Матово-серый экран, занимающий всю переднюю стену рубки управления, прочерчивали сверкающие белоснежные линии. Вспыхивали яркими искрами на краю, стремительно неслись к центру и бесследно исчезали в туманной дымке. Двое мужчин — англичанин-пилот и русский-безопасник, стоящие возле консоли и созерцающие эту нереальную для космоса картину, хмурились и переминались с ноги на ногу, ожидая окончания странного фейерверка. А тот заканчиваться не желал.

— Нехорошее у меня предчувствие, Эд. Ты уверен, что это нормально? — впиваясь глазами в световые полосы, выдохнул шатен.

— Нет, Никита, — покачал светлой головой Эдвард. — Я вообще ни в чём не уверен.

Предчувствий у него не было никаких, но в целом ситуация не нравилась. Да, корабль летит где-то… а чёрт знает где! В кротовой норе разве можно ориентироваться? Тем паче что корабль не твой собственный, а чужой, инопланетный, и только его бывший владелец мог бы объяснить, где именно искать ответы на возникающие вопросы. Именно потому, что происходящее сейчас кардинально не соответствовало тем инструкциям, которые были от него получены.

«На выходе из туннеля марь подпространства сменится нормальным космосом, — напутствовал, нетерпеливо помахивая щупальцами, ловец. — Вылетите быстро, сами не заметите. Как у вас говорят: пробкой из бутылки!» — ещё и хохотнул, издав жуткий булькающий звук.

Юмористом оказался пришелец. Ушлым, вёртким и подозрительно уступчивым. Так не заманил ли он их в западню своим согласием предоставить корабль для возвращения на Землю? Ведь обещанное «быстро» никак не соответствует нескольким часам необъяснимого светового шоу.

— И это называется пилот, — не скрывая сарказма съехидничал Никита. — Чему вас только учат?

Мужчины, как по команде, повернулись друг к другу, скрещивая взгляды. Несколько секунд длилась молчаливая дуэль. Шатен кривил тонкие губы, точно зная, что, несмотря на вполне приличное телосложение англичанина, воспитание не позволит ему ввязаться в драку. Блондин же старательно сдерживал растущее желание безопасника придушить. За год совместной работы он узнал о нём достаточно, чтобы не усугублять ситуацию ещё больше и не вестись на провокации. Да, этот русский мог вывести из себя кого угодно — умение провоцировать однозначно помогало ему в его работе. Понимание этого являлось хорошим сдерживающим фактором, однако ни в коей мере не снижало того негатива, который Эд испытывал к Никите и которого старался не демонстрировать, придерживаясь нравственных принципов, привитых воспитанием.

Впрочем, в этот раз он готов был от них отступиться — слишком уж наглой и вызывающей была ухмылка визави. И возможно, конфликт из подспудного затяжного именно сегодня превратился бы в настоящий мордобой, но жизнь распорядилась иначе.

Корабль сотрясла крупная дрожь. Распространилась по всем отсекам, прошлась вибрацией по стенам, повисла в воздухе тревожным гулом на низких частотах.

Мужчины, мгновенно забыв о своём противостоянии, развернулись к экрану, где серая мгла быстро светлела, превращаясь в слепящую белизну.

— Сделай что-нибудь! — закрывая руками лицо и отступая на несколько шагов, воскликнул Никита, а Эдвард, понимая, что от него требуют невозможного, в растерянности смотрел на панель.

Что он мог, если единственная инструкция, которую получил от хозяина корабля, — ни при каких обстоятельствах ничего не трогать и настроек не менять! К тому же пилот лишь в общих чертах понимал, как управлять этим инопланетным чудом техники. Вот и смотрел бессильно на лихорадочное перемигивание цветовых индикаторов на консоли и быструю смену символов. Система управления пыталась донести до землянина масштаб надвигающихся проблем. А он её понимал лишь частично. Сложная вязь символов чужого языка, которым он владел на самом примитивном уровне, с трудом воспринималась сознанием.

«Перегрузка туннеля перехода».

«Недостаточность массы фантомной материи».

«Критический дисбаланс энергетических потоков».

«Нарушение в системе стабилизации».

«Сбой навигационных параметров. Требуется корректировка».

«Внимание! Расслоение временного континуума! Опасно! Немедленно снизить скорость перемещения!»

Последнее сообщение исчезло не так быстро, как остальные, и это стало толчком к решительным действиям. Пилот протянул руку к сфере-активатору системы управления кораблём, да только извлечь её из специального гнезда не успел. В одно мгновение всё пропало: свет, ощущения окружающей среды, пространство и космос. Словно зависнув вне реального мира, Эдвард взмахнул руками, попытался вернуть себе восприятие, вдохнуть, рассмотреть хоть что-то в непроглядном мраке, но лишь понял, что окончательно потерялся. Мир вокруг него исчез, как и он сам. Впрочем, длилось это чувство недолго. Совсем краткий миг, и привычный интерьер рубки управления возник снова.

Огни на консоли теперь перемигивались куда более равномерно, гул прекратился, а на экране спокойно разливалась глубокая чернота космоса с такими родными точками звёзд, что шатен вздохнул с облегчением. Склонился над панелью, присматриваясь к символам, которые продолжали размеренно сменять друг друга:

«Пространственно-временной континуум стабилен».

«Выход из туннеля завершён».

«Смещение точки выхода корректируется».

«Новый полётный курс задан».

Эд распрямился, привычным жестом убирая со лба упавшие на него светлые волосы.

Всё же они вышли в нормальное пространство. Возможно, не там, где изначально планировали, и теперь до Земли лететь и лететь, причём пока неизвестно сколько времени. Но ведь это лучше, чем ничего!

— Никита! — окликнул, чтобы сообщить новость. — Всё закончилось.

Тишина в ответ его насторожила. Эдвард оглянулся. Он точно знал — ещё минуту назад безопасник был совсем рядом. Однако увидел лишь брошенный на полу скафандр — лёгкий, больше похожий на повседневный комбинезон.

С изумлением воззрился на лежащее в дверях снаряжение, не понимая как оно там оказалось. Даже шагнул ближе и присел рядом, присматриваясь к нашивкам, а опознав знакомые символы, пришёл в ещё большее недоумение. Перед ним был скафандр безопасника, и именно в него тот был облачён ещё минуту назад. Зачем же он его снял? И, главное, когда успел?

Липкое ощущение неприятностей, чего-то непоправимого проникло в сознание, и пилот, не раздумывая, бросился в коридор, разыскивая остальных членов экипажа. Пусть их немного, всего шестеро, но ещё несколько минут назад он прекрасно слышал голоса своих товарищей. Испуганный вскрик Сони. Быструю речь Нинг. А теперь на корабле стоит полная безголосая тишина. Лишь слышны слабые технические шумы, с периодическими тонкими попискиваниями информационной сигнализации.

— Ченг? Нинг? — останавливаясь на входе в каюту с открытой дверью, позвал Эдвард. С беспокойством прислушался к тому, как тихо и глухо звучит его голос, словно он не в открытом пространстве отсека, гладкие стены которого должны усиливать звуки, а в ватном коконе, успешно их гасящем.

Зов остался без ответа, а каюта оказалась пуста. Лишь на полу лежали два скафандра, небрежно брошенные, как и тот, что принадлежал Никите.

— Рита? Соня? — уже без надежды на успех пилот сделал новую попытку. И вновь получил в ответ гробовое молчание.

Следующий скафандр он нашёл в коридоре. И ещё один почти у дверей переходной камеры, ведущей в открытый космос.

Эд обессиленно прислонился к стене, закрывая глаза. Исчезли. Все, кроме него исчезли. Что же случилось? Что за жуткий эффект? И единственное предположение, которое приходило в голову — всё это спровоцировал полёт корабля через кротовую нору.

Взяв себя в руки, пилот направился в отсек управления. Несмотря на драматизм ситуации, он прекрасно знал, что его задача — любой ценой привести инопланетный корабль к Земле. И как никто другой понимал, насколько важно всё то, что он мог рассказать о судьбе первой экспедиции к звёздам!

Войдя в рубку, Эдвард направился к консоли и замер от неожиданности. Там, где несколько минут назад стоял он сам, изучая параметры системы управления, теперь лежал тёмно-синий скафандр.

Его скафандр.

* * *

Тучи обложили город, взяв его в осаду. Моросящий с утра мелкий дождь насыщал воздух сыростью. Порывы не самого тёплого ветра взмётывали длинную юбку моего лёгкого летнего платья и холодили оголённые руки. А я ничего этого не замечала. Прижимала к груди мобильник и улыбалась, быстрым шагом пересекая двор. Добежав до дома, дёрнула на себя ручку входной двери. Перескакивая через две ступеньки, стремительно пронеслась по лестнице. Поднялась на второй этаж и впечатала ладонь в стену, придавливая кнопку истерично заверещавшего звонка.

