Потом заговорил Кристофер Рибейро, и Джеки стала прислушиваться, стараясь не пропустить ни одного слова.

– Кроме тех, кто собрался здесь, есть еще один участник экспедиции, который прибудет завтра рано утром, – сказал он. – Это Хуан Санчес, доктор Санчес. – При этих словах он глянул на Джаклин, и она выдавила из себя слабую улыбку, которую он, правда, проигнорировал. – Полагаю, что теперь мы можем разойтись, чтобы пораньше лечь спать и хорошо отдохнуть перед стартом.

Все были отпущены, но Джеки не торопилась покинуть зал. Инстинкт подсказывал ей, что надо держаться подальше от грозного лидера. В его голосе было что-то напоминающее отдаленные раскаты грома. Вместе с тем она не хотела ему показать, что боится его или избегает.

Наконец она вышла вместе с дядей и направилась к лифту, боясь, что Крис поедет наверх вместе с ними, но его не было. Дядя был в приподнятом настроении и выглядел очень самоуверенным и энергичным, так что девушка спросила себя: и зачем, собственно, она сюда приехала, когда можно было отправиться с друзьями на велосипедах в Блэк Форест? Кажется, она выбрала не лучший способ провести свои последние каникулы перед стажировкой в больнице!

Что касается указания пораньше лечь, то ей было не до сна. Убедившись, что дядя вполне удовлетворен и полностью владеет собой, она почувствовала, что он мог бы ответить ей на некоторые непростые вопросы, но предпочла промолчать. Не стоило пытаться вывести из равновесия кого-то еще. Для любой экспедиции более чем достаточно одного нервного расстройства.

Встревоженной и раздраженной Джеки казалось, что и ее дядя и Брайен разошлись по своим номерам, как два счастливых и взволнованных школьника, которых отправил спать строгий, но любимый директор. Они пошли в противоположных направлениях, весело пожелав друг другу «до завтра!», а она тоскливо поглядела каждому из них вслед.

Может статься, завтра этот самый директор прикажет ей убираться вон следующим самолетом. Она пошла к себе в номер и посмотрелась в зеркало. Действительно ли она его одурачила? Брюки и рубашка скрыли ее фигуру, но не лицо – а оно было не мужское, и даже не юношеское.

Да и волосы вряд ли удалось замаскировать. Слишком уж их много, и они, даже тщательно уложенные и подколотые, неестественно распирали шапочку. Когда Джеки стащила ее с головы, вся конспирация тут же пошла прахом. Она стала выглядеть как неаккуратная особа безусловно женского пола.

Будь это другой человек, она бы вышла из положения, но Криса Рибейро уж никак нельзя было считать легковерным. Она раздраженно фыркнула. А что, собственно, не так? Он смотрел на нее, говорил с ней и даже, кажется, назвал ее юношей или как-то в этом роде. Не было никакой нужды нервничать и беспокоиться.

Но тем не менее ей не спалось, и она решила спуститься на веранду, намереваясь несколько минут постоять снаружи. Луна сияла серебряным шаром на черном, совершенно безоблачном небе. Даже в ярком лунном свете были видны звезды – крупные, мерцающие и неправдоподобно близкие. Она знала, что это иллюзия, возникающая от чистого, разреженного воздуха и близости гор.

Несколько минут Джаклин стояла, благоговейно взирая на громоздящиеся пики, величественные и заснеженные… Анды! С детства она много слышала о них, о людях, живущих под сенью великих гор. Она видела во сне эту грандиозную горную цепь, протянувшуюся во всю длину западной части Южной Америки, видела самое высокогорное озеро в мире – Титикака, расположенное на высоте более трех километров над уровнем моря. Она слушала рассказы о тайнах Чили, Боливии и Перу, о парящем полете гигантского кондора, символа Анд.

Джеки поежилась в холодном ночном воздухе, обхватила себя руками и вдруг почувствовала, что успокоилась. Ей хотелось быть здесь! Ей хотелось увидеть места, о которых дядя рассказывал ей, когда ребенком она сидела у него на коленях и слушала, широко открыв глаза. Видно, это судьба! Она была так же счастлива, как и дядя, и так же, как он, торопилась в поход, и все другие мысли умчались прочь.

