Все утро Кэрол старательно печатала, пытаясь отогнать мрачные мысли, но после ланча, когда они с Дэвидом обычно устраивали перерыв, ее снова охватил страх. На этот раз Фрэнк твердо вознамерился узнать правду, и рано или поздно он добьется своего. Да, теперь у него есть право знать, но достанет ли у нее храбрости открыться? Кэрол не сомневалась: узнав, что все это время она обманывала людей, которые были так добры к ней, владелец Ламсден-хауса посмотрит на самозванку с осуждением. Нет, с презрением! А сможет ли она вынести это? Что же до ее прошлого, может, он и испытает нечто похожее на жалость, да только жалость ей не нужна.

Так что выход один – поскорее уехать. Впрочем, рано или поздно это все равно бы произошло. Трудно, конечно, примириться с мыслью, что Фрэнк рассчитывал всего лишь на легкомысленную интрижку, уж больно не вязалось это с образом безупречного героя. Но он ни слова не сказал о будущем! Да и зачем? Пэдди Марш – вот достойная партия, вот о ком ему нужно думать! А на минутном увлечении жизнь не построишь.

С тех пор как мистер Амберли вернулся из больницы, он завел привычку укладываться на часок после ланча, и как раз в это время доставили утреннюю корреспонденцию.

– Просто не понимаю, что сегодня творится! – пожаловалась экономка, удрученно качая головой: почтальон и впрямь изрядно запоздал.– Письма для доктора Мэтьюза я положу на столике в прихожей. А вот это – для мистера Амберли, – добавила миссис Браун, с интересом разглядывая конверт.– Последнее время он почти не получает писем с английским штемпелем. Слишком долго прожил в Океании; все друзья о нем позабыли! Вы не отнесете его в кабинет, деточка? А я пойду приберусь в коттедже – до ужина как раз успею.

Кэрол почти не вслушивалась в слова экономки. Она размышляла о Фрэнке, о нежданном чуде прошлой ночи и отчаянно пыталась найти выход из создавшейся ситуации. Поэтому не задумываясь взяла письмо и, уже кладя его на письменный стол, обратила внимание на конверт.

Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы тут же холодной волной накатил страх, а во рту пересохло. Кэрол рухнула в отцовское кресло и отрешенно уставилась на белый прямоугольник. Ни малейших сомнений не оставалось: этот почерк был ей знаком с детства.

Итак, мать решила все-таки осуществить свои угрозы, и притом наиболее удобным для нее способом. К чему, в самом деле, ехать в заснеженный Дарем, когда на свете есть почта? Кэрол отлично знала, какого рода письма способна писать мать. Сколько раз она сама получала гневные, полные упреков послания – дочь, дескать, пренебрегает домом и обижает отчима! Перо матери при необходимости просто-таки сочится ядом, а сейчас выдался замечательный повод!

Зато о разговоре с Фрэнком можно больше не тревожиться, теперь он все узнает и без нее. Жаль только, что отца она не сможет уберечь от ненужного потрясения. Мать хорошо рассчитала удар. И конверт какой пухлый – целая груда обвинений, обид и упреков!

Несколько минут Кэрол стояла и обреченно смотрела в окно, не видя ни лужайки, ни засыпанных снегом деревьев. Мысли путались, в голове царил самый настоящий хаос, но даже в этом состоянии она знала одно: нужно бежать! Альтернативы не осталось. Как посмотреть в глаза Фрэнку и отцу?! Кэрол стыдилась своих первоначальных намерений, стыдилась своего последующего молчания. И про Бэзила Фаунтина она ни за что не расскажет. Одно это – достаточная причина для того, чтобы исчезнуть.

С трудом передвигая ноги, Кэрол поднималась по лестнице, чувствуя, что сердце превращается в лед. Она знала, какая буря поднимется после ее отъезда. Если бы она сбежала раньше, отец пришел бы в недоумение, но теперь он оскорбился и рассердился. Может, следовало давным-давно все рассказать Фрэнку? Сколько раз он предлагал ей помощь, но она замыкалась в себе, продолжала изворачиваться и лгать. И теперь его презрение сотрет все воспоминания о прошлой ночи.

