ПУТЬ В ВЕЧНОСТЬ. Книга 1

Жизнь — это дорога, по которой нас влечёт судьба. Вот только не всегда деликатно ведёт, иногда тащит, подталкивает, бросает, топит... Однажды столкнув современную девушку, обладающую необычными способностями, и умудрённого жизненным опытом капитана космического корабля, контролирующего околоземное пространство, она не просто свела их вместе, а затянула в эпицентр инопланетных интриг, заставив следовать по пути на котором каждому из них предстоит так много! Ему — разоблачить тайного агента враждебной цивилизации. Ей — убедиться, что существует возможность жить вечно. Ну и постараться не сойти с ума, потому как реальность, которую тщательно скрывают, шокирует ощутимее любого вымысла.

 

ЧАСТЬ 1

На опасной тропе

 

ГЛАВА 1

Превратности судьбы

Вероника

Безумно жаль, что таким страшным способом приходится приобретать понимание того, что желающего идти ведёт судьба, не желающего — тащит.

— Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна.

И не вижу ни одной знакомой звезды...

Приятный низкий бархатистый голос окутывается аккордами гитары, наполняя пространство завораживающей музыкой. Отражаясь от деревьев, плотной стеной подступивших к поляне, мелодия уносится ввысь, к россыпи звёзд на ночном небосводе. Словно отвечая на музыкальный призыв, с бездонной, чёрной дали срываются, прочерчивая сверкающие дорожки, падающие звёзды.

Сырые, потрескивающие в костре ветки дымили и взмётывают в воздух яркие искры, подхватываемые холодным ночным ветром. Свет невысоких язычков пламени бросает красноватые блики на лица туристов, уставших за время дневного перехода и расслабленно расположившихся вокруг кострища. За спинами рвано пляшут призрачные силуэты отбрасываемых теней, словно доказывая людям, что танцевать можно в любом состоянии и под любую музыку. Неторопливо перебирающий струны брюнет берёт вдох...

— И никто не хотел быть виноватым без вина.

И никто не хотел руками жар загребать...

Губы непроизвольно повторяют за певцом слова, но подпевать громко и вносить диссонанс в совершенное звучание песни, разрушая созданную атмосферу немного грустной, но всё же нирваны, никто не решается.

— Но если есть в кармане пачка сигарет,

Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день...

Ну и пусть у нас сигарет нет. И вообще мы не курящая компания, но и у нас всё сейчас не так уж плохо. Все самые тяжёлые дела — установка палаток, просушка вещей и приготовление ужина — уже закончены, теперь оставалось только хорошенько отдохнуть перед завтрашним переходом. Что большинство моих сокурсников и выполняют с огромным энтузиазмом. Кто-то парочками — в объятиях друг друга, ну а остальные, вроде меня, просто поближе к костру, медитируя перед сном.

Уходить в палатку не хочется, несмотря на то, что уже далеко за полночь. Уж слишком хорош Стас, вернее, его голос. И как ему удаётся сохранять силы? Ведь четыре труднейших перехода позади. Путешествовать по горам, хоть и не высоким, даже летом не так уж легко! И тем не менее четвёртую ночь этот замечательный парень дарит нам сольные выступления. Ну а то, что он фанат «Кино», никого особо не напрягает — главное, что всегда в тему его песни. Да и в остальном парень очень симпатичный и приятный в общении. Ага. Настолько, что девчонки вешаются на него тоннами. И он, между прочим, весь этот «прекрасный груз», обузой отнюдь не считает. По крайней мере, раньше в одиночестве я его не замечала. Только в этот поход он отправился без пары.

Заметив внимание к своей персоне, Стас мне подмигивает и, сменив ритм, задорно продолжает импровизированный концерт:

— Тёплое место, но улицы ждут

Отпечатков наших ног.

Звёздная пыль на сапогах...

Я незаметно вздыхаю и отвожу взгляд. Стасик уж слишком явно выказывает мне свои знаки внимания. Не наглеет, конечно, но так по мелочи. Где-то руку подаст, где-то с рюкзаком поможет. Нервирует, короче. Решил пополнить коллекцию, раз уж вакантное место образовалось? Или это я такая мнительная?

— …Пожелай мне удачи в бою, — в ночной тишине слова звучат необычайно отчётливо. — Пожелай мне не остаться в этой траве...

Тревожный, усиливающийся гул заставляет Славу прервать пение, а нас недоумённо заозираться. Что ж так гудит? На первый взгляд, всё в порядке. Между толстых древесных стволов в тёмной, непролазной чаще ничего необычного не наблюдается. Небо чистое. Правда, деревья высокие, может, мы чего не видим? Становится страшно, потому как лес затих, словно перед грозой, и только этот нарастающий звук рвёт атмосферу. Теперь уже не только девчонки, но и парни вскакивают с насиженных мест, но.... толку от нашей суеты?

Мы даже не успеваем до трёх сосчитать, как из ниоткуда приходит мощная воздушная волна.

Можно сказать, что мне везёт, потому что первым же порывом ветра моё весьма субтильное тело сносит к деревьям, и я как-то весьма удачно припечатываюсь к одному, особо крупному экземпляру местной флоры, обхватывая его руками. И это даёт мне возможность беспомощно наблюдать, как остальных вначале разбрасывает по поляне, а затем... Затем начинается сущий кошмар.

Налетевшая стихия гнёт вековые стволы практически к самой земле, с хрустом ломая древесину и выворачивая гигантские корни наружу. В последний раз осветив место трагедии, костёр гаснет, прибитый упавшей на него роскошной кроной. Мой гигант-спаситель, последовав всеобщей тенденции, поспешно ложится горизонтально. К счастью, в противоположную от меня сторону. Ф-ф-фух! Едва я облегчённо выдыхаю, как сверху с оглушающим грохотом валится ещё один весьма внушительный представитель растительного сообщества. Завизжав от страха, я приседаю и зажмуриваюсь, закрывая руками голову, но тут же перемещаю ладони на уши, потому что грохот, идущий откуда-то сверху, становится совершенно непереносимым, разрывающим барабанные перепонки.

Ой, мамочки! Что же это такое?!

Ещё секунда, и раздаётся мощный удар, похожий на взрыв, после которого на корточках я уже не удержалась. Меня подбрасывает вверх, словно землю что-то встряхнуло, и с ощутимой силой швыряет обратно. Я падаю, больно ударившись бедром о каменный грунт, а с неба нескончаемым потоком падают песок, сучки, какие-то непонятные мягкие комочки. И сразу становится тихо. Так тихо, что начинает звенеть в ушах. А может, мне это только кажется? После подобной звуковой атаки бедным ушкам нелегко вернуться к нормальному восприятию.

Минуты три я сижу неподвижно, в полном ауте от произошедшего, приходя в себя и стряхивая всю ту гадость, которой меня основательно присыпало. Придерживаясь руками за шершавый ствол, поднимаюсь на ноги. М-да... Нервная дрожь так сотрясает тело, что удерживать вертикальное положение я могу, только мёртвой хваткой вцепившись в опору.

Ладно, торопиться не будем. Постоим.

Глаза начинают привыкать к слабому, неверному свету звёзд, и я едва сдежриваю непроизвольный стон — настолько удручающей выглядит открывшаяся моему взору картина всеобщего разгрома.

От нашего лагеря не осталось совсем ничего. Пара жалких тряпочек, запутавшихся в ветвях, только усугубляет общий трагизм произошедшего.

И где все? Живы хоть?

Нахлынувшая паника заставляет начать выбираться на открытое пространство. Однако, раньше, чем мне удаётся преодолеть новоявленные препятствия, в мозгу постепенно проявляются окружающие звуки. Шелест веток. Слабое, едва различимое похрустывание. Чей-то стон.

— Эй! — вдруг раздаётся отчётливый зов. — Живые есть?

На поваленном стволе, ощутимо далеко впереди, появляется тёмная фигура, в которой не так трудно узнать Дениса — нашего проводника.

— Есть! — подтверждают откуда-то слева.

— Вроде целы, — откликается ещё кто-то из парней.

— Помочь кому? — немедленно интересуется Ден.

— Сюда! — нервно выкрикивает женский голос. — Ирину придавило.

Фигура исчезает, и я, ориентируясь на звуки, пробираюсь в том же направлении.

Через несколько минут, когда процесс «покорения» полосы препятствий заканчивается, оказываюсь в жалкой компании из пяти человек. Один, вернее, одна из которых в сознание не приходит.

— Вероника? — судорожно выдыхает, оборачиваясь на хруст веток под моими ногами, Марина.

— Я, — тихо подтверждаю.

— Одна? Кого-нибудь видела? — с надеждой спрашивает Денис.

Отрицательно мотаю головой.

Ребята, переглянувшись, исчезают в темноте, а я устало опускаюсь на ближайший ствол. Странно. Не так уж и долго шла. Или это нервное?

Отстранёно наблюдаю, как Маришка, откидывая с лица упорно падающие вниз растрёпанные рыжие волосы, пытается привести в себя подругу, но встать и помочь сил нет. Неприятно начинает пульсировать и ныть бедро. Непроизвольно проведя по нему рукой, я взвизгиваю от боли.

— Что? — немедленно вздрагивает девушка, нервно оглядываясь.

— Поранилась, кажется, — присматриваюсь к порванной одежде. Цвет явно темнее, чем должен быть. Да и на ладонях осталось что-то липкое. Кровь? Вот ведь! А я от шока даже не заметила, как на что-то напоролась. Надеюсь, что не серьёзно.

Едва удерживаю паническую волну. Не реветь надо, а соображать — чем перевязать. До аптечек теперь, как до ископаемых останков динозавров, просто так не докопаешься, поэтому, пользуясь темнотой и отсутствием мужской составляющей, стягиваю с себя куртку и футболку. Первую возвращаю на место, а вот второй приходится пожертвовать.

Проходит ещё немного времени, и в отдалении появляется несколько ярких огоньков. Первый испуг сменяется облегчением, когда мы понимаем, что это фонари. В итоге к нам присоединяется ещё четверо «потеряшек», а ребята аккуратно опускают на траву два найденных рюкзака. Как раз к этому моменту и Ирина со стоном открывает глаза.

Произведённая перекличка оптимизма не внушает. Шестеро из нашего туристического отряда отсутствуют, в том числе и Оксана Петровна — преподаватель, с которой мы проходим эту экстремальную летнюю практику. Да и среди «имеющихся в наличии» не получивших ранений — раз, два и обчёлся. Порезы, ушибы, вывихи... Хорошо хоть переломов пока нет.

— Что это было? — наконец, кто-то задаёт волнующий всех вопрос.

— А шут его знает... — Ден пожимает широкими плечами. — Может, метеорит шарахнул. Не это сейчас важно. Надо остальных найти. Придётся ещё и там посмотреть. — Он снова поднимается и указывает куда-то в эпицентр катаклизма. — Кто идёт?

Поняв, что оставаться в неведении будет выше моих сил, присоединяюсь к поисковой группе.

Решаем расширить зону поиска и, оставив троих, которые совсем не в состоянии перемещаться, выдвигаемся в обозначенном направлении. Идём неплотно, цепью, стараясь громко переговариваться, внимательно осматриваться и не терять друг друга из виду. Всё-таки фонарики, это спасение! Повезло, что нашлись!

Медленно углубляемся в жуткое месиво из земли, вывороченных каменных глыб и деревьев. Пока мой вклад в общее дело наименьший. Кто-то нашёл ещё один рюкзак, кто-то пострадавшего, а я только чей-то спальный мешок обнаружила.

— Сюда идите! — раздаётся сдавленный вскрик.

Господи! Чего ж так орать-то! И без того страшно!

Сориентировавшись в направлении, сворачиваю на звук и присоединяюсь к активно дискутирующим ребятам.

— Нельзя! — шипит Денис. — С ума сошли? Не пущу!

— Сам же сказал, что там могут быть наши! — не сдаются парни. — Надо смотреть!

— Непонятно, вообще, что это! — отрезвляет энтузиастов инструктор. — Утром посмотрим.

— До рассвета ещё четыре часа! — наседают те. — Чего ждать?

Не понимая причины столь бурного обсуждения, стою в растерянности, пока кто-то не дёргает меня за рукав куртки, указывая в сторону.

Послушно перевожу взгляд в глубь леса и...

Ох! С ума сойти! Застываю, как соляной столб, наверное.

В пределах ночной видимости, не так чтобы уж очень далеко, наблюдается нечто крупное, плавно закругляющееся, слегка отливающее металлом, совершенно гладкое и дико неестественное для леса. А уж размер… Оно возвышается над искалеченными стволами метров на пять, не меньше.

Вот тебе и метеор... Больше похоже на разбившийся самолёт. Теперь понятна причина произошедшего.

— Хорошо, — не выдержав напора, сдаётся Денис. — Но девушки будут ждать здесь!

— Что ещё за дискриминация? — опережая других, немедленно начинает возмущается Марина. — Мы с вами.

Наткнувшись на убийственные взгляды женской половины населения, парень проглатывает рвущиеся в наш адрес нехорошие слова и, обречённо махнув рукой, решительно разворачивается, начиная обходной манёвр в направлении потерпевшего крушение объекта.

Медленно продвигаемся вдоль гладкого борта, осторожно перелезая через поваленные деревья и огибая бессчётные, вывороченные с огромными комами почвы и песка, древесные корни. Фюзеляж воздушного судна как-то подозрительно быстро начинает сужаться, а потом снова резко расширяется. И этот факт заставляет нас недоумённо переглядываться. Ведь очертания этого аппарата больше напоминают диск, и до классических самолётных форм ему как до Китая! А разве у нас такие бывают? Однако останавливаться уже никто не решается.

— Денис, это что? — придушенно интересуется кто-то за моей спиной. Игорь, кажется.

— А я откуда знаю, — огрызается проводник, штурмуя Х-образное перекрестье из поваленных стволов. — Щас дойдём и посмотрим.

— Стас! — оглушительно взвизгивает кто-то из идущих впереди меня девчонок.

Большая часть нашего импровизированного отряда тут же бросается на её голос. Я исключением не являюсь.

— Помогите, парни! — пыхтит Ден, пытаясь приподнять полуметровый ствол, придавивший нашего артиста. Девчонки молча наблюдают, как ребята вытаскивают неподвижное тело, стараются привести в сознание и спустя минуту опускают руки, замолкая. Впрочем, и без слов понятно, чем всё закончилось.

Отвожу глаза и отхожу в сторону. Вот тебе и «Пожелай мне не остаться в этой траве...» А стишки-то оказались в самую точку. Почему-то чувствую себя так, словно я виновата. Накаркала.

В глазах стоят слёзы, что, с учётом явного отсутствия нормального освещения, хорошей видимости не способствует, ну и не удивительно, что я цепляюсь носком ботинка и, не удержав равновесие, падаю. Почувствовав под ладонями что-то мягкое, истерично заверещав, оперативно сползаю на траву. Однако визжать действительно есть от чего — споткнулась-то я о лежащего на земле человека. Вот только... Когда проходит приступ паники, да и света прибавляется от фонарей, сбежавшихся на мой истошный визг ребят, начинаю осознавать, что это не кто-то из наших. На земле лежит крупная, внушительная фигура в тёмной одежде, со шлемом полностью закрывающим голову, как у мотоциклиста или, скорее, гонщика. Руки-ноги на месте, одежда цела, не порвана, по её цвету трудно определить точно, но крови, похоже, на ней нет.

— Эй! — Ден присаживается рядом с неизвестным. Сначала безуспешно пытается его приподнять, а затем просветить фонариком тонированный визор. Наконец, легонько трясёт незнакомца за плечо. — Вы живы?

На его действия мужчина никак не реагирует, не шевелится. И, кажется, совсем не дышит. По крайней мере, мне не видно, чтобы его грудь поднималась.

Неужели ещё один погибший? Что ж не везёт-то так!

— Похоже, и этот готов, — подтверждая мои мысли, со вздохом констатирует проводник. — Знать бы, кто это такой?

— Пилот, скорее всего. Или пассажир, — логично предполагает Игорь. — Он, наверное, выпал. А может, вышел и сознание потерял. Вон люк открыт.

Мы немедленно оборачиваемся и лицезреем тёмный провал в обшивке непонятного объекта. В глубине которого, кстати, весьма зловеще перемигиваются красноватые огоньки.

— Может, залезем, посмотрим? Там ведь наверняка ещё кто-нибудь есть!

В голосе зачинщика ни капли страха, да и глаза загораются нездоровым интересом. И ладно бы дело ограничилось одной парой, так ведь большинство уже целенаправленно совершают короткие визуальные пробежки в сторону этого... самолёто-диска. Нет, диско-самолёта. О, придумала! Дисколёта.

С лёгким ужасом наблюдаю за потерявшими осторожность ребятами. Очумели? Во-первых, нижний край открытого люка в двух метрах над землёй, а может, даже больше, и чтобы туда добраться, нужно навыки альпинизма применять. А во-вторых... Не знаю, как остальным, а мне начинает казаться, что там, в темноте проёма, перемещается что-то тёмное, затмевающее вспыхивающие огоньки. Это моя супермнительность, конечно, но я бы туда не полезла! Не-е-ет! Ни за какие коврижки!

Впрочем, парни подтверждают свою характеристику непуганых идиотов (им мало произошедшего?) и всей честной компанией отправляются добывать новые приключения на свои за... пятые точки. Теперь у нас выбор небольшой — или следовать за ними, или сидеть на месте. Я выбираю второе. Отползаю ещё на метр в сторону, стараясь не обращать внимания на лежащее рядом неподвижное тело. Добравшись до ближайшего ствола, забираюсь на него, устраиваясь удобнее. В ноге снова появляется пульсирующая боль, и меня это беспокоит куда сильнее трупа за спиной — не усилилось бы кровотечение. На всякий случай затягиваю импровизированную повязку чуть туже.

— Плохо? — Марина присаживается рядом.

— Не слишком приятно, — признаюсь честно. — Да обойдётся, не переживай, — добавляю, заметив, как напряглась девушка, и прошу: — Слушай! Там ребята рюкзаки где-то бросили. Будь добра, если найдёшь, принеси аптечку.

Кивнув, та поднимается и оглядывается, отыскивая направление на нужный нам предмет экипировки, а обнаружив, принимается за преодоление неестественных препятствий.

Перевожу взгляд на наших «исследователей». Взгромоздившись друг другу на плечи, те уже целенаправленно пытаются штурмовать проём. Вот только... Почему у меня ужасно неприятное ощущения чьего-то присутствия рядом? Словно кто-то о-о-очень внимательно за мной наблюдает. С нехорошим предчувствием озираюсь по сторонам, однако вблизи никого не замечаю. В лесу совсем тихо, только ветер легко шевелит ветки. А может, и не ветер вовсе? Жуть какая! Мне становится совсем не по себе. По коже бегает уже не табун, а целый взвод мурашек. Организованно и целенаправленно — сверху вниз и снизу вверх. Да ещё и нехорошо начинает ныть сердце. Что-то не так! Ох, зря мы эту вылазку затеяли!

На всякий случай оглядываюсь на обнаруженное тело, подсвечивая фонариком пространство, и едва не свергаюсь со своего насеста. Там, где оно лежало, пусто! Никого нет!

Труп ушёл? Бред! Значит, мы ошиблись, а он был жив!

Забыв о боли, я вскакиваю на ноги. Краем глаза вижу в стороне яркие вспышки, и тут же раздаётся чей-то вскрик. Ещё один. Успеваю заметить, как импровизированная живая «пирамида» у люка разваливается. Новая серия отблесков, и те, последние, кто остался в вертикальном положении, тоже падают на землю. Даже Маришка.

Пытаясь сообразить, что это за вспышки, откуда они берутся, почему вырубают народ и как избежать аналогичной участи, я стратегически отступаю, в надежде скрыться за особо крупным, стоящим почти вертикально стволом.

Неожиданно в моё предплечье впиваются чьи-то пальцы, словно железным захватом сжав руку и сильно рванув в сторону.

— Йопт! — вскрикиваю от неожиданности и ошалеваю, оказавшись впечатанной в чей-то упругий торс. От страха едва не теряю сознание, когда встречаюсь взглядом с невероятно тёмными, чёрными глазами. 

 

ГЛАВА 2

Следствие закона Мерфи

 

Капитан

Скорее всего, именно в этот день я впервые всерьёз задумался над тем, что как-то подозрительно часто в моей жизни начал срабатывать закон Мерфи — если в пути с вами может произойти неприятность, она обязательно случится.

Широкий обзорный экран перед моими глазами заполнен мерцающими звёздами и иссиня-чёрным ночным небом, внизу переходящим в тёмную, погружённую в непроглядный мрак землю. Лишь изредка в этой кромешной тьме внизу появляются и тут же исчезают из зоны видимости тусклые, размытые огоньки населённых пунктов. А вот приборная панель заливается яркими огнями сошедших с ума, беспорядочно перемигивающихся датчиков, и это нервирует ощутимее, чем наполняющий кабину тревожный звук, извещающий о неполадках в рабочих системах корабля. И, словно этих сигналов опасности недостаточно, в сознание проникают флегматичные слова пилота:

— Мы теряем скорость, кэп.

В растерянности смотрю на навигатора, точно зная, что его внешнее спокойствие нельзя считать основанием для отсутствия беспокойства. С чего такое невезение? Сначала слетела защита, потом вышел из строя рувр. А теперь что?

— Конкретнее! Утечка энергии? — пытаюсь это выяснить.

— Нет, ускорители отказали, — слышу в ответ.

Час от часу не легче! Да такими темпами от корабля скоро совсем ничего не останется. Угораздило же нас попасть под обстрел!

— Бездна! — не сумев сдержаться, всё же бросаю раздражённо. Ведь непонятное стечение обстоятельств грозит перерасти в большие неприятности. — И где только амиоты носят группу сопровождения?!

— Не злись, — всё так же спокойно советует пилот. — Они всё равно уже ничего не смогут сделать. Разве что забрать то, что от нас уцелеет после падения.

— Да понятно... — Я отмахиваюсь. — Вопрос только в том, в каком состоянии будет то, что «уцелеет»!

К счастью, у навигатора хватает такта не отреагировать на мой скептицизм. Так что следующие пару минут мы сидим в относительно стабильной обстановке «локальной тревоги».

Может, обойдётся? Мистар — пилот опытный, должен вытянуть. К тому же сейчас самое главное — просто удержать корабль от неконтролируемого снижения, дотянуть до открытой, ровной местности, а затем постепенно сбросить высоту и сесть.

— Кэп, сможешь переключить питание шестого модуля на оптический резонатор? — разрывая устоявшуюся тишину, раздаётся неожиданная просьба.

Даже так?! Вмешиваться напрямую в технические процессы? Значит, удалённое управление тоже начинает сбоить? Отогнав от себя промелькнувшее подозрение, отстёгиваю фиксаторы кресла и перебираюсь в задний отсек. Убрав защитную панель, включаю дополнительную подсветку и, рассмотрев подписи, перекидываю механический тумблер. Один... Второй... Замкнуть контакт... Всё? Смотрю на световую индикацию, показывающую состояние систем, и оптимизма у меня не прибавляется.

— Я смотрю, стабилизаторы тоже на последнем издыхании? — вернувшись в кресло, осторожно осведомляюсь, чтобы не накликать новых неприятностей. Суевериями я не страдаю, однако в такой ситуации начнёшь верить во что угодно.

— К счастью, пока ещё держатся, — кивает пилот, — но, полагаю, надолго их не хватит. Максимум, на что можно рассчитывать... — Он на мгновение замолкает, производя подсчёт. — Семь минут. Нужно садиться, пока не отказало ещё что-нибудь.

— Уверен? — Напряжение не отпускает. Идея мне категорически не нравится, и я на всякий случай напоминаю: — Вертикально без рувра ты не приземлишься.

— Планерно, — коротко поясняет свою мысль пилот.

Да?! Энергично отрицательно мотаю головой.

— С ума сошёл? — «ласково» интересуюсь, вглядываясь в изображение на экране. — Планерно? В горы и на деревья? Для такой посадки нужно поле. И не маленькое.

— Откуда здесь взяться большому полю? — парирует навигатор.

— Тогда, хотя бы ущелье. А ещё лучше, относительно прямая дорога, — не сдаюсь и указываю пальцем на характерные огни внизу. — Вон поселения же есть!

Должен же быть выход из сложившегося положения! Должен! Замолкаю, резким движением руки разворачивая и накладывая на обзорный экран виртуальную карту. Отработанными движениями изменяю масштаб, совмещая изображение с объектами на местности и пытаясь сориентироваться. Ну вот! Не всё так скверно!

— Смотри! Кажется эта подойдёт! — Я указываю на тонкую нить, почти прямую, лишь чуть лениво изгибающуюся между двух возвышенностей.

Пилот, бросив короткий взгляд на карту, прикидывает расстояние и уверенно выдыхает:

— Далеко. Не дотяну.

— Давай! — едва не рычу раздражённо. Вот упрямец! — Что за пессимизм! Бери курс…

Оборвав меня на полуслове, раздаётся оглушающе-противный визг, словно на корпус накинулась гигантская электропила, поставившая себе целью сокрушать все попадающиеся на её пути неосторожные корабли. Следом возникает такая сильная вибрация, что половина датчиков приборной панели синхронно гаснет, по-видимому, решив, что такие перегрузки не для их нежных элементов.

Чувствую, как пол под ногами начинает проваливаться. Не успели!

— Удержи высоту! — выкрикиваю непроизвольно.

— Поздно! — следует неутешительный ответ.

Едва различимое в ночной темноте мрачное тёмно-зелёное море из верхушек огромных деревьев стремительно приближается. Сообразив, что возможности избежать крушения уже нет, я резко захлопываю визор шлема и активирую дополнительные фиксаторы. Боковым зрением замечаю, как напряглись руки пилота, сжимая подлокотники кресла...

Перед глазами, словно вспышки молнии — рвущиеся у самого корпуса ракеты.

«Давай вниз!» — задыхаясь от неожиданности и стараясь перекричать оглушающие взрывы, приказываю Мистару. Пилот послушно бросает корабль к земле, снижаясь до критической высоты. Размышлять о причинах происходящего некогда, особенно теперь, когда попытка удержать корабль на курсе терпит крах. Даже несмотря на то, что большинство систем остаются неповреждёнными! И всё же стремительное снижение шансов на успешную посадку не оставляет. Мощный удар о землю, неприятный хруст ломающихся переборок и яркий свет. Авария!

Открываю глаза и зажмуриваюсь, потому как реально ослепляющий световой поток, лишь слегка смягчённый защитным визором, едва не сжигает сетчатку. Незнакомый голос что-то говорит, в плечо вцепляется чья-то рука, ощутимо встряхивая. Это что ещё такое?

Волевым усилием удерживаюсь от первой непроизвольной защитной реакции организма — оттолкнуть. Опыт подсказывает, что сейчас стоит выждать. Больше всего настораживает ощущение под спиной неровной, бугристой поверхности. Значит, я уже не на корабле. Интересно, что же произошло, раз так кардинально изменилось моё местоположение?

Проходит ещё несколько секунд и раздражающее воздействие действительно прекращается.

Вот теперь попробую сориентироваться.

Снова открываю глаза и присматриваюсь к стоящим вокруг меня людям. Молодые парни подросткового возраста активно жестикулируют и что-то обсуждают, поглядывая по сторонам. Хотя нет, я ошибся, девушки среди них тоже есть. Одна сидит совсем близко, а ещё две стоят чуть в стороне.

Спрашивается, какого амиота все они тут делают?!

Не успеваю я задать себе этот животрепещущий вопрос, как народ замолкает и расходится, оставляя меня без надзора. Мысленно удовлетворённо хмыкаю. Что же может быть лучше?

Чуть приподнимаю голову, чтобы убедиться, что до меня больше никому нет дела. И тут же понимаю, что это не совсем так. Пара девушек устроилась на поваленном дереве, довольно близко. Решили подстраховаться и проконтролировать? Вот только сидят-то спиной ко мне. На что рассчитывают, любопытно?

Ощутив какое-то нездоровое возбуждение от кажущейся абсурдности ситуации, напрягаю мышцы. Одним сильным движением перекатываюсь, оказываясь в глубокой тени и прислушиваясь к ощущениям тела. Вроде всё функционирует нормально, повреждений нет. Удивительно после такого-то удара, ведь меня, похоже, выбросило из корабля.

Теперь уже более осторожно отталкиваюсь от земли и поднимаюсь на ноги, не желая привлекать к себе внимания. Впрочем, быстро становится понятно, что можно было и не стараться. Ничего вокруг девушки не замечают.

Поднимаю ограничивающий обзор визор и разворачиваюсь кругом, окидывая взглядом окружающее пространство. Первое, что бросается в глаза — корпус диска, почти на половину ушедший в грунт. Оставшаяся видимой часть под значительным углом задирается в небо. Большая площадь обшивки отсутствует, и это видно даже на таком расстоянии. Обнажились и некоторые внутренние элементы конструкции, в недрах рубки управления что-то нервно искрит, а люк вообще отброшен в непонятные дали!

Н-да... Посадочка оказалась реально жёсткой... Так вот почему столько поваленных деревьев!

Кстати! А что это около диска происходит? Что за нездоровый ажиотаж?

Пару минут наблюдаю за попытками подростков забраться внутрь корабля, соображая — как бы эффективнее пресечь сей процесс проявления познавательной активности. Мало того, что это может быть опасным, например, если от удара повредились защитные корпусные поля, так ещё и не понятно — где Мистар? В корабле? Или его тоже... выбросило?

«Басан? Ты в порядке?» — неожиданно раздаётся в голове телепатически переданное сообщение.

Наконец-то! И года не прошло!

«Где тебя носит, Ратнал? И где вы вообще?» — Я расслабляюсь, понимая, что теперь можно переложить обязанность по обеспечению сохранности дискоида на плечи безопасника.

«Мы рядом с кораблём, но тебя видим, — немедленно отзывается тот. — А что тут происходит? Нам вмешаться?» — Он явно имеет в виду потенциально-самоубийственную деятельность подростков.

«Давно пора, — даю разрешение пресечь безобразное поведение людей. — Зачищай».

Выполняя приказ, группа сопровождения приступает к нейтрализации, а я, посчитав, что помощь с моей стороны будет не лишней, перемещаю руку на бедро и...

Бездна! А где моё оружие? Впрочем выяснять некогда — ближайший ко мне человек, быстро вскакивает, явно намереваясь скрыться. Значит, если ему не помешать, то и сбежать может! Крайне нежелательный вариант. Ищи его потом!

Практически не оставляя себе времени на анализ ситуации, вспоминаю занятия с Ратналом и перемещаюсь ближе. Как раз вовремя. Перехватываю руку рванувшейся в сторону фигуры, заставляя вернуться на место. Вот только усилий на это действие прикладываю излишне много, потому что человек, движимый силой инерции, врезается в меня.

Испуганное восклицание, и молоденькая девушка едва не теряет сознание, встретившись со мной взглядом. Впрочем, нет, всё же теряет, правда, не от страха. Фигура в моих руках на мгновение освещается яркой голубоватой вспышкой, голова запрокидывается, и я едва успеваю подхватить падающее тело, чтобы аккуратно опустить на землю.

Ну, Ратнал!

«Офигел? — возмущаюсь я сдержанно, хотя с моего языка рвутся куда более жёсткие и резкие выражения. — Какого амиота стреляешь, если я рядом!»

«А я смотрю, куда целюсь! — в голосе безопасника слышны насмешливые нотки. — К тому же ты сам сказал — зачистить!»

Разворачиваюсь к движущейся навстречу, затянутой в вишнёвый комбинезон фигуре. Идти прямо у Ратнала не получается — ему приходится перепрыгивать через поваленные деревья и обходить особо крупные объекты. Тем не менее, не проходит и минуты, а он уже рядом. Всё-таки тренировки — великая вещь!

«Снова сомневаешься в моей подготовке? — фыркаю возмущённо. — Несмотря на то, что лично натаскивал?»

«И ничего я не сомневаюсь. Просто решил подстраховать, потому что ты начал действовать не по схеме. Зачем на прямой контакт пошёл? Где твоё оружие?»

Уперев ногу в ближайший ствол, Ратнал убирает в чехол парализатор, а я пожимаю плечами и перевожу взгляд в сторону диска, возле которого начинает разворачиваться бурная деятельность. Серые кратсы, словно тени, торопливо и бесшумно снимают и оттаскивают в сторону оставшееся невредимым оборудование, разрезают толстую древесину, освобождая подходы к кораблю.

— Какого...! — даже не пытаюсь сдерживаться, оценив характер действий неутомимых роботов. — «Дорсак! — телепатирую технику. — Почему разбираете корабль?!»

«Да потому, что восстановить диск уже не получится!» — получаю неутешительный ответ.

— Бездна! — бросаю вслух, потрясённо поднимая глаза к ночному небу. — Вот уж не думал, что всё будет так плохо.

— А на что ты рассчитывал, если вы приняли на себя основной удар? — резонно возражает Ратнал, тоже переходя на речевой диалог.

— На что, на что... На везение, наверное... — ворчу недовольно, наблюдая, как новая партия кратсов, загрузившись приборами так, что их самих под ними не разглядишь, утаскивает свою «добычу» к видневшимся на небольшом удалении дискоидам.

— Везение? — кривит лицо Ратнал. — Ага... А как вам удалось здесь сесть без рувра? Вы же половину сосняка просто снесли!

— Ты называешь это «сесть»?! — чувствую раздражение в ответ на его слова. — Рухнуть, свалиться, брякнуться, грохнуться — подходит гораздо больше! Нам не хватило скорости и высоты, чтобы дотянуть до открытой местности. Площадь горного массива слишком большая, да и деревья поразительно высокие! А вот где тебя носило всё это время, спрашивается?!

— Это только ты так эффектно рванул вниз, — усмехается безопасник, — а нас вынудили подняться за пределы атмосферы. Плюс, тебе повредили маячок, поэтому наблюдатель не смог сразу определить местоположение диска.

— Но хоть остальные дискоиды в порядке? — Я морщусь от неприятного известия.

— Вполне, — бодро рапортует Ратнал. — Можешь не переживать. Давай-ка лучше реши, что с этим «сюрпризом» дальше делать? — он возвращает меня к текущим проблемам, показывая глазами на фигурку, лежащую на земле, а затем переводя взгляд в сторону тех, кто остался у корабля.

— А разве у нас есть выбор? — Я развожу руками. — Похоже, что мы не слишком «удачно» свалились им на голову, так что придётся исправлять содеянное и минимизировать последствия контакта.

— Что, всех забирать? — обречённо вздыхает безопасник.

— Всех и всё, что найдёте, — подтверждаю спокойно. — Вещи, оборудование... Что тут у них ещё было?

— Туристы! — презрительно фыркает Ратнал, перебрасывая за спину хвост из длинных светлых волос. — Что у них могло быть?! Палатки и рюкзаки.

— Вот их и соберите, — отрезаю, не понимая его реакции. — Давай-ка подключай к работе своих ребят, да поживей! И ничего не забудь!

Бросив в мою сторону сердитый взгляд, блондин быстрым движением поднимает неподвижное тело девушки на руки и вновь принимается за штурм экзотично размещённых на пути препятствий.

Обиделся? Ладно, разберёмся, не впервой. В любом случае, подчиняться моим приказам — его обязанность. Так что небольшую резкость переживёт.

Шагаю следом, пробираясь к открытому люку, сообразив, что так и не знаю, что случилось с моим пилотом. Впрочем, даже издали замечаю в остаточном тусклом свете приборной панели застывшую в неподвижности фигуру бортврача.

Почувствовав смутное беспокойство, ускоряю шаг и, подойдя ближе, цепляюсь пальцами за края люка. Подпрыгиваю, подтягиваюсь и перекатываюсь внутрь. Поднимаюсь на ноги и приседаю около медика, колдующего над не приходящим в сознание пилотом. Лицо Мистара в крови, разбитый шлем отброшен и валяется рядом...

Я с удивлением осматриваю сиденья. Большая половина кресел находится в удручающе-плачевном состоянии, и это кажется мне каким-то не правильным. Их же так крепят, что при авариях должны срабатывать гравитационные амортизаторы! А тут, видимо, удар был такой силы, что не только фиксаторы, но и элементы безопасности не выдержали, раз штурмана ощутимо приложило о пульт.

— Как он? — хмурюсь, возвращаясь к проблеме состояния пилота и наблюдая за действиями врача. — Жив?

— Жив, но ему повезло меньше, чем тебе... — бубнит медик.

Повезло? Это ещё смотря с какой стороны посмотреть.

— Ага... — Задумчиво киваю и прошу: — Шерат! Делай что хочешь, но он наш лучший навигатор и мы не должны потерять его, как Лаата!

— Ещё чего не хватало! — На меня врач не смотрит, вкалывая пилоту ещё одну дозу стимулирующего препарата. — Чтобы я позволил умереть пациенту? К тому же мозг не повреждён, и в крайнем случае, если всё же возникнут проблемы, Атанар успеет его вытащить.

Распахнувшиеся серо-голубые глаза подтверждают его слова. Пострадавший напряжённо оглядывается, пытаясь встать.

— Тише, не дёргайся. — Я удерживаю его от необдуманных действий, надавив ладонью на плечо. — Всё в порядке. Можешь считать, что нам повезло, и группа сопровождения заберёт несколько больше, чем мы с тобой рассчитывали.

Оценив шутку, навигатор чуть заметно усмехается и хрипло поправляет:

— Заберут столько же, только в ином состоянии.

Наверное, посчитав, что большего эффекта от лекарства уже не будет, Шерат разрешает пилоту подняться. Поддержав встающего на ноги Мистара, помогаю ему добраться до люка и спуститься вниз.

— Мы справимся, — обнадёживает меня медик, уводя навигатора к дискам.

Спрыгнув следом за ними на усыпанную иглами землю, провожаю уходящих взглядом. Мистар идёт, хоть и с поддержкой, но относительно уверенно, и становится понятно, что на его физическом здоровье происшествие если и отразилось, то с минимальными последствиями. Ну и замечательно!

— Кэп. Мы закончили, — подошедший ко мне Дорсак хмурится. Ему явно что-то не нравится. — Я снял с диска всё, что оставалось в рабочем состоянии. Что делать с оставшимся? Распылять или взрывать?

Вот в чём дело. Понятно.

— Второе, — принимаю решение. — Площадь поражения слишком большая, а восстановить экосистему мы всё равно не сможем. Так что нет смысла делать вид, что ничего не произошло и тратить энергию на аннигиляцию диска.

Кивнув, техник возвращается к кратсам, а я, сообразив, что толку от моего ничегоделания не будет, направляюсь к дискам, с трудом разместившимся между близко расположенными деревьями. Иду медленно, внимательно посматривая по сторонам. Ночь уже сменяется предрассветными сумерками, и теперь масштабы крушения выглядят ещё более впечатляющими.

Впрочем, группа сопровождения сработала чисто и оперативно — никаких следов присутствия людей в этом месте я не замечаю. Зато заглянув в один из дискоидов, начинаю чувствовать некоторое сомнение в принятом решении. Уж больно внушительной оказывается «гора» вещей и тел, размещённых в креслах.

— Сколько? — выдыхаю ошарашенно.

— Шестнадцать, — раздаётся сзади.

— Откуда столько?! — Я едва за голову не хватаюсь.

— Да потому, что студенты на практике! — Ратнал, появившись в поле зрения, раздражённо пинает ближайший камень. — Ботаники, чтоб их! Вон гербариев сколько! Уверен, что хочешь с этим материалом возиться?

— Хочу, не хочу... Придётся! — отрезаю категорично.

— И куда летим? — интересуется безопасник, запрыгивая в люк. — На Превентир? На твоём месте на «Треоне» я бы с ними работать не стал, Трокстар не поймёт.

— Не поймёт, — хмыкаю, забираясь следом, — но в итоге советник всё равно обо всём узнает. Тогда какой смысл скрывать? А извещать о моих проблемах ещё и персонал лунной базы мне не хочется.

— Ясно. — Ратнал, опустившись в кресло, присматривается к действиям своих ребят, фиксирующих наш живой груз, и докладывает, убедившись, что всё закреплено: — Мы закончили.

«Дорсак? Что у тебя?» — посылаю мысленный вопрос, активируя наручный коммуникатор.

«Порядок», — получаю подтверждение.

— Стартуем, — приказываю, усаживаясь удобнее и стаскивая с головы теперь уже ненужный шлем.

— Дискоид один, готов, — тут же реагирует пилот.

— Дискоид два, готов, — раздаётся голос второго штурмана.

— Дискоид три, готов, — отзывается последний.

— Канал перехода активирован, — извещает пилот, координируя действия навигаторов. — Подъем на тысячу и входим в туннель.

«И какой у тебя план? Просветишь?» — телепатически интересуется Ратнал, отрывая меня от созерцания экрана, на котором начинает проявляться окружающая местность.

«Обычный план. — Я пожимаю плечами. — Раз уж нам пришлось их забрать, значит, все они — потенциальные контактёры. Установим связки. Шерат подкорректирует им воспоминания, подлечит, если есть травмы. Что ещё? — вспоминаю стандартную процедуру контакта. — Восстановим целостность личных вещей. Пары дней на это будет достаточно. Ну и переместим в ближайшее к их прежней стоянке безопасное место, разобьём лагерь и простимулируем крепкий ночной сон. Думаю, никто не заметит их отсутствия. Сомневаюсь, что ушедших в поход начнут искать так быстро».

«Логично. Только учти, — в голосе безопасника слышится не слишком много оптимизма, когда он кивает головой на неподвижные тела, — здесь не все. Ещё пятеро на диске Шерата. Двое — просто в тяжёлом состоянии, а трое похоже ...» — Ратнал многозначительно замолкает.

Хм... Неожиданно. Как-то мне казалось, что обойдётся без трагедий. Людей жаль, конечно, но тут уж ничем не поможешь.

«Ну, значит, погибших используем как дубль-симбионтов, — принимаю самое простое решение. — Есть же у нас желающие работать в группе внедрения?»

«Кто-то вроде хотел. Да», — соглашается блондин.

«Займёшься?» — решаю загрузить его работой, чтобы не тянуть всё одному.

«Ага», — подтверждает Ратнал и задумывается.

Его молчание позволяет мне закрыть глаза и на некоторое время провалиться в сон. Не то чтобы потребность в этом была высока, но раз уж есть такая возможность, почему не воспользоваться? На «Треоне» в ближайшие сутки вряд ли получится отдохнуть.

Ощутимый толчок бесцеремонно выбрасывает меня из дрёмы. Захваты ангара фиксируют дискоид, и, стряхнув лёгкое оцепенение, я встаю с кресла. Прибыли.

— Всех в медотсек, так? — подаёт голос Ратнал, поднимаясь следом.

Киваю утвердительно.

— Справишься?

— Только от объяснений, что конкретно с ними делать, меня уволь. — Блондин недовольно морщится от моего вопроса.

— Легко.

Более не вникая в то, как будет организовано перемещение, я направляюсь к выходу из ангара.

«Шерат!» — зову мысленно, активируя коммуникатор.

— Я тут, — выходит из соседнего ангара медик.

Видок у него не самый оптимистичный, можно даже сказать, мрачноватый. Надеюсь, свою работу он выполнит. Повторяю ему всё то, что недавно обсуждал с Ратналом. Выслушав мой инструктаж, врач мрачнеет ещё ощутимее.

— Понял, — тем не менее коротко подтверждает, кивнув бритой головой.

Вот сколько времени с ним общаюсь, никак не могу понять, зачем он так тщательно убирает с неё волосы? Разве мешают? Хотя... Наверное, ему так привычнее, он ведь не так давно сменил оболочку.

— Только с коррекцией воспоминаний не спеши, мне нужно будет задать им пару вопросов, — добавляю, вспомнив, что хотел кое-что выяснить.

— Хорошо, — снова покладисто соглашается тот. — Это всё?

— А что ещё? — не понимаю его вопроса.

— Гм... — Медик хмурится, прищуривая и без того узкие глаза. — Говорить с ними как собираешься?

— Как обычно, через переводчик. — Я пожимаю плечами. — Какие проблемы-то?

— Да, в общем-то, никаких. Значит, вайли не внедрять?

— Пока незачем. Мы же на одностороннюю, информативную связь их подключать будем, а не на диалоговую. Так что просто маркеры не забудь подготовить.

— Сделаю. Только тех, кто пойдёт работать с дублями, поторопи, а то с калибровкой возиться долго.

— С этим вопросом к Ратналу, не ко мне, — перевожу стрелки на безопасника. — А сколько времени тебе понадобиться?

Шерат задумывается, просчитывая.

— Часов двадцать шесть. Может, чуть меньше.

Сутки? Ну да. Диагностика, лечение, да помножить на тринадцать человек. Не так мало. Три потенциальных симбионта не в счёт.

— Тогда завтра в это время я буду у тебя. Точно успеешь?

Медик корчит рожицу, показывая, что уж в этот-то срок он уложится.

Практически с чувством выполненного долга (хотя, о чем это я? Ничего не сделано толком!), перемещаюсь в ремонтный ангар. Теперь надо ещё поговорить с Дорсаком. Он что-то обнаружил, вот только информацией поделиться не поспешил.

Застаю того за сортировкой привезённых «останков» дискоида. Присев рядом, провожу пальцем по гладкой поверхности одного из приборов. На этот раз удалось хотя бы частично спасти оборудование. Это неплохо, конечно, но всё равно...

— Жаль, — негромко констатирую.

— Чрезвычайно, — подтверждает техник. Для большего эффекта своих слов даже кивает светло-русой головой. — В особенности с учётом того, что с каждой аварией дискоидов у нас становится всё меньше!

— А причина? — Я прищуриваюсь.

— На люк посмотреть не хочешь? — вопросом на вопрос отвечает Дорсак, чуть приподнявшись и указывая за спину.

Оборачиваюсь, присматриваясь к покрытой глубокими бороздами наружной поверхности. Ё! Ой как не проста причинка-то!

— Это то, о чём я подумал? — решаю проверить свою догадку.

Выразительно посмотрев на меня прозрачно-голубыми глазами, техник протягивает модульную таблетку.

— Я тут кое-что набросал, — лаконично отвечает. — Посмотри.

Повертев накопитель в пальцах, активирую наручный вильюрер и, утопив в него флеш-модуль, пробегаю глазами полученную запись. Н-да... Подумать есть над чем. А если ещё и совместить с собственными наблюдениями...

Сам не замечаю, как оказываюсь в коридоре, на полном автопилоте направляясь в кабинет. И так ухожу в свои мысли, что, игнорируя возникшее на пути препятствие, едва не сшибаю с ног и без того не самого крупного в размерах человечка. То есть фактически сталкиваюсь с ним всей массой. Прихожу в себя от недовольного шипения Трокстара.

«Басан! Что с тобой? — раздражённо транслирует советник. Длинные зелёные пальцы поправляют сбившуюся дыхательную маску, плотнее прижав края к коже. — Откуда это ты такой «весёлый»?»

«С Земли», — на автомате также телепатически отвечаю.

«И что ты там забыл?» — следует закономерный вопрос.

«Проверял, есть ли возможность переместить планетарные защитные установки. — Я скрещиваю руки на груди. — Ты же знаешь, что нынешнее местоположение делает их уязвимыми, да и обслуживание затрудняет».

«А что тогда так активно перемещает к Шерату Ратнал? Установки?» — язвительно любопытствует советник.

«Э-э-э...» — мнусь я, пытаясь сообразить, как избавиться от настойчивого собеседника. Раскрывать все обстоятельства произошедшего крушения прямо сейчас в мои планы как-то не входит.

Вот только Трокстар моментально просекает, что дело пахнет не слишком приятно. И теперь в его глазах сверкает недовольство.

«Басан! Что происходит?! Я опять узнаю обо всём последним?!»

«Мой дискоид сбили», — признаюсь, решив, что скрывать правду всё равно бессмысленно.

От неожиданности советник моментально теряет всё возмущение.

«Сбили... — вяло транслирует спустя минуту. — Который уже?»

«Шестой», — обречённо отзываюсь.

«А как же система невидимости?» — напряжённо интересуется Трокстар.

«Не сработала». — Я пожимаю плечами.

«Ладно. С этим ещё разберёмся, — окончательно сдаётся зелёный. — Но всё это не объясняет того, ЧТО на твоем корабле делают люди!»

«Мне нужна информация, это во-первых, — объясняю. — Во-вторых, в том, что с ними произошло, есть и моя вина».

«Решил проявить благородство? — Советник буравит меня неприятным взглядом. — С каких это пор ты начал относиться к людям с такой заботой?»

«Ровно с тех, когда стал одним из них», — стараюсь сдержать раздражение, которое начинает ощутимо мешать.

«Свихнулся?! — выходит из себя мой визави. — Давно не был на Совете? Тебе чем приказано заниматься?»

«А я и выполняю свои прямые обязанности, — уже жалею, что позволил разговору перейти на столь откровенный уровень и увожу его в сторону: — Не грузись, я пошутил. Будем использовать этих людей так же, как обычно. Материал вроде перспективный».

«М-да? — Трокстар успокаивается, задумывается, а затем его взгляд загорается предвкушением. — Хорошо! Одного мне! А их много?» — Он хищно переплетает гибкие пальцы.

«Тринадцать». — Я прикусываю губу. Только бы не стал жадничать! Он, конечно, отлично умеет устанавливать и поддерживать контактные связи, но всему же есть предел! Сколько у него сейчас подопечных? Больше двадцати?

«Тогда трёх!» — Маленькое тельце едва не подпрыгивает от нетерпения.

«Выберешь сам?» — интересуюсь, смиряясь с неизбежным.

«Разумеется! — раздаётся смешок в ответ. — Когда?»

«Завтра. У Шерата. Время я сообщу».

Мои надежды, что советник на этом успокоится, пропадают даром.

«Кстати, — получаю новый укол. — Тебя искал Срикст. У него что, опять проблемы? Ты же сказал, что всё решил».

«Не знаю, — держусь уже из последних сил. — Я выясню».

Трокстар кивает, решительным жестом заворачивается в серебристую накидку и исчезает в траде. А я стискиваю зубы, чтобы не выругаться вслед. Вот что за день невезучий сегодня?!

Выждав минуту, активирую канал и следом за советником перемещаюсь на свой уровень. Открыв дверь, прохожу в кабинет, падаю в кресло и закрываю глаза. Всё! Десять минут меня нет!

Ага. Размечтался. Подло заверещавший вильюрер бесцеремонно извещает о посетителе.

Поняв, что отдых летит к амиотам, дотягиваюсь до панели, открываю проём, впуская руководителя проектной группы.

Приветственно кивнув, тот размещается в кресле и молча кладёт на стол бирюзовую модульную таблетку.

Аналогично промолчав, я утапливаю накопитель в вильюрер. Просмотр много времени не занимает, вот только ничего хорошего в нём я не вижу. Действительно — проблема!

— Ты уверен, что всё обстоит именно так? Это не ошибка? — наконец, решаю выяснить его точку зрения, вглядываясь в бледное лицо этого беловолосого, словно снежного, блондина, который сидит напротив и качает головой, не отводя взгляда бледно-голубых глаз.

— Нет, к сожалению. Это мои выводы. Я лично слетал на Землю, чтобы проверить имеющуюся информацию и только что вернулся. В любом случае, нам придётся связываться с лазалваками и требовать объяснений. А потом решать этот вопрос на Совете.

— Плохо… — Механически постукивая пальцами по столу, я обдумываю полученную информацию. — Такая задержка во времени!

Срикст только плечами пожимает, и я киваю, указывая ему на дверь.

— Этим я займусь сам. Можешь идти.

Проектировщик быстрым движением поднимается с кресла и исчезает.

Какое-то время я сижу в задумчивости. Ещё вчера казалось — всё складывается так удачно. А сегодня?! Проблема на проблеме. Не успел разобраться с аварией, как вход в земную базу заблокировался. Так некстати. Что за напасть? И главное (вот мерзость какая!), действительно придётся обращаться к лазалвакам. А ведь не хочется! Не хочется лишний раз давать им повод чувствовать своё превосходство. В последнее время заносчивость этих существ начинает переходить все разумные границы. Однако Трокстар не примет никаких отговорок.

Сосредотачиваюсь, продумывая нюансы предстоящего диалога. Решив, что тянуть дольше смысла нет, пробегаю пальцами по виртуальной консоли вильюрера. Над столом бледно-серым пятном фокусируется изображение.

— Приветствую, советник Двилтам. — Я почтительно склоняю голову.

«Приветствую, — транслирует в ответ скрипучий голос. — Имеешь вопрос?»

Непроизвольно морщусь. В этом все лазалваки. Никакого тебе уважительного обращения. Ни имени, ни звания не назовут никогда. И ведь только в отношении других такой стиль применяют, а между собой общаются совершенно иначе!

— Вопрос, — подтверждаю спокойно.

«Слушаю», — чуть заметно кивает Двилтам.

— Ключи Лаудира, — коротко обозначаю тему.

«Помню», — скрипит лазалвак.

— Перестали срабатывать, — всё так же лаконично продолжаю.

«Это не наша проблема. — Советник сверкает огромными чёрными глазами. — Договор предусматривал только их наличие».

— Неверно. — Я начинаю раздражаться и сжимаю кулаки под столом. Бездна! Главное сейчас, не сорваться! — Наличие постоянно действующих ключей.

«Мы передали те, которыми открывали базу сами, — понимая, что прокололся, идёт на уступку лазалвак. — У нас сбоев не было».

— Какова возможная причина блокировки? — немедленно принимаюсь выяснять.

Подумав с минуту, Двилтам неопределённо взмахивает кистью с длинными серыми пальцами.

«Повреждение управляющих функций».

— Решение?

«Проверьте стабилизационное оборудование», — раздражённо отзывается лазалвак.

— Что предпримете вы? — продолжаю гнуть свои линию.

«Окажем помощь, если докажете нашу причастность!» — шипит Двилтам.

— Благодарю, советник.

Выражая почтение, снова наклоняю голову. А когда поднимаю, проекция лазалвака уже растворяется в воздухе.

Невероятно! Перед кем приходится разводить политес! Если бы не распоряжение Совета, я бы давно «послал» Двилтама на подобающее тому место! Но указание нам дано чёткое и категоричное — не провоцировать, вести общение максимально корректно и сдержанно. И именно это больше всего раздражает. На каком основании лазалваки так себя позиционируют?! При всём при том, что именно эту базу они едва ли не силой нам навязывали! В чём подвох? В который уже раз пытаюсь нащупать логическую связь и не могу. Данных не хватает.

Нервно походив по кабинету, ещё раз прокручиваю в голове состоявшийся разговор. Осадок от общения с лазалваком остаётся крайне неприятный. Насколько всё-таки они преисполнены собственной значимости! Ждать от них реальной помощи — просто безумие. Неужели Трокстар этого не понимает?

— Басан? — В кабинет заглядывает светлая шевелюра, пробегая по мне хитрым взглядом. — Не занят?

— Что? — сердито бросаю безопаснику, нагло забывшему правила субординации. — Уже закончил?

— Давно, — затекает в проём Ратнал.

— И для работы с дублями претендентов нашёл? — недоверчиво рассматриваю шустрого типа.

— Естественно, — довольно щурится тот.

— Браво, — хмыкаю. — Надо почаще тебя загружать работой. Ну, а от меня что надо?

— Из-за всех этих событий, ты уже пропустил две тренировки. — Меня пронзает зелёный взгляд. — Не хочешь отработать сейчас?

Вот, так и знал. Кто о чём, а вшивый о бане!

— Э-э-э... — Я делаю вид, что проглядываю график. — Давай не сегодня, я ещё должен закончить кое-какие дела.

Блондин недовольно морщится, недвусмысленно намекая, что не одобряет подобного попустительства.

— Дела, говоришь? — Упираясь кулаками в столешницу, он склоняется над изображением. — Не вижу никаких дел! Опять халтуришь?

— Ратнал! — рычу профилактически. — Не забывайся!

— Имею право! — нагло заявляет тот, даже не отреагировав на мой суровый тон. — Если ты потеряешь форму, с кого шкурку сдерут? Правильно — с меня. Так что хватит расслабляться, топай в спортзал!

Спорить с ним себе дороже. Настырный безопасник однозначно не отвяжется, пока не заставит пойти с ним и выложиться по полной. Впрочем, прав он на все сто. Организм нужно держать в форме. Поэтому дискуссию прекращаю и следующие три часа терзаю тренажёры под бдительным оком моего надсмотрщика. Вот только когда после тренировки возвращаюсь в кабинет, то даже застываю на пороге. Вильюрер просто «истекает» потоками принятых и непрочитанных сообщений. Да что за напасть такая! Я что, единственный на этом корабле, кто занят не только «бумажной» работой?

Приходится снова сесть за стол и, отсортировав второстепенные, оставить и просмотреть требующие немедленного решения. К счастью, объём таковых оказывается не слишком значительным. Так что очень скоро я принимаюсь разбирать вторую часть поступивших извещений. Однако же усилия мои пропадают даром, потому что список входящих сообщений регулярно пополняется.

Проработав всю ночь, я уже собираюсь вырубить технику, чтобы отдохнуть, как вижу пришедшее сообщение Шерата о завершении работы. Мне остаётся только удивлённо хлопать глазами. Быстро! Просто подозрительно быстро. Вроде как не время ещё. Впрочем, посмотрим.

Сообразив, что пара часов погоды не сделает, отвечаю медику, обозначив время посещения, и скидываю сообщение Трокстару. Подумав немного, сбрасываю вызов ещё и Ратналу. Он решил меня «помучить»? Пусть теперь отдувается!

Перехожу в каюту и вытягиваюсь горизонтально на диване. Вот сейчас точно — ни о чём не думать и спать!

 

ГЛАВА 3

О пользе наблюдательности

 

Вероника

Не понимаю, почему виноватым всегда считают того, кто объяснял, а не того, кто не понял? Ведь истина в ушах слушающего, а не в устах говорящего. Хотя... свою вину, как правило, сложнее всего признать.

Открываю глаза, но яркий свет заставляет меня зажмуриться.

Что это? Ведь я…

«Тёмные, совсем чёрные глаза… яркий взрыв, как будто возникший изнутри моего мозга…» — мелькает воспоминание и сразу появляется ощущение паники. Нервно вздрагиваю, меняя горизонтальное положение тела на более удобное. Сажусь то есть.

— Вероника, ты как? — интересуется мужской голос, а чья-то рука придерживает за плечо, чтобы я не упала обратно.

Щурюсь от неприятно-резкого света, пытаясь сообразить — что произошло, где я и кто со мной разговаривает. Наконец, поморгав и привыкнув к особенностям освещения, начинаю воспринимать объективную реальность.

Восседаю я на полу. Как, впрочем, и все остальные, кто находится в этой довольно тесной комнатке. Ну, правда, сидят не все. Кое-кто ещё лежит, а кто-то уже и стоит, исследуя стены помещения. Рядом, сидя на корточках, с тревогой вглядывается в моё лицо Ден.

— Нор... нормально, — ужасно сипло отвечаю. Вообще свой голос не узнаю.

— Нога как? — Проводник опускает взгляд вниз.

Нога? А что с ней? Туплю по-страшному. Смотрю и... Ой, мамочки!

Это в лесу, в темноте, почти не видно было, а сейчас, в ярком свете, видок основательно шокирующий. От бедра и до голени вся штанина и даже футболка, которой я перетянула место ранения, пропитаны кровью и стали тёмно бордовыми.

Зато теперь понятно, почему у меня такая слабость! Хорошо, что я от вида крови в обморок не падаю. Наверное, из меня хорошая медсестра бы получилась. Или врач. И почему я в мед не пошла?

— Не болит, ноет только, —тихо сообщаю свои ощущения, мучительно соображая — снять повязку или оставить?

— А мы где? — решаю ничего не трогать и отвлечься, вникнув в происходящее.

— Понятия не имею, — парень убирает руку с моего плеча и нервным движением взъерошивает светлые волосы. — Все очнулись уже здесь.

Убедившись, что я сознание не теряю, в истерику не впадаю и веду себя прилично, Денис перемещается к соседнему, пока ещё неподвижному, субъекту. Зато ко мне подползает Марина, а следом Кристина.

— Ира где? Аня? Лида? Оксана Петровна? — окидываю взглядом помещение, отыскивая девчонок и нашу «преподшу». — И остальные? — замечаю, наконец, что нас здесь всего восемь. Ровно половина отправившихся на эту «замечательную» практику. Жуть!

Ответить мне никто не успевает, потому как одна из стен принимается вибрировать, покрывается туманным маревом и исчезает. Сие действо вызывает у меня стойкое ощущение нереальности происходящего. Такого не бывает!

Сквозь дрожащий «туман» начинает просвечивать что-то тёмное, высокое и весьма внушительное по габаритам. Пара секунд, и очертания становятся относительно чёткими. Ещё мгновение, и через порог перешагивает фиолетовый комбинезон. Хотя нет, скорее лиловый, с лёгким переливом в синий тон.

В комбинезоне оказывается некто абсолютно лысый, смуглый, с очень узким разрезом глаз, так глубоко посаженных, что и цвет не разглядеть толком. Короче — типичный азиат. Не берусь утверждать к какой национальности он ближе, на эвенка похож, а может, на бурята, но мне его внешность кажется слегка неправильной, потому что обычно люди с востока не бывают такими высокими. Ну, по крайней мере, я таких ещё не видела.

— Следующий кто? — спрашивает вошедший и пробегает по нам кислым взглядом. Прислонившийся к стене Олег заставляет его взор остановиться. Видок у парня действительно живописный. Сильно рассечена скула, куртка заляпана кровью, с рукой похоже, не всё в порядке, держит он её неестественно.

— Давай ты, — приказным тоном распоряжается бритый, мотнув головой в сторону «двери».

Удивительно, но едва они выходят, как стена снова становится монолитной и вполне вещественной. Да что это с моими глазами сегодня твориться?!

— Это кто такой? — хлопаю ресницами, вцепляясь в руку Марины. — Мы что, в больнице?

— Наверное, — совершенно круглыми от избытка адреналина глазами смотрит на меня та.

— Уже второго забирают, — добавляет Кристина. — А остальных, наверное, ещё раньше увели, до того, как мы в себя пришли.

Больше говорить особенно не о чем. Сидим себе тихонько, за парнями наблюдаем. Вернее, за их бесплодными попытками эту самую «дверь» открыть. Денис уже и так и эдак попытался. И сбоку, и снизу, и сверху — насколько дотянулся. Не-а, всё без толку.

Едва он решает, что с него достаточно и отходит в сторону, как подлый проём образуется снова.

— Ты, — на этот раз взгляд этого... э-э-э... допустим, врача, застывает на мне.

Понимаю, что избежать предположительного лечения не получится, поднимаюсь с пола. От резкого движения вверх в ушах начинает подозрительно шуметь, а в глазах темнеет. Кажется, меня качнуло даже.

— Идти сможешь? — немедленно подхватывает меня под руку оказавшийся рядом субъект. И как он так быстро переместился?

Киваю, но отпускать мою руку он не спешит, по всей видимости, не доверяя моему «угу» и решая не рисковать. А впрочем, совершенно правильно делает, самостоятельно я бы точно не дошла. Хотя топать на самом деле совсем не далеко — выход одновременно является входом в более обширное помещение. И вот его-то оформление как раз о-о-очень напоминает интерьер современной клиники.

Усадив меня на кушетку, бритый отходит в сторону.

— Ложись, — слышу брошенное через плечо распоряжение.

Да? Прямо так, не раздеваясь?

После секундного колебания напрочь выкидываю сомнения из головы. Кто тут хозяин? Ему виднее.

Едва я принимаю горизонтальное положение, как сбоку выезжает... Ну откуда я знаю что! Панель какая-то. Замирает на высоте метра надо мной и принимается методично просвечивать движущимися световыми потоками, даже зажмуриваться приходится — так сильно бьёт по глазам.

Оп-па! Ну и техника! Нет, это не просто больница, там такого и в помине нет. Скорее всего, какой-нибудь экспериментальный научный центр. В конце концов, самолёты в виде дисков могут быть только засекреченной техникой. Тогда понятно, почему мы все тут — чтобы не болтали лишнего.

Через какое-то время, словно лучей недостаточно, прибор распускает нечто вроде длинных узких щупалец слегка расширенных на концах. Опустившись, они прилипают к вискам и к коже на запястьях. Я даже ощущаю лёгкое покалывание в местах контакта. А одно щупальце оказывается более настырным и пытается залезть ко мне в рот. Я изо всех сил стискиваю зубы и получаю ощутимый удар током. Непроизвольно ахаю, позволяя манипулятору проникнуть внутрь. Только бы в горло не полез, а то ведь меня вырвет! К счастью, тот довольствуется образцами слюны и наконец отцепившись от меня, втягивается в прибор, который перестаёт вспыхивать и теперь просто ровно светится слабым серебристым светом.

Чувствуя изрядное облегчение от того, что всё закончилось, я смотрю на застывшего в неподвижности субъекта, рассматривающего повисшее в воздухе полупрозрачное изображение, подозрительно похожее на скан моих внутренностей. Чего дальше-то делать? Вставать?

Прошипев какое-то ругательство, азиат резко разворачивается и рваным движением впечатывает ладонь в стену рядом с собой. Я аж вздрагиваю от неожиданности и на всякий случай морально готовлюсь к худшему. Мало ли чего он там разглядел!

Из стены начинает медленно выползать нечто, похожее на длинную, в рост человека капсулу. Разворачивается вертикально и полупрозрачная крышка беззвучно сдвигается в сторону.

— Раздевайся! — приказывает непредсказуемый тип, убирая руку от вертикальной поверхности. Возвращается к «рабочему месту» и тычет пальцем в сторону капсулы: — Сюда вставай.

Э-э-э... Как-то неожиданно. И непоследовательно. И вообще, непонятно. И страшно!

— Ну? Я должен тебе помочь? — осознав, что я впала в лёгкий ступор, косо смотрит на меня бритый. Голос почему-то звучит крайне неприятно.

Помочь? Ещё чего не хватало!

— Нет! Я сама, — отказываюсь от заманчивого предложения, оперативно перетекая в сидячее положение.

Хорошо хоть неприятный тип снова отвернулся. Трясущимися руками снимаю костюм. Скользнув взглядом по ране, стараюсь больше на неё не смотреть. Приятного мало. Распорола я себе мышцу основательно, всё вокруг воспалённое, сама рана почернела. Кошмар. Остаюсь в нижнем белье и прикидываю расстояние, которое мне предстоит пройти. А может лучше — проползти?

Уже у самой капсулы слышу:

— Я сказал раздеться! Полностью!

Упс... У него глаза на затылке? Ладно, шутки в сторону. Пользуясь тем, что врач по прежнему стоит ко мне спиной, снимаю остальное и, собравшись с силами, встаю в небольшое углубление. Крышка тут же начинает смещаться, закрываясь и отрезая меня от внешнего мира.

А уже через минуту до меня начинает запоздало доходить, что поступила я весьма опрометчиво, доверившись незнакомому человеку, да ещё и с такой «экстремальной» техникой. Почему? Да потому, что в окружающей темноте чувствую что-то мягкое, обволакивающее, принимающее форму тела. Кажется это материал, выстилающий капсулу, всё сильнее и сильнее прижимает меня спереди. Такое ощущение, что он разбухает. Давление со всех сторон равномерно увеличивается, и вскоре я уже совсем не могу шевелиться. Плюс капсула, по всей видимости, начинает вращаться. Где центр вращения я не понимаю. Только чувствую, что её мотает во всех направлениях. Ужасное, отвратительное ощущение! Похоже, меня скоро вырвет. Но оказывается, что и это ещё не самая большая проблема. Есть другая. Материал продолжает расти. Он начинает проникать в нос, рот, уши... Спасите! Убивают! Я рефлекторно дёргаюсь — мне нечем больше дышать. Но упругость материала гасит все движения. Какое-то время я ощущаю удушье, в сознании — сожаление о том, как же мало я сделала в своей жизни, а потом только темнота.

Как же больно! Неужели я ещё жива? Не может быть. Впрочем, у мёртвых уже ничего не болит, а у меня… Ох, боже мой!

Сказать, что мне плохо, значит не сказать ничего. Болит каждая клеточка тела. Ноют зубы, режет глаза, в носу щиплет, каждый вдох даётся с трудом. В лёгких что-то хрипит, живот скручивает, кожа горит. Голова... Голова просто раскалывается. Наверное, даже наркоманы во время ломки чувствуют себя лучше.

Состояние невыносимое, но медленно, очень медленно, постепенно мне становится легче и я прихожу в себя настолько, что рискую открыть глаза.

Довольно высоко надо мной успокаивающе мягко светится зеленоватый потолок. С трудом приподнявшись на локте, отворачиваюсь от источника света. Совсем рядом, можно дотянуться рукой — светлая, отливающая бирюзовым стена. Оглядываюсь. Стена с противоположной стороны оказывается ещё ближе. Вся комната по размерам не больше половины купе в поезде — такая же узкая и длинная.

Увиденное мне не слишком нравится. Почему я одна? Где остальные?

Огромным волевым усилием пытаюсь сесть, потому что хочется лежать и не двигаться. Не сразу, но постепенно мне это удаётся, хотя мышцы не слушаются, тело кажется ватным и каким-то совершенно вялым. Однако не успела я начать двигаться — и по нему побежали колкие мурашки. Как обычно бывает, если долго находишься без движения. А это ужасно неприятно!

Тихо шипя и ругаясь, принимаюсь растирать себя руками, чтобы восстановить кровообращение, и на мгновение замираю, моментально забыв обо всех своих неприятных ощущениях. Правда, уже через секунду вспоминаю, почему на мне ничего нет — сама же раздевалась! Но это не самое страшное. А вот то, что встряхнув головой, вместо привычного короткого каре обнаруживаю довольно длинные волосы, почти по… э-э-э, как бы это культурно сказать... нижнюю часть пятой точки, выбивает меня из колеи основательно. Я даже на ноги вскакиваю от неожиданности.

Не поняла! Что происходит? Не могли же они отрасти так быстро?!

Трясущимися, как у заядлого алкоголика, руками собираю волосы в хвост и перебрасываю вперёд, чтобы рассмотреть получше. И то, что наблюдаю, меня ощутимо напрягает. Ну вот! Опять они ровного тёмно-русого цвета, который мне не слишком нравится, я специально даже мелирование делала, чтобы светлее казались, а от него ничего и не осталось! Впрочем, в остальном — волосы как волосы, ну может немного плотнее, чем были, и более блестящие, как после хорошего салона, а чуть завивались они и раньше. Та-а-ак...

Нехорошее подозрение заставляет меня с некоторым опасением перевести взгляд на ноги и... На бедре совершенно ничего нет. От страшной раны не осталось и следа. Ни намёка, ни шрама. Ни-че-го!

— С ума сойти… — потрясённо выдыхаю я, оседая на пол. Это же невозможно! Чудеса...

Пытаюсь осознать произошедшее, найти разумное объяснение. В мозгу вертятся обрывки воспоминаний. Помню, что после того как вырубилась от творящегося безобразия, я несколько раз приходила в себя. Уже не в капсуле, это точно. Помню, что снова видела этого бритого, как-то смутно, словно в тумане и снова теряла сознание. Что-то он со мной делал, по всей вероятности. Но что?

Впрочем… Произошедшее должно иметь вполне логичное и простое объяснение... Стимуляция роста волос, регенерация... Не так уж сложно этого добиться. Возможно, лекарства или стимуляторы какие... Не зря же у меня всё так болело!

Вот на этом варианте и остановимся, чтоб не спятить окончательно!

Решительно отметаю все остальные бредовые идеи и ещё раз осматриваю помещение.

О! И как я сразу не заметила!

Совсем рядом аккуратной стопочкой сложена моя одежда. Причём совершенно целая и чистая, даже футболка (которую я разорвала, между прочим!). Уже устав удивляться, спокойно натягиваю свой туристский комплект. Чуть помедлив, решаю в куртку не влезать — вот уж чего-чего, а тут совсем не холодно, так что просто стягиваю её за рукава, фиксируя на талии.

Ну, хорошо. Я оделась. А дальше что?

А дальше стена исчезает.

— Можешь идти к остальным, — заглянув внутрь и убедившись, что я его слышу, разрешает азиат.

Следуя за ним, возвращаюсь в компанию моих сокурсников. Оу! Нас стало ощутимо больше!

— Оксана Петровна... — Взмахом руки я приветствую нашего куратора.

— Вероничка! Слава богу! — Она меня обнимает и, выпустив на волю, принимается считать нас по головам. Не первый раз, похоже, потому как Игорь не выдерживает:

— Оксана Петровна, ну что ж вы так волнуетесь! Почти все уже здесь.

— Конечно, переживаю! — вздыхает женщина. — Мы же с Денисом Александровичем, за вас всех отвечаем! Что я родителям вашим скажу, если что-то случится?.. Троих ещё нет, — констатирует и нервно кусает губы. — Вот что с ними?

Понятно, что никто ей не отвечает. Про Славу, похоже, ребята решили пока промолчать.

Присоединяюсь к женской половине компании, опускаясь на пол. Сидений в этой комнате нет и не было априори.

— Ого! — изумляется Марина, недоверчиво рассматривая мою «гриву». — У тебя тоже волосы отрасли?

— Ну да... — пропускаю прядку между пальцами. — После капсулы.

— Какой ещё капсулы? — испуганно округляет глаза девушка.

— Такой жуткой, крутящейся, в которой вырубает, а потом колбасит не по-детски, — подаёт голос сидящий недалеко Олег.

— Точно, — откликаюсь, оборачиваясь к нему. — Тебя тоже в неё запихнули?

— Ага, — встряхивает непривычно длинными волосами шатен. С рукой у него уже всё в порядке. И на щеке никакого шрама.

— А тебя? — Я возвращаюсь взглядом к Марине.

— Не-е-е... — теряется девушка. — Меня просто «просканировали» и на десять минут, пока я сидела с какой-то непонятной конструкцией на голове, забрали одежду, вернув чистой.

— Ребят, а вас как? — разворачивается к остальным Олег.

В итоге дискуссии выясняется, что большинство обошлось относительно простыми, весьма безобидными процедурами и только четверым, у которых повреждения были сильными, пришлось пройти через эту жуть. Вот «повезло»!

Проходит ещё часа два, но больше никто из наших так и не появляется. Воспрянувшие духом, мы постепенно начинаем проникаться серьёзностью ситуации, и весёлость улетучивается окончательно. Версий о случившемся пока никто не выдвигает. Вслух, по крайней мере. Так, тихо, парочками, между собой обсуждают. Ну а правда, чем происходящее объяснить можно? Не в фантастику же верить! Хотя... и в неё, родимую, поверишь, когда в мистически исчезнувший проём заходит шатен настолько привлекательного внешнего облика, что я даже глаза на мгновение зажмуриваю на всякий случай. Он реальный? Или же галлюцинация? Да нет, не исчезает. Н-да! И где такие красавцы обитают-то?!

Кожа светлая, но с лёгким загаром. Волосы каштановые, совсем коротко подстриженные. Глаза карие, очень тёмные. Скулы высокие, подбородок крупный, чисто выбритый, нос прямой, губы тонкие, плотно сжатые, что, впрочем, общего впечатления совсем не портит. Широкие плечи, длинные, чуть расставленные в стороны ноги, узкие бёдра... И всю эту высокую, крепкую, мускулистую фигуру до умопомрачения эффектно обтягивает комбинезон — абсолютно чёрный, матовый, со множеством накладок и мелких деталей.

И ладно бы он был один. Так нет. Следом появляется второй — в тёмно-вишнёвом, отливающим металлом комбинезоне, ни внешностью, ни сложением ничуть не уступающий первому. На мой взгляд, этот субъект выглядит даже ещё более впечатляюще. Совершенно белокожий, волосы очень светлые, золотистые, прямые, длинные, зачёсаны назад и собраны в низкий хвост, свисающий почти до пояса. По типажу лица на прибалта похож. А ещё больше (вот только не надо смеяться!) на актёра, который играл эльфа во «Властелине колец»... Ох, как же его звали?! А, Леголаса! Во, точно! Не помню только, какого цвета у него были глаза в кино, кажется какие-то тёмные, а вот у этого типа они пронзительно-зелёные, яркие, малахитовые. Ух-ты! Аж дух захватывает.

Ко всему прочему, обоим мужчинам не больше тридцати пяти, ну может тридцати. Не разбираюсь я в этом. Всегда ошибаюсь с возрастом.

Всё. Девчонок можно выносить и складывать штабелями. Да и парни, похоже, впечатлились ничуть не меньше. Наверное, у меня бы тоже «слюнки закапали», кабы не смутное подозрение, не дающее мне окончательно проникнуться красотой неземной.

Морщусь, стараясь уловить ускользающую мысль. О, да! Вот оно! А не этот ли типчик из себя трупик изображал? И не в него ли мне впечататься пришлось? Похож ведь! Чёрт! Угораздило же!

Бегло скользнув взглядом по нашей замершей в оцепенении компании, шатен вдруг совершенно лучезарно улыбается, делает шаг вперёд, а потом движение вниз, словно собирается сесть. И ведь действительно садится! В кресло, которое стремительно поднимается из-под пола ему навстречу.

Ох, кажется, я начинаю совсем терять связь с реальностью! Точно, глюки. И, судя по раздающимся рядом восклицаниям, не у меня одной. А наш коллективный «баг» спокойно опускается в своё призрачное кресло, которое очень даже так вещественно проседает под его тяжестью. Как вообще выдержало?

Тупо смотрю на ненормальную мебель и пытаюсь сообразить, как проверить — не сошла ли я с ума? Ну ещё бы — такое видеть. А может, на самом деле я просто насмотрелась фантастических фильмов и это всего лишь сон? Наконец, меня посещает «счастливая» мысль себя ущипнуть. Ой-ёй! Больно-то как! Так я в реале? В шоке теперь уже от этого, перевожу взгляд на сидящего напротив, а он, оказывается, бесцеремонно нас всех разглядывает. И всё с той же фирменной, обезоруживающей улыбочкой и нереальной теплотой в глазах. И так это выглядит приторно, что прямо по Станиславскому хочется сказать — «не верю!»

Кстати, у блондина, оставшегося стоять у закрывшегося проёма, взгляд куда более хищный, как у преподавателя на экзамене, когда он пытается тебя завалить. Этот не играет, понятное дело.

— Прошу прощения, за досадный инцидент, в котором вам пришлось принять невольное участие, — глубоким, бархатным голосом окончательно вгоняет нас в ступор шатен. — Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы сгладить неприятные впечатления и вы о них забыли.

На последнем слове блондин непроизвольно фыркает, тут же маскируя свою странную реакцию кашлем.

— Именно так, — бросает на него убийственный взгляд красавчик, впрочем, моментально берёт себя в руки, снова принимая безмятежный вид. — В том, что наши обещания серьёзны, я думаю, вы уже убедились — вашему здоровью более ничего не угрожает. Надеюсь, что некоторые нюансы нашего дальнейшего общения... — он делает паузу, словно задумывается, — не покажутся вам излишне непривычными и вы примете их как неизбежную необходимость. Поверьте, это, во-первых, в ваших интересах, ну а во-вторых, — шатен вздыхает, даже улыбка чуть меркнет, — избежать подобных процедур, к сожалению, не получится и если вы предпочтёте сопротивление, то это только усугубит ситуацию.

У меня стойкое ощущение, что нас дурят по полной. Это ж надо так витиевато завернуть! Не удивлюсь, если в итоге всей беседы, со словами «извините, мы не специально, так получилось», нас просто расстреляют.

— Для начала, — мягко продолжает добивать наше восприятие незнакомец, — попрошу вас ответить мне на несколько вопросов. Я правильно понял, что вы стояли в лесу лагерем?

— Верно. — Денис первым приходит в себя. Видимо на него чарующий эффект голоса подействовал слабее, чем на других.

— Ага. — Мистер Икс удовлетворённо кивает. — Сколько вас было?

— Шестнадцать. Здесь не все, — сообщает проводник и интересуется: — Где остальные? Вы их нашли?

Вот это он делает зря. Потому что выражение лица мужчины моментально становится жёстким, взгляд просто вымораживает. Бр-р-р!

— Вопросы задаю я, — отрезает он холодно. В голосе такой металл, что были бы тут гробики, вот точно все немедленно в них легли и сами крышечками прикрылись. Ну надо же, каким разным может быть этот субъект!

— После того как корабль упал, — снова теплеют интонации, — вы были рядом. Что видели? Может что-то... — он снова замолкает, подыскивая слово, — необычное?

Не решаясь заговорить, ребята переглядываются. Давая нам возможность подумать, шатен демонстративно поднимает свои прекрасные глаза к потолку и с невероятным интересом принимается его рассматривать. Хотя и ежу понятно, что изучать там нечего совершенно.

— Метрах в пятидесяти от корабля лежал человек, — решается наконец нарушить молчание Игорь.

— Вот как? — Карий взгляд немедленно опускается на него, а тонкие губы чуть вздрагивают в усмешке.

— Мы плохо его рассмотрели, он был в шлеме. Снять не получилось, — приходит на выручку парню Денис. — Но, вероятнее всего, что выжить ему не удалось.

Как это? Открываю рот и затыкаюсь. Правильно, никто кроме меня не рассматривал этот ходячий труп. И я не дура, чтобы сейчас об этом заявлять!

Вот только почему-то взгляд мужчины после слов проводника немедленно перемещается на меня. Ой! Изображаю на фейсе разновидность строительного материала, именуемого «кирпич», и принимаюсь самым тщательным образом исследовать взглядом комбинезон блондинчика. А чему я удивляюсь? Если уж я его рассмотрела и запомнила, то он-то и подавно!

— Что-нибудь ещё? — окончательно возвращаются в голос бархатистые нотки.

На этот раз ему никто не отвечает. Может, и вправду никто ничего не видел?

— Неужели больше ничего подозрительного? — Шатен удивлённо поднимает бровь.

— Мне показалось... — вдруг подаёт голос Марина.

— Что именно? — мгновенно переключается на неё мужчина, одаривая девушку таким ласкающим взглядом, что у меня чувство «не верю», усиливается троекратно.

— Я рюкзаки искала. — Моя соседка нервно мнёт пальцы. — А когда наклонилась, чтобы поднять, что-то метнулось за деревья. Такое серое, округлое, с непонятными выростами.

— Большое? — мягко продолжает допрос незнакомец, снова цепляя на губы улыбку, словно ему просто любопытно. А вот выражение лица блондина сомнений не вызывает — нечто важное готовится услышать. Он даже чуть вперёд подаётся от нетерпения.

— Ну... — теряется Мариша, разводя руками. — Метровое, наверное.

На этот раз эмоции сдерживают оба. Идеально. И не поймёшь, ждали именно этого сообщения или иного.

— Это всё? — По нам пробегает изучающий взгляд шатена. Ответа он не получает и быстрым, плавным движением перетекает в вертикальное положение. Кресло немедленно «опадает» в пол.

— У вас есть полчаса, чтобы отдохнуть, — извещает нас таким отеческим тоном, словно мы неделю без передышки вкалывали. — А затем... — делает многозначительную паузу, — позволю себе напомнить то, с чего начал наш разговор — происходящее в дальнейшем будет зависеть только от вашего поведения и восприятия. — Мужчина разворачивается спиной.

Ну точно — расстреляют!

— Простите, — не выдерживает Денис. — Скажите хотя бы, где мы?

И снова реакция совершенно непредсказуемая. Незнакомец оборачивается, но вместо того чтобы ожидаемо захолодеть, загадочно улыбается.

— Узнаете. Чуть позже.

Он кивает блондину, и оба исчезают за невозможной, с точки зрения разума, стеной.

Наступившая тишина быстро сменяется на весьма активное обсуждение.

— ...да на секретной базе мы, я вам точно говорю! — свистящим шёпотом доказывает кто-то, яростно жестикулируя.

— Какая база? Офонарел? Ты где у нас такую технику видел? А двери? А одежду? — парируют ему. — И кресла! — добавляют.

Упоминание последнего объекта приводит к весьма интересным последствиям. Едва сдерживая смех, мы с девчонками наблюдаем, как ребята пытаются «достать» из пола упомянутый предмет. Отбитой оказалась не одна зад... ну понятно, в общем, а толку никакого. То ли у парней «прицел» сбит, то ли на нас местная мебель не реагирует.

Проходит ещё немного времени, и почему-то чуть тускнеет освещение. Недоумевающе осматриваемся, но понять ничего толком не можем, разве что в сознании начинает появляться смутное беспокойство. Обещали же нам какие-то «процедуры».

— Чем это пахнет? — Марина морщит нос.

Аналогично принюхиваюсь. А ничего такой запах, приятный, приторно сладкий, ванильный. На любителя, конечно. Сначала лёгкий, едва различимый, постепенно он становится резче, пока у меня от него не принимается отчаянно кружиться голова. Хорошо хоть сижу, потому как те, кто стоит, немедленно оседают на пол. Впрочем, и мне уже хочется туда, поближе к горизонтальной плоскости...

 

ГЛАВА 4

Замыслы и стремления

 

Капитан

Кто же мог предполагать, что идеально отработанная, никогда не дававшая сбоя система действий может всего лишь из-за одного, совершенно незначительного шага в сторону привести к таким деструктивным последствиям. У землян на этот счёт есть замечательное крылатое выражение — хотели как лучше, а получилось как всегда.

«Ну что, так и будешь молчать?» — мрачно интересуется Трокстар, любующийся на моё хождение из угла в угол.

— Я должен подумать, — категорично отрезаю, продолжая движение.

«Делай это так, чтобы у меня не рябило в глазах от твоего мельтешения! — Советник морщится, забираясь в кресло, слишком высокое для его небольшого роста. — А ещё лучше, нас в свои размышления посвяти. А то мы как-то не в курсе... И вообще, я не понимаю, какой был смысл тратить время и с ними разговаривать? Они практически ничего не видели».

— Главное слово здесь «практически». — Я кидаю в его сторону косой взгляд. — Информации не много, согласен, но мне она не нравится! Особенно с учётом того, что обнаружил техник.

«Конкретнее!» — Трокстар подпирает голову рукой.

— Ладно. — Я опускаюсь в кресло рядом. — Значит, так. После аварии я оказался вне диска. Это ненормально.

— Тебя, скорее всего, выбросило из люка при ударе, — тут же предполагает Ратнал.

— Выбросило? — поражаюсь его наивности. — Но тогда мне должно было все кости переломать. Ты же видел, на каком я был расстоянии! А повреждений у меня совсем нет. К тому же кресло Мистара разбито, а вот то, на котором я сидел, совершенно цело, крепления не повреждены. И при этом навигатор остался в диске, а я нет! Разве логично?

«Значит, ты смог выйти самостоятельно и уже потом потерял сознание», — делает вывод советник.

— Выйти сам? Мог, — соглашаюсь. — Я сначала тоже так думал. Вот только пока мы с Ратналом любовались на последствия произошедшего, Дорсак изучал остатки диска, — замолкаю, посчитав, что пауза скорее сподвигнет Трокстара согласиться с моими доводами.

«И?..» — Тот недовольно сверкает глазами.

— И нашёл следы взлома на наружной поверхности люка! А то, что девушка видела, подозрительно похоже на кратса.

От удивления советник даже забывает про трансляцию. И это говорит о многом!

Ратнал задумчиво трёт пальцами переносицу, но тоже решает, что будет правильным промолчать. То-то же!

Придя в себя, Трокстар возвращается к обсуждаемому вопросу:

«Ну и как ты это объяснишь?»

— Не знаю! — Я подскакиваю с кресла, хватаясь за голову. — Не понимаю! Откуда на месте крушения робот? Да ещё так целенаправленно и быстро вскрывший обшивку?

«А ты куда смотрел?» — возмущение советника выливается на безопасника.

— Ситуация была критической, — парирует тот. — Мне пришлось сосредоточиться на действиях людей, а не искать в кустах роботов. Первостепенной задачей оставалась безопасность капитана.

«Безопасность? — с явной издёвкой тянет Трокстар. — Если бы тебя заботило действительно это, ты бы не допустил, чтобы примитивные земные ракеты ПВО сбили наш дискоид!»

— Обвиняешь меня в некомпетентности? — Ратнал удивлённо поднимает светлые брови, старательно выдерживая нейтральную интонацию.

«А ты как-то иначе можешь объяснить то, что защита не сработала?» — не унимается советник.

— Ты забываешься. — Холодно смотрит на него безопасник, но в голосе всё-таки проскальзывает нотка недовольства. — За готовность дискоидов отвечает Ялот. И ты не вправе критиковать меня. Это не моя ошибка.

— Спокойнее, — я решаю примирить спорящих. — Не нужно напрасных обвинений. Ратнал, ты работал с технической группой? Что у них?

— Все дискоиды были абсолютно исправны, — серьёзно отвечает Ратнал. — Поверь мне, уж это я проверил в первую очередь. Ялот говорит, что сбой системы защиты сразу на всех дисках был просто невозможен. Тем более что после возвращения мы вместе проверили несколько раз. Всё работало, да и сейчас работает идеально.

«Если проблема не у нас, тогда где? Ни за что не поверю, — Трокстар чуть приподнимается в кресле, и тонкие шестисуставчатые пальцы обвиваются вокруг подлокотников, сжимая трипслатовое покрытие, — что наземные радары стали способны различать поглощённое излучение, а ракеты пробивать активную защиту! А где пилот, кстати?» — вдруг вспоминает он, завершая начатое движение и сползая с кресла окончательно.

— Я отправил его на Превентир, — вступает в разговор деликатно молчавший до этого Шерат. — У Атанара больше возможностей и времени, чтобы быстро восстановить его организм. Я же ими занят. — Врач кивает в сторону преграды из прозрачного трипслата, за которой находятся люди.

«Ага... — Трокстар следит за его взглядом. Глаза на мгновение загораются нетерпением, но он сдерживается, поворачивается к нам и категорично заявляет: — В общем, так. Чувствую, дальнейший разговор сейчас бесполезен. Значит, делаете всё, чтобы прояснить этот вопрос. Ясно? Ну а теперь посмотрим...»

Окинув нашу компанию сердитым взором, советник перемещается к барьеру. Потирает в предвкушении ладони, пристально всматриваясь в фигуры людей.

«Как думаешь, кого выберет?» — транслирует мне мысленно Ратнал.

«Тех, кто постарше», — посылаю ответ.

«Я всё слышу!» — Трокстар недовольно косится на нас, чем вызывает улыбку безопасника. Да и мне становится не менее весело. Не первый раз, чтобы ему досадить, мы пользуемся тем, что телепатический разговор, даже экранированный, он всё равно воспринимает.

«Этого, разговорчивого, — сделав выбор, тот указывает, наконец, на высокого мужчину, который пытался задавать мне вопросы, — её, — палец перемещается на женщину, которая с самым серьёзным видом наблюдает за компанией подростков, — и-и-и... — он замирает нерешительно, — его, — выбор падает на парнишку со светлыми длинными волосами. — Маркеры ты приготовил? — Трокстар оборачивается к Шерату, который кивает утвердительно. — Всё, тогда я ушёл. А вы помните, что разговор мы ещё не закончили!» — Он бросает на нас неприязненный взгляд.

Проводив глазами маленькую фигурку сердитого советника, я переглядываюсь с Ратналом, и мы начинаем синхронно хохотать. Видок у нас обоих, скорее всего, весьма потрёпанный. Нелегко нам это далось.

— Затишье перед новой бурей, — едва хриплю сквозь смех. — Он нам этого не простит!

— Значит, будем страховаться, — Ратнал щурит малахитовые глаза.

— И как? — выдыхаю, сдерживая смешки.

— А так, — неопределённо взмахивает рукой тот, — пороюсь в полётном архиве, вдруг удастся что-нибудь найти.

— Ага, — туманно соглашаюсь. Архив, это замечательно. Вот только чем поможет?

— Может, вы уже сделаете выбор и перестанете впустую тратить моё время и занимать мою лабораторию? — снова подаёт голос Шерат.

— Извини, прав, прав... — подхожу к барьеру. — Ты кого возьмёшь? — демонстративно пристально смотрю на Ратнала. Вот интересно, изменит он своим принципам?

— Свихнулся? — предсказуемо возмущается безопасник и кивает на людей: — Мне и без них забот хватает!

— Ай-яй-яй, — укоризненно качаю головой. — А как же «правила контакта»? У тебя ещё ни одного подопечного не было после смены оболочки!

— А мне и «до» хватило. — Ратнал выразительно проводит ребром ладони по шее. — Больше вешать на себя это я не собираюсь.

— Ну как знаешь, — хмыкаю в ответ.

— Зато я знаю, кого ты выберешь, — прищуривается хитрец. В голосе медовые нотки, просто хоть чай пей.

— И-и-и? — тяну, ожидая ответа. Посмотрим, вдруг и вправду угадает?

— Вон ту, рыженькую, — усмехается горе-предсказатель.

— Почему? — решаю разобраться в его логике.

— А тебе всегда нравились такие... — Он рисует руками в воздухе очертания женской фигуры и фыркает смешливо: — Может, с ними работать удобнее?

— Удобнее, — подтверждаю спокойно. — Но если такие, — повторяю его движение, — то почему именно эта? Она что, одна-единственная?

— Ну не знаю... — задумывается безопасник. — По крайней мере, с ней ты разговаривал, а это уже кое-что. Хочешь сказать, что я ошибся? — Он упирает руки в бока, оценив мой насмешливый взгляд. — А ну-ка...

Ратнал ещё раз пробегает взглядом по потенциальному контингенту и нерешительно предполагает:

— Та, что напротив? Брюнетка? Которая тебя «ела» глазами?

— Ну, Ратнал! — уже открыто смеюсь. — Теряешь чутьё! А ещё безопасник, называется!

— С тобой потеряешь, — бурчит тот в ответ. — Давай, колись уже, не тяни время и не мешай Шерату пристроить остальных! Через час общий сбор в обзорке. Это ты хоть помнишь?

— Помню, помню.— Я прикрываю глаза, чтобы успокоиться. — Меня шатенка вполне устроит.

— Та, которая слева? — Ратнал сканирует взглядом мой выбор, а потом смотрит на меня, как на идиота. — Ты с ума сошёл? Не заметил, как она отреагировала на наше появление?

— Заметил, — подтверждаю. — Ну поморщилась, и что?

— А то! — Ратнал впечатывает лицо в ладонь. Раздвигает пальцы, рассматривая меня одним глазом. — Глупо. Если она не повелась на твою внешность сразу, связь ты не установишь. Только зря потратишь время.

— Посмотрим, — отрезаю с каким-то непонятным самому себе упрямством. — Впрочем, — решаю, что уж раз он так интересно реагирует, можно и подколоть, — рыженькую я тоже возьму.

— Что, сразу двоих? — Моего телохранителя аж передёргивает.

— А ты меня убедил. «Разговоры» это тоже кое-что! Пошли уже! — Я хлопаю его по плечу. — Шерат, ты слышал? — На секунду задерживаюсь, чтобы убедиться в его внимании к моим словам. Медик кивает, так что можно о дальнейшем не беспокоиться. Впрочем, это я зря. Беспокоиться как раз есть о чём. Игра с Ратналом, это занимательно, но мне теперь реально придётся фиксировать и поддерживать две новые контактные связи, одна из которых потенциально не из лёгких. И это к трём, уже имеющимся! О чём я только думал!

Ко всему прочему, как бы мне этого не хотелось признавать, но в чём-то безопасник прав. Ведь контактную связь можно устанавливать только через две эмоциональные ветки — страха и симпатии. Трокстар работает на первой, и это понятно — от его вида устрашиться легко, мне же проще фиксироваться на второй — всё-таки внешность даёт очень много. Ну, и если эта девочка заупрямится, мне что, придётся её пугать? Вот ведь незадача! С какой радости мне приспичило сделать такой выбор? Где логика гуляла?

Где, где... Меньше нужно было Ратнала подкалывать и больше анализировать!

Замечаю, что мы переместились на рабочий уровень, только когда мой спутник слегка пинает меня в направлении обзорного зала. Отвесив ему аналогичный знак внимания, убираю стену и вхожу внутрь.

Освещение в помещении практически всегда отсутствует. И это понятно — кругом прозрачные стены, а за ними глубокий космос и звёзды, что тут освещать? Разве что стол, похожий на гигантскую кляксу. Он-то как раз и залит лёгким голубоватым свечением.

Пришли мы, на удивление, одними из первых, поэтому я, не особо раздумывая, занимаю ближайший к выходу изгиб, тем более постоянных мест у нас нет, так проще строить общение. Ратнал плюхается рядом, и мы начинаем привычный подсчёт, отмечая кого ещё не хватает.

Постепенно все собрались, а Трокстара так и нет. Надеюсь, он не забыл о собственном распоряжении? Впрочем, начинать без советника смысла не имеет, так что в любом случае остаётся ждать. Хорошо хоть народ у нас терпеливый. Редко кто оглядывается на остающийся глухо закрытым проём в стене, большинство просто совершенно спокойно созерцают проплывающие мимо звёзды.

Наконец, дверь исчезает. Трокстар скользит взглядом по присутствующим и опускается в поднявшееся кресло.

«Начинай», — даёт мне отмашку.

Ясно. Поехали.

— У нас проблемы с земной базой, — сообщаю «новости». В глазах сидящих за столом вижу зарождающееся недоумение. С другой стороны, а чего я ждал? С этим объектом вечная проблема! — Нам необходимо найти и обсудить пути решения. Срикст, прошу, — перевожу стрелки на руководителя проекта. Не собираюсь брать на себя его работу!

— В настоящее время использование Лаудира невозможно, — коротко выдаёт тот, покосившись в мою сторону.

«Обоснование?» — мгновенно взвивается почувствовавший срыв операции Трокстар.

— База закрылась. Щиты заблокированы, и поднять их не получается. — Блондин поджимает губы.

— У тебя же есть ключи доступа! — не выдерживает Ратнал, которого я решил заранее в курс дела не вводить. — Ты ничего не путаешь?

— Ключи есть, — подтверждает Срикст. — Вот только толку от них нет. Ни те, что переданы лазалваками, ни те, что были в нашем распоряжении, больше не срабатывают, — проектировщик замолкает, откидывая со лба прядь белоснежных, чуть вьющихся волос.

«Басан, ты связывался с Кисталом? Как лазалваки объяснили их негодность?» — немедленно требует у меня объяснений Трокстар.

— Никак. — Я скептически усмехаюсь, радуясь, что вчера успел с ними поговорить. — Двилтам поклялся, что они передали нам именно те, которыми открывали Лаудир раньше. Высказал предположение, что из-за проблем со стабилизационным оборудованием могло произойти повреждение управляющих функций. И пообещал, что «обязательно» разберётся и окажет помощь.

«Ты сомневаешься в его намерениях?» — совершенно правильно оценивает мою позицию советник.

— Абсолютно, — подтверждаю для остальных.

Рядом тут же раздаются возгласы, доказывающие что не я один придерживаюсь подобного мнения.

«Допустим, ты прав... — осторожно транслирует Трокстар. Медленно разворачивается к технической группе. — Зурал, можно ли открыть базу другим способом?»

— Вручную? — уточняет сидящий рядом со Срикстом шатен с сильно вьющимися, короткими волосами, облачённый в тёмно-коричневый комбинезон. Дожидается кивка советника и продолжает: — Разумеется. Только, если лазалваки правы насчёт произошедших повреждений в системе стабилизации, возможна катастрофа. Когда мы принудительно вскроем шлюзовые камеры, нарушится энергетический цикл и снизится мощность энергетических узлов. В обычных ситуациях поток энергии можно без проблем восстановить, а в нашем случае мы просто не успеем этого сделать — по каналам, уходящим в мантию, начнёт подниматься магма. И очень быстро.

Трокстар молчит. Понятно. Дальше придётся мне.

— Истрат, можешь хотя бы приблизительно просчитать последствия? — Поворачиваюсь к аналитику.

— Скорее всего... — раздаётся вкрадчивый голос.

Его обладатель, смуглый брюнет, встаёт из-за стола. Плавным движением руки, затянутой в тёмно-оливковую ткань комбинезона, активирует вильюрер, запуская программу голографического показа. Пробегает пальцами по консоли, внося изменения в данные, и указывает на появившуюся проекцию.

— Смотрите. Видите три локальные точки поражения вокруг базы? Значит, неизбежно произойдёт образование подводного хребта, раз. Подвижка литосферной плиты, два. Землетрясение, цунами, обрушение и размыв прибрежных линий, три. Плюс ко всему, несколько островов уйдут под воду и изменится направление тёплого течения. Возникнут климатические реверсии. Эта территория и так сложная по стихийным явлениям, не думаю, что прогнозируемые изменения спровоцируют улучшение. База будет потеряна.

Истрат гасит проектор и опускается на своё место. В зале повисает молчание. Сказать тут нечего.

«Мне это не нравится, — наконец, нарушает его Трокстар. — Надо искать что-то альтернативное. Есть варианты?»

— Должны быть обслуживающие шахты, — снова вступает в «бой» Срикст. — Они дают возможность проникнуть в базу, не нарушая энергетическую систему.

«Очень хорошо, — воодушевляется советник. — Что же ты раньше молчал? Использовать их можно?»

Срикст сцепляет тонкие изящные пальцы в замок.

— Боюсь, что не получится. Мы провели сканирование, но шахт не обнаружили.

«Зачем сканирование? — теряется Трокстар. — Почему ты не использовал проектные архивы?»

— Их нет. — Проектировщик качает головой, и непослушный локон снова падает на его бледное лицо.

«Что значит — нет?» — предсказуемо возмущается советник, разворачиваясь ко мне.

— Я посылал запрос на Илькуту, — вспоминаю вчерашнюю переписку. — Планы действительно отсутствуют. По крайней мере, у Совета их нет. А лазалваки говорят, что детали проекта утрачены. Ссылаются на то, что Лаудир они строили давно. Не очень-то убедительный довод, на мой взгляд.

На всякий случай экранирую мысль, обращаясь только к советнику:

«Кстати, Совет не стал настаивать на проверке. И причина этого тебе известна».

Да, поступаю я несколько не этично, согласен. Но сколько же можно валить на нас ответственность за то, что Совет не в состоянии заставить лазалваков вести себя адекватно?

Некоторое время Трокстар снова молчит, анализируя полученную информацию.

«Твоё мнение, Срикст?» — интересуется, наконец.

— Я считаю, что нам придётся оставить базу в том состоянии, в котором она находится. Хотя бы до тех пор, пока не найдём новых ключей. Разблокировать систему без правильного кода не получится. Обходных путей нет. А рисковать, в данный момент, мы не можем...

«Вариант неприемлемый, — перебив его, открыто начинает телепатировать Трокстар. — Для проведения массовой ассимиляции, да и для размещения дополнительных защитных установок, Лаудир идеальное место. Крайне нежелательно отказываться от его использования, ведь это потребует разработки нового проекта, а значит, и больше времени, нежели было запланировано. А сколько ещё потребуется на реализацию! Ведь на Земле так мало пригодных для этого территорий».

— Я согласен, — решительно киваю. — Сейчас начинать новое строительство для нас нерационально. Если есть хотя бы малейший шанс задействовать Лаудир, мы должны его использовать. Что ты думаешь, Зурал? — решаю подключить к обсуждению техника.

Тот с сомнением качает головой.

— В принципе… — неуверенно начинает говорить. — Если, конечно, проблема только в этом… Можно попробовать вскрыть не шлюзы, а сами каналы. Подойти к щитам мы, разумеется, не успеем… но, возможно, получится затормозить поднятие магмы… Например, заморозить. Правда, охлаждающих реагентов у нас в наличии почти нет, на такой масштабный процесс придётся перебрасывать через Илькуту дополнительные ресурсы, но это уже чисто техническая проблема.

— Лучше заранее перекрыть чем-нибудь просвет канала, — подсказывает ему Дорсак.

— Можно и перекрыть, — едва взглянув на помощника, пожимает плечами Зурал.

Натянутость я заметил. Странно, что произошло? Между этими двумя всегда были вполне нормальные отношения. Делаю себе пометку — не забыть выяснить суть проблемы.

— Я понял вас, — резюмирую. Обвожу взглядом сидящих за столом и останавливаюсь на Трокстаре, который утвердительно кивает головой. — Мы должны открыть базу. Зурал, Дорсак, делайте что хотите, но мне нужен способ сделать это. Срикст, я жду от твоего отдела окончательное заключение. Аналитическая группа готовит прогноз по негативному варианту, его тоже нельзя исключать. Предоставлять им все возможные и невозможные расчётные данные!

Едва я замолкаю, как Трокстар быстро исчезает, давая нам понять, что совещание закончено. Знаю я, куда он так спешит. И людей, которые к нему попали, мне жалко, честно говоря.

Остальные участники совещания тоже покидают помещение.

Смотрю на наручный вильюрер, уже давно требующий к себе внимания. Чувствую лёгкое раздражение. Вот и что такого срочного, что нужно доставать меня не на рабочем месте? Впрочем... Поняв, кто является адресатом, перехватываю руку Ратнала, уже поднявшегося, чтобы утопать по своим делам, и заставляю сесть обратно.

— Что? — мгновенно реагирует тот.

— Смотри! — Я переключаю настройки, сбрасывая картинку на проектор. Убеждаюсь, что мы остались одни и запускаю просмотр. Над столом фокусируется изображение.

Центр слежения за полётами. Экраны локаторов. Оператор, наблюдающий за появляющимися светящимися точками.

«Пятый, центральному, — докладывает. — На радаре четвёртой зоны засветка. Провожу опознание».

Пальцы человека пробегают по клавиатуре.

«Пятый, центральному. Цель опознана. Объект-лидер, за ним, на удалении в десять километров, ещё два. Направление движения синхронное, северо-восток, тридцать восемь градусов. Высота: пять четыреста у лидера, шесть пятьсот у группы. Скорость: шестьсот метров в секунду. Ожидаемое время контакта с лидером: тридцать восемь секунд».

«Центральный, пятому, — доносится из динамика. — Объекты взяты на сопровождение. Продолжайте наблюдение».

Через несколько секунд на экране появляются новые точки — плотным веером ползущие на перехват ракеты. Идущий впереди объект, уходя от взрывов, несколько раз меняет направление. Два других мгновенно останавливаются, их изображение размывается, постепенно исчезая. Лидер резко, почти вдвое, увеличивает скорость и также пропадает с экрана.

«Ушёл?! – удивляется оператор. — Пятый, центральному. Объект-лидер снизил высоту ниже предельной. Я не вижу его. Группа поднялась за пределы атмосферы».

«Центральный, пятому. Наблюдение снять».

Изображение меркнет, и удивлённое выражение на лице Ратнала сменяется озабоченным.

— Откуда это?

— Один из наблюдателей Вирата нашёл эту запись. А он переслал мне, — объясняю и интересуюсь: — Что ты об этом думаешь?

Блондин прищуривается.

— Где-то идёт утечка информации.

— В точку.

Сидим и смотрим друг на друга. А что тут скажешь?

«Ты кого-то подозреваешь?» — экранируя мысль, с ходу врубается в суть проблемы Ратнал.

«Совет однозначно отпадает. Кто-либо из наших теоретически мог осуществить подобное, но практически.... Ведь подготовка такой операции требует хотя бы минимального общения с людьми. А у нас все вылеты с «Треона» на Землю под контролем Превентира… Вероятнее всего, искать нужно в группе внедрения. Вират чист, иначе я не получил бы этой информации, а вот насчёт его людей у меня большие сомнения. Они-то находятся в постоянном контакте. Только какой у них может быть мотив? Не представляю смысла в моём уничтожении!»

«Кому-то это выгодно», — логично предполагает безопасник.

«Выгодно? В чём? О том, кто займёт моё место, не знает даже Трокстар».

«Скорее всего, время безнадежно упущено. — Ратнал качает головой. — Если запись уничтожили, людей мы тоже не найдём».

— Наверное. И всё же... — Я стираю запись, поднимаюсь с кресла, направляясь на выход. — Ты у нас глава отдела безопасности? Вот и займись этим.

— Хорошо, — покладисто соглашается «начальник». — Я ещё в архив загляну. Ты не забыл? Впрочем, о чём это я? Тебе сейчас не до этого. Будешь «развлекаться». За сутки хоть управишься? А то мне их ещё на Землю возвращать! — он многозначительно хмыкает. Ну и нахал!

— Успею. — Я надеваю на лицо демонстративно-равнодушную маску. — А ты сомневаешься?

— Поспорим? — Зелёные глаза мгновенно загораются нездоровым ажиотажем.

Вот зар-раза! Ведь не отстанет, пока своего не добьётся!

— Тебе это надо? — тоскливо тяну. Может хоть совесть проснётся? Не проснулась. И вообще, упомянутый элемент личности отсутствует у моего телохранителя, как класс.

— А что? Интересно же! Давай! Если выиграешь, я возьму себе подопечного.

— Даже так? — восхищаюсь его наглостью. — А если проиграю?

— Подаришь мне один реат, — он совершенно серьёзно озвучивает своё условие.

— Что? — Я аж давлюсь воздухом от неожиданности. — Тебе зачем?

— Есть одна идейка... — щурится безопасник.

Задумываюсь основательно. Реат, это серьёзно, но и Ратнал не дурак, понимает, что к чему. Просто так просить кристалл он бы не стал. Да и не факт, что он ему достанется.

— Договорились, — прекращаю абсурдный спор, шагая в трад.

— Сутки! — слышу брошенное в спину.

Нет, я его точно когда-нибудь придушу. И плевать мне на то, что это физически невозможно.

Не успеваю войти в кабинет, а уже вижу извещение о готовности к установлению контакта. Ну что ж, отлично. Не будем тратить время зря.

Пробегаю по настройкам системы, задавая удобные параметры. Ничего нового, классический вариант, проверенный. Поехали!

Шагаю в темноту внутреннего пространства психотрона и жду, пока аппарат сформирует картинку. Пространство вокруг начинает светлеть и привычно подёргивается цветным маревом, начинают проявляться звуки, запахи, возникает лёгкое движение воздушного потока. Не проходит и минуты, а вокруг меня уже вполне приличный интерьер клуба — барная стойка, диванчики, столики, танцпол, освещаемый цветовыми переливами. Ещё секунда, и сиротливо-пустое помещение заполняется фигурами людей. Вот танцующая пара. Вот весёлая компания, уютно разместившаяся за одним из столиков. Вот просто зеваки-одиночки, подпирающие стены. Вот бармен, ловко разливающий коктейль в бокалы и подталкивающий их ко мне.

Машинально забрав предложенные напитки со стойки, я перемещаюсь к одному из свободных диванов, водружая добытое на стол. Прислушиваясь к ритмичной музыке, жду, пока установится ментальная связка и рядом со мной проявится фигура девушки. Рыженькой, симпатичной, в тёмно-зелёном обтягивающем платье, которое ей невероятно идёт. Голова запрокинута на спинку мебели, тело безвольно-расслаблено. Спит. И будет спать. Там. А тут, я её разбужу.

Склоняюсь чуть ближе, проводя ладонью по щеке.

Всё. Открываются глаза. Непонимающий взгляд несколько секунд смотрит прямо на меня, резко перемещается в сторону, обежав кругом помещение, и снова впивается в моё лицо.

Девушка нервно дёргается, стараясь приподняться выше и принять более удобное положение, осознаёт, что одета не в туристический костюм, переводит взгляд вниз, слегка обалдевает от своего внешнего вида, потом соображает, что коротенькая юбка приподнялась слишком высоко, чуть краснеет и её одёргивает.

Прелесть!

— Привет, — закрепляю голосом эффект неожиданности.

Маленький ротик пару раз открывается, в бессмысленных попытках что-то сказать.

— При-вет, — наконец, выдыхает тихо. — Я где?

— В клубе, — максимально буднично отвечаю.

— Но я же... — Она нервно сглатывает. — И мы... А вы...

— Да, ты была со своей группой в нашем изоляторе. Вы же оказались на месте катастрофы, и нам ничего не оставалось, только как перевезти всех на базу, — прихожу на помощь, а то дело затянется, а у меня время ограничено. Хотя обычно я так не делаю, сам процесс и реакция похищенных мне нравится.

— Я помню. — Девушка кивает. — Вы с нами разговаривали. Значит, всё-таки секретная база, да?

— Ну почему сразу «секретная»? — ухожу от прямого ответа, пожимая плечами. — Просто современный экспериментальный центр.

— Ясно... — Моя собеседница снова кидает непонимающие взгляды по сторонам. — И при чём тут клуб?

— Ну как тебе объяснить... — Я мягко улыбаюсь. — Мы же здесь живём постоянно и тоже иногда отдыхаем, не всегда работаем.

— А откуда у меня такая одежда? — Она пытается прояснить всё до конца. А вот это она делает зря. Придётся усилить воздействие.

— Платье? — переспрашиваю, скользя пальцами по её нежной голой коже от кисти до локтя, а затем пропускаю между пальцами шелковистую, рыжую прядку волос. — Наверное, тебе оно понравилось, вот и выбрала. Я, честно говоря, не в курсе. У меня рабочий день закончился, пришёл отдохнуть, а тут ты сидишь. Вернее, спишь. Вам, скорее всего, разрешили погулять.

— Ага... — Девушка заторможено наблюдает за моими действиями. — А где тогда остальные? — начинает соображать, как только я убираю руку.

— Остальные? — Я кидаю взгляд в зал. — Тоже расслабляются где-нибудь. У нас много разных зон для отдыха. Поверь, им хорошо, ну и ты себе голову не забивай. Лучше выпей, — передаю ей один из бокалов. Вторым чуть салютую и отпиваю несколько приторную, с приятным мятным послевкусием, жидкость. Внимательно слежу, как она следует моему примеру.

— Раз уж мы здесь, — возвращаю фужер на место и поднимаюсь, — пойдём потанцуем!

С удовлетворением отметив восхищённый взгляд, которым впилась в мою фигуру рыжеволосая красавица, протягиваю руку. Маленькая ладошка немедленно ложиться в мою, и я быстрым движением поднимаю девушку, увлекая за собой на танцпол.

Танцует она неплохо, скованно, конечно, и движения простенькие, но для установления эмоциональной связи этого достаточно.

— Может, скажешь, как тебя зовут? — чуть притормаживаю, чтобы было удобнее разговаривать.

— Марина. А вас?

Карие глаза поднимаются, и я фиксирую её взгляд, наклоняясь ниже.

— Борис.

Зрачки расширяются, практически полностью поглощая радужку, девушка замирает, и мне приходится остановиться совсем. Кажется, «поплыла». Предсказуемо быстро. Ну и ладно. Что мне важнее — процедура или эффект?

Притягиваю податливое тело совсем близко, ощущая, как женские руки скользнули по плечам и тонкие пальчики зарылись в волосы. А дальше мне даже не приходится ничего делать, губы девушки сами находят мои и получаю я, в общем-то, вполне закономерную реакцию на свои провоцирующие действия.

М-да, даже жаль, что это всего лишь иллюзия. Ведь какая приятная! Впрочем, я не идиот, чтобы увлекаться сексом с виртуальными девушками. Вот если пересечёмся на Земле, там будет видно. А тут — всего лишь работа.

«Фихок шоп й эшр», — внедряю в её хорошенькую головку кодовую комбинацию, удостоверившись, что эмоциональная ориентация на меня достигла максимума.

— Контакт четыре! — отрываясь от сладкого ротика, бросаю в пространство. — Завершён!

— Связка установлена, — мягко отвечает мне вильюрер.

Тело в моих руках чуть вздрагивает, безвольно повисая, и я спокойно его отпускаю, потому как дальше уже не будет ничего интересного. Для меня оно растворится в пространстве, как и всё остальное окружение, а девушка проснётся там же, где и заснула. В отсеке изоляции.

Покидаю опустевшее помещение и расслабляюсь в кресле, делая перерыв, ведь предстоит ещё один заход. Вот же глупый спор! Надеюсь, успею, потому как время в психотроне идёт несколько иначе, чем в реальности. И сколько я уже потратил, интересно? Одним глазом взглядываю на панель вильюрера. Три часа — услужливо высвечивает тот. О как! И о чём вещал Ратнал? Чувствую, сегодня кто-то останется с носом. Вернее, с первым подопечным!

Ну что? Поднимаюсь, активируя систему. Ещё раз!

 

ГЛАВА 5

Как работают законы Паддера

 

Вероника

Никогда не верила в утверждение: «Всё, что хорошо начинается, кончается плохо». И как оказалось, совершенно напрасно. А самое ужасное, что ещё и убедилась в справедливости его продолжения: «Всё, что начинается плохо, реально заканчивается ещё хуже».

— But the stars in the sky look like home,

Take me home

And the light in your eyes lets me know

I’m not alone...

Музыка так неожиданно врывается в сознание, что не сразу понимаю, откуда она взялась? Зато, даже не открывая глаз, весьма отчётливо распознаю движение рядом и мимолётное прикосновение чьих-то пальцев к моей щеке. Словно кто-то нетерпеливо ждёт, чтобы я проснулась. А я ненавижу, когда за мной исподтишка наблюдают, да ещё и будят таким способом!

Коротко зеваю и сажусь удобнее, протирая кулачками глаза. Разлепляю веки, пытаясь окончательно проснуться и... встречаюсь взглядом с карими, тёмными глазами.

Ой, ...! …! Хороших слов на сей счёт у меня не остаётся, одни междометия и многоточия. А откуда им появиться, если заснула я в окружении однокурсников, а проснулась в компании того самого типа, который сначала труп изображал, а потом напугал нас до чёртиков. Ну, может, и не всех, но меня, по крайней мере, точно.

На всякий случай отодвигаюсь от непонятного субъекта подальше, соображаю, что сижу на чём-то мягком и опознаю весьма удобный предмет мебели, который, кстати, тут вовсе и не один. Напротив, через стол, стоит аналогичный девайс, и ещё несколько, чуть дальше. Осматриваю просторное помещение — типичный клубный дизайн метров на двадцать по периметру. Народа немного, музыка, всё тип-топ. Это что такое?!

Возвращаюсь взглядом к мужчине и офигеваю окончательно.

Вместо чёрного комбинезона на нём классические синие джинсы, зафиксированные на узких бедрах широким выбеленным кожаным ремнём. А ещё чёрная рубашка-поло, с закатанными до локтей рукавами и клетчатым чёрно-белым воротником. Но это полбеды, в конце концов, кто ему мешает одеваться так, как хочет? А вот то, что на мне синее платье в изрядный обтягон, который я, в общем-то, на дух не выношу, хоть у меня и нормальная фигура — вот от этого уже пропадают все слова. Окончательно. И хорошие и плохие.

— Привет, — слышу уже знакомый, вкрадчиво-бархатистый голос.

— Доброе утро, — ошарашенно выдаю первое, что приходит в голову из медленно восстанавливаемого словарного запаса.

— Почему утро? — Визави слегка теряет приторный, недоумённо хлопнув ресницами. Длинными, между прочим! Любая фотомодель обзавидовалась бы.

— Ну, я же проснулась, значит, утро, — окончательно смываю с его лица всю патоку.

— Хорошо, пусть так, — соглашается мужчина после краткого молчания, прокручивания в голове чего-то супер-важного и изучения моего фейса, на который я снова навесила изображение «любимого» дорожного знака автомобилистов.

Чего это он такой покладистый? Подозрительно.

— Выпьешь? — протягивает бокал.

Ага, щас. Я похожа на дурочку, которая пьёт неизвестно что, непонятно с кем и в незнакомой обстановке?

Вот только отказываться от идеи вручить мне сей неизменный клубный аксессуар, мужчина не желает. Приходится принять на удивление холодный, запотевший фужер.

Принюхиваюсь. Ничего супер-необычного, что-то классическое, коктейльное, да ещё и противно-мятное.

— Спасибо, — благодарю и возвращаю напиток на стол. Размазываю по ладоням оставшиеся на кончиках пальцев капельки воды. — Я не люблю мяту. И не пью спиртное.

— Даже так? — Мой собеседник изящно поднимает брови, рассматривая меня сквозь прозрачную жидкость. Впрочем, пить тоже не спешит, пристроив свой бокал рядом с моим. — А что же ты любишь? — Меняя положение тела, он садится полубоком, опирая голову на согнутую руку.

— Э-м-м... — теряюсь и решаю уточнить: — Вообще? Или в частности?

— В частности, — послушно конкретизирует незнакомец.

— Ну, сок, кофе... можно чай.

Я пожимаю плечами. Странный у нас разговор какой-то!

— А вообще? — не сдаётся любопытный тип.

— Вы издеваетесь? — спрашиваю с надеждой. Нет, ну, правда!

— Почему ты так решила? — совершенно серьёзно интересуется.

— А вам кажется нормальным, что человек, с которым я не знакома, пытается выяснить мои личные предпочтения в обстановке близкой к экстремальной?

Я принимаю вид аналогично-сосредоточенный и прикусываю ноготок зубами. Проследив за моим движением, мужчина чуть заметно улыбается и осматривается по сторонам.

— Ну почему сразу экстремальной? По-моему, обычный клуб. Разве здесь есть что-то запредельное?

— Да я не про помещение, — вяло отмахиваюсь.

— Хочешь сказать, что я должен объяснить, как ты здесь оказалась? — Выражение лица становится невероятно скучающим.

— Нет, не хочу, — из чистого чувства противоречия отказываюсь, в общем-то, от вполне интересного предложения. Вот ещё! Нужна мне его кислая морда! Пусть даже и красивая. — Просто тактично намекаю, что не хочу отвечать на ваши вопросы.

— Ага... — Мужчина ощутимо задумывается, по всей видимости, не поняв специфики моего юмора. Придвигается ближе, помещая мне на плечо наглую конечность. — Пить ты не хочешь, на вопросы отвечать тоже. А танцевать?

А рука-то у него тяжёлая!

Кошу глазами на объект, придавливающий меня к дивану. Красивая кисть с удивительно длинными, сильными пальцами. Чуть выше, на открытом запястье, широкий браслет, аналогичный ремню, только чёрный, на котором притягательно поблёскивают сталью часы в стиле «техно». Видела я как-то такие в журнале. Эдакий эксклюзивный, многофункциональный девайс для скаутов. Внушительно смотрится. С трудом заставляю себя оторваться от созерцания необычного дизайна и сползаю ниже, чтобы вылезти из-под неприятного груза.

Вот только довести действие до конца у меня не получается, потому как мужчина вдруг сам убирает руку, подхватывает меня под локоть, легко поднимает с дивана и буквально вытаскивает на открытое пространство.

«Ох ты ж, твою...!» — ругаюсь про себя. Что же он творит! Правда, произносить это вслух не рискую. Неприлично как-то. Зато когда мы оказываемся в эпицентре танцпола, рядом с ещё одной топчущейся под медляк парочкой, я решаю, что терпеть его выходки не желаю.

— Вообще-то, я не собиралась танцевать!

— А я уже это понял, — улыбаясь одними уголками губ, невозмутимо отвечает он. Руки бесцеремонно опускаются на талию, притягивая меня ближе.

Аж задыхаюсь от такой невероятной наглости, но нахожу в себе силы парировать удар:

— Тогда ваша настойчивость, по меньшей мере, непонятна.

Улыбка исчезает, по лицу проскальзывает тень недовольства.

— Разве? — щурится он. В голосе уже слышится что-то вызывающее опасение. — А, по-моему, это очевидно.

— Что очевидно? — не врубаюсь я и широко распахиваю глаза.

— То, что я хочу, чтобы ты танцевала со мной.

Ну всё. Мало того, что интонацией заморозил, так ещё и ударение сделал, специально выделив слова так, чтобы однозначно было понятно — он всегда и всё лучше знает, а потому спорить с ним не надо.

Но и этот эффект мужчине кажется недостаточным. Не давая мне опомниться, переходит на более быстрый шаг. Его правая рука соскальзывает с талии, перемещается на моё запястье и сжимает его, резко крутанув меня в сторону. И снова на себя.

Послушно закручиваюсь и оказываюсь в сложном переплетении рук. Медленным поворотом из него выпутываюсь. А ладонь партнёра уже скользит по спине, останавливаясь между лопаток. Быстрый шаг на меня и наклон, заставляющий прогнуться назад.

Ой! С ума сошёл! Выделывать такие фигуры в медленном танце! Он что, профессионал?!

Я начинаю злиться. Ну, ладно. Хочешь потанцевать? Будет тебе танец!

Закрываю рот, так и не высказав ему всё то, что я по этому поводу думаю, и отключаю контроль за телом, чтобы синхронизировать движения. А как иначе попасть в задаваемый им, совершенно непонятный для меня стиль? Три года занятий эстрадными танцами, слава богу, кое-чему меня научили. Нам и не такое приходилось вытанцовывать. Не латину, правда, и не вальс, так — современные стили, но иногда это ещё сложнее. В любом случае, танцевать я люблю, а этот странный тип на удивление умело и уверенно ведёт. Следовать за его перемещениями не только легко, но и приятно. К тому же размеренные, чёткие, ритмичные движения хорошо успокаивают и здорово снимают раздражение. И чего, спрашивается, я возмущаюсь-то? Красивый мужчина. И танцует во как! Ну а то, что наглый и непонятный... так мне же не замуж за него идти! Неплохо было бы ещё разобраться, какого лешего он ко мне прицепился и куда меня занесло? Я из наших никого не вижу! Вот незадача! Но спрашивать, после того, как сама от объяснений отказалась уже как-то неприлично.

Через некоторое время мой партнёр, наконец, соизволяет снова перейти на нечто флегматичное и неторопливое. Можно сказать, что почти останавливается и наклоняется совсем близко к моему виску. Я даже чувствую его дыхание на своей коже.

— Тебе же понравилось? — вкрадчиво интересуется.

От его слов меня передергивает, по телу проносится мелкая дрожь, даже мышцы почему-то деревенеют. Сердце делает кульбит и оперативно перемещается куда-то в пятки.

— Я вас не понимаю, — холодно роняю, стараясь держать себя в руках и отстраняясь, насколько это возможно в данной ситуации, потому что выпускать меня из кольцевого захвата он, по всей видимости, не собирается. Ещё и весьма недвусмысленно жарко выдыхает, нисколько не ослабив тисков:

— Уверена? А мне кажется, что прекрасно понимаешь!

Сделав очередной шаг, мужчина заставляет меня отступить назад и упереться лопатками в стену. Похоже, он и не думает останавливаться! Прёт к своей цели, как танк. Нет, как асфальтовый каток!

Как же я ненавижу таких самоуверенных типов! И уж тем более не желаю, чтобы они меня использовали! А после его слов ужасно хочется сделать что-нибудь такое, что напрочь сотрёт самодовольное выражение с этой наглой физиономии.

Ничего умнее не придумываю, как со всей дури попытаться его оттолкнуть.

В ответ партнёр мягко убирает мешающие ему руки и вдавливает меня в стену ещё сильнее. Мамочки, да такими темпами от меня лепёшка останется! А может, даже не лепёшка, а мокрое место! Размажет по стенке и не заметит.

— Ну и зачем, глупенькая? — совершенно ласково шепчет непредсказуемый субъект, прижимаясь губами к моему виску.

Непроизвольно вскидываю голову, чтобы осадить нахала и упираюсь взглядом в искрящиеся золотистыми огоньками карие радужки, которые медленно плавятся, меняя окраску до цвета горького шоколада.

Ничего себе! По-моему, так не бывает! От необычного зрелища напрочь забываю, что именно хотела сказать. Оценив мою реакцию, мужчина загадочно улыбается, а в невероятных глазах вновь вспыхивают игривые, задорные искорки, даже радужки снова светлеют.

Его что, это ещё и забавляет?! Вот сволочь какая! Возмущение затапливает меня по горло. Сердце уже забыло, что трусливо пыталось спрятаться, и теперь активно напоминает, что нечего позволять всяким нахалам, творить со мной чёрт знает что!

Понимая, что совсем уже готова разреветься от обиды, я крепко стискиваю зубы. Не желаю показывать своей слабости и уж тем более признавать своё поражение! Собираю все свои силы, всю свою злость и неожиданно для самой себя ухитряюсь залепить ему звонкую пощёчину.

Рука загудела, отшибла я её капитально. А ещё — я жутко испугалась. Сама не ожидала, что получится так сильно ударить! Ох, не хотела я причинять ему вреда.

Мужчина даже голову не поворачивает по ходу удара. Зато реагирует — моё запястье оказывается в тисках его кисти. Вот ведь, и виду не подаёт, что больно! А может, правда не чувствует? Возможно, у него болевой порог низкий? Ну, так нечестно! С досады я замахиваюсь другой рукой, но и её постигает та же участь.

Ой-ой-ой! Больно-то как! Чтобы не взвизгнуть, я закусываю губу, только вот стон сдержать не удаётся. А в результате, его пальцы сжимаются ещё сильнее. У меня из глаз слёзы так и брызнули.

Уж не знаю, что является тому причиной, но мужчина вдруг вздрагивает и мгновенно отпускает мои руки. Секунду непонимающе смотрит и неожиданно резко отступает на шаг назад.

А вот то, что происходит дальше, выносит мне мозг окончательно.

Его одежда темнеет и плотнее прижимается к телу, превращаясь в чёрный комбинезон. Абсолютно всё, что меня окружало — мебель, стены, люди — всё это вдруг становится призрачным, нереальным, будто мираж. Меньше чем через минуту я стою в совершенно пустой, тёмной комнате, едва освещаемой тусклым светом идущим от стен.

— Дихол! — не выдерживает мужчина, наблюдая за творящимся безобразием. — Птещт шоррг! Прррод трисстрак мезззат!

А? Я зависаю в полном ауте.

Всё в той же прострации наблюдаю, как он буквально вылетает в образовавшийся проём, предсказуемо закрывшийся следом.

Вот и что это было?

Ноги трясутся, стоять я не в состоянии, приходится опуститься прямо на голый пол. Не могу больше! Дрожащими руками вытираю струящиеся по лицу слёзы, но всхлипываю и плачу снова. В итоге просто разражаюсь рыданиями. Реву самозабвенно, жалею и ругаю себя, сетую на судьбу, злополучное стечение обстоятельств. Накопившиеся слёзы льются бесконечным потоком. А чему я удивляюсь-то? Я же всё это время так старалась сдерживаться, не расстраиваться, морально не расслабляться... Вот и получила запоздалую, но гиперсильную реакцию. Такое со мной бывает.

Утопив стресс и выплакав, наверное, месячный запас воды, я отрубаюсь прямо там, где легла.

Прихожу в себя от ощущения поглаживания по щеке. Стремительно дёргаюсь, пытаясь от него избавиться, и неожиданно сваливаюсь вниз, ощутимо приложившись к чему-то твёрдому. Вскакиваю на ноги и отпрыгиваю, сама не понимая куда. Куда-то в сторону. Цепляюсь за что-то ногой и, не удержав равновесия, падаю на колени. Рядом что-то со смачным таким звоном разбивается. Лишь после этого я прихожу в себя окончательно и начинаю адекватно воспринимать реальный мир.

Так, понятно. По лицу меня гладил всё тот же нахальный тип. Впрочем, чего я ожидала? Что это будет кто-то другой? И это благодаря ему я совершала сейчас все эти пируэты. А он, согнувшись в три погибели, давится от смеха. Хм... Ну ладно-ладно, согласна, может со стороны это и выглядело комично, но вот чего так хохотать-то!? Довёл человека до нервного срыва, а теперь ему смешно, видите ли!

Убираю за ухо упавшие на лицо прядки волос и осматриваюсь. Между прочим, комната снова изменилась. Кроме кровати, с которой я, судя по всему, навернулась, и сидя на краю которой ржёт этот мерзавец-красавец, появился стол, пара кресел, светильники. А ещё скомканный ковер, за который я зацепилась, и немаленькая декоративная ваза, которую я же грохнула. Короче, весьма интересный интерьер, похожий на гостиничный номер. Был интересный, до устроенного мною погрома.

— Иди... сюда, — так и не отсмеявшись до конца, кое-как выговаривает мужчина, похлопывая ладонью рядом с собой. Его одежда, кстати, вернула себе прежний облик — опять он в джинсах и рубашке. Удивительно.

Продолжаю молча сидеть на полу, раз уж так удачно на него приземлилась. Я что, похожа на самоубийцу?

— Я хочу... поговорить... с тобой, — голос всё ещё срывается на смешки, но тут же шатен глубоко вдыхает, потом шумно выдыхает, делает паузу и повторяет уже совсем спокойно: — Ну сядь уже. Я тебя не трону.

Ага. Поговорить. Замечательная инициатива, особенно если я хоть какие-то ответы получу на свои вопросы! К тому же, если рассуждать здраво, то злить его я не собираюсь, так что, наверное, будет лучше послушаться. Сделаю вид, что верю.

Приходится соскрестись с пола и топать обратно. Немного подумав, опускаюсь на край кровати, как можно дальше от него. Мало ли, что придёт этому нахалу в голову? Мне недавнего опыта вполне достаточно!

Словно прочитав мои мысли (у меня что — всё на лбу горящими буквами?), мужчина чуть нахмуривается. Какое-то время молча рассматривает меня, как нечто крайне непонятное и явно требующее изучения, а потом неожиданно интересуется:

— Как тебя зовут?

Вот тут уже я выпадаю в осадок и озадаченно взираю на него. С чего это вдруг ему понадобилось моё имя? До этого он прекрасно обходился и без него!

Но не отвечать как-то неудобно, поэтому приходится озвучить:

— Вероника.

— Вероника... — задумчиво повторяет шатен, зависая в прострации.

И чего так реагировать-то? Имя как имя. Кстати, а он назваться не хочет? Я ведь так и не знаю, как его зовут! И кто он такой?!

Однако представляться загадочный тип не желает. Выйдя в реальность, снова возвращается к своим баранам. То есть, посмотрев искоса, чуть щурясь, любопытствует:

— Ну и скажи мне, Вероника, почему ты сопротивлялась? Я тебе не нравлюсь?

