Великокняжеская оппозиция являлась значимым элементом структурного кризиса Российской империи накануне Февральской революции, и потому привлекала большое внимание историков.
В результате изучения научной литературы по данной теме были выделены четыре этапа исследования проблемы великокняжеской оппозиции в России в 1915–1917 гг. На первом этапе (1917–1935 гг.) историография носила резко обличительный характер по отношению к последним Романовым. Опираясь на идею советского историка М.Н. Покровского о государственном перевороте, который готовился не без участия великих князей, мнения по этому вопросу разделились. Ряд авторов (И.М. Василевский, Н.Н. Евреинов, С.В. Любош, В.А. Канторович) были более осторожны в своих выводах относительно причастности великих князей к перевороту, другие же (Д. Эрде, В.П. Семенников, С.Д. Мстиславский, Б.Б. Граве, Э.Б. Генкина) поддерживали идею М.Н. Покровского.
Продолжением концепции дворцового переворота стал следующий период (1935–1960-е гг.) в изучении великокняжеской оппозиции. На смену многообразию мнений пришла единая концепция, выработанная И.И. Минцем в «Истории гражданской войны в СССР». В данном труде приоритетным направлением выдвигалась проблема движения революционных масс, что воплотилось в трудах советских историков данного периода (С.В. Воронковой, А.Я. Грунт и В.Н. Фирстовой, К.С. Василенко). «Кризис верхов» считался не существенным и не достойным изучения.
На третьем этапе (1967–1990-е гг.) появились работы Е.Д. Черменского, В.Я. Лаверычева, А.Г. Слонимского, В.И. Старцева, А.Я. Авреха, В.С. Дякина, представляющие действия великих князей накануне Февральской революции, согласованными с действиями думской оппозиции.
На четвертом этапе (1990-е гг. – настоящее время) появилось много биографических работ, посвященных великим князьям (А.Н. Боханов, Ю.В. Кудрина). Благодаря введению в оборот новых источников и архивных материалов, в работах затрагиваются отдельные аспекты деятельности великих князей (благотворительная, военная и др.). Но сопоставление новых источников и архивных материалов, с уже изученными источниками позволили авторам данной работы по-новому осветить политическую деятельность великих князей в 1915–1917 гг.
Поскольку проблема великокняжеской оппозиции рассматривалась историками как часть политической истории, и нередко изучалась в рамках той или иной концепции, исследования носили тенденциозный и идеологизированный характер, что не позволяло осуществить комплексное рассмотрение данной проблемы. Данная работа восполняет этот пробел.
В начале правления Николая II великокняжеское влияние достигло своего апогея. Однако процессы профессионализации системы управления, морганатические браки великих князей и, главное, революция 1905–1907 гг., повлекшая за собой создание Государственной думы, способствовали уменьшению их политической значимости. Система семейного правления клонилась к своему закату, а вмешательство великих князей в политику становилось эпизодическим, продиктованным чрезвычайными обстоятельствами, и чаще всего было связано с назначением или смещением высших должностных лиц.
Оттеснение великих князей с центральных позиций правящей элиты страны завершалось их личным вытеснением из семьи монарха, чему способствовало появление Г.Е. Распутина. Одна из опор монархии превращалась в оппозицию самодержавию.
Помимо внешних факторов, оказывавших влияние на положение великих князей, сказывались и внутренние противоречия между четырьмя ветвями дома Романовых: Александровичами, Константиновичами, Николаевичами и Михайловичами. В каждой из этих ветвей были оппозиционно настроенные великие князья.
Основными этапами на пути от сотрудничества и поддержки Николая II к оппозиции ему у лидера Николаевичей великого князя Николая Николаевича были: отказ стать диктатором в октябре 1905 г., и, таким образом, нежелание великого князя решительно выступить в защиту самодержавия; отставка его с поста председателя Совета государственной обороны, которая означала уменьшение политической значимости великого князя; охлаждение личных отношений с Николаем II в 1908 г., возможной причиной чего был Г.Е. Распутин. Поворотным же пунктом не только в карьере, но и в политических взглядах великого князя Николая Николаевича в сторону оппозиции явилась его отставка с поста Верховного главнокомандующего в августе 1915 г. На словах оставаясь верным престолу, Николай Николаевич постепенно переходил в оппозицию к нему.
