Майами, наши дни
Крейг Берч вошел в комнату, и все зааплодировали. Он покраснел — ему не хотелось привлекать к себе внимание. Его первый день после возвращения не должен был отличаться от любого другого рабочего дня. Но все вышло наоборот.
Двое детективов вскочили из-за столов. Пит Назарио, обычно тихий и погруженный в себя, решительно двинулся к нему, чтобы заключить в свои медвежьи объятия, но в последний момент остановился.
— Все в порядке, старина, — сказал Берч и сам обнял его. Потом хлопнул по открытой ладони Стоуна, который сиял так, словно выиграл в лотерею, и обменялся рукопожатиями с другими детективами.
— Отлично выглядишь!
— Молодец!
Все вокруг улыбались и сыпали шутками, и только Эмма, крошечная секретарша лейтенанта Райли, громко плакала, уткнувшись в цветастый носовой платок. Затем сняла очки, вытерла глаза и громко прочистила нос.
— Слава Богу, что вы опять с нами, — всхлипнула она.
«А где же Райли?» — удивился Берч. Не было и Джо Корсо, который временно его замещал. Оглядев обширное помещение отдела по расследованию убийств, он заметил, что оба они сидят за стеклянной перегородкой в кабинете лейтенанта. Дверь в кабинет была закрыта. К чему бы это? Берч еще не знал, что Корсо в его отсутствие получил звание сержанта.
Вскоре появились и эти двое.
— Ну, наконец-то ты поднял свой ленивый зад и явился на службу! — приветствовал его Корсо, выглядывая из-за спины широко улыбающегося лейтенанта.
— Просто хотел убедиться, что здесь еще не все заглохло.
Несмотря на желание поскорее вернуться к работе, Берч не пожалел времени, чтобы казаться крепким и бодрым, словно побывал в отпуске, а не валялся в больнице с тяжелыми огнестрельными ранениями. Образ довершали новые, с иголочки, пиджак, рубашка и ботинки и короткая стильная стрижка.
Он не должен выглядеть как доходяга. Когда кого-то из копов подстреливают, его сослуживцы с готовностью сдают кровь, собирают деньги и дают ему возможность как следует восстановиться. На это всегда можно рассчитывать. Но если тот потом явится перед ними хромым и изуродованным, с больничной бледностью на лице, боевое братство даст трещину. И это сразу чувствуется. Никто не хочет иметь перед собой постоянное напоминание о том, что все они ходят по лезвию ножа…
Приветствуемый со всех сторон, Берч обошел отдел и с каждым перекинулся парой слов.
— Ты не поверишь, какой у меня клиент сегодня, Крейг, — сообщил ему детектив Рон Диас. — Парня продырявили в десяти местах — причем его собственные детишки.
— Те крысята, что сидят в коридоре?
Берч видел их, когда шел к себе в отдел. Кудрявая девчушка с широко раскрытыми испуганными глазами и крепкий парнишка лет семи жались к женщине средних лет с багровым заплывшим глазом, съежившейся на жесткой деревянной скамье.
— Они самые. Два сосунка.
— Вот блин! Он еще в морге?
— Да нет, черт возьми. Он в Джексоновской больнице, в отделении скорой помощи. С ним все в порядке.
— А куда они ему попали?
— В обе ноги и руки, в грудь, в пах и в лицо. Проще сказать, куда они не попали. Парень был похож на швейцарский сыр.
— А из чего стреляли? Из старого пистолета без бойка?
— Да нет! Дело было так. Он подрался со своей бабой, подбил ей глаз, и та начала орать: «Застрелите его! Застрелите!» Ее дети оказались послушными, не то что мои. Они врубили по папочке из детских пневматических пистолетов, которые он подарил им к Рождеству. Продолжали палить, даже когда он свалился с крыльца и расшиб себе башку. Отличная стрельба. Парень может гордиться отпрысками.
— Отсюда мораль: думай, что дарить детишкам к Рождеству. Не покупай им ничего, что они могут использовать против тебя.