С веранды в сад отеля спускались ступеньки, и она, быстро оглядевшись, решила, что это, вероятно, вполне безопасное цивилизованное место, хотя и порядочно отдаленное от центра города. Ничего не случится, если она немного прогуляется перед сном.

Сад был похож на парк, фонари светили сквозь листву деревьев и кустов, а луна серебрила их кроны. По саду плыл аромат цветов, которых она не могла распознать, и Джеки глубоко вздохнула. Завтра начнутся приключения, а сейчас она пройдется по саду и вернется к себе в номер.

На этот раз она знала, что будет спать, хотя возбуждение от встречи с нервирующим ее начальником экспедиции еще не прошло. Раньше никто так сильно не беспокоил ее, да ее вообще мало кто беспокоил. В этом мужчине, однако, было что-то очень тревожащее. Слава Богу, сейчас он спокойно спит в своей постели. Раз уже он посоветовал всем лечь пораньше, то уж, наверное, сделал это и сам, хотя и выглядел достаточно крепким, чтобы провести неделю без пищи или без сна.

– В незнакомом месте не следует гулять одному, – раздался глубокий голос. Темный силуэт выступил из тени, и сердце девушки подпрыгнуло, когда она узнала высокую, атлетическую фигуру Криса Рибейро. – Насколько я еще помню, молодые люди любят гулять, – продолжал он. – Однако, поскольку вы участник моей экспедиции, я настоятельно рекомендую вам соблюдать дисциплину и сейчас же вернуться в свою комнату.

– Я… я вышел только на минутку, – запинаясь, произнесла Джеки, страстно желая оказаться подальше от него. Хорошо, что она снова надела шапочку, потому что даже при таком освещении его глаза, похоже, пронизывали насквозь.

– Я вас напугал? – насмешливо спросил он, услышав ее сбивчивый голос. – Что-то это не вяжется с вашим смелым решением покинуть номер и прогуляться по саду ночью, и одному!

Сейчас Крис подошел гораздо ближе, и Джеки не решалась даже пошевелиться. Любое движение могло возбудить в нем подозрение. Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз, его лицо казалось ей каким-то сатанинским в странной смеси света луны и фонарей.

– Или, может быть, вы боитесь именно меня? – спросил он тоном мягкой угрозы.

– Разумеется, нет! – Джеки сумела ответить резко. – В любом случае я вполне могу постоять за себя!

– Можете? – Он выбросил вперед руку, и сильные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. – Вы хотите сказать, Джейк Беллоу, что справитесь с двумя или тремя грабителями, намеревающимися снять ваши превосходные часы?

Джеки взглянула на часы. Предполагалось, что они будут приметным знаком ее мужественности, но сейчас она уныло подумала, что эта цель вряд ли достигнута. Казалось, что на ней не наручные, а настенные часы – слишком большие и тяжелые для тонкого запястья.

– Дядя говорил мне, – отрывисто сказала она, помня, что надо понижать голос, – что люди в Перу дружелюбны и доброжелательны.

– Благодарю вас за такое лестное мнение о нашей стране, – пробормотал он в том же мрачно-насмешливом духе. – Однако мы не все одинаковы. Некоторые из нас опаснее, чем другие.

Джаклин это очень хорошо понимала. Этот парень явно был одним из тех, кто «опаснее», и она больше не могла выносить его присутствия. Пробормотав «спокойной ночи», девушка попыталась освободить руку с очевидным намерением сбежать к себе и запереться.

Но она не сделала и двух шагов, потому что его руки вдруг легли ей на плечи, и, прежде чем она опомнилась, длинные, сильные пальцы ощупали ее хрупкие кости, скользнули по ключицам и выше – к нежной шее. Ее словно ударило током. На мгновение у нее остановилось дыхание, как будто ее в жизни еще никто никогда не трогал.

– Как вы смеете?! – выдохнула Джеки. Она конвульсивно сглотнула, пытаясь избавиться от спазма в горле, а он развернул ее лицом к себе. Выражение у него было угрожающее, глаза недобро сверкали.