— Мама! — бросилась на шею открывшей мне дверь родительнице. — Меня взяли, взяли, взяли!!! Смотри! — сунула ей в руки свою драгоценную ношу.

— Ну вот… — та всмотрелась в сообщение на экране телефона и подняла на меня ожидаемо беспокойный взгляд. — Значит, всё же уезжаешь?

— Прости, — состроила виноватую гримаску. Больше для морального удовлетворения родительских чувств, нежели потому, что чувствовала себя таковой. — У меня ещё три дня на сборы, — подсластила горечь расставания, шагая в квартиру.

Спросите, почему именно так? Да потому, что ко мне, уже вполне взрослой, мама всё равно относится, как к ребёнку, не желая принимать объективную действительность. С другой стороны, у неё ведь кроме меня никого нет, так что подобное поведение понятно.

Именно поэтому, несмотря на то, что мне безумно хотелось самостоятельности, я осталась с мамой в нашей старой квартире и переезжать на съёмную не рискнула даже после того, как закончила учёбу в институте. Так и жила, стараясь не думать о том, что мне уже двадцать четыре года, то есть возраст самый независимый от родительской опеки.

Но всё когда-нибудь меняется. Оставаться старой девой под крылышком мамы, это ведь не вариант? К тому же после года работы в службе эксплуатации аэромобилей (а это единственное место в нашем небольшом городке, куда мне удалось устроиться), я осознала, что дольше уже не выдержу. Ну не моя это специализация. Я — инженер-конструктор сложной лётной техники, а приходится заниматься ремонтом совсем простеньких двигателей. Причём даже не самим процессом, а всего лишь контролем за его исполнением! Скукотища страшная! Именно поэтому, когда узнала о конкурсном наборе нового персонала в научно-исследовательский институт космических технологий, сразу поняла — это мой шанс. И то, что это учреждение находится в другом городе, меня не смутило. Менять свою жизнь — значит менять!

Взяла несколько дней за свой счёт. Три часа провела в поездке на скоростном поезде. Закинув вещи в гостиничный номер, сразу помчалась в институт. Одной из первых подала заявление и прошла собеседование. Два дня ходила на тестирование уровня профессиональной квалификации. Вернулась домой и целый месяц ждала, когда подведут итоги — так много оказалось желающих. И вот, получила наконец сообщение. Я прошла!

И сейчас, лихорадочно собирая вещи и упаковывая их в дорожную сумку, я думала только о том, как же теперь изменится моя жизнь. Кардинально изменится. Ведь теперь я буду заниматься именно тем, о чём мечтала — проектировать двигатели космических кораблей! Это же… невероятная удача!

* * *

Четыре года. Это были самые жуткие четыре года в его жизни. Первое время Эд не мог поверить в то, что перестал существовать как реальный человек. Не мог принять того, что лишился своего тела. Привычных ощущений. Знакомой жизни.

Нет. Мысли и чувства остались. Он по-прежнему видел, слышал, мог говорить, плакать, смеяться. Мог бить по стенам ногами и даже головой, но причинить себе вред был не в состоянии. И ни спать, ни есть ему больше не хотелось — физическое тело бесследно исчезло, растворилось в пространстве, а вместе с ним пропали все его потребности.

— Призрак, — твердил себе Эд, стараясь не сойти с ума. — Я всего лишь призрак. Один из призраков!

Пилот был уверен, что это именно так. Он видел, что облачён в тот самый синий скафандр, который валяется на полу. Значит, с высокой вероятностью, остальные, летевшие вместе с ним, тоже стали эфемерными сущностями, запертыми на корабле. Но общаться с ними, понять где они, он не мог.

Эдвард сутки напролёт проводил у консоли. Всматривался в экран, на котором медленно плыли звёзды, изучал и анализировал меняющиеся параметры, которые сообщала своему экипажу бесстрастная система, которой не было никакого дела до того, в каком именно состоянии находятся пассажиры и есть ли они вообще на борту.

Пилот многое понял из того, что могло бы помочь ему изменить траекторию, направить корабль в другую точку пространства, увеличить скорость. Но знать — не значит мочь. Его рука хоть и ложилась на панель и даже чувствовала дрожание корпуса, ничего не могла сделать. Датчики наотрез отказывались реагировать на прикосновения бесплотного духа. Они ждали контакта с физическим телом. А у Эда его не было.

С волнением наблюдая за тем, как приближается Земля, пилот ждал. Понимал, что для него ничего не изменится, и всё равно с надеждой всматривался в знакомые очертания материков, тёмную синь океанов, вихри облаков…

Оказаться дома. В единственном месте, которое столь желанно для любого человека! Может, на планете у него появится шанс, если не обрести тело вновь, то хотя бы исчезнуть навсегда, обретя свободу?

Падение на поверхность было ужасающим. Будь Эд живым человеком, он бы погиб, в этом сомнений у пилота не было никаких. Неуправляемый корабль, практически не снижая скорости, вошёл в плотные слои атмосферы. Горела обшивка, плавились стены, система истошно верещала, сигнализируя об опасности полного разрушения корабля.

Удар о поверхность, треск и хруст сминаемых давлением переборок и… И им на смену пришли темнота и тишина. Эду даже показалось, что вот теперь его смерть станет окончательной. Ан нет. Не успел остыть корпус, а обшивка уже разошлась в стороны, сдавшись на милость резаков в руках тех, кто стремился проникнуть на инопланетный корабль.

Дневной свет рванул в возникшую щель. Эдвард, с нетерпением ожидающий этого момента, замер, всматриваясь в фигуры людей, которые появились в развороченном проёме. Облачённые в герметичные защитные костюмы, с налобными осветителями и чемоданчиками в руках, те осторожно пробирались сквозь нагромождение сорванного ударом со своих мест оборудования, перемешанного с фрагментами перегородок.

— Чёрт, — запнувшись, коротко выругался идущий впереди человек.

Луч фонаря, закреплённого на его шлеме, метнулся вниз, высвечивая лежащий в ногах ворох материи. Присев на колено, исследователь внимательно осмотрел находку, проверил герметичность перчатки и подцепил пальцами ткань, приподнимая над полом.

— Скафандр, — растерянно озвучил свои наблюдения. — Обычный защитный скафандр облегчённого типа. Нормально? — обернулся к своему спутнику. — Это же неземной корабль!

— Не наше дело, — отрезал тот, складывая в раскрытый контейнер мелкие элементы панели управления. — Собираем всё, что находим, делаем замеры, берём пробы и обходимся без комментариев. Пусть в соответствующих службах разбираются, что, зачем и почему.

Земляне продолжили изучение корабля. Теперь их стало намного больше — следом за первыми двумя пришли и другие. Через два часа в их распоряжении было всё то немногое, что хозяин корабля позволил пассажирам взять с собой на борт: запасная одежда, еда, и планшет капитана.

Эдвард чувствовал нарастающее раздражение. Он как привязанный ходил за людьми. Ему хотелось, чтобы его заметили, увидели, поняли, что он здесь, помогли. Он говорил, объяснял, звал, пытался схватить за руки и остановить, но всё было бесполезно. Его отталкивали, проходили мимо, даже не замечая. Пальцы Эда ни на чём не задерживались — призрачное тело не вступало в контакт с телами материальными. Оно их чувствовало, но дать о себе знать не могло.

— Уходим, — наконец раздался короткий приказ. Впрочем, старший, всё же снизошёл и до пояснения: — С остальным пусть техники разбираются. Как-то неправильно здесь всё.

— Жуткое место, — согласился его спутник, спешно покидая отсек. Следом ушли и остальные.

Злой и разочарованный Эдвард последовал за ними — на корабле, осточертевшем ему за это время, решил не оставаться.

* * *

— Снежана, — недовольно протянул женский голос из-за перегородки, разделяющей рабочие места. — Обедать собираешься? — на бортик облокотились скрещенные руки, на них опустился подбородок. Тёмные кудрявые волосы тяжёлой волной упали вниз, закрывая стекло. Красивые губы сжались в тонкую линию, выражая недовольство моей медлительностью. Смотреть в глаза я не рискнула, возвращаясь к работе.

— Ага, сейчас, секундочку, — торопливо ответила, заканчивая выстраивать на интерактивном экране чертеж энергоконтура двигателя, над которым с утра работала. Бросила последний придирчивый взгляд на результат, переключила режим, чтобы запустить программу на объёмное моделирование, и встала. — Пошли! — обернулась к нетерпеливо постукивающей по стеклу ноготками подруге.

Два этажа вверх на лифте, вместе с такими же оголодавшими за половину рабочего дня коллегами, и долгожданный обед в уютном зале, больше похожем на маленький ресторан.

Вот чем мне нравится наш институт! Можно сколько угодно задерживаться или, наоборот, торопиться, но никогда очереди и столпотворения в столовой нет. Три точки раздачи и два зала с маленькими столиками — этого достаточно, чтобы все желающие успевали удовлетворить потребности организма, не покидая основного здания.