— Но теперь я не знаю, кого привлекать и за что. В службе безопасности говорят, что я могу привлечь ребят за побои, а это уголовное преступление. Но им всего пять и восемь. Могу припаять папаше домашнее насилие. Или упечь мамашу за отсутствие заботы о детях, жестокое обращение и пособничество в преступлении. Я склоняюсь к последнему.
— Довольно круто, если принять во внимание фингал у нее под глазом.
— Да. Разукрасил он ее не слабо, — пожал плечами Диас. — Но в службе безопасности говорят, что подстрекательство детей к нарушению закона является преступлением. Может, просто арестовать родителей за взаимное домашнее насилие и пусть там суд разбирается…
Берч вздохнул:
— Некоторые люди вообще не должны иметь детей.
— Ты мне об этом говоришь!
У стойки с несчастным видом сидела симпатичная молодая женщина с длинными волосами. Она ждала, когда у нее возьмут показания.
— А эту за что? — спросил Берч.
На девушке была шелковая блузка с большим вырезом, модная юбка с неровным краем и туфли на высоких каблуках. В ушах длинные серьги. Казалось, она собралась на танцы — вот только расплывшаяся от слез тушь и наручники слегка портили впечатление.
— Да, расфуфырилась, а идти-то некуда. Бытовуха. Это долгая история. Муж ее обманывал, изменял да к тому же поколачивал. Они на какое-то время разошлись, но потом парень стал клясться, что со старым покончено и он хочет начать новую жизнь. Уговорил ее помириться. Обещал пойти с ней вчера в ресторан, чтобы отметить возвращение. К семи она оделась и стала ждать. Так и прождала до утра, пока не явился пьяный в стельку и весь в губной помаде. Вылез из машины, улыбаясь во весь рот, и говорит: «Прости, дорогая». «Да пошел ты», — отвечает она и всаживает ему пулю в лоб. Убивает наповал.
— Моя жена сказала бы, что поделом, — заметил Берч.
Другая подозреваемая, сидевшая в комнате следователя, щеголяла мини-юбкой, туфлями на шпильках и темными кругами под глазами.
— Этот субъект вряд ли тебя заинтересует, — сказал Диас. — Перестрелка в районе бульваров. Жертву выкинули из пикапа на Семьдесят девятой улице. На нем было красное платье. Транссексуалы не поделили унавоженную территорию.
— Ну а ты как, Берч? — спросил детектив, бросив изучающий взгляд на высокого сержанта. — Я слышал, что тебе светит дело.
— Ну это явная натяжка. Я в полном порядке.
«Все мы когда-нибудь попадем под статью», — подумал Берч. Его еще никогда не привлекали к суду. Пока жить можно. Вздохнув, он пошел в свой угол. Наконец-то дома.
Однако его место оказалось занято двумястами тридцатью фунтами живого веса. В кресле развалился Корсо, задрав ноги на стол.
— Ты не возражаешь? — спросил его Берч, берясь за спинку кресла.
— Конечно-конечно, — закивал Корсо, неторопливо освобождая место. — Это я по привычке. Занимал твой стол, пока ты отлеживался. Так было удобнее.
«Ну да», — подумал Берч. Они с Корсо, бывшим жителем Нью-Йорка, раньше работали в патрульной службе. Со временем Корсо несколько пообтесался, но и сейчас был несдержан и непредсказуем, как заряженная пушка. Если бы это зависело от Берча, он никогда бы не взял Корсо в свою команду, но тот умел располагать к себе начальство. Поработав водителем-телохранителем у комиссара полиции, он получил вожделенное место в отделе по расследованию убийств, а после нескольких удачных дел был переведен в группу нераскрытых преступлений. Нормированный рабочий день его вполне устраивал.
— Пора начинать оперативку, — объявил Берч.
Стоун и Назарио переглянулись.
— Ах да! Я перенес ее на среду, — небрежно заметил Корсо.
— Теперь она переносится обратно на понедельник, — спокойно сказал Берч.
Черт, он ведь отсутствовал всего несколько недель. Зачем Корсо понадобилось так поспешно все менять?
— Стоун, как продвигается твое дело?