Лидер Михайловичей великий князь Николай Михайлович никаких ответственных должностей не занимал, исполняя только отдельные личные поручения императора. Эволюция его взглядов является эволюцией стороннего наблюдателя, а не активного участника событий. Его оппозиционность имеет ряд характерных черт: во-первых, это попытки найти поддержку у вдовствующей императрицы Марии Федоровны; во-вторых, независимость взглядов и образованность как главные черты идеальных государственных деятелей с точки зрения Николая Михайловича; в-третьих, предложение совместной работы представителей правительства, Государственного совета и Государственной думы – хотя пока лишь в составе комиссии по подготовке конференции. Поскольку в письмах к императрице-матери в июле – августе 1916 г. великий князь Николай Михайлович заявляет о пагубном влиянии на политику императрицы Александры Федоровны, на почве неприязни к ней между ним и вдовствующей императрицей возникает полное взаимопонимание, ставшее основой для будущих оппозиционных выступлений.
Первый период великокняжеской оппозиции (1 ноября – 3 декабря 1916 г.) связан с разрешением назревшего структурного кризиса, которое виделось большинству современников в форме образования «ответственного министерства». Атака на раздираемое противоречиями правительство готовилась различными политическими силами: думскими кругами, Ставкой, имевшей контакты с общественными организациями, а также двором вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Радикализация требований, вплоть до смены премьер-министра как необходимого условия разрешения кризиса, происходила во второй половине октября 1916 г. под воздействием углублявшегося продовольственного кризиса и нараставшей волны забастовок. В этих условиях позиция великих князей была более умеренной. На данном этапе они выступали не столько за ответственное министерство, сколько за ограничение влияния на правительство «темных сил» в лице императрицы Александры Федоровны и Г.Е. Распутина.
Как подготовка, так и осуществление «штурма власти» одновременно проводились различными политическими силами в Думе, в Ставке и Царском Селе. Великие князья оказались причастны к нему, но скорее они были увлечены нараставшей волной недовольства Николаем II и Александрой Федоровной. Для самих великих князей были характерны растерянность, отсутствие определенной политической программы и ясного понимания политической расстановки сил в обществе.
При анализе подготовки «первоноябрьского штурма власти» были выявлены следующие связи великих князей с общественными и думскими деятелями. Протопресвитер русской армии и флота Г. Шавельский способствовал своими беседами о политической ситуации с великим князем Николаем Николаевичем приезду последнего в Ставку, его последующей встрече с императором и беседе о политическом положении. Царский корреспондент А.А. Клопов, действовавший по поручению председателя Земгора князя Г.Е. Львова, консультировался с великим князем Николаем Михайловичем по поводу письменного обращения к императору. Наконец, сам великий князь Николай Михайлович при поддержке вдовствующей императрицы Марии Федоровны принял решение об обращении к Николаю II, но, несмотря на это, выступал как независимая от политического окружения фигура.
Основой его письма от 1 ноября 1916 г. императору стала идея ограждения Николая II от влияния Александры Федоровны, в этом прослеживается давний конфликт вдовствующей и молодой императриц. Послание Николая Михайловича выглядит скорее родственным наставлением, а не политической программой. Несмотря на то, что обращение Николая Михайловича не повлекло за собой каких-либо действенных результатов, его можно рассматривать как импульс для последующих выступлений великих князей и политических деятелей, которые взаимно влияли друг на друга. На Николая II в Ставке начало оказываться методичное давление с целью ограничения влияния Александры Федоровны, отставки Б.В. Штюрмера и А.Д. Протопопова, создания «министерства доверия», устранения Г.Е. Распутина. В течение первой половины ноября на данную тему с императором говорили член Государственной думы В.М. Пуришкевич (3 ноября), генерал-лейтенант А.А. Маниковский в присутствии великого князя Сергея Михайловича (4 ноября), протопресвитер армии и флота отец Георгий Шавельский (6 ноября), великий князь Николай Николаевич (8 ноября), член Государственного совета и глава Красного Креста в России П.М. Кауфман (9 ноября), министр просвещения граф П.Н. Игнатьев (12 ноября).
