«Мероприятия по выявлению путей распространения запрещенных к употреблению веществ в стадии завершения. Узловые пункты накопления и перераспределения выявлены. Пункт производства не обнаружен. С целью его локализации установлена связь с Атрионом и проведен розыск объекта-нарушителя, неоднократно вступавшего в контакт с производителем. В настоящее время объект конвоируется к Терре тремя кораблями атрионов в сопровождении крейсеров резервной эскадры „М-7“.

В дальнейшем планируется:

1) камуфлировать присутствие на планете атрионов маскарадом, организованным в рамках мероприятий, приуроченных к коронации;

2) для обеспечения безопасности главного свидетеля, Рианны ВерДер-Саталь, включить ее как певицу Флориану в число лиц, приглашенных для выступления на концерте;

3) усилить оперативный штурмовой отряд, замаскировав прибытие бойцов и их присутствие на празднике под действия гражданских лиц;

4) увеличить штат службы охраны на основании инцидента, произошедшего в пограничной зоне портала, и под предлогом обеспечения безопасности прибывающих с Земли гостей;

5) пресечь возможные попытки фигурантов дела избежать ареста, для чего следует обеспечить присутствие на Терре в момент проведения активной фазы операции всех лиц, причастных к вышеуказанным преступным действиям либо подозреваемых в их совершении (подданных Терры и граждан Конфедерации, в том числе находящихся в настоящий момент на Земле) согласно прилагаемому списку».

(Из доклада о ходе операции «Танец с королевой» Н. Л. Саталя, агента-координатора спецподразделения «Рикс» разведслужбы Конфедерации, действующего под прикрытием)

— Я сама удивилась, когда Кир сообщил, что мы на Терру собираемся. — Изображение Гелии на маленьком экране моего вильюта поправило волосы и продолжило говорить: — Он, оказывается, уже дней пять как приглашение получил, а сказал мне об этом только вчера. И то лишь потому, что Жерар убедил его взять меня с собой. Его ведь тоже пригласили, и он боится, что я останусь без контроля. Намертво в меня вцепился, когда узнал, что это не я в репродуктивном смысле бесперспективна, а Кирай. Прямым текстом сказал, что по возвращении с Терры сделает мне официальное предложение через Бюро социальных отношений. А они при регистрации брака мнение опекаемых, которые никогда не имели гражданства, вообще не учитывают, только согласие опекуна требуется.

— Ты расстроилась? — Я вспомнила, как Гелия надеялась найти повод избежать повторного замужества.

— Я боюсь, — призналась землянка. Оглянулась, видимо убеждаясь, что рядом никого нет, и перешла на шепот: — Думала, может, сбежать? На Терре это легче сделать, чем на Земле. С другой стороны, Дима пообещал, что все уладит…

— Пообещал, значит, так и будет, — поддержала я. Уверена, после моей наводки способ отыщется. Да и я кое-что придумала как запасной вариант. Мне бы только с братом встретиться. — Ты о плохом даже не думай… Гелия, скажи, а почему ты гражданкой не попыталась стать? Ни до замужества, ни после. Работу не нашла?

— Работу?.. — смутилась моя визави. — Нет… Тут другое… Я просто… В общем… — Она беспомощно взглянула на меня через экран и все же призналась: — Нет у меня никаких способностей. Творческих талантов не проявилось: пою ужасно, мои рисунки лучше не видеть, для танцев и спорта комплекция и выносливость не подходят. Интеллектуальная сфера тоже не для меня — в основной школе я едва-едва базовый уровень освоила и поняла, что высшую школу точно не потяну. А кто же на работу возьмет неквалифицированного сотрудника? Это только на Терре еще есть ручной труд, где не требуется каких-то специальных знаний, а на Земле все автоматизировано. Такие, как я, остаются невостребованными и потому опекаемыми.

— А на Терру тебя отец не отпустил, — легко догадалась я.

— Он к этой планете настороженно относится, несмотря на то, что мама — террианка. Отчего-то вбил себе в голову, что взаимодействие наших планет человечеству исключительно во вред и ни к чему хорошему не приведет. Правда, об этом молчал, пока дедушка Рома был президентом. Боялся. А когда дедушка скончался и президентом стал Грозов, папа попытался свои выводы доказать на правительственном совете, какие-то факты приводил… Его поэтому и перевели на другую должность, хорошо хоть совсем не уволили. К тому же ведь просто работать на Терре недостаточно, чтобы гражданство получить. Должен быть высокий уровень дохода, тогда с него идут отчисления в бюджет Конфедерации, а за неквалифицированный труд платят совсем мало.

Вот как… Значит, Терра все же не влилась полноценно в Конфедерацию, как колонии на планетах Солнечной системы. В ней старые устои и новые веяния смешиваются в своеобразный коктейль весьма сомнительного качества. Оттого и террианки в отношении землян настроены не слишком позитивно.

— Флориана, ваш выход через десять минут, — строго напомнила Микуся, и я встрепенулась, сообразив, что за разговором совсем забыла о времени.

Впрочем, Гелии объяснять ничего не понадобилось, она и без слов все поняла, поскольку оповещение системы услышала, да и мой сценический образ тоже отличался от повседневного.

— Прости, я тебя отвлекла так не вовремя. Встретимся на Терре. Удачного выступления!

Я заблокировала вильют, чтобы не сработал в самый неподходящий момент, и, прежде чем отправиться на выход, еще раз придирчиво осмотрела свое отражение. Изумрудное платье сидит изумительно, украшения, подаренные Дмитрием, превосходно с ним сочетаются, как и туфельки на небольшом удобном каблучке, распущенные волосы лежат на плечах красивыми волнами, грим ярковат, но нельзя же выйти на сцену «бледной молью», как говорит Сарсон Яргович. И он прав. Люди приходят на концерт, желая увидеть яркое, запоминающееся зрелище. Не только проникнуться красотой звука, но и насладиться визуальными образами. Мы ведь и на «Дизаре» этим приемом пользуемся. Правда, там он помогает экзотам настроиться на зрителей, а здесь скорее наоборот — зрителям на артиста. Оттого и одежда, и внешний вид имеют такое большое значение.

— Я завтра выходная! Вот счастье-то!

— А мне еще два дня…

Мимо меня проскользнула пара девушек, затянутых в ярко-красные блестящие обтягивающие костюмы. Сапожки с высокими голенищами, пушистые веера в руках, гладко зачесанные волосы. Гимнастки.

— Фух, я выдохлась совсем…

— Соберись! Нам три номера отрабатывать.

— Я, кажется, связку потянула…

Танцоры столь же быстро, как и акробатки, исчезли у меня за спиной.

Для артистов МАСС выступления — всего лишь работа. Выполняемая качественно, с полной отдачей, как того требуют правила, придуманные самими людьми. И все же остающаяся обязанностью, дающей возможность быть свободной личностью.

— Привет, Фло! — Выскочив навстречу из-за драпировок сценической зоны, приветственно взмахнула рукой молоденькая блондиночка. Моя коллега, тоже певица, устало выдохнула и пожаловалась: — Зал сегодня ужасный. Сидят как истуканы, не расшевелить. Совсем зажра… Ой… — Она спохватилась, испуганно прикладывая ко рту ладонь, и покосилась на старающихся держаться незаметно мужчин из службы безопасности.

С некоторых пор их здесь стало немного больше, нежели раньше. С чем это связано, мы не знали, но гарантировать, что стоят они тут не для того, чтобы доносить руководству именно о таких пренебрежительных высказываниях, никто не мог.

Я понимающе улыбнулась и кивнула. Прикрыла глаза, прислушиваясь к происходящему на сцене, где игривая быстрая музыка не могла заглушить основательный топот, задорные взвизгивания и хлопки. Артисты исполняли «Зеленый шум». Когда этот номер закончится, наступит моя очередь.

Волнения я не испытывала. Просто ждала. Когда выходишь на сцену десять дней подряд, раз за разом повторяя одни и те же действия, потому как концертную программу не меняют, поневоле перестаешь нервничать. Впрочем, я и в первый раз не слишком сильно переживала, потому как в себе была уверена. В тот день меня будоражило и заставляло проявлять нетерпение лишь одно желание — увидеть восторг и нежность в глазах мужчины, сидящего в первом ряду.

Я для него пела. Именно поэтому меня не особо интересовала реакция зала. С профессиональной точки зрения я поступала неправильно, но мне почему-то это казалось не столь значимым. Мне было мало утром, выходя из спальни, нырять в жаркие объятия, а вечером, заставив себя закрыть проем перед оставшимся за дверью землянином, падать на кровать с распухшими от поцелуев губами. Хотелось большего. Жить для него одного. Чтобы он жил только ради меня. И от этого желания в мышцах поселялась предательская слабость, в животе что-то скручивалось в тугой узел, а сознание уплывало в грезы. Оставалось только удивляться, как в таком состоянии мне удавалось петь и контролировать эмоциональный поток. Гасить, а потом отпускать, обрушивая на зрителей одновременно со стекающей с моих губ мелодией.

Сегодня Дмитрия не было среди людей, сидящих в обитых бордовой бархатной тканью креслах. Он просто стоял у одной из дверей, оконтуренных изящным золотым барельефом, опираясь руками на высокие перила, идущие по периметру помещения. Покупать билет на каждый концерт — настоящее расточительство, и мне удалось договориться с дирекцией, чтобы моего бывшего опекуна пропускали в зал, а затем за кулисы. Теперь я знала цену всему, что могла предоставить Земля своим обитателям. И это знание отнюдь не радовало. Получив гражданство и, соответственно, допуск к ценовой базе, я беззвучно ахала, потрясенно хватаясь за голову и недоумевая, как Дмитрий не разорился, будучи моим опекуном?! Стоимость подаренного мне украшения, оплата жилых апартаментов, одежда, цены на ужины в ресторанах… И это притом, что уровень дохода у него отнюдь не самый высокий. Вот я и старалась компенсировать ему затраты так, чтобы это выглядело простой экономией. Потому как иного варианта ни он не примет, ни отдел социального финконтроля не пропустит, а не пойти на концерт и оставить меня без поддержки Дмитрий не мог.

Кстати, поддержка ведь заключается не только в присутствии на выступлении. Не менее важна она по завершении, когда в контрасте с оглушающей тишиной, в которую погружался зал, на меня обрушивался шквал оваций, цветов и… поклонников.

— Браво! Флориана, браво!

Едва придя в себя, зрители вскакивали с мест, хлопая в ладоши и требуя повторения. Но все же я, бросив взгляд в глубину зала и убедившись, что Дмитрий исчез, кланялась и старалась побыстрее уйти со сцены. Сарсон Яргович четко сказал: никаких выходов на бис. Время концерта лимитировано, и никто из артистов не имеет права отнимать его у других.

Вот и сегодня, скользнув между драпировками, я вышла в задний коридор. Через боковой уже давно зареклась уходить — там самым непостижимым образом оказывались эти самые поклонники. Их не смущала даже охрана, встающая на пути. Мне кидали букеты, записки с приглашениями, просили подойти, настаивая на личном знакомстве…

Подобное поведение землян меня тяготило. Оно было раздражающе неприятным. А особенно нервировало, когда кому-то удавалось невесть как пробраться мимо безопасников и неожиданно перегородить собой коридор, отрезав путь в гримерную.

— Мои комплименты, Флора. Ты изумительна.

Незнакомец, которого я раньше точно не встречала, вручил мне букет. Буквально вынудил его принять, потому как шагнул навстречу, вжимая в стену, а возможности просочиться мимо внушительной фигуры я не видела.

М-да… Кажется, теперь и этот ход небезопасен.

— Я с ума схожу, когда слышу твой голос. — Сделав еще один шаг, землянин окончательно меня заблокировал, уперев ладони в стену по бокам от моей головы. — Вторую ночь спать не могу. Ты невероятная, такая желанная. Флора, я прошу, впрочем, нет, не прошу, а настаиваю на приватной встрече.

— Предпочту обойтись без нее. Подарок заберите, пожалуйста. — Я ткнула в недешевый пиджак не менее дорогой букет.

— Неужели я так неприятен? — Темные глаза с неудовольствием покосились на цветы, но позы мужчина не поменял. — Почему отказываешь, птичка?

— Потому что предложение вы делаете моей невесте, — жестко отрезал суровый голос.

Пользуясь возникшим замешательством, я уронила букет, поднырнула поклоннику под руку и метнулась к Дмитрию. Оказавшись в его объятиях, вздохнула с облегчением, а бросив настороженный взгляд назад, увидела злую гримасу, которую незнакомец даже не попытался скрыть, несмотря на появившуюся охрану, теснившую его к выходу.

— Пожалеешь, — прошипел, угрожая непонятно кому. То ли мне, то ли моему спасителю.

Но я все равно инстинктивно прижалась к Дмитрию теснее.

— Испугалась? — спросил тот, заглянув мне в глаза.

— Немного.

— Наверное, мне все же лучше во время выступления сразу ждать тебя за кулисами, а не в зале стоять. Я не поспеваю за этими шустрыми субъектами.

Он с нетерпением, граничащим с досадой, посмотрел на мои накрашенные губы, совсем кратко поцеловал в темечко и, не выпуская из объятий, повел в гримерную. Пока я возилась с мембраной, чтобы убрать с лица косметику, мерил шагами маленькое помещение, а едва закончила, оказался рядом.

— Я соскучился, — выдохнул в губы, зарываясь пальцами в волосы и притягивая к себе.

— Я тоже… — успела ему ответить до того, как лишилась возможности говорить. Зато теперь я хотя бы не задыхалась — научилась целоваться и дышать носом. Кстати, это не только давало больше комфорта, но и усиливало рождающиеся ощущения, окрашивая их новыми красками — запахами.

О! В мире людей было так много естественных ароматов! Однако, словно этого недостаточно, земляне создавали искусственные комбинации, придавая дополнительную привлекательность себе и вещам.

Вот и сейчас, хоть Дмитрий и пришел без цветов, потому как их и без того уже некуда ставить, аромат подаренных им роз в сочетании с чем-то травяным и чуть горьковатым я все равно ощущала. Другие мужчины иначе пахли. Сарсон Яргович обожал свежий, который называл «морской бриз». От дирижера оркестра на десяток метров шла тяжелая пряно-дымная волна. Олег Романович, отец Дмитрия, предпочитал что-то легкое, едва ощутимое.

— Ванилька моя сладкая, — простонал Дмитрий, доказывая, что не я одна так остро все воспринимаю. — Я тебе не говорил, что после выступлений ты особенно сильно пахнешь? Не перебарщиваешь с духами?

С учетом того, что этими самыми «духами» я не пользуюсь вообще, заявление своеобразное. Получается, что моя атрионская сущность себя проявляет, воздействуя не только на воображение людей, но и на обоняние.

— Не говорил, — ответила я только на первый вопрос и поспешила уйти от скользкой темы: — А ты почему меня невестой назвал? Я вроде как твоя девушка.

— Не «вроде как», а самая настоящая. — Дмитрий щелкнул меня по кончику носа. — Только таким, как этот мажор, лучше думать иначе. Оптимальнее всего, что ты чья-то жена и как минимум с тремя детьми.

— Понятно. А кто такой «мажор»?

— Тот, кто привык, что все достается ему без особых усилий, просто потому, что он этого пожелал.

— Как твоему брату? — ляпнула первое, что пришло в голову, ведь образ Эдуарда был так близок к описанию.

— Да. Эду, как и Гелии, учеба совсем не давалась. Я думал, что он тоже в итоге опекаемым останется. С его уровнем знаний невозможно найти работу. Но отец решил иначе. Поспособствовал развитию строительной корпорации и брата туда пристроил. На Терре на уровень образования не смотрят.

— А Гелия? — ахнула я, осознав всю несправедливость ситуации. — Почему ей не нашли хорошую и легкую работу на Терре, а банально выдали замуж, даже не особенно интересуясь ее мнением? Почему ты ничего для нее не сделал?

— Не мог, любимая, — вздохнул Дмитрий. — Опекуном Гелии, как и Эда, был отец, он принимал решения, не особенно прислушиваясь к тому, что об этом думают другие.

— Но ведь он был твоим опекуном тоже? До момента получения гражданства.

— Н-нет, — замялся Дмитрий. — Когда я на свет появился, родители еще на Терре жили, поэтому меня сразу на Землю забрали. Так со всеми мальчиками поступали, которые у террианок рождались. Я до трех лет в социальных яслях жил, а официальную опеку взял на себя твой дедушка — он ведь с нашей семьей в дружеских отношениях был. А когда родители обосновались на Земле, тогда и я к ним переехал. Но опекуна мне не поменяли.

— Так вот почему на Терре до сих пор так мало мужчин! — осенило меня. — Но зачем же забирать? У них же мамы есть!

— И отцы, — добавил землянин. — А кто лучше воспитает мальчика? Тем более что у террианок в этом не было никакого опыта. Так… — Он вдруг спохватился, осматриваясь, словно забыл, где именно мы находимся. А чего это мы тут зависли? Домой ужинать? Или в ресторан?

— Домой! — решительно пресекла я траты, которые не считала нужными. — У меня на сегодня и без того впечатлений… во! — провела ладонью над головой. — Кстати, ты по работе-то все сделать успел? — заволновалась, вспомнив, что завтра меня ждут на Терре.

Дирекция МАСС отправила нескольких артистов, и меня в их числе, в рабочую командировку — выступать на том самом праздничном концерте, посвященном коронации, попасть в число участников которого я мечтала как дебютантка. Ехать без Дмитрия совсем не хотелось, а он утром сетовал на незавершенные дела и документы, которые лились на него как нескончаемый дождь.

— Да. Проверку закрыл, отчет написал. Теперь я в отпуске.

— Вот и отлично! — обрадовалась я. — Значит, можем уехать вместе! А сегодня, пока будем ужинать, ты мне о взаимоотношениях мужчин-землян и террианок расскажешь. И об их детях. Если это не секретная информация, конечно.

