1 глава

— Ты просто невозможна!

Это было сказано раздраженным, нетерпеливым тоном. Диана де Фурнье подняла глаза с наигранно обиженным выражением.

— Я? Невозможна? В чем же это выражается?

Эжен де Фурнье возмущенно посмотрел сверху вниз в лицо своей матери, сощурив темные глаза.

— Ты прекрасно знаешь, что собираешься играть судьбой этой девушки, преследуя собственные цели.

— Вовсе нет, Эжен. Если я и попытаюсь манипулировать ею, то с самыми чистыми намерениями. Помимо всего прочего, такова была последняя воля ее отца, и я ни при каких условиях не могла отказать ему.

— Мне кажется, ты редко отказывала ему в чем-либо, — буркнул ядовито сын.

Диана улыбнулась, готовая погрузиться в воспоминания.

— Да, верно. Наша связь длилась почти двадцать лет. Мы с Эдвардом очень дорожили друг другом.

— Но недостаточно, чтобы заключить брак, — произнес Эжен, бросив на мать насмешливый взгляд. — По-моему, быть так долго чьей-то любовницей — странно. Это не свидетельствует о сильном чувстве.

— У нас не было возможности пожениться. Мы оба уже были связаны брачными узами. — Диана говорила тоном, не допускающим возражений. Она встала, оправляя платье, затем заглянула в мрачное, настороженное лицо сына. — Тебе пора ехать, — решительно заявила она.

Эжен резко повернулся и прошелся по комнате, кипя от возмущения.

— Не знаю, и зачем я только согласился! — резко сказал он. — Мне вся эта история очень не нравится. Она не достойна тебя. Ты намеренно вмешиваешься в жизнь человека, которого совершенно не знаешь.

— Мне многое известно из ее жизни. Она нуждается в помощи, и кто еще может предоставить эту помощь, как не я?

— Ты ее совсем не знаешь! — задыхаясь, крикнул Эжен. — Может быть, девушка не поспешила бы так охотно приехать, если бы догадывалась о твоем коварстве и твоих планах.

Он вдруг остановился и впился бешеным взглядом в лицо Дианы.

— Она обещала приехать, — пытаясь сохранять спокойствие, произнесла мать. — Она дала торжественную клятву своему отцу, и я позвонила ей по телефону, как только получила письмо Эдварда. Он обо всем договорился с дочерью незадолго до смерти, и мне осталось только принять к сведению, что девушка согласилась приехать сюда. Кроме того, мой друг, ты не представляешь, что я собираюсь предпринять. — Диана строго посмотрела на сына, как бы показывая, что она упряма и полна решимости идти до конца. Уж во всяком случае, ничего не боится. — Обычно я держу свои мысли при себе и о своих делах не распространяюсь.

— Да уж, ты обожаешь секреты. Я определенно не знал ничего о деле, которое тянулось на протяжении почти всей моей жизни.

— А тебе незачем было знать об этом. Ты был подростком, то есть в том возрасте, когда все люди — отчаянные максималисты и обожают вставать в позу обличителя. Мы с Эдвардом тщательно скрывали нашу любовь. Мы не собирались трубить о ней направо и налево, ведь у нас никогда не было ни малейшего шанса пожениться. Все упиралось в твоего отца. Я никогда не развелась бы с ним, независимо от моих чувств к нему. Я выходила замуж на всю жизнь.

Эжен цинично засмеялся. Он с вызовом смотрел на мать, держа руки в карманах. От его высокой фигуры веяло жесткой мужественностью, неуступчивостью, и тогда она, пытаясь быть тактичной, приняла несколько смущенный вид.

— Ну, этим объясняется, пожалуй, еще не все. У меня был ты. В конце концов, все должно было достаться тебе, и у меня не было ни малейшего намерения лишать тебя хотя бы части твоего наследства только из-за того, что твой отец и я абсолютно не переносили друг друга. Представляешь, что было бы, если бы я объявила ему о разрыве. Мне известно, что гласит закон, но я прекрасно знала, что за человек твой отец. Чтобы навредить мне, он поднял бы на ноги всех своих адвокатов, те придумали бы хитроумный ход против меня. А это неминуемо означало бы прямой ущерб для тебя. Ты бы многого лишился в результате моего развода с твоим батюшкой. Он был способен мстить мне до гробовой доски, тщательно спланировав все заранее. Я не могла так рисковать.

— Все это просто отвратительно, — прорычал Эжен.

В его глазах закипала ярость, хорошо знакомая Диане де Фурнье.

— Ты не счел бы это отвратительным, окажись сам в таком положении, — резко сказала она. — А теперь поторопись, милый. Мы не должны допустить, чтобы девушка стояла, дрожа от страха и не зная, встретят ее или нет.

— Она дрожала бы еще сильнее, знай, с чем ей предстоит столкнуться, — ядовито заметил Эжен.

В ответ мать смерила его долгим взглядом с ног до головы и усмехнулась.

Эжен был высок и строен, его густые, черные как смоль волосы были красиво подстрижены и доходили почти до плеч. В нем чувствовалась огромная сила. Его широкие атлетические плечи резко контрастировали с узкими бедрами. Длинные, сильные ноги, обтянутые джинсами, и изящные руки аристократа, которые сейчас он засунул в карманы, дополняли портрет совершенного в своей элегантности молодого мужчины. В нем соединились лучшие черты двух миров: неуемная жизненная энергия и практицизм от матери-англичанки, происходившей из небогатой семьи, а светский лоск и обходительные манеры, когда снисходил до условностей, — от отца-француза, дворянина старинного рода. Смесь получилась, довольно своеобразной. Любая женщина обратила бы внимание на его мужественную, с легким оттенком грусти красоту и звериную собранность, и грацию в каждом движении. Это, однако, слегка пугало.

Диана вдруг улыбнулась сыну не без самодовольства. Она очень гордилась Эженом. А в его черных глазах, как обычно, стоял вопрошающий скептицизм.

— Только не пытайся втянуть меня в свои коварные планы, — спокойно предупредил он мать. — У меня и так хватает дел.

— Не сомневаюсь, — пожала плечами Диана и безразлично махнула рукой. — У меня вообще нет никаких планов, к твоему сведению. Просто речь идет о том, чтобы несколько отдалить эту девушку от мужчины, который постоянно был рядом с ней в Англии. Если мне удастся уговорить ее погостить у нас какое-то время, все будет в порядке. Только в противном случае мне придется выработать какой-то план. Без сомнения, тогда я обращусь за помощью к тебе.

— И напрасно потеряешь время. Я категорически против всей этой возни. К тому же я не плету интриги против женщин, — произнес Эжен холодно и взглянул на свои плоские, как пластинка, золотые наручные часы.

— Твоя жизнь течет ровно и гладко, потому, что ты подстегиваешь ее, как лошадь кнутом. К чему тебе планы? Что касается женщин, то, я не сомневаюсь, что они падают к твоим ногам без малейших усилий с твоей стороны. Ну, а мне, слабой женщине, всегда приходилось все продумывать заранее, но, как я уже сказала, сейчас у меня никакого плана нет. — Диана окинула сына критическим взглядом. — Кстати, разве ты не будешь переодеваться?

— Я уже одет, — заверил ее Эжен, — и по-моему, вполне прилично. В конце концов, я выполняю только функцию шофера.

— Все-таки, может быть, ты наденешь костюм…

— И не подумаю. Мне кажется, она тоже сейчас не в вечернем платье.

Секунду-две он, прищурившись, с вызовом смотрел на мать. Обычно она была отличной собеседницей с тонким чувством юмора, но в такие моменты, как сейчас, Эжен ее так не воспринимал. Для женщины своего возраста она была слишком уж непредсказуемой.

Диана поняла, что спорить бесполезно. Сын был строптив, и упрям, и если уж что-то решал для себя, переубедить его было невозможно.

— Очень хорошо. Думаю, ты способен вскружить голову любой женщине, во что бы ни был одет. Ты у меня такой красавчик, Эжен! Я безумно горжусь тобой.

Эжен неожиданно рассмеялся, и в глазах его забегали веселые чертики.

— Гордишься не мной, а собой, поскольку люди видят, что я твой сын! — шутливо заметил он.

— Красота твоя, мой милый, — от отца, — сообщила ему Диана с некоторой долей язвительности. Затем она слегка постучала пальцем себе по лбу. — А вот ум ты получил от меня, сынок.

Внезапно темные глаза Эжена стали необычайно нежными, и он виновато посмотрел на мать.

— Я поеду. Но не пытайся впредь втягивать меня в свои интриги. В последний раз предупреждаю тебя, Диана.

— Разве я способна на такое, дружок? Неужели я забивала когда-нибудь твою красивую голову своими проблемами?

Эжен уловил издевку в словах матери, но промолчал и направился к двери, оставив ее в одиночестве.

Из окна Диана наблюдала, как он шел к своей машине: красивый, великолепно сложенный, по-своему грациозный. Ветер шевелил его густые волосы. Это — мужчина, с которым приходилось считаться. Если бы был жив его отец, сыну было бы трудно — он не мог бы так безжалостно играть на чувствах других. Эжену пришлось бы иметь дело с отцом, а тот был крутым человеком.

Так или иначе, она улыбнулась, окинув взглядом свою уютную гостиную. Что бы ни думал Эжен, но у нее действительно нет никаких планов. Она давно привыкла импровизировать на ходу, и хотя видела фотографии дочери Эдварда, но не имела ни малейшего представления о характере девушки. Правда, можно предположить, что та совершенно избалована и испорчена воспитанием. В любом случае у девицы вскоре будет больше денег, чем нужно для ее блага. Впрочем, тот человек крепко держит ее в своих лапах.

Глаза Дианы затуманились, однако она выпрямилась с выражением решимости на лице. Эдвард хотел этого. Он дал ей поручение, которое она должна выполнить как можно лучше. Встретиться с девушкой — последнее, что она еще способна сделать для ее отца. К тому же ее живой ум найдет, наконец, чем заняться. Словом, Диана будет с нетерпением ждать возвращения сына. Он привезет к ней дочь человека, которого она любила много лет.

Сначала Эжен ехал по землям поместья узкой извилистой дорогой среди полей, окружающих родовой замок де Фурнье. Замок не отличался ни величественностью, ни блеском, хотя выглядел весьма романтично. Вид у него строгий и мрачный, особенно при такой погоде, как сейчас, когда черные грозовые облака клубятся над башнями, а ветер гнет к земле растущие вокруг него деревья.

В воздухе запахло дождем, но, ни одной капли еще не упало на лобовое стекло автомобиля. Глядя по сторонам, Эжен с удовлетворением отметил, что поля вспаханы, ограда добротна. Конечно, работы предстоит еще много, а времени, как всегда, катастрофически не хватает. Завтра надо начинать обрабатывать землю в самой отдаленной части поместья. В это время года там труднее всего, и если начнутся грозы, придется повременить. Удовлетворенным взглядом хозяина он окинул стадо коров, сбившееся в низине на краю выгона.

Эжен проскочил сквозь огромные, сложенные из белого камня ворота, увенчанные весьма впечатляющими фигурами чугунных львов, и выехал на магистраль, ведущую к Парижу.

Задумчивое красивое лицо Эжена вновь стало мрачным. Он не мог объяснить себе, почему ввязался в эту историю, но одно ему было ясно: он не будет потакать никаким выходкам своей матери. Если у девицы есть хоть капля здравого смысла, она не приедет. Интересно, знает ли она о том, в каких отношениях состоял ее отец с женщиной, которую ей вскоре предстоит встретить? Для нее, очевидно, эта новость будет таким же сюрпризом, как и для него, Эжена. То, что он узнал от матери вчера вечером, не вызвало у него неприязни или презрения к Диане, хотя собственная роль в запутанных семейных делах совсем не приводила в восторг. Он прекрасно понимал, что за жизнь была у Дианы с его отцом, но не имел ни малейшего представления о тайной стороне ее жизни, не известной никому. Его чувственный рот тронула усмешка. Если можно поразвлечься, мать не упустит случая. Даже выйди она замуж за бедняка, она и тогда бы горя не знала благодаря своей изворотливости и практичности и нашла бы способ обрести достаток. Хитрости и находчивости ей не занимать!

Девушке из Англии придется быть начеку, если она не хочет попасть в силки, расставленные его матерью. А в том, что у Дианы в голове роятся какие-то коварные замыслы, он нимало не сомневался, несмотря на все ее заверения. Решив ни при каких условиях не вмешиваться в дела матери, Эжен предоставлял ей полную свободу действий. Фамильный замок, может быть, не настолько велик, но все-таки хозяйственные заботы помогут ему держаться подальше от ее интриг. Ни минуты своего драгоценного времени он не потратит впустую на девицу, которая, вероятно, дурно воспитана и почти наверняка тесно связана с сомнительным во всех отношениях человеком.

Эжен имел некоторое представление, каков образ жизни богатых англичан, а Эдвард Лестер был одним из них. Вполне возможно, что эту девицу с непозволительно раннего возраста предоставляли самой себе. Уж не вздумает ли и тот человек заявиться сюда вместе с ней? Диана явно не обрадуется приезду девушки в сопровождении типа, существование которого вызвало нынешний неожиданный поворот в ходе событий.

Эжен снова взглянул на часы и прибавил газу. Послушная умелым рукам серебристо-серая машина пулей понеслась по автостраде. Если б он и дальше ехал неспешно, думая о вещах, о которых размышлять вовсе не хотелось, то девушке, безусловно пришлось бы ждать в аэропорту. Все, что ожидалось от него, — это распознать ее в толпе пассажиров и привезти в замок. Остальное — дело Дианы. Его это совершенно не касается.

Над Парижем висели тяжелые свинцовые тучи, когда Эжен подъезжал к зданию аэропорта и искал, где поставить машину. Самолет из Лондона уже приземлился. Пассажиры проходили паспортный контроль. Эжен приехал как раз вовремя, не опоздав ни на минуту. Ему не хотелось болтаться без дела, к тому же здесь было холодно и ветрено, как и у них, в Нормандии.

Он сразу же направился в здание аэровокзала, оглядел зал ожидания и с раздражением подумал, что найти девицу здесь будет нелегко. Фотографии у него не было, он располагал лишь ее приблизительным описанием, полученным от матери. По словам Дианы, она блондинка. Да здесь полно женщин со светлыми волосами, и большинство из них, кажется, прибыло самолетом из Лондона!

Эжен стоял в полной неподвижности, засунув руки в карманы. Полы его куртки были откинуты назад. Придется ждать и ждать, пока не разойдутся пассажиры лайнера. И только, тогда он увидит тех, кто ожидает встречающих. Он подумал, что она наверняка будет держаться крайне надменно и высокомерно, она же англичанка, дочь очень богатого человека и, несомненно, привыкла к бесконечным знакам внимания. Эжен с раздражением осознал, что теряет драгоценное время. С недовольным видом он огляделся еще раз, и вдруг взгляд его остановился. Это та самая девушка, которую он искал, подсказал ему инстинкт.

Высокая, стройная, довольно бледная, очень светлые волосы прямыми, тяжелыми прядями рассыпаны по плечам. Густая золотистая челка доходила почти до глаз; чувствовалось, что она слегка обеспокоена, явно кого-то ждет, и Эжен сразу же понял, что ждет она именно его.

Он понаблюдал за нею какое-то время, пытаясь суммировать свои впечатления. Девушка выглядела не столько высокомерной, сколько испуганной и, как ни странно, несколько смущенной. Эжей вдруг вспомнил, что ее отец умер всего две недели назад. По словам Дианы, они с дочерью были очень близки, и он подумал, что смерть отца, видимо, явилась тяжелой потерей для нее. Посвятил ли отец ее в свои секреты? Видимо, нет. Сейчас ей, опять же по данным Дианы, всего двадцать два.

Как он и ожидал, она была прекрасно одета. Темно-синий костюм с небольшим белым воротником эффектно оттенял ее белокурые волосы. Глаза миндалевидной формы. На расстоянии Эжен не мог определить их цвета, но, конечно же, они не такие темные, как у него. Он понаблюдал за девушкой еще пару секунд и, поймав ее неуверенный взгляд, решил, что пора подойти, иначе они простоят так целый день.

Его губы сердито сжались. Она совсем не соответствовала представлению, сложившемуся у него до встречи. От нее исходило такое очарование, которого Эжен никак не ожидал найти в особе, запутавшейся в отношениях с человеком с подмоченной репутацией. Может быть, опасения Эдварда Лестера были напрасными или он просто ревновал свою единственную дочь ко всем окружающим ее мужчинам? Диана приняла его оценки на веру, без каких-либо колебаний, и весьма возможно, девушку заставили приехать сюда без всяких на то оснований. Впрочем, и под маской нежной красоты может скрываться всякое… Нет, Диане уже больше никогда не втянуть его, Эжена, в свои проделки.

Кристина одиноко стояла со своим багажом посреди зала ожидания. Вокруг — множество незнакомых лиц. Она оглядывалась по сторонам, надеясь все же, что кто-нибудь встретит ее, как обещала ей та женщина по телефону. Она не могла не нервничать. Она еще никогда не попадала в такое положение, в каком оказалась сейчас. Тяжело вздохнув, Кристина закусила губу и опять скользнула взглядом по волнам движущегося людского моря. Последние две недели были сплошным мучением. Предсмертные откровения отца почти лишили ее душевного покоя. Несмотря на пережитое потрясение, она дала обещание и должна его выполнить. Ничто не помешает ей сдержать слово, данное умирающему.

На душе у девушки было тоскливо и тревожно. Силы были на пределе, она чувствовала себя совершенно разбитой. Последний день, проведенный с отцом, потряс ее. Дочь знала, что отец умирает, но не имела ни малейшего представления о том, что он собирался рассказать ей. Она до сих пор до конца не могла этому поверить. Невозможно представить себе, что с самого рождения Кристины, все эти двадцать с лишним лет, отец вел двойную жизнь. А теперь ей предстоит встретиться лицом к лицу с женщиной, которая была отцу ближе всех, и девушка просто не знала, как ей следует вести себя с этой особой.

Она поспорила с Хьюго, но оба остались при своем мнении, и его отношение ко всем этим событиям ее обескураживало. Он считает: ее отец умер, и никакими обещаниями его не вернуть. Поэтому она должна все выбросить из головы, в том числе и поездку во Францию. Но Кристина была непреклонна. Обещание, данное отцу, она сдержит, несмотря на все свои опасения. Отец любил ее. Он любил и эту женщину, и если попросил дочь навестить ее, значит, у него были достаточно веские на то причины.

Так или иначе, ей очень не хотелось ссориться с Хьюго, к тому же в последнее время она часто полагалась на него. Он хотел, чтобы их отношения продолжались, но Кристина остерегалась этого. Сам Хьюго ей нравился, но его образ жизни вызывал у нее беспокойство. Во всяком случае, волшебная искра чувства в их взаимоотношениях отсутствовала. Она никогда не ощущала этой самой искры в общении ни с одним мужчиной, но женский инстинкт подсказывал: это — необходимое условие, иначе их связь превратится в сделку двух расчетливых партнеров.

Кристина внезапно вздрогнула, заметив, что ее пристально рассматривает какой-то привлекательный молодой мужчина. Она пыталась отвести глаза в сторону, но ее взгляд, словно магнитом, тянуло назад. Ее вдруг охватило странное чувство вины, ибо мужчина смотрел на нее, как ей показалось, холодно и с презрением.

Он был высок ростом, строен, широкоплеч, уверен в себе и не совсем похож на других. В его манере держаться совершенно не ощущалось никакой предупредительности и подобострастия, которую демонстрировали в избытке другие знакомые Кристине мужчины. Уверенность и сила исходили от всего его существа, как у тигра, готовящегося к прыжку. Его бледно-голубые джинсы, белый свитер с высоким воротом и серая спортивная куртка говорили о том, что он не наряжался специально для встречи. При всем этом выглядел он удивительно элегантно. Ей не привыкать было видеть элегантно одетых мужчин, но этот человек казался настолько своеобразным, что становилось неуютно.

Кристина постаралась уйти от его задумчивого тяжелого взгляда, но не могла избавиться от его мысленного образа — горячие черные глаза, густая челка; падающая на лоб. Она была в страшном смятении и не понимала, почему этот человек смотрит на нее так пристально. Никогда прежде никто не смотрел на нее столь циничным и откровенно изучающим взглядом. Через секунду она вновь подняла глаза на незнакомца — просто не могла удержаться от этого — и увидела, как его губы внезапно жестко сжались, глаза сощурились и впились в нее, словно копья. Сердце девушки на всякий случай тревожно екнуло, когда он еще более грозно насупил брови и пошел к ней.

Ошибки быть не могло — он направлялся именно к ней, причем его цепкий взгляд не отрывался от нее ни на миг. Леденящий ужас все сильнее сковывал девушку. Не может быть, чтобы именно он приехал встречать ее. Кристина молилась, чтобы встречающим оказался кто-нибудь другой, но все надежды рухнули, когда он остановился перед ней.

— Мадемуазель Лестер?

— Да. — У Кристины захватило дух, она замерла при звуке этого резкого, низкого голоса.

Не удостоив гостью взглядом, он наклонился, чтобы взять ее багаж.

— Я — Эжен де Фурнье, мадемуазель. Я приехал, чтобы отвезти вас в замок.

Он поднял ее вещи без малейших усилий, что свидетельствовало о немалой силе. Кристина последовала за ним к выходу, замирая от страха и безысходности, тогда как прежде она чувствовала лишь некоторое неудобство. Замок? Ни о каком замке и речи не было! Собственно, место, где она остановится, вообще не упоминалось, но она поняла, что это где-то недалеко от Парижа. Допустим, замок расположен поблизости, но неужели она была настолько глупой, что прилетела сюда, не узнав даже точного адреса?

Имя ее он назвал правильно. По телефону с нею говорила мадам де Фурнье, правда, разговор был коротким. Та лишь хотела удостовериться, что Кристина готова приехать во Францию, как она обещала отцу. Получив согласие девушки, мадам де Фурнье сообщила, что ее сын встретит гостью в Париже. Этим первый разговор и ограничился. Сейчас Кристина подумала, что поступила глупо, доверившись мрачному типу, в сопровождении которого выходила из здания аэропорта под грозовое небо. А что если она стала просто легкой добычей злоумышленника?!

Эжен молчал. Вид его дорогого автомобиля подействовал на Кристину успокаивающе. По крайней мере, это нечто реальное, а в данный момент она ощущала себя в призрачном мире. Ей казалось, что ноги едва касаются земли. Это чувство она испытывала уже в течение последних двух недель, и встреча в аэропорту никак не помогла от него отделаться. Девушка словно внутренне оцепенела, полностью лишившись способности постоять за себя, и если этот человек собирается заманить ее в ловушку, то она не сможет оказать ему никакого сопротивления. Уложив в машину багаж, мужчина раскрыл перед ней переднюю дверцу. Эжен держался с ледяной вежливостью, граничащей с полным безразличием. Вскоре машина на большой скорости вырвалась с территории аэропорта на автостраду и понесла Кристину на север от Парижа. Обрывался ее последний контакт с людьми, которые хоть как-то могли позаботиться о ее безопасности.

Они не проехали и нескольких миль, когда ей стало ясно, что водитель решил вообще не раскрывать рта. Страхи Кристины поуменьшились, и теперь к испугу примешалось чувство досады.

— Сожалею, что вам пришлось, месье, встречать меня, — заявила она высокомерно. — Вас, очевидно, все это совершенно не касается.

— Я делаю это ради моей матери. Она попросила меня встретить вас, и я не мог ей отказать.

— Я вам признательна, месье. Ивсе же я чувствую себя несколько неловко, оттого что вам приходится делать это по обязанности.

— А разве вы действуете не по обязанности, мадемуазель?

— Я обещала, месье, Есть обещание, которое я должна сдержать. Думаю, ваша мать поступает так же.

— Почему? — спросил он враждебным тоном, не отрываясь от полотна дороги. — Почему это столь важно для вас?

— Мой отец попросил меня встретиться с…

— С его любовницей, — хладнокровно, ничуть не стесняясь в выражениях, подсказал ей Эжен. — Вы разве не знали?

— Теперь знаю. Отец просил меня приехать сюда и… и пожить с месяц.

— Месяц? — Это слово произвело впечатление на Эжена, и он бросил встревоженный взгляд на Кристину, прежде чем пробормотал — Она об этом ничего не сказала. Моя мать вообще говорит лишь то, что считает нужным. До вчерашнего дня я ничего не знал об их связи. А вы готовы прожить целый месяц у совершенно незнакомых людей?

— Я должна, — спокойно ответила Кристина, хотя сердце ее упало, настроение испортилось окончательно. — И я сдержу свое слово, даже если это и будет очень трудно. В сущности, у меня не так много времени.

На лице Эжена застыло скептическое выражение, и он взглянул на девушку с иронической усмешкой. Машина молнией неслась по автостраде, но такая скорость, видимо, была обычной для Эжена.

— А чему вы посвящаете свое драгоценное время, мадемуазель? — сухо спросил он.

— Моей работе, месье, которой я не уделяю должного внимания с момента, как заболел отец. — Она вздохнула и поглядела в окно автомобиля.

В стороне, куда мчалась машина, явно и несомненно начинался дождь. Тьма быстро сгущалась, и все вокруг казалось мрачным и унылым. Тем более, что рядом сидел такой колючий человек.

— Вашей работе, мадемуазель?

Кристина уловила издевку в его голосе. С насмешками она сталкивалась всегда, когда разговор заходил о ее работе. У отца было огромное состояние, стало быть, недостатка средств к существованию Кристина не испытывала, но ее выводила из себя мысль о том, что она, по мнению окружающих, просто богатенькая папенькина дочка-бездельница.

— Я держу магазин, — резко ответила она.

— Магазин? — Кристина заметила, что ей почти удалось сбить спесь с Эжена и заставить его забыть тон холодного превосходства. — И чем же вы торгуете?

— Книгами, месье. Магазинчик, правда, невелик, но я намерена расширить его.

— А, ну конечно, вы хотите, чтобы ваше дело процветало!

В этих словах прозвучало явное презрение, и Кристина поняла: ее уже воспринимают как алчную стяжательницу.

— Нет, я хочу лишь, чтобы через мой магазин проходило, как можно больше книг, — Ядовитая издевка невольно вкралась и в ее собственный тон, и Кристина заметила, как его губы дрогнули в кривой улыбке.

— Я бы подумал, мадемуазель, что с университетским дипломом вы занимаетесь чем-нибудь более интеллектуальным, чем торговля в лавочке.

— У меня нет университетского диплома. Да я и не рвалась получить его. В Англии не обязательно заканчивать университет. Тех, кто не хочет идти туда, в Англии наказаниям, слава Богу, не подвергают и не сажают в тюрьму. Мне же всегда хотелось иметь дело с книгами. Именно этим я и занимаюсь. — Кристина уже начала уставать от словесной пикировки.

— Значит, вы оставили свой магазин запертым на замок, мадемуазель? — Голос Эжена уже несколько утратил свою резкость, но тон все равно оставался неприязненным.

— Нет. За ним присматривает моя подруга, с которой мы учились в школе. У нас с ней общие интересы, и я совершенно спокойно оставляю ее вместо себя. Правда, на сей раз мое отсутствие слишком уж затянулось. Когда отец заболел, мне приходилось постоянно быть при нем. Да и теперь… — Она замолчала.

Они въехали в зону дождя. Сначала по лобовому стеклу ударили первые капли, потом полились тяжелые струи воды. Кристину подавляло сознание того, что она заперта в тесном пространстве мчащейся сквозь мглу машины вместе с мрачным незнакомцем, который по какой-то причине относится к ней с неприязнью, хотя совершенно ее не знает. Она почти осязала исходящие от него флюиды недоброжелательства и надеялась, что ей не придется часто видеться с ним в дни пребывания в замке. Она чувствовала себя усталой, подавленной и одинокой.

— Долго ли нам еще ехать, месье?

Она опять ощутила потребность прервать тягостное молчание и в ответ снова услышала все тот же саркастический тон.

— Очень долго. Наши владения находятся в департаменте Эвр, это почти самый север страны.

Кристина вспыхнула и решила с этого момента более не предпринимать попыток разговорить его. Если он не хочет общаться с ней, то почему она должна проявлять инициативу? Девушка сидела, сложив руки на коленях. Больше она не произнесет ни слова — решено! Лучше уж погрузиться в собственные грустные мысли, чем подвергаться насмешкам с его стороны. Невоспитанный дикарь!

Но, что-то, все же не позволяло считать Эжена де Фурнье совсем уж неотесанным дикарем. Во всем его облике чувствовалась удивительная элегантность. Тем не менее, его мрачный и ядовитый тон и плохо скрываемое презрение к приезжей заставляли Кристину считать его человеком, который скажет все, что ему заблагорассудится. Кристина подозревала, что при любых обстоятельствах он поступит так, как ему угодно, не считаясь с чувствами окружающих.

 

2 глава

Уже почти стемнело, когда Эжен съехал с автострады. Кристина чувствовала себя разбитой, хотелось пить, и как ни странно, у нее пробудился аппетит. Она так нервничала перед отлетом из дома, что ничего не могла есть, и решила перекусить по прибытии в Париж. Но времени на это не нашлось. Да, собственно, ей и не хотелось. А теперь она бы с удовольствием что-нибудь съела.

Дорога пошла в гору. Они, ехали посреди широких полей. Вдали, стал виден черный силуэт замка на фоне темно-синего неба. Было еще вполне светло, чтобы рассмотреть его с близкого расстояния. Серые стены, высокие узкие стрельчатые окна, башни под острой черепичной крышей. За громадой замка потемневшие деревья мотались из стороны в сторону: под нарастающими ударами штормового ветра. По небу неслись черные тучи, опускаясь все ниже и ниже, и Кристина содрогнулась от мысли, что это, без всяких сомнений, то самое место, где ей предстоит провести четыре долгие недели.

Итак, через несколько минут она увидит загадочную женщину, о которой ничего не знала в течение всей жизни. Отца Кристины и эту женщину соединяли узы, которые оставались тайной для всех окружающих в течение долгих двадцати лет.

— С прибытием, мадемуазель.

При звуке голоса Эжена де Фурнье девушка едва не подпрыгнула на сиденье. До ее сознания дошло, наконец, что машина остановилась перед входом в замок. Кристина посмотрела вверх на широкую каменную лестницу с пологими ступенями, ведущую к огромным воротам, которые, казалось, скрывают за собой жилище сказочного злодея. Она почему-то подумала, что не встретит здесь сердечного гостеприимства. Мадам де Фурнье тоже лишь исполняет свой долг. Хотя бы это объединяет их с матерью Эжена, но с ним самим у Кристины нет и, не может быть ничего общего.

Что-то заставило ее взглянуть на сидящего рядом с ней мужчину, иона обнаружила, что Эжен тоже пристально смотрит на нее, положив руку на спинку сиденья.

— Месяц — не столь малый отрезок времени, мадемуазель Лестер, — спокойно заметил он. — Вы будете скучать, а я подозреваю, что вы к этому не привыкли. Здесь очень мало развлечений, особенно такого рода, каким вы предавались в Лондоне. Теперь вы понимаете, к чему привело вас данное под влиянием минуты обещание?

— Я это пообещала не под влиянием минуты. — Кристина была взволнована, встревожена, но ее синие глаза выдержали его взгляд. — Да, я выполняю просьбу отца без особой радости. Но я любила своего отца, и мой долг — исполнить его последнюю волю, что бы ни случилось.

Эжен еще некоторое время смотрел на нее, не отрывая взгляда от бледного лица, затем кивнул, отвернулся, вышел из машины.

— Одну минуту, мадемуазель. — Обойдя автомобиль, он помог Кристине выйти. Прикосновение его сильной руки к локтю почему-то взволновало ее. — Пожалуйста, проходите, мадемуазель.

На этот раз, издевка в его голосе соседствовала с желанием позабавиться. Губы его сложились в язвительную усмешку.

— Несмотря на суровый средневековый вид, наш замок — вполне комфортабельное жилище, — продолжал Эжен. — Мы с вами пройдем во внутренние покои, где вы сможете увидеться с Дианой.

— Диана? Вы называете свою мать по имени?

— Моя мать считает, что почтительное обращение лишний раз подчеркивает то, что она уже немолода.

Кристина набрала побольше воздуха в легкие и стала подниматься по ступеням к тяжелой двери. Эжен, шел впереди. Он распахнул дверь перед ней, и Кристина вступила в полосу света. Она услышала, как огромная створка захлопнулась с тяжелым, неприятным звуком. В этот момент девушка вдруг почувствовала, как будто вся ее прошлая жизнь невозвратимо отрезана. В голове засела смутная, пугающая мысль, будто ее захотят заставить жить по-новому, а былому суждено стать лишь призрачными воспоминаниями.

Холл был выложен большими каменными плитами. Посредине лежал неимоверного размера ковер работы мастеров Обюссона. Панели черного дерева, по-видимому старинные, украшали стены, причем ни разу ни на одной не повторялся рисунок тонкой резьбы.

Боковая дверь открылась, и высокая, стройная женщина, одетая с парижским лоском, вышла навстречу Кристине. Нельзя сказать, что Диана де Фурнье была красавицей, но ее определенно можно было назвать женщиной весьма привлекательной. Кристина представляла ее себе, правда, несколько иной. Сначала она совершенно не могла понять, что нашел в этой женщине отец, однако в ее облике, несомненно, было что-то необычное.

То ли выражение глаз, то ли приветливая улыбка, то ли смущение, отразившееся на лице женщины, — точно сказать почему-то Кристина не могла, но она почувствовала себя более свободно под взглядом темных, теплых глаз хозяйки замка. Если бы еще не присутствие непредсказуемого Эжена, стоявшего рядом!

— Диана, я привез мадемуазель Лестер.

В его голосе сквозила холодность, вызывавшая у девушки дрожь. Диана де Фурнье пошла ей навстречу, раскрыв объятия.

— Мадемуазель, приветствую вас у себя от всего сердца. Надеюсь, вы правильно меня поймете, если я скажу, что Эдвард часто рассказывал мне о вас. Как бы вы все это ни воспринимали, моя милая, факт есть факт. Мы оба связаны своими обещаниями, и хотелось бы думать, что вы погостите у нас подольше.

— Я намерена провести у вас месяц, мадам, — решительно заявила Кристина.

Теперь, когда она, наконец, увидела женщину, которая была так дорога ее отцу, она поняла, что вполне сможет выдержать месяц в этих стенах. Лишь бы подальше держался от нее Эжен, который, это совершенно очевидно, невзлюбил ее с первого взгляда. Вот только почему?..

К счастью, сейчас он повернулся и ушел, чтобы вытащить ее багаж из машины. Диана крикнула ему вслед, что очень скоро будет подан ужин, и, к удивлению Кристины, повела ее прямо в кухню.