— Что-то случилось? — проглотив салат, поинтересовалась у задумчиво пережёвывающей аналогичное блюдо брюнеточки. Подозрительно молчаливой и хмурой, при том что в таком состоянии она пребывала крайне редко. — У тебя утром было хорошее настроение.

— Было да сплыло, — уныло скривилась та, ковыряя вилкой маленькую помидорку. — У этого гада хватило наглости написать мне, что он меня прощает и готов вернуться. Представляешь? — от негодования она аж задохнулась. — Я его с этой шваброй застукала в нашей постели, а он меня прощает! — в сердцах проткнула острыми зубчиками жертву своей настойчивости, и красный сок брызнул на платье. — Вот чёрт! — расстроилась девушка. — Почему же мне так не везёт?! — схватилась за салфетку, принимаясь вытирать влажное пятно.

«Гад» — это её бывший парень. Разбежались они через месяц после того, как я устроилась на работу в НИИ. Ну а поскольку финансовые возможности Олеси не позволяли ей в одиночку оплачивать не самую маленькую двушку, которую снимала несостоявшаяся парочка, то коллега предложила мне занять вторую комнату и разделить расходы пополам. Я подумала, согласилась и отказалась от общежития, предоставляемого институтом. Серое и унылое задние с мрачными комнатами и коридорами казалось мне не слишком удобным.

— Не простишь? — при всём том, что желала я подруге личного счастья, всё же начала беспокоиться за собственное благополучие. Переезжать не хотелось.

— Вот ещё! — возмутилась брюнетка. — Пусть идёт лесом! Мало вокруг нормальных мужиков, что ли?! Кстати! Помнишь, вчера в институт комиссия приходила? Ну директорское совещание было, я ещё бегала, помогала пакеты документации приготовить? Там такой обалденный блондин был! — глаза воодушевлённо заискрились. — Волосы длинные, радужки изумрудные, фигура вообще отпад! Вот бы с ним познакомиться… — томно выдохнула и замерла, устремив глаза в потолок.

Я улыбнулась, возвращаясь к еде. Пусть помечтает. Мечты, даже если они несбыточны, всё равно лучше, чем злость.

* * *

А в это время тот самый блондин, о встрече с которым, к слову сказать, мечтала не только Олеся, нетерпеливо расхаживал по кабинету своего начальника. Тот же, сидя в тёмно-сером массивном кожаном кресле и просматривая информацию на планшете, хмурился, покусывал губы, изумлённо поднимал брови и даже несколько раз прошёлся ладонью по каштановым волосам, убирая длинную чёлку со лба.

— Ну, и что ты об этом думаешь? — не выдержал столь длительного молчания блондин, останавливаясь и склоняясь над столом. Упёрся ладонями в глянцевую поверхность, заглядывая в экран, чтобы понять, на каком месте завис его босс.

— Неужели колонисты? — опустив планшет, шатен откинулся на спинку кресла. — Не ожидал, что мы снова с ними пересечёмся.

Подобным словам Эд, стоящий за его спиной и столь же заинтересованно изучающий записи, удивился необычайно. Беловолосого мужчину он видел впервые, а вот личность темноволосого босса была знакома — Торатов Борис Райтович. Этот шатен часто мелькал в центре подготовки экипажа, потому что входил в состав полётного комитета, курировавшего строительство и будущую экспедицию.

И сейчас Эдвард ожидал от них иной реакции. Как ни крути, а планшет с дневником капитана «Звёздного ветра», который оказался в руках сначала исследовательской группы, а затем и этой парочки, содержал такую информацию, которая могла шокировать кого угодно. О том, что во время полёта через кротовую нору корабль выбросило в прошлое, пилот догадался быстро, едва оказался в исследовательском центре, специально созданном для детального изучения упавшего на Землю инопланетного корабля. Здесь было немало календарей, да и помнил Эд, как система управления настойчиво вещала об изменениях временного континуума. Так что его нисколько бы не поразили восторженные восклицания и вопросы типа: «Ах, к нам попала вещь из будущего!» или «О! Неужели через двенадцать лет мы построим первый межзвёздный корабль?!». Однако мужчины среагировали совершенно иначе.

— Не поверите, Борис Райтович! Сам в шоке! — наигранно-эмоционально выдал блондин. Впрочем тут же сменил тон на куда более тихий и зловещий: — А ведь мы думали, что их больше не существует, — сощурился и прищёлкнул языком, подтверждая, что и для него главным оказался именно факт встречи корабля с колонистами.

Пилот нахмурился, скрещивая руки на груди. Подозрительная парочка знала больше, чем говорила, и это его напрягало. Но ещё сильнее смущала спокойная уверенность этих людей в наличии иной формы жизни, с которой никто и никогда не контактировал, ведь «Звёздный ветер» первым столкнулся со внеземным разумом. К тому же произошло это в будущем и стоило жизни всему экипажу! Откуда тогда подобная осведомлённость у людей из прошлого?

Вот только давать ему ответы на возникающие вопросы никто не собирался. Шатен вновь взялся за планшет, а его визави оттолкнулся от стола, закинул за спину собранные в хвост светлые волосы и возобновил хождение.

— Придётся повторить, — спустя несколько минут сосредоточенного молчания констатировал босс. — Иначе мы их не достанем.

— Согласен, — быстро переместившись к столу, блондин отодвинул ещё одно кресло, скользнув в него мягким, почти незаметным движением. — С чего начнём?

— По хронологии, — шатен скрестил руки на груди, задумался и начал перечислять. — Двигатель, конструкция, экипаж…

— Вы офонарели?! — взорвался, не выдержав, Эд. — Хотите второй раз послать на верную смерть тех, кто ещё жив, но уже мёртв? — забыв о том, что не имеет плоти, размахнулся, сжимая кулаки и набрасываясь на ничего не подозревающего противника.

— …строительство, — невозмутимо закончил босс. Агрессии призрака он даже не заметил.

— Уроды! — бессильно процедил сквозь зубы пилот. Тяжело дыша, отошёл от стола. То, что чувства и эмоции сохранялись его и бесило и радовало одновременно. Жить с ними было трудно, но Эд был уверен, без них он сошёл бы с ума куда быстрее.

— Ага. Двигатель, — сосредоточенно кивнул блондин. — Есть у меня на примете один НИИ, вроде перспективный. Там должны с этим справиться.

— Дело не в самом НИИ, а в том, кто в нём работает. Ты же это видел? — вновь взялся за планшет, перелистнул несколько виртуальных страниц и зачитал: — Ходовая система корабля. Плазменный двигатель. Изобретатели-конструкторы: Кай Владимирович и Снежана Кирилловна Полярные, — замолчал, переводя взгляд на собеседника. — Их нужно найти. Обеспечить информацией. И контролировать.

— Понял, — отрапортовал блондин. Поднялся и направился к выходу. Эд немедленно пристроился за его спиной.

Невозможность самому открывать двери ощутимо затрудняла существование. Сколько раз Эд, не успев проскочить в закрывающийся проём, шипел и ругался, кляня на чём свет стоит фантастов-писателей, которые образно расписывали в своих рассказах то, как легко плывущее над полом привидение просачивается сквозь стены. Как бы не так! Ни один физический объект взаимодействовать с бесплотным духом не желал. И пропускать сквозь себя тоже. Отталкивал, выдавливал в свободное пространство, а если такового не оказывалось, сжимал, сминая в плоский блин. В такие моменты Эду становилось страшно, однако, едва исчезали физические ограничения, его сущность вновь возвращалась в исходное состояние.

Неприятно, да. Зато тебя никто не видит, можно подслушивать, подглядывать, собирать информацию… Зачем?

Сначала он и сам не понимал. Просто бродил по зданию, наблюдал за тем, как исследуют найденные вещи и корабль. И только теперь, когда судьба столкнула его с непонятными, подозрительными личностями, понял — он должен их остановить. Не допустить повторения страшной трагедии! Тогда и он сам, и все остальные останутся живы!

Времени на это у него достаточно — до старта почти двенадцать лет, за такой большой срок можно что-нибудь придумать. Как сейчас Эдвард жалел, что при жизни не интересовался тем, кто и как строил корабль! Он прошёл отбор и его приняли на должность пилота лишь за шесть лет до полёта, а к этому времени на орбите уже вовсю разворачивалось строительство.

В крайнем случае, если ничего не получится, можно попытаться найти и встретить самого себя. Попробовать передать информацию. А вдруг он, живущий в этом времени, сможет увидеть или услышать свою попавшую в прошлое душу, которая потеряла привязку к телу, что исчезло в будущем?!

Но для начала нужно точно знать, где именно и кто будет проектировать корабль, а это значит повсюду следовать за шустрым блондином.