Только не плачь! Кэрол быстро запаковала чемодан, помедлив лишь над подарками Фрэнка. Бережно и аккуратно сложила она теплые зимние вещи, купленные для нее любимым, а потом порывисто прижалась щекой к белому свитеру и закрыла глаза. Она не имеет права забирать одежду с собой! Слишком похоже на воровство: ведь Фрэнк дарил эти вещи не обманщице и самозванке, а той девушке, которую он себе вообразил.

Никем не замеченная, Кэрол погрузила чемоданы в машину, села за руль и решительно нажала на газ. Если даже отец проснется, подойдет к окну и увидит отъезжающую машину, остановить беглянку он не успеет. Через несколько часов она будет уже далеко, затеряется в Брайтоне, затаится в своей квартирке, исчезнет в уличной сутолоке. Она вернется к прежней жизни и никогда больше не увидит Фрэнка!

Последний из пассажиров спустился по трапу, и Кэрол медленно прошла по центральному проходу, проверяя, не забыл ли кто драгоценное имущество. Почти всегда что-нибудь находилось – от игрушечного мишки до дамской сумочки. А однажды обнаружилась пара меховых сапог – и это на рейсе из Таиланда!

Но на сей раз Кэрол ничего не нашла. У выхода, сияя счастливой улыбкой, приятельницу поджидал Гарри.

– Закончила обход?– пошутил он.– Ну вот, все как в добрые старые времена!

И верно. С тех пор как Кэрол сбежала из Дарема, миновало две недели. Теперь ей уже не мерещился Фрэнк в каждом высоком мужчине, хотя он по-прежнему царил в ее мыслях. Кэрол поняла, что новой встречи можно не опасаться.

Фрэнк не станет ее разыскивать! Он слишком поглощен работой, чтобы снизойти до такого ничтожества, как она, и лично дать ей почувствовать всю силу своего презрения. Кроме того, ему нужно позаботиться об отчиме; тот, возможно, до сих пор не оправился от нанесенного удара.

– Поужинаем вместе? – предложил Гарри, но Кэрол покачала головой.

Ей никуда не хотелось идти. Хотелось остаться в своей квартирке и в тишине вновь и вновь вспоминать о жизни в Ламсден-хаусе, об отце, о Фрэнке.

– Не могу, – отозвалась она.– У меня дела.

– Какие, например? – хмуро осведомился Гарри.– Ты это повторяешь с тех самых пор, как вернулась из Дарема.– Он мрачно оглядел ее с головы до ног.– Умудрилась похудеть, хотя и худеть-то было некуда. Тамошний доктор должен был тонизирующие средства тебе прописывать, а не одежду покупать.

– Прекрати! – резко оборвала его Кэрол.

Никому не позволено говорить о Фрэнке! Фрэнк – ее тайна, и память о нем – это все, что у нее осталось. Глядя на осунувшееся личико, Гарри виновато замолчал.

В форме она казалась еще более хрупкой. И хотя шапочка изящно сидела на блестящих каштановых волосах, а мини-юбка выгодно подчеркивала стройность ног, казалось, что по возвращении из Дарема Кэрол превратилась в бесплотную тень. Огромные глаза отрешенно смотрели в пространство. Золотистый загар поблек, но во время короткой остановки в Таиланде она даже в бассейн не заглянула.

Оказавшись на воздухе, стюардессы и пилоты, как по команде, поплотнее закутались в куртки и резво побежали к машинам. Стоял декабрь, дело шло к Рождеству, а резкая перемена погоды всегда застает врасплох. Гарри предпринял последнюю попытку.

– Я тебя не тдроплю, Кэрол, но дай мне время! – взмолился он.– А если тебе нужно выплакаться на чьем-то плече – пожалуйста!

В голосе юноши звучало неподдельное сожаление, и хрупкая ручка сочувственно легла на его локоть.

– Прости, – мягко проговорила Кэрол.– Я не могу. Не думай обо мне, Гарри.

– Неужели несчастная любовь? – Гарри, казалось, только сейчас обо всем догадался.– А стоит ли он таких мук, Кэрол?

– О да! – И синие глаза озарились каким-то нездешним светом.– Он самый лучший, самый замечательный человек на всем белом свете!

