Американская мечта убивает Запад

(из интервью П. Бьюкенена журналу «Профиль», 2007 г.)

– В чем вы видите главное отличие нынешней внешней политики США от политики времен «холодной войны»?

– Традиционная внешняя политика Америки до «холодной войны» основывалась на принципе невмешательства во внутренние дела других государств и невмешательства в те войны, которые не затрагивают жизненные интересы Соединенных Штатов. В течение «холодной войны» существовало убеждение, что Советская империя и коммунизм представляют угрозу западному миру в целом и Соединенным Штатам в частности. Мы руководствовались глобальной стратегией сдерживания. Но те из нас, кто относил себя к традиционалистам, были убеждены, что, если Советская империя рухнет и Красная армия вернется домой, Соединенные Штаты тоже должны вернуться домой: мы должны закрыть наши базы за границей и вернуть войска в Соединенные Штаты. Это традиционная позиция, которая не раз высмеивалась за банальный изоляционизм. Внешняя политика нынешней администрации находится в противоречии с данной концепцией. Это интервенционистская политика, которая ведет начало от Вудро Вильсона, а не от Джорджа Вашингтона. Она ставит целью перестроить мир, исходя из американских представлений, и готова использовать все наше богатство и власть, чтобы сделать это. Некоторые из нас считают, что эта политика пагубна для Америки и может привести к тому, что ученые в 30-е годы прошлого столетия называли «вечной войной за вечный мир».

– Кто может быть противником Соединенных Штатов в «однополярном мире»?

– Противником так называемых неоконсерваторов является исламский фундаментализм, исламофашизм, который стоял за атаками 11 сентября. Неоконсерваторы убеждены, что единственная возможность победить в войне с исламофашизмом – это вторжение в исламские страны, смена режима и попытка переориентировать такие страны в прозападном направлении. Для нас, старых правых, это демократический империализм, утопия. Подобная политика не может достигнуть цели. Да, арабские страны слабы с военной точки зрения, а также и с экономической (совокупный ВВП 22 арабских стран меньше, чем у Испании). Так что Соединенные Штаты могут успешно осуществить вторжение и сменить режим в нескольких арабских странах. Но они не могут искоренить традицию и культуру, которые в исламском мире имеют 1400-летнюю историю. Как говорил Виктор Гюго, армия не может победить идею, если пришло время этой идеи. С моей точки зрения, то, что происходит в этой части мира, – это появление исламской альтернативы западной идее демократии. В действительности американские вторжения в этом регионе приведут лишь к тому, что население отвернется от Соединенных Штатов и будет вестись вечная и ненужная война.

– Что, на ваш взгляд, представляет собой неоконсервативное движение?

– Неоконсерваторы были демократами: троцкистами, социалистами, леваками, либералами. Все они были в Демократической партии. Демократическая партия поддерживала Джорджа Макговерна во время (проигранной им. – «Профиль») кампании-1972. Будущие неоконсерваторы остались не у дел. Их идеи игнорировались. Им некуда было податься. Мы были консерваторами. Я работал у Никсона, когда мы одержали победу в 49 штатах. Тогда неоконсерваторы перешли к нам из Демократической партии. Это случилось только когда мы пришли к власти. Они были в основном нью-йоркскими интеллектуалами. Они были сторонниками «холодной войны». Они были настроены антикоммунистически и произраильски. И мы приняли их, потому что антикоммунизм – именно то, что сплачивало консервативное движение. Все эти старые деления на изоляционистов и интервенционистов тогда утратили актуальность. И они влились в консервативное движение, и это очень приветствовалось такими людьми, как я. Но постепенно, благодаря своей способности организовывать сеть, как они это называли, они стали распоряжаться фондами партии и финансировать консервативные журналы и научные центры. Они пришли к новому определению консерватизма – неоконсерватизму. В чем разница? Неоконсерватизм – это, по существу, Новый Курс, Справедливый Курс, Великое Общество. Это своеобразная смесь либерализма во внутренней политике с интервенционизмом во внешней. Старый консерватизм, течение, к которому принадлежу я, – это минимальное вмешательство государства, федерализм, контроль на местах, внешняя политика, которая отстаивает сильную национальную оборону, но при этом полагает, что Америке не следует вмешиваться в дела других стран, ввязываться во все эти войны, склоки и сражения. Это не наше дело. Сейчас внутри консервативного движения идет невероятная борьба между неоконсерваторами, которые контролируют консервативные журналы и говорят от имени движения, и традиционными консерваторами. Неоконсерваторы сейчас впервые находятся в положении обороняющегося. Они – главные архитекторы, сторонники и пропагандисты войны в Ираке. То, что происходит на Ближнем Востоке, – это для них катастрофа. Они не понимают, что на Ближнем Востоке американская внешняя политика должна отличаться от израильской внешней политики.

Они – вильсонианцы. Это вильсонианская идея – что Америка должна сделать мир безопаснее, что она не может чувствовать себя безопасно в недемократическом мире. Это совсем не консервативные идеи. Они – неоякобинцы. Как и лидеры Французской революции, они не доверяют идеям, если им не следует весь мир. Они глубоко нетерпимы. И они могут причинить этой стране массу неприятностей перед тем, как будут вынуждены уйти. Сейчас они в глухой обороне, потому что Ирак оказался имперским мероприятием, которое не удалось. Их следующий проект – это втянуть Соединенные Штаты в войну с Ираном. Только за счет эскалации они могут найти оправдание.

Задача традиционных консерваторов – остановить эту авантюру в Ираке, вывести войска, убрать оттуда флот, и пусть решают свои проблемы сами. Я думаю, что неоимпериализм, который является причиной войны, порождает терроризм.

– 11 сентября было следствием американской политики на Ближнем Востоке?

– Если бы нас там не было, их бы не было здесь.

– Итак, пороком современной американской политики, с вашей точки зрения, является стремление силой распространить демократию в мире. В своей книге «Смерть Запада» вы подвергли сомнению основательность и глубину современной концепции демократии. В чем ее слабость?

– По моему мнению, демократия – это система, которая работала на Америку достаточно долгий отрезок времени в процессе принятия политических решений и воспроизводства лидеров. Она объединяла страну. Однако я считаю, что есть куда более глубинные ценности: понимание того, что правильно и неправильно, что является правдой, а что ложью. Они должны поддерживаться в обществе, их необходимо защищать. Я думаю, то, что происходит внутри страны, – последствия социальной и моральной революции, которую мы пережили. Эта революция, пожалуй, более существенна, чем Французская, хотя она и была мирной. Она уничтожила традиционные верования и ценности, представления о том, что есть правда, перевернула все вверх дном. Например, в области половых проблем. То, что происходит в американском обществе, – это принятие идей, которых мы привыкли стыдиться и воспринимать как греховные. В Америке ежедневно регистрируется около 4 тыс. абортов, 42 млн нерожденных детей за последние 30 лет. Для тех, кто называет себя демократами, это социальный прогресс. Для нас это означает смерть Запада. Мы уничтожаем этих нерожденных детей. И они заменяются в американском обществе легальными и нелегальными эмигрантами из третьего мира. И я не думаю, что Америка сумеет выжить в текущем столетии, если она продолжит движение в этом направлении. Если говорить о демократии, то идею демократии невозможно навязать исламскому миру, который традиционен, отрицает отделение церкви от государства, отрицает идею, что все религии равны и должны обладать равными правами в обществе. И это формула постоянной войны. Соединенные Штаты должны вывести свои войска из этих стран и предоставить им самим определять свою судьбу, как мы – православные, католики и протестанты – определяли свою судьбу в кровавых войнах XV, XVI и XVII столетий.

– Демографический упадок представляет угрозу для всего Запада?

– Запад умирает изнутри. Нет ни одной западной страны, включая и Россию, в которой исконное население производило бы достаточно детей, чтобы выжить. Для того чтобы иметь достаточно детей, чтобы выжить как общество и государство, каждая женщина должна иметь в среднем 2,1 ребенка. Ни одна западная страна не имеет таких показателей. В Японии, которая также принадлежит к развитым странам, хотя и не является западной страной, уровень рождаемости примерно равен одному ребенку на женщину, может быть, чуть выше. Россия теряет 1 млн людей в год. В католических Италии и Испании, в которых уровень рождаемости выше, чем в других западных странах, детей рождается не более половины от того числа, которое было бы достаточно, чтобы сохранить общество. Все западные страны, включая и Соединенные Штаты, если говорить об исконном белом населении, достигли пика рождаемости в прошлом столетии и сейчас постепенно вымирают. Когда большая часть граждан постареет и отправится на пенсию, экономическое бремя ляжет на молодое население, и оно его просто не вынесет. Мы уже видим в Германии и других странах старой Европы сокращение социальных пособий. Это, в частности, происходит и в России. Места в этих обществах, которые освобождаются умирающими и теми, кто не был рожден, замещаются массовым нашествием эмигрантов из исламского мира и, в случае Западной Европы, из Африки южнее Сахары. Эти люди – представители культур, которые пока не ассимилировались в западном обществе. И это начало разделения этого общества и смерти Запада. Когда я писал книгу в 2001 году, я думал, что русских на Дальнем Востоке столько же, сколько чехов в Чешской Республике, но потом я выяснил, что за последние четыре-пять лет примерно 2 млн русских в этом регионе умерло, в то время как 3 млн китайцев поселилось там. Я думаю, что Россия, которая потеряла треть страны – Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизию, – со временем потеряет еще половину на Дальнем Востоке, который заселяется китайцами. Если говорить о долгосрочных прогнозах по поводу судьбы Запада, мы увидим в Соединенных Штатах то, что некоторые называют «Мексамерика», объединение мексиканцев и американцев, в Европе будет нарастать процесс исламизации. И это неизбежно. Я думаю, в России будут превалировать кавказские и среднеазиатские народы, чей уровень рождаемости фантастически высок. Запад умирает. Пока он живет сладкой жизнью (dolce vita), но в XXI веке мы увидим закат Запада, фактическое исчезновение западных народов, которые в XIX и XX столетиях господствовали во всем мире. Это удивительно. Я изучал статистические данные: в 1950 году мы, западные белые люди, включая и русских, составляли 35 % населения в мире, в 1960-м – 25 %. Сейчас нас 16 %, и нас будет лишь 10 % в середине XXI столетия. И это будут самые старые 10 % на земле.