Чернокожий здоровяк двадцати шести лет от роду, самый молодой детектив в группе, покачал головой:
— Никак. Мы решили подождать до твоего возвращения, — ответил он, стараясь не встречаться взглядом с Корсо.
— Хорошо, — кивнул Берч, почувствовав скрытую неприязнь между ними. — Теперь мы займемся им вплотную. Присвой ему гриф «Срочно».
— Слушай, а как это было? — вдруг спросил Корсо. — Когда этот сукин сын выстрелил и ты грохнулся на землю и почувствовал, что отдаешь концы, о чем ты подумал?
— О том же, что и все, — спокойно ответил Берч. — Что самое страшное — это остаться в живых и превратиться в растение, которое твои родные всю оставшуюся жизнь будут кормить с ложечки. Но мне повезло. — Он взглянул на Назарио. — У меня был хороший напарник.
— В самую точку, — заметил Стоун.
— После этого начинаешь ценить настоящие вещи.
— Это правда, — глубокомысленно кивнул Корсо. — У меня было так же. — Он взглянул на детективов. — Вы что, не знали, что я тоже был ранен? При исполнении, как и Крейг. — Он засучил рукав на левой руке. — Видите шрам? Вот тут. Это от пули.
Детективы покосились на волосатую руку, но ничего там не увидели.
— Да вот же, — раздраженно ткнул он пальцем в руку и просительно взглянул на Берча.
— Да, правда, — подтвердил Берч, подняв брови. — Никогда этого не забуду. Все началось со спора из-за лимонов. На кубинском рынке один гаитянин стал скандалить, что его обсчитали на семь центов. Торговец посоветовал ему проваливать. Но парень заупрямился и сказал, что без лимонов не уйдет. Спор перешел в потасовку, и охранник рынка выстрелил в буйного покупателя. Еще до того как его забрал вертолет «скорой помощи», весь рынок заполонили разъяренные гаитяне. У них с этим торговцем была давнишняя вражда.
— Нас это, прямо скажу, застало врасплох. Жара, субботний день и вдруг ни с того ни с сего такая заварушка.
— Мы велели торговцу прикрыть лавочку. Он заартачился. Полетели камни и бутылки. Нас там было всего трое-четверо. Водомета нет. Он заперт в полицейском участке, и никто не знает, у кого ключ. Ситуация выходит из-под контроля. Толпа начинает бить витрины, переворачивать лотки и растаскивать товар. Корсо выхватывает пистолет.
— На нас же напали, — пожал плечами Корсо.
— Кто-то толкнул его в плечо, — продолжал Берч. — Пистолет вылетел у него из руки, упал на тротуар и выстрелил ему в предплечье. Я тогда подумал: «Дело дрянь». Но Корсо сумел подобрать свою пушку.
— Видели бы вы мою руку, — важно сказал Корсо. — Кровь так и хлестала.
Берч кивнул:
— Верьте или нет, но это подействовало. Эта чертова заварушка моментально рассосалась. Все побежали. И знаете почему? Они решили, что с этим сумасшедшим копом шутки плохи. Раз он такой крутой, что подстрелил самого себя, то с ними-то уж точно церемониться не будет. Перепугал этих хреновых погромщиков до полусмерти. Но вам, ребята, я не советую применять такие методы, — подвел итог Берч. — Хотя тогда это сработало.
— Да, — кивнул Корсо. — Они разбежались как зайцы.
— А Корсо вышел весь в шоколаде, — продолжал Берч. — У него всегда так. Не знаю уж, как ему это удается. Его имя даже появилось на Доске почета. «Герои, получившие ранения при исполнении служебных обязанностей».
Назарио и Стоун отчаянно пытались сохранить серьезность на лицах.
— О чем шутим? — послышался голос их лейтенанта.
— Просто вспоминаем боевые будни, — пожал плечами Берч.
— Зайдите ко мне в кабинет, Берч, — сказала Райли.
«Какая она худенькая», — подумал он.
Револьвер у нее на боку, стандартный «глок», выглядел особенно большим и устрашающим на фоне хрупкой фигурки. Она опустилась в скрипучее кожаное кресло, подставив длинные светлые волосы утреннему майамскому солнцу. Оно вливалось в окно, отражаясь отлежавшего на столе пресс-папье в виде ручной гранаты.
