Я иду по коридору университета с Яной. Девушка все без умолку трещит о Даниле. Как сама рассказывала светловолосая, уже достаточно долгое время она влюблена в Данила. Мне же больше ее влюбленность, напоминает некое помешательство. Впрочем, может у всех так?! Кто я такая, чтобы осуждать?!

Я не любила. У меня вообще не было отношений, за исключением первого «парня» в шестнадцать лет. Если его таковым можно назвать. Это были совсем иные времена, словно другая жизнь.

Я всегда оставалась в стороне и не особо нравилась мальчикам в шестнадцать. В таком возрасте, вряд ли юноша захочет серьезных отношений. В любом случае, я такого не встретила. А я была слишком заносчива, слишком стеснительна и как говорила моя, в те времена, подруга Нина, от меня за километр веяло снобизмом.

Я росла в культурной семье и, полагаю, если в шестнадцать-пятнадцать лет ненароком забеременела по глупости, вряд ли мама с бабушкой оценили бы это. Разочаровывать их хотелось меньше всего. Я занималась скрипкой. Как полагается, держала спину ровно, уважала свое тело и себя. В конечном итоге, когда девочки попроще уже во всю целовались и заводили очередные отношения «навсегда», я вертела носом и даже не смотрела в сторону мальчиков. До Игоря.

Это смешно вспоминать.

При воспоминании о нем я чувствую некую неловкость, смущенность и желание рассмеяться в голос. Это была нелепая идея моей подруги. В тот день она все же уговорила меня пойти на школьную дискотеку, и нам даже удалось упросить моих родителей.

Я помню, что мы танцевали, и я немного выпила. Вдруг я увидела парня. Он мне сразу понравился. Или же так решил алкоголь в моей голове, я уже и не помню точно. Он не учился с нами, но кто-то сказал, что он с другой школы и тогда мне в голову пришла самая бредовая идея из всех. Мы с Ниной проследили за ним, а затем, когда я и он остались в одном классе, подруга нас заперла.

Я ему что-то долго лепетала, а затем поцеловала. Не знаю, как так вышло. Все закончилось тем, что на следующее утро он мне позвонил, должно быть, я все же успела дать ему номер. Мы повстречались две недели и, когда я более чем ясно обозначила границы, он самым случайным образом исчез. Насовсем. Не то, чтобы я долго горевала. У мамы после начались проблемы, и было не до парней. Через полтора года мы уехали в Италию, тогда мне только исполнилось восемнадцать.

— Камила, — хватает меня резко за руку Яна, и я тотчас же понимаю, почему.

Я уже третий день в университете, и все эти дни мы с ней ходим вместе.

Причина всей её нервозности - Данил.

Стоит ей только его увидеть, как она моментально впадает в ступор и, возможно, даже перестает дышать. Она краснеет, по мере его приближения – бледнеет, и лишь только, когда он проходит мимо – вздыхает.

Я смотрю ему вслед. Он не один, а с другом. Странно, что Глеба с ними не было. Я после того раза его больше не видела, не то, чтобы мне очень хотелось, но сложно его не заметить. Как я и говорила, он забыл обо мне сразу же, как только понял, что не очередная девочка, которая тает от его дьявольски очаровательных улыбочек. Серьезно, за это должны сажать! Сколько раз ему перепадало только за улыбку?! Я уверена, что больше, чем он заслуживает. У других парней может развиться комплекс.

— Почему ты не предложишь ему погулять? — спросила я Яну, как только та вновь начала приходить в себя.

— Ты что, шутишь? — уставилась она на меня.

Я покачала отрицательно головой.

Девушка фыркнула, а затем произнесла:

— У него таких, как я, вагон и телега. К тому же, — вдруг замялась она, теребя край своей кофты, — я не хочу быть очередной.

— Хм-м, понимаю.

— Ладно, проехали, — махнула светловолосая рукой, а затем, схватив меня за руку, потащила в класс.

Сегодня Яна была сама не своя, но я не спешила вдаваться в подробности и лезть в душу. Впрочем, может, мне показалось?!

Время шло, пожалуй, слишком медленно. Сегодня пятница, тяжелый день. Четыре пары, а затем курс по астрономии. Ночью я плохо спала и теперь весь день ходила, словно сонная муха.

Одна пара, вторая, третья, и вот уже у всех день подходит к концу. Но только не у меня.