— Ну какие секреты? — удивился Дмитрий, обнимая меня за талию и уводя к флёру. — Тут все просто. Когда Терру обнаружили…

Когда Терру обнаружили, первыми, кто ее посетил, были военные. Опытные, прошедшие подготовку десантники, новичков и молодежи среди них не было. То есть практически не было тех, у кого на Земле не осталось бы женщины — жены или просто любимой. Однако это не помешало им завязывать интрижки с симпатичными и не избалованными вниманием террианками, благо начальство на подобные «шалости» не только смотрело сквозь пальцы, но и негласно выражало одобрение.

Террианки изначально не настраивались на серьезные отношения с теми, о ком они до этого не имели ни малейшего представления. Им нужна была только возможность иметь детей естественным, предусмотренным природой способом. И они ее получили. А вот результат стал своеобразным — из десяти случаев в девяти рождались девочки. Статистика парадоксальная, и понять причин никто не мог, разве что предположить, что это какой-то дефект, возникший из-за длительной изоляции и странного способа репродукции, к которому прибегали женщины, лишенные мужчин.

Совет Конфедерации и королева Терры сошлись во мнении, что ситуация изменится, когда появятся потомки у этого самого нового поколения. Потому террианки и не возражали, чтобы девочки оставались с ними, а мальчики получали образование на Земле и росли с отцами. Ведь их было не так уж много, и они все равно вернулись бы на Терру после того, как повзрослеют.

Прошло несколько лет, дети подрастали, и тут раскрылся еще один побочный эффект — ни один из мальчиков не унаследовал способности к телепатической трансляции. Мало того, и у их потомков, на что все надеялись, она в итоге так и не проявилась. Мужчины в совете Конфедерации схватились за голову. То, что взращивалось и сохранялось неизменным почти семьсот лет, то, ради чего землянам пришлось пройти через трехсотлетнюю войну, то, что мужчины считали важнейшим преимуществом, потому что этого были лишены женщины, в один миг стало прошлым. Генетики в шоке разводили руками. Одним росчерком пера судьбы мутация пропала. Исчезла. Словно ее и не было.

Потому мужчины-земляне не особенно стремятся на Терру, и на террианках женятся единицы. Кому же хочется иметь ущербных детей? А мужчин без способностей пока не так много, чтобы уравновесить соотношение полов на этой планете.

— То есть у Эдуарда, как и у тебя, нет способностей к этой самой телепатии? — Потрясенная, я все же не перестала анализировать информацию.

Ужинать мы закончили и теперь сидели на диване в гостиной, расслабляясь под тихую ненавязчивую мелодию и продолжая разговор.

— Все верно, — улыбнулся Дмитрий, ласково поглаживая мою ладонь. — Мы как раз относимся к той самой «ущербной» категории. И то, что я имею возможность работать на Земле, — исключительно заслуга Натана Лайровича. Если бы не он, меня бы уже давно «попросили» уехать и обосноваться на Терре, где я никого не буду смущать своей ненормальностью. Насколько мне известно, по той же причине уже года два мальчиков-младенцев не забирают на Землю, лишь оформляют опеку, чтобы контролировать.

— Да уж, ситуация… — только и удалось выдохнуть мне.

— Совет Конфедерации в сложном положении, — пояснил Дмитрий. — С одной стороны, всем хочется избежать потери способностей в глобальном масштабе, а для этого идеальным вариантом была бы полная изоляция Терры. С другой… Кто же хочет выглядеть опекуном, не желающим нести ответственность, особенно на планетарном уровне? Это как убеждать граждан проявлять сознательность и лояльность в отношении своих подопечных, а среди верхов демонстрировать пример обратного поведения.

— Значит, изоляции не будет.

— По крайней мере, официальной.

Уже оказавшись в своей кровати, в комнате, за проживание в которой теперь шли отчисления из моей зарплаты, я рассеянно следила за успокаивающими переливами потолка, мысленно прокручивая в голове услышанное.

Конфедерация от сотрудничества с Террой не откажется. Хорошо это или плохо? Не знаю даже. Не уверена, что без поддержки Земли террианкам жилось бы хуже. Разве что проблема с зачатием стояла бы по-прежнему остро. В остальном же, судя по тому, что рассказывала мама, они прекрасно существовали самостоятельно. Так же как без контактов с Конфедерацией обошелся Атрион, гайды которого отвергли идею взаимодействия наших цивилизаций. Наверное, с учетом всех нюансов и различий, они поступили правильно, но… Но ведь из-за этого я едва не лишилась шанса найти свою любовь.

В это же время на Терре, рабочий кабинет королевы

Марго Семнадцатой

— Послезавтра коронация, — ровным голосом сообщила сидящая за массивным столом седовласая, но не потерявшая властности и уверенности в себе женщина.

— Знаю, мама, — смиренно ответила ее копия.

Молодая, черноволосая, броская, в домашнем, но от этого не менее эффектном платье, она стояла перед королевой, скромно потупив взор. Впрочем, это вовсе не означало, что в ее мыслях была столь же высокая степень послушания.

— Конфедералы добрались до кафе, — не меняя тона, продолжила старшая.

— Жаль, — печально вздохнула младшая, настороженно рассматривая родительницу из-под опущенных ресниц.

— Жаль, и все? — Действующая королева прищурилась, гася клокочущий в душе гнев. — Завтра, когда они во всем разберутся, Анну лишат гражданства, ее мужа депортируют на Землю, и ей придется последовать за ним, опеку над Оксаной заберет Натан… И тебе всего лишь «жаль»?!

— А при чем здесь мои чувства? — презрительно дернулись изящные плечи. — Почему я должна сочувствовать сестре и ее семье? Ты же сама меня учила, что королева должна быть прагматичной, расчетливой и иметь холодное сердце. И вообще, разве не ты хотела сделать больно отцу Анны и отомстить за то, что он тобой пренебрег? Ну вот. Теперь ему будет очень больно, когда он узнает, что именно его дочь распространяет шеклак.

— Но теперь он точно знает, кто ее к этому подтолкнул! — прошипела королева. Моя причастность не должна была раскрыться! Анна бы меня не выдала! Она преданная дочь и готова была взять вину на себя, так же, как все эти годы скрывала от Натана, что за «продукт» продается в ее кафе. Но конфедералы вышли на меня, найдя зацепки с другой стороны. И в этом ты виновата!

— Я? — округлив глаза, удивилась ее дочь.

— А разве не от тебя шла та самая «анонимная» информация, что девчонка, которую приютила Анна, в курсе поставок шеклака? Более того, связана с теми, кто производит шеклак в какой-то новой, невероятной форме? Но при этом ты почему-то «забыла» сообщить, что она — внучка Натана и дочь Таис! Ты вынудила меня нервничать, принимать опрометчивые решения и не думать об угрозе разоблачения!

— Я не виновата, что твои безоиасницы не умеют действовать быстро и незаметно. Всего лишь хотела помочь тебе не упустить новый вид шеклака, — обиженно насупилась Маргарита.

— Которого нет, — припечатала старшая Марго. — Зато есть обвинение в нарушении подписанного мной соглашения с Конфедерацией, по которому я была обязана еще сорок лет назад уничтожить остатки запасов шеклака, а не распространять его по сей день! Теперь мне придется сложить с себя королевские полномочия.

— Тебя это расстраивает? — хмыкнула дочь. — Ты же все равно послезавтра отдала бы мне корону.

— Отдала бы. Но у нас осталась бы возможность в будущем получить власть не только над террианками, но и над Конфедерацией! Землянами легко манипулировать, когда они сами попадают под влияние шеклака! А ты своими необдуманными действиями все разрушила. Все, что я столь тщательно создавала! Ты недостойна править Террой, — яростно отчеканила королева. — Вон!

Младшая гневно сверкнула глазами и стремительно развернулась, шагая к двери. Широко ее распахнув, вышла и с силой захлопнула, демонстрируя свое возмущение решением матери. Сопровождаемая недоуменными взглядами придворных, прошла в свои покои, не позволив лицу ни на миг изменить спесиво-обиженного выражения. И лишь запершись в своей спальне, радостно взвизгнула. Упав спиной на мягкий матрас, раскинула руки и счастливо рассмеялась.

Она все же получила свободу, которой, сложись все иначе, ей никогда бы не обрести. Да, для этого пришлось действовать жестко, неэтично. Но ведь результат того стоил! Мать не приняла бы нежелания своей копии взойти на трон, продолжить династию Маргарит и попытаться подчинить Конфедерацию. Она бы заставила, надавила, как делала все эти годы. Убила надежды и мечты о свободной жизни, максимально далекой от интриг, власти и ответственности. Что делать? Довериться сестре, сердце которой столь мягко, что она не в силах никому отказать? Ну уж нет. Сбежать? Как вариант — возможно. Но ведь это ничего бы не изменило на самой Терре. Тайно сообщить в Конфедерацию о шеклаке и дать наводку на кафе? Этого мало. Виновной в итоге окажется Анна — мать тщательно скрывала инвестора и место производства. Впрочем, даже если подозрение падет на королеву, ее клона все равно коронуют. Значит, нужно, подставиться самой, заставив мать разозлиться и разочароваться в дочери, при этом одновременно дискредитировать королеву в глазах Конфедерации. Лукавить, лгать, подтасовывать информацию, шантажировать. Но все это… Пусть это останется маленькой тайной принцессы, не желающей становиться королевой.

— Я думала, мы будем жить в дедушкиных апартаментах…

Выпрыгнув из летара, я пристально рассматривала огромную площадь перед дворцом. Выложенная серым камнем, она была на удивление ровной и пустой. Если не считать еще нескольких летающих машин, стоящих чуть в отдалении. Дворец — приземистое сооружение из чуть более темного камня, имеющее несколько башен, возвышающихся над остальными корпусами, полукольцом окружающими площадь, — тоже казался безжизненным и каким-то давящим, неприятным.

— Мне тоже там было бы комфортнее и привычнее. — Дмитрий, крепко взяв меня за руку, направился к одной из башен, в основании которой виднелись широко распахнутые створки то ли ворот, то ли дверей. — Но Натан Лайрович решил, что здесь безопаснее. Да и ближе ко всем мероприятиям. В главном церемониальном зале пройдет коронация, на этой площади завтра соберут сцену для выступлений, а на прилегающих улицах города и в парке будет идти трансляция мероприятий и маскарад.

— А выйти в город, погулять, например, нам позволят? Я хотела тетю навестить и кузину, — забеспокоилась я, прислушиваясь к гулкому эху шагов, которое возвращалось к нам, отражаясь от стен. — Или мы до завтра должны тут сидеть безвылазно?

— Мне никаких указаний на этот счет не давали. Но я обязательно узнаю, — пообещал Дмитрий.

Поднялся на ступеньку и придержал меня, чтобы не оступилась. Даже шаг чуть замедлил, потому как я, все еще во власти какого-то смутного предчувствия неприятностей, не стремилась попасть в сумрак помещения — холодного безликого коридора с нишами, закрытыми плотными занавесями и освещенного лишь слабым светом из узких, похожих на трещины, оконных проемов.

— Ты уверен, что здесь безопасно? — тихо шепнула я, теснее прижимаясь к своему спутнику.

Опасения мои понять легко: трудно не занервничать, когда навстречу идет отряд из шести вооруженных террианок во главе с той самой офицершей, которая пыталась арестовать меня на кастинге.

Дмитрий остановился, помедлил, но на всякий случай выдвинулся чуть вперед, чтобы в случае опасности я могла спрятаться ему за спину. Вот только много ли это нам даст на чужой территории? Однако и террианки, серые и невзрачные, как стены, быстрые и тонкие, как… как Сарсон Яргович, тоже остановились.

— Даная, старший офицер службы безопасности Терры, — представилась главная. — Приношу свои извинения за неприятный инцидент, произошедший в зоне портала. Мы получили недостоверную информацию, были введены в заблуждение и действовали излишне жестко. Подобных эксцессов больше не повторится. Вам не о чем беспокоиться. — Она позволила себе усмехнуться, оценив дислокацию, перевела взгляд на губы землянина и вновь стала серьезной: — Гражданин Лисовский, вы вправе потребовать компенсацию за причиненный вам физический вред и моральный ущерб, нанесенный вашей подопечной. — Спохватилась, взглянув на меня, и уточнила: — Бывшей подопечной.

— Спасибо за напоминание, — с легким налетом иронии поблагодарил Дмитрий. — Мы можем идти?

— Да, вас ждут.

Охранницы расступились, пропуская нас дальше. Коридор закончился услужливо распахнувшейся при нашем приближении дверью, а за ней оказался внушительных размеров зал. При беглом осмотре у меня возникла только одна ассоциация: мощно! Массивные ступени двух боковых лестниц, ведущих на второй ярус зала и, по всей видимости, еще дальше. Объемные вазы из черного материала, даже на вид очень тяжелого. Устилающие пол белоснежные ковры с настолько толстым ворсом, что ноги утопают в нем по лодыжки. Стены серого камня даже здесь ничем не покрашены и плавно переходят в свод потолка, с которого на трех совершенно тонких цепочках свисает массивное металлическое кольцо. Как только они его удерживают?! Но все же самым примечательным были развешанные на стенах портреты. Семнадцать брюнеток в полный рост, красивые, статные, но на одно лицо, хоть и в разных платьях… Видимо, это и есть те самые Маргариты, которые правили Террой. А скоро появится и восемнадцатая.

М-да… Любопытно, на какой из этих королев династия клонов закончится? Не будет же она продолжаться вечно! Хотя вполне вероятно, что и вечно, если учесть присущие этим Марго упертость в достижении целей, зашкаливающее самомнение и способность действовать невзирая на последствия, применяя отнюдь не самые этичные методы. Моя мама и об этом часто вспоминала.

— Добро пожаловать, — отвлек меня от изучения художественных шедевров негромкий женский голос. Его обладательницей оказалась невысокая женщина в возрасте, в опрятном длинном бежевом платье, скромная, с совершенно добрым, располагающим взглядом карих глаз. — Меня зовут Ясна, я распорядитель гостевых покоев. Прошу следовать за мной.

Лестницы, коридоры, снова лестницы… Ставшие более разнообразными интерьеры, в которых появились элементы романтизма и оттенки поярче. Но по-прежнему полное отсутствие людей. Я не выдержала:

— Ясна, скажите, а разве во дворце никого нет? Так тихо…

— Ну что вы, — заулыбалась распорядитель, — тут немало народу. Просто дворцовая жизнь начинается только после обеда и заканчивается под утро. Сейчас большинство из тех, кто здесь живет, еще спит. А для обслуживающего персонала существуют параллельные ходы-коридоры. Вот где настоящая сутолока в любое время суток.

Как интересно. Иерархия здесь на первом месте.

— Это ваши комнаты, Флориана. — Женщина толкнула рукой украшенную изящной резьбой деревянную дверь, открыв взору довольно милую гостиную в бежево-зеленых тонах. — Ваши, Дмитрий Олегович, — напротив. — Теперь я увидела черно-фиолетовый, но необычайно интригующий дизайн. — Располагайтесь. Багаж уже доставили. Если понадобится помощь или возникнут вопросы, на двери есть коммуникатор.

Я вопросительно посмотрела на Дмитрия, который, поблагодарив Ясну, обернулся ко мне.

— Отдохни немного, — посоветовал он. — Переоденься. Я планы выясню, наши возможности по времени, все же ты в командировке, а не в отпуске, и к тебе приду. Хорошо?

Предоставленные мне в пользование три комнаты я изучила быстро. Гостиная, спальня и комната для гигиены — с задрапированным тканями окном, изящной мебелью, коврами, и потому больше похожая на еще одну гостиную, только маленькую. Вид из окон открывался приятный: несколько улочек, расходящихся веером, между которыми росли невысокие кустики и деревца, а чуть дальше — низенькие, традиционные для Терры домики.

Опираясь на подоконник, я выглянула наружу, чтобы получше рассмотреть растительность, — все же высота значительная, — потому и не сразу осознала, что за вибрация прокатывается по одной из ладоней. Похожая на ту, что создавал вильют, но… Но он же на левой руке. И лишь отпрянув назад и впившись взглядом в палец, который опоясывала дрожь, сообразила — кольцо! Я же сделала его невидимым, а не пользовалась так давно, что совсем о нем забыла!

Торопливо нащупала едва ощутимый рельеф на гладком ободке и радостно взвизгнула, когда рядом начало формироваться изображение.

— Мама! Ты где? Почему связи так долго не было? У вас все нормально? — засыпала ее вопросами.

— Да, все в порядке. Мы на орбите Терры, совсем близко, поэтому и связь появилась. Я тебе обо всем чуть позже расскажу, нас тоже пригласили на праздник. Только сначала дела завершим, тут твой дедушка… гм… в общем, активность проявил. С твоей подачи, между прочим.

— Я не специально.

— Знаю-знаю, нам все в красках рассказано, в записи показано, в перспективах обрисовано… — Мама хитро прищурилась. — А ты хорошо выглядишь, дочурка. Румянец, глазки горят, платье симпатичное, волосы в порядок привела. Пребывание на Земле пошло тебе на пользу.

— Ой… — Я растерялась, потому как напрочь забыла, в каком облике нахожусь.

— Вот именно — «ой», — ласково заулыбалась родительница. — А теперь признавайся, как ты от дедушки ухитрилась скрыть второй облик? Он ведь и сейчас в полной уверенности, что ты настоящий человек. Твой папа, когда с ним общался, даже не понял, откуда у нас дочка-землянка, пока я ему не объяснила.

— Я не скрывала особенно. Специально не трансформировалась, а спонтанных превращений почему-то не было… — Я пожала плечами и лишь потом спохватилась: — А ты разве знала?

— Ох, Рия, — засмеялась мама, — я ведь давно живу среди атрионов, и поверь мне, могу отличить наведенный галлюциногенный образ от настоящего облика. К тому же у меня есть маленький помощник, который, если я в чем-то сомневаюсь, всегда поможет узнать точно.

— Диспетчер? — хмуро поинтересовалась я. Не хочется верить, что бывают среди них не умеющие хранить тайны.