Кухня была огромной, как и положено в замке, построенном Бог весть в какие времена, возможно, сразу после Столетней войны. На потолке перекрещивались закопченные деревянные балки, соединявшие стены из грубо обработанного камня. Пока мадам де Фурнье накладывала кушанья на блюда, Кристина молча осматривалась, раскрыв рот лишь для того, чтобы попросить дать ей чая с молоком и сахаром.

— Ну, как вам французская кухня, мадемуазель Лестер?

— Очень вкусно, спасибо, мадам. Мне нравится ваш замок. Здесь так уютно. — Немного поколебавшись, она добавила — Я была бы очень рада, если бы вы звали меня просто Кристиной.

Она сразу же увидела, какое удовольствие доставила хозяйке своим предложением, Диана просияла улыбкой и сразу как-то успокоилась.

— Спасибо, моя милая, — ласково сказала она. — Вы тоже могли бы звать меня просто Дианой? Даже сын обращается ко мне так… Я знала вашего отца еще в те времена, когда он и ваша мать были вместе. Но я хотела бы, чтобы вы знали: я ни в коей мере не способствовала…

— Я не держу на вас зла, мадам, — прервала ее спокойно Кристина. Ей не хотелось говорить о своей жизни, но есть вещи, о которых молчать просто нельзя, если они рассчитывают общаться друг с другом без помех. Тем более, что Диана наверняка знает о ней почти все. — Мне известно, какую роль вы играли в жизни моего отца, и, вероятно, для вас не секрет, как поступила моя мать. Она оставила нас, когда мне было всего десять лет, и позже сознательно избегала всякой возможности со мной увидеться. Я знаю, вы были… подругой моего отца с тех пор, когда мне еще не исполнилось и двух лет, но в течение последующих восьми лет из того десятилетия, он считался женатым перед лицом закона и в глазах людей. Когда она ушла… во многих отношениях это было к лучшему. Вы знаете, я хорошо помню ее. Она была такой холодной, черствой, никого не любила. А я так хотела, чтобы меня любили, ласкали! От матери, однако, я не могла ждать ни любви, ни ласки. Возможно, и отцу доставалось тепла не больше, чем мне. Я ведь тогда об этом не задумывалась. Нет, мадам; я вас ни в чем не виню. Он заслуживал счастья, и, судя по тому, как он отзывался о вас, вы делали его счастливым.

На глаза Дианы навернулись слезы. Она быстро смахнула их, но они продолжали течь по ее лицу. Кристина поняла, что поступила правильно, когда решилась на откровенность.

Внезапно легкий шум за спиной заставил девушку резко обернуться. Она увидела Эжена, встретила его строгий взгляд. Наступило неловкое молчание, затем он произнес;

— Если вы попили чаю, мадемуазель, я провожу вас в вашу комнату.

Он провел ее через холл, освещенный сверкающими канделябрами, потом они поднялись по широкой каменной лестнице. Кристина шла за ним, потупив взор, стараясь не замечать его гибкой стройной фигуры. При всем своем изяществе он казался очень сильным и, вероятно, мог бы поднять ее одной рукой.

Она вздрогнула, придя в смятение от собственных мыслей. Наконец лестница привела их к развилке двух длинных коридоров, которые были ярко освещены. Отведенная ей комната находилась посередине одного из проходов, и когда Эжен раскрыл перед ней дверь, она вошла и была приятно поражена. Комната оказалась светлой и очень уютной. Здесь вполне можно будет уединиться, если обстановка в замке станет невыносимой. Багаж ее стоял на специальной подставке в изножье кровати.

Кристина поблагодарила Эжена, ожидая, что он сразу уйдет, и начала расстегивать жакет, но, подняв глаза, увидела, что он стоит неподвижно и угрюмо смотрит на нее.

— Четыре недели покажутся долгими, если у вас неспокойно на душе.

Он прищурился, и ее пальцы замерли на пуговице жакета. Господи, почему ей так тревожно в его присутствии? Кровь вдруг прилила к щекам. Хотелось по-детски зажмуриться или спрятаться под кроватью.

— Вы сможете сами спуститься вниз, мадемуазель? — спросил он, не сводя с нее глаз.

— Без сомнения, смогу. Кристина ответила спокойно, хотя сердце ее вдруг бешено забилось. Она желала, чтобы он поскорее ушел. Ну почему он медлит?! Не похоже, что ему хочется с ней поговорить. И вообще это же наглость! Разве можно с таким цинизмом разглядывать женщину? И все же, она чувствовала себя не сердитой, а беззащитной, совершенно не зная, что сказать.

Эжен повернулся, чтобы уйти, но в этот момент неожиданно грянул сильнейший раскат грома, и Кристина испуганно вздрогнула. Она с детства боялась грозы и сейчас со страхом посмотрела в окно. Там было черным-черно.

Кристина немного успокоилась, когда Эжен ушел, — будто высвободилась из невидимой петли. Ей не пришлось долго собираться к ужину, ибо она заранее решила, что наденет. Она выбрала мягкие темно-зеленые брюки и такого же цвета тунику, расшитую золотыми цветами. Достаточно нарядно и в то же время практично и удобно. Кристина освежила макияж, поправила прическу и собралась идти вниз. Приятно будет снова оказаться на уютной кухне, зная, что снаружи свистит ветер и гремит гром.

Кристина пошла по устланному толстым ковром коридору и стала спускаться по лестнице. Пройдя всего лишь несколько ступеней, она увидела, что внизу стоит Эжен. Взглянув вверх, он тоже заметил ее.

Он переоделся к ужину и теперь был весь в черном: брюки и рубашка с открытым воротом. Хотя Эжен был без галстука, на всем его облике лежала печать все той же своеобразной элегантности. Боже, как он хорош! — невольно подумала Кристина.

Глаза Эжена смотрели на девушку с нескрываемым одобрением. Смутившись, она опустила взор и с преувеличенной быстротой стала спускаться по ступеням. Тут произошло непредвиденное. Внезапно погасло электричество, и наступила полная тьма. Лишь частые вспышки ослепительных молний озаряли холл, проникая сквозь окна высоко под потолком.

— Не двигайтесь, я сейчас подойду!

Резкая команда пригвоздила ее к полу. Кристина слышала шаги поднимающегося к ней Эжена. Очередная вспышка молнии позволила ей увидеть его лицо — совсем рядом. Девушка испуганно отпрянула.

— Обопритесь о мою руку, мадемуазель, — сказал он и взял ее под руку. — А то, не дай Бог, споткнетесь.

Надо было поблагодарить его за помощь, однако она промолчала и нерешительно двинулась дальше, нащупывая ногой каждую ступеньку. Она не могла отделаться от неприятной мысли, что если упадет, то потянет за собой и Эжена, а ей было страшно даже подумать, что такое может случиться.

Неожиданно Эжен тяжело вздохнул, и Кристина, пораженная и перепуганная, вдруг почувствовала, как он поднял ее в воздух и понес вниз с такой легкостью, как если бы она была невесомой. Она обняла его за шею, прижалась к его мускулистой груди, вдохнула запах его волос. Сердце ее затрепетало от восторга. Что это с ней? Разве можно так реагировать на прикосновения, в сущности, совсем незнакомого мужчины? Это же непристойно. Но лицо ее пылало, руки дрожали, соски стали чувствительными, а в самом низу живота появился приятный зуд. Такого с нею еще никогда не было.

Очевидно, она как-то выразила свое смущение, потому, что Эжен недовольно пробормотал:

— Не волнуйтесь, я не уроню вас. — В его голосе слышалось нетерпение. — Я взял вас на руки лишь потому, что вы спускались вниз слишком медленно. С вашими темпами мы были бы внизу завтра утром.

Его слова заставили ее смириться и не протестовать. Молчать и терпеть — может быть, теперь в этом главное. Однако при новой вспышке молнии страх вернулся к ней, и Кристина еще крепче прижалась к нему, не заботясь о том, что он подумает. Он — сильный, могучий, мускулы железные, и в эти минуты надежнее всего оставаться именно там, где она находится.

— Помощь, мадемуазель, иногда приходит совершенно неожиданно, — прошептал он. Если бы вдруг зажегся свет, Кристина обнаружила бы, что Эжен улыбается, но отнюдь не саркастически, как сна могла подумать, а очень нежно.

Когда они спустились в холл, он поставил ее на ноги, но не отпустил ее руки. Неуверенно шагая в темноте, Кристина с радостью и облегчением заметила появившуюся из кухни со свечой в руке Диану.

— Эжен, мальчик мой, что случилось? Почему не сработал аварийный генератор?

— Понятия не имею. Если ты приглядишь за мадемуазель Лестер, я пойду и разберусь, в чем дело.

— О, только не сейчас, Эжен, — закапризничала Диана. — Это подождет. Ужин давно готов, я собралась подавать на стол. Мы поужинаем при свечах, а ты займешься генератором потом. — Она посмотрела на Кристину сквозь мерцающий свет свечи и улыбнулась. — Романтично, не правда ли?

Эжен сухо заметил:

— Вряд ли мадемуазель Лестер находит это событие таким же восхитительным, как ты. Она боится грозы. Тот факт, что наш электрогенератор отказал в самый неподходящий момент, может заставить ее усомниться, так ли безопасно в нашем замке. — Он отпустил руку Кристины, и тут же она ощутила, что к ней снова вернулся прежний страх. — Наша гостья из Англии нервничает, Диана. Мы должны быть к ней более чуткими.

— Не надо так волноваться, моя дорогая, — стала успокаивать Кристину хозяйка дома. — Грозы приходят и уходят. Они ведь бывают, и нередко и в Англии, я-то знаю, ведь я сама англичанка.

 

3 глава

Запахи от плиты неслись самые соблазнительные, и когда Диана стала подавать на стол, Кристина уже знала, что, несмотря на свое смятение и недавний страх, съест все, что предложит ей гостеприимная хозяйка.

Кристина считала, что ужин будет проходить в чинной и церемонной обстановке. Она поняла, что ошиблась. Диана весело щебетала, беспрестанно улыбалась и задавала девушке вопросы об ее жизни в Англии. Когда речь зашла о книгах, Эжен неожиданно упомянул о книжном магазине Кристины.

— Странно, что ваш отец никогда не говорил мне о нем, — удивилась Диана. — Интересно, почему? Он так гордился вами, дорогая. Полагаю, он уважал вас за то, что вы самостоятельно зарабатываете себе на жизнь.

Смерть отца была большой потерей для Кристины. Правда, она имела много друзей, но, сколько из них были ее настоящими друзьями? Ближе всех ей был Хьюго, однако даже он не вызывал у нее полного доверия из-за своих таинственных деловых связей. Она не хотела мириться с его образом жизни, с клубами, которыми он владел и которые посещал, со сделками, постоянно заключаемыми им с подозрительными людьми.

Хьюго вначале ожидал, что она примет его образ жизни как должное. Она пыталась, но ничего не могла с собой поделать — ей нравилось это все меньше и меньше. В результате возникали неизбежные трения. Он страшно разозлился, когда она объявила ему, что собирается поехать во Францию. Кристина должна была признать, что Хьюго заставлял ее чувствовать себя загнанной в ловушку, после того, как ушел из жизни отец.

Диана разливала кофе, когда вспыхнул свет. Она с удовольствием заметила, что Кристина облегченно вздохнула.

— Видите? — хозяйка довольно улыбнулась. — Все образовалось само собой.

— Но как-то загадочно, — пробормотал насмешливо Эжен, поднимаясь из-за стола. — Пойду все же проверю аварийный генератор. Мне не хотелось бы, чтобы подобное повторилось еще раз. Прошу прощения, мадемуазель Лестер, но я удалюсь.

Он вышел. У Кристины сразу стало легче на душе. Только теперь она поняла, что единственной причиной ее беспокойства было присутствие за столом Эжена. Взяв свою чашку с кофе, Кристина пошла вслед за хозяйкой.

— Вы привыкнете к Эжену, — спокойно сказала та. — Он вовсе не такой колючий и резкий, каким кажется.

— Полагаю, он очень занят, и мы не будем часто сталкиваться, — заметила Кристина, с надеждой глядя на нее.

Ответ Дианы был ошеломляющим.

— У него действительно мало времени, и сегодняшняя гроза ему совершенно некстати. Из-за нее сельскохозяйственные работы затянутся, так что ему придется задержаться здесь на неделю или две.

— Он куда-то уезжает, мадам?

— О, Эжен не живет в замке, хотя он перешел к нам от его отца. Конечно, со временем Эжен получит его в наследство, но пока дом мой. Сын живет в Париже, — объясняла хозяйка своей гостье, слушавшей ее с весьма заинтересованным видом. — Время от времени в течение года Эжен наезжает сюда и наводит порядок, следит, чтобы все было, как положено и наемные работники, как следует выполняли свои обязанности. Он уже неделю здесь и, может быть, действительно задержится еще на пару недель. А потом он вернется в Париж.

Диана облокотилась о стол и задумчиво устремила взгляд на мерцающий в камине огонь.

— Мой муж оставил Эжену солидное дело. Де Фурнье издавна владели бумажными фабриками — еще с тех пор, когда один из королей Франции разрешил дворянам это. Они производили бумагу высшего качества, да и сейчас ее выпускают. В последние десятилетия дело шло в гору. Мой муж, а до него его отец показали себя весьма предприимчивыми дельцами. Сейчас наши деловые интересы охватывают всю Францию, простираются и за ее пределы. Эжен, можно сказать, возглавляет целую деловую империю, а сюда приезжает даже потому, что, подобно мне, любит эту землю. Свое здоровье и привязанность к суровому здешнему пейзажу Эжен унаследовал от отца, и я знаю: что бы ни случилось со мной, он никогда не продаст этот замок. Что же касается бизнеса, то у него железная хватка. Работает без передышки и получает удовольствие от этого.

Кристина была рада услышать о предстоящем возвращении Эжена в Париж. У нее появится шанс провести в замке де Фурнье согласно обещанию хотя бы две недели без всяких осложнений. Когда поблизости находится такой непредсказуемый человек, как Эжен, того и гляди случится какая-нибудь неприятность.

Удивительное дело — Кристина заснула на новом месте спокойным глубоким сном. В комнате было тепло и уютно, кровать мягкая и удобная. Гроза, слава Богу, кончилась. Кристина даже отважилась раздвинуть занавеси на окнах и увидела в небе бледную луну, проглядывающую сквозь быстро несущиеся тучи.

Она обещала сразу же по прибытии во Францию позвонить Хьюго, чтобы он не беспокоился, но в суматохе из-за грозы и в смущении, вызванном присутствием Эжена, забыла о своем обещании.

На следующее утро, когда Кристина проснулась, комната была залита лучами солнца. Голоса, доносившиеся с улицы, побудили ее быстро подняться с постели и подойти к окну. Внизу, на площадке, выложенной булыжником, она увидела джип, стоящий рядом с легковой машиной Эжена, оставленной там вчера вечером. Трава и листья деревьев еще не просохли после вчерашнего ливня, природа дышала свежестью. От атмосферы мрачности и подавленности, царившей накануне, не осталось и следа.

Из окна открывался вид на длинную пешеходную дорожку. Поднимавшийся в небо островерхий готический шпиль церкви свидетельствовал о близости деревни. Надо будет непременно осмотреть окрестности, подумала Кристина и сладко зевнула, чувствуя себя совершенно умиротворенной. Она продолжала стоять у окна, когда к джипу подошел Эжен. Его сопровождали два работника, все трое оживленно беседовали. Скорее всего, они обсуждали предстоящую работу. Кристина не могла оторвать от Эжена глаз, хотя и досадовала на себя за это.

На нем были джинсы, свитер и толстая куртка, на ногах резиновые сапоги. Несмотря на холод, голова у него оставалась непокрытой, и ветер трепал его густую черную шевелюру. Даже если бы люди внизу стояли ближе, она не разобрала бы всего, о чем они говорят, потому что разговор шел слишком быстро, а у Кристины французский еще оставлял желать лучшего.

Спустя несколько минут работники кивнули и разошлись в разные стороны. Эжен открыл дверцу джипа и сел за руль. Кристине хотелось понаблюдать за ним до последнего мгновения, пока он не уедет. Не отдавая себе отчета, она прижалась лицом к стеклу. И в тот самый миг Эжен медленно поднял глаза на неё, и усмешка заиграла у него на губах. Кристина отскочила от окна, будто ужаленная. Его усмешка была такой высокомерной, такой снисходительной! Немного придя в себя, она оделась и спустилась в ярко освещенную солнцем кухню, где ее ждал завтрак. Диана представила ей двух горничных, убиравших в доме. Одна из них сразу же вышла из кухни. Другая, по имени Розали, не спешила уходить. Она мыла посуду, не переставая оживленно болтать с хозяйкой замка. Ясные глаза женщины с интересом задерживались на золотистых волосах гостьи.

После завтрака Кристина поднялась в свою комнату и занялась делом, которое наметила еще накануне вечером, — стала разбирать чемоданы и развешивать свои платья в большом гардеробе. В тот момент, когда она вешала на плечики последнее, в дверь постучали. Вошла Розали и предложила свою помощь. Кристина, кое-как объяснившись по-французски, поблагодарила женщину и обрадовалась, убедившись, что ее действительно понимают. И поразилась, когда горничная обратилась к ней по-английски.

Разыскав внизу Диану, она рассказала ей об этом маленьком происшествии. Хозяйка замка от души посмеялась.

— Розали находит, что вы — самое прелестное существо, какое она когда-либо встречала, — такая белокурая, стройная, с глазами, словно у дикой лани.

Диана сама прибиралась в гостиной, делая все быстро и четко, и Кристина не хотела ей мешать. Она не знала, чем себя занять.

— Не надо думать, будто вы все время должны быть при мне, моя милая, — успокоила ее Диана. — Впереди у вас четыре недели. Постепенно мы лучше узнаем друг друга и будем чувствовать себя раскованнее, не так ли? А до тех пор, если захотите чем-либо заняться, — пожалуйста, поступайте, как вам нравится. — Диана улыбнулась. — Почему бы вам, например, не прогуляться вокруг замка?

— О, я бы с удовольствием, — радостно согласилась Кристина и помчалась наверх одеваться.

Через десять минут она уже вдыхала свежий, бодрящий воздух. За угловой башней начинался старинный парк с высокими мощными деревьями, которые казались ровесниками самого замка. Кристина решила последовать совету Дианы и пройтись по двору. Она увидела вдруг джип Эжена, стоящий возле стены, и ее охватила непонятная тревога. Но чего, собственно, она так боится его?

Кристина решительно открыла дверь сарая, вероятно служившего зернохранилищем, и услышала где-то высоко наверху шорох. Подняв глаза, она увидела Эжена. Он стоял, прислонившись к деревянным перилам, и смотрел на нее сверху вниз. Сердце девушки тревожно забилось, захотелось убежать. Он, очевидно, слышал ее шаги и хотел убедиться, кто идет. Теперь он это знал, и у нее не было выбора. Придется остаться — бежать слишком уж глупо.

Деревянная лестница вела наверх, где, вероятно, находился сеновал. Эжен стоял с граблями в руках.

— Здравствуйте, мадемуазель, — с усмешкой произнес он, и Кристина решила, что он вспомнил, что видел ее этим утром, у окна, в одной ночной рубашке. Она рассердилась, когда почувствовала, что ее лицо заливает румянец.

— Здравствуйте, месье, — ответила она по-французски.

Черные брови удивленно поползли вверх, когда он услышал четко произнесенные слова.

— Вы говорите по-французски? Или эти слова — единственное, что вы знаете?

— Говорю немного, но произношение у меня плохое, — поспешила с признанием Кристина.

Он отставил в сторону грабли и медленно стал спускаться вниз по скрипучей лестнице, продолжая неотрывно смотреть на девушку.

— Извините… Я не хотела вам мешать, месье, — выдавила из себя Кристина. — Я знаю, что у вас много дел. Ваша мать говорила мне.

— Зовите меня Эженом, — неожиданно предложил он дружелюбным тоном. — Может быть, если мы немного постараемся, то придем к взаимопониманию? Как считаете?

Кристина недоверчиво отнеслась к подобному предложению, особенно после того, как увидела скептическую улыбку на его лице. Она почувствовала облегчение, когда поняла, что Эжен собирается уйти. Она засеменила следом за ним, не желая оставаться дольше в этом темном сарае. Эжен оглянулся, лишь когда они выбрались на солнечный свет.

— Почему вы все время нервничаете? Неужели так сильно боитесь темноты, мадемуазель?

— Я не боюсь, месье, — резко возразила она. — Ваша мать предложила мне прогуляться вокруг замка, осмотреться. Вот и я заглянула в этот сарай, совершенно случайно!

— Ну что ж, осматривайте все остальное, — посоветовал он, вновь взяв издевательский тон. — Но заверяю вас, мадемуазель, ни в одном из этих строений нет ничего ни живописного, ни таинственного.

Кристина молчала. Когда она вошла в сарай, то сразу увидела нечто живописное и таинственное — самого Эжена. Она залилась краской, когда в голову ей пришла эта мысль.

Эжен направился к джипу, а Кристина обнаружила, — к своему неудовольствию, — что послушно идет за ним. Она остановилась и замерла, когда осознала, что делает. Эжен сел в машину и, оставив дверцу открытой, внимательно посмотрел на девушку. Затем он включил зажигание, и машина выехала со двора. Кристина проводила ее взглядом. Стряхнув с себя странное оцепенение, которое охватило ее в присутствии Эжена, она решила осмотреть парк. Впрочем, с его отъездом утро, обещавшее так много интересного, для нее как-то поблекло.

После обеда Диана предложила осмотреть замок. Кристина с удовлетворением отметила, что верхние комнаты содержались в таком же образцовом порядке, как и помещения нижнего этажа. Из окна одной из них виднелись черепичные крыши деревни. К ней вела широкая просека; деревня находилась, оказывается, совсем близко от замка.

Кристина постояла немного у окна, зачарованная открывшимся перед ней видом. Загадочно переплетались узкие улочки среди старинных каменных домиков с островерхими крышами. На площади возвышалось здание церкви, которую кольцом окружали высокие деревья. Пестрел красными и белыми полосами полотняный навес над рестораном или магазином, и Кристине неожиданно захотелось поскорее оказаться на этой площади, походить по узким улочкам, зайти в церковь.

 

4 глава

На другой день Кристина решила осуществить свою вчерашнюю затею и прогуляться по деревне. Она надела теплую куртку и предупредила Диану, что собирается пройтись. Положив в карман портмоне, она вдруг подумала о том, что последний месяц прожила в страшном напряжении, так что прогулки в течение нескольких дней явно пойдут ей на пользу.

Дул холодный резкий ветер. Кристина собрала свои длинные волосы в узел. Не помешало бы надеть шапочку, подумалось ей; она не отличалась столь же несокрушимым здоровьем, как Эжен, а на улице оказалось гораздо холоднее, чем можно было ожидать. Однако ничто не заставило бы ее повернуть назад. Девушка подняла воротник и вышла на узкую тропинку, ведущую к деревне. Наверняка там есть что посмотреть!

Добравшись до ограды, Кристина обнаружила, что ступеньки для перехода через нее отсутствуют, и ей придется перелезть через забор, чтобы попасть на проселочную дорогу. Это оказалось довольно трудным делом. Она взобралась наверх, с трудом удерживая равновесие, как вдруг с другой стороны забора, на проселочной дороге показался знакомый джип Эжена. Машина резко затормозила, и из нее выскочил сам Эжен.

— Вы уже решили удрать из замка? — последовал вопрос.

Эжен стоял, положив руку на капот машины, и усмехался.

Повиснув на заборе в столь нелепом положении, Кристина испытывала неловкость и смущение. Стараясь казаться веселой и беззаботной, она ответила:

— Ягуляла по парку, а потом надумала пройтись до деревни. А что, нельзя?

Его черные брови удивленно поползли вверх.

— Деревня на самом деле гораздо дальше, чем кажется из замка. Если вы пойдете туда пешком, то, боюсь, не вернетесь до темноты. А вдруг начнется гроза?

Об этом Кристина совсем не подумала. Она взглянула на небо. Холодная синева кругом, солнце светит вовсю. Ясно, он опять насмехается над ней.

— Никаких признаков надвигающейся бури я не замечаю, — упрямо заявила она.

— В это время года погода вообще непредсказуема. Неужели вам хочется оказаться в незнакомом месте одной, в темноте и под проливным дождем?

Кристину действительно не прельщала подобная перспектива. Лицо ее омрачилось при мысли о том, что, видимо, придется отказаться от своего замысла и с позором отступить. А ей так этого не хотелось! Неожиданно Эжен улыбнулся, обошел машину и направился к неудачливой путешественнице.

Приблизившись к забору, он встал на цыпочки, схватил ее за талию и как пушинку опустил на землю.

— Садитесь! — пригласил он. — Я отвезу вас в деревню.

— Но, вы же так заняты!

— Для вас я выкрою время, — произнес он. — В конце концов, вы дочь близкого друга моей матери, мадемуазель Лестер.

— Не надейтесь, что сможете меня смутить подобными заявлениями, — рассердилась Кристина. Ее глаза зло блеснули. Руками она придерживала волосы, которые трепал порывистый ветер. — Я честно сказала вашей матери, что думаю на сей счет. Она подарила счастье моему отцу, а это самый ценный дар, какой один человек может дать другому. Поэтому я одобряю связь, существовавшую между ними, что бы ни думали об этом вы.

— Неужели вы вообразили, что я осуждаю их отношения? — Он стоял спиной к ветру, прикрывая Кристину своим телом. Рядом с ним она чувствовала себя совсем маленькой и беззащитной. — Я слышал, о чем вы говорили с Дианой. Вы помните свою мать, да? Я-то хорошо помню своего отца. Моя мать никогда не любила его. По-моему, мать должна была расстаться с ним и выйти замуж за любимого человека, какие бы сложности ни ожидали их впереди. А скрываться и таить свою любовь от окружающих… Нет, это не по мне.

Порыв ветра разметал его густые черные волосы, а темные глаза неотрывно смотрели на нее в ожидании ответа. Она подумала, что ему-то уж точно не страшны никакие бури и грозы.

— Сначала, когда ваш отец был жив, — спокойным тоном заметила она, отведя глаза, чтобы не поддаваться его необъяснимому обаянию, — они не могли. А потом, видимо, им было просто… просто хорошо и так.

— Хорошо? — презрительно переспросил Эжен. — Может быть. Однако верится с трудом. У меня нет оснований сомневаться, что они любили друг друга, но я бы не удовлетворился такой жизнью, какую вели они. Ни за что! Любить женщину и не сжимать ее в своих объятиях каждую ночь — это за пределами моего понимания.

Странная дрожь охватила Кристину, но это никак не было связано с порывом холодного ветра. Она снова оказалась во власти своего воображения. Сердце забилось сильнее, когда она представила Эжена, обнимающего любимую женщину. Неожиданно на месте этой женщины Кристина вообразила себя. Смутившись, она тут же поспешила выкинуть представившуюся картину из головы. Да она просто с ума спятила!

— Нельзя требовать от людей того, чтобы они все мыслили одинаково, — сдержанно заметила она. — И это, пожалуй, к лучшему.

Эжен посмотрел на нее с иронией, молча взял за руку и подвел к джипу, не спрашивая, хочет она ехать с ним или нет.

— Я не намереваюсь продолжать с вами эту дискуссию, — с легким, нетерпением сказал он, садясь в машину. — Вы и так отнимаете у меня массу моего драгоценного времени, да будет вам известно.

— Я никуда не просила меня везти, — обиделась Кристина. — Позвольте, я выйду и пойду пешком.

— Ни в коем случае. Иначе мне придется полночи искать вас в парке, когда вы заблудитесь на обратном пути, — произнес он. Проще побыть у вас шофером. По крайней мере, мне будет точно известно, где вы находитесь, и не понадобится заглядывать под каждый куст, чтобы отыскать вас.

Кристина с возмущением посмотрела на него, но Эжен сделал вид, что не замечает ее взгляда. Машина помчалась к деревне. В глубине души Кристина была рада, что сидит в машине с этим мужчиной. Рядом с ним она ощущала себя в безопасности. Уши пощипывало от холода. Нос, видимо, покраснел. С какой стати он решил свозить ее в деревню? Ладно, это его дело. Просто надо следить за своими словами и не позволять разгуливаться воображению.

Деревушка оказалась действительно очень живописной. Она с удовольствием осмотрит местные достопримечательности, пройдется по магазинчикам. Довольное выражение ее лица сразу же вызвало его усмешку.

— Вы выглядите, как женщина, которая ждет не дождется, когда можно будет побежать по магазинам. — Эжен смотрел на нее изучающее. — Давайте сначала выпьем кофе. Вы совсем замерзли.

— Ничего, я сейчас быстро согреюсь, — заверила его Кристина. Ей действительно не терпелось поскорее избавиться от Эжена.

— Вы еще быстрее согреетесь после чашки горячего кофе, — твердо заявил он и, взяв ее под локоть, повел в близлежащее кафе.

Кристина возмутилась его безапелляционностью, но одновременно почувствовала необъяснимое восхищение характером этого человека. Как настоящий мужчина, он умеет быть твердым и настойчивым. Она наслаждалась ароматом кофе, по телу разливалось блаженное тепло… Но чувство досады не покидало ее: слишком уж покровительственно Эжен с ней держится. Да и вообще, что общего между ними? Ничего! Тогда зачем она сидит здесь с ним, вместо того, чтобы ходить по деревне?

Посетители кафе приветствовали Эжена с явным радушием, и Кристина обреченно вздохнула. Видимо, ее экспедиция должна будет подождать, если только она сей же момент не кинется к двери и не сбежит. Она тоскливо посмотрела на улицу, а Эжен понимающе усмехнулся и положил свою ладонь на ее руку. Когда она подняла на него невеселый взгляд, он произнес:

— Нет никакого смысла бегать сейчас по магазинам, мадемуазель. Сегодня суббота, и они открыты только до обеда. Разве в Англии не так?

— Ну-у, вы!.. — Кристина посмотрела на него убийственным взглядом. — Вы с самого начала знали это и все-таки притащили меня сюда… Вы же могли мне сообщить об этом раньше, и я бы вернулась назад, в замок.

— Мне хотелось слегка поразвлечься. Ваше странное поведение кажется мне забавным, мадемуазель.

— В моем поведении нет ничего странного, и я вовсе не намерена развлекать кого-либо! — с возмущением отрезала Кристина.

Эжен одарил ее долгим ироничным взглядом.

— Прошу прощения, — сказал он секунду спустя. — Подобные шутки вам не нравятся? Диана считает, что я слишком груб с женщинами. Вероятно, она права. Я вдруг забыл, что вы еще слишком молоды, да к тому же англичанка.

Кристина подняла глаза, крайне удивленная его извинением, и заметила на его лице виноватую улыбку.

— Мне уже двадцать два, — с вызовом ответила она, стараясь быть спокойной. — Не столь уж юный возраст.

— А мне тридцать один. Я достаточно разумный человек, чтобы понимать, что так шутить не стоит.

— Все в порядке, — пробормотала Кристина. Она почувствовала себя чуть свободнее и осмотрелась вокруг. Кафе было ярко освещено. Некоторые из посетителей подходили к Эжену перекинуться парой слов, но разговор шел так быстро, что она ничего не понимала. Эжен не удосуживался представить Кристину собеседникам. Он сделал исключение лишь для высокого пожилого мужчины, одетого со старомодной элегантностью.

— Странно видеть тебя здесь в это время дня. — Мужчина подошел к столику, и Эжен встретил его радушной улыбкой.

— Я пригласил на чашку кофе мадемуазель Лестер, — сообщил он по-английски. — Она приехала из Англии в гости к моей матери.

— Рад познакомиться, мадемуазель, — прозвучало в ответ, а Кристина подумала, что Эжен довольно складно объяснил ее присутствие в замке и степень ее знакомства с Дианой. — Я — Раймон Ассо, местный врач, друг и сосед семьи де Фурнье.

Доктор заказал себе кофе и получил приглашение присоединиться.

— Вы, вероятно, забежали сюда ненадолго? — спросил он. — Ты, Эжен, вечно спешишь.

— Да, я выкроил немного свободного времени, чтобы поразвлечь мадемуазель Лестер. Вот выпьем кофе и двинемся назад. У меня еще куча дел.

— Милена на днях возвращается, — без всякой связи с предыдущим сказал доктор, бросив быстрый взгляд на Эжена.

— Знаю. Она позвонила еще на прошлой неделе.

— А я получаю информацию в самую последнюю очередь, — улыбнулся Ассо. — Шесть месяцев — солидный срок, не так ли, друг мой?

— Бесспорно, — согласился Эжен.

Доктор рассмеялся и, с удивлением взглянув на неподвижное лицо Эжена, обратился к Кристине.

— Милена — моя дочь, мадемуазель. Она специалист в области рекламы и последние полгода провела в Италии. К счастью для всех нас, она возвращается, обычно она работает в Париже. Я подозреваю, что пребывание там Эжена отчасти связано и с этим.

Кристина натянуто улыбнулась. Она чувствовала себя не в своей тарелке, не зная, как реагировать на это сообщение, а Эжену, видно, было не по себе из-за того, что его личные дела обсуждаются в ее присутствии. Разумеется, нет ничего удивительного, что в его жизни есть женщина. Он молод и привлекателен. К тому же Кристина поняла, что, несмотря на то, что ей рассказывала о нем его мать, она абсолютно ничего не знает об Эжене.

Когда они возвращались в замок, Эжен был очень молчалив. Он совершенно не походил на того ироничного шутника, каким казался незадолго до того.

Кристина вышла из джипа у парадной лестницы. Эжен отогнал машину во двор, и она ушла, даже не взглянув в его сторону и умышленно не поблагодарив за поездку.

Приятно было очутиться вновь в теплой кухне с Дианой, которая, по крайней мере, улыбалась и держалась радушно и естественно.

— Вы вернулись вместе с Эженом? — удивилась Диана. — Он встретил вас на прогулке?

— Он свозил меня в деревню и угостил чашечкой кофе. Я надеялась пройтись по магазинам, но они оказались закрыты.

— Какая жалость! Они действительно после обеда сегодня не торгуют. Не беда! Я собираюсь на днях за покупками. Вы можете присоединиться ко мне.

— С удовольствием.

Кристина обрадовалась возможности пообщаться с хозяйкой. В конце концов, именно к Диане она и приехала, и пренебрегать ее обществом вовсе не намерена. Непонятно почему, но поездка в деревню подействовала на нее угнетающе.

Радостного настроения, которое у нее было с утра, как не бывало. Зачем только доктор Ассо завел разговор об Эжене и Милене! Впрочем, какое ей дело до этих двоих?!

— Я познакомилась с доктором Ассо, — сообщила она Диане, надеясь побольше разузнать об этой семье, но в то же время кляня себя за то, что не оставила эту тему в покое.

На лице Дианы появилось насмешливо-ироничное выражение.

— Полагаю, он как всегда с гордостью рассказывал о своей Милене? — с усмешкой спросила она.

— Нет, он лишь упомянул, что его дочь возвращается из Италии.