Не знаю, зачем я записалась на астрономию?! Мне нравится космос, но с таким расписанием я боялась, что совсем с ума сойду. Я не была, увы, сильна в учебе. Мне нужно прилагать немало усилий, дабы поддерживать свой балл. Мой двухгодичный перерыв дал о себе знать.

Мы с Яной уже шли на последнюю пару, когда я заметила знакомое лицо между лестничным пролетом.

Яна по обыкновению, снова побледнела, когда увидела Данила, и мне пришлось ее немного подтолкнуть, чтобы она поднималась дальше.

Должно быть, лестницы - мое проклятье.

Парень меня пока не заметил, чему я несказанно была рада. Не то, чтобы я и правда думала, что он обо мне помнит. Ну, а вдруг?!

Две ступеньки, еще две ступеньки, и мы подходим ближе.

Странно, что как только мы с Яной увидели парней, то резко смолкли, словно по негласному договору. Не знаю, чтобы это могло значить.

Я кидаю на парня взгляд, и он тотчас же, словно его почувствовав, поворачивает на меня голову.

На долю секунды наши глаза встречаются, однако прежде, чем отвести взгляд, словно я на него не смотрела, я замечаю его оживленный блеск и лукавую улыбку. Он заметил.

— Зайка, — произносит, как раз в тот момент, когда мы проходим мимо них.

Я не могу, не закатить глаза.

«Надо же запомнил, какая честь!» — мысленно усмехаюсь я.

Я отчаянно делаю вид, что не понимаю к кому обращается сероглазый и пропускаю его слащавое «зайка» мимо ушей, стараясь не придавать этому особое значение.

Я прохожу мимо и начинаю подниматься, как он кричит:

— А поздороваться? Я же все-таки тебя спас.

Я хмурюсь.

Если бы он не встал на моем пути, я бы и не начала падать, но все же поворачиваю голову и останавливаюсь.

— Здравствуй, — несколько высокомерно киваю я, а затем отворачиваюсь, между тем замечая, как его ухмылка становиться еще больше, словно парня порадовала такая моя реакция.

Он определенно идиот. Раз не понимает, что я не хочу иметь с ним дело, и будто подтверждая мои мысли, он снова произносит:

— Мне нравится твое платье!

Я смотрю на себя вниз. Мое платье ниже колена. В нем нет откровенных вырезов, и оно не обтягивающее. Оно цвета слоновой кости и застегивается на пуговицы. Единственная деталь - ремешок, что едва ли обхватывает мою талию. Вряд ли он сказал мне правду. Даже учителя одеваются и то сексуальнее. Почему-то мне кажется, что именно сексуальность и есть основным критерием оценивания одежды девушек для этого парня.

Я фыркаю, ничего не отвечаю, а затем скрываюсь с его поля зрения.

Яна ничего не говорит, должно быть, слишком увлечена своими мыслями. И хорошо.

С последней пары звенит звонок.

Мы с Яной лениво складываем свои вещи, а затем уже по нашей маленькой сложившейся традиции, идем в кафетерий.

У меня есть двадцать минут до астрономии, поэтому я беру зеленый чай, булочку и сажусь около Яны, которая ничего себе не взяла. Я удивляюсь. Как я успела заметить, она та еще сладкоежка, поэтому сразу понимаю, что что-то не так. Значит, утром мне не показалось.

— Яна, — тихо произношу я, смотря на задумчивую девушку.

— М-м? — отзывается она.

— Все в порядке? — задаю я вопрос.

Девушка вздыхает, а затем пожимает плечами.

— Что-то случилось?

— Данил завел себе девушку, — бормочет она, опуская голову и смотря на стол.

Я удивляюсь.

— Ой, да брось ты. У него наверняка каждую неделю новая, — спешу я успокоить светловолосую.

Девушка качает головой, а затем произносит:

— Нет, эта особенная. Я их видела. Они стояли в обнимку. Он так смотрел на нее, — прошептала она горько, — на меня он никогда так не посмотрит.

Я поджимаю губы в неуверенности. Я не знаю, нужно ли что-то говорить в таких ситуациях или лучше молчать?! Плохой из меня друг.

— Все наладится, — говорю я, улыбнувшись.

Яна улыбается мне в ответ, однако эта улыбка не затрагивает ее глаз.

