Ранним утром Иван проснулся от стука в дверь.
– Здесь ли живёт Джететранефер из Мемфиса? – громогласно вопрошал из-за двери Константин Макарович. – Если ты слышишь меня, вставай, надевай одежду свою и следуй за мной: царевна Хатшепсут, да живёт она вечно, пожелала увидеть тебя!
Прогоняя остатки сна, Иван протёр кулаками глаза.
– Слушаю и повинуюсь! – начиная одеваться, ответил он голосом джинна из восточной сказки.
– Э-э нет, так не пойдёт! – сказал профессор Жуков, распахивая дверь. – У нас в Фивах так не говорят. Тебя, конечно, поймут, но примут за чужеземца. А нам бы этого не хотелось. Ваня, ты же знаешь, как нужно отвечать!
– Знаю.
– Так и отвечай. Никакой импровизации!
– Я понял, добрый господин.
– Уже лучше. Молодец!
Войдя в покои «царевны», Иван согнулся в нижайшем поклоне. Константин Макарович громко объявил о его появлении:
– О Лучезарная, скриб Джет из Мемфиса пришёл, чтобы служить тебе.
– Пусть подойдёт ближе! – раздался голос «царевны». Катя сидела у туалетного столика, а «служанка» Чистова заплетала ей косы.
Не поднимая головы, Иван подошёл ближе и встал позади кресла. Глядя в медное зеркало, «царевна» обратилась к Ивану:
– Так, значит, тебя зовут Джет? Константин Макарович, то есть Неб-хепер-ра-сенеб, – сама себя поправила Катя, – говорил мне, что ты превзошёл всех в искусстве восхваления. Я хочу в этом убедиться. Ну-ка, прочитай мне какие-нибудь хвалебные стихи!
Иван наморщил лоб. Первыми почему-то вспомнились стихи из школьной программы. Иван тут же перевёл их на фиванский диалект и продекламировал:
– Неплохо, – бесстрастно похвалила Катя. – Но ведь это Пушкин. А можешь ли ты сам, не сходя с места, что-нибудь сочинить?
– Могу, Лучезарная.
Иван собрался с мыслями. Он думал целую минуту, а потом выдал экспромтом:
– Скучно. Веет средневековьем, – сказала Катя. – Придумай что-нибудь современное.
Иван думал ещё минуту.
На этот раз Кате понравилось:
– Джет, слушай, ведь ты же поэт! – повернувшись к Ивану, воскликнула Катя. – Ты – настоящий талант, а таланты нужно поощрять. Чем бы тебя наградить?!
– О Лучезарная! – Иван упал на колени. – Упроси фараона, отца своего, помиловать узника по имени… по имени…
Иван оглянулся на Константина Макаровича и спросил:
– Дед, а как, кстати, зовут доктора Рюгге? Я имею в виду его египетское имя.
– Клауса Рюгге зовут Анубис, – ответил профессор Жуков. – А вот ваш диалог никуда не годится! Катя! Ну что это за «чем бы тебя наградить»?! Я понимаю, ты стремишься облегчить Ване задачу. Но Хатшепсут не такая! Все эти хвалебные стихи она воспримет как должное и ни за что не выкажет своего удовольствия. Стихи, кстати, неплохие. Но ты, Ваня, вот так, с разбегу, прося помиловать узника, рискуешь сам очутиться в темнице. Да ещё и меня, своего благодетеля, можешь подвести под монастырь… Диалог ваш должен быть длинным – на полдня, а начинать разговор о помиловании надо очень деликатно, издалека… Ну, если всем всё понятно, давайте продолжим.
– Константин Макарович, подскажите, как мне лучше сыграть роль Хатшепсут, – попросила Катя.
Профессор Жуков, совсем как режиссёр в театре, на секунду задумался и принялся объяснять:
– Вспомни царевну Несмеяну из сказки. То ей, понимаешь, холодно, и её укутывают в шубы. То ей жарко, и её тут же раскутывают. Угодить ей ни у кого не получается. Вот только плакать в три ручья, как Несмеяна, не надо. А в остальном её и играй! Поняла?
– Поняла.
– Продолжим.