– В своей книге «Смерть Запада», говоря о Европе, вы делаете исключение для Албании…

– Да, Албания – единственная страна в Европе с растущим населением. Но Албания – исламская страна. Исламское население, если сравнить его с Западом, увеличивается невероятными темпами. Другой пример – это, конечно, Израиль. Сейчас 3,5 млн палестинцев живут на Западном берегу, в Газе и арабской части Иерусалима и еще 1 млн – в Израиле. Уровень рождаемости среди палестинцев в Израиле – 4,5 ребенка на одну женщину, 5,5 – на Западном берегу и 6,6 – в Газе. Палестинское население скоро превысит еврейское. Еврейское население, за исключением ортодоксальных семей, просто не способно соперничать с таким ростом.

– Вернемся к Албании. Не думаете ли вы, что демографический фактор сыграл ключевую роль в событиях в Косово?

– Конечно, да. Косово – это регион, в котором давно пересекаются различные интересы. Когда Сербия была завоевана турками, Косово стало ареной грандиозных сражений. Русские близки сербам, как мы знаем это с 1914 года, когда началась Первая мировая, началась по той причине, что старший славянский брат защищал младшего. Косово привычно считается сербским, но сейчас там 90 % составляют албанцы, а сербы выселяются со своей родины под влиянием демографических факторов. Мы наблюдаем рост уровня рождаемости албанского населения в Албании, Черногории и Македонии. Данная ситуация поднимает вопрос о том, что Соединенные Штаты и Европа способствовали этой катастрофе в Сербии. Что же они сделали? Основным их союзником в Македонии была жестокая криминальная организация. Соединенные Штаты и НАТО вынудили Сербию отдать свою провинцию. На мой взгляд, это была неразумная, незаконная и несправедливая война, которую вела моя страна в период клинтоновской администрации.

– Не могли бы вы подробнее остановиться на вопросе о важности религий для современного мира?

– Запад родился из христианства. Большинство идей пришло на Запад из Иерусалима и Святой земли. Идеи о том, что человек – создание Бога, что он независим, наделен правами, у него есть душа, что существуют ограничения на власть государства; идея семьи, ценности детей, идея личного достоинства и свободы – это идеи, которые пришли из христианства в Римскую империю и после ее падения стали основой того, что мы называем западной цивилизацией, величайшей цивилизацией на земле. Величайшее искусство, архитектура, литература возникли из христианства. И будет абсолютно правильным сказать, что, если умирает вера, погибают культура и цивилизация. И сейчас христианство умирает по всей Европе, и вместе с ним умирают культура и западная цивилизация. Вот что стоит за физической смертью западных народов. Они лишены того кругозора, который давало им христианское мировоззрение; они живут настоящим моментом: гедонизм, индивидуализм, элементы американской мечты заразили людей в этом мире.

– Американская мечта убивает Запад?

– Америка всегда была очень удачливым и успешным государством, если говорить об уровне жизни граждан. Но до Второй мировой войны и даже после, в 1950-е годы, Америка была глубоко христианским государством. Преимущественно протестантским. Однако и католическая церковь в 50-е годы расширилась и увеличилась почти вдвое. С этим связано уменьшение количества разводов в те годы. Затем эта страна переживает социальную, моральную и культурную революцию, которая была антихристианской по своей сути, индивидуалистичной, гедонистической и материалистической. В основе ее лежали идеи Французской революции. В первую очередь это течение охватило университеты, затем американские элиты и, наконец, бросило вызов доминирующей в Америке культуре. Сейчас Соединенные Штаты – это две страны. Говорят о «красных» и «синих» штатах. Те люди, которые ходят в церковь раз в неделю или чаще, голосуют за республиканцев, те же, кто никогда не ходит в церковь, почти всегда голосуют за демократов. Я думаю, эта революция охватила американские элиты; она охватила все западные страны, прежде всего Европу, но я думаю, что это культура смерти. Она верит в регулирование рождаемости, аборты, помощь в самоубийствах. Это культура настоящего момента, это эгоцентричная культура.

– Экспансия американской массовой культуры – одна из причин, по которой более традиционные общества ненавидят Запад. Могли бы вы назвать это явление культурным империализмом, который теперь бьет по породившему его обществу?

– Совершенно верно. Ответной реакцией на культурную революцию 60-х годов стало консервативное течение, к которому я принадлежу. Социальный консерватизм – это реакция на культурную гегемонию Голливуда и тех враждебных и чуждых нам ценностей, которые он навязывает. Традиционное консервативное христианское сообщество противостоит этим ценностям разными методами. Представители христианского сообщества забирают детей из государственных школ, они больше не посещают кинотеатры, стараются избавиться от телевизоров, обучают детей на дому. Интересна реакция традиционных исламских сообществ на это загрязнение, распространяющееся и в их странах. Это реакция против Запада и против Соединенных Штатов. И это причина, по которой Америка, привыкшая к тому, что ее хорошо принимали в арабском мире как великую антиимпериалистическую державу, которая вытеснила британцев, сейчас отталкивается и осыпается бранью. В добавление к культурному и моральному империализму, если хотите, который оскверняет все, во что они верят, сейчас появляется другой империализм: американская военная власть и политическое доминирование. Мы поддерживаем режимы, которые пытаются согласовать интересы своих стран с нашими национальными интересами. Вот формула антиамериканизма. Вот причина, которая объясняет появление Усамы бен Ладена.

– Но антиамериканизм во многом вызван и экономической гегемонией США в мире. Что вы скажете о роли американских корпораций?

– В мировой экономике 49 % принадлежит странам и 51 % – корпорациям. Я писал об этом в книге «Великое предательство». В крупных американских корпорациях, таких как General Motors, в 1950-е годы 49 % рабочей силы составляли американцы. Они платили налоги, изготовляли оружие, которое защищало нас во время Второй мировой войны. Чарли Вильсон говорил: «То, что хорошо для Америки, – хорошо для General Motors», и наоборот: «Что хорошо для General Motors – хорошо для Америки». И это было действительно так. Но сейчас это не так. Когда General Motors закрывает заводы в Соединенных Штатах и открывает их в Бразилии и на Дальнем Востоке, уничтожает рабочие места в Америке и переносит свои технологии и заводы за границу, она становится глобальной компанией. Boeing тоже глобальная компания. Глобальные компании больше не хотят защищать свой рынок, они уже не воспринимают Америку как свой дом. Их домом становится мир. Они предпочитают переносить свои заводы туда, где дешевле рабочая сила, где правила менее жесткие. И, делая это, они утрачивают принадлежность к своей стране. По моему мнению, интересы транснациональных корпораций, большого бизнеса и интересы Америки были параллельны, сейчас они противоречат друг другу.

– Как вы видите взаимоотношения Запада с Россией?

– Православные, протестанты и католики, по моему мнению, составляют западную цивилизацию. Конечно, я вижу Россию как часть Запада в контексте надвигающегося кризиса. У нее те же проблемы, что и у других западных стран: сокращение населения, потеря веры, наступление гедонизма и материализма.

– Россия с тревогой относится к американской экспансии на постсоветском пространстве.

– Американцы ошибаются. Я выступал против расширения НАТО еще в период «холодной войны». Мне кажется, расширять Североатлантический альянс к границам России было большой ошибкой. Представьте себе оборонительный союз Мексики и Канады, направленный против нас. Сейчас, когда «холодная война» завершилась, Красная армия ушла, и американцы должны уйти. Нам некого здесь защищать, здесь нет реальной угрозы.

– Запад, критикуя Россию, говорит об ущемлении интересов бизнеса…

– Я думаю, российские лидеры и российские патриоты в первую очередь должны думать об интересах родины. Нужно таким образом построить экономическую и налоговую политику, чтобы использовать крупные компании, но не давать им использовать себя. Существует ошибочное представление, что если эти компании приходят на рынок, то что бы они ни делали, это хорошо. И последнее: вас не волновало, как мы вели себя по отношению к Марии Стюарт, и мы тоже не должны беспокоиться о том, как вы ведете себя с олигархами.

 

Глобализм можно преодолеть

(интервью П. Бьюкенена немецкому журналу «Nation und Europa», 2011 г.)

– Вы пишете, что над европейцами – включая американцев, канадцев и австралийцев европейского происхождения – нависла угроза, и предсказываете их гибель.

– Это действительно так. Мое исследование, основанное на статистических данных народонаселения ООН, показывает, что ни одно европейское государство – за исключением исламской Албании – не располагает данными о рождаемости, которые бы позволили им в своей нынешней форме пережить 2050 год. К 2050 году Европа потеряет 128 млн из нынешних 728 млн жителей. Это потери, которые соответствуют современной численности населения Бельгии, Голландии, Норвегии, Швеции, Дании и Германии, вместе взятых. Италия потеряет 16 млн населения, Германия – 23 млн, Россия – 33 млн Несмотря на то, что количество европейцев резко сократится, состарится и вымрет, они будут вынуждены принять сотни миллионов африканцев и мусульман, чтобы заполнить опустевшие рабочие места, выплачивать пенсии, социальную помощь и обеспечить пожилых. Примерно к 2050 году половина всех европейцев перешагнет 50-летний возраст, из них 10 % (60 млн человек) станет старше 80 лет. И тогда Европе придет конец. В половине европейских стран уже сегодня смертность превышает рождаемость – так сказать, больше гробов, чем колыбелей.