Берч сел на стул, скользнув взглядом по полкам с книгами. «Почему они убивают», «Убийства на сексуальной почве», «Модели и мотивы поведения», «Криминальное мышление», «Справочник по судебной сексологии», «Как с хорошими людьми случаются плохие вещи». Он как бы заново увидел знакомые заголовки, и у него потеплело на душе. Берч заметил, что фотография, на которой она и покойный майор Кендалл Макдоналд стоят в рыбацкой лодке и беззаботно смеются, была переставлена на менее заметное место двумя полками ниже. Хороший знак. Похоже, она оправляется от утраты.
— Рада вас видеть, сержант. Вы действительно поправились?
Она всегда попадала в точку, и ему это нравилось.
— Как штык. Сейчас я в лучшей форме, чем был в академии. Качаю железо, тренируюсь, плаваю в бассейне. Здоров и весел.
— Вы были у психоаналитика?
— Прошел курс, потому что это обязательная процедура. Он сказан, что больше можно не приходить, разве что появятся какие-то проблемы. Но они не появились. Еще он сказал, что у меня надежные тылы. — «Самое лучшее лекарство — это семья», — подумал про себя Берч. — Конни и дети выше всяких похвал. Большего просто нельзя желать. Мы переделали кучу домашних дел. Привели в порядок внутренний дворик. Ездили всей семьей на отдых, катались на каноэ по реке. Столько времени провели вместе!
— А Конни не возражала, что вы так рано выходите на работу?
Он заерзал на стуле.
— Ну, сегодня утром они с девчонками немного побурчали. Это вполне естественно. Вы же знаете женщин. Мы с Конни познакомились еще до того, как я получил полицейский жетон. Она знала, что ее ждет. Сейчас учится на курсах. Что-то связанное с дизайном помещений. Это ее отвлечет. Крейг-младший тоже надулся. Ему сейчас тринадцать, и он парень с характером.
— Есть в кого, — заметила Райли. — Ну раз вы считаете, что здоровы…
— Абсолютно. Доктора могут выдать справку.
В ее взгляде все еще сквозила неуверенность.
— А в чем проблема? — слегка раздраженно спросил Берч. — Корсо так прикипел к моему креслу, что не хочет с ним расстаться?
— Он-то не прочь его занять, — с улыбкой сказала Райли. — Но насколько мне известно, ему еще предстоит пройти сержантские испытания.
— И на том спасибо.
Берч, тяжело ступая, вернулся в свою комнату, где какая-то дамочка отвлекала от работы детективов. Женщина была невысокой, но необыкновенно эффектной.
«Умеет себя подать», — подумал Берч.
На ней были солнечные очки и голубой полотняный костюм с белой блузкой. Босоножки на высоких каблуках подчеркивали красоту загорелых ног. Она явно знала, как надо одеваться летом в Майами. Густые вьющиеся волосы схвачены по бокам черепаховыми гребнями. На вид около тридцати.
К блузке была приколота карточка посетителя, которую ей выдали на входе.
— Я хочу заявить о преступлении, — сообщила она низким хрипловатым голосом, представившись Кики Кортелис.
— Это отдел по расследованию убийств, — объяснил ей Берч. — Наверное, вы ошиблись этажом.
— Нет, — напористо сказала она. — Вы ведь группа нераскрытых преступлений. О вас писали в «Санди ньюс» месяц назад. Статья у меня с собой. Одну минуточку.
Покопавшись в большой сумке, она извлекла оттуда бумажную папку и сменила темные очки на круглые окуляры в тонкой золотой оправе.
— Видите? Там даже напечатаны ваши фотографии, — сказала она, показывая вырезку из журнала.
— Да, это мы, — любезно улыбнулся Назарио.
«Может, эта штучка хочет признаться в давнем убийстве?» — с надеждой подумал Берч. Возможно, она огрела бейсбольной битой своего не слишком почтительного дружка или отправила на тот свет неверного муженька. Поздние признания случаются редко, но не настолько, чтобы потерять веру в людей. Они чем-то похожи на молнию — нечастое, но привычное явление.
