцы напряглись.

– Впервые увидев тебя на пороге своего дома, я ни за что не догадалась бы, что ты любишь такие ласки.

– А мы ласкаемся? – Что бы это ни было, он не собирался останавливаться. Такие вот нежные объятия и легкие прикосновения казались Кэмерону не менее чувственными, чем занятия любовью. Он снова поцеловал Жозетту в макушку, а потом крепко обнял ее, и из его груди вырвался тихий вздох.

– Меня никогда так не обнимали, – полусонно произнесла Жозетта. – Это так необычно.

– Даже когда ты была ребенком?

– Никогда, – пробормотала Жозетта. – Мать знать меня не хотела, поэтому заботу обо мне взял на себя Рене. Он держал меня за руку, чтобы я не выпала из лодки, не свалилась с крыльца и не утонула в болоте. Но на этом его забота заканчивалась. Он был слишком юн, чтобы взваливать на себя такую ношу. Да и что ему было известно о воспитании? И все же я всегда знала, что небезразлична ему. Он делал для меня все, что мог.

Кэмерон не знал, что и сказать. Ребенком он никогда не испытывал недостатка в любви. Он даже представить себе не мог жизни без материнской заботы. Жозетту никогда не обнимали? Черт, должно быть, ее жизнь в браке была полностью лишена тепла и страсти. Внезапно Кэмерон ощутил острую потребность исправить эту ошибку. Зарывшись пальцами в волосы Жозетты, он принялся легкими движениями массировать ее затылок и шею.

Жозетта сонно застонала. Он непременно будет по ней скучать. И все же через три дня он покинет этот город. И это к лучшему. Жозетта ни разу не упомянула о его скором отъезде, несмотря на растущую между ними симпатию. Но если он задержится в Новом Орлеане, им будет гораздо сложнее расстаться, когда придет время уезжать.

А уехать необходимо.

Его здесь ничто больше не держало. Даже с переполненными транспортом и людьми улицами этот город казался пустым без семьи. Фелиция тоже скоро уедет и, скорее всего, заберет с собой отца. Рано или поздно он, Кэмерон, тоже найдет на Земле место, где сможет поселиться. Только вот он понятия не имел, как искать это место, и потому спешил отправиться в открытое море. Он обладал привилегиями, позволяющими путешествовать по миру в поисках… чего? Места, где поселиться? Себя?

Дыхание Жозетты становилось все размереннее и наконец, окончательно расслабившись, она заснула.

Кэмерон улыбнулся.

Он долго лежал так, не думая и не двигаясь, лишь ощущая на себе тяжесть тела Жозетты и ее легкое дыхание, согревающее его грудь. Несмотря на то что утро сложилось отвратительно, визит Жозетты все изменил. Вторая половина дня совершенно неожиданно стала чудесной.

Кэмерон не знал, как долго лежал так, храня сон Жозетты, когда раздался тихий стук в дверь.

О, черт.

Он попытался выбраться из-под Жозетты, не потревожив ее, но она вдруг открыла глаза.

– Останься здесь, – прошептал Кэмерон ей на ухо.

Он подошел к двери и приоткрыл ее.

– Mischi Кэмерон, – произнесла Мари. – Месье Рене Тибодо спрашивает вас. С ним ваша дочь.

– Проклятие.

– Что такое? – спросила Жозетта.

Мари попыталась заглянуть в комнату, однако Кэмерон закрыл собой обзор.

– Спущусь через минуту. Не говорите ему, что я не один.

Служанка посмотрела на обнаженную грудь Кэмерона.

– Конечно не скажу. За кого вы меня принимаете?

Закрыв дверь, Кэмерон прошел в гардеробную и надел свежую рубашку.

– Черт возьми. Ты сказала, что Рене появится только завтра. А он внизу и привел с собой Алексию.

Прижав пальцы ко рту, Жозетта тихо засмеялась.

– О боже.

– Тебе не показалась смешной моя шутка про овцу, а теперь тебе весело? – Кэмерон заправил рубашку в брюки, а потом взял жилет, но отбросил его в сторону. В жару они работали в конторе с закатанными рукавами, поэтому никто и не ждал, что он будет одет иначе в собственном доме.

– Посмотрим, как ты будешь веселиться, когда он пустит пулю мне в лоб.

Кэмерон распахнул дверь, а потом обернулся и посмотрел на Жозетту.

– Запри за мной дверь и постарайся не шуметь.

