Слава Богу, я уже плавал в этих краях и знал, что примерно в десяти лигах отсюда находится остров Тофуа. Туда я и намеревался сейчас направиться, чтобы пополнить скудные запасы воды и продовольствия и оттуда уже плыть к тоже известному мне острову Тонгатабу, где заняться основной подготовкой для длительного перехода через океан.

На веслах к острову Тофуа.

Всю первую половину дня стояла тихая погода, плыть на веслах было не слишком тяжело. Часам к четырем подул легкий бриз, и мы смогли поднять паруса. Уже в полной темноте приблизились к острову. Однако берег оказался крутым, скалистым, и я отдал приказ всем ночевать в баркасе, а одного человека оставил дежурить на веслах, чтобы нас не унесло в открытое море из того крошечного залива, в который мы заплыли. Чтобы лучше спалось, я выдал каждому по полпинты грога — смеси рома с водой.

На рассвете мы поплыли, снова на веслах, вдоль негостеприимного пустынного берега в поисках места, где можно бросить якорь и выйти из лодки, однако ничего подходящего не нашли и вынуждены были в конце концов зацепиться тросом с крючками на конце за какой-то выступ скалы, после чего с трудом выкарабкались на сушу. Сразу же я отправил несколько человек обследовать эту часть берега и постараться найти хотя бы пресную воду, и они вернулись через пару часов с несколькими литрами воды, которую набрали в расселинах скал. Ни речки, ни ручьев не обнаружили.

Питьевую воду набрали в расселинах скал.

Однако запас сил и бодрости духа у нас еще не иссяк. Мы подкрепились кусочком хлеба и глотком доброго вина и поплыли дальше вдоль берега, высматривая, где же можно пристать и чем-либо поживиться. На одной из скал мы заметили наконец заросли кокосовых пальм, и я отрядил туда нескольких смельчаков. С огромным трудом они взобрались на вершину, а потом на деревья и набрали десятка два огромных кокосовых орехов, которые мы с неменьшим трудом втянули на борт баркаса, несмотря на противодействие волн океанского прилива. Каждый из команды получил по одному ореху, который был и сытной едой, и не менее сытным питьем, и потом мы вернулись в бухту, где провели предыдущую ночь.

На следующее утро я рассчитывал выйти в море, но погода не позволила: мы остались на месте и после скудного завтрака (я с настойчивостью бывалого моряка продолжал экономить на еде и питье) почти все отправились в глубь острова, что было очень нелегко из-за его рельефа.

Втягивают плоды кокосов на баркас.

Одолеть кручи нам помогли ползучие растения: их длинные вьющиеся плети привели нас на самый верх, где мы обнаружили небольшое скопление хлебных деревьев и несколько брошенных туземных хижин. Под нами было глубокое ущелье, за которым открывался вид на дымящийся вдали вулкан, а спустившись в ущелье, мы смогли поближе подойти к его подножию, где все было покрыто застывшей лавой. Пейзаж, скажу я вам, производил удручающее впечатление: казалось, жизнь на Земле вообще прекратилась, остались одни только голые камни.

Мы поторопились уйти оттуда и вернулись на свою стоянку измученные, голодные и встревоженные всем виденным. Было ясно, что остров либо совсем необитаем, либо люди посещают его от случая к случаю, и, значит, здесь мы не сможем запастись ничем, что помогло бы в долгом и опасном путешествии, которое нам предстоит. В довершение ко всему те, кто оставались возле лодки и занялись рыбной ловлей, сообщили нам, что съедобной рыбы им не попалось, да и вообще улов жалкий.

Вдали дымился вулкан.

И все же у меня теплилась надежда, что где-то на острове должны быть люди, и потому лучше все-таки задержаться здесь и постараться их найти, чем отправиться в безбрежный океан почти не подготовленными, не зная, где и когда сможем пополнить запасы воды и пищи. Но, с другой стороны, какими окажутся люди, которых мы встретим тут, если они появятся? Не грозит ли нам в этом случае не меньшая опасность, чем свирепый шторм или голод и жажда в океане? Так что если останемся, то необходимо подумать о своей безопасности.

