Поход за реабилитацию германского фашизма и его политики возглавляет западногерманская нео-нацистская историография, осуществившая за последние два десятилетия полную переоценку истории гитлеровского режима.

Лейтмотивом этой историографии является провозглашение гитлеровской диктатуры явлением закономерным, необходимым и неотъемлемым этапом национального развития Германии. Отсюда — оправдание внутренней и внешней политики гитлеровцев.

Историография, политически связанная с неонацистским движением и организациями, реваншистскими союзами и землячествами, с правым экстремистским крылом ХДС/ХСС, создала обширную литературу по так называемой «проблеме вины», в которой последовательно проводится курс на реабилитацию гитлеровской партии, ее идеологии и политики, органов фашистской диктатуры и осужденных Судом народов нацистских преступников. Эта литература служит вполне определенным политическим задачам — отравить сознание населения Западной Германии ядом реваншизма, милитаризма и антикоммунизма, воспрепятствовать проведению в жизнь политики разрядки международной напряженности и безопасности в Европе.

Выдвинутая реакционной историографией «проблема вины» не имеет ничего общего с научным анализом исторического прошлого. Фрейдистское понятие «комплекса вины» и связанного с ним «комплекса неполноценности», присущее якобы отдельному индивиду и отягощающее его на протяжении всей жизни, реакционные социологи и историк переносят на немецкую нацию, которая, по их мнению, придавлена и скована несправедливыми обвинениями. Задача реакционной историографии сводится к тому, чтобы «освободить» нацию от ощущения вины за преступления гитлеризма. На деле же решение «проблемы вины» в ее реакционном, националистическом, неофашистском истолковании сводится не столько к доказательству невиновности немецкой нации за развязанную Гитлером войну и преступления фашизма, сколько в первую очередь к тому, чтобы доказать, что гитлеровский режим свободен от всякой ответственности перед немецким народом и народами мира за те катастрофические последствия, к которым привело его двенадцатилетнее господство.

Вопрос о «снятии вины с немецкой нации» и о реабилитации нации в целом сам по себе надуман с целью фальсифицировать истину. Марксистско-ленинской историографии вообще чуждо понятие «национальной вины». Она исходит из классового анализа исторического прошлого, а вину за преступление германского фашизма возлагает не на весь немецкий народ, а на германский разбойничий империализм и милитаризм и их прямое порождение — гитлеровский режим. Она, далее, исходит из того, что вину за преступление фашистского режима несут конкретные социальные силы, — монополистический капитал и вскормленное им гитлеровское государство, гитлеровская партия и их различные карательные органы, командование вермахта и генеральный штаб германского рейха. Эту точку зрения Советский Союз отстаивал на процессе главных военных преступников в Нюрнберге, и она нашла свое юридическое отражение в приговоре Международного военного трибунала.

Германский разбойничий империализм и порожденный им гитлеровский фашизм совершили чудовищные преступления перед народами всего мира и прежде всего перед советским народом. Развязанная гитлеровцами война унесла более 20 млн. жизней советских людей. На территории СССР фашистские оккупанты истребили и замучили более 6 млн. мирных жителей. Многие сотни тысяч советских людей уничтожены в гитлеровских лагерях смерти — Освенциме, Дахау, Майданеке, Бухенвальде и др. Свыше 4 млн. советских граждан были угнаны гитлеровцами на фашистскую карторгу и многие из них там погибли.

Германский фашизм причинил нашей стране огромный материальный урон. Гитлеровцы сожгли и разрушили 1710 наших городов и поселков городского типа, более 70 тыс. сел и деревень; свыше 6 млн. зданий было уничтожено фашистами» без крова осталось около 25 млн. человек.

Фашистские захватчики разрушили 32 тыс. промышленных предприятий, 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов, 2890 машинно-тракторных станции. Они разгромили 40 тыс. больниц, 84 тыс. школ и других учебных и научно-исследовательских учреждений.

Неисчислимые страдания принес гитлеровский фашизм и многим другим народам. За годы оккупации Польши гитлеровцы убили и замучили 6 млн. польских граждан. Страна подверглась беспощадному грабежу, было уничтожено почти 40 % национального имущества. Беспощадному ограблению со стороны германских монополий в течение всей войны подвергался болгарский народ. Огромные жертвы в героической борьбе с оккупантами понесли народы Югославии — погибло свыше 1,7 млн. человек, в том числе около 50 тыс. коммунистов.