— Нет, его зовут Деке. Он, кстати, постоянно с тобой жил, то есть на тебе. До того момента, пока ты в портал на Землю не ушла, а он отвлекся и не успел. Хорошо хоть сообразил, что можно на твоем дедушке путешествовать и ждать, когда тот с нами встретится. И все это время Деке переживал, потому что оставил тебя без присмотра и не выполнил до конца поставленное перед ним задание.

— Ты меня интригуешь. — Мое любопытство зашкалило. Это же наверняка что-то из маминых шпионских приспособлений! — А сейчас он с тобой? Покажешь?

Мама подняла вверх ладонь. Сначала на ней было пусто, потом вспыхнула, почти ослепив, крошечная искорка, которая быстро разрасталась, превращаясь в черно-желтое нечто размером с кулак.

— Это нагобот, — пояснила родительница. — Видно? — спросила, наверное, опасаясь, что колечко связи может не передать виртуальную картинку.

— Да. — Я кивнула и ахнула: — Так вот кто террианок напугал! Только он намного больше был!

— Ну, — довольно хмыкнула мама, наблюдая, как нагобот уменьшается и исчезает. — Деке и размером с дом может стать, а может быть совершенно невидимым. Так что собирать информацию для него не проблема. Как и защищать, если возникнет реальная угроза жизни. Мы с папой потому тебя так легко на «Агран» и отпустили.

Значит, страховка все же была. Так приятно! И все равно непонятно…

— Мам, но если ты знала про трансформацию, почему же делала вид, что не в курсе?

— Рия, вы с братом взрослые самостоятельные личности, способные принимать осознанные решения. Если вы не хотите что-то афишировать, разве я должна обвинять вас в скрытности и заставлять говорить правду?

— Подожди… — Я аж головой встряхнула от шока. — Ал-Риф тоже… хамелеон?

— Да. Только я надеюсь, ты проявишь деликатность и ничем не покажешь, что в курсе. Он, когда про тебя узнал, нервничал сильно. И о себе пока не признаётся, но фонит от него… — Она подняла глаза вверх, помахав при этом перед носом ладонью. — Хамелеон, говоришь? Отличный термин. Очень правильный. И объясняет, почему наступают спонтанные трансформации. Ты так и не поняла?

— Из-за окружения? — высказала я догадку, которая давно уже не давала покоя. — Организм инстинктивно стремится принять тот облик, который удобен в данный момент и будет запросто воспринят теми, кто рядом. Так?

— Это древняя способность. Она была у наших далеких предков, когда на Атрионе жили разные виды. Потом утратилась, когда все атрионы приобрели однотипный облик. Теперь же снова проявилась из-за смешения генов и воскрешения различий, — мягко пояснил мужской голос, а я тихо пискнула:

— Папа…

— Вы закончили? — Мама обернулась, отыскивая глазами мужа.

Впрочем, через секунду он уже стоял за ее спиной, потому и я его увидела. Такого непривычного, с позиции земного восприятия, но необычайно эффектного — с атрионской. Папа у меня красавец!

— Да, адиза, боты готовы. Может, ты все же останешься?

— Лаш, ты опять за свое? — засмеялась мама. — Мне еще больше года до родов. Два земных месяца. Рия, ты пересчитывать время научилась?

— Ага, уже привыкла, — подтвердила я, наслаждаясь общением, по которому так соскучилась!

Папа, скользнув глазами по моему изображению, остался бесстрастным, и я пожалела, что колечко не может передавать эмоции атрионов. Лишь картинку и оттенки голоса. Но хоть по последнему понятно, что отец на меня не сердится.

— Нам пора, дочка. Надеюсь, вскоре управимся, встретимся и обо всем поговорим. О том, что происходило на «Агране» и Терре, мы знаем, а вот что на Земле было, очень хочется от тебя услышать. Да и нам есть что тебе рассказать.

Конечно! И мне многое узнать хочется! Особенно любопытно, с чем они «управляться» собираются. Однако спрашивать уже некого. Изображение потускнело, размылось… Я снова осталась одна в гостевой комнате террианского дворца.

К счастью, ненадолго. Первой нарушила мое одиночество курирующая концерт режиссер. Та самая Надежда, которая работала с претендентками на кастинге. Не лично нарушила, а, скажем так, заочно, потому что прислала на мой вильют время репетиции и сценарий концерта, чтобы я точно знала, когда и после кого мне выступать.

Вторым, как раз к тому моменту, когда я закончила изучать информацию, появился Дмитрий. Серьезный, сосредоточенный, напряженный, словно это он на Терре в командировке, а не я.

— Что-то случилось? — Оставаться в неведении я не пожелала, поэтому решила прояснить все сразу.

В ответ получила задумчивый, можно даже сказать, беспокойный взгляд и неуверенное:

— Пока нет. Служба безопасности Конфедерации только что арестовала пытавшегося покинуть Терру фигуранта по делу, связанному с утечкой выделяемых на техническое обслуживание «Западного вектора» финансов. Большая их часть обходными путями шла в фирму Кирая в качестве платы за поставки полуфабриката косметического средства, а по факту — того самого вещества, которое ты называешь рэдом. Самого Кирая и его партнера Жерара тоже должны были арестовать, но они так и не прошли через портал. Хотя приглашение получили, и сестра должна была прибыть с ними…

Теперь волнение Дмитрия стало понятным. Мало того, я сама испугалась, когда представила, что с Гелией может случиться что-то нехорошее. Однако впадать в панику я себе не позволила:

— Ты говорил, что вильюты легко отслеживаются, и поэтому все перемещения граждан под контролем. Может, Кирай и Жерар сбежать попытались и их на Земле арестовали? Будем надеяться на лучшее. Все же в службе безопасности не дилетанты работают. Знают, что делают.

— Верно, — вздохнул мужчина, притягивая меня к себе.

Мы несколько минут стояли молча, обнявшись, поддерживая друг в друге уверенность в благополучном исходе, пока наконец Дмитрий не решил, что в бездействии нет никакого смысла.

— Так, ладно. Мы сейчас идем на завтрак, потом для гостей проводится экскурсия по дворцу и парку, после обеда у тебя репетиция. Во сколько и где, знаешь? Ага, хорошо, — одобрил, бросив быстрый взгляд на программу, которую я ему показала.

— А в гости? — напомнила я.

— Возможно, вечером. Я с Анной связался, но она сказала, что сейчас занята, попросила сделать это позже.

Завтрак был отличным, ничем не хуже тех, что готовил земной автоповар, а экскурсия — познавательной. Мы почти четыре часа бродили. Сначала по залам, переходам, кабинетам, потом по парку и наконец — по жутковатым подземным лабиринтам, сохранившимся невесть с каких времен, потому как построенных иной цивилизацией, которая то ли вымерла, то ли покинула Терру задолго до появления на ней террианок.

Большинство гостей, участвующих в этой необычной прогулке, были мне незнакомы. Я знала лишь двух коллег, приглашенных выступать на концерте. С ними и отправилась после обеда на репетицию. Дмитрий решил меня сопровождать, но не успели мы дойти до выделенного нам зала, как он переменился в лице и занервничал, — ему на вильют пришло сообщение об аресте Кирая. Видя, как землянин разрывается между необходимостью остаться со мной и желанием выяснить, что с сестрой, удерживать его я не стала. Все равно занята, а он хотя бы переживать перестанет.

Я, конечно, тоже волновалась, но режиссер своей активностью и напором вытеснила из головы все мысли, кроме тех, что были непосредственно связаны с концертом.

— Что значит «зачем все сразу на сцену»? Вы сценарий читали, милочка? У вас сначала общий выход!.. Ку-у-уда пошла?! Я сказала — на зал, а не в сторону!.. Еще раз ушли-зашли! Меняемся, меняемся… Так! А почему не все на репетиции?

Последнее сорвалось с ее губ именно в тот момент, когда в зал торопливо вбежала молоденькая стройная блондиночка.

— Леди Гарэтта! — возмутилась Надежда. — Вы заставляете меня жалеть о решении жюри! Да, вы победили в конкурсе, но, поверьте, до идеала вам еще очень далеко! Работать надо, а вы позволяете себе опаздывать!

— Простите! — жалобно пролепетала несчастная. — Меня досматривали долго!

— Вчера нужно было заселяться! — отрезала режиссер.

— Я не могла… — попыталась оправдаться Гарэтта, но Надежда ее уже не слушала, властно взмахнула рукой, указывая место, где девушка должна встать, и репетиция продолжилась.

Вздохнуть свободнее мы смогли, только когда пошла отработка номеров. У нас даже появилась возможность тихо разговаривать, пока Надежда придирчиво рассматривала, а потом распекала за дефекты выступления очередную жертву.

— Здорово, что ты победила. Поздравляю! — Я искренне радовалась за девушку, которая по отношению ко мне, по сути сопернице, проявила чуткость и сострадание.

— Замечательно, что ты добилась своего! — шепотом отвечала Гарэтта, настороженно поглядывая на режиссера. — Знаешь, как конкурсантки язвили и радовались тому, что тебя исключили? Ведь ты лучше всех выступала. У тебя сейчас тот номер, что на кастинге? «Огненный цветок»?

Узнав, что другой, блондинка расстроилась, а я взяла себе на заметку по возвращении на Землю поговорить с Сарсоном Ярговичем и довести эту композицию до ума. Она ведь действительно эффектная, тут надо отдать Надежде должное — сразу ухватила суть и правильно подобрала аранжировку. Да и насчет визуальной подачи моих новых номеров режиссер не особенно долго размышляла, фантазия у нее работала просто изумительно. Что, однако, ничуть не уменьшило времени и сил, затраченных на репетицию, — когда нас наконец выпустили из зала, за окнами уже стемнело.

Первое, что я вспомнила, — где же Гелия и Дмитрий? Судорожно схватилась за вильют и успокоилась. Я ведь на время репетиции поставила его в режим блокировки, то есть не видела ни одного сообщения из тех, что мне присылали.

«Кирай и Жерар в следственном отделе, дают показания. Гелия там же, в порядке, только напугана. Мне нужно подождать, пока ее отпустят».

«Летим к Эду. У него разместились и родители, они еще вчера на Терру прибыли».

«Немного побуду с Гелией, она расстроилась, это по ее вине они на Земле задержались — собиралась долго. Отец ее отчитал».

Последнее сообщение пришло совсем недавно, и я задумалась, стоит ли оставлять Гелию с родителями? Не факт, что в этом случае она сможет с Алом встретиться.

Спешно активировала связь, надеясь, что дедушка ответит, и когда над запястьем появилось его лицо, торопливо протараторила:

— Можно получить разрешение для сестры Дмитрия на проживание во дворце?

— Зачем? — опешил родственник. Впрочем, я даже начать объяснять не успела, а он уже меня остановил: — Не важно. Сделаю. Перешлю как только смогу, сейчас немного… занят.

Я только после этих слов осознала, что вид у дедушки своеобразный. Волосы дыбом, словно он беспрестанно их взъерошивал пальцами, лоб прорезала морщина, взгляд колкий, напряженный.

— Прости, я не вовремя… — попыталась было извиниться, но другой голос из динамика меня перебил и отвлек:

— Треков по доставкам не обнаружено. Придется иначе. Вы идете?

Дедушка на мгновение обернулся, бросив:

— Одну секунду! — и вновь повернулся ко мне: — У тебя все в порядке? Хорошо. Тогда завтра увидимся. Надеюсь, мы управимся до коронации.

Ну вот, и дедушка туда же. Жаль, непонятно, связано ли его «управимся» с тем, которое имела в виду моя мама. Оставалось верить, что завтра все это выяснится. И топать в обеденный зал в одиночестве. То есть вслед за весело гомонящими участниками концерта, успевшими уйти далеко вперед. Время ужина приближалось, да и проголодались все.

Вот только, добравшись до конца коридора, я поняла, что не очень понимаю, куда именно идти. То ли свернуть и пройти через анфиладу комнат, то ли подняться по лестнице. Или же вообще по ней спуститься нужно?

Прислушалась к затихающим голосам. Вроде бы наверху звучат.

Туда и отправилась. Помедлила на первом пролете, заглянув в расходящиеся в стороны безлюдные коридоры, решила, что обедали мы выше, и поднялась еще на один этаж. Голоса пропали, и я совсем растерялась. Хотела уже вернуться обратно, но все же услышала неразборчивую речь, идущую из глубины помещения у меня за спиной.

Обрадовалась, естественно. Если это и не мои коллеги, то наверняка тот, кто поможет мне в столовую попасть. И пошла на звук, отыскивая его источник.

— А мне глубоко шеклаково, что ты об этом думаешь! Прими как есть и перестань истерить. Забыла, что беременная?

Мои шаги становились медленней, женский голос — громче:

— Нет, я унижаться не буду. Решила — значит решила… Да, я пошла на принцип. И что с того? Даже если… Как? Ты шутишь? Откуда?.. Нет! Я не позволю! Нельзя же так!

Последние слова были сказаны с таким волнением, что мне стало не по себе. Наверняка эта незнакомка сильно переживает. А когда распахнулась дверь совсем рядом с тем местом, где я остановилась, я поняла, насколько сильно. В коридор выскочила взбудораженная брюнетка. Дыхание частое, черные глаза сверкают, руки сжаты в кулаки…

Бросив на меня негодующий взгляд, она рванула было по коридору, но остановилась и обернулась, присматриваясь внимательнее.

— Заблудилась? — резко выдохнула, моментально определив причину моего появления. — Ясна! — раздраженно позвала через настенное переговорное устройство, к которому приложила ладонь. — Почему гости без присмотра? Безобразие, не дворец, а проходной двор! — зашипела сердито и чуть более спокойно бросила мне: — Подожди, тебя проводят.

Больше ничего не сказала и ждать не стала, продолжив путь, который из-за меня прервала. Я же, послушно ожидая распорядительницу, неотрывно следила за крепко сложенной женской фигурой в темно-синем длинном платье с эффектными открытыми плечами. Вот она какая, восемнадцатая Маргарита.

Спустя пять минут в королевском парке

Марго стремительно удалялась от дворца, желая оказаться в глубине парковой зоны, подальше от всевидящих глаз и вездесущих ушей. Она бы бежала, да только привлекать внимание опасно. А так можно было надеяться, что ее прогулку спишут на желание сбросить нервное напряжение перед коронацией. Королева-мать ведь так и не объявила официально о своем решении.

Наконец добравшись до безопасного места, прислонилась спиной к колонне, поддерживающей широкий вазон. Осмотрелась, убеждаясь, что рядом действительно никого нет, и, осторожно вытащив из щели под каменным украшением тонкую пластину, присоединила ее к коммуникатору.

— Светлана, — позвала негромко.

Почти минуту ответа не было. Женщина начала нервничать, однако повторно вызывать абонента не торопилась. И с облегчением выдохнула, когда в наушнике раздалось спокойное:

— Что случилось, Марь?

— У тебя все в порядке? Тихо?

— Тише не бывает. А что?

— Бросай все. А еще лучше — уничтожь. Уходи сама и девочек отпусти на все четыре стороны. Немедленно. Конфедералы арестовали поставщика рэда. Закрыли кафе. Теперь ищут производство. Мне Анна проговорилась.

— Почему Маргарита не сообщила сама?

— Она под колпаком. Ее обвиняют в нарушении соглашения с Конфедерацией. Это только я вне подозрений.

— И решила сделать доброе дело?

— Светлана, ты же знаешь, как я тебе благодарна за все…

— Знаю, не дура. Думаешь, если я останусь на свободе, у тебя будет возможность с ним встретиться?

— Да! — едва ли не выкрикнула Марь. Вовремя приглушила голос, продолжая: — У тебя есть маячок и система оповещения. Прошу, забери их. Когда «Агран» прилетит в установленный срок, мы выйдем с ними на связь. Я улечу с Терры.

— Ол-Чес тебя не возьмет. Он будет в ярости, потому что не получит рэда.

— Это мои проблемы, — упрямо процедила Марь. — Я договорюсь.

— Хм… — Сомнение в голосе Светланы было явным. — Хотя, конечно, может и взять. Забрал же эту девочку, Рианну, чтобы выдать замуж за своего сына. Кстати, как она? Все еще на Земле?

— Нет, на Терре, во дворце. На концерте петь будет.

— Ух! На концерте? Вечером? Может, даже я успею, раз уж тут все… Марь, а ты уверена в сведениях? Если я уничтожу производство и склады, назад пути не будет.

— Да, уверена. Конфедералы пойдут до конца, они всю Терру перероют, чтобы производство найти. Но с чего у тебя сомнения? Мне казалось, ты обрадуешься. Сама же хотела все бросить, говорила, что если бы не старая договоренность с моей матерью, давно бы перестала заниматься шеклаком. И я тебе обещала, что помогу. Так все и происходит. Теперь либо тебя арестуют с поличным, на месте, и тогда ты погубишь не только свою жизнь, но и мою, либо мы обе будем счастливы, каждая так, как хочет. Решайся, Светлана, время пришло.

Утро встретило меня прохладой, стекающей в приоткрытую створку окна, традиционной розочкой бордового цвета, лежащей рядом на подушке, и сообщением, доставленным вчера поздно вечером, а сейчас услужливо раскрывшимся на маленьком экранчике вильюта.

«Рианна, любимая, как же рано ты легла… Устала на репетиции наверняка. Заглянул в твою комнату, но ты так сладко спала, что я не стал будить. Сделаю это утром. Целую нежно. Дмитрий».

Не считая нужным сдерживать своей радости, я широко улыбнулась, лениво потянулась, распластываясь на гладком бледно-сиреневом белье, и перебрала лепестки цветка, наслаждаясь ароматом, напоминающим мне о Земле и землянине, ставшем таким близким! Настолько близким, что скрывать от него что-либо категорически не хотелось. Однако и пугать тоже. Как хорошо, что сегодня должны появиться родители и брат. Можно познакомить с ними Дмитрия, на реакцию посмотреть и решить, каким способом ввести его в курс трансформаций.