Три раза «ха-ха»! Едва успеваю подавить гомерический хохот, рвущийся наружу. После всего, что сделал, он ещё спрашивает, нравится ли мне! Чтобы скрыть предательски растягивающиеся в улыбке губы я опускаю голову и прижимаю руку ко рту. Обижу ещё, ненароком. А мне и так проблем хватает! Приходится подождать некоторое время, прежде чем смогу «спокойно» говорить. Хорошо хоть, что он не торопит.

— Дело не в том, как вы выглядите.

— То есть внешне, я тебе нравлюсь? — быстро ориентируется он.

— Ну... — Я округляю глаза и тяну задумчиво.

Вот что говорить? Что от него так и прёт мужской привлекательностью? Ведь выглядит как мачо, никак не меньше. Попади такой образчик сильного пола в женский коллектив, сведёт с ума и оприходует ощутимую его часть. Особо впечатлительную, конечно. Пока до похотливых куриц не дойдёт, что характерец у него тот ещё!

— В чём тогда проблема? Не понимаю! — с явным интересом спрашивает он, не дождавшись от меня внятного ответа.

Вздыхаю, заставляя себя не думать о его внешности. Стараюсь ответить серьёзно:

— В том, что вы пытаетесь, загнав меня в угол, получить результат, который вам нужен.

— А ты знаешь, какой мне нужен результат? — смотрит удивлённо.

— Хм... — Я отвожу глаза. — Догадываюсь.

— Это мне не нужно! — презрительно фыркает этот гад.

— Тогда зачем вы это всё устроили?! — офигеваю от его откровенного вранья.

— Я просто хотел, чтобы ты расслабилась! — похоже, мужчина сам не замечает, как переходит на повышенный тон.

— Чего?! — меня аж передёргивает. — А это не одно и тоже?

От моего заявления наглый врун замолкает. Мельком глянув на него, понимаю, что находится он в состоянии больше всего похожем на недоумение. О, боже! Неужели он действительно не понимает?!

Решаю, что хватит ему одному получать информацию, пора бы и мне хоть что-нибудь узнать! Сам же сказал — поговорить. Вот сейчас именно тот момент, когда можно воспользоваться его состоянием.

— А можно вопрос? — быстро спрашиваю, пока он не начал говорить.

Одаривает меня серьёзным взглядом. Вроде не отказывает. Ладно, пойдём дальше.

— Кто вы такой?

Ни один мускул не шевелится, даже выражение глаз не меняется. И за мной собеседник всё так же внимательно наблюдает.

Вздыхаю тихонько. Нет, кажется, отвечать он не собирается. Обидно. А ведь я боюсь даже предположения какие-то делать на его счёт!

— Я надеялся обойтись без этого, но ты не оставляешь мне выбора, — наконец, выдавливает из себя.

Ой, не нравится мне его тон! Совсем не нравится. И то, что он делает тоже. Слежу глазами, как мужчина поднимается и отходит от меня метра на два в сторону.

— Торрп эйшук тилшш! — буквально выплёвывает непонятные слова.

А дальше непредсказуемо резко гаснет свет. А потом кровать, на которой я сижу, исчезает, и я плюхаюсь на жёсткую поверхность, отбивая себе пятую точку.

Чертыхаюсь, поднимаясь на ноги и пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в кромешной темноте.

Мне это кажется?

Размеры комнаты вдруг становятся огромными. Даром, что ничегошеньки не видно. Просто ощущение возникает, что площадь помещения не десять квадратных метров, а сто десять, не меньше. Я так пугаюсь, что даже делаю несколько шагов вперёд, чтобы дойти до стены. Только её там не оказывается. Прохожу ещё дальше и вбок немного — стена словно действительно исчезла!

Неожиданно меня окутывает волна холодного воздуха, словно кто-то открыл гигантский холодильник. Пальцы тут же замерзают, кажется, даже моё дыхание мгновенно превращается в кристаллики льда, которые с лёгким шелестом оседают вниз.

Разворачиваюсь кругом, вглядываясь в окружающий мрак. Вдалеке чудится что-то. Тёмное. Большое. Шевелящееся. Пыхтящее. Я не вижу его в темноте, но точно знаю, что оно там. И приближается! Медленно, с напрягом. Сверкают точечки-глаза. Исчезают. И тут же сзади меня начинает пыхтеть ещё один. И ещё. В панике оглядываюсь, пытаясь понять — что мне делать?! Как прекратить это!?

Сверху что-то протяжно-тоскливо скрипит, будто медленно открывается давно не смазанная дверь. Поднимаю голову — по потолку, просто нереально высокому для такой маленькой комнаты, ползёт жуткий слабо-фосфоресцирующий силуэт, чем-то отдалённо напоминающий скелет кошки. Гигантской саблезубой кошки с удлиненным, как у кита, позвоночником и шестью конечностями. От моего взгляда призрак на мгновение зависает и падает вниз, замерев неподалёку. Чувствую — смотрит. Причём так смотрит, словно выискивает — куда лучше напасть.

От страха ещё сильнее холодеют пальцы и дрожат ноги. Глубоко дышу морозным воздухом, стараясь держать себя в руках, не поддаваться панике и пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Даже закрываю глаза, но всё равно продолжаю видеть этот кошмар. Ну как такое может быть? Можно с ума сойти!

Силуэт медленно начинает перемещаться мне за спину. Проявляя поистине чудеса концентрации, я поворачиваюсь синхронно, стараясь не выпускать его из виду. А если отвожу взгляд, он делает небольшой рывок ко мне, с каждым разом оказываясь всё ближе.

Что-то большое и скользкое касается моей ноги. Вся выдержка летит к чертям. От неожиданности пронзительно взвизгиваю и отшатываюсь в сторону. Силуэт издаёт протяжный скрип, как ножом по стеклу, и прыгает в мою сторону. От мерзкого звука меня скручивает, но всё же успеваю повернуться к нему боком и от мощного удара в бедро лечу на пол. Влажный, противно-мягкий, словно покрытый плесенью. Вя-я, гадость! На мои руки моментально налипает неприятная масса, по ощущению похожая на слизь. Силуэт мгновенно отпрыгивает, прижимается к полу и утробно рычит.

Ощущение близкой опасности заставляет быстро забыть и о брезгливости, и о боли. Вскакиваю на ноги, а призрачный силуэт словно только этого и дожидается. Снова он прыгает, на этот раз цепляясь когтями за платье. Я даже слышу, как трещит рвущаяся ткань. Пытаюсь схватить его, чтобы оторвать, сбросить с себя, но мои руки проходят сквозь пустоту. Ай! Острые, как бритва когти впиваются в кожу. Что-то горячее течёт по ноге. Вскрикиваю, едва не теряя сознание от пронзительной, невыносимой боли, и падаю на колени.

Нет! Этого не может быть! Так не бывает! Ничего такого не существует! Я не верю!

Боль резко прекращается, а в глаза ударяет яркий свет.

Кошмар закончился? Жмурюсь от ослепляющего потока и обвожу, наверное, весьма специфичным взглядом, помещение. Ничего и никого страшного нет. Комната опять стала пустой, хоть на этот раз и освещённой. Я просто сижу на полу, совсем рядом с одной из стен, а мужчина так и стоит, застыв на расстоянии пары метров. И рожа у него офонаревшая. Впрочем, мне не до его эмоций, вот честное слово! Осматриваю себя, ожидая худшего, и дурею от увиденного. Платье совершенно целое, руки чистые, ни царапин, ни крови. Никаких повреждений! От явной абсурдности происходящего меня плющит не по-детски. Закрываю трясущимися руками лицо. Всё чего я сейчас хочу — чтобы меня оставили в покое. Не видеть и не слышать ни-че-го!

Темнота. Леденящие душу звуки. Жуткие фантомы. Пронизывающий до костей холод. Призрачный, зловещий силуэт. Невыносимая боль. Яркая, ослепляющая вспышка.

Пугающие картинки сменяют друг друга, заставляя цепенеть от страха, сильнее зажмуриваться и вздрагивать. Кажется, что сознание совершенно не собирается возвращаться в нормальное состояние. Иногда, правда, удаётся «вынырнуть» в реальный мир и тогда мне начинает казаться, что кто-то пытается мне помочь, но удержаться на шаткой грани «явь-иллюзия» мне никак не удаётся и всё начинается заново.

Постепенно образы начинают угасать, с каждым разом становясь всё более тусклыми и нереальными. Понемногу всё более чётко воспринимаю происходящее. В сознание медленно вползают новые ощущения. Чье-то дыхание рядом. Сильная рука, обнимающая меня за плечи. Ладонь, которая проводит по моим волосам. Что-то живое и мягкое под виском.

Приоткрываю глаза и вижу чёрный комбинезон. Понятно. Дубль три, со сменой декораций. Чуть напрягаю мышцы и слышу над головой:

— Всё? Пришла в себя?

Отталкиваюсь от нервирующего субъекта, отодвигаясь подальше. Меня он не удерживает, просто следит насмешливым взглядом. И всё бы ничего, вот только «ползти» мне приходится по жёсткой горизонтальной поверхности — оказывается, мы всё это время сидели на полу. Свет из яркого, слепящего превратился в мягкий, умеренный, однако вокруг так ничего и не появилось. Пусто, голые стены. О как. Значит, мебели больше не будет?

— И что мне с тобой делать? — Мужчина подтягивает ногу к себе и опирается на неё локтем, занимая более удобную позицию.

— Простить и отпустить, — почему-то первое, что приходит на ум — фраза из мультика про Добрыню Никитича и змея Горыныча.

— Простить? А за что? — мужчина немедленно принимает крайне озабоченный вид. Как будто я на самом деле чего натворила.

— Извините, это я так, пошутила, — иду на попятный, раз уж с современным фольклором он явно не знаком.

— Н-да? — Он с каким-то недоверием прикусывает губу. — А когда вырубила мне технику, тоже «пошутила»?

— Я ничего не трогала! — Смотрю на него с возмущением. Вот только не надо сваливать на меня все шишки!

— Дихол укмерр! — визави снова сердито ругается на непонятном языке, на мгновение прикрывая глаза, и решительно встаёт. — Так, ладно. Всё равно уже ничего не сделаешь. Тебе придётся отключаться самостоятельно.

— Что значит «отключаться»? — спрашиваю с подозрением и на всякий случай отползаю ещё дальше.

— Твоё сознание сейчас зафиксировано в ментальной связке с моим. — Сводя на нет мои усилия, делает шаг и нависает надо мной грозная фигура. — Тебя тут нет. Ты спишь, вместе с другими, в совершенно ином помещении. Аппарат, который контролировал наше взаимодействие... — Он морщится. — Скажем так, сломался. Поэтому тебе нужно самой разорвать связь и проснуться там. Это понятно?

Зашибись. Это что, типа виртуальный сон?

— И как я это сделаю? — теряюсь окончательно.

— Просто закрой глаза, уйди в себя и постарайся открыть их по-настоящему.

Послушно проделываю описанную процедуру и... да ничего! Опять этот тип перед глазами!

— Нужно не просто открыть, а уйти и открыть! — нервирующий взгляд снова впивается в моё лицо.

Можно подумать, я разницу поняла!

Натужно выдыхаю, надувая щёки, и с нажимом прохожусь ладонями по лицу. Уйти. Открыть. Ладно...

Закрываю глаза, заставляя себя абстрагироваться от этой псевдореальности, забыть про присутствие кого-то рядом, про жёсткий пол, на котором, кстати, очень неудобно сидеть, про свет, который даже через опущенные веки всё равно напоминает о том, где я. А можно его выключить?

Открываю глаза и рот, чтобы попросить, и замираю от неожиданности. Получилось!

Потягиваюсь, разминая затекшие мышцы.

— О, Вероника проснулась, — смеётся рядом женский голос. — Ну ты мать и дрыхнуть! Все уже давно на ногах, а тебя не добудиться! Во сколько спать легла, а?

— В смысле? — Я мотаю головой, пытаясь вернуть себе хоть какое-нибудь понимание ситуации.

— В прямом! — отрезает удаляющийся голос. — Вылезай давай!

С подозрением взираю на качающийся полог, за которым исчезла спина в красной футболке.

Осматриваюсь ещё раз. Ну да. Моя палатка, вернее наша с Маринкой и Ирой, на троих. И вещи все на месте. Стоп! Ведь наш лагерь снесло нафиг, когда упал этот дурацкий... Как я там его обозвала? А! Дисколёт. Почему тогда всё цело? И когда, и главное, как мы успели привести всё в порядок, если сутки провели чёрт знает где! Ну всё, я окончательно запуталась.

Решительно отогнав атакующие мозг мысли, натягиваю обувь и вылезаю на свет божий.

Жмурюсь от ярких солнечных лучиков и поднимаюсь на ноги, отряхивая ладони от песка. Чёрт! Кто догадался поставить палатку на насыпь?

— Завтракать будешь?

Оборачиваюсь на голос и выпадаю в осадок, потому как рядом, на брёвнышках у костерка, весьма уютно расположилась компашка из Иры, деловито размешивающей кашу в котелке, Дениса, с сытым отвращением за этим процессом наблюдающего, Олега, медитативно пьющего чай и... Стасика, весьма активно выскребающего что-то вкусненькое из миски. Но он же... Я сама видела... Бред!

— Чего застыла? — побуждает к действию и вручает мне мою порцию «повар».

Дав себе мысленный пинок, усаживаюсь напротив.

— А где остальные? — на всякий случай интересуюсь.

— С Оксаной ушли на просеку, ещё утром, через час вернутся уже. Это вы всё проспали, — смеётся Ден. — Скажите спасибо, что я с вами остался, а то бегали бы искали нас, сони-засони! Нет! Спящие красавцы и красавицы, — хохочет, вытирая выступающие слёзы. — Нечего было концерты до полуночи устраивать, а потом до утра парочками гулять. Я конечно всё понимаю, — он мечтательно смотрит в небо, — любовь-морковь, гормоны-феромоны, но совесть тоже надо иметь. Вы ведь на летней практике, в конце концов, а не на пикнике. Вот не поставит вам Оксана... гм... Петровна зачёт, и будете бегать хвосты сдавать...

Суть того, что говорит монотонный голос проводника, пролетает мимо моего сознания. Исподтишка рассматриваю однокурсников. Спокойные, весёлые, никаких признаков того, что с ними происходили какие-то страшные события. Заметив моё внимание, Стас улыбается, привычно подмигивает и перемещается на моё брёвнышко, устраиваясь рядом. Под весьма благовидным предлогом — на территорию, непосредственно принадлежащую котелку с чаем.

Вручив мне кружку, парень пододвигается ещё ближе.

— Прогулка вчера понравилась? — тихо интересуется.

— А мы гуляли, да? — Я кошусь на нервирующего меня субъекта. И не по себе становится от того, что я его мёртвым видела. Ой. А может мне это только снилось? Вот прямо всё-всё. Если это так, то ну и фантазии у моего мозга, я вам скажу!

— Ты же вроде как не пила, — с усмешкой смотрит на меня брюнет. — Чего ж такие провалы в памяти? Или... — Он прищуривается. — Неужели додумалась всё-таки попробовать ту гадость, которую Игорь раздавал?

— Слав, отстань, а? — Я морщусь от нехорошего предчувствия. — Мне и так хреново.

— А я и не навязываюсь. Захочешь, сама придёшь. Ирка! Где посуду мыть? — Он пожимает плечами и поднимается, исчезая из моего поля зрения.

Всё. Приплыли. «Концерт» я отлично помню. А вот чтобы что-то внутрь принимала — нет. Но глюки-то были! Н-да. Замечательно ночку провела!

Механически доев кашу и убрав за собой, нервно брожу между палаток. Что ж я за дура такая! Клялась же себе, что никогда не буду дурью наркотической баловаться! Кто меня укусил, что я об этом забыла?

— Всё, народ, снимаем лагерь! — издалека слышится сильный женский голос. — Денис Александрович, вы где?

Гомонящий, шумный «народ», вернувшийся на обжитое место, деловито принимается выполнять начальственное распоряжение. Скатываем спальники, убираем палатки, набиваем рюкзаки. Через час уже топаем по каменистой осыпи, забираясь выше в гору. Тёплый ветер мягко гладит голую кожу рук, неуёмное солнце слепит глаза, мелкие камушки как живые вырываются из-под ботинок и скатываются вниз. А к высокому небу уносится сильный голос:

— Перемен требуют наши сердца,

Перемен требуют наши глаза.

В нашем смехе и в наших слезах,

И в пульсации вен -

Перемен!

Мы ждем перемен.

 

ГЛАВА 6

Ожидания и реальность

 

Капитан

Какой смысл винить кого-то в собственных ошибках? Да, я получил не то, чего ждал, но, возможно, я просто ожидал не того, чего следовало?

Выскочив из психотрона, едва успеваю врубить резервное питание, чтобы не разорвало ментальную связку и с облегчением падаю в кресло. Ф-фух!

Кто бы мог подумать, что симулятор сдохнет в самый неподходящий момент! И ведь только-только начал соображать, с какой стороны к этой девчонке подступиться, и на тебе!

Кстати, хорошо бы причину понять, а то как-то не по себе.

Запускаю программу и прогоняю тест, только вот полученные результаты меня слегка шокируют. Почему так резко упал уровень энергии, остаётся неясным, и никаких объективных оснований для этого я не вижу. Стабилизация не нарушена, утечки нет, контактные модульные поля активированы, и их напряжённость в пределах нормы, никаких затратных процессов не запущено. Первый раз сталкиваюсь с тем, чтобы прошла такая просадка без видимых причин! Куда ушло столько энергии? Чушь какая-то!

Ну да ладно. Бывает, видимо. Временную связку удалось удержать, значит, её сознание всё ещё остаётся внутри. Сейчас дождусь, когда аппарат восстановит рабочее состояние, перенастрою систему, раз уж предыдущий вариант не сработал, подберу что-нибудь нейтральное и... Снова в «бой».

Закрываю глаза, вспоминая, в общем-то, весьма нелёгкий контакт. Честно говоря, я всё же надеялся, что она сдастся, особенно после танца. Я же чувствовал, что ей нравится! Ан нет, упёрлась... как там на Земле говорят?.. А! Как коза рогами!

Но самое досадное в том, что поведение девчонки вывело меня из состояния равновесия. До такой степени, что даже в какой-то момент я просто перестал себя контролировать! А это уже ни в какие ворота!

Ну да, в моей практике всякое было. И не всегда получалось выйти на тактильный контакт, который, в общем-то, совсем не обязателен. И эмоциональную привязку иногда не мог создать с первого раза, приходилось начинать заново. Но вот виртуальных пощёчин я ещё не получал!

Неужели я ей настолько неприятен? Почему? Внешность же вполне приличная, да и морально я на неё не давил, не пугал, физического вреда не причинил. А ведь она даже заплакала. Вот что не так? Не понимаю...

Теперь нужно придумать, как вывести девчонку на ровный эмоциональный фон, а оттуда уже строить новую симпатическую связь. А если не получится, тогда останется крайне неприятный вариант — работать на страхе. Давно им не пользовался, с некоторых пор его применение кажется мне неэтичным. Не думал, что мне снова придётся им воспользоваться!

Однако чутьё у Ратнала неплохое, как точно предугадал проблему! И меня на неё подсадил. О!

Вспомнив о споре, смотрю на панель. Бездна! Семь часов прошло. Буду надеяться, что закончить успею. А то такими темпами немудрено и проиграть! И полной зарядки психотрона ждать ещё часа два!

Кстати, а зачем время терять?

Активирую связь, дожидаясь пока над столом сфокусируется изображение.

— Слушаю, — невозмутимо смотрит на меня Ратнал.

— Новости есть? — интересуюсь.

В ответ получаю утвердительный кивок.

— Почему не сообщил сразу? — Я нахмуриваюсь. — Понимаешь же, что это важно.

— Думал тебе не до этого, — немедленно парирует мой собеседник. — Твоей второй связки ещё нет, а я состояние контактёров периодически проверяю.

— Знаю. — Я непроизвольно морщусь. — У меня с симулятором проблемы. Ну так что ты выяснил?

— Проверил полётный архив, — справившись с удивлением, но так и не задав вопроса, начинает отчитываться Ратнал. — С того времени, когда было принято решение о нашем полёте, и до момента, когда тебя сбили, с «Треона» на Землю было только четыре вылета, остальные внутренние, и каналы для них Превентир не устанавливал. Один полёт был мой, тренировочный, и я отвечаю за свою группу. Мы не вступали в контакт с людьми. Два раза Срикст и Зурал летали к Лаудиру. Там, сам знаешь, людей нет, канал открывается под водой, а отклонений полётной траектории их дискоид не предусматривает. Ещё Атанар проводил эмиссировку. Но у него тоже алиби — чёткий график работ и полное отсутствие несанкционированных контактов. Так что тут всё чисто.

— А как с группой внедрения на Земле? С людьми? Ты говорил с Виратом?

— Он проверяет свою команду, — кивает безопасник, — но сомневается, что будет какой-то результат. Они ведь не знали о твоём вылете. Оператора радара на базе ПВО я проверил, но... — замялся слегка, — на следующий день после инцидента он умер. Командующий базой, кстати, тоже. У обоих сердечный приступ.

— Ого! — не удерживаюсь я от восклицания. — А досье, связи, знакомства, хоть что-нибудь есть?

— Разумеется, я всё проработал, ты за кого меня держишь? — Ратнал хмурится. — Информация совершенно неинтересная. Оба работали на базе больше десяти лет. Никаких замечаний, подозрительных контактов, просто образцовые военные специалисты. Всё, что можно было отследить по трекам, я отработал. Удалось установить две вещи. Первая — ракеты, которые были запущены, чем-то принципиально отличались. Вроде как у командующего был даже с кем-то конфликт по этому поводу. Вторая — в день происшествия на радаре тестировали некий экспериментальный прибор. Источник поступления неизвестный, даже документов на поставку нет. Работал с ним исключительно этот оператор. Технической спецификации почти не сохранилось, да и сам прибор исчез. Персонал только руками разводит — как такое могло произойти! Всё что нашёл, я тебе сбросил, посмотри потом, там всё более подробно и чётко.

— Посмотрю, — задумываюсь основательно. — Кто-то очень тщательно заметает следы. Случись такое до подписания договора, и я бы решил, что это работа лазалваков. Вполне в их стиле.

— Возможно. — Безопасник пожимает плечами. — Если не считать того факта, конечно, что им категорически запрещены полёты в земной сектор.

— Ну да, запрещены...

От нехорошего предчувствия становится не по себе. Настолько, что усидеть в кресле я уже не в состоянии. Чтобы снять напряжение, разворачиваюсь к иллюминатору и подхожу ближе, упираясь ладонями в трипслат.

В огромном, во всю стену, проёме неярко поблёскивают звёзды. Свет их лишь слегка перекрывается излучением Солнца. Оно само кажется лишь немногим больше самой яркой звезды.

Вот только этого бесконечного пространства я не вижу, потому что в голове крутятся не самые приятные воспоминания, смутные, неясные подозрения.

— Не думаешь же ты, что это амиоты?.. — растерянно произносит за спиной Ратнал.

— Нет. — Я встряхиваю головой, чтобы отогнать тревожные мысли и возвращаюсь в кресло. — Если бы это были они, последствия были бы куда более катастрофичными, масштабными и стремительными. Ты знаешь это не хуже меня.

— Ну да, — соглашается безопасник и предлагает: — Давай-ка, я организую дополнительное патрулирование. Как бы там ни было, теперь стоит усиленно проверять и внешний периметр.

Ещё один рубеж?

— А ресурсов хватит? — Я с сомнением смотрю на новатора. — Насколько я помню, свободных дисков у нас мало, да и людей у тебя немного. Как собираешься выкручиваться?

— А я подключу свой штурмовой отряд. А то ребята у меня совсем засиделись без дела.

— Тебе виднее. Если уверен, что они справятся, формируй группу и отправляй на второй периметр.

Отключаю связь и растираю ладонями лицо. Н-да, ну и ситуация! Вот уже второй цикл кто-то методично пытается вывести меня из игры. Зацепок не оставляет, действует жёстко и чётко. А то, что я ещё жив, кроме как везением назвать нельзя. И покоя не дают два вопроса — кто и зачем?

Есть, правда, ещё и третий. Как этому неведомому некто удаётся проникать в моё непосредственное окружение? Откуда он берёт рычаги давления, возможности для взаимодействия? В том, что этот таинственный субъект не раз имел (а может и имеет!) возможности для личного общения со мной, я уверен. Вот чувствую, что это кто-то рядом! И ощущение, от понимания этого, не из приятных.

И в таком состоянии я должен устанавливать контакт! Да ещё и проблемный! Спрашивается, вот оно мне надо? Ловлю себя на мысли, что было бы неплохо совсем отказаться от обременительной обязанности поддерживать контактные связи. В конце концов, сейчас это уже не настолько важно как раньше, гораздо больше информации можно получить, подключаясь к информационным ресурсам землян. Вот только Трокстар предпочитает работать по старинке, и пока он остаётся советником, глобальных перемен ждать не приходится.

Мелодичное попискивание, извещающее о готовности психотрона к работе, заставляет меня прекратить бессмысленные моральные терзания и сосредоточиться на работе. Да. Пока это моя работа. И я буду выполнять её вне зависимости от того, хочется мне этого или нет.

Нет. Эта невозможная девчонка всё-таки меня дожала. Довела ситуацию до того, что я уже просто не вижу иного выхода, кроме как, наплевав на свои убеждения, перейти к крайним мерам. Вот честно, я сделал всё, чтобы этого избежать! Но у меня нет уже ни времени, ни желания искать к ней иные подходы.

Наблюдаю за её иллюзией. Довольно безобидная вначале, постепенно она становится всё более пугающей. Психотрон — коварный прибор. Активированный без внешних настроек, он может вытащить из подсознания весьма неприятные образы, облик и реалистичность которых ограничиваются исключительно воображением находящегося в аппарате объекта. И, судя по тому, что я сейчас наблюдаю, фантазия у девушки... Ого! Я сам едва не отшатываюсь от проскользнувшей мимо невероятной твари, задевшей меня хвостом. Вот ведь! Прекрасно знаю, что это всего лишь очень качественная иллюзия, и всё равно реагирую! И это плохо! Придётся снова заняться тренировками. В принципе, сам симулятор для того и предназначен — отрабатывать навыки распознания и оценки ошибочных, обманных образов. А без этого умения к амиотам и близко подходить нельзя!

С беспокойством посматриваю на датчик, показывающий состояние готовности к фиксации окончательной контактной связки. Не упустить бы момент!

«Момент» так и не наступает, потому что негодный аппарат снова вырубается! И не просто отключается, а ещё и коротит! Я едва не слепну от яркой вспышки. Да что ж такое сегодня с техникой творится?!

Ещё секунда, и до меня начинает доходить вся абсурдность ситуации. Дверь не открылась, как это произошло в первый раз. Значит, система не просто дала сбой, а намертво зависла в стадии выполнения и аварийно завершаться не желает. А вот почему — это вопрос, ответа на который у меня пока нет. Может, опять энергии не хватает? Из-за подвисшей программы девушка всё ещё здесь, то есть я остаюсь во временной связке с её сознанием. И пока она существует, я отсюда не выйду. Блеск!

Ждать, пока кто-нибудь догадается о происходящем, смысла не имеет. Придётся рвать связь, что называется «вручную». А для этого сначала нужно вывести девчонку из стрессового состояния.

Присаживаюсь рядом, подтягивая к себе безвольное тело и устраивая русоволосую голову на плече. На мои действия девушка не реагирует, ладошки сжаты в кулачки, глаза крепко зажмурены, вздрагивает периодически. Прислушиваюсь к частому, прерывистому дыханию. Н-да, досталось ей.

Мне становится её жаль. Эффект от воздействия ослабевает не сразу и может ещё некоторое время работать, продолжая формировать иллюзии. Значит, сейчас она переживает практически то же самое, что было несколько минут назад. Придётся ждать.

Непроизвольно глажу мягкие, шелковистые, чуть вьющиеся волосы, словно желаю помочь успокоиться. Не знаю уж, помогает ей или нет, а вот мне, например, точно становится на удивление комфортно. Даже беспокойство о том, что нужно выправлять ситуацию, куда-то исчезает.

Наконец, дыхание выравнивается. То, что девушка пришла в сознание я чувствую сразу — реагирует она весьма предсказуемо. Впрочем, это сейчас её попытку оказаться от меня подальше я воспринимаю как должное, а ещё сутки назад только посмеялся бы и сказал, что такое в принципе невозможно.

Моих объяснений оказывается достаточно, несостоявшаяся подопечная даже не пытается устроить истерику по этому поводу. Вот только разорвать связь с первого раза у неё не получается. Ну да, согласен, это сложно. Впрочем, уже на второй попытке женское тело идёт маревом и я вздыхаю с облегчением. Всё.

Отсутствие ментального контакта сбрасывает настройки программы и дверь открывается. Практически в состоянии прострации я выхожу в кабинет и падаю в кресло. Минут пять сижу, бездумно уставившись в потолок.

«Басан!» — раздаётся возмущённое восклицание, а экран вспыхивает настолько неожиданно и без подтверждения о готовности принять разговор с моей стороны, что я даже непроизвольно отшатываюсь. Ну всё. Сейчас меня ждёт разбор полётов.

«Я не понял, какого амиота у нас неполный комплект по контактам? — продолжает негодовать проявившееся над столом изображение советника. — Мало того, что ты дольше всех возился с подопечными, так ты ещё и сбросил, не закрепив, последнюю связь! Что ты творишь?»

— Психотрон полетел, — принимаю равнодушный вид, иначе Трокстар не успокоится.

«И что собираешься делать? — Чёрные глаза гневно сверкают. — У Шерата уже всё готово, дубли в рабочем состоянии, всем, кроме твоей подопечной, отредактировали воспоминания, Ратнал только и ждёт отмашки, чтобы перебросить их обратно на Землю! Ты ситуацию в целом себе представляешь? Знаешь же, что нельзя держать людей долго в трансовом состоянии!»

— Представляю. — Я пожимаю плечами. — Ну будет у нас двенадцать контактёров, вместо тринадцати, какие проблемы? Первый раз, что ли?

«Значит, отправлять?» — недовольно ворчит советник.

— Естественно, — подтверждаю, потому что ничего иного не остаётся.

Одарив меня скептическим взглядом, изображение растворяется.

То, что я сейчас сделал, называется «умываю руки». И, разумеется, поступаю я неправильно. А у меня есть выбор? Вот именно — никакого. Так что будем считать, мне просто не повезло.

Принимаюсь анализировать произошедшее.

Сбой. Повторный. И это странно. Чего это техника вырубается с такой частотой?

Проверяю показатели энергии и едва не давлюсь воздухом. Уровень на датчике зашкаливает за максимум. Так вот почему коротнуло! Вернулся тот самый объём, который «потерялся» в первый раз! Вроде как понятно, но многое остаётся неясным. Во-первых, где энергия находилась всё это время? Во-вторых, что её забрало и вернуло?

Копирую всё, что удалось выжать из системы, все данные, которые могут помочь разобраться, формирую запрос, секунду размышляю, кому бы поручить расследование, и сбрасываю «подарочек» Долату. Техник сейчас вроде работает без напряга, времени и возможностей найти ответ у него хватит.

А вот теперь самое неприятное! И заключается оно в том, что закрепить связку мне так и не удалось. То есть второго контактёра у меня нет, а это значит, что Ратнал выиграл. Не за счёт моей некомпетентности, всего лишь из-за технических проблем, но ведь выиграл! И мне придётся отдавать ему то, что я так недальновидно пообещал. И надеяться, что глупостей блондин с ним не наделает!

Впрочем, переживаю я зря. Получив кристалл, Ратнал немедленно убирает реат в защитный футляр, блокирует личным кодом и прячет в сейф. Да и ведёт себя на удивление корректно, даже не язвит насчёт моих «успехов». Наверняка понимает, что я могу и отреагировать соответственно! А что? Поводов для этого и так достаточно, нечего меня провоцировать!

Однако уже спустя три дня мне самому приходится вывести его на неприятный разговор. Потому как я получаю анализ показателей и комментарии от техника, да такие, что обсуждать их с кем-либо иным мне не хочется. Вот категорически!

— В общем, так...— Я неторопливо вышагиваю по дорожке оранжереи. — Долат считает, что сбой произошёл из-за локальных энергетических эманаций.

— Ого! — предсказуемо удивляется идущий рядом безопасник. — А причина самих эманаций?

— Причина? Очень интересная.

Я сворачиваю с дорожки, направляясь к валунам. Самое удобное место для разговоров — местность открытая, хорошо просматривается, точно лишних ушей не будет и присесть есть где. Ратнал, идущий следом, терпеливо ждёт, когда я соизволю продолжить вводить его в курс произошедшего.

Усаживаюсь на камень, подтягивая согнутую ногу к себе. Проследив за моими действиями, мой спутник, решив на этот раз меня не копировать, просто остаётся стоять напротив.

— Помнишь, на Раминаре у нас так же «ушла» энергия из дискоида, когда мы случайно разбили один из реатов?1— вспоминаю наши неприятности.

Не сводя с меня внимательного взгляда, безопасник кивает.

— Ну так вот... — Я морщусь, потому как не нравится мне то, что я должен дальше сказать. — Здесь произошло то же самое. И с той же интенсивностью. Только тогда энергия так и пропала бесследно, а тут что-то заставило её вернуться. И нет, — добавляю, предвосхищая закономерный вопрос, — кристаллов около психотрона и близко не было.

— Понятно, — задумывается Ратнал. — Значит, было нечто, что сработало аналогично? Да ещё и с реверсией.

— Долат то же самое сказал, — подтверждаю его догадку. — Мало того, высказал предположение, что этим «нечто» могла быть связка, которую я пытался создать. Вернее, даже не сама связка, а объект, на который она наводилась.

— Обалдеть! — совершенно теряется мой визави. — Люди не могут накапливать в себе такие объёмы энергии, тем более вторичной. И как девчонке удался этот фокус? Она же не амиот!

— С ума сошёл, такое предполагать? Что за идеи? — прихожу в негодование я.

— Бредовые, — послушно соглашается безопасник. — А можно придумать что-то более разумное?

Молчу, потому как действительно нельзя.

— Послушай... — Зелёный взгляд становится необычайно обеспокоенным. — Оставлять это просто так нельзя. Не бывает таких совпадений, уверен! Девчонку нужно проверять! Дихол! — шипит, вспомнив что-то. — Как за ней следить без связки! Хотя... — он задумывается. — Она, насколько мне известно, общается с одним из дублей... А если вывести на более близкое взаимодействие и наблюдать через него? Как считаешь?

— И что тебе даст простое наблюдение, даже если мы выделим для этого дубль? — Устав сидеть, я поднимаюсь, разминая ноги. — Хорошо бы спровоцировать и убедиться, что Долат не ошибся — всякое бывает. Может, она тут вовсе и не при чём.

— Шикарно! — Безопасник запрыгивает на соседний валун. Примеривается и перепрыгивает на следующий. — И кто этим займётся?

— Я.

— Чего? — Новоявленный акробат едва удерживает равновесие. — Тебе делать нечего?

— Ну интересно же! — усиливаю эффект неожиданности. — Да и кто мне мешает снова поработать на Земле? Это весьма забавно. Возможно, даже получится завершить начатое.

— Хочешь всё же добиться симпатии и создать связь? — Ратнал спрыгивает на песок.

— Тебя это удивляет? — Я беру направление на выход, потому как на наручном вильюрере вижу напоминание о назначенном Трокстаром совещании и время уже поджимает.

— Безмерно! — с явным преувеличением бросает безопасник. — А знаешь почему? — Догнав меня Ратнал цепляет на лицо усмешку. — Тебя задело, что она не поддалась!

— Чушь! — категорично отрезаю. — Даже не желаю обсуждать подобное предположение. Ты снова говоришь откровенные глупости!

— Лучше горькая, но правда, чем прекрасная, но ложь, — что-то явно цитирует этот дуралей. Мой тон его не убедил. А мне не понравилась его вольность. Что он снова себе позволяет!

— Ратнал, я тебя уволю! — предупреждаю честно.

— Да ты что! — восхищается он моей угрозе. — И чем это тебе поможет?

— Ну хорошо, — смиряюсь с его логикой. — Тогда уволю и придушу.

— Собственного брата? — демонстративно пугается блондин, хватаясь за голову. — Какой кошмар.

— А что мне остаётся? — делаю ужасно хмурое и задумчивое лицо. — Придётся принести тебя в жертву. Должен же я как-то ликвидировать потенциальную угрозу, постоянно пытающуюся дестабилизировать моё психическое состояние.

— Брейк, — в защитном жесте поднимает руки «угроза».

«Сочувственно» похлопав «расстроенного» родственника по плечу, активирую трад. Шутки шутками, а работу за нас никто делать не будет.

Занимая кресло в обзорном зале, с удовлетворением замечаю, что хотя до назначенного времени ещё остаётся несколько минут, а опаздывающих почти нет. Практически все места за столом уже заняты. Разве что Шерат входит почти одновременно с Трокстаром, но всё-таки не последним.

— Напоминаю всем, — начинаю говорить, дождавшись, когда советник опустится на сиденье, — что согласно итогам последнего заседания, мы настаиваем на вскрытии Лаудира именно исходя из высокой степени необходимости базы для реализации проекта ассимиляции. Прошу в процессе обсуждения об этом не забывать и не переходить на другие проблемы. Зурал.

Я киваю технику. Услышав своё имя, тот отрывает голову от рук, опирающихся на стол, и выпрямляется.

— Прежде чем открывать шлюзы, потребуется провести предварительную процедуру по блокировке каналов, чтобы предотвратить поднятие магмы, — вдумчиво принимается вводить нас в курс планируемых мероприятий. — Процесс несложный в теории, но затратный на практике. Во-первых, он потребует дополнительных временных ресурсов. Расчётно, в пределах одной стандартной недели. Во-вторых, необходимо будет установить излучатели над базой и заложить капсулы с приолом в непосредственной близости от каналов. Если мы произведем точно направленный взрыв, приол стечёт в каналы. При его контакте с магмой начнёт образовываться олуол. После включения генераторов поля Фтума он превратится в аналог земной коры. Будет своеобразная пробка, закрывшая горлышко бутылки. Дальше можно вскрывать шлюзы вручную.

— Проект на обсуждении. Высказывайтесь, — предлагаю, поняв, что суть процесса изложена.

«Мне, — неторопливо принимается транслировать Трокстар, — всё это нравится, только с позиции конечного результата. Что касается времени, задержка весьма нежелательная, но пока приемлемая. А в остальном, насколько я вижу, проект оставляет значительную долю риска, что что-то пойдёт неправильно. И тем не менее я предпочел бы его принять. Лучше иметь разрушенный Лаудир и точную перспективу нового строительства, чем оставшийся целым, но неиспользованный ресурс».

— Разумеется, риск существует, — немедленно подтверждает его сомнения Зурал. — Проблема как раз и есть в том, что мы не располагаем на сто процентов достоверными данными и вынуждены полагаться на сведения лазалваков и наши чисто теоретические выкладки.

— Я против, — неожиданно подаёт голос Шерат. — Вскрывать Лаудир таким радикальным способом чрезвычайно опасно. Даже на мой непрофессиональный взгляд, проект недостаточно проработан и нужно найти более безопасный вариант.

Несколько удивлённый тем, что медик одним из первых высказал мнение относительно работы технической группы, лежащей к тому же вне его компетенции, мы с Ратналом непроизвольно обмениваемся недоумевающими взглядами. Что это на него нашло?

— Ты хочешь сказать, — Зурал досадливо морщится, — что я недостаточно хорошо изучил данные?

— Я хочу сказать, что наверняка существует другое решение, — бормочет медик.

Техник только плечами пожимает в ответ.

— Я согласен с Шератом, но не в механизме решения, а в его последствиях, — в качестве моральной поддержки, вступает в обсуждение Вират. — Если Лаудир внезапно начнёт разрушаться, понятно, что на работе группы Превентира это никак не отразится, а уж на «Треоне» и подавно. Но ведь группа внедрения работает на Земле, в том числе в зоне, непосредственно прилегающей к Лаудиру. Если учитывать всю территорию, охваченную разрушением, то мне придётся переместить в безопасные районы тридцать старков, возможно, даже больше. Нарушится налаженная сеть информационных каналов, и главный проект может сильно пострадать.

— Он пострадает куда более значительно, если мы в ближайшее время не установим оборудование, — хмыкает Ратнал. — Наверное, можно и рискнуть. Если всё пройдёт нормально, твоя группа быстро вернётся на свои места.

«Думаю, Вират всё же прав, — снова вмешивается в разговор Трокстар. — Мы обязаны учесть возникшую необходимость принять соответствующие меры по обеспечению безопасности персонала. Если что-то пойдёт не так, как планируется, сколько времени у нас будет для эвакуации?»

Головы присутствующих синхронно поворачиваются к Истрату.

— Немного, — обнадёживать нас аналитик не спешит. — Минут двадцать, с момента начала разрушения. Быстрая эвакуация будет возможна только при наличии на Земле дискоидов.

— А вот это абсолютно не реально, — решительно отметает предложение Долат. Соглашаясь с ним, Дорсак усиленно кивает. — Маскировать дискоиды в этом районе, задача не из простых. Слишком много ракетных баз, да и населенность высокая. Опускать корабли под воду тоже не вижу никакого смысла — они взорвутся вместе с Лаудиром. Я не позволю так рисковать своей техникой. У нас и так её остаётся всё меньше и меньше! Если уж проводить эвакуацию, то нужно делать это заранее.

Я ещё раз оцениваю реакцию сидящих за столом. Натыкаюсь на недовольный прищур стальных глаз, чуть прикрытых падающими на лицо чёрными волосами. А этому что не нравится?

— Атанар? — вопросительно зову.

— Мне потребуется уточнить данные по составу населения в районе Лаудира, — раздаётся недовольный баритон. Биолог, прилетевший вчера с Превентира, сцепляет пальцы в замок. — Скорее всего, при разрушении пострадает моя «кормовая база», а это вариант крайне нежелательный. Если такой риск присутствует, мне нужно время пополнить генетический запас. Я не хочу остаться без материала для проведения эмиссировки.

— Понятно, — соглашаюсь, потому как его запросы тоже необходимо учитывать. — Твой проект будет синхронизирован с работой технической группы, времени на это у вас будет достаточно.

«У всех всё? — Пробегает по нам чёрный взор Трокстара. — Зурал, ты можешь начинать отрабатывать технологию для реализации проекта. И, прошу тебя, постарайся уложиться в заявленный срок. Вират, Дорсак, вы занимаетесь обеспечением эвакуационных мероприятий. Я подтверждаю Статус Ракдала. Мы вскрываем Лаудир, — завершает дискуссию советник и, как обычно оперативно, исчезает из помещения. На мгновение останавливается, и я слышу телепатический приказ: — Басан, Ратнал, немедленно ко мне!»

Вот ведь!

Обмениваемся хмурыми взглядами и топаем следом. Послушно приземляемся в кресла и ждём, чем именно решил озадачить нас советник.

Рассеянный свет выхватывает отдельные фрагменты обстановки — стол, поднятое, но незанятое кресло, совершенно гладкие стены, плавно переходящие в пол и потолок. Весьма лаконичный, суровый интерьер, без каких-либо украшений и эффектных дополнений, даже глазу не за что особенно зацепиться. В этом весь Трокстар — прагматичный, несговорчивый, рациональный. Лёгкий полумрак окутывает маленькую фигуру советника, стоящую к нам спиной. Рассматривая мерцающие в иллюминаторе звёзды, тот, совершенно игнорируя наше присутствие, о чём-то размышляет.

«Итак, — наконец раздаётся у меня в голове меланхоличный голос, а тело говорящего перемещается за стол, устраиваясь удобнее. — Я вас слушаю. Только давайте без этих ваших... — советник морщится, — выкрутасов. Надоело, честное слово, ведёте себя как дети! Так что говорите чётко, конкретно и по существу».

Понятно. Всего лишь вспомнил о том, что обещал нам «продолжение разговора».

— Ну, если конкретно... — я облокачиваюсь на гладкую поверхность, — то получается, что некто, имея информацию о моих перемещениях и доступ к земным ресурсам, намеренно спровоцировал нападение, обеспечив людей прибором распознавания поглощённого излучения и ракетой-транспортником, которая сбросила на мой дискоид кратса. А робот сделал всё, чтобы корабль совершил аварийную.. гм... посадку. Остаются неясными только смысл всех манипуляций и личность этого неизвестного.

— Впрочем, некоторые подозрения у меня уже есть, — неожиданно добавляет Ратнал. — Кое-что состыковалось с предыдущими эпизодами. По крайней мере, некий круг подозреваемых уже имеется.

«Так это замечательно, — одобряет Трокстар. — Продолжай наблюдение, будем надеяться, что появятся ещё какие-нибудь зацепки».

— Мы можем идти? — Братишка берётся за подлокотники.

«Нет, не можете! — безапелляционно останавливает его советник. Помолчав несколько секунд, продолжает, пронзая меня взглядом: — Я видел отчёт Долата, и мне категорически не понравились его выводы. Что ты планируешь с этим делать?»

— А что можно сделать? — Я дёргаю плечом. — Буду проверять.

«Сам?» — недоумевает советник.

— А почему нет? — парирую, внутренне напрягаясь. С Трокстара, если он решит, что это нерационально, станется категорически запретить мне покидать «Треон». — Время позволяет, срочных решений от меня сейчас вроде не требуется, так что могу себе позволить заняться чем-то интересным и полезным. Ведь если техник прав... — многозначительно замолкаю.

«Если он прав, значит, мы с вами полные идиоты», — звучит резкая характеристика.

— И это тоже. — Вот тут я с ним абсолютно согласен!

«Хорошо, — озвучивает решение советник. — Я постараюсь взять на себя часть твоих обязанностей, чтобы тебе не пришлось отвлекаться. Так что не тяни и действуй быстро. Ратнал, — он косится на замершего безопасника, — чтоб от Басана ни на шаг, понял? И никаких инцидентов!»

 

ЧАСТЬ 2

В серпантине иллюзий

 

ГЛАВА 1

Пелена воспоминаний

Вероника

Если ты столкнулся чем-то невероятным, необъяснимым, шокирующим, то довольно просто убедить себя в том, что увиденное было всего лишь сном. И намного труднее сделать обратное.

Мечтательно смотрю на облака. Такие мягкие, объёмные, нереально красивые. Попрыгать бы по ним, поваляться... И не думать о том, что это всего лишь плотные пары воды!

До чего же эффектным бывает небо. Ночное мне, разумеется, больше нравится. Ну кто же не любит бездонное, сверкающее бриллиантовой россыпью пространство? Но и днём тоже весьма неплохо, потому как оттенков у этой глубокой синевы столько, что остаётся только удивляться! А если прибавить к этому белёсый, где-то призрачно-туманный, а где-то весьма плотный облачный покров, да пару пальмовых веточек, склонившихся над головой, то получается полный улёт.

Иногда мне жаль, что я не умею рисовать, чтобы запечатлеть это невероятное для жителей северных широт южное великолепие. Впрочем, сейчас для этого быть художником вовсе и не обязательно.

Нашариваю в сумке за моей головой телефон и делаю пару снимков. Можно будет на рабочий стол поставить, если хорошие получатся. Просмотреть результат не успеваю, аппарат прямо у меня в руках принимается активно вибрировать, наглядно демонстрируя, что принял сообщение.

Активирую менюшку и читаю целый эпос от Насти — моей соседки по лестничной площадке, бывшей одноклассницы, а теперь ещё и почти однокурсницы. Почти, потому как поступили мы в один универ, а направления у нас оказались разные — я на биофак пошла, а она в маркетинг. Но дружить мы всё равно не перестали, даже на каникулах переписываемся.

Пишет Настёна, что погода дома отвратная — дождь и холодно не по-летнему. Заниматься нечем, друзья разъехались, а у неё путёвка ещё только через неделю, в отличие от некоторых, которые уже сейчас расслабляются по полной. Это она на меня намекает. Короче — скучно подружке.

Переворачиваюсь на живот, чтобы удобнее было набрать ответ. Неутомимое солнышко немедленно принимается ласково гладить мою ещё не успевшую загореть спинку.

— Убери уже свой телефон, дома будешь с друзьями общаться, — раздаётся с соседнего лежака. — Не понимаю, зачем брать с собой технику, если ты на отдыхе?

— Серёжа, отстань от ребёнка, — приходит мне на выручку ещё один голос. — По-моему, современная молодёжь без этого уже жить не может. Нравится — пусть таскает.

Ребёнок — это я, даром, что в этом году двадцатка исполняется. Видимо, предки на сей счёт имеют своё, особое мнение. А спорят родители с завидной регулярностью, так что я и сейчас не особенно вслушиваюсь в их дискуссию.

— Я пошла купаться, — ставлю в известность, расслабленно сползая с деревянной поверхности, прикрытой полотенцем. Прячу телефон в сумку и неторопливо топаю к бассейну.

Чем мне нравится этот курорт, так это возможностью в любой момент плюхнуться в воду. Очень удачный отель родители выбрали. Бассейны, бассейны, бассейны... Везде. В зоне спа, в местах для загара, у ресторана, даже в холле самого здания. Правда, там я ни разу купающихся не видела, наверное, это больше для красоты, но всё равно — класс! И само море не слишком далеко, хотя купаться в нём мне нравится несколько меньше, поскольку сразу у берега начинается коралловая отмель и на дно ногами встать — ой, не дай бог! Зато когда очки надеваешь и наблюдаешь всё это живое придонное многообразие, от эмоций просто захлёбываешься. Не сдержаться. Красные и белые ветки кораллов. Маленькие юркие рыбки невообразимой расцветки, пугливо мечущиеся среди них. Более крупные, вальяжно проплывающие мимо. В общем, шик, блеск, красота, и на любой вкус.

Сползаю в тёплую, практически парную воду. Открытые, неглубокие водные пространства здесь все прогреты так, что разницы между температурой воздуха и жидкости практически не ощущаешь. Уплываю в затенённую часть бассейна, иначе моё беленькое тельце сгорит в водичке мгновенно, закрываю глаза и раскладываюсь на поверхности как морская звезда — руки-ноги в стороны.

Больше чем на пять минут меня не хватает. Я уже и с головой в воду окунулась, всё без толку. Жарко! Ох, приспичило же предкам в самый разгар сезона путёвки купить! Нет, понятно, что отпуск не резиновый и особо выбирать не приходится, но всё равно!

Вылезаю на воздух и с тоской смотрю на плавящиеся в ярких лучах тела родителей и прочих постояльцев отеля. Возвращаться в их компанию и принимать аналогичные солнечные ванны мне уже не хочется. И так почти час отлежала. Ещё немного, и я тут сдохну, честное слово! До ужина ещё часа три, экскурсий сегодня нет. Вот и как быть? Идти в номер? Не вариант. Для чего тогда приехала? К морю этих «тюленей» не вытащишь, а одной пойти не разрешат. И это ещё один минус отдыха с родственниками — тотальный контроль.

— Мам, пап, я в спортивный корпус пойду, ладно? — приседаю на край шезлонга. — Часик поплаваю, а то тут совершенно невыносимо, там прохладнее. Потом сюда вернусь... Нет, лучше сразу в номер пойду.

— Давай... — Приподнимается, чтобы взглянуть на кивающую соседнюю, грузная фигура моего отца и грозно предупреждает: — Только больше — никуда.

Завернувшись в парео, подхватываю холщовую сумку и топаю в сторону внушительного корпуса, выполненного в восточном стиле. Орнаментальная резьба, контрастные цвета, множество замысловатых декоративных штучек. Классический дворец какого-нибудь шейха.

Прохожу через вычурный холл, мимо ресепшена и ныряю в боковой коридор. Прикладываю гостевой браслет к замку двери и попадаю в типичный современный спортивный комплекс — гигантское светлое помещение, поскольку крыша и стены стеклянные. В центре — небольшая, уютная зона отдыха, с пластиковыми креслами и растительностью в кадках. За прозрачными перегородками слева тренажёрный зал, справа — спортивный бассейн.

Оставляю вещи в одной из ячеек хранения, и услужливо раскрывшиеся створки автоматических дверей пропускают меня в прохладный, пахнущий сырым воздухом зал. Вот где кондиционеры работают «на ура», я даже гусиной кожей покрываюсь. Водичка тоже оказывается основательно холодной, видимо, кто-то решил играть на контрастах. И пока я залезаю в воду, закономерно вспоминается анекдот про Ржевского (где его Наташа Ростова спрашивает — «Поручик, хотели бы Вы быть лебедем?», а тот ей отвечает — «Нет уж, увольте, голой жо... в холодную воду?»). Правда, упомянутая часть тела у меня в купальнике, но принципиально сути это не меняет. Чтобы согреться, плыву по дорожке. Двадцать пять метров туда. И обратно. Ещё раз.

Народа здесь много, постоянно кому-то уступать путь приходится. Наплававшись и потеряв чувствительность к не слишком комфортной окружающей среде, решаю, что пора и чем-нибудь развивающе-полезным заняться.

Сумасбродная идея реализуется быстро, благо места для подобных мне любителей спрыгнуть с трамплина здесь предусмотрены. Так что забираюсь на самый близкий к воде уровень, несколько раз глубоко вдыхаю, закрываю глаза и начинаю считать.

Раз, два, три. Прыжок.

Хлёсткий звук удара, пузыри вокруг. Наверх. Как же долго длится подъём! Что это? А-п…

Упираюсь во что-то головой и, чувствуя сопротивление, начинаю паниковать, невольно выдыхая остатки воздуха. Вот ведь! Хочу, ужасно хочу вынырнуть, но как не выкручиваюсь — у меня ничего не получается! И уже едва соображаю, что если сейчас не вдохну, то мои лёгкие просто разорвутся. Перед глазами начинают плыть страшные тёмные круги... К счастью, именно в этот момент моя голова оказывается на поверхности. Судорожно вдыхаю и снова ухожу под воду. К счастью, меня почти сразу выталкивает обратно.

Захожусь хриплым кашлем. В горле словно лезвием режут. Ох и наглоталась я воды! Мерзость какая!

Когда, наконец, прокашлявшись и отдышавшись, начинаю осознавать происходящее вокруг, то понимаю, что не сама держусь на воде — мне кто-то помогает. И в то же мгновение рядом с ухом раздаётся неторопливый негромкий мужской голос, довольно низкого тембра:

— Что же вы, девушка, настолько неаккуратно ныряете? Так и утонуть недолго.

Подняв голову, наталкиваюсь на колкий взгляд карих, очень тёмных глаз, частично прикрытых мокрыми, каштановыми прядками, падающими на лицо. Капельки воды, стекая вниз, оставляют блестящие дорожки на загоревшей коже. Разомкнутые губы обнажают белые зубы, словно мужчина хотел сказать что-то ещё, но сдержался.

Основательная порция адреналина наконец равномерно распределяется по организму и мозг начинает хоть что-то соображать. Критическим взглядом оцениваю своё положение и буквально в ужас прихожу. Нет, это же надо так вляпаться!

Мало того, что мне приходится в буквальном смысле этого слова висеть на совершенно постороннем человеке, так и он вынужден одной рукой придерживаться за верёвочные буйки, а другой для подстраховки обхватывать меня за талию, весьма ощутимо прижимая к себе, чтобы моё ненормальное тело снова ненароком не «нырнуло». А всё почему? Да потому, что здесь метра четыре глубина и на дно не встанешь!

В стопроцентно-шоковом состоянии убираю руки с широких плеч и слегка отталкиваюсь, показывая, что меня можно и отпустить. Намёк мужчина понимает правильно.

— Помочь? — спрашивает даже. — Или сама доплывёшь?

Неопределённо мотаю головой. Уж лучше я сама.

Мой спаситель расслабляет руку, и я, лишившись поддержки, едва не ухожу снова под воду. Услышав над головой приглушённый смешок, отфыркиваюсь от попавшей в нос воды, и стараясь не обращать внимания на его реакцию, медленно начинаю подгребать к бортику. Ничего. Справлюсь. Что я, проплыть три метра не способна?!

М-да! Не думала, что полезное занятие в итоге обернётся таким стрессом. Всё! Хватит с меня. Больше никаких ныряний! Буду просто плавать. Уж это-то я умею.

Покинув «опасное» помещение, иду в номер и усаживаюсь с книжкой в плетёное кресло на балконе. Буду компенсировать неприятное приятным и релаксировать. Тем более вид вокруг соответствующий.

Вот только сосредоточиться на чтении не получается. Крутится в голове произошедшее и не даёт покоя. Казалось бы — и чего такого страшного случилось? Ну, столкнулась с кем-то. Ну, помогли мне. Всё же нормально закончилось! Ан нет, гложет какой-то неприятный червячок изнутри, и хоть ты тресни. Так и не сумев разобраться в природе столь сильных эмоциональных переживаний, дожидаюсь прихода родителей. Отчитываться о своих злоключениях не спешу, а то совсем запретят одной ходить. Правда, за ужином отец всё же замечает моё слегка заторможенное состояние, но особенно не наседает, так, интересуется между делом, не случилось ли чего.

Едва я собираюсь отшутиться, как мой взгляд останавливается на сидящем за папиной спиной человеке, в котором я узнаю своего невольного спасителя, даром, что выглядит он несколько менее растрёпанным. Тёмно-каштановые, чуть волнистые волосы сейчас с хорошей укладкой, и видно, что это они только спереди очень длинные, а сзади и с боков совсем коротко сострижены. То есть фейс открыт, да и я уже не в состоянии стресса, а потому этим и пользуюсь, рассматривая незнакомца.

Лицо спокойное, красивое, ухоженное, но совершенно не смазливое. Чётко очерченные тонкие губы, волевой подбородок, высокие скулы, тёмные брови вразлёт, прямой нос — не совсем классический, впрочем, его это ничуть не портит, скорее даже наоборот, придаёт определённый шарм. Одним словом — впечатляющее такое лицо...

Поняв, что я на него смотрю, мужчина чуть прищуривается, а его губы растягиваются в приветственной улыбке.

С определённым усилием отвожу взгляд, сосредотачиваясь на содержимом тарелки. Ещё чего не хватало — засматриваться на эдаких красавчиков. Прекрасно себе представляю, какое у него о себе самомнение. Тоже небось считает, что любая особь женского пола от одного его взгляда должна немедленно переместиться в горизонтальное положение. Всё это мы уже проходили. Во всяком случае, мой бывший парень на собственном примере прекрасно мне это показал. Хорошо хоть у меня ума хватило не втюриться в него по уши, хотя переживала я долго, вот и результат — до сих пор к намерениям мужской половины земного населения отношусь с некоторым подозрением.

— Добрый вечер, — неожиданно возникает рядом массивная фигура в светлых хлопковых брюках и белой футболке. — Можно к вам присоединиться?

Поднимаю взгляд и понимаю, что мой новый знакомый обращается к отцу, который хоть и делает удивлённое лицо, но всё же кивает, соглашаясь. И это позволяет мужчине опуститься на стул напротив.

— Меня зовут Борис, — приятным баритоном звучит уверенный мужской голос. — Я тоже отдыхаю в этом отеле. Сегодня мне посчастливилось познакомиться с вашей дочерью, но, к моему огромному сожалению, обстоятельства сложились так, что у нас не было возможности поговорить. Поэтому хотел попросить у вас разрешения на несколько минут её похитить. Вы позволите?

Шоковое состояние, в которое меня вогнала его речь, описать трудно. Ну это же надо так построить фразу! Вежливо настолько, что придраться не к чему!

Отец тоже удивляется.

— Вероника?

Он вопросительно на меня смотрит, а я даже сказать ничего не могу, только глазами хлопаю. Наконец, сообразив, что от меня ждут ответа, просто молча киваю.

— Хорошо, погуляйте, — получаю разрешение и тут же последовавшее предостережение: — Только в десять чтобы была в номере.

Ясно, что на «несколько минут» отец не купился.

— Телефон взяла? — многозначительно взглянув на главу нашего семейства, напоминает мама. Уверена, теперь папа перестанет ворчать насчёт моего постоянного общения с этим техническим атрибутом.

Снова киваю, чувствуя себя просто заводной куклой, которая только это и умеет делать, и с чётким ощущением нереальности происходящего следом за таинственным, хоть и теперь поименованным субъектом, выхожу на открытую террасу, механически отмечая его действия. Стул отодвинул, дверь придержал, вперёд пропустил, деликатно рукой направление движения показал и даже локоть предложил. Офигеть можно.

Честно говоря, когда прошёл первый ступор, стало интересно. Что-то же нужно от меня этому субчику, раз не постеснялся при родителях ко мне подкатить! На курортный романчик его поведение никак не тянет. Тогда в чём причина?

— Не будешь против, если мы в беседке посидим? — тем временем он ненавязчиво интересуется моими планами. Которых у меня и в помине нет. Остаётся только плечами пожать.

Заручившись вот таким согласием, меня тут же увлекают с освещённой аллеи на совершенно незаметную тропинку, уходящую куда-то вглубь кустистых зарослей. А если учесть, что световой день уже с час как закончился, то не просто «уходящую», а банально «исчезающую во тьме». И этот новоиспечённый Сусанин именно по ней дальше двигаться вознамерился.

Не успевает в моём мозгу зародиться нехорошее подозрение относительно намерений затащить меня в уединённое местечко, как партизанская тропа заканчивается, упираясь в весьма уютно оплетённый лианой маленький павильончик. Воткнутые вокруг маленькие фонарики едва разгоняют окружающий мрак.

Впрочем, я быстро убеждаюсь в абсолютной беспочвенности опасений. Усадив меня, шатен опускается рядом, однако расстояние между нами оставляет весьма приличное, то есть поводов усомниться в его порядочности не оставляет.

— Значит, Вероника, да? — Расслабленная поза, лёгкая улыбка и бархатный голос. Настолько вкрадчивый, что становится неуютно.

Упс! С родителями он общался несколько иначе!

— Вы же слышали, — делаю вид, что не замечаю переливчатых интонаций.

— Слышал, — почему-то тихо смеётся непонятный тип. — И поверь, уже дважды.

Почему «дважды»? Ему ещё кто-то обо мне говорил? Юмор остаётся мне не понятным, а потому и не оцененным.

— Вы хотели поговорить? — интересуюсь максимально нейтрально, возвращая характер беседы в дипломатическое русло.

— Верно, — не реагируя на мой официоз, практически мурлыкает в ответ мужчина. — Есть несколько вопросов.

Молчу. Жду продолжения. Облегчать ему задачу и активно поддерживать разговор я не намерена. Сам навязался, вот пусть и объясняется.

— Ты меня совсем не помнишь? — прищуриваются карие глаза. В темноте это выглядит намного загадочней, чем на свету.

— А должна? — закономерно удивляюсь.

— Подумай, — предлагает настойчиво.

Неужели встречались где-то? Усиленно напрягаю память, но опознать в сидящем напротив кого-то из своих знакомых никак не получается. Хотя... А ведь действительно есть что-то едва уловимое в его лице, в том как он сейчас потёр подбородок, в манере говорить... И это заставляет сомневаться в полном отсутствии его образа в моём стопорящем мозге. Но вспомнить не помогает.

Наконец, прекратив бесплодные попытки, отрицательно мотаю головой.

— Ага... — Мой собеседник задумывается, устремляя мысленный взор куда-то в пространство. Видимо, рассчитывал на иной результат мыслительной деятельности. — Значит, кто-то и зачем-то мне солгал, — бормочет едва слышно.

Загадочная фраза заставляет меня бросить нервный взгляд вокруг. Вот и с какой радости я рванула гулять с этим сомнительным типом?

— А может... — На меня снова уставляются эти невероятно-красивые шоколадные глаза, пробегая сверху вниз. Взгляд, я вам скажу, весьма своеобразный. Нет, не раздевающий. Другой. Оценивающий, что ли. Нет, тоже не то! Не понимаю я таких взглядов!

Пока я пытаюсь разобраться с этиологией внимания к моей персоне, мужчина быстрым движением проводит ладонью по моим волосам и, захватив прядку, протягивает её между пальцами.

— И давно ты их отрастила? — сопровождает действие совсем непонятным вопросом.

— Э-м-м... — Я едва удерживаюсь от непроизвольного движения в сторону.

В голове суматошно скачут мысли, обрывки воспоминаний, выплывают на поверхность мои терзания, которые я едва-едва успела привести в соответствие с реальностью. С этим предметом обсуждения действительно не всё так просто, потому что за время летней практики у нескольких человек нашей группы, у меня в том числе, волосы ухитрились изменить свою длину. Резко, быстро, непонятно. И вот как раз с выявлением причины сего процесса возникли некоторые трудности. Впрочем, отнюдь не «некоторые», а весьма определённые! Не понимали мы, что случилось! В итоге глобального консилиума, «пострадавшие» сошлись на том, что рост вызвало вещество, которое могло входить в состав «таблеточек», тех самых, что Игорь раздал, а мы по глупости приняли. Потому как иных стимулов никто найти не смог.

У меня, конечно, было и другое объяснение, которое крутилось в голове, когда я вспоминала произошедшее, но оно явно тянуло на психушку. Особенно с учётом того, что кроме меня никто о катастрофе и посещении загадочной «секретной базы» не помнил... Ой!

Едва не задыхаюсь от жуткой, невероятной догадки. Знает про волосы. Знает, как меня зовут. Наглый. И похож на мой глюк. Я, конечно, помню смутно, но невероятно похож.

Срываюсь со скамейки к выходу, но выскочить не успеваю. Мгновенно оказываюсь прижатой спиной к стене беседки, даже не понимаю, как это произошло. Мощные ладони вжимают мои плечи в резной узор, высокое тело нависает в опасной близости...

— Куда собралась? — слышу тихое шипение. Ого, как разозлился!

— Пустите! — трепыхаюсь в цепких руках. Высвободиться не получается. Добиваюсь только того, что одна ладонь перемещается на талию, скользнув с неё на поясницу, другая решает остановиться на лопатках.

— Вижу, ты вспомнила, — голос тем временем продолжает давить морально. — Вот и замечательно.

Делаю единственное, что мне остаётся. Может, кто услышит?

— Помо-у-м...

Воплотить идею в жизнь не получается. Уже зазвучавший в ушах истошный вопль вдруг прекращается. Потому как припечатанные к моим, жёстко сминающие сопротивление губы, выдоху не способствуют, разве что непонятному мычанию.

Да чтоб его! И это теперь называется «поговорить»?! Несколько вопросов?! Вашу маму! Дёргаюсь сильнее и получаю совсем уже стальные объятия, разорвать которые нечего даже и пытаться.

Всё, Вероничка, ты попала! Мало того, что твоя галлюцинация вдруг материализовалась, так она ещё и продолжает свою непонятную игру. Я же не дурочка, чтобы не понимать — сие действие на романтический порыв не тянет никаким боком. Вот только как бы я ни кипела внутри, а сделать ничего не могу. И именно это меня пугает.

Сообразив, что чем больше сопротивляюсь, тем сильнее его раздражаю, ну и, соответственно, получаю аналогичное физическое воздействие, замираю неподвижно, прекращая попытки вернуть себе свободу.

О да! Неужели подействовало? Губы оторвались от моих, руки ещё не сменили места дислокации, но хватка ослабла. Так, дышать уже можно.

— Будешь кричать, сделаю это ещё раз, — получаю строгое предупреждение. — Понятно?

Поспешно киваю. Чего уж тут непонятного! Лучшего способа заткнуть женщине рот мужики ещё не придумали.

— И убегать, пока мы не закончили разговор, не советую, — продолжается нравоучение, — всё равно поймаю. Отсюда ты не уйдёшь, пока не разрешу, а каким способом я этого добьюсь, мне без разницы.

Возникает ощущение неприятного, колючего взгляда, впившегося в лицо, при всём при том, что смотрю я в сторону.

— Не убегу, — послушно подтверждаю, потому как ничего иного мне не остаётся.

— Садись, — приказывает он и соизволяет отпустить меня, чуть подтолкнув на прежнее место.

Послушно заканчиваю заданную траекторию, краем глаза наблюдая за оставшейся стоять грозной фигурой.

— Значит, так... — Мой персональный кошмар складывает руки на груди, чуть заметно качаясь на мысках. — Ты всё помнишь, и это замечательно, мне не придётся впустую тратить время. Остаётся только объяснить смысл выдёргивания тебя из мирка спасительного самообмана в реальность. В общем... — чуть притормаживает, — мне нужно, чтобы ты побыла некоторое время в качестве объекта наблюдения.

— Что?

Я не просто офигеваю. Я вообще выпадаю в осадок, как в химической обменной реакции.

— То, что слышала, — недовольно отрезает и морщится этот... экспериментатор. — Нам... — запинается и тут же исправляет фразу: — Мне необходимо проверить кое-какие предположения, а ты в этом поучаствуешь.

Ага. В качестве подопытного кролика. Ещё и оговорка подозрительная...

Это я подумала, а вслух:

— Могу я узнать, о каких именно «предположениях» идёт речь?

— Вероника, — в голосе снова предостережение, — есть вещи, о которых не расскажешь в двух словах. Впрочем, есть и такие, объяснить которые нельзя совершенно. Представь, что это именно такой случай, и прими как данность.

Не лезь не в своё дело, короче. Вот сволочь деликатная! Ругаюсь и сама же себя поправляю — ну да, вежливый он строго до тех пор, пока это ему выгодно.

— Тогда в чём заключается смысл просьбы? — Мне приходится ощутимо запрокинуть голову, чтобы лицезреть фейс приставучего типа.

— Регулярное общение, — начинается перечисление, — небольшие эксперименты, возможно, краткие поездки, если будет необходимость.

Я восхищена. Наглостью, беспринципностью и самоуверенностью!

— И что за эксперименты, мне тоже знать не полагается, — практически констатирую за него.

— Верно. Иначе в них не будет смысла. — Мило улыбается, поощряя мою догадливость, этот мерзавец. На что я приподнимаю бровь, наглядно демонстрируя своё безмерное удивление.

— А с чего вы взяли, что я буду вам помогать?

— Ты не можешь отказаться, — заявляется мне безапелляционно. Карие глаза хитро прищуриваются. — Потому как моё предложение, это не просьба. И выбора у тебя, в общем-то, нет.

А вот с этого места, поподробнее!

— Объясните? — смотрю хмуро.

— Легко. — Стоящее напротив тело меняет местоположение и усаживается рядом, принимая эффектную позу, достойную глянцевого журнала. — Во-первых, для этого эксперимента нужна именно ты. И никакие «хочу-не хочу» с твоей стороны я даже не рассматриваю.

Стискиваю зубы, чтобы не выдать возникшую в голове трёхэтажную словесную конструкцию. В нормальных условиях я девушка тихая, мирная и матом не ругаюсь, но всему есть предел.

— Во-вторых, — методично продолжает выводить меня из себя этот гад, — для меня нет принципиальной разницы, где именно проводить наблюдения, а вот для тебя есть. Не захочешь, чтобы это проходило в естественных, комфортных для тебя условиях, придётся увезти... — Он подаётся чуть ближе, таинственно приглушая голос и заканчивая: — Ты же догадываешься, куда именно? И не хочешь повторений?

«О, да» — на первый вопрос и столь же категоричное «О, нет» — на второй. Если это, конечно, то, о чём я подумала. Вернее то, на что он намекнул.

— То есть, я должна всё бросить и помогать вам? — решаю продолжить выяснение.

— Да никто не лишает тебя нормальной жизни! — жизнерадостно хохочет в ответ красавец, запрокидывая голову и открывая обзору загоревшую шею. — Развлекайся, учись, общайся с друзьями. Просто придётся некоторое время потерпеть моё присутствие рядом.

— Деловое присутствие, — на всякий случай уточняю.

— Однозначно. — Он кивает, продолжая сиять голливудской улыбкой. — Значит, договорились?

— Договорились. — Я заставляю себя прекратить бесполезные попытки высвободиться из раскинутых сетей. Иначе запутаюсь только сильнее. Всё, что можно для себя прояснить, я прояснила, а остальное допустимо отложить на потом. Раз уж предусматривается «регулярное общение», значит, возможности для этого будут.

— Замечательно.

Самодовольный субъект поднимается на ноги, протягивая мне руку.

Понимая, что артачиться бессмысленно и бесперспективно, вкладываю пальцы в широкую ладонь, почувствовав лёгкое пожатие, которое спустя пару секунд превращается в весьма прочный захват, позволивший мужчине вздёрнуть меня с сиденья.

— Я провожу тебя в номер, — поясняется мне смысл сего действа.

А я особо и не возражаю. Послушно делаю шаг на выход, вот только он останавливает моё движение, сильнее сжав пальцы и разворачивая меня второй рукой за плечо, лицом к себе.

— Ты извини за некоторую несдержанность с моей стороны, — просит и многозначительно прикусывает губу, заглядывая в глаза. — Я сам не ожидал, что придётся успокаивать тебя таким способом.

О как! Извинился. Надо же!

— Ничего страшного, — проявляю чудеса дипломатии. — Со всеми бывает.

Взгляд, которым мужчина одаривает меня в ответ, тянет минимум на повторную пощёчину, которую я ему так удачно влепила в прошлый раз. Он что, издевается?

Времени, чтобы поразмыслить над его действиями, да и словами, впрочем, Борис мне не оставляет, потому что возвращаемся в отель бодрым, отнюдь не прогулочным шагом. Это он. А я почти бегом, в хорошем темпе. До обозначенного моим отцом времени остаётся минут десять, так что поспешность перемещения я, в принципе, понимаю.

— Родителям объяснишь сама, или мне с ними поговорить? — Стремительный тип притормаживает в начале коридора, ведущего к моему номеру.

— Лучше вы, — подумав, решаю, понимая, что сама буду не в состоянии внятно разъяснить постоянное присутствие незнакомого человека рядом. — Только завтра, сегодня уже поздно.

Выпустив мою руку, Борис остаётся на месте, чуть подтолкнув меня в сторону номера. Однако, уже закрывая за собой дверь, я вижу ещё один мужской силуэт в тени эркера, следящий за моим перемещением.

И всё-таки их двое... 

 

ГЛАВА 2

Разум и инстинкты

Капитан

Забыв о контроле, легко зайти слишком далеко. Настолько, что последствия станут необратимыми и их уже невозможно будет исправить.

— Ну вот и всё, — бросаю через плечо, поняв, что догнавший меня Ратнал тихо крадётся сзади. — Никаких проблем, можно не переживать.

— Никаких, значит? — фыркает смешливый голос. Фигура блондина проявляется рядом. — А то, что ты там устроил, к этой категории не относится?

— Ты об этом? — Я складываю губы трубочкой и чмокаю воздух.

— В том числе, — еле сдерживает смех братишка.

— А что мне оставалось? Она едва не подняла на ноги пол-отеля! И мне пришлось применить подобное воздействие, чтобы заставить её замолчать.

— Ну-ну, мне-то не заливай, что выбора у тебя не было, — язвительно комментирует Ратнал.

— А я и не сомневаюсь в том, что ты бы поступил иначе, — возвращаю иронию обратно и продолжаю весьма «сокрушённо»: — Только боюсь, последствия были бы ужасными. Ты же у нас боец, а не дипломат.

В ответ получаю мощный толчок в плечо. Едва успеваю развернуться, следуя инерции направления удара, и делаю подсечку. Впрочем, безуспешно. Безопасник моментально оказывается у меня за спиной, перехватывая руку. Приходится присесть и перебросить неугомонного братца через спину, что, однако, не мешает ему быстро принять вертикальное положение.

— Gentlemen, stop it immediately. What's going on? — доносится издалека. К нам в быстром темпе приближается охрана отеля.

— Sorry. This is training. Don't worry, — немедленно реагирует Ратнал, цепляя на лицо приветственную улыбку и делая шаг навстречу бдительным стражам правопорядка.

Краткий обмен любезностями, и мы получаем возможность продолжить свой путь.

— Ты опять не в форме, — пеняет мне безопасник. — Среагировал медленно, угол подсечки не рассчитал, бросок сделал без поворота. Это никуда не годится!

— Вернёмся на «Треон» и отработаем. — Я безразлично пожимаю плечами.

— Ну нет! — не желает идти на уступки брат. — Расслабляться здесь я тебе не позволю, будешь всё свободное время в режиме постоянной тренировки!

Воплощать свою гениальную суперидею в реальность он начинает прямо с утра, утащив меня сначала в тренажёрный зал, а потом на открытую площадку. Полчаса безумного спарринга и я, вспомнив, что моя работа по укреплению завоёванных вчера позиций отнюдь не завершена, решительно останавливаю тренировку. На пару со своим мучителем перемещаюсь в номер, принимать душ и переодеваться.

— Оh, good! Well done! Das ist fantastisch! — неожиданно слышу одобрительные возгласы невольных зрителей и аплодисменты.

Не понимаю, честно говоря, что такого особенного мы сейчас делали? Обычный тренинг...

На завтрак, к счастью, я успеваю. Разместив на подносе стратегический вариант продуктового запаса, останавливаюсь у нужного мне столика.

Вероника делает вид, что моего появления не замечает, и меня это порядком смешит. Глупенькая какая! Можно подумать, от её поведения что-то изменится! Зато в глазах её родителей светится весьма однозначный интерес.

— Хорошего утра, — здороваюсь, выдерживая максимально нейтральную интонацию. — Позволите составить вам компанию?

— Присоединяйтесь, — сканирует меня серым взглядом черноволосый мужчина, с совершенно седыми висками, хотя выглядит он отнюдь не старым. Лет на сорок, примерно. — Думаю, вам есть что нам сказать, верно? Вероника вчера весьма категорично уклонилась от объяснений. И я надеюсь получить их от вас.

— Благодарю. — Я опускаю поднос на стол, сажусь в плетёное кресло, рядом с моей протеже и вновь сосредотачиваюсь на разговоре: — Могу я узнать, как мне к вам обращаться?

— Гм... — слегка теряется глава семейства. — Сергей Геннадьевич, — наконец озвучивает своё имя и представляет жену: — Ольга Михайловна.

— Очень приятно. С удовольствием введу вас в курс наших планов. — Я чуть склоняю голову в приветствии и кидаю быстрый взгляд на девушку, которая всё ещё притворяется, что увлечена процессом приёма пищи. Участвовать в беседе она, по всей видимости, не желает. Ах так, значит? Ну ладно. Досада, возникшая в ответ на её поведение, мгновенно стирает первоначальную идею сделать объяснение максимально приближенным к правде. И рождает иную.

— Вы должны понять вашу дочь, — максимально мягко говорю и аккуратно цепляю порцию салата на вилку. — Вероника очень обеспокоена тем, как вы воспримите подобное сообщение. Ведь она стала моей невестой.

Взорвись рядом бомба, эффект от произошедшего был бы меньшим.

Сначала все дружно давятся — чаем, кофе, булочкой. Затем две пары глаз впиваются в меня совершенно обалдевшими взглядами, третья испепеляет гневом и возмущением.

Усмехаюсь про себя. Да я и не такое могу, если меня на это провоцировать!

— Невестой? — выдавливает мужчина. — Вы же только вчера познакомились?! — видимо, начал выходить из шокового состояния.

— Именно невестой. — Я с ласковой улыбкой поворачиваюсь к своей наречённой и накрываю её ладонь своей. В ответ получаю обжигающий яростью взгляд синих глаз. Маленькая ручка напрягается, но соскользнуть ей я не позволяю, удерживая в нужном мне положении. Ничего, небольшое силовое воздействие переживёт. Надеюсь, родителям её протест не сильно заметен. — Мне жаль, что насчёт нашей встречи я вынужден был предоставить вам не совсем точную информацию, — продолжаю игру. — Мы уже давно знакомы, а вчера приняли решение изменить статус наших отношений.

— Ага... — Отец девушки надувает щёки и переглядывается со своей спутницей. Та только растерянно пожимает плечами. — Должен сказать, это несколько неожиданное объяснение. — Он сердится, и его пальцы нервно комкают салфетку, в конце концов бросая её на поднос.

— Совершенно с вами согласен, Сергей Геннадьевич. Но я подумал, что будет неправильным вводить вас в заблуждение, — деликатно объясняю и перехожу к десерту, наполняя чаем свою чашку. Заметив, что аналогичный предмет посуды у девушки пуст, предупредительно спрашиваю: — Сокровище моё, тебе налить?

На резкое, отрицательное движение головой мне остаётся только снова мягко улыбнуться. Снаружи. А внутри оскалиться и зарычать. Вот упрямая какая!

Эпитет, которым я наградил свою подопечную, переваривается долго, я даже успеваю доесть пирожное.

— Ладно, — ощутимо теряющийся от моей манеры строить диалог, подводит итог мужчина. — И что теперь планируете делать?

— Не беспокойтесь, — успокаиваю его, очищая апельсин. — Торопиться со свадьбой мы не будем. Я же понимаю, что вам необходимо узнать меня получше, а нам немного привыкнуть к новому видению наших отношений, научиться понимать и принимать друг друга. Характеры у нас обоих весьма сложные.

Ох, кажется, меня понесло! Как бы не заиграться!

— Вероника... — Я протягиваю девушке половинку фрукта. Откажется? Нет, поколебалась секунду, но приняла. Наконец-то!

— Борис, а вы живёте... — чуть прищуриваются стальные глаза родителя, а фраза многозначительно обрывается, показывая мне, что я должен её продолжить. Что я и делаю таинственным голосом.

— Весьма близко от вас, — загадочно приподнимаю брови. — Но давайте не будем обсуждать это здесь. Времени и возможностей у нас теперь будет предостаточно. А сейчас я хотел бы поговорить с моей невестой наедине. Буквально пять минут, — останавливаю намеревающегося прервать меня мужчину. — Я знаю, что у вас через час экскурсия.

Не дожидаясь ответа, подхватываю девушку под локоть и довольно бесцеремонно вывожу из здания. Хорошо хоть она сообразила прилюдной истерики по этому поводу мне не закатить.

Завернув за угол, притормаживаю и вот тут...

— Вы... вы... вы что устроили! — отталкивая удерживающую её руку, моя добыча шипит, рассержено сверкая сапфировыми глазами. Ух! Залюбоваться можно. Щёки горят, ротик возмущённо приоткрыт, грудь, прикрытая тканью голубого сарафана, высоко вздымается от учащённого дыхания. Красота!

— А что тебе не нравится? — делаю вид, будто необычайно сильно удивляюсь её реакции. — Теперь у твоих родителей не будет лишних вопросов по поводу нашего постоянного общения.

— Не будет вопросов? — Вероника резким движением закрывает ладонями лицо, качает головой и, убирая руки, смотрит на меня с совершенно непередаваемым выражением. — Да они мне такое устроят! Вы даже не представляете, что наделали! Только полный кретин мог придумать настолько несуразное объяснение!

— Вероника, — предупреждаю честно, почувствовав, что её гневная отповедь начинает выводить меня из себя. — Ты рискуешь сейчас нарваться на ещё один поцелуй.

Задохнувшись от моей угрозы, она, недоумённо моргнув, пару раз открывает и закрывает рот. В итоге медленно выдыхает и взмахивает обречённо ладонью.

Вот и славно.

— Значит, так, — перехожу к делу, снимая с запястья коммуникатор. Специально одел не свой, чтобы не таскать в карманах. — Вот это, — демонстрирую прибор, в белом исполнении, с широким ремешком, имитирующий весьма симпатичный, женский вариант наручных часов в стиле «техно-скаут», — то, что позволит мне знать где ты находишься, а также фиксировать те изменения, которые могут с тобой произойти в ходе... э-м-м... — чуть было не сказал «проверок», но вовремя притормозил, меняя слова, — нашего общения. Давай руку.

Вместо послушного движения мне навстречу, девушка отшатывается и ударяется спиной о стену. Больно, наверное. Но она, кажется, даже этого не замечает, смотрит на девайс, как кролик на удава. Вот и чего такого ужасного я ей предложил?

— Руку, — понижая голос, холодно приказываю. Надоело, честное слово!

А это сработало. Надо запомнить, раз уж такой эффективный способ.

Закрепляю коммуникатор, отмечая про себя, как сильно приходится затянуть браслет, чтобы тот плотно обхватывал запястье. Теперь остаётся только запустить программы.

Активирую виртуальную панель, пробегаю по ней пальцами и сворачиваю изображение. Всё, сделано.

Реакция на мои манипуляции весьма специфическая, и это понятно — до формирования пространственно-сенсорного управления земные технологии ещё не развились.

Впрочем, расспрашивать моя подопытная не решилась, хотя на какое-то мгновение мне показалось, что готова была начать это делать. Разумеется, я бы вдаваться в подробности не стал и нашёл способ пресечь подобные вопросы, но то, что этого не пришлось делать, всё-таки хорошо.

Вернув совершенно потерянную Веронику под надзор её родителей, я бодрой походкой пересекаю зелёную зону, принадлежащую отелю. Моё продвижение останавливает смешливый голос:

«Притормози. Куда спешишь?»

Впереди, метрах в двадцати, появляется фигура в светлых шортах и футболке, вальяжным, неторопливым шагом перемещающаяся в мою сторону.

— Да, в общем-то, никуда, — отвечаю вслух, дождавшись, когда брат окажется рядом.

— Твой коммуникатор.

Он протягивает мне прибор, который я тут же фиксирую на запястье. Пробегаюсь по показаниям, стараясь понять — нет ли чего-либо необычного. Не зря же мы потратили столько времени на создание привязки и калибровку! Теперь я могу считывать всю информацию, которую получает аналогичный аппарат на руке девушки. Однако пока всё в пределах нормы, не виду ничего необычного.

— Пусто, да? — немедленно интересуется результатом безопасник.

— Мы слишком торопимся. Уверен, чтобы «всколыхнуть» пространство и добиться энергетической эманации, нужно нечто большее, чем простое контактное взаимодействие. К тому же пока не понятно — есть ли конкретная причина, которая может это стимулировать? Так что будем пробовать разные варианты и искать.

— С чего начнёшь? — Ратнал рассеянно следит взглядом за демонстративными прыжками маленькой юркой птички на песчаной дорожке.

— Пару дней потратим на выявление колебаний естественного фона, иначе не с чем будет сравнивать. А там будет видно.

— Значит, теперь предстоит только вечернее общение? — уточняет план на сегодня коварный тип.

Его замыслы я разгадываю сразу — прикидывает небось, какую бы экстремальную тренировочку мне навязать. Если так пойдёт и дальше, я просто сбегу на «Треон», честное слово!

— Ратнал, я не в настроении и мне сейчас не до твоих «игрищ», — предупреждаю на всякий случай.

— А кто сейчас интересуется твоим настроением? — Несносный братец упирает руки в бока и расставляет пошире ноги, мрачно взирая на меня. — Или ты наивно полагаешь, что, когда окажешься в критической ситуации, твой соперник будет спрашивать — желаешь ли ты вступить с ним в борьбу? Пойми, тело не будет действовать автоматически, если ты его к этому не приучишь. И к сожалению, процесс этот весьма долгий. Ко всему прочему — стоит его прекратить и навыки весьма быстро начнут исчезать. Нет, естественно, не пропадут совсем, но качественного результата уже не жди.

Вот так и знал, что не бывает всё так хорошо, как кажется. Я-то надеялся провести на Земле практически отпуск, а получаю полную физическую нагрузку, да ещё и с необходимостью совмещать её с исследованием. Блеск!

— Итак, — решив, что внутреннее сопротивление, это моё личное дело, начинает инструктаж мой потенциальный соперник, — поскольку спарринг уже был, значит, сейчас отработаем защиту в естественных условиях, то есть занимаемся уклонением и маскировкой, а то ты теряешь квалификацию. Твоя задача — три часа отсутствовать в поле моего зрения. Увижу — пристрелю, и отправишься восстанавливаться на Превентир, — в глазах никаких шуток, говорит он совершенно серьёзно. — На первоначальную позицию у тебя две минуты. Время пошло.

— Ратнал! Давай лучше на море сходим, поплаваем. Если хочешь, можем даже с аквалангами, — пытаюсь соблазнить его более приятными перспективами времяпрепровождения.

— Полторы минуты. — Скучающий голос и глаза к небу. А рука, между прочим уже тянется к оружию. Значит, выбора он мне не оставляет. Ну что ж, поиграем!

Прекрасно зная, что от безопасника можно ожидать любого подвоха, ныряю в ближайший реденький кустарник и, стараясь не создавать излишнего шума, перебегаю к более удалённым густым зарослям. Вспоминаю топографию местности и намечаю сложный, зигзагообразный путь. Такой, чтобы хватило на отведённое мне время. Оставаться на одном месте и пытаться маскироваться бесполезно, менять места дислокации будет проще и правильнее.

Некоторое время мне удаётся незаметно перемещаться по выбранному маршруту. Иногда в просветах растительности я вижу светлую фигуру и тут же вношу коррективы в траекторию движения, однако это не сильно помогает — с каждым разом безопасник оказывается ко мне всё ближе. Надеюсь, что стрелять Ратнал всё же не станет. Впрочем, последнее совсем необязательно.

Ох, ещё как необязательно! Зловещий, свистящий звук недвусмысленно оповещает о том, что братик всё-таки решил меня слегка поджарить. Его счастье, что мы ощутимо углубились в дикий природный ландшафт и людей здесь нет.

Зато мне становится предельно ясно, что выглядывать из укрытия — крайне опрометчивый поступок. Остаётся только пригнуться, перекувырнуться и прокатиться по песчаному покрытию в сторону ближайшего валуна. А дальше, совершая короткие, быстрые перебежки, перемещаться туда, где возможностей замаскироваться больше. Мои действия Ратналу не нравятся, и несколько белых вспышек, ударивших вслед, немедленно уведомляют меня об этом. Одна пролетает практически передо мной, с явным опережением, заставляя резко изменить направление движения. А следующая оттесняет к забору, ограждающему территорию.

Не видя иного выхода, я перепрыгиваю через препятствие и понимаю, что выбор мой не самый удачный. Дальше начинается полоса практически открытой местности, только слева постепенно уходит вверх скалистый уступ.

Прячась за выступающими фрагментами, я поднимаюсь по каменному крошеву. Делать это приходится медленно, чтобы булыжники не осыпались и не выдавали моё передвижение. Найдя удобный выступ, принимаю горизонтальное положение и осторожно подползаю к краю. Теперь передо мной открывается прекрасная картина на окружающий пейзаж. Море. Заросли. Тропинка, по которой я поднялся. Разве что фигуры Ратнала не видно. Возникает резонный вопрос — где же засел мой преследователь?

Несколько минут тактических рассуждений и одновременных наблюдений за местностью результатов не приносят. Ветки кустарников не шевелятся, тишину нарушает лишь равномерный шум морских волн под уступом. Тишь и благодать, которые вовсе не означают, что мне можно расслабиться.

Переворачиваюсь на спину, рассматривая крутой склон, уходящий вверх. Подняться по нему не получится — у меня с собой нет никаких приспособлений. Значит, остаётся только один путь. Вниз. А там море. Вот невезуха!

Решиться на какое-либо действие я не успеваю. В ноздри ударяет неприятный запах раскаленного камня, уступ подо мной начинает крошиться. Поток мелких булыжников стекает вниз, увлекая меня за собой.

Совершив поистине великолепный переворот, перекидываю тело через край козырька и повисаю, уцепившись пальцами за выступ. Раскачиваюсь, намереваясь вернуться обратно, но не успеваю. Яркий белый луч скользит по пальцам, разрушая камень под ними и, потеряв опору, я падаю с ощутимой высоты. С размаху влетаю в воду, практически коснувшись ногами дна.

Ругаю себя на чём свет стоит. Ну надо же было так глупо подставиться! Неужели я реально теряю форму, как выразился Ратнал?!

Впрочем, что мне даст самобичевание? Правильно. Ничего. А ну-ка, собраться! Живо!

Вместо того, чтобы подняться вверх, я, занырнув глубже, меняю направление, уплывая под самый обрыв к небольшому заливчику. Туда, где близко подступает растительность. Медленно всплываю под нависающими ветками и осторожно, стараясь не шуметь и не привлечь внимания безопасника, выбираюсь на берег. Поднимаю голову и упираюсь взглядом в яркие, зелёные глаза.

— Тебе повезло, что время закончилось. — Ратнал демонстративно прячет оружие и возмущённо уставляется на меня. — Такое ощущение, будто ты напрочь забыл всё, чему я тебя учил! Я навязал тебе свои правила, а ты только и делал, что следовал им. Где твоё воображение? Где тактика? Где инициатива, наконец! Вот что значит — редкие занятия! Убедился?

— Ладно, согласен... — Я отмахиваюсь и принимаюсь стаскивать с себя мокрую одежду. — Но можно было обойтись без экстремальных воздействий. Что это ты тут устроил?! — Рассматриваю порванные брюки, на которых остался след от попадания бластера. — Мне теперь менять одежду придётся!

— Радуйся, что я поставил режим неорганики, а то и пальцев у тебя бы уже не было и нога была бы не совсем в порядке.... — явно дурачится непробиваемый тип. — А вещи... какие проблемы? — фыркает. — Вернёмся в номер, и переоденешься.

— До номера ещё дойти надо, — бурчу сердито, отжимая и раскладывая одежду на камнях для просушки. — А у меня всё мокрое.

— Не вопрос. Подождём, — покладисто соглашается братик. — А пока разберём твои ошибки, чтобы понял, что именно делал не так. Смотри...

Отломав веточку с ближайшего кустарника и расчистив ногой песчаную площадку от валяющихся булыжников, Ратнал усаживается на удобный камень и принимается быстрыми, короткими штрихами вырисовывать план местности, сопровождая процесс разбора комментариями.

Присаживаюсь рядом, наблюдая за точными движениями и вникая в суть замечаний.

Н-да-а-а... Реально глупо я поступал. Вот только почему я это понимаю сейчас, когда всё позади, а не в тот момент, когда необходимо действовать?!

Насколько было проще раньше, когда моё изначальное тело не нуждалось в столь интенсивной физической нагрузке. Тогда я знал, что только от моего разума зависит то, как развернётся ситуация и каким будет исход. А теперь приходится учитывать и потребности организма, и его непонятную физиологию. Сколько лет уже прошло, а я всё никак не могу к этому привыкнуть окончательно!

— Вот как-то так. Надеюсь, в следующий раз ты всё это учтёшь... — Мой «учитель»потягивается, распрямляя спину и разминая затекшие мышцы.

Поднимаемся, отряхивая налипший на кожу песок. Сами не заметили, как в азарте обсуждения переместились на землю. Я облачаюсь в мятую, но сухую одежду, а дальше...

А дальше путь до отеля превращается для меня в преодоление полосы препятствий. Иным термином экстремальный маршрут, выбранный Ратналом, назвать трудно. А ведь мне казалось, что на сегодня он должен был бы и успокоиться. Но нет. Настырный и упёртый у меня братик. Впрочем, за это я его и ценю.

Правда, после обеда получаю некоторое «послабление». Дав мне время связаться с «Треоном» и убедиться, что ничего криминального за время нашего отсутствия не произошло, Ратнал милостиво соглашается на тренировку в воде.

Плавать я люблю. Это едва ли не единственное занятие, которое стало для меня приятным открытием в новой оболочке. Впрочем, я заметил, что большинство людей так же с удовольствием используют подобный вариант времяпровождения. Вероника, по крайней мере, как заселилась с родителями в отель, так и проводит большую часть времени либо в бассейнах, либо в море. Держится на воде вполне уверенно, если её не «топить» конечно. Хмыкаю, вспоминая, как «удачно» я оказался на её пути к поверхности. А ведь едва не промахнулся, не рассчитав скорости подъема, но всё-таки сымитировать столкновение получилось. Испугалась она знатно. Жаль, что в этот момент на ней ещё не было коммуникатора, интересно было бы посмотреть на показатели.

От мыслей о весьма своеобразных реакциях девушки на моё присутствие рядом возникает непонятное лёгкое возбуждение. Прислушиваюсь к себе, стараясь разобраться. Азарт вперемешку с холодным расчётом. Интересно... Я уже с нетерпением дожидаюсь вечера, вернее, того момента, когда закончится ужин. Даром, что никаких особенных воздействий на сегодня не запланировал.

— Добрый вечер, Вероника, — радушно приветствую, словно ненароком «столкнувшись» с моей подопечной на выходе из ресторана. Синие глаза, встретившись с моими, на мгновение расширяются и тут же опускаются вниз, к рукам, которые нервно сжимают небольшую сумочку. Испугалась, что ли?

— Сергей Геннадьевич, Ольга Михайловна... — Я перевожу взгляд на неизменный эскорт. Необычно. Вроде она не ребёнок, вполне взрослая девушка, должна быть самостоятельной. Почему её так усиленно опекают? Насколько мне известно (а сведений я, то есть Ратнал, конечно, собрал для этого утверждения достаточно), к военным, а значит, и авторитарным структурам, её родители не относятся. Он — частный предприниматель по ремонту помещений, она — архитектор-дизайнер, интерьеры квартир планирует в той же фирме. Откуда тогда такой маниакальный контроль?

— Добрый вечер, Борис, — возвращает к реальности низкий голос. — Поздновато вы собрались ужинать.

— О! Неужели вы уже уходите? — Я немедленно принимаю расстроенный вид. — Так надеялся побыть с вами. Может... — растерянно замолкаю, словно задумываюсь на мгновение, — может, вы позволите Веронике остаться со мной?

— Оставайтесь, чего уж, — сердито разрешает мужчина и недовольно кривит лицо.

Подобную реакцию я могу понять. Наверняка ему хотелось устроить мне «допрос с пристрастием», а вот теперь настаивать на подобной «задушевной» беседе обо мне, таком загадочном, некрасиво.

С чувством удовлетворения от правильно разыгранной партии, вежливо киваю и, захватив в плен маленькую ладонь, увожу свою подопечную к свободному столику.

— Подождёшь минуту? — усаживаю девушку на стул и на всякий случай интересуюсь: — Ты, наверное, сыта, но может тебе чего-нибудь принести? Мороженое? Сок?

Молчаливое отрицательное движение головой и взгляд в окно. Грустная она какая-то. Неужели что-то случилось?

«Ратнал», — зову блондина и, переместившись к стойке с продуктами, автоматически накладываю на тарелку свой будущий ужин.

«Слушаю», — немедленно откликается брат.

«Твои парни, которые сегодня вели наблюдение, ничего не заметили? Происшествий не было?» — решаю выяснить, а то мало ли что?

«Минуту... — ошарашенно транслирует безопасник и затихает, связываясь с патрулём. — Ничего подозрительного не замечено», — выдаёт наконец, получив ответ.

Ну и в чём проблема?

Ещё раз приглядываюсь к сидящей за столом фигурке. Утренний голубой сарафан она сменила на лёгкие белые брюки и такого же цвета блузку. Вещи чистые, выглаженные. Волосы аккуратно заплетены и закручены на затылке. Значит, никуда не торопилась и не нервничала. Чисто внешне с ней всё в порядке. В чём тогда проблема?

Размещаюсь напротив и приступаю к вечерней трапезе.

— Ты расстроена или плохо себя чувствуешь? — высказываю наиболее правдоподобные предположения.

Ловлю быстрый, ускользающий взгляд и повторное отрицание.

— Не лги, я же вижу! — не сдаюсь, потому как в глазах замечаю что-то необычное. Понять бы ещё что!

— Голова болит, — признаётся она наконец.

— Давно? — Я бросаю незаметный взгляд на свой коммуникатор.

Прибор услужливо демонстрирует зарегистрированные показатели, но ничего криминального в них я не вижу. Физиологические параметры в норме. Все модули считываются без нарушений. Апейронные возмущения отсутствуют. Ну немного диапазоны вторичных частот смещены в сторону увеличения. Так они такими весь день остаются.

— С-с-с... — шипит Вероника и слегка трёт виски, прикрывая глаза. — С утра.

— Таблетки? — подсказываю.

— Да пила уже. — Она обречённо взмахивает ладонью. — Не помогло.

— Это, скорее всего, с непривычки, — решаю, что можно попробовать её просто успокоить. Часто такие боли могут являться следствием нервного переутомления, без иных причин. Чего-чего, а стресса ей сегодня, да и вчера хватило. Я же сам постарался. Так что буду исправлять. — Здесь жарко, душно, а вы приехали только дня два назад, верно? — продолжаю мягко, убеждаясь в её внимании. — У тебя ещё акклиматизация проходит, вот организм так и реагирует. Сейчас вечер, прохладнее, мы сходим к морю, расслабишься, и всё пройдёт.

Реакция на последние слова оказывается не совсем такой, какой я ждал. Вместо того, чтобы успокоиться, Вероника нервно вздрагивает и с непонятным страхом в глазах отодвигается, вжимаясь глубже в кресло. Я же, наоборот, склоняюсь к ней, облокачиваясь обеими руками на стол и подпирая голову.

— Что не так?

— Мне нельзя уходить так далеко, — слышу тихий голос. — Отец не разрешает.

— Абсолютно с ним согласен. Одной, гулять, вечером, на пляже, в чужой стране... — перечисляю, качая головой и возвращаясь к еде. — Я бы тоже такое запретил. Но ведь ты будешь со мной, значит, можно.

Смотрю, Вероника задумывается, губу чуть прикусывает, чтобы не возражать, наверное. Ну и отлично.

Допиваю сок и отодвигаю кресло.

— Идём, — приказываю и протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться.

На выходе из зала вижу блондинистого наблюдателя, в ленивой позе подпирающего стену. Руки в карманах, нога за ногу, физиономия пофигистская. М-да... Умеет Ратнал создать иллюзию безобидного хлыща. И не завидую тем, кто решит его задеть. Или меня.

Некоторое время мы молча идём по асфальтированной дорожке ведущей к побережью. Рука девушки невесомо лежит на сгибе моего локтя, я её почти не чувствую. По всей вероятности, Вероника старается вести себя как можно незаметнее. Необычный элемент поведения, который мне не совсем понятен. Невольно вспоминаются мои многочисленные земные контакты с прекрасной половиной человечества. Вот что-что, а стремление привлечь к себе моё внимание с их стороны всегда было максимальным. А тут либо чёткие попытки сбежать, либо держаться неприметно, раз уж первое не получается. Любопытный психотип.

— Вероника, а почему родители так тщательно контролируют твои перемещения, — не удерживаюсь от вопроса, который не даёт покоя.

С минуту девушка молчит. Надеюсь, не собирается меня обманывать?

— Когда я была ещё маленькая, — наконец нерешительно отвечает, — ну как маленькая... мне лет десять уже было... ушла из школы не дождавшись мамы. Решила, что и сама могу дойти домой, что я уже взрослая и не нужно меня встречать. Дошла. Только квартира оказалась закрыта, ключей у меня не было. Пришлось спуститься обратно на улицу. А там меня схватил какой-то мужчина... Затащил в подвал. Было очень страшно, я пыталась кричать, брыкалась... Рот он мне зажимал ладонью, а сил, оторвать его руки у меня не хватало... — Она некоторое время молчит, прежде чем продолжить: — Плохо помню, что происходило дальше, просто в один прекрасный момент поняла, что меня никто не держит, а люди в форме уводят кого-то. Там было темно, я даже не разглядела толком.

— Он тебя изнасиловал? — Я заглядываю её в лицо и именно благодаря этому замечаю, как лёгкий румянец покрывает щёки девушки.

— Н-н-нет, — всё же отвечает, — не успел. Но с этого момента мне запретили ходить одной. Только когда поступила в универ, вроде как стали поспокойнее к моим отлучкам относиться. Иногда, — добавляет и снова замолкает. Впрочем, и так всё ясно.

— А ты не боишься?

— Чего? — удивлённо взглядывают на меня синие глаза.

— Гулять одной, — поясняю.

— Не боюсь, — пожимает плечами. — Я же не маленькая девочка и могу за себя постоять. А тогда испугалась до чёртиков.

Едва удерживаюсь от смеха. Её наивность меня поражает. Она может за себя постоять! Да она не смогла даже от меня убежать, хотя я не особо и старался. Так, чуть придавил. А её пощёчина в симуляторе — вообще ни о чём. Просто неожиданно, и всё. Если бы я хотел сломать её физически, меня бы это не остановило.

Кстати! А это интересный вариант. Её рассказ наталкивает меня на идею ещё одного способа воздействия, который может спровоцировать всплеск эманации. Нужно будет попробовать. Но не сейчас.

Замечаю, что мы уже выходим за огороженную территорию, где дорога исчезает под слоем песка.

— Обувь снимай, — советую, стягивая с себя кроссовки.

Чуть помедлив, Вероника поступает аналогично со своими босоножками. Теперь мы идём по остывающей, сыпучей поверхности. Песок здесь мелкий, камней нет, да и в целом пляж ухоженный. Где-то впереди шумно накатывает на берег прибой. Границы воды и суши почти не видно, за это время стемнело окончательно, а из освещения только пара фонарей у ворот. Да и те, едва светят.

— А мы куда? — с беспокойством в голосе интересуется девушка.

Ну вот, а говорила, что не боится!

— Как куда? — добавляю голосу удивлённых интонаций. — Лечить твою голову. Или уже прошла?

Снова молчание. Тяжёлый вздох. Видимо, не может решить — солгать или сказать правду.

— Не прошла, — шепчет едва слышно.

Честно. Но глупо. Сказала бы, что всё в порядке и не было бы смысла в продолжении прогулки, вернулась в номер. Ведь ей этого хочется?

— Подожди здесь, — останавливаю её и направляюсь к темнеющему впереди контуру склада для хранения пляжной утвари и приспособлений для активного отдыха. Дверь, как и обещал мне братик, не заперта, так что я легко изымаю из помещения пару шезлонгов.

«Пакет не забудь», — подсказывает мне невидимый голос.

«Помню, — отрезаю, — сгинь!»

Доносится лёгкий смешок, но говорить со мной Ратнал перестаёт.

Отношу добытое к замершей в неподвижности спутнице.

— Ложись, — раскладываю деревянную конструкцию, прочно устанавливая её на песке.

— Будет холодно. — Девушка зябко передёргивает плечами.

Действительно, ветер с моря, хоть и не пронизывающе-холодный, но уже и не такой тёплый, как днём.

— Не замёрзнешь, — хмыкаю и повторяю. — Ложись!

Перестав искать отговорки, Вероника выполняет приказ, а я вытряхиваю из пакета плед и её укрываю.

— Так будет нормально?

Можно было бы и не спрашивать, но уж больно забавна реакция.

— Да, спасибо, — она совсем теряется.

— Вот и замечательно.

Я устанавливаю свой шезлонг и вытягиваюсь горизонтально.

Кайф! Наконец-то можно расслабиться, избавившись от излишней настойчивости брата, непрекращающегося потока дел, необходимости всё время что-то решать. Просто забыть на некоторое время обо всём, растворяясь в звёздном пространстве над головой.

Как всё-таки непостижимо складывается жизненный путь... Вот они — созвездия, которые, за столько циклов, проведённых на корабле, мне пришлось изучить досконально. Но разве я, соглашаясь принять командование «Треоном», мог предположить, что когда-нибудь буду любоваться ими в совершенно другом ракурсе? И в совершенно невероятной обстановке. Разве, меняя оболочку, мог представить, что принесёт мне такая замена и какие глобальные изменения меня ожидают? И то, насколько глубокой будет адаптация к жизни на этой удивительной планете... Планете с такими необычными обитателями.

— Борис, — вдруг слышу тихий голос. Глаза уже полностью адаптировались к сумраку, поэтому даже в темноте вижу, что девушка приподнялась на локте. — Почему вы так непонятно говорите?

«Басан! С ума сошёл? — одновременно с её вопросом, раздаётся недовольное восклицание безопасника. — Вслух, да ещё и на вайли! Ты чего это перестал себя контролировать?»

Вот и расслабился. Да-а-а...

«Отстань!» — это бессовестно подслушивающему типу.

— Что, совсем непонятно? — это девушке.

— Совсем. — Она уверенно кивает, продолжая сверлить меня взглядом. — Вы так же говорили, тогда... когда... там... — запинается и останавливается.

— Бывает, — делаю вид, что подобное в порядке вещей.

— А что это за язык? — продолжается «допрос». — Я такого никогда не слышала.

— Не уверен, что тебе нужно знать, — отрезаю. — Поверь, это в твоих интересах. И на будущее, прошу, воздержись от вопросов, ладно?

— Моим родителям вы тоже самое скажете? — в голосе почему-то слышатся нотки обиды.

— Зачем же? — парирую спокойно. — Что-нибудь правдоподобное.

— Значит, будете врать? — констатирует Вероника.

— Фу, зачем так грубо. Не совсем правду, — поправляю её.

— Хм... — Она возвращается в горизонтальное положение. — А зачем вы сказали, что я ваша... невеста. Сами же говорили «деловое присутствие», а теперь...

— А я от своих слов и не отказываюсь. Просто мне показалось, что такой вариант оправдания будет более удобным. И, после того, что ты мне рассказала, понимаю, насколько оказался прав. Так всем будет спокойнее.

— Но не мне.

— Глупости, — отрезаю категорично. — Не придумывай ничего лишнего. Сколько раз тебе повторять, что мне нужны только некоторые данные с твоего... прибора, — едва успеваю сообразить и переименовать коммуникатор.

— И долго мне это носить? — прямо кожей чувствую, как девушка пытается расстегнуть псевдозастёжку. — Я его не могу даже сместить, — словно жалуется.

— Не знаю как долго, — признаюсь честно. — Всё будет зависеть от того результата, который получу. А снять его у тебя не получится. Ты пароля не знаешь.

Минут пять мы лежим молча, прислушиваясь к ритмичному шуму прибоя. Моё внимание, по крайней мере, сконцентрировалось именно на этом звуке. А вот на чём сосредоточена Вероника, понять сложно. Кстати, а с её головной болью действительно нужно что-то делать, мне подопытная нужна в нормальном состоянии.

Активирую коммуникатор, перенастраивая с приёма на трансляцию. Хорошо, что функций в нём больше, чем у простого прибора связи. Выбираю режим «лечения» и запускаю процесс. Это, конечно, не панацея, но небольшая стимуляция обменных процессов в организме должна сказаться положительно.

Проходит несколько минут, и девушка садится, растирая пальцами виски.

— Легче? — выясняю, подействовало ли.

Удивлённое «да» в ответ и вопрос:

— Это вы сделали?

— Не совсем. — Я выключаю программу, блокируя трансляцию и переводя коммуникатор в обычный режим.

— Борис, а... — Вероника с интересом смотрит на угасающий в темноте виртуальный пульт.

— Стоп! — резко её останавливаю. — Я же просил — ко мне никаких вопросов! К тому же это мне нужно у тебя кое-что выяснить.

— Что именно?

— Во-первых, скажи мне, чего ты не любишь?

— Э-м-м... — теряется даже. — В каком смысле?

— В любом, — поясняю. — Про напитки я уже знаю. А вот еда, вещи, люди, животные, книги... Всё, что тебе неприятно или чего ты боишься.

— Это для эксперимента, да? — спрашивает с явным подозрением.

— Возможно, — смеюсь тихо.

— Ну... насекомых не могу брать в руки, — начинает перечислять девушка, — лук не выношу ни в каком виде, не нравится дождь и когда холодно, не воспринимаю абстрактные образы, стараюсь не касаться экономики и политики, не понимаю я, как можно так беззастенчиво обманывать людей... не знаю, — смущается, — что ещё вы хотите услышать?

— Думаю, этого будет достаточно, — одобряю её разговорчивость и удовлетворённо киваю. Действительно, этой информации хватит. Мне ведь всего лишь нужно знать, каких вопросов касаться не стоит. — Хотя... — вспоминаю, что упустил ещё один аспект, — у тебя же нет парня? Верно?

— Сейчас нет, — подтверждает спокойно.

— Почему расстались? — Я опускаю руку к земле, захватывая в ладонь мелкий песок и пропуская его между пальцами. Интересное ощущение.

— Объяснение, что мы не сошлись характерами, вас устроит? — спрашивает Вероника с надеждой в голосе.

— Нет, конечно, — едва сдерживаю смех, понимая, как сильно она мечтает избавиться от моих расспросов. — Это слишком... абстрактно!

Несколько минут она молчит и меня это начинает раздражать. Что такого страшного я спросил?

— Вероника? — подталкиваю на продолжение

— Не могу, — вдруг доносится до меня приглушённый всхлип. — Не надо...

В полном недоумении рассматриваю уткнувшуюся в собственные коленки плачущую фигурку. Надо же, она даже на детские неприятные воспоминания не так нервно отреагировала. Что же было не так?

Перемещаюсь, присаживаясь рядом, и провожу рукой по волосам.

— Хорошо, не буду, — успокаиваю её. — Только больше не плачь.

Глубоко вздохнув, Вероника вытирает ладонями лицо и чуть отодвигается, с опаской взглянув на мою руку.

Делаю вид, что не замечаю неприязни в её глазах, и поднимаюсь прихватывая обувь

— Ну вот и хорошо. На сегодня достаточно.

Потянув её за руку, помогаю встать и увожу обратно к отелю.

«А убирать всё мне, да?» — слышу недовольное бурчание.

«Естественно, — его протест ничуть меня не смущает. — Сделаешь и присоединишься».

Догоняет нас брат на удивление быстро. Не удивлюсь, если он просто-напросто переложил обязанность навести порядок на кого-нибудь из своей группы.

— Завтра опять на пляж? — интересуется безопасник, останавливаясь рядом со мной и провожая взглядом уходящую по коридору маленькую фигурку. — Или мне что иное изобретать? Слушай, — не дождавшись ответа, он вцепляется мёртвой хваткой в моё предплечье. — Может, на день оставишь девчонку в покое? А то смотри, среагирует как-нибудь неправильно и всё наблюдение полетит к амиотам. Я же вижу, как она дёргается всё время.

— Да? — задумываюсь, вспоминая её реакцию. — А мне казалось, не так уж и заметно... Впрочем, наверное, ты прав, так будет лучше. Но послезавтра начинаем. Значит, у нас как раз есть время ещё раз всё продумать, чтобы не наделать ошибок.

— Э-эх, — натужно выдыхает брат. — Какое-то у меня нехорошее предчувствие, что без них не обойдётся.

 

ГЛАВА 3

Чёрт из коробочки

Вероника

Трудно предугадать действия другого человека, если не понимаешь его мотивов. И становится верным то, что неожиданное случается чаще ожидаемого.

Первое, что вижу утром, открыв глаза, — огромный букет цветов на тумбочке у кровати и недовольный, буравящий взгляд отца, сидящего в кресле у окна. Из ванны слышен шум работающего фена, значит, мама решила сегодня навести красоту по полной программе.

— От кого? — интересуюсь, рассматривая розовые, похожие на махровые колокольчики цветочки.

— А есть варианты? — бурчит родитель.

Ну да, можно было и не спрашивать.

В центре благоухающей композиции замечаю вложенную карточку. О чём это Борис соизволил мне написать? Довёл меня вчера своими вопросами до слёз, растревожил то, что в принципе я уже стала забывать, может, решил извиниться?

«Доброе утро, моё сокровище. Прости мне нужно срочно уехать, вернусь только завтра, к вечеру. Надеюсь, ты составишь мне компанию за ужином. Безумно буду скучать. Твой Борис».

Слов нет. И ежу понятно, что две трети всего написанного — не для меня, а для моих родителей, которые решат её прочитать, но всё равно...

Сокровище. Странный эпитет какой-то он выбрал. И ведь уже второй раз так меня называет. Не мог на чём-нибудь более простом и привычном остановиться? Золотко, рыбка, киска, солнышко... О, нет, только не последнее! «Солнышек» в моей жизни было более чем достаточно, хватит надолго.

— Что пишет? — отец откладывает журнал в сторону.

Вместо ответа вылезаю из-под простыни и, отдав записку, ухожу приводить себя в порядок.

Удружил мне Борис, когда выдал при родителях такое заявление! Невеста! Как он до этого додумался? И объяснить ведь не могу, потому что сама толком ничего не понимаю и не знаю. Кто он такой? Откуда свалился на мою голову? Что за призрачные штучки использует?

Смотрю на запястье. Вот казалось бы — часы и часы. Ан нет. Видела я, во что они превращаются... И тогда, когда я с Борисом первый раз общалась, всё вокруг тоже исчезало как мираж, не зря же мне казалось галлюцинацией. Вот только теперь сомневаться в реальности происходящего и происходившего не приходится.

А самое обидное, что и не расскажешь никому. Не поверят. Ко всему прочему, могут и в определённое заведение для страдающих подобными фантазиями поместить.

Хорошо ещё, что родители у меня понимающие. Да, чрезмерно заботливые и опекающие, но вот лишних вопросов не задают, предпочитая ждать, пока я расскажу сама. По крайней мере, давить морально нужным не считают. И это хорошо. Хотя я прекрасно вижу, как отца вся эта ситуация напрягает. Но держится, не срывается.

Ох, быстрей бы Борис что-нибудь им уже наговорил и все успокоились! Так ведь нет, этот скользкий тип, по-моему, весьма намеренно уклоняется от разговора!

— Доча, не копайся, ладно? — поторапливает мои неспешные сборы мама. — А то на авто-обус о-опо-озда-аем...

Она тщательно размазывает на губах помаду, а я выплёвываю пасту и прополаскиваю рот.

— Гр-р-р... Я-а... тьфу... краситься не буду. Жарко, всё потечёт.

— Ну, тебе виднее. А что, с Борисом ты сегодня не встречаешься?

Родительница складывает косметику в сумочку, наблюдая через зеркало, как я расчёсываю волосы, решая — заплести косу или сделать хвост? Наверное, первое. И убрать наверх, чтобы не мешались.

— Нет, он уехал. Так что только завтра.

— Симпатичный мальчик. А сколько ему лет?

— Мама! — возмущаюсь я. — Этот «мальчик» всё расскажет вам сам!

— Ладно-ладно, — стратегически отступает домашний следователь, — сам, значит, сам. Я же не настаиваю. Просто интересуюсь.

Чувствую себя совсем глупо. Стыдно даже. Обычно я не настолько скрытная и многое рассказывала, а тут... Застёгиваю сарафан и, следом за мамой, выползаю в комнату.

— Так... — Единственный мужчина в семье окидывает нас оценивающим взглядом. — Раз все собрались, бегом на завтрак.

«Бегом» практически оправдывает своё значение. Едва успеваем забросить в желудки жалкую часть продуктов, а гид уже торопит нашу группу на выход. И самое обидное, что весь день вот в такой суматохе. Длинная какая-то экскурсия нам попалась. До обеда — три местных достопримечательности. После обеда — экзотический рынок. Возвращаемся прямиком к ужину и едва доползаем до номера.

Просто счастье, что Борис слинял в неизвестном направлении и не нужно с ним встречаться!

Просто безобразие какое-то! Этот наглый тип ухитрился мне присниться! Наверное, решил таким способом скомпенсировать отсутствие вечерней встречи. И самое удивительное, что меня его присутствие не напрягало нисколько. Обсуждали мы что-то, смеялись даже. Вот так.

В противовес вчерашнему, день прошёл в полном расслабленном безделье. Погода наконец-то решила побаловать нас более комфортными температурами, на небе даже появились кучевые облачка, услужливо закрывающие солнце, когда оно начинало припекать сверх меры.

Валяясь на лежаке, я лениво перелистываю страницы книги, которую давно хотела прочитать и даже специально взяла с собой в поездку. Однако ловлю себя на том, что совершенно не вникаю в суть написанного. А всё почему? Да потому что вспоминаю ночной отдых на пляже. Вот кто Бориса надоумил меня укрыть, а? Я же чуть дар речи не потеряла от такой заботы. Особенно в контрасте с его предшествующей моделью поведения.

Необычный он. То жёсткий, то мягкий. Иногда пугающий, иногда притягивающий. И дело даже не в том, что красивый, — я уже перестала обращать на это внимание, — привлекает он чем-то другим... Разобраться бы!

Отправив родителей на ужин, усаживаюсь на скамейке недалеко от входа, терпеливо дожидаясь своего «жениха». Который, между прочим, появляться не спешит, даром что полчаса с назначенного времени прошло. Нет, я понимаю, когда девушки опаздывают, но вот если это делают мужчины... Неприятно.

Решив потерпеть ещё немного, принимаюсь рассматривать отдыхающих, занявших пару скамеечек напротив. Весёлая компания из пяти девушек и их кавалеров ведёт себя крайне шумно. Активно дискутирует, смеётся, но не уходит, явно кого-то ожидая.

Вот казалось бы, какое мне до них дело? Других людей в зоне видимости хватает. Только взгляд снова и снова возвращается к этой группе, цепляясь за одного из мужчин. Никак не могу рассмотреть его толком, он словно прячется за другими. Всё, что успеваю заметить, — светлые волосы.

Моё пристальное внимание не остаётся незамеченным и девушки начинают бросать весьма выразительные взгляды в мою сторону. Заставляю себя прекратить процесс изучения. И чего я к людям привязалась?

Смотрю на часы. Да я тут уже целый час прохлаждаюсь! А кушать, между прочим, хочется. Очень.

Ну что ж, я ждала достаточно. Дальше — не мои проблемы.

Решительно поднимаюсь, но успеваю только пару шагов сделать, как упираюсь в широкую грудную клетку оказавшегося передо мной мужчины.

— Да-а-а, — тянет низкий голос с заметными смешливыми нотками, — терпения тебе не занимать!

— Что? — не понимаю его высказывания.

— А то! — фыркает Борис, подхватывая меня под руку и увлекая в здание. — Почему раньше не ушла? Тебе же надоело меня ждать! Сидела больше часа. С ума сойти!

— А вы откуда знаете? — послушно опускаюсь в кресло, потому как сильная рука уверенно направляет меня именно туда.

— Видел, — коротко поясняет Борис.

— Следили?! — вскакиваю обратно, но ладонь снова придавливает меня, заставляя опуститься.

— Естественно. — Он наклоняется к самому виску и тёплое дыхание касается кожи, вызвав непонятную дрожь. — Я, кажется, об этом тебя предупреждал.

Провожаю взглядом мужчину, который неторопливой походкой направляется к сервировочному столу. На лице ни тени раскаяния или сожаления.

Понятно. Начались «эксперименты». А я-то расслабилась! Нравится, привлекает... Тьфу!

— Я забыл спросить, что ты хочешь на ужин... — На столе появляется поднос, а передо мной личность, которую я начинаю тихо ненавидеть. — Но, надеюсь, моему выбору ты доверяешь?

Теперь уже вряд ли.

Быстрым взглядом окидываю предлагаемый набор блюд. Однако ничего подозрительного не замечаю, всё в пределах разумного. Самое главное, что в салате лука нет.

— Спасибо, — сухо благодарю, перемещаю одну из тарелок ближе к себе, а еду на ней в мой, порядком опустевший, желудок.

Есть мне Борис не мешает. Тоже сосредотачивается на процессе, даже не разговаривает. Разве что иногда ловлю короткие, внимательные взгляды. И только когда перехожу к чаю, соизволяет поинтересоваться.

— Так всё же, почему ты так долго ждала? — задав вопрос, он откидывается на спинку кресла, сжимая в пальцах тонкий фарфор.

— Потому что привыкла выполнять свои обещания. — холодно отвечаю. На субъекта, наблюдающего за моими действиями, даже не смотрю, неторопливо размешивая сахар.

— И что? — продолжаются расспросы. — Неужели не злилась, мысленно на меня не ругалась и не возмущалась в душе?

— А смысл? — Всё же не выдерживаю и заглядываю в его расширяющиеся от моего заявления карие глаза. — Если вы не пришли вовремя, значит, на то есть причины.

— Но узнав, что я за тобой наблюдал, ты, тем не менее, рассердилась. Ведь так? — Борис ставит чашку на блюдце и придвигается ближе.

— Просто не ожидала, что вы будете меня так подставлять. — Я увеличиваю дистанцию, отклоняясь.

Минуту мужчина молчит, чем я и пользуюсь, чтобы насладиться вкуснейшим пирожным. Вот где он его откопал? Сколько уже тут питаюсь, но такого в ассортименте не видела.

— Понравилось? — По лицу проскальзывает лёгкая улыбка.

— Очень, — совершенно правдиво откликаюсь и едва не давлюсь последним кусочком, потому что, едва получив от меня признание, Борис тут же смотрит на чёрный браслет, обхватывающий его запястье.

Опять?! Да такими темпами я какую-нибудь устойчивую фобию заработаю! Ага. Буду бояться любого действия этого экспериментатора.

— Ну что ж, идём. — Он привычно вздёргивает меня за руку и тянет на выход.

— Куда? — считаю необходимым выяснить его дальнейшие планы.

— Развлекаться, — коротко бросает, даже не притормозив.

— А если я не хочу? — спрашиваю широкую спину, потому как рядом идти не получается.

— Да? — Борис останавливается и разворачивается, но так резко, что снова влепляюсь в его грудь.

От неожиданности едва не падаю, почувствовав руки, схватившие меня и удержавшие от необдуманного поступка.

— А чего же тогда ты хочешь? — Он продолжает фиксировать меня лицом к себе.

— Честно? — Я мягко стараюсь убрать цепкие пальцы с моих плеч. — Чтобы эти ваши «наблюдения» закончились!

— Не получится, — почему-то тяжело вздыхает, выпуская меня на свободу мужчина. — Пока не выясню...

Последняя фраза настолько тихая, что я её едва слышу. И тут же принимаю боевую стойку. Жаль, узнать, что же конкретно он собирается выяснять, снова не успеваю.

— Борис! Наконец-то появился! — тонкие женские ручки с розовым маникюром, появившиеся из-за его спины, оплетают торс, ласково пробежав до шеи. — Ты про меня забыл?

Секунда, и в поле зрения появляется весьма симпатичная, знойная брюнетка из той самой компании, которую я не так давно удостоилась чести созерцать. Взгляд влюблённый, поза откровенная, грудь, хоть и не внушительного размера, но строго вперёд, юбка такая, что додумывать уже ничего не надо.

Ну а чего я ещё ждала? Поразительно, как до этого момента на него никто ещё не «повесился»!

— Рита, я занят! — Мужчина, игнорируя извивающуюся вокруг девицу, продолжает всматриваться в моё лицо.

А я? Делаю вид, что всё в порядке вещей и удивляться тут нечему.

— С ней, да? — не успокаивается дамочка, демонстрируя своё недовольство тем, что дёргает застывшего от изумления типа за руку. — Я чем хуже?

— Роман! — возмущение в голосе, и Борис оглядывается, словно желая найти кого-то.

И ведь обнаруживает! Опознаю того самого блондина, которого никак не могла рассмотреть. Зато теперь возможность для этого просто замечательная. И, пока он оттаскивает от нас упирающуюся стервочку, составляю для себя приличный фоторобот. Вот только сличение меня не радует, потому как передо мной тот самый блондин, которого я вместе с Борисом видела, когда они нас расспрашивали про аварию. Н-да-а-а, дела-а-а... Зато теперь я знаю, как его зовут!

— Идём. — Убедившись в том, что путь расчищен, протягивает ко мне руку Борис.

— Не хочу я никуда идти! — Едва успеваю увернуться от загребущих пальцев. — Уже поздно, меня родители ждут!

— Значит, так, да? — Он скрещивает руки на груди, наблюдая за моими попытками пройти мимо него. А поскольку стоим мы практически у стены, а позади нас вся честная компания, то шансов проскочить у меня, естественно, нет.

— Вам что-то не нравится? — начинаю всерьёз сомневаться в наличии возможностей его переубедить, и от этого в душе рождается паника. А она у меня всегда компенсируется раздражением. — То, что я не хочу никаких «развлечений»? Или вы решили добиваться своего любыми средствами? Тогда вам придётся тащить меня силой, потому что никуда я не пойду!

Сердито плюхаюсь на скамейку и зажмуриваюсь.

Всё, высказалась, стресс сняла.

— Не собираюсь я тебя никуда тащить. — Борис приземляется рядом. Чувствую ладонь, которая гладит меня по волосам. — Успокойся.

Вздрагиваю от неожиданности, однако от движения в сторону удерживаюсь.

Снова он это делает! Который раз уже. Чего добивается?

Осторожно открываю глаза, покосившись на нервирующую часть тела сидящего рядом субъекта. Намёк он понимает правильно и руку убирает.

— Надеюсь, против того, чтобы вернуться в номер, у тебя возражений нет? — улыбается эта зараза.

А какие могут быть возражения? Я только и мечтаю, как бы оказаться от него подальше, потому что подобных опытов не ждала. Психолог! Вопрос только в том, что же конкретно он пытается диагностировать?

На завтрак мы спускаемся одними из первых. Отец почему-то разбудил нас с мамой ни свет ни заря и заставил быстро собраться. Объяснять ничего не стал, только загадочно усмехнулся. Значит, есть какие-то планы.

Но жутко странные планы! Торопил, торопил, а теперь ест, наверное, уже минут сорок. Медленно, неторопливо, и нам всё время предлагает взять что-нибудь ещё. Не понимаю!

А вот теперь — понимаю! Подошедший Борис едва только заикается о том, чтобы я составила ему компанию, как отец, мотивируя тем, что завтрак мы ещё не закончили, предлагает ему присоединиться к нам. Хитро!

Видимо, родителю надоела игра в кошки-мышки и он перешёл в наступление. К тому же настолько эффективное, что мужчине ничего не остаётся, кроме как послушно сеть за наш столик и... И начинаются расспросы.

Ловлю недоумевающий взгляд карих глаз и выразительно пожимаю плечами. Я ведь предупреждала!

Оказавшись в безвыходном положении, Борис начинает отвечать. С интересом прислушиваюсь к тому, что именно этот загадочный тип решил сказать моим родителям, и главное, пытаюсь понять, что из этого правда, а что выдумка. Он, кстати, ведёт себя вполне естественно и непринуждённо, говорит коротко и по существу. Ни жесты, ни интонация, ни взгляд не дают повода усомниться в его честности. Ну надо же — так играть! Любой актёр бы обзавидовался.

Вопрос о его родителях был нивелирован ответом, что их давно уже нет, так что мои предки тут же тактично перестали развивать неприятную тему. Предмет моего патологического интереса — профессия, в его версии оказалась вполне нормальной. Не совсем обычной, конечно, но ничего из ряда вон. Капитан. Исследовательского судна. Плавает в экспедициях, а сейчас в отпуске.

Ха-ха-ха. Правды он не сказал. Насчёт своих родителей, не знаю, а вот о профессии точно солгал.

Впрочем, мои предки таким признанием остались довольны. По крайней мере, у меня однозначное впечатление сложилось, что папа Бориса зауважал. Ну, ещё бы — тридцать пять лет, и уже капитан. Так-так, не поняла? Тридцать пять?!! Да ему ни при каком раскладе нельзя дать столько!

Опять лжёт? А смысл? Ну работа, это понятно, но зачем возраст завышать? А если правда, то получается, что эта особь старше меня на пятнадцать лет. Ёлки зелёные, да я себя рядом с ним совсем ребенком начинаю чувствовать!

Моей маме такой вариант тоже не нравится. Энтузиазм в голубых глазах резко увядает, и дальше она кисло поглядывает то на меня, то на Бориса. Интересно, что её не устроило? Возраст? Или профессия? Или и то и другое?

К счастью, ест мужчина быстро, да и у отца на тарелке уже не остаётся ничего, что позволило бы продолжить беседу.

— Если вы не возражаете, то я хотел бы отвезти Веронику в море, мне друг обещал погружение с аквалангами, — уже на выходе из ресторана неожиданно заявляет Борис. — Не беспокойтесь, с ней всё будет в порядке, — немедленно добавляет, увидев, как дёрнулся мой отец. — Обещаю, мы к обеду вернёмся.

Ух ты! Я же так об этом мечтала! Только родители упорно не желали меня отпускать, потому как сами относятся к сему процессу весьма недоверчиво. Вот только если это новый эксперимент, то, уверена, ничего приятного меня не ждёт. Однако хочется верить в хорошее!

Н-да, наверное, я всё-таки излишне доверчивая, потому что, получив разрешение, едва ли не вприпрыжку отправляюсь получать порцию... чего? Не то удовольствий, не то разочарований. Время покажет.

Идём мы в несколько ином направлении, чем привычный маршрут на пляж. Обогнув здание отеля, попадаем на дорогу, по которой обычно уходят экскурсионные автобусы. Минут пять топаем вдоль колючих зарослей, пока впереди не появляется невысокое сооружение, весьма простенькой конструкции, типа «сарай каменный, обыкновенный».

— Ну что ж вы так долго? — С упрёком смотрят на нас зелёные глаза длинноволосого блондина, вышедшего навстречу.

— А им на нас наплевать, — недовольно фыркает уже знакомая мне брюнеточка за его спиной.

— Рита! Ты опять за своё! — Мужчина немедленно разворачивается к ней, да так резко, что светлые волосы, собранные в хвост, взметываются вверх. — А я предупреждал!

Брюнетка получает основательный шлепок по мягкому месту, пронзительно взвизгивает и мгновенно исчезает за корпусом чёрной машины.

— Ну, Роман! — высовывается из-за капота темноволосая голова. — Я тебе это припомню!

Вздохнув, блондин открывает заднюю дверцу и огибает авто.

— И чего ждём? — бросает нам, забираясь на водительское сиденье. — Забирайтесь, время идёт!

Со мной Борис не сел, предпочёл место впереди, так что я с любопытством разглядываю демонстративно-сердитое лицо девушки, сидящей рядом. Первое время она делает вид, что страшно злится, но постепенно черты смягчаются, особенно когда Роман начинает весьма красочно расписывать ожидающие нас приключения.

Едем мы не так уж и долго. Проходит минут десять, а авто уже выруливает прямо на песчаную полосу побережья и останавливается совсем близко от воды, где «отдыхает» вытащенный на берег катер. И пока мы с Маргаритой любуемся пейзажем, мужчины вытаскивают из багажника и перегружают на борт акваланги, костюмы, ласты и прочее снаряжение, которое хоть мне и визуально знакомо, но назвать его я не смогу. Остаётся надеяться, что как им пользоваться я разберусь.