– И вы не обвиняете огромное количество инородцев в том, что сейчас происходит, а утверждаете, что враг находится внутри крепостной стены в форме «политической корректности» и «культурного марксизма»…

– Иммигранты не виноваты в разрушении Европы. Европейцы совершают этническое самоубийство. То, что мы переживаем в Европе и зачастую повсюду на Западе, является закатом христианства и западноевропейской традиции. Наступает новый стиль жизни, базирующийся на материализме, гедонизме, девизе «сладкой жизни». Современные европейцы не хотят жить так, как жили их предки, они предпочитают стиль жизни типа «главное сегодня хорошо поесть, выпить и повеселиться, ведь завтра мы можем умереть».

– Возможно, для многих это и так. Но с другой стороны, существуют контуры молчаливого большинства, которому важно благо собственной семьи и собственного народа и которое против дальнейшей массовой иммиграции. Как вы объясните противоречие между общественным мнением и мнением, выдаваемым в СМИ за общественное?

– В Америке и в Европе революция 60-х годов одержала победу и стала доминантой культуры. Эта революция присягнула на верность абортам и феминизму, праву гомосексуалистов заключать браки и усыновлять детей, она присягнула эгалитаризму, эвтаназии и мировому правительству. Речь идет о культурном марксизме, который, собственно говоря, является чрезвычайно антизападным. Он облетел наши университеты и сегодня держит культурный мир в своих руках: искусство, прессу, телевидение, учебные заведения. История демонизируется, ее герои низвергаются. Начисто сметается все старое, стирается память, чтобы можно было сотворить вместо традиционной новую религию с верой в глобализм, эгалитаризм, открытые границы и мировое правительство. Новая религия должна охватить все сферы жизни в обмен на нашу свободу и наше достоинство. Речь идет о старом фаустовском выборе. Но я считаю: сопротивление этой революции – это наиважнейший долг западного человека.

– Чем вы объясняете тот факт, что консервативные американцы не могут очнуться, несмотря на опасность?

– Большинство американских консерваторов не является, собственно говоря, истинными консерваторами, а скорее разновидностью конъюнктурщиков, беглецами из левых рядов Демократической партии 60-х годов. Они поспешно присягнули консерватизму, когда стало очевидным, что революция справа, которую мы много лет подготавливали, закончится Рональдом Рейганом. Эти люди перечитали кучу «консервативных» журналов и выдают себя за «консерваторов», хотя мало что поняли. Они хотят сделать из США мировую империю и навязать каждой стране мира свою «демократию». Но истинные консерваторы в Америке – это не сторонники вмешательства, они ставят интересы нашей собственной страны на передний план и не хотят принимать участие в войнах, до которых нам нет дела.

Многие американцы чисто инстинктивно положительно относятся к иммиграции, потому что их дедушки и прадедушки сами были иммигрантами. Старые мифы все еще имеют значение, и это можно понять. Но нужно также осознать, что мы имеем дело с миллионами людей из стран с культурой, которая чужда нашему образу жизни. Речь идет о невиданных цифрах, среди которых миллионы нелегалов. «Плавильный котел» давно разлетелся вдребезги, в то время, как левый истеблишмент проповедует мультикультурализм. В своей слепоте они крушат все вокруг, если кто-нибудь осмеливается предложить мораторий для новых потоков иммиграции, мораторий, который существовал в США между 1924 и 1965 годами. Мы идем прямым курсом к подлинной балканизации нашего общества.

– Что вы думаете о таких национальных правых партиях в Европе, как Австрийская партия свободы Йорга Хайдера или Народная партия Дании Пиа Къерсгаада?

– Позиция этих партий в отношении иммиграции, а также отстаивание национальных интересов и сохранение национального своеобразия должны быть взяты на вооружение и правящими партиями, включая Германию. Я считаю, что глобализм можно преодолеть, как это случилось с большевизмом. Мне страшно за то, что может случиться, если мы вовремя не очнемся. Из-за нашествия иммигрантов и увеличения среднего возраста населения нам грозит превратиться в меньшинство в собственных странах. Может быть, это и звучит пессимистично, но зато реалистично. Мне бы хотелось, чтобы я ошибался. Наша культура представляет собой вершину человеческого бытия, и необходимо ее сохранить.

 

Последний крестовый поход Америки

Для американцев великого поколения, которое воевало во Второй мировой войне, и «молчаливого» поколения, которое взрослело в 1950-х, огромным моральным и идеологическим испытанием стала «холодная война».

Она придала цель и ясность нашей внешней и внутренней политике и нашим жизням.

Два поколения вели эту войну, она началась после падения Берлина в 1945-м и закончилась падением Берлинской стены в 1989-м, с ее окончанием американцы столкнулись с фундаментальным вопросом:

Если историческая борьба между коммунизмом и свободой закончена, если Советская империя и Советский Союз больше не существуют, если русские хотят быть нам друзьями, а маоисты ступили на капиталистическую дорогу, то какова же наша новая миссия в мире? Что мы должны делать теперь?

Дебаты по этому вопросу затихли, когда Саддам Хусейн вторгся в Кувейт. Джордж Буш-старший собрал мощную коалицию и выиграл войну, на это потребовалось всего только 100 часов наземной операции.

Мы определились с нашей миссией.

Соединенные Штаты были последней и единственной сверхдержавой, и торжествующий Буш объявил, что мы создадим «Новый мировой порядок». Неоконсерваторы превозносили до небес «однополярный» звездный час Америки и наступающую эру «глобальной гегемонии».

Но американцев это не убедило и не вдохновило. Они отвернулись от победителя Ирака – в сторону Билла Клинтона. В двухтысячном году Республиканская партия поддержала другого Буша, который обещал «более скромную» Америку.

Затем случилось 9/11 и развернуло зрелого Джорджа Буша-мл. к вильсоновскому интервенционизму. После разгрома «Талибана» в декабре 2001-го Буш решил переделать Афганистан по образу и подобию Айовы и начать крестовый поход против «оси зла». В его второй инаугурационной речи он объявил, что миссия Америки состоит в том, чтобы «покончить с тиранией в нашем мире».

Но мир отказался помогать. К концу 2006-го «Талибан» вернулся, Америка оказалась втянута в бесконечную войну в Ираке, республиканцы потеряли Конгресс, а крестовый поход Буша «во имя демократии» привел к тому что на выборах победили ХАМАС и «Хезболла».

В ноябре 2008-го «крестоносцев» попросили «на выход, с вещами».

Пришел Барак Обама. Обама с готовностью, как свое, воспринял и «Арабскую весну», начавшуюся в 2010 году, и свержение диктаторов в Тунисе, Египте, Йемене, Ливии и Сирии.

Пробуждение было ужасным. Когда один за другим начали падать арабские диктаторы, по землям, которыми они управляли, вскачь понеслись четыре всадника арабского апокалипсиса: трайбализм, этнонационализм, исламский фундаментализм и антиамериканизм. И тогда перед нами встал простой вопрос: если исламский мир настолько переполнен гневом и ненавистью к нам – за наши войны, оккупации, удары беспилотников, поддержку Израиля, за нашу декадентскую культуру, терпимость к оскорблениям ислама и Пророка – почему мы должны призывать к свободным выборам в тех странах, где люди будут использовать эти выборы, чтобы проголосовать за правителей, враждебных к Соединенным Штатам?

Если вероятный или неизбежный результат свержения диктаторов-союзников состоит в том, что к власти придут наши враги-исламисты, то почему мы помогаем смещать диктаторов?

Во время «холодной войны» Соединенные Штаты заводили себе друзей там, где находили их. Если они были готовы связать свою судьбу с нами, мы приветствовали их, приветствовали всех – от шаха до генерала Пиночета. Демократические диссиденты, как Джавахарлал Неру в Индии и Улоф Пальме в Швеции, находили себе место под нашим крылом.

Во время Второй мировой и «холодной» войн главный вопрос состоял не в том, пришли ли вы к власти через свободные выборы или нет – в конце концов, Адольф Гитлер был избранным канцлером Германии, – а на чьей вы стороне – с нами или против нас?

Идеология, как указывал Рассел Кирк, – это политическая религия, и вероисповедание демократии – форма идолопоклонства, поклонение ложному божеству, идолу, золотому тельцу.

И к тому же (хотя это утверждение может граничить с преступлением на почве ненависти) некоторые страны неспособны к демократии. Как говорил Эдмунд Берк: «Это предопределено внутренним строением вещей, что люди несдержанного ума не могут быть свободными. Их страсти являются их путами».

Перед лицом той необузданной ненависти к Америке, распространившейся по всему арабскому и исламскому миру, мы снова сталкиваемся с определяющим моментом. Какова теперь наша миссия в мире? Какова теперь должна быть главная цель американской внешней политики?

Какую глобальную задачу мы должны поставить перед собой теперь, какую цель должны преследовать с нашей триллиондолларовой обороной, спецслужбами, бюджетом иностранной помощи, дипломатическим и военным присутствием, распространившимся на все континенты и на большинство стран мира? Бушевский «Новый мировой порядок», учитывая наше стратегическое угасание, а также сопротивление России, Китая и исламского мира, уже является историей.