Осторожный стук, и мое сердечко бешено заколотилось, а организм среагировал так резко, что я даже не поняла, как у двери оказалась. Рванула на себя и…

— Рианна! — Громкий вопль оглушил, а бросившееся на меня тело едва не сбило с ног, заставив пошатнуться и отступить вглубь комнаты. — Ты не представляешь, что тут творится! Нас бабушка все же пригласила! Мы тоже на празднике во дворце будем! Я еще вчера хотела тебя найти, но не получилось. Сначала бабушка меня допрашивала, потом мама просила ее не оставлять. А еще я слышала, как дедушка Натан говорил бабушке Маргарите, что она дура ревнивая, что только полная идиотка могла из-за надуманной обиды и амбиций подставить свою дочь. И что если она не возьмет всю вину на себя, то больше не увидит ни его, ни Анны, ни меня. Бабушка тоже злилась, кричала, что он бесчувственный чурбан и эгоист, которому никогда не было никакого дела до того, что она его любит. А дедушка возмутился, сказав, что она сама от него отказалась, когда решила остаться королевой. В общем, сначала они долго ругались, а потом целовались. Фу-у-у…

Оксана скривилась и помотала головой. Я же лишь улыбнулась ее непосредственности, горячности и привычной осведомленности. Потому что знала, как изобретательно кузина подходит к последнему.

Хоть и ждала я вовсе не ее, а все равно было приятно и новости узнать, и об изменениях в своей жизни рассказать. Оксана же была пока единственной, с кем я могла поделиться своими чувствами.

— Влюбилась все же, — выслушав, вздохнула девчушка, посмотрев на меня с сочувствием. — Говорила я тебе, будь осторожнее! Глупостей хоть не наделали?

Она с таким выразительным подозрением скосила глаза на мой живот, что я не выдержала и рассмеялась. А когда Оксана, подмигнув, выскочила за дверь, мне пришлось объяснять причину веселости заинтригованному Дмитрию, как раз в этот момент заглянувшему в комнату. Вот только он почему-то расстроился:

— Я надеялся тебя разбудить…

— У тебя еще будет возможность это сделать.

— Когда именно? — провокационно выдохнул землянин, обнимая меня и прижимаясь губами к коже за ушком.

— Скоро, — засмеялась я, уворачиваясь, потому что было необычайно щекотно. Не получилось. То есть получилось, но иное — теперь его губы томительно медленно путешествовали по лицу, заставляя меня задыхаться и терять терпение. А потом — забыть обо всем. И даже не сразу обратить внимание на вызывной сигнал вильюта. Если бы Дмитрий не прекратил меня целовать, я бы так и не поняла, что же так настойчиво вибрирует на запястье.

С трудом сосредоточилась на пришедшем сообщении и восторженно ойкнула. Дедушка все же выполнил свое обещание.

— Ты можешь привезти сюда Гелию! — радостно сообщила напрягшемуся мужчине.

— Точно? — не поверил он, а увидев разрешение, удивился: — Ну надо же…

— Давай ты прямо сейчас поедешь, — принялась уговаривать я. — Успеешь вернуться до обеда. Как раз мои родители появятся и Ал-Риф… — заговорщически понизила голос.

— А как же ты? — Дмитрий явно не хотел оставлять меня одну.

— Переоденусь, позавтракаю и буду ждать, — успокоила я его.

Видимо, очень уверенно это сделала. Убедила. Теперь осталось лишь выполнить то, что сама же запланировала. Правда, с небольшими коррективами. Внести их пришлось не по моей инициативе, а потому как Надежда после завтрака нежданно и приказным тоном распорядилась выйти на репетицию. Уже на ту самую сцену, которую, как выяснилось, не только возвели за ночь, но и украсили. Яркая, броская, она словно ждала нас. Точно так, как ждали гостей праздника расставленные на площади симпатичные невысокие скамейки.

Народу во дворце стало больше. Это вчера он казался необитаемым, а сегодня его коридоры были похожи на оживленные улицы. Нарядно одетые люди куда-то спешили или, наоборот, шли неторопливо, останавливаясь и разговаривая друг с другом. Платья, костюмы, перчатки, шляпы, прически и… маски! Такого разнообразия я не ожидала. Они имитировали самые невероятные вещи. Раскинувших крылья земных птиц, ощетинившееся острыми лучами местное светило, струящиеся со лба на щеки потоки воды, нарисованный на коже жуткий и одновременно веселый оскал до ушей, покрытое сине-зелеными чешуйками лицо… атриона?!

От неожиданности я даже споткнулась на ровном месте.

— Маскарад объявили, — засмеялась Гарэтта, подхватив меня под руку, по-своему расценив мое изумление. — Нам тоже надо масками обзавестись. Здесь есть специальный магазин. Пойдем?

С моей способностью трансформироваться мне этот аксессуар точно не нужен, но все же я решила не рисковать. В итоге в свою комнату вернулась с трофеем — симпатичной тканевой полумаской, закрывающей не все лицо, а только его низ, оставляя открытыми глаза. Такую защиту носили террианки, когда атрионов в их городе было много. Теперь, во время праздника, она была едва ли не самым популярным вариантом маски. По крайней мере, в магазине их моделей продавалось больше всего.

Стоя у зеркала в наряде, который еще на Земле специально купила для выступления, я не удержалась и примерила «защиту». Сетчатая черная ткань идеально подходила к темно-зеленому бархату платья, расшитому стразами. Мрачной одежда не выглядела, наоборот, смотрелась загадочно, завораживающе…

— Изумительно, — продолжил мою мысль громкий женский голос, и я, лишь вскользь бросив взгляд на появившиеся в отражении фигуры, метнулась к двери.

— Мама! Папа!.. Ой, братик! Дедушка!

Сначала я пыталась обнять их всех вместе, потом все же оставила невыполнимую задачу. Эффективнее было сделать это по очереди, да не по одному разу, — эмоции от встречи никак не желали утихомириваться. И не только у меня. Вскоре комната наполнилась запахами, которые террианская маска почти полностью убирала, несмотря на то, что даже не прилегала плотно к коже. А вот у мамы и дедушки масок не было, зато наверняка имелись фильтры, потому что на своеобразные ароматы они внимания совсем не обращали.

— Да, дочка, удивила ты меня, — первым пришел в себя нэпа. Искоса посмотрев на маму и брата, поправился: — Нас всех. Ты столько выдержала, так много узнала и сильно изменилась…

— А кто в этом виноват? — воскликнула я шутливо-потрясенно. — Это же вы отправили меня на «Агран»! Кстати, вы его нашли?

— Нашли, — смешливо фыркнула мама, намекающе глянув на диван.

Папа, заметив этот взгляд, тут же подхватил ее под локоть, чтобы помочь сесть. Опустился рядом, но ничего не сказал, хотя наверняка беспокоился. Дедушка, подмигнув мне, занял свободное кресло, а брат предпочел остаться на ногах. Лишь отошел к окну и оперся бедром о подоконник. На меня он старался не смотреть, видимо, так и не решил, как относиться к смене облика.

— Когда ты на связь перестала выходить, мы сразу заподозрили неладное. Но все же ждали, — продолжила мама. — А когда срок прошел, а «Агран» так и не появился, мы попытались его засечь. К сожалению, мои возможности были ограниченны, а твое колечко не отзывалось. Как и Деке. Я тогда не понимала почему. Узнала, когда со мной на связь вышел кое-кто…

В ее голосе появились многозначительные нотки, и этот «кое-кто» не выдержал:

— Помощь важна, даже когда от нее отказываются.

Глаза дедушки так выразительно впились в лицо моего отца, что я сразу поняла — тот воспринял появление землян с крайним неодобрением. Но мама изменила его позицию, о чем и сообщила:

— Земные крейсеры, получив ориентировку, быстрее обнаружили нужный нам объект. И задержали. Ол-Чес отказался что-либо объяснять. Даже узнав, что ты жива и мы просим всего лишь помочь найти место приземления, где он обменивал рэд на льер, своей позиции не изменил. В общем, сотрудничать не стал.

— Его семья тоже неохотно шла на контакт, — продолжил папа. — Нам старались помочь единицы. Но они не были ни гайдами, ни майнерами, соответственно, главного — маршрута, не знали.

— Тогда я предложил сделку, — снова заговорил дедушка. — Помощь в расследовании в обмен на право свободного пребывания в космическом пространстве, контролируемом Конфедерацией. И приглашение на праздник для желающих его посетить. — В его голосе звучало нескрываемое удовлетворение. Оно и понятно, ведь атрионы на условия согласились.

— Так вы нашли производство? — не выдержала я, маскируя нетерпением свое беспокойство.

Светлана Марьевна мне нравилась, и очень не хотелось узнать, что и она пострадала.

— Нашли, — вздохнула мама. — Думали, быстро управимся, но потребовалась уйма времени. Лишь под утро вышли на него, и то лишь потому, что служба спутникового наблюдения сообщила о начавшемся пожаре в одном из незаселенных районов. Когда мы прибыли, от складов и производственных помещений остались только угольки. И никого из тех, кто там жил и работал.

— М-да…

Я не успела определиться, радоваться этому сообщению или продолжать волноваться. А все потому, что на вильют пришло сообщение Дмитрия с вопросом, можно ли зайти в гости, и это разом изменило как направление моих мыслей, так и положение в пространстве. Я подскочила, заработав изрядную порцию любопытных взглядов.

— У меня тоже есть что вам рассказать, но лучше сначала покажу. То есть он сам покажется. Вы уж, пожалуйста, не волнуйтесь сильно. И еще будет маленький сюрприз. Вернее, целых два.

Я торопилась, потому и говорила сумбурно. Едва успела до того, как раздался деликатный стук.

— Это Дмитрий, — представила шагнувшего в комнату землянина и крепко взяла его за руку, чтобы проще было решиться на признание. — Он мне очень помог. Сначала был хорошим другом, а теперь мы пара, потому что встречаемся. И его сестра, Гелия. Вы с ней знакомы, хоть и не виделись давно.

Ее я специально второй представила, чтобы хоть немного уменьшить шок папы от понимания, что мой избранник — не атрион. Поступила, безусловно, правильно, ведь едва родительница увидела девушку, как внимание к Дмитрию потускнело за ее ахами-охами. Теперь мама радостно расспрашивала присевшую рядом с ней на диван Гелию, которой папа уступил свое место. Мне даже показалось, что он намеренно это сделал, чтобы иметь возможность подойти к нам и остановиться напротив.

— Ис-Лаш ВерДер.

— Дмитрий Лисовский.

— Благодарю за помощь моей дочери.

— Я действовал от чистого сердца.

— Приятно это слышать. Мы переживали за дочь.

— Отлично вас понимаю.

Они обменивались сухими, официальными фразами, и от этого мне становилось не по себе. Нет, понятно, я не ждала, что папа примет Дмитрия как родного, но все же рассчитывала на большую… теплоту, что ли.

Посмотрела на брата и еще сильнее расстроилась. Ал и вовсе на Гелию не смотрел. Отвернулся к окну, словно там было что-то невероятно интересное, словно присутствие девушки его совсем не волнует. Она же стопроцентно стеснялась его рассматривать и уж тем более не рискнула бы к нему обратиться.

М-да… Кажется, я упустила из виду как специфику общения незнакомых друг с другом мужчин, так и ненормальный тип демонстрации отношения друг к другу влюбленных особей. Стоп! А дедушка почему никак себя не проявляет? Словно и нет его. Может, ушел незаметно? Обернулась и растерялась окончательно. Нет, он по-прежнему сидел в кресле, но в напряженной позе, вцепившись в подлокотники, словно готовый сорваться с места. Глаза буквально впились в пару «Дмитрий — папа», неотрывно отслеживая малейшее движение, а уши наверняка с той же чуткостью ловили сказанные слова.

— Рия благодаря вам стала гражданкой Конфедерации?

— Нет, она сама все для этого сделала.

— В получении гражданства была острая необходимость?

— Были важны устойчивый статус в социуме и работа.

— Надеюсь, это временно и обратимо.

В общем, поняла я, нужно действовать, причем срочно, пока ситуация еще управляемая. На мгновение замешкалась, решая, с чего начать, и шагнула к брату. Подцепила его под локоть, почувствовав, как Ал вздрогнул всем телом, потянула на себя, заставив наклониться, — все же он выше на полторы головы, и прошептала на ухо:

— Гелия тебя до сих пор любит. И очень боится, что ты ее забыл.

Может, это и неэтично — выдавать чужие секреты, зато действенно. И оправдывается пользой для тех, кто эти самые секреты насоздавал. Вон сколько сразу эмоций полыхнуло во взгляде посмотревшего на меня Ала. Изумление, неверие, радость… Похоже, отразились они не только в глазах, потому что папа запнулся на полуслове, не договорив фразы, и беспокойно окликнул:

— Ал? Ты в порядке?

— Да. — Брат встрепенулся. — Спасибо! — Негромко меня поблагодарив, решительно шагнул он к дивану, где мама, среагировав на вопрос папы, тоже замолчала и теперь вопросительно смотрела на сына, который протянул руку замершей от неожиданной смены его поведения землянке. — Мама, прости. Нам поговорить нужно. Мы немного погуляем. Гелия?

— Да… Конечно…

Даже я, хоть и в стороне стояла, видела, как дрожит бледно-розовая рука, которую девушка неуверенно положила на зеленую ладонь. Да и голос срывался. Наверняка в душе у Гелии спокойствия не было, и я надеялась, что брат найдет правильные слова. Если он считал, что у его мечты нет будущего, и все равно думал о ней столько лет, то теперь, увидев перспективы, точно сделает все, чтобы ее не потерять.

— Вот так, Лаш. А ты меня убеждал, что это «детское увлечение», — округлив глаза, ошарашенно прокомментировала мама, когда дверь за парой закрылась. — Зря я поверила… Рия! — спохватилась она, впиваясь в меня требовательным взором. — Гелия хоть не замужем? А то ведь проблемы не разгребем!

— Уже нет. Она в разводе, — улыбнулась я.

— А опекун кто? То есть кто у нас бывший муж? С ним можно будет нормально договориться? — тут же потребовала ясности родительница. Удивительно, столько лет прожила не на Земле, а прекрасно помнит всю специфику отношений. Сразу ухватила главное.

— Право на опекунство возвращено Олегу, — подал голос дедушка. — Бывшего мужа Гелии лишили гражданства за поставки на Терру нелегальных веществ.

— Очаровательно, — подняла глаза к потолку мама.

Правда, мне так и осталось непонятно, что именно она имела в виду. Но выяснять не стала. Потому что увидела растерянный, можно даже сказать, потерянный, взгляд Дмитрия, а мне его душевное состояние сейчас точно важнее, чем логика родительницы.

— Надеюсь, простите, нам с Дмитрием тоже погулять нужно… — начала было, но мама моментально среагировала, даже быстрей, чем папа, который тоже собрался что-то сказать.

— Зачем гулять? Это же твоя комната. Это мы тут лишние. Свалились тебе на голову, увлеклись разговорами, а сами еще не обустроились. И не обедали. И коронация уже скоро! А тебе на концерт настроиться нужно и лучше всех выступить! Я хочу тобой гордиться! Мы все этого хотим. Так что продолжим знакомство и пообщаемся завтра. Кто в курсе, где нас поселили? — перевела требовательный взгляд с дедушки на папу.

Никто с ней спорить не стал. Дедушка тактично переместился к двери, папа помог встать, ведь мама, охая и обхватив руками объемный животик, с невероятным трудом поднялась на ноги. И мне показалось, что она специально это сделала! Привлекала к себе внимание, не позволяя отцу сконцентрироваться на мужчине, который остался со мной.

Дверь за гостями закрылась, а Дмитрий по-прежнему стоял, задумчиво покусывая нижнюю губу, настолько сильны были впечатления от встречи.

— Прости, что не сказала, — повинилась я.

— Что?

От звука моего голоса мужчина вздрогнул и посмотрел так, словно не понимает, о чем я говорю. Пришлось объяснять:

— Не сказала про Гелию и Ала. Про их чувства.

— А… Я удивлен, конечно, но в принципе… можно было ожидать. Она ждала встреч… Неохотно вышла замуж… И поздно. Да.

Говорил он о сестре, но думал определенно о чем-то ином. И в том, что предметом размышлений был облик моего отца и брата, я ни на мгновение не усомнилась.

— Все не так, как ты ожидал? Тебе неприятно видеть таких…

Как ни старалась, а голос все равно дрогнул. Обидно стало, больно, даже слезы невольно навернулись на глаза.

— Нет-нет, не в этом дело, — спохватился Дмитрий. Я моментально оказалась в его объятиях, таких тесных и заботливых. Он гладил мои волосы, целовал макушку, обжигал дыханием кожу на висках и объяснял. Вернее, пытался объяснить, продолжая путаться и сбиваться: — Внешность нормальная. Необычная, не более… Важна не она сама, а то, как… то есть откуда… Я не понимаю.

Его волнение росло, а мне так и оставались неясными причины.

— Прости, Рианна, мне нужно выяснить кое-что. Убедиться. И подумать немного. Я зайду за тобой перед коронацией.

Подарив мне еще один поцелуй в лоб, Дмитрий исчез, оставив в недоумении и растерянности. Теперь я смотрела в никуда, не понимая, как мне быть и что дальше делать. Я ведь хотела измениться и ему свой облик показать, но не успела, он сбежал… Какое странное поведение. Что-то Дмитрия взбудоражило. Но что? Разговор с отцом? Надеюсь, все вскоре прояснится.

Так. Ладно. Дмитрий занят, родители тоже. А я? Мне чем все это время заниматься? Разве что пообедать пораньше, раз уж есть возможность. Ну и погулять по парку заодно.

Значит, во-первых. Переодеться. Не идти же в бальном платье? Это я только на репетицию вынужденно его надела, потому как Надежда приказала явиться при полном параде, а для обеденного зала вполне сойдет нейтральное серебристое платье, лаконичное и менее объемное.