Впрочем, поскольку Борис, взяв управление катером в свои руки, ведёт его в открытое море, Роман, резонно предположив, что мы полные «чайники» в дайвинге, немедленно принимается за инструктаж.

— Девочки, вы только ничего не бойтесь, не пугайтесь, не увлекайтесь и помните о технике безопасности, — заканчивает, протягивая нам резиновую одежду.

Фраза заставляет меня вспомнить о том, что я тут подопытный экземпляр. Для Бориса, по крайней мере. Как насчёт Романа, и имеет ли он к этому какое-то отношение, пока неясно. Но лучше быть начеку.

Экипировка и подгонка оказываются не таким уж простым занятием! Мы минут двадцать мы возимся с гидрокостюмами, непослушными трубками, зажимами и прочей ерундой. Хорошо ещё, что у мужчин проблем нет и они приходят нам на помощь, снисходительно посмеиваясь над нашими потугами. Но, в конце концов, всей честной компанией переваливаемся спинами через борт, чтобы погрузиться в неизведанную глубину.

Впрочем, не такую уж и большую. Дно оказывается совсем близко — коралловый риф с весьма разнообразным цветным наполнением поднимается почти к самой поверхности. Думаю, метров десять до самого глубокого места, максимум.

Плыву следом за Борисом, с интересом рассматривая окружающее нас великолепие. Я, конечно, это уже видела, когда плавала с родителями, но ведь через очки и с поверхности всё совсем иначе выглядит. А тут! Причудливо изогнутые ветки кораллов, словно диковинные деревья, поднимают к поверхности свои «ветки», усыпанные маленькими «цветочками». На дне мягко колышутся от водного течения «лепестки» анемонов — щупальца актиний. Пугливые маленькие рыбки цветными мазками расплываются в стороны. Красота!

Замечаю, что Борис замедлился и развернулся ко мне. Замираю, соображая в чём причина и, подчиняясь условному знаку, опускаюсь глубже.

Теперь мы практически сидим на каменистом выступе, покрытом скользким налётом. С любопытством наблюдаю, как чуть в стороне от нас изучают подводный мир наши спутники.

Рука Бориса осторожно сжимает моё предплечье, вторая указывает на что-то в непосредственной близости.

Послушно смотрю и вижу, как шевелится кусочек грунта, а затем из-под слоя песка медленно появляется плоское тельце ската, голубого с жёлтыми крапинками. Рыбка всплывает, замирает на минуту, словно соображая — зачем вылезла? — и резким движением ныряет вниз, зарываясь обратно.

Едва удерживаюсь от смеха, потому что смеяться с загубником во рту чревато проблемами. Словно предугадав возможность подобного поступка, Борис предупредительно грозит мне пальцем.

Ага. Значит, топить меня сегодня никто не собирается. Может, вчера его «наблюдения» закончились и сегодня мы просто отдыхаем?

Посидев ещё немного, мужчина даёт сигнал на подъём. Медленно всплываем и цепляемся за край качающейся на волнах посудины. И пока я соображаю, как же мы будем забраться на катер, если там нет никого, кто мог бы помочь, Борис одним рывком подтягивается на руках, оказываясь на борту. Ничего себе! Я чуть обратно под воду не ухожу от неожиданности. Сильно...

А меня он вытаскивает вообще на раз. И кстати, подплывший следом Роман поступает аналогично. В том смысле, что ему помощь тоже не требуется.

Вот только расстроенное лицо Риты заставляет меня напрячься. Девушка едва не плачет, хлюпая носом.

— Что случилось? — Борис тоже оборачивается на необычный звук.

— Роман! — Полными слёз глазами страдалица смотрит на стягивающего с себя костюм мужчину.

— Да ничего страшного. — Тот пожимает плечами, рассматривая кровоточащий порез на предплечье. — Заживёт.

— Хорошо, что акул рядом не было, они кровь чувствуют! — Рита зажмуривается. Крови боится, ясное дело. — Ну зачем ты полез в эту дыру?!

— А правда, зачем? — повторяет её вопрос Борис.

Вместо ответа Роман разжимает ладонь, в которой, оказывается, прятал несколько маленьких овальных камушков. Не то кристаллы, не то просто прозрачные камни. Светло-голубые, чуть опалесцирующие красным, совершенно гладкие, обработанные волнами. Красивые.

— Что это? — зачарованно смотрит на "сокровище" брюнетка.

— Джиразоль, голубой опал, — говорит блондин.

— Опал... — разочарованно тянет девушка. — Он же не драгоценный, да?

— Нет, — усмехается в ответ Роман. — Просто красивый.

Презрительно поджав губы, Рита отворачивается, принимаясь стаскивать с себя костюм.

— Борис, а у вас аптечка есть? — решаю вмешаться, потому как за выяснением ценности никому не нужных камней про рану все забыли. А кровь останавливаться не желает и капает уже на дно катера.

— За переборкой посмотри, — получаю ценное указание.

Обнаружив пластиковый контейнер и раскопав среди кучи медикаментов нужные мне компоненты, заставляю Романа сесть и обрабатываю рану. Перекись, порошок антибиотика, стерильная салфетка, повязка. Всё. Отпускаю пациента. Пусть живёт. Нет, мне однозначно нужно было идти в медицину.

— Спасибо. — Пострадавший с улыбкой рассматривает моё творчество.

— Да не за что, — вздыхаю, утрамбовывая содержимое аптечки обратно. — Обращайся, если что.

На берегу мы с Ритой переодеваемся в сухую одежду, едва сумев заставить мужчин отвернуться и не подглядывать. Вот ведь любопытный народ!

Правда, мне показалось, что они просто дурачились.

Уже подъезжая к отелю, я вдруг соображаю, что ничего подозрительного и страшного, чего я так боялась, за это время не случилось. Неужели я права насчёт отдыха?

У дверей ресторана, недвусмысленно поглядывая на часы, прохаживается мой отец.

— Вы с ума сошли, так долго! — заявляет, едва мы подходим. — Обед скоро закончится! Быстро внутрь! — Он исчезает за стеклянной дверью.

Порываюсь уйти следом за родителем, но моё движение мужчина снова тормозит, перехватывая запястье и заглядывая мне в глаза

— Вероника, я не могу остаться, мне нужно уехать, вернусь часам к восьми, так что давай встретимся в беседке, после ужина. Дорогу помнишь?

— Помню, — покорно киваю. Спорить с ним у меня никакого желания нет. В беседке, значит, в беседке.

Вот и сижу в означенном павильончике, как дура, а этот... слов у меня хороших в его адрес нет, опять отсутствует. У него что, устойчивая привычка опаздывать?

И ладно бы я ждала его там, где народу много, а то ведь совсем дикое место какое-то. Людей не видно, одни растения вокруг. Хотя я ошиблась, вот, кажется, идёт кто-то.

Присматриваюсь к появившимся между кустами фигурам. Солнце здесь быстро садится, уже практически сумерки, и видно плохо, но на Бориса ни одна из этих особей мужского пола не похожа.

— Ребят, смотрите-ка, кто на нашем месте нарисовался! — доносится до меня смешок, в проём затекает рыжий субъект весьма внушительной комплекции. — И в одиночестве! А мне показалось, что все девочки в этом отеле уже заняты.

— Значит, плохо смотрел. — Следом появляется ещё один.

Двое. Впрочем, нет, замечаю ещё и третьего, который молчаливо встал у входа.

Вот и где мой женишок, спрашивается, когда он так нужен! Принесла же нелёгкая этих субъектов!

— И как же зовут юную прелестницу? — Подсаживается ко мне рыжеволосый, по-хозяйски закидывая руку на спинку сиденья за моей спиной. Становится ясно, что рассчитывать на деликатное поведение мужчин глупо.

— Ребят, я вообще-то кое-кого жду, — пытаюсь по-мирному разрулить ситуацию.

— Не нас, да? — моментально перекашивает лицо ухмылкой мой сосед.

— Само собой, что не нас, — считает нужным ответить за меня второй. Опирается спиной о стену беседки, взъерошивая тёмные волосы.

— А может, всё-таки именно нас? — вкрадчиво интересуется рыжий, придвигаясь ещё ближе.

На этом я не выдерживаю, вскакивая на ноги и отпрыгивая подальше от него, совершенно забыв про второго, который немедленно обхватывает меня за талию и прижимает к себе.

Непроизвольно взвизгиваю, и тут же на рот ложится большая ладонь, перекрывая доступ воздуха.

Секунда, и перед моим лицом оказывается усмехающаяся физиономия. Светлые, янтарные глаза смотрят с недвусмысленным намёком, а наглые руки ложатся на бёдра, проглаживая ткань брюк.

— Ну и чего так реагировать? Больно не будет. Мы ведь на курорте, значит, сделаем всё так, чтобы тебе понравилось.

Мамочки! Да неужели нормальных мужиков в этом мире уже не осталось, одни озабоченные, маньяки и насильники?

Ловкие пальцы тем временем переходят к процессу избавления моих ног от мешающей одежды, заставляя меня снова дёрнуться, пытаясь выкрутиться из прочного плена. А в итоге брюнет прижимает меня к себе ещё сильнее, вынуждая откинуть голову ему на плечо.

Сдерживать подступившие слёзы у меня не получается. Ну почему мужчины так нагло пользуются тем, что женщина физически слабее? Это же нечестно!

Сдёрнув брюки до уровня колен, рыжий почему-то оставляет их в покое и переходит к пуговицам на блузке. Я, разумеется, попыток высвободится не оставляю, только всё без толку. Поняв, что такими темпами скоро останусь без одежды, всхлипываю, насколько позволяет рука у моего рта.

— Разве это настолько неприятно? — шевелит волосы у виска неровное дыхание брюнета. — Тебе же не причиняют вреда.

В подтверждение его слов рыжеволосый, справившийся наконец с застёжками, едва касаясь проводит пальцами по обнажённой коже на груди.

Мне становится совсем плохо. И от их действий, и от недостатка кислорода, потому что дышать носом, когда плачешь трудно.

— Хватит, — откуда-то сбоку раздаётся равнодушный, но до боли знакомый голос. Замираю, потому как узнаю его обладателя. А ещё потому, что реагируя на приказ, стискивающие меня руки немедленно расслабляются, однако продолжают придерживать. Теперь они делают это аккуратно, только для того, чтобы я ненароком не рухнула на пол. Рыжий наклоняется и быстрым движением натягивает брюки обратно, затем переходит к блузке, весьма ловко приводя мой внешний вид в исходное состояние.

Повернув голову, действительно вижу Бориса, который стоит рядом, внимательно и спокойно наблюдая за действиями мужчин.

От осознания того, как со мной поступил этот гад, я даже сказать ничего не могу. Просто стою и жду, когда всё закончится.

Брюнет усаживает меня на сиденье скамейки и, следом за рыжим, исчезает в темноте. Борис тут же опускается рядом, но молчит. Просто сидит и смотрит.

Вот только я видеть его сейчас не в состоянии. Уставилась в каменный пол и давлюсь слезами, стараясь сдержаться и не разреветься в голос. Не думала, что он опустится до подобного! Заставит пережить этот кошмар, зная, что со мной в детстве произошло!

Ненавижу!

Горячие капли всё-таки в глазах не удерживаются, падая на мои руки, сложенные на коленях.

Наверняка поняв, что переборщил со своими опытами, мужчина осторожным движением проводит ладонями по моим щекам, смазывая мокрые дорожки.

Не желая, чтобы он ко мне прикасался, отодвигаюсь в самый угол.

— Прости, — слышу тихое извинение.

— Зачем? — всё же срывается с губ, хоть я и хотела молчать.

— Нужно, — ответ получаю весьма предсказуемый.

Смотрю на невозмутимое лицо, холодные глаза и ничего, кроме разочарования и душевной боли не чувствую. Если до этого я всё ещё наивно считала его, пусть и весьма непонятным, но нормальным человеком, то теперь...

Он просто бессердечный эгоист, который озабочен исключительно получаемым результатом.

Это страшно. Особенно, что мне пришлось с ним столкнуться. Упаси меня бог от подобных встреч в дальнейшем.

Протягиваю ему руку с браслетом.

— Снимите, — до жути бесцветным голосом прошу.

В его глазах мелькает что-то непонятное. Мужчина медлит, но всё же выполняет просьбу, продолжая наблюдать за мной.

— Надеюсь, вы узнали достаточно, — зачем-то говорю, поднимаясь на ноги. — И мы больше не увидимся. Не нужно, — останавливаю, потому что шатен поднимается следом и делает шаг ко мне, — я дойду сама.

Собравшись с духом, проскальзываю мимо него к выходу и, не оглядываясь, ухожу по дороге к отелю. Очень боюсь, что он сейчас меня окликнет или догонит, но, к счастью, этого не происходит.

Около здания останавливаюсь, решив, что в таком растрёпанном состоянии и с заплаканным лицом идти в номер нельзя категорически. Опускаюсь на скамейку, но вместо того, чтобы успокоиться, снова реву, закрывая ладонями лицо. Слёзы так и катятся градом. Подтягиваю под себя ноги, сворачиваясь клубочком, и утыкаюсь лбом в жёсткие, бесчувственные доски. Когда же это пройдёт?

— Вероника, тебе плохо? — проникает в моё сознание чей-то голос.

Опасаясь худшего варианта, поднимаю голову, отрывая руки от лица, и сквозь пелену слёз рассматриваю лицо присевшего рядом человека. Роман. Усилием воли подавляю первый порыв — послать его куда подальше. В конце концов, может, он и не в курсе того, что сотворил его дружок.

Не в силах ответить, просто киваю, вытирая глаза. Видок у меня сейчас, наверное, весьма непритязательный, не умею я плакать так, чтобы оставаться красивой. Вернее, моё лицо не умеет.

Впрочем, блондина мой внешний вид, кажется, волнует намного меньше, чем внутреннее состояние.

— Расскажешь? — Он смотрит беспокойно.

Отрицательно качаю головой. Не хватало ещё его впутывать в мутные делишки Бориса.

— Руку дай. — Роман неожиданно протягивает мне ладонь.

Смотрю в малахитовые глаза, пытаясь сообразить, в чём смысл его просьбы.

Не дождавшись от меня ответных действий, блондин дотягивается до моей руки и, мягко сжав пальцы, тянет на себя. Перевернув ладошкой вверх, кладёт на неё небольшой предмет.

Рассматриваю полупрозрачный, каплевидный кристалл бледно-голубого оттенка, с небольшим отверстием в узкой части. Совсем небольшой, с ноготь большого пальца. Ой! Это же один из опалов, которые он поднял со дна. Вот только зачем отдавать его мне?

Роман чуть улыбается, наблюдая за моим удивлением.

— Это на память о погружении, — поясняет, заметив, что я хочу вернуть ему камень. — Можешь на цепочке носить. Или в браслете. Или брелок сделать, для ключей.

— Спасибо, — теряюсь совершенно. Вот бывает же так. От того, от кого меньше всего ожидаешь, получаешь то, на что и не рассчитываешь. — Как рука? Не болит? — вспоминаю, наконец.

— Совершенно нормально. — Он уверенно кивает и предлагает: — Вероника, а хочешь, в кафе сходим, посидим? Или просто погуляем. Отвлечёшься, станет легче. Поверь!

В голосе только желание помочь, и поэтому я вымучено улыбаюсь, стараясь хоть как-то отблагодарить его за заботу.

— Мне уже лучше, спасибо. Я пойду.

Наверное, не рискнув настаивать на сопровождении, Роман провожает меня взглядом, и я не удерживаюсь от прощального взмаха ладонью. В ответ получаю чуть грустную улыбку.

Скорее всего, с ним я тоже больше не увижусь. Завтра последняя экскурсия, а послезавтра мы возвращаемся домой.

Вот таким неожиданным оказался мой летний отдых. Невероятным, загадочным, нереальным и пугающим. И чтобы не сходить с ума, теперь нужно снова всё забыть.

 

ГЛАВА 4

Как важно сделать правильные выводы

Капитан

Таков неизбежный закон нашей жизни, что ошибка всегда идет рядом с истиной. Вот только иногда опережает, а иногда отстаёт.

Просматриваю показания прибора, пытаясь сообразить — вот эти малю-ю-сенькие колебания, это то, о чём я думаю, или просто помехи на графике?

— Я же говорил, что не нужно этого делать! — мешает сосредоточиться раздражённый голос.

Первый раз вижу Ратнала настолько разозлённым. Обычно брат ко всему относится с изрядной долей юмора, а тут... Ходит по кабинету из угла в угол, как тигр, сверкая зелёными глазами.

— Необходимо было всё проверить, — упрямо отвечаю. — Список воздействий должен был быть полным.

— И чего ты добился? — Он останавливается, впиваясь в меня злым взглядом и скрещивая руки на груди. — Довёл девчонку до истерики, а она, между прочим, этого совершенно не заслужила!

— Тебе её жаль? — в глубине души появляется неприятное раздражение.

— Представляешь, да! Я против подобных методов воздействий. О чём не раз уже тебе говорил! Ты думаешь, почему не беру себе подопечных? Да потому, что понимаю — придётся ломать их психику. А мне этого делать категорически не хочется! Это только ты у нас ни перед чем не останавливаешься!

— Не передёргивай! — Я с досадой бросаю белый браслет на стол. Встаю с кресла, отворачиваюсь к иллюминатору и всматриваюсь в черноту космоса. — Не настолько уж мне это и нравится! Нельзя было иначе.

— Нельзя... — едва слышно повторяет блондин.

Нервирующие перемещения за моей спиной прекращаются, и я оборачиваюсь, чтобы узнать причину.

Опираясь ладонями на глянцевую поверхность, брат сосредоточенно изучает висящую в воздухе над столом проекцию. Первичные данные, ещё не обработанные, но даже сейчас понятно, что результаты совершенно не те, на которые мы рассчитывали.

— А ведь это не она, — выдыхает, подтверждая мои выводы, Ратнал.

— Или же мы попробовали не всё.

Я прикусываю губу, соображая — ну а что ещё можно было использовать? Боль, паника, страх, недоверие, сомнение, раздражение, злость, равнодушие, удивление, изумление, удовольствие, симпатия, сочувствие... Куда уж больше! Да у меня уже воображение подвисает от попыток придумать что-то, кроме перечисленного!

— А это что? — Палец моего собеседника утыкается в те самые, едва заметные волнообразные искажения апейронной кривой, которые мне не понравились. — Когда это было?

— Когда я «откровенно» рассказывал её родителям о себе, — отвечаю, вспоминая вынужденный разговор. — Я девчонку в этот момент не провоцировал ничем!

— Значит, колебания естественного фона? — разочарованно тянет, отталкиваясь от стола безопасник.

— Похоже, — соглашаюсь. — Давай-ка теперь соображать, какие у нас варианты.

— Может, всё-таки кто-то активировал реат, пока ты был в симуляторе? — Ратнал задумчиво потирает щёку и его малахитовые глаза мгновенно загораются новой идеей. — Я проверю записи с накопителей! Должны же были остаться следы!

— Только аккуратно, — киваю и расслабляюсь, поняв, что брат возвращается в нормальное, рабочее состояние. — Не провоцируй своих подозреваемых. Мне только новых покушений сейчас не хватало!

Очень сомневаюсь, что его версия верна — реат не та вещь, которую легко достать. У нас каждый экземпляр под моим личным контролем, только один я отдал безопаснику, и то после произошедшего. Но... чем амиоты не шутят! Пусть проверяет.

А новых проблем мне действительно не надо. После возвращения на «Треон» у меня и без того работы выше головы. Трокстар, хоть и обещал взять на себя часть моих функций, однако весьма прагматично ограничился срочными проблемами, а вот всю текучку оставил разгребать мне. И дел этих столько, что голова кругом.

Работы на Лаудире идут полным ходом. Такими темпами ещё пара-тройка недель, и можно будет переходить ко второй фазе и пытаться открыть базу. Тем более ключей лазалваки нам так и не предоставили. Изворотливые, сволочи!

Зато нам удалось договориться с лансианами на поставки приола, а я на них, в общем-то, и не рассчитывал. Впрочем, с учетом той помощи, которую император от нас получил тридцать лет назад, можно с уверенностью говорить о том, что сейчас он просто компенсирует наши затраты. 2

На Земле опять вышла из строя одна из защитных установок. Как всё-таки неудачно мы их расположили! Впрочем, просто старались всё делать быстро, времени на поиски более безопасных мест у нас не было, приходилось считаться с тем, что расстояния между размещаемыми модулями должны быть строго лимитированы. А теперь постоянно приходится контролировать сохранность и целостность конструкций, поскольку многие находятся в густонаселённых районах. И ремонтировать, что тоже не самая лёгкая задачка, в таких-то условиях.

Один из дискоидов дополнительного патруля, который Ратнал раскидал по системе, всё время присылает какие-то подозрительные отчёты. Незначительные отклонения орбит спутников Урана, усиление активности магнитных полей самой планеты, учащение вылета астероидных тел из его колец. Однако пока ничего такого, что бы позволило считать, что около планеты присутствует кто-то посторонний.

И всё же ставлю себе на заметку — проверить. Случайностей не бывает.

От Совета Ракдала поступил приказ ускорить работу по формированию защитного кольца по периметру всей Солнечной системы, а это процедура труднореализуемая при нашей занятости и затрачиваемых ресурсах. Катастрофически не хватает персонала! Открыть бы побыстрее земную базу, да и разместить там соответствующее оборудование для выращивания симбионтов! Насколько бы это ускорило процесс ассимиляции!

Но до этого ещё далеко, а пока... Игнорировать распоряжения начальства чревато проблемами, однако чем же компенсировать дефицит кадров? Ведь и техники нужны, и охрана...

Активирую вильюрер, вызывая инженера, курирующего основной проект.

— Срикст, нужно, чтобы ты изменил план полётов на Лаудир, — инструктирую, едва появляется изображение. — Сейчас мы работаем нерационально — слишком часто совершаем одиночные перелёты с небольшими объёмами груза. Пересчитай и перераспредели так, чтобы приходилось по два, а ещё лучше по три транспортных диска на один сопровождения. И уменьши количество задействованных специалистов. Это возможно?

— Вполне. — Подчинённый, хоть и морщится недовольно, но идею схватывает быстро, однако отключать его я не спешу. — И с завтрашнего дня передаёшь проект Лаудира на контроль Зурала. Займёшься расчётом орбиты.

— Кэп! — возмущённое восклицание и негодующий взгляд немедленно показывают мне, как именно инженер относится к моему заявлению.

— Не обсуждается, — отрезаю, выключая вильюрер.

Ещё один выговор за задержку транспортировки Илькуты я получать не собираюсь! Достаточно с меня нотаций, которые я регулярно слышу от Трокстара. Дотошный старк, не желая лично заниматься проблемными задачами, тем не менее считает своей прямой обязанностью быть в курсе всего происходящего. Так что мне приходится тратить время на подробные отчёты.

Расследование Ратнала, как я и думал, зашло в тупик. Ничего криминального на контрольных записях обнаружить ему не удалось. Мне, правда, многозначительно и недвусмысленно была выдана информация, что кое-кто вёл себя весьма подозрительно, но расшифровывать свой намёк безопасник не стал, а я не настаивал — других забот хватало. Тем более оставлять свои попытки сделать из меня «супербойца» братик никак не желал, а значит, регулярно вытаскивал на тренировки. Похвальное стремление, конечно, вот только свободного времени мне не добавляло.

За всеми этими проблемами я не замечаю, как летит время. Впрочем, так было всегда. Иногда мне кажется, что длительность земных суток, которыми мы вынужденно пользуемся, адаптируясь к естественным биологическим ритмам организмов, не так уж и удобна. Однако у Атанара пока не получается изменить генетические программы и внести нужные коррективы. А было бы неплохо — увеличить физиологическую способность к активному функционированию и не тратить столько времени на отдых и сон.

Ладно, как на Земле говорят — мечтать не вредно. Может, со временем, что-нибудь изменится...

Резкий звук сработавшего вильюрера выбивает меня из состояния рабочей сосредоточенности, в которую я ещё только с час как погрузился, после окончания очередного спарринга с безопасником.

Сигнал и появившаяся следом строгая надпись «Всему свободному персоналу «Треона» немедленно собраться в обзорном зале» оптимизма мне не добавляют. Что могло произойти?

Вспоминаю, что со вчерашнего дня на Земле приступили к последней фазе работ по разблокировке Лаудира, и нехорошее подозрение затапливает сознание. Мгновенно подрываюсь, выскакивая в коридор, и перемещаюсь на нужный уровень.

Встревоженные взгляды и напряжённое молчание в ожидании Трокстара доказывают, что не один я подозреваю худшее.

Мрачный советник выскальзывает из-за моей спины, резким движением поднимая голограмму. Возникшее над столом изображение русоволосого Азарата, контролирующего работу группы внедрения на Земле, нервно покусывает губы.

«Говори!» — отрывисто звучит приказ Трокстара.

— Проблемы на Лаудире, — весьма лаконично подтверждает наши опасения наблюдатель.

«Конкретнее!» — не выдерживает советник.

— Сами смотрите!

Проекция Азарата исчезает, сменяясь на объёмную иллюзию раскинувшегося вокруг нас подводного пространства. Полумрак, редкие, словно призрачные, проплывающие мимо силуэты рыб, складчатый рельеф дна.

— Это запись, сделанная полчаса назад. Лаудир под вами, — комментирует тихий голос. — Дальше идёт сканирование.

Картинка неуловимо меняется, будто то, что вело съёмку в воде, вдруг упало на дно и вгрызлось в грунт. Теперь земная кора кажется почти прозрачной, полуплотной, сквозь неё просвечиваются тёмные контуры громадного сооружения и столбы-каналы, уходящие глубоко вниз. Туда, где красно-жёлтым цветом светит магма. На её неспокойной поверхности вспыхивают синеватые дуги, которые поднимаются, искря ползут вверх, цепляясь за тёмные столбы, переплетаются и лопаются гигантскими пузырями почти у самой поверхности. Энергетические каналы вбирают в себя мощные заряды земной энергии, гася их разрушительную силу.

Неожиданно тёмный силуэт подводной базы озаряется ярким светом. Неоновая дуга, ползущая по одному из столбов, замирает и втягивается обратно. Следует серия учащающихся красноватых вспышек внутри него. Последняя, самая мощная, после которой столб канала начинает оседать, уходя в магму, словно его оторвало от основания базы. Картинка немедленно принимается дрожать, и изображение стремительно дергается вверх, вылетая в воду.

Только куда исчез спокойный, мирный ландшафт?

Вода бурлит, устремлялась радостным потоком вниз, поднимая со дна тонны мутных осадков, мешающих видеть.

Прибор слежения поднимается ещё выше, в атмосферу.

Океан кажется удивительно спокойным, однако тёмное, почти чёрное пятно расползается по поверхности, захватывая всё большую территорию, а от его центра стремительно убегают медленно растущие кольцевые волны.

Изображение планеты гаснет, оставляя нас на мгновение в полной темноте. И снова над столом вспыхивает голограмма Азарата.

— Что с технической группой? — понимаю, что рассчитывать на лучшее уже не приходится.

— Мы их страховали, — изображение, переданное с Земли, на несколько секунд покрывается рябью, но вскоре возвращается к первоначальному состоянию, — но всё произошло слишком быстро. Оказать помощь Зуралу мы не успели.

— А я едва смог удержать параметры канала, чтобы вывести на орбиту дискоиды, — подтверждает его слова Рирон. Голос оператора Превентира звучит относительно отчётливо, но на экране он появляться не спешит. — Дорсак уже на подлёте к базе.

«Ну, и почему это произошло? — подаёт голос Трокстар. — Ведь мы же перекрыли каналы! Ошибки не было! И сканирование показывало, что всё сделано правильно!»

— Наверное, вмешалось нечто, о чём мы не могли знать заранее и, следовательно, не учли в расчётах, — ровным, бесстрастным голосом, высказывает догадку Истрат. — Нечто, спровоцировавшее взрыв.

— В последнем сообщении, переданном Зуралом, он говорил не о единичном взрыве, а о серийной детонации, — раздаётся слегка искажённый динамиком другой голос, а проявившаяся, наконец, голограмма Рирона, транслируемая с лунной базы, качает головой. — И о том, что пытается блокировать проблемный канал. Но причина оставалась ему неизвестной. Могу только предположить, что, открыв базу, мы запустили цепную реакцию. Возможно, чем-то спровоцировав, возможно, случайно активировав. Зурал, насколько я понимаю, постарался её загасить, но мощности не хватило.

— Цепная реакция… — я основательно задумываюсь. — Что могло взрываться с такой частотой в наглухо замурованном олуолом канале? Вам не кажется это неестественным? — Смотрю на присутствующих, но сидящие за столом молчат. Ясно, что понимания происходящего нет ни у кого.

— Каковы разрушения на Земле? — приходится возвращаться к выяснению реального положения.

— К счастью, последствия возникшего землетрясения и цунами не такие глобальные, как мы думали, — отвечает изображение Азарата. — Пострадал только один остров и небольшая площадь побережья материка. Никого из наших там уже не было.

— Межу прочим, взрыв не затронул других структур базы, только разрушил вход и один из каналов. Это вы видели — добавляет Истрат. — Все данные сканера показывают, что остальной Лаудир цел.

— М-да... — задумчиво тянет Срикст. — Кто-то очень постарался изолировать базу от нас.

— Кто? — раздражённо бросаю. — Опять лазалваки?

В зале снова повисает молчание. Никто не рискует высказаться. Такое обвинение должно быть подтверждено вескими доказательствами, а они, к сожалению, пока отсутствуют.

С минуту барабаню пальцами по столу. Вот ведь незадача! И не знаешь, с какой стороны к решению этой проблемы подступиться!

«Неужели придётся искать другое место для проведения массовой ассимиляции?» — сокрушённо телепатирует Трокстар.

— Ну нет! Идти на поводу непонятно кого, я ни одному из нас не позволю! Если кому-то не хочется отдавать нам Лаудир — это их проблема!

Смотрю на изображение оператора и приказываю:

— Рирон, как только Дорсак будет у тебя, немедленно перебрасывай его на «Треон», пусть принимает руководство проектно-технической группой. Срикст! — Перевожу взгляд на инженера и продолжаю: — Закончишь с орбитальным комплексом и снова займёшься Лаудиром. Будем строить новый шлюз. Хватит полумер! Истрат! — Теперь поворачиваюсь к аналитику. — Приведёшь всю имеющуюся информацию по инциденту в систему, чтобы получить более чёткие данные. Мне нужно знать: как, в какой последовательности и что происходило! Азарат, — вспоминаю о земной группе, — передаст тебе необходимые данные. — Ратнал! — Наконец смотрю на безопасника. — Ты, Вират и Минот, займётесь расследованием. Всем всё ясно? — Ещё раз пробегаю взглядом по сидящим за столом, но молчание и кивки головами показывают, что вопросов ни у кого нет. — Работаем!

Понимая, что совещание закончено, персонал покидает зал. И только советник остаётся на прежнем месте, так и не прокомментировав мое решение.

Спустя три часа, всё в том же обзорном зале, жду прихода техника. Советник, решивший составить мне компанию, что-то сосредоточенно изучает, копаясь в данных вильюрера.

Наконец, серьёзный старк в темно-зелёном комбинезоне шагает в зал и останавливается напротив.

Трокстар отрывается от своей работы и молча указывает длинным пальцем на свободное кресло. Дорсак послушно садится, переплетая пальцы в замок и облокачиваясь на стол.

— Простите, — извиняется, прикусывая губу. — Я до сих пор не понимаю, как мы могли так ошибиться!

«Рассказывай давай, чего уж теперь», — обречённо вздыхает советник.

— Сначала всё шло без проблем. Я сбил каменный блокиратор и вскрыл резаком воротные створки. Как и положено, из шлюзовой камеры вытеснило воздух, значит, все внутренние процессы нарушены не были. Заводить диск внутрь мы не рискнули. Подумали, что лучше вскрыть ангары, тогда он сможет закрепиться. Поэтому Дан увёл дискоид в сторону, но дрейфовал поблизости, на случай экстренной помощи. Мы знали, что связи не будет, пока не доберёмся до передающей установки.

Дорсак нервным движением взъерошивает короткие рыжеватые волосы и продолжает рассказ:

— Тоннель внутрь базы оказался узким и закончился расширением, напоминающим пещеру. Зурал нашёл панель управления на одной из стен и пытался её активировать. Сначала включилось освещение, затем с характерным звуком сдвинулись замыкающие створки, изолируя переходную камеру от внешнего мира. Шлюзовые стоки на дне открылись, и вода начала быстро уходить, освобождая камеру. Всё казалось нормальным, и Зурал перешёл к диагностике системы.

Техник вздыхает и прищуривается, словно припоминая.

— Посмотрел на параметры, сказал, что прочность олуола в пределах нормы, а уровень энергии, оставшейся после блокировки каналов, даже несколько больше, чем мы рассчитывали, значит, проблем с энергоснабжением не будет и можно открывать внутренний шлюз. А потом свет замигал, и его яркость резко упала. До нас донёсся далекий гул, перерастающий в лёгкую вибрацию. Поняв, что начались проблемы, Зурал схватил фиксирующий модуль и с головой ушёл в проем панели, приказав мне немедленно принести запасные энергокапсулы с диска. Мне пришлось выйти, но, пока я добирался до диска, произошёл последний взрыв, который разрушил вход.

«А зачем потребовалось столько энергии в фиксирующий модуль?» — Трокстар откидывается на спинку кресла.

— Модуль может гасить распространение вибрационных волн. Однако когда идут регулярные взрывы и продолжаются долго, устройство быстро разряжается, мощности уже не хватает. А Зурал опасался, что процесс детонации затронет соседние каналы и олуоловая пробка не выдержит.

«Ясно, что ничего не ясно. — Смотрят на меня огромные чёрные глаза. — Это не та информация».

Киваю, соглашаясь, однако следующие слова Дорсака заставляют снова напрячься.

— В шлюзовой камере базы, я нашел нечто, о чём не сказал сразу. Согласно приказу, подобная информация считается закрытой.

Он достаёт из нагрудного кармана и выкладывает на стол полупрозрачный кристалл, словно собранный из слюдянистых пластин, с ярко-зелёными вкраплениями, который заставляет Трокстара поспешно отшатнуться. Впрочем, я тоже не остаюсь равнодушным.

— Иди, — киваю, отпуская техника. То, что нам предстоит обсудить, ему лучше не слышать.

Поколебавшись мгновенье, тот выходит.

«Что на закрытой базе делает отработавший реат? Реат!»

Дрожащий зелёный палец указывает на предмет, в голосе советника явные панические нотки, что, в общем-то, для него не характерно.

— Спокойно! — мне приходится повысить голос. — Я вижу то же, что и ты. Но это не повод психовать.

Ошалев от моего напора, Трокстар замолкает, некоторое время внимательно присматривается к кристаллу и наконец приходит к выводу:

«А ведь это не наш. Добыт кустарно, смотри, даже не отшлифован».

— Я заметил, — подтверждаю. — И структура иная. На Раминаре я таких не видел.

«Забирай эту пакость, — возвращает себе самообладание советник. — И делай что хочешь, чтобы выяснить, откуда он взялся!»

Прихватив находку, ухожу к себе. Ситуация не самая простая. Легко сказать — выяснить. А как? На реате место, где он вырос, не написано. Да и нетипичный он какой-то! Но ведь нигде, кроме Раминара, эманирующих кристаллов нет, а планету мы изолировали уже давно.

В кабинете придирчиво сравниваю трофейный экземпляр с имеющимися у меня кристаллами. Только один немного похож, остальные совершенно иные. Вспоминаю, что именно его привезли с первой добытой партией. Такие росли у самой поверхности. Но тогда получается, что на Раминаре был кто-то до нас. Либо, что менее приятно, не вся партия собранных в то время кристаллов достигла Илькуты. Плохо! Если обнаружился один, где гарантия, что по Галактике не гуляет ещё несколько! А это чревато огромными проблемами!

Для всех.

— Басан! — Ратнал врывается в кабинет. — Есть! Я засёк!

— Кого? — я не сразу понимаю, какую именно персону брат имеет в виду. Слишком многих мы теперь ищем. Тех, кто взорвал Лаудир. Того, кто выкрал реат. Неуловимого шпиона в моём окружении. Ну и вмешавшегося в работу симулятора, разумеется.

— Смотри! — Вместо внятного ответа, безопасник плюхается в кресло, быстрыми движениями перенастраивая вильюрер и запуская просмотр.

Послушно вникаю в стандартный сводный отчёт патрулей о длительности и направлениях осуществляемых перелётов. На первый взгляд — ничего необычного. Но ведь не зря же Ратнал мне это притащил, да ещё и с подобным заявлением?

Присматриваюсь внимательнее. И верно, нахожу два момента, которые явно не укладываются в рамки нормы. Первый — от шестого патрульного диска на границе действия защитного поля земного сектора. Второй — от планетарного орбитального диска. Оба зафиксировали последствия кратковременного возмущения пространственного контура, характерные для активизации канала перехода. При том, что активных дисков с «Треона» или с Превентира в это время и в данных точках пространства не было. Да и скорость распространения возмущений, как и их амплитуда, свидетельствуют об отнюдь не маленьком размере оставившего их корабля. На дискоид совершенно не похоже.

— Ого! — невольно срывается с моих губ, когда я складываю «А» и «Б».

— Ага. — Ратнал довольно жмурится, расслабляясь в кресле и закидывая изрядно растрепавшийся хвост за спину.

— И как перехватывать будем?

— Я думал. И план набросал. Посмотришь? Или как? — Безопасник пожимает плечами и хитро прищуривается.

— Давай уже, излагай! — приказываю и хмыкаю про себя — ишь он, быстрый какой! И идея у него есть, и одобрять её не нужно!

Подняв ещё один виртуальный экран, Ратнал активирует изображение и перебрасывает мне. Бегло просмотрев наброски, начинаю сомневаться.

— Не уверен, что получится, — выношу вердикт.

— Что смущает? — тут же откликается брат.

Часа два мы обсуждаем детали, вносим изменения, удаляем и вновь добавляем возможные варианты развития ситуации, тактические приёмы реагирования... Короче, доводим план Ратнала до совершенства.

— Всё. Я пошёл готовить штурмовые группы. — Безопасник поднимается с кресла, когда мы заканчиваем. — Ты Трокстару отчёт сейчас сбросишь?

Подумав, отрицательно качаю головой.

— Пока нам нечего ему предъявить, соваться к советнику не стоит. Он после взрыва на Лаудире уже с месяц в невменяемом состоянии.

Ратнал на удивление совершенно серьёзно кивает и снова приглаживает свой пострадавший хвост.

— А я его понимаю, между прочим. Столько проблем... Ну да ладно, попробуем хоть что-то прояснить. Через два часа встретимся в ангаре, как договорились. Надеюсь, что ты за это время на него не нарвёшься.

— Я уж постараюсь.

Мне удаётся остаться незамеченным, однако с Трокстаром я всё-таки чуть не столкнулся. Дверь в обзорный зал, мимо которого прохожу, начинает открываться и, словно почуяв неладное, я ныряю в трад — фигуру выходящего советника заметить успеваю. Пронесло!

А когда добираюсь до посадочной палубы, вижу, что всё готово и ждут только меня.

Загрузившись в корабли, мы перемещаемся на орбиту Земли, заняв позиции согласно разработанному плану.

Одинокий патрульный дискоид курсирует, методично прочёсывая орбитальное пространство. Спускаться в атмосферу пока смысла не имеет. На небольших высотах шанс обнаружить противника практически равен нулю, а вероятность напороться на земные локаторы растёт с точностью до наоборот. Именно поэтому остальные диски маскируются под космический мусор, который люди в достаточном количестве набросали в космосе. Заброшенные станции, отработанные и чудом удерживающиеся на орбите стартовые ступени, старые спутники... Тут главное не увлекаться, не ослаблять бдительность и держать активной маскировку.

Двенадцать часов непрерывных наблюдений плодов не приносят. Впрочем, я и не рассчитывал на быстрый результат, понимая, что неведомый противник отнюдь не глуп и просто так подставляться не будет.

Да и скучать особенно некогда. Правда, Ратнал находится на другом диске, но меня невольно развлекает Рендак. Командир отряда, прекрасно знающий, как пагубно сказывается вынужденное безделье, решил устроить для своих штурмовиков своеобразное соревнование. Сдвинув кресла в сторону, они с азартом принимаются за борьбу «на квадратном метре». Суть соревнования до банального проста — не дать сопернику выдавить себя за пределы ограниченного пространства, предусмотрительно очерченного на полу. Победителю достаётся бой со свежим, полным сил противником, так что презенты от победы весьма сомнительны. Однако пыла соревнующихся это не убавляет, и они не стесняясь хитрят, придумывая изощрённые приёмы выталкивания.

Мне остаётся только посмеиваться, посматривая на это действо.

— Кэп, — неожиданно привлекает мое внимание один из наблюдателей.

— Да? — мгновенно реагирую, прерывая просмотр боевого шоу.

— Патруль передаёт, что есть возмущение.

— Где? — напрягаюсь.

Наблюдатель поднимает виртуальный экран. На возникшей проекции гравитационного поля планеты явно видны расходящиеся круги.

— Зафиксировать точное место удалось? — морщусь недовольно. Окружность диаметром в четыре тысячи километров впечатляет. В такой всё что угодно затеряется.

Наблюдатель отрицательно качает головой.

— А проход открылся внутрь или наружу? — уточняю локализацию перехода.

— Направление к Земле, — отвечает второй наблюдающий.

— Вот и что они там забыли? — тихо спрашиваю сам у себя. Ответа, ясное дело, не получаю и сосредотачиваюсь, активируя коммутатор. — Ратнал! Перемещаемся к центру возмущения.

— Согласен, — разделяет моё мнение безопасник. — И рассредотачиваемся.

— Давай.

Сместившись по орбите, дискоиды замирают, формируя углы гигантской пирамиды.

— Диски патруля позицию заняли, — отчитывается по связи Ратнал.

— Хорошо, — задумчиво отвечаю.

Подумать, действительно, есть о чём. Сколько уже времени неизвестному некто удаётся избежать разоблачения! И пока его цели для нас неясны, они могут быть реально опасны. Удачное стечение обстоятельств, возможно, позволит нам вскоре его обнаружить, вот только насколько шокирующим будет это открытие? Знать бы ещё, кого конкретно мы ловим?

Снова томительно долго тянутся минуты ожидания. Понимая, что отвлекать пилотов и наблюдателей сейчас нельзя, штурмовики занимают свои места и расслабляются. Когда придёт время, силы им понадобятся.

Только спустя шесть часов наблюдатель комментирует:

— Фиксирую первую фазу формирования исходящего канала.

Не дожидаясь приказа, накладывает изображение на основной экран, и теперь все, находящиеся в диске, могут оценить красоту радужных переливов колеблющегося пространства.

— Не понимаю, — спустя секунду бормочет оператор.

— Что? — предчувствуя неладное, сосредотачиваюсь.

— Просвет канала слишком узкий, а судя по силе предыдущего возмущения, объект был гораздо массивнее. В этот он точно не пройдёт!

— А тип перехода? — Я прикусываю губу. — Конечную точку локализовать сможешь?

— Нет. — Наблюдатель отрицательно качает головой. — Это альфа-канал. Впрочем, мощность низкая, значит, дальность перемещения будет незначительной. Объект явно останется в пределах Солнечной системы.

— Ладно. Тогда фиксируй исходную.

Быстрыми движениями пальцев по виртуальной консоли оператор растягивает на экране сеть линий. Изначально прямые, они начинают изгибаться, словно их притягивает мощный магнит. Через пару минут появляется воронка, с практически точечным углублением в центре.

— Ага, — удовлетворённо хмыкаю я. — Попались!

— Ну надо же! — доносится из коммуникатора удивлённый голос Ратнала. — Так рисковать, что раскрыться, формируя канал для переброски маленького корабля? Неужели увозит что-то важное?

— Скорее всего, — соглашаюсь с его выводом.

— Может, всё-таки отправить следом группу, пока переход открыт?

— Нет, — жёстко отрезаю и хищно прищуриваюсь. — Не будем менять план. С ним разберёмся потом. Если разделимся, то можем упустить основной корабль, а это не лучший вариант. Вот захватим его и выясним, куда забросили сателлит... — замолкаю, дожидаясь пока наблюдатель зафиксирует координаты объекта, и приказываю: — Ратнал, заходим на исходную!

— Понял, — подтверждает тот.

Два дискоида медленно спускаются в густой облачный слой и зависают в боевой готовности. Остальные замирают на орбите. Теперь остаётся только напряжённо ждать.

— Есть контакт! — в напряжённо застывшей тишине дискоида раздаётся чёткий голос наблюдателя. — Направление три, два, пятнадцать! Вторая сигнатура. Левая!

— Давай, — командую немедля.

Оператор легко касается приборной панели, и золотая молния, оторвавшаяся от диска, летит вперёд. Зарево вспышки разливается по небу, осветив грозовым разрядом окружающее пространство. Пелена серого облака на экране разрывается, открыв матовую поверхность сферического корабля, скрывающегося за туманной завесой.

Даже с такого значительного расстояния видно, как от попадания заряда дрожит его поверхность. Гигантский шар начинает резво смещаться в сторону, пытаясь максимально быстро выйти из зоны поражения.

— За ними, — командую пилоту и в переговорный браслет: — Ратнал, можешь начинать.

— Я вижу его, кэп, — раздаётся подтверждение. — Не сомневайся, не уйдёт!

Закрывшаяся после выстрела облачность мешает обзору, и пилот бросает диск следом за сферой.

Несколько секунд, и дискоид из облачного слоя вываливается в свободное пространство. Сферический корабль по-прежнему стремительно уходит вниз, но ему наперерез уже летит ещё один диск. Практически не сбавляя скорости, он скользит по поверхности сферы, останавливается и прилипает к её боку.

Мне остаётся только головой качать, наблюдая за опасным манёвром.

— Стыкуйся! — Я подаюсь вперёд, указывая навигатору на корабль.

Изображение сферы стремительно увеличивается в размерах. Через монитор слежения напряжённо всматриваюсь в быстро приближающуюся поверхность, расчерченную фиксирующими дорожками, выискивая оптимальное место для посадки.

Неожиданно на экране вспыхивает точка-маркер, и этот факт заставляет меня почувствовать, что назревают новые проблемы. Один из наших следящих жучков находится внутри сферы. И это не личный датчик Ратнала или кого-то из его отряда. Слишком далеко от места их посадки. Кто же это может быть? Да ещё и так близко от отсека управления! Жаль, нет времени распознать сигнал и сверить его параметры с базой. Впрочем, шанс выяснить, кому принадлежит загадочный датчик, всё равно остаётся.

— Здесь, — мгновенно принимаю решение и указываю пилоту на место в непосредственной близости от того, где засёк маркер.

Следуя полученному указанию, пилот резко идёт на снижение, бросив дискоид вниз. Раздаётся громовой удар о корпус.

Я недовольно морщусь. Магнитные рессоры гасят большую часть инерции толчка, но, несмотря на это, диск ощутимо встряхивает. Неприятно.

— Режь обшивку, — приказываю оператору и, убрав фиксаторы, поднимаюсь с кресла. — Рендак! Надеть маски.

— Мы готовы, — слышу подтверждение командира отряда.

В полной боевой готовности штурмовики ждут моих распоряжений. Окидываю их быстрым взглядом и удовлетворённо киваю. Респираторы на месте, снаряжение в руках. Двинули!

Возникший скрежет оглушает. Защитные щиты расходятся, и из люка вырывается сноп искр. Не дожидаясь, пока остынет срез, спрыгиваю в тёмное отверстие. Оказавшись внутри, осматриваюсь, пытаясь вспомнить план сферы и сориентироваться. К тому моменту, когда рядом оказывается вся группа, уже знаю куда идти.

— За мной.

По узкому тёмному проходу мы движемся совсем недолго. Очень скоро появляется мигающее освещение, затем первые лазалваки, которые испуганно шарахаются в стороны, но тут же падают от парализующих разрядов моих штурмовиков.

Однако везение на этом заканчивается. Из-за следующего поворота в нас летят золотистые молнии.

Отряд ретируется за выступ стены.

— Только парализаторы. — Я делаю предостерегающий жест.

— Но они стреляют боевыми, — резонно возражает Рендак.

— К сожалению, нам нужны они все, — шиплю недовольно, хотя на самом деле, полностью с ним согласен. Почему мы должны церемониться с нарушителями?

— Перестроиться, — командует Рендак. — Активировать щиты. Приготовиться. Начали.

Отряд штурмует коридор. Снова летят молнии. Несколько минут перестрелки, и блокада прорвана. Молодцы. Как же всё-таки удачно мы выбрали тип подготовки!

Продолжаем движение вперёд до тех пор, пока не достигаем искомой точки и не останавливаемся у одного из проёмов. На всякий случай сверяюсь с картой. Здесь!

— Полный заряд, — приказываю.

Штурмовики с облегчением переключают оружие на боевой режим.

— Залп, — следует команда Рендака.

Одновременно вылетевшие из лучевых трубок золотые молнии ударяют по стене. Корабль дрожит. Стена дымится и с треском разрывается, словно бумага. Ещё один залп выжигает оставшиеся целыми куски двери.

Перепрыгивая через горячие ошмётки, вбегаем в отсек управления. Несмотря на внезапность атаки пилоты-лазалваки на местах не остаются и пытаются оказать сопротивление. Но что они могут против моих штурмовиков, которые максимально быстро нейтрализуют опасность? Правильно — ничего.

Не успеваем справиться с одной проблемой, как возникает другая. Пол меняет угол наклона, заставляя нас хвататься за любые подручные предметы, чтобы удержаться на ногах.

Бросаю быстрый взгляд на обзорный экран, и этого оказывается достаточно, чтобы осознать — неуправляемый корабль стремительно снижается. Огни какого-то города неумолимо приближаются, становятся ярче.

— Где Мистар? — нервно выкрикиваю, вцепившись мёртвой хваткой в спинку ближайшего сиденья.

Запоздавший, но всё-таки появившийся за моей спиной, навигатор с разбегу влетает в кресло перед экраном, спешно натягивая на голову управляющий шлем.

— Выводи его! На орбиту! Быстрее! — понимаю, что мы катастрофически близко к Земле!

Пилот сосредотачивается, подключаясь к программе пилотирования. Изображение выравнивается, и траектория полёта стабилизируется. Медленно, заметно покачиваясь, сфера начинает набирать высоту.

— Курс на Превентир, — успокаиваюсь я. Присматриваюсь к характеру движения корабля и на всякий случай уточняю: — Справишься?

Управление сферой — задачка не для одного пилота, но второй сейчас слишком далеко, а дожидаться его прихода возможности нет.

Мистар только делает намёк на лёгкий кивок, а сфера, повторяя его движение, послушно «ныряет», ухнув к земной поверхности сразу метров на пятьсот. Пилот крепко сжимает зубы, с усилием выравнивая корабль.

Едва устояв на ногах, я решаю больше навигатора не отвлекать и неожиданно вспоминаю о пойманном маркере.

Ну-с, посмотрим... Активирую монитор слежения и разочарованно морщусь. Развернувшаяся голограмма пестреет множеством мерцающих точек. Ранее одинокий, датчик теперь не отличим от остальных, находящихся в непосредственной близости от него. Ну надо же, упустил момент! Впрочем... Безопасник в том же секторе. Должен же видеть на ком сидит наш «баг»?

— Ратнал, — зову через коммуникатор, — что у тебя?

— Нормально, — раздаётся в ответ чуть задыхающийся голос. — Вы там с ума посходили? Чего это сферу так колбасило?

— А что, — невольно усмехаюсь его реакции, — развлечение вам не понравилось?

— Как сказать, — раздражённый Ратнал шуток явно не понимает. — У нас тут не пикник и ваши шалости веселья не добавляют!

— Да вижу я, что ты уже в обзорном зале. — Я прищуриваюсь и слегка понижаю голос: — Ты присмотрись внимательно, там должен быть кто-то из наших. Я засёк активный датчик.

— Который? — предсказуемо настораживается безопасник.

— Пока не знаю. Опознать не успел. Но не твоих ребят, точно. Кстати, тебе сейчас виднее, вот сам и разберись. Я скоро подойду. А! — вспоминаю, что есть ещё одна проблема. — Второго пилота ко мне отправь. Немедленно.

Не решаясь оставлять навигатора без поддержки, дожидаюсь торопливо вошедшего Фриата.

— Дублируй Мистара, — приказываю штурману, опускающемуся в кресло. — И свяжись с Лунной базой. Пусть подготовят изолированный ангар.

Второй пилот, выслушав указание, надевает шлем и присоединяется к управлению. Я же, выйдя из отсека, замечаю праздно шатающихся вокруг штурмовиков. Прикидываю, сколько из них мне понадобится.

— Двое здесь, остальные за мной, — приказываю и направляюсь к Ратналу.

Уже на подходе к залу, по количеству находившихся на полу тел, мне становится ясно, почему так злился Ратнал. Сопротивление ему оказали не слабое. Впрочем, справился же! Мысленно удовлетворённо потираю руки. В конце концов, и отряд у него раза в три больше моего, да и подготовлены именно для таких случаев!

Заглянув в помещение, непроизвольно замираю, оценивая масштабы поражения. Картинка складывается внушительная. Ратнал неторопливо перемещается между телами лазалваков, следуя какой-то загадочной, одному ему ведомой траектории движения. Трое из его отряда охраняют вход, остальные просто стоят вдоль стен, ожидая приказов. Мои штурмовики немедленно присоединяются к «отдыхающим», и я недовольно морщусь. Можно подумать, что заняться им нечем!

— Убрать это, — бросаю, указывая на лежащих лазалваков. — Найдите камеры, рассортируйте по званиям и заприте их.

Отреагировав на мой голос, Ратнал немедленно разворачивается и начинает пробираться навстречу.

— Нашёл? — нетерпеливо задаю мучивший меня вопрос.

Бросив на меня странный взгляд, безопасник продолжает молчать и, лишь подойдя ближе, осторожно кладёт ладонь на плечо, другой рукой показывая на кого-то, лежащего на полу.

— Спокойно! — предупреждает тихо.

С нехорошим предчувствием смотрю в указанном направлении и не верю своим глазам.

Этого не может быть!

 

ГЛАВА 5

Корреляция

Вероника

Перемены, которых ты не ждёшь, страшнее тех, которые можно ожидать. Никогда не предугадаешь, к каким последствиям они приведут.

Осень. Начало октября. Небо всё в рваных серых облаках. Солнце то прячется за тучи, то начинает светить так ярко, что кажется — вернулось лето. Воздух прозрачный, сквозь него всё выглядит таким чистым, только что вымытым, наверное, из-за прошедшего дождя.

Сегодня снова тепло и можно не обременять себя лишней одеждой. Жаль, продлится подобное удовольствие совсем не долго. Погода последнее время меняется совершенно непредсказуемо. В отдельные дни сентября температура опускалась почти до нуля, а сейчас снова уже больше пятнадцати. Впрочем, и ежу понятно, что эта благодать временная.

Листья давным-давно опадают, причём в последние дни так обильно, словно идёт дождь. А ветер то ли срывает их с деревьев, то ли просто поднимает с дороги и бросает в лицо. Раздражает, кстати!

Мы топаем с занятий, и Настя регулярно (с периодичностью минуты в две) повторяет попытки затащить меня в магазины. А этого добра по дороге на остановку пруд пруди. Для подруги такое обилие хуже, чем красная тряпка для быка. Как там говориться? Шопинг — моё всё? Ага. Именно поэтому с каждым шагом мне всё труднее убеждать её пройти мимо. Я уже устала изобретать отговорки, почему нам заходить туда не стоит. От банального — тебе этот цвет не пойдёт, до пугающего — а у Иры точно такой же, только в полосочку! Думаю, если бы не моё упрямство, настюхина стипендия улетучивалась раз в десять быстрее. А она у нас и так микроскопическая, по сравнению с запросами отдельных личностей.

— Смотри-ка! — вдруг дёргает меня за рукав подруга. — Твой парень.

Вглядываюсь в идущую навстречу, далеко впереди, высокую подтянутую мужскую фигуру. Стас. Вот ведь способность у человека — появляться тогда, когда его не ждут! А на лекции, между прочим, сегодня прийти не соизволил.

— Он не мой парень, — терпеливо объясняю. — Мы просто друзья.

— Ой, вот только не надо ля-ля! — кривляется натуральная блондинка. — На практике вы в лесу вдвоём гуляли. А теперь он с тебя глаз не сводит. И домой постоянно провожает, когда удаётся тебя поймать. Это, по-твоему, дружба?

— Да, — категорично отрезаю. — Мы же не целуемся!

— Дело времени, — отмахивается Настёна. — Привет, — игриво машет ручкой парню, за это время подошедшему ближе.

— Привет, — дружелюбно отвечает тот. Практически дорогу загораживает, так что мы притормаживаем и останавливаемся.

Смотрю на него и диву даюсь, не находя объяснения, как ему удаётся выглядеть так аккуратно?! Его одежда, волосы… Всё просто в идеальном состоянии. Словно он только что из салона. И магазина в придачу. Ещё один шопоголик? Дико как-то. Это же для мужчин практически нетипично. Да и по внешности на метросексуала он совершенно не тянет. Не тот типаж.

— Добрый день, — заявляю предельно официальным тоном.

Тёмные, аккуратные брови изумлённо ползут вверх и запутываются где-то высоко в густых чёрных волосах.

— Не обращай внимания, Вероничка сегодня не в настроении, — кокетливо воркует Настя.

— Что так? — улыбается не понимающий намёков тип, рассматривая сердитую меня. — Неужели зачёты не сдали?

— Ну почему сразу «не сдали»! — фыркает подруга, заправляя за ухо упавшие на лицо кудряшки. — Ещё как сдали! Легко!

Ну-ну. У меня-то действительно проблем нет, а вот на свой счёт она, конечно, основательно лукавит. Сама на свою болтливость и нарвалась! С тем усердием, которое она демонстрирует, зачёт Насте ещё не раз пересдавать придётся. И не только этот, но и предыдущий. Сегодня даже шпаргалки не помогли. Такими темпами она рискует из универа вылететь — у нас декан жутко принципиальный, отчислит без разговоров и не посмотрит, что третий курс уже. У него, похоже, установка такая — выгнать как можно больше народу.

Как я ни стараюсь сдержаться, наверное, моё лицо всё-таки выдаёт промелькнувшие мысли, потому что Настёна вдруг ехидненько так усмехается и, подмигнув мне, выпаливает на одном дыхании:

— Ладно, оставайтесь, в отличие от вас, молодые люди, я домой тороплюсь!

Напоследок девушка кокетливо стреляет глазами, засовывает руки в высокие карманы короткой, до талии, беленькой курточки, поворачивается к нам спиной и, резко крутанув головой, эффектно взмахивает хвостом из светлых волос. Плавно покачивая бёдрами в обтягивающих светлых джинсах, неспешно шествует в направлении ближайшей остановки.

Жалко её. Ведь красивая, пусть немного легкомысленная, но не стерва, а с парнями ей не везёт. Как и мне, впрочем. С той разницей, что у Насти кавалеры больше двух недель не задерживаются и расстаются они легко, а у меня был только один, и вроде как сначала всё казалось идеальным, зато потом отношения прекратились резко и больно. И почему у меня предчувствие, что со Стасом получится так же? Особенно, если я ему что-нибудь позволю.

Со стойким ощущением грядущих неприятностей, перевожу взгляд на брюнета и аж вздрагиваю от неожиданности. Я-то думала, он на Настю смотрит, а он, оказывается, моё лицо изучает, вероятно, оценивая реакцию на происходящее.

— Мне тоже нужно идти, — ставлю его в известность, делая шаг следом за подругой.

— Могу я узнать направление? — Чуть сместившись, он снова перегораживает мне дорогу.

— Домой. — Я пожимаю плечами. Ну а куда ещё?

— Я провожу, — предсказуемо отвечает кавалер и, зацапав мою ладошку, направляется в парк.

— Стас! — пытаюсь его сбить с намеченного пути. — Ты забыл куда идти? Мне в другую сторону.

— А мы обходным путём, — не поддаётся непробиваемый субъект.

Только глазами хлопаю. Раньше он себе такого не позволял. Всегда деликатный, не наглеющий, предельно внимательный. Таких вольностей я за ним не замечала. Может, решил перейти на новый уровень общения?

Растерянно иду рядом. В парке, несмотря на вечернее время, довольно много отдыхающих. Женщины с колясками, собачники, даже физкультурники пробегают иногда. Ну и парочки, вроде нас, прогуливаются.

— Почему на занятия не пришёл? — решаю, что идти молча совершенно глупо.

— Да так, — уходит от прямого ответа. — Были проблемы...

— Ага, — киваю и замолкаю. Ну не желает посвящать меня в свои трудности — не надо. Сама не люблю, когда в душу лезут без спроса. Сочувствие — оно, конечно, вещь полезная, но в меру. И проявляться должно по требованию.

— Вероника, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — неожиданно заявляет Стас.

Ну вот. Я так и думала.

— О чём?

— Давай присядем... — Он утаскивает меня в сторону удачно пустующей скамейки.

Вот только приземлившись, снова замолкает, нерешительно покусывая губы. Неужели случилось страшное?

— Я тут кое-что вспомнил... — Стас морщится и растирает ладонями лицо. — Ты только не подумай, что я спятил, но у меня такое ощущение, что тогда, летом, когда мы были на практике... — он опять сбивается. — Что-то плохое произошло, короче. Словно меня сначала вырубило, выдёргивая из тела, а потом вернуло обратно, — выпаливает разом.

Нервно выдыхает и совершенно потерянно смотрит на меня.

— Чушь, да?

Вот и что отвечать? Опускаю глаза, рассматривая ногти на пальцах. Наверное, правду ему говорить всё-таки не стоит. Потому как если начинать, то придётся посвящать его в слишком многое, а вот оно парню надо? Пусть живёт спокойно.

— Мне казалось, ты тоже не веришь в те глюки, которые тебя посетили, — сердито реагирует на моё молчание брюнет. — Ты же сама говорила, что всё было излишне натурально! Может, расскажешь, что произошло?

— Стас, ты не думай ничего плохого, — осторожно подбираю слова. — Но мне и вправду нечего тебе сказать. Я уже почти не помню ничего из тех самых глюков. А раз они исчезли, значит, в реальности ничего не было.

— Уверена? — Тёмные глаза как-то нехорошо сверкают.

Киваю, упорно отгоняя нахлынувшие воспоминания. Ведь столько времени прошло, а я никак не могу выбросить произошедшее из головы! А теперь ещё и этот тип до правды докапывается.

— Ну ладно, — с какой-то неприятной ноткой в голосе стратегически отступает частный дознаватель. — Тогда идём, провожу тебя домой.

Стас, снова вцепившись за мою руку, поднимается со скамьи. К счастью, теперь действительно мы топаем в нужном направлении и я расслабляюсь. Фух. Пронесло.

Вот только траектория нашего движения, мягко сказать, странноватая. Вместо того чтобы спокойно идти по центру тротуара, брюнет неуклонно смещается в сторону дороги, а меня тянет следом, поскольку руку он так и не выпустил.

— Стас! — Я не выдерживаю. — Что с тобой?

Взгляд, которым он одаривает меня в ответ, пугает основательно. Злой, раздражённый, колкий.

Резко выдёргиваю руку, но сбежать не успеваю. Парень немедленно вцепляется пальцами в рукав моей куртки. Резкий рывок. Ладонь закрывает мне рот, чтобы не позволить закричать, а я оказываюсь прижата к нему спиной. Боковым зрением вижу притормозившую рядом машину и понимаю, что он тащит меня к ней. Из раскрытой дверцы выскакивает ещё один мужчина. Мычу и дёргаюсь, пытаясь освободиться, но это не шибко помогает. Меня заталкивают на заднее сиденье. Оказываюсь зажатой между ними, но страх и отчаяние заставляют продолжать сопротивление — брыкаться, царапаться и даже пытаться кусаться. Просто так сдаваться я не собираюсь! Тем более что такой подлости от Стаса я ну никак не ожидала!

Моя борьба похитителей раздражает. В конечном итоге меня банально складывают пополам — утыкаюсь лбом в собственные коленки, и выворачивают руки за спину, застегивая на них наручники. Ой! Я даже не сдерживаю стона. Больно же! Впрочем, меня тут же распрямляют, правда, только для того, чтобы залепить рот скотчем.

— Но мезззат! Илл ярутт, — раздаётся невозмутимый, но ужасно неприятный низкий голос.

А? На какое-то время я замираю, прекращая сопротивление. Это же тот самый язык, на котором периодически выдавал непонятные фразы Борис. Ну точно!

Встряхиваю головой, чтобы убрать с лица растрепавшиеся волосы и рассмотреть говорившего, но он остаётся невидимым за высокой спинкой переднего сиденья.

Кошу глазами на брюнета рядом. Какое отношение к этому имеет Стас? Во что ввязался? А если в курсе, то зачем меня допрашивал?

— Спокойно сиди, — склонившись к виску, тихо, но весьма зловеще советует тот, почувствовав мой взгляд. — Никуда ты не денешься.

Нервно дёргаюсь и слышу уже от второго, сидящего справа:

— Фовввул!

Ох, мамочки! Как же всё плохо-то! На глаза наворачиваются слёзы. Чувствую, что тело от страха начинает пробирать нервная дрожь и мне стоит огромных усилий сдерживать её, не дать стать явной.

Вглядываюсь в проносящиеся мимо указатели — может, название какое прочитаю и соображу куда меня везут. Вдруг сбежать удастся. Хоть буду знать, в каком направлении идти.

Тут же из-за переднего сиденья появляется рука, и что-то чёрное падает мне на колени. Одним быстрым движением Стас его подхватывает и завязывает мне глаза. Догадались-таки!

Едем мы долго. Молча. Больше никто из них не разговаривает. И это нервирует ужасно.

Сначала машина идёт ровно, по трассе, наверное, потом её начинает подбрасывать, словно мы передвигаемся по не слишком хорошей дороге и наконец она тормозит.

Стас немедленно сдёргивает меня с сиденья и, вытащив из автомобиля, тянет за собой. Иду, спотыкаясь о какие-то неровности, и мысленно чертыхаюсь. Можно было хоть повязку снять? Я же не вижу ничего! В очередной раз оступившись, понимаю, что мы поднимаемся на невысокие ступеньки. Проходим ещё совсем немного и останавливаемся. Повозившись с наручниками, предатель дёргает мою правую руку вверх. Опустить её я уже не могу. Ну, хоть левую освободил, и на том спасибо!

Шаги удаляются и стихают. Судорожным движением стягиваю плотную ткань с глаз и моргаю, привыкая к тусклому свету, проникающему в помещение через довольно грязное окно.

М-да... Сарай. В прямом смысле этого слова. Бревенчатые, необструганные стены, деревянный, немытый пол. Грубо сбитый стол и деревянная скамья. В углу свален инвентарь в виде лопат, вил, палок с цепями, на стенах висит лошадиная сбруя, мотки веревок, подковы на гвоздях. Просто мечта колхозника. И где такую древность откопали-то? Кстати... Я приглядываюсь внимательнее и дёргаю наручник. Да, он тоже пристёгнут к какой-то железке, глубоко вбитой в дерево. Чёрт, ну как больно! Неужели так трудно было застегнуть менее туго! Но даже это ещё ничего, а вот то, что цепочка короткая и сесть на пол я не смогу, очень плохо. Постоянно стоять устанут ноги. Разве что, держать меня здесь долго в их планы не входит. Ой!

Расстраиваюсь ещё больше, отрываю скотч от лица и шиплю от злости. Не больно, но ощущение крайне противное. Тру кожу, стараясь от него избавиться и убрать остатки клея заодно.

Ну, и зачем меня сюда привезли? Я бы легко поверила в похищение с целью выкупа, вот только нормальные мошенники говорят на нормальном языке, а не на этой чудовищной абракадабре!

Проходит не больше десяти минут, и брюнет возвращается. Останавливается напротив, складывая руки на груди, рассматривая меня. И понять не могу — вот что с ним не так? Какой-то он... другой! Не внешне. Взгляд непонятный, поведение нервирующее, движения какие-то резкие, словно он сначала продумывает — что именно сделать, и только потом выполняет.

— Итак, — наконец-то соизволяет заговорить. — Не захотела рассказать всё по-хорошему, значит, будет по-плохому. Впрочем, — он передёргивает плечами, — ещё не поздно сделать добровольное признание. Так как? Говорить будешь? — смотрит вопросительно.

— Что рассказать? — округляю глаза, делая вид, что не понимаю, о чём он.

— Ладно... — Стас осматривает помещение и, обнаружив искомое, направляется к стене. — Я предупреждал.

В его руках оказывается весьма внушительного вида плётка, которую брюнет весьма недвусмысленно мне демонстрирует.

От неожиданности отшатываюсь назад и в результате пребольно стукаюсь затылком о стену. Шиплю, как гусь, и хватаюсь за него рукой. Да что же, за невезение?!

— Стас! — прошу тихо. — Пожалуйста, не надо меня бить. Я на самом деле не понимаю, что ты хочешь от меня услышать!

— Хорошо, — покладисто соглашается парень. — Тогда я тебе помогу. Мне нужно знать, зачем Бас... — он резко осекается, словно сказал что-то не то, и корректирует: — Зачем Борис встречался с тобой на курорте. Это первое. Второе. Что случилось в симуляторе. Вопросы ясны? — руки нервно скользят по ручке плётки, заставляя меня со страхом наблюдать за этим процессом.

Куда уж понятнее... Вопрос только в том, откуда он сам это знает? Я не распространялась.

Киваю, судорожно сглатывая, потому как во рту всё пересохло.

— Да. Только... Стас, — пробую разобраться и понять. — Тебе-то это зачем?

— Я не Стас, — раздражённо фыркает брюнет. — Ещё не поняла? Ты же сама видела, что он умер.

— Но... тогда как... — едва соображаю от шока.

— Про зомби читала? Или хоть в фильмах смотрела? — неприятно кривится лицо. — Мёртвое тело можно ещё некоторое время контролировать. Всё ясно? Теперь я жду ответов! Ну! — прикрикивает.

— Борис... познакомился со мной, — мучительно соображаю, как бы выкрутится.

— Не ври, — жёстко обрывает брюнет. — Познакомился! Как же! Вы уже были знакомы, ты не могла его не узнать! Тебе воспоминания не корректировали. А значит, он должен был объяснить, чего хочет! Ну же! Говори! — хлыст зловеще щелкает о пол, заставляя меня вздрогнуть.

— Сказал, что нам необходимо провести некоторое время вместе, — быстро выдыхаю.

— За-чем? — чётко выделяя слоги, он цедит сквозь зубы.

— Не знаю, — мотаю головой.

Ай! Терпение того, кто так нагло использует чужое тело, по всей видимости, закончилось, потому что меня обжигает словно огнём. Немного смягчила удар куртка, а вот по ногам резануло сильно. От боли непроизвольно взвизгиваю и закрываю рукой лицо.

— Он что-то хотел узнать, — всхлипываю, — но мне ничего не объяснял. Мы просто гуляли, ходили на пляж, плавали. Честно! — почти выкрикиваю, заметив, как дёрнулась его рука.

— Хорошо, пока я тебе поверю, — продолжает мучитель, постукивая рукояткой по бедру. — А сейчас вы общаетесь? Он тебе пишет, звонит?

— Нет. — Представив подобную перспективу, я снова чувствую обиду. — Мы не очень хорошо расстались, и я не хочу его видеть.

— Даже так? — в глазах появляется интерес. — Что же он сделал?

— Это личное. — Я закрываю глаза, чтобы не видеть сверкнувшее недовольство.

Впрочем, нового удара не получаю, только новый вопрос:

— Что случилось в симуляторе?

— Э-м-м... — снова теряюсь. Знать бы ещё — «симулятор» это что такое? Может... — Вы имеете в виду ту странную комнату, которая всё время менялась? — высказываю единственное предположение.

— Замечательно. Я так и думал, что ты умная девочка, — парень отвешивает мне сомнительный комплимент. — Почему это происходило?

— Не знаю. — Я с опасением слежу за его рукой. — Просто в один прекрасный момент всё, что в ней находилось, исчезало.

— Наверное, ты что-то делала? — устало подсказывает брюнет, потирая рукояткой подбородок.

Отрицательно мотаю головой, стараясь не разреветься.

— Дихол! — тихо шипит он, прикрыв глаза.

Господи, да кто это такой?! Не внешне, а там — внутри!

Раздражённо походив из угла в угол, парень останавливается, покусывая губы и сузив глаза. Взгляд неприятный, словно он сквозь меня смотрит, обдумывая полученную информацию. Бр-р-р!

— Ладно. Похоже, я ошибся.

Лже-Стас снова выходит в реальность, выпуская из рук орудие пыток, которое с неприятным стуком падает на пол. Стремительно подходит ко мне, я даже в стену вжимаюсь от неожиданности. Но брюнет всего лишь отстёгивает наручник от крепежа.

— Вы меня отпустите? — с надеждой задаю животрепещущий вопрос.

— Естественно, — фыркает презрительно. — Толку от тебя...

Вот только вместо того, чтобы снять железку, ловит мою свободную руку и, резко вывернув назад, застёгивает браслет на запястье.

— Вы же сказали, что отпустите! — возмущённо кидаю этому обманщику и судорожно дёргаюсь.

— Сказал, — отрезает и вцепляется в мои плечи. Сильным движением разворачивает, заставляя опуститься на скамью. — Сядь уже! — Убедившись, что я сижу и убегать не собираюсь, убирает руки.

Настороженно слежу за его непредсказуемыми действиями. Вытащив из кармана маленький чёрный предмет, похожий на спичечный коробок, брюнет придирчиво его осматривает и кладёт на стол. На несколько секунд задумывается, устремляя невидящий взгляд в окно, кивает, словно соглашаясь со своими мыслями. Опирается коленом на скамью и склоняется над коробочкой.

Стоит парень рядом, а значит, вижу я всё замечательно. От сильного нажатия пальца на центральную часть сего малопонятного предмета, в воздух выстреливает короткий зелёный луч. Секунда — и от него веером расходятся такие же полупрозрачные лучики. А прибор продолжает плеваться цветными искрами, формируя изображение. В итоге над столом появляется объёмная проекция чего-то округлого, похожего на шлем.

Крутанув виртуальный объект рукой, брюнет останавливает вращение в нужном ему положении, и от аккуратного нажатия на призрачную поверхность рядом проявляется ещё одно изображение, похожее на пульт управления.

Пробежав пальцами по клавишам, резким взмахом ладони мужчина «развеивает» панель в воздухе и берёт коробочку со стола. Отталкивается от скамьи, занимая стратегическую позицию передо мной. Голографический шлем послушно движется, повторяя траекторию движения прибора.

— Что это? — я не выдерживаю нарастающего напряжения.

— А мне проблемы не нужны, — как-то автоматически отвечает лже-Стас, сосредоточившись на том, чтобы совместить эту нереальную конструкцию с моей головой. — Раз хочешь домой, значит, придётся часа три стирать из памяти. Извини. — Он с усмешкой смотрит в глаза. — Если страшно, можешь не смотреть. И не дёргайся! А то придётся тебя ещё и вырубить! — шипит недовольно, снова впиваясь свободной рукой в моё плечо, когда я пытаюсь вскочить.

Прекратив сопротивление, зажмуриваюсь. Не хочу видеть это призрачное нечто, окутывающее мою голову. Борис пользовался подобными штучками, правда, менее навороченными, теперь этот...

Ой! Вдруг почему-то представилось, что конкретно сейчас будет происходить у меня в мозгах. Прямо вижу, как призрачное сияние растекается по коре, избирательно выжигая нервные клетки, вспыхивающие маленькими искорками. Жуть какая!

Ну нет! Не надо мне подобного счастья! Не может быть, чтобы вот так просто это можно было делать! И вообще, почему я должна послушно терпеть подобную процедуру? Пусть лучше вырубает, раз уж пригрозил. Я хотя бы мучиться не буду.

Распахиваю глаза, вот только уклониться в сторону, как планировала, не успеваю. Окутывающее меня сияние вдруг резко тускнеет и с чётким таким, свистящим звуком уползает обратно в коробочку. Лицо брюнета изумлённо вытягивается, и тут же в его руках прибор вспыхивает, словно там закоротило что-то. От неожиданности парень даже роняет технику на пол.

Присев на корточки, поднимает потерявший изначальную форму предмет. С минуту его рассматривает и встаёт. В глазах — недоверие, подозрение, сменяющиеся яростным, злым огнём. Зубы, за чуть приподнятыми губами, плотно стиснуты.

— Как ты это сделала?! — Нависает надо мной грозная фигура.

— Я ничего не делала! — Сползаю по скамье вниз, чтобы оказаться от него подальше.

— Не-е-ет! — Он вздёргивает меня за шкирку, возвращая обратно. — Это ты! — выдыхает прямо в лицо, вынуждая снова зажмуриться. — Хотя... — чувствую, что остаётся он всё также близко, — может, ты и сама не понимаешь, как у тебя это получается...

Меня наконец отпускают, и я, осторожно приоткрыв глаза, наблюдаю за типом, присевшим рядом. Спиной опирается на стол, ногу он закинул на колено, пальцы крутят в руках деформированную коробочку, смотрит задумчиво в стену.

Вот интересно — что такое у меня «получается»? Борис ругался, что я ему технику испортила, теперь лже-Стас в том же меня обвиняет. А я ведь и правда ничего не делала. Если только предположить, что это мысленное воздействие такое специфическое... Но ведь я не желала испортить прибор. Я об этом даже не думала!

— Ну и задачку ты мне задала, — выдыхает лже-Стас, снова нервируя меня своим взглядом.

— Вы меня отпустите?

— Ха! — смешит его моя наивность. — Я идиот, по-твоему?

Что я могу ответить на подобный вопрос?

— Убьёте? — совсем расстраиваюсь.

В ответ получаю гомерический хохот, от которого брюнет просто пополам складывается.

— Какие же вы, люди, глупые! Не ожидал...

Он вытирает выступившие слёзы и надувает щёки, чтобы успокоиться.

— К неожиданностям как относишься? Спокойно? Ох, не завидую я тебе, — смеётся снова. — Надо же в такое влипнуть!

— В какое? — чувствую, моя голова сейчас взорвётся от всех этих непоняток и недомолвок!

— Скоро узнаешь, — тянет загадочно. — Только придётся чуть-чуть подождать, я же не думал... — замолкает, решив, что и так сказал слишком много. — Прости, руки освободить не могу, а то наделаешь глупостей. Так что потерпи.

Со вздохом он поднимается и исчезает в проёме, прикрывая за собой дверь.

Между прочим, я только сейчас заметила, что за это время стемнело. Глаза, конечно, привыкли, но если до этого хоть какой-то свет проникал в открытую дверь, то теперь осталось только грязное окно. Так что окутывает меня весьма плотный сумрак.

Сколько же мы тут беседовали? На часы не посмотреть, телефон в сумке был... Ой! А куда он её дел? Там же и документы были... Кошмар!

Родители наверняка места себе не находят. Ушла дочка утром на занятия, вернее, возвращалась из универа домой и пропала... Представляю, что будет твориться дома уже часа через два. Отец однозначно милицию на ноги поставит! Ну хорошо, допустим, Настя расскажет, с кем я ушла гулять. А дальше? Стаса будут искать. И не найдут.

Попробовать выйти? А смысл? Убежать-то я, может, и убегу, но вот рассчитывать на то, что рядом окажется дорога и машины — глупо. А бродить по лесу со скованными за спиной руками — самоубийство.

В который раз я готова удариться в слёзы и даже начинаю всхлипывать, но снова заставляю себя прекратить истерику. Не поможет это ничем, да и не время сейчас плакать!

Устав сидеть, осторожно пробираюсь к окну, но кроме тёмных силуэтов деревьев рассматривать там нечего. Приходится вернуться обратно и ждать.

Почему-то стало светлее. Однозначно! Со стороны окна не так заметно, а вот в щель от неплотно прикрытой двери пробивается желтоватое свечение, как будто рядом включены фары машины.

Через минуту дверь распахивается, и из проёма на пол ложится прямоугольник яркого света. Щурюсь, чтобы привыкнуть к появившемуся освещению, а внутрь затекает тёмный силуэт, останавливаясь передо мной.

— Вот и всё, дождалась, — раздаётся смешок. — Не боишься?

С возмущением смотрю на шутника. Ну и вопросик! Ой. А что у него на лице? У переносицы едва заметно мигает красненький огонёк. Рот и нос закрыты прозрачной маской, похожей на респиратор. Он и в руках такую же держит. Вернее, на меня нацепить пытается.

— Хватит упрямиться! — Хватает за волосы, чтобы не дёргала головой и прижимает маску к лицу — Всё равно ведь надену.

Чувствую, как края прилипают к коже, и задыхаюсь — в ней совсем нечем дышать. Впрочем, уже через секунду воздух появляется.

— Вставай! — Парень подхватывает меня под руку, поднимая вверх и притягивает совсем близко к себе, оплетая рукой талию. — Я, конечно, могу тебе снова глаза завязать, но потом тебе всё равно придётся это увидеть, так что лучше привыкай сразу.

Без особых церемоний брюнет вытаскивает меня на крыльцо. От бьющего в глаза света зажмуриваюсь и едва не падаю кубарем со ступенек. Хорошо, что мой конвоир вовремя реагирует и успевает поддержать.

Прямо напротив входа, на покрытой листьями земле, лежит ослепительный чётко очерченный круг, образованный падающими сверху жёлтыми лучами. Упорно прущий внутрь него лже-Стас буквально выволакивает меня на освещённое пространство и останавливается. Свет немедленно гаснет, становится темно. Слышится неприятное гудение и холодящий душу скрежет. Сбоку возникает лёгкое свечение — приоткрывается отверстие, в которое меня тут же утягивают.

Из своих рук брюнет меня так и не выпускает, так что я вынуждена идти с ним по узкому, полутёмному коридору. Настолько низкому, что даже мне приходится постоянно нагибать голову. Страшному, с пугающими грязно-коричневыми стенами, непонятные разводы на которых напоминают тени, оставшиеся от проходивших той же дорогой, ранее живых людей.

Я даже думать себе запрещаю о том, куда попала. Сходить с ума мне как-то не хочется.

После очередного поворота, коридор неожиданно расширяется, превращаясь в огромный зал. Одна из его стен похожа на восходящую лестницу, на ступенях которой стоят... не знаю... ну пусть столы. Хотя похожести в этом сравнении — процентов десять, от силы.

За столами, впрочем, скорее внутри них, кто-то сидит, но видно плохо, потому как стенки конструкций матовые. Распознать можно только серые силуэты и всё.

Неожиданно меня окутывает подозрительное шипение, будто старую пластинку на граммофоне прокручивают.

Не успеваю я сообразить, что это такое, как различаю неестественный, словно шелест листьев, голос: «Дисссан фовввул прррод. Лот понн луит». И понять не могу, с какой стороны говорят. Полное ощущение, что звук прямо внутри моего мозга!

— Илл но селл вайли, — в ответ произносит брюнет, поворачивая меня влево и прижимая к себе ещё сильнее.

Если бы он этого не сделал, я, наверное, рухнула бы на пол, потому как от увиденного ноги напрочь отказываются меня держать. Ведь тот, кто находится сейчас в поле моего зрения, реально существовать не должен.

Маленький, словно ребёнок. Голова явно непропорционально большая, с сильно увеличенным мозговым отделом. Глаза раскосые, огромные, совершенно чёрные, без белков. Крошечный рот. На тонких руках по четыре длинных, суставчатых пальца. Кожа серо-коричневая. Это же… Это же инопланетянин! Такой, как их иногда рисуют.

Всё. Меня можно отправлять в дурдом.

В глазах темнеет, в ушах точно вата набита, похоже, тело решает, что оно вообще само по себе и начинает сползать куда-то вниз. Правда, его попытку самоустраниться немедленно пресекают, вздёргивая вверх.

— Вероника! — Парень встряхивает меня как куклу. — Вот только сознание терять не надо! Подумаешь, пришельца увидела! Саарак не такой уж и страшный.

Да? Стараюсь выровнять дыхание и успокоиться. И на продолжающего стоять рядом человечка не смотреть, а то снова плохо станет.

— Ну, всё? — Схватив за подбородок, брюнет поворачивает моё лицо к себе, чтобы заглянуть в глаза. — Сказал же — привыкай! Или мне что, постоянно тебя сопровождать? Я ведь могу и иначе отреагировать на твою близость.

Руки ловко расстегивают молнию куртки и ныряют под блузку.

— Не смей! — возмущённо дёргаюсь, вырываясь из объятий и отскакивая в сторону.

— О, наконец-то! — удовлетворённо восклицает наглый тип, рывком возвращая меня обратно. — Так и знал, что поможет. Ну, стой же спокойно! — Он снова прижимает меня спиной к себе, разворачивая к серому человечку, который невозмутимо наблюдает за нашей вознёй.

Саарак быстро оглядывает меня с ног до головы, задерживается глазами на подвеске, которая от всех этих перемещений выскочила из-под блузки. Делает шаг ещё ближе, вглядываясь пристальнее, зло сверкает глазами и резким движением срывает цепочку с шеи.

Ой! Это же подарок Романа! Тот самый опаловый камень с моря, я из него сделала кулончик. Чем он помешал?!

— А говорила, что вы не общаетесь, — зло шипит в ухо брюнет. — Тогда маркер зачем?

— Какой ещё маркер? — слежу глазами, как развернувшийся спиной Саарак, стремительно уходит, унося с собой добычу.

— Следящий датчик! — Парень сильным движением отталкивает меня к стене.

Ойкнув от неожиданности, влепляюсь в гладкую поверхность и, ошалевая от подобного обращения, поворачиваюсь к нему лицом.

— Это просто камень! — нервно облизываю губы.

А этот гад хватает меня за горло, ощутимо сдавливая и прижимая всем телом к жёсткому покрытию.

— Слушай внимательно... — Он злобно уставляется в мои глаза. — Если теперь из-за тебя у нас будут проблемы, церемониться не буду. Ясно? Ты должна была мне сказать!

— Я не знала! — сиплю придушенно.

— Верю... — Хватка становится слабее, правда, пресс из себя изображать лже-Стас не перестаёт. — А теперь признавайся честно, чего ещё я не знаю?

— А как я это определю? — отдышавшись, задаю резонный вопрос.

— Он тебе ещё что-нибудь давал? — поняв, что я права, идёт на уступку брюнет.

— Вроде... нет.

Говорить о том, что кулон мне подарил вовсе и не Борис, пока не буду. Хоть и понятно теперь, что блондинистый тип тоже с ним заодно.

— Хорошо. Идём. — Он отстраняется и снова подхватывает меня под руку. —

— Куда? — обречённо интересуюсь.

— Внедрять в твою глупую голову вайли. — Лже-Стас продолжает тащить меня к выходу. — Тебе здесь придётся...

Что такое «вайли» и что мне делать «здесь», узнать я не успеваю. Обрывая откровенное признание, раздаётся страшный грохот, и парень останавливается в недоумении.

Чувствую, что пол под ногами сильно кренится в сторону. Начинаю скользить и, не в состоянии удержаться в вертикальном положении, падаю, сбивая брюнета с ног. Силой тяжести нас тащит под уклон. Не знаю как мой надсмотрщик, а я ударяюсь в стену. Ощутимо так, всем весом влепляюсь, аж в глазах темнеет.

Едва успеваю прийти в себя, а моё тело уже подхватывают за талию и поднимают, придавая ему более устойчивое положение.

— Что это? — тяжело дышу, всматриваясь в обеспокоенное лицо.

— Не знаю, — цедит сквозь зубы.

Пол уже относительно ровный, ну, может, с небольшим наклоном, но стоять можно. По залу бегают те самые серые силуэты, сидевшие за столами — такие же человечки, как Саарак.

Заворожённо за ними наблюдаю. Сумасшедший дом какой-то! Краем глаза замечаю пришельца, который размахивает руками, видимо, отдавая приказы. Лже-Стас просто удерживает меня, оставаясь у стены, чтобы не мешаться, но и отпускать не собирается.

Едва суматоха несколько утихает и брюнет, облегчённо вздохнув, делает движение в прежнем направлении, как снова раздаётся взрыв.

На этот раз пол остаётся в стабильном положении, но мужчина предусмотрительно тянет меня вниз, усаживая на горизонтальную поверхность. Ещё секунда, и в ушах стоит жуткий скрежет. Почти сразу — ещё один взрыв и просто оглушающий вой. Так и оглохнуть можно!

Откуда-то уже тянет горелым, даже лёгкая дымовая завеса появляется. Свет принимается часто мигать, словно издеваясь. Корабль начинает трясти, словно в горячке. Хорошо, что мы сидим — устоять на ногах при такой вибрации было бы нереально.

Возникает ватное ощущение падения, и пол вновь наклоняется. Вот теперь мы вынуждены послушно скользить по наклонной плоскости. Останавливает наше экстремальное катание с горки, естественно, стена. К счастью, на этот раз парень ехал первым и я врезалась в него ногами, спровоцировав приглушённый стон.

— Извини, — с сочувствием смотрю на перекосившееся от боли лицо.

— Не страшно. — Он отмахивается и, морщась, встаёт на ноги. — Дихол! Старки! — шипит, всматриваясь во что-то. Вернее, в кого-то, потому что, отследив направление его взгляда, я вижу высоких людей в тёмно-красных комбинезонах, вбегающих в зал. В руках у них что-то, вспыхивающее голубым светом.

А это кто такие? У меня скоро крыша поедет от происходящего!

Брюнет немедленно приседает обратно, нервно осматриваясь в поисках выхода. Вдруг замирает, опуская взгляд в пол, словно прислушиваясь к чему-то, а через секунду поднимает глаза на меня.

— Это ты виновата, — заявляет обвиняюще и роняет меня спиной на пол. Одной рукой давит в плечо, не позволяя подняться, другой судорожно ищет что-то в карманах.

— При чём тут я? — отталкиваюсь от стены ногами, мешая ему. Понимаю, что ничего хорошего мне сейчас не светит. И какой тогда смысл покорно ждать?

— Ах ты дрянь! — Мои попытки брыкаться гасит придавившее ноги колено, и я вскрикиваю от боли. — Я же сказал — церемониться не буду! — мстительно поясняет лже-Стас.

Наконец, находит то, что искал — в руке я вижу оружие. Прицеливается, вот только выстрелить не успевает — глаза ослепляет лазоревый отблеск вспышки, ударившей ему в грудь. Тяжёлое тело начинает заваливаться на меня.

Ну уж нет, только не это! В нём килограмм восемьдесят. А быть раздавленной я не хочу!

Чуть отклонившись в сторону, счастливо избегаю вполне возможной и весьма незавидной участи. Разве что ногам не везёт, и они оказываются под его телом, однако это не беда. Главное — я жива. Жива! Ура!

Дёргаюсь, пытаясь выбраться из-под неподъёмной туши. Но, поскольку руки за спиной, спихнуть придавившего меня субъекта не получается. Всё, что могу — сесть.

Впрочем, вот как раз это я делаю зря.

Успеваю заметить голубую молнию, летящую навстречу. Моё тело вздрагивает, когда она ударяется в плечо. Внутри головы словно что-то взрывается.

 

ГЛАВА 6

О важности умения предвидеть

Капитан

Поспешные решения обходятся нам слишком дорого. Да, на ошибках учатся, но если совершать их часто, это входит в привычку. Плохую привычку, мешающую видеть перспективу.

Смотрю на маленькую фигурку в голубой куртке и понимаю, что я полный кретин. У нас из-под носа едва не утащили то, что я посчитал «пустышкой», ведь если Вероника здесь, значит, способности к эманации у неё всё-таки есть. Вот только откуда об этом знать лазалвакам? И как они догадались, если даже я пришёл к выводу, что это не так?

Надеюсь, ничего плохого сделать с ней не успели. Она хоть жива?

Аккуратно обойдя препятствие в виде пары серых тел на полу, присаживаюсь рядом, присматриваясь внимательнее. Повреждений вроде не вижу.

Осторожно убираю упавшую на лицо прядку волос. На прикосновение девушка не реагирует, глаза остаются закрытыми. Отгибаю мешающий ворот куртки, нащупывая артерию. Под пальцами ясно ощущаются толчки. Похоже, всё в порядке. Отлично.

На всякий случай проверяю крепление маски. Не хватало ещё, чтобы она получила отравление фиэтлом. Не смертельно, конечно, но приятного будет мало. К счастью, зафиксирован респиратор крепко, даже не сместился.

Боковым зрением замечаю остановившегося рядом Ратнала.

— Жива, — сообщаю, поднимаясь на ноги.

— Знаю, — брат улыбается одними уголками губ, — я тоже проверял.

— И что? Трудно было раньше сказать? — Хмурюсь недовольно. Любопытно, а чего это брат вдруг так озаботился состоянием девушки?

— Мог бы и спросить. — Скользкий тип пожимает плечами и смотрит вопросительно, интересуясь: — Куда?

— Если её вырубило парализатором, то в себя придёт часа через четыре, не раньше, — прикидываю варианты. — А у нас тут работы едва ли на три... Давай сразу в дискоид.

— Как скажешь. — Брат приседает, поднимая женское тело на руки, и тут же шипит раздражённо, прижимая девушку к себе, чтобы заглянуть за спину: — Бездна! Зачем наручники-то!

— Повернись! — достаю лучевую трубку, перенастраивая режим.

Перехватив стянутые запястья, отвожу чуть в сторону, стараясь растянуть короткую цепочку. Яркая вспышка, и освободившиеся руки падают вниз.

Убираю в чехол оружие, наблюдая, как безопасник чуть подкидывает свою ношу, перехватывая удобнее, и стремительно направляется на выход.

Так, с этим пока всё. Что дальше?

Бросаю взгляд вокруг. Ну надо же! Мы так увлеклись Вероникой, что не обратили внимание на ещё одного человека. Молодой брюнет в чёрной куртке и джинсах лежит совсем рядом.

Проделываю стандартные процедуры, чтобы определить его состояние и понимаю, что вот этому субъекту как раз не повезло. Мёртв. Хм... Интересно, что произошло? Мы на поражение не стреляли, да и ожогов я не вижу...

Переворачиваю тело лицом вверх. От резкого движения на пол падает рука, сжимающая какой-то предмет.

А ну-ка... Разгибаю пальцы, вытаскивая лучевую трубку.

Присматриваюсь к клейму. Ничего себе! Это же моё оружие! И именно то, которое я потерял при аварии! Как оно оказалось у человека?!

Рассматриваю симпатичное бледное лицо и не понимаю, что за чувство у меня такое. Словно я его где-то видел. Закрываю глаза, заставляя память вытащить соответствие.

Конечно! Один из тех, кого я забрал на «Треон» после аварии моего диска. Кстати, а ведь он не выжил...

Дубль-симбионт!

Мозаика складывается в весьма своеобразную картинку, которая мне не нравится. В ней, конечно, ещё основательно пустых мест, но то, что можно опознать, внушает серьёзные опасения.

«Ратнал, — зову, активируя коммуникатор. — Ты симбионта видел?»

«Разумеется», — получаю предсказуемый ответ. Ясно, что это только я такой невнимательный.

«Ты искал желающих с ними работать. Помнишь кто его координатор?»

«Да, — почему-то слышен тихий вздох. — Я».

От подобного заявления хочется разбить голову о стену. Его голову.

«Свихнулся?! Какого амиота он тебе понадобился?» — едва сдерживаюсь.

«Вообще-то, это был дубль Диона, — обижается братик. — Просто, когда ты прекратил эксперименты с Вероникой, я решил на всякий случай наблюдение оставить. Но объяснять инженеру связи задачи службы безопасности — гиблое дело. Поэтому пришлось брать это на себя».

«Дальше!» — рычу профилактически, чтоб не расслаблялся, краем глаза наблюдая, как пустеет помещение, поскольку штурмовики весьма резво взялись за выполнение моего приказа.

«Дальше? — фыркает непробиваемый тип. — Контролировать дубли можно только с «Треона» или Превентира. А я последние сутки парюсь с тобой на дискоидах! Выяснить бы теперь, какая сволочь воспользовалась ситуацией?!»

Яснее некуда.

«Рирон!» — окликаю командира отряда.

«Слушаю, кэп», — немедленно реагирует тот.

«В какой отсек поместили лазалваков службы управления?» — решаю подойти к проблеме с другой стороны.

«Второй в четвёртом блоке. Уровень Лит, — получаю координаты. — Только...»

Прекратив трансляцию, Рирон на несколько секунд замолкает, потому как появляется в зоне видимости.

— Здесь командовал Саарак, — продолжает уже вслух, подойдя ближе.

Ого! Знакомое имя. И не простое. Саарак Торм Расс Д'Ор, второй из членов планетарного руководства Фора. Правая рука Двилтама, кстати. Значит, это его сфера... И что он забыл на Земле?

— А он решил живым нам в руки не сдаваться, — заканчивает тем временем фразу шатен.

Даже так? Но... если советник мёртв, то это очень и очень плохо! Теперь придётся изобретать политические ходы, чтобы ситуация не переросла в открытый конфликт. Трокстар будет шокирован! А уж что говорить про Совет!

— У кого-то не хватило навыков, чтобы этого не допустить? — окидываю недовольным взглядом экипированную фигуру.

— Он сам убил себя. До того, как мы попали в зал, — разъясняет Рирон.

— Очень интересно...

Сам? Даже не верится. Неужели его действия были настолько противозаконными, что принять смерть оказалось меньшим из зол? Поразительно!

— Это было у него. — Капитан протягивает мне маленький голубой кулон на цепочке.

В недоумении я рассматриваю до боли знакомый камень, на который весьма удачно и почти незаметно нанесён маркерный слой, позволяющий отслеживать местонахождение объекта.

Ну, Ратнал! И тут успел! Шустрый тип, страхуется со всех сторон. Это, конечно похвально, плохо только, что меня в известность не ставит!

— У тебя и так проблем хватает. А это моя работа. — Забирает украшение мужская рука, а появившийся из-за спины брат заглядывает мне в глаза.

Мой настрой он понимает правильно. Впрочем, мы друг друга всегда хорошо чувствовали.

— Раз твоя... — я вспоминаю о скрывшемся в канале неизвестном объекте, — тогда займись допросом пилотов. Выясни насчёт маленького корабля. И полётный архив добудь. А я попробую откопать, откуда растут корни этого заговора обречённых.

Практически с головной болью, выхожу в коридор. Общаться с лазалваками по каналам связи — трудно. Контактировать вживую — сущий кошмар. И самое обидное, что информации, которую можно использовать, практически кот наплакал. Кое-что прояснилось, разумеется, но это скорее заинтересует Трокстара — чисто политические дрязги, а вот по сути нашей проблемы — ноль.

«Кэп, мы закончили», — доносится сообщение Рирона.

Бросаю взгляд на коммутатор. Связь с Ратналом всё ещё заблокирована, значит, занят серьёзно.

«Собирай ребят, и грузитесь на диски, мы скоро», — отдаю распоряжение, направляясь в рубку управления.

Перепрыгиваю через равные края изуродованного проёма, чтобы попасть внутрь, и осматриваюсь.

Охрана на месте. Пилоты в молчаливой сосредоточенности контролируют полёт сферы. На экране, уже совсем близко, лунная поверхность. Скоро выйдем на стационарную орбиту Превентира.

Что ж так долго возится Ратнал?

Смотрю на сидящую в боковом кресле фигуру, которая, словно почувствовав мой взгляд, со стоном стаскивает с головы шлем и демонстративно закатывает глаза к потолку.

— Убейте меня сразу. Чтоб я ещё раз покопался в этом!

— Нашёл? — немедленно заинтересовываюсь.

— Информации много, но... — Брат болезненно морщится. — Кусками. Обрывками. Кто-то весьма рьяно и спешно старался всё подчистить, пришлось искать хвосты и восстанавливать. Теперь надо разбирать и систематизировать... Ё! Мы же почти на орбите! — замечает картинку на экране.

— Ну да. — Я улыбаюсь его реакции. — Ты заработался.

Покидаем рубку и практически бегом перемещаемся к месту стыковки. То, что зияющая дыра пробита на высоте пары метров от пола, нас не смущает. Ухватившись за края, подтягиваемся и перекатываемся внутрь.

Убедившись, что все штурмовики, кроме двух, оставшихся на посту, заняли свои места, сажусь, активируя фиксаторы. Рядом завершает аналогичную процедуру блондин.

Бросаю взгляд на соседнее кресло, где, всё так же без сознания, полулежит Вероника. Ратнал даже не поленился конфигурацию сиденья изменить, чтобы ей было удобнее, и зафиксировал, похоже, сразу. Хм...

— Стартуем, — отдаю приказ.

— Дискоид один, готов, — тут же реагирует пилот.

— Дискоид два, готов, — отвечает штурман второго диска.

— Контроль сферы, готов, — это Фриат.

Ответа от лунной базы не слышно.

— Превентир? — окликаю, стаскивая маску с лица. Датчик состояния атмосферы уже давно показывает, что состав годен для дыхания.

— Видим вас. Ждите, — раздаётся в ответ.

Ну, ждать, так ждать. Значит, есть проблемы. Кстати...

Протягиваю руку, снимаю блокировку и убираю с лица девушки маску.

Мне показалось? Или она вздохнула? Вроде не время ещё, не должна была очнуться. Присматриваюсь внимательнее, но ничего подозрительного не вижу.

— Канал активирован. Превентир готов, — оживает динамик.

— Начали, — командую.

Диск привычно встряхивает, когда фиксаторы перестают удерживать корабль на поверхности сферы. Звёзды на экране медленно смещаются, чернота космоса сменяется на затемнённую, изрезанную кратерами поверхность Луны. На ней, словно молния, появляется и тут же исчезает сверкающая зигзагообразная линия, вдоль которой яростно клубится пыль. Несколько секунд, и формируется разлом, ещё более тёмный, чем сама Луна. Мимо нас проносится и исчезает в этой пропасти огромный, матовый, бело-голубой шар.

Разглядеть, что с ним происходит дальше, я не успеваю — мы продолжаем разворот и Луна выходит из зоны видимости. Зато рядом показывается летящий немного впереди серебристый диск. Выходим на стартовую позицию и, присоединившись к нему, ныряем в тоннель перехода.

Замечаю, что Ратнал, игнорируя захватывающее зрелище, уже поднял виртуальный экран и теперь сосредоточенно копается в блоках информации.

— О диске, не слишком много сведений, — поясняет безопасник, в ответ на моё внимание. — Похоже, что сфера только открыла переход, а он стартовал независимо.

— Значит, стационарной была ещё и конечная точка канала? Ещё одна сфера? — делаю логический вывод.

— Похоже на то, — серьёзно кивает блондин, продолжая разбирать данные.

— Похоже?! — справедливое возмущение затапливает моё сознание. — Ратнал, что делали твои патрули? Как они пропустили её?

— Патрулирование было локальным, — со вздохом, отрываясь от процесса, оправдывается тот. — Возможно, что вторая сфера не подходила близко к земному сектору. Или же попала в систему раньше, чем мы расширили зону контроля.

— Как бы там ни было, её нужно найти, — решаю, понимая, что мы упустили слишком много. — Передашь информацию на Превентир, пусть сканируют зоны пролёта. Если лазалваки не вернулись на Кистал, а я в этом очень сомневаюсь, они где-то прячутся. А ты проверил, все пилоты корабля на месте?

— Не все, — подтверждает мои опасения брат. — Лаустак. Первый навигатор. На сфере этого пилота нет.

— Рендак! — оборачиваюсь к капитану. — Вы обыскали весь корабль?

— Абсолютно весь, — кивает тот. — Если бы он был на сфере, мы бы его нашли.

— Думаешь, это он улетел на маленьком корабле? — напрягся безопасник.

— Даже не знаю, — прикидываю возможности. — Остаться без ведущего пилота… Они же не смогут без него открыть канал на Фор. Вряд ли лазалваки стали бы так рисковать. Не настолько же глуп был Саарак!

— Может, планировалось, что он вернётся? — начинает предлагать варианты брат.

— Возможно, — соглашаюсь. — А что говорят остальные?

— Да, в общем-то, мало чего. Цель полёта им неизвестна. Был приказ, и они его выполняли. — Ратнал чуть медлит, прежде чем продолжить: — Что теперь будет с лазалваками?

— Останутся в камерах сферы, — я пожимаю плечами, — на Лунной базе нет помещений, чтобы содержать их. Будут находиться там до тех пор, пока Совет не примет решение. Они, конечно, нарушили договор, но их дальнейшая судьба не в нашей компетенции.

— Полагаешь, что их просто депортируют на Кистал?

— Вероятнее всего. Совет Ракдала вряд ли упустит возможность ограничить лазалваков в их правах. А они дали очень хороший повод для этого. — Задумываюсь и добавляю совсем тихо: — Если только вина их не слишком велика.

— Ну да, — в унисон мне откликается безопасник. Ещё с минуту сидит в задумчивости и вдруг, словно спохватившись, снова бросается на разбор информации, так и зависшей в неподвижности перед ним.

— Смотри! — Минут через пять он удовлетворённо откидывается на спинку кресла. — Это отчёт по последнему вылету.

Сместив экран ближе к себе, вчитываюсь в скупые строчки.

Координаты точки посадки — пятьдесят восемь северной, сорок шесть восточной. Маскировка стандартная. На взлёте траектория — облётная. Направление двести шестьдесят три. Скорость — три восьмисотых. Высота три тысячи.

— И что? — не понимаю, какие на основании этого можно сделать выводы.

— Не прятались и никуда не торопились, — поясняет, улыбаясь, Ратнал. — Чрезвычайно самонадеянно с их стороны, тебе не кажется? Вели себя так, словно мы о них не узнаем и не обнаружим? Откуда такая уверенность?

— Рассчитывали на чью-то помощь! — доходит до меня. — Ждали вторую сферу!

Брат, с прежней лёгкой улыбкой на лице, утвердительно кивает.

— Попробуй найти старую информацию! — нетерпеливо барабаню пальцами по ручке кресла. — Определи все точки приземлений. Координаты открытых каналов. Ну, не мне тебя учить! В общем, всё, за что можно зацепиться.

Ратнал снова уходит в работу, и некоторое время мы все сидим в тишине. Я лениво обдумываю, какие обвинения и в какой форме можно будет предъявить лазалвакам, прикидываю, удастся ли использовать сферу или придётся всё-таки её разобрать.

Проходит не меньше получаса, пока, наконец, безопасник не выдыхает, расслабляясь:

— Всё.

— Давай, — сосредотачиваюсь.

— Сфера стартовала с Кистала четыре цикла назад. Полёт стандартный, через синхро-канал. Стабилизационная орбита за Ураном.

Вот так и знал, что с этой планеткой не всё чисто!

— Орбита стационарная почти на шесть стандартных недель, — продолжает Ратнал, — словно они чего-то выжидали. Потом был вылет. Отчеты удалены очень давно, уже не восстановить, — он вздыхает, — но судя по затраченной энергии и задаваемым на системы параметрам, летали они на Землю. И не просто так. Похоже, что сфера активно преследовала кого-то, а потом снова вернулась на стационарную орбиту. Через три стандартные недели подошла ещё одна сфера.

— Интересно, кого они могли так гонять на нашей территории? — Сжимаю кулаки. Ну, наглецы!

— Ответ тебе не понравится, — честно предупреждает просто на глазах мрачнеющий безопасник. — Ещё через две стандартные недели они произвели стыковку с дискоидом!

— Что? — поражаюсь до глубины души. — С нашим дискоидом?

— Да, — спокойно подтверждает брат.

— Были другие стыковки? — внезапно осеняет меня.

— В течении двух циклов с этой сферой ещё три. О втором корабле — данных нет.

— Офигеть! — злюсь неимоверно. Вот он, тот самый шпион в моём окружении! Теперь главное — не упустить гадёныша!

— Даты стыковок совмести с нашим полётным журналом, — инструктирую кивающего безопасника. — Хотя... Скорее всего, там тоже всё будет зачищено...

— Я найду, — хитро прищуривается Ратнал.

— Да? — поражаюсь его уверенности. Впрочем, у всех служб есть свои секреты. А если вспомнить, что на этом поприще вытворяет братец, то чему я удивляюсь?

Плотная чернота тоннеля неожиданно сменяется звёздным пейзажем, доказывая, что мы достигли конечной точки маршрута. Появившийся перед нами «Треон» зеркальной поверхностью отражает дискоиды, звёзды и чернильную пустоту космоса.

Несколько минут движения вдоль корпуса, и плавный спуск в ангар. Мелкое дрожание под ногами, и не сильный толчок.

— Фиксация завершена, — докладывает пилот, снимая шлем.

— Свободны, — отпускаю всех и киваю, поднимаясь с кресла. И тут только соображаю, что, за обсуждением свалившейся информации, не уследил за временем и не успел обдумать, как теперь быть с Вероникой.

Неужели опять придётся действовать по обстоятельствам? Не люблю я, когда нет чёткого плана, вечно потом оказывается, что что-то упустил! Впрочем...

Взглянув на девушку, убеждаюсь, что в сознание она так и не пришла. Значит, время ещё имеется.

— Не помнишь, какие отсеки у нас свободны на моём уровне? — Я оглядываюсь на замершего за спиной Ратнала.

— Ближайший? Третий в секторе Си, — немедленно получаю ответ.

— Отлично. — Я сбрасываю фиксаторы и поднимаю женское тело на руки. Ой, легонькая она какая! Веса совсем не чувствуется! А ест вроде нормально...

— Ты хотя бы помягче с ней, — советует брат, шагая следом за мной по коридору полётной зоны. — Не вываливай на неё всё сразу. И от знакомства с советником ей лучше пока воздержаться.

— Как ты это себе представляешь? — резонно возражаю. — Да она сама потребует ей всё рассказать. Я на Земле с трудом выкручивался, эта любопытная всё время порывалась у меня что-нибудь выспросить, а уж тут... К тому же, если уж она видела Саарака, значит, и Трокстара переживёт.

— Тебе, конечно, виднее, — останавливаясь, активирует трад безопасник, — но учти, я тебя предупредил. Помогать больше не буду.

— Сам разберусь, — ворчу недовольно, дожидаясь, пока осядет конденсат после перемещения. С какой радости он вздумал мне угрожать?

— Пару ребят прислать? — Плещется в глазах мрачная зелень.

— Давай, — подумав, соглашаюсь и направляюсь к нужному отсеку. — Пока мы не вычистим корабль, охрана не помешает... Ну вот, а сам говорил, помогать не будешь! — С усмешкой оглядываюсь на непоследовательного братца.

— Это не помощь, а работа, — отрезает он категорично, скользнув ладонью по стене, чтобы открыть проём.

— Ладно, работничек... — Я захожу внутрь, осматривая помещение. — Ты лучше шпионом займись. И выясни, кто контролировал твоего дубля!

Слежу за тем, как хмурый безопасник покидает комнату, и опускаю девушку на диван.

Сколько времени прошло? Взглядываю на коммуникатор. Пятый час идёт. Должна бы уже и очнуться.

Присаживаюсь рядом. С минуту наблюдаю за лицом. Дышит медленно, глубоко. Веки не дрожат. Наклоняюсь ближе, осторожно касаюсь губами лба, щеки. Никакой реакции. Нет, так притворяться нельзя.

Оставляю попытки ускорить процесс пробуждения и ухожу к столу. Надо вильюрер перенастроить, чтобы она пользоваться могла.

Ковыряюсь в настройках, прикидывая, как приблизить конфигурацию к земным компьютерам. Жаль, раньше не додумался что-то подобное состряпать, не пришлось бы сейчас время терять!

Кажется всё.

Выключаю технику, поднимаю голову и встречаюсь с растерянным взглядом синих глаз.

 

ЧАСТЬ 3

У перекрёстка судеб

 

 

ГЛАВА 1

Жестокая реальность

 

Вероника

Дорога к правде — нелёгкий путь. Увидеть истину не просто. Осознать, что не ошибаешься — ещё сложнее. Но самое трудное — принять не оттолкнув, даже если она тебя шокирует.

Почему же мне так плохо? Вроде голова не болит, а глаза не открыть. Тело будто свинцом налито, и мозг совсем ничего не соображает.

Хотя нет. Раз я об этом думаю, значит, всё-таки работает. Уже прогресс. Теперь бы вспомнить, что случилось. Ой, нет! Не надо вспоминать!

Поздно. Словно цветные картинки, перед глазами мелькают последние события, от которых хочется застонать и уплыть обратно в небытие. Вот только не получается. Эффект скорее обратный. Глаза неожиданно открываются, и я упираюсь взглядом во что-то переливчато-мерцающее.

Э-м-м... С минуту наблюдаю за текучими искажениями, пока наконец не соображаю, что это, вероятнее всего, потолок, потому что нахожусь я в горизонтальном положении.

Понять бы ещё, почему именно в нём...

Осторожно сползаю глазами с потолка на стену.

Мамочки! От неожиданности зажмуриваюсь и медленно приподнимаю веки снова.

Тут не только зажмуриться, тут и кое-что сказать можно. Нехорошее. Потому что никакой стены нет. Зато метрах в десяти от меня зияет огромный чёрный провал в космос, с мерцающими в нём звёздами.

Жуть какая! Ночью, когда на небо смотришь, и то иногда страшно становится, а тут... Тут? Где именно?

Медленно приподнимаюсь на локте. Рука упирается во что-то весьма мягкое и приятное на ощупь, светлое, серебристое. Диван, что ли? Ну, по общей конфигурации, по крайней мере, похож.

Совсем рядом, в полуметре от пола, висит в воздухе плоская, совершенно прозрачная, будто стеклянная… ну я не знаю… пластина. Может, стол?

Сам пол визуально пушистый, серенький, точнее серо-чёрненький. Эдакая гигантская шиншилла, распластанная в ковровое покрытие.

О, как же я сразу не заметила! А стены тут оказывается есть. Тоже серебристые, как обивка мебели. Просто не передо мной, а сбоку и, наверное, сзади, я из-за спинки дивана не вижу. Около одной даже стоит что-то типа прозрачной вазы с растением. Внутри почему-то красноватое желе и корешки просвечивают, а цветок вроде как обычный, с узкими листьями и гроздью лимонно-жёлтых мелких цветков.

А ещё в стенах не то ниши, не то изображения. Просто пока мне не очень хорошо видно.

Приподнимаюсь выше, чтобы заглянуть за спинку дивана, и вижу человека, с явной увлечённостью работающего за большим чёрным столом. Голова склонена, лица не разглядеть. Не самые короткие каштановые волосы падают вниз, закрывая обзор ещё сильнее. Руки быстрыми движениями перебирают что-то на глянцевой поверхности.

Промелькнувшее подозрение о том, кто это может быть, немедленно подтверждается, потому что человек поднимает голову, впиваясь в меня карим взглядом.

— Наконец-то! — непредсказуемо приветствует меня он. — Надолго же тебя вырубило.

Н-да-а-а. Значит, здороваться со мной не обязательно? Мило.

Молча слежу, как мужчина поднимается из-за стола, огибая его совсем не классическую, изогнутую форму, и, переместившись к дивану, усаживается рядом, в полуоборот ко мне. Привычно складывает согнутую руку на спинку, опирая на неё голову.

Терпеливо жду, когда он соизволит заговорить, потому как, честно говоря, вопросов столько, что не знаешь, с чего и начинать. Ну и рассматриваю его, заодно.

За эти три месяца Борис здорово изменился. Волосы отрасли ещё сильнее, и теперь, когда он отбросил чёлку назад, она открыла высокий, чуть хмурящийся, лоб. В уголках глаз появились морщины, я раньше их не замечала. Да и выражение лица ужасно серьёзное, взгляд напряжённый — он мне даже ещё старше кажется из-за этого. Пожалуй, на возраст, который родителям назвал, сейчас выглядит точно.

Вместо нормальной одежды на нём чёрный, плотно облегающий комбинезон с явными элементами защиты, уплотнениями, вставками, кармашками. Он в таком же был, когда я его в первый раз увидела. Ткань непонятная, кожа — не кожа, не догадаешься, пока не потрогаешь. А вот уж чего-чего, а трогать я его точно не собираюсь! Что за мысли?!

Отвожу глаза от эффектной экипировки, снова встречаясь с карим взглядом, в котором... сочувствие?

— Ну и как тебя угораздило попасть к лазалвакам?

— К кому? — хлопаю глазами.

— К сереньким таким человечкам, — натянуто улыбается шутник.

— Если бы я ещё сама понимала. — Я растираю ладонями лицо и только тут замечаю, что руки-то у меня свободны, а вот на запястьях так и остались железные браслеты. Интересно, это на память или как?

— Может, расскажешь? — Борис следит за моим, наверное, весьма выразительным выражением лица.

А что мне остаётся? Расскажу, конечно.

Слушает он внимательно, серьёзно, продолжая чуть хмуриться. Только когда я дохожу до появления виртуального шлема, вернее, до момента, когда в руках лже-Стаса взрывается коробочка, карие глаза удивлённо расширяются, а на лице проскальзывает что-то такое, что расшифровать несколько проблематично. Словно озарение на него напало какое-то.

— Ты сломала лазалвакам ментальный корректор? — Он практически улыбается.

— Ничего я не ломала, — сердито отмахиваюсь. Достали уже своими обвинениями!

— Ну да, ну да... — Борис кусает губы, чтобы не засмеяться. — А дальше?

А что дальше? Вздыхаю, продолжая свою исповедь.

И что удивительно. Как-то сама по-другому восприняла произошедшее, когда всё ему пересказала. Спокойнее. Вот только...

— Борис, — прошу, сцепляя пальцы в замок, чтобы не начать снова нервничать, — мне нужно родителям как-то сообщить, что со мной всё в порядке.

— Конечно, — легко соглашается он и вдруг замирает. — А как ты им объяснила моё исчезновение?

— Это так важно? — начинаю терять терпение.

— Естественно, — не понимает моей реакции Борис. — Так что сказала?

— Что вас срочно выдернули из отпуска по какому-то серьёзному договору фрахта. Очень важному и на длительный срок.

— Здорово! — восхитился моей лжи этот обманщик. — И как догадалась?

— А у меня был выбор? — не разделяю его воодушевления. — Меня родители едва не растерзали расспросами и упрёками.

— Ну да, наверное. — С каким-то нездоровым интересом рассматривает меня этот непонятный субъект.

— Так как мне с ними связаться? — напоминаю о сути проблемы.

Убрав руку из-за головы, мужчина смотрит на свой неизменный браслет.

— У тебя дома сейчас три часа ночи, — предупреждает честно. — Ты уверена?

Киваю, потому как знаю, что в подобной ситуации сей факт не важен. Очень сомневаюсь, что родители спят.

Пожав плечами, Борис что-то нажимает, заставляя часы трансформироваться в... э-э-э... опять я в ступоре. Как же это назвать?

Короче. Это призрачное нечто, окутывающее его руку, начинает медленно пульсировать голубоватым светом. Внутри проявляется что-то похожее на небольшой пульт, по которому пробегают быстрые пальцы. Сияние резко гаснет.

И что дальше? Не получается? Я уже собираюсь спросить почему, как вдруг...

— Да? — слышу нервный голос отца.

От неожиданности ахаю, но Борис неожиданно быстрым движением закрывает мне рот ладонью, недвусмысленно показывая, что я должна молчать.

— Здравствуйте, Сергей Геннадьевич, — говорит в никуда.

— Здравствуйте, Борис, — после секундного молчания выдыхает папа. Узнал, видимо.

— Я насчёт Вероники, — не стал ходить вокруг, да около мужчина, убирая руку от моего лица. — Она со мной.

— Что? Какого... чёрта! — едва удерживается от слова покрепче родитель.

— Так уж получилось, — ничуть не смутившись, совершенно спокойно поясняет его собеседник. — Чистая случайность, никто не ожидал. Я позже всё объясню.

— Почему она не позвонила?! — в голосе возмущение, пополам с облегчением.

— У нас тут некоторые проблемы были. С телефонами в том числе. Но вы не беспокойтесь, с вашей дочерью всё в порядке. Она сейчас спит.

Обалдевая от его наглости, я открываю рот, но мне опять ничего не дают сказать, уже привычным жестом перекрывая доступ воздуха.

— И Ольга Михайловна пусть не переживает, — Борис с упрёком смотрит на меня, — при первой же возможности Вероника с вами свяжется и поговорит. Я прослежу. О'кей?

Продолжительная пауза, а затем тяжёлый вздох в трубку.

— Хорошо, Борис. Спасибо. Мы на тебя рассчитываем. Ждём звонка, — устало прощается голос, и связь отключается.

— Вы! — шиплю возмущенно, отталкивая мужскую руку от лица. — Почему вы не дали мне с ними поговорить?!

— Ты поговоришь, — примирительно отвечает, — но несколько позже. Когда они успокоятся, а ты будешь знать, что именно сказать.

— Позже? — цепляюсь за подозрительную оговорку. — Я что, останусь здесь?

— Сложный вопрос, — прикусывает губу скрытный субъект. — Скорее всего.

— Что значит «скорее всего»? — выдавливаю из себя.

С минуту Борис молчит, уставившись в черноту космоса.

— Я ещё не знаю, Вероника, — наконец честно признаётся. — Всё меняется так стремительно, что я сам не успеваю анализировать происходящее. А принимать поспешных решений не имею права. Тебе придётся понять это.

— Хорошо, — медленно выдыхаю. — Тогда, может, вы мне хотя бы объясните, что происходит? — меня понесло. — Я уже поняла, что со мной что-то не так и хочу знать — что именно!? И при чём тут вы? И все остальные? Что ещё за дикие заявки про зомби? Почему Стас так ненормально себя вёл? Каких таких «старков» испугался? Откуда свалились эти «лазалваки»? Для чего меня похитили? Зачем вы устраивали свои дурацкие эксперименты? Где я? Кто вы такие?

Ошалев от моего словесного напора, Борис сначала терпеливо ждёт окончания списка вопросов, а потом просто за голову хватается.

— Вероника, притормози! Это же нереально столько всего тебе сразу рассказать! Да и не уверен, что ты сейчас в состоянии всё это адекватно воспринять!

— В состоянии! — едва не плачу от обиды.

— Ну что ты как маленькая! — С укоризной смотрят на меня шоколадные глаза. — Понимаешь же, что не всё так просто, чтобы можно было двумя словами тебе разъяснить! Да и не собираюсь я уклоняться от объяснений, просто хочу сделать это так, чтобы ты не испугалась.

— Боюсь, что после произошедшего меня уже мало что испугает, — вздыхаю.

А скрытный субъект молчит. И на лице явственно читается, что совершенно напрасно я так думаю.

Вот тут до меня доходит, что он может оказаться прав. Ох! Зря я поддалась эмоциям.

— Ладно, — тактически отступаю, — согласна на «постепенно».

— Вот и умница, — облегчённо выдыхает мужчина. — Тогда... — он вдруг на несколько секунд замирает, словно вслушиваясь во что-то. Лицо снова становится серьёзным и озабоченным. Он быстро на меня взглядывает и тут же отводит глаза. — Давай... — спотыкается, но всё-таки фразу договаривает, как-то нехорошо посмотрев на браслеты: — Давай, сначала снимем с тебя это.

Поднимается, сильным движением вздёргивая меня следом. Так и не выпустив руки, тянет за собой к одной из стен.

Зачарованно слежу, как от лёгкого прикосновения та медленно растворяется. Обалдеть! А я думала, это и правда глюки!

С некоторой опаской выхожу в необычный коридор. Сглаженные углы, мелкие, словно звёздочки светильники, змеящиеся по чёрному потолку, такого же цвета, идеально отшлифованные, практически зеркальные, поверхности стен, я даже вижу своё отражение.

Мам-ма мия! Разглядев себя, прихожу в ужас. И чего это у меня лицо такое испуганное? И лохматая какая! Невольно провожу свободной рукой по волосам, приглаживая творящееся на голове безобразие. Где бы расчёску раздобыть?

Сделав буквально несколько шагов, мы останавливаемся. Успеваю заметить только очерченный на полу серебристый круг, как сверху на нас валится плотная масса белого, будто облако, воздуха. У меня аж дыхание перехватывает от неожиданности.

А Борис молчит, ничего не комментирует. Словно ушёл в себя и на чём-то сосредоточился. Любопытно...

Дымка довольно быстро оседает на пол, и я снова изумляюсь переменам. Это явно другой коридор, потому что стены здесь тёмно-коричневые, матовые. И освещение очень яркое.

Ну ладно, стены исчезают. Бог с ними. Но вот как это мы сейчас перемещались? Не пойму что-то.

Пройдя ещё немного, Борис останавливается и открывает проём. Следом за ним попадаю в полутёмное помещение.

Уже привычно скруглённые серебристые стены, какие-то выступающие из них приборы, освещённый стол... Ой! Я тут была! Это же тот самый медотсек, где меня лечили!

Знакомый фиолетовый комбинезон разворачивается в крутящемся кресле. Узкие глаза отрываются от пластины, которую до этого внимательно рассматривали, и, увидев нас, удивлённо расширяются.

— Шерат, надеюсь, ты снимешь это? — Борис приподнимает моё запястье чуть выше.

— А что у Долата резак уже не работает? — сварливо интересуется медик, легко поднимаясь с места и откладывая изучаемый предмет в сторону.

— Во-первых, у меня нет времени идти с ней в ангар. — Борис чуть подталкивает меня вперёд, выпуская руку. — Во-вторых, нужна одежда. И диагностика, на всякий случай. Сколько времени тебе понадобится?

— Минут двадцать. — Монголоид хмурится и как-то нервно оглядывается на стол. — Лучше тридцать.

Борис кивает и покидает помещение, оставляя меня наедине с этим неприятным типом.

А тот, тем временем усилив освещение, открывает нишу в стене и вытаскивает из неё что-то весьма устрашающее. Несколько секунд придирчиво рассматривает.

— Сядь! — кивает на кушетку. Подходит ближе и приказывает: — Руку давай. И лучше отвернись.

Сдвинув рукав повыше, протягиваю левую и послушно смотрю в другую сторону.

Цепкие, холодные пальцы перехватывают руку выше запястья. Чувствую что-то плотное, скользнувшее под браслет. Боковым зрением замечаю веер ярких искр. Ай! Он же сожжёт мне кожу! Едва удерживаюсь, чтобы не повернуть голову обратно. Слышу противный визг сопротивляющегося металла, и остатки наручника падают на пол.

— Другую, — командует.

Пока он снимает второй браслет, с опаской рассматриваю кожу. Но нет. Никаких ожогов. Надо же...

— Спасибо, — говорю на всякий случай, а то как-то неправильно и некрасиво получается — человека от работы отвлекли, заставили мной заняться и даже не поблагодарили.

— Ложись, — вместо нормально ответа получаю вот такое распоряжение в приказном тоне и отнюдь не добрый взгляд.

Ну вот. Хочешь как лучше, а в итоге...

Вспомнив, что для диагностики раздеваться было не обязательно, принимаю горизонтальное положение и терпеливо жду, пока из стены покажется та самая пластина, которая просвечивала меня лучиками.

Вот только как-то долго ничего не происходит.

Поворачиваю голову, чтобы узнать, чем там занята фиолетовая фигура, и вздрагиваю, потому что она оказывается совсем близко. А в руках... В руках у Шерата точно такая же коробочка, какая была у лже-Стаса, только целая, и даже голографический шлем висит в воздухе.

Дёргаюсь, в попытке вскочить, но он оказывается быстрее. Сильным движением припечатывает меня обратно к кушетке и сжимает горло пальцами. Не душит, просто держит.

Стараюсь отцепить их, но хватка железная, и у меня мало что получается.

— Тс-с-с, тише, тише, — успокаивает меня. — Это не больно. Если страшно, можешь не смотреть.

В глазах проскакивает смешинка, а меня банально парализует от невероятного предположения. Не может быть! Это... Да это же…

— Не волнуйся. — Он сосредотачивается, опуская на мою голову призрачную конструкцию. — Я ничего не сотру. Просто немного откорректирую...

Впиваюсь ногтями в плотную кожу мужской руки. Большого вреда, конечно, не причиню, но хотя бы расцарапаю гада.

— Ах ты, маленькая дрянь, — шипит Шерат, сдавливая сильнее.

Несколько секунд неравной борьбы, и я начинаю задыхаться. В ушах уже шумит, реальный мир плывёт в разные стороны. Всё, кажется мне кранты.

Внезапно пальцы разжимаются, и рука исчезает, потому что лысый субъект как-то резко дёргается назад.

Судорожно поворачиваюсь на бок, хватаясь за горло и, неожиданно теряя опору, падаю на пол. Захожусь кашлем. Ведь чуть меня не задушил, зараза! Про память я вообще молчу!

Чувствую чьи-то руки, которые обнимают меня за плечи и приподнимают, усаживая обратно, но вникать, кто это такой заботливый, у меня сил нет.

— Вы всё не так поняли, — оправдывается перед кем-то нервный голос. — Я могу объяснить…

Бледный, насколько это возможно при его смуглой коже, азиат стоит чуть согнувшись, с заломленными за спину руками. Удерживают его в таком неудобном положении два субъекта весьма внушительной комплекции. Красные комбинезоны, оружие. Подозрительно похожи на тех, которые стреляли в том зале.

— Разумеется, ты всё объяснишь, — отвечает ему чей-то резкий и убийственно холодный голос.

Перевожу взгляд и понимаю, что чуть сбоку, скрестив руки на груди, возвышается Борис, сверкая гневным взглядом.

— Мне будет очень интересно услышать, что именно ты можешь сказать. Увести!

Верзилы немедленно разворачивают арестованного, вытаскивая в коридор.

В полном шоке наблюдаю за происходящим. Гул в голове потихоньку стихает. Неужели обошлось?

Проводив ушедших глазами, Борис поворачивается ко мне и присаживается рядом. Злое, хмурое выражение лица смягчается.

— Ты как? В порядке? — Он смотрит тревожно.

Открываю рот, пытаюсь ответить, но получается только сдавленно прохрипеть.

— Не нужно ей пока говорить, — вдруг раздаётся ещё один знакомый голос. Рука, которая всё это время придерживала меня за плечи, соскальзывает, чуть заметно погладив по спине.

Смотрю в малахитовые глаза и поверить не могу, что все они тут заодно. Да, подозревала. Но чтоб вот так!

— Прости, что не предупредил, — снова перетягивает моё внимание на себя Борис. — Но нам нужны были доказательства, — мягкий вначале, голос становится жёстче, когда мужчина замечает мой возмущённый взгляд.

Ёжусь от неприятной интонации и обиженно отворачиваюсь. Ну да. Конечно. Как это по-мужски — использовать меня вслепую и смотреть, что из этого получится.

Вот только отворачиваться мне особенно некуда, так что я немедленно попадаю под прицел внимательного взгляда Романа, на фейсе которого вижу некоторую солидарность. Вот! Хоть кто-то меня понимает!

Однако высказывать своё мнение Борису он не спешит.

— Всё позади, расслабься, — кивает ободряюще. — Сейчас подберём тебе одежду, поешь, отдохнёшь и успокоишься.

Перспектива чего-нибудь пожевать оперативно примиряет меня со всем остальным. Я ведь не ужинала, а уже, наверное, и завтракать пора.

Первый пункт плана блондина реализуется весьма оперативно. Через минуту Борис извлекает из таинственных недр какого-то невообразимого агрегата комбинезон, невероятно похожий на те, что надеты на них, разве что этот белого цвета.

— Одевайся, — протягивает мне добытое.

Понимая, что спорить бесполезно, верчу в руках своеобразную вещицу, определяя, как удобнее его надеть. Сбрасываю куртку, принимаюсь за блузку и тут только соображаю, что из комнаты мужчины уходить не собираются. Да, заняты чем-то — Борис у стола замер, Роман в шкафу копается, но кто помешает им обернуться в самый неподходящий момент? Правильно, никто. А я устраивать для них стриптиз не собираюсь.

— А вы, кхм... — пытаюсь вернуть себе способность к речевому общению. — Может, вы выйдете? — сиплю.

Мужчины оборачиваются на мой «прелестный» голосок и переглядываются. Однако покидать помещение не торопятся.

— Ты поменьше говори, — советует Роман и успокаивает: — Не стесняйся, раздевайся, мы не смотрим. — Возвращается к изучению содержимого распахнутого перед ним проёма, а у самого аж глаза искрятся, наверное, представляет себе сей процесс.

Тонкие губы Бориса тоже непроизвольно расползаются в улыбке до того, как он успевает отвернуться.

Нет, ну не наглецы?

Махнув рукой на провокационные обстоятельства, сбрасываю брюки и прочую одежду, надевая на себя весьма приятный на ощупь элемент гардероба.

Потягиваюсь, привыкая к новым ощущениям. Вроде удобный, нигде не жмёт, эластичный, но не до ощущения растянутости, где нужно — уплотнённый, где нужно — мягкий. Любопытно, а все эти кармашки функциональные или просто накладки? Просовываю в первый попавшийся разрез один палец, второй, третий... В итоге ладонь проваливается полностью, и я нервно выдёргиваю её обратно от неожиданности. Ещё бы! Ведь визуально размер кармашка сантиметров пять, не больше! Вау! Вот где заначки можно делать! Что ж, ради этого можно было и потерпеть наглость двух особей мужского пола.

Ощупываю шелковистую поверхность, поражаясь необычным свойствам материала. Казалось бы — плотный, но вот руку я чувствую, когда себя поглаживаю, а стоит надавить посильнее, и уже ничего, будто ткань полностью твердеет! Просто невероятно.