Крестовый поход «за демократию» Буша II и принятие Обамой «Арабской весны» освободили и привели к власти силы, гораздо менее восприимчивые к пожеланиям Америки, чем деспоты и диктаторы, свергнутые при полном нашем одобрении.

Все три представления оказались иллюзиями. К стране, двигающейся к банкротству со скоростью наращивания долга на 1 триллион долларов в год, утомленной столетием крестовых походов, наверное, можно применить слова Джона Куинси Адамса: «Америка не идет за границу в поисках чудовищ, которых надо уничтожить. Она – поклонница свободы и полной независимости. Она – поборница и защитница свободы и независимости, но только своих собственных».

2012 г.

 

Хронология Нового Мирового Порядка

С Грецией, балансирующей на грани дефолта, Португалией и Италией, приближающимися к этой грани, европейский валютный союз находится в опасности.

Если он развалится, то в опасности окажется уже сам Европейский Союз: экономический национализм расползается по континенту. Что, в свою очередь, поднимает большие вопросы.

Новый мировой порядок, замечательный проект Западных международных элит ХХ века, рушится?

Начало НМП датируется созданием Лиги Наций Вудро Вильсона, в которую республиканский Сенат отказался войти. Франклин Делано Рузвельт, стремясь преуспеть там, где его наставник потерпел неудачу, курировал создание Организации Объединенных Наций, Международного валютного фонда и Всемирного банка.

В 1951 году было создано Европейское объединение угля и стали (European Coal and Steel Community), внебрачный ребенок Жана Монне, который потом развился в Европейское Экономическое Сообщество, Европейское Сообщество и Европейский Союз. Затем последовали Европейский Центральный банк и новая валюта – евро.

Скрытой конечной целью экономического союза был политический союз – Соединенные Штаты Европы как модель и ядро правительства мира XXI столетия.

С распадом Советского Союза ЕС расширился на восток. И Новый мировой порядок, формально провозглашенный Джорджем У. Бушем в 1991 году, был спущен на воду и закачался на волнах, готовый двигаться в будущее.

Продвижение шло быстро.

Североамериканское Соглашение о свободной торговле, превратившее Соединенные Штаты, Мексику и Канаду в общий рынок, который как предсказал Джордж У. Буш, охватит все Западное полушарие от Патагонии до Аляски, было подписано в 1993 году.

В 1994 году родилась Всемирная Торговая Организация. Американский суверенитет был отдан глобальной организации, где при голосовании у Америки был один-единственный голос, точно так же, как и у Азербайджана.

Киотский протокол, привезенный домой вице-президентом Элом Гором, устанавливал международный режим управления эмиссией парниковых газов.

Был создан Международный уголовный Суд, постоянный Нюрнбергский Трибунал, чтобы преследовать по суду военные преступления и преступления против человечества.

[В международных делах] Утверждалась доктрина ограниченного суверенитета. Элиты требовали закона, более высокого, чем государственный суверенитет, доктрина «обязанность защищать» («responsibility to protect») позволила им вмешиваться во внутренние дела тех стран, где нарушения прав человека были вопиющими.

Первой жертвой стала Сербия, боровшаяся за то, чтобы удержать свою древнюю область Косово. Билл Клинтон бомбил Сербию в течение 78 дней.

Внезапно движение застопорилось. И сейчас, Новый мировой порядок, кажется, начинает рушиться.

Развивающиеся державы, такие как Китай, Индия и Бразилия, требуют, чтобы они были освобождены от тех ограничений, которые стремятся ввести развитые страны. Последовавшие после Киото встречи на высшем уровне – Копенгаген в 2009, Канкун в 2010 – закончились провалом. Дохийский раунд переговоров по мировой торговле также закончился ничем.

Китай отказывается отпускать свою валюту в свободное плавание, чтобы не потерять положительные торговые балансы, которые позволили ему накопить $3 триллиона валютных резервов.

Протекционизм растет. Американцы посмеиваются над новым мировым экономическим строем, который привел к деиндустриализации их страны. Конгресс говорит о прекращении финансирования ООН как антизападной и антиизраильской организации.

Почему процесс развития Нового мирового порядка внезапно повернул вспять?

Основная причина – новая вспышка националистических настроений. Страны ставят свои собственные национальные интересы превыше любых, воспринимаемых как глобальные, интересов.

Вторая причина – упадок Запада, проектом которого был НМП. Мы больше не диктуем миру, и мир больше не марширует под нашу музыку. Дефицит и задолженность Западных стран заставляют их сокращать те средства, которые направлялись на помощь иностранным государствам, помощь, когда-то обеспечивавшую наше влияние.

Третья причина – демография. Ни у одной европейской страны нет такого уровня рождаемости, который бы обеспечивал воспроизводство населения. Страны Европы стареют, население сокращается. Вымирающая Германия не может вечно нести бремя дефицита стран-должников из средиземноморского региона. Самая старая страна, Япония, по расчетам может потерять 25 миллионов человек к 2050 году, как и соседняя Россия.

В военном отношении Америка остается наиболее могущественной державой. Но Ирак и Афганистан обескровили страну, и мы не смогли добиться там поставленных целей. Старые союзники, такие как Турция, идут своей дорогой.

Этнонационализм также играет свою роль в распаде существующего миропорядка. Честолюбивые регионы, такие как Шотландия, Каталония, Фландрия, Ингушетия, Дагестан, Восточный Туркестан, Курдистан и Белуджистан, ищут для себя место под солнцем, свободное от надоедливых объятий родины.

Желание народов иметь свою собственную страну, где бы их собственный язык, вера и культура преобладали и где бы они правили сами, изгнав всех других, повсюду берет верх над мультикультурализмом и транснационализмом.

Через всю историю красной нитью проходят попытки объединить мир.

Римская империя. Католицизм. Ислам. Запад, который управлял большой частью человечества от Колумба до середины XX столетия. Коммунизм, который завоевал половину Европы и Азии, но взлетел и рухнул на протяжении всего одного столетия.

Со смертью коммунизма и упадком Запада (упадком в отношении населения и мощи) ислам стал крупнейшей религией, Китай – нарождающаяся супердержава в мире, и Азия – это континент будущего.

Может ли нынешний век стать Вторым Американским Столетием?

Не на том пути, по которому мы идем.

2011 г.

 

Убийцы Америки

Смог от китайских фабрик сначала пересек Восточно-Китайское море и достиг берегов Кореи и Японии, а теперь настиг и Америку.

В этом загрязненном воздухе содержится, например, черный углерод (или попросту выбросы сажи), вызывающий рак, болезнь сердца, а также легочную болезнь – эмфизему.

Так как эти выбросы с китайских заводов возникли из-за западных предпринимателей, организовавших бизнес в Китае, Пекин требует, чтобы США оплатили расходы по очистке катастрофических загрязнений.

Американцы неожиданно столкнулись с тем, что, вопреки их убеждениям, так называемая свободная торговля, или фритрейдерство – отнюдь не беспроигрышный вариант. За все нужно платить.

Напомню, что великие народы, ставшие лидерами рынка путем защиты своих производств (например, Великобритания в начале XIX века), начали резко снижать объемы выпускаемой продукции, когда вошли в зону свободной торговли.

В противовес британцам за короткий промежуток времени, с 1870-го по 1914 год, Америка и Германия нарастили обороты и обогнали Альбион по темпам производства. Начиная с 2000 года Китай, искусственно сохраняя дешевой свою валюту, оставил позади Италию, Англию, Францию, Германию, Японию и стал второй по величине экономикой мира. Скоро Поднебесная и вовсе выйдет на первое место в мире по производству.

Пришло время поговорить о полученных прибылях и затратах. Безусловно, введение политики свободной торговли стало подарком для 10 % американских граждан – крупных предпринимателей.

После того как американские производители закрыли десятки тысяч заводов в США, чтобы открыть новые производства в Азии, их финансовые издержки заметно сократились. Азиатские рабочие получили льготы за счет американских.

Такие вопросы, как здоровье, безопасность и экология, бизнесменов ничуть не интересуют.

Американские транснациональные компании получили огромные прибыли после перевода бизнеса за рубеж и резкого снижения затрат на производство. Они увеличили дивиденды акционерам и держат под прицелом лоббистов в Вашингтоне, день и ночь работающих на них.

Образ жизни наших корпоративных элит вдруг в одночасье изменился. Их отцы работали на заводах с закопченными от сажи полами во время Второй мировой войны, а сейчас отпрыски, эти повелители вселенной, летают на реактивном самолете Gulfstream в Давос и Дубай, чтобы пообедать с титулованными европейцами, саудовскими принцами и китайскими миллиардерами.

Свободная торговля позволила им одержать победу. А кто проигравшие? Кто остался в минусе?

Правильно, среднестатистические американцы. Средняя семья в США за последние 40 лет забыла о том, что такое повышение зарплат. О чем это говорит? США теряют более трети рабочих мест, страна переживает торговый дефицит в размере 10 трлн долларов, а журналисты, которые пишут, что импорт США вырос в этом месяце или в этом году, почему-то почти никогда не упоминают про годовой торговый дефицит.

Еще одна проблема кроется в том, что, как только компания закрывает фабрику в провинции, город постепенно вымирает. И весь малый бизнес: бары, закусочные, продовольственные магазины, аптеки – все то, что процветает вокруг завода, тоже вымирает.

По всей Америке уже можно ставить надгробия при въезде в город – «убит свободной торговлей».