– Что за женская форма протеста! – ледяным тоном сказал он. – Впрочем, вы и есть женщина, не так ли, сеньорита Беллоу?

Она попыталась вырваться, но Крис сорвал с нее шапочку и швырнул на землю. Все еще держа ее за плечо, он выхватил из уложенных волос несколько длинных шпилек, и тяжелая золотая коса упала ей на плечо, скользнула по его руке и опустилась вниз почти до пояса.

Несколько секунд он пристально глядел на нее, пока Джеки соображала, куда пропало ее дыхание. В лунном свете она казалась очень бледной, а от фонарей ее синие глаза сверкали, как у перепуганного зверя, попавшего в капкан.

Надо было сказать хоть что-нибудь, чтобы с честью выйти из создавшегося положения.

– Я все объясню! – выпалила она и осеклась. Темные глаза зловеще сощурились.

– Завтра утром, с первым же рейсом – вон отсюда!

– Но мой дядя…

– Он мой старый друг, но слишком вам потакает. А иногда бывает очень рассеянным. Не так давно он с гордостью показывал мне фото своей племянницы Джаклин. У меня очень хорошая память, сеньорита, а он никогда не упоминал, что у племянницы есть брат-близнец. У меня нет ни малейшего сомнения, что вы втянули его в эту авантюру. Тем не менее это была пустая трата времени. Утром вы уедете!

– Вы не понимаете! – Джеки умоляюще посмотрела на него снизу вверх. – Дядя Джон не может сам о себе заботиться!

Пожалуй, эта реплика прибавила ему холодной ярости, его рука жестко стиснула ее плечо.

– Теперь моя очередь сказать «как вы смеете», сеньорита, – съязвил он, показав рукой на заснеженные вершины Анд. – Профессор Беллоу поднимался на эти пики, когда только хотел. Я знаю его много лет, и с возрастом он ничего не утратил. А у вас, напротив, не хватает даже здравого смысла оставаться у себя в номере, когда ночь так холодна и луна все хорошо освещает. Думаете, ваш дядя сможет заниматься любимым делом и лазить по скалам, если вас обнаружат под кустом, избитую и ограбленную? Нет сомнений, что вы переполнены дурацкой самонадеянностью! Завтра же вы отправитесь домой. А теперь – марш в свою комнату!

Он слегка повысил голос, и Джеки больше не пыталась просить. Его оскорбительный выговор отрезвил ее, и она в гневе полыхнула сапфировыми глазами.

– Я не позволю собой распоряжаться! – вспыхнула она. – Но я пойду в свою комнату! Не потому, что вы мне приказали, а потому, что там буду избавлена от вашей невыносимой наглости! И если мой дядя – ваш друг, то это как раз и показывает его неумение разбираться в людях. А если с ним в этой экспедиции хоть что-нибудь случится, я вернусь и оторву вам голову, прежде чем вы успеете крикнуть «мама!».

– Никогда не был склонен кричать «мама!». – Он презрительно взглянул на нее. – Оставайтесь здесь или идите к себе – как вам угодно. Но утром вы покинете Перу. Если за это время вас ненароком покалечат злоумышленники, я найду сиделку, чтобы сопровождала вас. Но, здоровая или раненая, вы улетите первым рейсом, сеньорита Беллоу!

Он повернулся и пошел прочь с холодной надменностью, которая привела Джеки в такую ярость, что она была готова броситься на него и разорвать на нем рубашку. Но осторожность остановила ее. Он может оказаться как раз тем, кто изобьет ее и оставит под кустом. Девушка свирепо смотрела ему вслед и, лишь когда он скрылся из виду, с испугом огляделась вокруг.

Он был чудовищем – хладнокровным, наглым чудовищем. И все-таки она знала, из-за чего проиграла, и апеллировать к дяде не было смысла. Если он, ее любимый дядя, показывал злополучную фотографию высокомерному сеньору Рибейро, значит, все время знал, что она будет разоблачена. Джеки отчетливо вспомнила, как дядя смеялся, когда она пыталась угрожать ему в его университетском кабинете, как легко он сдался чуть позже. Возможно, Брайен тоже был здесь замешан. Он отдал бы все что угодно, лишь бы попасть в экспедицию, а если бы она не вмешалась, дядя никогда не пригласил бы Брайена. Она почувствовала себя обманутой и униженной.

