Мы подошли к самому концу путешествий, описанных в древней «Хронике открытия и завоевания Гвинеи», и если не считать истории знаменитого венецианца Кадамосто, то этим заканчивается исследование африканского побережья моряками Генриха. Хотя принц жил до 1460 г., а мы добрались пока только до 1448 г. (хвастливый перечень негров, привезенных в Европу, доведен Азурарой лишь до 1446 г. — «девятьсот двадцать семь обращенных на истинный путь спасения»), тем не менее, в последние десять лет жизни Генриха не предпринималось исследований, достойны) упоминания, кроме тех, что будут рассмотрены в этой главе и в двух последующи).

Одна из них представляет собой рассказ самого Кадамосто о двух его походах вдоль побережья Гвинеи, во время которых он будто бы достиг мыса Пальм, в пяти сотнях миль за мысом Верде, но на самом деле дошел до Гамбии, огромное устье которой, «подобное морскому заливу», хорошо описано в его журнале.

В другой главе содержится «истинная история открытия островов Зеленого Мыса, написанная Диего Гомесом, слугою дона Генриха», который оставил записи о смерти принца и был в числе самых верных его придворных. Но существует еще одна глава истории исследований, руководимых из Сагреса и описанных у Азурары, которая должна занять свое место в нашем повествовании, и говорить об этом лучше всего здесь и сейчас, в перерыве рассказа о двух наиболее деятельны) периодах изучения африканского побережья. Речь идет о колонизации Азор, Западных, или Ястребиных островов, известных картографам по крайней мере с 1351 г., ибо они довольно ясно обозначены на Большой Флорентийской карте, изготовленной в этом году, хотя и не были освоены Европой и христианским миром примерно до 1430 г. Эти острова, сообщается в легенде Каталонской карты 1439 г., обнаружил в 1427 г. Диего де Севиль, кормчий короля Португалии. Но ведь эти острова составляли только две группы архипелага, тогда как остальные были вновь открыты или найдены между 1432 и 1450 гг.

Экспедиция Диего де Севиля и Гонзало Вельхо Кабрала к Азорам, т. е. к острову Святой Марии и к группе Формигас, упоминалась среди самых ранних деяний Генриха. Но поскольку благодаря этой первой попытке стало возможно открытие всей группы, постольку здесь необходимо снова о ней упомянуть. Кабрал, которого его господин наградил плодами его открытий, жил на острове Святой Марии в качестве «удельного главы» или владельца этой земли; ему предписывалось освоение островов, уже обнаруженных им, и тех, что могли быть открыты. Он провел три года (1433–1436) в Португалии, собирая людей и средства, и затем остался на Западных островах с выходцами из лучших семейств с его родины.

На этом, по-видимому, открытия приостановились, но спустя несколько лет, примерно в 1440–1441 гг., по странной случайности исследования возобновились в западном направлении. Гнались за беглым рабом, разумеется негром с материка, укрывшимся на вершине высочайшей горы Святой Марии. Стояла ясная погода, и ему померещилось, что далеко на горизонте видна неведомая земля. Еще один остров? Он знал, что его хозяева не только поселенцы, но и исследователи, и, должно быть, он не раз слышал их разговоры об открытии новых земель и о желании их господина принца во что бы то ни стало отыскивать такие земли. Это желание привело их сюда; оно же доставит прощение их рабу, когда он выйдет из своего убежища с вестью о настоящем открытии.

Так убеждал он себя и не ошибся. Принц, получив такое известие, немедленно сверился со своими древними картами и обнаружил в них упоминание о землях, расположенных как раз в том направлений, на которое указывал раб. Он приказал Кабралу не мешкая отправиться на поиски. Кабрал повиновался, но не имел успеха. Здесь познания Генриха подверглись успешному испытанию: он, который не бывал и в тысяче миль or этого места, доказал своему капитану, что тот прошел между Святой Марией и неизвестной дотоле землей, и, тщательно исправив курс, еще раз послал его искать и найти.

Новый остров был обнаружен 8 мая 1444 г., «в день явления Святого Михаила», и назван в честь праздника. Это теперешний Сан-Мигель Оранский.

Здесь, так же как и на других островах, за открытием следовала колонизация. 29 сентября 1445 г. Кабрал вернулся сюда с европейцами. Перед тем он оставил обживать страну нескольких мавров, и теперь он нашел этих несчастных напуганными чуть не до смерти землетрясениями, терзавшими их с самой высадки. «И будь у них случай добыть лодку, пусть самую маленькую, они, конечно, бежали бы». Кормчий Кабрала, бывший с ним и в прошлый раз на этом острове, в свою очередь, объявил, что из двух высоких горных вершин, которые он видел прежде по обе стороны острова — на востоке и на западе, теперь осталась только восточная. Просторечное «Азоры», или «Ястребы», начало вытеснять старое название «Западные острова» — из-за стай ястребов или коршунов, обнаруженных на новооткрытом Сан-Мигеле и на других островах, открытых вскоре после того. Третья группа, Терсейра, была замечена между 1444 и 1450 гг. и присоединена к Португалии, которая, таким образом, медленно продвигалась в направлении неведомого запада, как бы предваряя Колумба, и выставляла свои аванпосты все дальше и дальше в океан, по мере того, как ее первопроходцы все увереннее чувствовали себя на землях за Гибралтарским проливом. Несколько моряков принца Генриха, вернувшихся в Испанию из «Гвинеи»; какой-нибудь удалец, решивший «прославиться в глазах господина инфанта»; купцы, отправившиеся попытать счастья в западной стороне, подобно многим другим, искавшим его в южной; исследователи африканских берегов, которых противным ветром отнесло от материка, — любой из них мог, и кто-то из них смог, открыть остальные Азоры: Терсейру, или остров Иисуса, остров Святого Георгия, острова Грасьоза, Фаял, Флорес и Корво.