А где либеральная мораль, которая гарантировала обеспечить американских рабочих прожиточным минимумом и созданием комфортных условий труда? А нигде. Фритрейдеры убеждены, что свободная торговля неизбежно должна была быть введена. Как говорил доктор Панглосс в одном из романов Вольтера, «все, что ни делается, все к лучшему в этом лучшем из миров».

Ага, конечно.

2014 г.

 

Всеобщее благосостояние

Бюджетное управление Конгресса США не упоминает, что программа Obamacare (реформа здравоохранения, предпринятая Обамой) будет стоить нации 2,5 млн рабочих мест. Вместе этого мы слышим оправдание, которое звучало из уст консерватора Барри Голдуотера еще 50 лет назад: чем более либерально государство всеобщего благосостояния, тем больше препятствий для трудовой деятельности и тем более губительно воздействие на трудовую этику.

Предполагается, что субсидии Obamacare заставят некоторых бросить работу, другие люди урежут часы своей работы, а остальные будут работать, чтобы не потерять пособия и страховку.

Совокупное принятие всех этих решений приведет к потере 2,5 млн рабочих мест к 2024 году. Это сокрушительный удар по экономике, которая ощущает на себе самый тяжелый спад трудовой активности населения за последние 30 лет.

Отец современного либерализма Франклин Рузвельт предупреждал в 1935 году, что благосостояние – это «наркотик, тонко разрушающий человеческий дух». Это раньше называлось здравым смыслом. Вырастая, мы узнавали или где-то вычитывали, что те, кто унаследовал большое богатство, часто не занимались настоящей работой, а проводили жизнь в баловстве.

Роберт Ректор из Фонда наследия писал в январе: если бы мы судили программу «Великого общества» Линдона Джонсона только за астрономические 20 трлн долларов, потраченные на улучшение жизни бедных и нищих, это был бы успех. Ректор описывает масштаб проблемы:

«Федеральное правительство разработало более 80 программ, которые предоставляют наличные на еду, жилье, медицинское обслуживание и целевые социальные услуги американцам с низким уровнем доходов.

Правительство выделило 916 млрд долларов на эти программы только в 2012 году, примерно 100 млн американцев получили помощь по крайней мере по одной из них – при средней стоимости каждой в 9 тыс. долларов на человека (эта цифра не включает в себя расходы на страховку и медицинское обслуживание).

Федеральные и государственные расходы на благосостояние граждан с поправкой на инфляцию выросли в 16 раз по сравнению с 1964 годом».

Десятки миллионов американцев сегодня в меньшей степени способны обеспечить себя за счет своего труда, по сравнению с их бабушками и дедушками.

Государство предоставляет те блага, которыми раньше отец обеспечивал сам свою семью. По сути, мы делаем лишним институт отцов. Мы создали систему, при которой девочка-подросток, забеременев, может получить все блага, вполне законно предоставляемые ей правительством.

Это основная причина увеличения количества младенцев, рожденных вне законного брака с 6 % в 1963 году до 41 % в 2012 году. До 53 % рождений приходится на латиноамериканцев.

Рост количества рожденных вне брака напрямую связан с ростом употребления наркотиков и ростом преступности.

Если цель в том, чтобы превратить американцев в налогоплательщиков, это полный провал. У нас есть огромный подкласс людей, зависящих от правительства, многие из которых потеряли способность к выживанию без государственных денег, еды и жилья.

Только 8 % водителей такси в Нью-Йорке являются коренными американцами. Треть таксистов являются уроженцами Бангладеш.

Сейчас в Америке подавляющее большинство работающих легальных и нелегальных мигрантов (а их около 40 млн), мужчин и женщин, вытесняют уроженцев США.

Правительство должно понимать, что расширение благосостояния всех граждан за счет рабочего и среднего класса должно прекратиться. Так не может больше продолжаться. Ведь налогоплательщики бунтуют, бюджеты сокращаются до минимальных размеров, а государство всеобщего благосостояния начинает испытывать нагрузку.

Возможно, Т. С. Элиот был прав:

«Вот так кончается мир – хныканьем, а не взрывом».

2014 г.

 

Не будем братьями

Выступая в торгово-промышленной палате в Альбукерке в 2001 году, Джордж Буш заявил, что Мексика всегда была для США другом и соседом: «Для нас важно разрушить наши барьеры и стены, которые могут отделить Мексику от Соединенных Штатов».

Бушу удалось. За период его столь «великодушного» президентства миллионы мексиканцев нарушили и нарушают наши законы, попирали наш суверенитет и нелегально оставались у нас жить.

В 2007 году при поддержке Джона Маккейна, Хиллари Клинтон, Тедди Кеннеди и Барака Обамы Буш объявил амнистию для 12 миллионов человек, которые незаконно приехали в Америку.

Перед нами стоит реальная проблема: останется ли Америка одним народом, или мы пойдем по пути балканизации и распада Америки? Рональд Рейган говорил, что нация, которая не может контролировать свои границы, на самом деле уже не является нацией.

Отец-основатель США Джон Джей в одной из первых статей в «Федералисте» писал:

«Провидение позволило сплотить эту страну в единый народ – благодаря их предкам, говорящим на одном языке, исповедующим одну религию, придерживающимся одних и тех же принципов правления, похожих по нраву и обычаям».

Он назвал американцев «обществом братьев, объединенных самими крепкими узами». Основатели американской нации, о которых говорит Джей, не отстаивали идею разнообразия. Они лелеяли наше единство, общность, единое происхождение, культуру, веру, традиции.

Мы не были страной иммигрантов в 1789 году. Но стали такой позже.

Когда в 1845–1849 гг. ирландцы приехали сюда, спасаясь от голода. Когда в 1890–1920 гг. приехали немцы, итальянцы, поляки, евреи и восточные европейцы. И приток мигрантов не снижался вплоть до 1924 года, когда был принят иммиграционный акт, контролирующий въезд иностранцев в США.

С 1925 по 1965 год мигранты, немцы и поляки, приехавшие в Америку, постепенно ассимилировались. Американизировались. В государственных школах их детей учили нашему языку, литературе и истории, они отмечали с нами наши праздники и чтили наших героев.

Мы вместе прошли через Депрессию и понесли потери во время Второй мировой и «холодной» войн.

И к 1960 году мы действительно стали единым народом.

Америка никогда не была идеальной. Ни одна страна не была такой. Но ни одна страна так ни с кем не соперничала, как Америка. Она была единой, гордой, свободной страной – первой в мире. И хотя движение за гражданские права только зарождалось, можно сказать, что нигде черные народы не наслаждались такой свободой, какую чувствовали афроамериканцы.

Генеральный прокурор Эрик Холдер заявил на днях, что Америка сегодня занимает принципиально более здравую позицию, чем 50 лет назад. В некотором смысле это так. Равенство прав было реализовано. Но мы больше не «общество братьев». Мы не уникальные люди, которые произошли от одних предков, говорящих на одном языке и исповедующих одну религию.

Мы приехали в США со всех континентов и стран. Почти четверо из десяти американцев могут обнаружить свои корни в Азии, Африке и Латинской Америке. Мы многонациональное, многоязычное, мультикультурное общество в мире, в котором в настоящее время нации разделены по принципу расы, религии и происхождения.

Мы больше не говорим на одном языке, не поклоняемся одному богу, не чтим одних и тех же героев и не отмечаем одни и те же праздники. Рождество и Пасха стали сугубо семейными, но не государственными праздниками. Про Колумба сегодня забыли. Томас Джексон и Роберт Эдвард Ли ушли с пьедестала людского почтения. Наша политика стала ядовитой. Наши политические партии готовы перегрызть друг другу глотки.

Христианство находится в упадке. Традиционные церкви имеют разногласия по таким вопросам, как аборты и однополые браки. Ислам укрепляет позиции.

Наше общество, кажется, распадается. Более 40 % всех деторождений в настоящее время являются нелегитимными – дети рождены вне брака. Среди выходцев из Латинской Америки эта цифра составляет 52 %. Среди афроамериканцев – 73 %.

Если страна – это территория с определенными защищенными границами, в пределах которых проживает народ с общей родословной, историей, языком, культурой, верой, традициями, то логично задать вопрос: а насколько сегодняшняя Америка соответствует этому определению? Являемся ли мы единой нацией и единым народом сегодня?

Неоконсерваторы говорят, что мы – молодая нация, и что наша идеология и принципы заложены в Конституции и Билле о правах.

Но об идеях равенства, демократии и национального многообразия не упоминается в Конституции. Америка XXI века соответствует словам канцлера Австрийской империи Меттерниха, сказанным им по поводу Италии: «Это всего лишь географическое понятие».

2014 г.

 

Раздутые военные гарантии США

Посетив Эстонию, Латвию и Литву на этой неделе, Джо Байден (Joe Biden) заверил глав этих трех государств в том, что приверженность США Статье 5 договора НАТО остается «серьезной» и «решительной». Статья 5 обязывает нас начать войну с Россией, если последняя нарушит территориальные границы любого из этих балтийских государств.

С конца Второй мировой войны и до конца «холодной войны» все они были республиками Советского Союза. Все они находились по другую сторону линии, прочерченной на Ялтинской конференции, а также по другую сторону от красной линии НАТО – реки Эльбы в Германии. Ни один президент не мог даже подумать о том, чтобы начать из-за них войну с Россией. Теперь же, учитывая новый состав НАТО, мы должны это сделать. Джо Байден подтвердил военные гарантии, которые генерал Эйзенхауэр счел бы сумасшествием.