Берч ободряюще улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, и ее карие глаза благодарно засветились.
Точно! Она обрела Бога и хочет исповедаться. Чувствует потребность очиститься, освободиться от бремени содеянного и начать новую жизнь. Берч внимательно оглядел комнату. Пришла без адвоката. Хороший знак.
Назарио пригласил ее сесть, и она опустилась на стул, изящно скрестив ноги и поставив сумку на пол.
Возможно, она сообщит им о тайном убийстве. Какой-нибудь пропавший человек, тело которого так и не нашли. Встретившись взглядом со Стоуном, он понял, что тот думает о том же. Никаких иллюзий.
Но она была совершенно спокойна, темные глаза смотрели прямо и открыто. Совсем не похожа на преступницу. Но разве можно судить по внешнему виду? Он вспомнил Бетти Ньюсам, симпатичную домохозяйку, которая с помощью розовощекой четырнадцатилетней дочки расчленила в гараже тело своего мужа и отца девочки. Такие лица, как у них, могли бы украшать коробки со стиральным порошком для детского белья. Эти двое с легкостью выиграли бы конкурс «Лучшая мать и дочь года», если бы не черные пластиковые мешки, которые они рассовали по мусорным контейнерам по всему Майами. В морге изрядно попотели, собирая по кусочкам тело. Интересно, где они сейчас? Не дай Бог, если их выпустили из-за каких-нибудь процессуальных ошибок. К счастью, не он вел это дело.
— Так о каком преступлении вы хотите сообщить? — мягко спросил Берч.
— Где это произошло? — поинтересовался Назарио.
— Вас интересует место преступления, если я правильно поняла. Могу вам его показать, — предложила женщина.
«Нам, наверное, понадобится экскаватор?» — подумал Берч, несколько опережая события. Он знал, где его можно взять напрокат.
Даже Корсо, внимательно изучавший женские ножки из-за своего стола, быстро поднял взгляд.
— По правде говоря, преступление еще не произошло, — мрачно произнесла она. — Но обязательно произойдет, если вы их не остановите.
Берч со вздохом отвел глаза. Подчас ненормальных довольно трудно распознать. На первый взгляд они не отличаются от обычных людей, пока не начинают разговаривать с мусорными бачками или лаять по-собачьи.
— Вы должны вмешаться. И немедленно, — потребовала она, пристально вглядываясь в их лица. — Мы не можем терять время.
Корсо ухмыльнулся.
— Вы наша последняя надежда, — повысила она голос.
«Она же могла прийти сюда вчера или месяц назад, — подумал Берч. — Почему именно сейчас? И почему ко мне? Кто-нибудь проверяет посетителей на входе? Или они просто прогоняют их через рамку и посылают сюда всех подряд?»
— О каком преступлении идет речь? — спросил Стоун, закусив нижнюю губу.
— Об убийстве, — коротко ответила она. — Самое громкое убийство в Майами. До сих пор нераскрытое. А место преступления скоро сровняют с землей бульдозерами. Разве уничтожение улик не является уголовным преступлением?
— Так что это за дело? — озадаченно спросил Берч.
— Убийство Пирса Нолана. Он был застрелен. Самое громкое убийство в истории штата, которое так и не было раскрыто. Такое же известное, как дело Чилингсворта в Палм-Бич и убийство фон Макси в центральной Флориде. Но те преступления были раскрыты, а наше до сих пор нет. Нолан происходил из влиятельной семьи первых поселенцев, был мэром Майами. Если вы позволите снести их особняк, это убийство так и останется нераскрытым. Ведь очень важно сохранить место преступления.
— А почему я об этом ничего не знаю? — озадаченно спросил Стоун.
— Тебя еще тогда на свете не было, — ответил Берч. — Да и никого из нас тоже. Я что-то слышал об этом деле. Это случилось очень давно. Он был мэром в пятидесятые годы. Всего один срок, но люди его любили. Потом он ушел из политики, чтобы больше времени посвящать семье.