Прямым и непосредственным виновником этих чудовищных преступлений является германский фашизм.

Идеологическое наступление реакции, призванное реабилитировать гитлеровский фашизм, началось еще в середине 50-х годов и осуществлялось систематически реакционной западногерманской буржуазной историографией. Предпринятая ею ревизия истории гитлеровского рейха и его политики преследовала цель — отвести обвинение от руководящих кругов западногерманского монополистического капитала и генералитета бундесвера." Однако в то время открыто ставить вопрос о невиновности Гитлера и его клики, карательных органов рейха, прославлять «воспитательное воздействие» концентрационных лагерей, начисто отрицать всю кровавую историю фашистской диктатуры реакционные буржуазные историки консервативного правления еще не решались. И как один из этапов на пути пересмотра «проблемы вины» реакционной историографией был выдвинут тезис о «единоличной вине Гитлера».

Своеобразной вехой в развитии и «обосновании» тезиса о единоличной вине Гитлера явилась, в частности, брошюра начальника генерального штаба вермахта Ф. Гальдера «Гитлер как полководец», посвященная доказательству «единоличной ответственности» Гитлера за поражение рейха во второй мировой войны и реабилитации генералитета. Аналогичные утверждения содержат мемуары осужденного в Нюрнберге военного преступника гроссадмирала Деница, как известно, назначенного Гитлером своим преемником на посту главы фашистского рейха.

Реакционная историография все отчетливей ставила своей задачей осуществить операцию «отчуждения» гитлеровского генералитета от фашистского режима. Этой задаче служили мемуары гитлеровских военачальников Шпейделя, Хойзингера, Асмана и других, вышедшие в свет в течение последних двадцати лет. Кроме стремления отмежеваться от деяний гитлеровской национал-социалистической партий, СС и гестапо, эти авторы настойчиво проводят мысль о том, что основным уроком мировой войны является необходимость образования единого общего фронта всех противников Советского Союза и поддержание «западной» солидарности. Именно эти идеи получили дальнейшее развитие в трудах ряда буржуазных историков ФРГ. Г.-А. Якобсен утверждает, например, что вину за те исторические последствия, к которым привел разгром гитлеровской Германии, и в первую очередь за ослабление мировой системы империалистического господства, несут не только дипломаты и военное руководство Германии, но и прежде всего политическое руководство США и Великобритании — так как последние не использовали всех своих возможностей, чтобы ослабить СССР в годы войны. Антигитлеровскую коалицию Якобсен считает «противоестественной» по своему существу. Хотя Гитлер, по мнению Якобсена, несет вину и за поражение Германии, однако главная вина его заключается в «недостаточном антикоммунизме» (!), вследствие чего Германия внесла «недостаточно весомый» вклад в борьбу против коммунизма.

В интерпретации легенды об единоличной вине Гитлера непрерывно происходили изменения. Так, Г. Биндер в своем стремлении реабилитировать гитлеровский генеральный штаб и фашистский генералитет договорился до того, что объявил гитлеровский генштаб основным ядром… сопротивления фашизму. Начальника гитлеровской контрразведки адмирала Канариса он изображает в качестве спасителя борцов Сопротивления от фашистских репрессий. По утверждениям В. Герлица, П. Карелла, Г. Дамса, Г. Бухгейма и других, гитлеровские полководцы являли собой чуть ли не пример рыцарского поведения и верности патриотическому долгу. Генералы вермахта согласно этой легенде противились пагубному курсу Гитлера и даже якобы вступали с ним в споры. Нечего и говорить, что реакционные историки решительно отвергают какую бы ни было вину гитлеровских военачальников за чудовищные преступления немецко-фашистских войск на оккупированных территориях.

Еще в начале 50-х годов реакционная западногерманская историография, в первую очередь Г. Ротфельс, Г. May и Г. Краусник, выдвинула легенду о так называемых «Dabeigebliebene» («остававшихся при этом») как решающей силе антифашистской борьбы в Германии. Речь шла о чиновниках аппарата гитлеровского государства, офицерах и дипломатах, интеллигенции, находившейся на службе у фашистского режима. Стараясь реабилитировать их и освободить от какой-либо ответственности за преступления фашистского режима, западногерманские историки Г. May и Г. Краусник писали, например, что «успешно руководить такой борьбой (против фашизма. — А. Б.) могли только те, кто сам оставался в аппарате тотального государства, либо установил связи с руководителями ключевых позиций, словом те, кто имел в своем распоряжении средства материальной помощи».