Госсекретарь Джон Керри утверждает, что в вопросе украинского кризиса «мы обсуждаем все варианты». Джон Маккейн предлагает начать процесс приема Украины в НАТО, чтобы в дальнейшем гарантировать, что любое посягательство России на русскоязычный восток этой страны неминуемо приведет к войне с США. 40 конгрессменов составили письменное обращение к Керри, в котором они настаивают на том, чтобы принять в НАТО еще и Грузию, потерпевшую сокрушительное поражение в войне с Россией 2008 года. После того как Россия аннексировала Крым, некоторые чиновники призывают принять в члены НАТО Украину, Грузию и Молдову, а также разместить американские войска и самолеты в Польше и странах Балтии.

Президент Обама утверждает, что «мы рассматриваем все варианты» в том случае, если Иран не даст нам убедительных гарантий того, что он не занимается созданием ядерного оружия. Члены Конгресса поддержат военные действия США против Ирана, если Тегеран не откажется даже от потенциальной возможности создать ядерное оружие. Они настаивают на том, чтобы Иран прекратил все работы по обогащению урана, иначе Америка пойдет в наступление.

На Дальнем Востоке мы обязаны защитить Японию, если Китай захватит острова архипелага Сенкаку в Восточно-Китайском море, которые Пекин считает частью китайских территорий. Если Ким Чен Ын начнет войну с Южной Кореей, договор обязывает нас начать вторую войну с Северной Кореей. Мы также обязаны защищать Филиппины. Если Китай решит реализовать свои претензии на южные острова в Южно-Китайском море и начнет войну с военно-морскими силами Манилы, нам, вероятнее всего, придется вмешаться.

Не слишком ли много обязательств для одного Дядюшки Сэма?

Действительно ли Америка готова участвовать во всех этих войнах, в которых она обязана участвовать по договору? Резко отрицательная реакция простых американцев на удар по Сирии, после того как Башар аль-Асад пересек красную линию Обамы и применил отравляющий газ в отношении мирного населения, свидетельствует об огромной пропасти между тем, что Америка обязана делать по договору, и тем, чего хотят американцы, вынужденные отправлять своих сыновей на новую войну.

Новая мантра военных ястребов – «без наземных операций» – направлена на то, чтобы убедить нацию, что наша следующая война, в отличие от войны в Афганистане и Ираке, не принесет нам сотни тел погибших, доставляемых самолетами в Дувр, и не положит начало новому поколению раненых ветеранов, прибывающих в армейский медицинский центр Уолтера Рида. Но очень скоро США придется примириться с реальностью – с тем, что американцы не хотят сражаться в войнах, в которых они обязаны сражаться по договору, заключенному американским правительством.

Сейчас основная проблема заключается в том, как можно избежать военной конфронтации или столкновения с Россией Владимира Путина, которого практически никто в Америке не хочет. Очевидно, Запад предпочел выбрать путь санкций.

Но куда приведет этот путь? Хотя эти санкции могут подорвать российскую экономику, способны ли они сломать Путина? Сломали ли они Кастро? Сломали ли они Ким Ир Сена или Ким Чен Ира? Разве Путин похож на человека, который готов сдаться в ответ на экономические санкции?

Более того, в современную эпоху взаимозависимости, к развитию которой Америка приложила немало усилий, санкции – это всегда обоюдоострый меч.

Если Украина лишит отделившийся Крым нефти, газа, воды и электричества, это может заставить Путина вторгнуться на восток Украины и захватить единственный перешеек, связывающий полуостров с материком. Это может заставить Россию перекрыть импорт украинских товаров, прекратить поставлять нефть и газ и потребовать вернуть долги. Это приведет к неминуемому дефолту Украины, если, конечно, Запад не предоставит ей дополнительную финансовую помощь, помимо тех 35 миллиардов долларов, которые Киеву потребуются к 2016 году. Готовы ли республиканцы из Палаты представителей проголосовать за то, чтобы Украина получила от Америки финансовую помощь, размеры которой достигают размеров финансовой помощи, ежегодно выделяемой нами Израилю и Египту?

Кроме того, если мы введем жесткие санкции против России, она может перестать поставлять нефть и газ в Европу, тем самым спровоцировав кризис в еврозоне, и сблизиться с Китаем. Одним из величайших достижений Никсона стало то, что ему удалось разделить Россию и Китай. Одним из главных достижений президента Рейгана стало то, что он помог «империи зла» превратиться в страну, где его с радостью приветствовали на Красной площади. Теперь же все то, чего достигли наши президенты Великого поколения, оказалось уничтоженным президентами поколения «бэби-бума».

2014 г.

 

За что борется Америка

Этот вопрос на днях был поднят на страницах журнала The Economist. Пока большинство политиков борются за то, чтобы Америка ввязалась в войну, отстаивая свои интересы и интересы своих союзников, сам президент США Барак Обама проявляет сдержанность по украинскому вопросу.

Отвечая во время поездки в Манилу на критику своей внешней политики, которую многие считают проявлением слабости, Обама сказал:

«Критика, как правило, вызвана отказом США от использования военной силы.

И я каждый раз задаюсь вопросом, почему многие из нас хотят войны, забывая о том, что мы потратили десятилетие на военные кампании, принесшие огромные потери для войск и бюджета?

Американцы не заинтересованы в продолжении войны и не будут поддерживать подобные действия властей. Сторонники развязывания войны забыли уроки прошлого, которые нам преподнес Ирак, и стремятся сыграть одну и ту же ноту снова и снова».

Президент, скорее всего, имел в виду сенатора Линдси Грэма, который заявил на днях в эфире, что «наложил бы санкции на все энергетическое хозяйство России, ее банковский сектор и сровнял бы российскую экономику с землей».

Но если наложить санкции на ее энергетический сектор, Россия отрежет от своего газа Европу и Украину, что вызовет рецессию в ЕС и коллапс в Киеве.

Некоторые из этих миллиардов, которые США, ЕС и МВФ обещали украинским «властям», следует перенаправить Путину, чтобы не дать украинцам замерзнуть этой зимой.

Не стоит забывать, что МВФ признает Россию восьмой экономикой мира, а Всемирный банк – пятой по счету.

И если «сровнять российскую экономику с землей», разве это настроит россиян против Путина? Или вы думаете, что санкции приведут к смене режима на Кубе или в Иране?

Был ли Рональд Рейган слабаком, не вводя санкции против Варшавы, когда распустилась «Солидарность»? Или все-таки он был мудрым президентом, предвидя победу США в «холодной войне»?

Но сенатор Грэм продолжает неистовствовать: «Я бы хотел помочь украинскому народу защитить себя».

Газета The Wall Street Journal вторит Грэму: «Оборонительное, но мощное оружие для Украины – это противотанковые мины или артиллерия и современные пушки – повысит стоимость и риски подобной интервенции».

Да, повысят затраты и приведут к многочисленным жертвам с обеих сторон. Но поможет ли это свести на нет конфликт между Россией и Украиной?

Нет. Предположим, Россия ответит, отправив ракетные комплексы C-300 в Дамаск и Тегеран. Будет ли правильным для нас с моральной точки зрения отправлять оружие друзьям, заведомо зная, что они не смогут одержать победу?

Тем более странным кажутся заявления о слабости проводимой Обамой политики. Парадокс: большинство американцев призывали власти остаться в стороне от конфликта в Сирии, которую Обама назвал «чужой войной», и от вмешательства в дела Украины, а теперь они обвиняют президента в беспомощности.

Противники Обамы, среди которых Грэм и Джон Маккейн, хотят этой войны. Они верят, что вторжение в Ирак было правильным решением. Они готовы свергнуть Асада и бомбить Иран, если тот не прекратит обогащение урана.

Американцы не готовы к такому исходу. Но приближаются выборы, которые пройдут в 2016 году. Хиллари Клинтон и ее сторонники воинственнее, чем Обама. Клинтон даже воинственнее, чем многие республиканцы, так что совершенно не удивительно, что Обама остался в таком одиночестве, что поддерживает его одинокий молодой сенатор из Кентукки Рон Пол, который оказался куда менее кровожадным, чем соратники Обамы по партии.

2014 г.

 

Искушение компромиссом

Итоги выборов 4 ноября – это народный вотум недоверия президенту США Бараку Обаме. Если бы с премьер-министром Великобритании случилось подобное, он бы ушел в отставку прямо сейчас.

Республиканцы отказались от Обамы, демократы тоже признали, что народ недоволен президентом и что они не виноваты в его неудачах.

Результаты выражают недовольство Обамой и проводимой им политикой, и многие аналитики отмечают, что Америка проголосовала за «окончание тупика» и за новую эру компромисса и примирения.

Как так? Если американский народ действительно за это, почему он проголосовал за республиканцев? Для того чтобы те вернулись в Вашингтон и вновь стали работать с Обамой? Или страна решила наградить их лишь за обещания выступать против политики действующего президента?

Разве ответ не очевиден?

Единственное, что слышат республиканцы сейчас, – это песни сирен американской элиты, которая была хорошенько очищена. Той элиты, которая упивается поражениями республиканцев, но всегда подаст руку, когда они выигрывают.

Ответ всегда одинаков: время оставить желчность. Время протянуть руку и пожать руку побежденным. Время собраться вместе, чтобы найти выход из тупика и двигаться вперед. И неизменно это означает двигаться в том же старом направлении, но немного медленнее.

В свою очередь американская бизнес-элита требует предоставить Обаме полномочия и поддержать его соглашение по Транс-Тихоокеанскому партнерству.

Но для республиканцев его подписание будет означать возврат к политике Бушей, старшего и младшего, которые оставили после себя госдолг в 10 триллионов долларов, уничтоженную промышленность и миллионы безработных рабочих.

Глобализация уничтожила средний класс в Америке и убила коалицию Никсона и Рейгана, которая позволяла Республиканской партии стабильно собирать высокий процент голосов в 49 штатах.