В одной из скал, возвышавшихся над берегом, мы обнаружили глубокую пещеру, вполне пригодную для того, чтобы укрыться, отдохнуть, поспать. Взобраться туда было нелегко — и, значит, неожиданное нападение нам не угрожало. Здесь будет главное убежище, а на баркасе оставим несколько дежурных. Так мы и сделали.

Пещера в одной из скал над берегом.

Этой ночью мы отдохнули на славу: в пещере у нас даже горел костер, мы ели горячую пищу, пили чай и потом хорошо отоспались. Я даже попытался отбросить печальные мысли о случившемся, о том, что нас ждет впереди, и уснул крепким сном…

Продолжаю несмотря ни на что свои записи. Пятница, 1-е мая. С наступлением рассвета мы опять разошлись группами по острову, и на этот раз одна из групп столкнулась с местными жителями: двумя мужчинами, женщиной и ребенком. Не знаю, каким способом они передают свои сообщения, но к полудню возле нас на берегу было около трех десятков туземцев, и, наученные, видимо, своим прежним опытом общения с белыми людьми, они принесли для продажи или обмена кувшины с водой и плоды хлебного дерева. Среди них не было вождя, однако настроены они были вполне доброжелательно и не гнушались принимать от нас в виде платы бусы и пуговицы.

Моряки из другой группы рассказали мне, что во время своего похода видели вдали обработанные поля, и это натолкнуло меня на мысль, что на острове могут быть колонисты и нужно попробовать их найти, но передвигаться при этом не по суше, что трудно и опасно, а по воде, что тоже нелегко, но все же грозит меньшими бедами. Итак, ждем подходящей погоды на море…

Идет бойкий товарообмен.

Обступившие нас туземцы были немало удивлены, что мы приплыли не на огромном корабле, а на каком-то баркасе, и жаждали узнать, где же наше судно с высоченными мачтами, пушками и большим количеством людей. Что им сказать? Что оно вот-вот прибудет сюда? У них хватит здравого смысла не поверить, хотя бы потому, что на бескрайнем просторе океана, особенно если смотреть со скал или с холмов, не видно ни одного паруса. Сказать им всю правду? На это я не решался в целях нашей безопасности и потому поведал историю о том, как судно наше перевернулось и затонуло, и что только мы чудом сумели спастись. Мой рассказ вызвал у них скорее удивление, нежели печаль, и главный их вопрос — повторяли они его много раз — был: нет ли у нас с собою гвоздей. Зачем им понадобились гвозди, понятия не имею.

Хотя торги за отсутствием у нас ходового товара шли не слишком успешно, к вечеру наши запасы возросли, и я был доволен. Хорошо было и то, что с заходом солнца туземцы ушли в мирном расположении духа и можно было рассчитывать, что утром они явятся в том же настроении и снабдят нас еще чем-нибудь полезным для путешествия.

Капитан Блай сообщает туземцам, что его корабль утонул.

Действительно, уже с утра они начали приходить к нам со стороны гор, а с моря подошли две лодки, и в них тоже было полно народу. И с той, и с другой группой прибыли вожди — один постарше, другой совсем молодой. Каждому из них я преподнес по старой рубахе и кинжалу. Они спрашивали о капитане Куке, о плававшем вместе с ним Кларке, и мы беседовали почти как старые знакомые. Обоих вождей весьма интересовало, что же случилось с моим кораблем, и это меня несколько насторожило. Помимо всего я вспомнил, может быть, и некстати, как погиб в этих краях мой добрый друг капитан Кук.

Тем временем число туземцев на берегу увеличилось, и я, кажется, начал понимать, что они задумали: вытащить наш баркас на берег! Для чего? Чтобы окончательно лишить нас возможности уплыть.