* * *

— Премии не будет! — войдя в конференцзал, с порога жёстко озвучила «приговор» начальница. — До тех пор, пока не выполним и не сдадим в отдел тестирования готовое техническое задание. — Ледяным взглядом обвела присутствующих, выморозив воздух в помещении до нуля. Отработанным движением заправила за ухо прядку светлых, почти белых волос, выбившуюся из аккуратного пучка на затылке, и чётким строевым шагом прошла к столу, усаживаясь в кресло.

Опустив глаза в пол, я терпеливо ждала, пока Клементина закончит вводную и отпустит всех на рабочие места. После того, как наш конструкторский отдел перевели на новый проект, а эту даму назначили за него ответственной, выговоры мы получаем регулярно. А ведь поставленная перед нами задача, хоть и безумно интересная, но такой сложности, что ум за разум заходит. Мы теперь новый тип двигателя разрабатываем. Принципиально новый. И по источнику потребляемой им энергии, и по конструкционным особенностям. Поговаривают, что, если всё удачно сложится, полученный прототип используют для создания мощнейшего двигателя, способного обеспечить сверхглубокое погружение в подпространство. И тогда у человечества появится первый межзвёздный корабль! Мечта!

— Снежана, — отвлёк от размышлений чуть заметно растягивающий слова мужской голос. — Ты о чём так крепко задумалась?

Подняла голову, встречая весёлый светло-карий взгляд. Заметив мою растерянность, визави улыбнулся ещё шире, встряхнул головой, убирая длинную русую чёлку со лба, и подхватил меня под руку, помогая подняться. Планёрка закончилась, и народ, неторопливо отодвигая стулья, покидал конференцзал.

— Неужели нотация Клементины произвела на тебя такое неизгладимое впечатление? — поинтересовался галантный кавалер, склоняясь к виску и таинственно приглушая голос. — Или ты из-за премии расстроилась?

— Ещё чего не хватало! — подобному предположению я возмутилась. — Мне и зарплаты хватит. Я о проекте думала.

— Ах о проекте! Да, да, это так важно… — демонстративно-понятливо закивал шатен, уводя меня в сторону лаборатории. Не довёл. Утащил в сторону, увлекая в боковой коридор, подальше от многочисленных свидетелей, не спеша расходящихся по своим рабочим местам.

— А обо мне не думала? — хрипло шепнул и возможности ответить не оставил, бесцеремонно завладев моими губами. Даже то, что я успела упереться ладонями в прохладный шёлк его рубашки на груди, мне не помогло.

Это не первый наш поцелуй, может, поэтому совсем не нежный и ласковый, скорее страстный, дразнящий, нетерпеливый. Такой, что я едва не забыла, где нахожусь и что нужно держаться в рамках приличий. А когда мужчина отстранился…

— С ума сошёл? Рабочее же время! — сердито зашипела. Правда, чисто профилактически. Настоящей злости на его поступок у меня не было. Скорее, желание чтобы он его повторил.

— Извини, не удержался, — шатен бросил короткий взгляд в сторону, дабы убедиться, что мы по прежнему одни.

За полгода нашего знакомства, он очень быстро перешёл от практически нейтрального конфетно-букетного периода к куда более многозначительному ресторанно-пригласительному. Он появился в бюро одновременно с Клементиной, но в отличие от «ледяной королевы» технического отдела, инженер Кай оказался на удивление тёплым и приятным в общении. И вот что удивительно — не успел он появиться, а половина девчонок конструкторского бюро, не имеющих постоянных кавалеров, уже была в него влюблена и мечтала о свидании. Вторая же половина, с налаженной личной жизнью, над ними посмеивалась. Я же определиться с отношением к весёлому, жизнерадостному парню не успела — так быстро он взял меня в оборот.

— Вечером жду тебя внизу, — Кай подарил мне ещё один поцелуй и отпустил на свободу. — Нашёл отличный ресторанчик, чтобы поужинать. Тебе понравится.

Улыбнулась, махнула ему ладошкой и поспешила на своё рабочее место. Уже на входе в зал проектного сектора оглянулась, почувствовав чьё-то пристальное внимание. На пороге своего кабинета, скрестив руки на груди, стояла Клементина, задумчиво рассматривая меня своими холодным голубыми глазами.

* * *

А ещё через две недели эти же глаза настороженно следили за представительным мужчиной в деловом чёрном костюме. Высокий, крепкий шатен, заложив руки за спину, стоял у окна и рассматривал мрачный серый пейзаж. За стеклом снова моросил дождь.

— Как идёт работа над проектом? — разрывая тишину, вопрос повис в воздухе, и блондинка вздрогнула.

— Их личные отношения развиваются, однако прогресса в работе я не вижу, Борис Райтович, — немедленно отозвалась. — Вы уверены, что нашли нужных нам людей? — бросила короткий взгляд на стоящего у стены блондина.

Услышав вопрос, тот только усмехнулся, закатывая зелёные глаза к потолку.

— Отчего такие сомнения, Клементина Рудольфовна? — обернулся его босс.

— Кай Владимирович — средней руки инженер, характеристика его профессиональных качеств более чем скромная. На прежней должности выдающихся способностей не демонстрировал. — доложила собеседница. — Снежана Кирилловна — совсем молодой специалист, быстро всё схватывает, педантична, замечательный исполнитель, но стремления к новаторской работе я у неё не вижу. Я не понимаю, как можно ждать от них столь уникальной разработки.

— Может, со временем, когда они станут друг другу ближе, всё изменится, такое бывает, я знаю, — лёгкая, едва заметная улыбка скользнула по тонким губам. — Отправьте их в командировку. Поселите рядом. Пусть у них появится возможность провести больше времени в совместной профессиональной деятельности. И в личной жизни.

— Слушаюсь, — деловито кивнула женщина. Подчиняясь взмаху ладони, поднялась, оправила строгую серую юбку-карандаш и практически бесшумно выскользнула из кабинета.

На секунду замешкавшись, Эд шагнул за ней следом. Разговор мужчин ему был интересен, бесспорно. И всё же пересилило желание лично присмотреть за будущими изобретателями.

* * *

— Привет, милая, — раздался шёпот на ушко. Ещё и руки обняли со спины.

От неожиданности вздрогнула, оказываясь в тесном плену. Запрокинула голову, чтобы встретиться взглядом с улыбчивым светло-карим взором.

— Почему сбежала, меня не дождалась? — вместо того, чтобы поцеловать, принялся расспрашивать Кай. Настойчиво так, с недовольными интонациями.

— Устала, — пожала плечами. — Да и вычисления я закончила, так что не было смысла оставаться в лаборатории. И вообще! Что значит «не дождалась»? — в душе родилось неприятие. Чего это он меня обвиняет? Да ещё и таким тоном! — Можно подумать, я тут просто так прохлаждаюсь!

Отвечать на подобный выпад Кай не стал. Словами. У него иные способы ведения диалога. Такие, после которых сердиться уже совсем не хочется.

— Идём, — потянул за собой к стойке гардероба.

Через пять минут мы уже покидали здание центра экспериментальных космических технологий. В научный городок, где он расположен, нас неделю назад направило начальство в лице Клементины, которая вдруг озаботилась проблемой повышения профессиональной компетенции сотрудников вверенного ей отдела. А потом больше часа гуляли по вечернему городу, дома которого медленно скрывались в сумерках наступающей осенней ночи. Мы разбрасывали упавшие на тротуар листья, смеялись, подшучивая друг над другом, и целовались, не обращая внимания на редких прохожих. Да им, собственно, и не было никакого дела до влюблённой парочки, забывающей обо всём, кроме них самих.

На ужин зашли в маленькое кафе, которое нам с первого дня понравилось и интерьером, и обслуживанием, и качеством блюд.

Сегодня обычно разговорчивый Кай ел молча, кидая на меня задумчивые взгляды, словно что-то решал.

— Домой? — вытер губы, убирая салфетку.

Кивнула, поднимаясь из-за стола.

Гостиница, в которой нас поселили на время командировки, это, разумеется, не семейный очаг. Да и комнаты у нас разные, хоть и находятся рядом. Однако Кай упорно именовал их «домом». Для Полярного любое место, где находятся его вещи, является таковым. И не переубедишь. Вот ведь характер у человека!

— К себе опять не пригласишь? — проводив до двери и подождав, пока я её открою, мой провожатый привычно припёр меня к стеночке. Это у него ещё одна традиция такая. Ежедневная. Правда, обычно она ограничивалась поцелуями на прощанье. А вот сегодня руки с нажимом прошлись по бёдрам и скользнули на талию, обнимая и прижимая к мужскому телу. — Снежана, нам же так хорошо вместе, — услышала страстный шёпот на ушко. — А завтра возвращаться. Когда ещё у нас появится такой шанс побыть вдвоём?

Намёк более чем прозрачный. Особенно, если учесть весьма откровенную реакцию на мою близость, которую демонстрирует его тело.