— О, несомненно. Эжен и Милена знают друг друга с детства. Между ними небольшая разница в годах. Эта девушка довольно хороша собой, хотя, по моему мнению, чересчур властолюбива и эгоистична.

Кристина разнервничалась из-за собственного любопытства. Какое ей дело до какой-то Милены, которая, очевидно уже с давних пор, подруга Эжена? Непонятно. Ее совершенно не касаются личные дела Эжена де Фурнье.

Она вспомнила, что до сих пор еще не позвонила Хьюго. Сейчас самое удобное время сделать это, пока она в дурном настроении. С одной стороны, она сможет развеселиться, а с другой — если Хьюго будет сердит, она сможет ему достойно ответить.

— Как вы думаете, мадам, могла бы я позвонить в Англию? — спросила Кристина. — Я обещала дать о себе знать, но позабыла из-за усталости.

— Вы хотели сказать, из-за суматохи, связанной с поездкой? — переспросила ее Диана. Конечно, вы можете позвонить в Англию, когда вам угодно, прямо хоть сейчас. Правда, вам придется воспользоваться этим аппаратом. Он стоит здесь, потому, что большую часть дня я провожу в этих комнатах. Параллельный аппарат наверху, у Эжена. Иногда ему звонят из Парижа, со службы. Звоните отсюда, моя милая, а я пойду. Здесь вас никто не побеспокоит, — заверила Диана, уходя.

Жизнь — удивительная вещь, подумала Кристина. Зачастую все так ужасно запутано. Действительно, лучшее, что она может сделать сейчас, — это связаться по телефону с Хьюго и помириться с ним. В последнее время он был так мил с нею, что она начинала чувствовать жестокие угрызения совести из-за бурной сцены при их расставании. Как обычно, она во всем винила себя.

Она набрала номер Хьюго, и он почти сразу же снял трубку.

— Кристина, душа моя! А я уж засомневался, позвонишь ли ты вообще. Места себе не нахожу от беспокойства за тебя.

— У меня все в порядке. Правда, местечко, где я нахожусь, гораздо дальше от Парижа, чем я думала. Это в Нормандии. Так что вчера и позавчера у меня совсем не было времени позвонить, — стала оправдываться она.

В припадке раскаяния, она чуть было не проговорилась, что попросту забыла позвонить, но вовремя остановилась. Хьюго точно разозлился бы.

— Когда ты собираешься домой? Надеюсь, ты уже образумилась?

Сердце у Кристины защемило. Он по-прежнему гнет свою линию, считая, что ей нечего делать во Франции. Вообще-то он прав. Поездка в принципе бесцельная, но нельзя же все на свете рассматривать исключительно с точки зрения целесообразности.

— Я поживу здесь месяц, как и обещала, — твердо произнесла она и, прежде чем он успел возразить, затараторила — Ты знаешь, это — замок. Я живу в настоящем старинном замке.

— Слышать ничего не хочу о замках, — отрубил Хьюго. — Насмотрелся на них в свое время. Послушай, Крис, если ты дашь себе труд на минуточку задуматься, то поймешь, что поступила безрассудно. Ты бросаешь свой магазин на кого попало. Если даже ты доверяешь этой особе, она не сможет заменить тебя. Ты потеряешь свой магазин, к тому же пора разбирать бумаги твоего отца.

— Ах, Хьюго! Пусть этим займутся адвокаты. Я не хочу влезать в эти бумажные дела.

Хьюго, казалось, не почувствовал раздражения и печали в ее голосе.

— Ты уже и так втянута в дела своего отца, и тебе от них не избавиться. Как и следовало ожидать, ты наследуешь всю его собственность?

— Не хочу об этом ничего знать, — холодно произнесла она. — Стоит мне подумать, что отца нет, и мне становится тяжело.

— Хочешь, я займусь делами твоего отца вместо тебя, — оживился Хьюго. — Кому, как не мне, твоему искреннему другу, навести порядок в твоем хозяйстве?

Кристина почувствовала, что старый спор разгорается с новой силой. Она уже слышала подобные заявления от Хьюго. Ей известно завещание отца. По нему она получает крупную сумму денег и дом, в котором прожила всю жизнь. Основной же капитал поступит в ее распоряжение, лишь когда ей исполнится тридцать лет или если она выйдет замуж до того времени. Она вдруг вспомнила о заявлении Эжена относительно возможности брака между его матерью и ее отцом: им надо было пожениться, невзирая на последствия.

— Алло, ты еще меня слышишь? — напомнил о себе Хьюго, и Кристина поняла, что отвлеклась. Она переживала панический ужас всякий раз, когда Хьюго начинал настаивать на том, чтобы она вышла за него замуж.

— Да, я тебя слушаю, — поспешила ответить Кристина. — Но мне кажется, пора закругляться. Я не могу так долго разговаривать за чужой счет.

— Раз они живут в замке, то могут себе позволить маленькие дополнительные расходы, — резко прозвучал голос Хьюго. — Что представляет собой эта женщина, которая столько лет была лю… подругой твоего отца?

— О, она очень милая и очень добрая.

Кристине был крайне неприятен тон, каким Хьюго говорил о Диане, совершенно не зная ее, и теперь она сожалела, что вообще рассказала ему кое-что до поездки во Францию. Если бы они с Хьюго действительно были так близки, как воображал он, она рассказала бы и больше, и обижаться на его замечания не следовало бы. Хьюго она знает гораздо лучше, чем Диану или Эжена. И все же ее отца и Диану связывали узы любви. Познакомившись с ней, Кристина поняла, что эта женщина была достойна любви ее отца. Нельзя так принижать чужие чувства, как это делает Хьюго. Впрочем, Кристина давно почувствовала, что он вообще мало что уважает.

— Послушай, давай договоримся о твоем возвращении. Я должен быть в клубе через полчаса, а вечером я жду очень важных гостей.

Внезапно Кристина ощутила, что знать ничего не желает о его важных гостях. Ей абсолютно безразличны клубы, в которых бывает Хьюго. Там слишком много шума, слишком яркий свет, слишком манерная публика — ничего этого Кристине не нужно, а для Хьюго это — все.

— Ты тогда лучше иди, — посоветовала она. — Ты спешишь, а я испытываю неудобство, занимая чужой телефон. Я попытаюсь еще позвонить.

— О нет. Не надо. Или ты возвращаешься домой, или я приезжаю за тобой и забираю тебя.

— О чем ты говоришь? У меня нет ни малейшего намерения, уезжать из Франции! — закричала Кристина в гневе.

Хотя Хьюго ей ясно дал понять, что не одобряет ее поездки, его попытка распоряжаться ею — это уже вообще нечто из ряда вон выходящее. Можно подумать, что он ее муж!

— Повторяю, если ты не вернешься, я соберусь и приеду. Хочу убедиться, что у тебя все в порядке, да и заодно посмотреть на твою новую приятельницу.

Кристина знала: это неправда. Он хочет заставить ее вернуться в Англию силой, а когда она вернется, он не оставит ее в покое, пока она не согласится выйти за него замуж. Невозможно понять, как она оказалась в такой ловушке. Хьюго, видимо определенно уверен в ее чувствах и в том, что может навязывать ей свою волю.

— Сейчас я не приеду, Хьюго, — заявила Кристина непреклонно и подумала: поездка во Францию кое в чем уже оказалась полезной. Она помогла ей увидеть все происходящее более четко, и трезво оценить окружающих ее людей, их поступки и намерения. После смерти отца она вообще жила как во сне и только сейчас начинает просыпаться.

— Тогда я приезжаю послезавтра!

Категоричность его тона заставила Кристину сжаться. Даже представить невозможно, что будет, если Хьюго объявится в замке. Он наверняка столкнется с Эженом, вспылит, в итоге разразится такой скандал!

Эжен явно недоволен приездом Кристины, хотя это произошло по желанию Дианы. Он с трудом терпит гостью из Англии, а если еще появится Хьюго, считающий себя женихом Кристины, гнев Эжена будет ужасен.

— Тебе не нужно приезжать сюда! Я… лучше я встречу тебя где-либо еще…

Хьюго не мог не уловить страха в ее голосе. Опять она дала слабину, дурочка!

— Ладно! — произнес Хьюго с мрачным удовлетворением. — Мы увидимся в Париже послезавтра. В гостинице, где ты обычно останавливалась со своим отцом. Помнишь?

Маленький тихий отель живой картинкой встал у Кристины перед глазами. Она несколько удивлялась выбору отца (он ведь мог выбрать отель и побогаче), но потом и ей так полюбился его комфорт и уют, что она сама уговаривала отца останавливаться именно там. Кристина подумала, что Хьюго поступил нечутко, назначив встречу именно в этом отеле. Ведь здесь все напоминает об отце. А может быть, он боялся, что они разминутся, если договорятся встретиться в другом месте. Одной из черт характера Кристины было стремление всегда находить оправдание поступкам людей. Она и сейчас не могла перебороть себя.

— Я прекрасно помню этот отель, — после некоторого молчания подтвердила она. — Как я могу его забыть?

— В таком случае я буду ждать тебя там в час обеда.

— Хорошо, — устало ответила Кристина. — Но обещай, что ты больше ничего не предпримешь. Можно верить, что ты не приедешь сюда?

— Да, если ты меня встретишь. Но я же не могу теперь оставить тебя там совершенно одну, верно? — холодно сказал Хьюго и положил трубку.

Кристина как завороженная продолжала с беспокойством смотреть на телефонный аппарат. Как же все-таки она попала в положение, когда ею распоряжаются все, кому не лень? Как Хьюго смог опутать ее своей паутиной?

Неожиданно она почувствовала огромное облегчение: ведь Хьюго совсем не знает, где она находится! Хорошо, она приедет на встречу с ним в Париж и даст понять, что впредь не позволит ему приказывать себе. Она ясно поняла, что больше не желает его видеть. Разумеется, это его взбесит. Надо быть с ним предельно осторожной.

С обеспокоенным видом она подняла глаза и вздрогнула от испуга: в дверном проеме стоял Эжен, глядя прямо на нее. Судя по выражению его лица, он слышал, по крайней мере, часть ее разговора с Хьюго. Не приходилось сомневаться, что от него не ускользнул смысл ее заключительных фраз — просьбы не приезжать. Кристина просто не могла понять, почему это его так задело — он буквально клокотал от гнева.

Но Эжен лишь злобно взглянул на нее, повернулся и ушел.

 

5 глава

За обедом Эжен был молчалив и задумчив. Он вновь стал таким, каким предстал перед ней в первый раз — в аэропорту. Разговор не клеился. Положение спасала Диана, сохранившая свою обычную оживленность. Кристина решилась заговорить с ней о поездке в Париж. На Эжена она боялась смотреть.

— Послезавтра, — неуверенно начала она, — я должна быть в Париже. Есть здесь где-нибудь поблизости железнодорожная станция?

— В Париже?! Моя дорогая, вы же только что приехали к нам! — воскликнула удивленно Диана.

Кристина подумала, что все равно придется раскрыть карты — прерывать начатый разговор было бы странно.

— Да, конечно. Но я там пробуду совсем недолго, вернусь, как можно скорее. Я должна… должна увидеться с одним человеком. Мне очень нужно поехать.

— Ну, разумеется. — Диана улыбнулась и успокаивающим жестом похлопала Кристину по руке. — Не беспокойтесь. Добраться до Парижа послезавтра не будет проблемой. Ты не собирался туда съездить, Эжен?

— Да, — отрывисто бросил он. — Я подвезу мадемуазель Лестер.

— В этом нет необходимости, — немедленно возразила Кристина.

Он посмотрел на нее исподлобья.

— Ну и как же вы доберетесь до Парижа, если я вас не подвезу? — последовал его вопрос. — И как вы собираетесь возвращаться, если я не привезу вас в замок?

— Не надо сердиться, Эжен!

— Разве я сержусь? Упаси Боже! Я совершенно спокоен, Диана. Буду очень рад свозить вас в Париж, мадемуазель.

В его взгляде можно было прочитать все, что угодно, кроме радости, но у Кристины не было выбора. Она должна поехать и поговорить откровенно с Хьюго, дать ему, наконец ясно понять, что она больше не намерена плясать под его дудку и что никакая сила не заставит ее сейчас возвратиться в Англию. Она проведет здесь месяц, что бы ни думал об этом Хьюго.

Этим вечером она легла спать в плохом настроении и долго не могла заснуть. Перед ее взором все время стоял гневный, озлобленный Хьюго. Снова и снова обдумывая свою прошедшую жизнь, Кристина спрашивала себя, что заставило ее подчиняться ему.

Она думала о шикарных, крикливо обставленных клубах, которыми владел Хьюго. Пускать пыль в глаза — да, это в его духе. Однако же при первой встрече с ним Кристина была просто очарована. Они познакомились на вечеринке, устроенной одним из её друзей. Хьюго, высокий, привлекательный блондин с вкрадчивыми манерами, пользовался большим успехом у женщин. Кристине было лестно его внимание, то, что он сразу выделил ее из прочих. После первой встречи их отношения развивались с головокружительной быстротой. Куда же все девалось? Теперь никакого очарования в нем она не находила, а иногда даже ощущала угрозу с его стороны. За Хьюго стоял мир, совершенно чуждый и незнакомый ей. В первое время блеск этого мира ослеплял ее и соблазнял, но затем Кристина поняла, что не приемлет его и его законов.

Она понимала, что размышляет о Хьюго так долго, только чтобы не думать об Эжене. Послезавтра ей придется опять провести с ним почти целый день наедине. Диана сказала, что Милена Ассо «подходит» Эжену. Что это значит? Подходит больше, чем какая-то другая? Может быть, у него несколько подружек одновременно?

Правда, Эжен не похож на ловеласа, но разве угадаешь, где истина? Все-таки он, спору нет, красавец. Диана, видимо, не в восторге от Милены и, вероятно, предпочитает ей кого-то еще. Кристина попыталась представить себе лицо мадемуазель Ассо — лицо молодой женщины властной и честолюбивой, привыкшей с детства запросто бывать в замке, имеющей большое влияние на Эжена.

Следующее утро было ясным, обещая погожий день. Кристина поднялась очень рано, удивив этим Диану. После завтрака, когда хозяйку позвали к телефону, Кристина вышла в холл, чтобы не мешать разговору. Ей показалось, что она услышала ржание и фырканье лошади. Заинтересованная, она вышла во двор и увидела Эжена верхом на могучем сером жеребце. Он ехал вдоль фасада замка, направляясь в парк.

Эжен великолепно выглядел. Кристина встретилась с ним глазами, но он не выразил особой радости.

— Доброе утро! — довольно неуверенно поздоровалась она, готовая к очередной грубости с его стороны.

— Доброе утро, мадемуазель Лестер. Вы сегодня рано на ногах.

— Я… я услышала стук копыт и вышла посмотреть.

Кристина с восхищением оглядела коня. Эжен внимательно следил за ней.

— А вы, мадемуазель, тоже ездите верхом?

— Да. С самого детства. Мы всегда держали лошадей. Мой отец тоже увлекался верховой ездой.

В этот миг ее лицо бессознательно опечалилось. Эжен придержал коня.

— Вы хорошо ездите?

— Даже очень.

Она взглянула вверх на Эжена. Кристина совсем не хвасталась — она действительно отлично ездила верхом с раннего детства. Должно быть, Эжен поверил ей, так как развернул лошадь в обратную сторону.

— Можете проехаться со мной, — бросил он. — Идите, переоденьтесь.

Несмотря на легкое беспокойство, Кристина была очень довольна. Ей не верилось в такую удачу. После вчерашнего вечера она была убеждена, что Эжен никогда больше не заговорит с ней сам. Он наверняка считает, что она навязалась ехать с ним в Париж, тогда как на самом деле она боялась этого вынужденного путешествия.

Примчавшись наверх, Кристина надела джинсы, толстый свитер, жакет. Сбежав вниз по лестнице, она столкнулась с Дианой, вышедшей в холл, чтобы сказать, что разговор по телефону закончен.

— Вам вовсе не нужно было выходить из комнаты, — убеждала хозяйка. Кристина улыбнулась в ответ.

— Я рада, что вышла, — весело сказала она. — Эжен разрешил мне покататься на одной из своих лошадей.

— Вы умеете ездить верхом? — Диана выглядела обеспокоенной, и Кристина рассмеялась.

— Я в седле всю жизнь. Может быть, я даже лучше езжу, чем ваш сын.

И она горделиво откинула голову назад. Диану все это явно позабавило, но все же, она призвала девушку к осторожности, породив в ее душе ощущение тепла. Никогда у нее не было матери, которая так беспокоилась бы о ней. Конечно, она уже давно вышла из того возраста, когда детей надо опекать, но все-таки как приятно быть объектом чужой заботы, чувствовать ласку.

Продолжая улыбаться, она вышла на парадное крыльцо. Эжен уже успел оседлать для нее лошадь и подъезжал к замку, ведя ее в поводу.

— Вы улыбаетесь, — заметил он, передавая ей поводья. — Вам нравится верховая езда?

— Да, нравится, но я улыбаюсь не поэтому, — сообщила беззаботно Кристина. — Ваша мать беспокоится обо мне.

— И вы считаете это смешным?

— Нет, нет! — решительно возразила она. — Просто я не привыкла к женскому участию и заботе. Но, как это чудесно!

Кристина легко вскочила в седло, не дав Эжену помочь себе, и повернула лошадь в сторону парка, очень довольная собой. Она нашла способ совладать с Эженом. Теперь, уверенная в себе и своих силах, она легко справится с этим надутым гордецом. Эта мысль заставила ее улыбнуться еще веселей. Оглянувшись на Эжена, девушка поймала его пристальный взгляд.

Они выехали на прогулочную дорожку. Внезапно Эжен круто свернул в сторону леса, но Кристина не отставала. Губы ее твердо сжались. Она нипочем не уступит ему, как наездница!

В лесу царили красота и покой. Эжен пустил своего коня размеренной рысью, но Кристину охватило нетерпение. Здесь нет широких, поросших травой полей, где можно мчаться во весь опор, а ей хотелось бешеной скачки, которая поможет забыться и выбросить все неприятности из головы. Она ощущала, что ее лошадь так же напряжена, как и она сама. Ей хотелось неудержимо нестись, куда глаза глядят.

Они выехали из парка. Перед Кристиной расстилались широкие поля, зеленевшие весенними всходами. Девушка метнула быстрый взгляд на Эжена. Ее переполняло желание тотчас же сорваться в скачку, пусть он и не согласен. Он наблюдал за ней, довольно посмеиваясь.

— Вам не терпелось выбраться из леса, не так ли? Я чувствовал: вам не по душе медленные, размеренные прогулки, впрочем, как и вашей лошади. Что ж, мадемуазель, ваш ход!

Кристине только это и было нужно. Она пришпорила свою кобылу. Та рванулась вперед с таким же восторгом, как и сама всадница. Как всегда в таких случаях, Кристину охватило бесшабашное настроение. Порывистый ветер свистел в ушах. Волосы развевались за спиной. Тяжелые удары копыт отзывались в ее сознании музыкой, когда она склонилась к лошадиной шее.

Она вся отдалась бешеной скачке, забыв о времени. Но вот на пути появилась какая-то ограда. Приближаясь к высокому, заросшему чертополохом барьеру, Кристина сощурилась, высматривая возможные препятствия, которые могли бы помешать прыжку. Все выглядело нормально. По ту сторону забора тянулось другое поле. Приблизившись к нему, она натянула поводья, готовясь к прыжку. Послушное каждому ее движению благородное животное давало Кристине упоительное ощущение всемогущества. Лошадь взлетела в воздух, легко взяв препятствие. Девушка проехала еще немного и развернулась. Она ликовала. Ей даже не могло прийти в голову, что Эжен побоится последовать ее примеру. Он, впрочем, и не побоялся. Однако, к разочарованию Кристины, перескочил преграду в другом месте. В некотором отдалении он осматривал участок забора, который, кажется, грозил упасть. Когда она приблизилась к нему, он развернулся и пристроился рядом. Кристина открыто улыбалась, празднуя победу.

— А откуда вы знали, мадемуазель, что за забором нет канавы? — спокойно спросил он, даже не взглянув на нее.

— Знала, потому что посмотрела, — заявила она самодовольно. — Я достаточно опытна, чтобы не угодить прямо в яму.

Эжен чуть заметно улыбнулся.

Они катались еще примерно с час. Затем Эжен заявил, что у него больше нет свободного времени. Кристина была немного разочарована, но она должна была признать, что утро было чудесным. На конюшне она сама расседлала лошадь и почистила ее так же ловко, как и Эжен.

— У нас тоже всегда были лошади, — заметил Эжен. — Кстати, Милена катается со мной. — Внезапно он резко повернулся. — Вы меня поражаете, — пробормотал он.

— Почему?

Кристина ошеломленно взглянула на Эжена и наткнулась на его хмурый напряженный взгляд.

— Потому, что умеете обращаться с лошадьми. Потому, что зарабатываете сами, имея богатейшего отца. Даже ваша непреклонная решимость добраться до деревни своим ходом и та не укладывается в привычные…

— А, понятно! Вы думали, я — бесполезная дамочка, умеющая только валяться на морских пляжах. — Кристина не удержалась от колкой улыбочки.

— Бесполезная? — переспросил он задумчиво. — Да, признаюсь, я представлял вас лежащей на пляже. Однако должен сказать, никогда не считал вас бесполезной. Даже на пляже вы бы оказались незаменимой, хотя бы, как предмет всеобщего восхищения.

Кристина уставилась на него в смущении, потом отвернулась и потупилась. Она не ожидала от Эжена такой вольности. Как же ей следует вести себя в этом случае? Она уже закончила свою работу и резко обернулась, не зная, что Эжен стоит от нее очень близко. Кристина со всего маху налетела на Эжена и вскрикнула от испуга, когда сильные руки схватили ее за плечи и помогли удержаться на ногах.

Секунду они стояли, плотно прижавшись друг к другу. Пальцы Эжена лежали на узких плечах Кристины. Он пристально смотрел в ее глаза.

— Вы определенно не такая, какой я вас себе представлял, — тихо сказал он. Его глаза вспыхнули. — Я начинаю понимать: у английской розы есть шипы. Вы, вне всяких сомнений, девушка с сильным характером. Когда я уеду, вы будете за меня выезжать моих лошадей, заниматься с ними?

Кристина в смятении уставилась на носки своих сапог, смущенная собственной реакцией на его близость. Но его спокойная просьба сняла напряженность, и она решилась поднять на него глаза. Лицо ее выразило искреннюю радость.

— О, значит, можно? Буду страшно рада!

— Это не подарок. — Он говорил без всякой иронии, с искренней добротой. — Как видите, лошади изрядно застоялись. Их надо как следует гонять каждый день. Это нелегкая работа.

— Я мечтаю о такой работе! — Кристина просияла.

Он кивнул, и отпустил ее плечи.

— Возможно, вам действительно это понравится. Однако я вам не советую прыгать, через ограду, это все-таки опасно. Держите лучше лошадей подольше на воле и скачите на них не так бешено.

— Я буду в полном порядке и лошадей не попорчу, — серьезно пообещала Кристина.

Ее еще никогда не обвиняли в необузданности, и это приятно возбуждало, как будто ее характер теперь стал совсем другим, и поэтому с ней должны считаться.

Они вместе вышли из конюшни на солнце. Эжен взглянул на часы.

— Вы пойдете пить кофе? — С надеждой в голосе спросила Кристина, но он отрицательно покачал головой.

— Нет. У меня полно дел, а время, как всегда, поджимает.

— Когда вы собираетесь уезжать?

В ее голосе прозвучало нескрываемое сожаление. Впервые она осознала, что ей не хочется, чтобы Эжен уезжал. Ей нравится быть с ним, и теперь, когда она чувствует себя уверенной в своих силах, она совсем не против того, чтобы он остался в замке.

— Через неделю, наверное. Боюсь, не смогу побыть дольше. Сейчас, правда, в Париже обходятся без меня. Однако все-таки я должен съездить туда. Если задержусь здесь больше чем на неделю, меня замучают бесконечными звонками, не дадут ни минуты покоя. Кроме того, по правде говоря, моя настоящая жизнь проходит там, в Париже.

Эжен кивнул ей на прощание, направляясь к своему джипу. Кристина прошла через небольшую калитку и двинулась вдоль фасада замка. Удивительно, но освещенный ярким солнцем пейзаж как-то поблек, как только она узнала, что Эжен скоро уедет. Девушка яростно затрясла головой, пытаясь прогнать эти мысли. Она здесь всего на месяц, а потом больше никогда не встретится с Эженом. Кристина напоминала себе, что он живет совершенно незнакомой ей жизнью и сам тоже ничего не знает о ее жизни. А потом еще есть Милена и, может, не одна она. Наверняка в Париже он живет отнюдь не по-монашески.

Девушка вошла в дом, пытаясь придать своему лицу радостное выражение. Незачем огорчать Диану. Теперь она понимала, насколько прав был ее покойный отец, когда настоял на ее знакомстве с семьей де Фурнье. Сколько ей уже дало пребывание здесь!

Этим вечером за ужином Кристина неоднократно замечала, что Эжен задумчиво смотрит на нее. Она не находила этому объяснения. Может быть, он передумал и решил не позволять ей выезжать лошадей? Но, все же вечер оказался приятным благодаря Диане, которая все время поддерживала общий разговор. Лишь потом Кристину осенило: безусловно, причина мрачной задумчивости Эжена ясна — он размышляет о завтрашнем дне и о человеке, с которым она должна встретиться. Конечно же, Эжен осуждает ее.

Кристина, погруженная в невеселые мысли, рассеянно пожелала хозяевам доброй ночи и ушла. Диана ее не задерживала, ничем не показывая, как она относится к завтрашним событиям. Эжен, вероятно, ничего не сказал матери о ее телефонном разговоре с Хьюго, который он услышал. Да он и не имеет никакого права говорить, это не его дело.

Утром надо было выехать пораньше. Каким бы умелым водителем ни был Эжен, Кристина знала, что от замка до Парижа три с половиной часа езды, не меньше.

Второпях позавтракав, они тронулись в путь. Вначале Эжен хранил молчание. В это утро на нем был темно-серый костюм, накрахмаленная белая рубашка и изящный галстук в бело-красную, полоску. Кристина первый раз подумала о нем не только, как о земледельце, обрабатывающем поля, расположенные вокруг замка. Она никогда прежде не видела Эжена таким, как сейчас. Диана верно сказала: ее сын самый опасно-привлекательный мужчина, какого Кристине когда-либо довелось встречать.

Эжен сосредоточенно смотрел на шоссе, по которому мчалась его машина. На его лбу собрались хмурые складки, и Кристина сочла, что он задумался о каких-нибудь деловых проблемах. В ее голове вдруг возникла глупая мысль — вот если бы Эжен и в Париже был с нею и помог ей в неприятном разговоре с Хьюго! Но это всего лишь мечта. Она вздохнула и стала смотреть по сторонам. Она уже находилась в каком-то приятном полусне, когда Эжен прервал дрему неожиданным вопросом:

— Где вас высадить в Париже, мадемуазель Лестер?

— В любом месте, где вам удобно. Я просто возьму такси и доеду, куда мне надо.

— Я вас доставлю туда, куда вам нужно, — решительно сказал он. — В Париже, да будет вам известно, передвигаться почти невозможно из-за колоссальных пробок. Поэтому мне все равно.

— Мне нужно попасть в район Елисейских полей, — спокойно сказала Кристина. — Вы могли бы высадить меня где-нибудь поблизости, и я дошла бы пешком.

— Но мне предстоит заехать за вами, чтобы отвезти назад в замок. — В голосе Эжена зазвучало нетерпение. — Скажите точно, куда вам нужно попасть, и я доставлю вас туда. После я буду знать, где мне вас искать. Если, конечно, вы не собираетесь держать в секрете место вашей встречи.

Кристине ничего не оставалось, как сообщить ему название и адрес маленького отеля. Она почувствовала, как при этом Эжен напрягся. Черты его лица ожесточились.

— Я буду готов забрать вас в четыре часа, — холодно произнес он. — Полагаю, успеете закончить свои дела до этого времени?

Лицо Кристины залила краска стыда. Эжен так произнес «свои дела», что было невозможно не понять, что он думает. Эжен счел, что у нее с Хьюго в Париже назначено любовное свидание, а для этого необходим отель.

— Я еду на обед, — неуверенно произнесла Кристина.

Он пожал плечами, показывая, что ему это совершенно безразлично.

— Ваши дела, мадемуазель, касаются только вас. Я приеду точно, чтобы забрать вас. Не забывайте об этом, иначе вам придется задержаться в Париже на больший срок, нежели вы рассчитывали.

Итак, поняла она, теперь конец добрым товарищеским отношениям. Кристине хотелось крикнуть Эжену, что он не прав, но она промолчала. В конце концов, все это не его дело, он — посторонний.

Когда они приехали, и она увидела бело-голубой тент у входа в отель, сердце ее упало. Предстоящий обед с Хьюго казался каким-то кошмаром, наверняка неизбежны неприятности, а теперь еще и Эжен сидит как каменный. Кристина так рассчитывала на его помощь, а он теперь стал почти врагом.

— Здесь, — безжизненным голосом сказала девушка. Эжен остановил машину, разглядывая отель.

— Я заеду за вами в четыре, — напомнил он холодно. Кристина кивнула.

На прощание Эжен, не глядя, слегка помахал ей рукой, и она осталась одна. Дело ясное: Эжену она совершенно безразлична, иначе он не отмахнулся бы от нее, чуть ли не с презрением.

Вскоре приедет Хьюго. Быть может, он уже здесь. Она посмотрела на часы и, к своему удивлению, обнаружила, что еще только одиннадцать. Интересно, когда Хьюго говорил об обеденном времени, он имел в виду двенадцать или час? Кристина была слишком взволнована, чтобы уточнить детали во время их разговора по телефону.

Невозможно вот так сидеть в гостинице битых два часа. Внезапно на душе у нее стало легче. Она осмотрелась и, заметив свободное такси, замахала рукой. Почему бы не проехаться по магазинам, в самом деле? Она отлучится на пару часов, а потом вернется. Кристина считала, что самое подходящее для обеда время — час. Если Хьюго приедет раньше, что же, подождет. Она уселась в такси, улыбаясь. Ей было точно известно, куда ей хочется. В Париже она не в первый раз и безошибочно знала, где можно найти подходящий подарок для Дианы де Фурнье.

С удовольствием она прошлась по магазинам, нашла именно то, что хотела купить. Правда, дороговато, но это не имело значения — деньги никогда не были проблемой для Кристины. Она обратила внимание на великолепный красный жакет Дианы и решила, что к нему прекрасно подойдет пелерина из твида с вплетенными разноцветными нитями. Прекрасная вещь, к тому же очень модная. С покупками под мышкой Кристина выбралась, наконец из очередного магазина и взяла такси. На обратный путь до гостиницы оставалось двадцать минут — времени вполне достаточно.

К сожалению, как и предупреждал Эжен, они попали в одну из бесчисленных в Париже пробок, когда сделать ничего нельзя и остается лишь уповать на судьбу. Стрелка часов приблизилась к цифре один, перешагнула за нее. Теперь уж точно не избежать бурной сцены с первых же минут свидания с Хьюго. Он не любит, когда его заставляют ждать.

Хьюго сидел в холле отеля. Когда появилась Кристина, он встал и подошел к ней. На его бледном удлиненном лице не было ни тени улыбки, его искажала гримаса бешенства. Часы показывали двадцать минут второго.

Кристина сначала хотела извиниться, объяснить причину опоздания, но, увидев состояние Хьюго, умолкла. Отлично, это дает ей право разобраться в отношениях с ним немедленно, не откладывая неприятный разговор до возвращения в Лондон.

— Прости, я задержалась. Мы попали в пробку, — беззаботно сказала она.

— Задержалась! — хрипло рявкнул Хьюго. — Я жду тебя здесь уже с двенадцати, к твоему сведению!

— Но ты говорил об обеденном времени. Для меня это — час дня.

— Возможно, среди людей твоего круга, — прошипел он злобно. — А я вот привык обедать в двенадцать и не собираюсь подстраиваться под твои капризы. Где ты была?

— Я приехала сюда в одиннадцать. Посчитала, что у меня в запасе два часа и отправилась по магазинам.

Хьюго с самого начала набросился на нее с упреками. Он даже не старался соблюдать внешние приличия. Кристина теперь видела его насквозь. Она уже довольно давно догадывалась, что скрывается за его прилизанной внешностью «салонного льва».

— Я с удовольствием прошлась по магазинам, что в этом плохого?

Кристина сказала это с намеренным вызовом.

Глаза Хьюго превратились в узенькие злые щелочки.

— Может, в Париже ты и получаешь удовольствие, — отрезал он, — но не пытайся притворяться, будто тебе нравится жить в доме с этой… этой женщиной. Я же знаю тебя. Ты не сможешь хорошо себя чувствовать в какой-то жалкой деревушке, у черта на куличках!

— Сент-Клэр вовсе не жалкая деревушка, — уверенно отчеканила Кристина. — Там очень красиво. Я собиралась купить то, что нужно, там, но позавчера магазины были закрыты. Когда мы поехали туда с Эженом, то…

— Какой еще, к черту, Эжен?!

Хьюго схватил ее за руку и потащил в бар, который, как ни странно, был почти пуст в этот час. Он заказал аперитивы.

— Ну, рассказывай! — потребовал Хьюго, когда они сели в углу.

— Эжен — сын Дианы де Фурнье, — объяснила Кристина, отпив немного из своего бокала. — Я поехала сюда на свидание с тобой, только потому, что ты угрожал явиться в замок. И вообще ты не имеешь никакого права так вести себя со мной!

Хьюго был ошарашен ее ледяным тоном, а Кристина вспомнила, что она позволяла ему верховодить с их самой первой встречи. Хьюго просто привык помыкать ею и в глубине души, вероятно, презирает ее, как и Эжен.

— Просто я беспокоился о тебе, — сказал он, успокоившись.

Но Кристина ясно видела: он лжет. Теперь она смотрела на него другими глазами, как бы со стороны. В результате Хьюго представал перед ней в совершенно ином свете. Удивительно, что она раньше находила в этом отвратном типе! Тогда, в первый вечер знакомства, она была так одинока… Он же льстил ей, веселил. Они все время были вместе. Кругом все ахали:

— Ах, какой красавец! Ах, как тебе с ним повезло!

Совсем он не красавец! В нем есть что-то хищное, отталкивающее. Как она прежде не замечала. Хьюго определенно нервничал — это Кристина чувствовала безошибочно, так как сама бывала нередко в таком состоянии. Однако причиной всему был не гнев на нее, что-то стряслось с Хьюго, но что — она не знала.

Насколько было известно Кристине, его дела шли хорошо: клубы пользовались популярностью и приносили много денег. У него роскошная квартира в центре Лондона, ездит он на безумно дорогой машине «астон мартин». Но что-то все-таки заставляет его буквально выходить из себя. Кристину угнетало омерзительное чувство, что жертвой его злобы неизбежно станет она.