– Но в таком случае где же он? – нетерпеливо оборвал ее Гарри.– Почему позволяет тебе тосковать и чахнуть? Ты настолько не в себе, что даже пальто надеть позабыла! Мыслями ты вообще не здесь!

Кэрол закусила губу, понимая, что Гарри прав. Она действительно совсем отрешилась от окружающего мира, все делает автоматически. Даже перелет вспоминается ей крайне смутно.

– Кэрол! – вдруг властно прозвучал совсем рядом знакомый голос.

Она недовольно нахмурилась. Неужели и впрямь теряет над собою контроль, позволяет фантазиям занять место реальной действительности? Однако Гарри, мрачно сощурясь, смотрел куда-то в сторону, и Кэрол медленно обернулась. Сердце бешено заколотилось в груди: на тротуаре стоял Фрэнк!

Дубленка, наброшенная поверх темного костюма, надежно защищала от холода. В таком виде он и прежде внушал Кэрол благоговейный страх; в лучах этого спокойного величия она неизменно ощущала себя маленькой и ничтожной. Что же говорить о ее нынешнем положении?! Как посмотреть ему в глаза? Как оправдаться?

Кэрол метнулась к машине, Гарри изумленно открыл рот, а Фрэнк, не долго думая, преградил ей путь и властно схватил за руку.

– Э, нет! – прорычал он.– В мою машину, пожалуйста! Отныне я намерен не спускать с тебя глаз, больше ты от меня не сбежишь.

Но тут подоспел Гарри, и вид его не предвещал ничего хорошего.

– А ну оставь ее!– гневно приказал он.– Сейчас полицию позову!

Фрэнк смерил неожиданного заступника холодным взглядом.

– На этой глупой голове я и волоса не трону, – фыркнул он.– Насчет тебя, однако, не поручусь.

– Только попробуй!

Гарри схватил Кэрол за другую руку, а на какое-то мгновение показалось, что ее вот-вот разорвут пополам.

– Фрэнк! Пожалуйста! – отчаянно взмолилась она, и Гарри тут же остановился, окинув взглядом красивое решительное лицо незнакомца и сильные пальцы, что властно сомкнулись на запястье Кэрол.

– А, так вы и есть «старик доктор»! – догадался он, выпуская руку приятельницы.

– Я действительно старею с каждой минутой, – заверил Фрэнк, оглядывая жалкую и дрожащую фигурку.– Подержи-ка ее, а то, чего доброго, сбежит.– Он снял с себя дубленку, и в следующее мгновение Кэрол ощутила, как по телу разливается блаженное тепло.– А теперь можешь доверить ее мне. Она хитрая, но я уже ко всему привык.

– Но я не могу поехать с тобой, – пролепетала Кэрол.– Я ничего тебе не скажу! Я не хочу тебя видеть!

– У тебя нет выбора, – твердо заявил Фрэнк.– Иди или я понесу тебя. И в том и в другом случае через пару секунд ты окажешься в моей машине. После этого я, может быть, предоставлю тебе слово, но ни на шаг от себя не отпущу.

– Гарри! – растерянно позвала она, но механик только хмуро усмехнулся.

– Если это тот самый парень, по которому ты исстрадалась, я не вмешиваюсь, – объявил он.– Увидимся в самолете – если, конечно, тебе еще позволят летать.

Засунув руки в карманы, Гарри зашагал прочь, насвистывая какой-то траурный мотив.

Ничегошеньки-то он не знает! Железные пальцы Фрэнка до боли впивались в запястья, и Кэрол ощущала себя в западне.

– Я вовсе даже не исстрадалась, – поспешно уточнила она.

Фрэнк одарил свою пленницу мрачным взглядом, а затем повернулся и стремительно зашагал к машине, увлекая ее за собой.

– Зато я исстрадался, – заверил он.– Теперь тебе не сбежать, Кэрол. Я знаю, что имею дело с сумасшедшей, и поэтому намерен подумать за нас обоих. Мы едем к тебе на квартиру, – сообщил Фрэнк, заталкивая Кэрол в знакомый серебристый «бентли».– А до тех пор – ни звука. Отшлепать тебя здесь я не могу: в определенных кругах я слишком хорошо известен, а ведь никогда не знаешь, кто окажется поблизости.

– А как же моя машина?! – воскликнула Кэрол, хватаясь за этот последний довод, как за соломинку.