Джеки легла спать с недобрыми мыслями. Все они подчинялись Кристоферу Рибейро, и было нестерпимо знать, что она ничего не может сделать. Его власть была абсолютной, а она уже давно знала изречение: «Абсолютная власть развращает абсолютно». Как это верно: если бы это было не так, он бы никогда не осмелился так унизить ее.

Нравится ей или нет, но завтра придется уехать, а дядя Джон печально покачает головой и займется своим делом, а о ней даже и не вспомнит.

На следующее утро, когда дядя и Брайен зашли звать Джеки к завтраку, они нашли ее вполне готовой. На ней было плиссированное кремовое платье в мелкий цветочек. Распущенные волосы струились по спине золотым водопадом. С чуть тронутым косметикой лицом, Джеки выглядела особенно женственной. Как она ни была сердита, ей стало приятно, когда дядя молча уставился на нее, приоткрыв рот.

– Джеки! – воскликнул он наконец. – Что ты делаешь?! Мы выходим, как только появится доктор Санчес, да и вообще – если ты появишься в таком виде, Крис тебя немедленно выгонит!

– Уже выгнал, – спокойно сообщила девушка. – Я столкнулась с ним прошлой ночью, когда вы оба мирно спали.

– Как? Где? – растерянно спросил дядя Джон. – Где тебя носило? Не говоря уже о риске, ты сама напрашивалась на неприятности, давая ему возможность лучше разглядеть тебя!

– О, неприятности меня давно поджидали! – заверила Джеки, сердито глядя на него. – Он не был одурачен ни на минуту. И позволил себе вдоволь поизмываться, прежде чем нанести удар. Меня нисколько не удивило, что он уже видел мою фотографию, – ту, что ты ему показывал, когда был здесь последний раз.

– Да? – очень удивился профессор, задумчиво покачивая головой. – Должно быть, у меня совсем вылетело из головы!

– Ах, брось! – огрызнулась девушка. – Я теперь понимаю, что ничего у тебя из головы не вылетает. И я на тебя очень сердита. Из-за этого я оказалась одурачена, и твой драгоценный сеньор Рибейро популярно объяснил мне, что ты раз в десять жизнеспособнее меня. Если верить ему, ты пойдешь в поход, даже если я буду лежать избитая и ограбленная под чужим забором!

У профессора хватило такта смутиться. Брайен же выглядел совершенно ошеломленным. Ясно, во всем был виноват ее дядя, и она укоризненно посмотрела на него, ожидая объяснений.

– Я должен признать свою вину, – пробормотал он, когда она нахмурилась.

– Зачем ты сделал это? – осведомилась Джеки. – Тебе было приятно видеть мое унижение?

– Что ты, детка, конечно же нет! – запротестовал он. – Но ты такая волевая личность и так твердо решила сделать по-своему! Я знаю, что у тебя были самые лучшие намерения, но ведь тебе не все известно. Это путешествие вовсе не опасно, но физически очень утомительно, и я действительно беспокоился о тебе.

– Я уже тебе говорила, что здорова как лошадь! – крикнула она, и он улыбнулся своей обычной мягкой и ласковой улыбкой.

– Ты не похожа на лошадь, дорогая. Ты выглядишь очень хрупкой. Мы с Бети часто беспокоимся о тебе.

Джеки была буквально ошарашена. Брайен кивал головой в молчаливом согласии.

– А ты помалкивай! – набросилась на него девушка, прежде чем он собрался открыть рот. – Это семейный спор!

Она снова повернулась к дяде, но его ласковая улыбка обезоружила ее, и Джаклин вдруг отчетливо поняла, что действительно порой добивалась своего, не считаясь ни с чем и ни с кем.