— Кай, — упёрлась ладонями в грудь, чтобы отодвинуть. — Я не… — договорить не смогла. Меня снова лишили такой возможности. А пока приходила в себя, ещё и в номер затащили, на этот раз проявив неожиданную настойчивость.

Изумилась я основательно. Что с ним случилось? Раньше он такого себе не позволял.

В моей душе творился настоящий раздрай. С одной стороны, тело откликалось на ласку, ему нравилась и близость мужчины, и его действия. С другой… Я боялась. Наверное потому, что интимных отношений у меня ещё ни с кем не было. И причина тому банальна, привита маминым воспитанием и совершенно несовременна — хранить себя для мужа. А как раз замужества-то мне Кай и не предлагал.

Да, как мужчина он прекрасен. В смысле фигуры и внешности. И как человек неплох. Я видела его исключительно с положительной стороны. Наверное, можно сказать, что я в него влюблена — моё сердечко готово выпрыгнуть из груди, когда он вот так страстно меня целует, спускаясь губами по шее к ключице, расстёгивая пуговички на блузке. Но…

— Кай, нет… — задохнулась, зажмуриваясь, и отталкивая его от себя. Села на кровати, на которую он успел меня затащить, и принялась застёгивать ворот, скрывая от жадного мужского взгляда нижнее белье.

— Снежан… — меня повалили обратно, убирая мешающие руки, поднимая их за голову и прижимая. Сильная ладонь прошлась по животу, скользнула ниже, забираясь под резинку юбки, и потянула, стягивая ткань. — Ну что ты как маленькая? — жаркие губы поцеловали мочку. — Хватит ломаться. Сколько можно меня мучить? — от юбки меня избавили одним рывком, доказывая, что останавливаться не собираются.

— Я не могу! — всхлипнула, не желая верить, что Кай со мной так поступит.

* * *

Эд стиснул кулаки от бессилия. Вот сейчас на его глазах это хорошую, милую девушку изнасилует её собственный парень, — которому она доверяла и который, по всей видимости, только и ждал удобного момента, — а он ничего не сможет сделать! Ни вмешаться, ни помочь. Даже уйти не в состоянии, чтобы этого безобразия не видеть, потому что все двери закрыты.

— Что значит «не могу»? — мужчина всё же соизволил отстраниться. Совсем немного, не позволяя девушке вывернуться и продолжая удерживать её руки.

— Ты меня пугаешь, — выдохнула та. — Слишком торопишься.

— Пугаю? — возмущение в его голосе начало нарастать. — Ты что, пятнадцатилетняя девочка? Тебе двадцать шесть! Тороплю? Разве я потащил тебя в постель в первый день знакомства?! Мы полгода встречаемся! И тебе мало того, что я для тебя делал? Конфеты, подарки, рестораны, всё это не в счёт? Знаешь что, Снежана, — светлый карий взор совсем потемнел. — Ты эгоистка. Вы, девчонки, все эгоистки, думаете только о себе. — Кай неожиданно оттолкнулся и сел рядом с изумлённо округлившей глаза девушкой. — Решай сама, заставлять тебя не буду, я не насильник, в конце концов. Но ждать больше не хочу. Не могу! Я взрослый мужчина с нормальными потребностями! И мне нужна физиологическая разрядка. Либо ты соглашаешься, и мы проводим прекрасную ночь, — его рука поднялась, пригладив растрёпанные прядки испуганно покосившейся на неё девушки. — Обещаю, что не одну, потому что ты мне очень нравишься. Либо наши отношения прекращаются. Совсем! — взгляд вновь стал неприятным и сердитым.

Снежана, почувствовав свободу, тоже села. Нервно обхватила себя руками и молчала. Кусала губы, избегая смотреть на своего парня, который злился и ждал ответа. Что творилось в её душе, оставалось Эду непонятным. Ему всегда казалось, что Кай блондиночке более чем нравится. Ведь целовалась она с ним, да ещё как страстно! Почему же не решается на интимные отношения?

— Я не могу… — едва слышно прошептала девушка.

Передёрнув плечами, шатен тут же поднялся, подхватил футболку, лёгкую куртку, которые успел снять, и исчез.

— Кай! — унеслось вслед, но дверь уже закрылась.

Эд задумчиво смотрел на плачущую Снежану. С отстранённым видом та механически разделась, бросив одежду на полу. Ушла в ванную комнату, из которой несколько минут доносился плеск воды, а когда стих, девушка вернулась, одетая в милый ночной комплект. Выключила свет и забралась под одеяло.

Кая Эдвард понимал. Светлые волосы, точёная фигурка, длинные ноги, грудь, может, и небольшая, но выглядит весьма привлекательно, да и личико не подкачало. Красивая девочка. С такой оказаться в одной постели — мечта.

Горько усмехнулся своим нескромным мыслям. Призрак, а желания остаются. Бред какой-то.

Эд сел в кресло, прислушиваясь к тому, как она плачет, и шуму проезжающих мимо машин, который проникал в комнату через приоткрытое окно. Ночной город за стеклом жил своей жизнью. Размеренной, привычной, бесстрастной. Ему не было никакого дела до моральных терзаний одной из своих обитательниц. Как и тем, кто, расставив сети хитроумной интриги, ждал её результатов и был готов на любые жертвы ради достижения собственных целей.

Тихие всхлипы наконец стихли и сменились ровным дыханием. Уснула.

* * *

Так, что я забыла?

Осмотрела комнату, вспоминая: косметичка, одежда, обувь, сумка, документы. Вроде всё. Почему же такое стойкое ощущение какой-то неправильности и нежелание уходить? Может, это просто нервное?

Открыла ящики тумбочки и стола, убеждаясь в том, что они пусты. Заглянула в ванную. Тоже ничего. Помедлила ещё немного и схватилась за лежащий рядом с сумкой мобильник, именно в этот момент решивший ожить.

— Ты где? — раздалось в динамике. Хриплое, недовольное. Оно и понятно, договаривались, что выедем в семь, а уже пятнадцать минут восьмого.

— Бегу! — подхватив вещи, выскочила из номера и захлопнула за собой дверь.

Выкинула странные предчувствия из головы, стремительно влетела в лифт, нажала кнопку верхнего этажа. Дождалась, когда разойдутся створки, пробежала через холл к стойке регистрации.

— Спасибо, — протянула карточку-ключ улыбнувшейся мне девушке.

— Будем рады видеть вас снова. — Получила дежурную фразу в ответ и немедля шагнула к услужливо раскрывшимся дверям.

Прохладный утренний воздух окутал с ног до головы, и я плотнее запахнула полы куртки, радуясь, что всё же её надела. Мужчина, который нетерпеливо прогуливался около аэрокара, припаркованного на крыше, обернулся. Дождался, пока я подойду ближе, не глядя подхватил сумку, чтобы уложить в багажник.

Вздохнула, забираясь на заднее сиденье. Причины подобного поведения Полярного я понимала — он злится после вчерашней размолвки и видеть меня не хочет, а выбора у него нет. Машина рабочая. Мы на ней вместе уехали, вместе и вернуться должны. То есть хочешь не хочешь, а придётся два часа провести тет-а-тет.

Кай, севший на место водителя, бросил на меня в зеркало заднего вида сердитый взгляд и включил радио. Видимо, решил, что подобное развлечение будет лучшим, что он может мне предложить. А может, сделал это исключительно для того, чтобы не разговаривать и не сидеть в тишине. Спорить с ним не стала. Сняла куртку, удобнее устраиваясь на сиденье, насколько позволял ремень безопасности.

Машина разогналась и слетела с парковочного пандуса в тёмное пространство между домами. Краткий миг невесомости и привычное давление, вжимающее в кресла.

Сначала я смотрела, как уверенно Кай управляется с техникой, встраивая аэрокар в плотный ряд таких же любителей скоростных воздушных перемещений. Потом несколько минут слушала музыкальную передачу, которую транслировал спутник, а стереосистема услужливо доносила до нас. Наконец взялась за планшет, в который загрузила пару книг, решив в дороге их почитать.

Хоть и увлеклась чтением, но на яркий свет, ворвавшийся в салон, все же среагировала. Вскинула голову, с ужасом замечая летящую навстречу машину.

Короткое ругательство и резкий рывок, когда Кай попытался избежать столкновения. Жуткий лобовой удар. Хруст сминающегося пластика. Ватное ощущение падения. Боль, пронзившая тело. Хриплый стон. И мягкие звуки лиричной мелодии, льющиеся из стереосистемы, чудом оставшейся невредимой:

* * *

— Что скажете, доктор?

Пожилой мужчина с уставшим тусклым взглядом, медленно стянул с лица очки, столь же неторопливо протёр стёкла платком и водрузил их на место.