У них тут, однако, не только техника «дошла», но и одежда. Выпытать бы побыстрее, что это за место такое!

Словно почувствовав, что я закончила переодеваться (а может, всё-таки и подглядывали, кто ж их разберёт), мужчины прекращают создавать видимость чрезвычайной увлечённости процессом исследования комнаты.

— Идти сможешь? — Всё ещё смеющимся взглядом изучает меня в новом облике Борис.

Киваю. Мне же шею сдавили, а не ноги переломали!

Топаем в обратном направлении и снова оказываемся в радиусе серебристого круга. Только теперь замечаю, что на уровне глаз висит призрачная панель, на которой ловкие пальцы блондина набирают... код, наверное. Заметив мой неподдельный интерес, Борис бросает быстрый взгляд на Романа, и тот немедленно убирает руку от панели управления.

— Это трад, — поясняет шатен, — устройство, создающее пространственные микроканалы.

— Для перемещения на небольшие расстояния, — добавляет блондин.

Только глазами хлопаю. Какие ещё каналы? Прыжки в пространстве? Это же чистейшая фантастика. Вот не бывает такого! Доверия сия эфемерная конструкция мне не внушает.

— Ничего страшного в нём нет, — по-своему оценивает своеобразное выражение моей моськи Борис и указывает на одну из «кнопок»: — Можешь сама активировать.

А я, не будь дурой, и нажимаю. Промахиваюсь, конечно. Палец проваливается сквозь изображение, вызвав улыбки на лицах моих спутников. Но устройство, похоже, включается, потому что нас немедленно окутывает плотный туман, медленно оседающий вниз.

Когда начинает появляться окружающее пространство эти же рожи удивлённо вытягиваются и две пары глаз синхронно округляются. Полутёмный, узкий коридор, только вдалеке что-то светится. Мужчины непонимающе переглядываются и уставляются на меня.

Ой! Я опять виновата?

— Что? — хрипло выдыхаю.

— Мы не сюда перемещались, — с явным недоумением в голосе поясняет блондин. — Я другие координаты вводил.

— Ну так давайте... гм... обратно, — советую недогадливым типам.

Борис осматривает пол, отступая на несколько шагов в сторону, словно в поисках чего-то.

— Рома-а-ан, — тянет загадочно. — А трада здесь нет.

— Как? — Повторяет его движение тот.

Только я остаюсь стоять на месте потому, что не понимаю — что именно они ищут? Этот серебристый круг?

Видок у обоих мужчин обалдевший и растерянный.

— И что это значит? — любопытствую. О! Наконец-то мой нормальный голос!

— Трады не работают независимо. Они замыкаются друг на друга, образуя канал, — словно убеждая самого себя, объясняет Борис. — А мы из него выпали.

— Шикарно. — Пожимаю плечами. А что я ещё скажу?

— Вероника! — Борис переместившись ко мне, хватает за плечи и чуть наклоняется, всматриваясь в глаза. — Что ты чувствовала? О чём думала, когда активировала трад? Страшно не было?

— Э-э-э, — судорожно пытаюсь вспомнить. — Что странный он, необычный. Нет, не боялась, просто нажала.

— Ладно. Идёмте на выход. — Перестаёт меня нервировать карий взгляд.

Ладони соскальзывают с плеч, Борис берёт меня за руку и тянет к светлому пятну. Молчаливый Роман идёт рядом. Топаем мы минуты три. Постепенно коридор расширяется, выпуская нас в высокий зал с многоярусными секциями, на которых штабелями лежат наваленные кучами детали, запчасти, упакованные в чехлы, необъяснимые по форме конструкции и прочие, малопонятные мне, атрибуты технического превосходства.

От удивления шатен даже присвистывает.

Какие реакции! Любопытно, куда же нас занесло?

Зато теперь ему, кажется, известно направление, в котором нужно двигаться, потому что мы резко сворачиваем, обходя один из стеллажей. Машинально мазнув ладонью по стене, Роман открывает вход, ведущий в просторный коридор с чуть красноватым освещением.

Обнаружив пресловутый трад, встаём внутрь. Роман снова занимается панелью, а Борис, с опаской эдак на меня посмотрев, неожиданно обхватывает за талию, крепко прижимая к себе.

— Эй! — немедленно возмущаюсь я подобному самоуправству, выдираясь из цепких конечностей.

— Ты хочешь вывалиться где-нибудь одна? — урезонивает меня непредсказуемый субъект.

Мотаю отрицательно головой, прекращая бесполезные попытки. Нет уж, увольте.

Приходится примириться с физическим контактом и, вцепившись в наглую руку, терпеливо дожидаться окончания процесса перемещения.

Вот только даже после того, как он закончен, выпускать меня мужчина, не собирается. Так и продолжает, приобнимая, увлекать за собой. Понравилось ему, что ли?

В той же комнате, откуда совсем недавно ушли, в одной из стен Роман открывает ещё один проём. Вижу стол, высокие стулья. О, наконец-то! Хоть что-то похожее на столовую!

— Тебе всё равно, что есть? Или хочешь чего-нибудь конкретного? — Усадив меня, приземляется на соседнее сиденье Борис. Роман уже давно колдует над чем-то в своём секторе стола.

— Кофе без сахара, булочку, творог с вареньем, — быстро выдаю рецепт завтрака, пока он не передумал и не напичкал меня чем-нибудь экзотическим.

— Всё? — смотрит так, словно такой набор продуктов кажется ему излишне минимальным.

— Яблоко, — подумав, послушно соглашаюсь. Нет, я голодная, конечно, но иные объёмы в меня не поместятся, точно.

Не став спорить, шатен добывает заказ из недр стола. Выглядит процесс весьма специфично, потому что в тех надписях, которые он отыскивал в висящем перед ним списке, я не поняла ничегошеньки. Ни словечка.

Ясно, что этого языка я не знаю.

А вот тарелки с едой просто поднимаются из-под съехавшей чуть в сторону крышки передо мной.

— Спасибо, — автоматически благодарю, рассматривая внушительного вида порцию. Всё-таки Борис перестарался, и всего того, что я просила, несколько больше, чем я себе представляла. Но ведь и не скажешь ничего, всё-таки в гостях! Приходится приступить к процессу перенасыщения организма питательными веществами.

Сначала едим в тишине. Мои соседи уминают что-то мясное, но разное. И вообще они совершенно не похожи. Пользуясь имеющейся возможностью, внимательнее присматриваюсь к мужчинам, сравнивая между собой. По внешности контраст разительный. Впрочем, по характеру, думаю, не меньше. Борис излишне жёсткий, прямолинейный, совершенно не думает о чувствах других. Роман мягче, человечнее. И смотрит он на меня... Встречаюсь глазами с тёплой зеленью и с трудом отвожу взгляд. Мысленно бью себя по щекам. Ой, нет, не надо мне сейчас новых отношений! Тем более с таким, со всех сторон непонятным субъектом.

— Ребят, — прошу, переходя к кофе. — Может, вы перестанете уже меня мучить и скажете где мы?

«Ребята» переглядываются. На лице шатена выражение типа «я же тебе говорил!», а у блондина «ну что ж она любопытная такая!». Но я на этот раз сдаваться не собираюсь.

— Что это за место? — решительно пресекаю попытки отмолчаться, обводя выразительным взглядом небольшое помещение. — Мы не на Земле, да?

— Верно, — коротко и сухо подтверждает Борис, продолжая сосредоточенно поедать, теперь уже салат.

— Мы на орбитальном корабле, Вероника, — через секунду, мягко поясняет Роман.

— Ага, понятно... — Я киваю, надкусывая ароматную, хрустящую корочку маленькой, румяной булочки. Тщательно пережёвываю, прислушиваясь к себе. Любопытно. Удивляет меня не смысл его слов и не то, что они признались наконец, а то, как я отнеслась к такому заявлению. Никогда бы не подумала, что смогу так спокойно отреагировать на подобное.

Ну корабль, значит, корабль. Всегда мечтала побывать в космосе. Я, кстати, что-то в этом роде и подозревала.

Мужчины с явным интересом смотрят на меня. Неужели ждали истерики?

— Не удивляет? — озвучивает свои мысли Борис.

— После всего? — вздыхаю. — Как-то не очень... А чей корабль? — продолжаю «допрос» пока их разговорчивость не иссякла.

— Мой, — впивается в лицо шоколадный взгляд.

Вот тут моему ощущению нормальности происходящего приходится изрядно потесниться. Убрав от греха подальше наполовину пустую чашку, чтобы снова не подавиться, откашливаюсь.

— Как это «ваш»? — хлопаю ресницами.

— Борис — капитан «Треона», — опускает моё восприятие ещё ниже Роман.

«Треон» — это название? А наглый субчик реально капитан? О как! Значит, моим родителям не так уж и много врал?

— А вы? — смотрю на блондинистого типа.

— Роман занимается вопросами безопасности, — подаёт голос Борис. — Он мой друг. И брат.

Э-э-э... Зависаю на минуту, не меньше. Брат? Да они же разные совсем. И дело не только в волосах. На лицо ничего общего и близко нет. Разве что по телосложению и росту более или менее одинаковые.

— Вы не очень похожи, — говорю осторожно. Ещё обидятся.

Мужчины привычно обмениваются быстрыми взглядами, а лица у обоих такие загадочные.

— Ну-у-у, — тянет Борис. — Скажем так: у нас немного разные родители.

Вторично зависаю. Как это «немного»? Мамы разные? Или отцы? То есть они сводные братья? Или я что-то неправильно понимаю, и они — двоюродные? Осознав, что запутываюсь окончательно, останавливаю себя. Так. Тормозим и не лезем не в своё дело! Совать нос в такие деликатные вопросы не слишком этично.

— И откуда у вас космический корабль? — подозрительно интересуюсь. — На Земле такой... — смотрю на чёрный браслет на руке рядом, — техники ещё нет.

— А он не земной, — легко выдаёт Борис.

— Это технологии старков, — столь же беспечно добавляет Роман.

Вот любят они говорить вместе! Ладно бы один что-то рассказал, потом второй. Так ведь нет, строят фразы так, чтобы заканчивать друг за друга. Братья, однако!

— Я помню. — Киваю своим мыслям, вспоминая вояк в бордовых комбинезонах. — Это те, которых лже-Стас испугался. Они... — вдруг замираю, только сейчас сообразив, что у Романа одежда, между прочим, тоже вишнёвая. Ой!

С подозрением уставляюсь на потенциальных «пришельцев».

— Это вы — старки? — выдыхаю судорожно. — Не люди?

А они даже не соизволяют ответить. Просто весьма выразительно продолжают на меня смотреть.

Понятно.

Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза. Офигеть.

— Ты отдохни, Вероника, — мягко проникает в сознание тенорный голос. — У нас срочные дела.

— Осваивайся пока. Как открывать двери ты видела. Потренируйся. Только в коридор не выходи, — более жёстко предупреждает низкий баритон.

Из-под полуопущенных ресниц, наблюдаю, как эти два неземных красавца сбегают от моих вопросов куда подальше.

Ну как всегда! Сначала всё кажется таким простым и логичным, а потом ока-а-а-зывается...

Старки, значит? Хм... Подозрительно то, что на людей они стопроцентно похожи. Я думала, что так только в фантастических романах бывает. Я даже этому серому... как его... Саараку не настолько поражалась, потому что ну классический же пришелец! А эти? Куда это годится?

Решительно поднимаюсь из-за стола, отгоняя от себя все бредовые мысли. Кто там из киногероев говорил: «Я подумаю об этом завтра»? Скарлетт О'Хара? Вот её примеру и последую.

К тому же — что мне сказали? Осваивайся. Значит, буду изучать предоставленное в моё распоряжение место жительства.

Гигантский проём в открытый космос кажется просто невообразимым, так и притягивает взгляд к себе. Понимаю, что не смогу заняться ничем иным, пока не докопаюсь до того, что это такое. Ведь вариантов два: либо это иллюминатор, либо что-то вроде большого экрана.

Медленно, мелкими шажками подкрадываюсь к торцевой стене и, держась за неё, дохожу до края, где начинается пустота. Закрываю глаза и провожу рукой дальше. Но никакой пустоты не ощущается, только тёплый и даже слегка упругий материал. Словно трогаешь очень гладкую, скользкую резину.

Открываю глаза. Вот это да! От открывшегося вида перехватывает дыхание. Нет, это не экран, точно. Иллюминатор. Просто огромный иллюминатор во всю стену.

Смотреть в него невероятно страшно. Такое впечатление, что там нет никакой преграды и можно запросто вывалится в космос. Но до чего же красиво! Звёзды светят совсем не так, как на Земле — более ярко, совсем не мерцают и кажутся намного крупнее. Впрочем, это понятно — атмосфера не мешает.

Стараясь лучше разглядеть созвездия, шагаю в сторону. Невероятная, бездонная пропасть резко приближается, и сердце сразу принимается бешено колотиться. Ой, зря я это сделала! Отшатываюсь и падаю навзничь на ковёр. Хочется намертво вцепиться пальцами в длинный ворс, а ещё лучше — удрать куда подальше!

Закрываю глаза и выравниваю дыхание. Надо успокоиться. Мне стало плохо, когда я слишком быстро оказалась в шаге от бездны. Так? А если сделать это медленно?

Стойко жду, пока мой моторчик начнёт работать нормально, и вновь начинаю пододвигаться к краю. Постепенно, не торопясь, с перерывами. В конце концов мне удаётся оказаться совсем близко от иллюминатора.

Вот чудно! Ведь мозг знает, что здесь нет никакого проема. Разумом я понимаю, что ничего со мной не случится. Но организм упорно выбрасывает в кровь адреналин, сигнализируя об опасности.

Так, ладно. Полюбовались, пора продолжить осмотр дальше. Снова придирчиво изучаю комнату.

Что же это за прозрачная пластина, плавающая над полом?

Доползаю до дивана и надавливаю на непонятную конструкцию. Проседает, но не переворачивается. Пробую сместить в сторону — никаких проблем. В общем, стол как стол, только ножек нет. М-да...

Поднимаюсь, обходя комнату по периметру. Что же всё-таки на стенах? Очень похоже на фотографии. Хотя нет. Больше смахивает на голографические стерео-модели. Издали изображение плоское, а подходишь ближе, и оно становится объёмным, будто смотришь в окно.

Вглядываюсь внимательно.

Галактика. Неужели наша? Уж больно похожа на ту, что моделируют на Земле. И Магеллановы облака на месте. Ну надо же — настолько реально выглядит! Неужели это они её действительно сфоткали со стороны? Так это ж какие двигатели надо иметь! Или уметь проникать сквозь пространство, на худой конец.

Смотрю на другой снимок. Какая-то планета. Вид из космоса. И это не Земля, точно. Красно-коричневая. На Марс немного похожа, только более тёмная и почему-то с большими, грязновато-белыми пятнами.

Ещё одна картинка — ночной пейзаж. Гористая местность, узкие высокие шпили хребтов, покрытые сверкающим от света звёзд голубоватым снегом и на этом фоне несколько инопланетян в серебристых скафандрах, без шлемов.

Чтобы рассмотреть их получше, привстаю на цыпочки.

Внешне такие же, как Саарак, только кожа у них зелёная. Хотя…

Чем больше я вглядываюсь, тем больше отличий нахожу. У этих пришельцев пальцы длиннее, рот совсем крошечный. И форма головы немного иная. Интересно, кто это такие?

Понимая, что ответа всё равно не будет, принимаюсь за эксперименты со стенами. Сообразив, что они открываются, если их касаться, веду рукой по удивительно гладким поверхностям. Ох, как много тут интересного, однако!

А нашла я, действительно, не так уж и мало. Во-первых, туалетно-ванную комнату, изучение которой принесло ощутимо много положительного. Расчёску. Резинку для волос. Зеркало. Воду. Ну и прочие блага цивилизации... гм... старков, рассчитанные на землян.

Во-вторых, открылся выход в коридор. Вспомнив недвусмысленное предупреждение, решаю на рожон не лезть и оперативно мигрирую обратно. Проблем мне не нужно. Тем более неподалёку замечаю две внушительные фигуры в красном. Охрана, похоже.

В-третьих, неожиданно обнаруживается ещё одна комната, но пустая, и смысл её существования остаётся загадкой. Ну да ладно, выясним потом.

Следующим в своей программе исследований намечаю стол. Сажусь за глянцевый, отражающий окружающую обстановку предмет мебели. Любопытно, что же на нём так активно перемещал Борис? Но сколько я не приглядываюсь, ничего необычного не нахожу. Остаётся только вздохнуть и мысленно пожелать, чтобы этот типчик был несколько более разговорчивым, когда появится здесь в следующий раз.

Вопрос теперь в том — когда он соизволит проявиться? Часа три уже прошло, может, даже больше.

Разочарованно перемещаюсь на диван, устраиваясь удобнее. Делать-то всё равно нечего. Так что сижу, созерцая медленное вращение звёзд и всматриваясь в рисунки созвездий. Они совсем такие же, как на небе Земли. Опознаю уходящую за край иллюминатора Андромеду. Нахожу Плеяды. И красный Альдебаран рядом. А слева только-только появляется пояс Ориона.

Хм... Нехорошее подозрение зарождается в душе, заставляя задуматься. Сейчас начало октября. И Солнце должно быть в Весах, а я вижу Тельца. Значит, корабль над ночной стороной Земли, ну может немного со смещением к восходу. Если мы около неё, конечно!

Моё последнее предположение подтверждается весьма быстро, потому что через некоторое время опознаю Стрельца, а Солнца и в помине нет. И Земли я не вижу. Ой...

Вскакиваю и, нервно побегав по комнате, возвращаюсь обратно. А ведь Роман сказал — орбитальный корабль. Вот и где она, эта «орбита», позвольте спросить?

Сижу ещё некоторое время, но бессмысленное времяпровождение меня убивает. Снова брожу вдоль стен, ощупываю иллюминатор, любуюсь на цветок, подавляя желание оборвать пару-тройку лепестков, и опять зависаю над фотками (или как они у них тут называются?) с человечками в скафандрах.

Может, это какая-нибудь разновидность сереньких? Ага, изрядно позеленевшие на местном солнышке.

Неожиданно на светлую стену рядом с нишей ложится тень. Испуганно разворачиваюсь и встречаюсь с колючим карим взглядом. 

 

ГЛАВА 2

Факты — упрямая вещь

Капитан

Свершившийся факт — это то, что уже невозможно отрицать. И как бы ты не старался найти оправдание, объяснить, подменить, он всё равно говорит сам за себя. Равнодушно обличает и безжалостно убивает.

Сказав, что у нас дела, Ратнал не лукавил. Ведь мы реально теряем время за всеми этими разговорами. Нет, понятно, что состояние девчонки важно и я обязан сделать всё, чтобы она приняла реальность и согласилась нам помогать, но выяснить подробности заговора имеет ничуть не меньшую значимость.

Охрана расступается, пропуская нас внутрь тюремного блока. Деактивировав защитную блокировку, открываю проём и захожу в ярко освещённую камеру. Блондин шагает следом, останавливаясь чуть позади.

Прикованный к стене пустого помещения старк делает вид, что не замечает нашего появления, продолжая внимательно изучать зафиксированные запястья.

Несколько секунд я разглядываю знакомое лицо, подавляя нарождающееся желание немедленно придушить гада.

— Ну и зачем ты это делал? — намеренно безразличным голосом интересуюсь.

— Делал что? — так же равнодушно поворачивает ко мне голову арестованный.

«Ратнал», — мысленно окликаю безопасника, разрешая применить силовые методы.

Тело врага выгибается от болевого разряда и не падает на пол только благодаря крепежам.

— Зачем ты это делал? — спокойно повторяю вопрос.

— Я всего лишь выполнял свою работу, — сквозь зубы цедит Шерат.

— Работу? — «удивлённо» поднимаю брови. — С каких это пор ты работаешь на лазалваков?

— Я не связан с ними.

Снова киваю Ратналу. И вновь лицо Шерата искажает гримаса.

— Не надо лгать, — не меняя интонации, давлю фактами. — Ты посещал их сферу, собирал и поставлял информацию. Участвовал в организации аварии моего дискоида и других покушениях. Я что-то упустил?

Не упустил.

Взгляд арестованного меняется, превращаясь в весьма яростный. Однако облегчать мне задачу и начинать говорить Шерат не спешит.

— Зачем? — провоцирую.

— Догадайся, — выплёвывает он мне в лицо и снова корчится от боли, потому что Ратнал весьма предсказуемо реагирует на его нежелательные действия.

— Это не так сложно, как ты полагаешь. — Я холодно смотрю на разоблачённого шпиона. — Но, если не хочешь облегчать свою участь признанием, я не настаиваю... — Пожимаю плечами и разворачиваюсь, чтобы «уйти».

— Ты не сможешь убить меня. Совет не позволит тебе этого, — заявляется мне в спину.

— Разумеется, я не убью тебя. — Возвращаюсь на исходную позицию. — Зачем зря растрачивать материал. Ты же прекрасно знаешь, как трудно выращивать эти тела, Шерат. Или мне называть тебя Лаустак?

По наступившей тишине становится ясно, насколько моя догадка оказывается близка к истине.

— Шерат не был навигатором, — с нажимом говорю, понимая, что вызвать его на откровенность можно, только прижав к стене неопровержимыми доказательствами. — Он не мог управлять дискоидом. Ты же регулярно забывал об этом. Хотя, о чём это я? Ты не стал бы поступать настолько легкомысленно. Скорее, ты просто надеялся, что мы не заметим. Ведь именно для этого тщательно вычищал данные полётного архива? Вот только удалить всё тебе не удалось.

Арестованный дёргается, намереваясь меня ударить, но фиксаторы его держат крепко.

— Можешь поправить меня, если я в чём-то ошибаюсь, — не обращая внимания на его реакцию, продолжаю свои рассуждения. — Прилетев в Солнечную систему, вы организовали засаду на Лаудире и захватили наш дискоид. Вероятнее всего, рассчитывали провести релирование пилота. Но Лаат умер раньше, чем вы до него добрались. И поэтому, потеряв шанс произвести полноценный обмен, вы воспользовались тем, кто остался…

— Шерат не захотел сдаваться, — неожиданно перебивает меня Лаустак. — У нас не было выбора.

Замечательно! Мысленно удовлетворённо потираю руки. Он заговорил — раз. По существу — два. Дальше будет проще.

— Авария моего дискоида и другие покушения были организованы для того, чтобы поступить со мной аналогично? — продолжаю допрос, заранее зная, каким будет ответ.

— Да, — звучит в ответ коротко и ёмко.

— Откуда у вас реаты? — скучающим голосом интересуюсь.

— Этим занимался Саарак. — Тревожно блестят чёрные глаза. — Я к его махинациям с кристаллами отношения не имею.

— Тогда зачем притащил к нему девчонку?

— Я не обсуждаю приказы. — Лаустак хмурится. — Всего лишь передал информацию о том, что вы взяли её в разработку, и должен был узнать причину. Сделать это незаметно можно было, только используя дубля, что я и реализовал при первой же возможности. А когда выяснилось, что девушка может эманировать, получил распоряжение доставить её на сферу.

— Кто помогал организовать похищение?

— Люди, — получаю уверенный ответ.

— Которые говорят на вайли? — Я с усмешкой смотрю на завравшегося типа.

— Да, это двойные контактёры Саарака, — тут же находит ответ арестованный.

Верится с трудом, но такое, к сожалению, возможно, так что придётся проверять.

«Ратнал, эту информацию нужно отработать», — даю задание безопаснику.

«Понял», — слышу краткий ответ.

— Кто командует второй сферой? — меняю направление допроса.

— Химод Олг Милтцк, — понимая, что скрывать имя бесполезно, признаётся Лаустак.

Плохо. Один из капитанов действующей защитной группировки Фора. Этот тип так просто не подставится.

— Где сейчас его сфера?

— Я не имею сведений о его перемещениях.

— Сможешь выйти с ним на связь?

— Нет. — Отрицательный жест и пояснение: — Химод должен был присоединиться к Саараку и наверняка уже знает, что альфа-сфера захвачена. Отвечать не будет.

Что ж, это логично. Как правая рука советника он сейчас будет страховаться. Значит, придётся искать его другим способом.

— Такой план действий не предусматривает немедленного старта на стационарную орбиту, — ловлю пленного на его же собственных словах. — Зачем сферам было рисковать и встречаться на Земле?

— Я не в курсе. У меня было другое задание, — твёрдо отвечает Лаустак.

— За два часа до нашей атаки сфера открывала канал для маленького шаттла. Это был дискоид? Или ваш сфероид? Кто стартовал на нём?

В узких чёрных глазах появляется что-то коварное.

— Хочешь узнать это? Тогда отпусти меня.

— Ты предлагаешь мне слишком маленькую цену за свою свободу, не находишь? Впрочем, вы всегда были плохими торговцами. Вы же три тысячи лет владели Землёй и продали её нам, как только поняли, что она выходит из-под вашего контроля.

— Неужели я прошу так много? — удивляется Лаустак. Бросает взгляд в сторону Ратнала и продолжает, тщательно экранируя мысль:

«Ведь ещё никто не знает обо мне, только ты, капитан! Ну ещё Ратнал, но он же твой цепной пёс и будет молчать, если ты прикажешь. Ты приведешь мне любого лазалвака. Любого. Я даже не настаиваю на ком-то конкретном, понимаешь? Проведешь релирование. Я стану им и исчезну».

— Мразь, — выдавливаю из себя, потому как хочется сказать немного иначе.

Его «тайное послание» я брату транслирую. И возмущённый Ратнал без особых церемоний даёт настолько мощный разряд, что Лаустака скручивает в прямом смысле этого слова.

— Если обещаешь отпустить меня, я скажу ещё и то, почему заблокировались щиты Лаудира, — хрипит он.

— Я не пойду на уступки, — с трудом подавляю желание отработать на гадёныше какой-нибудь приёмчик Ратнала. — Либо ты всё рассказываешь, и в этом случае худшее, что тебя ожидает, это путешествие на Илькуту и встреча с Советом Ракдала. Либо мы отправляем тебя в небытие.

Лаустак с трудом поднимает голову. Лицо его, искажённое болью и страхом, становится почти неузнаваемым.

— Ты не можешь… — задыхаясь, начинает было говорить он, потом замолкает, обдумывая моё заявление, переводя дыхание, и говорит снова, усиленно сдерживая обуревающие его эмоции. Лишь срывающийся голос выдаёт его состояние. — Какие у меня гарантии остаться в живых, если я всё расскажу?

— Ты столько лет с нами, — бросаю презрительно. — Мог бы и понять за это время, что я опускаться до обмана не буду.

— Хорошо. — Лаустак выдыхает почти безнадёжно. — Расскажу.

Повествование в его изложении выглядит не слишком оптимистично, и я основательно задумываюсь о том, как близко мы подошли к границе, когда ситуацию уже невозможно было бы исправить.

Кивнув Ратналу, выхожу из камеры. Жду, пока дверь закроется.

— И что теперь? — Морщится шагнувший следом безопасник.

— Что, что... — Я невольно хмурюсь, разминая пальцами виски. — Мне придётся идти к советнику, нам есть чем его «удивить». А ты можешь топать к себе. Всё равно сотворить с этим мерзавцем то, что он определённо заслуживает, сейчас у нас полномочий нет.

«Всё-таки лазалваки, — качает головой Трокстар, выслушав мой краткий отчёт о проведённой операции. — До последнего не верил я, что возможно это».

— Тебе мало доказательств? — удивляюсь я. — Тебе мало сферы, которая стоит в ангаре Превентира?

«Да нет! — Советник морщится. — Не в этом дело. Я другого не понимаю. Зачем лазалвакам создавать себе проблемы? Ведь теперь мы отошлём жалобу в Галактический Совет, и минимум, что их ожидает — ощутимая репарация за нарушение территориальных границ».

— Значит, цель прилёта того стоила.

«Но какова же цель? Мы так и не знаем её! Судя по тому, что я услышал, информация об этом отсутствует».

— Ты так считаешь? А мне она кажется очевидной. Подумай сам. Когда лазалваки владели Землёй, они были вынуждены ограничиваться только исследованиями и контактами с людьми. Так?

«Так. И это не было тайной ни для кого», — послушно соглашается Трокстар.

— Но их это не устраивало. И это тоже не секрет. Они же искали возможности полноценного использования земных ресурсов. Искали и не находили.... Да, нужно отдать им должное, они немало сделали для изучения Земли. Только, пожалуй, созданием баз — Лаудира и Превентира, всё положительное и заканчивается. Помнишь их неудачные генетические опыты? А попытки воздействия на человеческое общество? По-моему, приводили они к крайне негативным последствиям. Нам до сих пор трудно выровнять и наладить отношения между землянами!

Трокстар только вяло взмахивает рукой. Типа чего обсуждать известные факты?

— Лазалваки потеряли интерес к Земле, — упрямо продолжаю, — она стала для них бесполезной игрушкой и они сочли выгодным передать права на неё нам. Ведь это так?

«Не понимаю, к чему ты клонишь?» — наконец сдаётся мой визави, покачав головой.

— К тому, что мы неожиданно получили совершенно иную возможность использовать людей и Землю, когда, исследуя Раминар, обнаружили реаты. Каким-то непостижимым образом лазалваки об этом узнали. Как, по-твоему — разве этого не достаточно, для возникновения у них желания вернуть права на планету себе?

«Желание не есть возможность, — начинает сомневаться Трокстар. — Предположим, узнав о возможностях кристаллов, лазалваки действительно решили снова получить Землю. Согласен, это логично. Но ведь продали они её на законных основаниях. И сейчас это наша планетная система. Как они собирались вернуть её обратно?»

— Думаю, у них была припасена пара-тройка вариантов, на которые можно рассчитывать, — рассуждаю. — Например, обратиться в Торговую Палату и расторгнуть договор.

«Пустая затея, — предсказуемо возражает Трокстар. — У них нет для этого никаких оснований».

— Можно договориться с нами и выкупить систему обратно.

«Совершенно сумасбродная идея. Разве не очевидно, что мы на это не согласимся?» — быстро парирует советник. Он уже понял, что у меня в запасе самое интересное, и ему не терпится услышать это.

— Наконец, до того, как мы запустим масштабную ассимиляцию, можно релировать тех, кто уже прошёл ассимилирование и отвечает за эту процедуру.

Какое-то время Трокстар ошеломлённо молчит.

«У тебя есть доказательства?» — наконец транслирует.

— Шерат… — Я на мгновение останавливаюсь, откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза, восстанавливая душевное равновесие. — «Они релировали Шерата, Трокстар».

Огромные чёрные глаза советника зловеще вспыхивают.

«Кто он?» — тут же следует быстрый вопрос.

«Лаустак. Навигатор альфа-сферы».

«Когда?»

«Три цикла назад. Помнишь неисправный дискоид, на котором погиб Лаат? Шерат тогда едва смог вернуться, чему мы невероятно удивлялись — он же не был пилотом. А на самом деле...»

«Но это произошло так давно! Не могу поверить, что ему удавалось так долго нас обманывать! — недоумевает Трокстар. — Это просто уму непостижимо!»

«Он действительно неплохо маскировался. Но у него было громадное преимущество. Ведь мы не предполагали, что кто-то ещё получит кристаллы и воспользуется ими».

«Откуда же у них реаты? — слышу растерянный вопрос и внезапную догадку: — Значит, тот, который Дорсак нашёл на Лаудире, и был использован для этих целей? Бездна! — шипит раздражённо Трокстар. — Ты допрашивал его?»

Открываю глаза.

— Разумеется.

«Что-то важное узнал?»

— Лаустак прекрасно осведомлен о том, как использовать реат, и о его возможностях. Впрочем, эту информацию он мог получить уже у нас, будучи Шератом. Но доступа к нашим кристаллам он не имел. И откуда они у Саарака, он якобы не в курсе.

Присматриваюсь к замершему советнику. Глаза смотрят чуть в сторону, значит, анализирует. Это хорошо.

— Есть данные о блокировке Лаудира, — продолжаю. — По версии Лаустака, канал был заминирован именно с целью помешать нам приступить к активной эксплуатации базы и затянуть время. Если получится, то заставить перебросить ресурсы на другой объект, который нужно будет строить. Либо просто занять нас новым проектом и отвлечь от реализации основных. Ничего более конкретного сказать он не смог.

Секунду подумав, решаю информацию о дискоиде, который мы упустили, пока не выдавать. Нужно сначала разобраться.

«Как вёл себя лазалвак?» — Взгляд советника возвращается к созерцанию моего лица.

— Предсказуемо. Пытался выторговать для себя свободу, — усмехаюсь я.

«Ты давил на него?» — Трокстар пугается, что я превысил допустимую степень воздействия. Видимо, перспектива получить выговор от Совета его не прельщает.

— В пределах разумного. — Я недовольно поджимаю губы. Ох, было бы у меня на это разрешение, я бы не возился с ним так долго!

«Ладно, — решает советник. — Поставлю в известность Ракдал».

— Что ты предполагаешь делать с Лаустаком? — выясняю его позицию.

«У тебя есть предложение?»

— Если подходить к тому, что он сделал, с точки зрения справедливости, то его нужно уничтожить. Лазалваки должны понять, что игр с нашим разумом мы не прощаем. Но... — Я сжимаю кулаки. — Нам придётся учитывать необходимость представления доказательств Совету. А Лаустак, в любом своём обличье, ценный свидетель. Информация, которую я от него получил — хороший предварительный материал, но, уверен, Ракдал предпочтёт данные из первых рук.

«Верно, — соизволяет одобрить мои рассуждения Трокстар. И похвалить: — Твоя позиция в этом вопросе меня радует. Да, Шерат был хорошим старком и то, что он и его опыт потеряны для нас, несомненно требует наказания. И Лаустаку его не избежать. Поверь, я с не меньшим удовольствием подтвердил бы наше право на релирование и стёр его личность. Но как наблюдатель и советник, я обязан следовать инструкциям Совета. Лаустака нужно отправить на Илькуту. Максимально быстро».

— Быстро не получится, — возражаю, прикинув возможности. — Мы же не можем открыть синхро-канал. — Я пристально смотрю на собеседника и спрашиваю, потому как не нравится мне постановка задачи: — Или я чего-то не знаю?

«Я не скрываю информацию, — успокаивает меня Трокстар. — Планета всё ещё блокирована амиотами, и Совет не даёт разрешения на прямые перемещения. Сегодня же переправишь Лаустака на Превентир, а оттуда откроем альфа-канал на Илькуту».

— Но мы же не используем этот тоннель для транспортировки живых объектов,— удивляюсь даже.

«Не используем. Верно. — Советник на секунду отворачивается, а когда поворачивается ко мне, в его глазах вижу хитрый блеск. — Но, кажется, у нас нет другого выхода?»

Вот это да! Трокстар может быть настолько жестоким? Не знал. Или же...

— Ты хочешь отправить его в захваченной сфере? Вместе с остальными лазалваками? — уточняю, решив это проверить.

«Зачем же? С ними можно подождать. Они ничего не знают, и от этого их ценность чрезвычайно низка. А сфера пригодится нам и здесь. Пусть останутся на Лунной базе».

Остаётся только подивиться изобретательности Трокстара. Потому что если представить, что ожидает Лаустака в альфа-канале вне защитных полей сферы... Да-а-а...

С нажимом растираю веки, потому что чувствую, что начинаю терять сосредоточенность.

«Ты отдыхал?» — присматриваясь к моему жесту, интересуется советник.

— Да некогда пока. — Я отмахиваюсь.

«И сколько ты уже без сна?» — Трокстар подозрительно прищуривается.

— Э-э-э, — задумываюсь. А правда, сколько? Считаю и сам удивляюсь: — Часов шестьдесят, примерно.

«Свихнулся? — Советник едва не падает со стула. — Разве Атанар тебя не предупреждал?! Нельзя выматывать организм до последнего. Хочешь снова сменить оболочку?»

— Я вполне нормально себя чувствую, устал немного, и всё.

Я хмурюсь. Дел ещё столько, что грести — не разгрести. С дискоидом надо разобраться. С Вероникой что-то придумать. Проверить состояние работ на Лаудире. Отправку Лаустака организовать. Химода отловить...

«Так, — жёстко распоряжается советник, почувствовав мой боевой настрой. — Всем этим будешь заниматься завтра. А сейчас спать. Немедленно!»

— Но у меня... — пытаюсь отстоять своё мнение.

«Я сказал — немедленно, — шипит советник. — Что не понятно? И учти, я проверю!»

Решив, что в определённой степени Трокстар прав, заваливаюсь к себе и отрубаюсь действительно мгновенно. Как всё-таки жаль, что у человеческих организмов устойчивость к нагрузкам такая низкая!

Открыв глаза, с трудом соображаю, что причиной побудки стал вызывной сигнал от брата. Пытаюсь сфокусироваться на проявившемся рядом изображении сидящего за своим вильюрером блондина.

— Да?

— Вставай, сонная муха, — пронзает меня хитрющий взгляд. — Проспишь всё на свете.

— Сколько я спал? — хриплым голосом интересуюсь.

— Шесть часов. Я набросал маршрут для переброски Лаустака — мне Трокстар передал информацию. В зал пойдёшь?

Прикинув, что физическая нагрузка расслабленному организму реально необходима, киваю и отправляюсь на «каторгу».

Оказываюсь я там первым и даже успеваю начать разминку.

— Ну ты даёшь! Зачем так экстремально? — Вошедший Ратнал ёжится от волны холода, потому как температура в помещении близка к нулю.

— Не ты ли всё время твердишь мне, что условия должны быть различны? — смеюсь в ответ. — А теперь тебе что-то не нравится?

— Меня всё устраивает, — идёт на попятный братик. — Просто удивляюсь.

С интересом наблюдаю за его реакцией, когда шагнув на серебристое покрытие, он ощутил возрастающую силу тяжести. Я и тут ухитрился выставить усиленные параметры. Однако блондин больше ничего не комментирует. Просто встаёт на разминающий тренажёр, запуская программу тренировки.

— Как собираешься ловить бета-сферу? — интересуется словно между делом.

— А у тебя есть мысли на этот счёт? — Я ускоряю беговую дорожку.

— Кое-что имеется, — пыхтит и прищуривается безопасник.

— Давай, — выдыхаю.

Идея в его изложении оказывается настолько проста, что мне даже завидно становится, что не мне она пришла в голову. Вот только...

— Если действовать по твоему плану, — я сбрасываю настройки, спрыгивая с остановившейся ленты, — то начинать процедуру отправки можно будет не раньше, чем через два-три дня. А Трокстар требовал срочности. Но... — задумываюсь. — Твоё предложение мне нравится, я думаю, что советник согласится. Всё необходимое подготовить успеешь?

— Разумеется, — подтверждает брат, занимая освободившийся тренажёр. — Мне практически остаётся только разогнать все патрули по местам и усилить охраняемый сектор.

— Продумай запасные ходы, — инструктирую, принимаясь размеренно выполнять упражнения на силовом тренажёре. — Химод не так прост, подставляться зазря не будет.

— Ага... — задумывается блондин.

Некоторое время мы молчим, сосредотачиваясь на тренировке.

— Басан, — вдруг снова решает вывести меня на разговор Ратнал. — А как ты собираешься ей сказать?

— Что и кому? — делаю вид, что не вникаю в суть вопроса.

— Не придуривайся, — не ведётся на мою уловку любопытный тип. — Прекрасно знаешь, о чём я.

— Ты зря переживаешь. — Разумеется, я прекрасно понимаю причину его заинтересованности. — Она вполне адекватно воспринимает информацию. Думаю, что эта для неё шоком тоже не окажется.

— Я бы не торопился, — не сдаётся несносный братик. — Дай ей время!

Да что ж его так клинит на её реакциях? И вообще, не нравится мне, как Ратнал себя ведёт последнее время, если дело касается Вероники!

Задумавшись, свожу руки с такой силой, что внутри механизма тренажёра раздаётся неожиданный лязг.

Я с подозрением осматриваю конструкцию. Вроде ничего не сломал.

Оставляю боковые рычаги в покое и тяну за ручку эспандера. Крепёжная рама издаёт жалобный скрип, и фиксирующий отягощение стопор не выдерживает. Груз с оглушающим грохотом падает на пол.

Сломал-таки!

От удивления блондин тоже останавливается, и лента дорожки, резко затормозив, едва не скидывает его на пол. Мужчина, вовремя среагировав, спрыгивает на ребристое покрытие, ошарашенным взглядом изучает повреждения и восклицает:

— Басан! Не порти мне оборудование.

— Бездна! — шиплю раздражённо. — Это ты меня довёл своими вопросами!

— А что я? — Смотрят на меня честные зелёные глаза. — Я всего лишь хочу как лучше!

— Ладно. — Отмахиваюсь от проблемы, прекращая бессмысленное выяснение отношений. — Я в душ и на обед. Тебя не зову. Вот справишься с делами и подключишься.

Не дожидаясь ответа, отправляюсь реализовывать собственную программу действий. Правда, уже на выходе замечаю, помрачневший фейс брата. Значит, мне не показалось. О как! Неужели «холодного» блондина наконец-то «разогрело».

Несмотря на положительный эффект происходящего — ведь до этого Ратнал весьма равнодушно относился к прекрасной половине человечества, в моей душе чёткое осознание того, что данный факт мне категорически не нравится. Не понимаю почему, но не нравится и всё тут!

Тихо зайдя в каюту, вижу девушку, внимательно рассматривающую голографическую проекцию. И именно ту, на которой я с Ратналом последний раз был на Илькуте. Почему-то сразу возникает неприятное ощущение досады. Убрать снимки отсюда, что ли? Слишком о многом они напоминают.

Делаю шаг, чтобы подойти ближе, стараясь двигаться бесшумно, так чтобы Вероника не слышала. И весьма удачно, потому что замечает она моё приближение, лишь когда я оказываюсь совсем рядом.

— Борис? — Она едва ли за сердце не хватается, отшатнувшись к стене.

Я её напугал?

— А кого ты ожидала увидеть? — задаю резонный вопрос.

— Никого, — морщится, — просто это было неожиданно.

— Извини, — пожимаю плечами. — Больше постараюсь так не делать. Как насчёт обеда? — перехожу к более приятному вопросу.

Получив утвердительный ответ, сопровождаю её в столовую и выбираю в меню стандартный вариант.

— Ты научишься этим пользоваться, — поясняю, заметив пристальное внимание к моим действиям, — когда выучишь язык.

— Это долго? — На меня обрушивается обеспокоенный взгляд.

— Нет. — Я загадочно улыбаюсь. — Можно сказать даже, излишне быстро. Правда, чувствовать себя потом будешь не совсем хорошо, — вздыхаю «сочувственно», — но придётся потерпеть.

И без того большие глаза расширяются ещё сильнее.

— Ешь. — Я киваю на появившиеся на столе блюда. — Можешь не торопиться, мы позже обо всём поговорим.

Однако её терпения надолго не хватает. Уже через несколько минут я получаю новый вопрос.

— А что за язык?

Ясно. Любопытство пересилило.

— Вайли, — как можно естественнее поясняю. — Официальный, галактический.

Теперь она давится. Ну я же предупреждал!

— Вероника... — Похлопываю её по спине, чтобы быстрее откашлялась. — Если ты будешь так реагировать, я тебе ничего больше не расскажу.

— Это нечестно! — Она смотрит возмущённо, а я отправляю в рот очередную порцию салата.

— Почему? — прожевав и проглотив пищу, уточняю.

— Вы и так всё время что-то не договариваете! — фыркает девушка, но всё-таки следует моему примеру.

— Правильно, потому что я не хочу вот таких последствий, — наставительно разъясняю. — А ты никак не желаешь понять, что всему своё время.

Вероника вздыхает, сосредотачиваясь на еде. Вот и замечательно.

— Ну что? — Я смотрю вопросительно, когда трапеза подходит к концу. — С чего начнём? С обучения или вопросов?

— Второе, — быстро отвечает Вероника. Видимо, вспомнила про «не совсем хорошо» и испугалась, что потом ей будет не до моих откровений. Ну да ладно, мне всё равно.

Привычно опускаюсь на диван, раз уж предстоит не самый лёгкий разговор. Слежу, как девушка осторожно присаживается на максимально удалённом от меня расстоянии. Непонятно, почему именно так?

— Во-первых, мне нужно объяснить тебе, почему нам так необходима твоя помощь, — начинаю осторожно, внимательно наблюдая за её лицом. — Видишь ли, в природе существует процесс, называемый энергетическая эманация. Это когда энергия меняет локализацию в результате сложного фазового перехода через нуль-пространство.

В синих глазах появляется испуг.

— Трудно? — решаю сжалиться.

— Нор... нормально, — выдавливает Вероника. — Можно дальше.

— Как скажешь. — Я пожимаю плечами и продолжаю: — Разные виды энергии эманируют по-разному, но принцип всё равно остаётся общим. Некий внешний фактор «тянет» энергию из одной фазы в другую. Нам сейчас известны две формы стабильных фаз — пространственная и подпространственная. Вот между ними и получаются энергетические скачки.

Взгляд становится спокойнее. Видимо, это я преподнёс понятнее.

— Наверное, не надо объяснять, что сам процесс для нас чрезвычайно важен? До сих пор у нас имелся только один такой фактор — эманирующие кристаллы. Мы их называем реаты. К сожалению, они практически неуправляемы.

Моя собеседница слушает внимательно, но полного понимания у неё пока нет. Впрочем, я же до главного ещё не дошёл.

— Удивительно, но похоже, что твой организм работает аналогично кристаллам, при определённых условиях запуская эманацию. У меня два раза скакал уровень энергии в психотроне, в котором находилось твоё сознание. Лазалвакам ты сожгла корректор избытком энергии. А трад вчера нас выбросил, потому что не хватило энергии для переброса в конечную точку. Как ты это делаешь, я не понимаю, — не прекращаю объяснений, хотя на лице девушки появляется выражение весьма похожее на панику. — На Земле я никак не мог добиться от твоего организма запуска аналогичного процесса и даже подумал, что ошибся, и оставил тебя в покое. А лазалваки решили воспользоваться твоими способностями, раз уж ты им так удачно подвернулась.

— Но я правда ничего не делаю, — лепечет Вероника и беспомощно хлопает ресницами.

— Делаешь. — Я мягко улыбаюсь. — Просто, не осознаёшь, как именно.

Женское лицо исчезает в ладонях. Минуты три девушка сидит неподвижно, а я терпеливо жду. Пусть подумает, ей действительно нужно время, чтобы это принять.

— Значит, вы хотите с моей помощью понять суть процесса? — Её руки, наконец, падают обратно на колени. — И научиться его запускать?

— Верно, — подтверждаю её догадку и ободряюще киваю. — Если всё пройдёт удачно, мы сможем создать прибор, который будет вызывать энергетические эманации.

Снова Вероника задумывается, рассматривая звёзды в иллюминаторе.

— Опять будете надо мной издеваться? — в голосе необычные интонации. Мне кажется, что даже слёзы блеснули в глазах.

— Нет, — успокаиваю. — Теперь придётся действовать иначе.

— Как именно? — Она смотрит с подозрением.

— Попробуешь сама настраиваться на разные эмоциональные состояния, чтобы найти нужное.

— Это долго? — Девушка волнуется, покусывая губы.

— Исследование? — уточняю. — Всё зависит от того, как быстро ты научишься управлять самим процессом, а мы разберёмся в его механизме.

Снова молчит, нервно стискивая пальцы. Интересно, что её так напрягает?

— Ладно, — наконец, кивает, соглашаясь. — Я попробую. А если... — Она судорожно выдыхает. — Если у меня не получится?

— Получится, — успокаиваю. — Обязательно получится, ведь ты теперь знаешь, на что нужно обращать внимание.

 

ГЛАВА 3

О пользе взгляда в правильном ракурсе

Вероника

Иногда, спотыкаясь о правду, человек падает и остаётся лежать, а иногда вскакивает и продолжает идти. Всё зависит от его восприятия.

Ему хорошо говорить! А я совершенно не понимаю, с какого конца к требуемому процессу подступаться. Можно подумать, я только и делаю, что запускаю эту самую эманацию!

Удивительно, но, при всём прочем, сомнений в том, что я хочу им помочь, у меня нет. Даже злость на Бориса за его дурацкие эксперименты куда-то слиняла. Видимо, понимание и сочувствие пинками изгнали это нехорошее чувство из моего сознания.

Нужно же помочь, раз уж так получилось! А то, что они не люди... Да какая, в общем-то, разница? Плохого же не делают. По крайней мере, я ничего, что позволило бы заподозрить их в нехороших поступках по отношению к другим, не видела. На курорте они вели себя вменяемо и абсолютно по-человечески. Ко мне их «по-человечески» не относилось, вероятно потому, что я «подопытный экземпляр». Ну да ладно, не смертельно.

Кстати, надо будет как-нибудь прояснить и этот вопрос. Весьма любопытно, что они забыли на Земле? И не только они, но и эти серые... лазалваки. Что ж им всем тут как мёдом-то намазано?

— Давай-ка не будем время терять. — Объект моих мыслей, отвлекая меня от морально-этических рассуждений, решительным движением поднимается с дивана и подаёт мне руку, чтобы помочь встать. — Новой информации тебе на сегодня достаточно.

Ну вот! А я только обрадовалась, что он разговорился в кои-то веки...

Тем временем сильная рука непредсказуемо тянет меня к столу.

— Смотри... — Борис усаживает меня в кресло, оставаясь стоять рядом. Просто чуть поворачивается ко мне лицом, опираясь бедром на гладкую поверхность. — Если приложить ладонь сюда, — подтягивает мою руку, которую так и не выпустил из своей, к центру стола, утапливая в небольшое более тёмное углубление, — то сформируется изображение, имитирующее клавиатуру и экран компьютера, — комментирует то, что реально появилось передо мной.

Ого! Хлопаю глазами. Круть!

— Руку убирай. — Он наконец выпускает мою ладонь из захвата, позволив мне её отдёрнуть. — Теперь можешь пользоваться. Функциональность, конечно, весьма ограниченная, ты уж извини, — вроде говорит серьёзно, а глаза улыбаются, — пришлось закрыть большую часть функций, чтобы упростить интерфейс, но почта, интернет, телефон, игрушки доступны. В свободное время можешь сидеть, развлекаться. Родителям позвони. Только глупостей не наделай, — смешинки из голоса исчезли.

Какие такие «глупости»? Лучше бы прямо говорил, без намёков.

— А что я им скажу? — вспоминаю, что именно по этой причине он не позволил мне поговорить с отцом.

— Скажешь... — Карий взгляд поднимается к потолку. — Что у меня появилась возможность приехать, чтобы повидаться с тобой, — говорит Борис медленно, продумывая детали. — Встретил тебя в парке со Стасом и... допустим... повёл себя несколько несдержанно... Сама придумай что-нибудь логичное, почему перестали работать наши телефоны!

— Хорошо. — Я киваю, понимая, к чему он клонит. — А дальше?

— Дальше, естественно, нам нужно было непременно выяснить отношения и быстренько помириться, — усмехается несносный тип. — А поскольку мой корабль должен был отплывать, я, скорее всего, уговорил тебя уйти в плавание со мной. Главное, чтобы твои родители решили, что времени и возможности зайти домой у тебя не оставалось.

Легко говорить. Очень сомневаюсь, что отец в такое поверит.

— И куда мы «плывём»? — на всякий случай уточняю.

— А ты не знаешь, это секрет, — улыбается выдумщик.

— Н-да-а-а, — тяну задумчиво. — Вы представляете, что после такого рассказа меня ждёт, когда я вернусь домой?

— А я не настаиваю. — Борис скрещивает руки на груди. — Если тебя не устраивает мой вариант, придумай что-нибудь более реалистичное.

Задумываюсь основательно. Вот только ничего путного в голову не приходит. Неужели придётся впаривать родителям этот бред? Тихий ужас.

— А как с учёбой? — вдруг соображаю, что как-то упустила из виду сей аспект моей жизни.

— Напишешь заявление на академический отпуск. — Мужчина безразлично пожимает плечами. — Это же не возбраняется?

— Ладно, согласна. — Взмахиваю обречённо ладошкой.

— Так, если с этим разобрались, то пойдём учить вайли. — Борис отталкивается от стола, но тут же останавливает моё движение вверх: — Стоп! Сначала убираем технику. Поступаем аналогично включению.

Он следит за неуверенным движением моей руки и снова приватизирует её в свою.

Да что ж его так пробило сегодня на физический контакт? Как-то раньше не замечала за ним такой маниакальной потребности ко мне прикасаться!

Послушно перемещаюсь с ним в ту самую пустую комнатку, которую не так давно обнаружила. Борис поднимает из пола кресло и подталкивает меня к нему. Сделав шаг к стене, колдует над изображением чего-то призрачного. Поворачивается с уже до боли знакомым «шлемом» в руках. И замирает, нахмуриваясь.

— Вероника, — низкий голос звучит крайне напряжённо. — Только не сейчас!

— Что? — Я хлопаю ресницами, не понимая его реакции.

— Не надо так на него смотреть, — поясняет Борис. — А то и этот испортишь! Погоди-ка! — Он вдруг спохватывается. Одним движением распыляет виртуальный шлем в воздухе и выскакивает за дверь.

Я же сижу, пытаясь сообразить — какова причина столь скоропалительного побега? Испугался, что я эту самую эманацию сейчас запущу?

Ответ получаю минут через пять, когда вернувшийся мужчина цепляет мне на запястье неизменный белый браслет-часы.

Ну вот. Опять!

И пока я «наслаждаюсь» своим приобретением, мне на голову опускается призрачный головной убор.

— Слушай! — наклонившись и упираясь мне в плечи, чтобы удобнее было смотреть в глаза, просит Борис. — Думаю, что тебе лучше пережить это в состоянии сна, так что не волнуйся ни о чём. Вся процедура займёт часа два. Я уйду, прибор выключится сам. Ты, когда проснёшься, не торопись. Посиди спокойно, потом можешь вернуться в комнату и обязательно полежи хотя бы с полчаса. Иначе станет плохо. Поняла?

— Поняла. — Я начинаю нервничать. Не нравятся мне такие предупреждения.

Ещё несколько секунд Борис зачем-то вглядывается в моё лицо, но в итоге отходит, по всей видимости, включая это самое «обучение».

Первое, что чувствую — волной накатившая невероятная слабость. Кажется я…

Я понимаю, что не сплю, но никак не могу выйти из ужасного состояния полудрёмы. В ушах раздаётся неприятный шёпот, назойливый, как комариный писк. До жути хочется отмахнуться, только сил на это действие совсем нет.

С трудом разлепляю веки и вижу пугающую темноту. Напрягаюсь, пытаясь встать, но ничего у меня не получается — тело элементарно не желает слушаться.

Что там Борис сказал? Никуда не спешить?

Закрываю глаза, расслабляя мышцы. Подождём.

Я-то сижу спокойно, а вот мой мозг никак не хочет впасть в состояние нирваны. Упорно нагружает меня какими-то мыслями, бредовыми идеями...

Невероятно дикая ситуация. Ещё сутки назад я очень сомневалась, что инопланетяне на самом деле существуют. Да, хотелось в это верить, ведь крайне интересный вопрос, но только сомнений в голове было значительно больше, чем уверенности. А теперь о каком неверии может идти речь, если я сама серого пришельца видела, пообщалась с непонятными личностями, именующими себя «старками», и согласилась участвовать в их жутких «опытах»? Вот именно — ни о каком.

Вспомнить бы, что именно я чувствовала, когда эту непонятную эманацию запускала!

Медленно выдыхаю и сильно, до звёздочек в глазах, растираю руками лицо. Вдруг поможет, и мысль какая умная озарит? Но увы. Ничего путного в голову не приходит. Видимо, придётся действовать методом тыка, «пробовать разные варианты», как тактично выразился Борис.

Приоткрываю глаза. Так. Зрение вернулось. О! Наконец-то! Значит, можно топать на диван.

Сползаю с кресла и как заправский алкоголик, держась за стеночку, ковыляю в комнату. Прикидываю расстояние, которое придётся пройти без поддержки, и мысленно ругаю себя на чём свет стоит. Вот что меня заставляло так спешить? Сидела бы себе, отдыхала. Так ведь нет, обязательно нужно было торопиться! А теперь и голова как-то подозрительно кружится, да ещё и подташнивать начинает.

Принимаю единственно верное решение и опускаюсь на карачки, совершенно наплевав на то, как это будет выглядеть со стороны. Всё равно никто не видит.

Запоминаю нужное направление и, закрыв глаза, потому что предметы оставаться в статичных положениях не желают, стартую в сторону дивана.

Со скоростью черепахи, поминутно останавливаясь, чтобы привести бунтующий организм в порядок, ползу по ковру, пока не упираюсь головой во что-то мягкое. Финиш.

Вцепляюсь пальцами в опору, приподнимаясь, и не понимаю, почему она такая высокая?

— Вероника, — раздаётся смеющийся голос над головой. — Я же предупреждал, что тебе нельзя сразу вставать!

Ой! Растерянно опускаюсь обратно на ковёр, наблюдая за веселящимся старком. Первое изумление быстро сменяется законным возмущением. Мне тут плохо, а он ржёт! И помогать, похоже, не собирается! Вот гад!

— Вы же ушли, — бросаю сердито.

— Уже пришёл. — Он приседает рядом. — Времени на обучение тебе потребовалось немного больше, чем я планировал. Помочь?

Долго думал? Мотнув отрицательно головой, получаю эффект «карусели» и зажимаю ладонью рот, сдерживая тошноту. Бедная моя головушка, ну и глупая у тебя хозяйка!

К счастью, Борис на мой жест внимания не обращает. Просто подхватывает на руки, резко поднимая вверх. Закрываю глаза, непроизвольно вцепляясь в плечи и вжимаясь лбом в мягкую ткань комбинезона. Господи, а поаккуратнее нельзя было?

Через секунду приходится выдержать ещё и аналогичный «полёт» вниз.

Отключаюсь от происходящего вокруг, сосредотачиваясь на том, чтобы восстановить нормальное состояние. Внушаю себе, что всё хорошо и я чувствую себя замечательно. Легко. Спокойно. Уютно.

Не поняла. А это с какой радости?

Приоткрываю глаза, убеждаясь в том, что под моим виском отнюдь не серебристая ткань, которой затянута мебель, а чёрный комбинезон. Видимо, опустив меня на диван, мужчина решил составить мне компанию. Но это ещё полбеды. А вот то, что он при этом весьма бесцеремонно обнял меня, прижимая к себе, напрягает основательно. И непонятно, как расценивать сей поступок? То ли как стремление просто помочь успокоиться, то ли как желание лишний раз меня полапать. А вот это как раз не есть хорошо! Особенно с учётом того, что неприятных эмоций сия процедура у меня не вызывает. Если уж быть до конца откровенной, то совсем даже наоборот.

— Спасибо. — Я решаю принять за рабочую версию первый вариант и осторожно выпутываюсь из обвивающих мою талию конечностей.

— Ты бы не торопилась. — Шоколадные глаза обеспокоенно наблюдают за моими действиями Впрочем, останавливать меня Борис не стал. Значит, я зря переживаю.

— Я в порядке. Не беспокойтесь.

— Ладно. — Мужчина закидывает руки за голову, поднимая взгляд к потолку.

Интересно, почему не уходит? Вроде как заниматься «изучением» сегодня не планируется, всё что нужно для нормального существования, он мне показал. Просто сидит за компанию? Сомневаюсь, что у него своих дел нет. Вот и как это понимать?

— Борис, — решаю воспользоваться ситуацией, — может, вы мне ещё что-нибудь расскажете?

— Что? — он отвечает машинально, словно думает совсем о другом.

— Ну например, что вы делаете на Земле, — осторожно подталкиваю его в нужном направлении.

— Изучаем, — всё так же задумчиво говорит. — Иногда помогаем, если это необходимо. Налаживаем контактные отношения. Защи...

Неприятный, резкий звук обрывает его на полуслове.

Борис мгновенно напрягается и стремительно поднимается на ноги. Сделав несколько быстрых шагов к иллюминатору, останавливается, заложив руки за спину. А там на всю высоту проёма появляется изображение зелёного инопланетянина. Точно такого, как на тех «фотках», которые висят на стенах.

Ох, неужели эти тоже тут?

— Басан! Ты мне нужен, — раздаётся металлический, словно искусственный голос.

— Не сейчас! — коротко отрезает мужчина. В интонации недовольство и резкие стальные нотки.

— Срочно, — не менее жёстко приказывает изображение.

— Иду, — сердито бросает Борис. С минуту стоит перед вернувшимся в обычное состояние иллюминатором и поворачивается ко мне.

— Вероника... — начинает говорить и осекается, заметив мой обалдевший взгляд. — Ну что ты? — Помедлив секунду, он возвращается обратно на диван.

— Кто это? — Я киваю на то место, где погасло изображение.

— Трокстар, — мягко поясняется мне. — Советник на «Треоне».

— Почему он назвал вас Ба... Басан? — едва выговариваю.

— Потому что это моё настоящее имя, — чуть хмурится мужчина. — Борис — земной аналог.

— А он тоже... лазалвак? — пытаюсь понять хоть что-нибудь.

— Нет. Он старк. — Нервно дёргает головой мужчина, даже чёлка падает обратно на лицо, закрывая глаза, и едва сдерживается, оценив мою офигевшую моську: —Это сложно! Я потом объясню!

Он быстро вскакивает, но на мгновение притормаживает.

— Вероника... — Смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. — Я могу отсутствовать долго, так что постарайся разобраться с едой сама. И выспись, пожалуйста, как следует, я хочу чтобы ты завтра попробовала запустить эманацию, а не вызвать случайно. Договорились?

Не дожидаясь ответа, Борис стремительно скрывается в проёме за моей спиной.

Вот так. Дёшево и сердито. Поражаюсь, как это у него замечательно получается — озадачить меня новыми вопросами и сбежать. Да ещё и удивиться, что у меня такая реакция на его откровения.

М-да-а-а... И какой из услышанного и увиденного можно сделать вывод? Да самый простой — старки бывают двух видов. Пришельцеобразные и человекоподобные. А разве такое возможно? Может, мне кто-то весьма активно врёт? И никакие они не старки, а обычные люди, просто работают на пришельцев?

Хм... Занятно получается.

Ещё немного поразмышляв над сим вопросом, отправляюсь за стол, изучать предоставленный в моё распоряжение «компьютер». Очень быстро понимаю, что играть в космические стрелялки и стратегии мне совершенно не хочется, проверяю почту, но ничего криминального не обнаруживаю. Минут пять тупо смотрю на программу, чем-то напоминающую скайп, и никак не решаюсь набрать номер. Хоть и понимаю, что откладывать смысла нет. Избежать разговора с родителями не получится и звонить всё равно придётся.

Выключаю технику и закрываю глаза, откидываясь на спинку кресла. Всё. Я это сделала!

Да. Но каких жертв мне это стоило! Руки вон до сих пор трясутся. И во рту пересохло.

В полном соответствии с моими опасениями, отец устроил сущий допрос, и я едва сообразила, что на некоторые вопросы можно не отвечать, спихнув ответственность на Бориса. Типа я не в курсе, это всё его инициатива, ну и, соответственно, проблемы.

Слава богу, обошлось, хоть и получила я выговор по полной программе.

Теперь нервишки нужно успокаивать. А какой у нас лучший способ снимать стресс? Правильно. Поедание чего-нибудь вкусненького.

Заваливаюсь в столовую, заглядывая в проявившееся над столом «меню». Непонятные значки уже не кажутся абстрактными символами, значит, реально выучила этот «вайли». Прикольный способ, кстати! Вот бы на Земле, подобным образом учиться!

Извлекаю на свет божий мороженое, чай и пару пирожных. Устрою себе сладкий ужин, раз уж есть такая возможность. А потом — баиньки. Нужно же прислушиваться к настойчивым советам?

Кстати, спать на диване весьма удобно, мне даже показалось, что он несколько раздался в стороны, став шире, когда я провалялась на нём минут десять. А к утру спинка напрочь исчезла, так что проснулась я на вполне широкой горизонтальной поверхности. Прикольно.

Едва успеваю привести себя в порядок и позавтракать, как в поле зрения проявляется мой кареглазый кошмар.

— Ну что, — стартует с места в карьер, — пойдём?

— И вам доброго утра, — вздыхаю тихо, послушно поднимаясь навстречу.

А этот гад только улыбается, привычно зацапывая мою руку, чтобы вывести в коридор.

Стараюсь на этот факт внимания не обращать. Понятно же, что просто страхуется человек. Тьфу! Старк. Или всё-таки не старк? Р-р-р! Я запуталась!

— Давай, сначала потренируемся на традах, — вводит меня в курс запланированных мероприятий непознаваемый субъект. — Посмотрим ещё раз, что получается, если активирую я, потом попробуешь ты. Старайся запомнить свои ощущения. Хорошо?

— Хорошо. — Я пожимаю плечами. Вроде не сложно.

С интересом наблюдаю, как он заставляет проявиться перед нами панель управления и вводит координаты.

— Ну, готова?

Киваю и получаю весьма прочный захват за талию правой рукой. Левой он жмёт на «старт».

Ничего я не почувствовала, если честно. Да и попали мы туда, куда и планировалось, судя по лёгкому смешку сзади.

— Так, пока всё в порядке, — слышу ещё и словесное подтверждение. Пальцы снова пробегают по панели. — Теперь ты.

Ох. Знать бы ещё на чём сосредотачиваться?

Практически не глядя тыкаю в призрачную клавишу и жду «вердикта» моего наблюдателя.

— Ага, — интонация не слишком оптимистичная. Видимо, ничего уникального не произошло. — Ещё раз.

И снова эффект аналогичный. То есть никакой. Мы раз десять пытаемся, а всё без толку.

— Борис, хватит! — Я отдираю его руку от себя, когда мы оказываемся в привычном чёрном коридоре. — Ну не получается! Наверное, вы ошиблись и эти ваши «эманации» были случайными совпадениями! А я не могу ничего такого делать.

— Можешь, — категорично заявляет несгибаемый тип. — Просто неправильно настраиваешься! Ладно, — нервно выдыхает. — Попробуем на чём-нибудь другом.

Всё в той же пустой комнате, где меня «обучали», Борис извлекает из встроенного шкафа маленький предмет.

— Это устройство для фиксации и воспроизведения мыслеобразов, — поясняет, активируя прибор. В воздухе передо мной раскидывается сетка.

— Если ты попробуешь мысленно представить какую-нибудь картинку, то аппарат внесёт её в один из памятных модулей, только нужно указать в какой именно. — Он касается пальцем одной из ячеек и на секунду закрывает глаза. Через мгновение под пальцем разрастается свечение, и я с удивлением вижу себя сидящей в беседке на курорте.

— Ясно? — Полюбовавшись на своё творение, мужчина удаляет изображение, передавая мне аппарат. — Потренируйся сначала выводить картинку, а потом старайся сделать так, чтобы изображение не фиксировалось.

Послушно повторяю проделанную им процедуру. Получившаяся у меня картинка соответствует тем воспоминаниям, которые навеяла созданная Борисом. Он. Стоящий со скрещенными руками передо мной. Мрачный такой. Пугающий. Вот. Пусть полюбуется на себя со стороны и поймёт, до чего жутким он может выглядеть в глазах других!

Не подействовало. Равнодушно скользнув взглядом по моему «шедевру», горе-экспериментатор кивает и, взглянув на свой браслет, извиняется, скрываясь за дверью. Предполагается, что я должна справляться с этим сама? Мы так не договаривались!

Злюсь, а делать нечего. Приходится взяться за дело серьёзно.

И самое обидное, что снова ничего у меня не получается. Все картинки послушно ложатся в ячейки, даже не пытаясь сопротивляться или устраивать бойкот.

Я готова биться головой о стену.

Это просто безобразие какое-то!

Делаю перерыв на обед и снова возвращаюсь к экспериментам. Фантазия о том, как можно помешать изображениям появляться, иссякает полностью. То, что мне советовал Борис — менять эмоциональный настрой, я честно пробовала. Ни-че-го. Кирдык.

Господи, но ведь, как все утверждают, у меня получалось вызывать эту «эманацию»! Очень не хочется верить, что этого нельзя сделать снова! С другой стороны, у меня же не получается! Так прав всё-таки Борис или нет? Сплошные сомнения!

Со злостью впиваюсь пальцем в одну из последних ячеек, чудом оставшуюся пустой, и взвизгиваю от страха, потому что прибор в моей руке моментально разогревается, обжигая кожу, а сетка ярко вспыхивает, разлетаясь огненными искрами.

Роняю предмет на пол, прижимая пострадавшую ладонь ко рту.

Доигралась!

Не успеваю я прийти в себя от шока, а в комнатку уже влетают два моих красавца.

— Вероника! — Борис сдёргивает меня с кресла, заграбастывая и стискивая в объятиях. — У тебя получилось! Ты молодец!

— Ага, — сиплю придушенно, потому что воздуха для вдоха не хватает. Вот ведь как его радуют мои успехи. Просто задушить готов.

Роман реагирует не столь эмоционально. Сначала мрачно наблюдает, как его брат меня тискает, потом нагибается, чтобы поднять с пола испорченный прибор.

— Помнишь, как ты это сделала? — утаскивает меня в комнату шатен. — Повторить сможешь?

— Наверное, — снова выпутываюсь из его рук. Чувствую, это скоро превратится в привычку.

— Всё, — угрюмо констатирует появившийся следом блондин. — Расплавило так, что не восстановить.

— Значит, поток был обратный? — ощутимо напрягается Борис. — Не реверсионный?

Отрицательно качнув головой, Роман засовывает приборчик в карман.

— Что-то не так? — решаю выяснить суть проблемы, пока не поздно.

— Нормально. — Карий взгляд смотрит успокаивающе. — Помнишь, я тебе говорил про потоки энергии в двух направлениях? Мы пытаемся понять, какое из них ты задействовала, вот и всё.

— Рука не болит? — Теперь на меня смотрят зелёные глаза. Немного иначе, чем раньше. Холоднее, что ли? Равнодушнее. Что изменилось?

— Болит. — Я внимательно изучаю изрядно покрасневшую ладонь.

— Идём, — спохватывается Борис, уводя меня в коридор к траду. Задумчивый блондин тоже выходит, но останавливается и остаётся стоять в коридоре, идти вместе с нами даже не порывается.

В медотсеке получаю порцию лечебных процедур. По всей видимости, особой квалификации для их применения не нужно, потому что мой сопровождающий сам прекрасно с ними справляется, без посторонней помощи.

Рука хоть и побаливает, но от мази краснота исчезает быстро и, остаётся надеяться, что ожог не разовьётся.

— Может, хочешь отдохнуть? — Убирая использованное оборудование в шкаф, хитро взглядывает на меня «доктор». — Мы можем сходить в оранжерею.

— Куда? — мгновенно заинтересовываюсь я. Тут и такое есть оказывается?

— В корабельный парк, — улыбается подстрекатель.

— Хочу! — Я активно киваю. Интересно же!

Через пять минут, выйдя из очередного трада, просто не верю своим глазам.

Деревья, кусты, трава. И всё это в огромном количестве! Надо мной — яркое звёздное небо. Абсолютное ощущение, что я ночью на Земле в каком-нибудь парке. Ну, может, не совсем ночью, скорее поздним вечером. Темно, но не до такой степени чтобы прям «глаз выколи», обычные вечерние сумерки.

Минут пять стою, обалдевая и озираясь по сторонам. Борис тихо посмеивается, но удивляться и наслаждаться мне не мешает. А я пытаюсь сообразить — реальный это пейзаж или, может, иллюзия какая? Даже через комбинезон чувствую слабый ток воздуха, несущий лёгкий холодок. От него ветки деревьев начинают покачиваться, и слышится характерный шелест листьев. Похоже, здесь всё настоящее!

Делаю шаг по дорожке, под ногами шуршит мелкое крошево. Приседаю, касаясь песка. Обычный, кварцевый, довольно светлый. Прохожу дальше, свернув к растительности. Тоже ничего необычного. Трава вполне земная, тимофеевка, кажется, кустики разные, жаль только без цветков, деревца какие-то хвойные. Тисы, что ли? Лиственных деревьев, правда, не вижу, но может в другой части этого невероятного помещения они есть?

Дорожка ведёт к более открытой местности, по крайней мере, крупных деревьев здесь почти нет, разве что кустики растут вдоль берега небольшого озерка. Зато здесь много валунов, как в японских садах, только размером побольше, каждый высотой примерно с мой рост.

— Давай помогу, — предлагает Борис и, не дожидаясь моего согласия, легко поднимает за талию, усаживая на плоскую поверхность ближайшего камня.

Вау! Хоть и небольшое возвышение, а помогает понять, что я всё-таки не на Землю попала. Да, помещение просто огромное, но явно замкнутое. С трёх сторон — звёздный купол, а вот с четвёртой — преграда в виде высокой каменистой отвесной стены.

— Нравится? — подтягиваясь на руках, запрыгивает на валун мужчина, чтобы угнездиться рядом.

Место наверху всё-таки ограничено, поэтому приходится мириться со столь тесным соседством.

— Очень. «Треон», наверное, невероятно большой корабль, раз в нём так много всего помещается, — уважительно говорю.

— Большой, — подтверждает Борис, с непередаваемо ласковой интонацией. Любит свой корабль, наверное.

Несколько минут мы сидим, наслаждаясь тишиной и приятным сумраком. Глаза быстро привыкают, и теперь окружающая «природа» кажется ещё привлекательнее. Поднимаю взгляд, изучая невероятно огромный простор космоса, окружающего живой островок.

— Борис, а вы не боитесь, что эта прозрачная конструкция разобьётся? — осторожно интересуюсь.

— Невозможно,— получаю уверенный ответ. — Это трипслат — чрезвычайно прочное и упругое вещество. Оно даже прочнее, чем основной корпус корабля. Вся обшивка состоит из него.

— Вся поверхность корабля прозрачна? — не могу поверить!

— Почему тебе это кажется невероятным?

— Но… разве это практично?

— Разумеется это удобно. — Борис кивает и быстрым движением убирает упавшую чёлку с глаз. — Для управления кораблём, для исследований, для отдыха...

— Я не совсем то имела в виду.

— Что ещё?

Он смотрит внимательно, а я задумываюсь, формулируя свою мысль:

— Излучение звёзд, когда вы так близко от них, как сейчас от Солнца, оно ведь опасно. Например, на Солнце нельзя смотреть, не защищая при этом глаза.

— А-а-а, понимаю, — смеётся Борис. — Но мы защищены. Трипслат темнеет под воздействием квантов света. Чем их больше — тем он непрозрачнее.

— А жёсткое излучение? Ультрафиолет, радиация?

— Для них трипслат полностью непроницаем.

Ого! Что же это за вещество такое? Из чего состоит? Я открываю рот, чтобы задать очередной вопрос, но Борис быстрым движением закрывает его ладонью и качает головой.

— Вероника, ты как всегда излишне любопытна.

— Э-м-м... — Я отодвигаюсь от него, освобождая лицо. И, напрочь забыв, что сижу вовсе не на широком диване, а на совершенно небольшой по площади поверхности, теряю опору, соскальзывая вниз.

Испугаться успеваю ощутимо. И даже взвизгнуть. Вот только упасть мне не дают сильные руки, затормозившие моё стремительное падение.

— Ну что ж ты такая неосторожная! — выговаривает мне ловкий субъект.

Вот скажите на милость, как он ухитрился за эти доли секунды спрыгнуть вниз и меня поймать, а?

Сердце успокаиваться не желает, воздуха не хватает, и, кстати, причина этого не только в произошедшем, но и в том, что Борис, наверняка решив по максимуму использовать сложившуюся ситуацию, выпускать меня из своих рук не торопится.

Непроизвольно поднимаю голову и, заглянув в глаза, поражаюсь — они совсем тёмные, но внутри, маленькими золотистыми искорками, разгорается обжигающее пламя. Сообразив, что зарождающийся пожар ни к чему хорошему не приведёт, решаю мужчину остановить, пока глупостей не натворил. Упираюсь ладонями в широкую грудь, стараясь оттолкнуть. Думаете, у меня что-нибудь получается? Ага, мечтать не вредно. Мышцы у него не просто крепкие, а какие-то прямо железобетонные. Жёсткое ощущение, что меня к стене прижали и аналогичной стенкой придавили. До мозга доходит, что освободиться не удаётся, и я чувствую подступающий приступ паники.

— Вероника, — слышу неимоверно удивлённый голос. — Ты меня боишься?

— Боюсь? — Я стараюсь сделать вид, что дело вовсе и не в этом.

— Ну да. — Мужчина продолжает сверлить меня пристальным взглядом. — Ты всё время пытаешься удержать меня на расстоянии.

Умница ты мой! Заметил он. И что, так трудно сделать выводы?

— Я не боюсь... — медленно отвечаю, подбирая нужные слова. — Просто... не понимаю, зачем это вам...

— А что в этом непонятного? — чуть хрипло и о-о-очень чувственно продолжает Борис, убирая мне за ухо выбившуюся из причёски прядку.

Ё-п-р-с-т! Опять он пускает в ход тяжёлую артиллерию! А я уже и забыла, что он может так делать!

Получив лёгкую контузию, замираю и, как бандерлоги на питона Каа, смотрю на медленно склоняющегося ко мне мужчину.

— Разве нужно что-то объяснять? — раздаётся над ухом мурлыкающий голос. Одной рукой шатен крепко прижимает меня к себе, ладонь другой скользит по спине на затылок. Ловкие пальцы зарываются в волосы, стягивая резинку с хвоста. Висок обжигает горячее, сбивчивое дыхание. Тут же по коже, с криками «В атаку!», проносится пара взводов мурашек, заставляя меня вздрогнуть.

— Я же говорю, боишься! — слышу чуть хрипловатый смех.

Внезапно с пугающей ясностью начинаю осознавать, что сейчас происходит! Захлестнувшая волна адреналина прочищает мозги не хуже моего отца, если того вывести из себя, конечно.

— Борис! Не надо... — пытаюсь его образумить.

Только он меня совершенно не слушает и, кажется, вообще мало чего соображает. Стискивает ещё сильнее и проводит губами по виску, рукой захватывает волосы, накручивая их на кисть. От непредсказуемости его действий я опять цепенею, ладони непроизвольно сжимаются в кулачки, а в это время его губы продолжают движение в направлении моего лица.

— Не отпущу, — слышу тихий шёпот. — Даже не проси.

Сообразить, что сказать в ответ, я не успеваю. Жаркие губы обрушиваются на мои. Требовательные, настойчивые, несдержанные настолько, что сил что-то сделать, оттолкнуть наглеющего мужчину не остаётся. Словно сухие веточки, вспыхивают и исчезают в разгоревшемся пожаре все мои сомнения, предположения о том, кто он, домыслы о мотивах его поступков. Медленно плавится, постепенно испаряясь, желание прекратить это безумие. Остаётся только обжигающий ненасытный огонь, который не оставляет времени на раздумье и не даёт шанса на спасение.

Я даже не сразу понимаю, что мне катастрофически не хватает воздуха, потому что с каждой секундой Борис всё сильнее сжимает руки. Ой-ой! Он меня или раздавит, или сломает рёбра, как минимум. Остаётся лишь жалобно пискнуть.

Помогает. Шатен наконец отрывается от моих губ и чуть ослабляет объятия, но всё равно продолжает прижимать к себе. Смотрит, недоумевая.

— Вы меня задушите, — поясняю, сообразив, что наконец нормально дышу.

На лице мелькает понимание.

— Прости, — он извиняется, разжимая руки и давая мне ещё немного свободного пространства. — Кажется, я немного перестал себя контролировать.

Это называется «немного»? Только ресницами хлопаю.

— Очень трудно сдерживаться, когда ты рядом. Просто наваждение какое-то! — По моему лицу пробегает невероятно ласковый взгляд, мужские пальцы мягко проводят по щеке.

— Борис... — Я чувствую, как разум, осторожно прощупывая почву, возвращается на законное место. — Это неправильно. Если вы не человек, то пос...

Продолжить рассуждения мне не позволяют, весьма оперативно лишая возможности говорить. Однако теперь его прикосновения кардинально иные — мягкие, нежные, и у меня в мозгах отключается всё, что есть думающего. Весьма быстро я перестаю воспринимать происходящее вокруг. Все переживания снова куда-то сгинули. Всё окружающее совершенно перестаёт волновать. Чувствую только его. Его руки и его губы. Голова кружится. Я с трудом возвращаюсь к реальности, когда Борис перестаёт экспериментировать.

— Разве я так сильно отличаюсь от обычного человека? — серьёзный такой вопросик прямо в губы.

— Не знаю, — теряюсь совершенно. — Вроде не очень.

— Не очень! — повторяет он с лёгким смешком, снова прижимая к себе. Тёплые губы осторожно обхватывают мочку уха, зубы слегка прикусывают. Не больно, но ощутимо так. Едва заметно вздрагиваю. Чего это он?

Хватка ослабла. Паршивец наконец отстраняется, смотрит мне в глаза и улыбается.

Вроде ничего страшного. Расслабляюсь и дотрагиваюсь пальцем до уха.

— Это что было? — решаю прояснить назначение непонятной манипуляции, а в результате Борис заходится тихим смехом. Я едва понимаю, что он пытается сказать.

— Глупенькая ты ещё, Вероника! Глупенькая и наивная.

Фыркаю в ответ и подныриваю ему под руку, чтобы сбежать. Ну да, ну да. Как лезть ко мне с поцелуями, так я вполне взрослая и здравомыслящая. А как объяснить свои поступки, так сразу маленькая и глупенькая!

— Не злись! — наставительно выговаривает, возвращая меня на место несносный тип. — Я больше никуда тебя не отпущу! Теперь ты от меня не сбежишь.

Ах, так вот в чём дело! Это он таким способом попытался доказать мне, что от людей совсем не отличается? Ну, поня-я-ятно.

Поднимаю голову, чтобы высказать ему своё «фи» и не успеваю. Вернее, успеваю только рот открыть, как он тут же наклоняется, прижимается к моим губам и снова крепко меня стискивает.

На сим я понимаю, что ноги меня уже не держат. Ну, хватит!

— Борис, если вы продолжите в том же темпе, — на всякий случай честно предупреждаю, — то до комнаты я сама уже не дойду.

— Правда? — восхищается моей угрозе нахал и, вместо того, чтобы прекратить свою разрушительную деятельность, повторяет её снова.

— Значит, я тебя просто отнесу, — жарко выдыхает, подхватывая на руки.

Обнимаю его за шею, утыкаясь лицом в плечо. Вот, что он тут устроил? И главное — зачем?

Впрочем, рассуждать об этом у меня тоже не получается. Мешает всё. Сильные руки, шумное дыхание, частое биение сердца, даже запах. Обалденно приятный, терпкий и умиротворяющий. Почему я раньше его не ощущала? Замираю и неожиданно понимаю, что не хочу, чтобы Борис отпускал меня, не хочу, чтобы кто-то другой, кроме него, прикасался ко мне. Хочется закрыть глаза и остаться в таком состоянии навсегда. Вот влипла! И главное, сама не заметила, как и когда это произошло! Надеюсь, что он хотя бы примерно то же самое чувствует.

— Ужинать будешь? — Мой телоноситель останавливается посреди комнаты, видимо, прикидывая — утащить меня в столовую или на диван.

— Буду, — подумав секунду, озвучиваю желания своего желудка, который намекает о своих потребностях весьма недвусмысленно. Вот кому-кому, а ему до моих чувств нет никакого дела.

На этот раз Борис снова решает составить мне компанию, а я, пользуясь предоставленным шансом, не упускаю возможности лишний раз что-нибудь у него узнать.

— А где находится ваша планета? — осторожно любопытствую, наблюдая, как пустеет его тарелка.

— Далеко. — Тонкие губы чуть заметно дёргаются в усмешке.

— Я имела в виду, в каком созвездии? — стараюсь не обращать внимания на явный сарказм.

— У вас его называют Большой Пёс. — Мужчина наклоняет голову, чёлка привычно падает на глаза, но убирать её с лица он не торопится.

— А звезду? — Я замираю от неприятного подозрения, что опять сейчас он снова промолчит и ничего мне не скажет, но ошибаюсь.

— Прис. — Его рука барабанит пальцами по столу. — Только с Земли невооружённым глазом она не видна. Так что в земных атласах собственного имени у неё нет, только номер.

— Ясно... А как называется планета?

— Илькута, — как-то непередаваемо тоскливо вздыхает Борис.

Ой. Может, зря я завела этот разговор? Кто ж знает, какие у него там проблемы?

Деликатно замолкаю, продолжая ужин. В том, что он не человек, сомнений у меня уже не остаётся. Вот только его поведение сегодня выбивает из колеи. И я до сих пор не могу решить для себя — правильно я поступила, позволив ему себя целовать, или же я полная дура?

— До завтра, Вероника. — Прежде чем уйти, Борис мягко прижимается к моим губам, на мгновение сжимая в объятиях, словно намекая на беспочвенность моих страхов и не желая, чтобы я забыла о произошедшем.

Ладно, расслабимся и выкинем дурацкие мысли из головы. Должна же я верить хоть кому-то?

 

ГЛАВА 4

Как важно вовремя остановиться

Капитан

Излишнее стремление ускорить процесс ведёт к основательным проблемам. Не зря же говорят — торопись медленно.

Возвращаюсь к себе, стараясь спокойно и беспристрастно разобраться в причинах, заставивших меня так кардинально сменить линию поведения.

Что такого в этой совершенно обычной девчонке, что я вытворяю подобное, напрочь переставая себя контролировать? Почему мне хочется снова и снова смотреть ей в глаза, целовать, гладить волосы, просто быть с ней рядом? Почему кажется, что ради этого я готов пойти на всё? Почему мне нужна именно эта девушка? Ведь она не единственная! И почему, в конце концов, с другими у меня подобных эмоциональных проблем не возникает?!

Припоминаю свои прежние отношения и соответствий не нахожу. Всё по-другому. Иначе.

И я бы понял, если бы Вероника изначально вызывала у меня подобные реакции. Но нет. С самого начала все мои эмоции по отношению к ней были весьма прохладными. Да и она никогда не провоцировала меня на активные действия, наоборот, отталкивала. Что за противоречие такое?

Когда я успел так к ней привязаться?

Опять нестерпимо захотелось снова обнять девушку, прижать к себе и никуда не отпускать. Почему-то всплыл в памяти вечер на Земле, когда она вынудила меня снять с неё коммуникатор и убежала. Вспомнилось возникшее клокочущее, раздражающее чувство, которое я тогда едва сумел погасить. И ещё одно, окатившее горячей волной, когда я увидел Веронику на полу сферы лазалваков и понял, что те могли её убить.

На минуту останавливаюсь, приводя организм в нормальное состояние. Вот и где вся моя холодность, рассудительность и ясность ума, когда они так нужны?!

— Бездна! Что происходит? — Я с раздражением впечатываю кулак в стену и тут же слышу удивлённый возглас советника:

«Басан! Ты решил разрушить корабль?»

— К сожалению, голыми руками не получится, — смеюсь я, разворачиваясь к замершей посреди коридора фигуре, изумлённо взирающей на мои действия. — Но ничего подходящего у меня сейчас нет.

«Шутишь, да? — мысленно вздыхает Трокстар, давая мне знак следовать за собой. — А проблему анализировал?»

— Пытался. Не решается.

«Для всего есть причины, — рассудительно выдаёт мой собеседник. — Искать нужно не на поверхности, а внутри».

— Что ты имеешь в виду? — У меня возникает подозрение, что советник знает больше, чем говорит.

«То, что ты становишься излишне эмоциональным, — нехотя сообщает Трокстар. — Мне твоё состояние категорически не нравится. Ты начинаешь вести себя глупо и слишком по-человечески».

— Разве? — я делаю вид, что удивлён. — Не заметил.

«А ты и не должен, — парирует Трокстар. — Ты осознаёшь происходящее через призму восприятия. А это исключительно физиологический процесс. Это нормально. Но неправильно».

— Допустим, — осторожно соглашаюсь, заходя следом за советником в его кабинет. — И что ты предлагаешь?

«Убрать то, что в данном случае является катализатором. — Трокстар опускается в кресло и удручённо прикрывает глаза. — Ты не хуже меня знаешь, кто им является».

— Девчонка нам нужна. — Я сажусь напротив. — Ты же понимаешь, что она едва ли не единственный шанс, который даст возможность многое в нашей жизни изменить!

«Это я понимаю, но я вижу и то, что ты реагируешь на её присутствие неадекватно. Ты тратишь на неё время, которое должен уделять нашим проектам. Как советник, я делаю вывод, что от неё больше вреда сейчас, чем пользы в будущем. Следовательно, ты должен прекратить общение с ней. Пусть исследованием эманаций занимается... — Трокстарна мгновение задумывается, — например, Лоет. Передай ему всю информацию и займись своими прямыми обязанностями. Иначе меры я приму сам».

— Ладно, — я с трудом подавляю возникшее возмущение. — Мне нужна ещё пара дней, чтобы постепенно ввести её в новый круг общения.

Возражений от Трокстара не поступает, и я интересуюсь:

— Это всё? Или ты хотел ещё о чём-то поговорить?

«Хотел, — подтверждает советник. — Меня беспокоит ваша с Ратналом затея отловить вторую сферу. Слишком рискованно».

— Риск есть, — соглашаюсь я, — но иных вариантов действий мы не нашли. Оставлять лазалваков в своём тылу и ждать нового удара, мне, честно говоря, совершенно не хочется. Каким бы не был исход предприятия, он будет оптимальнее того, что есть сейчас.

«Согласен. Пробуйте. И будем надеяться на лучшее».

Отпуская меня, Трокстар взмахивает рукой, и я вылетаю из кабинета в ещё более взвинченном состоянии, чем был до этого. Как всё-таки советник точно вник с суть проблемы. И чисто с рациональной точки зрения, я его прекрасно понимаю. Прав он на все сто. Вот только меня его позиция и приказ категорически не устраивают.

Но... какие варианты? Какие, какие? Самые простые. Исследование передать, а Веронику всё равно контролировать самому. Кто мне сможет в этом помешать?

Весь оставшийся вечер, продумываю детали и, сбросив сообщение Лоету, отправляюсь отдыхать. Завтра будет трудный день.

Встаю пораньше, чтобы успеть позавтракать с Вероникой и поговорить.

Девушка задумчиво сидит перед иллюминатором, перебирая волосы и сплетая их в длинную косу. Меня её местоположение несколько удивляет. Не боится? А ведь мне и самому иногда становится не по себе, когда я оказываюсь у самого «края». Ну надо же!

— Привет, моё сокровище, — решаю немного её подразнить.

— Борис! — оборачиваясь на голос, предсказуемо возмущается моя «невеста» и поднимается на ноги. — Вы опять издеваетесь?

— Ни в коем случае, — заявляю весьма уверенно, перемещаясь ближе, чтобы повторить приятную часть вчерашнего дня.

Поцелуй оказывается сладким и тягучим, как мёд. Понимая, что сейчас не время увлекаться, с трудом прерываю его, впиваясь глазами в яркие, соблазнительные губки, лёгкий румянец на беломраморной коже лица, полуприкрытые пушистыми ресницами манящие сапфировые глаза.

Кстати, неплохой способ снимать стресс. Раздражение, которое владело мной последние несколько часов, пропадает без следа, уступив место спокойной уверенности.

— Мне нужно с тобой поговорить. — Я увлекаю девушку в столовую.

— О чём? — Её взгляд моментально становится серьёзным.

— Видишь ли, — я тщательно подбираю слова, хотя вчера, казалось бы всё продумал, — сегодня с тобой будет заниматься исследованием другой старк.

— Почему? — ощутимо напрягается Вероника.

— Потому, что оно очень важно для нас, — стараюсь, чтобы всё прозвучало убедительно. — Мне безумно нравится с тобой работать, но пойми, я не специалист и многое могу упустить. Мы и так уже наделали кучу ошибок. Дальше так действовать нельзя. Нужно более правильное, продуманное и планомерное исследование.

Девушка молчит, опустив взгляд в тарелку. И непонятно, что я сказал не так? Может, она просто боится нового?

— Для тебя ничего принципиально не изменится, — поясняю, сжимая маленькую ладонь в своей. — Ты останешься жить здесь. Сможешь общаться со мной, когда захочешь... Вероника? — зову, поняв, что она продолжает задумчиво прожигать в тарелке дырку.

— Извините. — Она вздрагивает, бросая на меня быстрый взгляд. — Я всё поняла.

Выражение её глаз мне не нравится. Неправильное какое-то, словно она в чём-то разочаровалась. Не во мне ли?

Решаю исправить ситуацию единственно возможным способом. Сдёргиваю её с кресла, перемещая себе на колени.

Ойкнув от неожиданности, девушка замирает в моих объятиях.

— Ты же помнишь, что я сказал тебе вчера? — шепчу ей на ушко. — Я тебя никому не отдам. Даже думать не смей, что я могу изменить своему слову.

— Тогда зачем всё это? — Подозрительно влажно блестят синие глаза.

— Я же объяснил, — Я глажу её по спине. — Работа и ничего больше.

Завтракать мы заканчиваем в не слишком удобном положении, зато весело, потому что отпускать её обратно мне не хочется.

Поняв, что Вероника пришла в уравновешенное состояние, провожаю её до технической лаборатории.

— Лоет, — представляю высокого рыжеволосого старка в сером комбинезоне.

Всё-таки занервничав, девушка сцепляет пальцы в замок, но находит в себе силы поздороваться и занять место в кресле.

Я же отвожу техника в сторону.

— Прошу тебя, — предупреждаю тихо. — Во-первых, не дави на неё, это не помогает, я проверял. Во-вторых, не допускай её одну к традам. Ты мой отчёт читал внимательно? — Вижу утвердительный кивок и продолжаю: — Тогда понимаешь, что из канала её может выбросить, а она на корабле ещё не ориентируется. Так что не рискуй. И помни, что я буду держать ход исследования под личным контролем. Всё ясно?

Ещё один кивок, и мне ничего не остаётся, как ободряюще улыбнуться Веронике и отправиться к себе.

Первое время я ещё дёргаюсь, пытаясь по показаниям на коммуникаторе сориентироваться в происходящем в лаборатории, но постепенно втягиваюсь в работу и забываю о девушке.

Трокстар снова оказался прав. Я как-то недальновидно запустил контроль текущих проектов, и теперь мне приходится максимально быстро навёрстывать упущенное.

Только поздним вечером спохватываюсь, что не узнал, как дела у Вероники, однако решаю отложить встречу до утра. Скорее всего, она уже отдыхает, зачем будить?

Впрочем, утром, когда захожу в комнату, вижу, что моя красавица всё ещё спит, прижавшись щекой к мягкой поверхности дивана. Помедлив, подхожу ближе, присаживаясь на край. Невольно любуюсь эстетически привлекательной картинкой.

Блики отражённого от стен света подсвечивают расслабленное во сне лицо. Откинутые назад волосы оставляют его открытым. Рука, сползшая вниз, практически касается пальцами ковра.

Красивая, милая, беспомощная и такая желанная. До боли в груди. Странное ощущение. Неожиданное и непонятное.

Вероника тихо вздыхает и потягивается. Я настороженно замираю, наблюдая за ней. Спокойное выражение лица начинает сменяться лёгким волнением, девушка даже дышит быстрее, рот удивлённо приоткрывается. Снится ей что-то.

— Вероничка, — осторожно касаюсь её губ. — Просыпайся.

Сонные глазки открываются, девушка непонимающе на меня смотрит.

— Борис?

— Извини, не смог вчера зайти. — Я глажу растрепавшиеся волосы. — Позавтракаешь со мной?

— Конечно. — На лице появляется лёгкая улыбка, и девушка убегает приводить себя в порядок.

— Как прошёл день? — Приступив к завтраку, с интересом рассматриваю новую причёску. Косу она уложила венком на голове, и смотрится это очень мило.

— Нормально. — Вероника едва заметно пожимает плечами.

— У тебя что-нибудь получилось?

— Ага, — снова вижу промелькнувшую улыбку, — я сожгла ещё один прибор.

— Вероника! — наигранно возмущаюсь, тоже улыбаясь. — Притормози! Такими темпами ты нас разоришь!

— Вы сами этого хотели, — дёрнув плечиком, парирует девушка.

— Знаю. И очень рад, что ты нам помогаешь.

Я ловлю её руку и сжимаю в своей. В ответ получаю тихий вздох и безумно притягивающий сапфировый взгляд. Сопротивляться которому даже и не пытаюсь. Тем более что время позволяет сделать маленький романтический перерыв.

Когда же наконец, добираемся до дверей в лабораторию, я разворачиваю свою подопечную лицом к себе.

— Вероника, мне на день, ну, может, на два, нужно улететь с «Треона». Надеюсь, что ты не будешь скучать? А когда вернусь, мы сможем отдохнуть вместе. На корабле для этих целей есть много разных мест. Договорились?

— Хорошо, — не стала спорить и возмущаться девушка, заинтригованная множественным числом потенциальных способов развлечения. — Удачного полёта.

Слежу, как она скрывается за дверью, и перемещаюсь в полётный ангар.

По дороге отлавливаю Ратнала, который последние два дня вообще не попадался мне на глаза, занимаясь реализацией нашего плана.

Видок у брата изрядно помятый, и мне это не нравится.

— Ты неважно выглядишь, — ставлю его в известность.

— Знаю... — Устало трёт лицо безопасник. — Во время перелёта отдохну. Главное, что всё сделать успел.

— Хорошо. — Я открываю проём, ведущий к дискам.

Едва заметно кивнув нам, пилот докладывает:

— Транспортируемый объект доставлен, кэп. Твоя группа, Ратнал, тоже на месте. Мы можем стартовать.

— Начинаем, — даю разрешение, опускаясь в кресло.

Навигатор, надев управляющий шлем, начинает выводить дискоид из ангара. Ратнал садится рядом и немедленно приступает к процессу «отдыха».

Мешать ему я не собираюсь. Помню, как мне приходилось поступать так же, когда не было других возможностей. Вот только... Почему-то у меня ощущение, что причины отнюдь не цветущего состояния брата не ограничиваются работой. Не первый раз ему приходится выдерживать подобные нагрузки, но до такого состояния он себя никогда не доводил. Весёлый, жизнерадостный блондин за последние несколько дней превратился в мрачного и угрюмого.

Придётся устроить ему допрос.

Момента для этого приходится ждать ощутимо долго. Только часа через три брат потягивается, разминая затёкшие мышцы.

— Пусто, да? — Он бегло осматривает девственно чистый экран.

— Пока ничего, — подтверждаю тихо. — Ты как?

— Нормально, — равнодушно отвечает, пожимая плечами.

«Ратнал! — немедленно приступаю к намеченному разговору, переходя на мысленный диалог, чтобы не вводить пилота в курс наших проблем. — Твоё состояние мне не нравится. Я хочу знать, что именно с тобой происходит».

«Зачем?» — Он окончательно мрачнеет.

«Затем, что ты мой брат, — поясняю. — И я должен понять, чем могу тебе помочь».

«Не можешь». — Едва заметное раздражение в интонациях и какая-то невероятная обречённость в глазах.

«Нет уж! — рявкаю на него, чтобы привести в адекватное состояние. — Говори немедленно!»

«Басан... — Малахитовые глаза устало закрываются. — Не хочу с тобой спорить, но поверь, через некоторое время это пройдёт. Я постепенно всё забуду и стану прежним».

Забудет. Ага. Интересно, что? Задумываюсь, совмещая факты, подставляя возможные варианты, и теряюсь совершенно. Неужели...

«Это из-за моих отношений с Вероникой?» — Я впиваюсь в брата взглядом. И только благодаря этому замечаю, как тот невольно дёргается.

«Я же сказал, что забуду, — он явно недоволен моей догадкой. — Раз она выбрала тебя, значит, у меня шансов нет. Я прекрасно это осознаю. Мне просто нужно время!»

«Почему ты не сказал мне сразу?» — Я едва ли за голову не хватаюсь.

«Да потому, что тебя она зацепила ещё раньше, чем меня, — наставительно, как маленькому ребёнку, объясняет мне этот возмутительно скрытный тип. — Только ты упорно не желал этого признавать. И если бы я взял инициативу в свои руки, то сейчас на моём месте был бы ты. А «Треону» нужен дееспособный капитан».

«И ты решил пожертвовать собой?» — Я недовольно покусываю губы.

«Да какие жертвы? — Ратнал закатывает глаза к потолку. — Пострадаю недельку, и всего делов. Зато...»

Раздаётся пронзительный сигнал, заставивший нас прервать диалог и развернуться к экрану.

— Зона пролета закрывается, кэп, — извещает пилот.

— Закрывается? — сосредотачиваюсь, откидывая в сторону все посторонние мысли. — Быстро?

— Я не успею к точке выхода. Нас уже выбрасывает из канала.

— В чём же проблема, Мистар? — подаётся вперёд безопасник.

— Очень похоже на разрыв кодирующего сигнала. Всё. Дискоид вышел в пространство.

— Карту! — приказываю. — Где мы?

На возникшей на экране схеме полёта вижу мигающую ярко-жёлтую точку. Это наш корабль. А вокруг...

— Пояс астероидов, третий сектор, — комментирует пилот.

— Как насчёт связи с Превентиром? — это снова я.

— Блокирована.

— Что-то мне это напоминает... — Возбуждённо блестят зелёные глаза.

— Ага. Захват дискоида, — хмыкаю, вглядываясь в голографическую проекцию в поисках корабля лазалваков.

— Смотри! — Брат неожиданно хватает меня за предплечье. — Вот она!

В точке, куда указывает его палец, всё чётче проступают контуры огромной сферы.

— Мистар, ты её видишь? — Я удобнее усаживаюсь в кресле. Сейчас начнётся самое занимательное. — Выводи наш дискоид на открытое пространство. Медленно! Не торопись и не спугни их... Да, вот так... Хорошо... Ну что? — Подмигиваю Ратналу. — Побудем наживкой?

— До поры, до времени, — коварно добавляет и прищуривается тот.

Слежу по карте, как жёлтая точка дискоида всё больше удаляется от спасительного метеоритного поля. Сфера лазалваков, повторяя его движение, неторопливо следует на некотором расстоянии.

— Стоп! — командую, решив, что набранной дистанции будет достаточно.

Неожиданно резкая остановка диска заставляет сферу затормозить, и в ту же секунду с периметра к ней на огромной скорости начинают стремительно приближаться маскировавшиеся под космические камни дискоиды.

— Молодцы! — Я даже не сдерживаю торжествующей улыбки. — Вовремя.

Ратнал тоже довольно усмехается. Типа — кто обучал-то!

Попавшая в окружение, сфера лихорадочно мечется в кольце атакующих дисков. И, несмотря на то, что зона для маневрирования у неё весьма ограничена, лазалваки стараются использовать имеющееся пространство на максимум, меняя и траекторию и скорость.

Сначала я ещё с интересом наблюдаю за их отчаянными попытками вырваться, но постепенно ситуация перестаёт мне нравится.

— Слишком долго, — ворчу, качая головой.

— Ты же видишь, мои ребята делают всё возможное, — парирует, пожимая плечами Ратнал. — Вероятно, Химод всё-таки предполагал, что мы можем организовать засаду. Может, стоило взять ещё больше дискоидов?

— Не думаю. В прошлый раз двух хватило! Вот если бы мы могли подвести сферу под луч «Треона»...

— Ты забываешь, сколько дисков нас тогда страховало! Да и маневренность кораблей в атмосфере планеты совершенно иная... А луч... — Ратнал вздыхает. — К сожалению, до «Треона» слишком далеко.

Остаётся только согласиться с ним и молча продолжить наблюдение.

Диски стремительно приближаются к сфере, стараясь поймать её в гравитационный захват, но корабль постоянно перемещается, не давая дискоидам возможности зафиксировать его положение в пространстве.

— Бездна! — наконец, не выдержав, раздражённо бросаю я. — Сдаваться он не собирается!

— Будет сопротивляться до последнего. Капитуляция не в его интересах, — подтверждает Ратнал.

Неожиданно поверхность сферы окрашивается ярким зеленоватым отсветом. Мощнейший лаонный заряд выстреливает в пространство. Часть дискоидов, попавших в гравитационный конус, моментально расшвыривает в стороны, и корабль, воспользовавшись возникшим преимуществом, немедленно скрывается в образовавшемся просвете.

— Ух ты! — вырывается у безопасника.

Н-да... Что тут скажешь? Я разочарованно пожимаю плечами и включаю общую связь:

— Дискоид один, патрульным дискам — операция завершена. Всем вернуться на «Треон».

«Ты не хочешь преследовать сферу?» — удивляется Ратнал.

«Теперь это бессмысленно — лазалваки вышли в открытое пространство. А я, в отличие от них, не собираюсь нарушать договор. Да и куда они денутся? Они опознаны. Сфера маркирована. Как только снова попытаются войти в систему — мы будем об этом знать. Химоду остаётся только вернуться на Кистал и сменить корабль. А всё же хороша была идея ловли на живца. И ты не ошибся, — одобрительно смотрю на брата, — Лаустак им действительно нужен. Смотри, на что они решились, чтобы спасти его. Жаль только, что сферу не удалось захватить».

— Мистар, Превентир восстановил зону пролёта? — окликаю пилота.

— Да, кэп. Канал готов.

— Продолжай полёт.

Оставшийся путь до Лунной базы я сижу молча. Ратнал периодически бросает на меня короткие взгляды, но тоже безмолвствует, по всей видимости, решив следовать правилам субординации. Желания возвращаться к прерванному разговору у меня нет. Всё, что можно было прояснить, я уже понял, а остальное... Жаль, что я не разобрался в происходящем чуть раньше. Но теперь уже ничего не изменишь.

Ступив на палубу Лунной базы, я внимательно слежу взглядом, как служба безопасности уводит лже-Шерата. Стоящий рядом Ратнал придирчиво осматривает помещение, скорее всего выискивая слабо защищённые места.

— К отправке всё готово, — докладывает подошедший к нам Минот и интересуется: — Вы останетесь наблюдателями?

Подтвердив безопаснику своё желание лично присутствовать при открытии канала, мы отправляемся в зону перехода. Оказавшись на смотровой площадке на самом верху, останавливаемся у силового барьера. Рыжеволосый оператор установки поднимает ладонь в приветственном жесте и вновь возвращается к работе с виртуальной панелью.

Перевожу взгляд внутрь. Гигантское помещение больше всего походит на полость в недрах планеты, образованную масштабным взрывом. В объёме «пустого» пространства с лёгкостью мог бы разместиться даже «Треон». Впрочем, почему мог? Помещался же он здесь, когда мы впервые в систему переместились. Даже для такого огромного корабля размер зоны перехода оказался вполне достаточным. А сейчас здесь находится всего лишь маленькая фигурка висящего в коконе силовых линий Лаустака. Разглядеть его можно, но с большим трудом.

— Мы начинаем? — запрашивает разрешение Минот.

Киваю, не отрывая взгляда от крошечной фигурки.

Народившиеся воздушно-плазменные завихрения кружат по залу, создавая вокруг лазалвака силовой кокон. Сила их медленно, но неуклонно возрастает. Усиливающийся вибрирующий гул постепенно наполняет помещение, заставляя дрожать стены, пол и даже воздух. Через несколько минут визуально очертания тела начинают расплываться. Матрикс альфа-канала затягивает его всё глубже. Мгновенная вспышка заставляет нас зажмуриться. Переход завершается. Для наблюдателей, конечно. Пройдёт ещё десять стандартных недель, прежде чем канал откроется на Илькуте. А вот для Лаустака время, проведённое в силовом коконе, растянется на пять циклов и покажется вечностью, потому что функции тела будут заторможены, а вот сознание... Сознание останется ясным.

Убедившись в успешной отправке, возвращаемся на дискоид.

Обратный путь на «Треон» проходит на удивление спокойно, и я решаю использовать имеющееся время так же, как по дороге сюда это делал брат. Откинув спинку кресла, прикрываю глаза, стараясь расслабиться. Вот только мысли, пронзающие сознание, никак не дают этого сделать.

Одну проблему решить удалось. А что делать с остальными?

Я же не дурак, чтобы не понимать, что сам невольно усугубил ситуацию, когда излишне быстро перешёл к активным действиям в отношении девушки. Теперь и Трокстар в боевой стойке, и Ратнал в невменяемом состоянии, и Вероника в постоянном стрессе. Вот и куда я торопился, спрашивается? Плюс ко всему, приходится учитывать возможные последствия моего поступка. А как их просчитаешь, если я первый раз сталкиваюсь с подобным?

Что же сделать, чтобы положение выровнялось?

Так и не приняв окончательного решения, покидаю диск, направляясь к Веронике. Я же обещал, что приду к ней.

 

ГЛАВА 5

Последствия заблуждений

Вероника

В радостной эйфории, когда забываешь обо всём, происходящее в твоей жизни воспринимается легко. Но когда тебя опускают с «небес» на «землю» ожидаемые перспективы уже не кажутся столь радужными.

Привычно «отработав» день в лаборатории терпеливо жду, когда Лоет закончит сбрасывать данные с моего браслета на свой вильюрер. О да, теперь я знаю, как называется эта штука, которую они используют! Некий, ушедший далеко вперёд в техническом плане аналог компьютера.

В разгар процесса позади меня раздаётся привычное шипение растворяющейся двери, и я, с чисто человеческим любопытством, оборачиваюсь, чтобы посмотреть.

Ой. Так вот ты какой в реальности — зелёный человечек. То есть старк. Трокстар.

Имя, которое назвал мне Борис, я хорошо помню.

Маленький, пожалуй даже меньше меня ростом, одетый в длинный, до пола, чёрный плащ с капюшоном, сброшенным за спину. Открытая всеобщему обозрению голова явно непропорционально велика. Глаза раскосые, огромные-огромные, совсем чёрные, без белков. Рот закрыт полупрозрачной дыхательной маской. На ней мигает синенький огонёк.

Напрочь проигнорировав моё внимание, человечек направляется к Лоету, который коротко приветственно кивает. Несколько минут поведение обоих со стороны выглядит несколько необычно — у меня ощущение, словно они ведут какой-то молчаливый диалог.

— На сегодня мы закончили, — неожиданно говорит вслух и переводит на меня взгляд техник. — Подожди, Вероника, — останавливает моё движение. — Трокстар хочет с тобой поговорить.

О как. Неожиданно. И страшно. О чём мне с ним беседовать?

Лоет как-то стремительно исчезает, а человечек опускается в кресло напротив. Несколько минут меня рассматривает, пристально, от чего я чувствую себя крайне неуютно. Взгляд пронизывающий, тяжёлый. Бр-р-р.

«Кто я, знаешь?» — прямо в голове раздаётся неожиданный вопрос.

Ясно, общаться он со мной будет так же, как это пытался делать Саарак. Только тогда я языка не знала.

— Мне говорили, — осторожно отвечаю. — Вы — советник на корабле.

«Да. — Из-под накидки показывается рука, затянутая в серебристую ткань, и длинный зелёный палец скользит по такому же зелёному подбородку. — Значит, будет проще. Капитан объяснил тебе, зачем ты здесь?» — он продолжает задавать вопросы, после минутного молчания.

Мой лёгкий кивок его, видимо, устраивает.

«Отлично. Тогда мне остаётся только ещё раз расставить акценты нашего взаимодействия. Твоя помощь не будет односторонней, я постараюсь сделать всё, чтобы по окончанию нашего исследования ты получила соответствующее вознаграждение», — озвучивает свою позицию.

— Мне ничего не нужно, — слегка теряюсь. — Я об этом даже не думала.

«А о чём тогда? — не верит мне советник. — У каждого есть свой мотив. Уверен, у тебя, если хорошо подумать, он тоже найдётся».

Мотив? Да нет у меня никаких задних мыслей. Появилась, правда, одна, но к материальной стороне вопроса, на которую намекает Трокстар, она никак не относится. Просто почему-то подумалось вдруг, что пока я здесь, могу видеть Бориса, и от этого в душе стало тепло. Вот ради него я бы тут осталась.

«Он тебе нравится?» — словно мысли мои читает зелёный пришелец.

Я аж вздрагиваю. Ну надо же! Неужели даже со стороны заметно?

— Борис? — чувствую, начинаю краснеть.

«Естественно, — фыркает инопланетянин и категорично ставит меня в известность: — Ваши отношения бесперспективны. Ты не примешь его».

— Почему? — теперь уже я теряюсь окончательно, даже подобной постановке вопроса не возмущаюсь.

«Он старк, а ты человек», — как само собой разумеющееся выдаёт советник.

— И что? — Его логики я никак не понимаю.

«Вы разные. — Трокстар даже чуть прикрывает глаза, видимо, поражаясь глубине моей тупости. — Слишком разные, чтобы можно было говорить о совместимости».

— Но мне показалось... — Я позиций не сдаю.

«Ты видишь в нём человека, это понятно, — перебив меня, с какой-то мягкой интонацией, совершенно по-отечески начинает объяснять человечек. — Внешне. Да. Похож. Но внутри это совсем не так. Он такой же, как я».

Тупо смотрю в чёрные, равнодушные глаза. Что он хочет этим сказать?

— Я не понимаю...

«Басан — не человек. Он старк, как и я», — терпеливо повторяет инопланетянин.

Ну да. Это я знаю. Но в чём подвох? Сижу и хлопаю ресницами, потому как не понимаю — чем на подобное заявление можно ответить?

Видимо, сообразив, что добиваться от меня осмысления выданной информации бесполезно, Трокстар с минуту молчит, словно о чём-то размышляет.

«Хорошо, — вздыхает наконец, словно на что-то решившись. — Я тебе покажу, и ты убедишься сама».

Лёгким движением он спрыгивает на пол, даже накидка вверх подлетает, на секунду приоткрыв хрупкое тело в серебристом комбинезоне. Поколдовав у стола, советник приглушает освещение и поводит рукой перед собой.

«Смотри».

Лёгкое разноцветное свечение начинает заполнять помещение. Постепенно в воздухе формируется чёткое трёхмерное изображение.

Высокий стол. На нём лежит человек, по грудь укрытый серебристой тканью. На голове — нечто похожее на сетчатый шлем, будто сплетённый из проволоки. Лицо закрыто дыхательной маской с красным огоньком у переносицы.

Рядом с телом человека возникает из «пустоты» и опускается в кресло маленький пришелец с зелёной кожей на лице и руках. Остальное тело скрыто под чёрной, широкой накидкой. Ну точно как у Трокстара. И внешне похож, кстати.

Рядом с ним формируется изображение ещё одного, такого же инопланетянина.

Они что тут, все близнецы? Или это я просто различий не вижу?

«Если ты готов, мы можем начинать», — раздаётся у меня в голове чей-то тихий, бесплотный голос.

«Давай», — после короткой паузы разрешает другой. Похоже, что это сказал тот, который сел в кресло.

Зелёные длинные пальцы стоящего инопланетянина начинают быстро перемещаться в воздухе, будто нажимая что-то на невидимой панели. Из пола поднимается подставка с укреплённым на ней совершенно прозрачным, серым кристаллом. Сидящий осторожным, плавным движением кладёт руку на его блестящую грань.

Камень медленно начинает светиться изнутри. Откуда-то возникает звук, похожий на своеобразную мелодию — резковатую, пронзительную. В глубине кристалла появляются вихревые потоки, и зрелище это чрезвычайно захватывающее. Они закручиваются, всё убыстряя и убыстряя своё вращение. В конце концов камень ярко вспыхивает, словно внутри него мгновенно разгорается маленькое солнце. Через несколько секунд тело сидящего пришельца обмякает в кресле, его ладонь соскальзывает с гладкой поверхности и падает вниз.

Второй пришелец тут же кладёт руку лежащего человека на кристалл.

И снова тот меняется, правда, теперь всё происходит с точностью до наоборот. Камень словно нехотя угасает, медленно пульсируя, превращаясь в прежний, тёмный кристалл.

Когда он совсем потухает, человек отрывает от него ладонь, приподнимается на локте и медленно, словно со сна, стягивает шлем, из-под которого выскальзывают короткие каштановые волосы.

«Ты как?» — интересуется стоящий инопланетянин.

— Пока не очень, — раздаётся приглушённый маской голос. Человек с явным усилием взмахивает рукой, растопыривает пальцы и сжимает их в кулак.

«Привыкай. Это не сложно».

Человек неуверенно кивает и садится, опуская ноги на пол. Прикрывающая его серебристая накидка сползает и падает вниз, оголяя совершенно обнажённое тело. Ой! Я краснею. Не отвожу глаза только потому, что мне интересно — что же там происходит? Просто стараюсь ниже груди на мужчину не смотреть. А он, словно ребенок, опираясь на стол, делает несколько неуверенных шагов, выпрямляется и поворачивается к креслу, где остаётся полулежать тело зелёного человечка. Несколько секунд внимательно всматривается в него.

— Как-то это неестественно — видеть себя со стороны, — говорит задумчиво.

«Не стоит, Басан, — советует другой, поднимая с пола и набрасывая на неподвижное тело серебристую ткань. — Ты же знаешь, что ты — это ты».

Басан?! Он?

Внимательнее всматриваюсь в лицо человека. Маска мешает разглядеть его толком, но есть что-то очень знакомое в этих чертах... О нет, не просто знакомое!

Мне становится жутко и нехорошо. Я ожидала чего угодно, но не такого! Сердце бьётся так, что вот-вот из груди выскочит. Кислорода не хватает, я, как рыба, вытащенная из воды, судорожно ловлю ртом воздух. Хорошо, что сижу, а то точно бы оказалась на полу.

Изображение медленно исчезает, растворяясь в воздухе.

«Ты поняла, что я имел в виду?» — Невысокая фигурка Трокстара так и стоит неподвижно в полутени у стола.

Говорить я не могу. Просто киваю, показывая, что да, мне ясно. Ясно. И то, чем Борис так принципиально отличается. И то, почему старки бывают разные, зелёные и… Тьфу! Всё мне ясно. Кроме одного. Ладно я — ничего не знала и не понимала, вот и втюрилась по уши в... в общем… понятно в кого. Но он! Он же всё знал! И тем не менее позволил себе так со мной обращаться и довести наши отношения до такого уровня! Почему?

Вот в таких растрёпанных чувствах, под неизменным надзором явившегося Лоета, возвращаюсь в свою комнату и совершенно без сил падаю на диван.

Что же я наделала?! И самое главное — что теперь со всем этим делать? Как выкинуть из головы и изгнать из сердца столь изобретательно проникшего в них мужчину? Как я буду дальше с ним общаться? И не только с ним! Только сейчас до меня «доходит», что все, абсолютно все, кого я видела в человеческих телах на корабле — Роман, охранники, Шерат, Лоет, все они прошли через эту смену тел.

Мамочки! Во что я влипла?

Ещё один день. И ещё один испорченный прибор. На этот раз, наверное, для разнообразия, вместо того, чтобы привычно «вспыхнуть», нечто, не слишком понятного назначения, просто превратилось в безжизненный кусочек материальной субстанции.

— Энергия ушла, — пожав плечами, отвечает на мой вопросительный взгляд Лоет.

Забрав прибор, старк возвращается к своему столу.

Рассматриваю рыжеволосого, весьма приятной наружности субъекта и только диву даюсь. Сколько уже раз я пыталась представить его эдаким «зелёненьким субтильным человечком», ничего у меня не получалось. Мои глаза упорно не хотят признавать суровую правду действительности, предпочитая обманывать, показывая только то, что им удобно видеть.

— Этой информации мне хватит, — наконец решает и поворачивается ко мне этот неправдоподобно человекообразный пришелец. — Остальное сделаем завтра. Идём, я тебя провожу.

Вообще-то, я уже давно запомнила, как пользоваться этими безумными «традами». И даже код лаборатории, да и места, где находится мой «дом», выучила. Но нет, мне даже дотронуться до панели управления не дают. Ну, я понимаю, Борис. Он хотя бы видел, к чему это приводит. А Лоет-то чего боится?

Открыв дверь в комнату, застываю от неожиданности. А как ещё я могу отреагировать на мирно спящего на моём диване мужчину? Совершенно спокойно разлёгшегося едва ли не поперёк, занявшего большую часть свободного горизонтального пространства.

Я, наверное, медленно схожу с ума, раз вижу такое.

Так. Спокойно. Я отношусь к нему ровно. Меня не волнует его присутствие рядом. Он просто чело... старк, с которым мне придётся общаться.

Прислушиваюсь к своему психическому состоянию. Н-да-а-а. Аутотренинг вещь хорошая. В теории. А вот на практике как-то не очень помогает.

Просыпаться Борис, по всей видимости, не собирается, так что мне не остаётся ничего иного, кроме как сесть за «компьютер», чтобы написать сообщение родителям. Не хочу пока звонить. Не готова я ещё к новым расспросам. А так можно и их успокоить — типа у меня всё хорошо, и избежать моральных терзаний.

Увлекаюсь настолько, что не замечаю, как «гость» просыпается. Спохватываюсь лишь почувствовав тяжёлые руки на своих плечах.

— Привет, моё сокровище. — Удержав меня от стремительного перемещения в вертикальное положение, наклоняется к виску мужчина. — Извини, устал. Ждал тебя и сам не заметил, как уснул.

Ладони медленно спускаются по плечам, переплетаются на талии, поднимая меня вверх и разворачивая лицом к улыбающемуся типу.

От его действий в душе тихо ноет. Вот как у него получается так легко выводить меня из нормального душевного состояния? И почему он позволяет себе такое поведение?!

— Борис, не надо. — Я осторожным движением развожу настойчивые конечности в стороны, чем зарабатываю безмерно удивлённый взгляд.

— Что случилось? — Руки старк послушно убирает, вот только отстраниться не соизволяет, продолжая стоять практически вплотную. Так что мне приходится сильно запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в глаза. А вот как раз последнего я делать не хочу. Слишком уж они человеческие.

Отвожу взгляд в сторону и сцепляю пальцы в замок. Нужно ему сказать. Так всем будет проще. И правильнее.

— Почему вы не рассказали мне? — не нахожу ничего лучшего, как начать разговор с вопроса.

— Что именно? — интересуется недовольный голос над моей головой.

— Кто вы на самом деле, — выдавливаю я.

— Я говорил, — мягко напоминает Борис. — Разве не помнишь?

— Помню, но вы обещали объяснить, что это означает, и не сделали, — укоряю его.

— Хочешь услышать это сейчас? — в голосе слышу непонимание.

— Нет. Теперь в вашем признании уже нет необходимости.

Неожиданный шаг ко мне заставляет отступить и упереться в торец стола. Нависая надо мной Борис наклоняется, вынуждая отклониться назад. Его действия выглядят устрашающими, впрочем, заглянув в лицо, убеждаюсь, что не только действия. Зрачки сужены, глаза гневно сверкают, брови сдвинуты к переносице. Губы обнажают плотно стиснутые зубы, крылья носа приподнимаются в ритме учащённого дыхания.

— Кто рассказал тебе? — Он едва сдерживается от жёстких слов. — Лоет?

— Трокстар, — понимаю, что нет никакого смысла скрывать источник информации, — показал мне запись, где вы меняете тело.

Мгновенно Борис отшатывается. Яростный блеск в глазах сменяется растерянностью. Старк круто разворачивается и уходит к иллюминатору. Останавливается совсем близко от прозрачной преграды, складывая руки на груди.

Минуты три понаблюдав за продолжающим стоять в неподвижности мужчиной, я тихо перемещаюсь на диван. Мешать не буду. Наверное, ему есть о чём подумать.

Как и мне. Ведь это я только внешне такая спокойная, а внутри давно готова начать паниковать. И это совсем не удивительно. Сколько неприятных вещей со мной произошло? Сколько всего из того, что людям знать не положено, я узнала и увидела? Я до сих пор помню свой страх, который охватил, когда я увидела Саарака. Липкий, панический, доводящий до потери сознания...

— Вероника, — вырывает меня из воспоминаний низкий голос.

Стряхиваю оцепенение, заставляя себя посмотреть на присевшего рядом старка. Лицо уже совершенно спокойно и собрано, от маски гнева не осталось и следа.

— Извини. Я просто не ожидал, что советник вмешается. — Борис трёт пальцами виски. Видимо, понимает, что сам себе головняк заработал. Прищурился, вглядываясь в мои глаза. — То что ты узнала, изменило твоё отношение ко мне?

— Не знаю. — Я отвожу взгляд, потому что не могу видеть эту манящую шоколадную патоку.

— Разве? — коротко бросает Борис. Быстрым движением протягивает руку и проводит ладонью по моим волосам.

От неожиданности я дёргаюсь, но взгляда от пола не отрываю. А сильная рука уже приподнимает за подбородок мою голову.

— Посмотри на меня. Кого ты видишь? — и это глубоким, словно чуть охрипшим голосом.

Ох, мамочки! Опять он за своё? Я снова упустила из виду, как умеет он разговаривать! Не в силах противостоять его просьбе, понимая, что зря, ох зря это делаю, обречённо смотрю в глаза и тону в этих глубоких, карих, с золотистыми искорками колодцах. Честно бултыхаюсь, пытаясь выбраться обратно, и не могу. Всё. Пропала окончательно.

— Кого? — всё так же чувственно повторяет Борис, не давая мне возможности спастись и топя ещё глубже.

Ну нельзя же так! Остаётся только мысленно застонать. Ну и вопросик! Кого… Человека. Которого я люблю. Нет, это невыносимо!

Совершив над собой невероятное волевое усилие, заставляю себя опустить взгляд и хоть чуть-чуть отодвинуться. Нельзя! Нельзя показывать ему, что на самом деле я чувствую. Ни к чему хорошему это не приведёт.

— Борис... — Не узнав своего голоса, я перевожу дыхание. — Гм-м... Я не могу забыть то, что знаю.

Старк недовольно щурится, его губы подозрительно сжимаются. Злится что ли?

— Ты веришь в переселение душ? — он неожиданно меняет тему.

— Что? Не знаю…. — Хлопаю глазами и совершенно теряюсь. И чего это он об этом спрашивает? — Это… скорее вопрос не веры, а желания. Я сомневаюсь, что это происходит на самом деле, но я буду рада, если это окажется правдой. Хотя бы отчасти.

— Это хорошо, что ты так думаешь. Душа, разум, сознание... в вашем языке так много слов, которыми вы стараетесь объяснить то, что не особенно понимаете. Всё это — не что иное, как ментальная энергия. Пока организм живёт, она трансформируется — накапливается или дробится, меняется её мощность. В момент смерти энергия высвобождается и становится способной войти в другой, подходящий для неё организм. Реинкарнация действительно существует. Не совсем такая, как люди себе её представляют, но всё же она есть. Проблема в том, что в свободном состоянии ментальная энергия чрезвычайно непредсказуема. Она может мгновенно перемещаться на огромные расстояния, а может сотнями лет быть совершенно инертной. Так что мы не знаем, где, когда и какое тело получим в будущем. И получим ли. Это касается всех живых существ. Умерев, ты вполне можешь родиться не на Земле. Не человеком. В определённой степени, можно сказать, что мы сумели взять этот процесс под контроль. Я умер, но моя энергия ушла в то тело, которое я выбрал. Вот и всё.

Такого откровения от него не ждала. Всё действительно так происходит? Это обескураживает меня окончательно. Э-э-э... Тогда получается, что я абсолютно напрасно переживаю? И сама себя мучаю совершенно напрасно?

И всё же…

— Но... вы всё равно остались тем, кем были. Ведь вы же помните об этом?

— Помню, — легко соглашается старк, — но только потому, что при быстром переносе информация обо мне, как личности, сохраняется в обычных, легко доступных зонах памяти мозга. Ты же учишься на биолога, тебе это должно быть понятно. Когда же ментальная энергия меняет оболочку сама по себе, естественным путём, знания о прежней жизни или закладываются в коре слишком глубоко, или вообще не сохраняются. Мы этого точно не знаем.

Борис замолкает, но через секунду добавляет:

— Способность перенести не просто свою энергию, а свой разум в другое тело, исключительно важна. Ведь это возможность жить вечно.

Вечно… О, да! Заманчивая перспектива. И очень соблазнительная. Даже мне ясно, почему они ею воспользовались. Представляю, сколько людей поступили бы так же, появись у них такая возможность! Ведь мы так боимся смерти именно потому, что понимаем — даже после реинкарнации человек уже не будет прежней личностью.

— Но... — Я собираюсь с мыслями. — Возможно, душа и бессмертна, только физическое тело всё равно жить вечно не будет...

Делаю паузу и вопросительно смотрю на него. Может, я что-то путаю? Борис кивает. Ну, значит, не ошибаюсь. Уже хорошо.

— Тогда куда переносить энергию? — никак не могу понять я. — Ведь все тела заняты? И куда… куда деваются те, кто в них находился до вас?

— Неужели ты думаешь, мы убиваем чужой разум? — возмущается выводам, так очевидно вытекающим из моих слов, неугомонный тип. — Мы искусственно выращиваем эти организмы, и нам при их создании приходится блокировать возможность случайного проникновения свободной ментальной энергии в существующую оболочку. Без нас они пустышки. Так что перестань рассматривать меня так, словно я украл у кого-то его тело. Это не так!

Борис гневно зыркает на меня потемневшими глазами и сердито отворачивается, так его злит моё предположение. Хочет показать, что в их понимании тоже есть категория «порядочность»?

Ох, как сложно! Я сжимаю руками виски. От такого обилия новой информации, впечатлений, кажется, моя голова просто лопнет.

Ясно, почему они так похожи на нас. Они и есть мы. Ну… почти. И это «почти», весьма и весьма эфемерное! Вроде бы всё просто. За исключением одного — вот зачем им всё это? Почему они в душе желают оставаться собой, а телом становятся нами? Я прекрасно понимаю, жить вечно — это замечательно, очень хорошо и приятно. Но почему нельзя использовать для этого свои собственные организмы? Те, к которым они привыкли! Чем же они им не угодили? Сомневаюсь, что их труднее выращивать. Впрочем, могу догадаться — люди, наверное, весьма подходящая форма для существования. Удобная. В настоящий момент и в настоящем месте. Они же прилетают на Землю, а может, и живут даже. И в этом случае им выгодно под нас маскироваться.

Тогда это больше всего походит на экспансию! Наверное, так они хотят завоевать Землю? Уничтожить людей, чтобы жить на ней самим? Нет, чушь какая-то получается... Каждый вид стремится сохранить свою наследственность. А они специально выращивают генетически чужие для них оболочки… Тьфу! Совсем забыла. Говорит же Борис — первична энергия, а не материал. Если это так, то им действительно безразлично, в каких телах находиться.

С опаской смотрю на пришельца. Тот молча сидит, откинувшись на спинку дивана, глаза слегка прищурены, наблюдает внимательно, но поза расслабленная — нога на ногу, руки за головой. Злиться, кажется, перестал. Интересно, он хоть догадывается, о чём я думаю? Или просто ждёт, пока я осмыслю полученную информацию?

Вот! Узнаю типичное для него поведение! Ничего мне толком не объяснить, запутать ещё больше и ждать, пока я разберусь! И что? А то, что человеческая психология к ним применима, скорее всего, весьма относительно. И все логические выводы, которые я могу себе позволить, хорошо, если на пятьдесят процентов будут соответствовать реальному положению вещей, а может, и меньше. И что из всего этого следует? Ну хотя бы то, что чем больше информации я имею, тем точнее будут умозаключения к которым я приду. Значит... Значит — спрашиваем, а не гадаем на кофейной гуще!

Ага, спрашиваем! Стра-а-ашно. На этого старка где сядешь, там и слезешь. На Земле он «шикарно» от меня отделывался в этом смысле.

Трусиха! Нельзя так. В конце концов, чего я теряю? Ну, не захочет отвечать и чёрт с ним. В первый раз, что ли?

Дав себе мысленный пинок, опускаю руки на колени, открываю рот и привожу решение в действие.

— Тогда как получается, что Роман — ваш брат?

— Легко, — не раздумывая, отвечает Борис. Что-то он разговорчивый сегодня. Съел что-нибудь не то? — Мы были генетическими братьями до смены тел. А потом решили, что внешнее сходство для нас совершенно не обязательно. Вот и выбрали разный экстерьер. Кому какой больше понравился.

Пф-ф-ф! Экстерьер, значит? С ума сойти! И вот, скажите на милость, исходя из каких критериев они его оценивают? Личные предпочтения? Если так, то о-о-очень интересные они у них!

— А как же возраст? — осторожно продолжаю выпытывать.

Уголки губ чуть вздрагивают. И чего такого смешного я спросила?

— Столько, сколько лет моему нынешнему организму.

— А вам?

Поза резко меняется. Мужчина чуть поворачивается боком, руки выскальзывают из-за затылка. Голова теперь опирается на согнутый локоть, положенный на спинку дивана. Весёлость исчезает, глаза становятся серьёзными и почему-то очень грустными.

— Уверена, что хочешь знать?

Отрицательно мотаю головой. Нет уж! Лучше не надо. Пусть не отвечает. А то меня ещё кондратий пристукнет. И так понятно, что ох, как немало!

Можно подумать, что у меня других вопросов нет.

— Борис, — медленно выдыхаю, — а зачем тогда… я не понимаю…

Замолкаю, соображая, что надо бы помягче сформулировать вопрос.

— Что именно? — интересуется Борис.

— Ну... к чему вам такие отношения? Зачем нужно было меня целовать?

— Что значит — зачем? — Он растерянно уставляется на меня, хлопая тёмными ресницами. — Разве это настолько трудно понять?

Вот спросил! Я киваю, показывая ему, что да, я не въезжаю, и нечего на меня так смотреть! Да откуда я знаю, как он это всё воспринимает? Ко всему прочему, разве можно догадаться, что там выкручивает их заумный инопланетный разум! Тут и с людьми-то не всегда получается угадать.