Кто были открыватели, решительно неизвестно. Сегодня мы располагаем лишь несколькими свидетельствами об этих поселенцах, но можно с уверенностью сказать, что, во-первых, все Азорские острова были открыты и колонизованы при Генрихе, причем больший частью между 1430 и 1450 гг.; а во-вторых, что не существовало ясного намерения перенести исследования за пределы этой группы через морские пространства на запад, чтобы тем самым обнаружить Индию «слева». Генриха и его учеников вполне удовлетворял и полностью занимал юго-восточный маршрут. Не в рискованном путешествии через океан, но в прибрежном плавании вокруг материка они хотели и надеялись отыскать путь к Малабару и Катхаю. Что же до заселения этих островов, то сохранилась жалованная грамота Генриха на управление Терсейрой, которую получил фламандец Жак де Брюз.

Дело обстояло следующим образом. Однажды Жак пришил к принцу с небольшой просьбой относительно Ястребиных островов: он сказал, что «вплоть до сего времени прежде упомянутые острова ни знали иного господства, кроме правления принца, и коль скоро тритий из островов, названный островом Иисуса Христа, лежит в запустении, то он, Жак де Брюз, просит позволить ему заселить его. Что и было ему даровано, а по смерти — дочерям его, ибо у него ни было наследников мужиска пола».

Жак был богатый фламандец, поступивший на службу принца, по-видимому, по протекции герцогини Бургундской, племянницы дона Генриха. Поздние он, женившись, породнился с аристократическим португальским семейством и теперь предлагал взять на себя все заботы, связанные с задуманным предприятием. От такого человека не просто было отделаться. Его замысел поддерживали и, более того, его примеру следовали. Гидальго по имени Винсент Жиль Сотри отправился со своей семьей и товарищами на Терсейру, остров Иисуса Христа, а оттуда на остров Грасьоза и остался там; а то же время еще один фламандец, Ван дер Гаагер, присоединившийся в Терсейре к Ван дер Бергу, или Ди Брюзу, с двумя кораблями, «снаряженными на его счет, и с экипажами из его людей и мастеровых, которых он взял для работ, какие необходимы в новой земле», сделал попытку, впрочем неудавшуюся, колонизовать остров Святого Георгия.

Первым «удельным главою» Фаяла был другой фламандец — Иов ван Гертер, владелец Меркерке, и с этим именем связана одна довольно любопытная подробность. Дело в том, что благодаря ому нам известна длинная и интересная заметка (от 1492 г.) о первом обозначении Азорских островов на глобусе Мартина Бехэма, жившего в то время в Нюренберге, глобусе, которому предстояло сыграть такую занятную роль — столь же непредумышленную, сколь и неблагородную — в Колумбовой тяжбе.

«Эти острова, — можно прочитать на дощечке, прикрепленной возле них на карте, — эти Ястребиные острова колонизованы в 1466 г., когда они были подарены королем Португалии сестре его Изабелле, герцогине Бургундской, которая послала туда множество людей всех сословий и с ними священников и все необходимое для отправления службы. Таким образом, в 1490 г. местное население исчислялось тысячами людей, пришедших сюда с благородным рыцарем Иовом де Гертером, моим любезным тестем, которому герцогиня пожаловала острова в вечное владение.

В 1431 г. принц Генрих нагрузил два корабля двухлетними запасами провианта и послал их к землям за мысом Финистерре, и они, проплыв пятьсот лиг в западном направлении, обнаружили эти острова, числом десять, не обитаемые ни четвероногими, ни людьми, но населенные птицами — столь смирными, что их можно было ловить руками. И они назвали их «островами Ястребов» (Азорес).

А на другой год (1432) по приказу короля из Португалии вышло шестнадцать судов с множеством домашних животных, для того чтобы они размножились там».

О первых поселенцах на Флорес и Корво, двух оставшихся островах этой группы, известно и того меньше, но, во всяком случае, эти острова не были полностью освоены к концу жизни принца; возможно, это было сделано тем, кто стал после него великим магистром ордена Христа, отныне озабоченного заселением отдаленных и новооткрытых земель, ибо в одном из последних своих указов принц завещал острова, дарованные ему его братом, королем Эдуардом, в 1433 г., принцу Фердинанду, племяннику, которого он усыновил, имея в виду сделать его наследником своих стремлений и обязанностей — стремлений продолжать исследования и обязанностей главы ордена Христа.