Хьюго постепенно успокоился. Его манеры снова стали очаровательными. Он с интересом расспрашивал ее о замке и о деревне. Кристина обрадовалась возможности нормально поговорить, поддерживая хорошее настроение Хьюго.

На протяжении всего обеда он старался быть на высоте: рассказывал о смешных событиях, происшедших после ее отъезда во Францию. Однако разговор неизменно вращался вокруг его клубов: в том клубе, в этом клубе. Это была его жизнь — та, которую так любил он, и которую не могла понять Кристина.

Они сидели долго. Хьюго говорил без умолку, все чаще прикладываясь к бутылке. У Кристины становилось все тревожнее на душе. Она незаметно посмотрела на часы. Уже половина третьего.

— Ты не думаешь, что нам пора двигаться?

Хьюго с удивлением глянул на нее.

— Почему это нам пора?

Он был явно недоволен. Кристина сообразила, что он сейчас сильно пьян и от него можно ожидать, любой выходки. Она сказала мягким тоном, стараясь не раздражать своего спутника:

— Ну, мы же не хотим выставлять наши отношения на всеобщее обозрение, верно? Официанты наверняка на нас давно смотрят.

Хьюго злобно метнул взгляд на двух ни в чем не повинных официантов, стоявших неподалеку в ожидании, не потребуется ли еще что-нибудь, Кристина заметила на их лицах сочувственные улыбки.

— Мы вернемся в бар, — заявил Хьюго.

Девушке стало совсем не по себе. Время еще без четверти три, значит, Эжен приедет не скоро. А почему, собственно говоря, ей представляется, что Эжен будет ее защищать от Хьюго? В случае же, если день выдался для него не лучший, он явится в скверном настроении. Не окажись она на месте минута в минуту, он, скорее всего, укатит без нее. Эжен утром всячески выказывал ей свое презрение, вряд ли прошедшие несколько часов что-нибудь изменили в его отношении к ней.

Хьюго тем временем пил без остановки. Бар оказался ловушкой, где Кристина была заперта с пьяным. В таком виде он наверняка не доберется до аэропорта.

— Ты собираешься остаться здесь на ночь? — спросила Кристина.

Хьюго взглянул на нее, похотливо осклабившись.

— Ради тебя — конечно. Хочешь, я закажу комнату, моя конфеточка?

Кристина вспыхнула от негодования.

— Не воображай, пожалуйста, что я останусь с тобой. Мне просто интересно, как ты думаешь ехать в аэропорт в таком виде. — Она рассердилась и перестала следить за своими словами. — Ты уже перепил. Тебя могут попросту выставить за дверь и погрузить, не спрашивая, в такси.

— Ты меня отвезешь в аэропорт, дорогая. — Он наклонился и схватил Кристину за руку. — Мы отправимся назад вместе.

Она выдернула руку и ответила, глядя ему прямо в лицо:

— Я не полечу в Англию. Я здесь всего четыре дня. Ты не забыл, что я дала обещание отцу и, что бы ты ни говорил, сдержу слово. Назад в Лондон возвращаться я не собираюсь. Заруби себе это на носу.

Хьюго, покраснев от гнева, свирепо смотрел на нее. Чем больше он пил, тем большей злобой искажалось его лицо. Кристина же покраснела от смущения. Ей пришло в голову, что он, вероятно, пил и до ее появления здесь.

— Месяц — это слишком долго, — прохрипел он. — Многое может произойти за месяц.

— Что, например? — устало поинтересовалась Кристина. — Все пока идет точно, как планировал мой отец.

— Ты что, черт возьми, сама не можешь планировать свои проклятые дела? — завопил Хьюго в припадке бешенства.

— Будешь на меня орать — я просто встану и уйду.

Кристина была очень сердита, но Хьюго разошелся так, что она перепугалась.

— Попробуй только, ты! — Он грубо схватил ее за запястье, но потом, по-видимому, сообразив, что ведет себя непристойно, и переменил тактику. — Послушай, Кристина, я хочу, чтобы мы вернулись домой вместе. — Хьюго старался говорить спокойно. — Я скучаю по тебе. К тому же я хотел кое-что обсудить с тобой. Я предлагаю тебе участие в большом новом деле.

Он пытался теперь казаться веселым, даже ухмылялся, но Кристина видела, что он дрожит от злобы. Вырвав свою руку у Хьюго, она холодно сказала:

— Не испытываю особого желания.

— Тебе захочется присоединиться к нам, если узнаешь детали, — убеждал ее Хьюго. — Я думаю открыть новый клуб. Нужна лишь совсем небольшая сумма денег, и все станет возможным.

Кристина сразу успокоилась. Оказывается, вот в чем дело: просто Хьюго сидит на мели?! Да, при его образе жизни никаких средств надолго не хватит! Значит, поэтому-то он все время толковал насчет свадьбы?

— Сейчас у меня денег не так много, — заметила она. — Еще ничего не определилось.

— Но ты подумаешь? — серьезно спросил Хьюго.

— Не знаю. Я должна посоветоваться с юристами, работавшими у отца. Они в этом лучше разбираются.

— Ах, папочкины юристы! — Хьюго взорвался, мерзким голосом передразнив ее слова. — Если бы папочкины юристы имели в своих башках хоть каплю соображения, они не кисли бы в душных канцеляриях, а руководили собственным бизнесом!

— Не меряй всех по себе; вовсе не каждый стремится заниматься бизнесом. — Кристина говорила совершенно спокойно. — Я, например, не хочу. Единственная причина, почему я организовала свое дело, — моя любовь к книгам. Мне нравится их заказывать, копаться в них. Если бы не книги, я не знаю, чем бы стала заниматься.

— А как насчет совместного владения сетью ночных клубов? — неожиданно игриво спросил Хьюго.

Девушка вымученно усмехнулась.

— Ну, уж нет! У тебя своя жизнь, у меня — своя.

— Если ты выйдешь за меня замуж, это будет и твоя жизнь.

Кристина вновь почувствовала, что петля, от которой она так рвалась избавиться, вновь затягивается все туже на ее шее. Она взглянула на висевшие на стене изящные часы из золоченой бронзы: стрелки показывали без четверти четыре. Она едва не ахнула. Вот-вот Эжен будет здесь! Кристина сделала над собой гигантское усилие и деланно улыбнулась Хьюго.

— Ой, посмотри, сколько времени! Было очень мило с твоей стороны приехать повидаться, — фальшиво-радостным голоском защебетала она. — Надеюсь, мы больше не будем ссориться. Так приятно было пообедать с тобой и…

— О, перестань, Кристина! — Он откинулся в кресле с угрюмым видом. — Ты же прекрасно знаешь, черт побери, что я прилетел вовсе не за тем, чтобы веселить тебя или что-то в этом роде. Ладно, ты снова ловко увильнула от ответа на мое предложение. Но я хочу, чтобы ты вернулась домой. Ты мне нужна.

— Зачем? — Кристина отвечала жестким ледяным тоном.

Он быстро взглянул на нее.

— Просто мне хорошо, когда ты рядом.

Опять он лжет. Хьюго нужны ее деньги для его затеи, а у нее на то нет ни малейшего желания. Она вообще не собирается оставаться с Хьюго. У нее даже нет уверенности, что он в ладах с законом. В его клубах постоянно вертится множество подозрительных личностей. Это необычные посетители клубов, они вхожи к нему в кабинет.

— Мне пора уже уходить, — поторопилась сказать Кристина.

Хьюго выпрямился, уставившись на нее.

— Почему?

— Меня должны забрать назад в четыре. Я приехала только ради обеда с тобой, Хьюго.

Он посмотрел на свои часы.

— Черт, уже почти четыре! Что это еще за дела?

— Хьюго, я приехала лишь пообедать с тобой. Я и так слишком задержалась.

— А когда ты изволила сюда пожаловать? — злобно фыркнул он.

— Я уже говорила. Это было недоразумение.

— Будь добра, учти это в следующий раз, — пробурчал он, явно уступая, но у Кристины снова защемило сердце. Нет уж, следующего раза не будет. Больше она не станет звонить Хьюго, а он не знает, где ее разыскивать во Франции. Это укрепляло у Кристины чувство безопасности. Ко времени ее возвращения в Лондон много воды утечет — может быть, Хьюго и думать забудет о ней.

Кристина собрала свои пакеты с покупками. Стремясь поскорее выбраться на свежий воздух, она встала из-за стола. Хьюго рванулся вслед за ней, опрокинув стул. Официанты снова посмотрели на девушку сочувственно. Кристина слегка улыбнулась им. Скоро, да, совсем скоро, положение изменится: появится Эжен, и она окажется под его надежной защитой. Если даже он приедет злой, то не будет же он так бушевать и вопить, как этот тип.

В эти минуты Хьюго уже почти не контролировал себя, а представить себе, что Эжен так безобразно разошелся, просто невозможно ни при каких обстоятельствах.

Ей, наконец удалось выбраться наружу. Кристину неприятно поразила погода: спустился густой туман, затянувший все вокруг. Она гадала, приедет ли Эжен вовремя. Ровно в четыре — минута в минуту — появилась серая машина. Сердце Кристины бешено заколотилось в груди.

Хьюго какое-то время, видимо, не понимал, что прибыл человек, который увезет Кристину. Однако когда Эжен вышел из машины и двинулся им навстречу, до него, наконец дошло, что он расстается с Кристиной на несколько недель. Хьюго схватил ее за руку.

— Вернись со мной в Лондон, Кристина! Не глупи! Давай покончим со всей этой чепухой! — злобно выкрикнул он. — Ты мне нужна!

Кристина в смятении густо покраснела. Эжен сейчас подойдет и услышит этот пьяный бред.

— Я с тобой ехать не собираюсь! — громко прошептала она.

Рука Хьюго сжала ее запястье еще сильнее. Кристине стало больно.

— Не думай, что я тебе уже все высказал, — прорычал он. — Ты болтала всякую чушь битых три часа, а я еще не успел многого сказать.

Кристину трясло от отвращения к нему, но в эту минуту к ним подошел Эжен. Он был почти на голову выше Хьюго, — такого нельзя было не заметить. Внимательно посмотрев на Кристину, он взял у нее пакеты и повернулся, чтобы отнести их в машину. Но тут совершенно внезапно Хьюго схватил девушку и впился в ее губы бешеным поцелуем. Когда он отпустил ее, Эжен мрачно хмурился. Затем уверенно взяв ее руку, он открыл дверцу, и Кристина юркнула в салон. Она дрожала, в глазах стояли слезы.

Эжен долго и пристально смотрел на Хьюго и затем холодно произнес:

— Месье, честь имею откланяться.

Когда Кристина осмелилась оглянуться назад, они уже были далеко от отеля.

Она вздохнула с глубоким облегчением, плечи ее поникли, она расслабилась. Теперь она была спокойна, хотя знала, какая буря бушует в душе Эжена. Все это не имеет значения — она в безопасности. Никогда до этого она не чувствовала себя так спокойно. Эжен де Фурнье настоящий рыцарь из замка. Пусть мрачный рыцарь, но все же он оберегает ее и появляется именно тогда, когда это ей особенно нужно.

Густой туман клубился на улицах. Начался час пик, когда все устремляются по домам. Кристина заметила, как жестко сжаты губы Эжена. Легко понять, что у него сейчас на уме. Все уличные огни расплывались в туманном ореоле. А за городской чертой будет еще хуже. Ехать три часа в таких условиях очень сложно.

Эжен ничего не говорил, и Кристина не знала, озабочен ли он плохой видимостью, уличным движением или возмущен, что она была в компании с человеком, едва державшимся на ногах. Теперь опасность миновала, но только что происшедшая мерзкая сцена, участницей которой она оказалась, стояла перед глазами. Кристина чувствовала себя грязной, как будто Хьюго своим бесцеремонным обращением утвердил свое право на нее. Наверняка Эжен думает, что она и Хьюго — одного поля ягоды.

 

6 глава

Они выскочили на кольцевую дорогу, но здесь машин было еще больше. На мосту через Сену туман окружил их густой пеленой, порой снижая видимость до минимума. Эжен сбросил скорость, но многие ехали по-прежнему быстро, и было слышно, как он бормотал про себя проклятия, когда приходилось увиливать, чтобы избежать столкновения. Кристина со страхом и уважением следила за его маневрами, забыв о том, что было-с ней несколько часов назад.

Город остался позади. Туман, как и следовало ожидать, сгустился, и уже почти ничего не было видно. Эжен сбавил скорость до предела. При первой же возможности он съехал с автострады, чтобы развернуться.

— Мы возвращаемся, — безапелляционно заявил он, встретив ее вопросительный взгляд. — Я знаю, что происходит в этих местах, когда с моря вдруг находит такой туман. До замка мы сегодня добраться не сможем. У нас две возможности: или вернуться в Париж, или остановиться в каком-нибудь местечке по пути. Я предпочитаю первое.

Эжен не спрашивал мнения Кристины, но если бы он поинтересовался, она согласилась бы с ним. В Париже он без труда найдет место, где остановиться. Ведь он отлично знает город.

На обратном пути они снова подолгу стояли все в тех же пробках. Кристина чувствовала, что ее силы на исходе. К счастью, Эжен хорошо знал свой маршрут. С тех пор, как она села к нему в машину, он обратился к ней только раз, не более любезно, чем водитель такси. Ей, пожалуй, было бы легче, если бы он попросту высадил ее у какого-нибудь отеля. Лучше быть одной, чем сидеть здесь, всей кожей ощущая его молчаливое презрение.

Включили фонари, и видимость улучшилась. Машина, в конце концов, уткнулась в край стоянки у какого-то огромного здания. Насколько Кристина могла судить, это был не отель. Эжен вышел из машины и помог ей выбраться на тротуар. Оглядев высокое здание, девушка поняла, что это — жилой дом с очень дорогими квартирами. Эжен живет в Париже, и нет никаких сомнений, что его квартира именно здесь. Он привез ее к себе, а вовсе не в гостиницу.

Кристина промолчала, когда он взял ее под руку и повел к большой стеклянной двери. Они вошли в фойе. Эжен нажал кнопку лифта. Почти сразу же двери послушно раздвинулись. Кристина заметила, что в маленькой комнате в стороне находится служитель в красивой униформе. Здесь, несомненно, принимаются все меры безопасности, но оттого ее беспокойство лишь возросло.

— Добрый вечер, месье де Фурнье, — уважительно произнес швейцар. — Непогода не дала вам уехать?

— К сожалению, Жорж. Быть может, к утру это безобразие закончится.

Эжен не стал задерживаться с разговором, и Кристина под любопытным взглядом швейцара вошла в богато украшенную кабину лифта.

— Это… это здесь вы живете? — осмелилась спросить Кристина, когда они вышли в застланный ковровой дорожкой коридор почти на самом верхнем этаже. Ее голос срывался от волнения.

— Да, — коротко ответил Эжен. — У меня есть свободная комната. Вам будет удобно там. Или, если предпочитаете, — иронически добавил он, открывая входную дверь квартиры, — я могу отвезти вас в ту гостиницу, где, без сомнения, вас ожидает ваш друг.

— Он уже улетел.

Девушка покраснела — так подействовал на нее тон, каким говорил Эжен. Совершенно ясно, что он подумал о ее встрече с Хьюго. Она ощущала саркастическое настроение Эжена.

— Аэропорты, скорее всего, закрыты в такую погоду, — отрывисто произнес он, распахивая перед ней дверь в роскошную гостиную. — Я могу позвонить в отель и узнать, там ли он.

— Пожалуйста, только без насмешек! — раздраженно попросила она. — Я вовсе не хочу ехать в отель.

— Нет? — Он смотрел на нее прищурившимися темными глазами, губы его неодобрительно искривились. — Что ж, может, вы и не хотите. В конце концов, вы ведь уже побывали там, не так ли?

Кристина видела, что возмущаться бесполезно. Конечно, можно было бы униженно просить, чтобы ее выслушали, взывать к его пониманию, но она не собиралась этого делать. Эжену дела нет до ее проблем, а Хьюго — ее собственная проблема. Но, во всяком случае, у Эжена нет права судить ее. Она не жалкое существо, которым можно помыкать. Если в прошлом она и была слабой, то теперь уж ни за что не позволит никому себя унижать и не потерпит, чтобы Эжен держался с ней, как с падшей особой.

Кристина подошла к огромному окну, откуда с большой высоты открывался вид на окутанный туманом город, и повернулась к Эжену. Лицо ее было спокойным.

— Если вы покажете мне мою комнату, я больше не буду попадаться вам на глаза, — сказала она сдержанно, смело выдержав гневный взгляд Эжена.

— Сейчас нет и шести, — ядовито возразил он, поглядев на часы. — Вот уж не думал, что вы ложитесь спать, как малолетний ребенок.

— Я вовсе не хочу ложиться спать! — вскинулась Кристина, начиная злиться. — Просто я не вижу большого смысла в том, чтобы сидеть здесь и терпеть ваш испепеляющий взгляд!

Эжен еще пару секунд не отводил от нее глаз, затем отвернулся.

— Комната для гостей там, — показал он. — При ней душевая. Постель уже постлана. Горничная убирает здесь каждый день. Однако я не ем дома. Мы можем куда-нибудь сходить или приготовить что-нибудь сами здесь в квартире.

Кристина спокойно поблагодарила его и прошла в предоставленную ей комнату. Она убедилась, что комната комфортабельна, роскошно обставлена, как и вся квартира. Вернувшись в гостиную, она уже полностью владела собой.

— Было очень разумно вернуться в Париж из-за тумана. Я вам не доставлю никаких хлопот. Вообще-то я очень устала сегодня.

— Охотно вам верю, — издевательски произнес он, посылая ей уничтожающий взгляд. — Судя по всему, вы неплохо поразвлеклись с вашим дружком в том отеле, при вашей-то хрупкой комплекции! Да и возлюбленный ваш выглядел изрядно потрепанным!

Тут Кристина и ударила его. Впав в бешенство, она изо всех сил дала ему пощечину. При виде красных отпечатков пальцев на его смуглой коже, она испытала злорадное удовольствие. Эжен потемнел лицом еще больше и, не дав ей ускользнуть, схватил за плечи и придавил к своей широченной, мощной груди.

— Ах, ты, паршивка! — взревел он громовым голосом. — За всю мою жизнь никто ни разу не посмел поднять на меня руку. Не думай, что это тебе так просто сойдет!

Запустив руки в ее золотистые волосы, он с силой притянул голову Кристины к себе, несмотря на ее сопротивление. Кристина почувствовала, как к ее губам прижались его жесткие губы. Он так тянул к себе ее голову, что, казалось, шея Кристины вот-вот сломается, губам было больно. Эжен впал в такое бешенство, что девушка окаменела от ужаса. Что еще придет ему в голову? До этого момента она считала, что Эжен — сдержанный человек, контролирующий, свои чувства, но теперь поняла: он совсем другой. И ей стало страшно.

У Кристины кружилась голова, она задыхалась. Сопротивляться она перестала, выбившись из сил, и обмякла в его железных руках. Она чувствовала себя, словно мышь в пасти у кошки и трепетала, ожидая исхода. Она настолько была подавлена страхом, что сначала не заметила даже, как Эжен поднял голову.

Теперь можно вздохнуть — она глубоко, с содроганием втянула в себя воздух; широко раскрытыми, испуганными глазами взглянула на него. Ее губы еще дрожали, все тело трепетало. Эжен на секунду задержал на ней взгляд, хрипло и прерывисто дыша. Затем его лицо изменилось: при виде бледной, дрожащей девушки злоба ушла из его глаз. На лице Эжена появилось выражение, свидетельствующее о его раскаянии в своем поведении. Он глубоко, тяжело вздохнул.

— Простите меня, — через силу сказал он. — Я не должен был так поступать. — Он всматривался в ее побелевшие губы, постепенно разжимая объятия. — Прежде я никогда не вел себя так по варварски, но с вами я, вероятно, не мог иначе поступить.

Трясущиеся напряженные пальцы Кристины все еще упирались ему в грудь, и он осторожно накрыл их своими ладонями.

— Я испугал вас, причинил вам боль. Вы ударили меня, потому что я оскорбил вас, и вы были совершенно правы, рассердившись на меня. Простите меня, Кристина…

Ее потрясло это извинение. Страх, за секунду до того не отпускавший ее, полуобморочное состояние исчезли. Теперь она смотрела на него в изумлении.

— Я… я ведь только пообедала с ним, — шепотом объяснила она. — И больше ничего.

— Меня это не касается, — моментально среагировал он.

Кристина почувствовала приступ отчаяния. Ну, почему он не хочет ей верить?

— Пожалуйста, — умоляла она. — Не надо начинать все снова. — Мы с ним обедали. Мне было даже противно.

Эжен, казалось, забыл, что все еще прижимает ладони девушки к своей груди.

— Но, он же был пьян, — с отвращением заметил он, и Кристина кивнула, чувствуя себя жалкой.

— Да. Это… это была ужасная встреча. — С неприятным концом.

Эжен опустил руки, и Кристина чуть не упала. Она все еще дрожала. Тогда он снова подхватил ее и удержал на ногах.

— Мне не доставило никакого удовольствия лицезреть, как он… набросился на вас. — Эти слова он произнес со свирепой миной, выдвинув нижнюю челюсть. — Мне также не доставило никакого удовольствия видеть, как он целует вас.

— Уж не думаете ли вы, что мне это понравилось? — вызывающе спросила Кристина и заглянула ему в глаза.

— Но его-то вы не ударили. Вы прекрасно умеете давать отпор разошедшимся мужчинам, но тот человек явно не испробовал его на себе.

— Терпеть не могу сцен, — устало пробормотала Кристина, пытаясь отвернуться. — Вы не представляете себе, что произошло бы, если бы я тогда дала пощечину Хьюго.

— Нет, прекрасно представляю, — дерзко возразил Эжен. — Он в ответ ударил бы вас, а я бы, как следует отделал его. Я уже был готов действовать.

— Но почему?

Виноватое выражение появилось на его смуглом лице после этого недоуменного вопроса.

— Я сам не знаю еще почему. Когда решу, может быть, сообщу вам. — Внезапно Эжен улыбнулся. — Пойдемте, поищем местечко, где можно хорошо поесть, — предложил он, как ни в чем не бывало. — Вы, наверное, голодны.

Эжен вышел, ожидая, что Кристина последует за ним. Но она направилась в ванную привести себя в порядок. Увидев свое отражение в зеркале, девушка изумилась: она выглядела совсем не так плохо, как ожидала. Правда, в глазах сквозила тревога, но лицо дышало жизненной силой. Кристина заметила, что на ее лице появилось какое-то новое выражение, точно она стала взрослее и опытнее.

Когда девушка вошла в гостиную, Эжен говорил по телефону. Он наблюдал за ней, пока она одевалась.

— Я вспомнил только что: надо позвонить Диане, — вполголоса произнес он. — Если мы не дадим о себе знать, она будет беспокоиться.

Кристина молча кивнула. Диана взволновалась бы еще больше, узнай она, что произошло между ними. Девушка понимала, что Эжен стыдится вспышки своего гнева. Сейчас он не казался таким отстраненным от происходящего и насмешливым, как обычно. Ожидая, когда его соединят с замком, он не отрывал глаз от Кристины.

Решив перед выходом еще раз взглянуть на себя в зеркало в золоченой раме, висевшее на стене, она не особенно прислушивалась к словам Эжена, обращенным к матери. Он рассказывал о погоде и изменившихся планах.

— Мы останемся здесь на ночь. Да, она в полном порядке.

Кристина с тревогой всмотрелась в свое отражение. Губы несколько припухли, а остальное — как всегда. Она обернулась, когда Эжен положил трубку, пообещав вернуться домой завтра.

— Идем?

Он не спускал с нее глаз. Медленно подошел и остановился, глядя ей прямо в лицо.

— Да. Я… я готова.

Ее пальцы нервно теребили пуговицы жакета. Она невольно вскрикнула, когда Эжен протянул руку, пытаясь коснуться ее губ.

— Я не всегда такой жестокий, — мягко сказал он.

Он медленно провел пальцем по ее припухшей нижней губе. Она невольно отпрянула. Он опустил руку.

— О, Боже мой! Да не бойтесь вы меня, Кристина. Я знаю, что здорово напугал вас, но я умею быть нежным.

Ладонью левой руки он легко провел по ее щеке. Его правая рука в это время сжала ее плечо и привлекла девушку ближе. Кристина испуганно вскрикнула, когда их лица соприкоснулись.

— Эжен! — в голосе прозвучал страх.

Он улыбнулся ей.

— Наконец-то вы впервые назвали меня по имени. Сегодня вас уже дважды целовали со злобой. Сейчас вы узнаете, что такое настоящий нежный поцелуй.

Нет! Нельзя этого ему позволять, пронеслось в ее голове. Конечно, он не насильник, но все-таки, как он смеет так себя вести? Она пыталась возмутиться, вырваться, сказать ему что-то обидное. Но, ощущая ладонь мужчины на своей щеке, его дыхание на губах, она поняла, что не может сердиться. Она вовсе не боялась его, не дрожала от ужаса. Причиной ее поведения было его огромное мужское обаяние, его невероятная способность воздействовать на нее. Кристина призналась себе, что мечтает узнать вкус его настоящего поцелуя. Мысль об этом не раз приходила ей в голову, начиная с первой встречи.

Губы их слились, но он едва касался ее рта, словно боясь сделать ей больно. Кристина стояла словно околдованная. Еезахватило врасплох удивительное чувство, возникшее под влиянием нежной ласки. Он немного отстранился, и девушка открыла глаза, поглядела на него. Он ответил ей нежным взглядом.

— И теперь ты меня боишься? — спросил Эжен.

Кристина замерла. Его губы прикоснулись к уголку ее рта, чуть усилив нажим.

Она глубоко вздохнула. В это время его рука, касавшаяся щеки Кристины, скользнула на затылок. Другой рукой он привлек ее, теснее прижимая к своей груди. Поцелуй, сперва бывший таким легким, точно приветственным, теперь стал глубоким и страстным. И Кристина внезапно осознала себя не ребенком, которого приласкали, а женщиной — желанной женщиной.

Никогда прежде она не чувствовала такого во время поцелуя. Что-то в Эжене было такое, что парализовало ее волю, подчинило ему без остатка. Захваченная его властностью, Кристина без всякого принуждения потянулась к нему, прижалась еще крепче.

Его губы стали еще решительнее, чувственнее и неизмеримо слаще. Кристина дрожала от страстного возбуждения. Что это? Она такого не испытывала никогда. Руки Эжена притягивали Кристину все ближе, смело ласкали ее. Она стояла, забывшись, ощущая только неизведанное ранее наслаждение.

В душе у нее кипели новые, доселе неизвестные чувства. Она даже не могла бы точно определить, что это такое. Ясно одно — она не боится его ласк и поцелуев. Когда он осторожно снял с нее жакет, она не обратила на это внимания.

Сквозь тонкий шелк блузки она чувствовала жар его ладоней. Боже, какое это наслаждение, какое неимоверное счастье! Она шептала что-то, в забытьи, забыв о волнениях и печалях дня, и когда он погрузил свою руку в ее густые волосы, растрепав их, стал нежно гладить шею девушки, она радостно прижалась к нему.

Кристине показалось, что Эжен так же возбужден и взволнован, как и она. Она инстинктивно почувствовала это. Обеими руками мужчина обнимал ее, его губы слились с ее губами, язык проникал во влажные глубины рта. Кристина ощущала, как по спине медленно двигалась его рука, отчего по всему телу шли волны удовольствия. Закинув голову назад, девушка всем своим существом ожидала продолжения чуда.

Неожиданно она ощутила прикосновение руки Эжена к своей груди. Она коротко вскрикнула, в ее голосе не было возмущения и гнева. Что она делает, почему не возмутится, не вырвется из его объятий? Захлестнувшая ее чувственная волна обрушилась на нее так внезапно, сопротивляться не было ни сил, ни желания. Казалось, ее груди ожили под его ласками. Мучительный трепет восторга пронзил ее, проник во все клеточки тела.

Тело Эжена вздрогнуло и напряглось. Кристина поняла, что для него ее отклик на ласку был такой же неожиданностью, как и для нее самой. Они еще теснее прижались друг к другу. Рука, нежно гладившая ее груди, стала властной и настойчивой. Его пальцы подобрались к твердому набухшему бутону соска, заставив Кристину застонать от наслаждения.

В течение нескольких секунд Эжен сжимал ее в объятиях, продолжал все с большей силой и нежностью гладить ее груди, повторяя их прекрасные формы. Затем он вдруг оторвался от Кристины и отступил, задыхаясь от возбуждения.

— О Боже! — горящими глазами Эжен смотрел на нее. — Теперь вы уже твердо утвердились во мнении, что я настоящий дикарь.

Он стремительно отвернулся, будто опасаясь не совладать с собой.

— Кристина, надень жакет. Пора идти поужинать. Сейчас нам нельзя оставаться наедине.

Она двигалась словно в полусне. Нашла жакет, лежащий на полу, у нее за спиной, нагнулась, поднимая его, и оделась. Ее дрожащие руки вели безуспешную борьбу с пуговицами и петлями, пока он не сжалился над ней и, приблизившись, нежно не отстранил ее бессильные пальцы и сам не застегнул жакет. Держа Кристину за руку, он повел ее к двери.

 

7 глава

Лифт ехал вниз. Эжен стоял молча, а Кристина не могла ничего вымолвить от волнения, которое не покидало ее. Она не понимала, что с ней, была не в силах разобраться в потоке захлестнувших ее ощущений. Когда они проходили через холл к огромным стеклянным раздвижным дверям, Эжен взглянул на девушку.

— С тобой все в порядке?

— Да.

Она поспешила отвернуться, начав лихорадочно размышлять о происшедшем. Почему она так вела себя? Кристина не сомневалась, что целью Эжена сначала было просто вымолить у нее прощение за грубость и оскорбительные слова, поэтому он и решил ее поцеловать. А она — это уж точно она — среагировала так, что превратила дружеский жест в воплощение страсти. Только она виновата, что его поцелуи и прикосновения стали такими… такими нескромными.

Кристина почувствовала, как краснеет при воспоминании о его объятиях. Когда Хьюго дотрагивался до нее, она не испытывала даже тени подобных ощущений — только желание, чтобы все поскорее кончилось. С Эженом другое дело: ее влекла к нему мощная, неодолимая сила; желание, кружащее голову, лишающее воли — быть еще ближе к нему. Даже теперь она знала, что краснеет не только потому, что охвачена смятением. Нет, она еще и взволнована, как всегда при виде Эжена. Теперь это ощущение стало еще глубже, дополненное чувственным познанием, которое — Кристина не сомневалась — никогда не исчезнет.

Они отправились в бистро неподалеку от дома. Вечер мало подходил для прогулок. Цепкий и влажный туман заполонил улицы города, белокурые волосы Кристины отсырели, и Эжен торопился быстрее добраться до света и тепла.

Принесли меню. Кристина заглянула в него мимолетно, не разбирая слов. Она свободно читала по-французски, понимала живую речь, но сейчас смысл слов ускользал, буквы расплывались. Подняв глаза, она уловила внимательный взгляд Эжена.

Он протянул руку и осторожно взял листок из ее судорожно сжатых пальцев, при этом, не сводя с нее глаз. Затем принялся спокойно читать меню. Он называл ей блюда, которые считал здесь самыми лучшими. В результате тщательного отбора им предстоял отличный ужин, хотя самой Кристине было совершенно все равно, что есть и пить, — ее мысли были далеко от этого.

Стараясь не смотреть на Эжена, она разглядывала обстановку и посетителей маленького бистро. Здесь царила чисто парижская атмосфера. Кристина опять заметила: посетители кафе приветствовали Эжена довольно радушно, но никто не подходил к их столику, чтобы поговорить. И дело не в том, что он был им несимпатичен. Просто он держится надменно и отстранение, а это способно держать на расстоянии любого, кроме самого близкого друга.

Разумеется, гости бистро знали Эжена, ведь он часто бывает здесь. Кристина подумала, а приходил ли он сюда с Миленой? Вероятно, да. Почти наверняка, Милена оставалась ночевать в его квартире. Эта мысль ввергла Кристину в глубокое уныние.

Эжен тоже был молчалив. Она уже начала думать, что после произошедшего они вообще больше не смогут разговаривать друг с другом, как вдруг услышала:

— Кристина?

Она подняла глаза, пытаясь сохранить на лице холодное и отрешенное выражение. Но теплота, лучившаяся в его взгляде, заставила ее ощутить себя совершенно беспомощной. Он взял ее руку, бережно сжал тонкие длинные пальцы.

— Пусть происшедшее больше тебя не тревожит, — мягко попросил он. — Большинство женщин, давно уже забыли бы обо всем и вовсю болтали, но ты не такая, как другие.

— Яничем не отличаюсь от других, — поторопилась возразить Кристина, не желая ничем отличаться от женщин, которых мог знать Эжен.

— Нет, отличаешься. — Большим пальцем он рассеянно поглаживал ее запястье, затем пристально посмотрел на нее. — Мне кажется, у тебя очень непростой характер. Ты спокойна и самоуверенна, когда твердо решишь что-либо. В то же время можешь впасть в неистовство — это я наблюдал во время конной прогулки. Но преимущественно ты — сама наивность и невинность. Настолько, что это меня даже пугает.

— Ты не считал меня невинной еще совсем недавно. — Кристину задел его тон. Значит, она для него ребенок, и поцеловать ее означало совершить серьезную ошибку. — Ты думал обо мне… совсем другое, когда я отправилась на встречу с Хьюго.

— Да, я действительно не поверил, что ты поехала к нему, только чтобы пообедать. — Его голос ожесточился, он отвел руку. — Должен признаться, вообразить себе что-либо иное было трудно. — Эжен задержал взгляд на ее лице, затем пожал плечами и принялся за еду. — У меня нет права даже просто поинтересоваться, что ты делаешь и зачем. Мы не знаем друг друга — ты и я. Пройдет месяц, и мы не увидимся больше никогда. Так какое же все это имеет значение?

— Абсолютно никакого, — подтвердила Кристина, подавляя в себе горькое чувство, возникшее при мысли, что вскоре им предстоит расстаться навсегда. Видеть Эжена стало для нее просто необходимо за последние несколько дней. Даже непонятно, как это произошло, но это так, Кристина привязалась и к Диане, Трудно теперь поверить, что еще пять дней назад, она ее почти боялась.

Правда, у нее всегда есть повод посетить замок де Фурнье или пригласить его хозяйку в Лондон. С Эженом сложнее — нет ни малейшего предлога, продолжать их отношения. Он — чужой для нее, несмотря на то, что час назад происходило между ними. Месяц пройдет, и она не увидится с ним никогда, а если и захочет, то это выдаст ее с головой. Но такого Кристина допустить не могла.