— Так. Хорошо... Гм-м... — Он задумывается на минуту. — Представь себе бабочку, которая помнит, что когда-то она была… ну, например, человеком. Которая знает, чего она лишена, и которая прекрасно осознаёт, что она получила. Но ничего из того, что притягательно для других бабочек ей не чуждо. Ей так же нравится летать. Ей нравится нектар. Ей нравятся другие бабочки. Верно? — Борис усмехается.

— Вы хотите сказать, — я округляю глаза, — что оказавшись в этом теле, становитесь человеком по-настоящему?

— Мой пример крайне упрощённый, но ты правильно его поняла. Да, я помню, что я был старком. Я помню, что мне было необходимо тогда, но, поверь, весьма смутно. Потому что это совсем не то, что нужно моему нынешнему организму. А он оказывает своё влияние, формирует другие потребности, иные предпочтения, и моё сознание вынуждено подстраиваться под них. Я такой, какой я есть сейчас.

Логично. Но разве не проще для этого использовать женщин, таких же, как они сами? Хотя... А ведь я видела на корабле только мужчин. Может у них особей противоположного пола просто нет? Ох, как-то это мне не нравится…

— Мне понятны физиологические… гм-м... потребности, но… психологически, мы ведь совсем разные. Почему же вы не хотите, раз уж... э-э-э... — Я начинаю мяться, как школьница на экзамене, к которому не готова, потому что не знаю, как деликатно можно это сказать. — Раз уж есть такая необходимость... Можно же использовать для этого... ну-у-у... подобных вам? Я имею в виду, женщин… кх-м... с таким же разумом. Это ведь проще.

Пока я произношу эту сложную тираду, снабжая её весьма «содержательными» звукосочетаниями, Борис не отрываясь, сосредоточенно и с явным напрягом смотрит мне в глаза. Может, не стоило спрашивать его об этом? Вон опять молчит. И хмурится. И непонятно — ответит или нет.

— Мы приняли решение не выращивать тела женского пола, — нехотя выдаёт, наконец. — Какой в этом смысл, если у наших изначальных тел нет диморфизма и все старки внешне одинаковы?

— То есть... Вы... Старки... Э-м-м... — Я настолько ошалеваю от нюансов биологической организации, что снова теряю способность к внятному высказыванию своих мыслей. — Гермафродиты?

— Не совсем так, — морщится от моего умозаключения Борис. — Просто нет пола и всё.

— А как же размножение? — впадаю в ступор окончательно.

— Вот они! Типичные земные стереотипы! — фыркает этот непонятный субъект, демонстративно закатывая глаза к потолку. В итоге же колючий взгляд снова впивается в моё лицо. — Вероника! На вашей планете для осуществления процесса образования новых особей сформировалась двуполая система. Но это не значит, что так будет везде! К тому же мы уже давно просто меняем тела, выращивая новые. И необходимости увеличивать численность у нас не было. — Борис резко замолкает, с каким-то непонятным выражением взглянув в иллюминатор, и добавляет тихо: — До некоторых пор.

Подозрительное уточнение. И хотя я так и не поняла, как именно появляются новые старки, настаивать на продолжении не рискую.

— Но если вам безразличен пол, — от абстрактных проблем, возвращаюсь к животрепещущему вопросу, — почему выбрали именно мужской тип?

— А вот этого тебе знать не нужно, — категорично отрезает мужчина, неопределённо мотнув головой.

Ага. Предсказуемо. Ну а чего я ждала? Он и так рассказал много. Очень много.

— Может, теперь ты ответишь мне? — Борис неожиданно возвращается к началу нашей беседы. — Твоё отношение изменилось?

И что? Снова говорить ему «не знаю»? И врать не хочется, и правду выкладывать тоже.

Любопытно, а он-то что-нибудь ко мне чувствует? Или просто, как у земных мужчин, на присутствие рядом женщин срабатывает вполне объяснимый, природный рефлекс?

— Разве для вас это так важно? — закидываю наживку. Нужно же прояснить этот вопрос.

— Очень. — Борис с лёгкостью клюёт на крючок. — Я не хочу, чтобы наши отношения менялись.

Так. Понятно, что ничего не понятно. Естественно, что не хочет. А причина?

— А если я этого не хочу? — иду ва-банк.

— Вероника... — Быстрым движением прихватив и сжав мою ладонь, мягко начинает уговаривать мужчина: — Ну подумай! Тебе самой будет проще, если мы будем вместе. Ты же понимаешь, что от твоего душевного состояния зависит, насколько успешным будет наше исследование. Тебе нужно научиться расслабляться. А если ты всё время будешь бояться, дёргаться, переживать, разве у тебя что-нибудь получится?

Ёшкин кот! У меня слов нет. Я тут, влюбленная дура, сижу развесив уши, на которые мне, изящно так, уже с полчаса лапшу вешают, а он даже не скрывает, что видит во мне всего лишь объект для получения нужной информации, ну и приятного времяпровождения заодно.

Как похожа его позиция сейчас на ту, которой этот субъект придерживался на Земле. Всё ради достижения цели. Никаких преград и моральных терзаний. А я думала, он изменился... Наивная идиотка.

Так. Как там говорится? Спасение утопающих — дело рук самих утопающих?

— Я прекрасно обойдусь без подобных способов расслабления, — мрачно заявляю. — Мне это не нужно.

— Уверена? — отрывисто спрашивает старк, выпуская мою руку.

— Абсолютно. — Я уверенно киваю. — Обещаю, что вашим исследованиям ничего не помешает. И моё душевное состояние на результате не скажется. Я постараюсь, чтобы вы получили нужные данные как можно быстрее и вернули меня домой.

После моих слов Борис откидывается на спинку дивана и с минуту внимательно изучает моё лицо.

— Хочешь сбежать? Не отпущу. Ты останешься.

Что?! От неожиданного заявления, я даже дышать перестаю. Сижу и глазами хлопаю, пока до меня не доходит, какие проблемы меня ждут в свете подобного утверждения.

— Нет! — восклицаю, отшатываясь от него и пытаясь вскочить с дивана. Не позволяя сбежать, мужчина сгребает меня в охапку и бесцеремонно притягивает к себе.

— Сказал же, не отпущу!

— Нет! Я не хочу! — задыхаясь, я пытаюсь его оттолкнуть, но, увы, безрезультатно. Мы это уже проходили.

Борис же роняет меня спиной на диван и нависает сверху, неумолимо продолжая:

— Ты будешь со мной, потому что я этого хочу.

Зажимаю уши руками и зажмуриваюсь. Всё! Хватит!

«Твоё сопротивление бессмысленно».

Его голос раздаётся прямо у меня в голове. Точно так же, как когда говорили Саарак и Трокстар. Разве что шипения и треска нет, звук чистый, словно наяву. Потрясённая этим фактом, я вздрагиваю и распахиваю глаза.

Лицо Бориса оказывается совсем близко над моим. Он смотрит на меня своими карими глазами, его губы плотно сжаты и не шевелятся, а я слышу то, что он говорит:

«Бессмысленно, потому что я всё равно сделаю так, как мне нужно. Даже если для этого придётся тебя ломать».

Он наклоняется ещё ниже и впивается своими губами в мои. Грубо, жёстко, совершенно не заботясь о том, что причиняет мне боль. Не ожидая такого развития событий, ошарашенная его заявлением, я даже не сразу осознаю, что происходит. А когда до меня доходит...

— Нет... — стону я.

На мгновение старк замирает, потом резко отшатывается, словно его кто-то толкнул, вскакивает на ноги и как пуля вылетает из комнаты.

 

ГЛАВА 6

Обязательство

Капитан

Любую проблему можно решить путем конструктивного диалога, особенно если к нему готовы обе стороны. В этом случае легко достигнуть нужного соглашения.

Вероника

Обоюдного согласия не существует, всё равно одна из сторон останется в более уязвимом положении, нежели другая. И это неизбежное зло, с которым приходится смириться.

Нет?

Оторвавшись от нежных губ, я оцениваю всю чудовищность положения, в которое завели выпущенные на волю эмоции, и ужасаюсь. Опять не удержал контроль!

Да, что же это такое!

Выскакиваю из каюты в коридор, потому что смотреть в эти испуганные синие глаза у меня нет никаких сил.

Злюсь на себя безумно. Ну надо же — не суметь сдержаться! Потратить столько сил, столько времени, и вот опять всё летит в бездну!

А ведь только-только всё стало налаживаться! Вероника успокоилась, ко мне привыкла, позволила выйти на близкий тактильный контакт. Мне даже показалось, что ей это стало нравиться. По крайней мере, до сегодняшнего дня явных протестов она не выказывала.

Зато сейчас сомневаться в её отношении ко мне глупо. Такое однозначное «нет» сомнений не оставляет. Она испугалась и решила всё прекратить.

Постепенно, приводя мозг в адекватное состояние, включая разум, начинаю анализировать реакции девушки. Осознавать, что ей и так одиноко, плохо, страшно, больно, а тут ещё я со своими претензиями. Какого амиота я начал этот дурацкий разговор? Разве была острая необходимость так торопиться? Скорее всего, она бы сама постепенно поняла, что факт отличия моей внутренней сущности от внешней оболочки не является принципиальным!

А я как полный кретин, вместо того, чтобы дать ей время привыкнуть к этой мысли, начал давить. И физически и психически. Хм... Почему? Для такого срыва должна быть причина! С одной стороны, ситуация понятна, Вероника попыталась от меня ускользнуть, мне это не понравилось и я разозлился. А с другой, зачем было действовать именно так? Сам себя не понимаю.

Вот и что делать?

Лежу неподвижно, не в силах даже пошевелиться, не то чтобы подняться. Такое ощущение, что меня просто взяли и выключили. Сознание категорически, наотрез отказывается воспринимать происходящее и нормально функционировать. Хорошо ещё, что вегетатика не сбоит. Крепкое, однако, у меня сердечко! Давно могла и инфаркт получить, с такими-то потрясениями!

Всхлипываю и, с тихим стоном перекатившись на бок, сползаю с дивана на ковёр. Сажусь, опираясь на сиденье, как на спинку. Руки мелко трясутся, по телу пробегает судорожная дрожь. Значит, это я зря про здоровье хорошо подумала, нервишки вот уже ни к чёрту. Борис или с ума меня сведёт своими закидонами, или в могилу! Только я более или менее остыну, начну разумнее, спокойнее ко всему относиться, и вот, получи Вероничка, фордевинд. Бр-р-р!

Чувствую — опять начинаю задыхаться от подступающих слёз, крепко зажмуриваюсь и беру себя в руки. Ну, хватит! Паника сейчас мне не нужна! Несколько раз глубоко вдыхаю, стараясь успокоиться. Постепенно здравый смысл берёт верх над эмоциями.

Копаюсь в памяти, припоминая поведение Бориса с тех пор, как мы снова встретились. Получается, что он просто играл со мной. И всё это время прагматично просчитывал последствия. Почему же я этого не замечала?! Ох, какая же я невнимательная! Впрочем, он о-о-очень хорошо притворялся. Вёл себя так естественно. А теперь и маскироваться перестал. Ну правильно, зачем? Какой смысл? Замыслы перестали быть тайными, маски сброшены, можно вытворять всё, что хочется. Вот именно так эта скрытная личность и поступает. Жёстко и бесцеремонно. А ведь я даже представить себе не могла, что он может быть таким...

Осторожно трогаю губы. Болят. И вообще, будет хорошо, если они не распухнут. Грустно вздыхаю, вспоминая, как он раньше меня целовал. Тогда это было совершенно иначе. И мне это нравилось, и Борис был другим. Да, конечно, он никогда не отличался особой деликатностью в обращении, но до откровенного насилия не доходил. Его только один раз конкретно занесло, и то...

Как же быстро могут рушиться наши мечты! Ещё вчера я так хотела быть с ним, а теперь… Теперь он меня пугает. Мне жутко становится от осознания — кто он. Я боюсь того, что он может сделать, но больше всего страшусь того, о чём он думает, потому что его замыслы...

Ёжусь, вспомнив голос у себя в голове. Кажется, он может телепатически передавать свои мысли. Хорошо ещё, что мои читать не умеет. А может, умеет? Нет! Наверное, всё же нет, иначе бы он не спрашивал меня.

Поразительно! Я думаю о нём, как о человеке. Я всё равно как человека его осознаю, а не как инопланетянина! Что же за парадокс такой? Получается, что для меня оболочка важнее содержания?

Может, это потому, что оно так хорошо маскируется? А может, из-за того, что я к нему чувствую? Даже сейчас, зная о его истинных намерениях, о его сущности, в душе я не могу заставить себя относиться к Борису иначе, чем раньше. Да, разумом я понимаю всю чудовищность сложившегося положения, а чувствами не принимаю этого. Но ведь так не должно быть! Я должна его ненавидеть, презирать, а меня словно тянет к этому непонятному субъекту. И если бы он снова стал таким, каким был два дня назад...

Вновь погружаюсь в воспоминания и ощущения от наших поцелуев, от того как он нежно и сильно обнимал меня. Краснею от фривольных образов, появляющихся в воображении, и окончательно путаюсь. Боюсь это неразрешимо...

Удар. Блокировка рукой. Снова удар.

— Полегче нельзя было? — Брат морщится, снимая защиту. — Ты сегодня какой-то излишне агрессивный. Силу некуда девать?

— Да не в этом дело. — Я отмахиваюсь, направляясь на выход.

— Тогда в чём? — Ратнал хищно напрягается, догнав меня. — Это из-за Вероники? Рассказывай давай!

— Уверен, что тебе это нужно знать? — пытаюсь уйти от ответа. Зная отношение брата к девушке, мне трудно предугадать его реакцию.

— Я же сказал, что переживу, — чуть вздрагивают уголки рта. — А защищать тебя — моя прямая обязанность.

— Физически, — добавляю я, активируя трад.

— Не только, — весомо корректирует Ратнал.

— Ладно. Я вчера сорвался и теперь не знаю, как мне поступить.

— Ага, — многозначительно хмыкает брат. — И что тебя на это сподвигло?

— Тебе пример привести? — язвительно спрашиваю шутника.

Тот только плечами пожимает, оставляя ответ на моё усмотрение.

— Ладно, — непроизвольно вздыхаю, открывая проём в свой кабинет. — Может, тебе со стороны виднее будет, потому что для меня её поведение остаётся непонятным. — Несколько секунд молчу, собираясь с мыслями. — Во-первых, Вероника сказала, что не может забыть то, что я не совсем человек.

Ратнал задыхается и замирает, едва шагнув внутрь, очумело уставляясь на меня.

— Ты сказал ей?! — выдыхает потрясённо.

— Я сказал?! — От подобного предположения меня охватывает негодование. — Мне-то это зачем?! Ты в своём уме? Это Трокстар показал ей архивную запись, где я прохожу ассимиляцию! Представляешь! Чтобы свести впечатление от этого к минимальному, мне пришлось объяснять ей основной принцип миграции ментальной энергии!

— Да-а-а, дела-а-а, — тянет блондин, пытаясь почесать затылок. Рука наталкивается на преграду в виде собранных в хвост волос, и Ратнал на секунду замирает, в конце концов затягивая их туже. — Значит, она теперь в курсе. Хм... Неожиданно. Ну хорошо, это ты говорил — во-первых. А во-вторых?

— А во-вторых, она не захотела, чтобы я её целовал.

— Угу. — Брат скрещивает руки на груди. — Сказала, что не хочет?

— Нет. Оттолкнула.

— Просто так, вдруг взяла и оттолкнула? — не верит Ратнал. — Или это ты что-то сделал?

— Ну, да. Я же сказал тебе, что сорвался и поцеловал её силой. Да не смотри так! — раздражённо плюхаюсь в кресло, потому что взгляд у брата укоризненный. — Ну, не сдержался! Она вывела меня из себя!

— И чем, позволь узнать?

— Потребовала отправить её на Землю.

— И что? — не понимает моего возмущения безопасник.

— А то, — я мрачно усмехаюсь, — что совсем недавно она не горела желанием возвращаться! Её вполне устраивало нынешнее положение вещей.

— Ага... — Ратнал задумывается и медленно опускается в поднявшееся кресло. С минуту прокручивает что-то в голове. — Ты пытался установить ментальную связку! И не успел! — осеняет его, наконец. — Так вот почему тебя так раздражает её просьба!

— Долго же ты соображал, — фыркаю раздражённо.

— Значит, не отпустишь? — Брат хмурится.

— Разумеется, нет! — категорично отметаю само предположение. — По крайней мере, до тех пор, пока не закончу формирование контактного взаимодействия.

— Теперь будет труднее, — констатирует, поджимая губы Ратнал. — В таких условиях и после всего, что произошло, она банально не позволит тебе этого сделать.

— Скорее всего... — начинаю говорить и замолкаю, потому как в голове рождается любопытная идея. — А ведь я знаю, как вернуть всё на прежний уровень! — Я вскакиваю с кресла, направляясь на выход. Не хочу обсуждать с братом свой план. Сомневаюсь, что он ему понравится.

Почему мне кажется, что позади меня кто-то есть? Медленно оборачиваюсь на едва слышный шорох и словно сквозь плотный туман (и откуда бы ему тут взяться?) вижу такое! Мерзкая зеленовато-чёрная гадость перемещается по ковру, и, что самое невероятное, мне совершенно непонятно — как эта штука тут оказалась? Дверь не открывалась...

Кстати, с какой радости я сижу на полу, а не на диване? И когда слезть успела?

А эта тварюга настойчиво прёт вперёд. Такая большая, противная, скользкая, после неё даже жирный чёрный след остаётся. И ползёт она целенаправленно в мою сторону, выпуская что-то похожее на щупальца с присосками на концах.

В тихом ужасе, словно заворожённая, я взираю на страшное существо, но почему-то даже не пытаюсь убежать. Словно что-то сковывает движения.

Приблизившись, чудище невероятно быстро выбрасывает вперёд длинный отросток и хватает меня за запястье! Взвизгиваю и зажмуриваюсь, пытаясь отдёрнуть руку. И слышу успокаивающий голос:

— Проснись, Вероника. Это просто плохой сон.

Открываю глаза. Вместо гадкой твари, вижу Бориса, который сидит рядом на диване, и держит мою ладонь в своей. Значит, весь этот кошмар мне только снился?! Или не весь?

Сердце отчаянно колотится, доказывая, что испугалась я ощутимо. Сажусь, пытаясь сообразить, что из этого безобразия всего лишь бред Морфея, а что произошло в действительности.

— Что же тебе приснилось? — Голос у Бориса бодрый, уверенный. И спрашивает он так, будто ничего не произошло. Словно мы совершенно нормально расстались, без наездов и повышенных тонов.

Впрочем, его стремление не возвращаться к прошедшему я, кстати, прекрасно понимаю. Скорее всего, старк сам жалеет, что наговорил мне всех этих мозгодробительных вещей. Вот только спускать всё на тормозах я не собираюсь. Замять решил? Ну, нет!

Решительно тяну руку к себе. Хватит с меня его прикосновений! Как-то они меня уж слишком нервируют. Мужчина хмурится, но пальцы разжимает, и я немедленно отодвигаюсь от него подальше. Ох, что-то мне это напоминает!

— Да так... — отвечая на вопрос, мнусь я. Дожили. Теперь и во сне покоя не будет. А чему удивляться? После просмотра «фильма ужасов» с ним в главной роли и не такое, наверное, присниться могло! — Ерунда и ужастик.

— Ужастик? — иронично переспрашивает Борис. Не верит, что ли? — Понятно.

Окидывает меня чуть насмешливым взглядом.

— Ты завтракала? — спрашивает.

Приходится признаться, что нет. После вчерашнего выяснения отношений я и про ужин-то напрочь забыла.

Задумываюсь и на автомате начинаю поглощать появившийся передо мной набор продуктов. Я ведь так и не решила, как мне поступить. Что отвечу ему сегодня, если придётся вернуться к нашему разговору? Как я буду жить здесь со своими чувствами, зная, кто он и как на самом деле ко мне относится?

Прихожу в себя от лёгкой встряски. А? Что такое?

— Вероника! — Борис, почему-то стоящий рядом, а не сидящий напротив, снова трясёт меня за плечо.

Смотрю на него, он на меня. Требовательно, с недоумением в глазах. Э-э-э... Я не услышала вопрос?

— Простите. — Растерянно хлопаю глазами. Всё. Доигралась. Нервная система тупо не справляется. — Я задумалась. Вы что-то спросили?

Наблюдаю за девушкой, которая медленно, практически не глядя, ест салат. С луком! Который она терпеть не может!

— Тебя еда устраивает? — на всякий случай интересуюсь.

Ответа не получаю. Похоже, что она меня элементарно не слышит. Вот и что, спрашивается, заставило её так задуматься? Или никак не может смириться с тем, что вчера узнала?

Нет, с этим однозначно нужно что-то делать!

— Вероника! — пробую ещё раз. Бесполезно. Остаётся только физическое воздействие.

Лёгкая встряска помогает. По крайней мере, взгляд становится осмысленным.

— Лук! — Я указываю на неприятный продукт в тарелке.

Реакция впечатляет. Вероника немедленно давится и начинает кашлять. Замечательно. Хоть это её отвлекло.

— Зачем вы подсунули мне эту гадость?! — Она жмурится, едва дыша.

— Я? — демонстративно удивляюсь. — Ты же сама выбирала!

— Разве? — Изумлённо вытягивается её лицо.

— Вероника! — решаю, что пора её подтолкнуть в нужном направлении. — Так нельзя. Неужели ты не видишь, что становится только хуже?

— Вижу, — слышу тихий ответ. — Но...

Она замолкает, снова уходя в себя.

Ну, хватит! Пора действовать, тем более, что завтракать у неё не получается. Подхватываю лёгкое тело на руки и утаскиваю на диван. Тихое «Ой!» доказывает, что мои действия она всё-таки воспринимает.

— У меня есть предложение. — Усадив девушку, я опускаюсь рядом.

— Какое? — Удивлённая синь затапливает, словно разлившееся море. Бескрайнее, водное пространство Земли, в котором хочется утонуть.

— Очень простой выход из сложившейся ситуации. — Я встряхиваю себя, заставляя сосредоточиться на разговоре. — Помнишь, что такое «ментальный корректор»?

— Помню.

— Стирать всё не обязательно, — излагаю свою идею, — можно ограничиться теми воспоминаниями, которые тебе более всего неприятны. Пары дней будет достаточно.

— Нет, — категорично отвергает предложение девушка. — Я не хочу ничего забывать.

— А я хочу, чтобы некоторые вещи ты забыла, — многозначительно улыбаюсь. — Тогда можно будет вернуться к прежнему ходу событий. И я это сделаю. Даже если ты не согласишься.

— Вы не можешь так поступить! — Вероника вскакивает, отпрыгивая подальше.

Вот как? И почему же не могу? Очень даже наоборот! Или она наивно полагает, что сможет меня остановить?

Поднимаюсь следом, заставляя строптивицу медленно отступать к стене.

— Ты не хочешь принимать меня, зная кто я, — объясняю с нажимом. — А мне нужно твоё тело, и мне нужна ты сама. Значит, единственный выход — сделать так, чтобы ты забыла эти неприятные события и снова стала моей. Я прав?

Прав?

О, Господи! Да если он сотрёт из памяти то, что мне удалось узнать — я однозначно буду с ним. И помешать ему в этом не смогу — рассчитывать на то, что получится «сломать» этот самый «корректор» глупо и наивно, я же так и не поняла, как и когда это у меня получается. Так что Борис своего добьётся, особенно если вспомнить его настойчивость и моё к нему отношение. И все сомнения становятся просто смешными.

Мужчина делает ещё один шаг ко мне. Чувствуя себя загнанной в западню добычей, отступаю ещё немного и понимаю, что он припечатал меня к стене.

— Ну, так как мне поступить? — вкрадчиво интересуется старк.

Чуть не плача, закусываю губу. Вот и зачем он спрашивает? Всё равно поступит по-своему. Хотя... Если бы хотел выполнить задуманное, то давно бы сделал и меня в известность не ставил. Значит, оставляет мне возможность повлиять на его решение. Неужели я этим не воспользуюсь? Жаль, конечно, что приходится делать выбор между любовью и свободой, пусть даже такой, относительной, но раз уж так получилось... Я вдруг ясно осознаю, что мне нужно сказать. Все сомнения отходят в сторону и, словно меня подтолкнул кто, говорю:

— Не нужно ничего стирать. Я буду с вами.

— Уверена? Ты же понимаешь, что я не остановлюсь?

— Понимаю.

— И всё равно соглашаешься? Почему? — продолжает допытываться Фома неверующий.

Сжимаю кулачки и прикусываю губу.

Ну, конечно. Ему мало того, что я согласилась. Теперь он хочет знать причину. Только… стоит ли ему говорить правду? Я сама ещё с ней толком не разобралась. Ну уж, нет! Нельзя позволить ему узнать это. Ни-за-что!

— Борис, пожалуйста, не спрашивайте. — Я сцепляю пальцы в замок. — Это… не важно.

С минуту мужчина буравит меня неприятным взглядом, но расспросы, слава богу, прекращает. Зато в руках у него появляется короткая тёмно-синяя лента, которую он весьма ловко оборачивает вокруг моего запястья. Я даже сообразить, что именно происходит, не успеваю, а уже слышу слабый треск, и края полоски соединяются, даже шва не остаётся.

Отдёргиваю руку, рассматривая своеобразный браслет. Прилегающий к коже, плотный, но не жёсткий, хоть и похожий на металлический.

— Можешь прочесть. — Не отрываясь смотрят на меня карие глаза.

Прочесть?

Внимательнее всматриваюсь в гладкую, переливающуюся поверхность, замечая проявляющуюся под определённым углом гравировку необычными символами. Впрочем, мой мозг быстро переводит весьма специфическую надпись: «Идентификатор. Принадлежит Басану Райду Нар'Далу Врат Торату».

Ой! Это его имя? И что значит «принадлежит»? Кто? Браслет или я? Может, я как-то неправильно перевод понимаю?

Поднимаю взгляд на стоящего рядом субъекта, и выражение его лица мне совсем не нравится. Я сразу жалею о принятом решении, а в душе что-то сжимается в комочек от нехорошего предчувствия.

«Сама согласилась, — снова вторгаясь в моё сознание, констатирует Борис. — Теперь ты моя. Не вздумай забыть об этом. — Он легонько встряхивает меня за плечи. — Иначе придётся тебе об этом напомнить».

А дальше... Дальше всё происходит так быстро, что моё сознание успевает только выхватывать какие-то куски реальности. Наверное, пытается, хоть как-то затормозить процесс восприятия стремительно разворачивающихся событий. ЦПУ явно не справляется с такой нагрузкой.

Вот рука Бориса касается моего лица, соскальзывает вниз, он резко меня поднимает. Я оказываюсь так высоко от пола и так близко от него. Сердце замирает и, кажется, совершенно останавливается.

Вот я уже лежу на чём-то мягком, а Борис смотрит мне в глаза решительным, горящим взглядом. В шоколадных омутах плавают золотистые искры. Ощущаю его пьянящий терпкий запах. С губ срывается тихий стон. С моих или его?

Вот волнами накатывает удушающее желание ощутить его ещё ближе, накрывая с головой и отодвигая всё остальное на задний план.

Вот, не давая мне шевелиться, он сильно вжимается своим телом в моё, не позволяя толком даже дышать.

— Повтори, — вдруг хрипло требует мужчина.

Что? Что повторить? Чего ещё он хочет?

— Своё обязательство.

Господи, какое?! Я с ума с ним сойду!

— Скажи! — старк снова настойчиво добивается от меня неведомого результата.

Заставляю себя отстраниться. Вижу лицо Бориса, совсем рядом над моим. Глажу пальчиками тёплую, гладкую кожу, запускаю руки в каштановые волосы и притягиваю его голову ближе.

— Я принадлежу тебе, — выдыхаю медленно.

Наконец-то сказала! Я уже начал сомневаться, что поймёт, о чём именно я прошу, хотя надпись на маркерной ленте должна была прочитать правильно.

Заглядываю девушке в глаза. Зрачки расширены, в их глубине — пелена. Губы приоткрыты, с них срывается частое, прерывистое дыхание.

«Тоата ивот лици», — внедряю кодовую комбинацию, понимая, что эмоциональная ориентация достигла своего максимума и медлить больше нельзя, потому как я сам начинаю терять контроль. Настолько, что почти перестаю соображать, что сейчас происходит. И остановиться, как планировал изначально, уже не получается. Близость Вероники вызывает вполне закономерные реакции организма, заставляя уходить в мир чувств, не принимать в расчёт разумные доводы и не думать ни о чём, кроме нежности тёплых губ.

«Контакт пять, — едва соображаю отдать приказ на вильюрер. — Завершить!»

«Связка установлена». — На грани восприятия я фиксирую равнодушный ответ, смысл которого тут же теряется где-то на задворках сознания.

Заставляю себя встряхнуться и сбросить путы, затягивающие глубже и глубже. Всё. Хватит. Я же получил то, что хотел! Но вместо того, чтобы прекратить физическое взаимодействие, снова крепко прижимаю к себе податливое тело, не в силах отпустить. Не могу.

А может, и не нужно этого делать? Словно молния, прочерчивает свой огненный путь шальная мысль, бешеным порывом сжигая остатки здравого смысла, оставляя только пепел от осознания того, что никто из нас не против...

Просыпаюсь и не сразу понимаю, где это я нахожусь. Лежу с закрытыми глазами, прислушиваюсь к себе. Вроде неприятных ощущений не наблюдается. Голове упруго-мягко, словно я на плотной подушке сплю. Под виском чувствуется едва заметная пульсация. Что-то тяжёлое давит сверху, припечатывая ноги, но терпимо. Моя рука закинута куда-то вверх, пальцы запутались в шелковистых прядях. Щекой прижимаюсь к чему-то большому, приятному и тёплому. А оно дышит мне в волосы.

Осознание того, что я лежу с кем-то в обнимку, заставляет начать раскопки в памяти на предмет кто, где, когда. А-а-а! Да, помню. Борис. Вяло дёргаюсь, чтобы опустить руку вниз, но мужчина что-то сонно-недовольно мычит мне в растрёпанную шевелюру и подгребает к себе, сжимая ещё сильнее. Ну ладно, ладно, намёк поняла! Рыпаться не буду. Пусть спит.

Ох, ничего себе, чем разговорчик закончился!

Произошедшее кажется мне сейчас таким нереальным. Несмотря на то, что он рядом.

Вот почему у меня, особенно в последнее время, всё не как у людей?! Когда с Борисом познакомилась, легкомысленно думала — как необычно и забавно жизнь складывается, а оказалось всё серьёзней некуда. Инопланетянин! При этом ведёт себя как озабоченный подросток. Хотя... Судя по тому, как он уложил меня, скорее как упёртый и распаленный страстью мужик. Похоже, опыта ему не занимать. И где приобрести успел?

И что теперь мне со всем этим делать? Я же пообещала, что буду принадлежать ему. Теперь и не потребуешь отпустить. Разве только сам захочет. Только ух как я сомневаюсь, что он сделает это. Вижу ведь, что не для того уламывал меня, чтобы просто так взять и отказаться.

А вот моё отношение к Борису? Смогу ли я принять его? Да, я решилась отдать ему своё тело, раз уж оно ему так нужно. И вроде как понимаю, насколько это кажется диким и ненормальным, а с другой стороны, почему-то у меня ощущение, что не так уж и сильно они от нас отличаются. Вот только хочется мне чего-то другого. Не простой физической близости, а банального женского счастья. С любимым человеком рядом. Да, мне нужна его любовь.

Любовь? А не многого ли я требую? Он же не человек. И, возможно, на подобное не способен. Если этот так, то мне будет очень больно, через какое-то время. Ведь создавать в воображении иллюзию ответных чувств — не самое приятное и благодарное занятие.

Тяжёлая рука, лежащая на бедре, начинает скользить по коже, очерчивая контуры моего тела. Добирается до плеча прикрытого волосами и аккуратно сбрасывает их за спину.

Проснулся? Чуть закидываю голову назад, чтобы проверить, и встречаюсь взглядом с сонными карими глазами.

— Привет. — Хриплый голос и лёгкая, блуждающая улыбка на губах.

— Привет, — мягко отвечаю.

— Как спалось? — Карий взгляд становится чуть более напряжённым.

— Замечательно. — Я лениво потягиваюсь, понимая, что могу наконец опустить почти потерявшую чувствительность верхнюю конечность.

От моего движения кисть выскальзывает из его волос, чуть задевает щёку и падает. Больше ничего сделать не получается. Я руки почти не чувствую. Приходится подтянуть её к себе и начать растирать.

Борис аккуратно высвобождает свою руку из под моей головы, приподнимается на локте и подпирает висок. Внимательно наблюдает за моими действиями.

— Затекла? — заботливо так интересуется.

Киваю, понимая, что сейчас отгребу, ох сколько «приятных» ощущений от процесса возобновления кровообращения!

Мужчина сокрушённо вздыхает, перехватывает мою руку, переворачивает и осторожно целует в ладонь.

Целует... Возможно ли, что он тоже испытывает ко мне какие-то чувства? Или я всё-таки ошибаюсь, и это только моя фантазия? Нет! Не хочу об этом думать. Есть ли в этом смысл? Ведь какой бы не оказалась реальность, я уже сделала свой выбор и буду нести за него ответственность.

Я останусь с ним. Это будет мой путь.

В вечность.

 

ПУТЬ В БЕСКОНЕЧНОСТЬ. Книга 2

Нелегко жить среди чужих в космосе, да и на собственной планете ничуть не проще. Особенно если любимый — инопланетянин, психология которого весьма далека от земной, и рядом нет никого, с кем можно поделиться своими переживаниями. Но много ли значат твои личные проблемы, когда на кону судьба человечества? Ведь не всё так мирно в космическом пространстве, как кажется на первый взгляд. Земле грозит большая опасность, нежели инопланетное вторжение — полное уничтожение. И два вопроса: кто встанет на защиту планеты и кто виновен в произошедшем, не позволяют тебе остаться равнодушной. А ступив на бесконечный путь поиска истины, будет невероятно трудно не потерять себя, сохранить любовь и элементарно выжить в этом безумном мире.

 

ЧАСТЬ 1

Скрытый рубеж

 

ГЛАВА 1

Как повлиять на теорию перемещения

Вероника

У меня долгое время вызывало недоумение высказывание Козьмы Пруткова: «Если мы не изменим направления своего движения, то рискуем оказаться там, куда движемся». Смысла я не понимала. До тех пор, пока...

— Привет, Лягушка-путешественница. Не надоело ещё плавать со своим Иваном-царевичем бог знает где? — интересуется женский голос, доносящийся из коммуникатора.

— Привет, мам. Не надоело, здесь забавно. — Я улыбаюсь, потому как держать эмоции при себе не получается. Звоню я родителям редко, однако выговоры за это получаю весьма своеобразные. С юмором, короче.

— Я-я-ясно, — тянет загадочно невидимая родительница, потому что включать видеосвязь я не рискую. — Занимаешься-то чем, на этом вашем земноводном «Тритоне»?

Название корабля в маминой трактовке звучит смешно, несмотря на то, что я сама «Треон» в древнегреческого бога морей переименовала. А что? Похоже ведь!

— Да так, ерундой в основном, — обхожусь обтекаемыми, ничего не значащими фразами. — Помогаю, чем могу.

— А как ты там без вещей? — в голосе прибавляется подозрительности.

— Но мне же ничего особенного не нужно. Одежда здесь форменная, другую всё равно носить не позволят, — успокаиваю её бдительность, невольно бросая взгляд на свой белый комбинезон. — А всё остальное, что необходимо, Борис купил в порту.

Ох, не люблю я врать, а что делать? Не скажешь же родителям, что личных вещей тут просто не существует. И то, что корабль не морской, а космический! К тому же находится далеко за орбитой Юпитера, а не где-то в Тихом океане, как было озвучено для морального спокойствия моих родных.

— Ну а домой когда собираешься? Где у вас следующая остановка? Аэропорт там будет? — вмешивается в разговор глава семьи. Видимо, мама включила громкую связь.

— Не знаю. Я как-то планами не интересовалась, — осторожно ему отвечаю. Я в курсе того, чем обычно заканчиваются подобные вопросы — нотацией на тему: «Где шляется второй месяц блудная дочь».

— Вот и зря, — немедленно подтверждает мои опасения мужской голос. — У тебя, между прочим, сессия на носу. Или ты решила учёбу совсем забросить?

— Нет, пап, конечно нет. Я помню. — Прикусываю губу. Ну, начинается!

Написать и переслать в деканат заявление на академку, как изначально предлагал Борис, отец мне не позволил. Ругался, шипел, пообещал всем (а именно, определённой особи мужского пола) бо-о-ольшие проблемы, если тот будет настаивать, чтобы я подобную глупость сделала. Зная круг друзей моего родителя, ничуть не сомневаюсь, что ему бы это удалось, потому мне пришлось выступать в роли буфера. Кто б знал, каких моральных сил стоило уломать Бориса не нарываться на конфликт. О, как он отбрыкивался! Даже доводы разные приводил — типа зачем это нужно? Мол, могу учиться и на корабле.

Понятно, что если бы инопланетный тип упёрся рогами окончательно, то ни я, ни предки поделать бы ничего не смогли. Но к счастью, на уступку старк всё-таки пошёл. Стратегически уступил и позволил родителю договориться через какого-то своего знакомого с деканом, чтобы меня просто освободили от посещения лекций. То есть оставили грызть гранит науки вроде как заочно, но в той же очной группе. А все задания, которые обсуждаются на семинарах и зачётах, пересылаются мне преподавателями по бессмертной электронке. А я должна отсылать обратно то, что сделала, естественно.

— Через три недели твои однокурсники начнут сдавать экзамены, я узнавал, — непререкаемым тоном излагает отец. — А ты мало того, что к ним не готова, так ещё и находишься чёрт знает где! Дай-ка трубочку своему ненаглядному, а то он давно мне не звонил. Может, забыл о нашей договорённости?

— А я не могу его позвать, — пугаюсь ощутимо. Где я сейчас возьму отцу этого скользкого типа, который и со мной-то общается хорошо если через день? Вечно занят какими-то своими непонятными капитанскими делами. — Он на вахте.

— Ладно, — по интонации чувствую, как злится родитель. — Появится, пусть перезвонит немедленно! Я ему напомню о нашем разговоре!

— Ну, правда, доча, — пытается мягко нивелировать последствия «наезда» мама. — Совесть имей. Мало того, что уехала, ничего нам не сообщив, так теперь ещё и обратно возвращаться не спешишь. Я, конечно, всё понять могу — он твой жених, и вам хочется быть вместе, но зачем же так торопиться? Смотри, как бы проблем потом не появилось. Если бы вы женаты были, это одно, а так... — она многозначительно замолкает.

Мне остаётся только сокрушённо вздохнуть и клятвенно пообещать: отцу, что Бориса я ему из-под зем... то есть воды добуду; маме, что никаких незапланированных детей не ожидается; и обоим, что в ближайшее время увидимся дома.

Выключаю вильюрер и разворачиваюсь в кресле к огромному иллюминатору за спиной. Вот только мысли мои весьма далеки от открывшейся взору картины глубокого космоса с загадочной россыпью звёзд в нём. Не хочется признавать, но в упрёках родителей, реально много справедливого. Я уже сама столько раз корила себя за то, что позволила старку слишком многое. Жалею, но оправданий себе за это не ищу. Раз в голове переклинило, чего ж теперь кого-то обвинять?

А ещё мне жаль, что мои подозрения насчёт отношения Бориса ко мне, оправдываются в полном объёме. Нет, он всё с той же маниакальной настойчивостью разводит меня на физический контакт и делает это так, что неприятным сей процесс назвать нельзя ни при каком раскладе, разве что необычным, потому что забыть о том, что он не человек, мне невероятно трудно. Но вот что при этом творится в его неземном разуме, так и остаётся для меня загадкой. Я уже начинаю думать, что он просто патологический инопланетный эгоист. Нравлюсь ему — да. Привлекаю физически — тоже да. Не больше. И вот всё я понимаю, знала, на что шла, а в душе такое творится! Я же люблю его. Это я только от него скрываю, а себе-то лгать не будешь. Но как бы мне не хотелось увидеть в карих глазах нечто большее, чем просто страсть — увы... Только весьма понятный интерес к моему телу и тем способностям, которые мне приходится регулярно демонстрировать.

Кстати!

Вовремя вспоминаю, что совершенно напрасно не слежу за временем и, если не потороплюсь, то опоздаю к Лоету. Техник, конечно, адекватно реагирует на любые непредвиденные обстоятельства и подождёт, но это нисколько не уменьшит того количества времени, которое мне придётся потратить на посещение его лаборатории. А я из неё и так практически не вылезаю. В особенности после того, как рыжеволосому старку удалось в чём-то разобраться и что-то неведомое понять. И если до этого мне приходилось всего лишь стараться, чтобы требуемая эманация просто возникала, то теперь он упорно добивается появления каких-то неведомых мне колебаний трансфигу... конра... Тьфу! Так. Ещё раз. Трансконфигурационного подпространственного контура. Вот! Если бы я ещё понимала — что сие такое!

Выскакиваю в коридор и с разгона врезаюсь в широкую грудь, затянутую в серую ткань комбинезона. Ясно. Терпение некоторых личностей оставило желать лучшего и испарилось безвозвратно.

— Опаздывать нехорошо, — констатирует Лоет, удержав меня от стремительного полёта на пол.

— Извините. — Мне приходится делать виноватый вид, раз уж нарвалась на выговор.

— Руку давай... — Старк ловко фиксирует на моём предплечье очередной прибор малопонятной конструкции и назначения. Объясняет, поняв, что я зависла в лёгком ауте: — Сегодня с традами поэкспериментируем.

Ага. Значит, спокойная жизнь в кресле тихой лаборатории отменяется. Вот такой делаю для себя неутешительный вывод.

С определённым опасением шагаю внутрь серебристого круга, очерченного на полу. Трад, пожалуй, самая невероятная и замечательная вещь, которая существует на корабле и удивляет меня безмерно. Насколько я понимаю, это какой-то пространственный соединительный канал, перемещающий объект в пределах корабля. Правда, для этого нужно ввести соответствующие координаты, а когда это делаю я, особенно в «эманирующем» состоянии, то происходит нечто непредвиденное. Например, вывалиться можно в неожиданном месте.

— Начинай, — командует старк, мёртвой хваткой вцепившись в мою руку, чтобы не разделиться при перемещении и не оказаться в разных местах корабля. — И постарайся не выжечь канал, лучше пусть энергия «уйдёт».

Набираю код трада, расположенного в коридоре у лаборатории, и заставляю себя забыть о том, что это устройство реально существует и может работать. Ведь именно моё «неверие» в сочетании с негативным настроем и заставляет энергию «скакать» между мирами. Мы почти месяц это выясняли! А также то, что если при этом эмоции, которые я испытываю, близки к испугу или панике, то энергия подпространства рвётся внутрь нашего мира. В случае злости или агрессии — с точностью до наоборот. Между прочим, если я в хорошем настроении, то совсем ничего не происходит. Хоть что делай! Вот Лоет и старается разобраться в сути этого парадокса.

Ладно. Подкинем ему ещё немного информации к размышлению.

На всякий случай закрыв глаза, вспоминаю, как Борис подставил меня на курорте, чтобы разозлиться, и жму на «пуск».

Свалившейся сверху «дымки» я, естественно, не вижу, зато прекрасно распознаю удивлённое восклицание моего спутника. Значит, получилось. Интересно, что конкретно? Впрочем, ощутимый рывок за руку, вынуждающий меня сделать шаг назад, тут же заставляет моё любопытство испариться и уступить вакантное место весьма нехорошему предчувствию.

Я распахиваю глаза и едва не взвизгиваю от страха, осознав, что стою на самом краешке платформы перед глубокой тёмной «пропастью». Непроизвольно отшатываюсь в сторону, лишь бы оказаться от жуткого провала как можно дальше, не сообразив, что именно там под моими ногами, не окажется ничего вещественного.

Не ожидавший подобной подставы с моей стороны старк, успевший за это время отпустить мою руку, пытается перехватить её снова, но, увы, не успевает. Так что из-за отсутствия опоры моё окончательно перепугавшееся тело сваливается в неконтролируемое падение.

Ай! Скоростной полёт вниз и зашкаливший уровень адреналина в крови — жуткое сочетание! В панике я делаю единственное, что мне остаётся, — представляю, что ничего подобного со мной происходить не может.

Яркая, ослепляющая вспышка. Что-то мягкое, остановившее мой путь к эпицентру силы тяготения. Краткий оглушающий рёв на низких частотах. Ещё несколько пульсирующих световых зарниц. А потом — темнота. Скорее даже абсолютный мрак, в котором невозможно ничего разглядеть. Несколько томительно долгих минут невероятного ощущения невесомости тела. Давящая тишина и полная дезориентация в пространстве, которые пугают меня до такой степени, что хочется крикнуть во весь голос, чтобы убедиться, что это не я оглохла, а просто звуки исчезли. Однако вносить диссонанс в происходящее не менее страшно, поэтому заставляю себя удержаться от столь бурного проявления паники. Да, жутко, но ведь я не разбилась, и это главное! А то, что сейчас творится вокруг, наверняка имеет какое-то логическое объяснение и скоро закончится!

«Скоро» наступает не так быстро, как бы мне этого хотелось. Очень медленно, постепенно начинаю чувствовать вновь возрастающую силу тяжести. Усиливающийся гул проникает в сознание, и я даже вздрагиваю, оглядываясь и стараясь понять — что может издавать подобный звук? Вот только темнота отступать не желает, так что ничего у меня не получается.

Ого! А шумит-то прилично! Всё вокруг наполняется густым, вибрирующим гулом, практически на уровне осязаемости — я всем телом чувствую, как дрожит вокруг меня воздух. Аж не по себе становится. Надеюсь, ничего страшного не происходит?

Впрочем, как сказать, не происходит. Очень даже наоборот. В глубине тёмного пространства, довольно далеко, возникают и начинают кружиться вспыхивающие радужными переливами воздушные завихрения. Отдельные — простые, мелкие. Сложные — крупные. Перетекающие друг в друга, причём эффектно так! Смотрится круче всякого фейерверка.

Страх уходит совершенно. Остаётся только любопытство и восхищение. Забыв о времени и о своём положении, я любуюсь на неожиданное развлечение до тех пор, пока в один «прекрасный» момент световое шоу не сходит на нет и завершается яркой вспышкой. В глазах начинают плясать «зайчики» — вовремя зажмуриться я не успеваю. Звук обрывается на какой-то невероятно высокой ноте и...

А что «и»? Сижу я. На чём-то весьма плотном и прохладном. В залитом мягким, неярким светом обширном помещении. Ближайшая ко мне стена находится метрах в ста. Остальные так невообразимо далеко, что я их даже не вижу. Потолок в принципе отсутствует, а может просто теряется в необозримой тёмной вышине.

Вот это я попала! Вопрос — куда?

Соскребаюсь с горизонтальной плоскости, поднимаясь на ноги, которые подозрительно дрожат. Дойти до цели определённо будет трудно.

А варианты? Да никаких.

Заставляя конечности двигаться, плетусь в направлении вертикальной преграды. Монолитной, внушительной, без малейшего намёка на возможность попасть за неё.

Понимая, что двери я всё равно не увижу, скольжу ладонью по гладкой поверхности, медленно перемещаясь вдоль стены. Должен же быть отсюда выход?! Должен.

— Так у тебя ничего не получится.

Гортанный голос раздаётся настолько неожиданно, что я непроизвольно отпрыгиваю, разворачиваясь лицом к субъекту, неведомым образом оказавшемуся за моей спиной.

Упираюсь взглядом в серебристый комбинезон. Подбородок приходится ощутимо так задрать вверх, потому что рост у незнакомца немаленький, а стоит он близко. Хотя этому факту я уже не удивляюсь — старки все такие. Глаза почти как у Бориса, ну, может, чуть светлее, коричневые, цвета молочного шоколада. Но они создают такой резкий контраст с бледной кожей и крайне светлыми, рыжеватыми, короткими волосами!

— Добрый день, — глупейшим образом приветствую своего «спасителя».

Почему глупо? Во-первых, сомневаюсь что «день». Во-вторых, юмора старк скорее всего не поймёт.

Рыжеволосый закладывает руки за спину и присматривается ко мне, недоумённо щурясь.

— Разве день? — подтверждает мои опасения и с полной серьёзностью спрашивает: — От какого момента времени ты это устанавливаешь?

— Так вы же не спите, — пытаюсь улыбнуться. — Отсюда и устанавливаю.

Незнакомец смотрит на меня, как на дурочку, а я и вправду начинаю себя ею чувствовать. Чего я от него хочу? Чтобы вёл себя по-человечески? Бред.

— Извините. — Ничего лучшего, что можно сказать в ответ, не придумываю. И снова прокалываюсь, потому что после моих слов старк впадает в лёгкий ступор, зависая в прострации. Всё! Молчу! Молчу!

— К-хм... — наконец приходит в себя рыжий и полувопросительно-полуутвердительно интересуется: — Ты ведь с Земли? Как сюда попала?

И каким образом я объясню то, чего сама не знаю? Молча вытягиваю вперёд руку, показывая синий браслет.

Старк внимательно к нему присматривается, читает надпись, и его брови удивлённо ползут вверх. Словно не веря своим глазам, он переводит взгляд на меня, потом снова на браслет.

О как. Первый раз вижу, чтобы гравировка вызывала такую реакцию. Обычно она не удостаивается столь пристального внимания, а тут... Я уж решаю, что сейчас начнутся расспросы, однако он говорит:

— Понимаю.

Хотя я прекрасно вижу по выражению лица, что ничегошеньки он не понимает. Ну а мне какое дело? Это же Борис мне браслет нацепил. Вот пусть сам и разбирается!

— Тогда почему ты здесь, а не на «Треоне»? — продолжается допрос.

Вот, пошёл деловой разговор. Только...

— А где? — теряюсь совершенно.

Незнакомец нахмуривается, однако раскрывать мне тайну моего местоположения не спешит, ожидая от меня ответа на свой вопрос. Приходится кратко излагать ему причину моих злоключений и своё видение ситуации.

— Хочешь сказать, что ты попала к той самой «пропасти» через трад? — Он смотрит недоверчиво.

Так и знала, что с этими устройствами что-то нечисто!

— Да. — Я осторожно киваю. — А потом ещё в неё и свалилась. Может, скажете, что со мной произошло?

— Что? — старк едва сдерживает рвущееся наружу возмущение. — Тебя затянуло в работающий синхро-канал! И перебросило в зону управления пространственными перемещениями Превентира. — Он выразительным взглядом обводит помещение.

Ёшкин кот!

Вот сейчас мне безумно хочется упасть в обморок, потому что «Превентир» — это лунная база старков.

— И что теперь делать? — Я встряхиваю своё сознание, не позволяя ему отключиться от реальности.

Незнакомец снова осматривается. Скорее всего, ищет, на кого бы свалить ответственность за «счастье», неожиданно привалившее в моём лице. Естественно, никого не находит и, чуть заметно вздыхая, задумывается.

— Я сообщу капитану, — озвучивает наконец продукт своих размышлений. — Тебе придётся подождать его распоряжений.

Слава богу, хоть один вменяемый человек, то есть старк, попался. Может, и злится, но реагирует более или менее адекватно.

— Спасибо! Я подожду. — Широко улыбаюсь и усиленно киваю.

Незнакомец присматривается к моей реакции, и уголки его рта чуть вздрагивают.

— Отсюда не уходи, — выдаёт мне ценное указание и разворачивается, направляясь к стене.

— Меня зовут Вероника, — говорю ему вслед.

Рыжий субъект замирает, словно я в него выстрелила, и оборачивается. Смотрит, чуть приподняв от удивления брови.

У них тут что, по именам не принято представляться?

— Мейиф, — наконец называет себя, прерывая мыслительный процесс.

— Приятно познакомиться, — отвечаю я, чем окончательно поражаю его воображение, потому что после моих слов старк заметно так вздрагивает, отрывисто кивает и поспешно активирует виртуальную панель управления на стене. Вот в жизни бы не догадалась, что она здесь спрятана.

Пожимаю плечами. А что такого я сделала? Обычная вежливость! Странные они какие-то.

Мой новый знакомый быстро перебирает пальцами по призрачному видению, сворачивает изображение и уходит в раскрывшийся проём.

Слежу глазами за исчезающей фигурой, за тем, как дверь зарастает, и опускаюсь на пол, прислоняясь спиной к стене.

Как же я устала, кто бы только знал! Откровенно говоря, просто плакать хочется. Чувствую себя такой одинокой, брошенной и никому не нужной. Родители в полной уверенности, что у меня всё в порядке. Борис сидит на своём корабле и в ус не дует. И то, что со мной сейчас происходит, наверное, его мало волнует. Вот ему проблемы нужны? Правильно, совсем не нужны. Лоет тоже хорош. Этого типа, между прочим, просили за мной присматривать, я сама слышала, как с ним Борис на этот счёт разговаривал. А он?! Ну надо же было — организовать эксперимент и не просчитать, какими могут быть последствия!

Вытираю выступившие слезинки и устраиваюсь поудобнее, опираясь затылком на едва заметно вибрирующую поверхность. Закрываю глаза и набираюсь терпения. Ждать мне придётся долго, надо полагать.

Будит меня настойчивое прикосновение к плечу. Приложив основательное усилие я открываю глаза. Сознание просыпаться категорически отказывается, поэтому тру лицо ладошками и трясу головой. Худо-бедно справившись с вредным организмом, сосредотачиваюсь на происходящем.

Рядом со мной, присев на корточки, внимательно наблюдает за процессом пробуждения мой рыжеволосый знакомый.

— Идём. — Поняв, что я в состоянии воспринимать объективную реальность, он легко поднимается на ноги.

Моему расслабленному организму для осуществления аналогичного процесса требуется несколько больше времени.

Следом за серебристой внушительной фигурой я выползаю на свет божий. В смысле, в широкий маршрутный коридор. Серые отшлифованные стены. Чуть ниже потолка перемещаются какие-то механизмы. По рельефному полу нам навстречу опять же что-то механическое едет. И не в единственном числе. Из-за спины появляются серые кратсы, проходят мимо. Короче, повышенная активность здесь какая-то!

Старк оглядывается и принимает выжидательную позу, снова закладывая руки за спину. Я останавливаюсь рядом. Знать бы ещё чего мы ждём!

Не проходит и минуты, как подле нас тормозит нечто электро-механически-технически-оснащённое. Транспорт, короче.

Мейиф помогает мне забраться на высокое сиденье, садится рядом и надевает лежащие на передней панели перчатки. Легко шевелит пальцами, и мы с приличной скоростью устремляемся вперёд.

Кру-у-уть! Вцепившись в кресло, я наслаждаюсь новыми впечатлениями, активно вращая головой. О! Где мы только не проезжаем! Узкие коридоры. Широкие транспортные магистрали. Шлюзы. Огромные пустые полости. Гигантские залы, заполненные разнообразной техникой. И старками, разумеется. То есть внешне — людьми, настоящих «зелёных человечков», таких как Трокстар, я ни разу не увидела. В некоторых местах совсем никого нет. В других старков относительно много, но впечатление складывается, что они тут временно собрались. Хотя чаще всего можно заметить одного-двух, занятых определённым делом. Вот только каким — понять не удаётся, из-за скорости.

Получается, что для меня это своеобразная экскурсия по базе. И я столько всего увидела! Спасибо тебе, Мейиф. Хоть ты об этом и не знаешь.

Н-да-а-а... Расстояние преодолеваем мы не маленькое. Вопрос — а куда мы едем?

Задать его не успеваю. Транспорт тормозит, а старк, стянув перчатки, спрыгивает на светлое бежевое покрытие коридора и кивает мне. Понимаю, что пора спускаться, и осторожно сползаю туда же.

Помогать мне мужчина не спешит, наверное, решив, что «вниз» проще, чем «наверх». Отработанным движением скользнув рукой по стене, открывает проём.

— Можешь отдохнуть здесь, — приглашающе указывает внутрь.

Ставить меня в известность о том, сколько времени продлится мой вынужденный «отдых» и что будет дальше, наверняка в его планы не входит. Ну да ладно.

— Спасибо, Мейиф, — благодарю я его. Может, у них это и не принято, но я, не они! — Приятно было с Вами познакомиться.

Уголки губ старка снова чуть вздрагивают, словно он пытается сдержать улыбку. И ему это удаётся. А мне остаётся только просочиться мимо него на предоставляемую во временное пользование территорию обитания.

Осматриваю небольшое помещение с весьма лаконичным интерьером. М-да... По сравнению с ним дизайн кают на «Треоне» кажется верхом роскоши, хотя и там, в общем-то, ничего особенного нет. Однако...

Светлые, бежевые стены, чуть более тёмное покрытие на полу, привычно светящийся потолок. В рост человека горизонтальная поверхность, относительно мягкая и упругая — скорее всего, гибрид сиденья и кровати. Справа от этого «шедевра» дизайнерской мысли почти белая глянцевая поверхность стола. Как «выцарапать» из него вильюрер, постичь мне не удаётся. Может, его тут и нет? Ну вот и всё «богатство». Ой, нет, не всё. Сбоку я обнаруживаю маленький вход в туалетную комнату. Теперь точно — всё. Н-да. Негусто. А самое обидное, что заниматься в этом пространстве, где напрочь отсутствуют мелкие предметы бытового назначения, совершенно нечем!

И только я расстроенно усаживаюсь на «кровать», как желудок банальнейшим образом напоминает мне об ещё одном важном аспекте жизнедеятельности, который я, за всеми этими перипетиями, всё это время ухитрялась игнорировать.

Прислушиваюсь к недвусмысленным жалобам организма на глобальный пищевой кризис и прикидываю — где может находиться «пункт выдачи» продуктов питания? Решаю, что если отдельной столовой тут нет, значит, все функции должны быть у стола. Но я же его уже проверяла! И ничего не нашла.

Ещё раз самым тщательным образом изучаю имеющийся в наличии предмет мебели. С третьей попытки мне всё же удаётся обнаружить место, где спрятан дисплей управления. К счастью, интерфейс оказывается аналогичным тому, которым я пользовалась на «Треоне», так что буквально через пять минут получаю весьма приличный обед.

Вот теперь жить можно.

Неторопливо переправляю внутрь себя весь, добытый путем титанических усилий, продуктовый запас. Хотя, честно говоря, хочется сделать это куда более оперативно. Некоторое время сижу в лёгкой прострации, понимаю, что сознание начинает «выключаться», и принимаю горизонтальное положение. Буду спать. А что? Развлечения здесь отсутствуют в принципе, сон в «зоне перемещений» можно назвать таковым с бо-о-ольшой натяжкой. А тут, по крайней мере, удобно. Не настолько, как на привычном диване корабля, но вполне терпимо.

Однако и на этот раз выспаться не удаётся. Из объятий Морфея меня выдёргивает неприятное шипение растворяющейся двери.

Осознание грядущих перемен моментально возвращает меня в реальность, вот только подняться навстречу высокой фигуре, затянутой в чёрный комбинезон, я не успеваю. Борис оказывается проворнее и, не останавливаясь, шагает ко мне. Подхватывает, поднимает вверх и стискивает, прижимая к себе. Я же прикладываюсь щекой к его широкой груди.

С минуту мы молчим. Совсем рядом сильно бьётся его сердце, тёплое дыхание шевелит мне волосы, руки чуть поглаживают по спине. Едва заметный, терпкий запах мускуса и чего-то сладковато-цитрусового щекочет нос.

Замираю и наслаждаюсь. Господи, неужели я так сильно по нему соскучилась? А ведь не видела всего дня два, ну, может, три, не больше. И тот факт, что он старк, меня уже давно не волнует. Помню, как сначала я ещё пыталась разобраться в противоречии моих «разумных» мыслей и «нелогичных» чувств, а потом махнула рукой. Занятие оказалось совершенно бесполезным. Чувства сильнее.

— Испугалась? — где-то над головой раздаётся низкий голос.

— Угу.. — Я киваю, ощущая, как расслабляются тиски объятий, и мужчина опускается на кровать, усаживая меня рядом. Чуть отодвигается и отклоняется, опираясь на отведённые назад руки.

— Рассказывай. — Он смотрит внимательно.

Вот вам и вся романтика.

Вздыхаю и, потихоньку вспоминая произошедшее, выкладываю ему основные события. Борис, по мере моего повествования, всё сильнее мрачнеет и хмурится.

— Безответственный кретин! — наконец взрывается. — Я же его предупреждал!

Злится старк капитально, и мне становится не по себе. Яростный взгляд тёмных карих глаз обжигает, заставляя сжаться от страха. Не завидую я Лоету, если тот попадёт под такую горячую руку. Впрочем, мне, наверное, сейчас тоже достанется. Я не меньше в произошедшем виновата!

Трусливо зажмуриваюсь и отодвигаюсь подальше.

— Вероника? — удивлённо тянет низкий голос. — Ты что, меня боишься?

С опаской приподнимаю веки, вглядываясь в лицо сидящего рядом старка. Удивляюсь, как быстро может меняться его эмоциональное состояние. Несколько секунд назад он практически не мог держать себя в руках, а сейчас в глазах изрядная доля любопытства и никакой агрессии.

— А ты не сердишься? — на всякий случай решаю прояснить его позицию.

— Глупая! — фыркает он возмущённо, возвращая моё тело в свои объятия. — Ты-то здесь при чём?

— Похоже, что именно я-то как раз и «при чём», — вздыхаю, стараясь сохранить способность ясно мыслить. Мешает рука, мягко скользящая по спине. — Нужно было лучше себя контролировать.

— Можно подумать, — в голосе появляются насмешливые нотки, — что ты это умеешь. Я же читал отчёты Лоета! Он считает, что твой организм до сих пор спонтанно выбирает направление эманации.

— Это не совсем так, — осторожно корректирую. — Я же знаю, в каком состоянии и чего ожидать.

— Знать и уметь — совершенно разные вещи, — наставительно выговаривается мне. — Я тоже знаю, как пилотировать дискоид, но это не означает, что смогу им управлять. А если мне придётся это делать, то... — Он многозначительно замолкает.

— Ну да, — тактично соглашаюсь, медленно отстраняясь, чтобы не провоцировать организм. — А как ты здесь оказался? — перехожу к более спокойной теме.

— Да практически так же, как и ты. — Искрятся смехом шоколадные глаза. — Разве что по собственной воле, вернее, по необходимости. Не мог же я оставить тебя одну в незнакомом месте. Особенно с учётом столь катастрофических последствий.

— Каких последствий? — Я окончательно выпутываюсь из цепких рук и напрягаюсь, услышав подозрительное сообщение.

Поняв, что я самоустраняюсь, старк закидывает ногу на ногу, рассматривая мою любопытную персону.

— Не слишком приятных. Мне пришлось лететь сюда, используя альтернативное устройство для формирования подпространственных каналов. А зону перехода «Треона» теперь придётся восстанавливать. Там закоротило всё, что только могло быть закорочено.

— Извини, — прикусываю губу, — я не специально.

— А к тебе и нет никаких претензий, — фактически возвращается он к началу нашего разговора. — Во-первых, это моя идея — изучать твои способности к эманации. Во-вторых, нам важен получаемый результат. Даже такой разрушительный. Так что успокойся и не переживай.

Вот тут капитан прав на все сто. Не я придумала все эти эксперименты! Да и вообще, если бы не настойчивые уговоры, вряд ли осталась на корабле.

— Ну что? — Борис решительно поднимается на ноги, протягивая руку, чтобы помочь мне встать. — Пошли.

— Куда? — Вкладываю пальцы в его ладонь.

— Мы возвращаемся на корабль, — удивляется он, словно не понимает моего вопроса. — Здесь тебе делать нечего.

Так-то оно так. Вот только...

— Борис... — Мне вдруг припомнился разговор с родителями. — Я утром звонила отцу, он просил тебя ему перезвонить.

— Сегодня? — шагнувший в открывшийся проём старк, вдруг резко останавливается, разворачиваясь ко мне.

— Ага. А ещё он... — замолкаю, поймав весьма специфический взгляд.

Ой. Вот что опять не так?

— Борис? — зову, подозревая худшее.

— Не хочу тебя расстраивать, — чуть хмурятся тёмные брови. — Но похоже, что твоё сегодняшнее «утро», было три дня назад.

— Как это? — остаётся только глупо хлопать ресницами. — Почему я не заметила? Я же в этом вашем «канале» всего несколько минут провела! Ну, час, максимум!

— Так бывает, — чувствую, как напрягается ладонь, сжимающая мои пальцы, — идём.

Ясно. Объяснений я не дождусь.

Подчиняясь тянущему движению его руки, послушно шагаю в коридор.

Обнаружив ближайший трад, Борис активирует панель, вводит координаты и привычным жестом притягивает меня к себе за талию, прижимая руки, чтобы я, не дай Бог, ничего не коснулась. Страхуется, понятное дело.

— Борис, — решаю продолжить дискуссию, раз уж всё равно ждём, пока осядет конденсат. — А можно мне хотя бы на время вернуться домой.

— На Землю? — уточняет с едва заметным недовольством.

— Да. У меня же скоро сессия, и мне к ней готовиться нужно, — практически повторяю слова отца. — А дальше, если это уж так необходимо, продолжите свои исследования. Думаю, что месяц перерыва принципиально на результат не повлияет.

По ангару, в котором мы оказались, идём молча. Отвечать на мою просьбу капитан не спешит, а я, понимая, что торопить его практического смысла не имеет, с любопытством рассматриваю выстроенные в стройную шеренгу дискообразные корабли.

— Ладно, — неожиданно легко соглашается мой спутник. — Ты права.

Ух ты! Неужели прислушался к моему мнению? И даже условий не поставил. Здорово! Просто не верю своему счастью.

Не успеваю я насладиться приятным ощущением, как в зоне видимости появляется высокая фигура Романа. Этот тип в своём стиле: комбинезон цвета вишнёвый металлик, светлые волосы зачёсаны назад и убраны в хвост, зелёные глаза недовольно сверкают. Он нетерпеливо переминается с ноги на ногу у входа в один из дисков. Судя по всему, ждёт нас давно, потому как смотрит укоризненно, потом кивает и пропускает вперёд.

А дальше мы сидим в дискоиде, и Борис о чём-то телепатически с братом переговаривается. О-о-о, это я уже научилась определять. У них такие выражения лиц при этом!

Не вникая в их ментальное общение, поскольку занятие совершенно бесполезное, предпочитаю любоваться звёздами на экране, но даже они, появившиеся после старта, быстро исчезают, сменившись на мутно-серую пелену. Вот как можно пилотировать в таких условиях? Хотя... Смотрю на пилота, голова которого находится в совершенно непрозрачном шлеме. Через такой будет мало чего видно. Так что управление, скорее всего, строится совсем не на визуальной ориентации!

А летим уже с час, наверное... Ску-у-учно. Настолько, что я даже дремать начинаю, потому что мне катастрофически не удаётся выспаться нормально. Я же не кошка, чтобы спать маленькими порциями!

Уже сквозь сон чувствую, как меня поднимают на руки и куда-то несут. Просыпаться нет ни сил, ни желания. И разбираться в том, кто это делает, тоже. Непроизвольно обнимаю своего «носильщика» за шею, утыкаясь носом ему в плечо, и проваливаюсь обратно в сладкое небытие.

 

ГЛАВА 2

Как совместить все планы

 

Капитан

Отсутствие чёткой цели однозначно приводит к тому, что начинаешь недальновидно сводить и её, и все остальные к одному, единому результату. В итоге получаешь совершенно не то, на что рассчитывал изначально.

«Басан! — предсказуемо начинает возмущаться блондин, едва замечает наше приближение. — Я тут уже с час прохлаждаюсь! Где вас носит?!»

«Потом! — рявкаю в ответ. — Пилот где?»

«На месте», — коротко и по существу извещает безопасник, моментально меняя стиль общения. Быстро сообразил, что я не в настроении. То есть сегодня терпеть его наезды не намерен.

«На Землю», — отдаю приказ навигатору, усадив Веронику и защёлкнув фиксаторы.

«Почему туда?» — удивляется Ратнал, услышавший распоряжение, поскольку я его не экранировал.

«Нам на корабле сейчас всё равно делать нечего, — подбираю логичное объяснение. — Лоет — в составе технической группы и будет занят ремонтом канала перехода, проводить исследование у него не останется времени. Трокстар ещё минимум стандартную неделю, а то и все две будет вне доступа на заседаниях совета Ракдала. А нам с тобой нужно, в конце концов, решить проблему с перемещением защитных модулей! Сколько уже откладываем?»

«А как же Лаудир?» — прагматично напоминает брат, посчитав последний мой вопрос риторическим.

«Нет проблем, — пожимаю плечами. — Разве осуществлять контроль с Земли будет сложнее?»

«Тебе виднее, — дипломатично соглашается с мнением «начальства» безопасник. — Кстати! Надеюсь, ты не забыл, что большая часть моего отряда сейчас занята патрулированием на внешнем радиусе? Мне уже практически некого направлять на обеспечение безопасности при полётах на Земную базу. А их количество сейчас, с учётом осуществляемого строительства, превышает все разумные значения. Чтобы контролировать вылеты, заявленные в график, я вынужден увеличивать временную нагрузку на своих ребят. А они в таком режиме долго работать не смогут. Тебе придётся разрешить мне уменьшить число патрульных дисков», — делает неутешительный вывод.

«Не позволю, — категорично отрезаю. — Ещё чего не хватало! Снова наступить на одни и те же грабли?! Пока не готово защитное кольцо по периметру всей Солнечной системы, об этом даже не заикайся!»

«Басан! — мысленно возмущается ушлый тип, почувствовав ощутимое ограничение в правах. — Ты меня за кого держишь?! По-твоему, я не в состоянии адекватно оценить уровень потенциальной угрозы?»

«Не в этом дело, — морщусь, понимая, что перестарался. — Просто считаю, что лучше уж снизить степень контроля внутри системы, чем пропустить новое вторжение».

Несколько минут мрачный глава службы безопасности сверлит меня недовольным взглядом.

«Это когда-нибудь закончится? — задаёт совершенно справедливый вопрос. — Такими темпами я свихнусь раньше, чем исчезнет этот тотальный дефицит кадров!»

«А что я могу? — парирую. — Вопросы к совету, не ко мне. Когда Трокстар вернётся, мы и узнаем мнение Ракдала на сей счёт. Я запрос посылал».

«Ладно, — вяло отмахивается от меня брат и философски замечает: — Будем довольствоваться тем, что имеем... Слушай! — Он аж подпрыгивает в кресле, вспомнив о чём-то. — Ты ведь мне так и не рассказал, что с зоной перехода произошло?!»

«Да примерно то же самое, что и с моим психотроном. — Я мельком взглядываю на девушку, которая начинает откровенно скучать, но отвлекать меня от разговора не решается. — Девчонка запаниковала, и энергия скакнула с такой интенсивностью, что её хватило и на активацию зоны, и на сверхбыстрый перенос. Хорошо ещё, что сначала произошёл переброс, и только потом замкнуло систему».

«Хочешь сказать, что сформировался юлито-канал?» — Удивлённо округляются малахитовые глаза.

Киваю, вспоминая, что я сам сначала в это не поверил. Не пользуемся мы этим типом перемещений. Быстрые для того, кто внутри туннеля. Не отслеживаемые для тех, кто вне его. Затратные по энергии до такой степени, что, как на Земле говорят, овчинка выделки не стоит. А если не предусмотреть защиту, то ещё и опасные, потому что любое искажение в матриксе подпространства, где создаётся туннель, сопровождается ощутимыми сдвигами конечной точки выхода. Можно сказать, Веронике повезло, что осталась жива. Могла запросто «вылететь» в открытый космос.

«Офигеть, — обобщает свои ощущения братец, и его его осеняет: — Так вот почему ты не смог активировать связку и выйти с ней на контакт!»

«Именно», — подтверждаю спокойно.

Ага, это сейчас я так хладнокровно могу об этом рассуждать. А что я почувствовал, когда изрядно перепуганный Лоет сообщил мне о произошедшем... Хорошо, что, кроме Ратнала, моей эмоциональной вспышки никто не видел, разве что техника задело осколками.

Я все два дня безуспешно пытался выяснить, где именно может находиться Вероника. Из-за выгоревшей напрочь техники определить местоположение конечной точки никто не мог. Оператор допускал, что это может быть Лунная база, — последний заброс был произведён именно туда, и логично было предположить, что настройки системы не изменятся, — но гарантий не давал. Да ещё и выйти на удалённое ментальное взаимодействие у меня никак не получалось. А такое бывает только в случае, если мозг контактёра повреждён. Я же и представить не мог, что девушка окажется в экранированном туннеле! В общем, ситуация вывела меня из себя капитально. Успокоился, только когда пришла информация с Превентира, и оператор базы сообщил, что всё в порядке.

Жаль, конечно, что теперь приходится тратить ресурсы на восстановление зоны, но, опять-таки по выражению всё тех же землян, за всё хорошее приходится платить. Я давно заметил, что многие вещи они весьма удачно подмечают. Однако несмотря ни на что, я очень надеюсь, что наши затраты окупятся. Лишиться возможности оперировать энергетическими эманациями, для нас означает получить серьёзные проблемы. Сейчас, когда количество реатов достаточно, это ещё не столь ощутимо, но вот в будущем...

«Диск останется на планете или посадка будет кратковременной?» — вопрос пилота заставляет меня вернуться в настоящее.

«Маскировка нужна, — прекрасно понимаю, что именно беспокоит Мистара. — Дискоид может понадобиться в любой момент, так что останешься в составе нашей группы. Занятие на Земле я тебе найду».

Оглядываюсь через плечо, считая, сколько своих парней прихватил безопасник. Вижу троих и понимаю, что опять ощутимую часть работы придётся выполнять и мне в том числе. А если братик вспомнит о своём обещании уделять особое внимание моей физической подготовке, то времени на отдых снова не останется. Ратнал ведь даже Веронику, когда она жила с нами на Треоне, ухитрялся загонять на тренажёры, чтобы та не расслаблялась! Девушка, конечно, особенно и не сопротивлялась, занималась с удовольствием, удивлялась просто. Так что, чувствую, и меня ждёт ещё один «заход» на пути приведения тела в нужное состояние. Сомневаюсь, что у блондина внезапно исчезнет его патологическая упёртость!

«Приземляюсь», — коротко предупреждает навигатор.

Невольно бросаю взгляд на широкий обзорный экран, уже вмещающий в себя мерцающее звёздами ночное небо, внизу переходящее в тёмную, погружённую в непроглядный мрак землю. Краткое ватное ощущение падения, и корабль чуть заметно встряхивает от соприкосновения с земной поверхностью.

Поворачиваюсь к Веронике и понимаю, что девушка мирно спит, уютно устроившись на сиденье.

Ладно, пусть отдыхает, будить её сейчас не обязательно.

Освободив от фиксаторов, поднимаю лёгкое тело на руки, в который раз удивляясь такому маленькому весу. Или это мне только кажется?

Вероника сонно вздыхает, склоняя голову на плечо и обвивая руками мою шею. Тёплое дыхание согревает кожу, заставляя организм реагировать на необычные ощущения. Оказывается, это удивительно приятное занятие — носить спящих девушек! Впрочем, не только это. Сознание услужливо, но очень не вовремя подсказывает, что именно является столь же привлекательным вариантом времяпровождения!

Улыбаясь не слишком приличным мыслям, шагаю наружу вслед за остальными. Боковым зрением успеваю заметить, как за моей спиной контуры корабля расцвечиваются переливчатым маревом и исчезают. И это только часть системы защиты. После того, как мы покинем ангар, в который опустился дискоид, запустится вторая. Вот тогда подойти к укрытию ближе, чем на сто метров, уже ни у кого из землян не получится.

Осторожно опустив девушку на пассажирское сиденье, сажусь рядом и тихо закрываю за собой дверцу машины.

«Куда?» — слышу вопрос. В зеркале заднего вида встречаюсь глазами с Ратналом, занявшим водительское место.

«Нашёл, что спросить! — едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. — Ты на нас посмотри! По-твоему, с такой экипировкой, много вариантов?»

«Откуда я знаю? — фыркает тот, газуя с места. — Может, у тебя в багажнике заначка земной одежды!»

«И ты не в курсе, — добавляю язвительно. — Ну-ну...»

Деликатно промолчав, блондин сосредотачивается на управлении, прагматично погнав машину по голой, чуть подмёрзшей земле. Впрочем, совсем скоро едва заметная в темноте грунтовая колея сменяется на гравий, сердито застучавший под днищем. Скорость приходится сбросить. Проходит ещё пара минут и, резко крутанув руль, Ратнал кидает авто на нормальную дорогу. Теперь мы с приличным ускорением, обгоняя встречающийся на пути транспорт, «летим» по удобной трассе.

Оглядываюсь назад, убеждаясь, что чуть позади нас следует, оставаясь в пределах видимости, вторая машина, которой управляет Мистар.

Ещё немного, и оба водителя сворачивают с трассы на ведущую в лес боковую дорогу, которая вскоре заканчивается очень крепкими, высокими, коваными воротами. Затормозив, Ратнал кивает подошедшему человеку, и створки начинают медленно раскрываться.

Плотные ряды огромных, вековых деревьев сменяются небольшим открытым пространством, тщательно расчищенным от снега, перед трёхэтажным особняком. Практически не сбавляя скорости, блондин лихо разворачивает авто, останавливая в паре метров от крыльца. Только тормоза жалобно взвизгивают.

Остаётся разве что восхищённо покачать головой. Это ж суметь надо! Ведь примитивная техника, да и принцип вождения не самый сложный, но при всём при этом мастерства требует. Наличие которого братик не забывает регулярно демонстрировать.

Внеся Веронику в дом, уверенно поднимаюсь по лестнице на второй этаж, хотя был здесь всего лишь раз, когда договор на покупку подписывал. Однако, поскольку память предупредительно подсказывает, где именно и что расположено, свет не включаю

«Третий этаж твой, — бросаю оставшемуся внизу брату. — Остальных размещай на первом».

Открыв дверь в одну из комнат, понимаю, что не ошибся, и это спальня. Опускаю девушку на кровать, сажусь рядом и задумываюсь. Оставлять её в комбинезоне на всю ночь? Неудобно. А если снимать, то во что переодеть? Когда я укомплектовывал шкаф одеждой, как-то упустил из виду, что может потребоваться женский вариант.

Перемещаюсь к гардеробу, непривычным движением раскрывая тяжёлые створки. Так, посмотрим. Взгляд падает на рубашки. О! Подойдёт!

Прихватив одну, возвращаюсь к кровати. Будем будить.

— Вероника, — мягко, но настойчиво зову, чуть встряхивая её за плечи. — Нужно переодеться!

Девушка возмущённо что-то бурчит, делает над собой усилие, приподнимаясь и открывая глаза. Рука тянется к вороту, но цели не достигает, падая обратно. Голова, да и тело, впрочем, начинают опасно крениться, заваливаясь в сторону. В итоге через секунду эта спящая красавица мирно посапывает у меня на плече.

До меня доходит, что такими темпами дело далеко не продвинется. Придётся помогать.

Комбинезон под моими руками послушно расходится, и я стягиваю его вниз. Стараясь не обращать внимания на провоцирующие обстоятельства, снова встряхиваю девушку:

— Вероника!

— А? — сонное восклицание, и ещё одна попытка выровнять непослушное тело.

— Одевайся. — Накидываю на её плечи рубашку.

Руки в рукава она засовывает самостоятельно, а вот честь застёгивать пуговицы снова достаётся мне.

Укладываю на подушки и набрасываю на свернувшуюся клубочком фигурку одеяло. Быстро переодеваюсь, однако вместо того, чтобы лечь рядом, подхожу к окну, отдергивая штору в сторону.

Земной спутник усиленно отражает солнечный свет, заливая им тёмное помещение. Превентир. Лунная база. Хорошо, что немногие знают об этом!

Бросаю короткий взгляд на спящую девушку. Ох, как же я рискую! Ведь Вероника сейчас в курсе слишком многих вещей, а память ей я не подчистил, хоть и планировал. Слишком неожиданно сорвались мы на Землю! Так что если она, даже случайно, о чём-нибудь проговорится, меры придётся принимать самые что ни на есть радикальные.

Возвращаюсь к кровати и принимаю горизонтальное положение. Из реальности меня выбрасывает практически мгновенно.

Просыпаюсь от внутреннего толчка. Опасность, не опасность, но что-то явно происходит рядом. Открываю глаза и вижу приподнявшуюся на локте Веронику.

Выражение лица удивлённое, взгляд непонимающий. Ясно, что обстановка незнакомой комнаты её ощутимо напрягает. Хотя, казалось бы, — чего особенного? Белый с лепниной потолок. Ажурная люстра, из витого серебра с хрустальными подвесками. Молочного цвета обои, зеркала и картины в рамах под старину. На полу — паркет и толстый бежевый ковёр. Мебель резная, светлого дерева, мягкие кресла. Огромное окно почти во всю стену, частично закрытое тяжёлой, песочного цвета гардиной, в просвет которой засвечивает Солнце.

Короче. Нормальный и вполне земной интерьер. Но, несмотря на это, девушка всё равно растерянно хлопает глазами, намереваясь вскочить с кровати.

А вот нечего было вчера так крепко спать!

Усмехнувшись про себя, решаю немного поиграть.

Выжидаю момент, когда она не увидит моего движения, и лишаю опоры, заставляя упасть обратно, в ворох мягких, пахнущих лавандой подушек. Сам же быстро меняю дислокацию, оказываясь сверху.

— Куда-то собралась?

— Я хочу встать, — моя добыча задыхается от неожиданности, но находит в себе силы ответить. — Борис, пусти-и-и! — пищит возмущённо, когда я усиливаю давление, вжимая в кружева постельного белья столь опрометчиво рухнувшее в них тело.

Попытка столкнуть меня забавляет. Знает ведь, что ей это не по силам. И всё равно старается!

— Опять пытаешься от меня сбежать? — смеюсь, прикусывая девушку за мочку уха. Не могу удержаться, её реакция на это действие всегда оказывается такой забавной!

— Да не сбегу я! — взвизгивает Вероника, судорожно дёрнувшись подо мной.

О-о-о! А вот это она зря!

Буря возникшего возбуждения мигом сносит все возведённые барьеры. И если до этого мои манипуляции можно было считать мелкой шалостью, то теперь...

— А вчера? — стараюсь ослабить площадь контакта, приподнимаясь на локтях и убирая провоцирующие на активные действия руки девушки, заводя их ей за голову.

— А что вчера? — неподдельно удивляется Вероника.

Неужели ничего не помнит? Забавно! Так. Будем воскрешать воспоминания.

— Точно не помнишь? — Смещаюсь на бок и провожу пальцами по обнажённой коже от запястья до плеча, вызвав лёгкий смешок. — Разделась, — цепляю пальцем край ворота рубашки, — оделась... — продолжаю движение, скользя рукой вниз от шеи до бедра и наблюдая за её реакцией, — сбежала.

На последнем слове глаза Вероники расширяются. Смотрит недоумённо. На лице отражается лёгкий страх. Тело напряжено. Интересно, чего она испугалась? Самого факта, что смогла от меня уйти? Или что её вернули обратно?

— Куда я сбежала? — едва слышно выдавливает из себя.

— К Морфею, полагаю, — прекращаю игру. Уж больно расстроенной выглядит девушка.

— Я просто устала, — она облегчённо выдыхает, заметно расслабляясь, — и спать хотелось. Очень.

— Значит, сегодня за тобой долг, — всё же не удерживаюсь и наклоняюсь к её губам, решив не лишать организм того, что тот недвусмысленно требует. Лёгкий протест со стороны девушки меня не впечатляет, особенно в том ракурсе, что я, как всегда, оказываюсь быстрее, оставляя ей возможность только невнятно пискнуть.

Вот только окончательно отдаться на откуп приятным ощущениям у меня не получается. В сознании всё явственней звучит едва различимый голос Ратнала:

«Басан! Слышишь?»

Ну что ещё! Я его прибью когда-нибудь!

Оставляю совершенно растерявшуюся от моей настойчивости девушку в покое и чуть приподнимаюсь, оглядываясь и вспоминая, куда положил свой коммуникатор. Телепатическое общение не подразумевает наличия физических преград. Для качественной связи необходим зрительный контакт, но в экстренных случаях возможно и то, что сейчас демонстрирует мой наглый братик. Только усилий на осуществление подобного «фокуса» приходится потратить в разы больше, чем при использовании устройства, усиливающего мозговые волны. Так что...

Ещё раз осматриваю ближайшие «окрестности». Наконец нахожу прибор на тумбочке, совсем рядом, протягиваю руку, доставая аппарат и фиксируя на запястье.

«Что случилось?” — посылаю мысленный ответ.

«Ты почему за временем не следишь? — моментально врывается в сознание громкий, недовольный голос. — Я, конечно, понимаю, разница в режиме и всё такое, но если не поторопишься, потеряешь ещё один день! Между прочим, — в интонации явно проскальзывают смешливые нотки, — заказ уже привезли».

«Не понял. — Я нахмуриваюсь. — Я ничего не заказывал».

«А я так и подумал, что тебе будет не до решения мелких проблем бытового характера, — похоже, мой суровый тон Ратнала не смущает совершенно. — Короче, — подводит он итог дискуссии. — Одежда для Вероники у двери, завтрак в столовой, машина во дворе, адреса я внёс в навигатор, мы на тренировке, тебя ждём через час. Всё ясно? Или ещё что-то разъяснить?»

«Я приеду через два часа, — ставлю охамевшего типа на место. — Мне Веронику к родителям везти».

«Принято. Опоздаешь — увеличу длительность занятия. Время пошло», — не остаётся в долгу братик.

Вот ведь нахал! И ничего с ним теперь не сделаешь!

Ясно, как день, что приятное времяпровождение закончилось. С сожалением выпускаю замершую в неподвижности девушку на свободу и перемещаюсь к двери, чтобы получить оставленный «презент». Вернувшись обратно вытряхиваю на кровать содержимое пакета.

— Одевайся. Если нужно в душ, это там. — Указываю на вход в одну из ванных комнат. Благо их тут две.

Слежу, как Вероника, ошалевшая от резкой смены линии поведения, исчезает за дверью и, прихватив свою одежду, обустраиваюсь в соседнем помещении. Нужно было бы, конечно, как-то помягче с ней обращаться, чувствую, что веду себя отнюдь не деликатно. Ну да ладно. Поймёт. За время нашего с ней общения я убедился, что она в состоянии вполне адекватно воспринимать мои «выверты» и относиться к ним спокойно. Уж не знаю почему. Может, у неё такой характер?

В столовую следом за мной девушка спускается в молчаливой прострации.

— Борис, мне можно домой? Или у тебя другие планы? — наконец начинает задавать вопросы, когда мы усаживаемся за стол.

— Можно. Я тебя отвезу, — озвучиваю ближайшие перспективы, — но, думаю, что встречаться с твоими родителями мне пока не стоит. Пусть считают, что я остался на корабле, а ты просто совершила удачный перелёт.

— А... — Синие глаза округляются в недоумении.

— Билет. — Пододвигаю оставленный вместе с пакетом конверт. Предусмотрительность безопасника меня всегда умиляла.

Моих слов хватает на несколько минут лёгкого шокового состояния. Решаю не дожидаться полного исчезновения полученного эффекта и пользуюсь ситуацией, чтобы провести профилактическую беседу.

— Вероника, — привлекаю её внимание. — Надеюсь, мне не нужно напоминать тебе об осторожности?

— В чём? — Взгляд девушки становится совершенно непонимающим.

— Например, в объяснениях того, что это такое... — Прихватываю её руку с маркерной лентой на запястье. Присматриваюсь к гравировке, которая чуть заметно поблёскивает между пальцами. — Да и в остальном... — многозначительно замолкаю.

— Я похожа на дурочку? — возмущённый вопрос, и мне становится смешно. Настолько, что снова не удерживаюсь от соблазна с ней поиграть.

— Ну как тебе сказать... — напускаю на себя крайне серьёзный вид и тяну задумчиво, словно решая — говорить ли ей правду?

— Издеваешься, да? — девушка бросает на меня сердитый взгляд и вскакивает на ноги. Вернее, пытается вскочить. Завершить начатое движение я ей не позволяю, рывком перемещая оказавшееся в неустойчивом положении тело к себе на колени.

— Пусти! — весьма предсказуемо шипит Вероника, отталкиваясь от меня.

Ага, щас. Сцепляю руки в замок, не позволяя вырваться, и с любопытством наблюдаю, как раздражение на её личике сменяется обидой. Забавно. Но неправильно.

— Не злись... — Нивелирую последствия своего поступка, мягко погладив взъерошенную девушку по спине. — Иначе не будет никаких «домой». Просто отправлю обратно на корабль.

Приходится пригрозить, потому что, чувствую, уступать мне и возвращаться в нормальное состояние в этот раз она не собирается.

Едва заметно вздрогнув, Вероника на секунду закрывает глаза, глубоко вдыхает и кивает.

— Я поняла.

Ну вот. Так намного лучше.

— Есть ещё будешь? — интересуюсь на всякий случай и, увидев отрицательное движение головой, поднимаюсь на ноги. — Тогда идём.

Сегодня вести машину мне приходится самому. Братик самоустранился, вернее, временно позволил мне сделать хоть что-то без своего неустанного контроля. Тем не менее очень сомневаюсь, что последнее верно. Вопрос только в том, как именно он его осуществляет.

Однако во всём есть и свои плюсы, и свои минусы. Приходится мириться со вторым, чтобы получать первое. Как интересно. Фиксирую сознание на занятной мысли. Не первый раз я делаю подобный вывод!

Останавливаю авто у нужного дома и ободряюще киваю явно нервничающей девушке.

— Ну вот ты и дома. — Ловлю и слегка пожимаю холодные пальчики. — Можешь идти.

— Спасибо.

Ответ вежливый, но прохладный. И нужно бы разобраться в причинах, поговорить с ней, и понимаю, что времени у меня уже не остаётся. Ладно, позже разберусь!

Убедившись, что Вероника зашла в подъезд, отъезжаю, прибавляю газ и, лавируя между домами, стараюсь максимально быстро достичь места, где меня ждут.

— Успел-таки... — Брат качает головой, наблюдая, как я покидаю машину, ибо возможности выполнить свою угрозу я ему не оставляю, затормозив рядом буквально за минуту до обозначенного срока.

Следующие далее разминка и персональный спаринг с моим «сэнсэем», плавно сменяются очередной тренировкой. На этот раз в составе «боевой группы» мы выполняем задание, которое запросто можно назвать экстремальным. Уж не знаю, как Ратнал ухитрился арендовать этот скалодром, но именно на его «просторах» нам приходится тренировать выносливость. Ну и реакцию заодно. Остаётся только похвалить себя за свою же расторопность. Продолжать подобное самоистязание дольше, чем запланировано, мне не хочется.

Впрочем, жалоб от товарищей по «несчастью» я не слышу. Ни в этот раз, ни в последующие дни. Если честно, то мне даже начинает нравиться этот весьма своеобразный способ физической подготовки. Так что, можно сказать, упёртость безопасника делает своё дело. Каждый день теперь проходит одинаково: подъём, тренировка, связь с базами и кораблём, а оставшееся время мы штудируем карты, ищем информацию, работаем с контактёрами, сопоставляем полученные данные — оставлять идею найти возможность решить проблему с защитными установками мне категорически не хочется.

— А если вместо того, чтобы прятать, разместить модули открыто? — видимо в порядке бреда вяло предлагает Мистар, когда, устав от очередного мозгового штурма, мы молча сидим на полу моего рабочего кабинета, созерцая последствия собственной активности. Виртуальная модель земной поверхности, созданная вильюрером и испещрённая точками обязательных мест размещения, словно медуза, медленно колышется перед глазами, а нам уже вторую неделю не удаётся найти нужное решение!

— И лишиться последнего рубежа обороны, — столь же заторможено озвучивает последствия реализации нелепой идеи Ратнал.

Ну да, согласен. Установки и в скрытом состоянии весьма уязвимы, такова уж специфика их работы. Даже при самой тщательной маскировке всё равно нет никакой гарантии, что защитные системы не выйдут из строя, настолько чувствительны к внешним факторам их элементы. Вот только... Что-то разумное в предложении пилота есть!

— Не настолько открыто, — осторожно ловлю ускользающую мысль. — Создать ширму.

— Доверить контроль людям? — с ходу врубается в суть блондин, отбросив светлый хвост за спину. — Нерационально.

— Это лучше, чем то, что мы имеем сейчас, — пожимаю плечами. — Тебе напомнить, сколько установок находится на планете?

— Тысяча восемьсот девяносто три, — наглядно демонстрирует, что с памятью у него всё в порядке.

— И после этого у тебя есть вопросы? — Вопросительно смотрю на старка, сомневающегося в способности людей выполнять нашу работу.

А что тут скажешь? Была бы у нас возможность иметь постоянный контингент обслуживающего персонала у каждого модуля, и не было бы никаких проблем. Но суть как раз в том и заключается, что необходимо не менее трёх специалистов хотя бы на десять установок. А если учесть, сколько их размещено на Земле, цифра получается внушительная. Почти в двое превышающая весь персонал Превентира! Где взять столько?

— И чем прикрывать? — закатывает серые глаза к непривычно низкому потолку Рэйдел. Почти чёрные, с пепельным налётом волосы послушно соскальзывают на спину. В противоположность Ратналу он предпочитает оставлять их неубранными. И это понятно — они у него несколько короче. Один из лучших бойцов, прекрасный тактик, да ещё и отличный инженер, он вполне мог бы работать в составе группы внедрения на Земле. И отнюдь не в рядовом составе. Однако упрямо отказывается, оставаясь всего лишь надёжным исполнителем на корабле. Удивляюсь, как брату удалось вытащить его на планету.

— Если хочешь что-то скрыть, положи на видное место, — отвечая ему, цитирует чьё-то высказывание пилот. — А что самое заметное в городах? — наталкивает нас на нужное решение. — Общественные места.

— Смело. И реально, — в задумчивости барабаню пальцами по древесному покрытию и ставлю задачу: — Значит, задание на ближайшие дни: проработать любые подходящие на ваш взгляд варианты. С учётом требований по эксплуатации модулей, естественно. И о психологическом восприятии людей не забывайте. В общем, ищите, примеряйте, стройте прогнозы. Вопросы? — оцениваю появившийся интерес в глазах. — Всё. Отдыхать до завтра, — отпускаю свою импровизированную команду.

С удовольствием потягиваюсь, разминая мышцы, и выключаю технику, уничтожая теперь уже не нужный вариант смены мест размещения.

— Басан, — скрестив руки на груди и опираясь спиной на косяк двери, наблюдает за моими действиями блондинистый тип. — Мне долго ждать?

— А что конкретно ты желаешь получить? — делаю вид, что не в курсе, проскальзывая мимо него в коридор.

— Не придуривайся, — слышу брошенный в спину упрёк. — Полученные при ментальных контактах данные мне уже сбросили все, кроме тебя.

— А я не виноват, — отмахиваюсь от назойливого безопасника, спускаясь по лестнице в столовую, — что у всех по два контактёра, а у меня целых пять! Я не успеваю!

— Это твои проблемы, — фыркает недовольно моя персональная липучка, перемещаясь следом. — Нечего было столько на себя брать. Между прочим, у Трокстара их двадцать четыре, но по каждой привязке есть отчёт. И оправданий он себе не ищет! И вообще! Моя задача — сбор информации, а твои действия тормозят мою работу.

— Ладно, извини, — понимаю, что в его словах есть изрядная доля справедливости. — Сегодня же отработаю и переброшу всё тебе.

Устраиваюсь за столом, рассматривая потенциальный ужин.

— Успеешь? — с сомнением интересуется Ратнал, усаживаясь напротив. — Объём же большой.

— Успею, — успокаиваю его. — С трёх контактов я данные уже собрал. Веронику пока трогать смысла не имеет, мы и без этого в курсе событий. Так что у меня осталась только одна связка, а она не очень длительная по времени, меньше полугода. Там информации будет совсем немного.

— Та, рыженькая? — с усмешкой отправляет в рот что-то мясное братик.

— Именно, — подтверждаю, продолжая спокойно поглощать аналогичный продукт.

Его реакцию я, в общем-то, понимаю. Разве можно без соответствующих эмоций вспоминать, при каких обстоятельствах мне пришлось налаживать последние контактные взаимодействия? И то, чем закончился наш глупый спор?

Впрочем, это только с Вероникой я прокололся и не сразу получил нужный результат, а формирование другой связки прошло без проблем. Посему недвусмысленный намёк можно в расчёт не брать.

Стараюсь как можно быстрее закончить с ужином и вернуться к себе. Если не потороплюсь, то спать мне останется часа три. Максимум.

— Контакт четыре, — бросаю в пространство комнаты, приняв горизонтальное положение на кровати и активировав коммуникатор. — Запуск.

Привычная волна лёгкой вибрации пробегает по коже головы, показывая, что процесс начат.

«Фихок шоп й эшр» — закрываю глаза и мысленно отсылаю кодовую комбинацию.

Ощущаю толчок, словно меня кто-то резко встряхнул и перед внутренним взором возникает картинка, с каждой секундой проявляющаяся всё ярче, чётче, реалистичнее.

Сиреневый кафель, тугие струи горячей воды, сильный цветочный запах, мыльная пена, медленно стекающая по голым ногам и падающая на холодное белое покрытие.

Какого амиота, спрашивается! Я-то думал, что в два часа ночи она будет спать!

Теперь вариантов два. Первый — отключиться и повторить попытку завтра. Ну-ну. И получить ещё один выговор от безопасника. Второй — ждать, пока девушка уснёт, не прерывая контакта. Это, разумеется, небезопасно. В том смысле, что если я не удержусь внутри сознания контактёра и меня выбросит на параллельный уровень, то она меня увидит. Вернее, ей будет казаться, что я рядом, а в этом случае... Ух, ты!

Увиденное сбивает с мысли. Как говорится — это я удачно зашёл! Видимо, девушка посмотрелась в зеркало. Картинку я оценил.

И какие сомнения в том, что я выбираю в итоге?

С весьма понятным любопытством наблюдаю за процессом облачения в миленький халатик. Замечательно. Может, хоть теперь в кроватку?

Как бы не так! Словно мне назло изображение перемещается в кухню. Женская рука включает свет, ставит на плиту чайник... Ну что ты будешь делать!

Злюсь, но терплю, старательно синхронизируя наши сознания. Ещё немного подожду.

На столе появляется чашка, и мой контактёр садится на стул. Несколько минут тишины, вздох и рука тянется к лежащему на подоконнике мобильнику. Однако едва успев нажать на вызов, она его тут же отключает, словно чего-то пугается. Телефон возвращается на место, а коричневый напиток из заварочного чайника медленно стекает в чашку.

Трям-сю-лям-лям-лям!

Громкий звук так резко разрывает тишину, что даже я не сразу понимаю, что это всего лишь входящий вызов. А уж девушка... Девушка резко дёргается. На стол падает всё, что находилось в руках: и чашка, и чайник. Горячий чай льётся на пол. Она вскакивает, встряхивая головой и отшатывается в сторону, испуганно рассматривая сработавший аппарат.

Столь неожиданные действия сбивают меня с толку, и я понимаю, что вижу происходящее уже не её глазами. Просто со стороны.

Всё!

— Господи! — Увидев меня, она моментально забывает про телефон и едва удерживается, чтобы не закричать в полный голос. — Вы что тут делаете?!

— Извини, я сейчас уйду, — миролюбиво сообщаю, формируя в её сознании эффект моего перемещения к выходу. — У тебя дверь была открыта и шум непонятный. Я хотел проверить, может, помощь нужна.

— Да? — заметно успокаивается девушка и беспомощно заглядывает за мою спину. — Дверь... Н-н-не заметила... Подождите! — вдруг останавливает моё движение. — Может, побудете со мной немного? Мне правда очень страшно.

Фух. Вот и что делать? Спать, похоже, сегодня она не собирается. Облом.

— Чай будете? — Она лихорадочно ликвидирует последствия психической атаки, вытирая стол и прибирая посуду.

— Давай, — киваю, присаживаясь на табурет. Пить я, разумеется, не смогу, разве что сымитирую сей процесс и внушу, что чашка пуста. А ещё сделаю так, чтобы потом, когда девушка будет мыть посуду, не заметила наличие напитка.

— А вы в нашем доме живёте? — На секунду она отрывается от процесса уборки.

— Нет, к знакомому заходил, — вру и не краснею.

— К Сергею, напротив? — невольно подсказывает.

— Да, — послушно соглашаюсь. Мне, в принципе, всё равно. — А почему ты не спишь? — решаю прояснить для себя ситуацию. — Поздно ведь!

— Я просто... ждала кое-кого... а так получилось... — Девушка нервно теребит полотенце и отводит взгляд в сторону.

— Не пришёл? — понятливо киваю.

— Не просто «не пришёл», — наконец она садится напротив, — сказал, что всё. Ему, видите ли, надоело. Я надоела.

— Дурак, — легко констатирую. — Не нужно из-за этого так переживать, — включаю психологическую поддержку. Мне мой контактёр нужен в нормальном состоянии, иначе потом мне же самому будет трудно считывать информацию. — Ты красивая, молодая. Будет ещё немало парней, которые захотят с тобой... общаться, — заканчиваю максимально деликатно.

— Да? — Девушка улыбается, прикусывая зубками нижнюю губу. Тонкие пальцы переплетаются в замок, выдавая её волнение. — Мне приятно, что вы так думаете.

— А ты живёшь одна? — Я оглядываюсь, осматривая типичный интерьер квартиры-студии. Где есть всё и сразу, на двадцати пяти метрах площади.

— Снимаю. Это каких-то папиных знакомых квартира.

— Значит, учишься? — старательно выдерживаю нейтральную тему.

— Да, на биофаке, — охотно сообщается мне.

— Ясно. — Я отставляю чашку, поднимаясь на ноги. — Ладно. Действительно поздно уже. Мне нужно идти. А ты ложись. И дверь не забудь закрыть.

— Да, да... — Она идёт следом за мной. — Я вечно забываю...

— До свидания, э-м-м... — Я оборачиваюсь и замолкаю, не решаясь назвать её по имени. Она же не помнит, что мы знакомы.

— Марина, — представляется девушка и подаёт мне руку.

Приходится имитировать лёгкое пожатие.

— Борис, — киваю в ответ.

— Вы завтра зайдёте? — с робкой надеждой смотрят на меня карие, чуть подёрнутые зелёной поволокой глаза.

— Конечно, — ободряюще ей улыбаюсь, — обязательно приду.

 

ГЛАВА 3

Моральные принципы

 

Вероника

Никакие рассуждения не в состоянии указать человеку путь, которого он не хочет видеть. Как, впрочем, и изменить выбранное им направление, если он считает его единственно верным.

Навязчивый безобразный писк будильника разрывает остатки сна. Судорожным движением хватаю телефон и давлю на все кнопки подряд. Не разбираюсь. Что угодно готова сделать — только бы он замолк! С десятой попытки попадаю в нужную, и мерзкая техника затыкается.

С облегчением падаю обратно на подушку. Ка-а-айф...

— Вероника! — ещё более страшный звук, от которого я моментально подлетаю на полметра кверху. — Ты на часы-то смотрела? — Мама нависает надо мной, как символ моего безусловно низкого падения. Ещё бы — проспать занятия в универе решила!

Упс! Не отвечая, вскакиваю и несусь в ванну, бросив по пути взгляд на часы. О-о-о! Чуть больше часа до первой пары. А ещё на автобусе ехать! И собраться! И поесть!

На обратном пути залетаю на кухню, хватаю первый попавшийся под руку бутерброд и судорожно запихиваю его в рот. Заливаю сверху чаем и пулей перемещаюсь в прихожую.

Везёт мне хотя бы в том, что на подошедший к остановке автобус я успеваю. Ходят они по расписанию, но каждые десять минут. Так что если бы я этот упустила, то потеряла уйму времени.

А на лекцию я всё равно опаздываю. Приходится краснеть, тихо извиняться и, изображая привидение, пробираться на свободное место.

Читает сегодня старенький профессор, но мне его занятия очень нравятся. Вот есть же люди, которые сразу умеют так заинтересовать, что все два часа готов слушать, не отрываясь. Да и материал невероятно захватывающий — технологии генных модификаций. Класс!

Жаль только, что большую часть других лекций я пропустила. Теперь, чтобы подготовиться к экзамену, приходится брать конспекты у однокурсников. А они у большинства из них... Скажем так — оставляют желать лучшего. Естественно, что шедевральные произведения тех, кто ходил на занятия регулярно, малодоступны и востребованы. И получить их можно в порядке строгой очерёдности. Да ещё и на весьма ограниченное время! И сегодня, между прочим, моя очередь!

Украдкой бросаю взгляды по сторонам, чтобы найти ту самую персону, которая взяла конспекты вчера, и у которой я должна их забрать сегодня, чтобы передать в другие руки завтра. Система «нипель», одним словом!

Ищу и не нахожу. Хм... Может, первая пара, поэтому её нет? Проспала или опоздала, как и я.

Но и на второй паре, и на третьей Марина так и не появляется.

Нервничать я начинаю ощутимо. Завтра никого не будет интересовать, почему я не скопировала лекции, и другого шанса получить материал у меня не появится. А экзамен через неделю!

Вот и что делать?

Что делать?! Выяснять, где шляется эта необязательная личность!

На перемене добываю у однокурсников номер её телефона, но, увы: «Абонент вне доступа».

В полной растерянности выхожу на улицу. Остаётся единственная надежда, что она дома. Хорошо хоть знаю, где живёт, забегали как-то с подругами.

Останавливаюсь у нужной двери и с минуту терзаю кнопку звонка, но он почему-то не работает. Возможно, электричество отрубили? Вот свинство какое! Такое ощущение, что сегодня всё против меня!

Облокачиваюсь на мягкий дерматин и едва ли не вваливаюсь в маленький коридорчик. Ох, ты ж! Ну, надо же быть настолько безалаберной, чтобы не запереть дверь на замок! Зато теперь появляется шанс, что Марина дома.

Вторая дверь оказывается чуть приоткрытой, и я уже готовлюсь позвать девушку по имени, но тут слышу подозрительные, приглушённые голоса, а потом что-то, упав на пол, с характерным таким звоном разбивается.

Воры? В голове лихорадочно проносятся не самые приятные мысли. Пугаюсь основательно, но уйти не решаюсь. Можно милицию вызвать, конечно, но надо же убедиться, а то вдруг там кто-то из её родственников или знакомых, а я тут устрою детектив с захватом.

Тем временем шум усиливается. Ещё немного помявшись в нерешительности, я очень-очень осторожно, совсем чуть-чуть толкаю дверь. Одним глазом заглядываю в увеличивающуюся щель и от увиденного напрочь теряю дар речи. Меня начинает затапливать неконтролируемая ярость. Желание ворваться в комнату и оттаскать Марину за волосы растёт со скоростью света. Только огромным усилием воли я заставляю себя стоять на месте и смотреть.

А картинка-то не для слабонервных. Девушка сидит на краю стола и, пошло разведя ноги в тонких чулочках (даже не колготках, заметьте!), обхватывает ими узкие бёдра стоящего перед ней мужчины. Юбка задралась так, что совершенно непонятно — а есть ли она вообще? Изящные руки скользят по широкой спине, поднимая футболку вверх, оголяя резко очерченные (ух, ещё какие рельефные!) мышцы. Мужчина в долгу не остаётся и крепко обнимает девушку, склонившись к её лицу. Кажется, они целуются.

Нужно уточнять, что мужчина — это Борис? Я даже со спины узнаю его.

Мне становится противно. Ну почему он так поступил?!

Не выдержав, я со всей дури пинаю дверь ногой, и она, влепившись в стену, громко лязгает. Как ещё с петель не слетела?

Марина вздрагивает, выглядывает из-за широкого плеча, но, увидев меня, заметно расслабляется.

— Вероника? — отталкиваясь от внушительной фигуры, сползает со стола, рыжеволосая стервозина. — Тебе чего?

Борис выпрямляется и медленно поворачивается. Встречаюсь с ним глазами и застываю, не в силах отвести взгляд. Сначала на его лице появляется недоумение, потом растерянность, затем лёгкое любопытство. Похоже, что он не ожидал моего появления и, кажется, не понимает моей реакции.

Под пристальным, внимательным взглядом Бориса, вся моя ярость мгновенно испаряется. Мне уже не обидно, просто больно. Нестерпимо больно.

В груди что-то сильно колет, в глазах щиплет от слёз. Нервно сглатываю подступивший к горлу ком. Резво разворачиваюсь, выскакиваю из квартиры и бегом бросаюсь вниз по лестнице. Выбегаю из подъезда, метеором проношусь по двору, но пережитое отнимает столько сил, что я просто падаю на скамейку у соседнего дома. Судорожно хватая ртом морозный, холодный воздух, стараюсь подавить рыдания, однако это плохо получается. Горячие слёзы катятся по щекам. И никак не удаётся успокоиться.

Господи! Ну почему это происходит со мной? Снова!

Мгновенной вспышкой в памяти проносится, как ровно год назад я пережила практически то же самое, разве что действующие лица в разыгравшейся мелодраме были иными.

Иными?

Мой парень и моя подруга — тогда. Любимый и однокурсница — сейчас. Разве это принципиальное отличие? Суть произошедшего остаётся неизменна и в первом, и во втором случае.

Но разве от понимания этого легче?

В моей душе творится страшное. Обжигающий огонь ревности, обиды, нарастает гигантским пожаром и тут же затухает, затапливаемый холодным океаном уныния и обречённости. Подпитываемый горечью воспоминаний, разгорается снова и гаснет окончательно, придавленный каменной тяжестью суровой действительности.

Я же знала, что Борис меня не любит. Знала, что он не человек, и ждать ответных чувств не имеет никакого смысла. Знала... и всё равно надеялась. Значит, винить в том, что я испытываю сейчас, можно только меня саму. Не вняла голосу разума, позволила чувствам и эмоциям взять верх над холодным расчётом, вот и результат.

Впрочем... Один раз я измену пережила. Да, мне было плохо. Не помню даже, как сессию сдала, как жила в этом новом для меня мире предательства и обмана. Но выдержала, задавила то нежное чувство, которое пыталось поднять голову и напомнить о том, кто был мне так дорог. Слава Богу, у меня хватило на это моральных сил. Значит, смогу и сейчас. Обязана!

Глубокий вдох и медленный выдох.

Я приняла решение. У нас разная жизнь. Мы разные. У нас нет общего будущего. Только прошлое, которое я забуду. Не смогу сама, попрошу у Бориса этот их «корректор». Надеюсь, стирает он не только воспоминания.

Что-то мягкое касается моей ноги, и я с удивлением рассматриваю цветной мячик, решивший остановиться, затормозив о мои сапожки.

— Это мой! — слышу детский крик и поднимаю находку, бросая её маленькому мальчишке, играющему с другом на площадке.

— Спасибо! — смеётся ребёнок в ответ.

Вот оно. Жизнь. Она никогда не заканчивается. Да, ей не интересны твои переживания, проблемы, терзания, но она всегда готова прийти тебе на помощь, если ты её увидишь. Яркая, непосредственная, динамичная. Нужно просто позволить ей быть рядом.

Уже практически с улыбкой поднимаюсь со скамейки, чтобы пойти домой, разворачиваюсь и упираюсь в весьма впечатляющее по своим габаритам препятствие.

— Здравствуйте, Борис, — снова перехожу на официальное обращение, чуть отступая назад. — Извините, я не хотела Вам мешать.

— Кажется, мы были на «ты». — Старк недовольно морщится, складывая руки на груди.

— Да, но... — Подыскиваю слова, чтобы объяснить ему мое желание держаться на расстоянии. — Мне так удобнее.

— Ладно, как знаешь. — Карие глаза рассматривают меня с любопытством. — Всё в порядке? Ты вела себя как-то... — он делает паузу, подбирая слово, — необычно.

— Ну, подобная картина вряд ли кого-то оставила бы равнодушным, — я не удерживаюсь от лёгкого смешка, с трудом подавив желание сказать нечто более резкое. — Разве можно меня за это осуждать?

— И ты, — он продолжает сверлить меня взглядом, — не расстроена? Не хочешь меня ни в чём упрекнуть? Обвинить?

— Боже упаси! — В защитном жесте я поднимаю руки, делая честные глаза. — И в мыслях не было!

Не было... Ещё как было. Только толку от сей процедуры? Да и в чём я его обвиню? Дорогой мой пришелец, я, видишь ли, тебе отдала себя, а ты, такой нехороший, моего порыва не оценил и решил, что тебе одной меня мало? Чушь!

— Ты, кажется, собиралась домой? — Борис меняет направление разговора, быстрым движением подхватывая меня под локоть. — Я провожу.

Понимая, что в данной ситуации лучше на конфликт не нарываться, послушно иду рядом.

— Как твоя учёба? — совершенно буднично интересуется старк, словно решив, что раз я не в претензии, значит можно общаться в прежнем режиме.

— Трудно, — правды я решаю не скрывать. — Много пропустила, теперь приходится навёрстывать.

— Справишься. А как родители?

— Рады, что я вернулась, — стараюсь отвечать в тон, спокойно, размеренно, хотя хочется... Хочется в красках пересказать этому бездушному типу всё то, что я услышала от предков, когда появилась одна, без вещей, на пороге дома. Ладно, хоть в нормальной, человеческой одежде. — Я надеюсь, Вы не собираетесь зайти к нам в гости? — пугаюсь неожиданной мысли. И честно предупреждаю: — Я сказала, что возможности сойти на берег у Вас не будет долго.

— Ты права, пока заходить к вам мне не стоит, — довольно равнодушно отзывается Борис. — У меня плотный график и дополнительные встречи займут много времени. К тому же на Земле нам придётся провести ещё не меньше, чем пара-тройка недель. Ты как раз сдашь свою сессию, вот тогда можно будет поговорить с твоим отцом и вернуться на корабль, чтобы продолжить исследование.

Как я удерживаюсь от того чтобы не зашипеть — сама удивляюсь. Нет, ну это же надо! Ведь понимает, что мне не понравилось его столь близкое общение с Мариной. Его интересует, что я об этом думаю. Но только постольку, поскольку я ещё нужна!

Вот смотрю на него и диву даюсь. Казалось бы — нормальный человек. Руки, ноги, голова... гм... тело. Всё на месте. В голове — мысли, воспоминания, эмоции. О да, это у них имеется. Последнее, правда, иногда настолько сильно проявляется, что даже зашкаливает. А вот чувства, похоже, совершенно отсутствуют. И всё, что он делает — исключительно разумно. Бориса не волнует — хочу я обратно или нет. Главное — «ему» и «надо»!

Но, как бы там ни было, а сейчас спорить бесполезно. Даже пытаться не буду. К тому же две недели — долгий срок. За это время попробую придумать то, что позволит мне остаться, а ему не даст возможности меня увезти. Вот и всё.

Настроенная весьма решительно, я стойко выдерживаю «церемонию расставания». Тем более Борис ограничивается своими любимыми мурлыкающими интонациями, многозначительным взглядом и лёгким пожатием пальцев. Слава Богу, хоть целоваться не лезет, а то я бы точно сдержаться не смогла!

— Доча, завтракать будешь? Хватит уже хандрить!

Мама, как обычно, являет собой образец заботы и понимания. Впрочем, она всегда старается помочь, если видит, что у меня не всё в порядке. Вот и вчера, в злосчастный понедельник (и почему самое плохое реально происходит в этот день?), когда я в растрёпанных чувствах влетела в квартиру, родительница сразу просекла, что случилось что-то из ряда вон выходящее. И допрос мне устроила с пристрастием. Правда, что я могла ей рассказать? Только то, что у меня проблемы в универе.

— Буду, — вздыхаю я.

Уныло ковыряюсь вилкой в тарелке. Вот незадача, аппетита совсем нет. И казалось бы — всё я для себя решила, всё обдумала, со всеми доводами своего умненького-разумненького мозга согласилась, — а в душе...

— Ты не опоздай, — мама многозначительно смотрит на часы, — минут десять до автобуса осталось.

Да, да... Сегодня не опоздаю.

На перемене между парами иду в аудиторию и уже у входа наталкиваюсь на перегородившую мне путь рыжую фурию. Руки в боки, глаза сверкают, шерсть (сорри, волосы) дыбом, из ноздрей дым, чуть ли не копытом землю роет. Чувствую — всё. Приехали.

— Ты чего, Марин? — пытаюсь урегулировать зарождающийся конфликт мирным путём.

— А то ты не знаешь! Дурочку из меня не делай! — она со злостью выплёвывает слова мне в лицо. — Какого чёрта вчера ко мне припёрлась!

— Извини. — Я прикусываю губу, чтобы не сорваться в ответ. Мне ведь тоже есть, что сказать. — За конспектами зашла, не думала, что так получится.

— Не думала?! — аж задыхается от возмущения разъярённая бестия. — А то, что он ушёл, после твоего эффектного появления, это как понимать? Вы что знакомы? У вас роман? Тогда почему он мне не сказал? Вы расстались? — сыпет вопросами и даже не даёт мне возможности на них отвечать. — Не важно! Тебе я его не отдам! — уже едва ли не кричит потерявшая самоконтроль девушка. — Он мой, поняла?!

Ого, как ей крышу-то снесло! Смотрю на перекошенное яростью лицо и диву даюсь. С чего она так бесится, понятно. Борис ей понравился. Не ясно, почему это «он — её»? Потому что целовал? Или было ещё что-то?

К счастью, прояснять этот вопрос, как и выяснять отношения, мне совсем не хочется.

— Прости, — стараюсь погасить конфликт. — Мне жаль, что так получилось.

— Жаль?! — взвизгивает та в ответ. — А не пойти ли тебе со своим «жаль» куда подальше?

Уф-ф-ф! Кидаю взгляд внутрь аудитории — народ на нас уже косо смотреть начинает. Плохо. И скандалить не хочется, поэтому оскорбление проглатываю.

— Марина, давай в большой перерыв поговорим. В столовой, не здесь. Ладно?

— Не буду я с тобой разговаривать! Ты меня слышала! Больше и смотреть в его сторону не смей!

Резко повернувшись, раскрасневшаяся мегера ударяет меня хвостом и демонстративно шествует за парту.

А я стою и не могу понять, как же мне на её заявление реагировать. Нет, мне не жалко, пусть бесится. Только что потом-то будет?

Настроение на весь оставшийся день испорчено. Постоянно ловлю себя на мысли, что теряю смысл того, что говорят преподаватели. Хорошо, что сегодня только лекции, без практик. А то я бы точно пролетела с ответами.

В попытке привести себя в нормальное состояние, вместо того, чтобы сразу поехать домой, иду в парк. В это время года в нём практически никого не бывает. Оно и понятно — кому охота гулять в мороз по весьма обильно посыпанным снегом дорожкам, расчищать которые дворники почему-то не спешат.

Побродив по нехоженым тропам, выбираюсь на набережную и останавливаюсь, облокачиваясь на бетонное ограждение.

Обалдеть! Вот ведь бывает же так немыслимо, фантастически красиво! Обычно в наших широтах, да ещё и зимой, Солнце — крайне редкое явление. А сегодня с утра светит. И хотя ещё только три часа дня, багровеющее светило уже начинает спускаться к горизонту, загружаясь в низкие облака. Ну да, дни-то всё короче. Завтра вообще зимнее солнцестояние! Но самое невероятное происходит с отражением в реке. У берегов замёрзшая, но совершенно открытая в центре русла поверхность водной глади подёргивается едва заметной лёгкой рябью, сминая облака в нереальные, мистические силуэты. Даже кажется, что настоящее Солнце плывёт там, в воде, а в небе только его жалкий отблеск. Далёкий белый горизонт сливается с небом, словно оно и есть продолжение реки — удивительное, нежное, темнеющее к восходу, бледно-синее, пожалуй, даже с лёгким фиолетовым отливом. Только глядя на такое и понимаешь, на какой же удивительно прекрасной планете ты живёшь...

Впав в совершенно невероятный транс, я напрочь забываю про свои проблемы.

— Вероника? — мужской голос бесцеремонно выдёргивает меня из прекрасной эйфории, в которую я так удачно погрузилась. Знакомый голос. Настолько, что хочется немедленно послать его куда подальше.

Оборачиваюсь, убеждаясь в своих подозрениях, и хмуро смотрю на широко улыбающегося платинового блондина.

— Здравствуй, Влад.

— А я уж было подумал, что ошибся. — Он подходит ближе, останавливаясь совсем рядом. — Давно тебя не видел.

Ага. Ровно год прошёл.

— Почему ты здесь? — Перевожу взгляд на реку, чтобы не видеть его серых, кажущихся такими честными, а на самом деле весьма лживых глаз. — К родителям в гости приехал?

— Не-а, — парень легко отмахивается от моего предположения. — Обратно перевёлся в наш универ. Не понравилась специализация. Так что не в гости, а на ПМЖ.

— Ясно, — вяло отвечаю. Желания поддерживать активный диалог — никакого.

— А ты как? — чувствую, смотрит пристально. — Всё по-прежнему?

— Разумеется. — Я пожимаю плечами. Не хватало ещё посвящать его в свои проблемы.

— Одна? — вкрадчиво интересуется Влад.

— А тебе какое дело? — Не выдерживаю и разворачиваюсь, чтобы всё же посмотреть в эти наглые глаза.

— Мы могли бы попробовать ещё раз. — Парень ловко прихватывает мою руку, стягивая с неё варежку.

— Слушай, Влад, — я морщусь, вытаскивая ладонь из собственнического захвата и забирая обратно приватизированную вещь, — иди уже лесом.

— Всё никак забыть не можешь? — улыбается эта зараза. И ведь не обиделся даже! — Я же объяснил, что всё получилось случайно.

— Ну да, конечно... — Вспоминаю весьма откровенную сцену, которую мне пришлось созерцать. Любой порножурнал бы обзавидовался. По сравнению с ней, обжимания Марины с Борисом — просто детский сад.

— Вероника, — качает головой Влад, — ты ведёшь себя как ребёнок. Любой имеет право на ошибку. Да, я поступил по отношению к тебе некрасиво...

— Подло, — вношу коррективы.

— Хорошо, подло, — вздохнув, соглашается парень. Вся его показная весёлость исчезает бесследно. — Но ведь осознал. И готов исправиться. Неужели этого мало? И недостаточно для того, чтобы дать мне второй шанс?

— С чего ты решил, что у меня есть желание его тебе давать?

— Ты злишься, — на лице наглеющего субъекта вновь появляется лёгкая улыбка, — значит, я тебе не совсем безразличен.

— Это не так. — Отрицательно мотнув головой, я снова перевожу взгляд на реку. — Всё в прошлом. Не хочу туда возвращаться.

— А зачем? — удивляется тип рядом. — Обратно и не надо. Будем просто общаться, я же не настаиваю на том, чтобы сразу вернуть прежний уровень отношений. Хотя... — он замолкает, и я непроизвольно взглядываю на него, замечая хитрый прищур. — Поцеловать тебя мне бы очень хотелось.

— Вот ещё! — возмущенно фыркаю, отталкиваясь от парапета и направляясь в сторону дома.

— Да я пошутил! — смеётся, догнав меня Влад. — Какая ты стала нервная!

— Скажи спасибо, что ещё не кусаюсь, — вздыхаю, наблюдая, как пар от моего дыхания превращается в маленькие кристаллики, медленно падающие вниз.

— Спасибо, — послушно говорит этот шут гороховый, чуть забегая вперёд и отвешивая мне поклон, едва не поскользнувшись на льдистом покрытии дорожки.

Не знаю, как в остальном, а в этом он не изменился. Внешне — всё такой же бесшабашный, задорный, неунывающий паяц. С ним было весело, да. И легко. И даже спокойно, когда он сбрасывал свою маску, превращаясь в необычайно спокойного и рассудительного парня. Таким он мне нравился.

Но всё это в прошлом, а сейчас я смотрю на него, как на ещё одного давнего знакомого, который вновь оказался в моей жизни, и взаимодействия с которым мне, судя по всему, уже не избежать. Особенно с учётом его умения оказаться в нужное время и в нужном месте.

Я топаю с универа домой, и тут же выясняется, что у этого типчика тоже лекции закончились. Плаваю в бассейне, он на соседней дорожке. Грызу гранит науки, усиленно навёрстывая пропущенный материал в библиотеке, ну и, нетрудно догадаться, кого вижу напротив. Стою в очереди в магазине и, о, чудо! Он оказывается следующим.

Такими темпами мне это блондинистое привидение скоро сниться начнёт!

— Вероника, сколько тебя ждать! Если не поторопишься, мы точно опоздаем! — отчитывает меня сердитый женский голос.

— Уже бегу! — бросаю в трубку, пулей вылетая из комнаты. Оперативно влезаю в сапожки, набрасываю куртку и на секунду замираю, чтобы вспомнить — ничего не забыла?

— Всё? Пошла? — Вытирая руки полотенцем, выходит из кухни мама.

— Ага. Папе привет и приятного праздника!

— И вам хорошо повеселиться, — напутствует родительница. — Настю от меня поздравь.

— Обязательно.

Со скоростью хорошего спринтера сбегаю по лестнице и выскакиваю на улицу. Хорошо хоть брюки надела, не юбку.

— Наконец-то! И года не прошло! — фыркает кудрявая блондинка, возмущённо сверкнув серо-голубыми глазами, когда я плюхаюсь на заднее сиденье авто.

Настёна очень хорошенькая, и сердитый вид ей на удивление идёт. Цвета неспелой пшеницы сильно вьющиеся волосы, доходящие до середины спины, фарфоровая кожа, задорный, чуть вздёрнутый носик, немного раскосые, миндалевидные глаза и модные пухлые губки. Сейчас надутые ещё более «качественно». Я, по сравнению с ней, со своими чуть волнистыми, непонятного оттенка тёмно-русыми волосами и совсем обычными чертами лица, выгляжу архискромно. Разве что глаза у меня ярче, совсем синие. Да и фигура немного лучше, пожалуй.

— Извини, — пытаюсь отдышаться, — не рассчитала время. С днём рождения, подружка! — Я наклоняюсь вперёд и звонко чмокаю предусмотрительно подставленную щёку. Хотя делать это не слишком удобно, ведь сидит Настя впереди. — И с наступающим Новым годом. Это тебе. Надеюсь, понравится. — Протягиваю завёрнутый в цветную бумагу презент и киваю знойному брюнету, скучающему на водительском месте: — Привет Олег.

— Привет, привет, — бархатисто отзывается тот, газуя с места.

— А со мной здороваться необязательно? — хмуро интересуется мужская фигура рядом, недовольно сверкнув стальными глазами.

— А мы с тобой утром здоровались, — парирую. — В магазине.

— Вероничка! Спасибо! — восторженный возглас немедленно гасит зарождающийся спор. — Давно о таком мечтала! — Подружка вертит в руках чёрный холдер. Маленькие стразики игриво отбрасывают блики на окружающие предметы, серебряная окантовка с чернёной вязью смотрится очень эффектно, а короткая витая цепочка только усиливает это впечатление. Изысканная вещица.

— Рада, что понравилось, — с облегчением вздыхаю. Угодить Настёне сложно, и я долго сомневалась в том, что именно ей можно подарить. Особенно с учётом того факта, что родилась она тридцать первого декабря, и отмечать приходится сразу два праздника. Вот «повезло».

— А это тебе. — Влад мягко касается моей ладони, вновь перетягивая внимание на себя. Перед моим взором оказывается цветок. Крупная, едва-едва распускающаяся роза, с махровыми лепестками удивительно чистого кремового оттенка. Пусть я не слишком привередлива в данном вопросе, мне цветы сами по себе нравятся, но эта розочка выше всяких похвал. И запах у неё такой сильный, что даже ароматизатор в салоне перебивает.

— Спасибо, — слегка зависаю от неожиданности, — но, кажется, день рождения не у меня.

— И что? Сестричку я тоже не обидел. — Пожимает плечами непробиваемый тип и кивает на немедленно демонстрируемый с переднего сиденья шикарный букет. Он там не один, похоже. — А тебе просто хочу сделать приятное.

— Тебе удалось. — Я осторожно высвобождаю руку, потому что Влад и не думает её отпускать.

— Впервые. — Он задумывается и дополняет: — За прошедшую неделю.

Решаю не реагировать на прозрачные намёки и отворачиваюсь к окну. Яркие огни украшенных к празднику улиц цветными вспышками атакуют со всех сторон, и быстрый ход машины только усиливает это впечатление. Расцвеченные витрины сменяются люминесцентной подсветкой домов, неоновые вывески — повисшими над дорогой гирляндами. Завораживающий безудержным блеском город напоминает нереальный космический мир. Щемящее тоскливое чувство пронзает грудь. Космос. Это слово у меня теперь навсегда будет связано с одним-единственным субъектом, вспоминать которого я не хочу! Нет, только не сейчас! Сегодня все плохие мысли вон! У всех праздник, вот и я буду развлекаться! А что? Имею полное право. Зачёты я сдала, первый экзамен тоже. А перед остальными нужно как следует отдохнуть!

Сама не замечаю, как оказываюсь на уютном диванчике за празднично оформленным столиком. В одной руке роза, которую я непроизвольно прихватила с собой из машины, в другой — бокал, который неведомым образом ухитрился вручить мне мой кавалер, нагло забросивший руку на спинку мебели за моей спиной и потому сидящий весьма близко. А вокруг...

Вокруг нас царство тропического леса. Яркие цветы, вьющиеся лианами растения, деревья... Всё это сплетается в единый купол над нашими головами. Лёгкий полумрак, пряный коричный запах, приятная расслабляющая музыка, мягкие световые спецэффекты, усиливающие и без того невероятное зрелище.

Вау!

У Насти выражение лица не менее обалдевшее, видимо, она была не в курсе, где именно будет справлять свой день рождения, ну и Новый год заодно. Зато лица парней весьма довольные, как у котов, объевшихся сметаны. И сразу становится понятно, чья тут проявилась инициатива. Впрочем, нам сейчас не до них. Такая красота кругом! Ой! Бабочки летают! Десятками. Кру-у-уть!

— Нравится? — раздаётся над ухом чуть ироничный голос.

С трудом отрываю взгляд от яркого жёлто-голубого пятна, опустившегося на край нашего столика, и перевожу на склонившегося ко мне блондина.

— Конечно. — Непроизвольно отодвигаюсь, почувствовав лёгкий дискомфорт. Не знаю, почему. Да, извинился, да, делает всё, чтобы исправить моё негативное впечатление, но...

А чего это он молчит? Спохватываюсь, вскидывая на него глаза.

Влад задумчиво рассматривает мои волосы, потом его взгляд блуждает некоторое время по моему лицу, задерживается на губах, соскальзывает на плечи, потом ещё чуть ниже...

Едва удерживаюсь от того, чтобы подтянуть вверх низкий вырез блузки, и начинаю краснеть. Ну как девочка, честно! А с другой стороны — что он там хочет увидеть?

— Гм, — спасает меня, привлекая внимание к себе Олег. — Все личные беседы на потом! Сейчас у нас более приятный повод поговорить. Настя, — приветственно салютует ей бокалом, — ты сегодня именинница, а что такое двадцать лет? Это прекрасное время, когда у тебя есть голова на плечах, но ты можешь совершать безумства. Это время, когда можно работать весь день и веселиться всю ночь. Время, когда всё только начинается и зависит от тебя. За тебя, дорогая!

— За тебя! — дружно повторяем, соединяя бокалы в единую пирамиду.

И несмотря на то, что я, в общем-то, спиртное не пью, приходится сделать глоток, чтобы не обидеть подругу.

Со слезами на глазах раскрасневшаяся Настёна целует брюнета, а тот весьма интимно начинает нашёптывать ей что-то на ушко.

Первый тост запускает круговорот поздравлений. В ход идут уже не только именинные, но и новогодние, и с началом сессии, и с возвращением, и за новые отношения... Кавалеры у нас, оказывается, весьма изобретательные. Настолько, что в один прекрасный момент я понимаю, что в мой бокал Влад уже подливает новую порцию шипящего напитка. И как я всё выпить ухитрилась?

Хочу сказать, что с меня, наверное, хватит, и не успеваю, увлечённая ответом на какой-то вопрос. А потом всё повторяется снова, потому что я хохочу до слёз над какой-то шуткой Олега.

И бой курантов встречаю, совершенно забыв о своих проблемах. Ровно, как и хотела...

Начиная развлекательную программу, хорошенькая, но немного полненькая девушка в восточном костюме легко выпархивает в центр зала и очень зажигательно исполняет несколько танцевальных композиций. Сменяя танцовщицу, выходят четверо парней, демонстрируя гостям неплохой хип-хоп.

Откинувшись на спинку дивана, в лёгкой прострации наблюдаю за резкими движениями танцоров, посетителями, неторопливо мигрирующими между столиками, нашими парнями, обсуждающими какие-то свои вопросы, Настей, которая мечтательно выводит пальчиком узоры на скатерти, и не могу понять, почему у меня неприятное ощущение, словно меня под микроскопом изучают? Что за ерунда?

Поднимаю голову и перехватываю взгляд с соседнего столика. Зелёные глаза быстро опускаются. Ой!

Всё моё расслабленное состояние уносится в никуда. Если Роман тут, значит, Борис однозначно в шаговой доступности. И этот факт мне не нравится!

Пробегаю взглядом по столикам, но того, кого так боюсь увидеть, не нахожу. Странно, где он? Недоумение, смешанное с облегчением. Весьма специфический коктейль.

— Что-то случилось? — Скользит по моей пояснице мужская рука. — Ты снова какая-то напряжённая, — Влад с придыханием резюмирует свои наблюдения и предлагает: — Пойдём танцевать.

