Действующие лица

В этом случае, так же как и в предыдущем, возникают трудности с установлением личности главного актера Сэкисо (Ши-шуан). До нас дошли сведения о семи монахах, носивших это имя, но лишь двое из них были знаменитыми мастерами, поэтому пятерых остальных мы можем сразу отбросить.

Сэкисо Кэйсё (807–888) — дзэнский мастер периода Тан был современником Тодзана, Риндзая, Токусана и других. Он стал священником в тринадцать лет. Вначале он изучал Винаю, но впоследствии утратил к ней интерес и перешел к дзэн. Он обучался у Исана, достиг просветления у Дого и стал духовным наследником последнего.

Сэкисо Соэн (986-1039) — мастер династии Сун, духовный прадедушка Тодзана Госо из предыдущего случая. Далекий от первого Сэкисо во времени и линии передачи, второй Сэкисо стал священником в возрасте двадцати двух лет, посещал знаменитых дзэнских мастеров своего времени и занял место Фуннё Дзэнсё.

Трудность в том, что у нас нет других письменных свидетельств, на основе которых можно было бы определить, кому из этих Сэкисо принадлежит вопрос этого случая. Вот три причины, почему мы должны отдать предпочтение второму из них.

Во-первых, «древний мудрец», о котором говорится в настоящем случае, — это Тёса, продолжатель дела Нансэна, духовный брат Дзёсю и, стало быть, современник первого претендента Сэкисо Кэйсё. Если Тёса назван в случае «древним мудрецом», то речь, скорее всего, идет о позднем Сэкисо.

Во-вторых, Сэкисо Соэн — духовный предок Мумона, и поэтому последний мог включить в сборник этот случай по сентиментальным причинам.

В-третьих, мы встречаем вопросы о тридцатиметровом столбе у Госо, духовного правнука Сэкисо Соэна по линии Ёги и Хакууна, и у Тосоцу из случая XLVII, который также был духовным правнуком Сэкисо Соэна по линии Орю и Хохо. Во всем этом Като следует Иноуэ. Донкан, кажется, признает только одного Сэкисо, а именно Кэйсё, биографию которого он приводит. Дзимбо также упоминает только одного Сэкисо Кэйсё.

Самым надежным здесь является первый аргумент, базирующийся на словах Мумона «древний мудрец». Достаточно ли этих слов, чтобы считать, что речь идет о втором Сэкисо? Быть может, Мумон знал только одного Сэкисо? Или, быть может, приписывание этого коана Сэкисо было традицией его времени? Почему Мумон не назвал автора стихотворения Тёса? Может, он не знал его имени? При каких обстоятельствах современники Мумона называли кого-то «древним мудрецом»? Каково было представление об истории дзэн в эпоху Мумона?

Какими бы ни были ответы на эти вопросы, мы ничего не знаем об истории возникновения этого коана. Известно, что Сэкисо часто использовал его. Это был его любимый коан. Иноэу считает, что этот коан (№ 2878 в сборнике Дзэммон Коан Тайсэй) принадлежит Нансэну, который был хронологически предшественником обоих Сэкисо. В пользу гипотезы о принадлежности этого коана Нансэну говорит и то, что форма коана в стихотворении Тёса более совершенна, чем форма коана в изложении Сэкисо. Фактически Тёса дает гэ, или стихотворный комментарий на коан, и поэтому создается впечатление, что автор коана — предшественник Тёса. Таким образом, вполне возможно, что Мумон по ошибке приписал Сэкисо коан Нансэна.

Сведения о Тёса приводились в третьем томе серии Дзэн и дзэнские классики. Он был довольно странным типом из тех, о которых говорят «перекати-поле». Всю жизнь Тёса путешествовал и проповедовал там, где ему хотелось. Почти ничего не известно о его жизни до того времени, когда он пустился странствовать. Мы знаем только, что он стал настоятелем храма Рокуон после Нансэна. Монахи боялись Тёса и прозвали его Тигром Горной Вершины.