В Петрограде представителями думских и бюрократических кругов (В.А. Маклаковым и В.М. Волконским) через свиту великого князя Михаила Александровича была выдвинута идея коллективного выступления великих князей, которое должен был возглавить великий князь Николай Михайлович. Однако из-за отказа последнего такое выступление не состоялось. Отзвуками этой идеи являлись личные послания великого князя Михаила Александровича (отредактировано Н.А. Врангелем, В.М. Волконским, В.А. Маклаковым) и великого князя Георгия Михайловича (написано как отклик бесед в штабе Юго-Западного фронта с А.А. Брусиловым). Оба послания, написанные 11 ноября и вышедшие не из великокняжеской среды, но подписанные великими князьями, включали в себя требования удаления Б.В. Штюрмера. Таким образом, зарождение идеи коллективного выступления великокняжеской оппозиции было инспирировано думскими и бюрократическими деятелями, но на начальном этапе эта идея не была реализована. Отчасти активность великих князей имела результаты: в отставку был отправлен ненавистный всем Б.В. Штюрмер. И скорее всего, в принятии этого решения на императора в большей степени повлияли его родственники и те, кто оказывал на Николая II методичное давление в Ставке, чем речи думских ораторов, о которых царь всегда был невысокого мнения. Вариант решения сложных политических вопросов по-семейному частично, но удался.
После смещения Б.В. Штюрмера и антираспутинской речи В.М. Пуришкевича в Думе 19 ноября начинаются попытки оказать давление на императрицу Александру Федоровну с целью ее отказа от политического влияния и вмешательства Г.Е. Распутина в дела страны. Еще 1 ноября в Царском Селе у нее безуспешно пытался получить аудиенцию А.А. Клопов, а 15 ноября в Ставке – отец Георгий Шавельский. Последовавший 20 ноября разговор Г. Шавельского с фрейлиной А.А. Вырубовой, письмо к императрице княгини С.Н. Васильчиковой, беседа c Александрой Федоровной великих княгинь Виктории Федоровны 25 ноября и сестры императрицы Елизаветы Федоровны 1 декабря являлись безуспешными попытками повлиять на супругу Николая II.
Идея коллективного послания великих князей была реализована 3 декабря 1916 г., когда великий князь Павел Александрович от имени семейного совета великих князей потребовал от Николая II даровать конституцию или ответственное министерство и высказал обвинения в том, что назначения министров делаются под влиянием Г.Е. Распутина. Однако данное выступление великих князей было безуспешным.
Второй период великокняжеской оппозиции (4–31 декабря 1916 г.) является периодом активной самозащиты великих князей.
Причастность большинства великих князей к убийству Г.Е. Распутина, в том числе Николая Михайловича как вдохновителя заговора, не является очевидной. Сам Николай Михайлович был осведомлен о готовившемся покушении, хотя участия в его непосредственной подготовке не принимал и о месте, времени и составе участников не знал. Некоторые великие князья (в частности, великая княгиня Елизавета Федоровна) также знали о факте подготовки заговора.
Анализ версии С.П. Мельгунова и В.Я. Лаверычева о привлечении великого князя Николая Николаевича к заговору с целью государственного переворота, даже если допустить истинность данной версии, показывает, что к убийству Г.Е. Распутина данный заговор не имеет никакого отношения.
Вышеприведенные эпизоды подтверждают вывод о том, что великие князья Николай Михайлович и Николай Николаевич уже перестали действовать в политике самостоятельно, но еще сохраняли статусную значимость.
Роль Дмитрия Павловича в основной тройке заговорщиков (убийства Г.Е. Распутина) – организатор и вдохновитель Ф.Ф. Юсупов, «покровитель» великий князь Дмитрий Павлович и исполнитель В.М. Пуришкевич – стало наиболее ярким проявлением потери великими князьями статуса независимо действующих в политике лиц при сохранении ими статуса происхождения.
Реакция великих князей на известие об убийстве Г.Е. Распутина оказалась поразительно схожей. Во-первых, это радость по поводу устранения «старца»: ведь это убийство было предпосылкой осуществления надежд великих князей на сохранение собственного влияния. Во-вторых, тревога за свою судьбу и судьбу заговорщиков. Поэтому после преступления великокняжеская корпоративность проявилась с особой силой. Ни один из великих князей не высказал осуждения его участникам. Наоборот, принадлежность к династии была для них выше всех юридических норм.
Во время визитов Павла Александровича, Александра Михайловича к Николаю II и к министрам великие князья требовали немедленного освобождения заговорщиков из-под стражи. Необходимо отметить, что требования Павла Александровича исходили лично от него, а Александра Михайловича – от семейного совета великих князей, однако они в основном совпадали. Более того, выступление Александра Михайловича также содержало предостережение о возможной угрозе падения престола, что, скорее всего, было его собственной идеей.