– Ладно, не обращай внимания, – вздохнула она, обняв дядю. – По крайней мере, я повидала Анды. Великий вождь приказал мне немедленно убираться, и я вынуждена починиться. Но, – добавила она с горьким упреком, – мне кажется, все это можно было сказать еще в Англии!

– Я бы и сказал, если бы был хоть один шанс на успех, – мягко ответил дядя Джон.

– Больше никогда не буду тебя опекать! – предупредила она. – Этот урок я не забуду. – Джеки серьезно посмотрела на дядю. – Но кто-то же должен заботиться о тебе, потому что, если с тобой что-нибудь случится, этот Рибейро вряд ли даже посочувствует! Ну а теперь пойдем завтракать, и дай Бог, чтобы его там не было.

– Ты неверно судишь о нем, Джеки, – предупредил профессор, когда они вышли. – Кристофер Рибейро – весьма неординарный человек. Он выделил для экспедиции деньги, тратит свое время, делает много полезного для своей страны. И не для славы. Он богат так, как большинству людей и не снилось.

– Рабский труд и торговля оружием, слыхали! – фыркнула Джеки, входя в лифт.

– Шахты, крупный рогатый скот и кофе, – поправил профессор. – Он важная персона.

– Знаю, – отрезала Джеки, – Он мне это доказал!

Даже мысль о нем раздражала ее, особенно если вспомнить, как он разоблачил ее. Мог бы быть прямее! Вполне достаточно было объявить, что он знает, кто она. И никакой нужды не было трогать ее. Естественно, что ей совершенно не хотелось снова видеть его. Не говоря уже обо всем остальном, ее бы это просто смутило.

К сожалению, когда они вошли в столовую, Крис сидел там, доедая завтрак, и его темные глаза сразу вцепились в девушку. Она успела заметить, как он обшарил ее взглядом с ног до головы, вспыхнула и поторопилась повернуться к нему спиной. Рибейро явно из тех мужчин, которые, так или иначе, пробивают любую защиту, и какое счастье, что они скоро расстанутся. Пусть командует остальными сколько угодно.

Покончив с едой, Крис подошел к их столику и заговорил с дядей Джоном.

– Я жду известий от доктора Санчеса. Он должен был бы быть уже здесь. Если он вскорости не появится, мы запоздаем с выходом.

Джаклин он игнорировал, и она еле удержалась от резкости. Как будто ее здесь вообще нет! Хотя… если бы он заговорил с ней, это выглядело бы по меньшей мере странно, решила она, ведь он из тех, кто не уступит ни пяди.

– А мы можем идти без Санчеса? – спросил профессор, и сеньор Рибейро выразительно покачал темноволосой головой.

– Нет. Я не хочу рисковать. Проблем не ожидается, но нас будет пятеро, да еще носильщики. Идти в горы без медицинского обеспечения, мягко говоря, неблагоразумно. Придется ждать врача, как бы он ни опаздывал.

– Времени у нас в обрез, – напомнил дядя Джон, и Крис кивнул.

– Согласен, но риск все же слишком велик. Что, если кто-то из нас пострадает? Это может быть пустяк, с которым врач легко справится. У нас полно медикаментов и материалов, но никто толком не знает, как ими пользоваться. Нет, надо ждать Санчеса.

Профессор неохотно согласился. Джеки вздохнула с облегчением, когда ее высокий, могучий гонитель с черными как смоль волосами повернулся, чтобы уйти. Он мельком взглянул на нее, поймал яростный взгляд синих глаз, но смуглое его лицо не выразило никаких признаков раскаяния. Правда, сеньор Рибейро вспомнил о хороших манерах и слегка склонил голову, отдавая должное присутствию дамы. Но и это было проделано столь высокомерно, что кровь бросилась ей в лицо.

После завтрака о докторе не было сказано ни слова, но дядя Джон то и дело поглядывал на часы. Брайен был удручен, видимо, чувствуя себя виноватым перед Джеки, а она старалась быть с ним помягче. Ведь не его вина, что им встретился такой несгибаемый, такой хладнокровный и неприятный тип.

По пути к лифту через вестибюль она взяла друга под руку.

– Я выживу, – твердо пообещала она. – Удар по моему самолюбию не смертелен, а такие мужчины, как Рибейро, попадаются редко.