– О, ради всего святого. Я могу о себе позаботиться. А что касается тебя… Удачи тебе, mischie Кэмерон. – Она перекатилась на бок, уткнулась лицом в подушку, и ее плечи затряслись от смеха.

Кэмерон закрыл за собой дверь и спустился по лестнице. На полпути вниз его внимание привлекла шляпа Жозетты, висящая на стойке перил точно флаг. Проклятие. Нет, он не станет ее снимать, чтобы не привлекать внимания.

На диване лежал мешок из-под муки, набитый бог знает чем.

Кэмерон начал закипать.

Вскоре он заметил Алексию, крепко державшуюся за руку Рене и прячущуюся за его спину. Ее лицо было перепачкано, а платье порвано и покрыто пятнами грязи. Изящное кружево, обрамлявшее ворот, свисало жалкими лохмотьями. Господи, что с ней случилось?

Кэмерон еще ни разу не видел страха в ее глазах, но сейчас он там был. Господи, она боялась его гнева!

Желание все уладить и стереть с лица Алексии это затравленное выражение пересилило гнев. Но она переступила черту, и он не мог этого так оставить. Кэмерон сбежал по ступенькам.

– Почему вы не отвезли ее в дом сестры?

В темных глазах Рене вспыхнула ярость.

– Но ведь вы ее отец, oui? Так почему моя сестра должна брать на себя ответственность вместо вас? Я оставляю Алексию здесь.

Он посмотрел поверх плеча Кэмерона и увидел шляпу Жозетты. Затем его устрашающий взгляд скользнул вверх по лестнице. От внимания Алексии тоже не ускользнула эта маленькая деталь. Она узнала шляпу. Кэмерон видел это по ее лицу. Но ведь Рене не станет вести себя неразумно в присутствии племянницы.

Мари вкатила в гостиную сервировочный столик, на котором стоял поднос со свежими булочками и кофе.

– Никто не желает отведать моей знаменитой на весь город сдобы? Бенье свежие и горячие точно рассвет. Кофе я тоже только что сварила.

Взгляд Алексии перекочевал со шляпы на булочки, и она облизнулась.

Добрая старая Мари. Еще со времен юношеских выходок Кэмерона и Тревора она отточила мастерство появляться в самый нужный момент. Бесчисленное количество раз она выручала их из беды. Кэмерон едва не рассмеялся над абсурдностью происходящего. Он взрослый, тридцатидвухлетний мужчина, а она по-прежнему отвлекает внимание, чтобы у него не случилось неприятностей.

Наклонившись, Рене поднял с ковра две шпильки. Повертев их в руках, он снова перевел взгляд на злополучную шляпу. Кэмерон едва подавил смех. Если мерзавец решил его запугать, то пусть не надеется, что ему это удастся.

Мари поспешила к лестнице и сняла шляпу со столбика.

– Простите меня великодушно, месье Андруз. Позабыла тут свою шляпу. Вот растяпа.

В уголках губ Рене заиграла циничная улыбка. Он протянул служанке одну из шпилек.

– Это, полагаю, тоже ваше?

– Думаю, да. – Выхватив шпильку из рук Рене, Мари поспешила в дальний конец дома.

Сунув вторую шпильку в карман, Рене вновь устремил свой тяжелый взгляд на Кэмерона.

Кэмерон собирался уже попросить Алексию отправиться на кухню вместе с Мари, чтобы прогнать ее высокомерного дядю взашей. Но девочка сунула в рот булочку, переводя взгляд с Рене на отца, и двинулась к лестнице.

– Мне нужно переодеться в чистую одежду, что положила мне с собой ma tante.

Когда девочка попыталась пройти мимо Кэмерона, тот схватил ее за талию и одним быстрым движением развернул лицом к себе.

– Я хочу, чтобы ты отправилась на кухню с Мари, пока мы с твоим дядей кое-что обсудим.

Рене вскинул бровь.

– Почему вы не хотите, чтобы она пошла переодеться? Только посмотрите, как она перепачкалась.

Нет, с него хватит. Будь он проклят, если позволит Рене командовать в его доме.

– Потому что пока мы тут с вами разговариваем, она вылезет через балкон на улицу и опять побежит воровать.

– Non, папа. Я больше не буду воровать. Обещаю.

Все еще держа девочку за талию, Кэмерон приподнял ее лицо за подбородок.

– Посмотри на меня, Алексия. Ты же давала такое обещание совсем недавно.