Дальше, во-вторых. Мне меньше всего сейчас хочется расспросов Гарэтты или кого-либо еще. Маска в этом смысле не поможет… Может, пойти в атрионском облике? Таких «имитаций» сейчас по дворцу гуляет немало. На меня точно внимания не обратят и уж тем более не узнают.

Хорошая мысль. Так и поступлю.

Сосредоточилась, закрывая глаза. Глубоко вдохнула, втягивая в себя будоражащие сознание запахи, все еще витающие в воздухе. Ваниль, клубника и мята… Отец всегда проявлял нежные чувства к маме, а теперь еще и волнение за ребенка прибавилось. Горьковатый, пряный, похожий на дымный аромат, поверх которого легла цитрусовая волна… Это брат фонил, когда боялся разочароваться, а потом обрел надежду.

Открыла глаза, подняла к лицу руки, рассматривая чешуйчатый узор сине-зеленой кожи. Развернулась к зеркалу, буквально впиваясь газами в себя иную. Ставшие серебристыми радужки, плотными спиралями скрутившиеся волосы, удлинившиеся ресницы, бледные точки готовых раскрыться флуоресцентных пор. Такой забытый облик… Привычный и необычный одновременно. Все же я непростительно долго им пренебрегала!

Волнение, с которым я шагнула за порог комнаты, было запредельным. Наверняка, не имей обитатели дворца защиты, они были бы наповал сражены той эмоциональной волной, которую у меня при всем желании не получалось сдержать. Однако люди проходили мимо совершенно спокойно. И те, кто предпочел образ сборщиц шеклака, и те, кто изображал атрионов… Я даже успокоилась немного. В столовой присела за одноместный столик, заказала кашку и коктейль, запоздало, но все же вспомнив, что жевать-то мне нечем. Мысленно посмеялась над своей памятью, которая очень избирательно подошла к процессу ностальгии по исходному телу. Закончив трапезу, спустилась по лестнице в главный холл и по боковому коридору вышла в парк.

Неторопливо прогуливаясь среди растительности, которая обрамляла посыпанные мелким гравием дорожки, я наслаждалась яркими полуденными лучами местной звезды — Солнца. Кожа, закрытая тканью платья, трепетала в нетерпении, пульсировала, недвусмысленно намекая: пора бы уже принять световую ванну! Я столько дней лишала себя этой возможности! Пусть земной облик и не требовал энергетической зарядки, но атрионский просто не мыслил существования без нее.

Понимая, что место для процедур крайне неудачное, я терпела, терпела, терпела… Однако игнорировать потребности тела становилось все труднее, а потом и мысль тревожная мелькнула, что, не пополнив энергетический ресурс, я могу и с трансформацией проблемы получить. А мне еще выступать…

Осмотрелась и рванула в направлении самых высоких кустов и самой низкой плотности местного населения. Отыскала укромное местечко, хорошо освещенное и закрытое от чужих глаз. Стянула с плеч ткань, досадуя, что она не имеет той эластичности, которая мне нужна. Пришлось расстегнуть платье почти до талии, а от этого одежда категорически отказалась держаться в пределах земных норм, оголяя те части тела, которые люди предпочитали друг от друга тщательно скрывать. Люди, но не атрионы. Потому и я решительно отбросила несвойственные моему облику предрассудки. Раскинула руки, разворачиваясь навстречу таким ласковым лучам, и зажмурилась от удовольствия. Да-а-а… Ощущение непередаваемое. И даже то, что я предпочла бы излучение более сильное, жесткое, не портило наслаждения.

Повернулась к солнышку спиной, меняя положение. Глаза приоткрыла, осматривая свое убежище, — а вдруг как в эти минуты сюда кто пожаловал? Никого не обнаружив, успокоилась. Прислушалась к тихому шелесту листиков, далекому скрипу камешков под подошвами гуляющих людей, и едва слышно начала напевать. Потребность делать это была так же сильна, как и загорать.

Вот честно, я делала это тихо! Очень тихо! Поэтому никак не ожидала, что привлеку чье-то внимание. И уж тем более не думала, что этим «кем-то» окажется… атрион. Настоящий! Не примитивная имитация, хотя одежда на нем и была обычная, человеческая — простые черные брюки и белая рубашка. Такие многие здесь носили.

Высокий, с волосами кофейного цвета, взрослый мужчина — может, чуть моложе Ал-Рифа, но вроде старше Ми-Лара. Мне он был совсем незнаком. Не из моей семьи, точно. Значит… с «Аграна»? Я ведь не со всей семьей Ол-Чеса общалась, а этот атрион, вероятно, один из тех, кто согласился сотрудничать и потому получил приглашение посетить праздник.

— Простите, я помешал, — замешкавшись, все же извинился он.

Однако голос звучал странно, волнующе, словно играл струнами, туго натянутыми в моей груди. Рождал безумные вибрации, заставляя прикладывать немало усилий, чтобы дышать. Глаза, такие же серебристые, как и у меня, лучились нескрываемым изумлением, практически осязаемо скользя взглядом по моему лицу и груди, а воздух между нами моментально заполнился влечением, окутал симпатией, заискрил потребностью приблизиться, коснуться.

И даже то, что мужчина отступил на шаг, пытаясь снизить интенсивность эмоционального фона, не помогло. Тело, отзываясь на его присутствие, трепетало, рвалось навстречу. Я задыхалась, судорожно натягивая ткань платья на плечи и вздрагивая от окатывающих меня волн притяжения к тому, кого видела первый раз в жизни.

Вот оно. То, о чем предупреждал брат, скрывая свои чувства к Гелии. То, о чем с нежностью говорил папа, лаская взглядом маму. То, чего мне не хватало во время свиданий с Ми-Ларом. Но ведь это… это ужасно! Я Дмитрия люблю! А как можно любить двоих? Вернее, любить одного и страстно желать при этом совсем другого?! Никак! Рия, Рия, надо действовать! Разорвать зрительный контакт, заставить себя перестать чувствовать, забыть и… бежать!

Именно это и сделала, проскользнув мимо незнакомца. По дорожке, ведущей к замку, пронеслась метеором, игнорируя удивленные взгляды людей. Буквально взлетела по лестнице, вот только вместо того, чтобы спрятаться в своих покоях, остановилась у двери напротив.

— Дмитрий, открой, пожалуйста! — едва ли не выкрикнула, поняв, что ни на мой стук, ни на сигнал оповещения никто не отзывается. Его там нет?

Отступила, чувствуя, как тает моя решимость. Я ведь землянину атрионкой показаться хотела. Принял бы, не принял… Мое сердце, по крайней мере, перестанет рваться на части, потому что разуму придется смириться с его выбором. А теперь вновь захлестнули сомнения — правильным ли будет такой поступок?

Услышав далекие шаги, метнулась к себе. Постояла, прижавшись затылком к плотному материалу, успокаиваясь и заставляя себя мыслить разумно. Получалось плохо. Эмоции затапливали, окутывали, не позволяя этого сделать. А когда я трансформировалась, решив, что в земном облике будет проще, то едва не задохнулась от обрушившегося на мой нос коктейля запахов.

Решительно распахнула створки окна, позволяя чистому воздуху уничтожить следы паники. Скинула и засунула в отсек для стирки платье, потому как ткань насквозь пропиталась всем тем, что я испытывала. Принюхалась к коже, скривилась и полезла в ванну. Отмываться.

Прохладные струи вернули мне самообладание. Воспоминания о встрече стали иными, не столь яркими, потеряли остроту и катастрофичность. Вернулась критичность мышления, а с ней и чувства к землянину, погребенные под лавиной влечения к атриону. Нежность, которую мне дарил Дмитрий. Забота. Понимание. Доверие. Страсть, которую так тщательно сдерживал, понимая, что проявлять ее рано. Могу ли я от этого отказаться?

Замерла с полотенцем в руках, прислушиваясь к себе. Ответ пришел ясный и четкий — нет, не могу. Потому и обрадовалась, когда услышала осторожный стук и приглушенное: «Рианна, можно к тебе?» Сердечко затрепетало, дыхание участилось. Была бы я сейчас атрионкой — в комнате наверняка снова стало бы невозможно находиться. Но я осталась человеком, а потому легко скользнула к двери.

Дмитрий, сделав пару шагов внутрь комнаты, развернулся ко мне и замер. Зрачки расширились в потрясении, рот приоткрылся. Я не сразу сообразила, что явилось причиной, а ведь ему открыла, даже не задумавшись, что из одежды на мне только полотенце, в которое я завернулась. Мгновенной вспышкой окатило смущение, но тут же схлынуло. Что-то непонятное толкнуло навстречу землянину, заставило забыть о приличиях. Прильнула, потянулась к губам, запустила пальцы в волосы… Влажные.

Он тоже в душе был? Наверное, поэтому дверь не открыл.

Мужские руки неуверенно скользнули по голым плечам, обнимая. Голубые глаза смотрели испытующе, словно что-то искали в моих. Дыхание сплеталось, становясь одним на двоих, но так и не превращаясь в поцелуй…

Пытка была невыносимой. Я застонала от рвущихся наружу желаний и зажмурилась, потому что сдерживать себя не оставалось сил. И когда губы Дмитрия томительно медленно коснулись моих… Кажется, я вообще перестала себя контролировать.

Прикосновения, ласки, поцелуи — все это смешивалось, бурлило, влекло. Шепот, дыхание, стоны — они застилали реальность, заставляя о ней забыть. Нежность, настойчивость, напор — границы стирались, рождая единение. Роза, ваниль, малина — запахи окутывали, топили в себе, будоражили. Терпко, тягуче, до невозможности сладко…

— И когда ты мне сказать собирался?

Перебирая в пальцах плотные темные спиральки волос, я наслаждалась близостью, которую ощущала как на физическом, так и на эмоциональном уровне.

— А ты? — Дмитрий приподнялся на локте, упираясь в матрас. Серебристые глаза с вертикальными зрачками смотрели требовательно. — Я же с ума сходил, думал, только я один такой… неправильный.

— Я сегодня хотела, после того как ушли родители. Но ты сбежал. Кстати, почему?

— Потому что хотел тебе сразу в этом облике показаться, без трансформации. Боялся напугать. А когда пришел, тебя в комнате уже не было. Программа навигации в моем вильюте показывала, что ты в парке, вот я и пошел искать. Только точность наведения на Терре аховая, примерно десяток метров. Прибор показывал, что ты где-то рядом, но я тебя не видел. А потом пение услышал, ну и пошел на звук. И знаешь, ведь так и не понял, что это ты. Не узнал. Лишь потом по движению на карте догадался. А увидев тебя в одном полотенце, такую милую, желанную, не смог сдержаться. Ты не сердишься? У землян допустимы добрачные отношения, но приняты ли они у атрионов?

— Ну-у… — протянула я таинственно, проводя пальцем по нежным чешуйкам на его шее. — Вообще-то нет. Но моего папу это не остановило, судя по тому, что замуж моя мама уже беременная выходила… Стоп! — спохватилась, сообразив, что не это на самом деле главное. — Если ты — хамелеон, а родители — люди, то откуда в тебе гены атрионов?

— Понятия не имею, — совершенно серьезно признался Дмитрий. — Когда начались первые трансформации, мне почти восемнадцать было. Сначала я жутко испугался. Потом решил, что это болезнь. Потом понял, что все же мутация, правда, легче от этого не стало, тем более мне даже не с чем было сравнивать. Я ведь никогда не видел атрионов, лишь по рассказам Гелии догадался, в кого превращаюсь. Приходилось прятаться, пока я не научился это контролировать и возвращать себе нормальный вид. А потом спонтанные изменения вообще пропали, но возможность меняться осталась.

— Как же тебе было сложно, — посочувствовала я. — У меня так же изменения шли, но я хотя бы понимала, что мне земное обличье от мамы досталось. Дим, тебе обязательно нужно нормально с моим отцом пообщаться. В этом облике. Он будет рад, я уверена, и многому тебя научит, подскажет. Ну или хотя бы с моим братом подружиться. Ал точно не откажется помочь тебе освоиться. Ведь сам такой же.

— И Ал? — Хамелеон окатил меня волной изумления, которую почти сразу сменил иной фон — уверенный, решительный. — Впрочем, это логично. Следовало ожидать. Мне бы информации побольше, чтобы со своей родословной разобраться.

Мм… Я едва не застонала от удовольствия. А ведь он действительно гайд! Как же приятно это осознавать. Я не ошиблась, хоть и давала оценку, видя его в облике человека.

— Добудем информацию обязательно, — пообещала, точно зная, что если не отец, то моя мама непременно до истоков докопается.

Ей ведь только толчок нужен, самая маленькая зацепка. И она ее получит, когда Дмитрия в облике атриона увидит. Хотя он ей как человек наверняка больше будет нравиться. А по мне, так оба облика симпатичны. И притягательны. Любопытно, это желание и в земной ипостаси сохранится?

Немного подумала и провокационно облизнула губы, увлажняя их льером.

— Дим, как думаешь, если мы экспериментировать продолжим, на коронацию не опоздаем?

На следующий день в апартаментах Лисовских,

жилой комплекс «Западный вектор»

— Тая! Таечка, наконец-то! Как же я скучала! Ох, да тебе рожать скоро… Лаш, проходи, не стой. Натан Лайрович, и вы тоже не стесняйтесь, мы дома одни, Эдика теперь с работы не вытащишь, он после вашей взбучки решил в дела вникнуть, за ум взяться… Олег, ну где же ты?!

Аида причитала, радовалась, хлопотала, усаживая гостей, торопила мужа, который не спешил на встречу и вышел, лишь когда все разместились на диванах в голубой гостиной. Сухо поприветствовал атриона, коротко кивнул Натану Лайровичу и пробормотал: «Здравствуй, Таис». Он и дальше, пока шел разговор, предпочитал молчать, словно намекая гостям, что не стоит здесь надолго задерживаться. Впрочем, его жена с лихвой компенсировала дефицит внимания. Расспрашивала, как все устроились, восхищалась тем, как изумительно пела на концерте Рианна, пока наконец не спохватилась:

— А дети наши где? Гелия мне только сообщение оставила, что все в порядке. Дима же как ее забрал, так больше и не объявлялся…

— Отсыпаются после вчерашнего бала. Он часа три как завершился, — пояснила Таис и встрепенулась: — Кстати! Давайте-ка, дорогие мои, признавайтесь, откуда взялся Дмитрий? Аида, вот только не надо меня убеждать, что это твой сын. Родился он, конечно, примерно через год после вашего с Олегом знакомства, но твоих генов в нем ноль, я проверила. А вот твои, Олег, имеются. И гены атрионов тоже. У меня, конечно, нет возможности убедиться прямо сейчас, но почему-то мне кажется, что это гены гаранта. Да вы еще и ребенка от нас скрывали, ведь ни разу, пока мы имели возможность прилетать, ничем не выдали, что у вас есть еще один сын. Ну? И чья была… гм… инициатива?

Прямота Таис вогнала Аиду в краску, Олег побледнел, даже Натан Лайрович смутился, начав покашливать. Наверняка поэтому взор дочери требовательно впился именно в него:

— Папа?

— Случайно получилось, — буркнул тот, покосившись на напряженного атриона.

— Занятно. — Таис подняла брови, теперь испытующе рассматривая бывшего мужа. — Олег, ты случайно с Олой-Ри переспал? А потом сына признал и в семью забрал?

— Я с ней не спал, — испугался землянин, почувствовав, как в воздухе скапливается невероятно знакомый, пугающий аромат, который однажды едва его не убил. — Натан Лайрович, да скажите вы уже!

— Это было искусственное оплодотворение, — вздохнул тот. — И развивался Дмитрий в эмбриокапсуле, мы такие используем, если женщина не может самостоятельно выносить ребенка.

— А как же наш договор? Эксперименты не были его условием, — прошипел Ис-Лаш. Он сдерживался изо всех сил, и лишь потому, что жена крепко держала его за руку, напоминая, что она на его стороне.

— Вашего Ол-Чеса и поставок на Терру шеклака условия тоже не предусматривали, — вызывающе бросил Натан Лайрович. — А договор… — Он задумался, вспоминая, и процитировал: — «Не допускать возникновения ситуаций, вследствие которых гаранту может быть причинен физический или психический вред». Верно? Так вот, мы как раз заботились о физическом состоянии Олы-Ри. Девушке плохо стало, она мучилась, а у нас никаких данных. Не понимаем даже, чем помочь. Пришлось провести обследование. А оно как-то незапланированно перешло в эксперимент.

— Почему гарант об этом не знала? Когда Ола-Ри вернулась, ни о чем подобном не упоминала.

— Информация об эксперименте навредила бы ее психике. Пришлось умолчать, чтобы не нанести психологической травмы.

— Вы нас обманули, — снова не удержался от обвинения Ис-Лаш.

— И вы тоже, — одними уголками губ улыбнулся его оппонент. — Что было в присланном нам запросе? «Оказать содействие полномочному представителю министерства обороны звездной системы Аш-Хори гайду Ис-Лашу ВерДеру…» — вновь процитировал и осуждающе покачал головой. — Разве таковой имеется? Вы присвоили себе фиктивный статус, когда обратились в Конфедерацию за помощью. А кто нам этот запрос прислал? «Генеральный консул Атриона Ди-Лер Оли-Ром». Разве он существует?.. Гайд ВерДер, — тон землянина стал примирительным, — давайте на этом остановимся. Обе стороны допустили многое, достойное порицания. И если продолжим предъявлять взаимные претензии, ни к чему хорошему не придем в итоге. Да, мы поступили неэтично в отношении гаранта, но при этом сделали все, чтобы нивелировать последствия. У Дмитрия была семья, возможность учиться, стать полноправным членом общества, мы ни в чем его не ущемляли, ведь он родился человеком… Кстати, я этому очень удивлялся, ведь Ал-Риф — атрион. Сначала думал, что, возможно, облик ребенка зависит от того, кто отец, но теперь, глядя на Рианну, вижу, что ошибся. Похоже, здесь нет прямой закономерности…

Слушая уверенные рассуждения отца, Таис опустила голову, чтобы скрыть улыбку. При всем желании не могла ее сдержать, потому что знала, какое огромное потрясение ждет Натана Лайровича, когда он воочию убедится, насколько сильно ошибся.