— Глубокая кома, — коротко озвучил. — Шансов, на восстановление очень мало. Очень, — повторил, словно его могли понять не правильно. Неуклюже переступив с ноги на ногу, отвернулся и зашагал в сторону операционного блока.

Проводив его глазами, Эдвард вернулся взглядом к знакомой парочке, которая осталась наедине.

— Что происходит? — зашипел длинноволосый блондин. — Этого не должно было случиться! — он вытащил из кармана планшет и начал лихорадочно перелистывать страницы какого-то документа. — Вот, смотри! 2046 год — принят в техническую разработку проект плазменного двигателя. До этого момента ещё целый год, а он уже в коме и они ещё не женаты! Как это возможно?! Если Полярный сейчас умрёт, справится ли она одна?

— Не кипятись, — мрачно посоветовал шатен. — Сделаем так. Привезёшь сюда Дмитрия. Пусть захватит с собой всё, что может потребоваться. А ты будешь контролировать процесс лично, ясно? Нужно вернуть этого парня к жизни, иначе…

Не договорил. Но не обещающие ничего хорошего интонации в строгом голосе даже Эду не понравились, что уж говорить о блондине.

Посетители ушли, а призрак, заинтригованный тем, как именно собрались возвращать к жизни того, кто фактически умер, остался караулить у палаты. Размеренно шагал по коридору, насвистывал знакомые с детства мелодии, радуясь, что слышны они лишь ему одному. Едва завидев группу людей, направляющуюся в реанимацию, приготовился проскочить следом.

Труда это действо не составило. Тележка, гружёная оборудованием, оказалась прекрасным стопором для двери.

До самого рассвета Эд смотрел, как прибывший доктор и его помощник, манипулируют необычного вида приборами, а длинноволосый блондин с явным нетерпением за всем этим наблюдает.

— Без толку, — в один прекрасный момент выдал Дмитрий, бросив на поднос инструмент, которым работал. — Нужно усиливать регенерацию клеток коры мозга.

— В чём проблема? — не понял его заявления блондин.

— Он мешает, — известил врач, сделав ударение на первом слове.

— Ладно, — блондин нахмурился, подумал и извлёк из кармана маленькую коробочку. — Вытаскивай.

Мешает? Вытаскивай? Что это значит? Не понимая, что происходит, Эдвард слез с подоконника и подошёл ближе, чтобы ничего не пропустить.

Доктор развернул ладонь пациента, сложив его пальцы лодочкой, и вытряхнул на неё содержимое футляра. Эд склонился ближе, чтобы рассмотреть неизвестный предмет, и тихо ахнул.

Прозрачный камень, оказавшийся в перекрестье света, манил своими маслянистыми гранями, завораживал, тянул. Безудержно хотелось к нему прикоснуться, погладить, сжать…

Противиться непреодолимому Эдвард не смог. Коснулся гладкой поверхности, наслаждаясь её теплом, и прикрыл глаза, ощутив приятную волну возбуждения, прошедшую по его призрачному телу. Необычная лёгкость, свист, переходящий в ультразвук, головокружение и темнота.

— Ты жив! — радостный, взволнованный женский голос врезался в сознание, пробуждая к жизни.

Эдвард открыл глаза. С недоумением всмотрелся в лепнину на белом потолке над собой и перевёл взгляд на милое знакомое лицо склонившейся к нему девушки.

— Кай, — она улыбнулась, стирая подушечками пальцев слезы из уголков глаз. — Всё будет хорошо. Теперь всё точно будет хорошо, поверь мне. Ты поправишься, — Снежана наклонилась ещё ниже.

Эд ощутил легчайшее дуновение её дыхания, мягкое прикосновение тёплых губ, тонкий цитрусовый аромат духов — всё то, что никак не мог бы почувствовать призрак. Значит, он снова стал человеком!

* * *

Падение я помнила хорошо. Моё сознание отключилось не сразу, поэтому весь ужас того, как именно происходила авария, намертво отпечатался в моём мозгу. Даже удивительно, что я осталась жива. Меня спасли ремни безопасности и то, что после столкновения аэрокар упал не на землю, а в крону дерева, где и завис. А потом прибыли спасатели и вытащили нас из смятой машины.

Две недели, проведённые в больнице, казались мне сущим кошмаром. Мои переломы зажили довольно быстро, а вот о том, в каком состоянии водитель, мне не говорили. Жив. В реанимации. И ни слова больше.

Едва получив возможность ходить, я первым делом отправилась в хирургию, но дальше регистратуры попасть не смогла. Каждый день стояла перед матовым стеклом, скрывающим того, кого видеть мне хотелось больше всего на свете.

Да, мы с ним поссорились. Но ведь на эмоциях всё произошло. И за это время я переосмыслила очень многое. Ведь прав был Кай, а я всего лишь глупая эгоистичная дура. Возможно, будь он в момент аварии в другом настроении, ничего бы подобного не случилось. И вообще! Самого столкновения могло не быть, если бы я не задержалась в номере! Так что виновата именно я. Во всём, что произошло, виновата.

Мама, узнав об аварии, бросила все дела и приехала сразу. Успокаивала, говорила, что всё обойдётся. Олеся тоже от меня не отходила, твердила, что нужно просто ждать. А я… Я и верила, и не верила. В ушах всё время стоял тот самый последний стон, который я слышала в машине, словно Кай со мной прощался.

И какова же была моя радость, когда я узнала о том, что в состоянии Полярного есть улучшения. Мало того, мне разрешили его навестить!

И вот теперь я смотрела в глаза мужчины, который вглядывался в моё лицо, не узнавая. Даже после моего поцелуя его недоумение только усилилось.

— Кай, — снова позвала, надеясь, что память всё же к нему вернётся.

— Ты кто?.. — убеждая меня в обратном, с трудом разомкнулись сухие потрескавшиеся губы.

* * *

Девушка отшатнулась. Боль в глазах, которые смотрели на него с такой надеждой, была настолько осязаемой, что Эд едва не выдал себя, назвав её по имени. Но вовремя сдержался. Прекрасно понимал — возобнови он те отношения, что связывали бывшего владельца этого тела с девушкой, и тот факт, что состоялась подмена, в конце концов, раскроется. Так что пусть Снежана, да и все остальные, считают, что он просто всё забыл. И поэтому изменился.

Приняв решение, Эд от него не отступал. Ждал, когда его выпишут из больницы. Спокойно отвечал на вопросы врачей и даже того самого блондина, который представился представителем директората и интересовался, сможет ли он вернуться к работе в НИИ.

Как пилот, Эдвард неплохо разбирался в нюансах инженерной профессии, поэтому сделал вид, что травма не слишком сильно затронула эту часть памяти, вызвав лишь частичную амнезию. И отказываться от должности не стал. Осознавал — это единственный способ быть в курсе того, где ещё могут создать подобный двигатель. Эд понимал, что Снежана одна не справится и не станет его изобретателем, но, с другой стороны, это не гарантировало того, что аналогичное открытие не сделает кто-то другой.

Вывод напрашивался сам собой. Тех, кто готов отправить на верную гибель шестьдесят человек, нужно устранить. Остановить. Расстроить непонятные планы, свидетелем которых он невольно стал! Пресечь то, что они делают сейчас, чтобы не допустить трагедии в будущем! Поэтому Эдвард радовался тому, что получил именно это тело. Получил возможность изменить будущее! Судьба дала ему этот шанс, и он обязан им воспользоваться!

Правда, удобного момента приходилось ждать. Работать, жить, общаться с новыми знакомыми.

Имитировать потерю личной памяти ему было легко. Намного сложнее оказалось каждый день видеть грустную Снежану, которая старалась как можно незаметнее проскользнуть мимо его стола, расположенного у самых дверей, и побыстрее скрыться за перегородкой своего рабочего места.

* * *

— Снежана Кирилловна, — уверенным движением Клементина развернула в мою сторону голоэкран, демонстрирующий модель двигателя, над которым сейчас работал весь отдел. — Как вы объясните вот это? — длинный палец воткнулся в объёмную проекцию.

Я посмотрела на висящий в воздухе полупрозрачный фрагмент контура, где даже дилетанту было понятно, что конструкционно детали не сопрягаются, и опустила глаза в пол.

— Простите, Клементина Рудольфовна, — тихо извинилась. — Это моё упущение.

— Вот как? — удивлённо изогнула бровь начальница. — Снежана Кирилловна, вы допускаете непростительные ошибки в расчётах уже две недели. Вас не увольняют только потому, что ранее подобных промахов мы за вами не замечали. Но ведь наше терпение и понимание не вечно!.. — угроза закончилась зловещим молчанием. — Снежана, — неожиданно резкий холодный тон сменился на ласковый и деликатный. Клементина встала, обогнула стол и подошла, останавливаясь совсем рядом. — Мы все вам очень сочувствуем. Вы после аварии сама не своя. Много времени провели в больнице. Фактически потеряли любимого человека. Но вам не кажется, что это не повод опускать руки? Ваша жизнь продолжается, а Кай Владимирович… — она помолчала задумчиво. — Он всё вспомнит и будет с вами. Просто дайте ему время.