Шли годы и легенда о «Dabeigebliebene» разрасталась и принимала новые формы. Особенно много стараний приложила западногерманская реакционная историография, стремясь доказать «непричастность» хозяев монополий и банков, магнатов тяжелой индустрии преступлениям фашистского режима. Затушевывая прямую связь и самые тесные контакты, существовавшие между наиболее реакционными кругами финансового капитала Германии я его политическим инструментом — фашистской диктатурой, реакционные историки создали миф о мнимых противоречиях, которые якобы существовали между промышленниками и Гитлером, и о полном подчинении монополий нацистской партии и государственному аппарату. «Хозяйство, — утверждает историк Т. Фогельзанг, имея в виду владельцев монополий, — стало пленником национал-социалистского государства и потеряло всякие возможности для самостоятельного развития».

Конечно, гитлеровская диктатура за годы своего господства создала в стране механизм, при помощи которого осуществлялось государственно-монополистическое регулирование экономики страны с целью быстрой милитаризации всего хозяйства. Однако, как свидетельствуют факты, интересы монополий. при этом нимало не ущемлялись. Напротив, прибыли крупнейших монополий при фашизме резко возросли. Так, доходы концерна Круппа за период с 1933 по 1939 г. увеличились в 3 с лишним раза, «И. Г. Фарбениндустри» с 1935 но 1939 г. — в 2 раза, Маннесмана почти в 5 раз. Значительно возросли и прибыли германских банков. Рассуждение о монополиях — «пленниках» фашистского режима преследуют лишь одну цель — освободить их от ответственности за злодеяния последнего.

С этой же неблаговидной целью — реабилитации крупнейших германских монополистов Круппа, Флика, владельцев концерна «И. Г. Фарбениндустри», вскормивших гитлеровцев и проложивших им дорогу к власти, — написаны «исследования» Т. Вильмовски, А. Книрирна и О. Кранцбюллера, которые старательно обходят вопрос об источниках финансирования гитлеровской партии накануне и в первые годы фашистской диктатуры, пытаются опровергнуть давно и неопровержимо доказанные факты о том, как монополии прокладывали Гитлеру путь к власти.

Появились также «исследования», призванные реабилитировать уже не только гитлеровский генеральный штаб, генералитет вермахта и крупных промышленников н банкиров, но и аппарат гитлеровского государства, многочисленных служащих различных рангов. Западногерманский историк Г. Момзен посвятил серию статей теме «Чиновничество в третьей империи», в которой осуществил «операцию отчуждения» от фашистского режима и гитлеровского руководства уже в отношении министерской бюрократии. Он утверждал, будто бы между фашизмом и государством существовала принципиальная разница и даже противоречия, а государственный аппарат во все времена придерживался «конструктивной государственной тактики», в то время, как фашистское руководство осуществляло «разрушающий государство» курс. При помощи подтасовок и манипуляций западногерманская историография «доказывает», будто бы люди, которые, как широко известно, верой и правдой служили фашистскому режиму и были соучастниками всех его преступлений, не только не несут какой бы то ни было ответственности за это, но даже заслуживают уважения как борцы против бесчеловечности и тоталитаризма.

Уже известный нам Г. Якобсен выдвинул в развитие этой легенды свою схему, согласно которой особенно остро шла борьба в области внешней политики гитлеровской Германии между «негосударственными учреждениями партии» (нацистской. — А. Б.), с одной стороны, и «сознательными слугами государства» во внешнеполитическом ведомстве, с другой. Развивая далее свою концепцию, Якобсен утверждает, будто бы агрессивная политика гитлеровцев осуществлялась вопреки воле и намерениям подавляющего числа германских дипломатов, которые не могут нести за нее никакой ответственности. Так делается попытка реабилитировать весь личный состав ведомства Риббентропа, являвшийся организатором многочисленных провокаций накануне и в годы второй мировой войны, получают отпущение грехов гитлеровские дипломаты, многие из которых состоят и сегодня на службе во внешнеполитических органах ФРГ.

С целью реабилитации многочисленных звеньев и органов государственного и военного аппарата «третьего рейха» западногерманская буржуазная историография усиленно пропагандирует тезис о «принципиальном различии» или даже «противоречиях», которые будто бы существовали между фашизмом и государством. Согласно утверждениям некоторых историков, последнее, якобы скрыто и упорно сопротивляясь гитлеровской верхушке, «смягчало» и «амортизировало» наиболее бесчеловечные акты нацистского режима. Нетрудно заметить, что подобным путем вина за преступление фашизма возлагается только на узкий круг сообщников Гитлера, а решения Нюрнбергского военного трибунала о признании преступными ряда организаций фашистского государства ревизуются и объявляются недействительными.