— Любимая, ты скоро?

Голос из-за неплотно прикрытой двери звучал волнующе. Хотелось немедленно выскочить навстречу его обладателю, оказаться в жарких объятиях, увидеть восхищение в глазах. Однако я сдержалась. Вместо этого неторопливо прошлась руками по бокам, оглаживая мягкую, струящуюся белую ткань, и расправила воздушные коротенькие рукавчики. Коснулась украшения, плотно прилегающего к шее. Иного, нежели то, что подарил мне Дмитрий на Земле. Сейчас кожи касались крошечные перламутровые шарики, собранные в несколько нитей. Такие же были прикреплены к лифу платья, создавая изумительную гармонию нежности и чистоты. Наверное, будь мои волосы светлыми, образ казался бы еще совершеннее, но даже черные кудряшки смотрелись своеобразно, оттеняя наряд. К тому же и в них вспыхивали перламутровые искры на заколках, удерживающих прядки.

Я улыбнулась своему отражению, запоминая себя такой — предвкушающей, счастливой невестой-землянкой. Как же здорово, что свадьба у меня будет не одна! И я хочу, чтобы обе прошли незабываемо!

Более не мешкая, распахнула дверь и влетела в гостиную, которую нетерпеливо мерил шагами Дмитрий. Жених мгновенно развернулся ко мне и замер.

— Красавица… — зачарованно выдохнул.

Протянул руку как-то несмело, словно не верил, что я настоящая. Словно не он всю ночь проверял силу наших чувств… То есть влечения тел… То есть и того и другого одновременно!

— Ты тоже прекрасен, — не осталась я в долгу.

И ведь нисколько не лукавила — выглядел Дмитрий шикарно. Матовый, идеально подогнанный по фигуре темно-синий костюм, голубая рубашка в тон глазам, жилет. Аккуратно подстриженные светлые волосы, привычно переброшенные на одну сторону…

Я долго не раздумывала, переплела наши пальцы и нетерпеливо позвала:

— Идем?

Сиротливо опустевший со вчерашнего дня коридор гостевого крыла королевского дворца мы миновали быстро. Не встречая преград, спустились по лестнице, на которой совсем недавно было сложно не столкнуться с веселящимися гостями и не услышать: «Какие классные костюмы шеклян! Выглядят как натуральная кожа. Наверное, в дорогой мастерской заказывали?» Да, мы с Димой не удержались от шалости и пару раз облик меняли. Но все равно никто не догадался, что на празднике присутствовали самые настоящие атрионы: мой отец, Ул-Тэм, Ан-Тер — тот самый фидер, что летел с нами в боте на Терру, их пригласили в знак благодарности за помощь, ну и Ал-Риф, который так и не рискнул трансформироваться. На празднике брат остался в своем исходном облике, зато теперь рядом с ожидающей нашего появления Гелией стоял высокий брюнет. Песочного цвета костюм, белая рубашка, пронзительные зеленые глаза и черты лица узнаваемо мамины, длинные волосы, сплетенные в сложную косу, — это определенно землянка постаралась. Впрочем, она и сама была достойна восхищения. Маленькая, на две головы ниже Ала, в свободном длинном платье, таком же белом, как и мое, русые волосы убраны в косу, короной скрученную на голове и украшенную белыми цветочками, совсем мелкими, не в пример тем, что девушка держала в руках. Букет, в котором было всего три раскрывшихся бутона, полностью закрывал ее кисти.

— Прямо заждались вас. Опоздаем же, — упрекнул нас брат.

— Не надо, милый, мы все успеем, — мягко попросила Гелия.

Она посмотрела на своего возлюбленного и отчаянно покраснела. Наверняка ей было приятно видеть его человеком, и одновременно она стеснялась этого нового Ала, которого никогда раньше не знала. По-моему, ей был ближе его атрионский облик.

Однако появиться атрионом в филиале земного Бюро регистрации социальных отношений на Терре брат не мог, а отказаться от возможности получить, пусть на правах иждивенца, но статус землянина и мужа Гелии — не захотел. Идею эту, кстати, Дмитрий предложил, когда на следующий день после бала, в отсутствие исчезнувших по своим делам родителей, мы все же вынудили Ала признаться в способностях к трансформации. Да, для этого нам пришлось показать ему наши возможности и изрядно шокировать Гелию, но результат того стоил. Дима даже хотел взять на себя опеку, но я его переубедила и сама отправила запрос в правовой комитет. В общем, братик уже два часа как мой опекаемый!

— А мой букет?.. — спохватилась было и осеклась.

Словно из ниоткуда передо мной появился этот милый свадебный атрибут, из-под которого выглядывали хитрые карие глаза…

— Оксана! — засмеялась я, обнимая девчушку и принимая из ее рук цветы. — Маскируешься? Или тебе разрешили пойти с нами?

— Нет, — честно призналась кузина. — Но я все равно с вами полечу, а потом быстренько вернусь. Сейчас до меня никому нет никакого дела. Бабушка в своих покоях заперлась и сказала, что, пока дедушка Натан не соизволит к ней явиться, она оттуда и шагу не сделает. Папа с мамой возится — она после церемонии никак в себя прийти не может. Тетя Марго вообще исчезла, ее нигде найти не могут. Бабушку спросили, та лишь фыркнула, чтобы к ней не приставали с глупыми вопросами. Мол, она даже знать о ней ничего не хочет. А Иванну я снотворным напоила, достала она меня своим надзором…

Над незадачливой официанткой, то ли мстительницей, то ли добродетельницей, которой снова выпало «счастье» стать няней, я посмеялась, а вот остальное заставило задуматься. Мне Маргариту-младшую после той памятной встречи в коридоре более не довелось увидеть. Наверняка не только мне, раз ее найти не могут. Сбежала она или где-то во дворце спряталась, не важно. Важен факт нежелания с кем-либо контактировать. И я прекрасно понимаю, почему она так поступила: у меня, как и у всех, кто ждал на коронации ее появления, был шок, когда из-за занавеси к старой королеве, объявившей о смене правительницы, шагнула наряженная в подобающее торжеству роскошное платье Анна, а вовсе не Маргарита.

И уж если мы ощутили какую-то неправильность, словно нас обманули (хотя на самом деле это прерогатива королевы — изменить решение, никого не ставя в известность), то каково было отвергнутой дочери? Ведь она всю жизнь училась управлять и разбираться в политических и экономических перипетиях, готовилась к коронации, надеялась и вдруг узнала, что преемницей станет другая. Пусть сестра. Пусть даже старшая. Все равно это горько и обидно. Несмотря на не самые лестные отзывы о характере младшей Марго, мне ее было жаль. Таких разочарований и врагу не пожелаешь.

Рассматривая террианские домики, улицы, парки, проплывающие под скользящим на малой высоте летаром, который ждал нас на дворцовой площади, я невольно искала глазами маленькую фигурку. Иногда мне даже чудилось, что я ее вижу — расстроенную, понуро бредущую по дороге, а в итоге понимала, что это кто-то другой. Вроде я осознавала, что занятие бессмысленное, а ничего не могла с собой поделать.

— Почему грустишь, любимая? — забеспокоился Дмитрий. Мягким движением притянул меня к себе и коснулся губами виска. — Ты ведь ждала этого момента, радовалась. Что не так?

— Не знаю. Просто… У меня ощущение незавершенности. Будто не хватает чего-то.

— Это потому, что все в нашей жизни только начинается, — успокоил жених. — Мы начинаем ее не с чистого листа, но понимаем, что и прежней она не будет тоже. Слишком многое изменилось.

Хоть и старался он говорить оптимистично, а я горькую нотку все равно уловила. Моя мама, ухитрившаяся весьма продуктивно провести вчерашний день за пределами дворца, вернулась с той самой информацией, которую мы хотели получить. И несмотря на то, что донесла она ее до нас в крайне щадящей форме (даже мне это было понятно), Дима все равно был поражен. Сначала уточнял, потом молчал, переживал, злился, несколько раз изменился, перестав контролировать трансформацию… И вдруг как-то резко успокоился, словно придя к согласию с самим собой. С рождением в ходе эксперимента смирился, формальное отцовство Олега принял как факт, о двуличности опекуна, скрывавшего от него правду, решил забыть, а вот о своей жизни на Земле, наоборот, помнить. Главным для него стало осознание — не сложись все так, как сложилось, мы с ним никогда бы не встретились. Просто потому, что его самого на этом свете бы не было.

Обняла, поцеловала, даря поддержку и получая в ответ ничуть не меньше. Оксана, устроившаяся на переднем сиденье рядом с девушкой-водителем, именно в этот момент оглянулась, сдавленно хихикнула и подпрыгнула, поправляя юбку платья, нарядного, но для нее непривычного.

— Костюм неудобный, — пожаловался Ал, сидящий с Гелией за нашими спинами.

— Зато ты в нем — настоящий землянин! — парировала я. — И дедушка тебя не узнает.

— Меня вообще никто не узнает.

Брат был прав. Ну, почти, ведь мама знала о трансформациях, поэтому сразу сына признала и радостно улыбнулась. А вот лица остальных, ожидающих нашего появления, вытянулись в изумлении. Тетя Аида умолкла, хотя до этого что-то весьма активно говорила своему младшему сыну, сейчас замершему в недоумении. Олег Романович округлил глаза и нахмурился, надувая щеки. Наверняка решил, что его обманули, когда сказали, что Ал-Риф и Гелия хотят пожениться. Дедушка прищурился, рассматривая незнакомца, сходство которого с мамой было для него несомненным, но необъяснимым.

Вот только мы им опомниться не дали. И без того прилетели позже назначенного времени. Не задерживаясь, вошли в приземистое двухэтажное здание, на первом этаже которого разместилось Бюро социальных отношений. Светлый холл, нарядно украшенный зелеными растениями и цветами, приятная музыка, кресла для посетителей, зона для будущих молодоженов — диванчики и голоэкран с программой регистрации. Все очень просто, без излишней помпезности, которую, конечно, тоже можно было заказать, но мы решили ограничиться минимальной церемонией.

Я и Дима первыми шагнули в зону сканирования, все же у нас обоих были вильюты, что упрощало процесс. Ал и Гелия опустились на диван, чтобы нам не мешать, родственники тоже рассаживались.

— Рианна Игоревна Саталь-ВерДер, гражданка Конфедерации. Дмитрий Олегович Лисовский, гражданин Конфедерации. Ограничений в правах не зарегистрировано, — озвучила программа. — Подтвердите ознакомление с условиями брачных отношений и ваше согласие на брак.

Перед нашими лицами появились строчки символов, но мы на них не смотрели. Лишь в глаза друг другу, потому что прекрасно знали, что никакие условия не заставят нас отказаться.

— Иди ко мне, любимая, — позвал жених, протягивая руки.

Я счастливо улыбнулась и шагнула к нему, разрушая виртуальную картинку, осыпавшуюся искрящим роем.

— Люблю тебя, — прошептала одними губами, и они тут же очутились в нежном плену, из которого совсем не хотелось выбираться.

— Брачный союз зарегистрирован. Дополнительных ограничений не наложено. Поздравляем и желаем счастливого совместного будущего.

Слова бесстрастной системы вернули нас в реальность, музыка стала громче, словно намекая, что мы непростительно долго занимаем место, которое уже ждет другую пару. Через минуту уже Ал и Гелия стояли в центре сканирующей зоны, вот только бесстрастная программа начинать церемонию не спешила. Оно и понятно: невеста — иждивенка, жених вообще не имеет идентификатора.

Потому я и не ушла, осталась стоять с ними рядом и теперь ждала, пока отец Гелии к нам присоединится. А вместо этого услышала возмущенное:

— Это обман, Таис! Я не позволю!

— Кто бы говорил об обмане, Олег, — хмыкнула в ответ мама. — А согласие ты все равно дашь, иначе о последствиях будешь жалеть очень долго. Обещаю.

Это была угроза. Лисовский-старший, по всей видимости, так и не понял, на кого его дочь смотрит с таким обожанием, а мама решила пусть кратковременным, но ощущением того, что его используют, наказать за содеянное. Карие глаза мужчины гневно сверкнули, однако, едва взглянув на отрицательно покачавшего головой седовласого свидетеля, потухли. Землянин тяжело поднялся и нехотя, но все же подошел к нам.

— Гелия Олеговна Лисовская, иждивенка. Александр Игоревич Саталь-ВерДер, иждивенец, — тут же среагировала программа. — Имеются ограничения в правах выбора. Опекун Олег Романович Лисовский, опекун Рианна Игоревна Лисовская-ВерДер, подтвердите ваше разрешение на брак.

Гелия и Ал целовались, взгляд землянина потрясенно метался от них к моей маме, ко мне, к Дмитрию. Лисовский-старший словно боялся остановиться на ком-то одном и, едва прозвучало подтверждение регистрации, торопливо отступил. Фактически сбежал и грузно упал на сиденье рядом с женой, которая принялась его успокаивать. Мы же, счастливые новобрачные, под торжественные звуки музыки пошли на выход. Дело сделано лишь наполовину, нам еще атрионская церемония предстоит!

Однако до нее еще дожить нужно, вернее, сначала добраться до ботов, которые ждут нас в безопасном месте, как и папа, переживающий и за детей, и за беременную жену. Он бы мог сейчас быть с нами, но, увы, карнавал завершился. Теперь появление в городе атриона вызвало бы панику.

— Детки… — догнав уже на улице, остановила нас тетя Аида. Рядом с ней замер и Эдуард, смущенно теребя в руках две маленькие цветные коробочки. — Мы не полетим вас провожать, вы уж извините. Но я хочу сказать, что буду любить вас всех, независимо от того, где вы находитесь. И ждать. Гелия, доченька, надеюсь, ты нашла свое настоящее счастье, хоть я и думала… Ладно, не важно. Димочка… — Она часто заморгала, прогоняя навернувшиеся на глаза слезы. — Я всегда к тебе относилась как к родному. А то, что правду не сказала, так ведь не от меня это зависело. Не могла я, ты же понимаешь. И на отца зла не держи. Он хороший человек, но поддался уговорам, поступил необдуманно. Потому и ведет себя с тобой отстраненно и холодно, что вину чувствует, а как ее загладить, не знает. Да и невозможно это. Не обижайся.

— Это тебе, сестричка. И тебе, братик. И вашим… парам. Будьте счастливы. Надеюсь, еще увидимся. — Эдуард пусть смущенно, но все-таки внес свою лепту, вручив нам подарки.

Мы с Алом ждали, пока они обнимались, прощаясь. Гелия шептала что-то матери на ухо, а глаза тети Аиды округлялись. Она охнула, но девушка приложила палец к губам, строго покачав головой. И мать отступила, ничего не сказав, хотя на ее лице теперь сияла улыбка, а глаза смотрели на Ала и Диму со счастливым изумлением.

Понятно. Призналась. Значит, и отец Гелии, и Эдуард недолго пробудут в заблуждении относительно постоянства земного облика. Но, наверное, это и правильно.

— Так все же, Таис, у тебя есть еще один сын и ты его скрывала? Или это грим? — забираясь в летар, услышала я вопрос дедушки, на который мама ответила беспечным: «Скоро узнаешь», — и едва не рассмеялась.

Удивительно, но ему даже в голову не пришла идея трансформации! С другой стороны, сложно такое предположить, ведь и у людей, и у атрионов облик постоянный, а Дима тщательно скрывал свой «дефект». Да и я тоже была осторожна, своих возможностей не раскрыла. Превращение на глазах Вет-Ла не в счет. Тем более она меня не выдала. Для нее наше соглашение определенно не было пустым звуком, как и для меня, — наша встреча на празднике это доказала.

Еще когда на сцене пела, мне померещилось среди зрителей ее лицо. Но всматриваться возможности не было: я старалась не отвлекаться, лишь отметила для себя сам факт. А потом уже на балу столкнулась, когда после очередного танца мы с Димой решили перекусить и отправились в банкетный зал. Внешность пришлось оставить человеческую — все же закуски жевать нужно, а террианскую маску-защиту — снять, потому как подсовывать под ткань еду было утомительно.

— Простите, что мешаю наслаждаться ужином, — раздался за моей спиной уверенный женский голос. — Не могла уйти с праздника, не выразив вам, Флориана, своего восхищения. У вас прекрасный голос и… внешность.

Дмитрий нахмурился. После происшествия на Земле он в отношении поклонников действовал решительно, любыми способами пресекая попытки со мной сблизиться. Тут, конечно, скорее поклонница, но… Но ведь и женские особи могут быть не менее навязчивыми и неприятными.

Вот только я его успокоила. Ласковым взглядом, улыбкой показала, что хочу продолжить общение, и мужчина отступил. Сделал вид, что увлекся деликатесами, позволяя нам беседовать наедине.

— Благодарю за комплимент, — вернула я любезность Светлане Марьевне, голос которой узнала сразу. Впрочем, она и в остальном не изменилась — такая же бойкая, собранная, хоть и немолодая совсем. — Приятно познакомиться с настоящим знатоком музыки и красоты. Жаль, что мы не встретились раньше.

— Всему свое время, — философски заметила Вет-Ла, одобрительно кивнув. Мою деликатность она оценила. — Мы предполагаем, а судьба располагает… Кстати, вы слышали о пожаре на южном континенте? Все считали, что там совсем безлюдная местность, а выяснилось, что кто-то жил. Вот вам и наглядный пример того, что все, что ни делается, — к лучшему.

Ее слова не звучали как упрек, в них не было намека на то, что есть моя вина в случившемся, но я заволновалась:

— Вы уверены, что судьба изменила все к лучшему?

— Несомненно. Ведь все остались… живы. Спасатели не нашли пострадавших, — успокоила меня террианка.