Я грустно усмехнулась. А хочу ли я, чтобы он всё вспомнил, включая нашу размолвку в гостинице? Кай моего отказа не простит, и наши отношения не станут прежними.

— Ну а если и не вспомнит, — словно мысли мои читая, продолжила сменившая имидж ледяная королева, — то влюбится снова. Вы же такая красавица. И умница. А давайте-ка, для разнообразия, поработаете индивидуально! — осенила её «гениальная» идея. — Вдруг это покажется вам проще? У меня тут есть одно техническое задание… — спешно направилась к столу, уселась в кресло и сосредоточенно принялась выискивать в компьютере нужную информацию, сбрасывая на накопитель. — Это обычный двигатель, где за основу взята система простого погружения в подпространственный контур. Хорошая модель, но уж больно энергозатратная! Может вам удастся изменить принцип его работы, чтобы КПД увеличился? — с улыбкой протянула мне флешку. — Быстрых результатов никто от вас не ждёт. Изучите имеющийся материал, если его мало, я найду дополнительный. Главное — займите голову делом, тогда и в личной жизни всё у вас наладится. Вот увидите!

Взяла. А что мне оставалось? Спорить с начальством себе дороже. Особенно, когда оно столь воодушевлено собственными идеями и свято уверено в том, что идёт на великие жертвы, ради подчинённого.

* * *

Одиннадцать лет до старта. Это долго, слишком долго! Нетерпение Эда нарастало, мучило, съедало изнутри. Что-то внутри подталкивало, заставляло действовать, и он решил времени не терять.

Приобрёл взрывчатку, узнал, когда Торатов со своим прихвостнем-блондином собираются посетить НИИ, разработал план. Ему казалось необычайно лёгким делом: заложить пластит в коридоре под линолеумом, дождаться на своём рабочем месте, когда директора будут идти по коридору, и активировать взрыватель.

Но всё сорвалось. «Подарок» охрана обнаружила раньше, проверяя здание. По записям видеокамер вышли на того, кто его пронёс в институт и решил использовать по назначению.

И вот теперь, со скованными за спиной руками, Эдвард сидел на стуле в камере предварительного заключения, а тот, кого он меньше всего желал видеть живым, стоял напротив, всматриваясь в его глаза. Как и блондин, привычно подпирающий собой стену.

— Что заставило вас спланировать эту диверсию? — поинтересовался шатен.

— Мои мотивы вас не касаются, господин Торатов, — пилот решил до последнего скрывать правду. Не рассчитал, что у этих двоих есть свои методы её получить.

Быстрый укол в шею, и, спустя некоторое время, Эд заговорил. Размеренно, последовательно излагая всё, что с ним произошло.

— Это просто рок какой-то, — дождавшись окончания его вынужденной исповеди, выдохнул блондин, нервным движением проходя по волосам. — Сначала корабль, потом планшет капитана, теперь пилот этот. Что с ним делать?

— Использовать, — пожал плечами босс. — То, что мы вышли на него, то есть он на нас, не случайность. Буди.

Через несколько минут пришедший в себя англичанин с удивлением слушал речь на родном языке. Причём от того, от кого меньше всего ожидал подобных слов:

— Мне жаль, Эдвард, что всё это с тобой произошло. Мне жаль экипаж. Жаль и того, что ты воспринимаешь нас как врагов, — Торатов тщательно подбирал слова, чтобы убедить пилота в своей искренности. — Я прекрасно понимаю причины, по которым ты стремишься меня уничтожить, полагая что именно от моей персоны зависит, состоится полёт или нет. Но ты ошибаешься. Корабль всё равно будет построен. Не потому, что мне на смену придут другие, а потому что это предрешено временным парадоксом. И саботировать строительство тебе не удастся. Ты же в курсе, что корабль несколько раз проверят до старта и найдут все «подарки».

Шатен подошёл ближе, останавливаясь совсем рядом. В его глазах Эд видел сочувствие.

— А ведь ты мог бы начать эту жизнь заново, раз уж судьба дала тебе такую возможность. Твоя жена… — мужчина сделал многозначительную паузу, — твоя фиктивная жена, которая согласилась на брак ради того, чтобы попасть в состав экипажа, тебе не нужна. Даже если ты не допустишь старта, и она останется жива. А вот Снежана… — И снова пауза, доказывающая, что во время транса излагал пилот не только фактически события, но и свои ощущения. — Ведь эта девочка тебе нравится, — по тонким губам скользнула понимающая улыбка. — Поможешь ей обрести веру в себя и реализоваться как изобретателю. Уверен, она будет тебе за это более чем признательна. А благодаря твоей поддержке и твоим знаниям, она сможет многое.

— Вы хотите, чтобы я помог ей создать двигатель, натолкнув на нужные идеи? — возмутился Эдвард. — Собственными руками помог создать то, что больше всего на свете желаю уничтожить?

— Верно, — спокойно отреагировал шатен. — Именно так. А знаешь, почему? Потому, что это твоё будущее, которое уже свершилось в твоём прошлом. Не Кай Полярный — изобретатель плазменного двигателя, а ты в его теле! У этого мальчика не было соответствующих знаний, у тебя они есть. Это ты уже помог Снежане совершить научный переворот в твоём прошлом, и ты это сделаешь в своём будущем.

Ошарашенный подобными выводами, Эд молчал. Раньше он об этом не задумывался.

— Я не буду тебя задерживать сейчас, — выждав время, продолжил Борис Райтович. — Дам тебе время. Обдумай мои слова, сделай правильные выводы и прими верное решение. Ты можешь многое обрести. И столь же многое можешь потерять.

Подчиняясь его кивку, блондин снял наручники, помог пилоту встать и подтолкнул к выходу.

— Откажется? Сбежит? — закрыв за ним дверь, развернулся к боссу.

— Не думаю, — прищурил карие глаза тот.

* * *

Близился Новый год. До корпоратива, который нам обещало начальство, оставалось совсем немного. Весь женский коллектив возбуждённо щебетал, предвкушая занимательную развлекательную часть. Мужчины деловито обсуждали закуски, виды и количество спиртного. Олеся, с лучащимися от счастья глазами, воодушевлённо рассказывала мне о том, что среди гостей будут и члены директората. А ведь мечта подруги — зеленоглазый блондинчик, один из них.

Стоит ли удивляться тому, что почти неделю она таскала меня по бутикам, примеряя платья и решая, в каком же из них будет выглядеть неотразимо. Своего кумира она решила сразить наповал. Мало того, ещё и меня заставляла выбрать новый наряд. А желание это делать у меня отсутствовало напрочь.

— Снежана, ты самая упрямая девушка, которую я когда-либо видела! — зашипела подруга, когда я в очередной раз оказалась от примерки. На этот раз красного в пол платья, усыпанного стразами. — Оно ведь идеально на твою фигуру! Такая красота! Будешь самой прекрасной, Кай от тебя не отойдёт точно! А если не он, так кто-нибудь другой! Это же Новый год! Волшебство! Праздник!

— Хватит, Олеся, — я поморщилась, возвращая наряд на стойку. — У меня есть отличный комплект, который я надену. Юбка и жакет. Тоже красные.

— Да?! — удивилась подруга. — Дома покажешь! — строго приказала.

Нужно ли упоминать о том, что творилось в нашей квартире после моего показа? Шок, в котором оказалась законодательница мод, был запредельным. Но я осталась непреклонной. Так что через два дня, когда мы всё же оказались на празднике, Олеся щеголяла в сногсшибательном цветастом платье, а я на её фоне смотрелась архискромно. Впрочем, мне иного и не требовалось. Ну а кого мне сражать своим внешним видом? Кая? И вообще, он может и вовсе не появиться на празднике. Куда-то пропал мой бывший, несколько дней на работе его не было. Загулял, наверное.

Кай… Он ведь так и не вспомнил ничего о наших с ним отношениях, хотя друзья и рассказали ему об этом. Ко мне так и не подошёл. И вообще старался пересекаться с моей персоной как можно реже. Наверное ему не слишком хочется обсуждать личные вопросы с той, которую забыл.

Ну вот. Лёгок на помине! Не успела вспомнить, и тотчас его увидела. Полярный, облачённый в простую светлую футболку и джинсы, практически ни на кого не глядя, переместился от входа в глубь зала.

Я тоже опустилась на ближайший ко мне стул, дожидаясь начала представления и присматриваясь к мужчине. А ведь он на самом деле изменился. И это бросается в глаза куда сильнее, чем раньше. Осунулся, глаза совсем потеряли задорный блеск, хмурый, словно его что-то мучает. И это в то время, когда все веселятся! Хотя чему тут удивляться? Потерять память, лишиться личных воспоминаний — детства, родителей — это страшно. Удивительно, как он ещё держится?