Зачем республиканцам возвращаться к политике Буша – Клинтона – Обамы, покончившей с экономической независимостью Америки, которая существовала при Эйзенхауэре?

Партия должна вновь встать на путь экономического патриотизма, выступить против японского протекционизма, китайских валютных манипуляторов и поставить американских рабочих во главу угла, невзирая на аутсорсеров.

Иммиграционная реформа – второе направление, в котором Республиканской партии настоятельно рекомендуется идти на компромисс.

Сейчас, в противовес Обаме, который готов повысить безопасность на границах, его оппоненты хотят провести амнистию для миллионов нелегальных эмигрантов.

Но разве народ требует амнистии? Если нет, то кто же требует?

Ответ: бизнес-элиты, Обама, выходцы из Латинской Америки и редакции газет, которые регулярно на своих страницах представляют республиканцев как ксенофобских фанатиков.

Республиканцы должны принять законопроект о границах безопасности автономно, а затем смело ждать, когда в сенате демократы свернут его, а президент наложит на него вето.

Если Обама заявляет об амнистии для пяти миллионов нелегалов, то встанет против воли нации и узурпирует власть в Конгрессе. Тогда Республиканская партия вполне законно может начать тотальную политическую борьбу.

Пусть избиратели уже решат в 2016 году, должны ли мигранты получать гражданство, или же следует защищать от них границу.

И еще один вопрос, который стоит между двумя силами – запрос Обамы в Конгресс для возобновления войны в Сирии и Ираке. И если республиканцы в 2016 году проголосуют за, то война возобновится. Такая же ситуация сложилась в 2006 году, когда президент лишился поддержки обеих палат Конгресса.

То, что «Исламское государство» является жестоким, варварским и антиамериканским, неоспоримо. Но оккупация северной Сирии и западной части Ирака является проблемой прежде всего для Сирии и Ирака и их соседей в Ливане, Турции, Иране, Курдистане, Саудовской Аравии и Иордании.

Это в первую очередь их война, но не наша.

Как заявил начальник штаба армии Рэймонд Одиерно, «в долгосрочной войне против „Исламского государства“ нужно бороться с помощью местных. Борьба должна быть выиграна иракцами. Сирийцами. Другими арабами. Это их страна, их регион, и они должны бороться с боевиками».

Республиканцы должны спрашивать себя и друг друга не о том, как найти общий язык с Бараком Обамой, но о том, как вывести Америку из этой топи уныния.

2014 г.

 

Помпезные фразы вместо доктрины

Своим выступлением в военной академии Вест-Пойнт президент Обама добился успеха там, где все его предыдущие попытки потерпели неудачу. Он объединил нас. Кажется, его речь никому не понравилась. Если взять газеты New York Times и Washington Times, Financial Times и Washington Post, а также Wall Street Journal, то все они были разочарованы. Как было сказано по поводу одной из речей Уоррена Гардинга (Warren Harding), это была «армия помпезных фраз, продвигающаяся по необъятной территории в поисках одной мысли». То, чем располагает Обама, представляет собой не столько внешнеполитическую доктрину, сколько характеристику ситуации в области внешней политики. Он является вынужденным интервенционистом.

Он вывел наши войска из Ирака, а теперь выводит их из Афганистана. Однако он был втянут в войну в Ливии, которая закончилась катастрофой, а теперь он осторожно прощупывает то, что он называет «гражданской войной кого-то другого» в Сирии. Однако внешнюю политику Обамы следует оценивать не по тому, что он говорит, а по тому, что он делал и что не смог сделать. То же самое относится и к вашингтонским ястребам, которые сегодня столь резко критикуют Обаму и которые раньше расточали восторженные комплименты в адрес Джорджа Буша-младшего. Возможно, настало время оценить послужной список и того, и другого.

После того как Америка поддержала его действия против «Аль-Каиды», поводом для которых послужили события 11 сентября 2001 года, Буш, находясь на триумфальной высоте, вторгся в Ирак. Вскоре мы оказались втянутыми в две самые продолжительные в нашей истории войны. Америка ответила в 2008 году отстранением партии Буша от лидерства в обеих палатах Конгресса, а также в Белом доме. А что мы на самом деле упустили, не избрав на президентский пост Джона Маккейна?

Маккейн втянул бы нас в российско-грузинскую войну из-за Южной Осетии. Он нанес бы бомбовые удары по ядерным установкам Ирана. Мы бы все еще держали войска в Ираке. Он начал бы бомбить Сирию. Он бы направил оружие в Киев для того, чтобы выгнать русских из Крыма и уничтожить пророссийских ополченцев в Донбассе. Он бы настаивал на принятии Украины и Грузии в члены НАТО, чтобы в случае их нового конфликта с путинской Россией оказаться в самой гуще событий.

Что касается внешней политики Обамы, то исследовательские центры и представители медийной элиты считают ее нерешительной и слабой, однако она, в основном, находит одобрение у тех людей, которые обеспечили ему победу на двух президентских выборах. В целом американцы довольны тем, что солдаты возвращаются домой из Ирака и Афганистана. Они активно протестовали в августе прошлого года против американских действий в Сирии. Им не нравится Иран, но им нравится то, что президент ведет переговоры с Ираном. Поэтому те люди, которые смогли бы уговорить Обаму направить противотанковые ракетные комплексы TOW сирийским повстанцам, а также заняться их обучением и вооружением, в конечном итоге, возможно, оказались бы ответственными за его самую грубую ошибку в области внешней политики. Дело в том, что мы в настоящее время способствуем продолжению и расширению войны в Сирии, которая уже стала причиной гибели 150 тысяч человек. И мы де-факто стали союзниками как связанного с «Аль-Каидой» Фронта аль-Нусра, так и более экстремистской организации «Исламское государство Ирака и Сирии», которые добиваются создания халифата на территории от Алеппо до Анбара.

Президент Обама много лет назад заявил о том, что Асад должен уйти. Но подумал ли он о том, кто придет к власти после падения Асада?

В таком случае, вероятно, началась бы гражданская война за власть между нашими повстанцами и исламистами. Борьба между суннитами и шиитами могла бы распространиться на Ливан и Ирак. Репрессии против поддерживающих Асада алавитских и христианских меньшинств были бы ужасными. Если бы все произошло именно так, то требования о вмешательстве Соединенных Штатов стали бы поступать со всех сторон – от саудитов, израильтян, турок, а также от прозападных сирийских повстанцев. Обама в таком случае разрывался бы между избравшей его страной, настроенной против войны, и выступающей за войну столицей, которая хочет вернуться на Ближний Восток.

Следует рассмотреть еще одну тревожную возможность.

После того как президент Рональд Рейган включил американских морских пехотинцев в гражданскую войну в Ливане в 1983 году, мы получили ответный удар в виде террористического нападения на расположенные в Бейруте казармы, в результате которого был убит 241 человек. Разве, направляя противотанковые ракеты для их использования в войне, в которой Асада поддерживают «Хезболла» и Иран, мы не приглашаем таким образом террористов нанести ответный удар против нас или против иорданской монархии, где размещены наши советники? Существует причина неспособности Обамы сформулировать нечто подобное доктрине Эйзенхауэра или доктрине Рейгана. Нация разделена из-за вопроса о том, где и когда мы должны бездействовать или воевать.

Россия Путина – это не Россия Сталина. Китай Си Цзиньпина – это не Китай Мао. Идеологические сражения XX века между коммунизмом, фашизмом и демократией, результатом которых стала Вторая мировая война, уже закончились, как закончилась и «холодная война». Вполне естественно, что старые союзники от Саудовской Аравии до Южной Кореи и от Японии до Европы хотят знать, почему Соединенные Штаты не горят желанием бороться с их соперниками, как мы это когда-то делали. Однако реальность такова, что нам не угрожает Асад в Сирии, нам не угрожают те, чьи флаги развеваются в Крыму или в Донецке, и нам не угрожают те, кто осуществляют надзор за крохотными островами в Южно-Китайском или в Восточно-Китайском море.

«Великобритания потеряла империю, но пока еще не нашла свою роль», – сказал полвека назад Дин Ачесон, тоже в Вест-Пойнте. Нечто похожее происходит и с нами. Речь Обамы просто отразила нашу собственную амбивалентность.

2014 г.

 

Безрассудный блеф Обамы

«И я говорю народу Эстонии и народам Прибалтики: теперь мы объединены союзным договором… 5-я его статья кристально ясна: нападение на одного – это нападение на всех. Поэтому… если когда-нибудь вы снова будете спрашивать о том, кто придет вам на помощь, ответ вам будет известен – альянс НАТО, включая вооруженные силы Соединенных Штатов Америки».

Это Барак Обама заявил на прошлой неделе в Таллине, столице Эстонии, подтверждая военные гарантии, предоставленные Америкой самой маленькой из прибалтийских республик. Его предшественники времен «холодной войны» сочли бы такую идею полным безумием. С 1945 по 1989 год ни один президент не мог даже подумать о том, чтобы подписать пустой чек на войну в Восточной Европе. Наша красная черта проходила через Германию. Мы говорили Москве: если вы пересечете Эльбу, мы будем воевать. Реальный смысл этой красной черте придавали сотни тысяч американских солдат, постоянно находившихся в ФРГ.

При этом Трумэн не прорывал силой блокаду Берлина. Эйзенхауэр не отправлял войска спасать венгерских повстанцев. Кеннеди бурно негодовал, но никак не противодействовал строительству Берлинской стены. Когда Леонид Брежнев направил в Чехословакию армию стран Варшавского договора, Линдон Джонсон ничего не сделал. Почему эти президенты бездействовали? Потому что ни один из них не видел в Восточной Европе жизненно важных американских интересов, стоивших войны с Россией.