СЛУЧАЙ

Сэкисо спросил: «Как можно подниматься вверх с вершины тридцатиметрового столба?» Кроме того, древний мудрец сказал:

Сидящий на верхушке тридцатиметрового столба Встал на Путь, но главного все еще не постиг. Он должен подняться выше, чем тридцатиметровый столб, И проявить подлинное «я» в десяти направлениях.

В случае LXXIX из Сёёроку приводятся обстоятельства, в которых Тёса сочинил этот стих. В этом сборнике говорится:

Тёса велел одному послушнику повидать монаха по имени Э [185] и посоветовал, что нужно у него спросить.

— Как, вы чувствовали себя до встречи с Нансэном? [186] — спросил послушник у монаха Э.

Монах Э некоторое время молчал. Тогда послушник снова спросил у него:

— А как вы чувствуете себя после этой встречи?

— Ничего особенного, — ответил Э. Послушник вернулся и рассказал об этом Тёса.

Тёса сказал [дальше следует стихотворение из настоящего случая].

— Как можно подняться выше тридцатиметрового столба? — спросил послушник.

— Горы в провинции Росю; реки в провинции Рэйсю, [187] — ответил Тёса.

— Не понимаю, — пожаловался послушник.

— Четыре моря и четыре озера превращаются в Царя, [188] — сказал Тёса.

КОММЕНТАРИЙ

Если ты поднялся над верхушкой столба и повернулся на месте, что здесь хвалить или порицать? Но все же скажи мне, как можно подняться выше верхушки тридцатиметрового столба? Ага!

Мумон говорит, что, если мы прыгнем с верхушки столба, своего собственного или столба другого человека, мы можем любить наших врагов, потому что у нас их больше нет. «Все вещи трудятся вместе во имя всеобщего блага». Здесь мы должны остановиться и не цитировать дальше, как сделал Вордсворт, сказавший:

Но это всего лишь слова. Мумон спрашивает у нас, как нам прыгнуть из смерти в жизнь. Кто-то грубит, кто-то хнычет, у кого-то плохой характер; как нам реагировать на это? Этот вопрос напоминает вопрос Сэкисо. Чтобы на него ответить, мы должны приложить немало умственных усилий. Продолжать стоять на нашем (на первый взгляд) высоком пьедестале недостаточно. На самом же деле мы не находимся на верхушке столба, мы утопаем в трясине самовлюбленности и блуждаем среди колючих зарослей мыслительных построений. Только воля может освободить нас, но наша воля не может освободить других. Другие останутся бестолковыми, полными заблуждений, равнодушными, вульгарными и раздражительными.

СТИХОТВОРЕНИЕ

Глаз Будды находится над нашими двумя глазами. Вначале это был глаз на лбу Махесвары, восьмого из двадцати дэв. Затем этот глаз стал символизировать единство за пределами двойственности. Таким образом, в буддизме выражение «видеть одним глазом» противоположно по смыслу английскому слову one-eyed (одноглазый), которое означает «ограниченный», «неспособный видеть вещи в перспективе».

Третий глаз есть у каждого. Все живые существа и даже неживые объекты наделены им. Все пользуются им, сами того не подозревая. Именно с помощью этого глаза мы читаем поэзию и, как это ни странно, слушаем музыку. Можно даже сказать, что этот глаз видит вещи, каковы они есть, поскольку вещи предстают перед нами в своем подлинном виде (только) тогда, когда мы видим их этим глазом.

Конец стихотворения интересен. Зрячие ведут зрячих; слепые ведут слепых. Все ведут и всех ведут. Выражение «слепец, ведущий за собой толпу слепцов», происходит из Нирвана-сутры (глава XXIX), но вопрос Сэкисо возник, скорее всего, в результате наблюдений за уличными акробатами, которые были популярны в старом Китае (их изображения сохранились, например, на посуде, которая хранится в Храме Сёсоин в Наре). Эти акробаты проделывали разные трюки, стоя на верхушке столба, который держал на голове другой человек. Дзэнские мастера, наблюдая за такими представлениями, думали: «Какой замечательный талант! Но в дзэн нужно пойти дальше этого!»