Туман висел по-прежнему низко, когда они возвращались назад. Вновь Кристина спокойно дожидалась, пока он вызовет лифт. Снова появился Жорж, с еще большим интересом смотревший на Кристину. Было уже довольно поздно, и никто не усомнился бы, что она проведет ночь здесь.

— Похоже, туман сгущается, месье де Фурнье? Не так ли?

— В городе еще так-сяк, — холодно ответил Эжен. — Но для поездки на север он слишком густ.

— Да, месье. Лучше всего спокойно переночевать дома.

Швейцар все еще не сводил глаз с Кристины. Она знала, что краснеет, и с каждой минутой все сильнее. Ей очень хотелось сказать ему, чтобы он шел заниматься своим делом. Эжен посмотрел на нее и заметил, как ее лицо напряжено, как она смущена и недовольна. Поняв, что во всем виной любопытство служителя, он поспешил принять меры.

— О, я ведь вас не представил, — заявил он с деланным удивлением. — Жорж, это моя кузина. Она из Англии, дочь моей тетки.

Сказать, что у швейцара отвалилась челюсть, не было бы преувеличением. Почти, то же самое произошло с Кристиной. Едва дверь кабины лифта закрылась за ними, Кристина повернулась к Эжену совершенно ошеломленная. Она забыла, что только что решила считать его посторонним, чужаком.

— Зачем ты это сказал?

Кристина смотрела на Эжена, как на помешанного. Он ответил иронической улыбкой.

— Жорж очень уж любопытствовал. Ясно, что было у него на уме. Теперь ему будет, над чем поразмыслить. Поверь мне, он часа два будет ломать голову, и к утру так и не решит ничего определенного. — Эжен продолжил уже более мирным тоном — В конце концов, если бы моя мать развелась с моим отцом и вышла бы замуж за твоего, моя жизнь сложилась бы совсем не так, как сейчас. Я вполне мог бы иметь родственников в Англии… впрочем, они у меня наверняка там есть. А ты — ты могла бы быть моей сестрой, по матери.

— Ты бы хотел этого?

Он пожал плечами.

— Не думаю. — Он посмотрел долгим оценивающим взглядом. — Хотя все равно это было бы невозможно. Ты уже существовала, когда они познакомились.

— Слава Богу, — пробормотала Кристина.

А Эжен вновь весело усмехнулся:

— Согласен.

Отпирая дверь квартиры, он все еще улыбался. Однако вскоре его шутливое настроение пропало, он заговорил деловым тоном.

— Сомневаюсь, что к рассвету туман рассеется. Вероятно, нам придется ждать до полудня. Хотя, если повезет, встанем пораньше и поедем.

Эжен ушел в свою спальню и через минуту вынес купальный халат и пижаму.

— Вот все, что я могу предложить, но, по крайней мере тебе будет удобно спать. Если что-нибудь нужно еще, скажи.

— Все в порядке, не беспокойся обо мне, — заверила Кристина.

Она взяла вещи и стала внимательно разглядывать пижаму. Неужели это — одежда Милены? Но шелковая пижама принадлежала, несомненно, мужчине. По коже у нее пробежали мурашки, когда она подумала, что наденет на себя вещь, которую носит Эжен.

Он смотрел на нее, явно слегка забавляясь.

— Пижама немного велика, но брюки всегда можно подвернуть или спать только в куртке, как в ночной рубашке.

Кристина смущенно поблагодарила и поспешила скрыться в свою спальню. Оглянувшись в дверях, она увидела, что он смотрит ей вслед и улыбается.

— Спокойной ночи, Кристина. Желаю хорошо выспаться.

— Спокойной ночи.

Услышав эту фразу, сказанную по-английски ледяным тоном, Эжен только насмешливо поднял свои черные густые брови.

— Неужели я только один-единственный раз за время нашего знакомства заслужил честь быть названным по имени? Я-то вообразил, что мы теперь хотя бы в обращении между собой можем быть ближе друг к другу.

Вздрогнув от неожиданности, девушка взглянула на него. Она вовсе не хотела быть с ним ближе — это опасно и бесперспективно. Кристина ушла в спальню, тщательно закрыв за собой дверь, не заметив, что он продолжает смотреть ей вслед и в глазах его стоит прежнее теплое выражение.

К их удивлению, утром ярко светило солнце, и после завтрака они сразу же двинулись в путь. Вести машину в такую погоду — одно удовольствие. Эжен был добродушен и весел. Перед выездом они перекусили в небольшом кафе, примыкавшем с тыльной стороны к дому Эжена. Наблюдая за ним в этой обстановке, прислушиваясь к его словам, обращенным к хозяину кафе, она с восхищением признала, что Эжен, конечно же, веселый, остроумный парижанин, а вовсе не тот мрачный, замкнутый тип, каким он показался ей в аэропорту в день прибытия.

Она почувствовала также с удивлением, что ее вовсе не оскорбляют многозначительные взгляды хозяина кафе, а, наоборот, скорее приятно волнуют. Он, конечно, убежден, что она — подружка Эжена, но Кристину это совсем не обижало и не унижало. Она была довольна и спокойна. В это прекрасное утро ее не беспокоили ни неприятности минувшего дня, ни волнения. Она радовалась еще и потому, что полностью выбросила из головы мысли о Хьюго. Когда месяц во Франции подойдет к концу, она и думать забудет о нем.

Уличное движение было не слишком интенсивным. Они быстро двигались на север. Кристина вдруг обернулась, с тревогой глядя на заднее сиденье. Она вспомнила, что ее покупки оставались в машине всю ночь.

— Они в порядке, — успокоил ее Эжен. — На машине установлена сигнализация, и, как ты знаешь, дом тоже под охраной.

— Как и положено у очень богатых, — скромно указала она, давая понять, что состояние Эжена вполне сравнимо с богатством, которое ей оставил отец.

— Вот именно! — Эжен бросил на нее насмешливый взгляд, вполне поняв ход ее мысли. Когда она снова оглянулась назад, он спросил — Там у тебя что-нибудь очень ценное?

— Я купила подарок Диане.

— Она будет очень рада, — спокойно ответил Эжен. — Она поймет, что нравится тебе.

— Но тебе я ничего не купила.

Он рассмеялся, блеснув белыми зубами.

— Что ж, не нахожу в этом ничего удивительного. Я знаю: ты не одобряешь моего поведения. Во всяком случае, вчера, когда я высадил тебя у отеля, я был в отвратительном настроении.

— И когда приехал забрать меня — тоже, — не преминула кольнуть его Кристина.

— Но потом я был отнюдь не так зол, — язвительно сказал он, и Кристина вспыхнула. Она была рада, что Эжен не стал развивать тему, хотя ясно, что оба размышляли о минувшем вечере.

Кристина впервые ехала днем по просторам Нормандии и с интересом смотрела по сторонам. Среди вот этой природы живут Диана и Эжен. Сколько раз мог здесь бывать ее отец? Может, они встречались в Париже или все же приезжали в замок, когда больше никого там не было? Даже находясь здесь, Кристина все еще не могла представить себе реально отношений отца и его возлюбленной. Они казались ей туманными, призрачными.

К середине дня они отъехали уже далеко. Машина мчалась среди округлых холмов, густо поросших лесом оврагов, незнакомых ей рек. Все было зеленым, как в Англии, здешняя земля, скорее всего тоже процветает благодаря дождям. Окружающая ее красота поднимала настроение Кристины. Она любовалась зданиями церквей, монастырей, маленькими старинными городками. Крестьянские каменные дома выглядели весьма солидно в окружении зеленеющих полей. Богатая земля.

— Не знаю, удастся ли мне съездить на берег моря, пока я здесь? — вслух размышляла девушка.

Эжен глянул на нее.

— Ты что, просишь меня свозить тебя к морю? Почему же не сказать прямо?

— Потому, что я не прошу. Знаю, как ты занят. Я думала о том, чтобы съездить с Дианой.

Она видела: Эжен едва заметно улыбнулся.

— Дел у меня действительно много, — подтвердил он. — Через неделю я уеду в Париж, но вскоре вернусь. Месяц — большой срок. Подожди меня. Я не люблю оставаться вне происходящих событий. При хорошей погоде мы можем даже совершить морскую прогулку.

Похоже, он твердо обещает. Кристина посмотрела на него загоревшимися глазами, но заставила себя тут же отвернуться, когда он послал ей один из своих молниеносных взглядов. Кажется, она начинает выдавать себя слишком явно — чересчур спешит. Кристина постаралась сосредоточиться на пролетающих мимо пейзажах и замолчала.

Она опасалась, что Диана станет возмущаться тем, что они остались в Париже. Поэтому по возвращении она сразу кинулась к Диане на шею и расцеловала ее в обе щеки, как будто избежала страшной опасности. При этом она одарила Эжена несколькими взглядами, полными укора: как будто он умышленно вызвал туман на всем пространстве от Парижа до Па-де-Кале.

Назавтра Эжен отбыл по делам. Кристина очень приятно проводила время с Дианой. Та была польщена дорогим подарком. Накидка очень шла Диане, и женщина раскраснелась от удовольствия, словно молоденькая девушка. Однако Кристину продолжало мучить одно воспоминание — взгляд Эжена в ответ на ее заверения о том, что в Париже она чувствовала себя в безопасности, вполне комфортно. Что он думал тогда?

Внешне жизнь вошла в нормальную колею. Но душу Кристины не покидало воспоминание о том вечере в Париже. Оно никогда не оставляло ее — беспокойство охватывало всякий раз, когда Эжена не было рядом. Тот же тревожный огонек она замечала и в его глазах при каждой встрече. Это — как голод, который не утихает от времени, а усиливается.

Кристина решила сама выезжать лошадей каждое утро. Работники только обрадовались, Эжену было не до того. Она увидела его только за ужином, остальное время он пропадал по делам. Кристина подозревала, что Эжен отправится на ужин с Миленой. Но поскольку он остался дома, она сделала вывод, что мадемуазель Ассо еще не вернулась. Мысли о ней и Эжене не выходили из головы. По этой причине на лице Кристины все чаще появлялось напряженное выражение. Даже радость, которую она испытывала от общения с лошадьми, была испорчена.

Однажды утром Кристина верхом направлялась в парк, когда во двор въехал Эжен на своем джипе. Выскочив из машины, он жестко посмотрел на девушку.

— Подожди меня, — приказал он, увидев, что она собирается двинуться дальше. — Я сегодня поднялся на час раньше, поэтому могу прокатиться верхом и не собираюсь делать это в одиночестве.

— Ты мог бы и не вставать так рано. — Кристина надулась. — И незачем меня контролировать. Я отлично знаю свое дело, а если ты не доверяешь мне, считаешь, что я не умею обращаться с лошадьми, то зачем тогда было просить меня присматривать за ними?

— Я доверил тебе своих лошадей. Хотя, что касается другого, не уверен, всегда ли ты точно знаешь, что нужно делать, — раздраженным голосом ответил Эжен. — Я хотел составить тебе компанию. Почему ты так оскорбилась, мне непонятно.

Он ушел седлать коня. Кристина, возбужденная и недовольная, осталась поджидать его. С его стороны, это, мягко говоря, неожиданно — ведь время для Эжена на вес золота. Зачем же тратить его на поездки верхом? Кристина подозревала, что он попросту хочет приглядеть за ней. Она решила молчать, ничем не выдавая того, что она догадалась обо всем. Поэтому с прогулки Кристина вернулась без улыбки, глаза ее не сияли, как обычно.

Ей казалось, что ее настроение подействовало на Эжена, который, тоже все время молчал. Они не обменялись ни единым словом, когда вернулись во двор замка и повели лошадей на конюшню.

— Я позабочусь и о твоем коне, — спокойно предложила Кристина, когда лошади уже были в стойлах. — Думаю, что ты бросил какое-нибудь важное дело, чтобы отправиться на прогулку. Я вычищу лошадей сама, а ты можешь идти.

Сняв куртку, Кристина повесила ее на угол двери. Когда она проходила мимо Эжена, он схватил ее за руку.

— Да, что это с тобой? — грубо спросил он. — Неужели тебе так противно мое общество, что ты предпочитаешь кататься совсем одна? Я заметил, у тебя сегодня лицо, как у каменной статуи. Не то, что вчера.

— Почему ты так думаешь? — строптиво спросила она, вырывая руку.

— Я наблюдал за тобой, видел, как ты проделывала свои знаменитые прыжки, и заметил, с каким лицом ты возвращалась в замок. Сегодня ты не светишься от радости, как всегда.

Кристина заглянула в его сощуренные глаза, и сердито поджала губы.

— Значит, ты все-таки следишь за мной! — Ее переполняла злость. — Вчера ты подсматривал издалека за тем, что я делаю. Сегодня же задумал проверить в непосредственной близости. Если ты считаешь меня дурой и неумехой, занимайся своими чертовыми лошадьми сам!

Кристина повернулась, чтобы взять куртку. Раз так, пусть он сам расседлает и чистит лошадей. Эжен остановил ее и развернул лицом к себе, крепко сжав плечи.

— Ну, ты! — прошипел он, испепеляя ее взглядом. — Ты — паршивая тварь с мерзким характером! Зачем бы мне нужно было шпионить за тобой? Я прекрасно вижу, как ты управляешься с лошадьми. Разве я не говорил, что ты разбираешься; в них? Ты воображаешь, будто я слежу за тобой, тогда как я не проверяю даже своих работников на конюшне.

— В таком случае, почему ты наблюдал за мной вчера? — отбивалась Кристина, не отрывая от него глаз. — Ты и встал пораньше сегодня нарочно, чтобы ехать со мной и контролировать каждый мой шаг!

Руки Эжена больно стиснули ее плечи, и Кристина увидела, что он вот-вот не сдержится и ударит ее наотмашь.

— Я вовсе не шпионил за тобой, — мрачно сказал он. — Не будь ты так невинна…

— Я совсем не невинна! — вскипела Кристина, вырываясь из рук Эжена.

— Неужто, правда? — полюбопытствовал он язвительно. — Хорошо, признаюсь: я следил за тобой. Ты сразу же решила, будто я это делаю, чтобы доказать, что ты ничего не умеешь делать. Никакой другой женщине ничего подобного даже в голову бы не пришло.

Кристина по-прежнему сердито смотрела на него. Эжен разжал руки и отвернулся. Он спросил с нарочитой грубостью:

— А что, тебе никогда не приходило в голову, что мне просто может хотеться видеть тебя? Неужели ты не могла догадаться, что у меня есть чем заняться, помимо верховой езды в рабочее время.

— А почему тогда ты следил за мной? — встревоженные глаза Кристины не отрывались от него.

Эжен продолжал стоять к ней спиной. Не меняя позы, он сердито бросил:

— Да потому, что я хотел быть с тобой! — И добавил, внезапно повернувшись к ней: — О Боже! Ты действительно сама невинность. — Но в его тоне словно проскользнуло странное сомнение. — Вчера я просто смотрел на тебя. Я хотел смотреть на тебя! Мне нравится смотреть на тебя!

Кристина взглянула на его лицо, смутно белевшее в полумраке конюшни. Его гнев пропал. Он коснулся рукой ее лица, нежно провел пальцами по щеке.

— Господи, ты с такими белокурыми, словно лунный свет, волосами, шелковой кожей, глазами дикой лани, — и не можешь понять своей красивой головкой, что у меня может появиться желание бросить все дела и просто смотреть на тебя… — Эжен вымученно улыбнулся. — В глубине души тебя тоже влечет ко мне, но ты боишься меня до смерти.

Кристина покраснела и отвернулась, не в силах справиться с волнением, но он сжал ладонями ее голову и развернул девушку лицом к себе.

— Ты ведь хотела привлечь мое внимание? — ласково спросил он. — Ты добилась своего, малышка.

Кристина лишь беспомощно смотрела на него, а он медленно обнял ее, немного посмотрел ей в лицо, любуясь изгибом ее губ.

— Все мое внимание теперь принадлежит тебе одной, — пробормотал Эжен, приблизив свои губы к ее рту.

Его объятие не было слишком крепким, но целая волна ощущений охватила Кристину, лишая ее сил. В ответ на нежное прикосновение его губ она расслабилась, прильнула к нему. И вновь со страхом и наслаждением ощутила, как в теле ее вспыхнуло чувственное пламя.

Эжен властно привлек Кристину ближе к себе. Поддерживая рукой ее подбородок, он провел кончиком языка по губам девушки. Она поняла, что он хочет, и охотно приоткрыла губы, позволяя углубить поцелуй, хотя раньше ей это совсем не нравилось. Эжен слегка застонал. Кристина почувствовала, как сильно бьется его сердце. У нее самой сердце трепетало, как испуганная бабочка, рвущаяся на волю. С коротким вздохом она прижалась к нему еще крепче, обхватив руками его шею.

— Мы оба — просто сумасшедшие, — еле слышно, прерывающимся голосом сказал Эжен.

Он осыпал поцелуями откинутую назад шею Кристины. Однако она не слышала его слов, забыла о всех соображениях, диктуемых требованиями морали, и благоразумием. Она лишь тихо стонала и тянулась к его губам, ожидая, все новых и новых поцелуев.

Тело Эжена напряглось, задрожало от бурного желания. Его руки скользнули вниз по спине девушки, яростно сжимая ее. Кристина с такой же страстью прильнула к Эжену всем своим телом, обвила его руками, как лиана ствол, забыв обо всем, трепеща от возбуждения.

Эжен опустил руки ей на талию. Затем они скользнули вверх, накрыв ладонями груди. Его прикосновения были так же требовательны и так же властны, как и поцелуи. Под жадными пальцами мужчины, напрягаясь, ожили ее груди. Из пересохшего горла Кристины почти против воли вырвался протяжный крик восторга.

— Эжен! — Его имя она произнесла со стоном мольбы, и он снизошел к ней, еще сильнее стиснув в объятиях.

— О Боже! — прошептал Эжен, пряча лицо в ее волосах. — Я — сумасшедший, и отлично знаю это сам. Но ты… — он впился в нее горящим взглядом, — …ты-то даже не чувствуешь грозящей тебе опасности. А ты знаешь, что я хочу тебя и… могу взять прямо здесь, сейчас? Ты знаешь это?!

Эжен смотрел в ее затуманенные страстью глаза, затем снова начал жадно целовать. Талию Кристины словно сжимали мощные тиски, голова запрокинулась назад, и они вновь слились в поцелуе, полном вожделения и отчаяния. Затем его объятия медленно разомкнулись. Эжен отпрянул от нее. Было видно, какого труда стоило ему сдерживать себя, не дать полную волю желанию.

Он проговорил сквозь зубы, тяжело дыша:

— Ты предлагала сама расседлать и почистить обеих лошадей. Ловлю тебя на слове, потому что… если останусь здесь еще, хотя бы на секунду, ты сама понимаешь, что неизбежно произойдет.

Он стремительно вышел наружу. Кристина, прислонясь к двери, пыталась успокоиться, дышать ровно. Она совсем не так невинна, как думает Эжен. Она вполне ясно сознавала, что могло между ними произойти. А Эжен, кажется, считает ее наивной девочкой, ничего не подозревающей жертвой. Наверное, только поэтому он и не отважился воспользоваться ее слабостью, как не осмелился и тогда, в Париже, в своей квартире.

Может, он опасается, что его мать осудит их? Но у Кристины теплилась надежда, что не это причина сдержанности Эжена. Он пытается защитить ее даже от самого себя. А она — она никак не может уберечь себя от Эжена. Она открыто жаждала его — влечение к нему проснулось в ней едва ли не с первого взгляда при встрече в аэропорту. Его внешняя суровость, волевой взгляд черных глаз, великолепная мужская стать зажгли в ее душе пожар, который теперь ничто не способно погасить. Когда он впервые коснулся ее, пламя охватило ее целиком, она подозревала, что этого он и добивался.

Вспоминая свои отношения с Хьюго, Кристина тщетно пыталась отыскать в прошлом такой же накал страсти. Тогда она ощущала инстинктом: их связь — это совсем не то, что ей нужно. Но когда она увидела впервые Эжена… Вот, тогда она испытала настоящее потрясение. Что-то неудержимо влекло ее к этому человеку, хотя здравый смысл призывал не замечать его. Искра страсти вспыхнула с самого начала, только Кристина долго не могла распознать ее.

С глубоким вздохом она принялась чистить лошадей. Здесь, в конюшне, она в безопасности от самой себя: пусть уляжется в тишине захлестнувшая ее буря эмоций. Однако ей предстоит появиться перед Дианой, а ту не проведешь, а вечером за столом придется вновь встретиться и с Эженом. Со страхом и волнением Кристина ожидала этого часа.

Но к ужину он не вышел. Диана сообщила с явным неудовольствием: сын отправился в деревню на свидание с Миленой Ассо.

— Он сегодня ужинает с ней и ее отцом, — сказала Диана, поджимая губы. — Теперь, когда она приехала, мы Эжена будем видеть редко.

Кристина закусила губу, пытаясь подавить боль, внезапно уколовшую сердце. Впредь Эжен будет далек от нее. Скорее всего, с Миленой Ассо ему куда проще — ни сомнений, ни угрызений совести, он-то отнюдь не считает ее наивной девочкой.

Эжен еще не вернулся, когда Кристина пошла спать. У себя в комнате она распахнула занавеси на окнах, предварительно выключив из предосторожности свет. Снова в ее комнату заглянула бледная холодная луна. Старинный замок затих и успокоился. Удивительно, как быстро Кристина успела привязаться к этим местам.

Но теперь, как ни крути, все кончено, и счастья ей не видать. Эжен вернется в Париж, и она больше никогда с ним не увидится. Даже на уикэнд, как когда-то обещал, он наверняка уже не приедет. Раньше Кристина считала его холодным, себе на уме, но потом поняла, что это совсем не так. А он, конечно, будет стараться держаться от нее, как можно дальше, вплоть до ее отъезда домой.

Если бы она была такой же благоразумной, как раньше, такое решение Эжена ее лишь обрадовало бы. Но сейчас она была не властна над собой, значит, благоразумие должен проявить Эжен…

На следующий день Диана захотела отправиться в Сен-Клэр и пригласила Кристину с собой. Утром девушка вяло возилась с лошадьми, все еще надеясь, что появится Эжен. Она была очень подавлена и с радостью согласилась поехать. У Дианы была собственная машина, до смешного крохотная, как игрушка. Сразу после обеда, в котором Эжен снова не принял участия, они отправились в деревню.

Обычно Кристина бывала оживлена, предвкушая хотя бы небольшое удовольствие. Но после ласк и поцелуев Эжена, вся ее жизнь перевернулась. Лишь ценой огромных усилий ей удавалось казаться веселой и поддерживать болтовню Дианы. Погода стояла опять холодная, солнечная. Впрочем, холод не мешал игрокам в шары, собравшимся на площади. Они горячо приветствовали Диану, при этом разглядывая с величайшим любопытством гостью.

— Ты произвела фурор в нашем скромном уголке, дорогая, — засмеялась Диана, когда они входили в булочную. — Даже старики потеряли покой. Теперь уже вся деревня знает, что в замке гостит английская девушка с золотыми волосами. У нас тут существует нечто вроде лесного телеграфа, а не будь его, постаралась бы Розали. Она прямо обожает тебя, все время восторгается твоей красотой.

— Здесь любой приезжий становится событием, как мне кажется, — скромно заметила Кристина. Хозяйка согласилась.

— Ты права, милая, права. Но чтобы мужчины оторвались от игры в шары, нужно что-то совершенно особенное, например златовласая красавица. А это — ты.

— А деревенские жители знали о моем отце? — осторожно спросила Кристина.

Диана отреагировала абсолютно спокойно.

— Нет. Мои дела — это мои личные дела. Кроме того, мы с Эдвардом никогда не приезжали сюда. У нас был дом на побережье. Я не хотела, чтобы Эдвард появлялся здесь, в замке отца Эжена. Ты меня понимаешь? Не из осторожности. Мною двигало желание сделать так, чтобы нам ничто не препятствовало — даже память о предках.

Кристина кивнула. Ей это понятно. Жизнь отца и Дианы протекала под покровом тайны. Скрывая свои отношения от всех, они лишали себя многого. Она с грустью думала об этой паре. Да, пожалуй, Эжен совершенно прав, когда считает, что им следовало пожениться.

— Ну почему вы не вышли за него замуж? — печально спросила Кристина. Это было бы лучше, чем всю жизнь прятаться от посторонних глаз.

— В нашей жизни ничего не было потеряно, дорогая. — Диана сердечно сжала руку Кристины. — Каждая ее минута — драгоценна. А потом не забывай об отце Эжена. Он был очень сильной личностью, властный, жесткий. Он, думаю, возненавидел меня лишь потому, что я не хотела беспрекословно повиноваться каждому мановению его мизинца. Если бы я ушла, он нашел бы способ отомстить. Вероятнее всего, отыгрался бы на Эжене. Была еще и ты, моя дорогая. Мы с Эдвардом также имели это в виду.

— А мне, как раз так не хватало материнской ласки и внимания, — помимо ее воли вырвалось у Кристины. — Я бы любила и почитала вас, как родную мать, делилась бы с вами всеми своими проблемами.

— И Эжен был бы тебе как брат. Тебе бы этого тоже хотелось?

— Я… я не знаю, — смущенно пролепетала Кристина.

Да, если бы это было так, то это был бы конец всему. Диана слегка улыбнулась. Больше ни слова об этом они не сказали в течение всего дня. Они замечательно провели время — заглядывали в магазинчики, побывали на рынке, разместившемся в углу площади.

Поездка помогла Кристине рассеяться. Как вдруг перед самым возвращением девушка почувствовала в голосе Дианы тревогу и напряжение.

— Тебе предстоит встретиться с Миленой, — предупредила она свою гостью. — Избежать встречи, по-видимому, не удастся, так как Милена уже идет сюда, явно настроенная познакомиться с тобой.

Голос Дианы невольно зазвучал резко, и Кристина ясно поняла, что мать не очень-то одобряет выбор сына. Но, как сказала Диана, избежать встречи было невозможно. К ним через площадь направлялась красивая, энергичная женщина, которая наверняка не допустит, чтобы от нее отмахнулись. Кристина собралась с силами, чтобы встретить особу, бывшую старой подругой Эжена.

Милена Ассо была такой же высокой и смуглой, как Эжен. Плоть от плоти здешнего мирка — все говорило об этом. Кристина успела заметить лишь ее стройную фигуру и модный костюм, когда Милена налетела на них, чуть не сбив Диану с ног.

— Мадам! Как давно я вас не видела! — Приветствие прозвучало чересчур экспансивно и сопровождалось поцелуями в обе щеки. Милена, конечно, ожидала столь же радостного ответа. Диана также поцеловала ее, но намного сдержаннее. Наступил черед Кристины.

— А это ваша гостья из Англии? — спросила Милена. Она улыбалась девушке, но глаза ее оставались ледяными. — Мой отец рассказывал, что познакомился с ней. Она ведь не говорит по-французски.

Последнюю фразу Милена произнесла с нескрываемым удовлетворением. Диана усмехнулась.

— Нет, говорит. Во всяком случае, прекрасно все понимает. У нее просто не было большой практики, к сожалению. Но в этом нет ничего страшного, ведь Эжен и я говорим по-английски. Если хочешь, можешь поговорить с ней прямо сейчас.

— Ну, конечно, мадам, — согласилась Милена, когда Кристину представили ей. — Вы пробудете здесь недолго, мадемуазель? — продолжила Милена по-английски.

— Месяц, — с удовольствием сообщила Кристина. — Мы с Дианой решили, как следует познакомиться друг с другом.

Кристина намеренно произнесла имя Дианы, подметив, что Милена этого не делает. Конечно, это выглядело немного по-детски, но Кристине так хотелось показать этой молодой женщине, которая смотрела на нее с холодным превосходством, свою близость с матерью Эжена.

— Месяц? Что ж, долгий срок. — Эту фразу Милена сказала резко. — Да и время далеко не самое лучшее для каникул.

— Собственно, я приехала не на каникулы, — спокойно произнесла Кристина. — Диана — старинный друг нашей семьи. Теперь, оставшись одна, я захотела узнать ее ближе. Что касается времени года, то я люблю раннюю весну.

 

8 глава

Когда они, наконец, избавились от Милены, Диана весело рассмеялась.

— Хорошо ты ее отделала, моя милая, — вполголоса сказала она, когда они сели в машину. — Отличный боевой настрой для девушки, которая боится грозы. Думаю, Милена совсем не в восторге от мысли, что ты гостишь в замке и живешь так близко к Эжену. Ты слишком красива, чтобы тебя игнорировать. Спасибо также за то, что ты назвала меня другом своей семьи.

— Вы были самым лучшим другом единственного члена семьи, который у меня был. — Голос Кристины звучал искренне.

Диана прикусила губу, борясь с нахлынувшими на нее воспоминаниями.

— Ах, Кристина, ты уже стала близкой мне, — призналась она с нежностью. — Берегись, я ведь могу не захотеть отпустить тебя отсюда.

— А как же мой магазин? — засмеялась Кристина. — Я не могу позволить себе бросить его на произвол судьбы.

— Тогда будем ездить друг к другу в гости. Часто! — объявила Диана. Девушка улыбнулась, наслаждаясь теплой атмосферой в кабине крошечного автомобиля.

— Конечно, мы будем навещать друг друга, — пообещала она с видимым удовольствием. — Вам обязательно понравится мой книжный магазин. А потом есть и дом, где мы с отцом жили. Я никогда его не продам. Вы можете приехать и пожить в нем.

— Я бы очень хотела этого. Там многое напомнит мне об Эдварде. Думаю, что узнаю о нем и много нового. Ты ведь расскажешь мне о его жизни?

В этот момент Кристина испытала чувство тесной, почти родственной близости с матерью Эжена и преисполнилась благодарности своему отцу за то, что он остановил свой выбор именно на этой женщине.

Если не считать неприятного свидания с Миленой Ассо, поездка была удачной. Женщины возвратились в замок, громко смеясь и оживленно разговаривая. Однако то, что сообщила им встретившая у ворот Розали, повергло их в уныние.

— Она снова принялась за свое, мадам. — Служанка угрюмо посмотрела на Диану. — Только что позвонил врач мадам Делэн. У нее опять сердечный приступ.

— О Боже! — Диана кинулась в дом, бросив покупки на услужливые руки горничной. — Ей очень плохо, Розали?

— Все как обычно. — Служанка мрачно хмурилась.

Кристина не понимала причины такого поведения Розали: ведь речь шла о несчастье, постигшем женщину, которую Диана знала и любила.

— Вы поедете, мадам? — Голос служанки прозвучал резко.

Диана посмотрела на нее с сожалением.

— Но, что еще мне остается делать, Розали? Вы же знаете все обстоятельства.

Хозяйка замка виновато поглядела на Кристину и поспешила по лестнице наверх. Розали же поплелась, сгибаясь под горой покупок, на кухню. Она явно чертыхалась про себя. Кристина решила, что ей лучше не вмешиваться в эту историю, и тоже отправилась наверх со своей небольшой порцией пакетов. Она была заинтригована произошедшим, но Диана несомненно все позже объяснит.

Спускаясь вниз, Кристина услышала доносившийся из кухни голос Эжена. Говорил он слишком быстро, чтобы она могла разобрать, о чем идет речь, но тон ясно выдавал его настроение. Эжен явно сердился, а Розали подогревала его. Чтобы не попадаться им на глаза, Кристина укрылась в небольшой комнате и дожидалась там, пока не услышала на лестнице шаги Дианы.

Удивительно, как та быстро переоделась и собрала чемодан. Кристина помогла донести его до кухни. Однако туда они не успели войти, так как Эжен тоже услышал их шаги и встал, загораживая дверной проем. По его лицу можно было понять, что он просто взбешен.

— Это ни на что не похоже! — крикнул он, испепеляя мать взглядом. Он стоял, расставив ноги, уперев руки в бока, и продолжая выкрикивать грубым голосом непонятные Кристине слова. Она не знала их значения, но чувствовала: он жестоко бранится. Вид у Эжена был угрожающий, но Диану это нимало не тревожило.

— Если тебе не нравится мое решение, то высказывай свое несогласие по-английски, — сухо заметила она. — Здесь Кристина, и ты поступаешь невежливо.

Эжен оглянулся на девушку с тем же разъяренным выражением на лице, затем вновь набросился на мать.

— Невежливо? Какая, к черту, вежливость! Мое терпение лопнуло! Сколько еще раз ты будешь позволять этой особе проделывать с тобою затасканный трюк?

— Эжен, твоя тетка Мартина пережила сердечный приступ…

— В который уже раз! — с яростью прервал ее Эжен. — Удивительно, как она быстро от них оправляется! Ты же отлично знаешь: ей просто скучно, ей нужно, чтобы ты составила ей компанию. Я согласен, чтобы она приехала сюда — после моего отъезда.

— Но, я же не могу не обращать внимания на ее просьбу, — возразила Диана в волнении сильно жестикулируя. — Может быть, на этот раз ей действительно худо. Ведь звонил ее доктор.

— В предыдущий раз он тоже звонил, — напомнил Эжен. — Нет сомнений, она вертит им, как и тобой.

— Возможно, но я все равно должна поехать и посмотреть, что происходит, — упрямо возразила Диана. Она продолжала настаивать на своем.

— А как же мадемуазель Лестер? — вне себя от раздражения крикнул матери Эжен. — Она пожертвовала месяцем своего времени, чтобы побыть с тобой.

— Знаю. — Хозяйка замка озабоченно взглянула на девушку. — Но я не могу бросить Мартину. Я уеду лишь на короткое время. Прости меня, Кристина, но…

— Не беспокойтесь обо мне, — не задумываясь, ответила Кристина. — Я могу уехать домой, — добавила она.

Девушка была ошеломлена и даже напугана тем эффектом, который ее фраза произвела на присутствующих.

— Нет! Нет! — хором воскликнули Диана и Эжен и даже Розали.

Кристина замерла, совершенно оглушенная. Первой заговорила Диана:

— Я вернусь, как можно раньше. Возможно, даже завтра. Пожалуйста, Кристина, не уезжай. Я уверена, что Розали…

Диана обратила к служанке взгляд, полный надежды, но та не выразила ни малейшего признака одобрения ее действиям. Розали умышленно отвернулась, занявшись распаковкой пакетов с покупками. Она явно не желала поддерживать свою хозяйку.

— Ты хочешь, чтобы я отвез тебя туда? — нетерпеливым голосом предложил Эжен, но мать отрицательно покачала головой.

— Я сама поведу машину. Ехать совсем недалеко. Да и мне так будет проще возвращаться домой, когда ей станет лучше.

Эжен молча взял чемодан матери и пошел к машине. Он буквально кипел от гнева. Кристина была в полном смятении, не понимая собственного положения и своей роли в этой маленькой драме.

— Ты останешься? — спросила у Кристины слегка озабоченная Диана и заулыбалась, когда та утвердительно кивнула. — Розали сейчас сердится, но она придет в себя, как только я уеду, — закончила мать Эжена. Понизив голос, она посмотрела в сторону Розали, даже спина которой выражала негодование. — Вот увидишь, она скоро успокоится. Не волнуйся.