«Живы» прозвучало как «на свободе», а под «спасателями» она наверняка подразумевала тех, кто занимался расследованием. Ну а то, что истинную картину происходящего скрыли от обывателей… Так в этом опять же заслуга дедушки Натана. Ведь все, что связано с шеклаком, находилось под грифом «секретно». Сомневаюсь, что результаты будут обнародованы. Скандал невыгоден ни Конфедерации, ни Терре. Тем более у последней теперь другая правительница.

— Можно вас попросить об услуге, Флориана? — продолжила Вет-Ла. — Совсем маленькой, она вас не затруднит.

— Конечно.

— Когда на вашем пути возникнет та, которая любит так же, как и вы, помогите ей остаться с тем, кто ей дорог.

Я кивнула, а потом задумалась — что может означать подобная просьба? Вот только уточнять уже было не у кого. Светлана Марьевна ушла. Удивительная женщина…

За бортом летара уже давно исчезли городские постройки. Появилась желтая выжженная равнина, граничащая с невысокими поднятиями, лишенными растительности. Они и цельным массивом вздымались вверх, и кусками, разрушенными на фрагменты. Отдельные крупные валуны служили прекрасным фоном для ботов, которые сейчас внешне были от них неотличимы. Вот уж что-что, а маскироваться они умели замечательно. И именно к ним опустились летары. Не вплотную, разумеется, осталось пусть небольшое, но расстояние, которое требовалось преодолеть.

Вскоре безлюдная местность заполнилась звуками, голосами, фигурами и запахами, потому что среди людей появились ожидающие нас атрионы: мой отец, Ул-Тем и майнеры, которым предстояло пилотировать боты.

— Как необычно… — Дмитрий осторожно коснулся поверхности одного из них, визуально твердой, но очень мягкой на ощупь. Теплой. Вибрирующей. — Он действительно живой. Не думал, что это так ощущается.

— Это у тебя еще облик земной, он не все позволяет воспринять, а вот когда в атрионском окажешься, тогда в полной мере все почувствуешь.

— Сейчас еще рано? — Дима оглянулся на занятых разговором дедушку и моего отца.

— Подождем немного.

То, что у родителей есть план, мне еще во дворце стало понятно, когда мама попросила не торопиться демонстрировать землянам свой второй облик. И теперь я с интересом прислушивалась к фразам, которые до нас долетали.

— Совет Конфедерации обеспокоен тем, что ее граждане улетают на Атрион.

— Рианна — моя дочь, а Дмитрий — ее муж.

— И все же они должны иметь возможность вернуться на Землю.

— Вы уверены, что им этого захочется? Ваша дочь прекрасно жила все эти годы со мной.

— Я уверен, что они захотят. Таис была…

— Агентом. Шпионкой.

— Уволена. — Дедушка категорично отказался от других вариантов. — Она потеряла гражданство. У нее не было стимула возвращаться. У Рианны и Дмитрия он есть. Да и Гелии наверняка захочется хоть иногда видеть родителей. Я прошу вас только об одном: рассмотрите вариант налаживания взаимодействия между нашими мирами. Мы просим лишь об этом.

— Хорошо, — ответил папа совсем коротко, обернулся к нам и позвал: — Дочурка, ты ничего дедушке не хочешь сказать?

Вот и пришел момент откровений. В глазах мамы, которая, не вмешиваясь, наблюдала за происходящим, сверкнуло предвкушение. Оксана, усевшаяся на подножку одного из летаров и беспечно болтающая ногами, напряглась, словно почувствовала, что назревает нечто интересное. Я же шагнула в раскрытые объятия к земному родственнику. Обняла вполне искренне, мне на самом деле было приятно с ним общаться.

— До свидания, дедушка. Спасибо за то, что приютил. И за Диму спасибо. А еще прости, что я не все секреты тебе раскрыла.

Я улыбнулась, вдохнула терпкий аромат ожидания, которым сейчас фонил мой отец, сосредоточилась и…

— Как?.. — потрясенно выдохнул дедушка, невольно отступив на шаг. — Значит, Александр…

Он не договорил, а брат уже трансформировался, превращаясь в атриона.

Дедушка тихо застонал.

— И я тоже хамелеон, Натан Лайрович, — добил его Дмитрий, последовав нашему примеру. — Надеюсь, вы не в обиде за то, что я это скрыл.

— Я идиот… — вместо ответа пробормотал дедушка, приопустив веки. Даже покачнулся, перестав себя контролировать. Однако продлилось это состояние недолго. Глаза распахнулись, мышцы вернули тонус, голос — уверенность. — Гайд Ис-Лаш ВерДер, надеюсь, вы понимаете, что теперь нам точно есть что обсудить.

— Более чем, — тактично подтвердил его оппонент. — Но лишь после того, как Дмитрий освоится в своем новом облике на второй родной планете. Ведь моей дочери вы предоставили такую возможность.

Я теснее прижалась к своему мужу, в эмоциях которого ощущала необходимость такой поддержки. Да, он фонил уверенностью, предвкушением, радостью, но одновременно с этим излучал и нотки растерянности, опасения, словно он на самом деле боялся потерять связь с Землей. И это притом, что мой отец кардинально изменил стиль общения, едва понял, что мой жених — тоже атрион. Никакой натянутости, официальности, всего того, что так неприятно поразило меня в их первую встречу, больше не было, лишь деликатное, мягкое, лояльное отношение. Папа принял Дмитрия как равного себе, но молодого и необученного гайда, в котором природой заложены отличные данные предназначения, но при этом совершенно отсутствует понимание, как этим пользоваться. И теперь опекал его так же, как делал бы, родись Дима на «Дизаре».

— Ну вы даете… — Оксана, спрыгнув с подножки летара, подошла к нам и принялась ходить кругами, изучая. — Не видела бы своими глазами, ни за что бы не поверила! Вот не зря я, Дмитрий, тебе не доверяла. Как чувствовала, — заявила самым что ни на есть серьезным тоном и без малейшего стеснения. — Ладно, хоть обошлось. Поженились, и то замечательно. А тебе, Рианна, надо было платье рациональнее выбирать. Что ж ты так?

Девчушка скептично осмотрела свадебный наряд, который я прижимала руками. Одежда норовила соскользнуть с плеч, ведь в атрионском облике я снова стала стройнее, а эффектные формы земной фигуры были куда менее выраженными. Диме в этом смысле проще, хотя и он перестегнул пряжку ремня, затянув его туже.

Прошептав: «Спасибо, сестричка. Обязательно увидимся», — я обняла кузину, прощаясь. Нас уже звали к ботам — пора улетать. Собралась было пролезть в услужливо приоткрытую Димой складку-вход, когда услышала взволнованный голос:

— Где Ан-Тер? Вы его не видели?

Ул-Тэм, успевший залезть в соседний бот, вывалился обратно и беспокойно осматривался, отыскивая пропажу.

— Вроде был здесь, — откликнулся кто-то из атрионов. Вот только ясности, где именно «здесь», не внес.

Поиски закончились, даже не начавшись. Из-за насыпи появился красноволосый атрион, и все вздохнули, сначала с облегчением, а затем с изумлением. Ведь рядом с ним шла темноволосая молодая женщина, в которой я сразу узнала сбежавшую из дворца Марго.

Все замерли в ожидании, изучая необычную пару: медленно идущий, стеснительно опустивший глаза Ан-Тер в темно-красном комбинезоне и уверенно шагающая несостоявшаяся королева с прямым взглядом. Вместо платья на ней был серый брючный костюм спортивного кроя, удобный и не стесняющий движений, а убранные в высокий хвост волосы развевались под резкими порывами прохладного ветра.

— Гайд Ис-Лаш. — Она первая заговорила, доказывая свою осведомленность. — Поскольку вы сейчас отвечаете за семью «Аграна», я прошу позволить мне лететь с вами.

Заявление предсказуемое. Трудно было предположить что-то иное, видя, как сильно стискивает женская рука узкую ладонь атриона. Впрочем, Ан-Тер не был против. В его эмоциях перемешивались смущение, надежда, тревога и… нежность. Та самая, которую я испытывала к Диме. Та, что исходила от моего мужа. Та же, что окутывала Гелию, стоящую в объятиях Ала.

— Боюсь, разрешения вам надо просить не у меня, а у соответствующих инстанций Конфедерации, — мягко ответил папа. — Мы здесь всего лишь гости и не имеем права увозить кого-либо по собственному желанию.

От количества взглядов, которые тут же сконцентрировались на лице дедушки, тот опешил и отступил, в защитном жесте подняв ладони. И все же решение подсказал:

— Опекун нужен.

Опека? Ну да, Марго не гражданка, потому как королева Терры должна быть независимой. Анне ведь разрешили короноваться, только когда она лишилась своего кафе, осталась без дохода, соответственно и без гражданства. Так вот о какой помощи и за кого просила Светлана Марьевна!

— Под мою ответственность, — решительно заявила я, но муж отрицательно покачал головой и пояснил:

— У тебя не хватит средств, любимая. — Вздохнул, почувствовав, насколько сильно я расстроилась, и активировал вильют. Быстро впечатал данные в сформировавшийся бланк и развернул экран к изумленной Маргарите: — Вы согласны?

— Вы же меня не знаете… — выдавила она потрясенно. Посмотрела на Ан-Тера и решилась: — Да.

Дима подтвердил запрос, дедушка пожал плечами, мама переглянулась с папой, а стоящая за нашими спинами Оксана выдохнула: «Офигеть», — и, словно посчитав это недостаточным, воскликнула:

— А за бабушкой кто присматривать будет?! Маме точно не до этого, тетя Марго улетает, я еще маленькая… Дедушка! Представляешь, что может натворить скинувшая бремя власти, одинокая и несчастная женщина без опеки, да еще и в возрасте?

— Представляю, — тоскливо простонал тот, закатив глаза к голубому небу. Впрочем, его мучения были явно наигранными. Он улыбнулся моим родителям, подмигнул нам и направился к летару, прихватив внучку за руку: — Идем спасать твою бабушку от одиночества… Подстрекательница!

В бот мы забирались под звонкий смех моей мамы. У нас настроение тоже было отличным. Не оставляло ощущение, что мы все сделали правильно, переполняла радость за влюбленных, которым теперь, как и нам, предстояла самая важная церемония в жизни любого атриона. Это только люди могут позволить себе бросать тех, кого когда-то любили, для нас подобное неприемлемо. Я надеялась, что Марго это поймет и примет, раз уж решилась на побег. А еще — что чувство благодарности у нее развито в достаточной степени, чтобы рассказать нам, как же она, будущая королева, домом для которой был дворец в Первом, ухитрилась влюбиться в атриона, прилетавшего на другое полушарие Терры.

Но все признания можно оставить на будущее. Сейчас важнее адаптация. Ведь ни Гелия, ни Дима, ни Маргарита ни разу не попадали внутрь бота. Для них здесь все ново, необычно. Складки гигиенического модуля, влажно сомкнувшиеся за нырнувшим в них Ул-Тэмом. Волосы Ал-Рифа, слившиеся с поверхностью кресла, когда тот сосредоточился на своих обязанностях пилота. Стаканы с муссом, которые раздал нам Ан-Тер.

— Твои родители в другой бот сели. Мы полетим на разных кораблях? — с четким ощущением беспокойства спросил Дмитрий, присматриваясь к опалесцирующей бело-фиолетовой массе.

— Пей, это вкусно. Нет, мы все на «Дизар» летим, и свадьба одна на всех будет, — успокоила я мужа, решив не переспрашивать, что именно волнует его сильнее. — Просто на этом боте уже есть гайд, вернее, целых два. Третий точно станет лишним, потому как фидер всего один.

— Необычно. — Дмитрий, пригубив напиток, то ли похвалил мастерство Ан-Тера, то ли удивился сложной системе взаимодействий, о которой не так уж много успел узнать. — Рия, расскажи мне о моей маме. Твой отец говорит, она в другом доме живет, и я вряд ли смогу с ней встретиться. Что произошло?

— Ола-Ри… Она экзот, как и я. Только не певица, а тренер. Я твою маму почти не помню. Она покинула «Дизар», когда я еще совсем маленькая была…

«— На занятиях самое важное — повторение. В том же самом виде, в котором я показала, вы проделываете упражнение еще раз. Или большее число раз, если есть необходимость. Кто-нибудь знает, как это называется?

— Я знаю! Я! — Мне удалось опередить остальных. — Это называется „реприза“!

— Нет, малышка, — весело отреагировала тренер. — Это называется „количество подходов“!»

(Из объяснений Олы-Ри на первой тренировке для малышей-атрионов)

— Это воспоминание, пожалуй, единственное, оставшееся в моей памяти. Остальное мне рассказали родители. Когда папа попросил землян предоставить агента для работы, те решили подстраховаться и потребовали, чтобы кто-то из атрионов остался на Земле гарантом безопасности. Заложником, по сути… Первым таким «гарантом» стала папина сестра — Дая-Ли, а когда дядя Ош-Кар потребовал ее возвращения, потому что любил и не мог дольше ждать свадьбы, ее согласилась заменить твоя мама. Она и провела оставшееся время среди землян. Когда истек срок договора с Конфедерацией, вернулась на «Дизар». А потом замуж вышла и сменила семью. Ее избранник был гайдом и оставить дом не мог. Такое нечасто бывает, обычно, наоборот, мужчина уходит в дом своей невесты.

— Сложно… — Муж окатил меня своеобразным переплетением эмоций и пояснил: — Сложно перестроить восприятие, иначе видеть мир, принимать другого себя и рассматривать семейные отношения в новом ракурсе.

— Ты справишься. Все тебе в этом помогут. И я помогу, — провокационно выдохнула ему в губы, пользуясь тем, что кресло, на котором мы сидели, начало менять форму и опускаться, облегчая взаимодействие.

Бот сплющивался, разгоняясь до максимальной скорости.

— Чем именно?

Последнее предложение Дмитрия заинтересовало особо. Его ладони с нажимом скользнули по моим плечам, спустились на талию, притягивая ближе. Я отвечать не стала, просто коснулась замерших в ожидании губ, раздвигая их языком. Мм… Как же это сладко, когда желания совпадают. Когда ты даришь другому все, что чувствуешь. Когда ощущаешь, как меняется его настрой…

— Вы бы потерпели до свадьбы, — облил нас раздражением занявший свое кресло Ул-Тэм. — Осталось всего ничего: прилететь и переодеться.

Я заволновалась. Его поединок с Ми-Ларом я не забыла. И проигрыш молодого гайда майнеру вовсе не означал, что он не предпримет попыток занять более высокое место в семейной иерархии, получив превосходство над кем-то другим. Тем более если этот «другой» — гайд. А Дима ведь не готов к подобному типу выяснения отношений! У него еще нет опыта. Он не знает, как именно направлять эмоции. Не понимает, что делать, чтобы они концентрировались на нужном объекте. Не готов…

— Ул-Тэм, верно? У нас не было возможности познакомиться ближе и поговорить. Вы из другого дома, я знаю. И уважаю вашу заботу о нас с Рианной в той же степени, что и стремление помочь своей семье. Я уверен, мы поладим.

Не дав моим опасениям проявиться в полной мере, Дима очень нежно меня отстранил и сел, чтобы удобнее было разговаривать. Коснулся губ, снимая с них льер, и протянул руку изумленно взирающему на него атриону. Он, несомненно, вспомнил, что я ему рассказывала об этом ритуале, но… Но он забыл, что это не относится к взаимодействию мужчин! Только мужчины и женщины! Или это я ему не сказала?..

Мне снова стало не по себе. Будь я в человеческом облике, меня бы прошиб холодный пот. В атрионском же во рту почувствовала кислый привкус.

Понимая, что теперь уже поздно вмешиваться, закрыла глаза. С опаской прислушалась к эмоциональному фону вступивших в общение атрионов и изумилась. Вместо того чтобы подавить чужую агрессию своей, Дмитрий развеял ее доброжелательностью. Вместо попыток внушить чувство страха и заставить паниковать, а следовательно, подчиняться, проявил симпатию и заинтересованность в сотрудничестве. Так никто никогда не делал. Позиция силы всегда являлась доминирующей, приоритетной, лежала в основе желания любого гайда единолично управлять домом и нежелания принимать чужое мнение. А теперь… Теперь она рушилась от одного-единственного ненормального поступка гайда-хамелеона, потому что гайд-атрион растерянно коснулся своими пальцами чужих, принимая льер.

Доверие. Партнерство. Уважение. Совсем иные чувства заполнили бот, заставив Гелию и Марго переглянуться и принюхаться, а Ан-Тера — внести в этот фон нотки изумления. Лишь Ал-Риф не отреагировал, полностью слившись со своим «подопечным».

Оставшееся до стыковки с «Дизаром» время Ул-Тэм охотно делился с Димой информацией о своем доме и семье. Не то чтобы жаловался, скорее описывал обстановку. Иногда и Ан-Тер присоединялся, добавляя что-то от себя, — все же восприятия гайда и фидера различаются. Марго, едва собеседники упоминали о рэде, мрачнела и хмурилась. Ей была неприятна пагубная зависимость агранцев, и меня это радовало — можно было надеяться, что она примет непосредственное участие в том, чтобы помочь им от нее избавиться. А я наконец узнала, что же сейчас происходит на «Агране».

— Ол-Чес под арестом в своей каюте. Его сын тоже, потому что во всем слепо подчиняется отцу и, будучи майнером, может помочь ему избежать наказания. За нашим гайдом оставили ограниченное право контроля, оно касается только жизнеобеспечения и взаимодействия членов семьи. Все остальное временно контролирует гайд Ис-Лаш ВерДер, пока не будет принято решение о дальнейшей судьбе дома и семьи. И я надеюсь, когда «Аграну» вернут независимость, стать старшим гайдом.

В интонациях и фоне вновь появились нотки соперничества, словно Ул-Тэм точно знал, что Дима захочет того же. Однако и тут мой муж повел себя непредсказуемо.