Я понимаю, что лучше оставить девушку в одиночестве, поэтому спешу допить свой чай, а затем говорю, что мне нужно подготовиться к паре. Яна не ведется на мою ложь, однако и не останавливает.

Мы прощаемся, и я выхожу из столовой, направляясь к аудитории.

Я нахожу ее быстро, сейчас я ориентируюсь лучше, это не может не радовать.

Большинство мест свободно, и я решаю занять последнее у окна. Мне не хочется сидеть на первых рядах.

Я раскладываю свои вещи и сижу в ожидании. Я не знаю, чего ожидать от этого урока, но надеюсь, это будет интересно.

В окне я вижу, как Яна выходит во двор, а затем направляется к воротам.

Возле меня кто-то садиться, но я не обращаю внимания, до тех пор, пока не чувствую, как кто-то закидывает руку на спинку моего места.

Я замираю, моя спина напрягается, и я поворачиваю голову в сторону нарушителя моего покоя.

Я не удивлена, когда вижу улыбающегося во все тридцать два зуба Глеба.

Я кидаю взгляд на его руку, а затем смотрю на него со скептическим выражением лица.

— Ты ведь не против, верно? — первым прерывает он молчание.

Я думаю, что он знает мой ответ и специально действует на нервы.

Я очень хочу сказать ему слова, которые крайне редко звучат из моих уст, но сдерживаюсь. Я молча отворачиваю голову к окну и делаю вид, что его не существует.

Черноволосый стучит пальцами по быльцу, и я чувствую, как он прожигает меня взглядом.

Он вздыхает и наклоняется неприлично близко ко мне.

Я чувствую его запах. Наглец пахнет морем. Такой знакомый запах. Почему он не может пахнуть иначе?! Например, хвоей, которую я ненавижу?!

— Что интересного? — произносит черноволосый около моего уха.

Щека парня касается моей.

Это кажется слишком интимным жестом. Мне не нравится. Двигаться мне некуда. Я тяжело вздыхаю, а затем поворачиваюсь, специально отклонив голову, чтобы ненароком не задеть сероглазого. Очевидно, он на это рассчитывал. Я не дам ему такого шанса. Я кладу свою ладошку ему грудь, тем самым отстраняя от себя.

В нем есть сила. Я чувствую, как мышцы Глеба напрягаться под моими пальцами, и если бы он того захотел, я бы и на миллиметр его не сдвинула. Но черноволосый мне поддается, однако руку так и оставляет лежать позади моей спины.

Я собираюсь встать и пересесть, но стоит мне только это сделать, как это недоразумение закидывает свои ноги на парту впереди и, дерзко приподняв бровь, бесстрастно смотрит на меня.

Я понимаю, что перелазить через него не буду и поэтому сажусь обратно, впрочем, как я успела заметить, мест свободных не было.

— Так что, ты скажешь мне свое имя? — опуская ноги, спрашивает сероглазый, победно улыбаясь.

Я фыркаю, а затем говорю:

— Ты его наверняка и так знаешь.

На самом деле я не могу быть в этом уверена, но не хочу идти у него на поводу.

— Не-а, — просто отвечает он.

Я всего лишь пожимаю плечами, мол, его проблемы.

— Ла-адно, — протягивает Глеб. — Может быть Матрена?

— Что? — не понимаю я, уставившись на него.

Сероглазый ухмыляется и говорит:

— Ну, твое имя просто дурацкое, и поэтому ты его не говоришь.

— Оно не дурацкое! — восклицаю я.

— Да? — окидывает он меня недоверчивым взором, и я могу заметить, как в его глазах пляшут чертики.

— Камила я. Ка-ми-ла, — произношу.

Парень наклоняется голову и тихо посмеиваясь, говорит:

— Я знаю.

— Что? — снова уставляюсь я на него, буквально готовая вцепиться.

— Я знаю, что ты Камила.

Я рычу и сверкаю на него своими глазами. Ко мне приходит осознание, что этот гаденыш все-таки добился своего и спровоцировал меня, но я не могу ничего поделать со своим гневом.

Я уже собираюсь высказать ему все, как в дверь входит преподаватель, и шум резко стихает, поэтому я просто специально ступаю ему каблуком на ногу, после чего гаденько улыбнувшись, произношу: — Прости.

Все время, что мы сидим на паре я буквально чувствую каждое его движение, каждый взгляд, что парень кидает на меня, каждый вдох.