Схоже с выступлением великих князей и письмо великой княгини Елизаветы Федоровны от 29 декабря 1916 г. Данное письмо полностью оправдывает действия Дмитрия Павловича и Ф.Ф. Юсупова.
Фактически поддержав великого князя Дмитрия Павловича в убийстве, великие князья потребовали лишь смягчения его участи, не выдвинув никаких политических требований, что означало отстаивание собственного социально-политического статуса.
После высылки заговорщиков из Петрограда, спустя неделю, когда в судьбе Дмитрия Павловича ничего уже нельзя было изменить, великие князья обратились к Николаю II с коллективным прошением, инициатором которого был Николай Михайлович. Они просили Николая II заменить великому князю Дмитрию Павловичу ссылку в Персию удалением в его собственное имение. Таким образом, великие князья были против самой возможности ссылки кого-либо из них, осознавая, что высланным может оказаться любой из них за непозволительные разговоры, которые они вели все это время. Тем не менее послание императором было отвергнуто, а подлинным ответом Николая II на него явилась высылка великого князя Николая Михайловича в его собственное имение.
Метод активной «самозащиты» великих князей потерпел неудачу: социально-политический статус великих князей был ущемлен. Возможность оказывать влияние на императора стала минимальной. В связи с этим представители бюрократической, военной, думской оппозиций либо не принимали великих князей во внимание, либо рассматривали их как возможных кандидатов на престол и своеобразный запас легитимности монархической системы в случае осуществления государственного переворота.
Третий период великокняжеской оппозиции (1 января – 2 марта 1917 г.) может быть характеризован, как период «отчаяния», когда великие князья, теряя свою значимость, любыми методами пытались хоть как-то повлиять на политическую ситуацию. От формальной логики наращивания требований первого периода и логики действий второго, в третий период великие князья отчаянно строили абсурдные планы заговоров, при этом бездействуя в решающие моменты Февральской революции.
В этот период предложения великого князя Михаила Александровича, вырабатывавшиеся вместе с М.В. Родзянко, поступали к императору через А.А. Клопова. Первоначально М.В. Родзянко соглашался возглавить ответственное министерство, если бы таковое возникло при условии устранения императрицы. Возможно, также обсуждалась и идея переворота и возведения на трон Михаила Александровича. Однако в конце января А.А. Клопов в посланиях Николаю II предлагает на пост председателя правительства уже кандидатуру князя Г.Е. Львова, который также принимал участие в редактировании писем царю.
Великий князь Александр Михайлович пытался оказать давление на императрицу, однако все его требования – отставки А.Д. Протопопова, ответственного министерства и устранения ее от дел – не дали никакого результата. После своего визита Александр Михайлович более не возражал против идеи государственного переворота. Данная идея не вызывает возражения и у других великих князей, в частности, у Николая Михайловича.
Несмотря на разговоры о перевороте, Февральская революция продемонстрировала полную неготовность великих князей к решительным действиям, их несостоятельность как политических лидеров и невозможность стать реально правящей политической элитой. В условиях, когда их требования фактически воплотились в жизнь: Михаил Александрович получил престол, М.В. Родзянко стал во главе временного комитете Государственной думы, князь Г.Е. Львов сделался председателем Временного правительства, – они оказались не готовы к участию в управлении государством из-за отсутствия политической программы, социальной опоры и необходимых лидерских качеств. Михаил Александрович отказался от престола до решения вопроса о государственном устройстве России Учредительным собранием. Более того, ни сам Михаил Александрович, пытавшийся руководить обороной Зимнего дворца, ни Кирилл Владимирович, командовавший Гвардейским экипажем, ни Павел Александрович, командовавший гвардией, не возглавили войска для подавления революции. Напротив, все три великих князя подписали «великокняжеский манифест», призывавший к введению конституционного строя, возобновлению работы Государственной думы и Государственного совета и обсуждению новых проектов основных законов страны Законодательным, а по сути, Учредительным собранием. Однако, несмотря на свою радикальность, документ явно опоздал, поскольку в то время уже начинал обсуждаться вопрос об отказе от монархического строя.
Великие князья, являвшиеся одной из опор монархии, давшей им положение, деньги, власть, фактически оказались среди тех, кто способствовал ее падению.