– Я позвоню в гараж и попрошу, чтобы ее пригнали. А теперь – молчок! – приказал Фрэнк.

– Мы не поедем ко мне на квартиру, – заявила Кэрол, когда «бентли» уже выруливал на шоссе.

– Но именно туда я намерен тебя отвезти, – иронически отозвался Фрэнк.– Там менее людно, чем в отеле, а я, может статься, нарушу-таки зарок и наору на тебя.

– Я не скажу, где это! – пригрозила Кэрол, но он лишь пожал плечами.

Она понимала, что ее слова звучат по-детски, но ничто другое не пришло ей в голову.

– Я знаю, где это, – сообщил Фрэнк.– Разве ты забыла, что твой брайтонский адрес значился на письме с запросом, о, блистательная секретарша? А сейчас мы едем туда, так что молчи и придумывай пока достойное оправдание своей последней выходке.

Кэрол стало ясно, что отвертеться ей не удастся.

– Видишь ли, моя квартира... Ну, словом, она не из лучших.

– Но ты же там живешь! – раздраженно бросил он.

– Для меня она в самый раз, но ты не привык к таким условиям! – нахмурился Фрэнк.

– Прекрати эту дурацкую игру в принца и судомойку! Если это оговорка, считай, что она не сработала. А если ты всерьез так думаешь, я покажу тебя психиатру. Но позже. Сейчас мне нужно многое сказать тебе, но прежде я должен узнать, почему ты сбежала. И если для того, чтобы выяснить отношения, нам придется уединиться в хлеву, так и поступим.

Фрэнк замолчал, и Кэрол не нашла, что ему возразить. Ей так хотелось повернуться и посмотреть на любимого, порадоваться тому, что он рядом! Но она не смела. Если Фрэнк уже все знает, то что же ему еще нужно выяснить? А может, отец ничего не сказал ему?

Синие глаза Кэрол испуганно расширились. Она чувствовала, что снова теряет голову. Когда машина затормозила у ее дома, Кэрол вышла, но упрямо осталась стоять на месте. Не тратя лишних слов, Фрэнк отобрал у нее сумочку и достал ключи.

– До сих пор не смирилась с неизбежным? – проворчал он, отпер дверь и втолкнул хозяйку квартирки внутрь. Не успела она придумать новое оправдание, как снова щелкнул замок и зажегся свет.

– Ну что ж, в тесноте, да не в обиде, – вслух размышлял Фрэнк, оглядываясь.– Отличное убежище! – Он снял с нее дубленку. Огромные синие глаза испуганно расширились, но Кэрол не сделала ни малейшей попытки сопротивляться. – Ну вот и все. Мы надежно укрылись от мира и не выйдем отсюда, пока я не узнаю о тебе все – все твои секреты до последнего.

– Разве Дэвид не сказал тебе о письме...– начала Кэрол, отводя взгляд.

– Я его прочел, – невозмутимо отозвался Фрэнк.– Великолепный образчик площадной брани! Надо сказать, это послание нанесло Дэвиду ощутимый удар, однако известие о твоем внезапном отъезде потрясло его куда сильнее.

– Я не хотела, чтобы он знал, кто я такая, – проговорила Кэрол срывающимся голосом.– Я собиралась закончить книгу и уехать. Я думала, мы будем переписываться и, может быть, останемся друзьями.

– Мы с тобой? – сардонически осведомился Фрэнк, и она с упреком посмотрела на него.

– Ты отлично понял, что я имела в виду отца!

– Просто хотелось уточнить, – проворчал он.– А теперь все-таки объясни мне, чего ты добивалась. Дэвид привязался к тебе, словно к родной дочери, но едва обнаружил, что так и есть на самом деле, ты сбежала. Где логика?

– Я не хотела, чтобы он узнал, зачем я приехала, зачем его выследила! – с горечью воскликнула Кэрол.– Ах, Фрэнк, ты не представляешь. Я обвиняла его во всех смертных грехах! Я хотела свести с ним счеты!

– Но коварный замысел потерпел крах? – подвел итог Фрэнк.– Потому что Дэвид тебе понравился?