Кристина совсем не волновалась. Поглощенная происходящим, она не могла думать ни о чем другом и осознала новизну ситуации, только когда машина Дианы быстро отъехала от ворот замка и помчалась по дороге. Эжен вернулся в дом.

Он был слишком возбужден и обозлен, чтобы разговаривать, но, по-видимому, счел необходимым оказать Кристине внимание. Стоя в дверях кухни, он пристально поглядел на нее сердитыми темными глазами.

— Так что мы теперь будем делать? — грубоватым голосом проговорил он. — Надеюсь, ты подумала, что может выйти из спасательной миссии моей матери?

Кристину потрясло, с какой ненавистью говорит он о неизвестной ей женщине.

— Но она ведь должна была ехать? Я имею в виду, если твоя тетка…

— Мартина Делэн мне вовсе не тетка, — отрезал Эжен. — Она просто старинная подруга моей матери. Святой Боже! Если бы у меня не было своих источников информации, я мог бы счесть, что моими тетками, можно заселить весь наш замок. Но Мартина — это нечто уникальное по бесцеремонности.

— Но… сердечный приступ? — миролюбивым тоном напомнила Кристина, не одобряя Эжена за его бесчувственность.

— У нее сердечные приступы случаются не меньше десятка раз в год, — ядовито заметил он. — Мадам Делэн живет самостоятельно и очень довольна этим обстоятельством. Однако время от времени ей становится скучно, и тогда ей нужна Диана. Вот и случается сердечный приступ — он длится, пока ей не надоест болеть.

Розали энергично вмешивалась в их разговор. Лицо служанки было искажено гневом. Выговорившись, она вернулась к своим делам, а Кристина вопросительно взглянула на Эжена. К ее удивлению, тот едва только не корчился от смеха.

— Розали рассержена, не меньше моего, — провозгласил он, глядя на Кристину и явно забавляясь все больше. — Она говорит: мадам Делэн уже стара для подобных фокусов. Розали считает, что мадам может переборщить…

Служанка перебила его, совершенно вне себя:

— В ее-то возрасте устраивать такое! Дождется она в один прекрасный день…

Розали отвернулась, намекнув на возможность худшего исхода, и Кристина поняла, почему так сердятся домашние Дианы. Внезапно она сообразила, что отъезд хозяйки ставит ее саму перед сложнейшей проблемой.

— О! — воскликнула Кристина, с тревогой глядя в лицо Эжена. — А как насчет?.. — Скользнув глазами по спине Розали, она произнесла едва слышно: — Как насчет?..

Кристина не могла найти нужных слов, чтобы выразить то, что ее тревожило: сегодня ночью в замке останутся лишь двое — она и Эжен.

— Ага! — Эжен посмотрел на нее, нахмурившись. — Полагаю, до тебя кое-что начинает доходить? Возможно, ты уже не с таким милосердием и кротостью взираешь на благотворительную миссию Дианы?

— Мне следовало бы поехать с ней, — обеспокоенно заметила Кристина, но Эжен лишь презрительно хмыкнул и отвернулся.

— Боже мой! С тобой вместе Диана оказалась бы прикованной к постели «больной» на целые недели. Приезд гостьи из Англии довел бы ее, глядишь, до настоящего инфаркта. Теперь же она отпустит мать домой, когда только та ей надоест. Но трудно представить, чтобы ей наскучила ты. Поэтому с тобой мать застряла бы там навсегда.

— Тогда, что же делать?

Кристине захотелось заломить в отчаянии руки. Глупо, конечно, но она знала: Эжену не по душе, что она осталась в замке без опеки его матери, хотя в Париже он не побоялся привести ее в свою квартиру. Но здесь — провинция, и люди могут всякое сказать…

— О, я уверен, что Розали охотно останется на ночь в замке, — беззаботно произнес Эжен, лукаво глядя в сторону служанки.

— Я подумаю, — пробормотала та, не оборачиваясь. — Не забывайте, что меня дома ждет муж.

— Я сама приготовлю ужин, — торопливо предложила Кристина, желая задобрить служанку, но ее предложение возымело противоположный эффект.

— Нет! Так нельзя! — возмутилась Розали. Слова Кристины вывели ее из себя. — Вы здесь гостья. К тому же вы такая тоненькая, хрупкая. Готовить буду я, как обычно.

— Несомненно, она не видела, как ты своими нежными ручками управляешься с лошадьми, — пробормотал Эжен. Взяв за руку Кристину, он потащил ее из кухни. — Похоже, она считает тебя воздушной и неземной феей, воплощением хрупкости.

Кристина вспыхнула. Да, она становилась слабой и беззащитной, только когда Эжен касался ее. В других случаях она вполне могла за себя постоять.

Эжен провел ее в гостиную и предложил что-нибудь выпить.

— Не хочешь ли вина? — Он протянул руку с искрящимся бокалом. — Это поможет тебе смириться с неприятным фактом: Диана тебя покинула.

Эжен с иронической улыбкой следил, как она устраивалась в кресле. Кристина тем временем лихорадочно размышляла, что ей делать.

— Ямогла бы просто уехать домой, — произнесла она вслух. — Это решило бы все проблемы.

— Но тогда ты нарушишь обещание, которое дала твоему отцу, — напомнил Эжен. — Значит, об этом нечего и говорить. Ничего, что-нибудь придумаем. Розали останется в замке до конца ужина. Потом она уберет со стола, а ты пойдешь в постель, как хорошая маленькая девочка. Так мы будем реже встречаться, и установится нормальное положение.

— Едва ли! — упрямо возразила Кристина. — Розали не должна задерживаться в замке. У нее же есть свой дом, а дома муж, как она нам напомнила. — Внезапно лицо Кристины просветлело, она подняла глаза. — Я поняла, что мне делать! Я буду помогать ей с уборкой!

— Нет, не будешь! — Эжен удивленно уставился на нее. Пренебрежительное выражение исчезло с его лица. — Ты приехала сюда не для того, чтобы превратиться в служанку.

— Однако я уже стала младшим конюхом, — с коварной улыбкой напомнила ему Кристина. Он успел нахмуриться, прежде чем осознал, что это была шутка.

— Берегись, я могу отобрать у тебя эту должность в любое время, — предупредил Эжен. — Но вернемся к серьезным делам, — продолжил он, пока Кристина думала, что он действительно может лишить ее этого удовольствия — по утрам совершать верховые поездки. — Тебе не нужно убирать в замке. Не забывай, что ты здесь гостья. Иначе жди неприятностей.

— С неприятностями я справлюсь, — запальчиво заявила Кристина.

Эжен пристально посмотрел на нее, затем откровенно оглядел ее с головы до ног.

— Справишься ли? — задумчиво переспросил он. — Пока я что-то не видел подтверждений тому. Вот с лошадьми, мадемуазель, вы действительно умеете обращаться. Продолжай ими заниматься и не претендуй ни на что другое. На лошадей твоя сноровка произвела огромное впечатление.

Кристина сразу же отвернулась. Эжен не слишком деликатно дал ей понять, что если она и умеет обращаться с лошадьми, то у нее совсем нет опыта общения с такими мужчинами, как он сам. После свидания с Миленой он явно успокоился, его напряжение спало, в глазах погас безумный огонь. К сожалению, Кристина не могла сказать того же о себе. Буркнув что-то неразборчивое, она убежала в свою комнату.

Ужин прошел благополучно. Эжен вел себя сдержанно и вежливо. Розали подавала и убирала. Кристина в полном замешательстве чувствовала себя совершенно бесполезной и лишней. К тому же выяснилось, что служанка отнюдь не собирается оставаться на ночь в замке. За кофе, пока Розали мыла посуду, встревоженная Кристина спросила:

— Ты… ты уезжаешь куда-нибудь сегодня вечером?

— И оставлю ли я тебя одну? — Ироническое выражение у него на лице при виде ее беспокойства сменилось дружелюбно озабоченным. — Нет, не уезжаю. Можешь спать спокойно.

— Спасибо, — вполголоса поблагодарила его Кристина, сразу расслабившись.

— Мне не нравится, когда ты боишься, — ровным голосом сказал Эжен. — Мне совсем не смешно представлять себе, как ты дрожишь от страха в своей постели.

Что-то в его голосе привлекло внимание Кристины. Она вскинула глаза, поймав его серьезный взгляд.

— Я… я не буду бояться, если ты останешься в замке, — осторожно произнесла она, отвечая на его безмолвный вопрос.

— Тогда я должен тебя поблагодарить сам. Может быть, не такая уж плохая мысль — лечь спать прямо сейчас?

— Как делают хорошие маленькие девочки? — слегка обиженно спросила Кристина, на что Эжен ответил своей обычной улыбкой.

— Как поступают умные маленькие девочки, — поправил он ее тем же нежно-снисходительным тоном. Этого оказалось достаточно, чтобы Кристина поспешила скрыться в своей комнате.

На следующее утро, несмотря на строгое предупреждение Эжена, Кристина, закончив дела с лошадьми, вернулась в замок и попробовала опять заговорить с Розали о том, чтобы помочь ей с уборкой. Она объяснила, что с отъездом хозяйки ей просто стало нечего делать, она скучает и чувствует себя одинокой. День тянулся бесконечно долго, так как она знала, что Эжен постарается быть, как можно дольше вне дома, избегая встреч с ней.

Ей пришлось, как следует постараться, чтобы умаслить несговорчивую Розали. Кристина не прекращала своих просьб ни на минуту. Наконец за кофе, которым они наслаждались вдвоем, служанка наконец сдалась. Они договорились, что сегодня Кристина сама уберет в своей комнате и ванной. После этого, как заявила Розали с важным видом, она подумает о дальнейшем.

Собственно говоря, новое дело, Кристине даже понравилось. Прежде ей никогда не приходилось возиться с домашним хозяйством, и новизна приятно возбуждала. Ей нравилось, например, наводить блеск на лакированную мебель. Потом, накинув на голову яркий платок, с щеткой и пастой в руках она вышла на лестницу. На губах у нее играла веселая улыбка. Однако улыбка увяла и на лице появилось виноватое выражение, когда она увидела Эжена, стоявшего внизу. Он наблюдал, как Кристина спускалась вниз. Эжен был одет в черный свитер, куртку, джинсы и сапоги. Он грозно хмурился.

— Я вижу: ты добьешься своего не мытьем, так катаньем, — жестко сказал он. — Ведь говорил я тебе, что ты не смеешь превращаться в прислугу. Тем не менее, нате вам, пожалуйста, ты выглядишь как служанка.

— Но Розали так занята, — оправдывалась девушка. — Не могу же я сидеть, сложа руки, когда она буквально разрывается на части, пытаясь справиться со всей домашней работой.

Кристина остановилась на предпоследней ступеньке и посмотрела умоляющими глазами на Эжена. Однако это на него никак не подействовало.

— Я знаю Розали почти всю свою жизнь. Не припомню, чтобы она когда-либо разрывалась на части от усердия, — возмущенно возразил Эжен. — Если Розали переутомилась, я не сомневаюсь, она сообщит мне об этом. Кстати, у нее появилась скверная привычка высказывать свое мнение даже по таким вопросам, к которым она не имеет ни малейшего отношения. Вы же, мадемуазель, не смейте больше разыгрывать роль горничной! Я запрещаю вам!

Кристина сердито надулась. Еще бы секунда, и она заявила бы ему, что думает о нем и его дурацких запретах. Но в этот момент через распахнутую парадную дверь в замок вошла Милена.

Видеть ее здесь Кристине было крайне неприятно. Что ж, Эжен пригласил ее сюда, потому что имеет на это право. Кристина четко понимала ситуацию. Что же из того, что он целовал ее так страстно сначала у себя дома, в Париже, а потом в конюшне, — это ничего не меняет. Страсть Эжена погасла, а Милена всегда была частью его жизни. Возможно, он собирается жениться на ней.

Лицо Кристины стало совершенно безжизненным. Она замерла в нерешительности, словно оглушенная ударом по голове.

— Ах, вот в чем дело! — залилась смехом Милена, обращаясь к Эжену. — Тайна раскрыта, милый. У вас теперь горничная-англичанка, не так ли?

Кристина покраснела от гнева и смущения. Она полностью отдавала себе отчет, как выглядит в потертых джинсах и линялой рубахе, с косынкой на голове. Милена же, наоборот, была одета с иголочки, по последней парижской моде. Совершенно ясно, эта женщина, если ей понадобится, ни перед чем не остановится. Диана права: Милена не потерпит рядом с Эженом — ее Эженом — никакой другой женщины.

— Мадемуазель Лестер решила помочь нашей Розали, — сдавленным голосом сказал Эжен, сердито глядя на Кристину. — Она считает, что у той слишком много работы.

— Но ведь за это слугам и платят, — заявила презрительно Милена, одаривая Кристину таким взглядом, каким смотрят на убогих. — Надо уметь держать прислугу в руках, особенно в таком доме, как этот замок, мадемуазель Лестер.

— Не думаю, что пробуду здесь достаточно долго, чтобы научиться этому искусству, — резко заявила Кристина, ощущая, как кровь начинает закипать в жилах. — Я больше привыкла заниматься книгами.

Притворяясь, что не замечает Кристину, Милена заверила Эжена:

— Я сделаю все, чтобы ты вернулся в Париж, когда поеду туда на следующей неделе. Если я могу чем-нибудь помочь, дай мне знать, милый. Может, надо позаниматься с твоими лошадьми?

— С ними занимается мадемуазель Лестер, — ответил он, не сводя сердитых глаз с лица Кристины. — Сегодня утром они уже были выезжены.

— Не может быть! — воскликнула Милена, недоверчиво оглядывая худенькую фигурку Кристины, — Не надо так рисковать, Эжен.

— Ну что ты, ведь она — настоящий эксперт! — ядовито заметил Эжен. — Мадмуазель Лестер разбирается в лошадях лучше нас обоих, вместе взятых.

— А откуда вам известно, что я занималась ими сегодня? — внезапно спросила Кристина. Ее разозлило, что о ней говорят так, будто ее здесь нет и в помине. — Ведь у меня же совсем не осталось времени из-за этой уборки. Может быть, я сегодня забыла о них?

— Вы о них не забыли, — заявил Эжен. Его злость ушла, уступив место насмешке. — Я наблюдал за вами, мадемуазель, пока вы не отвели лошадей в стойла.

— Мне казалось, вы могли бы провести время с большей пользой, — съязвила Кристина.

В этой пикировке для Милены не было места. Она раздраженно переводила взгляд то на Эжена, то на Кристину, но хранила молчание.

— У меня, конечно, полно других дел, — согласился Эжен, явно забавляясь. — Правда, куда менее приятных. Наблюдать за вами — от этого удовольствия я не отказался бы ни за что на свете.

— Ну, если она такой специалист, пусть, пожалуй, продолжает возиться с лошадьми на конюшне, — сделала резкий выпад Милена. — Дорогой, ты обещал угостить меня кофе.

— Да, конечно же, — любезно подтвердил свое приглашение Эжен. — Вы присоединитесь к нам, мадемуазель Лестер?

Он опять смотрел на Кристину. Тщательно избегая его взгляда, та отрицательно покачала головой.

— Благодарю вас. Я уже пила кофе с Розали, — буркнула она. — Кофейник стоит на плите.

— Тогда мы выпьем кофе без вас, — благодушно заявил Эжен. — Вы уже закончили свою… уборку?

— На данный момент — да! — Кристина пристальным взглядом дала ему понять, что будет делать только то, что нравится ей самой.

Девушке вовсе не улыбалась перспектива следовать в кухню под насмешливым взглядом Эжена. Да и Милена расхаживала повсюду, как будто уже была хозяйкой дома. Жалко, что Диана уехала: уж она-то сумела бы поставить на место эту бесцеремонную особу.

— А где мадам де Фурнье? — пожелала узнать Милена, когда поняла, что хозяйка не появится.

В этот момент Кристина, как раз убирала в стенной шкаф свои щетки. Она замерла, стараясь не шуметь. Любопытно, как Эжен будет выкручиваться из этого щекотливого положения? Так ему и надо. Пусть знает, что и он тоже не застрахован от неприятностей.

Однако тот хранил по-прежнему беспечный вид.

— Диана уехала на несколько дней, — спокойно произнес он. — Моя тетка заболела, и мать, естественно, должна была поехать к ней.

— Однако?.. — Голос Милены слишком явно выдавал ее волнение.

Кристина решила, что больше не может скрываться за дверцей шкафа. Она выпрямилась. Но тут же ее щеки покрылись ярким румянцем, когда она заметила, как Эжен с откровенным и нахальным интересом пристально рассматривает ее бедра, обтянутые узкими джинсами.

— Мы отлично справляемся, — непринужденно заверил он Милену. Взгляд его в это время задержался на груди Кристины. — Розали готовит, а Кристина, как ты сама видишь, помогает с уборкой.

Впервые Эжен назвал ее по имени. Милену тут же передернуло от негодования. Кристина с пылающим лицом выскочила из кухни. Она смутилась еще больше под насмешливо-веселым взглядом Эжена, наблюдавшего за ее бегством.

Она решила оставаться в своей комнате, пока они не уедут. Наконец Милена отбыла, с нею и Эжен. Скорее всего, они собираются вместе пообедать. При мысли об этом Кристина почувствовала себя ужасно несчастной. Часы тянулись мучительно медленно. Позвонила Диана, и Кристина сообщила ей, что все в порядке. На самом деле, разумеется, все было просто ужасно, потому что с отъездом Дианы она не могла ни на секунду избавиться от мыслей об Эжене.

Проведя в замке всего пару недель, Кристина стала совсем другой. Теперь она знала, что назад пути нет. Пережитое здесь — это сладость с привкусом горечи, и что из этого всего еще выйдет — неизвестно. Однако, если быть честной, то надо признать, — надеяться ей не на что. Совсем уже скоро Эжен уедет. И она отлично понимала, что с его отъездом жизнь здесь потеряет для нее всякую притягательность.

Не зная, как отвлечь себя от грустных мыслей Кристина вышла из дома и пошла по дорожке, тянувшейся вдоль парка. Неожиданно с прилегающего поля до нее донесся звук работающего тракторного мотора. Она повернулась, пригляделась и неожиданно увидела за рулем Эжена. В этот миг в голове Кристины осталась только одна мысль — как бы не попасться ему на глаза.

Эжен признался, не стесняясь даже присутствия Милены, что опять следил за ней этим утром. Но Кристина не забыла и другого его признания: он считает, что она всячески старается привлечь его внимание к своей особе. Ей вовсе не хотелось, чтобы Эжен нашел подтверждение своим подозрениям, застигнув ее тут. Не раздумывая, она метнулась в сторону от дорожки.

И тут же ощутила жгучую боль в руке. Она рванулась и почувствовала, что ее волосы в чем-то запутались. Кое-как ей удалось взобраться на верхнюю планку ограды, идущей вдоль поля. Осматривая руку, она обнаружила на запястье кровь. Только теперь Кристина поняла, что ограда опутана колючей проволокой. Ржавый шип глубоко поранил ее руку, проволока стала капканом для волос. Легкая боль на шее показывала, что там тоже есть царапина.

Хуже всего досталось руке. Кристина была без куртки, в одном свитере, и острый кусок железа без помех глубоко воткнулся в ее нежную кожу. Кристина попыталась высвободить из ловушки волосы, думая о том, что рукав свитера должно быть, уже весь в крови.

— Кристина! Бог мой, что ты там вытворяешь?

Эжен здесь! Он взбирается на ограду, склоняется над Кристиной.

— Спокойно! Не шевелись, — приказал он, властным жестом пресекая ее робкие попытки объяснить случившееся.

Осторожными движениями он освободил запутавшиеся в проволоке пряди, повернул Кристину лицом к себе и заметил кровь на запястье. Ничего не говоря, он рывком задрал рукав свитера. Боль стала просто невыносимой. Кристина чувствовала себя ужасно, но пыталась бодриться.

— Это… это не так страшно, как кажется, — вымученно сказала она.

Но Эжен лишь покачал головой, видя, как она побледнела.

— Хорошего мало, — пробормотал он, заботливо поддерживая ее свободной рукой. — Идем скорее. Мы двинемся к замку через парк, срезав угол. Тебя нужно доставить туда как можно быстрее.

— А как же трактор? — озабоченно спросила Кристина. Эжен произнес несколько непонятных ей слов весьма энергичным тоном: видимо, так он выражал свое мнение о том, чего заслуживает этот трактор. Кристина догадалась: он явно посылал трактор гореть в вечном огне преисподней.

Когда они вошли в кухню, Розали не было. Эжен усадил Кристину в кресло у огня, принес вату и воды, чтобы промыть рану. Он опустился рядом с ней на колени. Каждое его прикосновение было бережным, нежным.

— Как тебя угораздило нарваться на колючую проволоку? — спросил Эжен, своим обычным насмешливым тоном. — Или тебе безразлично, куда идти?

— Я… не заметила колючей проволоки и свернула с дорожки слишком поспешно.

Она не сказала больше ни слова, но Эжен продолжал вглядываться в ее бледное лицо.

— Это ведь из-за того, что ты увидела меня, — жестко сказал он. — Не хотела, чтобы я подумал, будто ты гоняешься за мной.

— Ничего подобного! — громко возмутилась Кристина и тут же сморщилась от боли, когда вода попала в рану.

— Извини, — уже спокойно сказал Эжен. — Твою рану надо было промыть. — Он тщательно осмотрел глубокий рваный порез. — Возможно, придется наложить шов.

— Ни за что! — Кристина испуганно уставилась на него. Эжен криво улыбнулся.

— Но я же не предлагаю свои услуги. Мои врачебные навыки весьма далеки от совершенства. Это сделает доктор Ассо. К тому же он введет тебе противостолбнячную сыворотку.

— Мне еще не так давно делали последнюю прививку от столбняка, — поспешила внести ясность Кристина.

Хотя она была бледна как полотно и едва держалась на ногах, она все еще пыталась бодриться. Нет, не нужны ей никакие швы, никакие прививки!

Эжен отодвинул чашку с водой, и поднял наверх волосы Кристины, чтобы рассмотреть ранку на шее.

— Здесь тоже царапина, — прошептал он. — Хорошо еще, что самая глубокая рана на руке. На шее кожа чувствительнее, и боль здесь была бы просто невыносимой.

— Спасибо и на том. Хотя тоже побаливает основательно, — неуверенно пробормотала Кристина.

Их глаза встретились. Эжен смотрел почти сердито.

— Ты была похожа на бродячую кошку, которая запуталась в проволоке и пытается изо всех сил освободиться. Я подумал, что ты можешь вся пораниться шипами, прежде чем я доберусь до тебя. Лучше бы ты позволила мне думать о тебе что угодно. А ты вместо этого попробовала доказать, что тебе нет до меня никакого дела.

— Я вовсе не подсматривала за тобой, — возмутилась Кристина, чувствуя себя правой: ведь она вообще уже не рассчитывала больше увидеться с ним.

— Но, ты же боялась, что я заподозрю, будто ты занималась этим. Вот в чем проблема, — бесстрастным голосом закончил Эжен.

Их глаза снова встретились. Кристина нервно облизнула губы языком.

— У меня нет никаких проблем, если не считать происшествия на прогулке. Но я же не знала, что ограды обвиты колючей проволокой. Есть и еще одна проблема — как мне вытерпеть боль, когда доктор будет зашивать руку. Я не из храброго десятка.

— Я это заметил, — скептически посмотрел на нее Эжен. — Ты скачешь на коне, как бешеная, перескакиваешь, не дрогнув, высоченную стену, но дрожишь при первом раскате грома. Теперь ты в панике из-за небольшого шва. Я бы сказал, что ты боишься всего… что не связано с лошадьми.

— Да, я боюсь не только грозы, но и темноты, — созналась Кристина, глядя ему прямо в глаза. Эжен улыбнулся весело, но не без иронии.

— Знаю. — Он внезапно смягчился, ему стало жаль девушку. — Пойдем. Я отвезу тебя к доктору Ассо, пусть он займется твоей рукой. Хорошо бы, между прочим, исчезнуть отсюда до появления Розали. Иначе не миновать тебе ее домашних методов лечения.

— А может, не будем трогать рану, пусть заживет сама? — умоляюще попросила Кристина.

Однако Эжен поставил ее на ноги и твердой рукой повлек к двери.

— Нет, нельзя. Не бойся, врач не сделает тебе больно. А потом я же буду рядом.

— Хотела бы я, чтобы это было так, — проворчала Кристина.

— Я прослежу за этим, — пообещал Эжен со своей обычной иронией. — Доктор слишком стар, чтобы как следует поколотить его, если он осмелится сделать тебе больно, но я его так припугну, что он и пикнуть не посмеет.

— Что же, ты и Милену тоже собираешься припугнуть? — не скрывая раздражения, спросила Кристина.

В ответ Эжен негромко хихикнул и повел девушку к джипу.

— Нет, не собираюсь. Милена же не будет участвовать в операции. Ее роль — это роль заинтересованного наблюдателя.

— Ты имеешь в виду — злорадствующего наблюдателя? — мрачно осведомилась Кристина, усаживаясь в машину.

— Возможно, — буркнул он, состроив недовольную гримасу. — А давай, и мы последим за ней, хорошо? А за ужином сравним наши выводы.

Как выяснилось, Кристина беспокоилась совершенно зря. Раймон Ассо осмотрел руку, спросил, когда ей последний раз делали прививку от столбняка, и заявил, что швы накладывать не надо. Держался он слегка свысока.

— В наше время, мадемуазель, — самодовольно поучал он, — мы не всегда прибегаем к наложению швов. У нас имеется тоненький белый пластырь, который лечит раны ничуть не хуже.

Кристина сжала губы, едва сдерживаясь. Она прекрасно знала об этом «чудесном» пластыре: ведь не в первый же раз она порезалась! Обстановка не становилась более приятной от присутствия Милены, которая восседала тут же с видом превосходства. Эжен ни на миг не отходил от Кристины и внимательно следил за происходящим, но Милену никто сюда не звал, и Кристина просто добела раскалилась от ярости.

Когда доктор на минуту отлучился, Эжен спросил ее:

— Ты в порядке?

Этот вопрос заставил Кристину почувствовать себя ребенком, о котором надо заботиться, и она почти огрызнулась:

— В полном порядке. Я не собираюсь падать в обморок из-за маленького пореза.

— Не такой уж он и маленький, — возразил Эжен, сощурив глаза.

Взгляды их скрестились, и гнев Кристины испарился. Господи, какая же она глупая, злится на Эжена из-за этой надутой Милены, когда он так заботится о ней. Кристина смотрела на Эжена, сожалея о своей грубости, а он не отрывал от нее глаз, словно пытаясь прочитать ее мысли.

— Как это вы умудрились так порезаться? — осведомилась Милена, со злобой поглядывая на Кристину и Эжена.

— Она не заметила колючую проволоку. Надо будет снять ее с ограды. Проволока там, безусловно, опасна.

Слова Эжена обрадовали Кристину. Он заступился за нее! Она снова взглянула на него с признательностью и даже нашла в себе силы слегка улыбнуться. Это немного напоминало поведение заговорщиков. Милена, безусловно, пришла к тому же выводу.

— Мадемуазель Лестер может пожить у нас. — Ее ледяная любезность никого не могла обмануть. — Я поговорю с отцом. В нашем доме полно свободного места.

— Она не нуждается в постоянном врачебном уходе, — сдержанно возразил Эжен. — Случилась маленькая неприятность. Теперь все позади, и она в состоянии, как обычно, сама позаботиться о себе.

Кристина подумала, что не так тут все просто. Во всяком случае, позаботиться о своей безопасности, когда рядом Эжен, она не в силах — это ясно. Да и тогда, когда она ездила в Париж на этот проклятый обед с Хьюго… только Эжен с его силой воли и решительностью спас ее от неприятностей. Без него ей было бы не справиться с пьяным. Теперь ей совсем не улыбалось оказаться рядом с Миленой Ассо. Ее первой реакцией на приглашение была мысль вернуться в Англию без отлагательств.

— Я имела в виду не врачебный уход, — пояснила Милена тоном оскорбленной добродетели, — а то, что это выглядело бы пристойнее, чем нынешнее ее положение.

— Неужели ты, с твоими смелыми современными взглядами, так печешься о соблюдении приличий? — В голосе Эжена прозвучала убийственная ирония.

Но Милена слишком привыкла навязывать всем свою волю. К тому же она была ослеплена яростью.

— Мадам де Фурнье в отъезде. Вы в замке одни, — продолжала она, все больше раздражаясь. — В конце концов, это просто неприлично!

— Я в полной безопасности, моя дорогая, — саркастически заявил Эжен. — Когда стоял туман, Кристина ночевала в моей парижской квартире и ни разу не покусилась на меня. В замке я тоже не подвергался посягательствам с ее стороны. Я даже не запираю дверь.

Кристина все больше краснела. Она хорошо понимала, что присутствует при дуэли, которая каждую секунду грозит завершиться страшным взрывом. Ее поразило, что Эжен говорит с Миленой таким тоном.

— Вся деревня будет судачить! — Милена уже кричала, чуть не брызгая слюной. Ее лицо налилось кровью от злобы.

Эжен обратился к ней по-французски. Хладнокровно, не тратя лишних слов, внешне ничем не выдавая своего гнева, он послал деревню туда же, куда уже отправил несчастный трактор. Услышав это, Милена прикусила язык, а Кристина замерла в благоговейном страхе.

 

9 глава

По пути в замок Эжен не проронил ни слова, но его лицо было столь безмятежным, будто не он всего несколько минут назад был участником яростной стычки с Миленой. Кристина сидела тихо, плотно сжав губы. Она не могла понять до конца причину поведения Эжена, хотя уже знала, что он не из тех, кем можно помыкать, а Милена, безусловно, предприняла такую попытку.

— Гм… Насчет деревни… — нерешительно начала Кристина.

Эжен даже не взглянул на нее.

— Ты хочешь перебраться туда из замка? Что, боишься за свою репутацию? — ледяным тоном осведомился он.

— Ничего подобного! — резко возразила Кристина. — Я об этом вовсе не думала и не намерена перебираться в деревню.

— В таком случае нам нечего обсуждать, — спокойно сказал Эжен.

— Но Милена…

— А какие, собственно говоря, у нее права на меня? — категорическим тоном заявил Эжен. — Время от времени Милене просто необходим такой холодный душ.

— Но зачем нужно было говорить ей о… о Париже? — с убитым видом спросила Кристина.

В ответ на это Эжен безжалостно расхохотался.

— А почему бы и нет? Ей все равно, все разболтал бы этот болван Жорж, как только она заявилась бы снова ко мне.

— Она там бывает? — стараясь говорить безразличным тоном, спросила Кристина. — То есть она?..

— Не только бывает, но и остается на ночь, мадемуазель. Милена, в конце концов, — взрослая женщина и сама отвечает за себя.

Кристина чувствовала себя так, словно ей заткнули рот кляпом. Она погрузилась в молчание. Эжен не мог бы яснее дать понять, что Милена — его любовница. Ничего удивительного, что та так разошлась: она почувствовала угрозу своему положению.

— Итак, что ты решила? — поинтересовался Эжен, когда ему стало понятно, что Кристина не намерена продолжать разговор. — Если ты согласна оставаться в замке, пока не приедет Диана, то я не вижу никаких проблем.

— Конечно, согласна, — пробурчала себе под нос Кристина. — Я дала обещание твоей матери. Потом она же скоро вернется.

— Вернется она только тогда, когда Мартина Делэн сочтет, что она уже достаточно здорова, а попросту — заскучает в обществе Дианы. Боюсь, что мать допустила большую ошибку, рассказав Мартине о тебе. Теперь ее пребывание там может затянуться до бесконечности: Мартина наверняка пришла в полный восторг, а пока она не вытянет из Дианы все, что захочет узнать о тебе, та ее не отпустит.

— Не понимаю, почему она должна приходить в восторг, — проворчала Кристина.

— Не понимаешь? — сухо переспросил Эжен. — Ты недооцениваешь себя, моя милая. Все тут в восторге от тебя.

Кристина промолчала. Сейчас они оба устали друг от друга, но в глубине души у каждого продолжал разгораться огонь страсти. Это сказывалось даже на манере Эжена говорить с ней. Скорее бы возвращалась Диана! Но тогда, без сомнения, Эжен уедет. Нет, это просто невозможно. Кристина нервно вздохнула. Она думает об Эжене каждую минуту, нет — каждую секунду!

— Что случилось? Ты в порядке? — заволновался Эжен, забыв свой насмешливый тон.

Кристина лишь утвердительно кивнула, слегка усмехнувшись.

— Да. Только… только все так сложно.

Эжен остановил джип у входа в замок. Взгляд его черных глаз был проницателен.

— Чувства — вообще сложная штука, — мягко сказал он с едва заметной улыбкой. — С ними приходится сживаться постепенно. А времени нет.

Кристина прекрасно поняла, что он имеет в виду. Только о чьих чувствах он говорит — своих собственных или Кристины? Эжен всматривался в ее лицо с несколько виноватым видом.

— Когда я услышал о тебе впервые, я подумал, что встречу девушку, испорченную богатством и ранним опытом светской жизни. Но ошибся. Ты очень мало знаешь о жизни и почти ничего — о людях.

— Ты что, считаешь меня ребенком? — упрекнула она Эжена.

Тот громко рассмеялся.

— О нет! Ты отнюдь не ребенок. Вообще ты довольно странная особа. Признаюсь, я осторожничаю с тобой. Я до сих пор не уверен, что предпочесть — оберегать ли тебя даже ценой собственной жизни или же… заняться с тобой любовью.

Девушка ахнула, глядя на него расширенными от удивления глазами. Нежный румянец проступил у нее на щеках.

— Теперь я вижу, что о наглости французов в отношении женщин говорят чистую правду! — Голос Кристины возмущенно задрожал. — Со мною… со мною больше не смей так говорить!

— Человек, с которым я тебя видел в Париже, вообще уже не был способен говорить, — холодно напомнил Эжен. — Он вел себя с тобой непозволительно. Потом я сообразил: ты просто не знала, как с ним справиться. Поскольку дело обстояло именно так, я решил, быть твоим рыцарем. Я объясню это Милене, она меня поймет и успокоится.

Кристина не могла разобраться: серьезно ли говорит Эжен или смеется над ней. В ее глазах вспыхнуло беспокойство.

— Эжен, прошу тебя! Не надо рассказывать ей обо мне!

Его взгляд остановился на губах Кристины, улыбка снова стала обычной — насмешливой.

— Она уже знает все, что ее интересует, — негромко заговорил он. — Она видит твою красоту и знает, что я не хочу перепоручить тебя ее заботам. Ей неизвестно, кто ты для моей матери, и я не намерен болтать об этом. Так что Милене придется немножко поревновать, пока все не кончится. Пойдем, Розали захочет узнать о твоих приключениях.