Подарки обоим вождям.

«Что же делать? — лихорадочно соображал я. — Какие у нас силы для сопротивления? Туземцев уже, наверное, больше сотни, нас всего девятнадцать. У них — короткие копья, но главное их оружие, которое почти все держат в руках, — это камни, во множестве разбросанные по берегу. А наше оружие — четыре старые сабли, две из которых валяются на дне баркаса».

«Что же делать? — продолжало стучать у меня в голове. Многие из туземцев уже приблизились вплотную к тросу, протянутому на берег от баркаса, ухватившись за который, можно вытащить его на сушу. — Медлить нельзя!..» С угрожающим криком я выхватил свою саблю из ножен и взмахнул ею. Это подействовало: туземцы отпрянули, обстановка вроде бы разрядилась. Мы даже совершили еще несколько торговых сделок с теми, кто хотел этого, а также продолжали беседовать и обмениваться улыбками. Но я был все время начеку, старался не выпускать из поля зрения вождей и успел отдать приказание своим морякам — понемногу, стараясь не вызывать подозрений, переносить на баркас решительно все, что оставалось на берегу, от которого, сказал им я, мы должны отплыть, как только зайдет солнце.

На берегу же, к нашему смятению, становилось все больше людей, они стучали камнями. Можно было спятить от одного этого стука, но я знал, что, кроме всего, он был сигналом к началу атаки.

Капитан Блай пытается отогнать туземцев.

Тем не менее я делал вид, что ничего плохого не происходит, мы еще немного поели и предложили вождям к нам присоединиться, но они отказались. После еды мы продолжили переносить продукты в баркас, внимательно следя за действиями туземцев, которых стало еще больше, и, судя по тому, что они зажгли костры, у них было твердое намерение оставаться здесь всю ночь. Когда же они собираются атаковать нас? Возможно, ближе к утру, когда нас сморит сон?

Я передал распоряжение тем, кто находился на баркасе, чтобы они подплыли как можно ближе к берегу и были готовы, если нам всем удастся сесть в него, тотчас же выйти в море.

Стук камней друг о друга — сигнал к началу атаки.

Напряженность нарастала, я это чувствовал и, как только солнце стало опускаться за горизонт, велел своим людям взять все, что еще оставалось, и, не обращая ни на кого внимания, решительно входить в воду, идти к баркасу и садиться в него.

В этот момент оба вождя обратились ко мне с одним вопросом:

— Разве вы не останетесь с нами в эту ночь на берегу?

— Нет, — ответил я резко, — спать мы должны на лодке. А утром, возможно, продолжим нашу торговлю.

Лицо старшего из вождей исказилось от ярости, и он прошипел:

«Мы убьем вас!»

— Если не останетесь на берегу, мы убьем вас!

Несмотря на эти слова и на ужас, который охватил меня, я не остановил своих людей, направлявшихся к баркасу. Но одного из них — это был наш кладовщик — я подозвал, чтобы тот находился рядом со мной. Но когда все наши уже сели в баркас и я ступил в воду, чтобы последовать за ними, кладовщик вдруг помчался обратно — к тросу, протянутому с баркаса на берег… Что он делает? Зачем? Ведь трос можно обрубить с другого конца, уже из лодки!

Меня затащили на баркас, мы все кричали, звали кладовщика, но было слишком поздно: мы стали свидетелями того, как на него набросилась толпа туземцев. Несчастного сбили с ног и принялись добивать камнями. Другие туземцы начали кидать камни в нас, третьи пытались притянуть баркас к берегу, ухватившись за трос, но мы вовремя обрубили его и сумели отплыть подальше, прежде чем град летящих камней причинил нам более серьезные повреждения, нежели рубцы и ссадины.