– Поначалу меня остановило то, что он болен. Я хотела уехать в первый же день, да только машины не было.– Она стянула с головы шапку и тряхнула каштановыми прядями.– А потом... Короче, у меня ничего не вышло. Чем лучше я узнавала его, тем сильнее к нему привязывалась. Мне так хотелось побыть с ним подольше! – Кэрол умоляюще поглядела на Фрэнка.– Я бы ни за что ему не призналась! Я бы не стала ни в чем его обвинять.

– О, с этим отлично справилась твоя матушка, – мрачно заверил Фрэнк и принялся расхаживать по комнате, засунув руки в карманы.– Письмо просто-таки сочится ненавистью. Даже руки обжигает. Теперь я понимаю, чем Дэвида так привлекла Океания: она чертовски далеко. Полагаю, после общения с этой особой дикий лев покажется милой, безобидной киской! – Заметив, как исказилось лицо Кэрол, он нахмурился. – Ты совсем не похожа на мать. Это письмо и тебя должно было ранить.

– И что же… что она обо мне написала? – робко спросила Кэрол, боясь услышать ответ.

– Миссис Фаунтин утверждает, что всю свою жизнь ты бредила Дэвидом и не обращала внимания на людей, которые тебя действительно любят. Ты, бессердечная, отгородилась не только от матери, но и от доброго, заботливого отчима.

Кэрол вздрогнула и на мгновение закрыла глаза, до боли стиснув пальцы, затем еле слышно прошептала:

– Она в чем-то права. В конце концов, она моя мать, а я отселилась от нее, как только смогла себе это позволить. Я вообще не бываю дома!

– Помнишь трогательное замечание Пэдди?– мягко спросил Фрэнк.– Дом у человека там, где его сердце. Ты убежала из дома две недели назад! – Он опустился на софу – миниатюрную, немногим больше его любимого кресла.– Иди сюда, беспризорник, – ласково приказал он.– Ты отлично знаешь, кому ты принадлежишь.

– Фрэнк...

Кэрол с тоской подняла взгляд, отказываясь поверить в чудо.

– Тебе потрясающе идет эта форма, – прошептал молодой человек, любуясь хрупкой, изящной фигуркой.– Но уж больно она официальна!Мне больше по душе халат. Впрочем, сейчас я предпочел бы ночную рубашку.

Кэрол завороженно глядела на него, не смея приблизиться, и, тихо рассмеявшись, Фрэнк протянул руку.

– Иди сюда, любимая! Сбежать тебе все равно не удастся, так что можешь и не пробовать.

Она несмело шагнула вперед, до глубины души потрясенная происходящим: во взгляде Фрэнка не было ни презрения, ни гнева! Он подхватил ее, словно пушинку, усадил на колени и обнял.

– Даже в форме ты теплая и нежная. Ох, Кэрол! Как я стосковался по тебе! Никогда так больше не поступай! – Фрэнк намотал на палец шелковистую каштановую прядь и шутливо дернул.– Ты моя тайна, – шепнул он.– Моя заколдованная принцесса. Я люблю тебя, и я отвезу тебя домой!

Блаженная улыбка озарила лицо Кэрол, а тонкие руки крепко обвились вокруг его шеи.

– Ох, Фрэнк, я тоже тебя люблю, – проговорила она срывающимся голосом.

– Неужели? Представь себе, я об этом догадываюсь, – засмеялся он.– Я наблюдал, как ты превращаешься из маленького, свирепого существа в создание нежное и кроткое, с преданным взглядом.– Фрэнк приподнял ей голову и заглянул в ясную синеву глаз.– Мне нравится быть твоим героем, – признался он.– Мне нравится, как ты смотришь в окно, дожидаясь моего возвращения. Мне нравится, как ты спешишь мне навстречу. Мне нравится, как ты покорно уступаешь мне, как тихонько вскрикиваешь в моих объятиях. Я не могу жить без тебя! Не могу – и не стану пытаться.

Властно и настойчиво Фрэнк приник к ее губам, и Кэрол почувствовала, как тревога уходит. Он ее любит! Он сам так сказал! Не отрываясь от полураскрытых, зовущих губ, Фрэнк расстегнул ее жакет, а в следующее мгновение его пиджак тоже упал на пол. Оба принялись лихорадочно бороться с пуговицами в отчаянном желании избавиться от досадных помех. И вот рука Кэрол легла на его разгоряченную грудь, и в темных глазах Фрэнка вспыхнуло неудержимое, желание.