— Его застрелили у входа в их фамильный особняк, — вмешалась Кики Кортелис. — Шедоуз был построен его отцом еще в двадцатые годы, во времена «сухого закона». Печально известный капитан Клиф Нолан был поставщиком спиртного. Ночью двадцать пятого августа 1961 года убийца подстерегал Пирса Нолана в засаде, когда тот возвращался домой с собрания Гражданской ассоциации.
Кики Кортелис говорила без запинки, словно отвечала хорошо выученный урок.
— Откуда вы знаете все эти подробности? — спросил Стоун, скрестив руки на груди.
— Я родилась в Майами. Моя семья живет здесь с незапамятных времен. Эту историю я слышала еще в детстве. Моя диссертация была посвящена истории Майами, и, кроме того, я являюсь членом Общества сохранения исторических памятников. Имение Шедоуз, которое занимает три акра прибрежной полосы, почему-то не включили в список исторических памятников, что помогло бы его сохранить. Оно осталось за семьей Нолана, но сразу же после убийства они оттуда уехали. Недавно наследники, живущие в других штатах, продали имение застройщику. Новый владелец заявил, что дом находится в аварийном состоянии, и, несмотря на все наши протесты, городские власти дали ему разрешение на снос. Мы делали все, чтобы спасти его, но в конце этой недели его собираются снести. — Она умоляюще посмотрела на детективов. — Только вы можете остановить их.
— Я вам вполне сочувствую, — начал Берч. — Мне тоже не нравится, что застройщики творят с нашим городом. Но мы занимаемся нераскрытыми преступлениями, а не древней историей.
— Но в этой статье вы говорите иначе… — запротестовала она, снова раскрывая свою папку. — Вот, посмотрите.
Она указала на параграф, обведенный желтым фломастером, и громко прочла:
— «Сержант Крейг Берч утверждает, что у предумышленных убийств нет срока давности. Нет таких убийств, по которым нельзя продолжить расследование». Разве это не ваши слова, сержант?
— Да, мадам, но…
— А почему вы думаете, что это убийство можно раскрыть сейчас? — спросил Назарио.
— Вот здесь написано, что появились новые высокотехнологичные методы расследования, о которых в те времена можно было только мечтать, и их вполне можно применять для давних нераскрытых дел.
— Не верьте всему, что пишут в газетах, — подал голос Корсо.
Чуть помолчав, Кики Кортелис спросила:
— А можно мне поговорить с вашим лейтенантом?
— Она вряд ли скажет вам что-нибудь другое.
— Надо отдать должное вашему уму и изобретательности, но не стоит использовать нас в этой тяжбе. На нас и так висит куча дел, которые реально могут быть раскрыты, — проговорил Стоун.
— Мы просим только приостановить снос, причем совсем ненадолго. Мы уже обратились в Фонд исторического наследия, чтобы получить судебный запрет на снос, но это долгая процедура, а у нас времени в обрез. Мы можем навсегда потерять это здание.
— Извините, но у нас сейчас совещание, — сказал Берч, посмотрев на часы. — Жаль, что не можем вам помочь. Желаю удачи.
— Я все-таки хотела бы поговорить с лейтенантом Райли, — заявила дама, не делая никаких попыток уйти.
— Кто-то произнес мое имя?
Берч вздохнул. Еще одно неудачное совпадение.
Кики Кортелис внимательно посмотрела в лицо лейтенанту, и в глазах у нее вспыхнул огонек.
— Вы ведь из семьи аллапатских Райли? Я сразу догадалась.
Райли в замешательстве взглянула на Берча.
— Да, в какой-то степени. Моя…
— Бабушка, — закончила за нее Кортелис. — Ну, конечно. Наши семьи были очень близки.
— Простите?
— Ее ведь звали Маргарита?
Райли пораженно замолчала.
— Вот здесь у меня кое-что есть, — сказала Кортелис, роясь в своей сумке.
«Что еще она выудит из этой чертовой сумки?» — подумал Берч.
Кортелис извлекла старую коричневую фотографию размером восемь на десять, на которой несколько дам в больших шляпах сидели за круглым деревянным столом в тени огромного баньяна.