– Но ведь ты так хотела идти с нами, Джи! – посочувствовал Брайен, и она уныло кивнула.

– Да, очень хотела, – призналась девушка. – И. не только чтобы приглядывать за дядей. Знаешь, прошлой ночью я вдруг поняла, что всю жизнь мечтала об Андах. У меня теперь такое чувство, что я все-таки была тут – пусть только у подножия.

– Ох, Джеки! – пробормотал Брайен, растроганно обняв ее за плечи. – Может, мне вернуться домой вместе с тобой?..

– Даже и не думай! – быстро оборвала его Джеки. – Ты должен быть здесь, ведь теперь ты присмотришь за профессором! Что бы ни говорил великий вождь, я-то лучше знаю своего дядю! Он витает в облаках и вполне может свалиться с горы, листая свой дневник.

– Я буду беречь его жизнь пуще своей! – пообещал Брайен, и Джеки чмокнула его в щеку.

– Ты добрый и благородный друг! – искренне сказала она, благодарно улыбаясь ему.

Улыбка, однако, исчезла с ее лица, когда она обнаружила, что Кристофер Рибейро наблюдает за ними. Он хладнокровно рассматривал их, как насекомых под микроскопом, а когда девушка в ответ уставилась на него, пытаясь придать лицу выражение независимости и безразличия, медленно окинул ее оскорбительно оценивающим взглядом, и Джеки вспыхнула от возмущения.

Крис это заметил, и его губы искривились в сардонической ответной усмешке.

Она вошла в лифт и смотрела в пространство, пока за ней не закрылись двери. Брайен задержался с дядей Джоном, и в лифте оказалась она одна. Теперь ее никто не видел, и она позволила себе в ярости сцепить руки и прошипеть сквозь зубы проклятия.

Джеки знала, что ее рейс отправляется более чем через два часа, потому начала неторопливо укладывать вещи, часто останавливаясь, чтобы постоять на балконе и полюбоваться заснеженными вершинами. Горькое разочарование охватило ее. Ей вряд ли придется снова быть так близко от предмета своих мечтаний. Так близко – и так далеко… Она мысленно представляла себе восхождение к солнцу, холодные ночи в горах, возвышающиеся над головой пики…

Может быть, среди них совершает свой легкий, парящий полет могучий кондор. Она, правда, не знала, высоко ли собирается забраться экспедиция. Перед приездом сюда у нее была лишь одна забота – как бы перехитрить человека, который не признавал в составе экспедиции женщин. Что ж, это ей не удалось, и надежды прошлой ночи сменились сегодня грустными мыслями об отъезде домой.

Кто-то постучал в дверь. Это, верно, дядя Джон, подумала она, придавая лицу спокойное выражение. Ему совершенно ни к чему знать, как она расстроена. Пусть лучше идет в поход, считая, что она в порядке.

Джеки, улыбаясь, отворила дверь, но улыбка быстро сползла с ее лица, когда перед ней предстал сам Кристофер Рибейро. Конечно, он пришел напомнить ей об отлете. Она сердито поджала губы.

– Что вам нужно? – спросила девушка, сверкнув глазами. Ей предстоял долгий путь, но вид этого мужественного, сильного человека только раздражал ее. – Теперь вы не мой начальник, и если я захочу пропустить этот рейс и улететь через неделю, то это мое личное дело!

– Я хочу с вами поговорить, – спокойно сказал он, нисколько не задетый ее отповедью. – Согласен, вы вольны делать все, что вам вздумается, но я здесь не поэтому.

Джаклин заметила, что выражение его лица немного мягче обычного, и сразу встревожилась.

– Что-то с дядей Джоном?! – в смятении воскликнула она. – Что с ним стряслось?

– В отеле? – недоуменно спросил он. – Ничего, сеньорита. Что с ним могло случиться? Кажется, вы слегка тронулись на здоровье дяди.

– Не ваше дело! – огрызнулась Джеки. – А если и да, то тому есть причина. Он мой единственный близкий человек и мне безумно дорог. И вообще, – резко продолжала она, – что вам нужно? Не думаю, что вы зашли только пожелать мне счастливого пути!