* * *

Почувствовав внимание к нему Снежаны, Эд повернул голову, всматриваясь в фигурку, почти скрытую коллегами по работе. Девушка не стала надевать праздничного платья, даже украшений на ней почти не было, но это её ничуть не портило.

Хорошенькая. Милая. Эдвард словно впервые увидел в ней ту, которую искал и не нашёл. Щемящее чувство, рождённое словами Торатова о желании быть с девушкой, рвалось на волю. И всё же решимость сделать последнюю попытку была сильней.

Дождавшись окончания представления, мешкать не стал.

— Мне нужно с тобой поговорить, — подхватив Снежану под руку, повёл в сторону балкона. Ему казалось, что это сейчас единственное место, где можно побыть без свидетелей.

Морозный воздух заставил блондинку поёжиться, но возражать против столь экстремальных условий для беседы она не стала. Стояла, терпеливо дожидаясь, пока её спутник закроет дверь, и рассматривала открывающийся перед ней городской пейзаж. Дома, расцвеченные гирляндами ярких огней, огромные рекламные экраны, закатное солнце и лёгкий снег, который не прекращался вот уже сутки. Поймала маленькую снежинку, наблюдая, как та тает в её ладони.

— Что ты хотел мне сказать? — всё же не выдержав молчания, подняв растерянный взор на замершего рядом мужчину.

— Я не Кай. Призрак, — словно бросившись в воду, признался Эд. — Пилот первого межзвёздного корабля, над двигателем для которого ты сейчас работаешь. Я погиб, мою душу выбросило в прошлое и она попала в это тело. Не могу тебе объяснить, как именно всё произошло, да и не в этом суть. Снежана, прошу тебя, прекрати работу, уволься из НИИ. Твоё изобретение будет стоить жизни многим хорошим людям.

— Кай, — поджала губы девушка. — Если тебе надоело видеть мою персону каждый день на работе и ты решил окончательно от меня избавиться, мог бы просто об этом сказать, а не придумывать небылиц. Всего тебе хорошего.

Не понимая причин подобной реакции, Эдвард недоумевающе провожал глазами исчезнувшую за закрывшимися створками женскую фигуру.

— Ну, и чего ты добился? — равнодушно поинтересовался голос со спины. — Неужели надеялся, что она поверит?

Опустив голову и прислушиваясь к бесстрастным интонациям, Эд проникался тем, насколько Торатов прав. Ему не стоило ей ничего говорить.

* * *

— Пока, Снежинка, — чмокнув меня в щёку, подруга взялась за ручку двери и замерла в пол оборота. — Уверена, что будешь отмечать одна? Может, всё же передумаешь? Уверена, Роман сможет договориться и для тебя в ресторане тоже найдётся местечко.

— Нет, Олесенька, — улыбнулась, легонько подталкивая подругу на выход. — Ты иди, развлекайся. Мне и дома будет замечательно.

Закрыла дверь, постояла, прислушиваясь к салюту, которым нетерпеливые жители нашего двора решили проводить старый год. Прошла в комнату, где накрыла для себя маленький столик с шампанским, бутербродами и салатом. Да и много ли мне нужно?

Прихватив в одну руку тарелку, в другую вилку, устроилась на диванчике. Головизор радостно демонстрировал новогоднюю шуточную сказку, которую ещё с лета рекламировали мэтры нашей киноиндустрии. Герои катались в снегу, выбрасывая его на пол комнаты. Правда, в отличие от настоящего, исчезала эта имитация бесследно и не пачкала ковёр.

Комедия была интересной, и я увлеклась. Спохватилась, посмотрев на часы, когда до полуночи оставалось минут пятнадцать. Ого! А я шампанское даже не раскупорила! При том что открыть его для меня извечная проблема!

Едва взялась за бутылку, раздался звонок в дверь. Замерла, не понимая, кто пожаловал в гости, ведь я никого не жду. Потом догадалась — Олеся вернулась. Она ключи с собой не брала, чтобы о них не беспокоиться и не потерять. Видимо, что-то случилось!

Вскочила, бросилась открывать. Вот только распахнув дверь, поняла, что ошиблась. На пороге стоял Кай. В той же футболке и джинсах, в которых был на корпоративе, разве что серая куртка наброшена на плечи.

— С наступающим, Снежана, — едва заметно улыбнулся. — Можно войти?

Его попытка избавиться от меня, которую он предпринял на празднике, возмущала до глубины души. Понятно, что ему проще, если я исчезну из его жизни. Но ведь есть другие способы жить, не мешая друг другу.

Помедлила, решая: сразу его отправить куда подальше или проявить вежливость и немного подождать. В итоге, всё же отступила, пропуская гостя в прихожую.

— Ты желаешь добить меня ещё каким-нибудь сногсшибательным откровением? — поинтересовалась, в надежде, что он обидится на мою резкость и уйдёт. Ещё и дверь придержала, чтобы не закрылась.

— Нет, — мотнул головой Кай.

Как я оказалась в его объятиях, сама не поняла. Вот секунда какая-то, а он уже меня обнимает, прижимая к себе. Целует, не позволяя отстраниться и сбежать. А мне… мне отталкивать его и не хотелось. Зарылась пальцами в густые волосы, наслаждаясь теми ощущениями, о которых столько мечтала, упорно гнала от себя несбыточные мечты и к ним же возвращалась. Не смогла забыть.

Когда меня подхватили на руки, услышала щелчок замка закрывшейся двери, а Кай шагнул в комнату и опустил меня на диван.

— Прости. Я такой дурак, — признался присаживаясь рядом.

— Я ничуть не лучше, — обняла его за плечи, притягивая к себе.

Шатен помедлил, заглядывая в глаза.

— Ты мне веришь? — совершенно серьёзно спросил.

Замерла, не понимая о чём он. Потом догадалась. И растерялась. Может… Может, это после аварии у него вот такие бредовые идеи в голове? И это вовсе не способ меня оттолкнуть!

— В то, что ты призрак и пилот межзвёздного корабля? — улыбнулась. — Верю.

Да, я солгала. В первую очередь я учёный, практик, физик и реалист. То есть не приемлю мистику. Как и то, что путешествия во времени возможны. Но, если ему это так нужно, если для него настолько важны его фантазии, я соглашусь с чем угодно. Только бы не потерять его снова. Слишком уж больно в душе, когда его нет рядом. Очень больно.

Куранты били полночь, но вместо шампанского нам кружили голову жаркие поцелуи. Сильные руки мужчины жаждали большего и доказывали это, весьма страстно скользя по обнажённому телу.

— Любимая, — шептал он. — Ты выйдешь за меня замуж? — почувствовав, как я задохнулась от изумления, чуть отстранился, любуясь произведённым эффектом. — Призрак и Снежинка… Замечательная пара, верно?

* * *

Десять лет спустя Кай и Снежана Полярные, изобретатели самого мощного в истории человечества двигателя, способного за одно погружение перебросить корабль и его экипаж через треть галактики, держались за руки, стоя напротив голотранслятора в центре управления полётами.

Экран демонстрировал Землю и зависший на её орбите корабль, похожий на гигантскую гантель, окружённую тремя медленно вращающимися кольцами. Солнечные блики отражались от гладких поверхностей защитных щитов, заставляя присутствующих щуриться.

— «Альфа», — разнёсся по помещению уверенный голос капитана. — Предстартовая подготовка завершена. Прошу разрешения на старт.

— Принято, «Звёздный ветер», — откликнулся сидящий в кресле контроля мужчина. — Старт разрешён. Удачного полёта.

— «Гамма», — последовал новый запрос. — Старт разрешён.

— Подтверждаю, «Звёздный ветер», — ответил диспетчер орбитальной станции. — Фиксирующие захваты убраны. Свободного вам пространства!

— Поехали, ребятки, — спокойный голос капитана отразился от гладких стен.

Медленно, очень медленно огромный межзвёздный корабль начал удаляться от своего причала.

Обняв жену, Эд грустно улыбался, прощаясь с другим собой и теми, кого он так и не смог спасти.

— Судьба вернула тебя в прошлое, чтобы ты смог обрести свое счастье, которое оставил на Земле, улетев в экспедицию, Эдвард, — спокойный голос руководителя полётного комитета, с которым пилот разговаривал за час до старта, до сих пор звучал в его ушах. — Я рад, что ты это понял. Как и то, что в трагичной судьбе экипажа «Звёздного ветра» нет ничьей вины. Ни твоей, ни нашей, ни Снежаны. Если что-то произошло, значит, этому суждено случиться. Можно с этим бороться, не имея шансов на успех, можно с этим смириться, продолжая жить, но изменить будущее невозможно. Оно столь же незыблемо, как и прошлое. И твоё присутствие здесь — наглядное тому подтверждение.