Он не может сидеть на месте и напоминает мне пятилетнего ребенка. Он без конца крутиться, вертится, тем самым, действуя мне на нервы.

Не знаю, почему этот парень вызывает во мне такие эмоции. Он не сделал мне ничего плохого, но эта его самоуверенность буквально заставляет все мое нутро протестовать. Мне хочется стукнуть его по голове, чтобы черноволосый спустился с небес на землю.

Я за километр чую его раздутое эго. Но я не могу не отметить, что в то время, пока парень не крутится, он внимательно слушает профессора и все записывает. В такие моменты я могу назвать его сосредоточенным.

— Ты пялишься, — шепчет Глеб, когда что-то усердно строчит.

Я морщусь от осознания того, что меня разоблачили.

— Вовсе нет, — хмыкаю я и краем глаза замечаю, как сероглазый улыбается.

— Да, — твердо произносит он, не сомневаясь ни на секунду, а затем щипает меня за ногу и я, тотчас же, подскакиваю на месте, — продолжай, мне нравится.

Я фыркаю.

Вот еще.

До конца пары я нарочно не смотрю на парня. Ни единого взгляда.

Когда звенит звонок, я со вздохом закрываю тетрадь и откидываюсь назад.

Очевидно, я пропустила тот момент, когда парень вновь влез в мое личное пространство своей вездесущей рукой.

Его рука возле моего плеча, но я не подаю виду, что это меня беспокоит. Я несколько секунд жду, что Глеб встанет и начнет собирать свои вещи, однако ничего подобного не происходит.

Поэтому я встаю первой и собираю свои вещи, черноволосый следует моему примеру.

Я закидываю рюкзак на плечо и жду, пока парень закончит и даст мне пройти.

Глеб застегивается свой рюкзак. Кто бы сомневался, что какой-то известной фирмы. Я знаю, как выглядят дорогие вещи. Ради бога, я прожила в Италии два года. И даже с учетом того, что я жила в маленьком городке, все же временами выбиралась в большие города.

Я жду, сложив руки на груди, что он выйдет и даст мне наконец пройти. Однако Глеб выпрямляется и, положив руки себе на бедра, смотрит на меня, прищурившись.

— Один вопрос, — говорит сероглазый.

— И ты оставишь меня в покое? — с надеждой говорю я.

— Как я могу?! Ты околдовала меня, зайка, — произносит этот шут гороховый.

— Задавай свой вопрос, — махнула я рукой.

Все равно же не отстанет.

— Парень есть?

Я знаю, что лгать плохо, но иногда это нужно делать, поэтому отвечаю:

— Да.

Он задумчиво потирает свой подбородок прежде, чем сказать:

— Не стена, подвинется, — пожимает он плечами.

— Что? — ошарашено смотрю я на него.

— Из тебя плохая лгунья, Камила, — улыбается парень, а затем поворачивается и начинает спускаться.

— Идиот, — бормочу я, идя за ним.

Я уверена, что Глеб меня слышал, но никак не прокомментировал.

При выходе из аудитории, он специально придерживает для меня дверь, на что я лишь закатываю глаза.

Мы бок о бок идем по коридорам, спускаемся по лестнице и выходим из здания. Удивительно, но Глеб молчал.

Я уже собираюсь идти на остановку, как он аккуратно придерживает меня за локоть и спрашивает:

— Тебя подвезти?

Я вырываю свою руку, а затем отступаю на шаг назад и говорю:

— Ты зря тратишь свое время на меня. Я все равно не буду с тобой спать.

Я вижу, что он удивлен и растерян, но тотчас же его выражение лица становится лукавым.

— Разве, я предлагал тебе со мной спать?! — произносит сероглазый. — Хотя, мне нравится ход твоих мыслей, зайка.

Я вдыхаю и стону от досады:

— Я не зайка. И мне все равно, что ты от меня хочешь. Но знай, ты этого не получишь. Поэтому не трать мое и свое время.

— Так что, у меня вообще нет шансов?

Я качаю головой, ожидая, что парень смирился и понял меня, но моим надеждам не суждено сбыться.

— Я все же попробую.

Вот же, упертый баран.

Я больше не собираюсь с ним спорить. Я оборачиваюсь и ухожу.

В конце концов, скоро ему надоест…