– Не знаю, привыкну ли я когда-нибудь к тому, насколько ты мне нужна, – прошептал он.– Ты само тепло, сама страсть, воплощенные в одной женщине! Я тебя вижу – и сердце падает в пропасть. Я без ума от тебя. При одном взгляде на тебя теряю голову. И как мне только удавалось держать себя в руках, пока ты жила в доме, ума не приложу!

Фрэнк сорвал с нее блузку, любуясь плавными очертаниями округлой груди под белым кружевом лифчика, и так властно притянул к себе, что Кэрол упоенно вскрикнула.

– Ты будешь моей, любимая? – прошептал он ей на ухо, в то время как чуткие пальцы боролись с застежкой; мгновение – и его жаркие губы обожгли упругую, ничем не стесненную грудь.– Эти две недели показались мне вечностью!

– Я сплю вон там, – пробормотала Кэрол, качнув головой в сторону ширмы.

В следующую секунду он легко подхватил ее на руки и отнес на кровать.

– Мы оба тут спим, – заверил Фрэнк.– Мы оба спим тут до тех пор, пока я не опомнюсь и не поверю до конца, что ты снова со мной. А потом я отвезу тебя домой.

– Домой, – прошептала Кэрол, не замечая, что по лицу ее струятся слезы.

– Ты всегда будешь там же, где и я! – произнес Фрэнк, осушая поцелуями ее влажные щеки.– Мы больше ни на минуту не расстанемся. Если мне понадобится уехать, я возьму тебя с собой, и ты будешь меня ждать так, чтобы я тебя все время мог видеть.

Голос его прозвучал так страстно, почти угрожающе, что Кэрол невольно улыбнулась сквозь слезы:

– Я буду тебе мешать.

– Не исключено, что мне придется прервать лекцию, подхватить тебя в охапку и отнести в постель, – согласился он, упиваясь благоуханным теплом ее нежной кожи.– А впрочем, если так пойдет и дальше, я просто запрусь с тобой в спальне на всю оставшуюся жизнь!

Тела их сплелись, Кэрол изнемогала от его поцелуев, все существо ее пылало, словно в огне, и когда наконец настал момент апофеоза, она пронзительно вскрикнула.

– Тебе хорошо, любимая? – настойчиво прошептал Фрэнк.

И тогда Кэрол принялась, будто в бреду, повторять его имя, прижимаясь к нему все крепче. Снова вокруг них закружились цветные огни – ослепляя, увлекая к головокружительным высотам страсти.

Позже, лежа в его объятиях, Кэрол задумалась о том, что ждет их в Ламсден-хаусе.

– Как там отец? – тревожно спросила она.

– Считает минуты до твоего приезда.– Фрэнк ласково погладил ее по щеке.– Он так тобой гордится, любимая! Постоянно твердит мне, какая ты у него красавица и умница, а я отвечаю, что и сам уже это понял. Вот только Дэвид опасается, сможешь ли ты его простить?

– Простить?! За что? Он мой отец, и я люблю его.

– Он бросил тебя на милость этой женщины, – угрюмо напомнил Фрэнк, но Кэрол покачала головой.

– Отец же ничего не знал! Даже моя мать это признает, – возразила она.– Я злилась на него совершенно напрасно. Надо же было найти козла отпущения! Но стоило мне его увидеть – и обида прошла. А вскоре я полюбила его всей душой. Голос крови, должно быть! – Кэрол лукаво сощурилась.– Скажи, неужели ты ни о чем не догадался?

– Мне это приходило в голову, – признался Фрэнк.– В вас ощущалось нечто общее, некое неуловимое сходство. Глаза, смех. Порой я даже чувствовал себя лишним.

– Ох, Фрэнк!– рассмеялась Кэрол.– Да я уже на второй день места себе не находила до тех пор, пока ты не возвращался с работы! Если бы не мои секреты...

– Кстати, о секретах, – подхватил Фрэнк.– Надеюсь, ты согласна, что отныне между нами секретам не место? Расскажи-ка мне про Бэзила Фаунтина. Я хочу знать, почему ты столь несправедлива к своему отчиму, как утверждает миссис Фаунтин.