— Не хочу! — строптиво заявляю, отдирая наглые пальцы с талии.

Номер не проходит. Выпитое шампанское делает своё черное дело, и сил выпутаться из весьма настойчивых рук у меня не хватает. Не обращая внимания на мои жалкие протесты, Влад встаёт сам и резким движением ставит меня на ноги. И вот тут мне уже не хватает устойчивости. От быстрого движения вверх голова начинает кружиться, и я немедленно оказываюсь в его объятиях.

— Пусти! — возмущаюсь, всеми силами стараясь привести организм в нормальное состояние.

— А я здесь причём? Ты сама! — удивляется блондин. Сколько в его интонации наигранности я понимаю не сразу и, пока проясняю для себя этот вопрос, он успевает утащить меня на танцпол.

Как назло композиция звучит медленная и шансов избежать приватной беседы в его обществе не остаётся. Как и танца.

Сначала я ещё путаюсь в шагах, потому что в голове гудит, и мир слегка кружит, явно не в такт музыке. Меня это и злит, и смешит одновременно. В конце концов, ритм мне удаётся поймать, а может просто спиртное выветривается из моей дурной головы.

— Вероника, — проникновенно шепчет мне на ухо бессовестный субъект. — А я совсем забыл, как потрясающе ты танцуешь!

— Что? — сосредоточенная на движениях, не сразу понимаю смысла, да и не слышу всей фразы — музыка оглушает. Поднимаю взгляд, оказываясь в плену непривычно потемневших глаз.

— Танцуешь, говорю, замечательно, — почти на грани слышимости повторяет партнёр, наклоняясь ближе. Теплое дыхание, смешанное с едва ощутимыми нотками кисловато-сладкого шампанского и ароматом апельсина, касается моих губ.

Голову я отворачиваю вовремя, и Влад промахивается. Жадные губы скользят по щеке, а до сознания доносится тихий смешок.

— Ладно, подожду. — Словно вымещая обиду, он с нажимом проводит по талии, заставляя отступить, и тут же возвращает обратно. И всё вроде как в фигуре танца! Вот ведь!

Непроизвольно скольжу глазами по залу и замираю от неожиданности. У барной стойки, которую с нашего столика не видно, облокотившись на неё спиной и скрестив руки на груди, стоит Борис. Чуть в стороне несколько мужчин, в которых я безошибочно узнаю старков, тем более сталкивалась с ними на корабле, формируют весьма внушительную группу поддержки.

Вот и что им тут всем понадобилось?

— Ты чего? — удивлённо спрашивает Влад, потому что я останавливаюсь и продолжать танец не собираюсь.

— Извини, — мысленно встряхиваю себя. А, действительно, чего это я? Пришёл? Значит, ему нужно. Я-то тут при чём? — Просто увидела кое-кого.

— Кого? — Отслеживая направление моего взгляда, оборачивается парень и встречается со злым прищуром карих глаз.

За эти секунды шатен ухитряется переместиться к нам вплотную.

— Меня, наверное, — жёстко поясняет, демонстрируя, что у него не только со скоростью реакции, но и со слухом всё в порядке.

Ого! В голосе такое раздражение, что можно только поражаться внешне невозмутимому выражению лица. Разве что глаза полыхают яростным огнём.

Руки, удерживающие меня за талию, чуть расслабляются, позволяя развернуться лицом к нашему собеседнику, но полностью Влад их не убирает, продолжая обнимать.

— И в чём проблема? — угрожающие интонации Бориса парень игнорирует.

— В том, что она моя, — безапелляционно заявляет несносный субъект.

Аж задыхаюсь, от подобного нахальства. Нет, ну это же надо! Однако осадить безмерно наглеющего старка ни я, ни Влад не успеваем. Неуловимо быстрым движением мужчина выдёргивает меня из тесных объятий, отправляя в ещё одни, не менее крепкие. Ловкие руки весьма оперативно обхватывают за талию, прижав спиной к твёрдому корпусу и оттащив от выясняющей отношения парочки.

Успеваю увидеть, как Влад коротко замахивается, нанося удар, который, кстати, цели не достигает, ибо шатен моментально отклоняется. А дальше я даже не понимаю как, но через секунду блондин уже прижат с вывернутой рукой к той самой барной стойке, у которой я и заметила Бориса.

Господи! Да они же покалечат друг друга! Маралы, млин! Не знаю как Борису, а Владу мало точно не покажется! Дёргаюсь в их направлении, и с губ срывается невольный стон от стальных тисков.

— Вероника, спокойнее! — слышу над виском тенор безопасника. — Не вмешивайся!

— Роман, пусти! — Не обращая внимания на боль, снова трепыхаюсь в цепких руках, замечая, как к месту разборки подступают другие старки, не позволяя охране остановить творящееся безобразие.

— Да не переживай ты так, — почти ласково уговаривает меня голос за спиной. — Всё будет нормально.

Сквозь слезы, навернувшиеся на глаза, слежу, как Борис что-то говорит Владу, а тот пытается вырваться, но совершенно безрезультатно. Наконец шатен отпускает руки, его соперник распрямляется и медленно отходит в сторону. Блондин однозначно напуган, потому что такого одеревеневшего лица я у него никогда раньше не видела.

Отступив на пару метров, Влад несколько секунд стоит неподвижно, словно приходя в себя, обводит затравленным взглядом помещение, останавливает на мне. В глазах что-то непонятное — не столько страх, сколько растерянность. Что он делает дальше, я не вижу, потому что, закрывая обзор, передо мной вырастает грозная фигура плохо контролирующего себя шатена. Удерживающие меня руки моментально исчезают, оставляя с ним лицом к лицу.

— Идём. — Эта зараза бесцеремонно подхватывает меня под локоть, потянув к выходу.

— Никуда я не пойду! — едва удерживаюсь, чтобы не крикнуть в полный голос, и выдёргиваю руку из захвата. — Оставьте меня в покое!

Обернувшийся на моё восклицание, старк гневно сверкает глазами, но ответить не соизволяет. Резким движением нагибается, подхватывает меня под коленки и закидывает себе на плечо.

Ох, мамочки!

Окружающий мир, крутанувшись и стремительно перевернувшись с ног на голову, тут же исчезает. Перед моими глазами оказывается светлая рубашка, убранная на бёдрах под широкий белый ремень, а чуть ниже весьма интересная часть тела, плотно затянутая в синюю джинсовую ткань, и я основательно теряюсь, не понимая — как на это реагировать?

Ну ладно бы просто заставил бы идти с ним, прикрикнул, на худой конец, но чтобы вот так, грубо?!

И вообще! С какой радости он всё это устроил?!!! 

 

ГЛАВА 4

Балансируя на грани

 

Капитан

Нежелание, а может неспособность понять простую истину часто заставляет искать обходные пути, лазейки, бреши, но всё равно однажды наступит момент, когда отступать будет некуда, и тогда последствия приведут к локальной катастрофе.

Лежащее на плече тело упрямо не собирается сдаваться. Сжимаю брыкающиеся ноги сильнее, чтобы не позволить Веронике соскользнуть, и слышу тихий стон. Больно, наверное. Но внутреннее раздражение и злость на её поведение не позволяют проявиться чувству сострадания. Потерпит, это не страшно. Я же держал себя в руках до последнего! И она переживёт. Должна же понять, что у меня не было иного выхода!

Однако оказавшись в машине, осознаю, что мои надежды терпят полный крах — адекватно воспринимать происходящее девушка категорически не желает.

— Вы что себе позволяете? — Вероника сердито сверкает синими глазами, вжимаясь в угол сиденья, чтобы оказаться подальше от меня.

— Только то, что считаю необходимым, — отрезаю, стараясь остановить стремительно растущую лавину раздражения.

— Необходимым? — она захлёбывается возмущением. — Вы о чём?

— О том, что ты вытворяешь! — практически рычу. — Какого амиота этот малый столь откровенно тебя соблазнял? А ты, между прочим, как я заметил, не особенно сопротивлялась!

— А почему я должна была быть против? Он мой парень! — несносная упрямица стоит на своём.

— Это не правда! Я не позволял!

— Что?! — Вероника аж задыхается на выдохе. — Да какое право Вы имеете мне что-либо запрещать? — Смахивает выступившие слёзы. — Какое Вам дело до того, что он делал и как я к этому отношусь?! И вообще! Значит, Вы можете им... тра... тьфу! — на мгновение возмущённо замолкает, подбирая слово, — быть с кем хотите, — выдаёт наконец самый безобидный вариант, — а я нет?! — Она совсем перестаёт себя контролировать, практически срываясь на крик. — Идите к своей Марине и заявляйте ей свои претензии! А я не желаю Вас видеть! Скотина двуличная! Лицемерная сволочь!

Всё! Она меня достала!

— Хватит! — Рванув на себя, сгребаю девушку в охапку, заставляя замолчать тем действенным способом, который так успешно применял раньше.

Приглушённое протестующее восклицание, и маленькие кулачки стукнувшие по плечам, только усиливают мой напор. Меня уже ничто не может остановить. Я сминаю руками гибкое, тонкое тело, невероятно близкое и сейчас мучительно недоступное. Зарываюсь пальцами в шёлковое облако распущенных волос. Терзаю тёплые, нежные губы, постепенно теряющие способность мне сопротивляться. Чувствую сбитое от моих несдержанных порывов, частое дыхание, когда прокладываю дорожку из поцелуев к виску. Вдыхаю будоражащий воображение аромат, который не могу забыть и которого мне так не хватает. Наваждение!

Заставляю себя прекратить эту сладостную пытку и чуть отстраниться. Вот только выпустить девушку из объятий не могу, продолжая удерживать рядом. Руки желают вернуть утраченное и непроизвольно скользят по манящим изгибам. В общем, прийти в себя оказывается непросто. Впрочем, не только мне. Вероника тоже возвращается в реальность с трудом. То ли я перестарался с интенсивностью воздействия, то ли моральных сил у неё уже не осталось.

— Вы как там? — словно желая помочь мне восстановить душевное равновесие, раздаётся серьёзный голос с водительского места. — Прения закончили?

— Закончили, закончили. За дорогой смотри! — откликаюсь я, встряхивая сознание.

«Да я-то смотрю, — продолжает брат, переходя на мысленное общение, чтобы не вводить в курс проблем нашу спутницу. — А вот ты когда начнёшь себя нормально контролировать? Ведь переходишь все разумные границы! — Он смотрит в зеркало с укором. — С чего ты на неё так набросился? Ну встретилась девочка с друзьями, праздник у них, что такого? Сам же обещал, что не будешь лишать её нормальной жизни! Когда ты без объяснений рванул в этот ресторан, я подумал, что просто хочешь убедиться, что с ней всё в порядке, или что-то серьёзное случилось, а ты такое устроил!»

«Ратнал... — Я с трудом задавливаю желание его придушить. — Прекрати читать мне нотацию! Если бы я сам понимал, что происходит! Ничего подобного я не планировал!»

«Ну-ну, — не верит блондин и продолжает, не вняв моему предупреждению: — Оно само так получилось! Включи уже мозги и перестань потакать прихотям организма, раньше тебе это прекрасно удавалось. В конце концов, Вероника всего лишь твой контактёр! Не первый. — Он сердито замолкает, но всё-таки добавляет: — И не последний. Какой смысл так жёстко её ограничивать?»

«Не знаю! — бросаю резко. — Но ты не прав, она не просто контактёр. И вопрос вовсе не в физиологии. Тут явно что-то ещё! Я отношусь к ней иначе, чем к остальным. И если мне нет особого дела до того, с кем проводит время, например, Марина, то в отношении Вероники...» — не договариваю, потому что и так всё ясно.

«Дихол! — весьма эмоционально выдаёт братик, выравнивая вильнувшую машину. — Ты хоть понимаешь, о чём сейчас говоришь? И чем тебе это грозит? Ты представляешь, как на подобное отреагирует Трокстар? — он едва сдерживается, стараясь не выругаться снова. — А совет?»

«Да понимаю я! — Сжимаю зубы, чтобы не бросить это вслух. — Но сделать ничего не могу!»

«А она? — продолжает неугомонный тип. — Ты уверен, что девочка сможет и захочет тебя понять? Да, знает она многое, но о том, что при этом творится в её симпатичной головке, ни ты, ни я не в курсе. А судя по тому, как она реагирует на твои запросы и... гм... несдержанные порывы, ей это не нравится! Ты её не удержишь, не сможешь заставить!»

«Посмотрим».

Я упрямо не желаю прислушиваться к его логике. Не хочу. Несмотря на то, что, да, и мне не нравятся возможные последствия, о которых столь предусмотрительно предупредил Ратнал. Несмотря на точное определение того, как именно относится ко мне Вероника. Всё верно, всё безошибочно, и правильнее было бы отказаться от нежелательных поступков, но какое-то непонятное ощущение в душе не даёт шанса смириться с подобной потерей. Уверен, можно что-то сделать! Можно найти выход!

Кошусь на замершую в моих руках девушку. Словно почувствовав, что мы закончили разговор, та осторожно старается отстраниться.

— Пустите, — просит едва слышно.

— Не отпущу, — шепчу на ушко, возвращая на прежнее место и сводя на нет её скромные усилия. — А если ты будешь продолжать вредничать и со мной спорить, повторю всё ещё раз.

Не знаю уж, что именно срабатывает: угроза или она сама наконец начинает соображать нормально, но попытки избежать контакта с моим телом на этом прекращаются. Надеюсь, вернуться к обвинениям у неё желания так же не возникнет.

Однако подобное поведение выглядит несколько странно. Анализирую наш разговор на повышенных тонах и не понимаю, почему она именно так реагировала? Нет, на мои, как деликатно высказался брат, «несдержанные порывы» реакция, разумеется, логичная. Конечно, ей не понравилось применение столь интенсивного физического и психического воздействия. Но вот почему Веронику так возмутили мои попытки вмешаться в её личную жизнь? И почему поставила в упрёк связь с Мариной? Сама же говорила, что ей всё равно!

Наблюдаю, как Ратнал сворачивает в переулок между домами и останавливается у знакомого подъезда.

— Вероника, — чуть встряхиваю закрывшую глаза и совсем притихшую девушку. — Мы приехали.

— Куда? — Она насторожённо выглядывает в окно и облегчённо выдыхает, поняв, где именно находится.

Интересно, а чего ожидала?

Ответ на этот вопрос остаётся для меня загадкой. А вот то, что я пойду вместе с ней, становится неожиданностью уже для Вероники. И если путешествие до квартиры в моём сопровождении она выдерживает и молчит, то дальше...

— Борис, спасибо, что проводили. — Останавливается, нерешительно поднимая взгляд на меня.

— А я ещё не ухожу, так что с благодарностью можешь подождать. Звони. — Я загадочно улыбаюсь и киваю на дверь. — Или у тебя есть ключи?

В глазах вижу что-то похожее на панику, но спорить со мной девушка не рискует, послушно нажав кнопку звонка.

Из распахнувшейся двери в пространство тихого подъезда врываются звуки музыки, аромат еды и высокая женская фигура в красивом красном платье.

— Вероничка, ты рано! — раздаётся веселое восклицание. Женщина скользит быстрым взглядом по моей спутнице, переводит его на меня и застывает. Лицо начинает вытягиваться, глаза округляться.

Так. Меня никто не ждал, значит, нужно срочно убирать эффект неожиданности.

— Здравствуйте, Ольга Михайловна, — немедленно вступаю в «бой». — Приятно видеть вас снова.

Женщина наконец-то отмирает и кивает, отступая чуть в сторону:

— Здравствуйте, Борис. Проходите.

Едва мы перешагиваем порог, в коридоре появляется мужской силуэт.

— Привет, молодёжь, — гудит он, протягивая для рукопожатия руку. Моему появлению он, если и удивляется, то виду не подаёт.

— Сергей Геннадьевич, — жму сильную ладонь, — извините, что без предупреждения. У меня всё, как обычно, происходит внезапно и непредсказуемо.

— Да я уже это понял, — смеётся тот. — Вы меня не первый раз этим ошеломляете! Проходите!

С любопытством рассматриваю симпатичный интерьер, щедро приукрашенный атрибутами, наверное, самого значимого для землян праздника. Непривычно. Мы никогда не озадачивались дополнительным антуражем для того, чтобы подчеркнуть важность какого-либо события. Неужели это играет какую-то особенную роль в их жизни? На что-то влияет? Надо будет разобраться, ведь раньше меня этот вопрос как-то не интересовал.

А дальше, неожиданно для самого себя, я попадаю в эпицентр традиционных поздравлений, веселья, беспечных разговоров. Родители Вероники, по всей видимости, решают продолжить начатое застолье, внеся изменения в количество посадочных мест и посуды, откорректировав их под изменившееся число гостей. Но, несмотря на явный интерес к нашему неожиданному появлению, вопросов, касающихся моей персоны, не задают. Беседа крутится вокруг совершенно безобидных тем: кулинарные достоинства блюд, погодные характеристики, личностные предпочтения...

В знакомой обстановке, видимо, посчитав себя в безопасности, девушка успокаивается. Снова начинает улыбаться, подключаясь к диалогу. И только заметив мой пристальный взгляд, мгновенно теряется и замолкает.

— Всё. — Я решительно поднимаюсь, посчитав, что двух часов за таким обильным столом для меня сверхдостаточно. — Извините, но моё время, к сожалению, несколько ограничено. Тем более, что мне нужно ещё несколько минут поговорить с Вероникой, прежде чем уйти.

— Разумеется. — Глава семейства поднимается следом. — Весьма отрадно, что Вы наконец-то к нам заглянули! Надеюсь, ещё увидимся? — На лице появляется хитрый прищур.

— Скорее всего, — обтекаемо отвечаю, утаскивая девушку в коридор. — Покажешь мне свою комнату? — намекаю на то, что говорить при всех я не собираюсь.

Вероника вспыхивает, но усилием воли гасит негативную волну, возникшую в ответ на мою просьбу. Ну, по крайней мере, себя контролирует, это хорошо.

— Я вас слушаю, — бурчит сердито, с явным раздражением усаживаясь в кресло за столом и разворачиваясь лицом ко мне.

Окинув быстрым взглядом помещение, я выбираю самое удобное с позиции дислокации место. Диван. Как раз напротив неё. Расстояние — метра два, может чуть больше, но разве это существенно? Если решу, что оно мне мешает, уменьшить элементарно. А девушке, кажется, так спокойнее.

— Значит, так. — Я принимаю нейтральную, расслабленную позу, чтобы она зря не напрягалась и нормально воспринимала информацию. — Рекомендую выкинуть из головы всё то, что ты себе напридумывала, и запомнить следующее. Первое. Через неделю у тебя экзамен, а потом, через три дня, ещё один, последний. То есть всё это время я тебя беспокоить не буду. Но контроля не сниму! Узнаю, что ты встречалась с этим типом, — подавляю нахлынувшую волну раздражения, — приму меры! И тебе они не понравятся! Это понятно?

Оцениваю ошеломлённо округлившиеся глаза, ожидая бури возмущения, но она просто кивает. Замечательно.

— Тогда второе, — считаю возможным продолжить. — Как только ты сдашь свою сессию, мы возвращаемся на «Треон».

И вот тут Вероника выдаёт мне то, чего я никак от неё не ожидаю.

— Нет, — заявляет категорично. — Я больше никуда с Вами не полечу.

— Вот как, — лишь слегка удивлённо приподнимаю брови. Желание понять её мотивы пересиливает всё, даже хлестнувший по нервам яростный протест. — Позволь узнать, почему?

Однозначно ожидавшая иной реакции, морально приготовившаяся дать мне отпор и явно не рассчитывающая на конструктивный диалог, девушка с минуту молчит.

Думать ей я не мешаю, приводя организм в норму. Хватит с меня неконтролируемых эмоциональных вспышек!

— Я не хочу, — наконец, подаёт голос.

Ну нет. Это не ответ. Причина-то какая?

— Чего конкретно ты не хочешь? — неумолимо допытываюсь.

— Не хочу терпеть Ваше присутствие рядом, — бросает резко Вероника.

Ага. Значит, против физических отношений. Неприятно. Но, в принципе, понятно.

— А если я пообещаю, что не буду попадаться тебе на глаза и воздержусь от... личных контактов, — едва удерживаюсь, чтобы не усмехнуться. Ничего подобного делать я даже не собираюсь, но просто любопытно.

— Нет.

— А сейчас-то что не так? — я совсем перестаю её понимать.

— Борис! — Замечаю, что она едва ли не плачет. По крайней мере, глаза подозрительно блестят. — Вот что Вы ко мне пристали, а? Я хочу быть дома, а не где-то у чёрта на куличках! Вот и всё!

— А мне нужно, чтобы ты была на корабле, — говорю задумчиво. — И какой выход?

— Не знаю. — Девушка отворачивается, принимаясь рассматривать стоящее на окне растение. — Но я никуда не полечу.

— Вероника-а-а-а, — тяну обманчиво-ласково. — Не заставляй меня жалеть о том, что я привёз тебя домой, а не к себе. И учти, на будущее, не стоит меня провоцировать! Не хочешь по-хорошему, могу применить силу.

— Можете. Знаю, — она вдруг заявляет с какой-то непонятной горечью в голосе. — Тогда я всё расскажу родителям!

— Н-да? — смотрю язвительно. — Поверят?

— Ладно, — соглашается Вероника с явным внутренним сопротивлением. — Тогда скажу, что Вы мне угрожаете и заставляете уехать.

— И чем это тебе поможет? — вздыхаю, сокрушённо качая головой. Вот глупая! — Что сможет сделать твой отец, знакомые, полиция, да кто угодно, если я захочу тебя забрать? Наивно полагаешь, что меня можно остановить?

Девушка некоторое время молчит, осознавая мою правоту, и всё же произносит совсем тихо:

— Если Вы это сделаете, я откажусь помогать и не буду больше участвовать в ваших экспериментах.

Вот уж что, что, а этот аспект меня сейчас волнует меньше всего. Главное, что она будет со мной! Впрочем, вдаваться в объяснения я пока не желаю.

— А ты и так не будешь, если останешься на Земле, — изобретательно ухожу от настоящей причины моей настойчивости. — Мы ходим по замкнутому кругу, и твоё упрямство не позволяет нам его разорвать.

— Моё? — Вероника смотрит ошеломлённо. — А Ваше?

— Ясно, — смеюсь, потому что на самом деле мы оба не хотим друг другу уступать. Это она верно подметила. — Давай оставим этот глупый спор. Отложим. У тебя будет время подумать. Договорились?

Отмечаю быстрый кивок, видимо, противостоять мне девушка устала. Эх, надо было бы продолжить, возможно, если надавить ещё чуть-чуть, то она бы сдалась. Но теперь поздно, придётся оставлять всё как есть. А может, это и к лучшему. Мне тоже нужно время.

Дни летят как сумасшедшие. Запланированных дел ещё так много, а времени остаётся всё меньше.

К счастью, идея Мистара оказывается вполне удачной. По крайней мере, все возможные варианты размещения установок, предложенные моими помощниками, кажутся мне весьма и весьма удачными. Мы даже в качестве эксперимента решаемся сместить один из ближайших к этому району модулей в планируемый объект.

Установленный в музейном комплексе, визуализированный под метеоритную структуру, тот исправно работает, оставаясь открытым, максимально приближенным к поверхности планеты и одновременно защищённым от тактильных прикосновений. Теперь остаётся только найти время и персонал, чтобы провести аналогичную процедуру с другими установками.

Вот и первый положительный результат от поездки на Землю. По крайней мере, у советника не будет повода обвинить меня в нерациональном использовании времени и отсутствии на корабле без уважительной причины.

Однако сам Трокстар всё ещё вне доступа, и это даёт мне определённую свободу в действиях, но не снимает ответственности. Как и не уменьшает объёма выполняемых работ. Мне приходится держать на жёстком контроле практически все реализуемые проекты. А это значит, и решать мелкие текущие вопросы.

Активирую выполненный в виде обычного компьютера вильюрер, чтобы просмотреть входящие сообщения. Вывожу на экран и углубляюсь в работу. Большинство запросов просто требуют подтверждения или же решаются элементарно и проблемными их назвать нельзя. Ну разве что...

Я вчитываюсь в бегущие строчки и немедленно переключаю настройки, отыскивая сигнал Превентира и подключаясь к каналу связи. Усиливаю импульс, чтобы с гарантией достать до «Треона», и дожидаюсь соединения. Инженер отвечает на вызов практически сразу — изображение белокурого старка приветственно кивает.

— Срикст, — смотрю на непривычно плоскую картинку. Всё-таки функциональность вильюрера, на всякий случай, пришлось максимально ограничить. — Я видел твой запрос. Ты уверен в том, что это возможно?

— Необходимые расчёты я закончил, — с готовностью откликается инженер. — Всё что осталось — завести параметры в систему и запустить моделирование процесса.

— Не понял. — Я нахмуриваюсь. Подобный вариант мне как-то не нравится. — Хочешь сказать, что за всё это время ты не успел провести тестирование модели? В таком случае, о какой смене направления работ может идти речь? А если результат окажется неприемлемым?

— В результате я уверен, — упрямо заявляет Срикст. — Я не могу это подтвердить расчётами, но...

— А мне безразлично, что у тебя ещё нет необходимых данных! — перебивая его, возмущаюсь я. — Если желаешь вернуться к разработке шлюза Лаудира, действующая модель процесса перемещения должна лежать в вильюрере Трокстара! И пока этого не будет, ты остаёшься на этом проекте. Понятно?!

— Понятно, — скрипит зубами блондин, но сдаться окончательно не желает: — Тогда я прошу разрешения вести два проекта параллельно.

— Если советник сочтёт твою просьбу уместной, — решаю, что будет полезным немного уступить, — то ты сможешь курировать обе разработки, но пока такого разрешения я дать не могу.

Встаю с кресла, отворачиваясь к окну. Светлеющее небо, девственно-чистый снежный покров, обильно лежащий и на земле, и на ветках деревьев. А я почти ничего этого не замечаю.

— Бездна! — шиплю раздражённо, отключая коммуникатор. Упрямство инженера здорово меня злит. И какого амиота того так переклинило на Лаудире? Понятно, что он первым взялся за возможность его использования и практически всё, что сделано — целиком его заслуга. Но специалистов его уровня в системе больше нет, а разработка проекта перемещения требует высокой квалификации. Должен же Срикст это понимать?!

«Басан. Ты занят?» — врезается в сознание голос брата.

«Уже нет, — отвечаю мысленно. — Что случилось?»

«Тренировка», — коротко напоминается мне.

«Иду», — обречённо отзываюсь, перемещаясь в спальню, чтобы переодеться.

Даже с учётом того, что завтрашний день окажется нелёгким, и того объёма дел, которые предстоит сделать сегодня, Ратнал не желает облегчать мне существование и уменьшать уровень нагрузок. Но и я в долгу не остаюсь, озадачив его списком поручений, от которых у моего развесёлого братца едва глаза на лоб не лезут.

— Ты с ума сошёл? — выдаёт он мне с весьма эмоциональным выражением на лице. — Нет, я всё могу понять, но чтоб вот так! — он аж задыхается.

— Я всё продумал, — успокаиваю его бдительность. — Это единственный вариант выхода из сложившейся ситуации. И если ты попробуешь спрогнозировать возможные последствия в разных ракурсах, то согласишься со мной.

— Возможно, — ещё раз пробежав по перечню, косятся на меня сердитые малахитовые глаза, — но это нереально!

— Боишься, что не успеешь? — улыбаюсь задумчиво.

— Не в том проблема! — Он встряхивает в воздухе изображением списка. — Ты о Веронике подумал, когда это изобретал?

— Да я только о ней и думаю. — Мрачнею, потому что задуманное мной тянет как минимум на категорию «подстава». То есть поступить с девушкой я собираюсь весьма некрасиво. Пусть и из лучших побуждений. Однако менять своё решение не хочу. Лучше так, чем никак.

В который раз досадую на её ненормальную упёртость в намерении прекратить наши взаимные отношения. И ведь самое неприятное, что причины я так и не понял. Неужели «женская логика» — выражение, которое так часто встречается у землян, — не просто метафора?

Подъехав к дому, торможу на стоянке и решительно берусь за телефон. Обычный, земной, который так настойчиво рекомендовал использовать вместо коммуникатора безопасник. В целях конспирации, естественно.

Слышу осторожное: «Алло».

— Добрый день, Вероника.

— Здравствуйте, Борис, — отвечает, после заминки.

— Ты не забыла, что нам нужно поговорить? — напоминаю. — Спускайся вниз. Я жду.

Возражений не следует. Видимо, моё предупреждение она всё же предпочитает не игнорировать. Ну что ж. Тем лучше.

В ожидании пока она выйдет, ещё раз продумываю детали разговора. Получится. Уверен, получится! Сомневаюсь, что у неё хватит изобретательности избежать расставленной ловушки.

Наблюдаю, как в раскрывшемся дверном проёме появляется фигурка в голубой куртке. Ратнал и тут не сплоховал — даже вспомнил, какого цвета была та, в которой Вероника оказалась у нас, и заказал аналогичную. Девушка осматривается и, обнаружив мою машину, медленно приближается.

Выхожу навстречу, чтобы усадить на переднее сиденье.

— А ты копуша, — укоряю, чтобы прощупать, в каком она состоянии.— Я здесь уже полчаса.

— Если бы вы договорились о встрече заранее, а не звонили и не сваливались как снег на голову, то не пришлось бы ждать, — парируется весьма уверенно.

Ясно. Настрой боевой, решительный, уступать не будет.

— Заранее? — Я качаю сокрушённо головой, возвратившись на водительское место. — Ты же знала, что я приеду сегодня! Впрочем, речь не об этом. — Лёгким движением руки словно отбрасываю проблему в сторону. — Ну так как? Не передумала? — интересуюсь и получаю предсказуемый отрицательный жест в ответ и сразу иду ва-банк. — Тогда предлагаю сделку.

— Что? — Синие глаза округляются. Этого Вероника точно не ожидала.

— Маленькое пари, — поясняю. — Выполнишь мои условия — сможешь остаться на Земле. — Многозначительно замолкаю и добавляю: — Если к тому времени не передумаешь, конечно.

— Какие условия? — нахмуривается, но спрашивает девушка.

— Простые. — Мысленно потираю руки. Попалась! — Этой ночью ты спишь в моём доме. Одна! — поспешно добавляю, заметив негодующий взгляд. — Я буду в другой комнате. А завтрашний день проводишь со мной, спокойно реагируя на происходящее, без истерик, споров и возражений. Всего один день, но в беспрекословном послушании. Я не должен услышать ни одного слова в значении «нет». Согласна?

Рассматриваю основательно задумавшуюся девушку. Руки непроизвольно сжимаются в кулачки, губки покусывает, даже побледнела, кажется. Неужели испугается? Откажется? Или желание меня переиграть окажется сильнее?

— Обещаю, не произойдет ничего такого, что могло бы угрожать твой жизни или здоровью, — успокаиваю, понимая, что именно может её беспокоить. — Да и пугать тебя я не собираюсь.

— И вы оставите меня в покое? — всё ещё не верит Вероника.

— Оставлю, если пожелаешь. — Старательно прячу усмешку и наконец получаю то, что хотел:

— Согласна. 

 

ГЛАВА 5

Психология влечений

 

Вероника

Труднее всего принимать правильные решения, когда глаза застилают сомнения, мешая видеть и осознавать реальное положение вещей.

Невероятно!

Вот так просто? Один день в его обществе, и я свободна? Ох, чувствую, что-то нехорошее Борис задумал. Не говорить «нет»? Крутенько. А если он меня в клетку к тигру запихнуть попытается? Там не то что «нет», там «караул» заорёшь! Хотя убивать меня, как и причинять физический вред, явно не в его интересах. К тому же старк сам сказал — ничего опасного и страшного. Значит, дело в чём-то ином.

И в чём?

Допустим, пожелает он весь день провести со мной... Понятно как. Хотя, наверное, тогда бы он сказал «ночь». Немного нелогично, да ладно, кто ж знает, какие у него там инопланетные выверты в мозгах? И что? Я уже не девочка, переживу. Физически это совсем не проблема, если, конечно, он ничего нестандартного не придумает, что очень сомнительно. А вот морально, да, будет невыносимо. Понимать, что всё в последний раз...

И снова нахлынуло — правильно ли я поступаю, столь категорично отказывая?

И снова вспомнилось — я ему нужна только как объект для исследования и приятного времяпровождения. Не больше.

Всё. Хватит. Игрушкой я быть не хочу! Выполню его дурацкое условие и обо всём забуду!

Полная решимости, ныряю под тонкое одеяло и сворачиваюсь клубочком. Мягкий лунный свет пробивается в тонкую щель плотных гардин, не давая комнате утонуть в тяжёлом сумраке. Это здесь я проснулась, когда Борис привёз меня с Превентира. С Лунной базы... А там Мейиф… рыжий такой...

Яркий солнечный свет ударяет по закрытым глазам, а в уши врывается резкий звенящий звук. Застонав, натягиваю одеяло выше, намереваясь продолжить спать, но вспомнив, что я вовсе не дома, осторожно выглядываю наружу одним глазом.

Ясно. Кто-то весьма нетерпеливо и шумно распахнул шторы, совершенно не заботясь о том, что я сплю и он может помешать! Однако моё возмущение быстро перерастает в лёгкое удивление, а затем в полное непонимание, потому что у окна хозяйничает молодой, совершенно не знакомый мне парень, а ближе к двери обнаруживаются две девушки. Итого: трое молодых людей весьма своеобразной наружности. Одеты современно, по-молодежному. На головах супермодные стрижки, у парня даже с цветной окраской. И вся эта делегация, свалив у двери уйму пакетов, свёртков, коробок и каких-то чемоданчиков, деловито осматривает помещение.

Что за подстава? Почему-то у меня именно такая ассоциация возникает. Что ещё Борис задумал?

А нежданные гости, перекидываясь фразочками типа: «Подвинь свой пикап, противный» и «Голубушка, вот только не надо наездов», принимаются равномерно размещать свой багаж по комнате. Та-а-ак. А это что сейчас будет?

Оставив своих компаньонов за разбором вещей, одна из девушек направляется ко мне. Понимая, что конструктивного диалога всё равно не избежать, вылезаю из-под одеяла и опускаю босые ноги на ковёр. Хорошо хоть для сна длинную футболку из дома прихватила, так что можно не стесняться.

— Здравствуй, меня Аня зовут, — представляется девушка. — Это Мари и Слава. — Она махает ладошкой куда-то за себя. Перевожу взгляд на новых знакомых, которые уже делают мне приветствие ручкой.

— Вероника, — представляюсь в ответ. Надо же хоть что-то сказать.

Спрашивать, какого чёрта они сюда заявились, не решаюсь. Неприлично, да и зачем людей обижать? В конце концов, они могут и не знать ничего.

В итоге через минуту меня усаживают на кресло, и начинается консилиум на тему: «Что делать с лицом & волосами & ногтями».

Семён Семёныч! Мысленно хлопаю себя по лбу. Глупею я, прям не по дням, а по часам! Так вот кого Борис притащил! Вопрос — зачем?

Слегка поскандалив, но всё же придя к консенсусу, стилисты-визажисты берутся за меня на полном серьёзе. Сначала отправляют в туалетную комнату, и одна из девушек помогает мне быстро вымыть волосы. Выползаю из ванны, и тут уже меня принимаются «окучивать» основательно. Я только диву даюсь, сколько всего они делают сразу. Маникюр — раз. Причёску — два. Макияж — три. Нет, понятно, что на то их и трое. Но чтоб вот так синхронно!

Зеркалом меня не обеспечили, поэтому о том, что будет у меня на голове, приходится только догадываться. Надеюсь, что-то не слишком экстравагантное. А вот маникюр прикольный получается — синие ногти, в цвет браслета, со стразами. Круть! Только непонятно — к чему такие изыски?!

Критически оглядев своё «творение» и приняв резолюцию: «годно к употреблению», меня, наконец, оставляют в покое. Но только я собираюсь встать, как в комнату заглядывает Борис. В чём-то спортивном, бодренький, тоже с укладкой, кстати.

— Можно? — спрашивает.

— Заходите.

Получив разрешение, он решительно направляется в нашу сторону. Я же насторожённо сижу и жду, чего по сему поводу он мне скажет. Должен же хоть как-то объяснить происходящее?

Однако достигнув зоны непосредственного контакта, Борис тактически меняет направление движения, заходит сзади и останавливается. Кошусь на него через плечо. Какая-то непредсказуемая у него траектория! А через секунду на мои глаза опускается что-то тёмное.

Что это он творит? От неожиданности дёргаю головой назад и влепляюсь затылком во что-то мягкое. Ой! Я там ему случайно в стратегически-важное место не заехала? Пытаюсь вскочить, но сильные руки давят на плечи, не позволяя этого сделать. Остаётся последний шанс, и я вскидываю руки к голове, чтобы им воспользоваться. Но и тут меня постигает неудача. Столь же быстро Борис перехватывает запястья, сжимая их в ладонях.

— Тише! — слышу смешок сзади. Чувствую движение воздуха, и над ухом раздаётся приглушённый, с едва заметной хрипотцой голос: — Так надо. Ты не должна это снимать, пока я не разрешу.

Вот ведь упёртый какой! Опять я ему что-то должна. Причём непонятно — зачем? И почему он мне ничего и никогда нормально не объясняет?!

— А что ещё я должна сделать? — начинаю шипеть.

— А ещё, — не обращая внимания на мой раздражённый тон, мурлыкает у виска Борис, — вспомнить, что у нас был уговор, сегодня со мной не спорить.

Замираю, не решаясь на какие-либо действия. Нарываться на конфликт — не самое разумное занятие. Да и не выиграю я, если так поступлю.

— Хорошо, не сниму, — соглашаюсь тихо.

— Умница, — хвалит Борис, отпуская мои руки. Я не вижу, но чувствую его самодовольную улыбку. Р-р-р! Ладно-ладно, я ещё отыграюсь!

Судя по звукам, мужчина снова выходит за дверь.

— Вероника, — слышу голос Ани и ощущаю руку, которая тянет меня с кресла вверх. — Встань, пожалуйста, будем одеваться.

Поднимаюсь с сиденья и со злостью шумно выдыхаю. Огромным усилием воли подавляю желание стащить эту дурацкую маску с лица.

Слышу, мебель сдвигают в сторону и... процесс пошёл. Чьи-то руки помогают мне снять футболку, а затем правильно надеть нижнее бельё и чулки. На ощупь вроде как всё шелковистое, немного кружев, но полный образ в голове так и не складывается. Я решаю уж, что дальше верхняя одежда, и всё. Как бы не так. Нечто плотное обхватывает талию и грудь и... О-о-о! Только не корсет! А меня разве спрашивают? Затягивают так, что дышать можно через раз. Ох ты ж...! Даже Борис в «лучшие» времена стискивал меня не так крепко! Впрочем, дискомфорт ощущается только первые минуты, а потом становится привычно, только стеснённо немного.

Наконец, приходит очередь платья. То, что это именно оно, догадаться не трудно. Только фасон непонятный какой-то. Вроде длинное, но в ногах не путается, а то, что в талию, и ежу ясно. В противном случае зачем корсет надевать?

Вот куда это мы собираемся? В вечернем-то платье? И с утреца пораньше! На приём к президенту, не иначе!

А что? Дикая мысль, а кажется вполне реальной. Потому что куда ещё? На бал-маскарад? Кстати! Тоже логичный вариант. И маска у меня есть. В смысле повязка на глаза. Так точно никто не узнает.

Минут десять меня ещё обхаживают со всех сторон. Где-то приглаживают, где-то взбивают, одевают ещё один браслет (причём, похоже, поверх синего), серёжки, кулон на шею, туфли на ноги, духами брызгают. Нетерпеливо переминаюсь. Всё уже?!

— Замечательно, — подаёт, наконец, голос Аня.

— Шикарно, — картавит Слава.

Ну, шикарно — так шикарно. Поверим.

— Спасибо, — решаю, что нужно людей поблагодарить. Как бы я на Бориса не злилась, а они-то не при чём. Да и старались сделать всё хорошо.

— Идём, я помогу.

Женская рука чуть сдавливает мой локоть и тянет за собой. Я послушно перемещаюсь за ней, стараясь не оступиться.

Похоже, что мы выходим в коридор (а может просто в другое, более объёмное помещение), потому что становится несколько прохладнее.

— Ого, — раздаётся удивлённый мужской возглас рядом.

— Нравится? — это Аня.

В ответ стилист получает лёгкий вздох, заглушает который насмешливый вопрос Романа:

— Её трогать-то можно?

Это что ещё за комплимент?!

— Можно! — смеётся девушка, отпуская мою руку. — Делайте, что хотите.

Та-а-ак! Вот не надо им такого предлагать! И вообще, не надо меня трогать! А то я эти ваши «трогалки» покалечу невзначай!

Слышу придушенный смешок сзади.

— Уверена, что сможешь? — подозрительно вкрадчиво интересуется голос рядом. Ой! Я что, это вслух сказала?

От неожиданного «разоблачения» испуганно зажимаю рот ладонью. Не дай Бог, ляпну ещё чего-нибудь.

Хохот становится явственнее. Похоже, это Роман веселится. И чего, позвольте спросить, я такого смешного сказала?

Пока я тупо соображаю, меня подхватывают на руки. Рефлекторно вцепляюсь в широкие плечи. Ого! А Борис-то тоже одёжку сменил. И костюмчик у него приятный такой на ощупь. Значит, я права — мы на какое-то торжественное мероприятие идём. Просто так ни костюмы, ни вечерние платья не одевают. Да ещё с такой помпой!

Судя по характеру движения, Борис начинает спускаться по лестнице. Несёт он меня аккуратно, сильно не прижимает. То ли боится оступиться, то ли не поверил заявлению Ани. Затем его шаги звучат так гулко, словно он идет по большому холлу, а сзади эхом отдаётся ещё чья-то поступь. На мгновение мужчина останавливается, и нас окутывает волна пронизывающего, морозного воздуха.

Холодно! А одеть меня потеплее никак нельзя было? Кто-то мне обещал отсутствие экстремальных условий!

Прижимаюсь ближе к тёплому мужскому телу, но проходит буквально пара секунд, и меня уже опускают вниз, на что-то мягкое. Под ладонями ощущается гладкая кожа. Слышу мягкий щелчок закрывающейся дверцы. В салоне тепло, поэтому хорошо чувствую кратковременный поток студёного воздуха с другой стороны, и рядом опускается тяжёлое тело.

Практически сразу, мягко, на уровне порога восприятия, начинает урчать мотор, и машина трогается с места.

Надеюсь, у меня есть немного времени, чтобы проанализировать ситуацию. Пока ни одно из моих предположений о том, что именно старк задумал, под происходящее не подходит. Либо я о нём чего-то не знаю, либо мой мозг не способен думать в формате чужой логики. Может, попробовать схитрить?

— Борис, — зову я.

— Да? — откликается он и берёт меня за руку.

— Борис, — начинаю канючить, — мне неудобно, можно я её сниму? — Касаюсь пальцем бархатистой ткани на лице. — Зачем тебе это нужно?

— Нельзя. — Старк отводит руку от лица, сжимая теперь уже обе ладони в своих. — Я же сказал, это мой день и мои условия, которые ты приняла. Ещё вопросы?

У матросов нет вопросов. А если бы и были, то задавать их чревато определёнными последствиями. Так что лучше помолчим.

Какое-то время мы едем молча. Борис продолжает удерживать мои пальцы в своих, чуть их поглаживая. Ненавязчивое внимание действует на меня расслабляюще. Хочется откинуть все неприятные мысли и наслаждаться. Его прикосновениями, тем, что он рядом, тем, что можно просто отключиться и забыть обо всём. Хоть и ненадолго.

От мягко торможения меня чуть встряхивает. Приехали? Похоже, что да, потому что, отпустив мои пальцы, Борис покидает салон. Открывает дверцу с моей стороны, помогает выйти и снова поднимает на руки.

Нет, ну это уж ни в какие ворота! Я же не инвалид какой-нибудь! Могу и сама идти!

Однако мои доводы предсказуемо разбиваются о стену нашей договорённости, и Борис опускает меня на пол, только ощутимо далеко пронеся по коридорам какого-то помещения. Стою и настороженно прислушиваюсь. Окружившие звуки заставляют снова напрячься. Откуда-то доносится негромкая музыка, приглушённые разговоры, далёкий смех.

Точно праздник какой-то! А какой? Новый год прошёл, рождество тоже. Может, Старый новый год? Или чей-нибудь день рождения? Неужели старки их отмечают?

Спиной чувствую прижимающего меня к себе мужчину. Его руки обвиваются вокруг талии, не позволяя мне двигаться. Минут пять мы стоим вот так, молча. И я уже начинаю нервничать, как вдруг слышатся приближающиеся шаги.

— Сколько вас ждать можно?! — с отчётливо сердитыми интонациями восклицает Борис.

Кому это он? Неужели кто-то, не в единственном числе, должен был составить нам компанию?

Домыслить происходящее мне не удаётся. Меня чуть подталкивают вперёд, выпуская из объятий. Делаю маленький шаг, ощущая как мне что-то вкладывают в руки и в тот же момент снимают маску. О! Наконец-то!

Зажмуриваюсь от яркого света. Моргаю, привыкая к освещению. Надо ведь присмотреться к окружающей обстановке!

Стою я, оказывается, прямо перед высокими узорчатыми дверьми, которые в этот момент, как раз соизволяют распахиваться. За высоким проёмом открывается шикарный вид на отделанный позолотой, малахитовый зал. Прямая ковровая дорожка упирается в монументальный дубовый стол с цветами, за которым солидно так возвышается пышногрудая дама в светлом бежевом костюме.

От изумления широко распахиваю глаза и быстро перевожу взгляд вниз. О нет! То, что мне впихнули в руку, — не что иное, как букет из маленьких белых цветочков. И платье. Белое, чуть искрящееся, как снег.

Состояние, в котором я оказываюсь, когда до меня доходит происходящее, описать невозможно.

Суматошные мысли, мелькающие в голове, не дают сосредоточиться. Откуда Борис знает? И почему он позволяет себе так поступать? Это же дико! И против всяких правил! Мы так не договаривались!

Ощущаю его руку, крепко взявшую меня за локоть. Вздрагиваю, но отстраниться не успеваю. Теперь мужчина тянет меня за собой, и я вынужденно шагаю вперед, под легко узнаваемую музыку. Поражённое, но ещё не убитое окончательно, сознание автоматически отмечает, что по бокам от нашего «пути», на стульях, расположились люди. Нарядные, улыбающиеся. И почему-то удивительно знакомые...

Ой! Среди гостей вижу родителей, ещё нескольких родственников, пару-тройку девчонок-однокурсниц, Настю, кажется ещё кого-то из друзей нашей семьи...

Чую, дело нечисто. Так не бывает!

Останавливаемся в центре зала, и рука Бориса перемещается на талию, удерживая меня около него.

— Что Вы творите? — ошарашенно шепчу я, заглядывая в его лицо. Вот чего-чего, а такого не ожидала!

— У нас договор, — холодный тон и ледяной блеск в глазах. — Если скажешь «нет», с Землёй можешь распрощаться.

Опускаю взгляд в пол. Ну я и ду-у-ура!

Рядом с Борисом замирает Роман. С моей стороны появляется незнакомая молоденькая девушка в голубом платье. Симпатичная, волосы длинные, как у меня примерно, тёмно-русые. Стоит спокойно, молчит. Кошусь на её руки. Никакого браслета на них не вижу, колец на пальцах тоже. Значит, скорее всего, просто попросили быть свидетельницей. Непонятно только, кто она?

Музыка становится тише, совсем прекращается, и наступает тишина. Женщина-регистратор широко нам улыбается и начинает церемонию. Ей-то что? Это не она нежданно-негаданно замуж выходит!

Стою и понимаю, что совершенно не воспринимаю её слова, когда Борис вдруг произносит:

— Согласен.

С надеждой смотрю на него. Может, он всё-таки шутит? Обламываюсь. Физиономия серьёзная, сосредоточенная.

Теперь женщина обращается ко мне. А меня словно парализовало — я ничего не могу сказать. У меня и в горле пересохло, и мышцы спазмом свело. Повисает напряжённая тишина. Борис сильно сжимает мою талию. А его «тиски», да ещё и корсет, это убийственная вещь! Пересиливая себя, выдавливаю:

— Со... согласна.

А у меня есть выбор?

В шоке наблюдаю, как мой букет перекочёвывает к свидетельнице, а Борис слегка подталкивает к столу. Что ещё? Расписаться?

Беру в пальцы ручку, и неожиданно меня осеняет — ведь мы заявления не подавали! Может, это всё какая-то глупая инсценировка? Впрочем, подумаешь, — заявление. Бумажка какая-то! Да за деньги и без неё распишут. А вот этого добра, похоже, у старков хватает, раз позволяют себе такие траты. Дом. Машина. Одежда. Обслуживание...

А паспорта? Ведь ни один ЗАГС не будет регистрировать без них! А у меня сей документ в наличии отсутствует, я же сумку потеряла, когда попала к лазалвакам! Ой! Подозреваю, что и с этим предметом не всё чисто. Сумасшествие какое-то!

Так крепко над этим задумываюсь, что прихожу в себя, только когда перед глазами появляются обручальные кольца. Я совершенно обалдеваю. А размер он откуда взял? Вроде ничего не примеряла!

Борис поворачивает меня к себе и берёт за руку.

— Сокровище моё, пальчики расслабь, — слышу тихий совет.

Вздрагиваю от невероятно ласкового обращения. Что за ирония? Смотрю на свои руки, а я-то, оказывается, непроизвольно сжимаю их в кулачки.

Разжимаю кисть, давая возможность надеть маленькое колечко на мой безымянный палец. Словно во сне беру то, что предназначается для него. Каким-то чудом мне удаётся его не выронить и поместить мужчине на руку.

— Поздравьте друг друга, — слышу голос женщины, и Борис наклоняется, чтобы меня поцеловать. Прижимает к себе, приподнимает за подбородок голову, невесомо касается губ и сразу отстраняется. Почему именно так? Не пойму его логику что-то.

Как только он выпускает меня из своих рук, начинается такое! Обнимающая меня мама плачет, и я пытаюсь её успокоить. Папа сурово заключает в объятия и похлопывает по спине Бориса. Понимаю, что не имею права никого разочаровывать, особенно родителей. Личные трудности — это только мои проблемы. Так что «счастливо» улыбаюсь и говорю предкам что-то благодарное. А дальше меня кружит поток знакомых лиц, поздравляющих, чего-то желающих и целующих в щёки.

Когда сил продолжать этот фарс у меня уже совсем не остаётся, Роман вдруг приглашает всех в соседний зал, и народ возбуждённо утекает за ним. Делаю шаг следом, но мой новоиспечённый супруг удерживает меня, ожидая пока двери закроются.

Оглядываюсь. Кроме нас здесь больше никого нет, даже регистратор и фотограф свалили в неизвестном направлении.

Ох! Рывком развернув меня к себе за плечи, Борис впивается в мои губы поцелуем. Ай! Вот сейчас он себя не сдерживает, и мне становится понятно, почему несколько минут назад он вёл себя иначе. Представляю, что бы о нас подумали гости (а в особенности, родители), если бы такой поцелуй увидели? Страстный, глубокий, доводящий до болезненного возбуждения, прекратить который, кажется, невозможно.

Его руки стискивают меня, прижимая к сильной груди. Он решил мне доказать, что в устроенном тут безобразии есть приятные стороны? Самое удивительное, что ему это удаётся. Я даже на какое-то время забываю о том, на что этот фрукт ухитрился меня развести. Букет падает куда-то на пол. Освободившиеся руки непроизвольно скользят по широким плечам и тянутся к волосам, совершенно не подчиняясь внутреннему голосу, который упрямо твердит, что я не должна себе этого позволять.

Как раз тогда, когда продолжать в том же духе от явного переизбытка гормонов становится невыносимо, муж оставляет мой рот в покое, и я прижимаюсь к его груди. Виском ощущаю сильные, частые удары сердца. Похоже, ему сдерживаться и останавливаться тоже не просто.

От внутренних противоречий меня просто разрывает. Да, я люблю его. И если бы Борис нормально попросил моей руки, скорее всего, не отказала. А он даже не позволил мне этого сделать! К тому же я до сих пор полагала, что нужна старку только как объект исследования. Такое положение вещей, разумеется, осознавать неприятно, но я изначально приняла его и готова была с этим мириться. Когда мы выяснили этот вопрос, я, по крайней мере, знала, что Борис поступает со мной честно. А тут свадьба. Да ещё и с такой «секретностью». Какого лешего?!

— Зачем? — всхлипываю. Совсем я расстроилась! Сейчас ведь просто зареву! И всё, что мне там на лице «красивого» нарисовали, превратится в боевую раскраску а-ля Рембо.

Борис чуть отстраняется, приподнимая за подбородок мою голову, и несколько секунд вглядывается в лицо. Я на него смотреть не рискую. Не сдержусь точно.

— Уверена, что хочешь это знать? — задумчиво спрашивает.

Говорить вслух я не решаюсь — боюсь расплакаться. Поэтому просто киваю. Если это какой-то тактический ход, я должна знать. Не хочу оставаться в неведении относительно его целей и планов. Мне так будет спокойнее.

Старк молча тянет меня к стульям, усаживает и опускается рядом. Окупировав руку, отрешённо крутит кольцо на моём пальце. А на лице столько эмоций отражается!

— Ты мне нужна, — наконец не выдерживает и с болью в голосе говорит он. — Не могу без тебя, понимаешь? — голос вибрирует, чуть срывается. — Мне тяжело даже думать о том, что возможно как-то жить вдали от тебя! Мне нужно, чтобы ты была рядом, я должен слышать твой голос, видеть, как ты спишь. Я готов задушить любого мужчину, который посмеет прикоснуться к тебе. Я пытался, — он чуть прикрывает глаза и сокрушённо качает головой, — честно пытался с этим чувством бороться, но оно сильнее.

Смотрю на этого невероятного мужчину и офигеваю от его порывов. Он пытается мне сказать, что влюбился? Ой, мамочки! Плакать всё равно хочется, только теперь по другой причине.

— Я знаю, что и так требую от тебя слишком много, — замечаю, что говорит он это, едва-едва себя сдерживая. — Я вижу, что ты не готова сейчас принимать мои чувства и отвечать мне. Так что буду ждать. Но отпустить тебя я не могу! — хрипло, с надрывом, выдыхает.

Понимаю, что продолжать молчать и бездействовать нельзя, он банально не выдержит. И каким будет его срыв, предугадать невозможно. Даже люди не всегда способны совладать с подобным эмоционально-гормональным фоном, а он, ко всему прочему, — не человек. И его инопланетная психология сейчас просто разбивается о гранит человеческой физиологии и биохимии. А хоронить останки мне как-то не хочется.

Высвобождаю руку, и он напрягается сильнее, радужки темнеют. Ой, не надо! Потерпи!

Провожу пальцами по гладко выбритой щеке, волосам, завожу ладонь за шею и чуть тяну его на себя. Борис послушно наклоняется. Легонько чмокаю его в губы. Чувствую, его совсем парализовало. Так. Не поняла. Я в нужном направлении двигаюсь? Дотягиваюсь до уха и шепчу:

— Тебе не нужно ждать. Я тоже тебя люблю, — признаюсь, наконец.

Старк вздрагивает, мгновенно выпрямляется, хватая меня за плечи и удерживая перед собой.

— Ты серьёзно? — впивается пронизывающим взглядом в глаза. — Это правда?

Его радужки плывут переливами шоколадных оттенков и фейерверками огненных искр. Смотреть в них можно бесконечно.

— Я люблю тебя, — повторяю тихо, налюбовавшись на затягивающие водовороты.

Борис прикрывает глаза, шумно выдыхает и вдруг быстрым движением перетягивает меня к себе на колени, сжимая в объятиях. Ну вот, слава Богу, успокоился! И я тоже, кажется. Всё встаёт на свои места. Неожиданное признание настолько много объясняет в его поведении, словах, действиях, что даже облегчение чувствую. Ведь я так хотела этого и так боялась, что на настоящие чувства старки не способны. А оказывается, они у них есть. Да ещё и какие!

Ощущения от его объятий совершенно невероятные. Кажется даже, что большей близости и не нужно. Всего как раз в меру. Он рядом, руки нежные, дыхание почти спокойное, вот только сердце бьётся учащённо. Чувствую, набирает в грудь воздух. Всё, сейчас расспросы начнутся!

— И давно? — подтверждает мои опасения Борис.

Вот! Так и знала! Признания мало? Нужны подтверждения?

Судорожно дёргаюсь, но, сдерживая мой порыв, муж сильно прижимает меня к себе, из-за чего утыкаюсь носом ему в плечо.

— Зачем тебе? — нервно спрашиваю, понимая, что теперь всё равно не отстанет.

— Ну что с тобой? — успокаивающе гладит меня по спине. — Я же должен знать, как долго ты меня мучила.

Что? Я? Мучила? Он обо мне? Или перепутал с кем? Отстраняюсь, насколько позволяют его обвивающиеся вокруг моего тела руки, пытаясь заглянуть в лицо. Может, он шутит? Но нет. Этого по нему не скажешь.

— Хорошо. Изводил себя, похоже, я сам, — видя моё недоумевающее лицо, признаёт Борис. — И всё же, скажи, мне нужно знать!

Ох! И как я ему это преподнесу? Он же меня прибьёт, если узнает, как долго я это скрывала! При том, что однажды пытался добиться от меня причины моего согласия, а я ответила, что это не важно. Уж лучше я промолчу!

А Борис ждёт. Вот интересно, надолго ему терпения хватит? Н-да-а... Кажется, торопить меня он не собирается. Его рука скользит по спине, вычерчивая какие-то загадочные, одному ему ведомые, узоры. Короче, сил выдержать характер не хватило у меня.

— Ещё на «Треоне». — Мысленно беспечно махаю рукой. Авось обойдется!

Нет. Не обходится. Правда, реакция совершенно не такая, какой я её себе представляла. Вместо того чтобы возмутиться или разозлиться, Борис снова впадает в оцепенение, даже дышать перестаёт.

А сейчас-то что не так?

— Прости! — судорожно выдыхает муж. — Я должен был догадаться!

О-о-о! Догадаться! Как же он плохо знает человеческую психологию! Вот уж точно, ему это в новинку!

— О таких вещах не догадываются, — пытаюсь ему объяснить, — их выясняют или признаются. И если бы ты сейчас промолчал о своих чувствах, я бы так ничего тебе и не сказала о своих.

— Почему? — совершенно обескураженно выдавливает из себя старк.

А действительно, почему? Вопросик тот ещё! И как ему это в двух-то словах растолковать? Да ещё и не обидеть? Есть у меня такой пунктик — не могу я напрасно людей расстраивать. Ну и не людей тоже.

— Борис, — аккуратно подбирая слова, выстраиваю логическую цепочку, — я ведь на полном серьёзе считала, что ты просто меня используешь. Сначала у меня ещё были какие-то сомнения, но потом... на корабле... — периодически останавливаюсь, чтобы дать себе время подумать, — твоё поведение... да ещё и это... — смотрю на браслет, прикрытый нитями жемчуга. — Как я могла предположить, что тебе нужны мои чувства, а не просто тело?

Надеюсь, всё сказала правильно. Напряжённо жду, что будет дальше. Вариантов много.

Реализуется традиционный — руки Бориса сжимаются тисками. Успеваю только ойкнуть. Хорошо, что я была к этому почти готова!

— Ты нужна мне. Вся! — застонав, чуть ослабляет хватку муж. — И думать не смей, что я не желаю твоей любви!

Здорово! И ради этого можно меня задушить? Сразу приходит на ум стишок про мечты удава: «Пришли бы в гости братья. Я так люблю объятья!»

— Я уже поняла, — едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. А ещё ужасно хочется ему «отомстить» и разрядить обстановку, кстати. Уж больно серьёзной она становится. И о-о-очень удачно для этой цели подворачивается его нос. Мне удаётся шутливо его укусить и Борис фыркает, отвечая мне отнюдь не шуточным поцелуем.

М-м-м... С ума сойти! Вот казалось бы — чего такого особенного, не первый же раз целуемся. А ощущения всё равно невероятные. Мозг переклинивает на ура. И соображалка отказывает напрочь.

Лёгкую напряжённость в его движениях, я всё же ощущаю. Что ему мешает на этот раз? Неужели опять с Романом разговаривает? Очень вовремя!

Опасения мои приобретают весьма определённую форму, когда Борис выпускает меня на свободу.

— Вероника, — выдыхает мне в губы. — Нас гости ждут.

— Ой! — резко вспоминаю, что вообще-то я на своей свадьбе! Ё-моё!

Почти не соображая, вскакиваю с его колен и, наверное от резкого движения, в голове начинает шуметь, а в глазах на секунду темнеет.

— Осторожнее! — слышу взволнованный возглас Бориса. Поддержать меня он успевает. Фух!

Перевожу дух, пытаясь выровнять дыхание и унять бешено забившееся сердце.

— Нормально. — Пытаюсь сообразить, что это сейчас было? Впрочем, головокружение быстро проходит, и я вполне ровной походкой иду следом. Крепко сжимая мою руку, муж подходит к дверям, за которыми скрылись гости, и толкает их наружу. Нас сразу окутывает невероятно приятный запах еды, гомон голосов, ритм играющей музыки. Проходим длинный коридор, эффектно украшенный цветами. Бог мой, красиво-то как! Но ведь это точно не ЗАГС!

Перевожу взгляд вниз, рассматривая свой наряд. Гладкий корсаж, безукоризненно облегающий, приподнимающий грудь и стягивающий талию до безумно мизерного размера. Короткие рукавчики и низкий вырез, расшитый мелкими стразами. Ткань не совсем белая, скорее жемчужная, играющая искрящимися переливами. А на руке многорядный браслет из крупных жемчужин, закрывающий синюю полоску.

С уважением смотрю на идущего рядом мужчину. Это же надо, не просто свадьбу устроить, а Свадьбу! Платье подобрать. Без примерки, кстати! Выездную регистрацию организовать. Родителей как-то уговорить. Ведь с моим отцом, если тот упрётся, так просто не договоришься! А Борис, судя по всему, ухитрился это сделать за один день — ещё вчера мои родители, как и я, были не в курсе планируемого мероприятия.

За очередным поворотом наталкиваемся на ожидающего нас Романа.

— Ну вы даёте! — возмущается блондин, сверкая изумрудным взором.

Только сейчас замечаю, что выглядит он тоже несколько необычно. В чёрных брюках и жилетке с высоким воротником, надетой поверх белой рубашки. Свой неизменный хвост мужчина распустил, явив на всеобщее обозрение шикарную шевелюру. Он и так-то симпатичный, а в таком ракурсе от его внешнего вида вообще ошизеть можно. Просто фотомодель с обложки.

— Неужели нельзя было оставить это на потом? — тем временем нас продолжают отчитывать.

«Это»? О чём он? Ой! Вдруг до меня доходит, что имеется в виду, и, чувствую, начинаю стремительно краснеть.

— Роман! — не сдерживается Борис, выпуская мою руку и обнимая за талию. — Ты думай, о чём говоришь!

— А что я? — Нахал прищуривается. — Это же не я оставил всех гостей на «хрупкие» плечи брата и слинял!

— Ладно, — скрипит зубами Борис. — Извини.

— Вот то-то же! — принимает извинения блондин.

Пока они препираются, я чуть прихожу в себя. Ну, Роман!

— Идите уже. — Он кивает, открывая дверь.

Уф! Страшно-то как! Я даже глаза на пару секунд закрываю. Хотя, собственно говоря, самое ужасное уже закончилось. Теперь-то чего бояться?

Попав внутрь, я удивляюсь неимоверно: голубой с серебром зал выглядит ещё более феерично, чем тот, в котором проводилась церемония. Приятный, неяркий свет, мягкая ненавязчивая музыка, цветы. Столики с сидящими гостями, кто-то даже танцует между ними.

— А вот и наши молодожёны! — перекрывая все другие звуки, говорит в микрофон незнакомый седовласый мужчина в темном костюме.

Ой! Это кто? Тамада?

Не люблю я пристального внимания! Пытаюсь скрыться за широкой спиной Бориса, но как тут спрячешься, если он меня обнимает?

Приходится ждать, пока нас поприветствуют, подарят очередной букет и позволят пройти дальше. Мы оказываемся за одним столиком с моими родителями, чему я, надо признаться честно, очень рада. Мама, правда, сидит почти напротив, так что разговаривать с ней будет проблематично, зато рядом со мной оказывается та девушка, которая была свидетельницей. Надо будет хоть познакомиться, что ли!

Родительница как-то загадочно на меня смотрит, но молчит. Отец улыбается понимающе и только головой качает, переводя озадаченный взгляд на Бориса. Эх... И они туда же! И что у всех за мысли! А ведь мы ничего предосудительного не делали!

Вздыхаю и смотрю на стол. Оу! Еда! А я даже не завтракала!

В итоге первое, что делаю, принимаюсь за ближайший ко мне салат. И бутерброд. И ещё закуску какую-то. Млин! Вкусно-то как!

— Меня Алина зовут, — вдруг подаёт голос девушка.

— А меня Вероника, — представляюсь в ответ, запихивая в себя новую порцию зелёных листьев.

— Да, я знаю, — весело смеётся та. — Я же слышала. И мне Роман говорил.

Кстати!

— А кто он тебе? — тянусь за ближайшей ко мне порцией мясного пирога и в лоб задаю нескромный вопрос. Хватит с меня деликатных разговоров.

— Ну-у-у... мы встречаемся. — Алина неожиданно застенчиво опускает глаза.

Едва не давлюсь очередным куском. Господи! Старки что, все с ума посходили?! Просто тихий ужас.

— И давно? — решаю прояснить туманную ситуацию.

— Недели две.

Смотрю на Бориса. Слышал её слова, интересно? Судя по нахмуренному лицу, похоже, что да. А блондин сидит с совершенно безмятежным видом, мечтательно возведя бессовестные зелёные глаза к потолку.

Занятная ситуация получается. Значит, Роман решил пойти по стопам братишки? Ну-ну. Ещё не знает, что его ждёт, бедненький. Если Борис его не предупредил, конечно.

А буквально через секунду смеющийся вихрь «срывает» Алину с её законного места и утаскивает в зал. У-у-у... Как всё запущено!

Зато на освободившийся стул немедленно перемещается мой отец. Борис тактично отстраняется, понимая, что единственное, ради чего мой родитель это сделал, — необходимость со мной поговорить, а затем вообще решает нам не мешать и испаряется, перемещаясь за соседний столик, где расположилась весьма примечательная компания из четырёх уже знакомых мне старков. Я же морально готовлюсь к разносу. Потому что, если отец сейчас начнёт меня «пытать», мало мне не покажется

— Может, скажешь уже что-нибудь? — нарушает молчание родитель.

— Что? — обречённо пищу.

— Хотя бы, что всё это значит? — Меня просвечивают рентгеноскопическим взглядом.

Вот сейчас главное, не проколоться!

— А разве Борис тебе не объяснил? — строю из себя дурочку.

— Объяснил. Только кажется мне, отнюдь не всё! — сердито отчитывает отец. — Почему ты нам с матерью ничего не рассказывала? Неужели считала, что мы не сможем вас понять? В жизни всякое бывает, и я прекрасно это знаю.

Ага. Просекаю, что моя проблема несколько глубже, чем я её себе представляла. Я же не в курсе, что именно Борис навесил на уши родителям! А судя по последним словам, это что-то — весьма специфическое.

— Пап, — вздыхаю, лихорадочно соображая — вот как выкручиваться?! — Я сама не ожидала, что всё так получится. И... — Ищу глазами поддержку в лице неожиданно обретённого мужа, а получаю хитрую улыбку и никакого сочувствия в глазах. Вот сволочь инопланетная! — И это не совсем моё решение, — со злости признаюсь.

— В смысле? — Отец приподнимает одну бровь. В голосе появляются угрожающие нотки.

— Ну, в том смысле, что он так на этом настаивал, что отказать ему я не смогла. — Я уже жалею, что не сдержалась и неопределённо пожимаю плечами.

Папа задумывается, взглядывает через плечо на Бориса, и его лицо становится ещё более суровым.

— Значит, мне не показалось, что ты не хотела за него выходить? — Он снова на меня смотрит, и в голосе о-о-о-очень мало приятных интонаций.

Меня аж в дрожь бросает. Неужели так заметно было?

— Тебе показалось, — пытаюсь выкарабкаться. — Просто перенервничала, да и слишком быстро всё у нас происходит. А на самом деле я хочу быть с ним. Очень. Правда.

— Ладно, — вроде как успокаивается родитель — Но помни, если он тебя обидит, у тебя есть отец. Я ему устрою «сладкую» жизнь!

— Пап, у нас всё хорошо! — наигранно-преувеличенно возмущаюсь. Вроде пронесло!

Он смеётся, потом внимательно меня осматривает, чуть отодвигаясь от стола.

— А ты у меня действительно красавица. В этом отношении я Бориса понимаю. Выглядишь сногсшибательно.

— Спасибо, — краснею, кажется.

— Но больше от меня ничего не скрывай, — строго, но чисто профилактически наказывает отец, поднимаясь, чтобы уйти на своё место.

Ф-ф-фух. Неужели, можно чуть расслабиться?

— Всё в порядке? — Хищно скользнувшая по талии рука притягивает меня к возникшему, как по мановению волшебной палочки, мужчине.

— Нет, не в порядке! — Я возмущённо смотрю на заигравшегося субъекта. — Что ты сказал моим родителям?

— Почти правду. — Он кусает губы, чтобы не рассмеяться.

— А меня предупредить было нельзя? — приглушаю голос, потому как на нас начинают обращать внимание.

— У меня была такая возможность? — муж моментально становится серьёзным, радужки темнеют.

Отвожу взгляд. Верно. Всё верно. Опять он меня обыграл.

— А паспорт мой у тебя откуда? — всё-таки любопытство засовывает свой длинный нос между страницами «злюсь» и «смирилась».

— У дубль-сим... — осекается и исправляется: — У Стаса обнаружил.

— А мне должны скоро новый сделать. Я же писала заявление в полицию, что потеряла старый.

— Знаю, — совершенно спокойно заявляет непредсказуемый субъект. — Уже сделали. И оба у меня. А, да! — словно неожиданно вспоминает. — И в обоих стоят штампы, что ты моя жена. Так что можешь не переживать.

Ха! Сильно! На подобное я даже не знаю, что и ответить.

Неожиданно муж встаёт, потянув меня за собой. Наклоняется и, чуть приобняв, легко, почти невесомо прижимается губами к моим. Теряюсь я основательно. С чего это он вдруг?

Из общего шума начинает выделяться скандируемое: «Горько!». Ох! Совсем я забыла, что есть такая традиция. Только вот Борис-то откуда о ней знает?

И вообще, он в курсе слишком многих вещей! И это больше всего напрягает.

Прервав едва ощутимый, практически невинный поцелуй, когда гости досчитали до семи, Борис наклоняется к моему виску.

— Пойдем потанцуем.

Смотрю на него задумчиво. Танцевать? Вот в таком платье? Впрочем, рассчитывать на дискотечную музыку не приходится, судя по тому, что я слышала одни медленные композиции, так что возражать смысла не вижу, и мы выползаем на свободное пространство.

— Помнишь, ты когда-то не хотела со мной танцевать? — Борис опускает руки на талию, притягивая к себе ближе.

— Ты это к чему? — Я кладу ладони на широкие плечи и пытаюсь понять логику заданного вопроса.

— Мне интересно, — прищуривается Борис, делая шаг. — Почему не хотела?

— Э-м-м... — задумываюсь, вспоминая. — Просто всё было слишком неправильно. И страшно.

— Ага... — Он тоже на минуту уходит в прострацию, непроизвольно переходя на более быстрый шаг. Правая рука соскальзывает с талии, перемещается на моё запястье и сжимает его, резко крутанув меня в сторону. И снова на себя. Закручиваюсь и оказываюсь в сложном переплетении рук. Медленным поворотом из него выпутываюсь.

Так. Не поняла. У нас сегодня что, день воспоминаний?

А Борис и не думает останавливаться. Его ладонь уже скользит по спине, останавливаясь между лопаток. Быстрый шаг на меня и наклон, заставляющий прогнуться назад. О! Мне нравится, конечно, он замечательно двигается, к тому же танцевать я люблю, непонятно только, зачем он завёл этот разговор? Что пытается мне или себе доказать?

— Значит, лично со мной это связано не было?

Уже сообразив, что именно его беспокоит, улыбаюсь, отрицательно качая головой.

— И на корабле ты не хотела оставаться не потому, что узнала, что я не человек? — Возвращаясь в вертикальное положение, Борис без видимых усилий приподнимает меня над полом, изобразив из себя вертушку. — Просто боялась того, что между нами происходило?

— Именно. — Я вцепляюсь в его плечи, потому что начинает кружиться голова.

— Тогда почему сказала, что тебе безразлично то, что увидела в доме у Марины? — Старк опускает меня вниз, притягивая ближе.

Непроизвольно дёргаюсь. Надо же! Вспомнил! Очень вовремя!

— Потому что некоторые, — сердито смотрю в загадочно сверкающие глаза, — вели себя слишком скрытно, цинично и рационально.

И тут же ощущаю спиной твёрдое покрытие стены, в которое меня ощутимо вжимает бессовестно воспользовавшийся ситуацией тип. Вызывающе медленно наклоняется, удерживая за плечи и не давая возможности оттолкнуть.

— Ревнуешь, да? — мурлыкает таким тоном, от которого мурашки бегут по коже. А если добавить скользнувшую по бедру ладонь, то ещё и ноги подозрительно слабеют. — Мне приятно.

Ну не зараза, а?

— Можно подумать, твоя разборка с Владом относится к иной категории. — Я упрямо стараюсь убрать наглеющие руки. Ведь мы в общественном месте, а он такое себе позволяет!

При упоминании имени моего бывшего парня Борис на мгновение замирает. Резкое движение, и, сгребая меня в охапку, он отлепляет меня от стены. Быстрый разворот, и мужчина, наваливаясь всем весом, роняет моё потерявшее способность к ориентации в пространстве тело на горизонтальную плоскость. Впивается грубым поцелуем в губы, сжимая так, что дышать становится совершенно невозможно.

Ох ты ж...! Чего это он? Мог бы и нормально это сделать, я же не против!

«Надеюсь, ты больше не будешь о нём вспоминать?» — даже не пытаясь ослаблять давление, врывается в моё сознание мужчина.

О-о-о! Даже так?! Ничего себе!

Вот только он думает, что творит? Как я ему отвечать должна?! Чуть дёргаюсь, насколько позволяет его масса. Раздавит ведь! И задушит! Отелло!

На намёк Борис реагирует правильно. Оставляет в покое мой рот и приподнимается, упираясь локтями в упругую поверхность.

Уф-ф-ф! Так. Жить, кажется, можно.

— Не буду, — мягко отвечаю. Играть с ним и провоцировать мне уже совершенно не хочется. Шутки шутками, но когда-нибудь до добра они не доведут.

Его лицо совсем рядом, над моим. Не удерживаюсь и провожу пальцем по тёмным бровям вразлёт, прямой линии носа, чётко очерченным тонким губам. Красивый, аж не по себе становится!

От моего прикосновения Борис даже дышать перестаёт, чуть прикрывая глаза. Наклоняется к виску, когда я убираю руку.

— Перестань, — жарко выдыхает. В голосе проскальзывают хриплые, волнующие нотки, — а то я сотворю с тобой такое, что к гостям мы больше не выйдем.

Ой!

Смотрю по сторонам. Миленькое помещение, что-то типа комнаты ожидания или приёмной. Музыка слышна, а вот людей нет. И даже дверь закрыта. Спрашивается — как он ухитрился так незаметно сюда переместиться?

Честно говоря, в этот момент я даже не знаю, чего мне хочется больше: остановиться, чтобы вернуться в зал, или спровоцировать его выполнить свою «угрозу»?

Разумнее, конечно, первое. Но привлекательнее — второе.

Выбираю вариант поспокойнее.

— Как скажешь, — нейтрально говорю, оставляя дальнейшее на его усмотрение.

Мужчина тут же приподнимается, быстро взглядывая на моё лицо, и встаёт, помогая подняться. В душе остаётся лёгкое разочарование.

— Идём, — обвивая за талию, увлекает к выходу, — потанцуем ещё немного. 

 

ГЛАВА 6

О пользе конструктивных диалогов

 

Капитан

Насколько сильно меняется наша жизнь и наше представление о ней, когда удаётся увидеть её глазами других.

Ещё немного — это пара композиций в свободном стиле. Решив больше не продолжать расспросов, я позволяю себе, да и Веронике, просто расслабиться. И голова, склонённая на моё плечо, доказывает, что у неё это получается.

А у меня?

Прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Жаль, что приходится именно сейчас так чётко соразмерять желания и нормы поведения, учитывать возможные последствия. А ведь хочется... Хочется стащить с неё это платье и послать подальше всю эту внешнюю мишуру.

Так! Стоп! Опять меня не в ту степь несёт! А всё почему? Да потому, что у кого-то слишком несдержанный язычок! Спрашивается, какого амиота она упомянула в разговоре этого сопляка? Ей нравится меня дразнить? Если так, то вот это она делает совершенно напрасно, потому как реакции организма, когда я перестаю его контролировать, весьма специфические.

А где мой так «удачно» преподнёсший мне сегодня сюрприз братик, кстати? Бросаю взгляд в сторону. Ну да, предсказуемо! Тоже танцует. С девочкой, которую где-то ухитрился раздобыть в качестве свидетельницы. Странное у него поведение в отношении этой земляночки. Как объяснить его явную заинтересованность? И что там за разговоры насчёт двух недель? Слышал, как та это Веронике сказала. Но ведь брат яро отрицал даже саму возможность иметь контактёра, а тут ведёт себя так, словно готовит её для формирования ментальной связки. Передумал?

«Ратнал! — с самыми суровыми интонациями, кидаю мысленно. — Ты мне ничего объяснить не хочешь?!»

«А что? — беспечно телепатирует тот в ответ, моментально вникая в суть вопроса. — Я не имею права на личную жизнь?»

«Значит, «личную»? — начинаю подозревать, что дело нечисто. — А как же «правила контакта»? Отношения только в связке, забыл?»

«Такое забудешь», — сердито бросает.

«Ну так какие у тебя планы?» — пытаюсь понять его логику.

«Не переживай, — успокаивает меня блондин. — Я ещё в своём уме и в состоянии себя контролировать».

«Значит, контакт, да?» — морально успокаиваюсь.

«Ну да. Считай, что твой пример меня убедил, — смешливо фыркает и предупредительно привлекает внимание: — Будь осторожнее!»

Почувствовав на плече чью-то ладонь, я едва удерживаюсь, чтобы не поставить отработанный нескончаемыми тренировками с безопасником защитный блок. И очень кстати, потому что, оказывается, рука принадлежит отцу Вероники, а конфликт с тестем в разработанный мною «план» не вписывается. Вот только чего мне будет стоить такое внимание?

— Мы можем поговорить? — спрашивает мужчина и добавляет: — Наедине.

Куда ж теперь деваться. Поговорим.

— Разумеется, — вежливо соглашаюсь. — Сокровище моё, ты не обидишься, если я тебя оставлю на время?

— Нет, конечно, — получаю предсказуемый ответ и следом за настойчивым новоявленным родственником перемещаюсь за незанятый столик подальше от музыкантов.

И всё бы ничего, кроме одного момента, — находится тот за выступом стены. А потеряв Веронику из виду, я начинаю волноваться. Нет, понятно, что здесь никто ничего плохого ей не сделает, но вот только спокойствия эта мысль не прибавляет. Термин «похищение невесты», который я почерпнул из всей массы информации о проведении свадебного обряда, в память врезался основательно.

«Ратнал! — решаю подстраховаться. — Присмотри за Вероникой!»

«Не переживай, — отзывается брат. — Глаз с неё не спущу!»

Морально успокоившись, перевожу взгляд на опустившегося напротив мужчину, ожидая начала разговора. Пожилой, но всё ещё красивый, с обширной сединой на висках, и при этом в неплохой физической форме.

— Шампанского? — следует вопрос.

Хм... Должен же помнить, как я отреагировал на аналогичное предложение, когда так нежданно появился у него в доме в новогоднюю ночь.

— Я не пью, — напоминаю спокойно.

— Даже по случаю свадьбы? — усмехается тесть.

— Даже, — коротко отрезаю.

— Тогда рассказывай. Какие у вас планы? — кардинально меняется тема.

— Э-э-э... — теряюсь. — В каком временном отрезке?

— О! — смеётся мужчина. — Ну давай начнём с ближайшей пары-тройки дней. Вы куда-нибудь собираетесь?

— Мы это с Вероникой ещё не обсуждали, — осторожно начинаю расставлять приоритеты. — Но на ближайшие пару недель никаких грандиозных планов у меня нет.

— Как это? — немедленно удивляется тесть. — У вас медовый месяц, в конце концов! Имеете право куда-нибудь уехать, побыть вдвоём.

Крайне занимательно! А я-то думал, что это всего лишь выражение такое.

— Значит, специально ты ничего не планировал? — тем временем продолжает свою мысль мужчина, засовывая руку за отворот пиджака. — Ага. Тогда это будет весьма кстати... Мы долго не могли решить, что вам подарить... да где же оно? — шипит раздражённо, разыскивая что-то в глубине кармана. — А! Вот!

В руке мужчины оказывается ключ и небольшая, сложенная вчетверо бумажка.

— Понимаешь, — тесть вздыхает, бросая взгляд в заснеженное окно, где уже начинает ощутимо темнеть. — Вероника давно мечтала научиться кататься на сноуборде. Мы обещали, что этой зимой свозим её в горы. Только... — он вздыхает снова, — сам знаешь, как получилось. Если ты не против, то это путешествие может оказаться приятным для вас обоих, — мужчина коротко взглядывает на меня, словно хочет убедиться, что мне это интересно, и протягивает обнаруженный в кармане «клад». — Здесь адрес съёмной квартиры и ключ. Мы арендовали её на два месяца. Ехать можете хоть завтра. Это, конечно, не зарубежный курорт, но место вполне приличное, да и удобное для тренировок. Нужно только экипировку подобрать.

Ого! Я даже теряюсь. Сноуборд...

Лихорадочно пытаюсь вспомнить — закладывали в нас соответствующие умения при подготовке этих тел к жизни на Земле? И не могу.

— Спасибо, Сергей Геннадьевич, уверен, ваш подарок однозначно понравится Веронике. И мы обязательно им воспользуемся. Вот только у нас, к сожалению, не так много времени. По крайней мере, два месяца это слишком много. Мне очень скоро придётся вернуться на корабль. Я же только ради свадьбы вырвался сюда.

— А, да, — трёт лоб мужчина. — Ну, период большой, успеете... Подожди-ка! — он вдруг замирает и нахмуривается. — Надеюсь, ты не собираешься снова уговорить Веронику уехать с тобой? Ей учиться нужно!

— Собираюсь, — не желаю сдавать позиции. — Она моя жена, и я не хочу оставлять её одну.

— С родителями! — корректирует мужчина.

— Она поедет со мной, — ставлю точку в споре. — И это не обсуждается. Когда будет летняя сессия, я её привезу. Полагаю, что вы сможете снова договориться, чтобы ей разрешили отсутствовать на занятиях. Если это невозможно, я найду альтернативный вариант обучения.

— Вот как? — изумляется тесть. — Смотрю, настроен ты решительно. Впрочем, чему я удивляюсь, раз уж со свадьбой так лихо закрутил... — Землянин задумчиво вертит в пальцах вилку. — Ладно. Я всё сделаю. И... — выдыхает нервно. — Ты не обижайся, если что не так. На самом деле, мы очень рады принять тебя в семью, просто всё происходит слишком стремительно.

Я едва сдерживаю смешок. Да уж, ещё как стремительно. Оглядываюсь вокруг. В зоне визуального контакта маячит Ратнал, внешний вид которого подозрительно свидетельствует о нескрываемом интересе. О своих «обязанностях» безопасник явно не забывает. Во всех смыслах.

— Ну давай, возвращайся к своей ненаглядной, — беззлобно усмехается тесть, поднимаясь и протягивая мне ладонь. — Вижу же, что потерял её совсем!

Решив, что не воспользоваться полученным разрешением глупо, поднимаюсь с места, пряча «подарок» в карман. Что бы это ни было, Веронике знать об этом сейчас не обязательно! Скрепив итог разговора рукопожатием, возвращаемся за отведённый для нас столик.

Едва увидев девушку, я заметно расслабляюсь, хотя та и смотрит на нас с явным беспокойством. Боялась за итог разговора? Глупенькая! Нашла о чём переживать!

Приобнимаю её за плечи и целую в висок. Надеюсь, успокоится.

«Ты как? — слышу смешливый голос брата. — Выжил?»

«Кажется», — бросаю взгляд в сторону танцующих пар. Ратнал на мгновение разворачивается, взмахнув приветственно рукой, и вновь поворачивается к своей партнёрше.

«И?» — проявляет недюжинное любопытство, которое я весьма охотно удовлетворяю. Тем более открывающиеся в связи с этим перспективы весьма мне импонируют.

«Так что завтра, — закончив пересказ диалога, начинаю вводить братца в курс нового плана, — тебе придётся экипировать нас по полной, а то окажемся в пролёте. Про доски не забудь!»

«Легко», — откликается Ратнал

«Слушай, — вдруг спохватываюсь. — А как у нас с техникой сноубординга? Не помню, чтобы что-то подобное числилось в списке обязательных навыков».

«Да было, было. Туда много чего впихнули. Вспомнишь», — уверенно заявляет безопасник.

«Возможно, и так», — подумав, соглашаюсь.

«Кстати, это нехорошо...» — задумчиво тянет хитрый голос.

«Ты о чём?» — не ожидая подвоха, ведусь на провокацию.

«Ну как же, — напускает на себя расстроенный вид братик. — Ты-то будешь отдыхать на полную катушку, а мне придётся себя ограничивать...» — И вздыхает так обречённо, словно вся жизнь пущена под откос.

«А кто тебе мешает развлекаться аналогично? — хмыкаю в ответ. — Раз уж решил «идти по моим стопам», бери свою пассию, и вперёд! Вернее, в машину».

«Надо же какой ты стал сговорчивый! — приторным голосом хвалит мою уступчивость Ратнал. — Видимо, нужно почаще устраивать тебе переговоры с землянами, на тебя это действует положительно. Не то, что бывает, когда ты с лазалваками общаешься!» — фыркает мысленно.

«Намекаешь, что с людьми проще?» — Меня аж кривит от подобного сопоставления. Нашёл с чем сравнить!

«А ты так не считаешь?» — парирует брат

«Смотря с какой стороны посмотреть, — не соглашаюсь. — В принципе, земляне вполне рационально мыслят и отследить логику их рассуждений вполне возможно, трудно, но не нереально. В особенности, если ясна мотивация. Поэтому и предугадывать иногда удаётся. А лазалваки не такие... Сам знаешь».

«Ну-ну, — слышу в ответ. — Тебе видней. Ты же у нас дипломат».

«Ратнал! — профилактически рычу, останавливая разошедшегося братца. — Не нарывайся! А то я до тебя доберусь!»

«Попробуй, — не вняв предупреждению, беззаботно откликается тот. — Только сначала разберись с гостями».

Что? Опять?! Вернувшись в реальность, слышу скандируемое «Горько!». Нет, я, разумеется, не против, вот только что за странный обычай? А ещё какие-то дикие соревнования, то есть конкурсы... Рассеяно наблюдаю за суматошными действиями, разворачивающимися в разных углах зала. Дикость какая-то. Счастье просто, что участвовать в них приходится не мне, а всё тем же неугомонным гостям!

— Всё в порядке? — до моего слегка обалдевшего сознания доносится голосок Вероники.

Только сейчас соображаю, что после последнего поцелуя мы не расплели колец из рук, и теперь не только я, но и она обнимает меня за талию. Ух ты! И даже не сопротивляется! Это хорошо. Разве что голос девушки кажется мне натянутым.

Осознать, в чём может быть причина, труда не составляет.

— Нормально. Ты устала? — Нет, понятно, что сейчас отнюдь не «глубокая ночь», но время уже не детское. В окнах совсем стемнело.

— Есть немного, — признаётся.

— Можем сбежать, — бросаю, словно невзначай.

Предложение заставляет девушку задуматься, и она с некоторым недоверием осматривает зал, полный людей.

— А не заметят? — Она прикусывает ноготок, демонстрируя свои сомнения.

— Если и заметят, мы об этом уже не узнаем, — резонно возражаю, выводя жену на танцпол. Не удерживаюсь от соблазна провести несколько минут с ней в танце. Медленно, шаг за шагом приближаясь к двери, бросаю телепатически:

«Ратнал, мы уходим. Справишься?»

«Опять всё на меня?!» — возмущается блондин.

«Потерпи, — хмыкаю и решаю пошутить: — Вот женишься сам, тогда я буду тебя прикрывать!»

В ответ на такое «заманчивое» предложение брат издаёт горестный стон. Мысленный, естественно.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, подмигиваю своей растерявшейся спутнице и заговорщически шепчу: «Бежим!».

Девушка весело улыбается и следует за мной. Останавливаемся мы только около машины. Вероника судорожно вцепляется в рукав моего пиджака и принимается тихо смеяться. Щечки раскраснелись, дышит часто и никак ей не остановиться. Что за реакция? Покачав недоумённо головой, усаживаю не на шутку развеселившуюся подругу на заднее сиденье и завожу двигатель.

На всякий случай приглядываю за ней в зеркало, но вскоре приступ истерического смеха постепенно сходит на нет, и я успокаиваюсь. Похоже, что перенервничала она сильнее, чем мне казалось, вот организм и попытался сбросить напряжение таким бурным способом.

— А Роман остался? — слышу тихий вопрос, наверное, только сейчас жена сообразила, что я сам сел за руль.

— Должен же кто-то гостей развлекать, — пожимаю плечами в ответ.

— Опять тебя обвинит, что ты его бросил, — предупреждает. Видимо, научилась понимать наши молчаливые «гляделки».

— Разберёмся, — усмехаюсь. Ну надо же, как точно попала!

Вероника замолкает и задумывается, со странным выражением на лице разглядывая пейзажи за окном. Понимая, что ей есть о чём поразмышлять, я её не отвлекаю.

Затормозив у крыльца, помогаю выйти и, подхватив жену на руки, легко поднимаюсь по лестнице в спальню. Поставив на ноги в центре комнаты, подхожу к окну и резким движением отдёргиваю тяжёлую гардину, впуская внутрь лунный свет.

Красиво! Луна огромная, полная, сияющая. И под лучами отражённого спутником солнечного света платье девушки играет уже совершенно нереальными переливами, делая её ещё более фантастичной и желанной. Хотя казалось бы — куда уж больше?

Вспоминаю свои ощущения, когда увидел её днём, выходящей из комнаты. То, что с ней сделали стилисты, потрясло меня основательно. Удивительно устроены люди. Не обладая от природы выдающимися данными, они ухитряются доводить свой облик до идеального, используя совсем немногое. К Веронике это, конечно, можно отнести с большой натяжкой, но даже её хорошенькую фигурку специалисты превратили в нечто совершенное.

Изящная, невысокая, с тончайшей талией. Убранные в высокую причёску волосы открывают длинную шею, и только несколько прядок, словно случайно выскользнувшие и мягко спадающие на плечи, будоражат воображение, заставляя желать той секунды, когда можно будет их убрать, скользнув пальцами по гладкой коже.

Я замираю, запоминая хрупкий образ, понимая, что навряд ли смогу снова увидеть её такой. Подобные моменты повторить невероятно трудно...

— Э-м-м... Борис? — Глядя на меня огромными глазами, Вероника явно не понимает моего состояния, того, почему я так на неё смотрю. Даже оглядывается нервно, словно ожидая увидеть позади себя что-то страшное.

Не желая больше упускать ни мгновения, перемещаюсь ближе и бережно притягиваю девушку к себе, наслаждаясь её податливостью и лёгкой дрожью возбуждения.

— Вероника, — тихо шепчу. — Сокровище моё...

Так дико осознавать, что она мне нужна. Нужна настолько, что я могу дойти до безумия, если её рядом не будет. Но главное, что и я ей нужен! Нужен!

Мягким движением приподнимаю опущенную голову. Сверкнувшие синими отблесками лунного света радужки затягивают, маня окунуться в свою невероятную глубину.

— Всё ещё не хочешь, чтобы я был рядом? — выдыхаю, коварно напоминая о так необдуманно вырвавшихся у неё словах. — И на «Треон» со мной не полетишь?

— Я идиотка, — слышу тихий ответ. Тёмные ресницы вздрагивают, когда взгляд опускается вниз.

— Мы оба, — качаю головой.

Провожу пальцем по мягкой щёчке, очерчивая контур маленького ротика, почувствовав её неровное дыхание. Наклоняюсь, легко касаясь губ. Скольжу рукой по спине, провоцируя жену прильнуть ко мне совсем близко. Мягким движением прохожусь по изгибам тела, затянутого в красивую, но совершенно ненужную сейчас броню. Тихий стон в ответ на мои движения, и нежные пальчики, скользнувшие в волосы, в одно мгновение заставляют забыть о нежности.

Ох, что же она со мной делает! Нетерпеливо стягиваю плотную ткань с плеч.

Отчётливый треск разрывающейся материи, дробный перестук маленьких пуговичек, прыгающих по полу, и судорожное «Ой!» Вероники, дарящее возможность поцеловать её ещё глубже. А пальцы уже ласкают гладкий, прохладный шёлк нижнего белья.

Вспомнив, что давно хотел узнать, что же там, под платьем, заставляю себя оторваться от сводящих с ума губ, согретых моими устами.

Жадным взглядом пробегаю по воздушному, невесомо окутывающему женское тело облаку кружев, перламутровой, мерцающей ткани, ставшей последней преградой на пути моих ненасытных рук.

От увиденного мозг выносит окончательно, доведя практически до болезненного состояние возбуждения. С глухим стоном подхватываю жену на руки и опускаю в гору подушек, выпуская так давно сдерживаемые желания на свободу.

Обжигаю горячим дыханием висок, спускаюсь губами на шею, стягивая корсет вниз и оголяя грудь, вызвав судорожный выдох, скольжу ладонями по нежным плечам. Обхватив за талию, переворачиваюсь, перемещая девушку наверх. Теперь она сидит на мне, и я с лёгким нажимом провожу ладонью по спине, заставляя выгнуться навстречу. Распускаю шнуровку, освобождая от тесного корсажа и, вновь подминая её своим телом, спускаю инстинкты с тормозов. Потерявшаяся в безумии моих порывов, Вероника прикусывает губу, чтобы не стонать от резких, сильных, безудержных движений. Ещё немного, и неумолимо накатывающие жаркие волны заставляют нас обоих потерять контроль окончательно. 

 

ЧАСТЬ 2

Бон вояж

 

 

ГЛАВА 1

Счастье наудачу

Вероника

Иногда события врываются в твою жизнь так неожиданно, что даже не успеваешь этого осознать. И только со временем понимаешь, какое значение они имели.

Просыпаюсь от лёгкого, едва ощутимого поцелуя. Открываю глаза и встречаюсь взглядом с таким близким мне... супругом. О-о-о! Неужели и вправду — мужем? Всё произошло так нежданно-негаданно, что я вчера даже осознать толком не успела.

— Просыпайся, соня, — получаю новое прозвище и хитрый прищур карих глаз. — Нам пора.

— Куда? — Моментально напрягаюсь. Вот что ещё этот тип придумал?

— Ну и зачем ты хочешь всё знать заранее? — Борис делает вид, что ужасно огорчён. — Разве сюрпризы тебя не устраивают?

Ну, если приятные, то почему бы и нет? А впрочем...

— Смотря какие. — Подыгрывая ему, строю кислую рожицу.

Голова Бориса падает мне на плечо, а тело начинает сотрясаться в приступе хохота. И мне, честно говоря, ужасно хочется последовать его примеру. Так. Это заразно, чувствую!

Пытаясь сохранить самообладание, отпихиваю его в сторону и перекатываюсь на край кровати. И тут же оказываюсь с головой «погребённой» под наброшенным на меня одеялом. И ещё чем-то тяжёлым сверху. Почему-то приходит в голову выражение «сверхмассивные чёрные дыры». М-да...

Кстати, «дыра» оказывается весьма неустойчивой и быстро трансформируется в кокон, всё из того же одеяла и весьма шаловливых рук, которые невероятно быстро выпутывают и вытаскивают меня на свет божий.

— Борис! — взвизгиваю, одёргивая разошедшегося мужчину. — Нам куда-то было ну...

Закончить не успеваю. Рот мне закрывают самым что ни на есть банальным и бесцеремонным способом. Поцелуем.

Понятно. Уже никуда не нужно. Правда, есть вариант, что неизвестное «куда» может подождать.

А ведь и вправду — может, что Борис мне немедленно и доказывает. Начало нового дня становится ничуть не менее приятным, чем завершение вчерашнего. А всё потому, что у кого-то (и я даже знаю — кого) не хватает сил вовремя остановиться!

Хотя пока я не заинтересована в перемещении моего тела в непонятные дали, происходящее здесь и сейчас меня вполне устраивает. А почему, собственно говоря, я должна быть против? Любимый мужчина, уютное «гнёздышко», чего ещё желать? Тёмные шелковистые волосы, падающие мне на лицо. Терпкий, умиротворяющий аромат, щекочущий нос. Горячее, обжигающее дыхание, сильные руки... И он — мой муж.

— Смотри, к чему приводят твои шалости, — нежно шепчет на ушко, отпуская меня на свободу.

Практически без сил заползаю в ванну. В зеркало на меня смотрит весьма специфический «кошмарик». Волосы встрёпанные, под глазами синевато-чёрные тени — косметику-то я вчера не смыла. Она, похоже, водостойкая, но всё равно следы бурной ночи и не менее бодрого утра основательные.

Потрясённо закрываю глаза и ныряю под душ. Минут двадцать пытаюсь привести себя в нормальное состояние. И в психологическом, и в физическом смысле. Во втором несколько больше, потому что приходится распутывать всё то, что мне вчера в причёску навертели. А когда снова оказываюсь в комнате, Борис уже заправляет в чёрные спортивные брюки аналогичного цвета футболку с надписью «Человек. Годен до 21.12.2013». Я только глазами хлопаю. Ну и юмор у него, однако!

Так, всё это замечательно, конечно, но мне-то что надевать?

Окидываю взглядом комнату, однако кроме сиротливо лежащего на полу белого платья и прочих мелочей, которые вчера так несдержанно сорвал с меня мой ненаглядный, ничего существенного, вернее, вещественного, не наблюдаю.

А где всё то, в чём я к нему приехала? Не буду же я в полотенце разгуливать?

Оценив мой возмущённый взгляд, Борис перемещается мне за спину. Для безопасности, наверное.

— Всё твоё — в шкафу, — муркает в ухо. — Хотя без одежды, как мне кажется, тебе намного лучше.

В ответ так и хочется сделать какую-нибудь гадость. Даже поднимаю руку и завожу назад, запуская пальцы в его волосы. Ощутимо влажные, между прочим. О, да тут есть вторая ванна? Вот только вцепиться в шевелюру и как следует дёрнуть за неё наглого мужа мне не удаётся. Подводит всё то же полотенце, неудачно решившее упокоиться с миром на полу. Рядом с платьем. Видимо, у них тоже взаимное притяжение.

Так и знала! Все и всё тут заодно! Делаю вид, что подобная потеря — дело само собой разумеющееся, и невозмутимо топаю к указанному предмету мебели. Среди мужских футболок, брюк, рубашек, белья, нахожу полочку, на которой сиротливо устроились мои джинсы, блузка и нижнее бельё. Всё чистое, выглаженное. И когда Борис успел? Или вообще не он?

Удивляюсь, но надеваю, тем более, что ничего другого я из дома с собой и не брала — наивно полагая, что на один день ничего и не потребуется.

— Замечательно, — одобряет мои скромные усилия Борис. — Пошли.

Как клещ, крепко вцепившись в запястье, он вытаскивает меня из комнаты. А там Роман стенку подпирает. Скучающее выражение лица моментально сменяется на весьма заинтересованное, но никаких привычно-язвительных комментариев от него я не слышу. Может, он мужу чего и ляпнул, мысленно, но разве разберёшь?

Оказавшись в машине, начинаю нервничать. Не нравится мне поведение этих скрытных личностей! Очень не нравится! Ничего не объясняют, молчат как партизаны — раз. Решили остаться, ну и меня оставить заодно без завтрака — два. И с утреца, хотя, наверное, часов десять уже, устроили тест-драйв авто. Роман за рулем, как обычно. Борис сидит рядом, погрузившись в свои мысли и привычно притянув меня к себе поближе. Три. Ну. И как это понимать?

А самое обидное, что спрашивать — бесполезно!

В растерянности смотрю в окно, где лесной массив сменяется городским пейзажем, превращаясь в знакомые виды «каменных джунглей». Сколько раз я по этим улочкам в институт ходила, с подружками гуляла, просто по магазинам бегала... Кстати, о них! Роман тормозит у одного из торговых центров. О, как! Неужели решили устроить шопинг?

Вот только выбор профиля меня ощутимо напрягает. Первый же попавшийся на пути магазинчик, в который мы заворачиваем, оказывается спортивным. Смотрю на мужчин вопросительно, а в ответ получаю лёгкий кивок в направлении выставленного товара.

— Четыре футболки, термобельё, зимние кроссовки, два костюма лёгких, два тёплых, один горнолыжный и всё доп. снаряжение к нему, — слышу за спиной.

Что? От неожиданности даже останавливаюсь, оглядываясь.

Ах это он подскочившей продавщице ценные указания выдал! Поня-я-ятно. Впрочем, нет, не понятно. Зачем лыжный костюм? Да ещё и горный?

А Борис только улыбается загадочно. Вот несносный тип. Опять он что-то придумал!

Экипируют меня мгновенно. Едва успеваю в примерочной менять приносимые вещи, а когда с ошалевшей физиономией из неё вываливаюсь, получаю возможность наблюдать, как Роман уже забирает с кассы пакеты с покупками и испаряется. Весьма оперативно.

Куда теперь?

— Завтракать, — непререкаемым тоном отвечают мне.

Кушать, это хорошо. А если учесть то, что проголодалась я основательно, где именно мы будем питаться, меня совершенно не волнует.

Мы только-только успеваем определиться с заказом, а к нам уже присоединяется избавившийся от сумок Роман.

— Я всё утрамбовал, — отчитывается, хватаясь за меню. — Хорошо, что багажник вместительный, а то ехали бы вещи в салоне, вместо нас.

Навостряю ушки. Кажется, мы ещё куда-то собираемся?

— Место-то ещё осталось? — удивлённо поднимает брови муж. И я его понимаю. Мне тоже показалось, что купили мы не так уж и много.

— Осталось, конечно, — успокаивает нас блондин. — Это я так, шучу.

— Ага, — прищуривается Борис. — Шуточки у тебя... как это на Земле говорят... А! Плоские.

— Округлить? — невинно взглядывает на него братец.

— Закруглиться, — получает в ответ. — А ещё... — Борис косится на меня и замолкает, переходя на телепатическое общение.

Мне остаётся глазами хлопать. Ну и поглощать порцию омлета с жареными помидорками. Разговаривать бесполезно, потому что мужчины сидят, периодически взглядывая друг на друга, что на удивление приёму пищи совершенно не мешает. Вздыхаю про себя, но что уж тут сделаешь? Любят они секретность.

Окончательно удостоверившись в том, что меня никто вводить в курс дела не собирается, самоустраняюсь и медитирую, медленно потягивая горячий кофе. С упоением взираю на заснеженный парк за окном. Зимние пейзажи всё-таки бывают чрезвычайно красивы...

— Вероника!

Громкий голос Бориса так резко вырывает меня из состояния прострации, что я от неожиданности даже вздрагиваю, роняя чашку на колени. Хорошо хоть пустую. Смотрю с недоумением. Чего это он?

— Пойдём, — распоряжается муж, перемещая посуду на стол и помогая подняться.

Командир, однако!

А потом мы ещё часа три, а то и все четыре, бродим по центру, с высокой частотой посещая разнообразные торговые точки. Повседневная одежда, обувь, нижнее бельё, сумки, куртки... У меня уже голова кругом и сил никаких. Сначала я стараюсь отговорить мужчину всё это покупать. Своих вещей хватает. А если уж есть такая насущная потребность в гардеробе, то можно заехать ко мне домой и взять то, что нужно. Только у Бориса на этот счёт своё мнение и слушать меня он отказывается категорически, да ещё и выбирает те вещи, которые по вкусу ему, а не мне. Так что приходится попытки прекратить.

Тем не менее после двадцатой примерки в одном из магазинов, когда забраковав очередные джинсы, муж решительно впихивает мне в руки для примерки платье, я не выдерживаю.

— Не люблю, когда ноги открытые. Неудобно, — тоскливо тяну, надеясь на сочувствие.

— А мне нравится, — категорично заявляет. — В конце концов, комбинезон, раз уж так удобны брюки, будешь носить на корабле, а здесь я хочу, чтобы ты выглядела иначе.

Вот и спорь с ним!

В итоге к концу променада уже совершенно не помню, владелицей каких именно обновок мне удалось стать. Особенно, если учесть, что объёмные пакеты с покупками регулярно исчезают в загребущих руках Романа.

Любопытно, куда он их теперь складывает, а?

На отдых (вернее, обед. А может и вообще — ранний ужин!) устраиваемся всё в том же кафе. Обессиленно откидываюсь на спинку дивана. Вот ведь парадокс какой! Всегда ненавидела длительный шопинг, а теперь пришлось в нём участвовать! Ладно я, девушкам вроде как положено. А эти-то два красавца как выдержали? Нет, не физически. Морально! Хотя что я знаю о стрессоустойчивости старков? Правильно. Ничегошеньки не знаю.

А ведь, похоже, она у них зашкаливает. Сидят бодренькие, борщик наворачивают, для разнообразия вслух беседуют. Ну-ка, ну-ка...

— … это просто, я же тебе уже говорил! — нетерпеливо повторяет Роман и тянется за хлебом. С сомнением рассматривает «добычу» и сжимает плоский кусочек между большим и указательным пальцем. — Вот смотри. Движение траверсом простое, со сменой нажима на задний кант и регулировкой передней ногой. — Он пытается демонстрировать это на наглядной модели, но та соизволяет только послушно соскользнуть в тарелку с супом. Обречённо вздохнув, старк отставляет борщ в сторону и пододвигает к себе второе блюдо. Принимается рисовать на картофельном пюре вилкой некое подобие изломанной прямой, комментируя:

— Задняя нога регулирует «змейку». Там главное — правильно входить в повороты, обычно за счёт увеличения размаха волн...

— … и кроссовера, когда разгибаешь колени и встаёшь вертикально в конце дуги. Да, это я помню. Именно тогда и ныряешь в новый поворот, — подхватывает объяснение Борис.

— Ну да! — соглашается блондин. — Ждёшь, пока в верхней точке импульс движения вверх снимет вес с рабочего канта, тогда можно перебросить тело на другую сторону и обратным движением вниз загрузить другой кант.

Э-э-э... О чём это они? Зависаю основательно. К счастью, следующая фраза Бориса моментально расставляет всё на свои места.

— Только не на узкой полосе, там для разгрузки вверх может не хватить места. Будешь скрести снег хвостом там, где мог бы резать дугу. Плюс не забывай особенность перекантовки, когда практически нет возможности контролировать доску.

Ё-моё! Меня наконец осеняет. Снег. Горнолыжный костюм. Доска. Сноуборд! Ну прям головоломку сложила, чувствую!

— Гм... — привлекаю внимание заболтавшихся братьев к себе. — И куда мы едем?

— В смысле? — Борис сдвигает брови.

— В смысле, кататься, — не сдаю позиций я. Хватит уже тайн!

— А ты против? — хмуро продолжает муж.

— Я против? — возмущаюсь. — Да я очень даже «за»! Всю жизнь мечтала! Не понимаю просто, зачем было делать из этого «секрет фирмы»?

— А мы и не делали, — Старк пожимает плечами и переглядывается с Романом.

— Ага. Сразу рассказали. Да?

— Эх, Вероника, — встревает в наш диалог блондин, — какая ты сегодня скучная! Даже не интересно. Неужели тебе не хочется поиграть?

Значит, поиграть? Зло прищуриваюсь. Как удачно мне вчера ноготки нарастили! Вот только пусть попробует ещё что-нибудь сказать!

К счастью, чувство самосохранения у него развито неплохо. Открывшийся было рот закрывается, не выдав более ничего, за чем могло бы последовать криминальное расцарапывание физиономии.

— Ну что... — Борис, взглянув на часы, поднимается с дивана. — Время!

Так. Понятно. Игровой тайм-аут закончен.

Между прочим, я надеялась, что мы всё-таки домой поедем, но нет. Роман паркуется в каком-то спальном районе среди многоэтажек и исчезает в подъезде.

Пользуясь его отсутствием (хотя когда это Бориса останавливало?), муж притягивает меня к себе.

— Не сердись, — целует в макушку. — Но ты так забавно реагируешь, что удержаться трудно.

Вот и что с ним делать? Вроде как и извиняется, и сам же провоцирует.

Впрочем, думаю, что на сегодня негатива достаточно. Прижимаюсь щекой к плечу и обнимаю мужчину за талию. А что? Будем получать положительные эмоции. Сильное тело, нежные руки. Ну да, ещё и губы. И не пойти ли всему прочему куда подальше?..

— Мы вам не мешаем? — насмешливый голос Романа раздаётся как всегда не вовремя.

Пытаюсь отстраниться, но понимаю, что выпускать меня Борис не собирается. И прекращать поцелуя, кстати, тоже. Скорее даже наоборот, ещё сильнее стискивает, окончательно лишая возможности остановиться.

— О нет! — стонет где-то на заднем плане голос блондина. — Это надолго. Боюсь, что приветствия от этой сладкой парочки тебе придётся подождать.

С кем это он разговаривает?

— Да ладно тебе, — приглушённо отвечает Роману нежный женский голос. — Они же молодожёны. Чего ты хочешь?

А голос-то знакомый...

Однако напрягать память на предмет «узнавания» как-то не получается. И только когда Борис соизволяет оставить мои губы в покое, вижу на переднем сиденье вчерашнюю свидетельницу. Сидит, журнальчик какой-то листает. Роман сосредоточенно машину «пилотирует» с приличной скоростью и в неизвестном направлении. В окне мелькают высокие деревья, растущие вдоль трассы, даже глазу не за что зацепиться.

— Здравствуй, Алина, — решаю поздороваться, выпутавшись из цепких рук.

— О, привет! — тут же оборачивается девушка, опуская чтиво на колени. — Спасибо, что пригласили, — благодарит Бориса. — У меня как раз каникулы, так что будет весело!

— Всегда пожалуйста, — усмехается тот.

— А где ты учишься? — теперь уже интересуюсь я.

— В универе, на дизайне, — с готовностью отвечает шатенка.

— А курс?

— Второй.

Понятно. Чуток помладше меня девочка. Однако с учётом возраста обоих братцев, разница непринципиальная. А вот она-то в курсе, интересно? Уже рот открываю, чтобы полюбопытствовать, и не успеваю.

«Вероника, не надо!» — останавливает меня заподозривший подвох Борис.

Вот ведь...! Косо зыркаю на бесцеремонного типа, снова ухитрившегося залезть в моё сознание. Ненавижу, когда он так делает!

— Почитать хочешь? — по-своему расценив моё молчание, спрашивает Алина, протягивая увесистый глянцевый журнальчик. Таким и прибить можно. Если замахнуться посильнее, конечно. А кое-кого давно пора в чувство привести...

Ого! Опять у меня какие-то «кровожадные» мыслишки появляются. Так. Спокойно. Мыслим трезво. Не срываемся. Как-то подозрительно «ведёт» меня последнее время. Гормончики скачут, что ли? Надо получше себя контролировать.

— Спасибо, — перетягиваю «добычу» к себе. — А как же ты?

— У меня ещё есть, — беспечно откликается девушка, извлекая из сумки под ногами аналогичный экземпляр, разве что с иной обложкой. — А если надоест, то можем просто поболтать. Времени много.

— А разве нам долго ехать? — Я удивлённо смотрю на мужа.

— К полуночи будем на месте, — вместо него отвечает Роман.

— Расслабься, — советует Борис, проводя тыльной стороной ладони по моей щеке. — Мы же отдыхаем.

Ну да. Отдыхаем. Интересно, это только у меня в этом есть определённые сомнения?

Бездумно пролистываю разноцветные странички. Чувствую, начинаю потихоньку «уезжать» под ленивый разговор Алины с Романом и не слишком бойкую музыку. Борис тоже подозрительно спокойно себя ведёт, так приобнял меня слегка, уложив затылком себе на плечо, и чуть поглаживает по руке.

Машина идёт мягко, что только способствует общему состоянию лёгкой релаксации.

В конечном итоге безделье мне надоедает. Чуть поворачиваюсь, чтобы посмотреть — Борис не заснул там часом? И тут же убеждаюсь, что нет. Бодрствует. Карие глаза смотрят внимательно.

Вздыхаю, потягиваюсь и меняю положение. Затекло уже всё.

— Устала? — тихо спрашивает муж.

— Есть немного, — отвечаю честно. Чего врать-то?

— Если хочешь, можем остановку сделать, — предлагает.

С сомнением смотрю за окно. Всё те же лесные пейзажи, да и темно уже.

Качаю отрицательно головой. Где тут гулять?

— А у тебя ничего... — бросаю взгляд на журнал, — гм... — приглушаю голос, чтобы не обижать Алину, — другого почитать нет?

— Например? — Борис взирает на меня с любопытством.

— Не мозговыносительного, — объясняю.

Ничего не отвечает, только головой качает, а потом окликает брата:

— Роман! Где твой планшет?

— В бардачке, — не отрывая взгляда от дороги, бросает тот. — Алина, достань, если не трудно.

Получив технику, Борис что-то быстро в ней настраивает.

— Читай, — отдаёт мне.

Поначалу перелистываю папки в поисках файлов с книгами, а потом замечаю активные программы. Ой!

— Борис, — спрашиваю осторожно. — А можно я в инете поброжу?

— Давай, — разрешает запустить прогу.

Быстренько ищу нужную страничку. Я ж не просто так попросила, а с умыслом. Угнетающая, тихая обстановка меня, честно говоря, достала неимоверно.

К счастью, нужный сайт работает, и я, убедившись, что меня все слушают, принимаюсь читать историю неравной борьбы Человека с Котом за право спать там, где хочется, без риска бесславно погибнуть под котовьей попой.

Если вначале всем просто интересно, то уже на фразе: «Ночью кот прискакал к нам, тряся мокрыми лапами. Мне спросонья показалось, что у него их двадцать две. Десятью он наступил мне на лицо, остальными пробежался по одеялу...», Алина не выдерживает и, задыхаясь от придушенных всхлипов, медленно сползает по сиденью куда-то вниз.

Борис тоже не остаётся равнодушным к злоключениям несчастных хозяев своенравного домашнего животного и, наверное, представив, как кот «звонко поцеловал мужа в нос», — утыкается мне в плечо, беззвучно хохоча.

Дольше всех держится Роман, поскольку чувствует определённую ответственность — как-никак, а он за рулём. Однако и его «пробивает», когда «игрушечный интерактивный хомяк, напугавший кота, добежал до края полочки и самоубился, как лемминг, прыгнув со скалы в тазик с водой, где до этого плескался всеобщий любимец».

Машину приходится остановить.

Планшет у меня отбирают, профилактически пригрозив, что если я продолжу в том же духе, то не видать мне его неделю, не меньше. А я и не сопротивляюсь — свою программу-максимум я выполнила, потому что теперь все периодически вспоминают ночной променад десятикилограммового кота по спинке кровати. И успокаиваются только часа через два.

А ещё через час тенорный голос блондина негромко извещает:

— Мы на месте!

С любопытством выглядываю в окно. Улицы небольшого городка, в который мы въехали, освещены фонарями, но практически пусты. Удивления это не вызывает — далеко за полночь уже.

Лавируя между невысокими пятиэтажными домами, Роман крутится по дворам и, вскоре останавливает авто на стоянке.

— Выгружаемся. — Он оборачивается к нам и прикосновением к плечу будит совсем уже уснувшую соседку. — Алина, приехали!

Неторопливо вылезаем из тёплого салона на ощутимый морозец, весьма оперативно застёгивая куртки. Бр-р-р!

— Как быть с багажом? — захлопнув дверцу, вопросительно смотрит на мужа блондин.

— Найдём квартиру, потом принесёшь, — пожимает плечами тот. — Ну всё, девицы-красавицы, идите искать «приют».

Я даже не сразу понимаю, что он это нам говорит. Мы с Алиной недоумённо переглядываемся.

— А может, добры молодцы, вы поищите, а мы в машине подождём? — озвучивает наш немой диалог девушка.

— Роман! — холодно окликает брата Борис, явно намекая на необходимость умерить наглость отдельных особей противоположного пола.

— Идём, — моментально ориентируется тот, подхватывая разговорчивую подругу под руку и утаскивая в сторону одного из домов.

Осмысливая причины подобного поведения, я только ресницами хлопаю и рот открываю, как глупая рыба, попавшая на воздух.

— Борис, это что сейчас было? — сдуру решаю поинтересоваться.

— Тебе что-то не понравилось? — прищуривается недовольно и, неожиданно быстро шагнув ко мне, сильным движением прижимает к машине, впиваясь в рот поцелуем.

Я только и успеваю, что испуганно ойкнуть. Это как прикажете понимать? У меня мозг анализировать его поведение категорически отказывается! Где нормальная человеческая логика? Хотя о чём это я? Ладно, нечеловеческая. Но вот что на него сейчас нашло, а? Пытаюсь оттолкнуть, да разве это реально? Мужчина только неторопливо разводит отвлекающие его руки в стороны и прижимает сильнее.

Совершенно ошалев от подобного напора, я послушно замираю. Отпустив мои запястья, нахал, нащупав ручку дверцы, её открывает и, не дав опомниться, заталкивает меня в салон.

— Бори... — пискнуть я успеваю, но продолжить возмущаться мне никто не позволяет. 

 

ГЛАВА 2

На старт

 

Капитан

Используя имеющиеся данные, легко достичь желаемого, однако никогда не знаешь, какие преграды превратят твои преимущества в недостатки.

Вероника

У каждого из нас свои приоритеты, и они заставляют либо неуклонно двигаться вперёд, либо стратегически отступать.

Молодая русоволосая девушка в светло-серых лосинах и длинной, по середину бедра, с зелёным цветочным принтом футболке, ловко накрывает на стол, нарезая бутерброды и расставляя чашки. Из кухни доносится громкое шкворчание — на плите что-то жарится.

— Роман, садись. — Она оборачивается к застывшему у окна блондину. — Завтрак готов.

— Спасибо, Алина, — Ратнал отрывается от заснеженного пейзажа, опускаясь на стул и наблюдая, как хозяйка раскладывает на тарелки принесенный омлет. — Молодец, очень вкусно, — хвалит, попробовав кулинарный «шедевр».

Девушка, едва заметно улыбнувшись, садится рядом, и брат, протянув руку, накрывает её ладонь своей.

Улыбка исчезает. Шатенка опускает взгляд и медленно вытягивает пальцы из-под его кисти.

Слежу за их действиями и хмурюсь. Кажется, Алина упряма ровно в той же степени, что и Вероника. И не похоже, что Ратналу удалось далеко продвинуться в налаживании физического контакта. А это очень и очень плохо! Чем дольше ему приходится строить связку, тем больше появляется проблем. Это я знаю на собственном опыте. А если отношения этих двоих пойдут по тому же сценарию, который пришлось пережить мне, то в результате на «Треоне» окажется две землянки. Трокстар нас убьёт! Причём всех четверых.

— Попробуй ещё раз, — прерывает мои размышления брат, — а то мы совсем поздно выйдем.

Да. Пора уже.

Отставив пустую чашку, направляюсь в комнату, где, раскинувшись на кровати и разметав по подушке длинные волосы, безмятежно спит моя жена. Тихое дыхание, маленькая ручка, упавшая почти на пол, и никакой реакции на моё появление.

Вздохнув, отдёргиваю шторы, позволяя яркому дневному свету наполнить помещение.

— Вероника! — зову. — Спать нужно было вчера, пока ехали! Полдень почти!

Девушка недовольно морщится и даже глаза приоткрывает, но тут же зарывается обратно в ворох белья.

— Ах ты так?! — Подобное поведение меня возмущает. Всё можно понять, но любому терпению приходит конец!

Срываю одеяло и подхватываю жену на руки, однако Вероника, испуганно взвизгнув, неожиданно выворачивается, едва не слетев с моих рук. С трудом удержав гибкое тело, прижимаю девушку к себе и опускаюсь с ней на диван.

— Ну ты даёшь! Упасть же могла! — перевожу сбившееся дыхание.

— А зачем ты меня пугал? — следует вопрос.

— Что значит «пугал»? — в недоумении смотрю на возмущённую моим поведением особу. — Я же тебя уже полчаса разбудить пытаюсь!

Нет, она просыпалась, конечно, но стоило мне оставить её в покое, как снова проваливалась в сон.

— Извини. Я не... слышала. — По лицу девушки становится понятно, что ничего подобного она не помнит.

— Больше так не делай, поняла? — предупреждаю и, поцеловав волосы, прошу: — Приводи себя в порядок. И выходи завтракать, мы тебя ждём.

Дождавшись ответного кивка, поднимаюсь и открываю дверь. Возмущённый женский голос тут же смолкает, однако последнюю, брошенную Алиной фразу я всё же слышу:

— …только попробуй!

Н-да... У кое-кого явные проблемы.

Смотрю на исчезающую за дверью мужскую фигуру и диву даюсь. Что ж меня так вырубило-то? Обычно я чувствую когда меня будят. А тут...

Оставив выяснение причинно-следственных связей на потом, топаю приводить себя в подобающий вид. Вчера ещё обнаружила, что из комнаты есть выход в нужное помещение. Удобная квартирка попалась. Ванных комнат две, спальных тоже, и большой зал-столовая, переходящий в кухонную зону.

Закончив гигиенические процедуры, надеваю второй спортивный костюм, который Борис предусмотрительно выложил на диван, разворошив один из фирменных пакетов, сваленных в кучу у окна. Ну да, вчера разбирать их сил у меня уже не было. Придётся делать это сегодня. Надо же оценить масштабы «бедствия». Впрочем, для кого-то, наверное, «счастья».

Вся честная компания заседает за небольшим накрытым столом в центре столовой. Алина со скучающим видом рассматривает потолок, обхватив изящными пальцами чашку, а Роман, закинув ногу на ногу, слушает Бориса, который что-то совсем тихо ему втолковывает. Вслух. Не телепатически. Удивительно.

— Ну ты и сильна спать! — приветствует меня девушка. — Мы уже с час на ногах!

— А чему удивляться, после такого-то бурного ночного времяпрепровождения? — усмехается и хитро прищуривается блондин.

Краснею. Н-да, вчера муж как-то уж очень нестандартно подошёл к выполнению своих супружеских обязанностей. Неожиданно и без особых церемоний. Я даже растерялась, так это напомнило мне его прежнее поведение, когда он действовал, отталкиваясь от позиции «мне» и «надо». А я-то, наивная начала думать, что его отношение изменилось. Но нет, прогресс явно был временным.

— Роман, вмешиваться в чужую личную жизнь — неприлично, — наливая мне кофе и пододвигая сахарницу, наставительно выговаривает брату Борис. Удивительно, но делает он это довольно мягко, без раздражения.

— Учту, — «деликатно» опускает смеющиеся глаза тот.

Вот притворщик! Где там мои коготочки? Срезала вчера. Досадно. Хотя... Щипчики для сахара тоже подойдут. Кручу их в пальцах, прикидывая, за какое место его ущипнуть побольнее.

Спасает блондина то, что Алина, залпом выпив остатки чая, о чём-то вспоминает и едва не давится. Отвлекая моё внимание, откашливается и, безбожно сокращая имя, выдаёт:

— Рони! А ты в окно смотрела? Там такой обалденный вид!

Ошалев от её энтузиазма, я даже не знаю, как отреагировать на новое наименование. Так меня ещё не называли!

— Алина! — одёргивает её Роман. — Не нужно сокращений. Что за бесцеремонность!

— Не поняла... — Девушка изумлённо хлопает глазами. — Я же не против, если меня Алей называют! У любого имени есть сокращённый вариант, только он должен быть правильным и не нести иного смыслового значения. «Рони» это английское имя, в переводе «приносящая победы», как и «Вероника» с греческого.

— Правда? — удивляюсь я.

— Точно, — утвердительно кивает девушка. — Можешь в инете посмотреть.

— А у тебя-то такие познания откуда?

— А у меня сестра с аналогичным именем, так что поверь мне, я знаю о чём говорю.

— Верю, — успокаиваю я её. — Называй коротко.

— А мы? — Роман вопросительно приподнимает бровь. Видимо, за обоих спрашивает.

— Э-э-э... — теряюсь. Вот разрешу сейчас, и будут они потом меня только так звать. А мне моё имя нравится таким, какое есть. — Если хотите, — говорю осторожно. — Только не часто.

— Меня устраивает полное имя. — Борис берёт меня за руку и поглаживает пальцы. — Ты завтракать собираешься? — вдруг вспоминает, зачем мы тут собрались.

— А вы?

— Мы уже поели. — Роман расслабленно откидывается на спинку стула.

Смотрю на предложенный ассортимент. Омлетик с беконом, бутерброды с сыром, пирожки с традиционно неопознаваемым содержимым. Рассматриваю и понимаю, что совершенно не голодна. Даром, что вчера не ужинала.

Впрочем, если отказаться, Борис этого точно не поймёт, поэтому утаскиваю с тарелки сэндвич и по чуть-чуть прикусываю, запивая сладким кофе с молоком.

— А что там? — отвлекая от себя внимание, спрашиваю Алю и киваю на окно. С того места, где я сижу, наблюдаются только небо и скелеты деревьев.

— Там горы! — потрясённо сообщает девушка. — Вот увидишь, обалдеешь! Мальчики, а какие у нас на сегодня планы?

Чувствую, что моя челюсть готова отвалиться окончательно, и усилием воли удерживаю её от этого необдуманного поступка. Какая смелая девочка. Непосредственная. И вообще, мне нравится. Вот только называть старков «мальчиками», мягко сказать, неосмотрительно. Впрочем, она же не в курсе их «статуса». Занятно, как они отреагируют?

Напомнив девушке о необходимости есть, а не болтать, я отвлекаюсь на упавшую со стола салфетку и поэтому слышу вопрос Алины, когда наклоняюсь, чтобы её поднять.

Мальчики?! Ох, хорошо, что она не видит моего лица! Усилием мимических мышц придаю тому невозмутимое выражение и выпрямляюсь. Это же пассия, то есть будущий контактёр брата, вот пусть он сам с ней и разбирается.

— Сначала инструктаж, — спокойно отвечаю. — Потом подгонка снаряжения и первая тренировка на закрытом склоне.

— У-у-у, — расстраивается шатенка. — Значит, в горы не пойдём?

— На трассу вам ещё рано, — фыркаю в ответ. Ишь быстрая какая! Хочет себе ноги переломать? — Научитесь сначала не падать и правильно двигаться.

Демонстрируя, что с координацией у неё всё в порядке, Алина внезапно вскакивает, целует блондина в щёку, кружится на одной ноге и со словами: «Кто-то тут сомневается, что мы можем держать равновесие?!», устремляется в комнату.

Возмущает меня не столько её поведение, сколько реакция брата. Скорее, выражение глаз, с которым он провожает убегающую девушку. Видел я уже такое. Вчера. В зеркале.

«Ратнал! — одёргиваю брата. — Остановись, пока ещё не поздно!»

«Не хочу!» — беспечно отзывается тот.

«Поверь, ты об этом пожалеешь! Я же тебя предупреждал, это опасная игра!»

— Сам знаю! — забыв о телепатии, взрывается Ратнал, вскакивая со стула.

«Контроль! — рявкаю, осаживая упрямца и поднимаясь следом. — Не давай волю эмоциям! Ты же видишь, что у тебя не получается! Оставь свою идею и успокойся уже! Создашь связку с другим контактёром, раз уж с этой девчонкой справиться не можешь!»

«Не могу?! — мысленно хохочет блондин. — Низкого же ты мнения о моих способностях! Я, конечно, не дипломат, но я воин! И отступать не собираюсь!»

«Бездна! — не сдерживаюсь я. — Да никто в тебе не сомневается! Ты не должен никому ничего доказывать! И уж тем более, мне!»

«Тогда перестань меня воспитывать! — зло реагирует Ратнал. — Я уже давно в состоянии принимать собственные решения и нести за них ответственность!»

— Борис! — неожиданно врывается в сознание женский голос. — Ты не мог бы мне помочь?

Разозлённый упрямством брата, я даже не сразу понимаю, кто меня зовёт, пока синие глаза не возвращают в реальность. Вероника.

Помочь? Удивлённо перевожу взгляд на свои руки, в которых совершенно непонятным образом оказалась посуда с едой.

Ох, надо же, как нас переклинило на выяснении отношений! Подобные реакции крайне опасны, если идти у них на поводу. Остаётся надеяться, что Ратнал поймёт это, в конце концов. И, если бы не Вероника, непонятно, до чего бы мы «договорились».

Беру себя в руки, перемещаясь на кухню. Пристроив продукты в холодильник, заграбастываю так удачно оказавшуюся рядом девушку в охапку и зарываюсь лицом в волосы. Нужно расслабиться и окончательно привести организм в адекватное состояние.

Поразительно. Её присутствие рядом может вызывать совершенно разные чувства и ощущения. Иногда — мягкие, успокаивающие, нежные. Иногда — резкие, хищные, возбуждающие. И никогда — равнодушные. Как же так получается?

— Пойдём? — Поняв, что я успокоился, Вероника чуть отстраняется, заглядывая в глаза.

— Идём, — улыбаюсь в ответ, увлекая жену в столовую.

Бросаю быстрый взгляд на брата и убеждаюсь, что тот приложил максимум усилий, чтобы убрать с лица последствия эмоционального взрыва. Надеюсь, выводы сделал правильные.

— Можете одеваться, — доказывая, что я прав, совершенно спокойно произносит Ратнал, натягивая куртку и помогая проделать аналогичную процедуру Алине. — Мы готовы.

— Снаряжение не забудь, — напоминаю я, кивнув на упакованные в полиэтилен доски. — Обувь мы возьмём.

На вид, открывшийся перед нами, Вероника реагирует своеобразно. Ни визгов, ни восклицаний типа «какая красота!». Просто стоит и отрешённо всматривается в заснеженные вершины, окружающие город. Стоящие так близко, словно взяли тот в плотное кольцо. Невысокие, с покатыми склонами, но при этом ощутимо внушительные. Ночью этого видно не было.

Да. Масштаб и величественность горного массива вызывают не просто восхищение, преклонение. Даже у меня. Хотя этим горам не сравниться с теми, которые находятся на Илькуте. Интересно, если девушку впечатлил этот, относительно низкий массив, то что она почувствует увидев высокие шпили моей планеты, уносящиеся далеко в небо?

В бодром темпе минут за пять доходим до спортивного комплекса. С виду совершенно невзрачного, но... Три зала для тренировок: арена, спуск и фристайл, в наличии имеются. Ну и несколько трасс разной сложности на склоне ближайшей горы.

Ждём, пока Борис утрясает организационные вопросы, и, следом за серьёзным молодым человеком, проходим в небольшую комнату.

— Макс, — представляется инструктор, окидывая нашу компанию оценивающим взглядом. Видимо, работать с такими «новичками» ему не впервой. На лице явно читается сделанный им вывод о нашем настрое — «пришёл, увидел, победил». Наверное, поэтому, решив сразу расставить приоритеты, он «убивает» надежды на экстремальный тип катания и «осчастливливает» перспективой сползти с горы без травм. Естественно, что ожидается это величайшее достижение исключительно к концу нашего пребывания. Ну и далее в том же ракурсе — как избежать проблем. В смысле, наличия повреждений.

Внимая Максу, посматриваю на старков. Судя по услышанному в кафе разговору, не нужна им такая подробная инструкция. Скучают, должно быть? Но нет, спокойно слушают. Следуя их примеру, стараюсь запомнить и усвоить хоть что-то из проникновенной речи инструктора. А если учесть, что насыщена она отнюдь не русскими терминами и явно профессиональными выражениями, то процедура оказывается не слишком успешной.

— Всё понятно? — по-птичьи склонив голову на бок, закругляется парень.

Почему-то после его вопроса все смотрят на меня.

Э-э-э... Я одна его слушала, что ли?

Неопределённо пожимаю плечами.

— Тогда подгоняйте снаряжение и... — он смотрит на часы, — через полчаса жду вас на арене.

Развившаяся далее бурная деятельность заключается в термообработке «внутренних» ботинок и выяснении размерных характеристик досок, которые тащил Роман. Удивительно, но есть разница — кому какую доску цеплять!

Арена оказывается совершенно плоской снежной поверхностью, даже без уклона. И первое занятие на ней меня основательно разочаровывает. Вот никогда бы не подумала, что придётся в такие нюансы вникать. Мне всегда казалось, что при определённом балансе «доска-ноги» катиться будет легко. И уж тем более не придётся заучивать настолько простые упражнения.

В конце всей тренировки выясняется, во-первых, что я — гуфи (это не ругательство, просто «передняя» нога у меня — правая). Во-вторых, что доской можно кое-кого прибить. Если помахать надетой на одну ногу, конечно. В-третьих, что никакого кайфа пока нет, даже если правильно катиться по прямой.