Более того, даже организация СС, которую приговор Нюрнбергского трибунала безоговорочно признал преступной, подчеркнув, что она в сравнении с другими органами гитлеровской диктатуры «была еще более активным участником в совершении военных преступлений и преступлений против человечности», — с легкой руки Г. Момзена и некоторых других реакционных историков объявлена полем деятельности «ячеек антифашистского сопротивления». Многочисленные публикации неонацистских авторов объявляют эсэсовцев предтечами борьбы за «новую Европу», «первыми гражданами» Европы и «элитой нации». Неонацистские военные историки П. Гауссер, Е. Кроймер, К. Менерт, Л. Грейль, Е. Эстебан являются авторами монографий о кавалерах «рыцарского креста» из «ваффен-СС», об эсэсовских гренадерских частях, о «голубой дивизии» испанских фашистов, написанных в апологетическом духе. А западногерманский историк Г. Майер утверждает даже, будто бы руководство СС — Гиммлер и его приближенные — в конце войны старалось изменить «форму государства» для того, чтобы «Германия избежала худшей судьбы». Как пишет Майер, опора на СС — самую могущественную силу в стране могла бы иметь решающее значение для «оппозиции».

Так, освобождая от ответственности одну за другой преступные организации фашистского режима, реабилитируя гитлеровских военных преступников, реакционная историография пытается создать алиби для фашистского режима в целом. В ее изображении третий рейх становится отнюдь не государством кровавой террористической диктатуры, а «империей» дуализма, в которой якобы шла непрерывная борьба между разрушительной политикой фашизма, олицетворяемой Гитлером и небольшой кучкой его приверженцев, с одной стороны, и государством, включающим армию, бюрократию, «хозяев экономики», а в конце войны и СС, — с другой.

Мемуары бывших гитлеровских военачальников и крупных чиновников, «труды» реакционных буржуазных историков настойчиво повторяют мысль о некомпетентности фюрера в военных и государственных вопросах, о пагубном характере издаваемых им приказов и распоряжений. Естественно возникает вопрос: почему же военачальники, промышленники и служащие высоких рангов, понимавшие несостоятельность распоряжений фюрера, их пагубный для Германии характер, беспрекословно проводили эти распоряжения в жизнь? Для оправдания безоговорочного повиновения генералитета и высшего чиновничества Гитлеру, реакционная историография выдвинула и развила легенду об «иррациональном характере» власти Гитлера в его «демонической силе», которой якобы невозможно было противостоять.

Так, западногерманские историки Ф. Майнеке, Г. Риттер, М. Фрейнд, Л. Дехио утверждают, что причины возникновения фашизма в Германии не могут быть объяснены с позиции логики, поскольку сама гитлеровская диктатура носила «иррационалистический» характер, представляя собой загадочный, непознаваемый и необъяснимый феномен, который не может быть понят или объяснен последующими поколениями. «Гитлер и даже Геббельс оказывали магическое влияние на массы», — заявляет западногерманский историк Карл Миш. Об «околдовывающем влиянии Гитлера» твердит и Ф. Рихерт.

Легенда о «демонической» личности Гитлера, воспрепятствовать которой было якобы невозможно, представляет большое удобство для бывших нацистов, гитлеровских преступников, для реакционных кругов финансового капитала, которые сейчас отмежевываются от участия в подготовке национальной трагедии германского народа. Ведь, как остроумно заметил западногерманский публицист Гарри Просе, «ответственность за все то, что происходило в третьем рейхе, переносится из человеческой сферы в демоническую сферу… Лишь судьба виновата в том, что носитель зла Гитлер пришел к власти в стране».

Различные направления буржуазной историографии в течение многих лет готовили почву для полной реабилитации фашизма и коренной ревизии вопроса об ответственности за преступления гитлеровцев и развязанную ими войну.