— Если для этого потребуется помощь, можете на меня рассчитывать, — заявил совершенно искренне. — Вряд ли кто-то посторонний сможет управлять домом лучше, чем тот, кто в нем вырос и готов на все, чтобы сделать лучше жизнь своей семьи.

Уж если меня его слова поразили, то что говорить о других атрионах? Ан-Тер едва стакан не выронил, который забирал из рук своей суженой. Зрачки Ул-Тэма расширились, поглощая радужку. Мне кажется, даже до Ал-Рифа дошло, что завязывается самое невероятное для Атриона взаимодействие. Не иерархическая уступка и даже не разделение функций, опять же основанное на доминировании кого-то одного, а равноправие, дружба… Дружба между гайдами?! Нонсенс! Бот неожиданно сильно встряхнуло. Впрочем, возможно, это просто были последствия очередной трансформации перед стыковкой, потому что брат громко предупредил:

— Сгруппироваться!

Я спохватилась, как и остальные атрионы. Да, пол в ангаре «Дизара», со стеной которого сольется бот и вбросит нас внутрь дома, упругий, но травмы все равно случаются, если пассажиры забывают о технике безопасности или не готовы к происходящему.

Через минуту мы со смехом и стонами поднимались с мягкой поверхности, помогая друг другу и шутливо ругая пилота за «мягкую» посадку.

— Посмотрел бы я на вас, если бы бот на скорости в стену влепился, — смешливо фыркнул Ал. Подхватил с пола растерянно озирающуюся Гелию и поставил ее на ноги. — Второй бот… — начал было говорить и не успел.

В нескольких метрах от нас стена ангара вспучилась, качнулась назад отдачей и с треском разорвалась. Разошлась волной, и на пол покатились все те, кто летел следом за нами.

— Ой! — Я бросилась к родителям, не сразу сообразив, что папа правильно рассчитал траекторию и жену удержал.

Мама даже не упала и теперь оправляла платье, которое явно пострадало куда больше.

— Не переживай, дочурка, у твоего отца хорошая реакция. И практика! — В зеленых глазах сверкнули смешинки. Родительница погладила животик, осмотрелась, оценивая обстановку, и скомандовала: — Разделяемся. Девочки — со мной, мальчики — с Ис-Лашем! Идем готовиться к свадьбе!

Подготовка… В общем-то совершенно простенький процесс. А что такого сложного в том, чтобы предупредить диспетчера, какой именно наряд тебе нужен, залезть в складку-модуль, наслаждаться сначала ласкающими прикосновениями моющего геля, а затем — прилипающей ткани, после чего наконец выйти готовой к церемонии. Свежей, отдохнувшей, красивой и предвкушающе счастливой.

Это в теории. А на практике в эту самую складку невест нужно еще убедить залезть. Их ведь даже мой личный пример не сразу примирил с необычным способом гигиены. Я, пока внутри сидела, прекрасно слышала голос мамы, доказывающий землянкам, что в этом нет ничего страшного, а когда вылезла, они все еще выясняли, кто пойдет следующей.

Решилась все же Марго. Вот что значит королевская выдержка! Она вошла в модуль с гордо поднятой головой. Вышла… Вышла чуть более растерянная, но довольная. А в модуле, кстати, хихикала, видимо, ее смешило что-то. И эти звуки почему-то неизменно возвращали улыбку губам моей мамы, а взгляду Гелии добавляли любопытства. Наверное, поэтому девушка самостоятельно скользнула во влажную темную глубину. Маргарита же без возражений села рядом с моей мамой, позволяя ей расчесать волосы и сделать прическу. Увы, это только мои атрионские спиральки модуль мог уложить идеально, а волосы землянок были слишком тонкими.

Зато равномерные успокаивающие движения, доброжелательный настрой, да и простенькие наводящие вопросы, которые позволила себе моя родительница, расположили Маргариту к откровенности. Я даже вмешиваться боялась, сидела тихо-тихо, буквально впитывая новую информацию, чтобы потом рассказать все Диме. В конце концов, Марго ведь теперь — его подопечная!

— Десять лет назад мать отправила меня изучить производство шеклака, — прикрыв глаза, вспоминала террианка. — На практике, так сказать. Хотела, чтобы я лично познакомилась с инвестором, которая продолжала поддерживать едва тлеющую жизнь бывшей корпорации «Грезы». Я, как и моя мать, думала, что производство работает на старых запасах шеклака, но все оказалось совсем иначе. Тогда я впервые увидела прилетевших атрионов и познакомилась с Ан-Тером. Мы начали общаться. Потом я улетела домой, но старалась к каждому появлению «Аграна» быть на месте обмена. Тот ведь шел регулярно.

— Ты влюбилась… — мягко констатировала мама.

— Не сразу. По-моему, у Ан-Тера это получилось быстрее. Он первый предложил мне улететь с ним. Я сначала скептически к этому отнеслась, потом хотела, чтобы Ан-Тер остался со мной на Терре, наконец осознала, что это невозможно. Кем он станет? Как будет жить? А если конфедералы узнают о том, кто мой… любовник? Это же межпланетный скандал! Вот я и решила отдать корону Анне, тем более она старшая и больше прав на нее имеет, а самой сбежать с Ан-Тером. И давно бы это сделала, если бы не рэд! То есть Ол-Чес, который никак не желал от него отказываться. Я видела, как менялся Ан-Тер, если ему доставалась большая доза. Он меня переставал узнавать, вел себя как неразумное, но очень послушное существо. Страшно…

— Но ведь это не единственное, что тебя останавливало?

— Да, — вздохнула Марго. — Мама о коронации Ани и слышать не хотела. Даже продажи шеклака через кафе организовала, чтобы был повод объявить ее недостойной преемницей, если та вдруг потребует корону. Мне никак не удавалось и мать нейтрализовать, и Аню при этом не подставить, пока Рианна не появилась. Она все планы изменила. Я действовала спонтанно, все шло очень непредсказуемо, но на удивление результативно. Анну признали пострадавшей, а не виновной, и вообще, как я поняла, конфедералы предпочли не предавать дело о шеклаке огласке. Мать мне удалось разозлить, и пусть формальный, но повод сбежать я себе обеспечила. О прилете атрионов я ничего не знала и когда увидела Ан-Тера на балу, чуть с ума не сошла. А потом он мне все рассказал. Дальше оставалось только подождать, когда вы соберетесь улетать.

— Потрясающе! Это просто… потрясающе! — Изумление в голосе Гелии, которую складки вытолкнули обратно в комнату, было запредельным. Впрочем, когда она продолжила говорить, стало ясно, что причина вовсе не в рассказе Марго. — Я думала, только на Земле такие технологии шикарные, но здесь ничуть не хуже!

— Какие технологии? — напряглась Маргарита.

Она явно не поняла, о чем речь. А вот я догадалась. Потому и пояснила первая, опередив землянку:

— Ухода за телом. Когда я в земном жилом комплексе в салоне побывала, мне тоже процедуры показались невероятно знакомыми. Очень похожи на наши атрионские модули.

— Так-так-так… — заинтересовалась мама. — Значит, кто-то все же использовал информацию. А говорил: «На всякий случай, для страховки». М-да…

Родительница задумалась. Так и замерла с расческой в руках за спиной террианки. Никто тактично не задал вопросов, но у меня возникло вполне обоснованное подозрение, что говорила она о дедушке. Он всегда умело совмещал личное и общественное. Вот уж точно «м-да…».

Едва тоже не погрузилась в размышления, вовремя спохватилась:

— Мама! Время!

— А? Да. — Она пришла в себя и посмотрела на прическу, которая больше не требовала корректив. Темно-каштановые волосы лежали идеально. — Все. Гелия, теперь ты.

Девушки поменялись местами. То есть землянка-то села, а вот террианка… Она лишь попыталась отойти. Пара малюсеньких шажков — это все, что у нее получилось. Платье, плотно облепившее тело и после модуля еще теплое и эластичное, теперь остыло, сжалось и плотно спеленало ноги. «Что такое?» — пробормотала Марго, предпринимая новую попытку. Ткань потянулась, но лишь для того, чтобы еще сильнее сжаться, окончательно лишая обладательницу наряда возможности двигаться.

— Все нормально, — успокоила я невесту, поднимаясь и показывая, что моя одежда ведет себя ничуть не лучше. — Если ты двигаешься медленно, тогда сопротивление ткани меньше. Чем резче, тем туже будет натяжение.

— Зачем? — ошарашенно выдохнула Марго. — Мы же такими темпами до женихов через неделю доползем! — Она неуклюже переступила ступнями, обутыми в узкие длинноносые сапожки, сейчас почти полностью скрытые под плотно сжавшей икры юбкой, и опустилась на ближайшее вспучивание, которое наблюдающий за нами диспетчер услужливо превратил в кресло.

— Это же специальные платья, свадебные. Они силу чувств проверяют. Если ты хочешь быть с тем, кого любишь, то тебе ничто не помешает.

Я в нетерпении шагнула к выходу, прилагая немало усилий, но все же преодолевая нарастающее сопротивление.

Едва слышный стон растягивающегося материала, куда более громкий треск… Свобода!

— Вот видишь! — Я триумфально продемонстрировала образовавшийся разрыв, доходящий почти до бедра.

— Я так не могу. — Маргарита поднялась и попыталась последовать моему примеру, но у нее ничего не вышло.

— Сила мышц человеческих тел значительно уступает атрионским. Хотя внешне кажется, что должно быть наоборот, — пояснила мама, откладывая в сторону расческу.

— И как нам быть? — расстроилась Гелия.

Встав, она поняла, что вообще сдвинуться с места не может. Не упала только потому, что моя родительница вовремя ее поддержала.

— Ну как, как… Идти потихоньку. Рия, помоги Маргарите.

Мама, удобнее обхватив землянку за талию, повела ее… гм… потащила к выходу.

Я замешкалась, потому что знала иное решение — просто разрезать ткань! Моя родительница так и сделала, когда замуж выходила. Но… Но почему-то сейчас она этого невестам не предложила. Может, забыла? Сомнительно. Значит, есть иная причина? В общем, я растерялась, а потому догнала Марго уже у дверей. Террианка была физически неплохо подготовлена и очень ловко балансировала, переступая на цыпочках, мне оставалось лишь ее страховать.

Мы шли медленно, однако в зале для торжества очутились быстро — комнату для невест мама выбрала самую близкую к нему. Там все было уже совсем просто: мы остановились, а ожидающие нашего появления женихи тут же рванули навстречу, сопровождаемые весьма специфическим звуком рвущейся ткани, не выдерживающей напора. Это девушка может продемонстрировать свое согласие, появившись в свободном платье, а мужчина обязан при всех доказать, как сильно он стремится к своей возлюбленной. Потому у них и свадебная одежда аналогична нашей.

— Рия-Ла… — Мои руки оказались в сильном захвате мужских ладоней, а глаза — в плену текучих серебристых радужек, рассеченных узким вертикальным зрачком. — Я счастлив, что ты готова разделить со мной судьбу и остаться вместе на всю жизнь.

— Я тоже… — запнулась, потому что дальше традиция требовала назвать имя. Можно было бы воспользоваться земным вариантом, но он совершенно не подходил облику стоящего передо мной атриона.

— Ди-Лер ОлиРом, — представился муж. — Это имя гайд Ис-Лаш предложил. Тебе нравится?

— Очень! Ди-Лер… Ди… — повторила, смакуя новое звучание и ощущая растущее в душе ощущение радости и единения.

Какой же папа у меня замечательный, все объяснил, обо всем позаботился! И какой у меня великолепный, понимающий муж!

Услышав треск ткани, невольно оглянулась. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как стоящий на коленях перед Гелией Ал-Риф рвет юбку, позволяя жене обрести свободу. Ан-Тер тоже не стал мешкать, проделывая то же самое с платьем террианки. И в этом не было ничего предосудительного, ведь мужчины показывали, что способны быть поддержкой для своих любимых и могут справиться с любым препятствием.

— Твой брат так об этом мечтал, — склонившись к самому уху, тихо прокомментировал Ди. — Пока мы готовились, все уши прожужжал. И Ан-Тера заразил своим энтузиазмом…

Так вот почему мама не стала невестам помогать! Папа наверняка ее предупредил, попросив не вмешиваться и не портить сыну удовольствие.

— А ты сделать так же не хотел? — поинтересовалась, проверяя, действительно ли муж в курсе традиций или мне показалось.

— Ты же атрионка, а не человек. И мне безумно приятно видеть твое желание быть со мной.

Сильные руки ласкающим движением оплели мою талию, и я прильнула ближе к тому, с кем теперь неразрывно связана. Губы коснулись моих, собирая льер, а потом и поцелуй стал глубже, чтобы заставить меня сильнее и острее чувствовать владеющие мужем счастье и нежность. А еще — вспомнить, что нам сегодня предстоит обмен льером не только друг с другом, но и со всей семьей. Облегченный, разумеется, но… Как его воспримет Ди? Это же весьма специфический процесс, с точки зрения людей, а муж у меня, как ни крути, воспитание и убеждения имеет земные.

Волновалась я совершенно напрасно. Ди совершенно спокойно отнесся к тому, что мой отец, прежде чем нас поздравить, коснулся губами его губ, а затем обернулся к маме, чтобы передать ей его льер. Мало того, мой муж, который, по всей видимости, получил соответствующие инструкции, сделал то же самое, позволяя мне почувствовать благожелательный настрой отца, его единение с нами, со всей семьей.

В общем, я успокоилась и получала удовольствие. Свадьба — самый важный ритуал сплочения и формирования доверительных отношений. А с учетом того, что атрионов на «Дизаре» больше сотни, удовольствие мое длилось долго-долго… Я лишь иногда посматривала на брата, убеждаясь, что и он не пренебрегает своими обязанностями, передавая льер Гелии. Любопытно, но даже Ан-Тер это делал, хотя к нашему дому прямого отношения не имел. Что бы это значило? Он решил сменить семью? Впрочем, как раз его стремление объяснимо: Ди — мой муж, значит, один из атрионов моей семьи, а Марго его опекаемая. Все логично. Но вот почему с той же активностью обменивается льером Ул-Тэм? Он-то ради кого решился?

Присмотрелась внимательнее и все же заметила, как скромно отводит глаза Ноя-Ти, когда встречается взглядом со светлокожим темноволосым гайдом. И как резко при этом колеблется эмоциональный фон, несмотря на то, что до меня доходят лишь отголоски. Так-так-так… Похоже, очень скоро придется организовывать еще одну свадьбу!

За это время мы успели переместиться в столовую, поужинать, потом снова вернуться в зал. Музыка, которая заполняла помещение, стала громче, а на сцену выпорхнула Ита-Ял. В каждом движении моей бывшей наставницы чувствовалась радость, легкость, уверенность в счастливом будущем для всех: новых пар, всей семьи, атрионов и людей. Танец… Зажигательный, яркий, искренний. Сливаясь с ним, немногие могли усидеть на месте. Моя мама уже давно утащила папу куда-то в центр зала и, обняв, вальсировала — мне подобное не раз приходилось наблюдать в ресторанах на Земле. Я тоже хотела было увлечь Ди, но он меня удержал.

— Мы кое о чем забыли, — таинственно сообщил, усаживая обратно.

Вытащил из кармана ту самую узкую коробочку, которую нам подарил его брат, и раскрыл.

С любопытством в нее заглянув и увидев два серебристых колечка, я ахнула:

— Это колечки связи?

— Не думаю. — В эмоциях Ди проявилось сомнение, но расстроенным он не казался. — Просто украшения, которые будут нам напоминать о дне свадьбы. Раньше их надевали во время церемонии, но потом перестали.

— Почему? — Я ощутила невероятную нежность, когда муж поцеловал мою правую руку, а тонкий ободок скользнул на безымянный палец.

— Это все же подарок. Если муж и жена граждане, то, разумеется, проблем никаких. Равноценный обмен. А если иждивенец вручает колечко гражданину? Откуда у него собственные средства? Вот и отменили ритуал, чтобы никому не было обидно, — пояснил, передавая мне коробочку. — Теперь ты.

— Как же на Земле много условностей… — Полюбовавшись на игру света, отражающегося от гладкой поверхности, я неторопливо надела кольцо на палец мужу. Серебряное на сине-зеленом. Изумительно!

— Их везде много, любимая. Просто мы о них не думаем, потому что живем с ними постоянно, и они становятся естественными… Ты будешь петь сегодня?

— А ты хочешь?

— Очень. Я ни разу не воспринимал твой голос в этом облике, и мне не терпится сравнить.

Его желание удачно совпало с моим, ведь на сцене появился Ти-Ярк, начав ту самую композицию, которую мы разучивали на двоих. Он словно намекал, что мне пора проявить себя, вспомнить о своем предназначении, выполнять его…

Подхватив мелодию, я неторопливо поднялась по ступеням, окунаясь в ласковые потоки звука и света. Сплела кружево высоких тонов и медленно опустила звук.

В глазах мужа разлилось восхищение. Сейчас он испытывал иное, вовсе не то, что заставляло его грезить и видеть Атрион. И все же наверняка было что-то сходное. Память предков, зов родной планеты — это нельзя ни с чем спутать, от этого нельзя просто отмахнуться. Они проявят себя, даже если ты ничего не знаешь.

Раскачала звук, вобрав невероятно мощную эмоциональность зрителей — неровную, рваную, сумбурную. Такая всегда возникает при столь сложном взаимодействии семьи. Сейчас чувства в душе каждого атриона похожи на осколки разноцветных стекол: красивые, но опасные. И это моя задача — помочь всем обрести психологическое равновесие!

Выравнивая фон, соединила фрагменты, сплавляя их в единую композицию. Добавила мягких тонов, шлифуя и доводя результат до совершенства. И пусть в будущем нас ждет немало потрясений, которые вновь нарушат ту гармонию, что мне удалось создать, но сейчас… Сейчас были только приятные переливы оттенков. Гладкие поверхности восприятия. Потоки удовлетворения и… Предвкушение! Мы возвращаемся домой!