– Если вы позволите мне войти, я постараюсь объяснить, почему я здесь, – сказал Крис, и она недоверчиво взглянула на него.

– Выкладывайте все поскорее и уходите! – холодно отозвалась она. – Вы не из тех людей, с которыми мне бы хотелось посидеть и поболтать. Наверное, это очередной приказ?

Ее удивила кислая улыбка, появившаяся у него на лице. Глаза Криса сощурились и, склонив голову набок, он задумчиво посмотрел на нее сверху вниз.

– Знаете, вы совсем не похожи на культурных женщин нашей страны, – веско сказал он. – Вы очень агрессивны и враждебны. Стоило бы обуздывать постоянное желание подраться. Хорошо бы, какой-нибудь мужчина прибрал вас к рукам и укротил!

Джеки уставилась на него, приоткрыв рот. В жизни еще она не слыхала такой откровенной наглости!

– Видите ли, – продолжал меж тем Крис как ни в чем не бывало, – я пришел просить вас об одолжении.

– Даже и не думайте! – злобно фыркнула она. – Неужели вы всерьез полагаете, что после вчерашнего я способна на что-то другое, чем с интересом наблюдать, как вас несет к водопаду в дырявой лодке?

На этот раз ему стоило немалых усилий сдержаться.

– Очевидно, прошлым вечером я был слишком нетерпелив, – нехотя признался он. – Тогда я не знал того, что знаю сейчас. Мы нуждаемся в вашей помощи, сеньорита, и надеюсь, вы не откажетесь.

– В какой помощи? – сердито спросила девушка. – Прошлым вечером вы пытались доказать, что я ни к чему не пригодна. Что же изменилось за ночь?

– Прежде всего, вы перестали паясничать, – ледяным тоном произнес он. – Вы сбросили эту нелепую маскировку.

– Это был единственный способ попасть в экспедицию, – вздохнула она. – И он не выгорел.

– Вы можете попасть в экспедицию, – заявил он с оттенком великодушия. – Если сейчас же переоденетесь в походную форму и спуститесь вниз, то выйдете в горы с нами вместе.

– Как так?.. – Джеки подозрительно смотрела на Криса широко открытыми глазами, не вполне уверенная, что правильно все поняла.

– Доктор Санчес заболел, – объяснил он. – Но нам нужен врач, без него экспедиция не может состояться. Вы вполне сможете заменить его, вы справитесь.

– Ага! – ликующе воскликнула Джаклин. – Когда вам пришлось туго, сеньор Рибейро, то и обо мне вспомнили? Теперь уже не важно, что я слабая женщина, лишенная здравого смысла, которую могут избить и ограбить?! Теперь все ваши твердые принципы изменились в мгновение ока?! Так вот, можете поискать себе другого врача, потому что я, выполняя ваш приказ, лечу домой! И если хотите, чтобы я приняла участие в экспедиции, то снимайте себя и назначайте другого начальника, потому что с вами я не пойду не только в горы, но даже гулять по улице!

Джеки отступила в комнату и захлопнула дверь у него перед носом. Ее буквально трясло от злости. Этот надутый индюк терпеть не мог женщин, и ее в частности. Даже называл ее обманщицей, паяцем, а теперь, когда ему понадобилось, пришел к ней в комнату и хладнокровно заявил, что она может идти с экспедицией, потому что, видите ли, справится с обязанностями доктора Санчеса. Иными словами, он вынужден будет примириться с ее участием в экспедиции, более того, разрешит ей тащить ящик с медикаментами и выдавать аспирин. Он может даже, в знак особой милости, позволить ей вправить вывихнутую ногу, но уж, наверное, ее попросят идти в хвосте и сидеть у костра с краю, как человека второго сорта.

Ну уж нет! Она бы отказалась, даже если бы он попросил по-доброму, но он этого не сделал. А просто пришел и сообщил ей, что она может собираться, если желает. Его наглость беспредельна! Нет, лучше лететь обратно в Англию, горько плача от разочарования, чем хотя бы мельком снова увидеть его.