В настоящее время эта ревизия уже открыто осуществляется неонацистами, реваншистским направлением западно-германской буржуазной историографии, окончательно сформировавшимся в конце 50-х Годов. Если буржуазные историки «консервативного» направления еще не решались полностью отрицать вину фашизма перед немецким народом и народами мира и подвергали переоценке лишь отдельные стороны истории фашистского рейха, сопровождали свои утверждения многочисленными оговорками и широко использовали псевдолиберальную фразеологию, то неонацисты поставили своей задачей осуществить тотальную переоценку всей истории гитлеровской диктатуры, ее внутренней и внешней политики. Неонацистский историк Г. Граберт, книга которого «Немецкий национализм после 1945 года» представляет собой попытку своеобразного историко-философского обоснования задач неофашистской историографии, считает, что уже произошел долгожданный коренной перелом в освещении истории недавнего прошлого Германии. Граберт призывает раз и навсегда решительно покончить с вопросом о вине Германии и создать «истинную» историческую картину 12-летнего господства гитлеровцев. «Обвинения, висящие над немцами, — утверждает Граберт, — угнетают нацию, препятствуют ее национальному самоопределению и национальному возрождению». Он обращается к правым политическим кругам ФРГ с призывом не препятствовать этому процессу, а, наоборот, способствовать ему и тем самым «проложить путь национальной демократии», т. е. неофашизму.

Мысль Граберта развивает другой представитель неонацистской. историографии Удо Валенди. Он утверждает, что побежденный якобы всегда несправедливо обвиняется победителем. Горько сетуют Граберт и Валенди на то, что западными державами не оценены должным образом «заслуги» гитлеровцев. Это особенно «несправедливо», пишут они, если учесть, что нацисты «выполнили задачу охраны и защиты Европы против коммунистической Евразии». Всю историю Германии в XX веке Граберт, например, вообще рассматривает через призму одного критерия: соответствия тех или иных событий традиционно «национальной линии». Такой подход характерен не только для неонацистов — это традиционная позиция реакционной буржуазной историографии. Но в рассуждениях Граберта есть важный нюанс: формой власти, адекватной «национальным интересам», для него является только гитлеровский режим, который он считает «закономерной н необходимой исторической фазой развития немецкой нации». Все «неприятности» послевоенного развития являются, по Граберту, лишь следствием того, что национал-социализму не удалось выполнить свои задачи.

Мысль о «спасительной миссии» гитлеровцев в особенно циничной форме развивает У. Валенди. Грубо искажая правду, он заявляет, что гитлеровцы захватили власть организованно и бескровно. При этом Валенди умалчивает о кровавом терроре, которым сопровождался захват власти фашистами, о чудовищной провокации с поджогом рейхстага и других общеизвестных фактах ликвидации буржуазно-демократических порядков в стране. Он умалчивает и о том, что, несмотря на террор, около 5 млн. избирателей отдали в марте 1933 г. свои голоса Коммунистической партии Германии, депутаты которой были вскоре лишены полномочий, брошены в тюремные застенки или вынуждены уйти в подполье. И все это названо «образцом революции, осуществляемой нацией высшего культурного уровня».

Агрессивная внешняя политика фашизма также изображается как акт «спасительной миссии» гитлеровцев. При этом главным «виновником» развязывания второй мировой войны объявляются Советский Союз и «мировой коммунизм». По утверждению неонацистских авторов, Германия должна была якобы вообще исчезнуть с лица земли. При этом они намеренно скрывают от читателя подлинные факты об отношении Советского Союза к германскому народу, о том, что даже в самые трудные годы Великой Отечественной войны Советское правительство, партия никогда не отождествляли гитлеровский фашизм с германским народом.

Особенно настойчиво реакционная историография пропагандирует свои «концепции» среди западногерманской молодежи. В школьных учебниках по истории процесс главных военных преступников в Нюрнберге изображается как «акт мести и несправедливости». Молодым западным немцам настойчиво внушается мысль, будто бы преступления, в которых обвинялись подсудимые в Нюрнберге, отнюдь не превышают «преступлений» держав антигитлеровской коалиции. В другом учебнике по истории подчеркивается, что правосудие в Нюрнберге осуществлялось не по германскому, а по англосаксонскому праву, и посему приговор суда не имеет законной силы. В школьном пособии, изданном в 1970 г. в Баварии, можно встретить «репортаж из будущего», где в форме дневниковых записей автор, некий Ганс Гейнрих, рисует картину будущей Европы, которая видится автору без коммунистов, без Советского Союза; повсеместно господствует некая «свободная демократия» с американцами на фоне кремлевских стен (!).

Как видим, находятся еще силы, которые и сегодня лелеют мечту об осуществлении с некоторыми поправками на время гитлеровских планов.