– Нечего тут рассказывать! – отрезала Кэрол и отвернулась.

Но Фрэнк успел заметить, как задрожали губы, как с щек схлынул румянец, как потух взгляд.

– Мы же договорились – никаких секретов, – напомнил он.– Я видел, как поначалу ты всего боялась – даже меня. Такой страх не возникает на пустом месте. Что он с тобой сделал, Кэрол?

– Ничего, – прошептала она, крепко зажмурившись, и Фрэнк прижался щекой к ее щеке.

– Расскажи, любимая, – мягко настаивал он.– Расскажи мне все, и боль уйдет.

Кэрол коротко всхлипнула, но слез не было: ненавистный призрак больше не вставал между нею и любимым; в памяти больше не возникали толстые, мясистые пальцы. Фрэнк исцелил и освободил ее, прошлое потеряло над нею власть.

– Он постоянно лез ко мне с поцелуями, норовил облапить, – прошептала Кэрол.– Я была совсем маленькая и терпеть этого не могла! Я понимала, что это нехорошо, а он только смеялся. Ах, Фрэнк, если бы ты знал, какой это кошмарный человек – здоровенный, злобный! Иногда он орал на меня ни за что ни про что, но мать никогда не вмешивалась. А иногда... иногда...– Голос ее сорвался, и Фрэнк крепче обнял ее.

– Продолжай, любимая.

– Когда я стала старше – мне тогда уже исполнилось шестнадцать, – он постоянно ходил за мной следом. Поджидал у школы, так что мне приходилось выбираться через черный ход и перелезать через забор, чтобы не попасться ему на глаза. Только дома я ощущала себя в безопасности, и то не раньше, чем с работы возвращалась мать. Я не переступала порога квартиры, если ее там не было. А потом являлся он, закатывал мне скандал, и только я одна знала, почему он злился.

– Что он с тобой сделал? – не сдержавшись, закричал Фрэнк, и Кэрол приложила палец к его губам.

– Успокойся, ему ничего не удалось сделать. Просто не представилось возможности. Я оказалась слишком изобретательной, слишком проворной. Ночью я пододвигала к двери туалетный столик и ни на миг не теряла бдительности. Я никогда не оставалась с ним наедине! Когда он принимался бушевать и грозить, я прикидывалась непонимающей, а открытым текстом он ничего не мог сказать. Господи, как я обрадовалась, когда поступила в колледж! Я уехала из дома, как только смогла. Подыскала работу в Брайтоне и переселилась в отдельную квартиру. Это их обоих просто взбесило. Разумеется, мать так ничего и не поняла.

– Ты уверена в этом? – Фрэнка по-прежнему переполняла ярость.– Даже если и так, ты ее дочь, а она позволила этому скоту тебя терроризировать! – Он обнял Кэрол так крепко, что та едва не задохнулась.– Это все, радость моя? Ты больше ничего не скрываешь?

– Нет, Фрэнк.– Кэрол казалось, что гора свалилась с ее плеч.– Мне так не хотелось тебе говорить! Я боялась, что ты сочтешь меня оскверненной, нечистой! – выпалила она.

Фрэнк ослабил объятия и заглянул ей в глаза. – Ты ослепительно прекрасна и ослепительно чиста!– отчетливо произнес он.– Ты для меня предрассветные звезды, и свежевыпавший снег, и прозрачные волны моря. Ты чудо, мое чудо, моя принцесса! Я так тебя люблю, что с радостью умер бы, сжимая тебя в объятиях.

Кэрол прильнула к любимому, сама не понимая, смеется она или плачет. Последняя мрачная тень растаяла, Фрэнк поцелуями осушил слезы и снова заставил ее улыбнуться.

– Любимая, – прошептал он.– Любимая и единственная!

Спустя минуту, когда Кэрол окончательно успокоилась, молодой человек поглядел на часы и потянулся за одеждой.

– Знаешь что, поехали-ка домой. Терпеть не могу город! Я здесь словно в западне, да к тому же этот твой ухажер наверняка ошивается где-то поблизости.

– Гарри? – удивилась Кэрол. – Он вовсе не мой ухажер!