Девочка отвернулась и закусила нижнюю губу. Во всей ее позе читалось знакомое упрямство.

Проклятие.

Входная дверь открылась и закрылась снова. В дом вошла Фелиция. Отпустив Алексию, Кэмерон подбоченился и втянул носом воздух.

– Весь чертов город решил заявиться ко мне без предупреждения?

– И тебе доброго дня, кузен. – Фелиция повернулась к Рене, и воздух между ними тотчас же заметно сгустился. Девушка наклонила голову набок и одарила Рене еле заметной улыбкой. – Доброго дня и вам.

Рене улыбнулся в ответ и, взяв затянутую в перчатку руку девушки, поцеловал ее.

– Мадемуазель Фелиция. Я так рад видеть вас.

Кэмерон едва сдержался, чтобы не стереть с лица Рене эту наполненную грехом улыбку. Судя по тому, как он смотрел на Фелицию, в его голове не было ни одной пристойной мысли.

– Зачем ты здесь, Фелис?

Девушка вытащила из волос шпильки и сняла с головы очаровательную голубую шляпку.

– Навестить Алексию. – Она посмотрела на лестницу.

Обернувшись, Кэмерон заметил, как его дочь пробирается наверх. Проклятие. Он и глазом моргнуть не успеет, как она подберет ключ к его спальне.

– Черт возьми, Алексия. Вернись немедленно.

– Мне надо переодеться, папа! – С этими словами она быстро взбежала по лестнице и скрылась в коридоре.

– Ай-яй-яй, ругаетесь на собственную дочь, – зацокал языком Рене.

Кэмерон быстро подошел к нему.

– Разве у вас нет работы, которую нужно выполнить, или вы предпочли забыть о ней, чтобы снова вывести из себя своего работодателя?

– У меня действительно есть определенные обязанности. Но к сожалению, ваша дочь не дала мне возможности заниматься работой. А вот если бы ее отец приглядывал за ней как следует…

– Убирайтесь прочь из моего дома, пока дело не дошло до драки. – Кэмерон повернулся к Фелиции. – Когда Алексия вернется – если, конечно, она еще не сбежала через балкон, – попробуй уговорить ее погостить некоторое время на плантации. Скажи ей, что вы поедете через три дня.

– Ой, чую, дело нечисто. Что ты задумал?

– Поскольку ты собираешься задержаться в Новом Орлеане еще на месяц, я решил отплыть в Англию на «Симоне» через три дня. Алексия поедет со мной.

Рене втянул носом воздух, однако Кэмерон не обратил на него внимания.

– Я не хочу, чтобы она знала об этом до тех пор, пока корабль не будет готов поднять якорь. Тогда она от меня не сбежит.

– И что потом? – спросил Рене, в голосе которого больше не слышалось высокомерия и агрессивности.

Кэмерон хотел ответить Рене, что это не его дело, но ведь Алексия ему не чужая. Он ее дядя, и она его обожает.

– Она станет частью моей семьи. Ее жизнь в Англии будет гораздо лучше, чем жизнь здесь. Я прослежу за тем, чтобы она получила прекрасное образование и ни в чем не нуждалась. Фелиция будет рядом. Алексия ей доверяет.

Выражение лица Фелиции изменилось.

– Она перестанет доверять мне, если я ее обману, – натянуто произнесла девушка.

Рене тяжело вздохнул.

– Он прав, Фелиция. Здесь Алексии не место. Очень важно, чтобы все мы действовали сообща. – Он посмотрел на Кэмерона. – Наверное, не стоит больше обсуждать это при вашей кузине. Оставшись в неведении, она не сможет солгать Алексии.

Рене вдруг открылся совсем с другой стороны, и эта перемена несказанно удивила Кэмерона. Он взял с подноса бенье и откусил кусочек.

Алексия сбежала по лестнице, одетая в чистое белое платье. На ее лице сияла улыбка, способная ослепить кого угодно. Неужели Жозетта помогла ей переодеться? Алексия наверняка сохранит это в тайне. Но почему тогда она так глупо улыбается?

– Просто красавица, – одобрительно заметила Фелиция.

Алексия взглянула на отца, словно ожидала похвалы и от него. Кэмерон кивнул.

– Так и есть. Ты снова выглядишь благопристойно. И все же нам с тобой еще предстоит кое-что обсудить перед завтрашним визитом в полицию. Так что не думай, будто тебе удалось выйти сухой из воды.