– О Лучезарная! – снова поклонился Иван. – Прикажи, и я напишу тысячу хвалебных стихов о тебе. Я напишу их на лучшем папирусе чернилами высшего качества, и все будут читать и будут славить твою красоту, да живёшь ты вечно, о лучшая из царевен.
– Ну что ж, пиши, – «царевна» высокомерно улыбнулась и взмахнула рукой. – Я, Хатшепсут, наилучшая из царевен, повелеваю…
Иван быстро разложил на полу папирус и стило, расставил чернильницы с чёрной и красной красками и приготовился писать.
– Повелеваю… – повторила Катя и задумалась. – А что, собственно, я повелеваю?
– Катя! Не переигрывай! – вмешался профессор Жуков. – Повелевать в Древнем Египте может только фараон – живое воплощение бога Амона.
– Но я же Хатшепсут – его дочь. А Хатшепсут правила Египтом как фараон целых двадцать два года.
– Это – в будущем. А пока…
– Константин Макарович, а когда именно Хатшепсут стала фараоншей, в каком возрасте? – принялась допытываться Катя.
– Ну, этого никто не знает, – развёл руками профессор. – Мы не знаем точно ни даты, ни месяца, ни даже года прихода Хатшепсут к власти. Нам известны лишь отдалённые последствия тех событий, свидетелями которых мы являемся. Нам остаётся только отслеживать эти события и прогнозировать их развитие. Мы проживаем историю Египта онлайн – вместе с участниками исторических событий. И прожить один и тот же день дважды нам не дано.
– То есть может так случиться, что Хатшепсут станет царицей уже завтра?
– Нет, Катя, это невозможно. Хатшепсут станет царицей лет через пять, не раньше. Сначала она должна выйти замуж.
– Что? Замуж? – удивилась Катя. – Константин Макарович, вы об этом раньше не говорили! А что если я появлюсь во дворце и мне сразу сделают предложение?
– Успокойся, Катя, никто тебе предложения делать не будет. Если фараон, твой отец, захочет выдать тебя замуж, он просто объявит тебе свою волю, и ослушаться его – смерти подобно. Но, я думаю, до свадьбы ещё ой как далеко.
– Ничего себе: объявит свою волю! – сказала Катя. – Мне ещё и четырнадцати нет!
– Катя, о чём речь? Если мы и готовим тебя по полной программе, это ещё не значит, что ты обязательно попадёшь в Прошлое. – Константин Макарович поморщился: сказанное не понравилось ему самому. – Вот что, друзья мои, давайте позавтракаем. А эту игру в пажа и царевну продолжим уже на сытый желудок.
– Давайте! – в один голос воскликнули Иван и Катя.
Завтрак был недемократический: со стороны «царевны» стол ломился от яств, а со стороны «пажа» стояла одинокая миска с похлёбкой.
– Опять чечевица! – вздохнул Иван.
– Писарю – писарево, – усмехнулся профессор Жуков. – Приятного аппетита!
– Ладно! – с угрозой непонятно в чей адрес ответил Иван, принимаясь за еду.
– Кушайте, а мне ещё нужно зайти к директору – вызывает, – сказал профессор Жуков, выходя из кухни.
– Интересно зачем? – взглянув на Катю, пробормотал Иван.
– Видимо, что-то случилось.
Не прошло и пяти минут, как профессор Жуков вернулся. Он был чем-то взволнован и потому хмурился и кусал губы.
– Неприятная новость, друзья мои, – сообщил он. – Директор сказал, что в прессу просочились слухи о том, что жизнь доктора Рюгге под угрозой. Газеты обвиняют нас в бездействии. Мы якобы ничего не делаем для спасения нашего сотрудника. Всё бы ничего, но общественное мнение против нас. В таких условиях мы не можем больше оттягивать начало операции. Директор принял решение отправить своих пажей уже сегодня. Я упросил его, чтобы и ты, Ваня, принял участие в операции. В целом ты подготовлен. А в остальном понадеемся на фортуну.
– Когда отправляться? – вставая из-за стола, спросил Иван.
– Прямо сейчас.
– Но ведь он ещё не загорел! – воскликнула Катя. Она испугалась, что её не возьмут в Прошлое, и потому спешила обратить на себя внимание.
– Ничего. Он будет бледнолицый египтянин, – пошутил профессор Жуков.