Эжен открыл дверцу и помог Кристине выйти. У нее хватило сил взглянуть на него. Она чувствовала себя несчастной; ведь Эжен, не таясь, заявил, что помирится с Миленой, как только Кристина уедет. И эта мысль причиняла девушке неимоверную боль. Не только Милена обречена, ревновать, Кристину тоже терзала жгучая ревность: ей хотелось, чтобы Эжен был не только добр к ней, но чтобы он как-то показал, что заинтересован в ней как в женщине. Но это невозможно. У него своя жизнь, и ей там места нет.

Утром следующего дня, спустившись вниз, Кристина застала на кухне Эжена. Он готовил завтрак. Удивленная, она остановилась в дверях.

— Что ты делаешь? А где же Розали?

— У нее сегодня выходной, — мрачно буркнул Эжен. — Вчера я позабыл об этом. Нас оставили совершенно одних. Как мы справимся?

— Ну, я совсем не беспомощная. — Быстро и решительно Кристина оттеснила Эжена от плиты. — Я прекрасно приготовлю и завтрак, и обед, и ужин.

— Замечательно! Но, боюсь, ты будешь разочарована. — Эжен уселся за стол, с довольной улыбкой наблюдая за Кристиной. — Розали оставила записку. Она приготовила обед, заранее и поставила его в холодильник. Она хочет также прийти и приготовить ужин, даже настаивает на этом. Все потому, что ты такая хрупкая и поранила руку.

— Я умею прекрасно готовить! — отрезала Кристина. Ее глаза метали молнии, что развеселило Эжена еще больше.

— Не сердись на меня, малышка, — мягко взмолился он. — Я бы с огромным удовольствием посмотрел, как ты готовишь ужин. Между прочим, мне нравится английская кухня. Однако, думаю, нам сегодня придется принять условия Розали, иначе нас ждет возмездие. Если она обозлится, то заявит, что немедленно бросает службу в замке, и Диана, вернувшись, застанет полную разруху.

— Скажи просто: ты не хочешь, чтобы я готовила еду, — обиженно пробормотала Кристина, прихлебывая кофе. — Так бы и заявил: я предпочитаю, чтобы обед варила Розали.

— Я вовсе не это хотел сказать, — сдержанно возразил Эжен. — Если бы ты решила сделать ужин, я бы пришел сюда пораньше посмотреть, как ты хозяйничаешь.

Кристина молчала, опять не зная, шутит он или говорит всерьез. На его лице не было улыбки. Она села со своей тарелкой за стол, ничего не сказав. Эжен тоже ел молча и, лишь кончая пить кофе, взглянул на нее.

— Покажи-ка мне свою руку. — Он встал и, обогнув стол, уселся рядом с Кристиной.

— С нею все хорошо, — поспешила заверить девушка, но Эжена было не так-то просто отвлечь от того, что он решил сделать.

— Это определю я, — суровым тоном продолжил он, снял повязку и тщательно осмотрел запястье. Кристина попыталась унять дрожь, но безуспешно, и когда он бегло взглянул на нее, она знала: он все заметил и понял. Он заметил, что она дрожит, и понял причину этого. В кухне повисла напряженная тишина.

Белый пластырь на руке Кристины никуда не сместился, не было ни красноты, ни припухлости, и Эжен вернул марлевую повязку на место. Затем он поднялся и поглядел на Кристину сверху вниз.

— Если Диана не приедет в самое ближайшее время, я думаю, тебе лучше вернуться домой? — рассудительно сказал он.

— Почему?

Тоскливое выражение глаз выдало Кристину. Лицо Эжена потемнело.

— Ты прекрасно знаешь почему. И ты понимаешь также, что это не может тянуться бесконечно. — Он нежно провел своим смуглым пальцем по шее девушки. — Может быть, ты и способна долго прятаться от самой себя, а я этого делать не умею. — Кристина подняла голову, и взгляды их встретились. — Я хочу тебя, — прошептал жарко Эжен, — и по мановению волшебной палочки мое желание не исчезнет. Наоборот, оно станет расти, и все болезненнее будет бороться с ним, пойми это.

Эжен повернулся и быстро вышел через дверь, ведущую во внутренний двор. Кристина осталась сидеть словно оглушенная. Вскоре она услышала, как отъехала машина. Теперь у нее нет выбора.

Эжен попросил ее уехать совершенно спокойно, предельно вежливо. Она должна нарушить данное отцу слово, извиниться перед Дианой и покинуть Францию.

Кристина встала и как автомат начала убираться в кухне. Во время обеда, если Эжен будет здесь, она заведет разговор об отъезде, а после обеда станет укладываться — никуда не денешься. Кристина готова была разрыдаться. Эжен хочет, чтобы она уехала, и она не может ему возразить. Впрочем, наверное, это будет наилучшим выходом.

Перед самым обедом Кристина внезапно услышала звук подъезжающего автомобиля. На миг ее душа воспрянула при мысли, что, может быть, это вернулась Диана. Она побежала к окну посмотреть… и тут же ее охватила дикая паника. Дианы не было и в помине. У машины стоял Хьюго и с любопытством разглядывал замок. Кристина замерла на месте, парализованная невыносимым ужасом.

Произошло невероятное — Хьюго здесь. Он выглядел чрезвычайно довольным собой и казался настроенным весьма решительно. На губах его играла фальшивая улыбка. О, Кристина слишком хорошо знала эту его улыбку! Каким-то образом он сумел разыскать ее и явился за ней, чтобы увезти в Англию. И хотя ей все равно пришлось бы уезжать, с Хьюго она не поедет ни за что на свете. Ей уже не избавиться от него никогда, если только она сейчас согласится отправиться с ним.

Кристина не знала, куда деваться от дикого страха. Уже наступило время обеда. Эжен вот-вот вернется в замок, и произойдет такое, что страшно даже представить себе. Девушка сломя голову устремилась вниз с единственной мыслью — немедленно отправить Хьюго куда-нибудь отсюда.

Хьюго же вообразил, что она бросилась к нему, потому что истосковалась по его обществу. Стоило ей появиться, как он вышел из-за машины, довольно улыбаясь.

— Кристина! Любовь моя, я знал, что ты скучаешь обо мне. Мне пришлось здорово помучиться, прежде чем я разыскал тебя. Но усилия были не напрасны: я вижу, ты рада мне.

Она пропустила его слова мимо ушей, стараясь увернуться от его вытянутых рук.

— Хьюго! Ты что, спятил?! Зачем ты приехал сюда?! Как ты меня отыскал?!

Ее резкий, взволнованный вскрик согнал с лица Хьюго сладкое выражение. Он сразу ощетинился.

— Полегче, дружочек, — насмешливо хмыкнул он. — Ты упоминала название деревни Сен-Клэр. Ты сказала и то, что остановилась в замке де Фурнье. Оставалось лишь достать карту и выяснить дорогу. Я нашел тебя без особого труда. В этой деревне каждый знает, что ты живешь в замке.

— Я просила тебя не приезжать сюда, — напомнила Кристина. Она стояла, смело выдерживая его взгляд, ничем не выдавая охватившую ее тревогу.

Хьюго же нагло ухмылялся — наверняка считая, что она просто ломается.

— Ты знаешь: я хочу, чтобы ты вернулась. — Он осторожно подбирал слова, приближаясь к ней. — Без тебя мне чертовски плохо. Зачем продолжать такую жизнь, а, Кристина? Рано или поздно ты же все равно вернешься домой. Так давай сделаем это теперь. Я сию минуту забираю тебя отсюда.

— Я никуда не поеду! — решительно крикнула она. — Вовсе я не тосковала по тебе, даже и не думала делать это! А ты явился сюда, непрошеный, незваный. Ты просто невоспитанный хам — вот ты кто!

— Я не собираюсь здесь задерживаться, — огрызнулся Хьюго. — Я приехал за тобой. Хватит тебе молоть этот проклятый вздор. Иди собирайся, и немедленно.

Разговаривать сейчас с Хьюго — все равно, что биться головой о стену. Ее слова, кажется, совсем не доходили до него. Больше всего Кристину пугало то, что в любой момент мог появиться Эжен.

— Прошу тебя, Хьюго, уезжай, — изо всех сил стараясь казаться спокойной, заявила Кристина. — Я не поеду с тобой.

— Это еще мы посмотрим;— пригрозил Хьюго, все больше распаляясь гневом. — Где та женщина, у которой ты остановилась? Я с ней поговорю, как следует.

— Тебе не о чем с ней говорить! — возмутилась девушка. Она настолько поразилась наглости Хьюго, что позабыла о своем страхе. — Диана уехала, так уж получилось. Она может отсутствовать несколько дней. Если ты задержишься здесь еще хоть на полчаса, то появится Эжен, а он наверняка не обрадуется твоему появлению здесь.

Тут Кристина поняла, что этого совсем не следовало говорить. Лицо Хьюго исказилось от злобы, он грубо схватил ее за руку, как раз за то место, где была рана. Кристина закричала от боли, но Хьюго не обратил на это никакого внимания. Он еще сильнее сжал ее запястье и потащил девушку за собой. Кристина отчаянно пыталась вырваться.

— Ну, кто еще живет в этом допотопном дворце? — рявкнул Хьюго. — Ты, этот добродетельный Эжен и кто еще?

— Больше никто, месье. И я, к вашему сведению, вовсе не добродетельный ханжа!

Разъяренный голос нарушил полуденную тишину. Кристина и Хьюго обернулись и увидели Эжена. Он почти вплотную приблизился к ним. Кристина посмотрела на него с отчаянием, в ее глазах застыла мольба о помощи.

— Иди в дом, Кристина! — строгим голосом велел Эжен. — А я займусь нашим гостем.

— Без нее я не уйду! — Хьюго, словно тисками, сжал руку Кристины, заставив ее снова вскрикнуть.

Эжен уставился на него потемневшими от ярости глазами.

— Отпустите ее или я сломаю вам руку, — приказал он пугающе холодным тоном, и Хьюго немедленно послушался.

Кристина стояла, придерживая ноющую руку. Она побледнела как мел и дрожала всем телом. Наткнувшись на ледяной взгляд Эжена, она кинулась бежать, спотыкаясь, поднялась по ступеням, распахнула дверь и исчезла в доме. Кристина решила укрыться на кухне.

Она мучилась от стыда и отвращения. Рука болела просто невыносимо, хоть кричи. Судя по донесшимся со двора звукам, Хьюго наконец уехал. Что же, надо готовиться к неизбежному взрыву. Кристина никогда еще не видела Эжена в таком бешенстве. Она встала лицом к двери, ожидая его появления.

Эжен вошел, уставясь на нее расширившимися от гнева глазами. Дальше двинуться он не решился, очевидно, не ручаясь за себя.

— Соблюдая вежливость по отношению к хозяевам, гости обычно сообщают, что хотят пригласить кого-нибудь в дом, мадемуазель, — процедил Эжен сквозь зубы. — К счастью, замок достаточно хорошо изолирован, поэтому нам не придется давать объяснения любопытным соседям.

— Я его не приглашала, — дрожащим голосом, пролепетала Кристина. — Я даже не говорила ему, где живу.

Эжен посмотрел на нее холодно, скептически.

— Тогда он, вероятно, ясновидящий? Перестань надо мной издеваться, я не дурак.

— Он знал, что я остановилась в замке, а название деревни у меня вырвалось нечаянно и…

— Ах, нечаянно? — саркастически переспросил Эжен. — Вот не повезло! — Он шагнул вперед, его лицо потемнело от гнева. — Я предупреждал тебя, не смей потешаться надо мной, как над полным идиотом. Ты что, не можешь обойтись без него? Так скажи, еще не поздно догнать его и вернуть. А твои вещи я отправлю багажом вам вдогонку.

— Я тебе ясно сказала, что не желаю его видеть! — простонала Кристина. — Он решил отыскать меня и заставить вернуться домой. Ты же видел, как он набросился на меня, и ты все еще…

— Однако же ты не наградила его такой великолепной пощечиной, как однажды меня.

— Он сделал мне больно. — Кристина наклонила голову, чтобы скрыть текущие по лицу слезы. Кажется, у Эжена такой же неистовый нрав, как у Хьюго. В своей мужской гордыне он не замечает ее страданий. — Хьюго… Он схватил меня за руку — как раз за то место, где…

Продолжать она уже не могла, потому что Эжен одним прыжком преодолел расстояние, оставшееся между ними. Кристина не успела даже мигнуть, как оказалась в его объятиях. Эжен нежно привлек ее голову к себе на плечо.

— Не плачь, моя маленькая, — приласкал он девушку. — Теперь все хорошо. Его здесь больше нет.

— Но ты еще здесь, — всхлипнула Кристина с несчастным видом. — Ты сердишься и думаешь, будто я позвала его сюда. По-твоему, я хотела быть с ним.

— Я так уже не думаю, — мягко возразил он, снова прижав голову Кристины к груди. — Прости меня. Все, что сейчас произошло, — это результат моего гнева и… ревности. — Кристина замерла, а он, взяв ее лицо в свои ладони, повернул к себе. — Да,— откровенно признался Эжен, — я ревновал. Так ревновал, что даже не заметил, что он схватил тебя за раненую руку. — Он подвел ее к столу и бережно усадил в кресло. — Позволь я взгляну. И не говори мне, что все в порядке.

Эжен тихо чертыхался, рассматривая следы от пальцев на ее запястье. Липкий пластырь остался все-таки на месте, но рука сильно припухла.

— Пожалуй, лучше показать доктору Ассо, — предложил Эжен, но Кристина была настроена решительно.

— Нет! Он захочет узнать, откуда у меня на руке эти красные пятна. Мне… мне совсем не улыбается попасть на допрос.

— Но рана, может быть, открылась, — озабоченно сказал Эжен.

Он перевязал ей руку, но продолжал настаивать на необходимости визита к врачу. Кристина не уступала.

— Я лучше рискну. Если завтра станет хуже, покажусь кому-нибудь еще.

— Кому-нибудь еще?

Эжен метнул на нее острый взгляд, и она, вздохнув, опустила глаза.

— Видно, у тебя короткая память, слишком короткая для такого умного человека. За завтраком ты попросил меня уехать.

— И ты собираешься сделать это? — Эжен приподнял подбородок Кристины, вынуждая ее смотреть ему в глаза. — Твой сопровождающий в этот момент уже приближается к магистральному шоссе.

— Перестань, — спокойно попросила Кристина. — Я не поеду с Хьюго. Не желаю его больше никогда видеть. Я просто поеду домой.

— Нет, не поедешь, — твердо сказал Эжен, вновь обнимая ее. — Он пытался забрать тебя, но я бы скорее убил его, чем позволил ему тебя увезти.

— Ты… что ты сказал…

Кристина, полная надежды, впилась в него взглядом. Она вся дрожала.

— Я собирался защищать тебя, — ровным голосом продолжал Эжен. — И понял, что наилучшим образом могу делать это только здесь. — Эжен слегка отстранился, глядя на нее с серьезным выражением. — Мы с тобой просто будем стараться не попадаться друг другу на глаза, ладно? Скоро вернется Диана. Собственно, она примчится немедленно, если я сообщу ей, что у тебя с рукой.

— О, прошу, тебя, не надо, — взмолилась Кристина без всякой задней мысли.

Эжен не сводил глаз с ее лица, следя за каждым движением дрожащих губ девушки.

— Ну что ж, я сделаю вид, будто эта твоя просьба продиктована заботой о Диане, — с деланным спокойствием произнес он. На миг голова Эжена склонилась к лицу Кристины, губы его разжались. Однако тут же он отдернул голову и убрал руки. — Давай попробуем, что приготовила нам на обед Розали, — предложил он. — Раз уж я здесь, почему бы мне заодно не поесть?

— Я подам, — неуверенно проговорила Кристина, но Эжен снова властной рукой вернул ее в кресло.

— Подам я. Но сначала приготовлю тебе чашку чая. Убежден, что из нас двоих я в лучшей физической форме.

— Я сегодня так и не выводила лошадей, — призналась Кристина, стараясь казаться спокойной и беззаботной.

— Даже не думай заниматься этим, — резко одернул ее Эжен, сверкнув глазами. — На сегодня и, по меньшей мере на завтра ты должна забыть о лошадях. С ними займутся два работника. Кстати, они уже стосковались по этому занятию. Кони, конечно, будут разочарованы, но им тоже пора понять, что жизнь состоит не из одних удовольствий. Конюхи не осмеливаются прыгать через ограду. Они считают это чем-то вроде циркового трюка. Ты на них произвела огромное впечатление.

— Они тоже следят за мной? — несмело спросила Кристина, когда Эжен передал ей чай.

Он улыбнулся уголком рта.

— Безусловно. Однако они делают это совсем по другой причине, нежели я. Меня, лошади в данном случае не интересуют.

После ужина позвонила Диана. Пока она разговаривала с сыном, Кристина поспешила в свою спальню. Рука ныла, настроение было отвратительное. Кристина предполагала, что ее визит пройдет не гладко, но даже подумать не могла, что случится такое.

Она была уже достаточно опытна, чтобы понять, какого рода чувства питает к ней Эжен, и знала: если бы она только захотела его завлечь, то Эжен, вне сомнения, не устоял бы. Но в том-то и дело, что ей вовсе не хотелось его завлекать. В сущности, она не знала, чего хочет. Ясно одно: ей становится не по себе при мысли об отъезде в Англию, о том, что они с Эженом, может быть, не увидятся больше никогда.

Кристина долго лежала, глядя в темноту. Рука болела все сильнее, не давая заснуть. В голове царил такой сумбур, что успокоиться не было никакой возможности. Дважды в стычках с Миленой Эжен приходил ей на помощь, выступая против близкой ему женщины. Теперь он признался, что ревновал Кристину. Его бешенство при появлении Хьюго не оставляло ни малейшего сомнения в том, что Эжен говорит чистую правду.

Но он ведь хотел, чтобы Кристина уехала, и в глубине души она знала: он вздохнет с облегчением, когда она покинет замок. Боже, какой же это вздор! Последовательным до конца был только ее отец, Эдвард Лестер. Он хотел, чтобы Кристина встретилась с Дианой, и они помогли друг другу в трудную минуту. При мысли об отце глаза Кристины наполнились слезами. Он уходил из жизни, желая одного, — чтобы те, кого он любил, были счастливы. Отец никогда не предположил бы, что она способна…

Кристина по-прежнему лежала с открытыми глазами. Неужели это любовь? По ее телу пробежал озноб, вызванный одновременно сердечной радостью и душевной болью. Почему же любовь так мучительна? С первого взгляда она влюбилась в Эжена, — сейчас она понимала это, — а теперь ей хотелось постоянно видеть его, быть с ним рядом все время, даже когда он злится. Пусть он обнимает ее, ласкает, осыпает поцелуями.

Кристина вскочила с постели, включила лампу и заметалась по комнате. Ей удалось отделаться от Хьюго, но с той проблемой, которая стоит перед ней теперь, так просто не разберешься. Кристина знала: любовь не исчезнет, стоит ей вернуться домой. Она понимала, что должна ехать, но одновременно твердо осознавала, что не перенесет разлуку. Она хочет остаться с Эженом, вот и все.

Боль в руке не утихала, и Кристина прижала ее плотнее к телу. У нее нет обезболивающего, а где у Дианы лежит что-нибудь вроде аспирина, ей было неизвестно. Стоит поискать, наверное, там, где хозяйка проводит большую часть времени, — на кухне. Кристина накинула халат и затянула пояс. Если даже она не обнаружит внизу ничего болеутоляющего, можно будет, по крайней мере сделать себе горячее питье.

Замок угрюмо молчал, но теперь ей не было страшно. В коридоре горел свет. Она довольно быстро спустилась по лестнице. Правда, она слегка замерзла, но ее утешало, что на кухне тепло и уютно.

Внизу, сойдя с ковра и ступив на плиты пола, она ойкнула от неожиданности, ощутив под ногами ледяной камень. Вот как, она забыла надеть домашние туфли. Это только лишний раз доказывало смятение, в котором она пребывала. Кристина не решилась вернуться за туфлями в комнату. Она прошмыгнула в кухню, включила свет, с удовольствием ощутив приятное тепло, идущее от плиты.

Однако ни в одном из шкафов она не обнаружила никаких лекарств, снимающих боль. На некоторых коробочках и пузырьках она разбирала знакомые названия, надписи же на других ничего ей не говорили. Она решила оставить лекарства в покое и уселась в одно из глубоких кресел, поджидая, пока закипит чайник. Затейливые фарфоровые часы показывали полночь. Все кругом молчало. В такой обстановке Кристина обычно чувствовала себя тревожно. Однако теперь тревогу потеснило множество мыслей, буквально роившихся в ее мозгу. Слишком много у нее причин для беспокойства, чтобы пугаться тишины в замке…

Шум за дверью, ведущей во внутренний двор, заставил ее обернуться и вскочить на ноги. Вот такую — с округлившимися от страха глазами — и застал ее Эжен, быстрыми шагами вошедший в кухню.

— Я считала, что ты спишь! — воскликнула Кристина осуждающим голосом.

Вот это сюрприз! Эжен от неожиданности широко раскрыл глаза. Его черные брови поползли вверх.

— Ты хочешь сказать, что ходишь по дому только, когда я сплю мертвым сном? — поинтересовался он.

Эжен стоял какое-то время неподвижно, не отрывая взгляда от Кристины, затем обернулся, закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.

— Я… я не знала, — принялась сбивчиво объяснять она. — Я думала, ты спишь, поэтому я…

— Лошади забеспокоились. Мне слышно их из моей комнаты. Сходил посмотреть, в чем дело. Все в порядке. Возможно, это лисица проскочила.

Чайник закипел. Кристина посмотрела на Эжена, не зная, что ей делать.

— Ты пришла выпить чего-нибудь горячего? — Эжен глядел на нее долгим взглядом. — Хочешь, я приготовлю тебе чай или кофе?

— Нет! Нет! Я… я сама. Тебе тоже сделать?

Кристина засуетилась, избегая его взгляда. Эжен сделал нетерпеливое движение.

— Я не против, выпить чего-нибудь горячего… если, конечно, мое присутствие здесь не повергнет тебя в ужас!

Эжен говорил сквозь зубы. Кристина искоса взглянула на него, прикусив губу. Она не могла скрыть волнения.

— Ты напугал меня, когда вошел. Я спустилась вниз, чтобы выпить чаю и поискать аспирин или что-нибудь в этом роде.

— Рука болит? — Эжен посмотрел на нее. Он перестал сердиться, но по-прежнему хмурил лоб. — Разреши, я взгляну.

— Да пустяки… Просто дергает и…

— Кристина! — прошипел он, заставив ее сжаться от страха в комок. — Я вовсе не хочу нападать на тебя. Просто дай мне посмотреть на твою руку.

Она неохотно послушалась. Придерживая запястье, Эжен осторожно ощупал кожу вокруг раны. Кристина не могла оторвать глаз от его сильных пальцев. Он прикасался к ней осторожно и с нежностью. Какое райское наслаждение — такие едва ощутимые ласки! Щеки девушки покрылись пунцовым румянцем. Она прикусила нижнюю губу, чувствуя, как все ее тело затрепетало.

— По-моему, ничего страшного, — словно для себя заключил Эжен. — Завтра проверим еще раз. Если будет сильно болеть, снова съездим к Ассо. К тому времени красные пятна — отпечатки пальцев — уже пройдут, и тебя ничего не будет смущать.

Он поднял глаза, а Кристина поскорее отвернулась. Сердце у нее колотилось как сумасшедшее.

— Спасибо. Я сделаю себе чай. Тебе тоже?

— Я предпочитаю кофе. Погоди, я поищу аспирин. Диана обычно держит подобные вещи в верхнем ящике. Она считает, что лучше их прятать подальше.

Кристина понимала: Эжен говорит это, чтобы сгладить напряжение, возникающее всякий раз, когда они остаются вместе. Она была признательна ему за старания. Однако дрожь, сотрясающая ее тело, становилась все сильнее. Чайник заплясал в ее дрожащей руке, его крышка соскочила, и кипяток расплескался по полу, попав на халат Кристины и ее босые ноги. Она взвизгнула от неожиданной боли.

— О Господи! Что еще теперь? — воскликнул Эжен, вскочив на ноги.

Крепко сжав ее плечи, он снова усадил ее в кресло и, прежде чем она смогла помешать, опустился на колени и взял ее стопу, чтобы посмотреть, нет ли ожога.

— Не обращай внимания, — неуверенно произнесла Кристина. — Я такая неловкая, чуть не упала с чайником.

— Точно так же ты чуть было не поранилась о колючую проволоку! — проворчал Эжен. — Я уже начинаю бояться, всякий раз, когда теряю тебя из виду.

Одной рукой он ласково поглаживал ее стопу, другую положил ей на колено. Кристина чувствовала, как внутри нее поднимается приятное тепло. Когда Эжен прикасался к ней, это не были прикосновения человека, просто желающего ей по-дружески помочь. Нет, это прикосновения любящего человека. Его пальцы скользнули вверх по ноге. Он приподнял ее стопу, нагнулся и стал нежно целовать поочередно все пальчики.

Губы Кристины задрожали. Она коротко вскрикнула, встретив горящий взгляд Эжена. На мгновение оба замерли. Неизведанные ранее ощущения зародились в их телах, сверкающие, словно звезды в небе. Казалось, их уносит в заколдованный мир.

Кристина чувствовала, как неудержимо влечет ее к мужчине, чье смуглое лицо склонилось сейчас над ней. Застонав, она прильнула к Эжену всем телом. Одним быстрым движением вскочив на ноги, он сжал ее в объятиях.

— О, Кристина, — услышала она его хриплый шепот. — Скажи, что мне делать, как поступить — не отпускать тебя или отправить в твою комнату?

Губы Эжена жадно искали ее рот. Кристина все теснее прижималась к нему, крепко обхватив его шею. Казалось, ее хрупкое тело сливалось воедино с мощным телом мужчины.

— Ты хочешь этого, милая? — прерывающимся голосом шептал Эжен. — Тебе приятно, тебе хорошо?

— Да, да!

Он мог и не спрашивать ее: тело Кристины больше не принадлежало ей, каждой своей клеточкой стремясь к Эжену, отвечая на его желание.

— Я хочу тебя, — произнес он сдавленным голосом, но она ничего не ответила. Только страстный стон слетел с ее губ. Его руки еще сильнее ощутили чарующую сладость и уступчивость влекущего девичьего тела.

Она не заметила, как Эжен поднял ее на руки. Эти сильные руки так знакомы ей, поцелуи, обжигавшие пламенем ее лицо и шею, так сладостны, так приятны, что путешествие через холл и подъем по лестнице вверх промелькнули для Кристины, словно миг. Только почувствовав под собой мягкую постель, не ее постель, она открыла глаза. В комнату Эжена она не осмеливалась заглянуть. Мужчина склонился над ней, смотрит ей прямо в глаза.

— Это моя постель, милая, — нетвердым голосом говорит он. — Ты должна решить, хочешь ли ты остаться со мной.

Никакого ответа. Только точеные руки обняли его шею, сказав все, что он жаждал знать. Глухо застонав в предвкушении счастья, он лег рядом, повернул ее к себе лицом, сжал в объятиях.

— Прекрасная Кристина, — прошептал он, дыша ей в щеку. — Не бойся меня. В мире есть только ты и я. Все остальное мы забудем этой ночью.

Ни тени боязни не было в ее душе. Существовал только Эжен, остальное не имело значения. Он так силен и таинствен. Его тесные объятия, невнятно произнесенные слова переворачивали душу. Это шепот страсти, трепет желания. И снова кожа Кристины горит, тело тянется к нему, покорное непроизнесенным велениям.

Рука Кристины коснулась лица Эжена. Он накрыл ее своей ладонью, прижав к губам, потом исследовал языком все ее впадины. Тронул зубами ее пальцы, покусывал их один за другим, пока Кристина не ощутила в глубине своего существа вспышку пламени и с новой силой прильнула к нему. Он положил ее руку себе на грудь, моля ее прикосновений. Под расстегнутой рубашкой она видела его мускулистое тело, замершее в страстном напряжении.

Эжен содрогнулся, когда она, расстегнув еще пару пуговиц, коснулась ладонью его кожи, а ее пальцы погрузились в жесткие темные завитки на широкой мужской груди. Воодушевившись, Кристина продолжила движение руки под тонкой тканью. Вот его сильные плечи, вот изгиб затылка. Она пьянила его своими ласками.

Задыхаясь, он назвал ее по имени, когда она робко попыталась расстегнуть дальше его рубашку. Ей хотелось быть еще ближе к нему. Он ощутил это желание в порывистой дрожи ее пальцев, в лихорадочном жаре ладоней.

Ночная рубашка и халат Кристины последовали на пол за одеждой Эжена. На миг он замер, восхищенно глядя на ее обнаженное тело, наслаждаясь его красотой. Лишь одну секунду длился этот взгляд, потом последовало еще более тесное объятие. Эжен закрыл ее рот сладостным и мучительным поцелуем. Кристина поняла, что ее сердце вот-вот разорвется на части от радости.

— Каждую секунду я чувствую тебя, — шептал Эжен. — Даже, когда тебя нет рядом со мной. А стоит увидеть тебя…

Он приподнял ладонями ее грудь и, склонив голову, тронул губами набухший сосок. Кристина резко вскрикнула. Ее захлестывали неистовые волны наслаждения, когда он ласкал ее сосок кончиком языка, слегка сжимая его в зубах. На нее вновь напала дрожь, которую она уже не могла унять. Эжен ослабил объятие, горячей рукой успокаивая сладостную боль, которую сам же пробудил. Кристина широко раскрыла губы, и его жадный язык погрузился в бархатную темноту ее рта. Поцелуи Эжена становились все настойчивее и крепче.

До этого Кристина была неопытна, но теперь все ее существо пылало в огне. Легкие крики слетали с ее губ под его жгучими ласками. Его страсть была безжалостна. Кристина выгибалась в его руках, стремясь плотнее прижаться к нему, точно в поиске спасения. Ее пальцы скользили по его бедрам. Она впилась в его кожу ногтями, и руки, ласкавшие девушку, сжали ее почти до боли, когда ее стройные ноги обхватили бедра Эжена.

— Сейчас, Кристина! Это должно произойти сейчас, — задыхаясь, шептал он, приподнимая ее тело.

И для Кристины весь мир превратился в неразделимое единство боли и блаженства: Эжен взял ее.

Он замер в ней, почувствовав, что ей больно, ласково коснулся ее лица, но вскоре этот миг ушел в небытие. Осталось только невероятное наслаждение. С неиспытанной дотоле радостью Кристина ощущала слияние их тел. Ее охватило потрясающее чувство — чувство, что она не одна в мире. Она ни с кем еще не была так близка, как с Эженом. Он теперь — ее часть. Любовь переполняла все ее существо, и она благоговейно льнула к нему еще теснее. Она обвила Эжена руками. Он взглянул на нее. Ее глаза в ответ засияли великим счастьем.

— Ты любишь меня! — шептал он. — Ты любишь меня, дорогая!

В этих словах звучала полная уверенность. Торжествующий Эжен, не ждал от Кристины их подтверждения. Она только закрыла глаза в знак согласия. Он с величайшей нежностью двигался внутри нее, и губы их сливались в бесконечном поцелуе. Вселенная закружилась вокруг них и рассыпалась искрами взрывающихся звезд.

— Эжен! Эжен!

Она возвращалась на землю с его именем на устах. Его объятия вновь стали теснее в ответ на ее призыв. Кристина открыла глаза. Эжен наклонился над ней, пожирая ее жгучим взором. Теперь его лицо несло печать радости обладания. Они восхищенно глядели друг на друга. Горящие глаза Эжена стали нежными. Он слегка улыбнулся.

— Ты была действительно невинной, — тихо сказал он. — А я в своем вожделении совсем забыл об этом.

— Ты же не знал, — шепнула Кристина. Он широко улыбнулся, а девушка вновь залилась румянцем.

— В таком случае будем считать, что я это предполагал, — добродушно произнес он. Эжен отбросил назад ее волосы. Когда он снова взглянул на Кристину, глаза его были полны нежности. — Теперь ты принадлежишь мне. Ты знаешь это, дорогая? Ты моя больше, чем любая другая женщина когда-либо. Сейчас я чувствую: твоя душа тоже моя, как и твое тело.

— Это пугает.

Кристина с надеждой и любовью вглядывалась в его лицо. Он повернулся на бок, привлекая ее к себе.

— Почему это должно пугать тебя? — мягко спросил он. — У меня хватит сил защитить тебя. Я достаточно отважен и жесток, чтобы сражаться за тебя. Тебе будет хорошо со мной, и я не отдам тебя никому.

— Иногда ты говоришь странные вещи, — пожаловалась Кристина, уютно сворачиваясь калачиком рядом с ним. Он бережно обнял ее, ласково коснулся шелковистой кожи. В глазах его искрился смех, но он снова приник к ней долгим поцелуем.

— Тебе не о чем беспокоиться, — прошептал Эжен. — В большей безопасности ты никогда не была, потому что ты — часть меня самого.

Эти слова привели Кристину в недоумение, но ее неожиданно сморил сон. Она ни на миг не задумалась даже, не следует ли ей вернуться в свою комнату. Будущее вообще перестало ее волновать. Она стала совсем другим человеком. В суровом старинном замке с нею произошло чудо. Как же можно усомниться теперь в том, что чудеса случаются?

 

10 глава

Телефон, стоявший у кровати Эжена, зазвонил. Резкий звук пробудил Кристину от глубокого сна. Она почувствовала, как рядом зашевелился Эжен. Выпустив ее из объятий, он протянул руку, чтобы снять трубку.

— Да? — отозвался он, затем долгое время слушал молча. Кристина придвинулась ближе к нему, обняла. Свободной рукой он ласкал ее, хотя ни разу не посмотрел в ее сторону. Время от времени Эжен недовольно хмыкал. Закончив разговор, он повернулся к Кристине. На его лице теперь были раздражение и сожаление.

— Это с работы, — сказал он сердито. — Я им сегодня нужен. — Кристина не могла скрыть огорчения. Эжен сел, улыбаясь ей. — Если ты помнишь, дорогая, я как-то сказал тебе, что для меня нет ничего труднее, чем попытаться уйти в отпуск.

— Но ты все время работаешь, — напомнила Кристина.

— Ты была бы не против, чтобы я ушел в отпуск? — Эжен приподнял ее на руках, слегка щекоча своими губами ее губы. — Вечером я вернусь. Если ты скажешь, куда тебе хотелось бы пойти в Париже, я устрою.

— Но я не могу… Что подумает Диана? Она ведь не знает о…

— Она скоро все узнает, — пообещал Эжен, ласково поглаживая ее грудь. — Да кто такая Диана, чтобы плохо думать о тебе?

Эжен привлек девушку к себе. Теперь сладостный поиск повели его губы. Кристина поддавалась ему со стоном, не имея сил противостоять. Однако ее не оставляла тревога, мешавшая безмятежно наслаждаться. Холодное дуновение грозило прекрасному чуду. Кто она для него? Может быть, только любовница на короткое время? Неужели он уготовил ей такую судьбу? Ночью он был страстным, нежным, и сейчас полон вожделения, но в его глазах — торжество победителя, гордость повелителя, а не любовь.

