— Мои земли безопасны, — сказала Нейра, указывая на землю пальцем.

Оранжевое солнце Кала правило на небе. Синее Санг только поднималось. Красная планета Кельмар была лишь красным полукругом из-за двух солнц. Небо было синим, буря ушла на восток. Не ураган, а лишь буря. Гром раздавался вдали, оповещая о ее прибытии. Насекомые стрекотали, словно готовились к буре.

Ведь флот Эль-Асим был на поляне, словно защищал нас от деревьев. Джамила с другими командирами устанавливала ноги на «Лаял». Они пока были не доработаны, но «Лаял» хоть не заваливался на бок. Корабль выглядел не как главный корабль флота Эль-Асим, а как его сирота.

Я вздохнул. Старый дизайн был красивее.

Чиэ вышла вперед, высоко подняв голову над лиловой жилеткой.

— Мы многое потеряли, чтобы защитить старые взгляды. Если мы позволим Великим семьям набраться сил, они станут еще опаснее. И как защитить тогда свои земли?

Павел кивнул, цепляясь пальцами за пояс. Большие корабли Ковка с небесными котами на носах и белыми парусами виднелись наверху.

— Я согласен с Ясу Норико.

Будет сложно привыкнуть, что люди сестры теперь Ясу Норико. Всю жизнь это были Ино.

— Если они соберутся, нам крышка. Как быстро вы хотите умереть?

Бартоло Круз выдохнул, надув щеки, покрытые темной щетиной. Он почесал нос и махнул Нейре.

— Я тебя понимаю. У тебя большие земли. Многие хотят их забрать. Да. Но ты — лидер Лиги городов.

Мы были не в том количестве, что на Играх. Многие племена не вернулись. Бартоло сказал, что слышал, что Эль-Асим борется с Ханом. Это привлекло его к бою.

От нас осталась примерно треть.

Иветта выступила вперед. Она была в шелковой тунике и брюках, что развевались на ветру, напоминая воду. Ее длинные черные волосы были свободны, только заколоты за ушами, чтобы не лезть в лицо.

Она отличалась от той, кто носил смешные шляпки и туфли на мощеных улицах Небесного города. Она заговорила ясным голосом:

— Мы слишком долго жили под давлением тиранов, — она повернулась, ветер поднимал и трепал ее волосы. — Пора тебе решить, как долго ты хочешь жить под давлением.

— Мы не под давлением, — сказала Нейра. Она сжала посох. Она была в кожаной броне, что открывала почти все ее тело, например, живот. Ее черные волосы падали на спину, и их не трогал ветер.

— Тогда зачем ты присоединилась к Играм? — осведомилась Иветта.

Бартоло выступил вперед, каштановые волосы были засаленными. Его коричневые штаны нависали на сапоги, куда были заправлены.

— Мы пришли на Игры, чтобы показать свое достоинство. Чтобы показать Великим семьям, что мы уже не те, у кого можно воровать, — он шагнул к Нейре и ухмыльнулся. — Мы пришли постоять за себя, потому что Эль-Асим позвал нас и показал, что пришло наше время.

— И что вы почувствовали, когда он бросил вас? — тихо спросила Нейра.

Бартоло склонился, хмурясь.

— Он потерял почти все племя, — он повернулся ко мне. — Мы поняли.

Павел опустил голову, облизнул губы и поднял взгляд к небу.

Гадул, высокая темнокожая женщина, выпрямилась, сидя до этого на корточках, и подняла палку.

— Время отдыха кончилось.

Я почти ничего не знал о ее племени. Не знал ее фамилии, языка. Не знал ее историю.

Она опустила ветку и посмотрела на Нейру.

— Великие семьи ранены. Осталось лишь три, две их них разделены пополам. Пора атаковать.

Разделены Ино и Лебланк, но пополам ли? Я не был уверен.

Иветта подставила лицо ветру и закрыла глаза.

Раджи, командир «Джихана», выпрямился, напоминая великана.

— Кадар Эль-Асим многому меня научил, и лучше всего было то, как остаться вдали от боя. Он научил, что лучше прожить еще один день, чем бороться и умереть в бессмысленном бою, где мы не знаем, за что сражаемся.

Я нахмурился. Нейра склонила голову и глубоко вдохнула, поджала губы, словно знала, что он хотел сказать. Я не знал, хоть это был мой командир.

— Но тут мы знаем, за что боремся. За право жить в мире. За право жить, как прикажет сердце.

Камар, командир «Карида», провела рукой по темным волосам, а потом хрипло сказала:

— У нас есть преимущество. Мы побороли Хана, их оружие. Мы победили.

— У них есть дальнобойные пушки, — сказала Наджат, шагнув к Нейре. — Пушки пробьют «Найма», словно это масло.

— Но мы знаем, как с ними справиться, — сказала Иветта. — Пушки тяжелые, их не поднять в воздух. Они могут быть на летаран, а мои люди могут убрать их из боя.

Командир «Маизы», Мудар, опустился на камень и сорвал травинку. Он поднял плечо.

— Мы собирали информацию. Много. Великие семьи задумали что-то большое. Они не думают, что мы должны жить, — он посмотрел на Нейру, борода спускалась на его грудь. — Они хотят убить нас всех.

Не они. Рожденные небом.

— И, — Джамила скрестила руки на груди, — кто такой Боб?

Я забыл, что не все в круге знали правду.

— Со звезд на нашу планету упали люди.

Наджат поджала губы в шрамах.

— Боги?

— Нет. Люди. Они летели среди звезд на корабле. Этот корабль поврежден. Они не могут дышать нашим воздухом.

— Какая нам разница? — спросила Наджат.