Улыбка исчезла с лица Алексии.

Фелиция сделала шаг вперед.

– Ты когда-нибудь была на плантации, Алексия?

Девочка посмотрела на Фелицию так, словно у той вдруг выросла вторая голова.

– Я была только на болотах и в этом городе.

Кэмерон рассмеялся.

– Если не принимать во внимание довольно скучное путешествие в Сан-Франциско.

На лице Фелиции расцвела улыбка.

– Не хотела бы ты погостить у меня в Карлтон-Окс? Это чудесное поместье, расположенное на самом берегу Миссисипи. У нас есть лошади, и на них можно покататься.

Последнее заявление весьма заинтересовало Алексию.

– Ты когда-нибудь ездила верхом на лошади? – спросил Кэмерон.

– Только на Сатане, – ответила Алексия. – Но он такой старый и искусанный змеей, что еле копыта переставляет. Когда мы поедем и надолго ли?

Фелиция нервно посмотрела на кузена.

– Можем уехать через три дня и остаться до тех пор, пока не придет время ехать в Англию.

Алексия покачала головой.

– Я не могу. На следующей неделе мой день рождения, и у maman есть планы.

Рене побледнел.

– Ты должна поехать с Фелицией.

Алексия густо покраснела и гневно посмотрела на дядю.

– Non. На свой день рождения я поеду к maman. Она так сказала.

На подбородке Рене задергался мускул.

– Ты этого не сделаешь.

Кэмерон наблюдал за развитием событий. Что вообще происходит? Рене даже не потрудился скрыть свое беспокойство. Он многозначительно посмотрел на Кэмерона.

– Что ж. – Фелиция схватила шляпу и водрузила ее на голову. – Алексия, не хочешь прогуляться со мной в книжный магазин? Я кое-что там заказала. А потом мы могли бы выпить содовой.

Алексия просияла.

– Можно, папа? Обещаю не убегать и ничего не красть.

– Только не думай, что я буду верить твоим словам, Алексия. Но пойми одно: ты жила только на болотах и в городе с тетей. Так что если ты вдруг сбежишь от Фелиции, я знаю, где тебя искать. Поверь мне, если ты снова решишь удрать, результат будет весьма удручающим. И я разозлюсь на тебя еще больше.

Рене вышел вперед.

– Я когда-нибудь нарушал данное тебе слово, Алексия?

Девочка покачала головой.

– Non.

Рене сурово посмотрел на племянницу.

– Тогда учти: если придется тебя искать, я встану на сторону твоего отца.

– Идем. – Фелиция обняла девочку за плечи. – Мне ужасно захотелось на свежий воздух, да и продавец книг ждет.

Направляясь к двери, Фелиция развернулась так, чтобы не видела Алексия, и бросила на обоих мужчин уничтожающий взгляд, красноречиво говорящий о том, что она совсем не одобряет их методов общения с девочкой.

Когда они остались наедине, Кэмерон посмотрел на Рене.

– Что, черт возьми, происходит?

Брови Рене сошлись на переносице.

– На следующей неделе Алексии исполнится четырнадцать. И я слышал, что моя мать намерена подвергнуть ее довольно опасному обряду, который соединит с ней Алексию, сделав ее частью темного мира вуду. Я совсем этого не одобряю. И мои брат с сестрой тоже.

Мужчины долго смотрели друг на друга, и Кэмерон почувствовал, как его кровь превращается в лед.

Внезапно откуда-то возникла Мари.

– Я провожу месье Тибодо. Фелиция знает, как открываются ворота, а он – нет.

Рене развернулся, чтобы уйти, но потом остановился и вновь посмотрел на лестницу. Его губы изогнулись в сардонической улыбке.

– Наслаждайтесь остатком дня.

Кэмерон с трудом сдержался, чтобы не ответить колкостью на колкость. Когда же за Рене захлопнулась дверь, он поспешил на второй этаж.

Спальня была пуста.

– Жозетта?

Кровать была застелена, взбитые подушки лежали в изголовье. Осмотрев комнату, Кэмерон вышел на балкон.

Никого.

Он перевесился через балюстраду и рассмеялся.

Внизу на ветке розового куста застрял кусочек зеленой ткани. Очевидно, Жозетта действительно знала, как о себе позаботиться. Или же ей кто-то помог, что объясняло глупую улыбку на лице Алексии.

И после этого он пытается научить свою дочь входить в дом через дверь?