Если говорить честно, таких интересов как не было тогда, так нет и сейчас. Если мы полвека назад не готовы были идти на риск войны с обладающей ядерным оружием Россией из-за Чехословакии, почему мы должны будем идти на подобный риск из-за Эстонии? Во времена «холодной войны» президенты регулярно делали заявления о порабощенных нациях, провозглашая нашу веру в право народов, находящихся за «железным занавесом», быть свободными. Но никто из президентов не считал, что их освобождение стоит войны.

Что изменилось?

С каких пор независимость стран Балтии – явление, бесспорно, чудесное и отрадное – стала для нас настолько значима, что мы решили воспринимать российское вторжение в Эстонию как удар по нашей территории? В 1994 году Джордж Кеннан назвал продвижение НАТО на территорию бывшего советского блока «стратегической ошибкой потенциально грандиозного масштаба». Тем не менее мы не только приняли в НАТО все страны Варшавского договора – Джордж Буш-младший еще и привлек в альянс прибалтийские республики.

Чтобы оценить глупость подобных действий, посмотрите на Украину, которая оказалась втянутой в военное и политическое столкновение с Россией после того, как мы поучаствовали в свержении ее пророссийского режима.

Пока неоконы радовались отстранению от власти коррумпированного и некомпетентного, но демократически избранного президента Виктора Януковича, Владимир Путин взял под контроль и аннексировал Крым, а пророссийские сепаратисты попытались отколоться от Киева и добиться независимости или воссоединения с Россией. В связи с этим возникает вопрос: почему пророссийские сепаратисты Донецка и Луганска не вправе отделиться от Украины, если Украина могла отделиться от Советского Союза? И какое до этого дело Америке? Разве царь Александр II должен был считать своим делом, что 11 южных штатов откололись от союза? А что Западная Виргиния откололась от Виргинии?

При новом правительстве Петра Порошенко Украина отправила свои войска на юго-восток бороться с сепаратистами. Их постигла неудача. Рост потерь и наступление сепаратистов на Мариуполь, судя по всему, убедили Киев в необходимости добиваться прекращения огня и мира. Разумеется, те, кто радовался свержению пророссийского режима в Киеве, теперь недовольны явным поражением Киева.

Пятого сентября New York Times заметила: «Американцы не питают иллюзий и не считают, что Украина способна одержать военную победу над Россией». Это реализм. Однако если дело Украины безнадежно с военной точки зрения, каковы были бы шансы Эстонии при столкновении с Москвой? Население Эстонии составляет три процента от украинского населения, а ее территория меньше украинской в десять раз. Если бы Москва решила захватить Эстонию, ей потребовалась бы на это всего пара суток.

И если Путин решится на подобное безрассудство, что станет делать НАТО? Неужели 28 стран НАТО вступят в войну и пошлют в бой солдат? Неужели США объявят войну России и нанесут авиаудары по российским силам в Эстонии и вне Эстонии? Неужели мы направим авианосцы в Балтийское море? Неужели мы начнем с Россией войну, уже ранняя стадия которой может предполагать применение тактического оружия, способного опустошить эстонскую территорию и убить множество людей?

Как будет НАТО спасать Эстонию, не уничтожая ее?

Чтобы закрепить наши военные гарантии Эстонии, кое-кто в Вашингтоне призывает создать в прибалтийских республиках постоянные американские базы и разместить на них наши войска. Таким образом, любое российское вторжение будет означать потери среди американских военных и нашу конфронтацию с Россией. Предполагается, что эта угроза должна будет надежно сдерживать русских.

Но что мы будем делать в том случае, если она в итоге не удержит Путина, или в том случае, если какой-нибудь будущий правитель России сочтет наши шаги блефом и все же обрушится на Эстонию? Приготовимся поднимать в воздух B-2 и перейдем к уровню боеготовности DEFCON-2, как мы поступили во время Карибского кризиса?

2014 г.

 

Крах американской компетентности

Когда автору этой статьи было три года, японская империя нанесла мощнейший удар по Перл-Харбору и основательно разрушила линкор «Роу» из состава американского Тихоокеанского флота. Когда мне было шесть, генерал Макартур сидел в Токио в кабинете с видом на дворец императора и диктовал условия разгромленной Японии.

В 1956 году президент Эйзенхауэр под впечатлением от увиденного им в гитлеровской Германии автобана приказал построить в США сеть федеральных скоростных автомагистралей, связав Америку в одно целое. Это был один из величайших проектов гражданского строительства за всю историю. Уже через десять лет строительство близилось к завершению.

В 1961 году Джон Кеннеди сказал, что Соединенные Штаты, побежденные в космической гонке Советским Союзом во главе с Никитой Хрущевым, в десятилетний срок высадят человека на Луне, а потом вернут его обратно на Землю. В июле 1969 года президент Никсон, находясь на палубе авианосца «Хорнет», приветствовал вернувшийся с Луны экипаж «Аполлона 11» в составе Армстронга, Олдрина и Коллинза.

Что случилось с той Америкой? Что произошло с этой нацией, утверждающей «да, мы можем»? Что стало со всеми нами?

В октябре хваленый Центр профилактики и контроля заболеваемости что-то мямлил, не зная, как защитить американцев в трех маленьких странах Западной Африки от эпидемии Эболы.

В сентябре злоумышленник с ножом перелез через ограду Белого дома, просеменил по лужайке, прошел через незапертую дверь президентского дома, проскочил мимо женщины из охраны и добежал до Восточной комнаты, где его остановил закончивший свою смену агент секретной службы. Президент только что уехал из Белого дома. За несколько дней до этого секретная служба пустила в Атланте в один лифт с Бараком Обамой вооруженного охранника с криминальным прошлым.

Прошлым летом появились сообщения о том, что 60 тысяч детей и молодых людей из Центральной Америки просто перешли границу с Соединенными Штатами, смяв пограничную охрану. Весной мы узнали, что больных и страдающих от ран бывших военнослужащих специально вынуждали месяцами ждать консультаций у врачей из Управления по делам ветеранов войны. За время ожидания десятки ветеранов могли скончаться. Ранее реформа системы здравоохранения Обамы, на подготовку которой ушли годы, стала общенациональным анекдотом и образцом некомпетентности властей.

При президенте Буше пришел ураган «Катрина», после него 30 тысяч жителей Нового Орлеана оказались в бедственном положении в озере с застойной водой. Ни город, ни штат не могли справиться с последствиями. А вот в 1940 году 350 тысяч британских военнослужащих, попавших в осаду в Дюнкерке, за пять дней были спасены своими соотечественниками, которые переправили их обратно через Ла-Манш на катерах и яхтах под огнем вермахта и люфтваффе.

Эти события подрывают веру американцев в компетентность своих лидеров и своего правительства. Сейчас большинство граждан Америки считают, что страна катится вниз, что будущее у них будет не таким хорошим, как прошлое, что мы движемся не в том направлении. Наше общество испытывает беспокойство и недомогает.

И у этих настроений есть важные причины.

Из-за наших недавних войн в Афганистане, Ираке и Ливии всем стало хуже – и им, и нам. Ведя новую войну в Ираке и Сирии, мы не разработали заслуживающую доверия стратегию и не направили достаточное количество войск, чтобы одержать верх над «Исламским государством». Американцы уже начинают спрашивать: почему и эта война стала нашей?

С середины 1970-х годов реальная заработная плата у работающих американцев не растет, и у нас непрерывно накапливается отрицательное сальдо торгового баланса, составляющее на сегодня уже более 10 триллионов долларов. При Обаме сумма национального долга превысила валовой внутренний продукт.

Наша производственная база – в запустении, и яркий тому пример – это Детройт. Мы отдали наше будущее на внешний подряд, занимая деньги у Китая, чтобы у него же покупать товары. Мы берем взаймы у Японии и Европы, чтобы защищать Японию и Европу, хотя Вторая мировая война закончилась 70 лет назад.

Почтовая компания FedEx с точностью отслеживает путь миллионов посылок ежедневно. А вот американское правительство не может найти и отправить обратно 12 миллионов незаконных иммигрантов. Прошло 30 лет после рейгановской амнистии, когда прозвучало обещание обезопасить наши границы, и вот Обама готовит президентскую амнистию для многих миллионов нелегалов, которая вступит в силу, как только пройдут выборы. А границы так никто и не обезопасил.

Если государство в чем-то должно играть ведущую роль, так это в строительстве дорог, мостов, автомагистралей и аэропортов, а также в управлении государственными школами. Однако наша инфраструктура рушится, американские дети опускаются все ниже на международных состязаниях, а межрасовые различия в образовательной сфере так и не были устранены, несмотря на то, что за полвека в образование были вложены триллионы. Даже Джо Байден называет «Лагардию» аэропортом третьего мира.

Многие частные институты добиваются блестящих успехов. А вот наши государственные ведомства, за исключением армии, в основном терпят неудачи. Конгресс попал в безвыходное положение. Президента считают нерешительным неумехой. В Верховном суде – непоправимый раскол.

Наши политические, расовые и культурные противоречия и столкновения, порожденные революциями 1960-х, повседневно усиливаются и усугубляются кабельным телевидением, интернетом и социальными сетями.

«Все распадается, центр не держится, и анархия опускается на мир», – писал поэт Йейтс.

Драматург Клэр Люс (Clare Luce) сказала об этом иначе. В этом мире, написала она, люди бывают двух типов – оптимисты и пессимисты. «И пессимисты лучше информированы».

2014 г.