— Завтра попробуете склон, — обнадёживает меня инструктор.

Между прочим, не я одна осталась разочарована первым катанием. Борису и Роману было откровенно неинтересно. И я их понимаю — умеют кататься, а вынуждены ждать, пока мы с Алинкой освоим азы.

Ужинаем мы в небольшом ресторанчике рядом с комплексом. Обед пропустили, но с учётом позднего завтрака это не страшно.

— Неужели устали? — с усмешкой интересуется Роман, когда после тренировки мы располагаемся на уютных диванчиках.

— Ну мы же не в такой хорошей физической форме, как некоторые, — возвращает ему колкость Алина.

— А ты как? — Борис легко придвигает меня к себе.

— Нормально, — вздыхаю, потому как понимаю, что ноги основательно гудят. И это при всём при том, что к физическим нагрузкам мне, в общем-то, не привыкать. На «Треоне» меня блондин гонял на тренажёрах, а дома ходила в бассейн. Но результат... Алина, похоже, испытывает нечто аналогичное. А вот наши два красавца свеженькие и бодренькие. Не устали. Понятно.

А ещё понятно, что кое-кто этим собирается воспользоваться. Борис, по крайней мере, делает недвусмысленные намеки, когда мы возвращаемся домой. Насчёт Романа не уверена. Пока не слишком явно видно, насколько у него с Алей близкие отношения.

В итоге пакеты я разобрать так и не успеваю.

Открыв глаза, я понимаю, что девушки рядом нет. Зато слышен шум воды в соседнем помещении.

Ясно. Мои вчерашние усилия по приведению её организма в нормальное состояние оказались в достаточной степени эффективными, чтобы сегодня она проснулась самостоятельно. Вспоминаю, как настороженно отнеслась Вероника к моей «инициативе», но постепенно расслабилась, и я снова так и не смог разобраться, что же мне больше нравится — когда она сама отдаёт всю себя или когда я сам беру то, что мне принадлежит.

С наслаждением потягиваюсь, давая возможность мышцам прийти в тонус и, одним сильным движением оттолкнувшись от кровати, встаю на ноги. Минутная разминка и, в который уже раз удивляясь полному соответствию строения тела и условий, в которых его приходится использовать, заглядываю в ванную комнату, убеждаясь в том, что занята только душевая кабинка.

Казалось бы, что такого особенного — стандартный набор: руки, ноги, корпус, голова. Однако всё приспособлено так, что не вызывает ни малейшего дискомфорта. Трудности адаптации не в счёт. Да! Ещё и голова. Вернее мозг. Вот с чем совладать оказывается сложнее всего! А ведь совсем не так давно мы считали, что это легко — подчинить себе такие простые реакции организма. Как в машине — сел, завёл, поехал... Простые. На первый взгляд. Потому и не получилось. «Носитель» быстро показал, что умеет управлять «водителем» ничуть не хуже, выдвигая массу потребностей, игнорировать наличие которых становится совершенно невозможным...

И вот, что из всего этого получается. «Ох, как же интересно получается!» — подмигиваю отражению в зеркале. Новое лицо уже давно воспринимается как второе «я».

— Борис! — безошибочно опознав моё вторжение, жалобно зовёт жена. — А может, сегодня просто где-нибудь отдохнём? Без нагрузок?

Я едва не проглатываю пасту. Она же сама хотела научиться! Неужели трудно немного потерпеть? Да и времени у нас не так много, как хотелось бы. Вернётся Трокстар, и всё. Прощай отдых.

— Нет уж! — возмущенно фыркаю, прополоскав рот. — Даже не мечтай!

Шум воды стихает. Дверца приоткрывается, и лицо, обрамлённое мокрыми волосами, показывается в проёме.

— Я поняла, — обвиняющим тоном, но с лёгкими ироничными нотками говорит девушка. — Это твой «коварный план» — уморить нас на трассе!

— Одевайся, фантазёрка! И успокойся, сегодня будет интереснее! — улыбаюсь, стараясь не рассмеяться. Какая же она иногда смешная!

Остаётся надеяться, что моё заявление не останется обещанием. В любом случае, у нас в запасе есть ещё кое-что. То, что мы с Ратналом давно хотели попробовать. Если на это сегодня останется время, конечно.

Представляю себе реакцию Вероники и хмыкаю. Будет занятно!

Ну вот. Хотела схалтурить и остаться дома, ан нет. Уже через час мы в полном составе созерцаем место своей сегодняшней тренировки.

Выкат со склона небольшой, почти пологий. А склон всего ничего — метров двадцать в длину и максимум пять в высоту. Макс, нетерпеливо постукивая ногой о снег, ждёт, пока мы налюбуемся на сей дивный пейзаж и поднимемся к нему.

— Для начала попробуйте просто скатиться вниз. Нужные движения помните? — тоскливо интересуется. Видимо, на своём нелёгком тренерском опыте не раз убеждался, что помнят не все.

Подражая остальным, сажусь на снег и застёгиваю крепления. Подтягиваю доску к груди, рывком встаю, отталкиваясь от земли, и... падаю головой вперёд. Хорошо, хоть со склона не наворачиваюсь.

Тьфу! Кошусь на Бориса, который стоит на своей доске весьма так устойчиво. Вот ведь!.. А Роман с Алиной давно вниз уплыли.

Так. Хотела кататься? Ну так нечего жаловаться теперь!

Поднимаюсь, принимая сначала позу ра... встаю на карачки, короче, а потом, отталкиваясь руками, оказываюсь в нормальной позе сноубордиста. Балансирую на носках лицом в «гору». Чего там инструктор вчера говорил? Приопустить пятки?

Ой, это я зря! Доска начинает соскальзывать вниз как бульдозер, сгребая снег. От неожиданности опускаюсь на задний кант всей массой. И тут же ощущаю всю прелесть полёта спиной назад.

Голову спасает шлем. Руки — перчатки. А вот спинке и тому, что немного ниже, достаётся ощутимо.

Всё! Убейте меня сразу.

Заранее складываю ручки на груди. Хоронить можно.

Реанимирует меня рывок вверх. Оказываюсь в нормальной стойке и цепляюсь за удерживающие меня руки, чтобы сохранить равновесие.

— Соберись, — командует Борис.

А я что делаю?

Чуть расслабив руки и убедившись, что я не падаю, муж лёгким движением ног отъезжает в сторону и останавливается.

Вот как у него так получается? Ладно бы человеком был, а то ведь совершенно непонятно кто и откуда у него такие навыки! Обидно.

Оцениваю свою стойку. Вроде как всё правильно — фейс к склону, ноги равномерно загружают доску, один кант в снегу, другой на поверхности. Значит, теперь нужно медленно перенести тяжесть на левую ногу.

Замечательно. Доска начинает движение влево и вниз, постепенно разворачиваясь носом в сторону спуска.

Переношу вес на другую ногу. Доска послушно останавливается на мгновение и начинает ехать вправо. Вот так до конца склона и рисую на снегу «пружину».

Слава Богу, хоть не падаю!

— Молодец! — выписывает вокруг замысловатую кривую и тормозит Борис. — Давай наверх и попробуй скатиться лицом вниз!

С сомнением смотрю на воодушевившегося супруга. Ещё раз?

Отцепляю доску и топаю в указанном направлении.

Одним повтором не обходится. Чтобы довести навык до автоматизма, меня заставляют раз двадцать проделать эту нудную «операцию». У меня уже в мозгу скоро подобная кривая нарисуется!

Зато остальным весело. Борис с Романом выделывают такие «кренделя», что смотреть страшно. Хорошо, что это не склон для фристайла, а то бы меня ждал инфаркт, точно.

Алина, кстати, держится молодцом. И падает даже меньше меня.

Тренировка оказывается своеобразной. Словно решив исправно выполнять требования непреложного закона земного тяготения, Вероника раз за разом послушно приземляется всем корпусом на снежную поверхность. Иногда мне даже становится за неё страшно. Да, на теле защита, но от синяков на открытых местах это не спасёт. Алина держится устойчивее, но тоже периодически «ложится» на снег.

К концу занятия намечается определённый прогресс. Падения почти прекращаются и скольжение по дуге выходит вполне приличным. Видимо, обе девушки обретают, наконец, ощущение доски. Это хорошо, значит, завтра можно будет выйти на простую трассу. А вот на сегодня действительно достаточно.

— Обед! — громко командую, когда в очередной раз вся компания оказывается на выкате.

— Наконец-то! — стонет Алина, расстёгивая крепления. — У меня уже ноги отваливаются!

— Ну так это легко поправить! — хитро прищуривается Ратнал и, шагнув к ней, подхватывает девушку на руки.

— Пусти! — протестует и дёргается та.

— Зачем? — смеётся блондин и напоминает: — Тебя же ноги не держат! Ты упадёшь. А я могу отнести, у меня нет проблем ни с ногами, ни с руками.

Алина только ресницами хлопает, замолкая.

— Борис, — бросает мне из-за плеча Ратнал. — Наши доски забери, если не трудно.

Ага. Понятно. Братец останавливаться не собирается. Предупреждение не помогло. С одной стороны — это плохо, а с другой... может, его упрямство всё же принесёт свои плоды? И всё окажется не так печально?

— Ну что, — подмигиваю жене, — тебя тоже отнести?

— Боже упаси! — возмущается та. — А это кто потащит?! — Она подхватывает со снега инвентарь, вручая мне в руки.

— Вот так, — наигранно вздыхаю. — Всё лучшее — Роману, а мне...

— Могу предложить компенсацию, — пожимает плечами Вероника и, притянув к себе мою голову, целует в губы.

Слежу взглядом за убегающей в раздевалку смеющейся девушкой.

Компенсация, да? Уверена, что нужно уравновешивать? А если мы качнём весы в другую сторону?

После перерыва на обед в комплекс не возвращаемся. С привычной секретностью (то есть сделав загадочные лица и многозначительно переглядываясь) старки садятся в машину. Ну и нас загружают туда же.

Мы минут десять едем по заснеженной трассе, пока не оказываемся у подножья одной из гор. Въезд на парковку оснащён внушительным указателем «Школа горного экстремального катания».

Ой, мамочки! Только такого драйва нам не хватало!

Не слишком прислушиваясь к жалким попискиваниям, как с моей, так и с Алининой стороны, старки арендуют: снегоходы — две штуки, сопровождающего — одну штуку, и снегоходную экипировку (которая оказывается ещё внушительней, нежели для сноуборда) — 4 штуки. Если сложить всё вышеперечисленное, приплюсовать к нему двадцать минут подготовки и наше стрессовое состояние, то получится: довольные от наличия адреналина — два мужских экземпляра, полупарализованные по той же причине — два женских экземпляра. Замыкающий нашу кавалькаду сопровождающий идентификации по эмоциональному признаку не поддаётся.

Однако снежное сафари на заднем сиденье снегохода постепенно захватывает. Нет, конечно, поначалу я даже по сторонам смотреть не могу. Мало того, что мне безумно страшно слететь на снег, так ведь и скорость развивается приличная! А бесшабашный тип, в куртку которого я судорожно вцепилась, чувствует себя весьма комфортно. Борис и с этой техникой управляется на раз. И что удивительно, именно его уверенность начинает передаваться и мне. Принимаюсь вертеть головой по сторонам и (о, чудо!) получать кайф от стремительности движения, захватывающих поворотов и головокружительных спусков. Экстремальные ощущения от штурма «прелестей» горного склона заставляют меня периодически визжать и крепче обнимать непредсказуемого мужа.

А вокруг такая красотища! Оранжевое закатное солнце подсвечивает горные вершины, и те бросают контрастные тени на заснеженные склоны. Темнеющее небо, чуть прикрытое облаками, полыхает красно-фиолетовыми отсветами. Снег, отражающий фейерверк красок, словно горит. Впечатление необыкновенное.

Рядом рассекает снежную целину второй снегоход. Вижу, как сидящая на нём, за спиной Романа, Алина, начинает подавать мне какие-то восторженные знаки. Ага, тоже освоилась!

Управляться с массивной техникой труда не составляет. Быстро приноровившись к «характеру» наших «железных коней», мы с завидной лёгкостью штурмуем снежные заносы, а уж про прямые отрезки пути и говорить нечего. Ощущение от происходящего пьянит и захватывает. Такого я не испытывал давно. А ведь раньше подобных впечатлений было более чем достаточно... Когда изучали Раминар... Пока не согласился принять командование «Треоном»... Н-да... Явно засиделся я за «бумажной» работой. Не пора ли что-нибудь поменять?

Маленькие ручки, которые до этого судорожно цеплялись за одежду, понемногу расслабляются. Даже спиной я чувствую, что девушка начинает ощущать себя свободнее.

Ну, наконец-то! Увеличив скорость, направляю снегоход на естественный трамплин, образованный ледяным козырьком, и тот, послушно пролетев по воздуху, опускается на снег, ощутимо нас встряхнув.

Вероника взвизгивает и сильнее прижимается к спине. Ей понравилось? Или снова испугалась?

И всё же первое — понимаю, когда затормозив на финише, вижу за прозрачным визором шлема восторженный взгляд.

За-ме-чательно! Теперь можно домой. Хотя...

— Где будем ужинать? — бросаю злободневный вопрос в «массы», когда все оказываются в машине.

— Дома, — выдаёт брат.

— В кафе, — стонет Аля. — У меня сил нет ничего готовить!

Вероника молчит и никаких соображений не высказывает, только задумчиво улыбается и смотрит в никуда.

Это у неё такой «отходняк»?

— Алина права, — решаю за всех и киваю Ратналу: — Давай туда, где обедали. Там, в принципе, неплохо готовят.

Снова смотрю на девушку, прислонившуюся ко мне спиной. Надо приводить её в нормальное состояние. Вопрос — как?

— Тебе понравилось? — отодвигаю полы куртки, расстегивая молнию костюма. Поднырнув ладонью под футболку, с нажимом прохожусь по животу.

— Ага, — едва слышно откликается Вероника.

Так. Пока как-то не очень помогает. А если усилить воздействие?

— Завтра будет продолжение, — шепчу на ушко и перемещаю руку выше. Пальцы скользят по упругим холмикам, заставляя девушку вздрогнуть от неожиданности. Вот только если её это действие отрезвляет, то на меня производит эффект обратный. То есть сознание начинает тормозить. — Хотя... — тяну задумчиво. — Кое-что можно начать уже сегодня...

Не выдержав, Вероника разворачивается, и в меня впивается возмущённый взгляд. Видимо, слов у неё не остаётся.

Ну что ж. Я хотел вернуть её в реальность? У меня это получилось. А побочный эффект снять легко...

— Спать ты сегодня не будешь! — предупреждаю жену. На всякий случай. 

 

ГЛАВА 3

Внимание

 

Вероника

Инициатива наказуема. И если ты предложишь какую-нибудь идею, тебя тут же поставят на её реализацию. Ну и за результат отвечать тоже тебе придётся.

Обещание своё Борис выполняет. Не всю ночь, конечно, но часа три уснуть у меня не получается. Мешают слишком активные действия с его стороны. Однако возмущаться или раздражаться по сему поводу мне больше не хочется. Я наконец поняла, что значит «медовый месяц».

А вот утро начинается с ноющей боли в икрах, да и пресс не отстаёт, доказывая, что два дня интенсивных нагрузок — это слишком. Помня, что подобное нужно лечить подобным, стараясь не разбудить Бориса, сползаю с дивана на пол и принимаюсь за разминку.

В очередной раз поднимая корпус, замечаю, что муж, поддерживая голову согнутой рукой, с любопытством наблюдает за моим «самоистязанием».

Ну хватит. Обессиленно откидываюсь на спину. Сил подняться совсем нет, поэтому перекатываюсь на живот и встаю на четвереньки. О том, чтобы принять вертикальное положение, даже не мечтаю.

Оцениваю расстояние до ванны. Минуты за две доползу.

— Помочь? — раздаётся надо мной низкий голос.

А можно без вопросов? Просто поднять?

Мою стойку... Моё стояние... Нет, не так. Моё состояние он понимает правильно. Подхватывает и утаскивает в душ. А потом ещё и до столовой транспортирует аналогичным способом.

Я же этому радуюсь. А что? Удобно. И быстро.

Медленно заталкиваю в себя салат, потому как аппетита — снова ноль, одновременно рассматривая сидящую напротив потенциальную парочку, и понять не могу. Что у них за отношения? Вчера за ужином Алина успела три раза осадить Романа и ровно столько же приласкать. Играет она с ним, что ли?

Чем-то в этом смысле Аля мне напоминает кошку во время наступающего... э-э-э... определённого физиологического периода, но ещё явно не находящуюся на вершине астрального цикла и именно поэтому агрессивно ворчащую и пытающуюся укусить партнёра.

То, что эти двое ещё даже не целуются, это точно. Шуточные, в щёчку, не в счёт. А ведь спят в одной комнате! Правда, диванов там два. Бедный Роман.

А вдруг у неё кто-то другой есть? Тогда зачем она поехала? Из любопытства? Или просто на халяву?

Одни вопросы! Может, поговорить с ней? По душам. Но как? Муж от меня ни на шаг не отходит, как и блондинчик от Алины, впрочем.

— Я сама уберу! — внезапно раздаётся возмущенный голос. Девушка демонстративно забирает тарелки и уносит на кухню. Попытавшийся ей помочь Роман обречённо остаётся сидеть за столом.

Вот, опять.

Борис как-то подозрительно быстро взглядывает на брата и отводит глаза. Да, ясно, что ему это тоже не нравится.

Ой, надо что-то придумать! Блондина мне жалко. Я же знаю, как старки на подобное реагируют! Проверено на собственной шкурке.

— Борис, — заглядываю мужу в глаза. Не повторилось бы вчерашнее. Но нет, взгляд спокойный, внимательный. Ну и хорошо. — Идём одеваться.

Следуя моему предложению, в комнате муж начинает стаскивать с себя домашний костюм, но я оперативно его останавливаю:

— Сядь, пожалуйста.

— Что? — Он с удивлением взирает на меня из-под поднятой футболки. Ох, лучше бы он её обратно надел. Потому как спокойно смотреть на такое тело невероятно трудно, так и хочется погладить и убедиться, что оно реально.

— Присядь. — Чуть отодвигаюсь, приглашающе похлопывая по сиденью. О, нет! Снял всё-таки! Спокойствие, только спокойствие. — Борис, это не моё дело, конечно, — начинаю издалека. — Но я же вижу, что у твоего брата с Алиной не всё ладится. Мне это не совсем понятно. Роману она нравится, и он ведёт себя адекватно. Но поведение Алины немного... нелогично. Я не знаю, насколько сильно тебя это беспокоит, — решаю сделать вид, что не совсем разобралась в их вчерашней стычке, — но, если ты не против, могу попробовать помочь. Если не изменить её отношение, то, по крайней мере, узнать в чём причина.

Не перебивая, муж смотрит на меня, сузив глаза, словно пытается понять мотивы начатого разговора в целом, и моего предложения в частности. И как-то не нравится мне направление его мыслей, потому что постепенно он мрачнеет всё сильнее и прикусывает губу.

— Зачем тебе вмешиваться? — наконец выдаётся мне результат мыслительной деятельности. — Рат... Роман тебе никто.

Ого. Так разволновался, что чуть его настоящее имя не назвал. Вот только непонятно, что же старка настораживает? Вроде как я помочь хочу. А если... О нет! Не думает же он, что блондин меня интересует больше, чем просто «родственник». Но в свете моей догадки на начальный этап сцены ревности его фраза становится похожей.

Придвигаюсь ближе и беру его за руку. Придётся объяснять инопланетным дундукам психологию семейных отношений, а то мало ли до чего он сам додумается!

— Во-первых, он твой брат. А ты мой муж. И помогать родственникам — это нормально и даже необходимо. Во-вторых, я тебя люблю и хочу, чтобы ты чувствовал себя спокойно, а не «дёргался» постоянно на их счёт.

Смотрю, Бориса отпускает. Даже улыбка появляется на губах. А ещё он моментально заграбастывает меня в охапку. Ну, это было предсказуемо. Ладно хоть успокоился.

— Хорошо. Только я не очень понимаю, что конкретно ты можешь сделать?

— Я могу поговорить с Алиной, — поясняю.

— Поговорить? — Он явно не понимает чего-то и смотрит с интересом. — Это слишком просто. А почему ты раньше этого не сделала? Мне казалось, что за эти дни вы вполне могли намного больше сблизиться.

Вот! Я так и знала, что определённые «планы» на этот счёт у него были!

— Да потому, — хитро прищуриваюсь, — что некоторые особи мужского пола просто не предоставляют нам возможности этого сделать. Ты думаешь, что она будет откровенничать при ком-то из вас?

— Но... — тянет Борис, прокручивая какую-то мысль в голове. — Мы же не можем отпустить вас куда-нибудь одних.

Ага. Не могут. Кто б сомневался...

— Даже в квартире нас нельзя оставить? — подсказываю. — И в пределах видимости?

Медленно кивает. Неужели дошло?

— Быстрого результата не ждите, — решаю подстраховаться и предупредить. Так. На всякий пожарный случай. — А может, и вообще ничего не выйдет.

— Всё равно, попробуй, — просит тихо. — Только, — опускает глаза и проводит пальцем по синему браслету на моей руке, — помни, что обсуждать с ней можно не всё.

Да знаю я. Мог и не говорить.

Борис вдруг на несколько секунд замирает в неподвижности, прислушиваясь к чему-то. Ага, я даже знаю, что бы это могло быть.

— Нас Роман зовёт, — сообщает «новость».

Брависсимо! Шикарное завершение разговора.

Алина, кажется, снова заигрывает с блондином. Всю дорогу до места тренировки строит ему глазки. Чего ж её так заносит-то?

Впрочем, ужасно хочется оставить текущие проблемы на потом и не напрягаться. Ведь мы сегодня на склоне будем кататься. На настоящем горном склоне! Прям не верится.

Неизменный Макс перехватывает нас на пол-пути к «вершине», то есть месту старта, и в сотый раз монотонно проговаривает технику безопасности. Понять его можно, разумеется, но... бесит!

— Давайте то, что учили вчера, — дождавшись, когда мы пристегнём доски, командует местный тиран.

Переглядываемся с Алей и осторожненько встаём в стойку. Навернуться не хочется. В темпе вальса, поминутно тормозя и взвизгивая, вспоминаем, как нужно «шевелить копытами», и сползаем вниз по склону.

А наших «партнёров» рядом как-то не наблюдается. Оглядываюсь подозрительно. Сидят на старте и над нами посмеиваются. Вот гады!

— Алин, — окликаю девушку, снимая доску, когда мы «доползаем» до финиша. — Ты как, совсем плохо?

— Да нет, — пожимает плечами. — Страшно немного, а так — вполне.

— Видела? — киваю наверх, где две маленькие фигурки встают на ноги.

— Ага, — подтверждает сердито. — Думала, со смеху лопнут. Они всегда такие?

— По-разному, — отвечаю уклончиво. Не могу же я ей всё выложить. — Но в целом, они ничего. Тебе так не кажется?

Ответить она не успевает, потому что два новоявленных супермена начинают спуск. Думаете, они это делают традиционно и спокойно? Щас. Летят так, что только снег из-под досок. Да ещё и с прокрутками какими-то или поворотами в прыжках. Я таких манёвров даже не знаю.

Ё-моё! У меня слов нет. Да им обоим прямая дорога в олимпийский резерв. Резерв? О чём это я? Какой такой резерв? Первую тройку! Ой, мамочки! Я же так инфаркт получу. Вон, даже Макс рот открыл.

Так и стоим, как соляные столбы, пока наша парочка не оказывается в зоне контакта третьего рода.

— Чего застыли? — переглядываются братья и командуют: — Марш наверх!

Очуметь!

Одолев треть подъёма, я вдруг ловлю себя на мысли, что совершенно напрасно осторожничаю. Мало того, что от этого чувствую себя менее уверенно, так ещё и удовольствия никакого. Борису весело? Значит, и мне должно быть не хуже!

С этой радужной идеей, накрепко поселившейся в моей дурной головушке, креплю доску, встаю и, развернувшись на девяносто градусов, с криком «Йез!», уношусь вниз по склону, оставляя Бориса за спиной. Вот только триумф мой длится не долго. Уж не знаю, какому сугробу сказать спасибо, только равномерная траектория движения вдруг превращается в крайне замысловатую. Короче, уже лечу фейсом вперёд. Чудом вспоминаю, что нужно сжать пальцы в кулаки и прижать руки к туловищу. Невероятно, но ухитряюсь при падении на бок задрать ноги вверх. Инерцией меня переворачивает на другой бок и возвращает в вертикальное положение. Ох, Максик, ты прелесть предусмотрительная! Я тебя расцелую, если живой донизу доеду! Впрочем, нет, не буду я инструктора лобызать, а то его Борис придушит! Качусь дальше, как ни в чём не бывало. Наконец добравшись до конца склона, плюхаюсь на по... мягкое место.

Сижу, выравнивая дыхание и дожидаясь, пока организм переработает избыток адреналина. Приятного мало. Зато теперь я знаю, что такое COOL!

— Ты в порядке? Не испугалась? — Ощутимо присыпав меня снегом из-под доски, материализуется и усаживается рядом Борис.

— Да нормально всё! — Я стираю со щитка налипшие комки.

Смотрю, а он уже и крепления отстегивает.

— Хватит? Или ещё? — интересуется.

— Ещё! — воодушевляюсь я. Всё. Понесло!

— Пошли тогда.

Сильным движением муж отталкивается от снежного покрытия, встаёт на ноги и вздёргивает меня следом. Подхватывает обе доски и направляется к подъёму.

На краю склона проверяет прочность фиксаторов и с некоторым сомнением отпускает меня в свободный полёт.

Уклон вроде и небольшой, но скорость всё равно развивается приличная. Потому и эйфория от ощущения свободного скольжения непередаваемая. Но заканчивается предсказуемо. Шлемом в сугробе. Из которого меня довольно быстро выдёргивают.

— Вероника! Может, достаточно падений? — цепко держит меня за плечи Борис. Визор поднят, взгляд беспокойный. — Равновесие держи! Пятки контролируй! И колени не разгибай!

— Ага, — киваю я. — Щас. Только обратно залезу.

Ещё пяток подобных спусков, и я выматываюсь изрядно. Сижу на скамейке у ограждения с выката и в себя прихожу. В голове что-то ощутимо шумит, в висках пульсирует и воздуха катастрофически не хватает.

Алина, относительно успешно скатившись в очередной раз, устало плюхается рядом.

— Я пас! — резюмирует своё состояние.

— Аналогично, — подтверждаю я.

Минуты три сидим молча. Отдыхаем. Наблюдаем, как вторая половина нашего квартета неутомимо покоряет трассу, выкатывается на плоскость и вновь штурмует подъём. К нам мужчины не заворачивают. О, неужели Борис решил создать мне условия для беседы? Умно.

— Рони, — неожиданно сама начинает разговор Аля. Накопилось, видимо. — А они действительно братья?

— Да, — киваю. — Кажется, двоюродные, — решаю, что только так можно объяснить их явную непохожесть.

— Оу, — задумывается девушка.

Вот чувствую же, что ей самой хочется выговориться, а осторожничает. Ладно, попробуем подтолкнуть, но сильно форсировать не будем.

— Ты Роману очень нравишься — Снимаю изрядно надоевший шлем.

Вместо того, чтобы улыбнуться, почувствовать себя богиней, ну и всё прочее в том же духе, Алина становится ужасно грустной.

— Аль, — беру её за руку и заглядываю в глаза, — ты чего? Он тебе совсем не нравится?

— Нравится, — едва слышу тихий ответ. Девушка непередаваемо тоскливо смотрит в сторону объекта нашего разговора и отводит взгляд.

У меня глаза на лоб вылезти готовы. Вот пристрелите меня, но так убито об этом говорить?! Если только... Меня осеняет:

— Ты что, в него влюбилась! По-настоящему! — ахаю.

Алина вздрагивает всем телом, выдёргивает руку и возмущённо зыркает на меня.

— Нет!

Ну да, ну да. Когда «нет», так не реагируют.

— Ты зря переживаешь. — Я пожимаю плечами и киваю наверх: — Им я не скажу.

— Не скажешь? — недоумённо хлопает ресницами. — Почему? Борис же твой муж.

— И что? — усмехаюсь. — Или жёны мужьям обязаны выкладывать все секреты? В конце концов, а на что тогда женская солидарность?

Алина снова молчит, привыкает к новому видению ситуации, наверное. А может, просто решает, можно ли мне доверять.

— Девушки скучают? — откуда-то сверху раздаётся смешливый мужской голос.

От неожиданности мы с Алинкой синхронно оборачиваемся. За нашими спинами опираются на ограждение двое «самоубийц». Мысленно представляю, как Борис будет показывать непрошеным кавалерам, что они тут явно лишние, и мне становится нехорошо. А если ещё и Роман ему в этом поможет, то...

— Отдыхают, — отрезаю, разворачиваясь обратно.

Парни, исчезнувшие из поля зрения, через несколько секунд появляются прямо перед нами.

— Давно катаетесь? — Опираясь на доску, рассматривает меня субъект в синей трикотажной шапочке.

Господи, вот нормальный с виду парень. Куда его несёт?

Молча смотрю на трассу. Похоже, наши красавцы уже начинают спуск.

— Вчера мы вас не видели, — подталкивает к разговору второй. — Недавно приехали?

Чувствую нарастающее беспокойство и пытаюсь спасти всех:

— Ребят, — тоскливо прошу. — Шли бы вы...

Возникшее вдруг торнадо сносит обоих. Я даже увидеть толком ничего не успеваю. Секунда, и оба незнакомца прижаты к ограждению, а сильные руки Романа держат их за горло, не давая вырваться. Даром, что пытаются. И доска на ногах ему не мешает. Муж, неведомо как оказавшийся рядом, почему-то стоит совершенно спокойно и в действия брата не вмешивается. Ручки скрестил, наблюдает.

— Борис! — вскакиваю со скамейки. — Останови его!

Мужчина коротко на меня взглядывает, наклоняется и неторопливо отстёгивает крепления. В том же темпе подходит к «скульптурной группе». Задумчивым взглядом пробегает по фигурам, и тут же Роман чуть ослабляет хватку, продолжая фиксировать парней у стеночки.

— Девушки не свободны, — ледяным тоном ставит в известность Борис.

— Да мы уже поняли! — хрипит кто-то из них. — Отпустите!

Роман убирает руки, и парни, едва не позабыв про инвентарь, ретируются восвояси.

Падаю обратно на сиденье. Обошлось малой кровью. Хотя не факт. Это ещё Борис нам ничего не сказал.

Блондин снимает доску, и оба старка поворачиваются в нашу сторону.

Оценив убийственные взгляды, начинаю прагматично прикидывать, поместимся ли мы с Алиной в один гробик или два заказывать придётся?

— Это что было? — раздражённо шипит Борис, подходя ближе.

Что было, что было... Подкат это был! Видит, знает и всё равно спрашивает!

— Мы просто разговаривали, — сдерживаю нарастающее возмущение.

— Вот как? — Муж вздёргивает меня за руку. Ну а поскольку силу, затраченную на сие действие, он не ограничивает, то я неожиданно резко и плотно прилепляюсь к его куртке, как латексный лизун к стеклу.

— Борис, пусти! — Сердито отталкиваюсь. Достал уже со своей ревностью! Ладно бы хоть повод реальный был, а так...

— Куда собралась? — неожиданно весело интересуется супруг и, пользуясь моим шоком от резкой смены поведения, подхватывает на руки. — Роман, — бросает за спину. — Твоя очередь доски таскать!

Я ещё несколько секунд пытаюсь вырваться, но делаю это больше так, для вида.

— Вы с Алиной поговорили? — не обращая внимания на мою возню, вполголоса любопытствует Борис.

— Немного, — прекращаю дёргаться я.

— И? — Он смотрит вопросительно.

— Я же предупреждала, что не нужно быстро ждать результата, — осторожно выкручиваюсь. Щас, так я ему сразу всё и рассказала! Вот сама разберусь, тогда посмотрим.

— Ладно, — уступает. — Я понял... Есть хочешь? Четвёртый час дня уже.

Я киваю, и он ставит меня ногами на каменный пол холла. Оглядываюсь на идущую следом «сладкую парочку». Внешне оба выглядят спокойными. Слава богу, кажется, у Романа хватило ума Алине скандала не закатывать.

— А мы идём обедать, — радую я их ближайшей перспективой.

Следующий час мы прилежно насыщаем организмы питательными веществами. Уже собираемся уходить, как вдруг я замечаю принесённые официантом пакеты с едой.

— А это зачем? — понять не могу.

— Это ваш ужин. У нас возникли кое-какие дела, — отвечая мне, смотрит на Романа Борис. — Взять вас с собой мы не можем. И вернёмся поздно. Надеюсь, вы не будете в обиде. Зато у вас есть возможность хорошенько отдохнуть, если завтра хотите на новый склон. Занятие на вечер себе найдёте?

Намёк понятен. Пожимаю плечами и киваю.

Проводив домой, старки реально куда-то уходят, оставляя нас одних.

— И что будем делать? — интересуюсь планами Алины, запихивая продукты в холодильник.

— Может, сходим погулять? — предлагает девушка.

Меня аж передёргивает от возникшей в голове картинки. Мы. Гуляем. Без разрешения и сопровождения. Атас.

— Я на улицу больше не хочу. Мне тренировки хватило.

Подхватываю со стола пульт, нажимаю кнопку первого попавшегося канала и падаю в кресло.

— Рони, а Борис всегда такой... эмоциональный? — присаживается в соседнее Аля.

Издалека начинает. Понятно. С другой стороны, может, это и хорошо.

— Всегда, — вздыхаю. Ну не научились старки с этим «богатством» управляться!

— А Роман?

— Не знаю, — перещёлкиваю каналы, пытаясь найти хоть что-то приличное. — Я к нему не особенно присматривалась. Кажется, он несколько сдержаннее. Раньше был, по крайней мере.

— Раньше? — повторяет и нахмуривается девушка.

— Аль, — поворачиваюсь к ней. — Он к тебе очень неровно дышит. А это спокойствию не способствует.

Опускает глаза и молчит. Осознаёт, по всей видимости.

— Я не понимаю, — пробую зайти с другой стороны. — Почему ты держишь его на расстоянии? Разве он плохо с тобой обращается?

— Нет, — чуть краснеет девушка, — хорошо.

— Тогда в чём проблема? — любопытствую.

— У меня такое чувство, что он всё время что-то не договаривает, — стискивает руки в замок, она облокачиваясь локтями на стол. — Вдруг у него есть другая девушка? Или жена?

— Нет у него никого, — отмахиваюсь. — Это точно.

— Но он что-то скрывает?

Вот так. Старки тут «развлекаются», а мне за них выкручиваться! Однако желание честно ей выложить всё как есть, приходится задавить.

— Он тебе расскажет, когда придёт время, — говорю осторожно. Представляю, что со мной сделает Борис, не дай бог я проговорюсь! Если и не убьёт, то на Землю больше не отпустит. Точно.

— А ты это знаешь! — удивлённо ахает подружка, вскидывая на меня голубые глаза. — Рони, скажи! — впивается пальцами в мою руку.

— Аля, не могу! — Я удручённо качаю головой. — Прости! Роман всё тебе объяснит сам, как только поймёт, что это необходимо и можно сделать. Но, поверь, на то, что вы друг к другу чувствуете, это не повлияет.

Говорю и сама не верю. Ох, как я надеюсь, что она не испугается правды и примет старка таким, какой он есть. Если тот расскажет, конечно, кто он...

— Если проблема только в этом, — продолжаю тихо, — то ты зря себя накручиваешь. Роман — замечательный парень. И ты в этом убедишься, как только перестанешь его дразнить, — коварно добавляю. Нужно же спровоцировать на откровенность.

— Я не специально, — вдруг наполняются слезами голубые глаза. — Иногда мне хочется, чтобы это наваждение поскорей закончилось! Потому что видеть его рядом, чувствовать его желание, становится выше моих сил. А потом, когда он послушно отдаляется, вдруг начинает казаться, что если я его потеряю, то сойду с ума. Вот что мне делать? — плачет девушка, утыкаясь лицом мне в коленки. — Игрушкой для него я быть не хочу.

Давлюсь воздухом. Игрушкой. Да. Помню. Я тоже не хотела.

Зато теперь ситуация ясна. Девочка влюбилась, а моральные принципы не позволяют прыгнуть в постель. Молодец. С уважением смотрю на всхлипывающую Алю и глажу по волосам. И что мне ей сказать? Нравственность — вещь замечательная, только старкам такие категории не слишком понятны. По крайней мере, когда я оказалась на «Треоне», Бориса это не беспокоило совершенно. Да и на Земле тоже. Сомневаюсь, что Роман в чем-то отличается.

Даже то, что Борис на мне женился, ещё ничего не означает. Он, конечно, признался в своих чувствах, но вот причин поступка, так и не объяснил. Старк женится, потому что девушка ему нужна? Бред! В конце концов, раз уж жить без меня не может, увёз бы на свой корабль, запер там, и всего делов. Ан нет. Нужно ему было что-то иное, раз уж такое закрутил. Основание должно быть. Веское!

Впрочем, о своих проблемах я подумаю позже. А вот что же посоветовать Алине? Ох, ну почему нельзя ей всё рассказать! Хотя...

— Аль, — привлекаю внимание, почувствовав, что она начинает успокаиваться. — Я уж не знаю, поможет ли тебе это, но...

И принимаюсь рассказывать о том, как познакомилась с Борисом, как упорно считала его наглым и бесцеремонным типом, как злилась, как сама не поняла, что влюбилась, как встретила его с моей однокурсницей...

— …видишь, как сильно всё может не соответствовать нашему восприятию? Я думала об одном, а вышло совершенно по-другому. Может, тебе стоит немного уступить? Я не говорю о том, чтобы сразу и во всём, — быстро добавляю, увидев, как протестующе дёргается Аля, — но дай и ему, и себе возможность почувствовать и осознать, чего конкретно он от тебя хочет — просто физической близости или чего-то иного.

За время моего повествования Алина не проронила ни слова, только глаза удивлённо расширялись периодически. Она уже давно забралась с ногами на своё кресло и теперь задумчиво гладит ладонью подлокотник.

— Рони, — вскидывает вдруг на меня свои серо-голубые глаза, — а Роман, он кто?

Ой! Я снова давлюсь воздухом.

— В смысле?

— По профессии, — непонимающе смотрит Аля.

Что? Опять?!

— Он обеспечивает безопасность и работает с моим мужем, — говорю осторожно.

— А Борис?

Ну-у-у-у...

— Капитан исследовательского корабля.

— Ого! — округляет глаза девушка. — Так вот почему Роман, — она вдруг светлеет лицом, — в такой хорошей физической форме и так быстро и чётко на всё реагирует!

Киваю. Слава богу, обошлось. Вроде как я даже ни в чём и не соврала...

Смотрю на телевизор. О! Как-то я удачно канал выбрала. Прибавляю звук.

«А мы его поближе пододвинем», — с энтузиазмом выдаёт Труфальдино из Бергамо, перемещая воображаемые блюда.

Люблю я этот фильм. Да и Алине, похоже, он тоже нравится, так что оставшееся время просто сидим, наслаждаясь комедией. Уже к финалу вспоминаем, что было у нас что-то вкусное и, выцарапав из морозилки пару упаковок мороженого, с энтузиазмом его поедаем.

Вот и ещё один потребитель этого десерта пополнил мои ряды!

— Уй, убери, — стонет девушка, когда фильм сменяется каким-то избитым реалити-шоу, и просит: — Попробуй ещё чего-нибудь нормальное найти.

Не фанатка, это здорово.

Ещё раз прохожусь по каналам. Нет, это безобразие какое-то — около сорока, а смотреть нечего.

— Давай спорт хотя бы, — решает Аля.

Смотрим лыжную эстафету, но наших спортсменов там нет, болеть не за кого, и поэтому соревнование не увлекает. В итоге принимаемся болтать о какой-то ерунде, учёбе, родителях, любимых продуктах, книгах, музыке.

А у нас, оказывается, очень много общего. Удивляюсь даже. Всё больше и больше нравится мне эта девочка. Открытая, непосредственная и очень естественная. Общение с ней постепенно перестаёт меня напрягать. Да и она, кажется, начинает чувствовать себя свободнее. Неужели мы с ней подружимся?

— Вы ещё не спите? — раздаётся от дверей удивлённый голос.

Капитально присыпанный снегом в комнату заглядывает Борис. Хлопаю глазами — где это он столько на себя нацеплять ухитрился?

— С ума сошёл? — возмущаюсь, поняв, что сейчас нам грозит вселенский потоп. — Раздевайся, быстро!

Вскакиваю, заталкиваю его обратно в прихожую и помогаю стянуть верхнюю одежду, пока снег не растаял. Утаскиваю вещи в ванну, встряхиваю и перекидываю через сушилку. Возвращаюсь и понимаю, что Алина проделала ту же операцию с курткой и брюками Романа. Замечательно.

— Ужинать будете? Или сделать чай? — подозрительно кошусь на побелевшие щёки мужа. — Замёрзли? — на всякий случай беру его за руку. Холодная. Н-да, приятного мало. Я только головой качаю. Вот где их носило?

— Всё будем, — с энтузиазмом отвечают мне.

Алина, не дожидаясь просьбы, уходит на кухню.

— Вы где так? — выдавливаю из себя.

— В горах, — посмеиваются скрытные субъекты.

Вместо того, чтобы рассердиться, начинаю тихо радоваться, что нас с собой не потащили. Уж не знаю, что там было, но такого я бы не пережила. Точно. Ну а поскольку слов у меня нет, иду помогать Алине накрывать на стол. Мы же тоже ещё не ели, заболтались совсем.

 

ГЛАВА 4

Марш!

 

Капитан

Эффективность действий в значительной степени обусловлена предварительной подготовкой, но она же зависит и от скорости принимаемых в процессе их выполнения решений.

Понимаю, что рассказывать брату о моём плане и той помощи, которую так неосторожно предложила Вероника, явно преждевременно. К тому же амбициозному старку может не понравиться моё вмешательство, наверняка хочет всё сделать сам. Да я бы ему это и позволил, если бы не понимал, чем грозит каждый лишний день непродуктивного взаимодействия будущей контактной парочки.

Но Вероника! Не ожидал, что она решится нам помогать. И, кажется, я понимаю, что именно ею движет, ведь о связках она ничего ещё не знает. Я не объяснял, зачем надел на неё маркерную ленту. Так что наивная девочка наверняка полагает, что мотивы Ратнала можно поместить в категорию «нежные чувства», и ей его жаль. Впрочем, мне это только на руку.

Лихорадочно соображаю, чем же отвлечь внимание. Нам ведь «очень нужно» куда-то уйти. Вопрос состоит именно в том — куда? Ратнал не поймёт, если мы весь вечер будем бесцельно бродить по городу или сидеть в кафе.

Идея приходит внезапно, практически когда я уже готов выложить брату всё начистоту.

— Что ты придумал на этот раз? — подозрительно интересуется Ратнал, когда мы выходим из квартиры.

— Тебе разве не хочется развлечься по-настоящему? — бросаю небрежно.

— Что ты имеешь в виду? — не понимает моего заявления блондин.

— Фрирайд, — коротко отвечаю.

— Шутишь?! — глаза у безопасника вспыхивают интересом. — Ночной?

— Разумеется, — усмехаюсь.

Весь путь до места аренды соответствующего снаряжения, поскольку наши доски и ботинки явно не подходят, Ратнал идёт в молчаливой прострации. Зато к выбору подходит со всей основательностью, досконально ощупав каждый сантиметр экипировки.

Доставивший нас на вершину горы, фуникулёр медленно переваливает за склон, исчезая из виду. Кристально чистый, высокогорный воздух окутывает морозной свежестью, заставляя зябко поёживаться, а на темнеющем небе уже проявляются первые звёзды. Налюбовавшись на завораживающее зрелище, мы проверяем прочность креплений и бросаемся в свободное скольжение по рыхлому снегу. Полностью отдаваясь непередаваемым по силе ощущениям, «летим» вниз, рассекая снежную целину и взмётывая к ночному небу мириады искрящихся снежинок. Вот где можно почувствовать реальную свободу и забыть о всех проблемах и обязанностях!

Достигнув подножья, устало валимся на снег. Минут десять приходим в себя, потому как спуск, с максимальной концентрацией и постоянным напряжением, лёгким назвать невозможно.

«Давай ещё раз», — мысленно просит Ратнал. Сил говорить вслух у него, похоже, не остаётся.

«Ты не выдохся?» — удивляюсь.

«Тяжело, конечно, — соглашается блондин, — но насколько здорово! К тому же навряд ли у нас снова появится возможность проделать это ещё раз, в другой день. А отдохнём, пока едем до вершины».

Повторив подвиг, мы едва находим в себе силы дойти до дома. А увидев горящий в квартире свет, понимаем, что наши красавицы ещё не спят.

Стащив с нас мокрые вещи, девушки уносят всё на просушку. Мы же, не дожидаясь их возвращения, падаем на диван. Нет, ну надо же было так вымотаться!

Практически без сил, с трудом поднимая столовые приборы, быстро ужинаем и разбегаемся, вернее, расползаемся по комнатам. По той же причине я не выпытываю у Вероники, что же конкретно ей удалось узнать. Едва коснувшись подушки, обнимаю жену, притягивая к себе, закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

Утром, когда с трудом поднимаю веки и осознаю, что Вероники рядом нет, понимаю — я бессовестно проспал. Из-за закрытой двери слышится тихий разговор, а в щель между задёрнутыми шторами рвётся яркий солнечный свет.

Тянусь за коммуникатором и надеваю на руку. «Полдень» — услужливо высвечивает прибор.

О! Любопытно, как там Ратнал? Однако интересоваться этим настолько, чтобы тратить силы на ментальное общение, я не хочу. Быстрым движением поднявшись с дивана, прихватываю одежду и направляюсь в душ. Уже через пять минут выхожу в столовую.

Девушки, сидя за столом, завтракают и тихонько посмеиваются над каким-то действом в телевизоре, видимо, ожидая, пока мы к ним присоединимся.

— Доброе утро! — улыбается мне Вероника.

— Доброе, — киваю в ответ. — Алина, посмотри, Роман проснулся? — прошу, направляясь к ним.

Шатенка лёгким движением поднимается и исчезает за дверью в комнату.

Присев на стул, не удерживаюсь и, притянув жену к себе, целую. Вечером было не до этого, а потребность в тактильном контакте я теперь ощущаю практически на физическом уровне.

Погладив меня по плечу, девушка чуть отстраняется:

— Ешь! — указывает на приготовленный завтрак.

И минуты не проходит, как к нам присоединяются остальные. Роман за это время успел привести себя в порядок и теперь, на пару со мной, с удовольствием поглощает аппетитный мясной рулет. Девушки, которые поели чуть раньше, только пьют кофе.

— Итак, — наливая себе аналогичный напиток, смотрю на «честную компанию», — сегодня мы идём на настоящий склон с хорошей трассой. Постарайтесь не бояться, — прищуриваюсь, глядя на девушек, — и помнить всё, чему научились. Поверьте, вашего опыта вполне достаточно, чтобы этот маршрут пройти.

— Вам легко говорить, — морщится Алина, — с такой-то квалификацией!

— Навыки можно отработать, — отвечает ей Ратнал. — Нужны всего лишь время и упорство.

— У нас не так много времени, — пытается возражать его оппонентка.

— Зато упорства вам не занимать, — пожимает плечами блондин. — Я же вижу, как вы стараетесь.

Внимательно прислушиваясь к беседе, я стараюсь определить — есть ли какие-то изменения. Сейчас девушка разговаривает с Ратналом совершенно спокойно и даже несколько индифферентно, можно так сказать. Впрочем, это лучше, чем то, что я наблюдал раньше. Остаётся надеяться, что «разговоры» принесут свои плоды.

За ночь одежда высохла, так что, упаковавшись, мы выбираемся на трассу.

Склон, который мы сегодня будем пробовать, девушек явно устрашает. Чуть более крутой, намного длиннее, с крутыми изгибами, где придётся лавировать... Ну да, у них подобной практики ещё не было, но нужно же когда-то начинать?

— Я не смогу! — с лёгкой паникой в голосе выдаёт Вероника, очутившись на верхней площадке. — Это же банальное самоубийство! Давайте пойдем на вчерашний склон? Там проще и привычнее.

Алина молчит, но, соглашаясь с ней, кивает.

Я придирчиво смотрю на трассу. И что такого страшного? Ну длиннее немного, уклон, по сравнению с тем, который мы штурмовали вчера ночью с Ратналом, совсем никакой, снежный покров толстый и довольно плотный, съезжать будет удобно. Нормальный маршрут!

— Ну вот, — демонстративно расстраиваюсь, чтобы морально их успокоить, — а мы думали, что вы решительней.

— Да? — не поверив мне, возмущается Вероника. — А тебе не кажется, что есть разница между смелостью и глупостью. Мы же только-только научились кататься, разве можно сразу на такой склон?

— Можно, — приходит на помощь Ратнал. — Только осторожно.

— И как ты это себе представляешь? — мгновенно взрывается моя жена, упирая руки в бока. Алина молчит, но в её глазах тоже готовность возмутиться.

— Смотри, — мягко, словно капризному ребёнку, начинает объяснять блондин. — Здесь две трассы идут параллельно. Значит, кто-то всегда находится рядом и может в случае чего помочь.

С минуту девушки стоят молча, никак не решаясь ни согласиться, ни отказаться окончательно.

Понимаю, что нужно предпринимать более решительные шаги, нежели простые разговоры.

«Ратнал, — прошу брата. — Придержи Веронику на старте, чтобы не «уехала» раньше времени».

Приготовившись к спуску, ещё раз осматриваю трассу. Других желающих составить нам компанию нет, склон чистый, можно съезжать.

— На три, — командую. — Раз... два... три!

Начало оказывается вполне удачным. Правда, Вероника довольно сильно тормозит корпусом, снижая скорость, видимо, считает, что так ей проще и менее страшно. Однако когда до выезда остаётся всего треть пути, отклоняется так сильно, что её заваливает назад. Сноуборд встаёт на ребро, а потеряв опору, девушка уже не в состоянии погасить инерцию движения. Так что её разворачивает, с основательным ускорением впечатывая в боковую насыпь.

Возникшие проблемы я замечаю своевременно, вот только сделать уже ничего не успеваю. Просто скручивающим движением поднимаю свою доску в воздух и перепрыгиваю через разделитель. Торможу около девушки и помогаю ей перевернуться на спину.

— Ты молодец, — поднимаю визор, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. — Видишь, у тебя получилось.

— Н-да? — сердито смотрят на меня синие глаза. — А то, что я навернулась, это тоже нормально?

— Совершенно, — успокаиваю. — Ещё пара таких спусков, и ты привыкнешь.

— Ещё пара таких спусков, — жена морщится, потирая руку, — и меня можно будет уносить с трассы ногами вперёд.

Помогаю ей встать и присматриваюсь к движениям. Вроде как жива-здорова. О чём она тогда?

«Басан, вы там как?» — слышу вопрос брата.

«Да без проблем, — отвечаю спокойно. — Сейчас поднимемся к вам, и можете стартовать».

— Пойдём, — киваю наверх. — Роман с Алиной не могут съехать, пока мы не вернёмся.

Цепляемся за подъёмник. Веронику я держу крепко, чтобы не свалилась. Почему же она так всего боится?

Через пять минут получаем возможность налюбоваться, как спуск выглядел со стороны. Я придерживаю Алину, а блондин считает. Надеюсь, что Аля ошибок не допустит.

Трассу они проходят спокойно и без происшествий. Ну что ж. Может, Веронику хоть это успокоит?

— Теперь мы, — ободряюще ей киваю, дождавшись, когда благополучно достигшая финиша парочка уцепится за подъёмник.

Вторая попытка оказывается ничуть не лучше. Разве что такого сильного удара в процессе падения девушка не получает, просто съезжает вниз на спине.

— Я не хочу больше! — стонет, поднимаясь на ноги. — Мне не нравится эта трасса!

— Сокровище моё, — пробую её переубедить. — Склон не при чём. Просто ты недостаточно расслабленно всё делаешь. Слишком сильно напрягаешь ноги и поэтому не успеваешь отреагировать на перепады высоты. Попробуй ещё раз.

Жена надувается, показывая, что сердится, но спор прекращает. Пристегивает доску, готовится и, как только Ратнал, подчиняясь моему счёту, разжимает руки, скользит вниз.

Уверенности и умения контролировать сноуборд ей хватает равно на половину пути. Совершенно забыв, что нельзя давать доске уходить в продольное скольжение траверсом, Вероника резко виляет, пытаясь выправить траекторию, и оказывается лицом к склону. Взмахивает руками и начинает заваливаться на спину.

«Она во фронтсайде падает назад!» — доносится до меня предупреждение Ратнала.

Это я и сам вижу!

Быстро поменяв трассу, разворачиваю свой сноуборд в бэксайд перпендикулярно склону и «ложусь» на задний кант. Доска послушно тормозит, сгребая снег. Моё тело спиной прижимается к ледяной поверхности, а оказавшаяся чуть выше по склону Вероника весьма удачно приземляется прямо на меня. Я с облегчением обхватываю её руками, чтобы не дать перекатиться. Чувствую, как инерцией нас начинает разворачивать, поскольку моя доска перестаёт служить якорем, и, несколько раз перевернувшись вокруг своей оси, мы съезжаем вниз.

Несколько секунд лежим неподвижно, приходя в себя. Я сам поверить не могу, что удался такой сложный трюк. А ведь если бы я не успел, всё могло закончиться крайне плачевно. Падения из той стойки, в которой оказалась девушка, однозначно заканчиваются травмами!

«Молодец, вовремя! — хвалит меня безопасник и просит: — Освобождайте выкат, мы к вам спустимся».

«Не торопись!» — останавливаю его, только сейчас сообразив, что Вероника продолжает оставаться неподвижной.

Что такое? Она ведь даже не ударилась!

Переворачиваюсь, аккуратно укладывая девушку на снег, и сажусь на колени. Отстегиваю крепления, убираю щиток. Бледное лицо и закрытые глаза меня основательно пугают.

— Вероника! — зову, быстро снимая перчатки и нащупывая сонную артерию на шее. Пульс есть, однако реакции на моё восклицание не следует. Потеряла сознание?

Отстегнув доску, ограничивающую свободу движений, аккуратно стаскиваю с девушки шлем и убеждаюсь, что внешних повреждений нет. Чуть подтянув выше, кладу голову себе на колени и ещё раз припоминаю, как происходило падение. Однако не нахожу ничего, что могло бы привести к травме. Сомнительно, чтобы было сотрясение, шлемом она ни к чему не прикладывалась. Что же тогда?

— Плохо? — Рядом возникает фигура Ратнала. Не дожидаясь моего разрешения, безопасник всё-таки спустился вниз.

Кошусь в его сторону. Алина стоит рядом и становится понятно, что вот уж кто-кто, а она кататься научилась.

— Не знаю, — качаю головой в ответ.

Моментально сообразив, что привести Веронику в чувство собственными силами у нас вряд ли получится и нужно предпринимать что-то более существенное, Ратнал вызывает врача. Помощь пострадавшим здесь организована весьма неплохо, это нам известно с первых дней пребывания, так что буквально через пять минут в нашем распоряжении оказывается молодой специалист с экстренным чемоданчиком для оказания первой помощи.

— Что было? — устало любопытствует, опускаясь рядом и открывая обзору целый арсенал лекарственных препаратов. Видимо, падения его уже достали.

Выслушав краткое описание нашего триумфального полёта, эскулап удивлённо приподнимает брови, осматривая лежащую перед ним девушку. Ясно, что причина её состояния ему так же непонятна.

Однако профессиональная компетенция размышлять об этом долго медику не позволяет. Он просто достаёт нашатырь.

Резкий запах заставляет Веронику открыть глаза. Она непонимающе оглядывается и дёргается, чтобы встать, однако я её удерживаю. Рано ещё.

— Меня слышишь? — интересуется врач состоянием пациентки. — Что-нибудь болит?

— Нет, — тихо отвечает девушка.

— Руками пошевели... ногами... — Внимательно следит за движениями. — Точно не больно?

В ответ получает лёгкое отрицательное движение головой.

— Ну не знаю, — разводит руками доктор, — явных повреждений нет. Если хотите, я введу ей общеукрепляющее, но будет правильнее, если вы отложите на время тренировку.

Кивнув, я помогаю освободить руку от одежды. Вероника морщится и утыкается лицом в мои колени. Лечение ей не нравится.

— Лучше бы вам перенести её в здание, — кивает в сторону комплекса молодой человек. — Замёрзнет.

Следуя его совету, я поднимаю жену на руки и быстрым шагом перемещаюсь в указанном направлении. В холле опускаю свою ношу на диван и присаживаюсь рядом. Вошедший следом Ратнал занимает такой же, напротив. Алина, проигнорировав мягкие сиденья, опускается на корточки перед Вероникой и заглядывает в синие глаза. Видно, что она переживает.

— Рони, ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — осторожно отвечает ей та.

— Как ты сознание-то потеряла? — удивляется Аля.

— Не помню, — качает головой Вероника, покосившись на меня.

Сердится? В принципе, возможно. Могла и обидеться, что я её не послушал и затащил на склон.

Прихватываю расслабленную ладошку и притягиваю к себе, чувствуя, как она напрягается.

— Ты меня напугала. Прости, я не должен был заставлять тебя, — решаю извиниться.

— А что, я так страшно упала? Ударилась обо что-то, да? — наконец-то Вероника начинает задавать вопросы, поудобнее устраиваясь в моих руках и заглядывая в лицо.

И это меня успокаивает. Значит, в себя пришла.

— В том-то и дело, что нет. Я тебя вовремя поймал. — Я ласково смотрю на жену. — Совсем не помнишь?

— Хм... — задумывается девушка, опуская глаза. — Как Роман меня отпустил, помню... И вроде вниз я скользила нормально... Но больше ничего... А мы долго тут сидеть будем? Может, пойдём уже? — Она обводит взглядом холл и добавляет поспешно, почувствовав, что я собираюсь взять её на руки: — Только я сама!

Это ещё что за новости? Сначала я порываюсь настоять на своём, но потом решаю ей не мешать. Если хочет пройтись, зачем возражать? Я же всё равно рядом.

— Куда идём? — предсказуемо интересуется Ратнал. — В кафе посидим?

— А можно домой? И там пообедаем, — просит Вероника. — А вечером куда-нибудь сходим поужинать и отдохнуть.

Возражений ни от кого не следует, так что мы выходим наружу и неспешным, прогулочным шагом идём по улицам. Солнце, выглянувшее из-за нависших над горизонтом туч, яркими красками расцвечивает окружающий пейзаж. Морозный воздух пощипывает, но куртки спасают и не дают заморозить нас окончательно.

— И куда же ты хотела пойти вечером? — принимаюсь зондировать почву.

— Э-м-м... — задумывается жена. — А есть варианты?

— Ну, в принципе, есть, — прикидываю, что именно можно предложить, как альтернативный способ времяпрепровождения. — Только можно ли тебе в таком состоянии?

— Мне? — Вероника лукаво на меня смотрит. — Можно. А кое-кому, — понижает голос и многозначительно скашивает глаза вбок, намекая на пару идущую сзади, — нужно и даже полезно.

А ведь она права. Я поражаюсь её изобретательности. Что ж я сам-то об этом не подумал? Качаю головой, притянув девушку ещё ближе.

— Ладно, уговорила, — соглашаюсь. — Только пусть это и для тебя будет сюрпризом. Ладно?

— Ага, — беспечно отзывается. Видимо, к моей скрытности уже привыкла.

— А завтра кататься будем? — Я хитро прищуриваюсь.

— Ну уж нет! — категорично отвергает саму идею. — Я на склон больше ни ногой!

Остаётся только посмеяться. Мысленно, разумеется.

Дома, напомнив Веронике, что «пострадавшим» носиться по квартире не рекомендуется, заставляю её смирно посидеть на диване. Но поскольку получается у неё это плохо, вечно порывается куда-то сбежать, приходится сесть рядом. А это уже «провоцирующие обстоятельства»! Потому что, как только я нахожу её губы, сознание уносится в запредельные дали. Такие далёкие, что я и не замечаю, как перехожу к более активным действиям. Впрочем, Вероника тоже не остаётся безучастной к моим начинаниям и весьма живо откликается на ласки. Короче, в рамках не удерживаемся оба, и поцелуями дело не ограничивается.

Как удачно, что брат со своей девушкой где-то на середине пути слиняли в продовольственный магазин и оставили нас одних!

«Басан! — слышу зовущий голос Ратнала. — Мы возвращаемся».

«Понял, — отвечаю, натягивая футболку. — Продукты купили, полагаю?»

«Ты не о покупках думай, а о том, что мы уже на лестнице», — мысленно усмехается брат.

«А мы ничего не делали», — невинно транслирую, внимательно наблюдая, за тем, как медленно Вероника надевает свой домашний костюм.

Поторопить, что ли?

«Ага, — хмыкает блондин. — Сказки мне не рассказывай».

Ключ поворачивается в замке, и я едва успеваю притянуть девушку к себе и включить телевизор. Прямо по классическому сюжету земных фильмов — когда кто-то куда-то возвращается неожиданно. Так что нагруженные пакетами с продуктами Аля и Ратнал застают очень интересную картинку. Мы. В обнимку. На диване. Смотрим кино. Одетые (это для непонятливых).

Объём покупок оказывается внушительным.

— Вы уверены, что мы столько съедим? — удивляюсь я, помогая выкладывать свёртки и коробочки на стол.

— Здесь не всё на обед, — резонно возражает Ратнал. — Вот это в запас. И ещё вот это. — Он роется в пакете и извлекает на обозрение бутылки с соком.

— А это что? — я выуживаю очередную бумажную упаковку, из которой тонкой струйкой сыпется почти невесомый белый порошок, пачкая руки и устилая собой поверхность стола.

— О-ё! — вскрикивает Алина, выхватывая свёрток и переворачивая дыркой кверху. — Порвался, наверное.

— Ну вот, — расстраивается Вероника. — Теперь убирать придётся!

— Легко, — хором отвечаем мы.

Уборка плавно переходит в равномерное распыление муки по всему объёму имеющегося помещения, потому как Ратнал случайно встряхивает полотенце, на которое просыпалась большая часть порошка.

На этой стадии наша непосильная помощь в приготовлении обеда и заканчивается. Возмутившись, девушки выталкивают нас за пределы кухни, и мы, оставив их издеваться над продуктами, отправляемся отмываться.

«И как твои успехи?” — любопытствую, когда усаживаемся в гостиной, чтобы не мешать готовке, и делаем вид, что заняты просмотром «интересной» передачи по телевизору.

«Ну-у-у..., — тянет блондин, закидывая руки за голову и устремляя взор к потолку. — Пока на том же уровне. Особых подвижек нет, но реагирует на меня уже спокойно».

«Я заметил, — киваю. — Сегодня она тебя ни разу не отшила».

«А я особенно и не нарывался», — мрачно усмехается Ратнал.

«И как планируешь действовать дальше? Времени у нас остаётся всё меньше», — напоминаю.

«А что ты бы сделал?» — косо смотрит на меня брат.

Удивительно. Он наконец-то решил прислушаться к советам?!

«Я? — задумываюсь. Вспоминаю, как сам «уламывал» Веронику на «Треоне», создавая эмоциональный настрой для формирования ментальной связки, и качаю головой: — Ты знаешь, что я сделал».

«Не уверен, что это хорошая идея».

«Но вариантов у тебя нет, — подвожу его к нужной мысли. — Или закругляешься, или действуешь жёстче. — Я оглядываюсь на проём, где готовят еду девушки. — В пределах разумного, естественно».

«Ладно, — брат, кажется, принимает решение. — Мы сегодня куда?»

Вместо ответа протягиваю ему планшет.

«Ого, — удивляется Ратнал, когда, прокрутив загруженную страницу, прочёл информацию до конца. — Я и не думал, что тут есть такое!»

«Надеюсь, ты воспользуешься ситуацией и правильно распорядишься возможностями, которые она открывает», — намекаю весьма недвусмысленно.

Блондин коротко кивает, однако обходится без комментариев, только сцепляет пальцы в замок, обдумывая дальнейшее.

Обед поднимает и без того выровнявшееся настроение нашей компании на заоблачные высоты. С юмором мы вспоминаем курьёзные падения, смеёмся над категорическим нежеланием Вероники вставать на доску снова и над тем безобразием, которое мы устроили сегодня на кухне.

— Ладно, девочки, — едва сдерживая смех, перехожу к главному. — Собирайтесь. Надеть лучше что-нибудь потеплее. Через час стартуем.

— Куда? — округляет глаза моя половинка. Хорошо хоть соком не давится. Неужели подумала, что мы возвращаемся на корабль?

— Ты же сама хотела где-нибудь поужинать и отдохнуть, — мягко напоминаю. — А туда ещё доехать надо.

Сборы занимают времени меньше, чем мы планировали. Да и сама поездка оказывается относительно короткой. Уже через час мы въезжаем в маленький городок, где напрочь отсутствуют высокие здания, максимум — три этажа. А если учесть, что сугробы в отдельных местах не ниже пары метров в высоту, то визуально дома кажутся совсем маленькими.

Оставив авто на стоянке, минут десять идём по заснеженной улице. В том же направлении, в котором перемещается местное население, а, может, и такие же туристы, как мы. И всё это несмотря на то, что уже стремительно темнеет. Заполярье, да...

За одним из поворотов путь нам преграждает ледяная преграда, отливающая холодным полупрозрачным блеском. Яркая подсветка разливает по гладкой поверхности цветные всполохи, расцвечивая, проникая вглубь и давая возможность убедиться в том, насколько она массивна. Небольшое, прорубленное в стене отверстие ведёт в тёмные недра находящегося за ней сооружения.

А над всем этим великолепием сияет вывеска: «Снежная деревня». 

 

ГЛАВА 5

На финишной прямой

 

Вероника

Имея цель, стремишься к ней,

Торопишься достичь. Но что в итоге?

Казалось бы — финал! А видишь перспективы,

И начинаешь заново.

Снежная деревня, значит?

Только глазами хлопаю. Вроде что-то такое я слышала. Это где всё изо льда, кажется. Хотя почему «кажется»? Судя по входу, это именно так.

Первое впечатление неоднозначное. Сначала я вообще не могу понять — чего в этих ледяных гротах прикольного? Однако когда на стенах появляются «наскальные росписи» и мерцающие отсветы, а внутри пещер — совершенно прозрачные ледяные блоки и мебель из них, становится немного интереснее.

Белые коридоры и анфилады комнат, разукрашенные цветной подсветкой и уставленные ледяными фигурами, постепенно начинают завораживать некоторой загадочностью, а так же возможностью отстать от остальных, пройти боковым ходом и, внезапно появившись впереди, всех напугать. Чем некоторые личности из нашей компании немедленно и пользуются.

Когда Роман делает это первый раз, Алина хватается за сердце и едва его не убивает. «Едва» — потому что сил догнать блондинчика у неё не хватает. Не дожидаясь второго раза, девушка поступает умнее и исчезает сама. В итоге «пугается» сам Роман. И за Алиной гоняется тоже он. Правда, ловит оперативно. И теперь крепко держит девушку за руку, а та (о, чудо!) её не отнимает! Господи, неужели процесс пошёл?!

— Я так понял, что с Алиной ты поговорила? — вполголоса спрашивает Борис, когда парочка, увлекшись какой-то скульптурой, отстаёт.

— Поговорила.

— Ага, — многозначительно хмыкает муж, но больше вопросов не задаёт. Да и в происходящее не вмешивается, предпочитая фиксировать меня около себя, посмеиваться и наблюдать за «детской вознёй» со стороны.

Честно говоря, бесцельное «брожение» мне надоедает. Да ещё и замерзать начинаю. Уже ничего не помогает — ни притоптывания, ни попытки двигаться быстрее.

— Всё! — останавливаю весёлую гоп-компанию. — Не знаю как вы, а я скоро превращусь в снеговика и пополню местную коллекцию. — Киваю на расставленные в коридоре снежные фигуры.

— Почему раньше не сказала? — удивляется муж, моментально меняя курс и направляясь на выход. — Ратнал, хватит! — бросает блондину.

Отогреваемся в ближайшем кафе. Старки не торопятся, хотя время уже явно к вечеру. И ужином даже не пахнет. Чай с печеньем не в счёт. Неужели предстоит повторный заход?

— А дальше куда? Опять в пещеры? — решаю всё же прояснить сей жизненно важный вопрос.

— У нас несколько иные планы. — Борис улыбается, переглянувшись с братом. А мы проделываем аналогичную процедуру с Алиной, потому как нас опять водят за нос и ничего не говорят. Вот свинство какое!

— Ну что ты? — Приобнимает меня за плечи и прижимает к себе возмутительно скрытный тип, увидев, как я нахмурилась. — Вам обеим понравится. Честно.

После такого заявления уж не знаю, чего и ждать.

И снова я не понимаю его логики, ведь мы опять топаем по сияющим разноцветными световыми бликами коридорам, разве что целенаправленно, в какое-то конкретное место, нам не известное. Перебрасываемся недоумевающими взглядами с Алиной, но терпим.

В один прекрасный момент оказываемся у ледяной двери с надписью «Добро пожаловать!», рядом с которой мается дурью смешливый молодой человек, весело и многозначительно вопрошающий: «А назначено ли вам?». То есть нам.

Рассмотрев поданные ему Борисом бумаги, улыбается ещё шире и, сдерживая прорывающиеся смешки, открывает вход. Надеюсь, что там не комната страха. Или смеха, с кривыми зеркалами которая. Ненавижу подобные вещи!

Попадаем в отливающим голубизной длинный сталактитовый зал с невысоким подиумом, ведущим к освещённой стене где-то в необозримой дали. Забираемся на ледяную дорожку и, восхищаясь красотой спускающихся по бокам сосулек, движемся к светлому пятну. Уже на подходе становится ясно, что в конце пути нас ждут две девушки-снегурочки. А! Ну понятно. Здесь всё ещё Новый год.

— Приветствую вас, дорогие гости, в нашем Ледовом дворце, — воодушевлённо приветствует нас одна из «хозяек», едва мы останавливаемся. — Здесь сбываются ваши мечты и желания, поэтому оставьте проблемы и сомнения в этом зале и сделайте шаг навстречу своей судьбе.

Если начало меня разочаровало, то конец ощутимо напряг. Что ещё за аттракцион?

Развлечение начинается с того, что нам приходится разделиться. Роман с Алей уходят, что называется, «налево», а нам предлагается двигаться, соответственно, «направо». Одна из сопровождающих Снегурочек, запутав нас в ледяном лабиринте, в итоге выходит в небольшой холл с несколькими дверьми. Открыв одну из них, на которой красуется надпись «Полярная звезда», она приглашающе поводит рукой.

Внутрь. Все внутрь, короче.

А куда деваться, раз приглашают? Заходим.

Я минут пять стою и хлопаю ресницами, пока до меня не доходит наконец куда именно нас занесло. Вернее, куда Борис меня притащил.

Снежная пещера с прозрачным потолком (чёрт его знает — лёд или стекло?! А может совсем ничего нет?), псевдо-камин с холодным голубым огнём, освещающим помещение, ледяная кровать с набросанными на ней оленьими шкурами и меховыми подушками, такие же ледяные кубики-стулья и сервированный ледяной посудой стол. И холод собачий.

Мы же тут окоченеем!

— Э-м-м... — С тоской рассматриваю помещение. — Нам тут ночевать, да? — прикидываю, удастся отговорить мужа от безумной затеи или придётся смириться и медленно замерзать? Хотя, говорят, что смерть от переохлаждения лёгкая...

— Именно, — весело подтверждает будущий снеговик и, не дав мне упасть духом окончательно, решительно выдаёт: — Так. Давай утепляться.

Скептически смотрю на него, но муж, совершенно по-хозяйски поднимает ледяную крышку стоящего у стены объёмного сундука, вытаскивая меховые унты и пару шуб, необъятного размера. В одну из них заворачивает меня, другую надевает сам, прям поверх наших курток. Унты тоже прекрасно надеваются на обувь, видимо, на то и рассчитано.

И вот ведь парадокс какой, действительно я начинаю согреваться, даже жарковато становится. Ладно, тогда возмущаться не будем.

— А теперь, — окинув округлившуюся меня смешливым взглядом, командует супруг, — ужинать!

Ужинать? И что нам предлагается? Надеюсь, не мороженое? Меня от одной мысли пробирает озноб.

Борис прибавляет яркости в искусственном камине и вытаскивает из-под стола термосумку.

— Что там? — Я немедленно сую свой носик внутрь.

— А тебе не кажется, что ты излишне любопытна! — Рассмеявшись, старк оттаскивает меня от стола.

— Вот ещё!

Пытаюсь прорваться обратно, однако шуточная борьба заканчивается не в мою пользу. К счастью, Борис сегодня не наглеет. Просто требует плату в форме поцелуя и отпускает.

Зато теперь проголодались мы основательно, так что с аппетитом накидываемся на картошку, наггетсы и зелёный салат. Чай приходится пить из кружек с термоизоляцией, чтобы не расплавить стол, а всё остальное остывает быстрее, чем тают тарелки, на которые оно положено. Так что есть стараемся с соответствующей скоростью. Но весело.

А после, затащив меня на ложе из шкур, Борис молчит, медитативно разглядывая кусочек тёмного неба и проявляющиеся на нём звёзды.

— У вас на Земле, — совершенно неожиданно начинает говорить, — так много непонятного. Сталкиваясь с этим впервые, приходишь в полное недоумение. Казалось бы, зачем? Зачем ночевать в холодных снежных комнатах, если есть комфортабельные отели? Зачем приглашать гостей и организовывать специальные церемонии, если можно просто поставить штамп? Зачем ухаживать и пытаться вызвать симпатию конкретной девушки, если можно получить желаемое другим способом или от другой?

Он резко переворачивается, нависая надо мной. Тёплое дыхание касается лица, заставляя почти забыть о том, что он всё-таки старк.

— И зачем же? — тихо спрашиваю, понимая, что он ждёт этого вопроса.

Брис всматривается в мои глаза, словно пытается что-то в них прочитать и медленно наклоняется.

— Затем, что именно это делает вас людьми, — выдыхает в ответ, наклоняясь ниже и касаясь моих губ.

Логику не понимаю совершенно. Хочет сказать, что он людям завидует? Или что ему нравится ощущать себя человеком? Или что это всё страшные глупости, которые он вынужден делать?

Однако прояснить туманную ситуацию не получается, потому что Борис очень основательно подходит к вопросу физического контакта и возвращать рот в моё личное пользование никак не желает. А говорить с ним по-другому я ещё не научилась.

Впрочем, я никуда не тороплюсь. Успеется. Будем совмещать приятное с полезным. Или наоборот?

Отстранившись, наконец муж возвращается на прежнее место, откидываясь на шкуры. Вот только я теперь не уверена, что нужно продолжать поднятую им тему. Можно нарваться. Лучше о чём-то более... спокойном. А что? Ситуация подходящая и обстановка располагающая.

— Борис, — тихо прошу, — расскажи мне о своей планете.

— Об Илькуте? — переспрашивает задумчиво.

— Угу. — Я приподнимаюсь на локте, чтобы лучше его видеть. А разве есть ещё какая-то?

Старк упорно продолжает смотреть на звёзды, но просьбу выполняет.

— Обычный каменный планетоид. Равнин на нём нет, только горы. Горы... Другие, не такие... — легко взмахивает рукой, наверное, имея в виду те, около которых мы находимся, — узкие, высокие, как шпили. Покрытые снегом и льдом, — он замолкает.

— А как же вы там живёте? — недоумеваю я.

— Внутри, — бросает коротко. Несколько секунд молчит, но всё же поясняет: — Планета стабильна, подвижек коры на ней нет, так что это безопасно, а вся атмосфера находится в полостях коры.

Борис снова замолкает, прикрывая глаза.

— А растения? — подталкиваю я его, понимая, что говорить дальше он не собирается.

— Растения? — удивляется. Даже снова взглядывает на меня на мгновение. — Их давно уже нет.

— Почему?

— Холодно. И всегда темно.

— А как же звезда? Прис, кажется, да? — вспоминаю, что он говорил мне название. — Она что, совсем не светит?

— Прис сейчас очень нестабильна. — Лицо старка мрачнеет. — Пульсирующий жёлтый гигант, она всё время меняет диаметр. Нам даже пришлось искусственно перемещать Илькуту в безопасную зону. Но из-за этого орбита теперь слишком далека от звезды, поэтому темно и холодно.

— Давно? — мне почему-то становится очень грустно.

— Ну... — Борис мнётся в нерешительности, но цифры озвучивает: — Больше трёх тысяч лет прошло.

Едва не задыхаюсь от неожиданности. И готовый сорваться с губ вопрос: «А присутствовал ли он лично при сём процессе?», так и остаётся не заданным. Ответит ещё, не дай Бог. Ну на фиг! Я прекрасно помню его «возможность жить вечно»!

Вот такая история получается. Тут у людей... то есть старков... такие проблемы, а я возмущаюсь, что ко мне как-то не так относятся! И заставляют ночевать в таком месте! Как же всё-таки мы узко смотрим на вещи. До тех пор, пока кто-то не открывает нам глаза...

Ой! Но, если их планете жить трудно, может, это означает, что и на Земле старки не просто исследователи? В конце концов, меняют же они оболочки, навсегда расставаясь со своими прежними. Значит, возвращаться в «исходное» состояние не собираются... Кошмар! Во что я влипла!

Подражая мужчине, падаю обратно на шкуры и смотрю в бездонное чёрное небо. Каким бессмысленным кажется вопрос: «Есть ли жизнь на других планетах?». Не просто есть, а весьма плотненько так нас окружает, обложила со всех сторон, можно сказать. По крайней мере, две цивилизации в непосредственном контакте точно.

— Борис, — не выдерживает и вылезает наружу червячок любопытства. — А кроме лазалваков и землян, вы с кем-нибудь ещё контактируете?

— Неужели ты считаешь, что в нашей Галактике больше никого нет? — в голосе слышатся явные насмешливые нотки.

Так. С этим понятно.

— Много? — на всякий случай решаю уточнить.

— М-м-м.... — тянет задумчиво. — В одном из рукавов есть целая империя, там больше ста обжитых планет, с парой из них мы тесно взаимодействовали3, в других несколько меньше и не так хорошо организованны, но... — делает паузу и заканчивает: — достаточно.

— А за пределами Галактики? — кажется, я наглею.

— Ну, Вероника! — предсказуемо удивляется старк моему нахальству, но не сердится. — Это расстояния, которые даже для нас пока ещё слишком большие.

— А кто такие амиоты? — окончательно теряю осторожность. — У тебя иногда срывается...

Я ещё закончить вопрос не успеваю, а уже оказываюсь под весьма ощутимым прессом. Борис быстро переворачивается, придавливая своей массой, и прикрывает мой рот ладонью. Тёмные, карие глаза впиваются в лицо нехорошим взглядом.

— Не хочу от тебя это слышать! — шипит раздражённо. — Ты не знаешь, какие ужасные вещи с ними связаны, и не понимаешь, насколько они опасны! Земля ещё не стала их целью, но сколько пострадало других планет, звёзд, целых систем! Сколько погибло цивилизаций! Это зло, которое невозможно остановить, нельзя уничтожить! Они рвут пространство, разрушают материю, несут смерть всему живому, которое с ними соприкасается... — Муж вдруг замирает, ослабляя напор и убирая руку от лица. Прижимается лбом к моему. — Извини, — почему-то судорожно выдыхает. — Я не хотел тебя пугать.

Ага, не хотел. Но напугал! До дрожи в коленках! Это вам не какой-нибудь фантастический боевик, развлекаясь просмотром которого, ты на сто процентов уверен, что всё придумано, никаких страшных инопланетных чудищ не существует и переживать совершенно не о чем. То, о чём говорит Борис — реальность. И судя по тому что я услышала, невообразимо жуткая.

Вернув себе самообладание, старк отстраняется, вновь возвращаясь к созерцанию тёмного, бездонного пространства над нашими головами. Камин совсем погас, словно показывая, что время отнюдь не детское. Комната погрузилась в плотный, практически реально ощутимый мрак. Давящий, сминающий, заставляющий замирать в неподвижности. И я, находясь под впечатлением слов Бориса, начинаю заметно нервничать.

— Они придут сюда? — невольно задаю страшный вопрос.

— Да, — по всей видимости, старк решает меня не обманывать. А может, просто задумался и непроизвольно ответил. — Когда-нибудь.

— И что тогда? — слышу себя словно со стороны. Будто и не я говорю.

— Тогда? — горькие нотки окрашивают безнадёжное уточнение и ответ: — Тогда уже ничего не останется, Вероника.

— И ничего нельзя сделать? — моё земное стремление к победе добра над злом упорно не желает смириться с подобной перспективой.

— Всё что можем, мы делаем, — в голосе появляется металл. — Отвлекаем, блокируем системы, но... — он на мгновение замолкает. — У нас нет против них оружия, только защита, а её не хватает надолго.

— Почему? — Самый глупый вопрос. И я его задаю.

— Потому что они вне нашего пространства и одновременно в нём. — Получаю самое непонятное объяснение.

«Вне» это как? Что-то типа другого измерения? Или просто параллельная вселенная и они балансируют между мирами? Да кто же они такие, эти амиоты, если могут позволить себе подобные фокусы?

К счастью, додуматься до чего-то катастрофичного и сойти с ума мужчина мне не позволяет. Резко поднимается и, встряхнув меня, заставляет сесть.

— Так, — выдаёт совершенно другим тоном, словно отбросив все плохие мысли. — Давай-ка ложиться спать!

— А как спать? — не понимаю его активности. — Наверное, можно прямо так ложиться?

— Вот ещё! — смеётся муж. — А спальник на что?

Какой такой шашлык-машлык? То есть спальник.

Большой — понимаю, когда Борис разворачивает толстенный мешок, скрученный у стены. В таком не то что при нуле, при минус тридцати не замёрзнешь. Тем более спать, судя по размерам, предполагается вдвоём. А если учесть, что в подобную «постель» в одежде не забираются, то наверняка и при минус сорока. Потому как там, успевшим замёрзнуть за время раздевания, однозначно приходится усиленно друг друга разогревать, пока от жара их тел не взорвётся вся Вселенная вокруг. И пара альтернативных рядом.

Так что термин «спать» применять к тому, что происходит внутри нескольких слоёв рыхлого теплоизолирующего материала минут через пятнадцать — кощунство. А я-то, наивная, уже решила, что сегодня Борис решил передохнуть. Нет, он, конечно, отдыхает. Только «отдых» у него уж слишком активный, порывистый и несдержанный. Зато согревает основательно. И вырубает моментально.

Правда, уже ощутимо уйдя в сон, чувствую, что меня начинают тормошить. Весьма активно и настойчиво.

— Вероника! — зовёт Борис. — Проснись же!

— Зачем? — не врубаюсь и усиленно тру глаза. Придётся вникать в происходящее, раз уж будят.

— Ты видела северное сияние? — нависая сверху, смотрит мне в глаза.

— Нет, — ошалеваю от вопроса.

— Смотри! — муж сдвигается в сторону, убирая защищающий нас сверху лоскут ткани и открывая обзор на ночное небо.

Холодный воздух касается кожи, но вид на происходящее над головой с лихвой компенсирует неприятные ощущения.

Вау!

Зеленоватые всполохи ползут волнистой пеленой, взрывая окружающий мир нереальными красками. Медленно угасая и снова разгораясь, невесомые нити затягивают чёрный космос призрачной паутиной, которую северный ветер сметает прочь, открывая взору сияющие звёзды.

У меня нет слов. Это... Это просто невероятно! Ошеломительно!

— Ой! — вдруг спохватываюсь. — А Роман с Алиной это видят? Проспят такую красоту! — никак не могу оторвать взгляда от полыхающего призрачной зеленью неба.

— Видят, — усмехается в ответ муж.

— А ты откуда знаешь? — Я смотрю на него с сомнением.

«Знаю», — коротко намекает он, влезая в моё сознание.

Ах уже и пообщаться успели?! Впрочем, чего удивляться — вон коммуникатор на запястье, не снял даже!

— Ну и как у них дела? — Я морщусь. Не люблю, когда он так делает.

— А ты как думаешь? — Борис хитро прищуривается, проводя ладонью по моему телу.

Опять намекает на то, что... Ой, нет. Не может быть.

— Алина... — выдавливаю и останавливаюсь, приходя в себя, — сдалась?

— Роман, видимо, был очень настойчив, — подтверждает мою догадку муж. — И убедителен.

Всё. Я потрясена. Потому как прекрасно знаю, к каким последствиям в конечном итоге приводит «настойчивость» старков.

Утром всё ещё нахожусь под впечатлением вчерашнего дня. Столько всего произошло, столько событий, открытий, столько нового! И самая невероятная ночь в моей жизни. Словно очень яркий, захватывающий сон, после которого просыпаться не хочется.

Почему-то безумно жаль, что всё закончилось. Грустно.

Меланхолическое настроение сегодня, кажется, не только у меня. Задумчивый Борис в молчаливой прострации перебирает мои пальцы, по обыкновению притиснув как можно ближе к себе. Хмурый Роман сосредоточенно ведёт машину, ни на секунду не отрывая взгляда от дороги. Даже музыку включил какую-то депрессивную. Алина выглядит ужасно подавленной. У меня стойкое ощущение, что она вот-вот заплачет.

Неужели вчера у них с Романом всё было так плохо? И его «настойчивость» перешла некоторые границы, которые девушка нарушать не хотела? Или он слишком сильно на неё надавил? Поверить в это легко, потому как знаю, на что старки способны, если что-то им нужно.

Начинаю жалеть о том, что ввязалась в эту историю. Вот оно мне было надо? Пусть бы сами разбирались со своими желаниями! Ага, Борису-то я объяснила, зачем это делаю, а себе? Ведь получается, что это мне теперь приходится нести ответственность за произошедшее!

Чувство вины усиливается троекратно. Потому как три «головные боли» сидят рядом: Борис, Алина и Роман.

И что с этим безобразием делать?

Заставляю себя сбросить напавшее оцепенение и прекратить бесполезные (и вредные к тому же) попытки самокопания. Буду выправлять ситуацию, раз уж никто кроме меня делать этого не собирается. Иначе скоро, в этой атмосфере всеобщего угнетения, или помру, или взорвусь. Последствия будут неприятными в обоих случаях. В первом — испорчу воздух (трупы, как известно, пахнут плохо), придётся машину проветривать. Во втором — запачкаю всё внутри (съеденный завтрак и кровь — замечательная смесь для этого), будут отмывать. Ага. Представляю Романа и Бориса с тряпками, надраивающих машину. А если их ещё мысленно раздеть для этого, ну чтоб интереснее было... И музыку соответствующую поставить... М-м-м...

Вот с такой развесёленькой картинкой в голове, решаю воплотить в реальность хотя бы последнее и жалостливым, плаксивым голосом окликаю блондина:

— Рома-а-ан, выключи эту муть, пожа-а-а-алуйста...

И тут же, меняя интонацию, рявкаю:

— И машину останови!!!

Получается эффект разорвавшейся бомбы.

Не ожидавший подставы, но привыкший реагировать моментально, безопасник жмёт на тормоз. Резкое торможение ощутимо встряхивает всю компанию. Хорошо хоть пристёгнуты!

Через секунду все уже смотрят на меня. Роман с возмущением, но как-то непонимающе — чего это я раскомандовалась и какая такая «муть»? Алина с лёгким ужасом и подозрением — что случилось и что я задумала? А Борис, судя по всему, начинает прикидывать — с какой «радости» меня понесло и как это дело остановить?

А я начинаю смеяться. Вот ведь! И правда, понесло...

Практически вслепую, потому как хохотать с открытыми глазами не получается, нащупываю ручку двери и вываливаюсь наружу. Тут же меня окутывает морозный воздух, но мне всё равно. Вспоминаю реакцию народа на мою выходку и, вздрагивая от приступов гомерического смеха, прижимаюсь к чему-то холодному, металлическому. От которого меня моментально отлепляют, закутывая в куртку и стискивая.

— Вероника, ты чего? — пытается достучаться до меня муж.

— Ничего... Можно... я... погуляю... — выдавливаю сквозь смешки, неопределённо махая рукой в неизвестном направлении.

— С ума сошла? — ласково так интересуется.

— Уг-му, — снова прыскаю я.

Отсмеявшись и утерев выступившие слёзки, понимаю, что мужчина терпеливо ждёт, пока моя весёлость поутихнет. По головке легонько поглаживает и обнимает, чтоб не сбежала снова.

Ох! Ладно. Чего-то я и в правду слишком развеселилась.

— Всё. Я успокоилась, — ставлю в известность супруга. — Можешь отпускать.

— И что это было? — подозрительно ровным голосом интересуется Борис, даже не думая выполнять мою просьбу и ослаблять хватку. Наоборот, поскольку приглаживать мои волосы теперь ему уже не интересно, вторая рука перемещается туда же, где уже лежит первая.

— Истерика, — совершенно в тон ему отвечаю.

— Что значит — истерика? — нахмуривается Борис.

— Классическая форма невроза, которая возникает под действием психотравмирующего фактора и сопровождается сенсорными, двигательными и соматовегетативными проявлениями, — вдруг совершенно неожиданно выдаю я. То есть не я, конечно, а мой мозг.

Зажимаю себе рот. Вот и готовься после этого к экзаменам!

От изумлённо-удивлённо-очумелого выражения, появившегося на лице старка после моего заявления, да и от самой ситуации в целом, едва снова не начинаю хохотать. Ой, только не надо меня провоцировать!

Несмотря на нестандартность ситуации, Борис быстро берёт себя в руки. Наверное, прикинув, что другого выхода у него нет, просто меня приподнимает и легонько встряхивает. Ай! Ладно хоть, пощёчину не залепил! А то ведь есть и такой радикальный способ привести в чувство.

От этой мысли мне становится уже не так весело.

Видимо решив, что сделанного недостаточно, а может для страховки (вдруг сделал не то?), муж впивается поцелуем мне в губы.

Я, в общем-то, не ради этого всё затеяла, но результат мне нравится. Правда, целоваться на морозе, пусть даже муж меня и обнимает, согревая, не слишком комфортно. Зато понятно, что Борис не сердится, хотя выходка моя теперь не кажется мне такой уж смешной и правильной.

Решив, что сейчас уж точно достаточно, старк подхватывает меня на руки и несёт к машине. Ого! А когда это мы успели от неё так далеко уйти? Я и не заметила...

Борис ставит меня на землю, открывает дверь и помогает забраться внутрь.

— Роман, извини, — едва опустившись на сиденье, признаю свою глупость. — Я очень неудачно пошутила. Но, правда, включи другую музыку, повеселее, а?

— Да без проблем, — спокойно пожимает плечами блондин, перебирая файлы в аудиосистеме. — Подойдёт? — прислушивается к чему-то довольно ритмичному.

— Спасибо, — улыбаюсь ему и перевожу взгляд на девушку рядом. — Аля, ты не ушиблась, когда он, — киваю на Романа, — тормознул?

— Не-а, всё нормально. — Встряхивает головой та. Смотрю, улыбается даже. И губы подозрительно красные какие-то.

Снова запихнув меня к себе под мышку, Борис, приватизировав планшет Романа, что-то в нём сосредоточенно выискивает, а я... Я начинаю подводить итоги.

Алина улыбается — плюс. С Романом они целовались — опять-таки плюс. Борис тоже своего не упустил — ещё раз плюс. На меня никто не злится — сразу три плюса. Мне было весело — бо-о-о-ольшой плюс.

Семь плюсов. О, да я молодец!

Теперь можно с чувством выполненного долга наслаждаться поездкой.

— А что будем делать сегодня? — не удерживаюсь от вопроса, когда мы заваливаемся в квартиру.

— Может, передумаешь, и пойдём на склон? — совершенно серьёзно смотрит на меня муж.

Сначала начинаю сомневаться. Возможно, он прав, и нужно перебороть себя, попробовать ещё раз. Но вспоминаю вчерашнее происшествие и понимаю, что нет, хватит, накаталась на всю жизнь! Это я сдуру наслушалась рассказов однокурсников (есть у нас такие любители экстрима) о том, какой сноубординг замечательный вид спорта, и загорелась. А оказалось, что не так всё и просто. Да и не по мне. Слишком многое в нём зависит от доски и поверхности, а я люблю, когда под ногами устойчивый, стабильный пол.

— А на снегоходах покататься? — многообещающе тянет коварный тип, сообразив, что менять своё решение я не собираюсь. — Мы ещё не всю трассу прошли... — Видимо, уезжать ему не хочется. И очень нравится активное времяпровождение.

— Аля? — бросаю вопросительный взгляд на присевшую в кресло подругу.

— Я не против, — кивает та. Ну и я заодно.

— Тогда... — начинает Борис и неожиданно замирает. Лицо в один миг становится невероятно сосредоточенным, фигура напряжённой, взгляд словно уходит внутрь.

Что-то случилось? Он таким бывает только, когда с Романом телепатически общается, да и то не до такой степени! К тому же блондин аналогично ненормально дёргается и застывает, глядя в одну точку.

Нехорошее предчувствие начинает медленно запускать свои щупальца в мою, и без того изрядно потрёпанную, нервную систему. Надеюсь, ничего страшного не происходит? Ибо, если припомнить вчерашние ужасы про амиотов, можно самое худшее предположить! Но больше всего меня беспокоит реакция Алины, потому как я хоть что-то понимаю, а она совершенно теряется, наблюдая подобное поведение мужчин.

— Идём-ка, — отбросив все свои страхи, я оперативно хватаю её за руку и утягиваю на кухню. Пусть старки спокойно разберутся со своими проблемами.

— Что с ними? — подтверждая основательность подозрений, девушка смотрит на меня круглыми глазами.

— Аль, — я тихо прикрываю дверь. — Это как раз то, что тебя напрягало. Не бери в голову... — осекаюсь, потому что на её запястье, под своими пальцами обнаруживаю отливающий металлом синий браслет, больше похожий на плотную широкую ленту.

О как! Значит, блондинчик действует по тому же сценарию, что и Борис? Тот ведь тоже нацепил на меня аналогичное «украшение», до того как... Любопытно, что сия процедура означает? Должен же быть в ней какой-то разумный смысл? А ещё интереснее, что у Али написано на гравировке? Тоже «принадлежит»? Однако наглеть до такой степени, чтобы вчитываться в замысловатую вязь вайли, я не рискую.

Поняв причину моего пристального внимания, девушка чуть краснеет и одёргивает рукав вниз, опускаясь на стул.

— Роман подарил? — пытаюсь убрать возникшее между нами напряжение.

— Да, вчера. — Аля начинает перебирать лежащие на столе салфетки.

Достаю из холодильника сок и прихватываю пару стаканов с сушилки и ставлю добытое на голубую скатерть.

— Будешь?

— Давай. — Тонкие пальцы судорожно вцепляются в тонкое прозрачное стекло.

— Если ты не хотела, зачем позволила ему это сделать, — спрашиваю в лоб, наплевав на деликатность. Нужно же ей выговориться. А если я сейчас самоустранюсь, то она совсем замкнётся.

— Да я... в общем-то... — Алина мнётся, кусая губы. — Просто не ожидала, что он начнёт действовать так быстро и решительно. Роман всегда прислушивался к моим словам, а тут... — Она нервно отпивает янтарную жидкость.

Ясно. «Мне» «надо» дубль два. А я-то думала, что блондинчик совсем другой! Ох... Видимо, все старки одинаковые.

— Вероника! — Борис, появившийся в проёме распахнувшейся двери, стремительно сдёргивает меня со стула. Подхватывает под руку, и, не дав опомниться, тянет за собой на выход. — Идём!

— Куда? — успеваю пискнуть, но разве меня кто-нибудь слушает и собирается отвечать? 

 

ГЛАВА 6

Взгляд назад

 

Капитан

Невероятно, парадоксально, но услышанная мной, случайная фраза из совершенно обычной земной музыкальной композиции оказалась практически пророческой: «Может быть, один взгляд назад мне откроет в будущее глаза...»

Вызов с «Треона» застаёт нас врасплох.

Принимая передаваемую информацию, я где-то на уровне подсознания отмечаю, как Вероника уводит Алину, как сосредотачивается Ратнал, анализируя поступающие данные.

— Всё, — коротко бросает брат, когда трансляция прекращается. — Дотянули!

— Я думал, ещё есть время. И мы успеем.

— Защитные модули на орбите Ийдапи были последними из тех, которые могли активно сдерживать наступление, — напоминает безопасник то, что я и так прекрасно знаю. — Теперь Илькута в кольце, а Солнечная система следующая на их пути.

Понимая, что мой своеобразный отпуск закончился и работы теперь предстоит столько, что можно забыть даже о сне, я сосредотачиваюсь на происходящем.

— Связывайся с нашими ребятами, пусть грузятся в дискоид. Попроси Мистара сбросить тебе координаты точки посадки. Мы стартуем немедленно, как только они будут здесь.

— Как быть с девушками? — проясняет ситуацию блондин.

— Вероника летит с нами. Алина... Бездна! — не выдерживаю. — Вот что с ней делать?! — возмущённо смотрю на Ратнала.

— Забирать, — коротко озвучивает тот единственно возможный вариант. — Потом подкорректирую память и отвезу обратно, когда на это будет время.

— Тогда придётся её на время вырубить, иначе... — предупреждаю, потому как проблемы с женскими истериками мне сейчас нужны меньше всего.

— Согласен. — Брат кивает, активируя коммуникатор и извлекая из одному ему ведомых потайных карманов оружие.

— Мы ждём вас в машине, — бросаю ему, направляясь на кухню. Веронике не стоит видеть того, что сейчас будет происходить.

На мгновение в голове появляется мысль, что, возможно, её тоже было бы проще «отключить», но тут же исчезает. Всё равно придётся объяснять происходящее, так какая разница, где это делать? На дискоиде, по крайней мере, у меня на это ещё будет время, а вот на корабле навряд ли.

Впрочем, начать приходится уже в машине, потому как девушка пугается не на шутку. Особенно после того, как я сажусь на переднее сиденье, а не рядом с ней.

— Мы возвращаемся на корабль, — поясняю, оборачиваясь и заглядывая в растерянные синие глаза. — Немедленно.

— Проблемы? — Она понимающе смотрит.

Киваю, удивляясь её реакции. Надо же! Не спорит, не возмущается, даже сочувствие во взгляде. У меня такое ощущение, что я что-то пропустил.

Замечаю появившегося из подъезда Ратнала, несущего повисшее на плече женское тело. Я же выскакиваю навстречу, чтобы открыть дверь.

«Как она?»

«Нормально», — отрезает мрачный блондин, усаживая потерявшую сознание Алину рядом с округлившей глаза Вероникой.

«Координаты?» — Захлопнув дверцу, я возвращаясь на своё место.

«Получил». — Брат вжимает педаль газа в пол.

Больше часа наблюдаю за тем, как жена со странным, тоскливым выражением смотрит в окно, а хмурящийся безопасник с запредельно высокой скоростью маневрирует на дороге.

«Тебя сменить?» — интересуюсь на всякий случай, когда мне начинает казаться, что он недостаточно чётко реагирует на небольшой занос.

«Ещё чего!» — недовольно фыркает брат.

Значит, показалось. Ратнал хорошо чувствует свой организм, если бы что-то мешало ему выполнять свой «функционал», то отказываться от помощи точно бы не стал. Слишком большая ответственность.

Уже разместившись в кресле диска, вспоминаю, что так и не выяснил один принципиальный момент.

«Ратнал. На чём ты построил связку?»

«Немного разогрел, чуть-чуть заморозил и кое-чем напугал, — с лёгким оттенком шутки ответил тот. — Потом кое-что пообещал, кое в чём признался и снова разогрел».

«Надеюсь, «пообещал» и «признался» находились в пределах разумного?» — прикидываю, что конкретно он имеет в виду.

«Абсолютно», — успокаивают меня.

Интересно. Выходит, что действовал он не по классическому варианту — либо страх, либо симпатия. И ведь получилось. Почему? Впрочем, забивать себе голову подобными размышлениями сейчас нерационально. Получил братик контактёра, и ладно. Поддерживать эту связку теперь ему придётся, у меня своих проблем хватает.

Ступив на палубу полётного ангара, оборачиваюсь к своим спутникам.

— Рэйдел! — отыскиваю глазами пепельно-чёрную шевелюру. — Её отведёшь в третий отсек, сектор Си, — подталкиваю растерянную Веронику чуть вперёд. Убедившись, что жена не возражает, разворачиваюсь к вышедшему следом брату. — «Ратнал?» — мысленно интересуюсь его планами.

«Я всё сделаю сам», — получаю ответ.

«У тебя десять минут, — даю разрешение, бросая взгляд в спину блондина, стремительно покидающего отсек с девушкой на руках, и добавляю: — А потом бегом в обзорку!»

«А переодеться?» — коварно напоминает тот.

«Ладно, двадцать», — соглашаюсь, сообразив, что и мне неплохо было бы поступить аналогично.

Сменив земную одежду на комбинезон, перемещаюсь на нужный уровень. В обзорном зале получаю возможность наблюдать, как задумчивый Трокстар медленно дрейфует вдоль прозрачной стены из трипслата. Он даже на моё присутствие реагирует не сразу, только когда я опускаюсь в кресло, разворачивается и подходит ближе.

«И что будем делать?»

— Планировать, сопоставлять, искать варианты... — Я внимательно смотрю в чёрные, огромные глаза. — Первый раз, что ли?

«Но впервые нас загнали в угол, — мысленно вздыхает советник. — До этого мы имели хотя бы пути отступления, лазейки. А что теперь?»

— Тут уж что есть, то есть, — философски замечаю. — Надо исходить из имеющихся ресурсов и делать всё, чтобы выправить ситуацию. Ты летучку собирал? — Присматриваюсь к поникшей фигуре в серебристом комбинезоне.

«Без тебя?» — немедленно проходит по мне возмущённый взор. — Кстати, какого ами... — Трокстар запинается и исправляется: — Какая была необходимость проводить столько времени на Земле?»

— Защитные установки, — коротко обозначаю. — Мы нашли вариант размещения, при котором они не подвергаются деформациям.

«Хоть одна приятная новость». — Старк поправляет дыхательную маску, проверив прочность крепления.

— Ратнал, — окликаю безопасника, незаметной тенью скользнувшего в зал. — Через три часа проводим расширенное совещание. Займись подготовкой. Нам нужны все руководители служб корабля, оборонных комплексов, Превентира и группы внедрения. Кто успевает, пусть прибудет лично, остальные виртуально, но присутствие обязательно.

— А как дела на совете? — осторожно интересуюсь у Трокстара, когда брат столь же незаметно исчезает. — Тебя долго не было.

«В основном обсуждали провокацию, которую нам устроили лазалваки, — вяло делится информацией старк. — Ракдал возмущён столь дерзкими действиями с их стороны, но... Во-первых, совет Фора клянётся, что ко всему произошедшему он отношения не имеет и это инициатива отдельных лиц, не согласных с политической линией. Во-вторых, как ты сам понимаешь, вступать в конфликт ещё и с лазалваками, никто из членов совета Ракдала не желает. Тем более что их система страдает не меньше нашей».

— Лаустак не молчал, надеюсь? — уточняю, соглашаясь, что определённая логика в действиях совета действительно есть.

«Наоборот, — чуть воодушевляется Трокстар. — Он был так безумно счастлив, что его мучения в альфа-канале наконец закончены, что даже назвал те имена, о которых умолчал ранее. А также некоторые детали плана озвучил, весьма занятные, кстати».

— Вот как? — заинтересовываюсь. — Они действительно хотели вернуть Землю в своё управление, используя наши реаты? И проводя релирования?

«Ты оказался прав, — хвалит меня советник, — и замечательно сработал, своевременно вмешавшись в их замыслы».

— Это я уже понял, — отмахиваюсь. — А как отреагировал Фор на его откровенность?

«Предсказуемо, — в интонации появляются самодовольные нотки. — Предложили нам компенсацию за доставленные неудобства».

— Надеюсь, принимать её совет отказался? — Я прищуриваюсь.

«Басан! — возмущение вновь возвращается в огромные чёрные глаза. — Чувствую я, длительное нахождение в этой оболочке делает тебя не только излишне-эмоциональным, но и мешает аналитическому мышлению! Какой смысл отвергать компенсацию, если она в наших интересах!»

— А у меня ощущение, — упрямо не сдаюсь, — что лазалваки опять нас обманут и заманят в ещё большую ловушку. Ты вспомни Лаудир!

«Куда уж больше?» — Трокстар вновь возвращается к процессу движения вдоль иллюминатора.

Пользуясь своеобразным перерывом в разговоре, я ещё раз просматриваю поступившие сообщения об активности амиотов. Н-да. Такой ощутимый рывок в пространстве. Три парсека за сутки! Но ведь расположенные там модули должны были сдерживать их ещё не меньше десяти лет! Значит, защитные системы отказали. Но что произошло с установками? Как амиотам удалось подойти к ним, чтобы разрушить?

Жаль, что ответа на этот вопрос никто уже не получит. Там, где они прошли, ничего не осталось.

Постепенно зал начинает заполняться старками, рассаживающимися вокруг стола. Ратнал привычно опускается рядом со мной. Трокстар почему-то решает сесть напротив.

«Нас торопят, — открыто транслирует собравшимся советник. Тонкие, длинные, зелёные пальцы пробегают по идеально ровной, блестящей поверхности, огладив ближайшие к пришельцу выступы. — Совет Ракдала недоволен результатами нашей работы. Все вы в курсе, что усилившаяся активность амиотов привела к тому, что Илькута оказалась к кольце окружения. Положение стало критическим. Защитные модули планеты не позволяют этим тварям подойти близко, но держать оборону в таких условиях чрезвычайно сложно. — На секунду он прекращает трансляцию и внимательным взглядом сканирует присутствующих. — Это значит, что первостепенной задачей для нас становится переброска планеты в безопасную зону. Задача номер два — усилить обороноспособность Солнечной системы. То, что мы имеем в наличии сейчас, — всего лишь необходимый минимум, и его недостаточно для полноценного отражения атак. В связи с тем, что все ресурсы будут перенаправлены на реализацию поставленных задач, проект ассимиляции будет на время заморожен, работы на Лаудире прекращаются. Плановое ассимилирование проводим только на Превентире. — Он снова делает паузу и заканчивает: — Совет ожидает высокой результативности и слаженности нашей работы. Ведь от этого зависит наша жизнь, судьба Илькуты и будущее Земли».

Закончив, Трокстар опускается в кресло и смотрит на меня, разрешая продолжить совещание.

— Что у нас с пространственными экранирующими установками, Алар? — сосредотачиваюсь на выяснении текущего положения.

— Порядок. — Координатор оборонной системы передёргивает плечами, словно недоумевая, почему это сомневаются в качестве работы его секции. — На орбитах сто модулей, отказов по ним нет, обслуживание в стандартном режиме. Так что мы держим радиус защиты постоянным.

— Резерв? — уточняю.

— Десять установок хранятся на «Треоне» и столько же на Лунной базе.

— Этого мало, — прикидываю, что, если модули начнут выходить из строя, такого стратегического запаса будет недостаточно. — Количество нужно увеличить хотя бы ещё в два раза.

— Ясно, — соглашается с моими расчётами Алар. — Сделаем.

Я поворачиваюсь к руководителю проектной группы:

— Срикст, теперь ты занимаешься только орбитой. Процедуру тестирования модели ты успел закончить? — получаю ответный кивок. — Значит, за тобой контроль в рабочей группе по строительству орбитального комплекса зоны перехода.

«Все действия в этом проекте согласовывать со мной», — неожиданно встревает в наш разговор Трокстар.

Сидящие за столом переглядываются.

— Совет нам не доверяет? — высказываю я общее недоумение.

«Не то. — Советник морщится. — Ракдал подготовил дополнительную группу. Она будет заниматься исключительно перемещением планеты. Надеюсь, все готовы к появлению ещё нескольких старков?»

Лёгкое возбуждение хорошо заметно на лицах присутствующих.

— Ты хочешь сказать, что совет Ракдала пренебрёг соображениями безопасности? — я едва верю своему восприятию. — Если амиоты так близко к планете, то направление синхро-канала отследят элементарно!

«В данном случае риск минимален, — поясняет Трокстар. — Отправлен всего лишь дискоид. Через альфа-канал. Может, это и не слишком комфортно, да и времени занимает значительно больше, зато гарантирует секретность».

— Ага… — я задумываюсь, разворачиваясь к безопаснику: — Ратнал, организуешь сопровождение прибывших на «Треон», охрана не помешает. Особенно после недавних событий… Атанар, тебе придётся провести ассимилирование вне графика. Как у тебя с ресурсами?

— Никак, — сердито бурчит биолог Превентира, явно недовольный тем, что прикрыли его проект ассимиляции. — Могли бы и раньше поинтересоваться. Готовых симбионтов осталось совсем немного, а новые появятся не скоро.

«Мы это не обсуждали, — настораживается советник. — В чём дело?»

— Я меняю установки эмиссировки, так что ассимилирование будет приостановлено. На некоторое время.

«Не помню, чтобы Ракдал давал тебе такое распоряжение, — возмущённо транслирует Трокстар. Даже с кресла приподнимается. — Что за самодеятельность! Почему ты прекращаешь работу без одобрения совета?»

— Вам нужны полноценные рабочие симбионты или их человеческое подобие? — взвивается Атанар. — Я просил не вмешиваться в проведение эмиссировки, и, насколько мне известно, Ракдал согласился с этим!

— Сколько у тебя готовых симбионтов? — решаю погасить конфликт, стараясь прояснить для себя создавшуюся ситуацию.

— Шесть.

«Но для строительства зоны перехода к нам летит четырнадцать старков! — гневно сверкает глазами инопланетянин. — И ещё один в медицинскую группу, на место Шерата. Нам нужно пятнадцать тел, Атанар. Пятнадцать!»

— Это невозможно, — категорично отрезает тот. — Остальным придётся подождать.

«Сколько?» — почти смиряется Трокстар.

— Полный цикл, — после некоторого колебания озвучивает биолог, а советник падает в кресло, посмотрев на меня.

«Это катастрофа», — сокрушённо транслирует свою мысль.

«Ты же знаешь Атанара, Трокстар, — я экранирую сообщение, чтобы не вводить остальных в курс нашей «разборки». — Он отличный специалист, и мы должны доверять ему. Если он прекратил эмиссировку, значит, на то действительно есть причины».

«Но это не решит возникших проблем».

«Посмотрим. А когда прибудет группа?»

«Через три стандартные недели».

«Так скоро? — на этом моменте и я теряюсь. — Они что, уже стартовали?»

«Именно», — подтверждает Трокстар.

«Ладно, — собираюсь с мыслями, — подумаем, что ещё можно сделать…»

— Атанар, — привлекаю внимание уставившегося в потолок брюнета. — Существует ли способ, который позволит тебе ускорить процесс?

— Пара специалистов по эмиссировке, — усмехается тот. — Только где ты собираешься их взять?

— В нашей ситуации ирония вряд ли уместна, — укоряю я биолога. — При всей лояльности Совета к твоим действиям, да ещё и в сложившихся условиях, на поблажки не рассчитывай. У тебя есть кандидатуры?

Атанар только безразлично пожимает плечами.

— Не думаю… — я начинаю злиться и вдруг осекаюсь, потому что совершенно дикая, но вполне реальная идея приходит в голову. — Двух не найду, а вот на одного можешь рассчитывать точно! — обещаю с интересом посмотревшему на меня брюнету и, развернувшись к остальным, интересуюсь: — У кого ещё есть вопросы? Предложения?

— Мне нужна группа, — раздаётся тихий голос.

— Зачем, Лоет? — Я отыскиваю глазами техника.

— Я почти уверен, — он нервно проводит рукой по голове, взъерошивая рыжие волосы, — что мы можем создать против амиотов оружие.

Подобное заявление вводит в шок не только меня.

— Полноценное оружие? — Мы с Трокстаром переглядываемся.

— Да, я над этим работаю, — отзывается рыжеволосый старк. — Пока конкретных результатов нет, но идеи есть. И перспективы, как мне кажется, вполне реальные.

— Здорово! — восхищаюсь я, мысленно похвалив себя за прозорливость. — Нужно ускорить работу в этом направлении. Набирай в группу тех, кого сочтёшь нужным, забирайте оборудование и отправляйтесь на Превентир. Там будете заниматься исключительно этой разработкой.

— Почему на Превентир? — не понимает моей логики техник.

— Потому что объект, на котором ты проводишь исследование, будет находиться на Лунной базе, — поясняю своё решение. — Он же тебе ещё нужен?

Кивок в ответ и второй заинтересованный взгляд в мою сторону.

Ну, да, да, признаюсь. Я решил отправить на Лунную базу, поработать с Атанаром, именно Веронику. А что? Она хотела стать биологом, даже учится на Земле по соответствующей специальности, вот пусть и получает от брюнета тот багаж знаний, который ей реально пригодится. Так что Лоету придётся последовать за ней, если ему необходимо проводить дополнительные эксперименты, чтобы создать оружие.

Оружие против этих тварей! Это же наша давняя и до сих пор недостижимая мечта! Мечта, реализовать которую было невозможно из-за отсутствия данных по тем самым энергетическим эманациям, которые так успешно получается демонстрировать у Вероники. Какая всё-таки удача, что я с ней встретился и узнал о её способности. А ведь всё могло сложиться совершенно иначе, если бы не...

Ох, столько было этих "если"! Если бы Лаустак не решил меня релировать. Если бы дискоид упал в другом месте. Если бы я не выбрал её как потенциального контактёра. Если бы лазалваки не решили ею воспользоваться. Даже не по себе становится, как, оказывается, много зависит от случайных факторов!

Теперь самое главное — уговорить девушку. Ведь ей придётся остаться без меня, пусть и на время, в совершенно чужой обстановке.

— Сокровище моё, ты как? — влетаю в отсек, едва удаётся закончить с неотложными делами. Подхватываю на руки стоящую у иллюминатора тоненькую фигурку и кружу по помещению.

— Борис! — не то пугается, не то сердится Вероника, зажмуриваясь и вцепляясь в мои плечи. — Пусти! Мне не нравится, когда меня крутят!

— Ну что ты? — аккуратно опускаюсь вместе с ней на диван. — Я же тебя не уроню.

— Мне становится плохо, — озвучивая свои ощущения, она прижимает пальцы ко рту.

— Давно? — начинаю беспокоиться. Может, заболела?

— Да нет, не бери в голову. — Вероника неопределённо взмахивает рукой и растирает ладонями лицо. — Ты надолго?

— Поужинать и поговорить, — отвечаю, внимательнее присматриваясь. Вид у неё какой-то уставший...

— О чём? — Получаю настороженный взгляд.

— Давай после еды. Кстати, тебе переодеться нужно, — соображаю, что она до сих пор ходит в спортивном костюме.

Помогаю ей подняться и добываю из стенного шкафа соответствующий предмет одежды, внеся нужные параметры в вильюрер. Через пару минут облачённая в белый комбинезон девушка перемещается в столовую. К счастью, там она успокаивается и перестаёт вести себя так, словно ждёт от меня чего-то нехорошего. Даже вспоминает о своей новой подруге.

— А где Алина? — спрашивает, кромсая вилкой омлет.

— Пока ещё с Романом, — удовлетворяю её любопытство. — Но завтра он отвезёт её обратно на Землю. Сотрёт лишние воспоминания и добавит те, которые помогут ей сориентироваться в реальности.

— Она не останется? — Вероника становится совсем грустной.

— Ей нечего делать на корабле, — объясняю, стараясь сообразить, что именно её расстраивает? И не понимаю.

Несколько минут девушка сидит молча, всё так же методично издеваясь над едой. В итоге с отвращением отодвигает почти полную тарелку.

— Я больше не хочу.

Н-да... Съела она безумно мало, словно аппетита у неё совсем нет. А на мой вопрос отшутилась, что уже успела перекусить, до того, как я пришёл. Хм. Может, и в правду уже обедала?

— Вероника, — начинаю разговор, когда мы возвращаемся в комнату. — Ты уже догадалась, что у нас возникли некоторое трудности, поэтому, надеюсь, меня поймёшь правильно.

— Постараюсь. — Она серьёзно смотрит, присаживаясь рядом со мной.

— Мне нужно, чтобы ты нам помогла.

— В исследовании эманаций? — предполагает очевидное.

— Нет, — вздыхаю. — Хотя... в этом тоже, но и в другом... — замолкаю, потому что прикидываю, как объяснить ей ситуацию так, чтобы она не испугалась. Наконец решаюсь: — Ты же в курсе того, кто мы на самом деле. Вернее, того, что должно происходить, чтобы мы становились такими, какие сейчас.

Слабый кивок показывает, что да, она это помнит.

— Я тебе говорил, что эти тела нам приходится создавать искусственно и это очень трудоёмкий процесс, который требует времени и рабочих рук. А у нас их, к сожалению не так много, поэтому... — снова останавливаюсь.

— Вы хотите, чтобы я выращивала эти... организмы, — нервно облизнув губы, заканчивает Вероника.

— Верно, — киваю и, заметив испуганный взгляд, быстро добавляю: — Ты только не отказывайся сразу, подумай. Это очень важно.

— Почему? — Непроизвольным движением жена собирает распущенные волосы в хвост и закидывает его за спину.

— Сложно объяснить. Да и отнюдь не весело. Уверена, что хочешь знать?

— Борис.. — Мягко касаются моей руки тонкие пальчики. — Ты же знаешь, что я пойму. Не надо ничего скрывать, просто расскажи.

— Хорошо.Так, наверное, будет правильнее.

Притягиваю девушку к себе ближе, обнимая и зарываясь лицом в волосы. С минуту наслаждаюсь её присутствием рядом, тихим, спокойным дыханием, нежностью пальцев, которые скользят по моей коже.

— Когда мы впервые столкнулись с угрозой извне, — начинаю издалека, — наша цивилизация была многочисленна и населяла несколько десятков планет в разных уголках Галактики. Но однажды всё изменилось. Появилось то, что начало нас уничтожать. Быстро, методично и безжалостно, заставляя искать новые убежища, которые не спасали от агрессоров. Мы нашли способ уклоняться от встреч с врагом, обходить его и даже останавливать. Но к этому времени нас осталось очень мало.

— Сколько? — тихо выдыхает Вероника.

— На Илькуте сейчас менее трёхсот тысяч, — признаюсь честно. — В Солнечной системе, на корабле и базах, всего триста шестьдесят старков.

Жду, пока пройдёт её изумление, и продолжаю:

— Каждый из нас выполняет всю ту работу, на которую способен, но объём её очень высок. У нас банально не хватает рабочих рук, Вероника. Особенно сейчас, когда нам грозит новое нападение.

— Нападение? Это... — она запинается, — эти?..

— Да, амиоты, — подтверждаю спокойно.

Девушка ощутимо напрягается, ей явно неуютно, а может и страшно. Но ведь она сама хотела услышать правду!

— Они уничтожат Землю? — дрожит её голос. — Скоро?

— Нет, — успокаиваю, прижимая к себе. — Сейчас амиоты пытаются уничтожить Илькуту, а она отсюда ощутимо далеко. Может пройти ещё несколько земных лет, прежде чем враги появятся здесь. Да и мы сделаем всё, чтобы этого не допустить.

— А как же те, кто живёт на твоей планете? — Вероника осторожно заглядывает мне в глаза. — Они ведь фактически обречены. Почему же не могут прилететь сюда? Да и у вас рабочих рук бы прибавилось.

— Могут. И прилетают, но не так часто. Это технически сложно, во-первых. А во-вторых... — Я глажу её по любопытной головке. — Даже если окажутся здесь, то как будут жить? Наши исходные организмы не приспособлены к эффективному, длительному существованию в земных условиях. Нужны человеческие тела. А их сначала нужно вырастить.

— А почему Трокстар остаётся в прежнем облике? Он не хочет меняться?

Жена выводит пальчиком замысловатый узор на моём комбинезоне. Компенсируя её прикосновения, я соскальзываю рукой на спину, с нажимом проводя от лопаток до талии.

— Скорее, не может. У него нет выбора. Это приказ. Он — наблюдатель и не имеет права сменить оболочку.

— Но почему? Чей приказ? — продолжаются расспросы.

— Вероника! — я едва удерживаюсь, чтобы не засмеяться. — Ты разве не заметила, насколько сильно советник отличается от остальных? Психологически.

— Ну да, есть немного, — вроде как соглашается.

— Немного! — фыркаю и поправляю: — Ощутимо! Помнишь, ты спрашивала, зачем мне нужны отношения с тобой, почему я веду себя так несдержанно и иногда с трудом контролирую свои реакции? Потому, что мы меняемся! В этих телах изменяется сознание! Членам совета нашей планеты не слишком импонирует идея подобных трансформаций, но выбора у них нет. Терпят, соглашаются. И хотят иметь беспристрастного наблюдателя.

На минуту Вероника задумывается. Понимаю, что информации действительно много, и ей есть о чём поразмышлять. Тем более прошу я отнюдь не о простых, элементарных вещах.

— Хорошо. — Она отстраняется. Решительный взгляд скользит по моему лицу. — Я помогу.

— Тебе придётся некоторое время жить на Превентире, — быстро предупреждаю, удерживая её около себя. — Только там есть нужное оборудование для работы.

— А ты?

— Мне придётся остаться на корабле. — Я успокаивающе провожу пальцем по мягкой щёчке. — Но я буду прилетать, как только будет появляться возможность.

Моё обещание девушке не нравится. Она возмущённо фыркает и неожиданно вскакивает на ноги, сильно оттолкнувшись от моей груди.

— Думаешь, ты...

Не договорив, жена замолкает. Её лицо подозрительно бледнеет, глаза закрываются, тело начинает стремительно оседать на пол. Подхватив Веронику на руки, я пугаюсь не на шутку. Она второй раз сознание теряет! Да что с ней происходит?!

Не раздумывая более, отношу её в медотсек. По дороге успеваю сбросить сообщение Дану, на корабле он остался единственным, кто в состоянии грамотно выполнять врачебный функционал.

Под экраном диагноста девушка приходит в себя, и мне с трудом удаётся убедить её полежать спокойно, пока медик анализирует получаемые данные.

Через несколько минут подобного сканирования, раздаётся удивлённое восклицание и, невольно взглянув на коротко стриженого шатена, я замечаю в серых глазах невероятную растерянность.

— Что? — начинаю понимать, что мои подозрения были отнюдь не беспочвенными.

Однако вместо того, чтобы назвать диагноз вслух, Дан передаёт мне его телепатически, и я... Я едва верю тому, что слышу. Разве такое возможно?

Анализирую происходящее с Вероникой в последнее время, и понимаю, что да, вполне реально.

Резкие перепады настроения. Истерические реакции. Сонливость. Головокружения. Тошнота. Отсутствие аппетита.

— Борис? — Жена осторожно касается моей руки, привлекая внимание к себе. — Что случилось?

— Да ничего особенного, — стараюсь сказать это максимально спокойно. — Просто ты беременна. 

 

ЧАСТЬ 3

Последний вираж

 

ГЛАВА 1

Дилемма

Вероника

Как сложно, когда нужно принять либо «A», либо «B». Ведь обе буквы — равнозначные предпосылки, ведущие к некоторому умозаключению. Но примешь неверную и получишь основательное заблуждение.

Беременна? Ой, мамочки!

Задыхаюсь от неожиданного сообщения, и веря, и не веря одновременно.

Веря, потому что наконец становятся ясны все мои недавние искрометания и заносы. Не веря, потому как у старков искусственно выращенные тела! Не может быть, чтобы у них и у нас была настолько высокая совместимость!

— Это шутка такая? — Я наверное, совершенно круглыми глазами взираю на рассматривающих меня старков.

— Никаких шуток, — подаёт голос симпатичный шатен, который проводил обследование. — Ребёнок мужского пола, без генетических патологий, срок — шесть недель, отклонений в развитии нет.

От подобного сообщения зависаю окончательно.

В себя прихожу, только когда вновь оказываюсь в своей комнате. Борис, усадив меня себе на колени, аккуратненько обнимает. Скорее всего, дожидается, пока исчезнет мое шоковое состояние.

— И что теперь делать? — беспомощно смотрю на него.

— Что за глупые вопросы, Вероника? — опускается на меня шоколадный взор. — Ты не хочешь иметь детей?

— Э-м-м... — Я зажмуриваюсь, потому что в глазах плещется явное непонимание и даже что-то похожее на беспокойство. Плюс ещё множественное число какое-то подозрительное. — Как-то не задумывалась.

— Понимаю. — Лба касаются горячие губы и медленно, краткими поцелуями перемещаются к виску. — Я тоже... — выдыхает тихо, — не думал. Но... — продолжается своеобразное исследование моего лица. — Идея и результат мне нравятся.

Настойчивые губы находят мои, приласкав так нежно, осторожными касаниями, словно старк боится меня напугать своей несдержанностью. И мир снова меняется. Подёргивается маревом нереальности и исчезает, оставляя только того, кто сейчас со мной рядом. Того, кто окутывает уютным коконом из своих объятий, мягкой настойчивости и непреодолимого желания быть с ним рядом.

Я и не замечаю, как мы перешагиваем границу, за которой уже нет возможности вернуться, прекратить безумство прикосновений и ласк. Сознание словно выключается, отказываясь нормально функционировать в подобных экстремальных условиях. А когда соизволяет вернуться...

— Сокровище моё, — шепчет мужчина, крепко, но бережно прижимая к своему телу. — Вот как я теперь отпущу тебя на Превентир! Это же безумие — отправлять тебя в таком состоянии!

— Но ведь так нужно, — напоминаю ему то, что он мне же и доказывал. — И важно.

— Значит, полетишь? — Старк приподнимается на локтях, заглядывая в глаза.

Утвердительно киваю головой. Да, с неимоверно большим удовольствием я осталась бы здесь, с ним, но... Какое-то непонятное внутреннее ощущение заставляет выбрать иное. Помочь другим, не принимая в расчёт собственные желания.

— Спасибо, — почему-то благодарит меня Борис. — Ты так много для нас делаешь. Для меня. — Его невидящий взгляд устремляется куда-то в бездонное пространство за иллюминатором. — У меня есть жена и будет ребёнок, — тихо говорит, с совершенно непередаваемой палитрой эмоций в голосе. — Обалдеть!

И я его понимаю.

Бреду по одному из громадных маршрутных коридоров Превентира, мысленно ругая себя на чём свет стоит. Почему? Да потому, что клялась Борису, что не буду пользоваться традами, и сама же своё обещание нарушила. Нет, причина у меня, конечно, уважительная — проспала, опаздываю в биолабораторию, вот и попыталась добраться до нужного места побыстрее. А в итоге оказалась совсем в противоположной стороне. То есть топать отсюда ещё дольше!

Нервничаю основательно, а мне, в моём положении, это в принципе противопоказано.

Убыстряю шаг, хотя понимаю, что даже такими темпами иду недостаточно быстро. Чувствую, Атанар будет в ярости! В отличие от Лоета он совершенно не выносит моих задержек.

Наконец коридор резко сворачивает вправо и заканчивается глухой стеной, у которой я и останавливаюсь, морально настраиваясь на выговор. Прикладываю к гладкой поверхности ладонь и, проскочив в образовавшееся отверстие, попадаю в царство сумасшедшего биолога.

Почему «сумасшедшего»? Да хотя бы потому, что ни один нормальный учёный не будет с маниакальной одержимостью коллекционировать то, что я регулярно лицезрею на стенах его лаборатории — человеческие геномы. Все стены уставлены этими «пробирками». И ведь пополняется наборчик. Бр-р-р...

Высокий старк в лиловом комбинезоне, чуть согнувшийся над панелью рабочего стола, оглядывается, быстрым движением откидывая с лица угольные до плеч прямые волосы. Хмурится — чёрные брови сходятся на переносице. Тёмно-серые глаза смотрят с укором.

— Ты опять опоздала, — сердито выговаривает, выпрямляясь и скрещивая руки на груди. — У меня не так много времени на твоё обучение.

Я молчу, даже глаза опускаю покаянно. Пусть считает, что мне стыдно. Хотя я-то в чём виновата?! Я что ли поселила саму себя так далеко от его лаборатории? К тому же у этого старка до невозможности тяжёлый характер. И какие бы оправдания я не привела, он всё равно будет недоволен.

Не дожидаясь распоряжения, подхожу и опускаюсь в уже привычное, знакомое кресло. Сколько раз мне пришлось в нём посидеть? С десяток? Или больше? Считать я уже перестала, так что не задумываясь надвигаю на голову шлем и откидываюсь на спинку, устраиваясь удобнее. Атанар, продолжая бурчать что-то себе под нос, достаёт информационный модуль и погружает его в консоль вильюрера. И тут же в ладонь вонзается маленькая игла. Морщусь. Нет, совсем не больно, просто вспоминаю, что опять будет болеть голова...

Просыпаюсь также медленно, как и засыпала. Ох, нехорошо-то как! Состояние такое, словно меня крутят на карусели. Предметы перед глазами плывут в стороны, в ушах шумит. Я судорожно стягиваю с головы шлем и сглатываю. Тошнота не проходит. Только бы не вырвало!

Вот и скажите на милость, куда же он ухитрился впихнуть информацию на этот раз? Наверняка вблизи вестибулярной зоны. Неужели другого свободного места не нашлось?

Невидящим взглядом впиваюсь в лиловую спину Атанара.

— Плохо? — бросает тот, почувствовав моё движение.

Мне остаётся только невнятно простонать в ответ. Кивать бесполезно, всё равно не увидит. Да и лишних движений лучше, пожалуй, не делать.

Может, это и удобно — получать знания, не прикладывая к этому никаких усилий. Записал в мозг информацию, и ладно. Теоретически. А на практике...

— Возьми, — ворчит Атанар. Разворачивается, протягивая мне маленький белый шарик. — Лучше? — нетерпеливо спрашивает, едва я кладу его в рот.

А подождать с вопросами нельзя? Лекарство до безумия медленно растворяется.

— Кажется, да, — говорю осторожно. Голова ещё кружится, но сообщать об этом старку я не рискую. Ох, как же с ним тяжело общаться! Удивляюсь, что я столько времени продержалась. Правда, Борис предупреждал меня насчёт специфического характера местного биолога, так что морально я была к этому готова.

— Давай-ка, — торопится он, — надо проверить запись.

Над столом формируется виртуальная схема. Рамки в виде кубиков, сфер, пирамид, а внутри что-то движется, только мелкое. С одной стороны — к их технике я привыкла, а с другой — до сих пор удивляюсь! Я бы ещё поняла, если бы эти объёмные изображения формировались с помощью, ну не знаю... лазерных лучей например, так ведь нет, все они словно слеплены из сгустившегося, очень плотного воздуха. Вот и как так получается?

К сожалению, информацию об этом мне в мозг не вкладывают. Видимо, не та специализация.

Атанар ловко попадает пальцем в одну из рамок. Изображение увеличивается, проявляются неразличимые ранее детали.

— Что это? — слышу избитый временем вопрос. Потому что задает он его первым после каждой такой «процедуры».

Отвечаю машинально. Информация выплывает откуда-то из глубины сознания. Я на ней даже не концентрируюсь, потому что если это делать, то ничего хорошего не выходит. Только сбиваюсь. А так получается само по себе. Какое счастье, что вытащить из памяти этот материал можно только при наличии определённой ассоциации, логической цепочки! Не представляю, как бы я себя чувствовала, если бы разом вспомнила всё, что в меня впихнули.

Старк одним быстрым движением ладони очищает экран (то есть воздух над столом) и протягивает мне синюю модульную таблетку.

— Запись в порядке. Обработай это. Если возникнут проблемы, сразу вызовешь меня. Я жду результат.

Беру накопитель и сползаю с сиденья. Всё. Атанару до меня больше и дела нет. Снова уставился в свою работу. Что он там ваяет, бог его знает, меня пока до практики не допускают. Только задания каждый раз какие-то дурацкие задают. И всё ничего, если бы не сведения, которые в меня впихивает прибор Атанара. Такое ощущение порой создаётся, что в том, что я учила в универе, и в том, что он закладывает в мой мозг, есть какое-то противоречие, потому что периодически наступает своеобразное отторжение информации — не лезет она в голову и хоть ты тресни! А бывает и хуже — понимаешь, что полную ересь читаешь! Вот так-то...

Топаю обратно к себе. На трады принципиально внимания не обращаю. Хватит с меня экспериментов. Буду по-старинке. Ножками, ножками.

Вернувшись в свою каюту, выкладываю модуль на стол и заваливаюсь на кровать. Сразу работать я не собираюсь. Голова какая-то деревянная сегодня. И тошнит опять! Но это уже точно не от манипуляций с моей памятью. Банальный токсикоз, как разъяснил напоследок, перед отлётом на Превентир, Дан — тот самый медик с «Треона». Надавал кучу капсул, которые, как мне кажется, не помогают ни на йоту, порекомендовал «не перенапрягаться» и умыл на сём руки.

Ага. Ему легко говорить! Видел бы он, в каком сумасшедшем доме мне приходится обитать! И какой плотный у меня график! Я буквально разрываюсь между экспериментами в лаборатории Лоета и обучением у Атанара.

Небольшой отдых значительного облегчения не приносит, но я заставляю себя собраться и сесть за стол. Может, в процессе работы станет легче?

Загружаю накопитель в вильюрер и раскрываю экран увеличителя.

Ну-с, теперь посмотрим. Что сегодня?