Я искал слова, чтобы быстро все объяснить.

— Рожденные небом дали нам Метки, чтобы управлять нами. Великими семьями управлять проще всего. Чем смешаннее наша кровь, тем сложнее нами управлять.

Иветта с отвращением отпрянула.

— Им нужен металл, чтобы починить корабль, но у нас мало плерона, он плохо подходит им.

— И, — тихо спросила Иветта, — что они сделают?

— Они разрушат наш мир, — они должны понимать, кто настоящий враг. Это не Великие семьи. Не Ино Нами. Боб сказал, что мы можем убить ее, им все равно. Это что-то означало.

Великие семьи — лишь марионетки.

Нейра потерла глаз пальцами, а потом подняла голову к небу.

Рё поднял с земли влажный лист.

— Мы уже видели смерть, кровь, бой. Мы теряли любимых.

Ска смотрела на него, чуть расслабившись.

Он посмотрел на всех вокруг.

— Не пора ли нам вернуть право на жизнь?

— И не только это, — сказал я. — Дело не только в том, что мы уже потеряли. Если мы проиграем, мы потеряем все. Не важно, сколько мы потеряем, ведь можно потерять все.

Хаджи поднял плечи.

— Мы плохи в бою на воде. Земля? Да. Вода? Бесполезно.

Рашиди, лидер отряда щита, фыркнул.

— Может, с тобой и так, но, уверяю, мы еще хуже.

Я усмехнулся из-за его попытки пошутить.

— Вам и не нужно, — сказала Иветта. — Их база на острове. Воздух плохой. Вода ядовита. Местность каменистая.

Дуа опустилась на камень возле Мудара.

«Мы знаем эти острова. Это наш дом».

Нейра огромными глазами посмотрела на сокола. Я нахмурился.

Все смотрели на Дуа, их Метки приподнялись. Все Метки, кроме моей. Моя все еще не работала.

«Мы можем направлять вас», — она смотрела на меня.

Происходило что-то, чего я не понимал? Я посмотрел на Нейру.

— Мы согласны?

Она тряхнула головой.

— Видимо, да.

* * *

Айанна дрожала, глядя на пространство перед собой. Ей нужно в море. Она не понимала, откуда знала это, что найдет там. Но ей нужно было туда.

Смерть Хехевути пошатнула фундамент ее жизни. Она понимала, как глупо так поступать, но Хехевути казалась такой сильной. Айанна не думала, что ее что-то убьет.

А бомба смогла. Бомба. Хехевути позволила бомбе найти Энхнапи. Зачем? Почему она это позволила? Зачем так пожертвовала собой?

Может, Айанна слишком превозносила жрицу. Может, та не видела будущее ясно. Может, она не увидела, что ее смерть близка. Может, Таро решил, что ее время закончилось.

Таро. Или Рожденные небом.

Но теперь у Айанны не было фундамента. Что у нее осталось?

Человек, которого она любила, но которые не любил ее в ответ. Не так, как она хотела.

Вера, но она уже не знала, во что верить.

Война, которую она не хотела.

Она опустилась на землю, из-за лужи промокли штаны.

Ее так беспокоит одна смерть? Одна. Она потеряла одного человека. Одного.

Другие теряли многих. Очень многих. Она так слаба?

Она уткнулась лицом в ладони, но слез не было, раздражение подавляло печаль. Хехевути позволяла смотреть на себя. Она не была заботливой матерью. Она не давала любви учителя.

Почему тогда ей так больно?

Потому что война коснулась и ее.

Она подняла голову к ясному небу, смотрела на Кельмар.

Война затронула и ее. Она думала об этом.

Через Таро она должна была давать тепло, поддержку и любовь.

Она этого на себе не испытывала.

Гудели жуки. Пели птицы, отвечая друг другу.

Как можно предлагать то, чего она не испытывала? Как она может поддерживать людей, что кого-то потеряли, если она через такое не прошла? Она была одинока, отдалена от всего.

Как можно быть жрицей без любви?

Почему она думала об этом сейчас? Именно сейчас?

Потому что она видела, как смерть Зары повлияла на Синна. Она пыталась помочь ему, но не справилась. А потом она увидела реакцию Рё на смерть Оки, и Синн поддерживал Рё не нежностью. Не такой поддержкой.

Он просто посмотрел Рё в глаза, и они все поняли.

Такого у нее не было.

Общей любви. Общей потери. Общего гнева. Общего предательства.

Она дышала. Она не существовала в мире вокруг нее.

Она не касалась его. Она смотрела.

Она не чувствовала. Она слушала.

Она не испытывала на себе.

Сглотнув, Айанна встала, медленно расправила плечи. Этого хотел Таро? Он бросил ее в эту жизнь, бросил к Небесный город. Таро хотел, чтобы теперь она жила? Не рядом с теми, кого должна направлять, а среди них?

Как она могла направлять их, когда не могла смотреть им в глаза с пониманием, что проникало в саму душу?

Кто-то поднимался по склону к ней.

Никс. Она была обнажена, темные волосы спадали на грудь и спину. Она шла тихо, глядя под ноги.

Айанна глубоко вдохнула. Таро всегда направлял, но не заставлял делать то, что казалось неправильным. Если Таро хотел, чтобы она познала это, то ей пора жить. Она знала, что Синн разозлится на нее из-за Никс. Программист, Боб, сказал, что Никс важна. Айанна верила ему. Она не знала, почему. Лишь думала, что это их шанс жить.

Жить. Переживать. Чувствовать.

Никс остановилась, подняла взгляд и встретилась им с Айанной.

Они вздохнули, словно набирались решимости.

Да. Пора жить.