– А он сам об этом знает?– осведомился Фрэнк, заправляя рубашку в брюки.– Если ты описала ему меня как «старика доктора», он, может статься, до сих пор питает какие-то надежды. – «Старик доктор» рассмеялся и потянул к себе простыню.– Одевайся, беспризорник! Я отвезу тебя домой, к твоему нанимателю, а затем – прямиком в мою спальню.

Уже оказавшись в салоне уютного «бентли», Кэрол вспомнила про Пэдди. Когда она обо всем узнает, наверняка будет большой скандал. Ведь Пэдди считает Фрэнка своей собственностью и ни за что от него не отступится! Кэрол вздохнула, и спутник ее сразу насторожился.

– Вслух, пожалуйста! – приказал он.– На хорошем английском языке и как можно ближе к делу.

– Пэдди Марш...– неуверенно начала Кэрол, и Фрэнк оглянулся по сторонам, искусно имитируя удивление.

– Где? Мы проехали мимо нее? Надеюсь, она нас не заметила?

– Не дразни меня, Фрэнк! – жалобно протянула Кэрол.– Я знаю, что Пэдди хочет выйти за тебя замуж. Она сама мне сказала.

– Что ж, это действительно так, – вздохнул Фрэнк.– Проблема в том, что если я женюсь сразу на двоих, у меня будут серьезные неприятности. Поэтому я выбираю тебя! Полагаю, от этого шока Пэдди со временем оправится. С тех пор как ей исполнилось двадцать, она была помолвлена минимум дважды. А теперь решила, что пришла моя очередь. Она так добра и заботлива!

Фрэнк широко улыбнулся, но Кэрол было уже не до Пэдди. Сердце бешено колотилось, однако она осмелилась-таки задать вопрос, который вертелся у нее на языке.

– Ты хочешь на мне жениться?

– Естественно! – воскликнул Фрэнк.– В противном случае твой отец вызовет меня на дуэль. Да и вообще, такой благородный герой, как я, не унизится до дешевой интрижки, верно?

– Опять дразнишься! – упрекнула Кэрол, чувствуя, что глаза ее снова наполняются слезами.

Фрэнк искоса взглянул на нее, вырулил на обочину и затормозил. Потом заключил Кэрол в объятия и заглянул ей в лицо.

– Ты будешь моей женой? – хрипло спросил он.– Я не могу жить без тебя! Скажи «да» – и мы вернемся домой. Скажи «нет» – и мы поедем к тебе на квартиру и останемся там до конца жизни.

– Да! – рассмеялась Кэрол, порывисто обвивая руками его шею, но внезапно перестала улыбаться и озабоченно посмотрела на Фрэнка.

– Что такое? – встревожился он.

– Мой самолет вылетает завтра!

– Понятно.– Фрэнк завел машину и снова выехал на шоссе.– Так вот, с завтрашнего дня ты увольняешься. Я напишу официальное письмо, а форму отошлем по почте. Если твое начальство станет возмущаться – скажем, что ты серьезно больна. Я лично за это поручусь. Тебя нельзя отпускать одну, и в будущем ты шагу не сделаешь без сопровождения санитара.

– А этим санитаром будешь ты?– рассмеялась Кэрол.

– Кто же еще?– мягко отозвался он.– Отдыхай, любимая. Когда откроешь глаза, будешь уже дома.

Она покорно зажмурилась и склонила голову ему на плечо.

– Люблю тебя, – сонно пробормотала Кэрол.

Выражение ее лица было трогательно-безмятежным, нежные губы слегка улыбались. Мир и покой наконец-то снизошли на ее душу.

– И не вздумай когда-нибудь об этом забыть! – пригрозил Фрэнк, твердо зная: он никому не даст ее в обиду, защитит от любого зла.

Кэрол вздохнула и придвинулась ближе к нему.

– Как же я могу об этом забыть? – по-детски удивилась она.– Ты для меня– все! Мне ничего не нужно – только быть рядом с тобой.

Фрэнк улыбнулся и нажал на газ. Темнело. В воздухе закружились снежинки – примета ее верного края. Летом Дарем преобразился, словно по волшебству, но Кэрол по-прежнему будет здесь, рядом. Будет бегать по полям, гулять с ним вдоль моря, засыпать в его объятиях каждую ночь. Его маленький ангел-хранитель. Его любимая.