— О, Кристина! Я не желаю уезжать от тебя, — пробормотал он, увлекая ее за собой. — Я хочу, чтобы ты была весь день в моих объятиях.

— Который час? — Кристина погладила его по щеке.

В ее глазах стояло восхищение и полная покорность. Эжен сморщился от прозаического напоминания о времени. Своими белыми зубами он слегка укусил ее.

— Сейчас восемь. Сразу после обеда — заседание. К тому времени я должен подготовить кучу бумаг. Я вернусь вечером, но совершенно ясно, что я, увы, скоро опять должен буду уехать. — Эжен сел на край кровати, повернулся к Кристине. — Хочешь или нет, моя малышка, но нам придется переехать в Париж. Сегодня вечером я осторожно намекну о произошедшем Диане.

Эжен не спросил мнения Кристины. Он отправился в душ. Девушка торопливо собрала разбросанные вещи, накинула халат. Эжен приедет за ней, вероятно, завтра. Но до сих пор, он не сказал ни слова о любви. Он провозгласил себя хозяином ее тела и души, с торжеством заявил, что она его любит, но о своих чувствах умолчал.

Кристина постояла секунду, лихорадочно размышляя, затем поспешила в свою комнату. Скоро придет Розали, и надо получше оградить себя от ее непрошеного любопытства. Это все, что она может сделать. Она не смеет требовать любви от Эжена. Она не смеет даже спросить его о том, что ее интересует. Единственное, что ей остается, это ждать. Кристина пошла принять душ. Вернувшись, она увидела Эжена. Он как раз входил в ее комнату, готовый к отъезду, при полном параде. Эжен был явно в отличном настроении и радостно улыбался.

— Как твоя рука, дорогая? — спросил он, — Когда мы проснулись, я даже не вспомнил про нее.

Кристина слегка покраснела, вспомнив свое пробуждение в объятиях Эжена, и поскорее отвернулась от его вопрошающего взгляда.

— Уже лучше. Можно сказать, хорошо. — Она протянула руку, зная, что противиться бесполезно.

Эжен осмотрел рану.

— Все в порядке, Кристина. — Он нежно заглянул ей в глаза. — Наверное, все произошло слишком быстро. Однако я больше не мог себя сдерживать, это было выше моих сил. А ты не привыкла к таким потрясениям. Я научу тебя этому, дорогая. Я хочу, чтобы смятение бесследно исчезло с твоего прекрасного лица. Вечером, когда я приеду, мы обо всем подробно поговорим.

Он крепко прижал Кристину к себе, страстно поцеловал и умчался, оставив ее трепещущей, сбитой с толку больше чем когда-либо. Она совершенно ничего не понимала. Как же все-таки к ней относится Эжен? Кто она для него? Понятным без оговорок для Кристины было одно — она отныне принадлежит ему и даже представить себе не может жизни без него.

Эжен уехал, не позавтракав. Его машина скрылась из виду, прежде чем девушка успела одеться. В сердце Кристины неожиданно воцарилась какая-то холодная тишина. Она заставила себя расслабиться, подошла к большому зеркалу, взглянула на свое отражение. Перед ней стояла незнакомка. Эта мысль вызвала у нее радостную улыбку, по всему телу прошла теплая волна. Конечно, она любит Эжена. Все будет прекрасно.

В приподнятом настроении она отправилась верхом в поля. Ей хотелось кричать во весь голос о своей любви. Никто ее не мог бы услышать, но в утренней прохладе солнечного весеннего дня в компании благородного животного она заново переживала события волшебной ночи, охваченная пламенем страсти.

Кристина возвращалась в замок через парк. Щеки ее горели, глаза сверкали. У края дорожки она заметила остановившуюся машину, и сердце у нее упало. Это была машина Милены Ассо.

— Вы отлично ладите с лошадьми, — услыхала холодное поздравление девушка. — Просто блестяще. Какое счастье уметь так обращаться с животными.

Кристине захотелось пришпорить коня и ускакать. Ей было неприятно смотреть на эту женщину и думать, что она, без сомнения, провела с Эженом немало ночей в его парижской квартире. Однако бежать было бы просто глупо. Кристина остановила лошадь, заглянула в смуглое красивое лицо Милены, в ее ледяные глаза.

— Благодарю, — спокойно произнесла Кристина. — Это значит, что я, по крайней мере, хоть чем-то могу помочь хозяевам.

— И избавиться от скуки, — продолжила Милена. — Целый месяц, как в тюрьме! Как только вы это выдерживаете? Как можно было потребовать этого от вас? Вы, должно быть, очень любили своего отца, мадемуазель.

— Что вы имеете в виду? — Кристина внимательно вглядывалась в обращенное к ней лицо. Она никогда не упоминала о своем отце при встрече с Миленой. Предположить, что обо всем ей рассказала сама Диана, невозможно. Та, не стала бы болтать с кем попало о своей тайне. К тому же она не очень-то любила Милену.

— О, вы же знаете, что я имею в виду, — с кривой усмешкой заверила Милена Кристину. — Когда Эжен сообщил мне, что вас будут держать здесь целый месяц, я лишилась дара речи. И как это у них рука поднялась? Прямо какое-то средневековье. Мадам де Фурнье, вероятно, была очень предана вашему отцу, если пошла на такое. К вам отнеслись, словно вы малое дитя!

— Что вы имеете в виду? — задохнулась Кристина, чувствуя, как по коже побежали противные мурашки. Откуда она все это может знать? Уж не от Эжена ли?

— По словам Эжена, вы связались с мужчиной, который не нравился вашему отцу. И отец настоял на вашем визите сюда, чтобы разлучить с этим человеком. Вообще я вас не понимаю. Уж я-то никому не позволила бы обращаться со мной подобным образом, даже если мадам де Фурнье — лучший друг вашего семейства.

Не отрывая взгляда от Милены, Кристина повернула коня.

— Вы ошибаетесь, мадемуазель Ассо. Я здесь для того, чтобы ближе познакомиться с Дианой. Мне кажется, я вам об этом говорила, когда мы встретились в деревне.

— Эжен описывал мне все совсем не так, а вам, без сомнения, известно, что мы с ним очень близки. Он с самого начала был против этого плана, но мадам де Фурнье уговорила его примириться с вашим присутствием здесь. Я все очень хорошо понимаю. Конечно, я уважаю его обязательства по отношению к матери и могу обойтись без него какое-то время. Но мне просто очень жаль вас, мадемуазель.

Кристина быстро отъехала в сторону, пришпорила коня. В ушах ее набатом звучали последние слова Милены. Нет, нельзя позволять себе думать об этом. Только оказавшись снова в своей комнате, в безопасности, Кристина предалась тягостным размышлениям. Картина была безрадостной. Она вспомнила, как Эжен говорил, что ее невинность — тяжкая ноша. Он имел в виду не только отсутствие у Кристины любовного опыта. Она наивна, легко верит людям. Кристина доверилась Диане, поверила, что отец прислал ее сюда только за тем, чтобы она легче перенесла утрату. Она повиновалась отцу, не рассуждая и не сомневаясь. Наконец, она всем сердцем доверилась Эжену. Но на самом деле все это время ее просто удерживали вдали от Лондона, от Хьюго.

Неужели именно по этой причине Эжен так возненавидел Хьюго? Что же, и любовью с ней он занялся из тех же соображений? Понятно, он хотел ее и думал, что тем самым крепче привяжет ее к Франции, заставит забыть о прошлом? Нечего удивляться, что он ни словом не обмолвился о своей любви к Кристине и моментально решил увезти ее в Париж, как только вернется. Какая ему разница, где Кристина, лишь бы была подальше от Лондона? О, Диана действительно глубоко любила ее отца, если согласилась с этим планом. Эжен, видимо, был потрясен, встретившись с девичьей неопытностью Кристины. Как же она могла поверить всей этой истории? Да она просто попалась на крючок, проглотив фальшивую наживку. Наивная дурочка!

Кристина пыталась найти и другие объяснения случившемуся, отчаянно стараясь оправдать Эжена, но всякий раз она неизбежно приходила все к тем же выводам. Милена все знает, и кто иной мог просветить ее, если не Эжен? И зачем было бы Эжену рассказывать Милене эту историю, если бы она не была правдой? Он как-то упомянул, что утешит Милену позже. Это признание означает одно только: после отъезда Кристины он вернется к ней, восстановит их отношения. Да он и не стал откладывать дело в долгий ящик. Эжен говорил тогда, что идет на ужин с Миленой и ее отцом. Конечно, он сумел найти время побыть с ней наедине. Ее отец, разумеется, с пониманием отнесся к его желанию. Судя по тому, как держал себя Ассо в кафе, он все знает и одобряет.

Теперь ей оставаться в замке просто невозможно. Кристине не хотелось больше видеть ни Эжена, ни Диану после того, как она докопалась до истины. У нее не было желания уличать их в хитром заговоре против нее. Отец тоже бессовестно обманул ее. Но больше всего Кристина винила в произошедшем себя, свою глупость и доверчивость.

Не раздумывая дольше, она уложила вещи и, лишь взглянув на готовые чемоданы, сообразила, что нужно как-то выбраться из замка. Она тяжко вздохнула и пошла на поиски Розали. Ее столько обманывали — что же, придется теперь и ей самой пойти на обман.

В понедельник утром Кристина уже была в своем магазине. Но привычная обстановка не принесла облегчения, не обрадовала. Все же магазин — это то, что принадлежит только ей одной, на что никто не смеет покуситься. Здесь она чувствует себя в безопасности. Кристина с радостью встретила Дилси, которая обещала прийти, чтобы рассказать о том, как шли дела в ее отсутствие.

Пятница, когда Кристина спешно покинула Францию, казалась очень и очень далекой. Как давно это было! Она упорно гнала от себя всякую память об Эжене и о том, что было между ними. Тогда ей не составило никакого труда ввести в заблуждение Розали: та легко поверила, что Кристину призывают в Лондон совершенно неотложные дела. Она даже помогла вызвать такси, чтобы девушка смогла добраться до Парижа.

Обмануть Дилси оказалось сложнее. Подруга знала об обещании, которое дала отцу Кристина. Пережитое во Франции было еще слишком свежо в ее сознании, слишком болезненно, чтобы рассказывать о нем. Однако Дилси было достаточно только поглядеть на Кристину, чтобы немедленно пригласить ее к себе на уик-энд.

— Тебе нельзя сейчас оставаться одной, — без колебаний заявила подруга в ответ на возражения Кристины, утверждающей, что ее визит не принесет хозяйке никакой радости. — Нельзя допустить, чтобы ты бесконечно возвращалась в мыслях к этой поездке и всему, что с ней связано.

Кристину не пришлось долго уговаривать. Желая отогнать тяжелые воспоминания, горькую обиду на отца, оказавшегося совсем не таким, каким она всегда его представляла, девушка согласилась провести выходные у Дилси. Но, все же надо было самой налаживать собственную жизнь, бороться с тяжелыми переживаниями, как бы трудно это не было.

— А вот и твой любимый клиент, — шепнула Дилси, когда в магазин зашел радостно улыбающийся старик. — Он расхаживает каждый день перед магазином с каким-то пакетом с того момента, как ты уехала. Мне продавать не желает.

— Он покупает книги для меня. Это его хобби, — вполголоса объяснила Кристина. — Я им займусь сама.

— Ну, ладно. Я поехала. — Дилси поцеловала Кристину в щеку. — Если хочешь, приезжай и сегодня вечером, останешься ночевать. Я смотрю, ты совсем не веселая.

— Со мной все хорошо, — вымученно улыбнулась Кристина. — Когда-нибудь я расскажу тебе все.

— Позвони, если я тебе понадоблюсь, — ласково сказала Дилси.

Она помахала Кристине, дружески кивнула старику и ушла. Кристина, проводив ее, вернулась за прилавок. Она старалась сохранить на лице приветливую улыбку. Но на душе у нее скребли кошки. Вновь и вновь перед ней вставали события последних дней, начиная с того проклятого разговора с Миленой. Она должна, во что бы то ни стало сбросить эту тяжесть, снова стать такой, какой была до встречи с Эженом.

— Мистер Грэхем, рада видеть вас снова!

Кристина лучезарно улыбнулась. Старик с видом волшебника положил на прилавок свой пакет.

— Вы только посмотрите, мисс Лестер, что я нашел! Это первое издание!

Кристина и старик увлеченно перелистывали книгу, когда вошел еще один посетитель, однако никто не обратил на него внимания. Кристина через лупу рассматривала обложку книги, внимательно изучая запутанное сплетение старинных букв.

— Сколько вы отдали за нее? — поинтересовалась она, и старик торжествующе засмеялся.

— Сорок. Вы, наверное, считаете, что я лишился ума?

— Вы просто знаток, — уверенно поправила его Кристина. — Я дам вам сто, если вы мне захотите ее продать.

— Я намерен подарить вам эту книгу, — торжественным тоном произнес Грэхем. — Вы так добры ко мне, мисс Лестер.

— Я очень признательна вам, — сказала Кристина. — Вы приносите мне такие редкие вещи, какие без вас я не увидела бы никогда. Не будь вас, мне бы, не удалось справиться с моим делом, вы моя опора и поддержка. Поэтому не возражайте. Сто фунтов стерлингов, или я больше не хочу видеть эту книгу.

— Ах вы, упрямица, — ласково проворчал старик и вновь просиял. — На следующей неделе я еду в Бат. Посмотрим, что мне удастся подыскать там, а потом рассчитаемся.

— Прекрасно. — Кристина выпрямилась и тоже улыбнулась. — Хотела бы съездить с вами.

— Почту за честь, — галантно сказал книголюб. — У вас есть моя визитная карточка. Если решите ехать, обязательно позвоните мне.

— Конечно, позвоню.

Кристина протянула ему руку. Грэхем направился к двери, а Кристина повернулась к новому посетителю.

И буквально окаменела, в течение нескольких секунд не в силах прийти в себя. Сначала она не обратила внимания на человека, который вошел в магазин, так как тот остановился в дальнем углу, разглядывая книги на одной из полок. Да и теперь Кристине был виден лишь его затылок. Но черные, как смоль волосы с тусклым блеском, особая манера держать голову… Это Эжен, пронеслось у нее в голове, и она опрометью кинулась в маленькую комнатку, расположенную за торговым залом, где часто оставалась обедать.

Кристина захлопнула дверь и прислонилась к стене. Ноги не держали ее, сердце колотилось. Она чувствовала, как к глазам подступают слезы. И все это только из-за того, что у какого-то посетителя черные волосы! Надо взять себя в руки — невозможно жить, если в каждом прохожем тебе будет мерещиться Эжен. Да у тысяч мужчин густые черные волосы! У тысяч — высокий рост и мощная фигура. Что же, теперь она будет чуть ли не падать в обморок, завидев одного из них?

Кристина кое-как отдышалась и вернулась назад к прилавку. Но в ее лице не осталось ни кровинки, когда она увидела мужчину, стоявшего у двери. Он вывешивал табличку «Закрыто». На этот раз девушка поняла, что предчувствие не обмануло ее.

— Эжен! — шепотом произнесла она, и он обернулся.

— Привет, дорогая! — мягко сказал он. — Я тут, как раз принимаю меры, чтобы ты снова не убежала.

Кристина смотрела на него, не в силах двинуться с места. Ноги были как ватные, она не могла даже сесть самостоятельно. Эжен продолжал стоять и смотреть. Долго длилось молчание. Наконец он сказал ровным голосом.

— Я приехал за тобой, Кристина. Поговорим здесь или ты предпочитаешь, чтобы мы поехали к тебе домой? Конечно, мы можем отправиться в отель, однако я не хотел бы находиться в благовоспитанном обществе, потому что, если тебе придет в голову снова угостить меня одной из твоих знаменитых пощечин, я в этот раз перекину тебя через колено и хорошенько отшлепаю.

— Мне… мне кажется, нам нечего сказать друг другу, — слабым голосом пробормотала Кристина. — Я теперь знаю все, что мне нужно знать. Может, когда-нибудь я посмеюсь над этим. В один прекрасный день, вероятно, мне все это покажется забавным, но сейчас я способна думать лишь о том, что все, кому не лень, меня дурачили.

Эжен спокойно наблюдал за нею. Потом кивнул с понимающим видом. Сердце Кристины оборвалось, перед ней разверзлась пропасть: он явно не собирался ничего отрицать. Зачем он тогда здесь? Не мог же он подумать, что Кристина вернется теперь, когда ей все известно?

— Я знаю, что ты чувствуешь, — проговорил он. — Да, до некоторой степени мы тебя обманывали. Однако всего-то ты, как раз и не знаешь. Вот почему я здесь. Я прилетел, чтобы сказать тебе…

— Достаточно. Я больше не желаю ничего от тебя слышать! — выпалила Кристина, стряхнув, наконец оцепенение. Она гневно отвернулась от Эжена. — Вы оба сделали, что должны были сделать, — ты и Диана. А теперь оставьте меня в покое!

— Мне не надо было заниматься с тобой любовью. Клянусь, что сначала у меня и мысли такой не было. Всему причиной ты, и только ты — твои золотистые волосы, твои бездонные голубые глаза, твоя безграничная невинность.

— Но теперь-то я не обладаю этим качеством, не так ли? — язвительно воскликнула Кристина, резко повернувшись лицом к Эжену. Он стоял к ней ближе, чем она думала, и смотрел в ее несчастное лицо. Улыбка медленно появилась у него на лице.

— Ты — не девственница, — негромким голосом поправил ее Эжен, — но твоя душа по-прежнему невинна, Кристина. — Он нетерпеливо огляделся, нашел ее пальто. — Пойдем. Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Давай уйдем, пока не появился еще какой-нибудь добрый дедушка, чтобы предложить тебе очередную бесценную книгу.

— Но я не могу оставить магазин в неурочный час, — неуверенно возразила Кристина. Однако она не пыталась сопротивляться, когда Эжен помог ей надеть пальто и сунул в руки решительным движением сумочку. А ей следовало бы сопротивляться до последнего! Чего бы он ни наговорил ей, все это будет лишь новой ложью, новой попыткой вернуть ее во Францию и заставить покинуть Лондон.

— Я уже закрыл твой магазин, — напомнил Эжен безапелляционным тоном. Оставаться здесь не имеет смысла. А если тут кто-нибудь появится, я просто вытолкаю его вон, уж прости меня.

— Теперь я дома! — резко заявила Кристина. — Мне здесь ничего не грозит.

— А скоро ты будешь во Франции, — сообщил Эжен, распахивая перед нею дверь, ведущую на улицу. — Там ты будешь в еще большей безопасности, ведь я буду рядом.

— Послушай!.. — ледяным тоном начала Кристина, но он даже не обернулся на ее грозный голос. Он был занят — запирал дверь.

— Чуть позже я послушаю, — назидательно пояснил Эжен. — Сейчас мы поедем к тебе. Я взял машину напрокат.

Не понимая, что происходит, Кристина оказалась втиснутой в серый автомобиль, стоящий у тротуара. Эжен ни разу не спросил, куда ехать. Он просто влился в поток транспорта и повез девушку к ее собственному дому.

— Ты разве знаешь, где я живу? — шепотом осведомилась Кристина. Он удовлетворенно кивнул.

— Еще бы. У Дианы есть твой адрес. Я ждал тебя у твоего подъезда, начиная с субботнего утра. Уезжал лишь на ночь в отель. Остальное время проводил между запертым книжным магазином и пустым домом, поддерживая свое жалкое существование гамбургерами и хот-догами, бутербродами и остывшим чаем. Только ты, моя прелесть, будешь виновата, если я подорву свое железное здоровье, и у меня начнется болезнь желудка, — ты одна.

Кристина не отвечала. Эжен так уверен — и в себе, и в ней! Она продолжала хранить молчание, когда машина остановилась у особняка, где прошло ее детство, и который всегда был ее родным домом. Она ни разу не была здесь после возвращения из Франции. Даже чемоданы все еще оставались у Дилси. Теперь она больше не считала его своим домом, потому что отец оказался совсем не таким, каким представляла она, — он предал свою дочь.

— Я… я не могу войти сюда, — глухо, подавленным голосом сказала Кристина, и Эжен метнул на нее острый взгляд.

— Сможешь и войдешь, — заявил он. — Еще до конца этого дня ты убедишься, что он любил тебя, и поймешь, как велика была его любовь. Иди, Кристина. Отопри дверь. Прошлое тебе ничем не грозит. Больше ничто не омрачит твоего счастья.

Она вошла в дом, стараясь не смотреть на портрет отца — большую фотографию в рамке, стоявшую на маленьком столике в гостиной. Фотограф запечатлел рядом с отцом ее, еще маленькую девочку. Оба смеялись, глядя в объектив. Счастливые дни. Тогда ее мир был безоблачным.

— Итак, это — Эдвард Лестер, — задумчиво произнес Эжен. Взяв в руки фотографию, он долго ее рассматривал. — Эдвард Лестер и его любимая дочь.

Кристина задыхалась, глотая слезы. Она повернулась, чтобы уйти, но Эжен взял ее за руку и удержал на месте.

— У меня письмо, — спокойно заговорил он. — Прочитай его. Оно объяснит тебе все лучше, чем сумел бы я.

Эжен передал ей письмо. Кристина узнала отцовский почерк. На конверте стояли имя и адрес получателя. Она испуганно взглянула на Эжена.

— Но оно написано Диане. Я не могу читать чужие письма!

— Онаэтого сама захотела, — твердо сказал Эжен. — Она дала мне письмо, чтобы ты прочитала его, и я настаиваю на этом. Если ты не согласишься, я сам прочитаю его вслух.

Кристина взглянула на его неумолимое лицо и поняла, что ей не удастся противиться воле этого человека. Уж если он что-либо решил, то это должно неминуемо произойти. Эжен принялся расхаживать по комнате. Кристина присела и принялась за чтение. Но уже на первых строках она задержалась, смущенно подняла глаза.

— Это… это любовное письмо. — Ее голос был полон отчаяния.

— Даже в большей степени, чем ты думаешь, — ласково ответил Эжен. — Я ознакомился с ним тоже по просьбе Дианы. Читай дальше, Кристина.

Он снова отвернулся. Кристина вернулась к письму, стиснув зубы. Оно было удивительным и прекрасным. Но девушка чувствовала себя, как незваный гость, посягнувший на тайны чужого дома. Это чувство было особенно острым сейчас, когда она в мыслях отдалилась от отца больше, чем когда-либо в жизни.

Однако постепенно чувство неловкости прошло. Глаза неторопливо скользили по строчкам, впитывая каждое слово. Закончив чтение, Кристина посмотрела на Эжена и заметила, что он с нежностью наблюдает за ней.

— Это письмо — свидетельство любви твоего отца к двум женщинам, ради которых он жил: к Диане и собственной дочери. К тебе. И разве есть здесь хоть одно слово, моя милая, которое заставило бы тебя усомниться в его чувствах к тебе? Он действительно хотел, чтобы ты месяц погостила в замке Дианы. Правда также и то, что он желал, чтобы ты забыла того человека из Лондона. Но если бы это было выше твоих сил, он смирился бы с тем, что ты уйдешь к тому, кого он не любил, и кому не доверял. «Ее счастье — все для меня» — так он написал.

В ее глазах стояли слезы. Она повернулась лицом к портрету человека, которого навеки потеряла. Как она могла подумать, что отец обманул ее!

— О, папочка!

Слезы ручьем полились из глаз. Кристина не противилась, когда Эжен заключил ее в объятия.

— Твоего счастья, — вот чего он хотел, — нежно напомнил ей Эжен. — Вернись ко мне и насладись им.

— Не могу. Ведь у тебя есть Милена. — Кристина смотрела на него глазами, полными слез. — Я уехала, потому что она рассказала мне… Она сказала что…

— Я знаю, что она тебе сказала… — ответил Эжен. — А зачем, по-твоему, я прилетел в Лондон? Почему, ты думаешь, я помчался следом за тобой, вместо того, чтобы остаться в Париже и проклинать себя за то, что вообразил, будто ты меня любишь? Я ничего не рассказывал Милене, дорогая. Она все разузнала от старой болтуньи Розали, которая услышала, как мы с Дианой спорили из-за тебя. Я не хотел, чтобы ты приезжала во Францию, считал нашу роль в этом деле унизительной. Между мной и матерью произошло несколько стычек. Розали же, став невольной свидетельницей одного из таких споров, проболталась Милене.

Кристина всматривалась в его лицо и чувствовала, что он говорит чистую правду. Эжен ладонью вытер слезы у нее на щеках, улыбнулся ей.

— Я рад, что ты приехала к нам, — шепнул он, пряча лицо в светлую гриву Кристины. — Иначе я никогда бы не узнал тебя и не полюбил.

Кристина отстранилась, чтобы лучше его видеть. Эжен нежно взял в ладони ее лицо.

— Я люблю тебя, моя малышка, — произнес он срывающимся голосом. — Наверное, я полюбил тебя с той первой ночи, когда разразилась гроза. Я посмотрел вверх и увидел, как ты спускаешься по лестнице, такая прекрасная и невинная. И когда я поднял тебя на руки, и твое тело тесно прильнуло ко мне, я понял, что в один прекрасный день ты будешь моей.

— Но почему Розали рассказала Милене о твоих спорах с Дианой? — пожелала узнать Кристина, сдерживая свою радость. Ей хотелось, чтобы рассеялись даже тени сомнений.

— Просто Розали восхищается тобой, чуть ли не боготворит. Ты же знаешь, какой хрупкой, неземной она находит тебя, и она сочла, чуть ли не преступлением, что тебя держат в замке против моей воли.

— Против моей воли? — изумилась Кристина.

В ответ Эжен ухмыльнулся.

— Воображение Розали достойно восхищения, но вот ум… — признался он. — Она, например, почему-то решила, что рано или поздно я женюсь на Милене Ассо. Соответственно делясь с ней своими воображениями, она думала, что все происходит, как бы в рамках семьи.

— Откуда тебе все, это известно? — спросила Кристина с замиранием сердца, так, как Эжен крепче сжал ее в объятиях.

— Когда я обнаружил твое исчезновение и услышал от Розали, что ты сочинила для объяснения своего отъезда, — я позвонил матери. Она немедленно прикатила и здорово расшумелась, — засмеялся Эжен. — Ты еще не знаешь своей будущей свекрови, дорогая! Она была полна решимости разобраться, до конца в причине твоего бегства. Через несколько секунд наша тихая кухня огласилась воплями Розали — та призналась в совершенном преступлении. Телефонный звонок Милене окончательно раскрыл загадку.

— Диана позвонила Милене? — заинтересованно спросила Кристина. Эжен ответил довольно мрачной улыбкой.

— Нет, звонил я сам. Я должен был поставить ее в известность, что женюсь на тебе в самое ближайшее время. Мне бы не хотелось остаться в дураках, поэтому… Ты выйдешь за меня замуж, моя любимая?

— Эжен, ты это всерьез?

Она смотрела на него сияющими, как звезды, глазами. Эжен подхватил ее на руки и посадил себе на колени.

— Я бы попросил твоей руки на следующий же день, если бы ты не сбежала, — добавил он, жадно целуя ее лицо и шею. — Я собирался также поговорить с тобой о том, почему твой отец хотел защитить тебя от этого… этого…

— Подонка? — подсказала Кристина.

— За неимением более грубого выражения эта характеристика подойдет, — засмеялся Эжен. Он восхищенно вздохнул, когда Кристина закинула ему руки на шею. — Моя прекрасная, моя прекрасная Кристина, — пробормотал он, затем улыбнулся. — Ты — моя английская роза с шипами. Ты — моя, только моя невинная малютка.

— Теперь я уже не невинна, — напомнила ему девушка, нежно гладя его лицо.

— Я взял твою девственность, — внезапно охрипшим голосом признал он, — но не твою невинность. Я хочу, чтобы ты никогда не утратила своей чистоты — этих сияющих глаз, веры в людей, ласковой доброты. Ты оставила замок, когда он был покинут всеми, моя любимая. Вернись туда со мной и никогда не бросай его. Мы будем часто приезжать к Диане. И не так далек день, когда она станет еще ближе к твоему отцу, потому что у них появится еще нечто общее — внук или внучка.

Слезы сверкнули в глазах Кристины, и он нежно прижал ее к себе.

— Не плачь, любимая, — мягко выдохнул он свои слова в ее волосы. — Диана вспоминает о нем с радостью. А мы подарим ей внука, чтобы соединить твоего отца и мою мать.

— О, как я люблю тебя, Эжен! — ликующий крик вырвался из ее груди. Она крепко сжала его в объятиях. Эжен улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Знаю. Я понял это в ту незабываемую ночь, когда ты отдалась мне так беззаветно. Ты будешь любить меня всю жизнь, а я — тебя.

Его губы сомкнулись с ее губами, и Кристина забылась в счастье, которое подарил ей Эжен. Дом снова стал приветливым и тихим, ее старый дом, который никогда не попадет в чужие руки. Никто никогда не будет здесь жить, кроме родных ей людей. Диана будет гостить здесь, сколько захочет. Они встретятся здесь, несомненно и на Рождество, все без исключения.

— Семья, — прошептала она, касаясь его губ. Эжен прижал ее к себе еще теснее.

— Семья, — нежно повторил он. — Чтобы много-много детей бегало по замку, скакало на лошадях и приезжало в Англию погостить вместе с бабушкой Дианой.

— Ты меня понимаешь, — тихо прошептала она, ощущая, как его губы блуждают по ее стройной шее.

— Я тебя обожаю, — шепнул он. — Думаю, я понимал тебя с первой минуты, когда увидел в аэропорту, растерянную и взволнованную. Тогда мне захотелось защитить тебя, но я стремился подавить в себе это желание. Я воображал, что ты любишь того человека в Лондоне.

— Но я никогда не любила его, — возмутилась Кристина. — Мне он даже совсем не нравился. Просто я была тогда совсем беззащитна, и он ловко этим пользовался.

— Больше такому не бывать, — заверил ее Эжен.

— Он больше не предпринял ни одной попытки встретиться со мной, — размышляла Кристина. — Интересно, почему?..

— Видишь ли, — сухо начал Эжен в ответ на ее невысказанный до конца вопрос. Он поднялся, увлекая с собой девушку. — Я настоятельно ему не советовал этого делать, понятно, в достаточно любезной форме. И, видимо, на него мой совет произвел неизгладимое впечатление.

— Не сомневаюсь, — заверила Кристина, глядя на него широко раскрытыми восхищенными глазами.

— А ты поверишь мне, если я скажу, что безумно хочу тебя? — спросил Эжен приглушенным голосом, без малейшего намека на свою привычную иронию. — Я терпел очень долго, оказавшись в Лондоне, но теперь мы одни, и ждать больше не имеет смысла.

— А если бы я попросила тебя подождать…

Кристина не закончила фразу. Эжен, не отрываясь, с любовью смотрел ей в глаза.

— Я бы подождал, дорогая.

— Но я не собираюсь просить тебя об этом, — рассмеялась она прямо ему в лицо, и он подхватил ее на руки.

— С коварными искусительницами случаются порой ужасные вещи, — шутливо пригрозил он, страстно целуя ее.

Стоял теплый август. Кристина и Диана сидели в саду. Больше года прошло с того дня, как Кристина впервые вступила в мрачный старый замок. Теперь он уже не выглядел мрачным.

Солнце припекало, ярко синело небо. Обе женщины счастливыми глазами провожали Эжена. Он шел вдоль ручья, держа в руках темноволосого младенца.

— Я так счастлива, Диана, — мягко произнесла Кристина, и Диана обернулась к ней с улыбкой.

— Я знаю, дорогая моя, — откликнулась она. — Тебе всегда было хорошо с Эженом — с самого начала. Мне нравилось наблюдать за вами, и я знала, что мой сын и дочь Эдварда осуществят мои мечты. После вашего возвращения из Парижа я была уверена в этом. Все вокруг вас пело, когда вы стояли рядом. Я чуть не убила Розали, когда ты убежала. Эжен был неутешен, а я пришла в дикое бешенство.

— Он рассказывал мне, — Кристина засмеялась. — Ну, Розали, кажется, теперь не горюет.

— Она — добрейшая душа, — с готовностью признала Диана. — Ей легко угодить. Время от времени я позволяю ей пошуметь на меня. Она, как ты сама видишь, обожает Жан-Пьера.

— А разве все мы его не обожаем? — со счастливым вздохом сказала Кристина, наблюдая, как ее муж возится с сыном.

— Ты не находишь, что он немного похож на Эдварда? — спросила с надеждой Диана. Кристина сразу же прикрыла ладонью ее руку.

— Он точь-в-точь как папа, — ласково заверила она Диану. — Вчера вечером, когда мы с Эженом укладывали его, то долго наблюдали за ним и пришли к выводу, что он много взял от моего отца.

Эжен вернулся к женщинам и передал улыбающегося малыша бабушке, которая тут же отправилась с ним посмотреть лошадок.

— Она — счастливица, моя дорогая, — тихо сказал он, помогая Кристине подняться на ноги и прижимая к груди. — Когда мы соберемся возвратиться в Париж, думаю, она тоже захочет поехать с нами. Придется покупать дом, достаточно большой, чтобы разместилась вся наша семья.

Кристина положила голову ему на плечо. Муж ласково гладил ее волосы.

— Она спрашивала, похож ли Жан-Пьер на моего отца, и я сказала, что мы оба так считаем.

— Он действительно на него похож, — согласился Эжен. — И все наши дети будут похожи. Ведь любовь родителей продолжает жить в их детях. — Он приподнял ее подбородок, заглянул ей в глаза. — Но я думаю: им все-таки надо было пожениться. Я не представляю себе ночи без твоих объятий или дня, когда не увижу твоего милого лица.

— Мы сделали, что могли, чтобы ей было лучше, — прошептала Кристина, потянувшись к его губам.

Эжен ответил ей улыбкой, обнял ее еще крепче своими сильными руками.

— И мы будем и впредь делать это, мое сокровище, — произнес он, почти не отрываясь от ее губ. — Мы постараемся, чтобы Диана, куда бы ни взглянула, всюду видела личики, напоминающие ей Эдварда. Ну, как?

— Грандиозно, — рассмеялась Кристина.

— Но ты в силах справиться? — лукаво спросил он. — Ты ведь продашь свой книжный магазин и согласишься быть просто моей женой? Ты подумаешь?

— Я уже подумала, — прошептала она. — Я откажусь от хорошего, ради лучшего.

Эжен, смеясь, снова ее поцеловал.

А в кухне Розали помешивала очередной кулинарный шедевр, предназначенный для ужина. На лице служанки играла довольная улыбка: задуманная ею операция увенчалась полным успехом.

— Великолепно! — бормотала Розали, обращаясь сама к себе. — Жизнь — прекрасная штука!