Однако на этом наши злоключения не кончились: туземцы не оставили мысли разделаться с нами. За что? Чем мы их оскорбили?.. Времени на размышления не было: они уже садились в свои каноэ, я насчитал двенадцать лодок, некоторые из них нагружены камнями. Судя по всему, в их планы входило окружить нас и заставить вернуться к берегу.

Капитана Блая втаскивают в баркас. На берегу туземцы убивают кладовщика.

Господи, неужели нас всех ожидает участь несчастного кладовщика или бедного капитана Кука?..

Мы уже сидели на веслах и отчаянно работали ими, тьма над морем сгущалась — что было нам на пользу. Но каменные снаряды продолжали лететь в нас, туземные лодки были достаточно скороходными, а их гребцы распалены погоней и ненавистью. Защищаться нам было нечем — разве что возвращать им камни, попадавшие к нам на борт. Но мы не обладали такой ловкостью в обращении с этим видом оружия. Не могли мы держать первенства и в скорости, что грозило пленом и неминуемой гибелью. Нет, увеличить скорость все-таки можно! Просто баркас перегружен людьми и всем прочим. Правда, на одного человека уже стало меньше — мир его несчастной душе… Остальные, слава Богу, пока еще живы, и нужно сделать так, чтобы остались живыми! И значит, необходимо избавляться от лишнего груза… Но что считать лишним?

Все эти мысли мелькали у меня в голове, а между тем туземные лодки уже нагоняли нас. Что же выбросить за борт?.. Что?..

Капитан Блай выбрасывает за борт предметы одежды.

В полном отчаянии я схватил первое, что попало под руку: это была брошенная в беспорядке наша верхняя одежда — тяжелые матросские куртки, штаны…

Наверное, вы думаете, что после этого баркас птицею понесся по волнам? Этого, к сожалению, не произошло, но чудо все равно свершилось: туземцы, все как один, замедлили ход своих каноэ и принялись подбирать выброшенные мною вещи. Казалось даже, мы сумели вырваться вперед, и, что главное, на море опустилась почти полная тьма — внезапно, как это бывает в южных странах. И в этой тьме мы с огромным облегчением разглядели, что наши преследователи повернули обратно.

Теперь можно было обменяться сожалениями по проводу судьбы Джона Нортона, так звали погибшего кладовщика. Он был довольно молод и плавал со мной всего второй раз. И он был славный парень…

Туземцы подбирают выброшенную в море одежду.

Что касается нападения туземцев, то однажды я уже пережил нечто подобное — нас тоже было очень мало, а их много, и случилось это вскоре после гибели капитана Кука. Как вы понимаете, тогда я тоже выжил, хотя отделался некоторым испугом. Однако ни тогда, ни сейчас я не понимал причины их враждебности. Это с одной стороны. А с другой — меня и тогда, и сейчас удивляла легкость и быстрота, с которыми они оставляли намерение разделаться с нами и переключались на совсем другое. Например, на ловлю и разглядывание наших курток и штанов. Сущие дети, прямо-таки!..

Еще день назад я намеревался плыть к острову Тонгатабу, но после того, что сегодня произошло, опасался столкнуться там с еще одним не слишком дружеским приемом. Даже если для нашей жизни не будет угрозы, тамошние жители вполне могут отобрать у нас баркас и лишить тем самым последней надежды на возвращение в Англию.

Я поделился своими сомнениями с командой, и все меня заверили, что хотят одного — вернуться домой, и ради этого готовы на любые лишения. Что ж, я думал так же. Я сказал им, что в таком случае нам нужно держать курс на большой остров Новая Голландия. Еще его называют Австралия. А на севере от него есть другой остров — Тимор, на котором, насколько мне известно, расположены голландские поселения. Если доберемся туда, нас снабдят всем, что нужно для благополучного возвращения в Англию.

Ставят паруса и держат курс на Новую Голландию.

Так я говорил своим товарищам по несчастью, сам не очень веря, что такое осуществимо. Но надеясь на это.