— Городской садовый клуб, 1934 год, — объявила она, протягивая фотографию Райли.
Та, слегка нахмурив брови, стала рассматривать ее.
— Да это же бабуля! — изумилась она. — Никогда раньше не видела этой фотографии. Откуда она у вас?
— Видите эту женщину справа от нее? — спросила Кортелис. — Это Лили Пиндер, моя бабушка. Они были близкими подругами.
«Вот черт!» — подумал Берч.
— Меня зовут Кики Кортелис. Я бы вас узнала из сотни. Этот характерный подбородок Райли и глаза вашей бабушки.
Райли с нежностью посмотрела на фото.
— Она была крепкий орешек. В восемнадцать лет приехала сюда из маленького городишки в Джорджии. Она была там школьной учительницей, но ее пригласили работать в Майами, предложив в два раза больше, чем она получала дома. Она села в поезд на следующий день после урагана 1926 года.
По дороге поезд все время останавливался — рельсы были завалены деревьями, мусором и дохлыми коровами. Когда она сошла с поезда в Майами, воды здесь было по колено, и ей вброд пришлось добираться до пансиона. Увидев ее, хозяин сказал: «Берите щетку — будем убираться». Она помогла им выгрести из дома всю воду, а на следующий день уже приступила к занятиям.
Ее класс находился на улице, под пальмовым навесом. Она приставила доску к дереву и стала учить три дюжины детей читать и писать.
С дедушкой они познакомились на танцах. Он сделал ей предложение, и они сразу же отправились в конгрегационалистскую церковь в Майами-Бич.
Кики Кортелис кивнула:
— Это первая церковь в городе. Ее построили в 1920 году в старом миссионерском стиле на участке, пожертвованном Карлом Фишером. Сейчас ее отреставрировали, и она украшает Линкольн-роуд.
— Именно туда, — подтвердила Райли. — Бабушка рассказывала, как они пришли домой к преподобному Элии Кингу, и он той же ночью обвенчал их в маленьком приделе. Они прожили вместе пятьдесят пять лет. Марго стала директором начальной школы, а потом членом школьного совета. До самой смерти оставалась бодрой и энергичной. Вы были с ней знакомы?
— Конечно. Она преподавала у нас в воскресной школе. Я помню, как она горевала, когда вашего дядю убили во Вьетнаме.
— Вы не выпьете со мной чашечку кофе, мисс Кортелис?
— Конечно, Кэтрин. Зовите меня просто Кики.
Женщины, мило болтая, отправились в кафе.
— Кто бы мог подумать, что у Райли есть бабушка, — удивился Корсо.
«Это добром не кончится», — подумал Берч.
Скоро женщины вернулись, все так же болтая и смеясь.
— Я объяснила мисс Кортелис, что мы не можем официально остановить снос, но поскольку место преступления вскоре исчезнет, вы можете пойти туда и пофотографировать, снять его на видео, сделать чертежи и зарисовки. Возможно, вам удастся найти что-нибудь такое, что было упущено из виду. У вас есть все шансы, поскольку место это после убийства пустовало. Во всяком случае, это позволит пополнить дело. Возьмите с собой металлоискатель. Посмотрим, что вы там обнаружите.
Райли выписала Кики разрешение присутствовать при осмотре места преступления, и та сразу же исчезла, как волна в море.
— Она только что всучила вам подержанную машину, — пробурчал Берч.
— В любом случае вам придется этим заняться, — пожала плечами Райли. — А почему бы и нет? Ведь это незакрытое дело.
— Убийца уже давно на том свете или пускает слюну в доме престарелых.
— А вдруг нам удастся закрыть это дело? Тогда шеф уж точно не сократит нашу группу в следующем году.
— Мы разделаемся с этим делом за день, — уверил Берч своих детективов. — Без шума и суматохи.
— У меня какое-то нехорошее предчувствие, — покачал головой Назарио.
— У тебя сработал детектор лжи? — спросил Стоун. — Малышка Кики нам насвистела?
— Нет, она не врала. Но кое о чем явно умолчала.