Струя изменённого воздуха формирует изображение. Спиральная молекула. Невероятно, удивительно прекрасная. И до жути знакомая. Вот только...

Всматриваюсь внимательнее и с трудом отрываю взгляд от экрана. Моё сердце учащенно бьётся. Не может этого быть!

Я ошиблась? Перепутала и случайно загрузила не тот модуль?

Вытаскиваю образец из подставки и верчу в руках синюю таблетку. Нет, всё верно.

Но тогда… Разве это возможно?

Возвращаю модуль в увеличитель и снова придирчиво изучаю изображение.

Молекула отчетливо просматривается, чуть поворачивается, словно позирует. Даже искажений почти нет. Это может быть только нуклеиновая кислота. Именно в ней должна быть вся информация об организме. И всё бы ничего, если бы не одно огромное НО. У неё нет положенных ДНК двух переплетённых цепочек.

Их три.

Ошалеваю от осознания, что все мои представления о молекулярной генетике сейчас полетят в тар-тарары. Минут пять сижу и выстраиваю в сознании логические цепочки взаимосвязей, которые хоть как-то позволят решить возникающие нестыковки.

Более или менее, но, в конце концов, у меня это получается. Так. Теперь можно посмотреть, а что же мне, по мнению Атанара, с этим «фактом» сделать-то нужно?

О-о-о! Я это должна в хромосому упаковать! И как, позвольте спросить? Она же никаким боком на гистоны не накрутится! Даже если петли оставлять.

Кручу, кручу её, а она всё равно обратно разворачивается. Я уже все возможные варианты перепробовала. И белки меняла, и ферменты добавляла. И всё без толку.

Проблема? Проблема. Вызвать Атанара? Вроде как он помощь предлагал? Можно, конечно, но как-то не хочется. Гложет червячок в глубине сознания, что я и сама могу с этим справиться!

Путём проб и ошибок до меня наконец доходит, что нужно структуру самих белков менять. Вот чёрт! А попроще задачку задать, никак нельзя было!

Приходится моделировать биосинтез, на этой же цепочке искать нужные гены, стимулировать транскрипцию, а потом и трансляцию запускать. В итоге получаю что-то приличное, на которое ДНК со скрипом, но надевается. Компактненько так. Мне даже нравится. Отправляю результат Атанару и смотрю на часы. Мамочки! По земному времени далеко за полночь уже! Во, как меня затянула-то проблемка!

Вырубаю технику и, теперь уже с целью капитально выспаться, валюсь на кровать. Называть это настоящей кроватью, конечно кощунство. Так, просто упругая горизонтальная поверхность подходящего размера. Но отдыхать на ней можно.

Первое, что вижу утром — световой сигнал вильюрера. Значит, для меня есть сообщения. Вариантов немного: Борис, Атанар, Лоет. Активирую программу и опознаю весьма специфический отзыв от местного биолога, который раскритиковал моё вчерашнее творение в пух и прах, мотивируя тем, что синтез я провела по-дилетански и моё «произведение» хорошо, если на час стабильность сохранит.

Фыркаю возмущённо. Ему хорошо рассуждать! А я, как проклятая, весь день и вечер с этой молекулой провозилась. Вот и где благодарность?

Кстати, заканчивается сообщение распоряжением срочно прибыть в лабораторию.

Интересно, если это так важно, почему тогда вильюрер меня не разбудил? Или Атанар соответствующий статус сообщению забыл присвоить?

На всякий случай проверяю, нет ли аналогичного запроса со стороны техника. Этот тоже любит неожиданно выдернуть меня к себе.

К счастью, сегодня, по всей видимости, я ему не нужна, так что быстренько закидываю в себя завтрак, наскоро привожу в порядок волосы и чинно иду в лабораторию. Хватит с меня скоростей!

Заваливаюсь в проём и...

Ох ты ж! Чуть назад не отскакиваю от неожиданности. На брюнете, поверх его обычного комбинезона, полупрозрачный защитный костюм. На затылок сдвинуты капюшон и маска. И выглядит он во всём этом великолепии, как куколка бабочки, причём явный мутант-переросток, да ещё и с конечностями.

— Давай, — нетерпеливо бросает Атанар, — надевай защиту и помоги мне.

Интересненькое дельце, раньше он и близко не подпускал меня к лаборатории. Что за благодать на него нашла. И вообще, он здороваться научится когда-нибудь?! И просить нормально заодно!

— И тебе доброго утра, — решаю поучить его вежливости. — А волшебное слово?

Поворот головы. Недоумевающее выражение на классическом лице, быстро сменяющееся возмущённо-сердитым.

— Бегом!

Вот и весь разговор. Он отворачивается, натягивая на голову всё, что можно там разместить, и растворяет тонкую перегородку в герметичном отсеке.

Показываю ему (спине, вернее) язык, влезаю в костюм и ныряю следом.

Да-а-а... А помещение-то впечатляет!

Ощутимо большое, потолок высокий, вдоль стен — целая вереница эмиссатов. Ой, какое слово я вспомнила! Знать бы ещё, что это такое! На магазинный стенд с микроволновками похоже. Такие же шкафчики с прозрачными дверцами.

В центре отсека — четыре многоуровневых лабораторных стола с нависающими сверху увеличителями. Как раз к одному из них Атанар и направляется.

Подхожу и останавливаюсь сбоку. Скажет хоть, что делать-то?

— С управлением справишься? — раздражённо интересуется.

Да что с ним, сегодня? Вроде как сам хочет, чтобы я помогала, и сам же недоволен. Нелогично. С другой стороны — он же старк. Кто сказал, что его умозаключения так легко можно понять?

Поворачиваюсь к консоли. Справлюсь? Кажется, ничего сложного. Надписи я понимаю, а попадать в «пустые» кнопки, не сжигая технику, по-моему, уже научилась.

Киваю утвердительно.

Атанар достаёт контейнер, делает забор материала и переносит на рабочую поверхность. Требовательно на меня смотрит.

Ой! Я что-то сделать должна? Мог бы и подсказать на первый раз.

Судорожно скольжу взглядом по консоли. А! Вот! «Старт-активация». Провожу пальцем по голографической настройке, сформировавшейся на уровне глаз. Увеличитель приходит в движение, хищно размещаясь над препаратом и выпуская рабочие инструменты.

Этого оказывается достаточно, и стар перестаёт сверлить меня взглядом, приступая к процессу.

На всякий случай просматриваю остальные надписи, чтобы хоть приблизительно понимать, какие ещё имеются функции управления. Внезапно до меня доходит, что освещения для работы явно недостаточно, и прибавляю яркость. Биолог косо на меня взглядывает, но действия не комментирует. Надеюсь, что всё делаю правильно.

— Подержи манипуляторы, — просит старк. А голос у него, кстати, вполне так ничего себе. Приятный. Когда не раздражается, конечно.

Засовываю руки в перчатки и фиксирую пальцы в том же положении, в котором находятся его.

Экран увеличителя чуть поворачивается в мою сторону. Вскидываю на него глаза, проверяя не сбился ли щуп, и вижу клетку. Без ядра. И разбросанные хромосомы. Используя ещё одну пару микроманипуляторов, Атанар ловко оттягивает одну из них в сторону.

— Увеличение на сорок, — приказывает.

Сообразив, что для фиксации одной руки вполне достаточно, вытаскиваю вторую и активирую переключатель.

Изображение тут же расползается вширь. Тоненькая ниточка превращается в гигантских размеров батон из плотно скрученной ДНК.

— Рестриктазу, — следует новое распоряжение.

Осматриваю стол, нахожу нужный препарат и, пока я распыляю ферменты, биолог маркирует молекулу, отыскивая нужные участки.

— Ага... — удовлетворённо пыхтит брюнет. — Здесь!

С любопытством смотрю на экран. Направленные реагенты вырезают отмеченные фрагменты. Катализаторы закрепляют на их местах новые кусочки молекулы. Весьма необычно осознавать, что всё в этом мне знакомо и понятно.

Вижу, что Атанар закончил работу и теперь сворачивает хромосому. Значит, моя помощь ему больше не нужна. Снижаю освещение, уменьшаю масштаб изображения и убираю руки подальше от прибора. Клетка слегка пульсирует, словно ей не терпится продолжить деление, на котором её остановили.

Старк сам выключает экран и достаёт пластину с биологическим материалом.

— Почему вы меняли эти гены? — не удерживаюсь я от вопроса. Интересно ведь!

— Сама как считаешь? — переадресует вопрос, запихивая пластину в ближайший эмиссат. Аппарат радостно щёлкает, принимая материал, и жадно захлопывается.

— Э-э-э... — прикидываю варианты. — Вы хотите получить устойчивые мутации?

Атанар кивает.

— Ага, — соображаю я. — Это понятно. Но по каким признакам?

— Признаки ей нужны… — хмыкает брюнет, проверяя программу эмиссата. — Ваши человеческие тела слишком многого не умеют. Да, приспособлены к выживанию неплохо. Весьма неплохо. Но нам-то нужно кое-что ещё...

С опаской смотрю на уже растущий в эмиссате комок. Ого! Ну и скорость клеточных делений! Получается, что Атанар пытается не просто вырастить тела, о которых мне говорил Борис, а с нужными старкам признаками?

— Что именно? — Я отрываюсь от созерцания, понимая, что если сейчас остановлюсь, то так ничего и не узнаю.

— А ты действительно излишне любопытна, капитан был прав, — не ответив на мой вопрос, вдруг заявляет старк. — Не боишься, что знания окажутся слишком тяжёлым грузом?

— Нет. — Качаю головой, не понимая, в чём собственно проблема?

Брюнет с пристальным вниманием смотрит на меня, словно прикидывает — стоит ли развивать эту тему дальше? Его взгляд ощутимо так напрягает. Всё-таки стальные глаза и чёрные волосы — это сильно.

«Разве капитан ни разу не говорил с тобой так?» — слышу его голос у себя в голове.

Вздрагиваю. Вот ведь! И этот туда же! Не самые приятные воспоминания связаны с этой их способностью.

— Да... говорил.

— Вот и ответ на твой вопрос. — Атанар пожимает плечами и отворачивается.

Н-да! Значит, старки меняют человеческое тело, чтобы не просто иметь возможность существовать в нём, а ещё и делать то, чего люди не умеют! Например, разговаривать телепатически...

Но как же он проворачивает это? Он ведь не сможет использовать их гены — у них ДНК совсем другая. Я видела её вчера. Уверена, что это и есть их «нормальный» геном. И с нашим генетическим кодом прямых соответствий в нём точно нет. Вот только... Атанар ничего нового не добавлял, просто менял структуру уже существующего гена. Но это значит… А то и значит, что потенциально и люди способны к телепатическому общению! О как! Занятно...

Правда, спрашивать об этом Атанара я, наверное, не рискну. И так слишком много сегодня болтаю. В конечном итоге его терпения не хватит и он рассердится. Это точно. Уже проходили. Атанар в гневе — зрелище не для слабонервных. А я спокойно жить хочу. Без вынужденных эмоциональных потрясений.

— Скорей, — торопит меня биолог. Он вернулся к панели эмиссата и уже открывает начальную программу. — Работаем в том же режиме ещё раз. Смотри внимательно и запоминай, я сделаю ещё один образец. Остальные будешь менять сама.

О, нет! Сама? А как же помощь? Ну можно, конечно, и одному с этим справиться, но...

Короче, смотрю и соображаю, как эффективнее к этому вопросу подойти, а заодно вникаю в то, что он там «наменял». Я же в первый раз не углядела! Не так много, кстати! Не в одном гене, а в шести, но задача выполнимая. Попробую!

В итоге свой первый образец я порчу. Нарезаю такого, что клетку приходится утилизировать.

Ох, как же мне стыдно! Хоть в глаза Атанару не смотри. Правда, он меня не ругает, ворчит только что-то невразумительное и кивает на контейнер.

Тяжело вздыхаю и вытягиваю новую пробу. Сосредотачиваюсь и вдумчиво, медленно выполняю положенные процедуры. Времени на это мне требуется гораздо больше, чем ему, но Атанар просто стоит рядом, ничего не комментирует, смотрит. Чёрт! Вот чувствую, что с последним геном я напортачила!

— Ещё раз. — «Надсмотрщик», подтверждая мои опасения, недовольно морщится, отправляя результат работы на переработку.

Пф-ф-ф! Начинаю заново. Ну, на этот раз, кажется, всё должно быть в порядке. Ошибки свои я поняла. Выдыхаю облегчённо, уменьшая масштаб. Получилось? Перевожу взгляд на брюнета. Кивает утвердительно, забирает плаcтину и помещает в эмиссат.

— Продолжай, — распоряжается и уходит за соседний стол, активируя второй увеличитель.

Итак, можно считать, что стажировка пройдена и начинается практика?

Делаю новый забор материала, и понеслось. Через десять таких «повторов» у меня руки уже отваливаются. И спина болит. И ноги стоять отказываются. А Атанар работает как железный. Интересно, сколько он успел?

Разгибаю спину, расправляю плечи, потягиваюсь и оглядываюсь, считая активные эмиссаты. М-да, двадцать шесть! Против моих тринадцати (из которых два испорченных, кстати!).

— Устала? Хочешь отдохнуть? — Брюнет косится в мою сторону, заметив движение.

— А можно? — хлопаю глазами.

— Иди уже, — усмехается. — Завтра приходи.

— Спасибо, приду, — бурчу я и топаю к выходу. Заразилась от него сварливостью, что ли? Вываливаюсь из лаборатории и вылезаю из «обмундирования».

Едва переставляя ноги, ползу к себе. А когда доскребаюсь до двери, то уже готова, как моряки, сошедшие на берег после длительного плавания, упасть на колени и целовать землю, то бишь пол. Дошла! Вот — счастье-то какое!

Перешагнув вход, смотрю на часы. Ну что. Я, в принципе, так и думала. Не так поздно, как вчера, но как-никак двенадцатый час. Ночи, разумеется. Укатал Атанар меня, сегодня. И не просто, а так, что я и про обед напрочь забыла!

Оперативно и практически не глядя добываю еду, потому что глаза всё равно слипаются и не увидят, что конкретно я ем. Заваливаюсь на кровать и отключаюсь.

Последующие дни кажутся мне бесконечными и ужасно однообразными. Атанар перестал меня обучать, и теперь приходится заниматься исключительно изготовлением образцов. День за днём одна и та же рутинная работа. Сколько я этих клеток обработала, уму не постижимо, а с учётом, сколько их сделал неутомимый брюнетик, так и вообще!

Вот если бы хоть ненадолго сменить обстановку! Я даже начинаю жалеть о том, что Лоет временно оставил меня в покое. И если вначале, когда Атанар меня ещё только обучал, техник ухитрялся выбирать время, чтобы проводить исследования, то вот теперь... Хотя, может, у них такая договорённость?

В очередное «утро» (которое здесь весьма условно, кстати, иллюминаторов-то нет и ориентироваться только по времени можно), дотопав до лаборатории, застаю Атанара за непривычным занятием. Всё в том же защитном костюме он совершает на первый взгляд практически шаманские действия. Открыв эмиссат, вытаскивает контейнер с эмбрионом, проводит над ним медного цвета палочкой, ставит на место., закрывает крышку и переходит к следующему.

Полюбовавшись на малопонятное, с моей точки зрения, занятие, решаю присоединиться и выяснить эзотерический смысл его телодвижений.

— Здравствуй, Атанар, — приветствую эту куколку-переростка. — Помочь?

— Давай, — разрешает тот, уступая мне место у бесконечного ряда эмиссатов. Здороваться со мной он категорически не желает. Ну да ладно.

В итоге я открываю и достаю, а он просвечивает и ставит на место. Процесс слегка убыстряется. Только интересным его назвать можно с бо-о-ольшим допущением. До тех пор, пока прибор в руках старка не вспыхивает красным. От неожиданности я едва не роняю очередной эмбрион, а биолог с совершенно безразличным видом вскрывает контейнер и вываливает содержимое в утилизатор, следующий за ним по пятам.

— Отклонение, — объясняет Атанар, замечая мою изумлённо-вытянувшуюся физиономию. — Нам не подходит. Использовать нельзя.

Понятно. Жаль. Мы столько времени на их создание потратили!

Перемещаемся дальше. И снова красный сигнал. Ну что за напасть? Хорошо хоть на них не написано, но чувствую, моя это работа! Помню же, что сама в этот эмиссат пластину помещала.

И как я так напортачить могла? Вроде старалась. Становится не только обидно, но ещё и стыдно.

Правда, вскоре чувство вины исчезает бесследно, потому что следом Атанар выбраковывает эмбрион явно из своей партии. И ещё один, рядом. То, что это его «работа» у меня сомнений нет. Я до этих «этажей» при всём желании не дотянусь — ростом не вышла. Это старку, что два метра, что три — без особой разницы.

В итоге весь день потратив на проверку, я возвращаюсь к себе в полном душевном разладе. Ох, не дают покоя моральные соображения касательно этического аспекта того, чем мне пришлось сегодня заниматься!

Можно сказать, что меня мучают угрызения совести. Ведь я, своими собственными руками, сначала вмешиваюсь в природу клетки, а потом ещё и уничтожаю «негодный», на мой взгляд (то бишь, взгляд Атанара), формирующийся организм! Живой организм!

Провожу рукой по животу. Там, внутри меня, растёт тот, кто имеет сходную с ними генетическую структуру. Такой же маленький комочек из живых клеток, который, наверное, необычайно сильно цепляется за возможность выжить и попасть в этот мир. А я убиваю таких же, как он.

Вот и как к этому относиться?

Можно, конечно, послать свои измышления куда подальше и успокоиться. Ведь цивилизация старков намного старше, и уж если они позволяют себе так вольно обращаться с природой, то какое право я имею вмешиваться? И высказывать своё мнение? Но будет ли правильно — придерживаться подобной позиции?

Придётся поговорить об этом с Атанаром. Уверена, что ему мои «заскоки» не понравятся, но я так не могу...

На следующий день мнусь, не зная, как начать разговор. На десятом «браке» решаюсь. Правда, захожу с тыла.

— Атанар, а почему так много этих... — запинаюсь, не зная, как бы корректнее назвать дефектные эмбрионы, — неправильных зародышей.

— Много? — Он удивлённо вскидывает брови. Смотрит на меня и начинает хохотать.

Тут я изумляюсь неимоверно, рот открываю и только глазами хлопаю. Атанар смеётся?! Он же никогда себе такого не позволял! За всё то время, что мне приходилось с ним общаться, ни разу даже не улыбнулся. А тут!

Это что, я на них так действую? Помню, Борис тоже, пока со мной тесно общаться не начал, относиться к ситуациям с юмором не умел. Только злился.

— Много? — повторяет брюнет, вытирая тыльной стороной запястья выступившие слёзы. — Ох, Вероника, да если их в итоге хотя бы десятая часть останется, будет просто замечательно!

Надолго выпадаю в осадок. От того, что этот, чрезвычайно основательный и ужасно въедливый, старк смеялся — раз (впрочем, уже переварили). Плюс, по имени меня назвал — два (что совершенно дико). И, наконец, от общей постановки вопроса — три.

Нет, конечно, я знаю, что количество клеток, прошедших обработку, было колоссальным. Сама делала. И вероятность технического сбоя всегда остаётся высокой. Но не настолько же?! Хотя, похоже, именно настолько. М-да-а-а...

И так меня выбивает из колеи сложившаяся ситуация, что даже про моральные принципы забываю совершенно. Надо же! Такая вероятность, и нормально...

Кстати, биологу посмеяться, судя по всему, полезно — работает ещё быстрее, чем обычно. В итоге успеваем за день пройти весь «выводок».

И на следующий день. И в последующий. И ещё один. Я уже выть готова от скуки. Скорее бы эмбрионы подросли, что ли! В эмиссаты скоро помещаться перестанут. Те, которые мы первыми заложили, уже такие огромные! Выглядят совершенно как трехмесячные, хотя прошло недели две от силы. Любопытно, Атанар не переборщил ли со стимуляторами развития? Или так тоже положено?

Между прочим, он оказался прав, осталось не более тридцати зародышей, и теперь нам ясно — вот эти точно будут совершенно нормальными организмами.

Проверяя их в последний раз, я наконец получаю возможность убедиться в том, что подозревала уже пару дней. И полученный факт меня ощутимо эдак напрягает. Ведь все выращиваемые эмбрионы оказываются мальчиками.

Разумеется, я прекрасно помню давний разговор с Борисом на этот счёт. Тогда он не захотел объяснить мне, почему у них нет старков женского пола. Просто выдал информацию и всё. А вот обычно мрачный брюнетик сегодня в непривычно хорошем настроении. Попытаться узнать это у него? Я давно не приставала с вопросиками. Может, прокатит?

Мне везёт.

— На самом деле, — снисходительно начинает объяснять тот, услышав мой вопрос, — нам всё равно, в каком теле мы находимся, и уж тем более абсолютно безразлично, какого оно пола. Главное, чтобы мозг организма был способен удержать ментальную энергию той мощности, которой располагаем мы. Это просто. К примеру, разум кошки может занять место разума человека, без каких-либо изменений, а вот обратный процесс неизбежно приведёт к дроблению энергии и разрушению личности. Корковых структур не хватит для стабилизации энергетического уровня. Человеческий мозг довольно сложен, однако этого недостаточно для того, чтобы наша энергия не распадалась при переносе. Поэтому я и меняю те несколько генов, которые слегка корректируют структуру мозга. Немного усовершенствую его. Понятно?

— В общих чертах, да. — Я киваю, делая умное лицо. Любопытно, а причём здесь женщины? Или у них, как и у земных самцов, комплекс мужского шовинизма?

— Нужные гены я встраиваю именно в хромосомы, определяющие мужской пол, — к счастью, не догадываясь о моих мыслях, продолжает читать лекцию Атанар. — Поэтому все тела, которые мы выращиваем, — мужские. Мы решили, что так легче контролировать ассимиляцию.

— Что контролировать? — не врубаюсь я и напрягаюсь. Что-то новенькое? И я не в курсе?!

— Не важно, — спохватывается Атанар и подозрительно эдак на меня смотрит.

Ага! Похоже он проговорился. Только о чём? Ассимиляция… Вот ведь незадача! Теперь от любопытства просто распирает! Насколько я помню, значений у этого термина много: смешение, синтез, потеря чего-то. А что оно означает в контексте фразы Атанара? Может, некая интеграция в человеческое общество?

— Ты помнишь? — напоминает старк, отрывая от процесса размышления. — Мы завтра перемещаем эмбрионы.

— Куда? — с нескрываемым любопытством взираю на него.

— Завтра и узнаешь, — сердито прищуривается.

Ну-у-у! Теперь я ему настроение испортила. Интересно, стоила полученная мной информация такой «жертвы»? Он же теперь неделю дуться будет! А я — терпеть!

Топаю к себе и понимаю, что до сна ещё часа четыре. Значит, можно не торопиться отправляться на боковую и просто заняться ничегонеделанием.

Брожу по комнате. Проверяю входящие сообщения. Пробегаюсь по земным новостным сайтам. Не нахожу ничего интересного. Словно затишье какое-то!

Интересно, чем Борис сейчас занимается? Прикинув длительность моего пребывания, получаю, что я не видела его с месяц, а может и больше. Он даже через удалённую связь со мной только пару раз общался. И сообщений ни разу не оставлял. Не хочет отвлекать от работы? Или занят? Или забыл? Тоже возможно. Так и подмывает заплакать, потому что я безумно по нему скучаю.

Устав от эмоциональных перегрузок, запускаю какую-то безумную космическую стрелялку и принимаюсь с упоением уничтожать монстриков, гоняясь за ними по коридорам космической станции. Обычно мне такие игры не слишком нравятся, стратегии интереснее, но сейчас другой случай. Чтобы снять стресс — самое то.

Просыпаюсь с трудом. Вроде легла нормально, правда, уснуть оказалось сложно, всё крутились разные мысли в голове. Зря я вчера позволила себе так эмоционально отреагировать на воспоминания, да ещё и играла долго, — вот и уснула непонятно во сколько.

Сползаю с кровати и, в меру сил и возможностей, привожу себя в более или менее нормальное состояние. Медитативно проглатываю завтрак и в лёгкой прострации топаю ко входу в лабораторию.

Спокойная жизнь на этом заканчивается. Дальше мне приходиться крутиться, как белке в колесе. Мы по очереди вынимаем каждый эмбрион, проверяем ещё раз на наличие дефектов. Вакцинируем и добавляем стимуляторы, модуляторы и ещё целую кучу разнообразных веществ в раствор. Замеряем функциональные параметры, берём генетическую пробу, а выданный диагностом паспорт прикрепляем к контейнеру, аккуратно упаковываем и помещаем в транспортный модуль. И всё сначала. И так пятнадцать раз.

По всей видимости, оставив остальные эмбрионы на завтра, Атанар проверяет, прочно ли закреплены контейнеры, и включает программу движения. Мы топаем следом за транспортом, который везёт на себе всё это «богатство». Не очень далеко идти приходится, кстати. Относительно, конечно. Минут через десять Атанар открывает вход ещё в один отсек и усиливает освещение. Ой, мамочки! Я просто в ступор впадаю от масштабов и технического оснащения.

Мегагиганский зал (другого слова подобрать не могу). Стен, кроме той, через которую мы пришли, вообще не видно. Всё пространство помещения заполнено толстыми полупрозрачными столбами, исчезающими где-то в необозримой вышине. И стоят они строго друг за другом, в шахматной последовательности.

Атанар останавливается у первого и активирует управление. Столб начинает светиться изнутри. Сбоку открывается небольшое отверстие, рядом возникает голографическая панель.

— Что это? — потрясённо спрашиваю.

— Эмиссионный зал. Помогай. — Атанар чуть поворачивает голову, бросая на меня косой взгляд.

Вот ведь! Объяснил непонятное непонятным!

— Из контейнера вынимать? — уточняю.

— Ага. И в капсулу закладывай, — подтверждает, настраивает программу на панели.

Опять мне вся «грязная» работа достаётся? Вытаскиваю первую попавшуюся ёмкость и открываю крышку. Надеваю стерильные перчатки, изымаю зародыш из питательной среды и помещаю в отверстие, которое моментально зарастает. Атанар запускает выполнение программы, и я вижу, как внутри столба начинает чуть заметно бурлить жидкость, эмбрион всплывает и фиксируется в центре. Судя по всему, расти теперь ему здесь придётся.

Атанар совсем ничего мне не объясняет. И вообще старается поменьше разговаривать. Наверное, злится за то, что едва не выдал мне, судя по всему, о-о-очень секретную информацию. Да ещё и смотрит теперь подозрительно.

Закончив с последним эмбрионом, брюнет отправляет меня отдыхать. А утром всё повторяется снова. Лаборатория. Тестирование. Укладка. Эмиссионный зал с капсулами.

Когда остаётся открыть последний, Атанар останавливает мою руку, уже автоматически тянущуюся к контейнеру:

— Я сам. Можешь идти.

Вот так. Понятно тебе, Вероничка? Помогла и проваливай.

Интересно, нужно ли будет за эмбриончиками следить дальше? Они же явно не до рождения растут, а намного дольше — до взрослого состояния. Ух, как же хочется их увидеть! Готовых симбионтов. Я, конечно, понимаю, что они будут выглядеть как обычные люди, но сам факт!

Злиться на Атанара за бесцеремонное выпроваживание у меня сил просто не остаётся. Нет здесь возможности следить за временем, но по ощущениям и вчера, и сегодня мы часов по двенадцать работали. Не меньше.

Вот и иду, заплетаясь, нога за ногу, потому как хочется принять совсем иное положение — горизонтальное. С середины коридора я постепенно перемещаюсь поближе к стеночке, а в какой-то момент ловлю себя на том, что совсем останавливаюсь и прижимаюсь лбом к этой прохладной, гладкой поверхности. В голове неприятно шумит, живот ноет подозрительно...

— Вероника?

Заставляю себя открыть глаза. Господи! А как я на полу-то оказалась?

Чувствую сильные руки, которые помогают мне приподняться, чтобы сесть удобнее. Фокусируюсь на том, кто же это такой заботливый, и опознаю знакомые, приятные черты лица, светлые карие глаза, словно выгоревшие, чуть рыжеватые короткие волосы...

— Мейиф? — выдыхаю непроизвольно.

— Тебе плохо? — Он с заметным беспокойством рассматривает меня.

— Н-н-не знаю, — прислушиваюсь к своим ощущениям. Слабость, двигаться не хочется категорически и опять подташнивает. — Похоже, что не очень хорошо, — сообщаю, пытаясь улыбнуться.

— А что ты здесь делаешь? — Старк хмурится, стараясь разобраться в ситуации.

— Я с Атанаром работаю, — объясняю. — А сейчас к себе возвращалась. Не дошла, — нервно хихикаю.

Мейиф мрачнеет ещё сильнее, оглядывается, резким движением поднимается на ноги и перемещается на пару метров в сторону. Поколдовав у очередного виртуального пульта, возвращается ко мне.

— Я тебя отвезу в медлабораторию, — поясняет смысл своих телодвижений, — а потом в твой отсек.

— Спасибо, — я даже теряюсь от проявленного участия.

Через пять минут транспорт, который вызвал мой рыжеволосый спаситель, тормозит у входа в биолабораторию. Собираюсь спуститься вниз, но Мейиф удерживает меня за запястье.

— Подожди, — говорит.

Э-э-э... Зависаю. А чего ждать-то?

Старк снимает перчатки, активирует коммуникатор на предплечье и на несколько секунд замирает в неподвижности. Ясно. Общается с кем-то мысленно. Минуты через две вход открывается, и нам навстречу выходит встрёпанный Атанар. Волосы в беспорядке, лицо слегка помятое и не просто удивлённое, скорее изумлённо-растерянное.

Похоже, что он тоже только что вернулся из эмиссионного зала и снял экипировку. Даже привести себя в порядок не успел.

Рыжий водитель спрыгивает с сиденья на пол и шагает ему навстречу. Берёт под руку и отводит к стене. Минуты две они молча стоят друг напротив друга. Впрочем, почему «молча»? Это только со стороны так кажется. По искажающемуся лёгкими гримасами лицу Атанара видно, что разнос ему Мейиф устраивает. Телепатический. Я же со мстительным удовольствием наблюдаю за этим процессом.

Почему именно так? Да потому, что биолог замучил меня совсем своими безумными заданиями и ненормированной работой. Я ведь даже питаться нормально не успевала!

— Да следил я! — слышу шипение Атанара. Не сдержался, видимо.

— Заметно! — на повышенных тонах парирует Мейиф.

Про телепатию напрочь забыли.

— Кто же знал, что ей станет плохо? — продолжает тихо оправдываться Атанар.

— А не нужно было знать! — возмущается медноволосый старк. — Достаточно было просто проводить!

— Я был занят!

— Вот как? — сразу остывает Мейиф. Теперь в его облике так и сквозит то, что я, скорее всего, описала бы словом «опасный». Голос становится холодным, расчётливым. — Значит, ты считаешь, что она не твоя «забота»? А если...

Старк неожиданно переходит на ментальное общение, лишая меня возможности узнать, что же там за «если». Хотя, наверное, ощутимое такое, поскольку физиономия Атанара сереет и вытягивается ещё больше. Теперь он уже не оправдывается.

Ещё с минуту Мейиф читает ему нотацию, затем отворачивается и подходит ко мне. Подаёт руку, чтобы помочь спуститься, но в итоге просто подхватывает на руки и заносит в отсек. А после того, как биолог, напичкав меня капсулами, разрешает удалиться, аналогичным способом транспортирует обратно на сиденье.

Ощутимо теряюсь от явных перегибов в оказании помощи, но возмущаться и устраивать скандал смысла не вижу. А что такого страшного он делает? Ну на руках чуть потаскал, это же не криминал. Просто страхуется чело... старк, чтобы со мной ничего плохого не случилось.

Вот только ему это зачем?

 

ГЛАВА 2

Опасные миражи

 

Капитан

Самое страшное — увлечься тем, что в реальности окажется иллюзией, эфемерной надеждой, путь к которой станет смертельно опасным.

Войдя в кабинет советника, застаю того работающим за виртуальным экраном вильюрера. Трокстар, вяло махнув мне рукой — проходи, мол — вновь разворачивается к изображению, где продолжает доклад Атанар.

Понимая, что пришёл слишком рано, сажусь в кресло и невольно начинаю подслушивать их беседу. Тем более говорит биолог громко, а советник его болтовню экранировать даже не пытается.

— Новые симбионты ещё формируются, окончательное количество я не назову, но думаю, что останется не меньше тридцати. На какое-то время этого будет достаточно. Только в следующий раз, прошу, предупреждайте меня заранее о необходимости новых организмов. Эти будут готовы через пару стандартных недель, так что, как видишь, задержались мы со сроками совсем немного. Девочка, молодец, очень помогла.

Последняя фраза заставляет меня напрячься и прислушаться внимательнее.

— Кстати, она весьма любопытна и крайне легко оперирует полученной информацией, — продолжает тем временем брюнет. — Я бы на вашем месте не допускал её к таким объёмам. У меня-то не было выбора, уж готовить специалиста, так готовить. Некомпетентные помощники мне не нужны. Но на будущее прими к сведению.

Трокстар кивает головой, но молчит, хоть и бросает на меня косой взгляд.

— И ещё.. — Атанар мнётся, словно в затруднении. — Сейчас в её помощи уже нет острой необходимости, но, раз уж затрачено столько ресурсов на подготовку, может, ты разрешишь использовать её снова, когда будем готовить новую партию симбионтов? И на Лаудире, когда проект откроется, тоже. Я с удовольствием возьму её в команду.

Чувствую подступающее раздражение. Почему это Атанара заботит дальнейшая судьба Вероники? И почему он просит разрешения у советника? Девушка принадлежит мне, а не Трокстару! Она мой контактёр!

«Мы обсудим этот вопрос с капитаном, — обещает советник, снова кинув взгляд в мою сторону. — Это всё?»

Брюнет кивает, подтверждая окончание сеанса связи, и экран гаснет.

Немедленно беру себя в руки. Нельзя, чтобы Трокстар понял, какие эмоции вызвал у меня этот разговор.

«Ты слышал Атанара, — бросает мне советник. — Что скажешь?»

— Ну, открытия Лаудира теперь долго ждать. — Я неопределённо пожимаю плечами. — Я не стал бы торопиться с решением. Многое может измениться.

«Я не об этом, — не даёт мне уйти в сторону от темы несносный старк. — Атанару она больше не нужна, и, по информации Лоета, для разработки оружия её присутствие уже не обязательно. Ты не хочешь вернуть девушку на Землю?»

— Не могу, — честно отвечаю. Игры и топтание вокруг да около мне, честно говоря, надоели. Сначала я ещё пытался скрыть правду и уйти от проблем, когда советник узнал, что я снова привёз Веронику на корабль. Состоявшийся тогда разговор назвать приятным было нельзя ни при каком раскладе.

«Басан! — шипел Трокстар. — Ты сошёл с ума! Снова притащил сюда эту девчонку? И ладно бы её одну! Что здесь делает вторая?»

— Не кипятись, — я всеми силами старался нивелировать его раздражение. — Во-первых, они обе — контактёры. Вторая — Ратнала, — пояснил, потому как в чёрных глазах проскользнуло недоумение. — Мы как раз формировали связку, и забрать их нам пришлось, потому как не оставалось времени вернуть домой.

«Пришлось? Опять кто-то в этом виноват?!» — продолжал гнуть своё советник.

— Так сложились обстоятельства, — пытаясь не раздражаться, я объяснил ситуацию. — Но теперь, ты же понимаешь, что это и к лучшему? Вероника необходима, чтобы Лоет мог закончить исследование, да и Атанару поможет заодно. А Ратнал попрактикуется в считывании информации, у него ведь в этой оболочке контактёров ещё не было.

«Ладно! Убедил! — в итоге сдался Трокстар. — Но к этому разговору мы ещё вернёмся!»

И своё обещание он не забыл, потому-то теперь и сверкает негодующим взором.

«Что значит «не могу»? Кто тебе снова мешает?»

— Я сам, — усмехаюсь. — Вернее, мои обязательства.

«Что-то я совсем перестал тебя понимать, — отступает советник. — Нормально объясни».

— У Вероники будет ребёнок, — говорю максимально нейтрально.

«И в чём проблема? — не проникается значимостью известия мой оппонент. — Это же не повод оставлять её у нас!»

— В том, — поясняю, — что это мой ребёнок, а она — моя жена.

Вот на этой симпатичной фразе Трокстар зависает надолго, хлопая глазами и забыв про трансляцию.

«Ну, Басан! — наконец сбросив оцепенение, потрясённо говорит Трокстар. — Не ожидал! Тебе не кажется, что в своих «инициативах» ты заходишь слишком далеко! Совету это не понравится!»

— А я и не настаиваю на том, чтобы Ракдал одобрял мои действия, — не сдаю завоёванных позиций. — Если у них есть подходящая кандидатура на моё место, я готов его уступить.

«Шантажируешь, да? — шипит недовольно советник. — Знаешь же, что заменить тебя некому!»

— Я свою позицию тебе озвучил, — ставлю точку в разговоре. — Наблюдение за ней более не находится в твоей сфере внимания.

«Не переигрывай. На ней маркер, значит, она контактёр. А это моя зона контроля! И мои решения относительно неё ты не можешь оспаривать!»

— Не в данной ситуации, — холодно отрезаю. — Вероника будет со мной. Там где я сочту необходимым её разместить. А если ты настолько упрям, что не хочешь мне этого позволить, то я просто сниму с неё фиксирующий датчик!

С минуту мы прожигаем друг друга не слишком приятными взглядами.

«Не надо убирать маркер, — не выдерживает и сдаётся Трокстар. — Я даю тебе разрешение на её присутствие здесь».

Слабое шипение открывающегося проёма отвлекает советника и избавляет меня от необходимости ему отвечать. В кабинете появляется высокий русоволосый старк. Тёмно-синий комбинезон, практически точно в цвет глаз, блестит холодным металлическим блеском.

«Ну, наконец-то! — с явным облегчением переключается на вошедшего Трокстар. — Тилсан, — представляет мне незнакомца, — руководитель группы перемещения. Басан, капитан «Треона», — указывает ему на меня.

— Рад знакомству, капитан, — голос посетителя кажется мне на удивление тихим и спокойным.

Тилсан опускается в предложенное кресло и с интересом оглядывается.

— Как прошла адаптация? — вежливо интересуюсь.

— Ощущения непривычные, скажу прямо, но вполне терпимые, — делится впечатлениями прибывший. — Трудно перестроиться на речевой способ передачи информации, зрительные восприятия несколько иные, да и слуховые отличаются... Впрочем, думаю, мне не потребуется много времени, чтобы полностью привыкнуть к новому организму. Жаль, что вы не смогли ассимилировать всех сразу, и многим это ещё только предстоит.

«Это временная задержка, — извиняется Трокстар. — Надеюсь, она незначительно повлияет на работу твоей группы».

— Мы сделаем всё, чтобы реализация проекта перемещения не пострадала. Ракдал рассчитывает на быстрое строительство зоны перехода, — мягко высказывает свою позицию Тилсан и просит: — Кажется, у вас были специалисты, которые этим занимались? И модель готова. Я правильно понимаю? Хотелось бы увидеть результат.

Трокстар одаривает меня красноречивым взглядом, показывая, что я должен вступить в диалог.

— Верно, — подтверждаю, вытаскивая из кармана накопитель и погружая его в панель вильюрера. — Предварительный расчёт орбиты закончен.

Над поверхностью стола формируется проекция Солнечной системы. Внутри неё вспыхивает орбитальная сетка, одна из ячеек которой начинает увеличиваться. Теперь на её месте возникает карта. В верхней части экрана мелькают и, наконец, неподвижно фиксируются цифровые параметры.

Инженер сначала внимательно рассматривает карту, а затем откидывается на спинку кресла.

— Это проверенный расчёт? И моделирование подтвердило, что выбор удачен? — после непродолжительного молчания обращается к Трокстару.

«Тилсан, мы не первый цикл находимся в этой системе. В ней не слишком много места для размещения новых объектов. Нельзя же нарушать сложившееся равновесие! Да ещё и накладываются гравитационные искажения от крупных планет. Наблюдений мы провели достаточно, чтобы это утверждать», — рассудительно замечает тот.

Прибывший снова задумывается.

— Что не так? — теперь уже я задаю вопрос, стараясь понять, что конкретно беспокоит инженера.

— Орбита слишком удалена от звезды. Мы предполагали, что зона оптимума окажется более близкой.

— Согласен, расчётная орбита не слишком соответствует заказанным параметрам, — объясняю. — Но она в три раза ближе к Солнцу, чем нынешняя до Прис. Разве этого не достаточно?

— Как сказать, — мнётся Тилсан. — Во-первых, мы рассчитывали, что положение планеты в этой системе даст нам больший процент освещённости, чем тот, что получим по вашим расчётам. А во-вторых, такая удалённость значительно снижает эффективность защитного комплекса.

— Всё равно, приблизить едва ли возможно из-за интенсивного излучения звезды. Прис никогда не была настолько горячей, как Солнце. Растаявшие льды нас просто затопят. А что касается экранирующего поля... Орбита планеты попадает в пограничную зону, это так. Но ведь всё-таки попадает! Временно этого будет достаточно, а над усилением защиты мы сейчас работаем.

— Вероятно, ты прав, — подумав, соглашается инженер и встаёт. — Надеюсь, что у нашей группы получится максимально скорректировать орбиту. Если это действительно нереально, придётся остановиться на предложенном варианте. Где моя лаборатория?

— Я покажу. — Опередив Трокстара, я поднимаюсь с кресла. — Нам по пути. Тем более мы уже всё обсудили.

Тилсан почтительно кланяется советнику и следом за мной выходит в коридор.

Проводив нового члена нашей команды до отведенных тому помещений, я возвращаюсь к себе, к своим нерешённым проблемам. Однако разговор с Трокстаром, да и сообщение Атанара, заставляют сконцентрироваться на том, что волнует меня ничуть не меньше. Веронику с Превентира нужно забрать. И как можно скорее, пока советник не начал действовать. Он, конечно, дал разрешение, но это совсем не значит, что уступил окончательно. Вероника остаётся контактёром при всех прочих условиях, и никто ему не помешает ею распорядиться. Вполне может отправить на Землю и память стереть, чтобы проучить меня.

Значит, в первую очередь, нужно девушку предупредить!

Набираю на вильюрере код Превентира. На вызов никто не отвечает, и я начинаю нервничать. Она не у себя? Возможно, но это такой нежелательный вариант!

Ставлю сигнал на постоянный и, чтобы отвлечься и не думать о непонятном отсутствии связи, принимаюсь заниматься текущими делами. Но беспокойство не отпускает. Смутное, неприятное, мешающее думать.

Вот и где Вероника? По времени должна быть в отсеке. Что могло случиться?

Понимаю, что оставаться в неведении выше моих сил. Перемещаюсь к себе, на ходу настраивая коммуникатор на удалённую связь.

— Контакт пять, — активирую ментальный канал, приняв горизонтальное положение и закрывая глаза. — Запуск.

«Тоата ивот лици», — дождавшись соединения, мысленно отсылаю кодовую комбинацию.

Проявившаяся картинка меня озадачивает. Маршрутный коридор, вернее, то, что в нём находится — стены, кратсы, транспортные модули, всё это движется как-то неправильно. Слишком быстро. Да ещё и Вероника, судя по всему, даже не собирается фокусироваться на одном объекте, мешая мне сосредоточиться и понять, где же она находится и что с ней происходит.

Через минуту калейдоскоп картинок сменяется на устойчивое изображение. В поле зрения появляется фигура в серебристом комбинезоне, которая совершенно бесцеремонно подхватывает мою жену на руки. Из крутанувшегося изображения успеваю выхватить контуры транспортника. Такие можно использовать для передвижения по базе, если нет возможности воспользоваться традами.

Моё беспокойство мгновенно сменяется возмущением. Кто же так заботится о моей жене и почему она ему это позволяет?!

— Чувствуешь себя нормально? — усадив девушку, фигура отступает в сторону.

Взгляд перемещается на лицо собеседника, и я едва удерживаюсь от восклицания, которое могло бы выдать моё незримое присутствие. Мейиф? Почему оператор зоны вмешивается не в своё дело?

— Спасибо, мне лучше, — окутывает меня мягкий женский голос.

Что значит «лучше»? Злость исчезает, уступая место растерянности и беспокойству.

На несколько секунд изображение исчезает, потому что Вероника прикрывает глаза, и я чувствую, как ладони с нажимом скользят по лицу.

— Уверена? — шорох, а затем и увиденное доказывают мне, что старк присаживается рядом. — Может, вернёшься в медотсек?

— Нет, нет... — Девушка встряхивает головой, заставив меня снова сконцентрироваться, чтобы не сбилась синхронизация. — Мне просто нужно поесть и выспаться.

— Ладно. — Мейиф перемещается к выходу. — Но в следующий раз, когда тебе становится плохо, вызывай Атанара сразу. Он обязан следить за твоим состоянием, и, я уверен, капитану не понравится то, что он разрешает тебе гулять одной по базе.

Ага. В моей голове начинает появляться понимание происходящего. И злость вновь возвращается, вот только объект, на который она направлена, теперь иной.

Картинка сдвигается к столу, видимо, Вероника идёт к нему. В зону видимости попадает рука, тянущаяся к переливчатому датчику вильюрера, извещающему о входящем вызове. Моём вызове!

Резко обрываю связку, завершая контакт, и тут же получаю сигнал от коммуникатора о соединении.

Возникший в воздухе рядом со мной женский силуэт заставляет почувствовать, как в груди что-то болезненно сжимается. Я ведь даже звонить старался редко, чтобы не провоцировать себя, ведь так трудно видеть её и не иметь возможности прикоснуться! Да ещё и сегодняшний инцидент...

Впрочем, выражение лица девушки, как мне кажется, говорит о похожем состоянии. По крайней мере, именно сейчас увидеть меня она не ожидала.

— Привет, Вероника, — стараюсь привести её в чувство. — Соскучилась?

— Да. Здравствуй, Борис, — слышу в ответ.

В голосе — растерянность, по лицу скользит грустная улыбка, выражение глаз тоже не слишком позитивное. Ей было так плохо?

— Как твоя работа с Атанаром? — решаю ненавязчиво прощупать глубину проблемы.

— Хорошо. — Вероника чуть заметно вздохнув, пожимает плечами. — Думаю, у него претензий ко мне нет.

Претензии? Ну-ну. Его «претензии» я слышал. А вот она, похоже, извещать меня о его «проколах» не собирается.

— Ладно, — решаю отложить разборку до лучших времён и более удобного места. — Вероника, — привлекаю её внимание, — я немедленно вылетаю на Превентир. Очень тебя прошу, до моего появления не выходить из своего отсека. Ни одной, ни с кем-либо ещё. Если Атанар или Лоет срочно потребуют твоего присутствия, скажешь, что это мой приказ.

— Но почему? — Синие глаза удивлённо округляются.

— Я позже объясню, сейчас для этого нет времени. Просто оставайся у себя, ясно? — мягко настаиваю на своём.

— Хорошо, — озадаченно, но всё же она соглашается.

— Умница, — хвалю я её. — Я скоро буду, — отключаю соединение.

Так. Чувствую, напрасно я позволил себе пустить происходящее на Превентире на самотёк. Вот и результат! Теперь придётся расставлять всё и всех на свои места!

Едва пилот фиксирует дискоид в ангаре, я не мешкая отправляюсь с инспекцией к Атанару. Во-первых, мне интересно, насколько эффективен оказался мой «эксперимент». Ведь если бы не удалось привлечь к проекту Веронику, ждать нам новых симбионтов ещё не один цикл. Во-вторых, нужно устроить взбучку тому, что находится в мозгах у безответственного типа.

Атанар встречает меня у входа в эмиссионный зал.

— Кэп, — приветствует, склоняя голову. — Я видел твоё сообщение. Работа практически завершена, ты можешь лично в этом убедиться. — Открыв вход, он отступает в сторону, пропуская меня вперёд.

Подавив возникшее раздражение, я коротко киваю и шагаю в зал.

Уходящие в необозримую вышину прозрачные столбы, заполненные опалесцирующей питательной жидкостью, мерно гудят, стимулируя рост находящихся в них организмов.

Подойдя к ближайшему, я всматриваюсь в чуть искажённые преломлением контуры будущего симбионта. Пока ещё эмбрион, но конечности уже вполне сформированные.

— А «портрет» готов?

— Конечно, — немедленно отзывается голос сзади. Шагнув к капсуле, Атанар включает модулятор. Перед нами возникает высокая, в натуральный рост, проекция человека с тёмными, практически чёрными, чуть волнистыми волосами, светлой кожей и янтарного (а может, медового?) цвета глазами. А вот лицо типичное славянское, приятные мягкие черты. И классический мезоморф по телосложению.

— Атанар... — Я придирчиво осматриваю голограмму. — А ты не переусердствовал, комбинируя признаки? Не слишком ли броская внешность получилась?

— А это не я. — Биолог передёргивает плечами.

— Вероника? — фыркаю, потому что становится смешно. Ведущий специалист, а сваливает вину на подчинённого! — Ты разрешил ей конструировать?

— Я подумал, что это будет полезно, — неожиданно смущается старк.

— Вижу, — снова не удерживаюсь от усмешки. — Надеюсь, остальные имеют более типичный облик?

— По-разному, — уклончиво отвечает биолог.

— Ага, — насмешливо тяну. Значит, Атанар, сам того не желая, позволил Веронике слишком многое, а потом было уже поздно что-либо менять? А, может, специально? Интересно....

— С девушкой всё в порядке? — делаю вид, что не в курсе произошедшего.

— Ну... — отводит глаза брюнет. — С учётом её положения, физиологическое состояние удовлетворительное.

— Значит, проблем не было? — сверлю его взглядом.

— Некоторые, да, были, — начинает мяться Атанар. — Но ничего страшного, — успокаивает не то меня, не то самого себя.

— Тогда как расценивать случившееся с ней вчера? — едва сдерживаюсь, чтобы как следует не тряхнуть замершего передо мной старка. — Ты нарушил моё распоряжение! Разве я тебя не предупреждал и не инструктировал? Лоет, при всей своей занятости, всегда сопровождал её, а ты? Если бы не Мейиф, вообще непонятно, чем всё могло закончиться!

От моего справедливого возмездия биолога спасает резкий сигнал, заставивший побледневшего Атанара чуть заметно вздрогнуть, а меня на время прекратить читать нотацию и перевести взгляд вглубь зала.

— Иди, — разрешаю, кивнув на один из «столбов», засветившийся куда более ярко, нежели остальные. — Мы договорим позже!

Налюбовавшись на брюнета, уносящегося в сторону проблемного симбионта, и, осознавая, что к прерванному разговору мне ещё предстоит вернуться, направляюсь к Веронике.

— Борис! — Стройная фигурка в белом комбинезоне стремительно бросается ко мне, едва я открываю дверь.

Пресекая необдуманные действия (ну разве можно в таком положении бездумно и резво бегать?), подхватываю её на руки и прижимаю к себе. Всё, больше не отпущу!

— Мы куда? — с беспокойством осматривается девушка, когда я выхожу вместе с ней в коридор.

— Зайдём к Лоету, — объясняю. — А потом сразу полетим на «Треон».

Мысленно улыбаюсь, наслаждаясь её присутствием рядом, тем, как она осторожно положив голову на моё плечо и обвив руками шею, тихо дышит, согревая кожу. Моя маленькая земная жена, которая носит моего сына.

Скосив глаза на живот, замечаю едва заметно округлившиеся формы. Ну а чего я хотел? Три месяца — совсем небольшой срок.

— Побудь здесь, — опускаю её в кресло одного из отсеков технической лаборатории. — Я быстро.

Заглянув в соседний зал, убеждаюсь, что не зря не стал никого предупреждать о своём визите. Вся техническая группа в полном составе вьётся вокруг весьма впечатляющей конструкции. Необычной формы, с торчащими в стороны шипообразными выростами и одним, более внушительным, выдающимся вперёд.

— Браво! — хлопая в ладоши, подхожу ближе. — Я так понимаю, что это и есть оружие против амиотов?

Обернувшиеся на мой голос старки переглядываются, обмениваясь весёлыми взглядами.

— Верно. — Лоет откидывает со лба рыжую прядь. — Кинжальный луч.

— Луч. Кинжальный. Ага... — Я присматриваюсь к необычным очертаниям. — А принцип?

— Прибор генерирует поля, эманирующие энергию в подпространство, — Лоет бережно проводит рукой по одному из выростов. — Фактически, если направить его на амиотов, находящихся в нашем пространстве, то он будет рвать стазис их коконов.

— А если амиот вне кокона? — предлагаю иные варианты.

— В этом случае энергетический скачок приводит к дестабилизации их сущности, поскольку падает плотность их собственной энергии. То есть они теряют то, из чего сами же и состоят. Можно сказать, что это их убивает.

— Дальность поражения? — начинаю оценивать перспективы.

Вот тут техник как-то грустно вздыхает и бросает выразительный взгляд на своих помощников.

— Это пробная модель, — бросается на помощь один из них. — У неё радиус действия около десяти метров, но мы уверены, что его можно увеличить! Так же как и уменьшить, переведя в более компактную форму для персонального использования.

Вопросительно смотрю на Лоета.

— Мы будем над этим работать, — тот совершенно правильно понимает мой взгляд. — Это несколько сложнее и дольше, чем создать прототип, но мы обязательно найдём решение.

Ну а куда денутся? Найдут, разумеется. Может, и не так быстро, как хотелось бы, но мы всегда доводим начатое до конца. Даже в непредвиденных случаях максимум, что можем себе позволить, — временно отступить, выждать, найти обходные пути, бреши, собрать больше информации, сделать ещё одну попытку... Всё, ради достижения цели.

Возможно, со стороны такая позиция и кажется максималистской, но в нашем случае и в условиях, при которых нам приходится существовать, это единственный разумный вариант поведения. Стремление выжить вынуждает нас вдумчивее подходить к самой категории «жизнь», брать от неё всё то, что она может дать, а иногда даже требовать большего.

Да, мы можем жить вечно. У нас нет старости в любых телах. Но это не исключает нашей смертности от иных причин. И наша задача — уменьшить её вероятность, а ещё лучше — убрать совсем!

Кстати, о «причинах».

«Слушай, Ратнал, — наблюдаю, как братик целеустремлённо карабкается вверх по склону с отрицательным уклоном, забывая крепить страховочные крюки. Хотя не удивлюсь, если делает он это намеренно, чтобы не облегчать мне задачу пройти следом. — Это же самоубийство! Может, хватит уже делать из меня супербойца? Я не выйду на эту трассу, даже, если ты на собственном примере докажешь мне, что её реально пройти».

«Нет, ну ты издеваешься? — мысленно пыхтит в ответ мой тренер. — Сколько можно повторять тебе одно и тоже? Тело нужно тренировать!»

«Тренировать? Согласен. — Я внимательно слежу за его пальцами, которым едва хватает места, чтобы зацепиться за сколы в камнях. — Но не пытаться угробить! Мне достаточно стандартной физической нагрузки. Зачем такие перегибы?»

«Затем, чтобы ты перестал дёргаться и отвлёкся, наконец, — наставительно замечает блондин, подтягиваясь на руках, и рывком перекидывает тело через козырёк, чтобы вылезти на горизонтальную площадку наверху. — От того, что ты сейчас будешь торчать под окнами соответствующего учреждения, ничего не изменится. Родит она нормально! Алина обещала, что ни на шаг от неё не отойдёт. Ну-ка, лезь давай! Хватит со мной спорить!»

Смиряясь с его логикой, я иду на штурм, вернее, покорение вершины. В этом Ратнал прав. Мне сейчас жизненно необходимо заставить мозг отвлечься и перестать концентрироваться на происходящем буквально в полукилометре от этого искусственного скалодрома.

Нет. Я не хотел, чтобы это случилось на Земле. Мне было бы намного спокойнее, если бы ребёнок появился на корабле или Превентире, но...

«За руками следи! — предупреждает резкий окрик. — И ноги устойчивее ставь!»

Выправляю позицию, закрепляя страховочный трос.

Так что там с «но»? А! Если вначале беременности Вероника спокойно переносила своё невольное заточение и одиночество на «Треоне», то через пару месяцев вынудила меня согласиться на то, чтобы на корабль вернулась Алина. А уже на последнем месяце категорично заявила, что рожать будет на Земле. И никакие уговоры, споры, ничего не смогло переубедить супругу, ставшую весьма раздражительной и окончательно потерявшей психологическое спокойствие.

«Левее!» — всё так же отрывисто звучит команда.

Осматриваю выступ. Ну да, там зазоров не в пример больше. Хотя цепляться всё равно трудно. Не менее трудно, чем выдерживать те потоки слёз, которыми меня награждали в ответ на мои разумные доводы. И я уступил. Понимая, что решение не является оптимальным, всё же согласился. И теперь остаётся надеяться, что не пожалею.

— Ну вот! Видишь, как всё просто! — удовлетворённо замечает брат, когда я поднимаюсь на ноги рядом с ним. Вижу, как искрятся смехом хитро прищуренные зелёные глаза, а рука прячет в карман мобильный. — Кстати, могу тебя поздравить. Мальчик, вес три шестьсот, пятьдесят четыре сантиметра, здоровый, родился нормально, минуты три назад, проблем не было. Вот теперь можешь бежать к своей ненаглядной. Папаша! 

 

ГЛАВА 3

Поиск истины

 

Вероника

Как я ругаю себя за то, что иногда бываю излишне любопытна. Чаще всего это совершенно безобидное занятие, но в редких случаях узнаёшь то, о чём лучше было бы не знать.

— Ой, какие мы сладкие! Да какие мы толстенькие! И какой у нас маленький носик! А чьи такие синие глазки? А кто это так улыбается?

Мне остаётся только потрясённо закатывать глаза к потолку. Допускать мою маму к ребёнку — гиблое дело. Сразу идёт в ход полный комплект обнимашек, поцелуйчиков, посюсюкиваний и прочих сентиментальностей. Папа, тот реагирует спокойнее, по-мужски. Как и сам Борис, впрочем. А ведь ему и подавно в новинку то, с чем пришлось столкнуться.

Первое время старк никак не мог взять в толк, что с этим маленьким комочком делать. И так было смешно на них смотреть! Двухметровый детина, с непередаваемо растерянной физиономией, и брыкающийся, покрасневший от слёз малёк на его руках! Ну кто тут останется равнодушным?

Недели через две в отношениях этих двоих обнаружился прогресс. Ребёнок перестал бунтовать и начал реагировать иначе. Мне даже стало казаться, что его не столь радует моё присутствие, сколь наличие в непосредственном доступе рук отца. Борис тоже успокоился и уже весьма уверенно таскал своё чадо по дому. Но сюсюканий не разводил, всё очень даже серьёзно и по-деловому. И разговоры, как со взрослым.

Не знаю уж, насколько это правильно, но теперь мелкий другие интонации на дух не переносит. И если я ещё терплю, то он...

— У-а-а-а! — предсказуемо возмущается отпрыск на очередное «у-тю-тю», взрываясь потоками слёз и крика.

— У него, наверное, животик болит, — немедленно пугается и принимается квохтать моя родительница. — А может, он у тебя голодный? Кормишь нормально? Молоко-то есть?

— Даже больше, чем нужно. Он перед вашим приходом налопался так, что удивительно, как ещё из ушей не полилось! — успокаиваю её, наблюдая, как Борис подхватывает ребёнка и уносит к окну.

Душераздирающие вопли тем временем затихают. Месячная кроха начинает с неуёмным любопытством и настойчивостью отдирать занавески от карниза. Сил не хватает, конечно, но захват о-го-го!

— Так у тебя ничего не получится, — с сочувствием в голосе комментирует его действия муж.

Мальчишка немедленно прекращает свою разрушительную деятельность, рассматривая окружающее его пространство огромными синими глазищами. Немного подумав, решает, что папа, наверное, прав, и хмурится, явно начиная прикидывать — какое найти альтернативное занятие?

Приходится соскрестись с дивана и выдать буяну погремушку. Которая немедленно и бесцеремонно летит на пол. Ладно. Попробуем снова. Опять?

— Денис! — теперь уже возмущаюсь я. — Ах ты маленький шалопай! Бросишь ещё раз — больше игрушек не получишь!

Замахнувшаяся в очередной раз ручка замирает в нерешительности. Взгляд тут же перемещается на лицо Бориса, который пожимает плечами:

— Мама не шутит.

В синих очах появляется беспокойство. Теперь погремушка стиснута обеими ручками и спрятана подальше от моих глаз.

— Он у вас какой-то неправильный, — выносит вердикт новоявленная бабушка. — Замечательно, конечно, что быстро развивается, но... — она хмурится и заканчивает полушёпотом, чтобы мужская половина нашего семейства осталась не в курсе: — Ты бы к врачу на обследование его свозила. Мало ли что.

— Да, конечно, — с самым серьёзным видом обещаю то, чего не сделаю никогда. — Мам, пап, пойдёмте-ка пить чай, — зову родителей в столовую, справедливо полагая, что дальше мои мужчины прекрасно обойдутся и без меня.

В конце концов, у Дейва (а для тех, кто живёт на земле, — Дениса) сегодня праздник — месяц с момента рождения, так что положено отмечать. Да и поговорить нам есть о чём.

— Вероника, — неторопливо дегустируя торт, начинает разговор отец. — Ты подумай хорошенько. Разве можно такого маленького ребёнка брать в такую длительную поездку? Да и условия на корабле не самые лучшие, я-то знаю! Не нужно рисковать. Оставь его с нами. А ещё лучше сама оставайся. Не хочешь жить в этом доме, перебирайся к нам, твоя комната не занята. Зачем Борис тащит вас с собой? Не понимаю!

— Нет, пап. — Подперев голову рукой, я рассматриваю своих родителей. — Мы уже решили, вещи собрали. Я не хочу оставаться. Мне на «Тритоне» нравится, а Денис... Я думаю, ему тоже будет комфортно. К тому же с нами едет Алина, так что я не одна такая, — стараюсь улыбнуться.

Честно говоря, лететь на «Треон» (ещё раз — для родителей «Тритон») мне не хочется. Там невообразимо скучно. Нет, если работать, как это было на Превентире или на корабле, когда Лоет изучал на мне эманации, то очень даже весело. А вот ежели сидеть целыми днями в своём отсеке, довольствуясь краткими прогулками в оранжерею, болтовнёй с Алей, терзанием вильюрера на предмет «чего бы интересненькое найти» и краткими встречами с собственным мужем, который занят так, что иногда и на ночь не появляется, то приятного мало.

Вот только если Борис согласился с моими доводами и разрешил родить ребёнка и первый месяц пожить на Земле, то насчёт дальнейших планов был непримиримо категоричен. На корабль. И точка.

— Когда вернётесь-то? — Мама вертит в пальцах шоколадную конфету в яркой обёртке. Видимо, решает, стоит ли рисковать и портить фигуру лишними калориями или нет.

— Полгода точно, а дальше... — Я пожимаю плечами. — Как получится. У Бориса какой-то очень длительный фрахт намечается.

Расстроенная родительница всё же возвращает сладкий соблазн обратно в коробку.

— Звонить не забывай, — напоминает отец. — Или хотя бы писать, если интернет будет.

Будет, конечно, куда он денется. На корабле много чего есть. Однако же, уверена, предкам нужно сказать другое. То, что интернет зависает, почтовик глючит, а связь вообще бывает эпизодически. По крайней мере, отсутствие сообщений в этом случае они воспримут спокойнее.

Провожаю грустных родителей до двери, любуюсь на прощальные у-тю-тю-шки. Всё-таки мама никак не хочет принять наш стиль общения.

Дождавшись, когда дверь за родственниками закроется, муж забирает у меня хныкающего ребёнка.

— Хватит капризничать, Дейван, — совершенно серьёзно просит, утаскивая того в комнату. — Тебе пора спать.

— Борис, — ласково зову, топая следом. — Как ты это делаешь?

— Что? — Муж кидает на меня взгляд через плечо, укладывая моментально успокоившегося малька.

— Ты знаешь, — не сдаюсь я, наблюдая за его вознёй с сыном.

Подтверждая мои слова, ребёнок послушно закрывает глаза и отключается.

— Да ничего я не делаю. — Скрытная зараза мягко подталкивает меня на выход.

— Борис-с-с, — демонстративно-угрожающе шиплю. — Колись давай! Я не слепая!

— Просто я общаюсь с ним иначе. — Он улыбается, плотнее закрывая дверь.

— Телепатически? — мысленно хлопаю себя ладонью по лбу. Могла бы и раньше догадаться!

— Слова он ещё не воспринимает, — поясняет старк, — но образы, да. На них реагирует адекватно. И сам передаёт, кстати. Пройдёт ещё немного времени, он научится этим управлять, и ты тоже будешь его слышать и понимать. Уверен, что Дейв тебя заставит.

— И ты молчал? — моему возмущению нет предела. — Ах ты...! — Я шутливо замахиваюсь.

— Ладно, ладно, — теперь уже наигранно пугается мужчина. И тут же меняет тип поведения. Рванув меня за руку, припечатывает к стене своим телом. — Ты что-то ещё хочешь узнать? — вкрадчиво-бархатным голосом интересуется. Скользит ладонями, очерчивая контуры тела, и выдыхает: — А может, хватит уже разговоров?

И даже ответить на свой вопрос не даёт, заставляя забыть обо всём, кроме того, что он рядом.

Не проходит и пары месяцев, как я получаю шанс убедиться в том, что Борис был прав, предупреждая меня о потенциале способностей Дейва.

Совершенно ни о чём не подозревая, работаю за вильюрером и неожиданно опознаю перед собой его любимую игрушку. Оглядываюсь в недоумении, потому что не могу понять, как она смогла переместиться из ящика ко мне на стол, и обнаруживаю ту спокойно лежащей на привычном месте. А призрачный фантом моментально исчезает. Правда, стоит мне вернуться к работе, как появляется снова.

Успокаивается несносный ребёнок, только когда я встаю и приношу требуемое ему в кроватку.

Вот ведь мелкий манипулятор!

И самое обидное, что в дальнейшем он начинает этим бессовестно пользоваться! Пока его телепатические опыты ограничиваются игрушками и едой, я терплю. Но уже к шести месяцам он начинает эксперименты со звуками, и тут я не выдерживаю. Потому что если, воспринимая образы, я хоть понимаю, что конкретно ему нужно, то гуление ставит меня в тупик.

А Дейв сердится, упорно добиваясь от меня каких-то действий.

— Борис! — мне остаётся только умоляюще сложить ручки на груди, когда муж наконец появляется в нашем гнёздышке. — Я не понимаю, чего он хочет! И у меня сил нет постоянно слышать это у себя в голове! Сделай что-нибудь!

— Попробую, — бросив сердитый взгляд в сторону отпрыска, обещает муж. — А ты пока к Алине сходи. — И бесцеремонно выпроваживает меня за дверь.

Я даже несколько пугаюсь, мало ли как он начнёт «пробовать». Правда, когда возвращаюсь, всё выглядит вполне тихо и мирно. Борис просто расслабленно валяется на диване, а ребёнок сосредоточенно ловит что-то виртуальное в манеже.

Не знаю, что конкретно произошло за время моего отсутствия, но с тех пор телепатические «наезды» прекратились. И только когда Дейван начал говорить, возобновились, но теперь в иной форме, речевой, и исключительно в ситуациях, когда в этом действительно была реальная необходимость. Да и вообще проблем с ним стало меньше. Он перестал требовать к себе постоянного внимания, хотя вот тут причина вовсе и не в нём, а в том, что и Борис, и Роман плотненько взялись за его воспитание, утаскивая подросшего мальчишку с собой. Настолько часто, что вскоре я стала видеть его так же редко, как и мужа. Так что жизнь моя постепенно вновь превратилась в весьма однообразную. Исключения составляли разве что эпизодические «выдёргивания» моего ценного в плане эманаций тела в лабораторию Лоета, который зачем-то снова обосновался на корабле.

Зато его эксперименты стали несколько интереснее. Поняв принцип скачков энергии, техник решил докопаться до причин, по которым я могу их вызывать. Ну, по крайней мере, это он мне так свою мотивацию объяснил. А что у него в голове на самом деле... Кто ж знает?

В общем, перепробовав уйму малопонятных мне приспособлений и вариантов их применения, в один «прекрасный» момент он запихнул меня в симулятор.

— Лоет, — смеюсь я, поняв, что именно он хочет испытать. — Тебе техники не жалко? Сгорит твой психотрон, — предупреждаю честно, потому как прекрасно помню, чем закончилось моё одно-единственное пребывание в виртуальном мире.

— А я настройки изменил, — парирует экспериментатор. — И конфигурации энергетических потоков. Так что ты не переживай. Твоя задача — эманировать ту энергию, которая вокруг. Ясно?

— Нет, не ясно. — Заглядываю внутрь совершенно пустого помещения и уточняю: — В каком направлении?

— А всё равно, — отмахивается, увлечённо перебирая параметры на панели управления. — Без разницы. Можешь в обоих. Да как получится.

Вот теперь ясно.

С откровенным любопытством жду, пока закроется вход и станет темно. Ну-с, представим что-нибудь малоприятное. Я же испугаться должна. Или разозлиться. Очень трудно самой концентрироваться на нужных ощущениях, без каких-либо дополнительных внешних стимулов, а тут такая возможность — целый симулятор! Воображай, сколько хочешь!

Так. Что у нас самое пугающее? Амиоты. Правда, я их ни разу не видела. Вот незадача.

Однако прибор, по всей вероятности, что-то такое углядел в моём сознании, потому что передо мной вдруг мелькает молния, разрезавшая пространство на две части и осветившая меня призрачным голубоватым светом. По барабанным перепонкам ударяет рокочущий грохот. И да, я начинаю паниковать. А кто на моём месте остался бы спокойным?! Отскакиваю в сторону, лихорадочно соображая — это моё воображение нарисовало или что-то случилось там, за стенками психотрона?

Следом за первым разрядом, следует второй, третий... Я уже окончательно сбиваюсь со счёта, потому что огненные змеи нескончаемым потоком бьют в одно и то же место на полу, формируя светящийся столб. Громовые отзвуки сливаются в единый оглушающий, осязаемо вибрирующий гул.

Привыкнув к ослепляющим вспышкам и убедив себя в том, что в реальности такого быть не может, я шагаю к эпицентру этой своеобразной «грозы» и дотягиваюсь рукой до яростно пылающего потока. Касание пальцев, и...

Последовавший взрыв отбрасывает меня метров на десять. К счастью, сознания я не теряю. Встряхиваю головой, чтобы прийти в себя, и понимаю, что тела совсем не ощущаю, словно нет его. Зато есть что-то окутывающее меня, вернее, моё сознание, будто облако, позволившее медленно подняться и повернуться, меняя направление взгляда.

Зачарованно наблюдаю за разворачивающейся передо мной картиной.

Молний уже нет. Всё пространство вокруг теперь заполнено пульсирующим светом, текучим, как река, чуть искрящимся, с лёгким красно-фиолетовым отливом. Будто маленькие язычки пламени, в этом потоке возникают и растут спонтанные завихрения, а через несколько секунд опадают, бесследно растворяясь в буйстве холодного огня.

Звенящая тишина постепенно наполняется льющимися со всех сторон нотами. Короткими, долгими, мелодичными, резкими. Разными, но едиными.

— Иника! — нежный и тихий звук оттеняет эту потрясающую симфонию ещё одним невообразимым аккордом, отозвавшимся ноткой сожаления в моей душе, словно я слышу что-то давно забытое.

Едва ощутимым усилием воли оборачиваюсь, чтобы зафиксировать источник звука, и замечаю призрачный сгусток, похожий на облако с эфемерными контурами, складывающимися в совершенно нереальный, но почему-то невероятно знакомый образ. Помню, что знакомый, но...

Вглядываюсь в ускользающие черты, стараясь вспомнить, приблизиться, соприкоснуться с этой призрачной сущностью, и не успеваю. Что-то весьма ощутимое с неимоверным упорством принимается оттягивать меня назад. Вокруг начинает темнеть, звуки глохнуть. Бурная река энергий моментально теряет свою яркость и уже не выглядит столь неукротимой, как прежде. Тускнеет и пропадает в небытие. Как и тот, к кому я стремилась.

— Нет! — в отражённом эхе слышна боль. — Не уходи! Снова!

И уже на самой границе восприятия:

— Я найду тебя!

Темно. Тихо. Тело неприятно ломит, мышцы болят. И не могу понять, это что сейчас было? Явь? Иллюзия?

— Ты как? — В открывшийся проём заглядывает рыжая физиономия. — Ух, что там происходило! Такой мощной эманации я ещё не видел. Даже испугался, что не смогу перекрыть поток и остановить процесс! Едва справился.

Выползаю в лабораторию, щурясь от непривычно резкого света, бьющего в глаза. Тот, который я видела в симуляторе, был совсем другим. Живым, мягким, ласкающим.

— Что-нибудь удалось зафиксировать? — голос звучит неприятно, словно я скриплю, как давно не смазанная дверь. А вроде говорю, как обычно.

— Какая ты шустрая, — не менее противно смеётся старк. — Теперь записи разбирать нужно. Анализировать, сравнивать, подгонять под уже известные факты. Если будет что-то интересное, я сообщу. Иди. — Он кивает мне на выход.

Медленно шагаю по коридору, досадуя на неуклюжесть движений и неприятную именно сейчас силу тяжести. И только у самого входа в наш отсек до меня доходит, что могло произойти в психотроне. Очень похоже на то, что я смогла открыть канал между двумя мирами. Того пространства, где могут жить амиоты, и нашего, материального. Отсюда и такие трансформации моего восприятия.

Но с другой стороны, кто поручится за то, что произошедшее не плод моего буйного воображения?

Узнать бы, как выглядят эти самые «амиоты», можно было бы сравнить с тем образом, который сформировался передо мной!

Вечером, уютно устроившись на широком мужском плече, воплощаю идею устроить допрос с пристрастием в жизнь.

— Борис... — Ласково проглаживая рельеф мышц на груди, захожу издалека: — А как получилось, что амиоты стали вашими врагами?

— Вероника! — предсказуемо недовольно шипит муж. — Я выспаться хотел, а не читать тебе лекции. И уж тем более не хочу обсуждать их!

— Ну пожа-а-а-алуйста, — тяну просительно, не поддаваясь и делая вид, что не замечаю сердитых интонаций.

С минуту старк молчит. Не то соображает, как от меня и моего любопытства отделаться, не то решает с чего начать.

— Мы никогда не были друзьями, — второе моё предположение оказалось верным и Борис начинает говорить. — Да и врагами, в прямом смысле этого слова, нас назвать трудно. Просто так сложились обстоятельства, что мы и они оказались одновременно в одной точке нашего пространства, и это спровоцировало их нападение.

— Но как же так получилось? Почему они повели себя агрессивно? — Представляю ужасающую картинку, и меня нервно передёргивает.

— Это долгая и страшная история, Вероника, — решительно пресекаются попытки прощупать неприятную тему. — Я не хочу вспоминать.

Ладно. Не хочет говорить об этом — не надо. У меня много других источников информации. Лоет, например. С этим старком у нас уже давно вполне дружеские отношения, так что он, скорее всего, молчать не будет. Да и других вопросов, предостаточно.

— А вы не пытались с ними договориться? — меняю направление беседы, подталкивая мужа к продолжению.

— Договориться? — мужской голос хрипло смеётся. — Как? У нас не получается связаться с ними, на наши сигналы они не отвечают. Мы не в состоянии даже подойти к ним на расстояние визуального контакта. Вернее, — раздаётся горький смешок, — подойти-то можно, только все у кого это получалось, теперь мертвы.

— Значит, — делаю логический вывод, — ты их даже никогда не видел?

— Видел, — интонации приобретают стальной оттенок. — Однажды. И это едва не убило меня.

— И как они выглядят? — замираю во внимании.

— В своём нормальном облике — почти никак. Едва заметные бледно-фиолетовые сгустки. — Я чувствую, как дёргается плечо под моей головой. — Это же энергетические поля, у них нет формы. А когда материализуются, могут имитировать кого угодно. Любой биологический объект. Умеют даже создавать небольшие предметы, функционирующие под их контролем

Ничего не понимаю. Я видела что-то весьма чёткое и осязаемое, но никак не «поле» и уж точно не материальный объект. Получается, что я ошибаюсь в своих выводах?

Ну и слава богу. Даже облегчение чувствую от того, что проявившийся нереальный образ, не враг номер один. Потому что те ощущения, которые возникали у меня в ответ на его присутствие, были отнюдь не негативными. Скорее даже наоборот. Мне казалось, что я знаю его всю жизнь и хотелось, безумно хотелось вспомнить. А ещё непреодолимо тянуло окунуться в эти притягивающие контуры.

Хм... Что за дикое желание? И кто же это был?

Он звал меня. Другим именем, но нежно и невероятно ласково. И боялся меня потерять. Почему? Возможно, он тоже ошибся, как и я?

На следующий день продолжаю самосовершенствование в профессии дознавателя.

Услышав вопрос, Лоет сначала хлопает глазами, явно не понимая — зачем мне это нужно, а потом просто кивает на кресло рядом со своим столом.

— Есть, вернее, была такая планета — Раминар, — принимается вводить меня в курс дел, одновременно изучая что-то в своём вильюрере. — Весьма занимательная планета. Там росли кристаллы — реаты, которые при определённом воздействии вызывали эманации, правда, совершенно неуправляемые и только в одном направлении, которое у каждого кристалла своё.

На несколько секунд техник замолкает, сосредотачиваясь на чём-то другом.

— Ну так вот, — возвращается к разговору. — Изучали мы их, старались разобраться в том, почему и как работают... Поняли, что большинство кристаллов затягивают ментальную энергию в себя, а не в подпространство, а потом отдают обратно. И ими можно пользоваться, чтобы переносить ментальную проекцию личности в другое тело, ну ты в курсе... — Он вяло отмахивается. — Начали собирать реаты, ведь они открыли перед нами уникальную возможность — жить вечно. Да-а-а... — Лоет мечтательно смотрит в потолок. — Ну, если не вечно, то, по крайней мере, очень долго. А потом случайно разбили несколько разных реатов одновременно, — он взъерошивает пальцами и без того непричёсанную шевелюру, — и спровоцировали искажение в нашем пространстве, которое соединилось с подпространством. Вот тогда мы и столкнулись с амиотами. Жителями того мира, которые рванули в наш через этот своеобразный портал.

— Вы сами открыли им путь в нашу Вселенную? — ахаю непроизвольно.

— Не во Вселенную, а в физический мир, — наставительно поправляет меня Лоет и философски замечает: — Никто не застрахован от случайностей, Вероника. Мы допустили ошибку, просчёт, и мы же сейчас за неё и расплачиваемся.

— Не только вы, — напоминаю, — но и другие миры.

— Да, и другие, — соглашается, пожимая плечами непробиваемый субъект. — Но мы делаем всё, чтобы исправить то, что натворили. Ставим защиту, возможно, что и уничтожим этих тварей, если у нас получится создать оружие.

— А портал? — задумываюсь о превратностях жизненного пути.

— Он до сих пор открыт. Но как заставить его захлопнуться, у меня даже идей нет. Мы сначала думали, что если разрушить Раминар, соединение исчезнет само собой, но и это не помогло, наоборот, пролом разросся до гигантских размеров.

— Вы уничтожили целую планету? — Я хлопаю глазами, едва не сверзаясь с кресла от удивления.

— На ней не было никого живого, только кристаллы — успокаивает меня Лоет, сообразив, что чувство сострадания готово возмутиться и высказать всё, что я думаю по поводу подобных поступков. — А у капитана не оставалось выбора.

— У кого? — слух цепляется за последнюю фразу. Мне как-то казалось, что «мы», о которых говорит техник — это чисто абстрактное «старки».

— Басан был капитаном в той экспедиции, — не заметив моей реакции, спокойно поясняет Лоет. — Он первый с амиотами и столкнулся.

 

ГЛАВА 4

Предел прочности

 

Капитан

У всего есть свой предел прочности. У материалов. У конструкций. У организмов. И даже у терпения. Но возможно, это заблуждение и на самом деле последнее подобного предела не имеет.

Сообщение Лоета о том, что Вероника расспрашивала его о событиях на Раминаре, меня потрясло. Нет, мне не жаль того, что она это узнала. И даже не злит, что техник счёл возможным рассказать ей о произошедшем. Меня бесит тот факт, что, зная моё отношение к этому вопросу, она не успокоилась, а обратилась к другому!

— Извини, — выслушав мои претензии, опускает глаза жена. — Я не думала, что ты так на это отреагируешь.

— А как я должен реагировать, если ты нарушаешь элементарные правила субординации?! — сердито выговариваю, размеренно прохаживаясь вдоль дивана, на котором она сидит. Стараюсь максимально держать контроль за эмоциями и не срываться. — Если я, как капитан этого корабля, не счёл необходимым ввести тебя в курс дела, значит, в этом есть смысл. И ты не должна идти в обход меня, понятно? Я и так регулярно прощаю тебе твоё любопытство, терплю твои выходки, но это уже слишком. Ты переходишь все допустимые границы!

Слушая мою нотацию, Вероника сжимается клубочком в уголке мягкого предмета мебели и даже глаза зажмуривает.

Не понял. Я что, так страшно это делаю? Или она просто не желает меня слышать?

Присаживаюсь рядом.

— Вероника, — зову, касаясь судорожно стиснутых рук. — Перестань вести себя как обиженный ребёнок! Даже Дейв реагирует на мои замечания адекватнее. Разве я не прав? Или того, о чём я тебе сейчас сказал, не было?

— Было. — Из-под полуопущенных ресниц жена наблюдает за движениями моих пальцев. — Ты прав.

И вроде как соглашается, а в голосе я всё равно чувствую протест.

— Так. — Отбросив в сторону все рассуждения, сгребаю её в объятия, перетаскивая себе на колени. — Хватит на меня дуться! В конце концов, ты тут не для этого!

— Что? — аж задыхается от возмущения девушка. — Да ты...!

Ага. Сам знаю, что «я». И как действовать дальше, тоже. И тем самым добиться сразу трёх положительных моментов. Снять возникшее между нами напряжение. Немного наказать её за упрямство. Получить удовольствие. Может, конечно, есть и ещё что-то позитивное, но по мне и этого достаточно.

— Ты с ума сошёл? — взвизгивает моя несносная, но такая желанная жена, когда, прижав к горизонтальной поверхности, я бесцеремонно стягиваю с неё комбинезон. — Так на меня набрасываться! Пусти!

— С тобой не только рехнуться, — перехватываю руки, которые явно мешают мне выполнять задуманное, — вообще с катушек слететь можно запросто! Особенно, когда ты так себя ведёшь!

— А кто меня на это провоцирует?! — Женское тело ловко соскальзывает с дивана, едва я на несколько секунд отстраняюсь.

Чёрный комбинезон падает на пол рядом с белым.

— Уверена, что это делаю именно я? — Возвращаю её обратно, более не позволяя сбежать из моих объятий.

Поняв, что я не просто не собираюсь останавливаться, но ещё и намерен использовать сложившуюся ситуацию по максимуму, Вероника, наконец, перестаёт сопротивляться и расслабляется, позволяя мне доказать ей, что она всё равно мне нужна. Безумно. И это чувство не имеет никакого отношения к моим претензиям.

А самое удивительное то, что я сам до сих пор не могу разобраться — почему так получается? Если рассуждать чисто логически, то я уже давно должен был начать относиться к ней ровно, ну может и не совсем индифферентно, но близко к этому. Однако за эти годы никуда не пропало ни физическое влечение к ней, ни потребность в том, чтобы она просто была рядом. Я даже злиться на неё долго не в состоянии! Вот и как это понимать?

Прислушиваюсь к тихому дыханию засыпающей рядом девушки, глажу шёлк волос, разметавшихся по моей груди, и закрываю глаза, чтобы полнее ощутить тепло её тела, прижавшегося к моему. Почему мне так важно, чтобы эти моменты повторялись снова и снова?

И уже на самой грани яви и сна проскальзывает мысль, что, может, не нужно это анализировать? И в нашем мире действительно существуют такие категории, которые не доступны рациональному пониманию...

«Утро» в последнее время для меня начинается рано. Поэтому тихо, чтобы не разбудить мою спящую красавицу, привожу себя в порядок и перемещаюсь в кабинет.

Но только я успеваю сесть за стол и морально настроиться на долгую и плодотворную работу, как в открывшийся проём нагло и бесшумно затекает фигура блондинистой наружности, затянутая в привычный вишнёвый комбинезон. Пробегает быстрым взглядом по моей персоне и, убедившись, что я не занят, с тигриной грацией проскальзывает внутрь, опускаясь в кресло.

Понятно. Не спится не только мне.

Молча наблюдаю за его таинственными телодвижениями, дожидаясь объяснений. Если братик ведёт себя подобным образом, значит, что-то задумал.

— Посылку с Виона видел? — Он выводит пальцем загадочный узор на столешнице.

— Нет ещё, — припоминаю, что не успел ознакомиться с сим неожиданным сюрпризом. — А ты?

Вопрос-то я задал, да только, судя по внешнему виду блондина, совершенно риторический. А в самом деле, где это видано, чтобы безопасник допустил на борт что-то, не прошедшее предварительную проверку?

— Там нечто очень интересное! — подтверждая мои выводы, выдыхает тот с таким упоением, что аж глаза вспыхивают зелёными отблесками.

— Ну? — подталкиваю его к откровенному признанию.

— Не-е-ет! — смеётся наглая физиономия. — Я не скажу. Сам посмотришь!

Ясно. Брат решил меня развлечь и нашёл для этого хороший повод.

— Тогда зачем заявился? — подыгрывая ему, делаю вид, что страшно возмущён. — По-твоему, мне, кроме как пререканиями с тобой, нечем заняться?

— О, господин! Простите нерадивого слугу, — показным жестом Ратнал прижимает руку к груди, отвешивая мне поклон. Ага. Прямо так, из положения сидя. Ну и, как следствие, прикладывается лбом к гладкой, блестящей поверхности.

Раздаётся гулкий удар и немедленный рывок тела в обратном направлении. Рука, стремительно метнувшаяся в сторону головы, замирает у лба, а очумевшие зелёные глаза рассматривают столь коварно рванувшую навстречу плоскость.

— Ратнал! — не выдерживаю и начинаю тихо смеяться. — Прекрати! Иначе я за себя не ручаюсь!

— Н-да-а, — растирает пострадавшее место блондин. — Как-то я не рассчитал, что твой стол выше моего.

Ох, неужели он ещё и репетировал? Я совсем теряю над собой контроль.

— Так что там с посылкой? — отсмеявшись, возвращаюсь к интересующему меня вопросу. — Признаюсь, ты меня заинтриговал.

— Нет, так не интересно. — Мой визави складывает руки на груди. — Будет лучше, если вы вместе с Дейвом на это полюбуетесь.

— Даже так? — удивляюсь ещё ощутимее.

— У нас с ним через час спарринг, — информирует меня брат. — Приходи. Сам разомнёшься, посмотришь на его успехи. А то вы вечно ко мне в руки в разное время попадаете. Ну а потом сходим в ангар.

— Ладно, — соглашаюсь, прикинув, что за час неотложную работу я сделаю, а с остальной разберусь позже.

— Всё. Ждём. — Ратнал быстрым движением поднимается и столь же стремительно исчезает за дверью. Словно и не было его.

На минуту задумываюсь, прикидывая — ну что такого особенного может оказаться в пришедшем из другого рукава Галактики небольшом контейнере?

Вион. Хм... Перебираю данные в вильюрере, чтобы найти информацию.

Третья планета в системе Адапи. Сама звезда жёлтая, главной последовательности, класс G2. О! А планетка-то на Землю безумно похожа! Растительность степная, травянистая, сине-зелёная. Поверхность каменистая, много рек, водопадов. Даже атмосфера сходная.

Идеи насчёт презента исчезают напрочь. Это может быть всё что угодно.

В таком случае хватит строить предположения. Нужно работать.

Одним быстрым движением стираю повисшие передо мной данные и активирую канал связи.

— Тилсан, — окликаю инженера.

Проявившееся над столом изображение становится чётче, и русоволосый старк оборачивается. На заднем плане за его спиной прорисовываются чёткие контуры будущей орбитальной станции. Гигантские ободы транспортного колеса уже почти полностью закончены, и только перекрёстные элементы конструкции едва намечены отдельными фрагментами.

— Кэп, — приветствует меня начальник этой своеобразной «стройки века».

— Ты хотел, чтобы я с тобой связался, — напоминаю о его же просьбе. — Что-то случилось?

— Да, — подходит чуть ближе. — Мне нужно тебе кое-что показать.

— Что именно? — сосредотачиваюсь.

— На транспортный контур внимание обрати, — подсказывает инженер. — Ничего необычного в конфигурации не замечаешь? — Он сдвигается чуть в сторону, чтобы не закрывать обзор.

Присматриваюсь внимательнее. Ну кольцо. Вернее, целых два, соединённых в единую систему. И ничего такого, что могло бы навести на мысль о неправильном расположении элементов или самого комплекса.

— Нет, — озвучиваю своё восприятие.

— А сейчас? — Тилсан активирует виртуальную модель, совмещая её с реальной так, чтобы изображения, которые я вижу, совпали.

— Ого! — Мне остаётся только удивлённо покачать головой. Да, действительно, кольцо, которое должно иметь идеально круглую форму, сейчас волнообразно искажено. И если при обычном рассмотрении это не слишком бросается в глаза, то при наложении проекций становится замечательно видно.

— Ошибка при сборке? — высказываю предположение. — Или дефект материала?

— Не похоже. Элементы я лично проверял. Не было никаких отклонений. Да и деформация пошла буквально вчера, до этого ничего подобного не было. А ведь кольцо уже полтора цикла как собрано!

— Искажения нарастают? — начинаю разбираться в происходящем.

— Нет, — вводит меня в курс инженер. — Всё произошло очень быстро, буквально за считанные минуты, и тут же прекратилось. Мы даже не успели установить причину.

— Значит, какой-то внешний фактор... — задумываюсь. Что могло настолько катастрофично повлиять на сооружение? Гравитационные возмущения? Так резко? Да и куда исчез объект, который мог спровоцировать их появление? Он из-за своих размеров не смог бы остаться незамеченным! Температуры? Опять-таки где источник излучения? Силовые поля с нарастающим тензором деформации? Они разрушили бы конструкцию намного сильнее.

Что же такого необычного происходило вчера? Вроде как никто из наблюдателей ни о чём экстраординарном не сообщал. Хм...

— Сколько времени понадобится на устранение повреждений? — возвращаюсь к необходимости решать возникшую проблему.

— Много! — расстроенно восклицает Тилсан. — Цикл, не меньше! Нам снимать и заново устанавливать почти половину контура!

— Ясно, — непроизвольно выстукиваю пальцами дробь по столу. — Но вариантов у нас всё равно нет. Восстанавливайте кольцо. Я постараюсь перебросить на твой объект ещё кого-нибудь, чтобы увеличить скорость выполнения работ.

— Спасибо, — облегчённо бросает техник, отключая канал связи.

Пф-ф-ф! Натужно выдыхаю, соображая, чем грозит нам подобная задержка. Трокстар, ладно, переживёт, привык уже к тому, что на нас вечно сваливаются какие-то проблемы. А вот совет... Ракдалу это точно не понравится. Да впрочем, даже не в нём дело! Каждый лишний день — это отсрочка перемещения планеты! Сколько Илькута ещё продержится в кольце окружения? Остаётся только надеяться, что мы успеем до того, как амиоты изобретут новую стратегию или же откажут защитные модули.

Спохватываюсь, бросая взгляд на вильюрер, и вижу — обещанный час уже давно прошёл, а оказавшись в тренажёрке, понимаю, что моего отпрыска тут не наблюдается. По крайней мере, одиноко бегущий по дорожке Ратнал под заявленное множественное число никак не попадает.

Заглядываю на панель управления, чтобы сориентироваться в заданных нагрузочных параметрах. Температура в оптимуме, давление чуть выше нормы, зато содержание кислорода братик немного повысил. Хм, интересное сочетание. Встаю на тренажёр рядом.

— И где твой ученик? — выдыхаю, синхронизируя темп и частоту дыхания.

— Это же твой сын, — парирует блондин. — Я не обязан за ним следить.

Со стороны может показаться, что отношение Ратнала к мальчишке не отличается теплотой, но я прекрасно знаю, насколько эта внешняя закрытость не соответствует действительности. Просто брат, как обычно, пытается меня подколоть.

«Дейван», — бросаю в пространство, на мгновение прерывая процесс разминки, чтобы активировать коммуникатор.

«Да», — через несколько секунд слышу усиленный прибором мысленный ответ.

«Почему ты не на тренировке?» — интересуюсь.

«Э-м-м... — мнётся детский голос. — Бегу!»

И действительно, не проходит пяти минут, а этот пятилетний сорванец уже делает вид, что и не опоздал он вовсе, а так, чуть задержался.

Выполняя упражнения на силовом тренажёре, с интересом наблюдаю, как Ратнал отрабатывает с ним приёмы самообороны. Со стороны это смотрится умопомрачительно, особенно в те моменты, когда мальчишке удаётся сделать удачный выпад. Потому как уклоняющийся от ударов двухметровый верзила и юркий, бесстрашно наступающий на него противник, который едва ли не в три раза ниже, — впечатляющая картинка.

Присматриваюсь к быстрым движениям и понимаю, что на самом деле виден огромный прогресс. Ещё полгода назад у него не получалось попасть в цель ни разу! Если так пойдёт и дальше, то из этого паренька получится замечательный боец.

Впрочем, это не единственное, чему он должен научиться.

— Вы не перестарайтесь, — подхожу ближе к татами. — Наверное, стоит уже и закруглиться. У нас сегодня ещё есть дела в транспортном ангаре, — напоминаю брату о его же предложении.

— Я не устал, — бодро заявляет Дейв. Но тем не менее, послушно выполняя распоряжение, перемещается ко мне и проявляет типичное детское любопытство: — А зачем нам на склад?

— Через десять минут сам узнаешь, — наглядно показываю, что иногда это чувство нужно и полезно держать при себе.

Сменив одежду, начинаем движение в нужном направлении. Дейван ловко активирует трад, вводя нужные координаты, и нам с Ратналом остаётся только обменяться лёгкими улыбками. Мальчишка необычайно быстро и легко приспосабливается к жизни на корабле. Способности к адаптации у него невероятно высокие.

Лавируя между стеллажами с техникой, запасными частями к ней, элементами конструкций, мы постепенно достигаем зоны, где хранятся иные, более интересные и занятные предметы. Приборы, материалы для синтеза продуктов и комбинезонов, оружие, ручное оборудование. И прочее, и прочее, и прочее...

— Ну вот... — Похлопав по белой поверхности метрового контейнера, довольно хмыкает блондин и предупреждает: — Рекомендую открывать медленно и быть внимательными!

После такого предостережения интерес вырастает до заоблачных высот.

Сняв блокировку с замков, сдвигаю крышку в сторону, краем глаза наблюдая как сын, привстав на носочки, старается заглянуть внутрь.

И-и-и-ийку-у-урп!

Громкий не то всхрип, не то вскрик эхом отражается от стен ангара.

Маленькое зелёное нечто, находящееся внутри контейнера, резко подпрыгивает, взметнувшись метра на два вверх и, ударившись в невидимую преграду, немедленно падает обратно.

— Вау! — не менее громко и радостно взвизгивает Дейв, ловко заграбастывая существо, когда оно пытается проделать подобный трюк снова. Останавливать неосторожное движение сына я не тороплюсь. Понятно же, что если бы существовала хоть малейшая опасность, связанная с этим «подарком», безопасник нам даже подойти к контейнеру не позволил бы.

— Это кто? — Восторженный синий взгляд, на мгновение метнувшийся в нашу сторону и тут же вернувшийся к тому, что оказалось в ловким руках.

— Йкурп! — Ратнал смеётся. — Он же тебе сказал!

— Ага... — Зачарованно рассматривает инопланетного обитателя малец и делает логический вывод из слов блондина: — А он что, разумный?

— Нет, конечно, — вношу свою лепту. — Иначе бы его послали к нам другим способом. Ратнал просто пошутил.

— А для чего прислали? — не успокаивается маленький почемучка.

— Просто подарок. — Я пожимаю плечами.

— Кому? — Дейв чуть нахмуривается, прижимая к своей груди затихшего зверька, малюсенькие лапки которого столь же основательно вцепились в ткань комбинезона. Забавное существо попискивает и сверкает огромными янтарными глазами, наглядно демонстрируя, что оно не желает возвращаться обратно в клетку. И становится совершенно очевидно, что этой парочке расставаться друг с другом категорически не хочется.

— Если он тебе нравится, можешь забрать, — не вижу смысла долго их мучить. Ну а зачем? Всё равно этого зверька нельзя использовать иначе, кроме как домашнего питомца.

— Спасибо! — радуется сын, затаивший дыхание в ожидании моего ответа. И всю обратную дорогу пытается выудить из нас информацию о том, как за ним ухаживать, чем кормить, где он должен спать...

— Дейв! — я стараюсь аккуратно уйти от его неуёмной любознательности. — Мы не специалисты по выращиванию йкурпов. Вот придём в твою каюту, найду о них подробное описание, и будешь изучать.

— Ладно, — вздохнув, соглашается ребёнок. Ясно, что читать ему совсем не хочется, зато имеется огромное желание поиграть с этой новой живой игрушкой. — А можно я его сначала маме покажу? — Он притормаживает, не доходя до своей комнаты.

— Показывай, — открываю проём, пропуская его внутрь.

«Так, с вами всё ясно, — слышу комментарий Ратнала. — Развлечений теперь на весь день хватит. И мне у вас делать нечего. Я ушёл. У меня ещё уйма дел».

«Давай», — бросаю ему вслед, наблюдая, как Дейв увлечённо демонстрирует своё приобретение и пересказывает утренние приключения Веронике, совершенно обалдевшей от появления подобного существа в непосредственной близости. Вот только назвать такую реакцию необычной сложно, ей же ещё не приходилось сталкиваться с иными формами жизни. Кроме нас и лазалваков, разумеется.

— Мама, — мальчишка восхищённо теребит разомлевшего от ласки зверька, — потрогай его, не бойся! Он такой мягкий! Он будет жить со мной, а я буду за ним ухаживать! Мне папа разрешил!

— Ну, а назовёшь-то его как? — Вероника, улыбаясь, качает головой, бросив на меня заинтересованный взгляд и послушно погладив существо по зелёной шкурке.

— Ик! — немедленно выдаёт сорванец. 

 

ГЛАВА 5

Как меняется будущее

 

Вероника

Случайностей в нашей жизни не бывает. Всё, что с нами происходит, каждый шаг, любое событие становится новой ступенькой лестницы, ведущей в то, что мы называем «будущее».

«Мама, папа, привет. Извините, я на этой неделе совсем заработалась, даже сесть за комп некогда. У нас тут сплошная нервотрёпка. Борис получил новый фрахт, а заказчик оказался с претензиями, так что мужу приходится лично улаживать все те мелкие нестыковки, которые возникают. Помогаю ему, как могу. Только свободного времени кот наплакал.

Дэйв очень по вам скучает.

Пап, в приложении будет набросок какого-то проекта, это он сделал для тебя, сказал, что тебе должно понравится. Я не вникала, но выглядит внушительно. Чем это ты его так загрузил? Он его почти месяц рисовал!

В гости пока приехать не можем, уж простите. Причины всё те же. А одних нас Борис не отпустит. Но обещаю, что к лету мы обязательно к вам выберемся!

Целую всех, пока».

Сворачиваю письмо и отправляю. Вздыхаю, выключая вильюрер. Родителей обманывать нехорошо, конечно, но разве у меня есть выбор? Уж лучше пусть считают, что у меня всё замечательно. Вот и стараюсь суровую правду жизни замаскировать под более или менее правдоподобный вариант. А что? Действительно, у Бориса сейчас какая-то напряжёнка, вон вчера опять на Превентир улетел. И Дэйва с собой утащил. Мальчишке пошёл восьмой год и муж не желает, чтобы его воспитание было односторонним. Я уже давно закидывала удочку насчёт обучения на Земле, возраст-то подходящий, но без особого успеха. Нет, я не спорю, у него и здесь прекрасные учителя, да и уровень тех знаний, которые он получает, в разы отличается от земного (в лучшую сторону, само собой), но разве только в этом дело? Как он научится взаимодействовать со сверстниками? Глупо же полагать, что мальчик всю жизнь проживёт на «Треоне» или Превентире! Ко всему прочему, мне кажется, что он сам хотел бы пожить на Земле. Наши краткие поездки к моим родственникам оставили в его душе неизгладимые впечатления. Он, разумеется, во всем слушает отца — Борис для него непререкаемый авторитет, да и понятие «секретность», которое Роман вбивал ему в голову чуть ли не с пелёнок, усвоил хорошо, ни разу не обмолвился ни о чём лишнем в разговорах с моими родителями. Но иногда я замечаю, что он тяготится теми требованиями, которые к нему предъявляют. Ему хочется чувствовать себя просто ребёнком, а не старком. В конце концов, генетически он же человек. Хотя, конечно, та единственная изменённая Y-хромосома, которую он унаследовал от отца, даёт ему очень много другого. Того, что земляне не имеют.

Опять-таки Дэйв замечательно рисует, у него отличное образное мышление и детализация, а Борис почему-то прикладную работу в этом направлении не поощряет. Ох какое сильное у меня подозрение, что увёз он его именно с целью изменить отношение мальчишки к техническим аспектам обучения. К тому же срок, видимо, будет не маленький — о том, когда они вернутся, меня в известность не поставили, но, похоже, произойдёт это не так уж и скоро. Что-то на Превентире происходит, а, может, и не там, а на Земле. Знать бы, что! Борис последние дни, какой-то очень уж сосредоточенный и злой. Даже спрашивать его о чем-либо страшно…

Замечаю вызывной сигнал коммуникатора и, отодвинув Ика, бесцеремонно разлёгшегося на нужном мне участке стола, машинально скольжу пальцами по панели.

— Рони! — застаёт меня врасплох звонкий голос. — Занята чем?

— Письмо родителям писала, — отвечаю и интересуюсь: — А ты чего хотела?

— Роман опять свалил куда-то, представляешь?! Как обычно внезапно и не предупредив!

— На Превентир, наверное, — предполагаю. — Борис, по крайней мере, там. Дейв тоже. Вот, видишь, даже Ика мне на попечение оставил, — снова отодвигаю зверька, настойчиво пытающегося вернуться на прежнее место.

— Ага, — задумывается подруга. — И чем заниматься планируешь пока твоих нет?

— Мне нужно наведаться в оранжерею. Посмотреть, как там мои посадочки, кто прижился, кто как развился... По срокам уже пора подводить итоги.

На лице Али появляется брезгливое выражение.

— Опять работать собралась, — озвучивает она свои ощущения. — Ну ты фанатка!

И ничего я не фанатка. Просто за последние три года я уже дважды ухитрилась поработать на Лунной базе с Атанаром. Он снова выращивал симбионтов, те самые организмы, в которые старки могут переселять свои сознания, и ему опять нужна была помощь. Зато я получила новую порцию «знаний», которые всё тот же сварливый биолог предложил использовать, занявшись собственными экспериментами, раз уж у меня есть на это время.

— Аль, — морщусь, но решаю на конфликт не нарываться, — мне нравится, вот и занимаюсь. Тебя же никто не заставляет делать то же самое.

— И даже пробовать не буду, — фыркает девушка. — Слушай! — осеняет её идея. — А давай ночью кино какое-нибудь посмотрим, а днём в тренажёрку вместе сходим.

— Ладно, — соглашаюсь. — Устроим себе девичник.

— О, точно! — смеётся Алина и отключается.

Я тоже выключаю технику и топаю по коридорам, а потом по знакомой тропинке вглубь парка. Мимо ощутимо высоких хвойных деревьев, маленьких полянок, небольшого озерка, открытого пространства, заполненного каменными валунами. Подавляю желание немедленно искупаться. Вот сделаю дела и буду развлекаться. Раз уж всё равно никому до меня дела нет!

Пробираюсь сквозь густые заросли сирени и выхожу на делянку у самого «края» купола, защищающего всё это великолепие от агрессивного окружающего космического пространства.

О! Так и знала, что ничего хорошего из моих «экспериментов» не получится! Гибридные формы никак не желают сохранять устойчивость, ни при каких комбинациях генетического материала. Что же с ними не так? Я вроде весь геном вычистила, отшлифовала, тридцать раз проверила степень вероятности в сочетаниях, а толку! Вон опять безобразие какое растёт!

В сердцах пинаю ногой ближайший «кустик», и тот с лёгким хрустом ломается. Вот! Ещё и пустотелки! Натужно выдыхаю, считаю до десяти, чтобы успокоится. Так. Перво-наперво нужно понять, где же произошёл сбой. Значит, собираем материал и топаем в лабораторию.

Вздыхаю. Заплыв, кажется, отменяется. Хотя... Почему это отменяется? Кто меня гонит в три шеи? Я что, на скорость взялась выращивать этот... гм... организм. Соберу то, что получилось, отдохну и только потом возьмусь снова за работу!

Ладно, хоть контейнеры хватило ума с собой принести, а то пришлось бы обратно за ними топать.

Разворачиваю емкости, нумерую, закладываю образцы, стараясь не уколоться о коварно расставленные отдельными «особями» довольно острые ветки. Остальные ненормальные образчики живой природы стаскиваю в кучу и оставляю на ней маркер для кратса-уборщика. Всё, это в утиль!

Сцепляю контейнеры в монолит и буксирую к выходу. Тяжёлый груз, однако ж! Я еле-еле справляюсь. А ведь ещё волочь это по коридору! Может, кратса вызвать?

Подумав, решаю — позже. Пусть пока тут постоят, а я отдохну. Буду купаться!

Вспомнив детство, взвизгиваю и с разбега влетаю в озеро. Плевать, что волосы не убрала! Ну и пусть потом долго сохнут. Кому они сейчас нужны! Буду изображать из себя русалку!

Всплываю на поверхность и ложусь на спину. Класс!!!! Надо мной звёздное небо, подо мной ласковый водный поток, слева каменный выступ, если на него залезть, откроется обалденный вид на всё вокруг. И только сзади несущая стена напоминает о том, что это искусственное сооружение, но если на неё не смотреть, то вполне можно представить, что находишься где-нибудь в лесу. На Земле. Ночью. В холодном сиянии равнодушных звёзд. Только вместо Луны — далекое, почти крошечное Солнце.

Привычно рассматриваю знакомые созвездия и вдруг соображаю, что что-то с ними не так. Нет, сами-то звёзды на месте. И контуры созвездий остаются неизменными. Однако между ними явно появились новые яркие точки, которых быть не должно. Не должно. Но есть. Что такое? Галлюцинация?

Чуть под воду не ухожу от неожиданности. Как-то напрягает меня такая постановка вопроса! Переворачиваюсь, плыву к берегу и совершаю быстрое восхождение на выступ.

Нет, это не видение. Действительно, на фоне привычных созвездий, виднеется множество светящихся точек. Если приглядеться внимательно, то видно, что они даже медленно, хаотично перемещаются, иногда перекрывая друг друга, словно комары, толкущиеся летом по вечерам.

И что это такое? Звёзды ведь не могут так быстро двигаться. И на дискоиды не похоже. Слишком уж много этих огоньков, да и ведут себя диски совсем иначе.

Насторожённо наблюдаю за непонятным явлением. Десять минут. Двадцать. Они уже выстроились в плотную линию. Ещё столько же — и снова разлетелись в стороны, сформировав некое подобие гигантской сетки.

С каждой минутой их движение немного ускоряется и для того, чтобы его заметить уже не приходится так тщательно всматриваться. Оно стало легко заметным и совсем... Разумным?

Ой-ой! И почему у меня такое неприятное чувство опасности в душе? А если это что-то реально угрожающее?

Внезапно огоньки резко, ярко вспыхивают, аж глазам больно становится. От них отрывается призрачное, фиолетового оттенка облако света и летит ко мне. Ну, то есть к «Треону».

Вот, чёрт! Вскакиваю, соображая, как поступать в такой ситуации? Куда бежать? И замираю, потому что ничего на ум не приходит. Борис мне ни о чём таком не говорил и никаких инструкций на подобный случай не выдавал.

Остаётся только надеяться, что обойдётся.

Решаю остаться на месте. По крайней мере, отсюда я вижу то, что происходит за бортом, и никому не мешаю. А то вдруг у старков там аврал какой!

По мере приближения облако явно становится плотнее, цвет всё более насыщенным. Впрочем, вскоре движение его явно замедляется. Теперь оно надвигается какими-то рывками, будто преодолевая сопротивление невидимой преграды.

Значит, что-то его сдерживает. Ну правильно. У корабля же есть защита. Но единственные, от кого она нужна и кто может вести нападение подобным образом — это амиоты.

Амиоты? Ой!

Чувствую, что теперь к общему угнетённому состоянию прибавляется паника. Ладно, если бы я была не одна, хоть не так страшно бы было!

Наверное, сидеть здесь дальше смысла никакого нет. Неизвестно сколько времени это продолжаться будет. Лучше в каюту. Может, Борис на связь выйдет?

Вот ведь! Ну я и дура! Сообразив, что уходя из отсека, так опрометчиво не нацепила коммуникатор, начинаю осторожно слезать с уступа. Не хватало ещё навернуться с него. Падать, может, и безопасно — внизу вода, но приятного будет мало.

Переместившись на устойчивую поверхность, снова взглядываю на купол и вижу прежнее, неприятное холодное свечение вокруг корабля. Видимо, защитный барьер действительно работает.

У самого выхода сиротливо стоят приготовленные мной контейнеры. Но не до них сейчас.

Выглядываю за дверь. Пусто. Никто не бегает. Не кричит. Никакой паники, всё тихо и мирно. А вообще-то подозрительно тихо! Ясно, что этот коридор не то место, где будут носиться сломя голову, но обычно здесь кто-то постоянно ходит, потому как обзорный зал рядом. А это почти что центр управления! Что они там, все очумели от шока?

Так, ладно. Пусть старки делают что хотят, а мне — в отсек! Шустро, как мышка, несусь к себе, и первое, что вижу, войдя в комнату, — плотная бело-фиолетовая дымка, совсем закрывшая вид из иллюминатора. Куда все звёзды подевались?! До этого сквозь облако их тускло, но было видно! А теперь совсем пусто. Словно мы в черничном йогурте плаваем!

Получается что? Сдувается защита? Или мощности не хватает?

Не успеваю я и шага сделать, как в глубине окутывающей корабль массы пробегают разноцветные искры, словно кто-то там запускает фейерверк, и сквозь трипслат начинает просачиваться белёсый туман, который быстро заволакивает всё помещение.

Мое сердце принимается биться просто в бешеном темпе, и я непроизвольно закрываю руками лицо. На мгновение ощущаю лёгкое жжение во всем теле. Вот если это и есть энергетическое поле амиотов, то именно оно сейчас и проникает сквозь стены в корабль.

А дальше что будет?

«А дальше, — услужливо подсказывает память, — они начнут материализоваться».

На этой замечательной мысли мгновенно распахиваю глаза. Тумана нет. А на диване, закинув ногу на ногу, сидит Борис. В земной одежде, такой, каким я его впервые увидела в виртуальном клубе — темно-синие джинсы, чёрная рубашка-поло с клетчатым воротником и неизменные часы-коммуникатор на запястье. Смотрит на меня внимательно, с лёгким прищуром, и даже чуть улыбается.

От такой нереальной картинки столбенею и дышать перестаю, только глазами недоумённо хлопаю.

«Это не мой муж... он же на Превентире... его здесь быть не может... и одет не так... наверное, это и есть амиот...» — мысли как-то вяло движутся по коре мозга, я прямо чувствую, как они там шевелятся.

Лже-Борис тяжело вздыхает (совсем как настоящий, когда я поступаю не так, как он хочет) и поднимается на ноги.

— Идём. — Он протягивает мне руку. А голос точь-в-точь, даже лёгкая хрипотца, появляющаяся когда он со мной общается, проскальзывает.

Ошалеваю не столько от того, что этот фантом движется и разговаривает, сколько от общей абсурдности происходящего. Смотрю на его руку, сильно зажмуриваюсь до звёздочек в глазах и убеждаю себя в том, что реально этого не существует. А когда открываю глаза снова, вместо руки вижу лёгкое фиолетовое марево, сгущающееся к плечу стоящего передо мной человека.

Тот в явном недоумении смотрит на свою «руку» и его глаза удивлённо расширяются. Карие глаза.

— Ах ты дрянь! — шипит, неожиданно влепляя мне вновь материализовавшейся конечностью пощёчину. Словно доказывая свою реальность. От резкой боли вскрикиваю. К тому же удар оказывается настолько сильным, что меня разворачивает инерцией и швыряет на пол.

Не успеваю прийти в себя, а уже чувствую, как его руки заламывают мои за спину. Острая пронзительная боль в запястьях заставляет почти потерять сознание. А когда прихожу в себя, он уже стоит передо мной, ну а поскольку я всё ещё валяюсь на полу, то не просто стоит, а нависает грозно, во весь свой двухметровый рост. Вернее, рост Бориса.

Дёргаюсь, пытаясь встать, но понимаю, что запястья чем-то спутаны сзади, так что подняться мне не удаётся. На пятой точке, отталкиваясь ногами от ковра, отползаю к дивану, от него подальше, и упираюсь спиной в мягкое сиденье.

Амиот стоит неподвижно, наблюдает с откровенным любопытством в глазах.

Пробую ещё раз провернуть «фокус» с возвращением в реальность, но ничего не получается. Что же я не так делаю?!

По лицу лже-Бориса проскальзывает понимающая усмешка.

— Умная девочка, — внезапно заговорив, отвешивает мне комплимент. — Но у тебя ничего не выйдет.

— Почему? — неожиданно даже для самой себя спрашиваю. И офигеваю. Я-то думала, что совсем дар речи потеряла!

— Ха-ха-ха-ха! — заливисто смеётся эта призрачная и при этом весьма материальная тварь. И так ему весело, что даже опускается на корточки рядом, продолжая тихонько посмеиваться. — Потому, что я сильнее, — смотрит на меня с хитрым прищуром.

Ага. Сильнее. Понятно. Тогда почему у меня первый раз получилось? И вообще, не знаю уж, какими должны быть амиоты, но этот точно какой-то неправильный!

Ощущаю, как что-то тёплое шевелится у моей ноги, стараясь прижаться плотнее. Ик! О, ну куда он лезет!

Амиот тоже замечает непонятное шевеление и реагирует соответственно, быстрым движением отрывая от моего бедра вцепившегося зверька. С интересом рассматривает задёргавшееся в его пальцах зелёное существо и сжимает сильнее, сминая мягкое тельце.

Йкурп пронзительно взвизгивает, обмякая.

— Не трогай его! — выкрикиваю, дёрнувшись к этой бесчувственной твари, но тяжёлая рука немедленно отталкивает меня обратно.

— Не лезь! — весьма недвусмысленно угрожающе шипит амиот. Потемневший взгляд, словно острый нож, проходит по сознанию, заставляя опустить голову, чтобы не видеть этих жутких глаз.

Неожиданно отбросив зверька в сторону, освободившиеся пальцы вцепляются в мой подбородок и сильным движением вздёргивают голову вверх. Оказавшиеся напротив зрачки резко сужаются, радужки плывут шоколадными переливами, словно затягивая внутрь.

Не поддаваться! Внушаю себе, что это всего лишь пигментированный слой эпителия, деформируемый сокращением кольцевых мышц. И через мгновение реально понимаю, что ничего собственно необычного и нет — глаза как глаза. Чего в них такого особенного? И смотрю уже не в них, а на лицо в общем. Даже интересно становится, чего же он этим действием добиться хотел?

А ведь действительно хотел, потому что, моргнув вдруг озадаченно, амиот даже руку опускает.

Впрочем, тут же схватив меня за плечи, поднимает вверх, следом за собой. Едва удерживаюсь на ногах и замечаю его резкие отрывистые движения, словно он что-то невидимое вокруг меня выплетает.

Воздух под его руками начинает серебриться, будто падает изморось с замёрзших деревьев. Через минуту я оказываюсь в прозрачном, практически стеклянном шаре. Ещё одно неуловимое движение руки, и тот приподнимается над полом. Теряю опору и по скользкой внутренней поверхности сползаю вниз. А шар уже вылетает в коридор.

Ой, мамочки! Пугаюсь я не на шутку. И это странно, ведь ещё недавно почти не боялась, несмотря на жуткие обстоятельства. А вот теперь...

Моя своеобразная тюрьма медленно перемещается по знакомым коридорам «Треона», а амиот, всё в том же облике Бориса, идёт рядом, словно всю жизнь здесь прожил. Останавливается у закрытой стены, и шар послушно замирает рядом. Проводит рукой, створки двери исчезают, открыв пространство затемнённого просторного помещения. Демонстрационный зал, ранее заполненный разнообразными предметами — креслами, столами, стеллажами, сейчас совершенно пуст, всё исчезло куда-то.

Почти неуловимым движением, амиот отправляет шар вглубь комнаты. Долетев до противоположной стены, прозрачный корпус лопается, выбросив меня на пол и оставив ошмётки из тонких прозрачных слюдянистых пластин с яркими изумрудными кристаллическими вкраплениями.

Непонятно. Ничего зелёного в шаре не было...

Я медленно поднимаюсь, насколько позволяют это сделать скованные руки, и, стараясь не выпускать амиота из поля зрения, отодвигаюсь к стене. Так мы и стоим несколько мучительно долгих минут. Он — словно окаменев, у входа. Я — столь же неподвижно, у стены, пытаясь понять чуждую мне логику.

Вот это что сейчас было? Зачем он убил Ика? Чего хотел добиться, когда заставил смотреть себе в глаза? Как я должна была отреагировать? И почему получилось не так, как он ожидал?

Ох, сколько вопросов, а задать их некому. И отвечать мне никто не будет.

Размышлять об этом долго не получается. Очень быстро дверь снова исчезает, и в проёме появляется Роман.

О-о-о! У меня глаза готовы на лоб вылезти. Однако я довольно быстро понимаю в чём причина такого поразительного сходства — ещё один шар, влетающий в зал, подобно моему разрывается у стены, выбрасывая на пол стройную шатенку. И догадаться теперь не сложно, что для материализации амиоты подбирают образ в памяти ближайшего в зоне видимости (ну, или не знаю уж чего там у них имеется) объекта. А как иначе это объяснить?

— Только одна? — с вопросом в голосе, но абсолютно равнодушно произносит лже-Борис, не выпуская нас из поля зрения.

— Одна, — не менее холодно отвечает вошедший.

— Проверить, — безразлично приказывает амиот, разворачиваясь к нему.

О как! А со мной разговаривал вполне эмоционально! Да и в глазах не было той бесчувственности, которая светится сейчас.

— Что происходит? — раздаётся рядом едва слышный шёпот. — Кто они?

— Алина, тише! — шепчу я.

Амиот медленно разворачивается обратно.

— Молчать, — вновь голосом лишенным всяких эмоций приказывает, проводя рукой перед собой.

Воздух в помещении раскаляется и становится ужасно плотным и вязким, словно желе. Я стискиваю зубы, стараясь дышать медленно и глубоко.

Какого чёрта он это делает! Хочет нас убить?!

Лже-Борис снова отворачивается. Дышать становится легче.

Гримасой показываю Алине, что лучше не разговаривать. Та с недоумением смотрит на меня, потом соображает заглянуть мне за спину. Увидев путы, испуганно закрывает глаза. Лишь бы сознание не потеряла от страха! Кошусь на её руки. Нет, у неё они свободны. Ну и что я такого сделала, что мне нужно было их сковывать? Есть над чем задуматься...

Теперь уже вдвоем мы тревожно ждём, что же будет дальше.

Амиоты захватили «Треон», это ясно. Но Борис-то на Превентире! Вот теперь я на самом деле радуюсь, что он увез с собой Дэйва. По крайней мере, мальчишка в безопасности! А вот сможет ли Борис нам помочь? Впрочем, вряд ли, как ни прискорбно это осознавать. У старков, конечно, уже есть какое-то оружие, но как его применить, если они слишком далеко? Значит, это всё?

— Всё, — словно отвечая мне, выдыхает находящийся в облике Романа амиот.

И тут же оба одновременно прикрывают глаза. От их тел отделяется тонкая, едва заметная струйка воздуха. Опустившись на пол, она начинает раскручиваться, превращаясь в спиральный вихрь. Набирая обороты, он расширяется. Контуры тел теряют чёткость, словно растекаясь фиолетовым дымом. Затянутые крутящимся потоком, они исчезают.

Ужасающий смерч стремительно вращается у самого входа, расширяя свой диаметр, отвоёвывая у пространства всё новые и новые метры. И никакой возможности избежать его воздействия не оставляет.

Алина пронзительно взвизгивает, а я крепко зажмуриваюсь. Не знаю, что со мной произойдет, но лучше этого не видеть. Наверное... 

 

ГЛАВА 6

Начало иного пути

 

Капитан

У меня такое ощущение, что я превратился в небезызвестного героя земных сказок, который стоит на перекрёстке и смотрит на камень. А на нем написано: «Направо пойдёшь — проблему найдёшь, налево пойдёшь — в беду попадёшь, прямо пойдёшь — всё потеряешь». И иных вариантов не предусмотрено.

— Пап, я же могу пойти с дядей? — Едва сдерживающий волнение мальчишка бойким вихрем влетает в раскрывающийся проём. — Ну можно, можно? — Каштановые, чуть волнистые волосы взметываются вверх, вслед за нетерпеливым движением головы. Высокий, мне почти по плечи, худощавый, но с неплохо развитым мышечным потенциалом и огромными, синими, как у Вероники, глазами, он замирает, не моргая всматриваясь в моё лицо.

— Куда? — Я удивлённо приподнимаю брови и вопросительно смотрю на блондина, зашедшего следом.

— Я лечу проверять безопасность орбитального комплекса, — сдерживая улыбку, поясняет брат. — Тилсан доложил, что он полностью готов.

— А, да, помню... — Я массирую пальцами виски. Сказывается накопившаяся за трудную неделю усталость. Перевожу взгляд на умоляющие глаза напротив и не удерживаюсь от лёгкого смешка: — Можно, Дейван. Конечно, можно.

— Спасибо! — Подпрыгнув от счастья, ребёнок резво стартует, обегая стол. Плотно обхватывает меня руками, на секунду прижимается к щеке своей и, тут же отпрянув, столь же стремительно возвращается обратно. Пробегая мимо блондина, хватает того за руку и тащит за собой

— Идём же, дядя! Папа разрешил!

На секунду затормозив его движение, Ратнал бросает на меня быстрый взгляд.

«Без обид?» — слышу вопрос.

«Разумеется, — с едва заметной горечью отвечаю. — Не задерживайтесь надолго».

«Сутки, не больше», — заверяет меня блондин, выходя из помещения.

Посмотрев им вслед, вздыхаю. Невыразимо жаль, что я сейчас не могу проводить с Дейвом столько времени, сколько хотелось бы. Я думал, что поездка на Превентир даст нам возможность постоянно быть вместе. Ан нет. Вышло так, что даже Ратнал, пожалуй, общается с ним чаще. Но укорять в этом брата смысла не имеет.

Остаётся только надеяться, что когда разберусь с делами, ситуация изменится.

Проводить время с сыном мне безумно нравится. В его голове так понятно мне уживаются рациональность мышления, отличная память и понимание ситуации в целом. Типичные черты старка. К тому же подросший Дейв оказался весьма любознательным, активным, настойчивым и очень общительным. Ему обязательно нужно было залезть во все уголки корабля, узнать всё, что происходит в настоящий момент в зоне его внимания. Все старки на «Треоне» были его учителями, наставниками, ни один не смог устоять против такого ошеломительного напора. Даже Трокстар в конце концов перестал шарахаться от этого маленького дьяволёнка и внёс свою лепту в его обучение.

И тем более обидным сейчас кажется практически полное отсутствие возможности с сыном заниматься.

За последний цикл нам удалось значительно продвинуться во всех проектах. Орбитальный комплекс вот уже месяц работает в тестовом режиме и, если сбоев не будет, можно будет открывать гипер-каналы не только с Превентира, что значительно облегчит работы на периферических объектах. К счастью, новых проблем с ним не возникает. Хотя вопрос о том, что именно три года назад вызвало его деформацию, до сих пор остаётся открытым.

Работы Лоета по созданию оружия, закончились масштабным строительством базовой станции, контролирующей работу маленьких установок, формирующих кинжальные лучи.

Экранирующих модулей теперь достаточно для того, чтобы эффективно блокировать систему от вторжения извне. Да и наземные защитные установки перестали выходить из строя. Разовые случаи теперь можно не принимать в расчёт. У нас даже появилась возможность снова вернуться к проекту Лаудира. Из-за которого, собственно говоря, я сейчас тут и нахожусь.

Сигнал, поступивший с «Треона», заставляет меня прервать анализ происходящего и вернуться к насущным проблемам.

— Советник? — приветствую Трокстара.

Появившаяся проекция одаривает меня аналогичным знаком внимания и начинает объяснять причину своего неожиданного звонка:

«Через стандартную неделю, мы запускаем процесс транспортировки Илькуты. Изменений нет?»

— Я помню, — подтверждаю. — Сроки не меняются. У нас всё готово. Комплекс работает без сбоев.

«Отлично. Сколько времени займёт открытие зоны перехода?»

— Пять-шесть часов, — вспоминаю модель, которую утвердил Тилсан.

«А сам процесс перемещения?» — задумывается советник.

— Ровно цикл. — Я откидываюсь на спинку кресла. — Фактически планета пойдёт по синхро-каналу, но её масса и размер не позволят двигаться с большей скоростью.

«Я прибуду на объект, — где-то далеко, на корабле, советник встаёт. А у меня, лёгкая рябь помех бежит по его силуэту. — По... три... ты не...» — звук начинает рваться и теперь уже по всему изображению идут полосы.

— Трокстар? — окликаю угасающий силуэт, недоумевая, что может вызывать такие сбои в трансляции?

Голографическая проекция всё сильнее искажается, окончательно теряет реалистичность и пропадает.

— Рирон, — вызываю диспетчера, активируя ещё один канал.

— Слушаю, — практически немедленно отзывается тот.

— Что за помехи в связи? — интересуюсь.

— Выясняем. Скорее всего нерегулярные пространственные искажения, — высказывает предположение навигатор. — Обычно такое длится недолго.

Ну да, бывает.

Кивнув, отключаюсь, сосредотачиваясь на текущей работе. Если исключить необходимость контроля за работой своих подчинённых, то теперь остаётся только согласовать режим поставок оборудования на Лаудир.

Проработав до вечера и уже готовясь покинуть свой пост, я вспоминаю о том, что разговор с Трокстаром мы не закончили. Однако канал связи всё ещё остаётся неактивным.

— Рирон, — повторно вызываю диспетчера, — почему я не могу соединиться с «Треоном»?

— Корабль всё ещё вне доступа.

— Что? — теряюсь. — Так долго?

— Ну, — мнётся навигатор. — По-разному бывает...

— Не бывает! — почувствовав смутное беспокойство, прерываю его жалкие попытки оправдаться. — Ты просканировал сектор?

Рирон коротко кивает.

— И что? — продолжаю давить.

— Сильных прямых искажений матрикса нет. Только на апейронном уровне видны значительные возмущения, которые заходят глубоко в систему — почти до орбитального комплекса. Уверен, что это именно они и дают помехи.

— Какова может быть причина? — продолжаю разбираться.

Навигатор задумывается.

— Может, естественные эманации пространства... — нерешительно высказывает предположение.

— Настолько локальные? — немедленно подвергаю сомнению подобную версию. Чувствуя, что проблема кроется глубже, приказываю:

— А ну-ка, подключи к сканеру импульсный модулятор!

— Но зачем?.. — нерешительно тянет Рирон и косится на боковой экран. На несколько секунд замолкает, перебирая пальцами по панели. — Что это изменит? Я уверен, что всё в порядке... Ну вот, я же... — Он всматривается в получаемые данные и глаза его расширяются. Навигатор бледнеет настолько, что его лицо практически сливается с фоном за спиной.

— Рирон! — мой резкий окрик, возвращает его к действительности.

— «Треон» атакован, — выдавливает из себя диспетчер.

— Лазалваки? — непроизвольно вскакиваю, надеясь, что окажусь прав и это не то, о чём я изначально подумал.

А навигатор уже отрицательно качает головой.

— Амиоты, — слышится тихий стон.

Застыв в неподвижности, пытаюсь осознать полученную информацию. Как эти твари смогли проникнуть сквозь защитный радиус? Модули же работают! Защита работает!

— Что с экранирующими установками?! — рычу, понимая, что где-то мы здорово ошиблись!

— Двадцать шесть модулей взорвались за несколько минут до атаки... — сбивчиво пытается объяснить Рирон, суматошно вытаскивая из вильюрера информацию.

— Взорвались?! — я злюсь ещё больше. — Почему не включилась система оповещения?

— Всё из-за тех же помех со связью! — как от удара дёргается навигатор. — Мы не получили сигнала, что произошла авария! А поскольку рассчитаны установки на пропорциональное увеличение радиуса защитного поля, корабль сразу оказался вне экранированной зоны.

— Почему не сработали кинжальные лучи? — продолжаю выяснять ситуацию.

— Те установки, которые оказались вне защищённого радиуса, были сразу уничтожены, а остальные не могут бить лучами за пределы экранированной зоны. До корабля им не дотянуться.

Чтобы успокоиться и начать мыслить трезво, я на секунду закрываю глаза. Впрочем, быстро соображаю, что терять время теперь нельзя, нужно разбираться и выстраивать оборону. Бездействие погубит не только «Треон».

— Руководителей всех служб в демонстрационный зал. Быстро! — беру себя в руки и отдаю распоряжение.

Рирон, чуть заметно кивнув, исчезает с экрана.

Думать о том, что на корабле была Вероника, Трокстар и ещё около сорока старков, я себе запрещаю. Не сейчас. Не время! А вот о том, что мой сын и брат тоже могут оказаться под ударом, нужно!

Вновь активирую коммуникатор. Соединение не устанавливается, и я нервно прикусываю губу. Неужели орбитальный комплекс тоже вне защитной зоны? Хорошо, что уже через секунду вильюрер милостиво создаёт изображение.

— Ратнал,— едва сдерживаясь, приказываю: — Возвращайтесь! Немедленно!

Блондин удивлённо поднимает брови, но без лишних вопросов кивает, показывая, что понял, и отключается.

Перемещаюсь на нужный уровень и никак не могу отделаться от странного ощущения нереальности происходящего, которое давит со страшной силой.

Однако первое, что вижу, войдя в зал, — раскрытые обзорные экраны с проекцией сектора, где должен находиться «Треон». Корабля на положенном ему месте нет. Вернее, он отсутствует несколько секунд, затем возникает, сначала частично, постепенно проявляясь полностью, и снова исчезает. На его месте остаётся лёгкая фиолетовая дымка, которая, сгущаясь, вновь и вновь формирует контуры корабля.

Подойдя ближе, всматриваюсь в изображение. Стиснув зубы, наблюдаю, как энергетические поля проникают в «Треон». Ну да. Вот она — атака амиотов. Какое знакомое действо! Однажды мне пришлось наблюдать подобное. Тогда просто повезло, что атакован был другой корабль и мне удалось увести свой незамеченным.

Несколько минут, в которые я осмысливаю ситуацию, Рирон тратит на то, чтобы, для удобства работы, развернуть стол и несколько кресел. Их и занимают появляющиеся в зале старки.

— Отчет! — приказываю, опускаясь на сиденье.

— Мы полностью потеряли связь с «Треоном» пять часов назад, — докладывает навигатор Превентира. — По данным сканера, сейчас активность амиотов локальная, как раз там, где должен находиться корабль. Но патрульные диски докладывают, что визуально корабль уже не наблюдается.

Мои ладони непроизвольно сжимаются, практически ломая подлокотники. Не наблюдается визуально — это значит, что живого на нём уже ничего не осталось и начался распад неорганики.

— Где сейчас дискоиды? — мысленно встряхиваю себя.

— Я направил патрульную группу к орбитальному комплексу, — отзывается Рирон. — Это ближайший безопасный объект, но добираться до него они будут не меньше суток.

— Лететь к комплексу бесполезно — Я отрицательно качаю головой. — Надо вернуть их на базу.

— Это сложно, — поясняет навигатор. — Зоны пролёта нарушены, потому что были замкнуты на «Треон».

— Если объединить все диски вместе, — вмешивается в наш диалог вошедший в зал Срикст, — мощности хватит для формирования полётной зоны на Превентир.

— Тогда один дискоид придётся оставить в начальной точке, — напоминаю.

— Не обязательно, — возражает инженер, — если сбросить координаты на одну из ближайших установок комплекса.

— Работаем, — резко бросаю, наблюдая, как пепельный блондин опускается в управляющее кресло рядом с Рироном и активирует ближайший вильюрер.

— Итак, — мрачно резюмирую, обводя сидящих старков, наверное, весьма специфическим взглядом. — Мы атакованы, и сейчас каждый из нас должен внести свой вклад в отражение нападения. Первостепенная задача — активизировать полноценную защиту. Часть установок мы уже потеряли. Локальные механизмы малоэффективны, вы это видите. — Я указываю на проекционный экран, где вновь и вновь появляется и исчезает атакуемый корабль. — Надо срочно вводить в строй резервные защитные модули, без них нам не сдержать амиотов и уж тем более не выкинуть их за пределы планетарной системы. Что скажешь, Алар?

Руководитель защитной секции наклоняется, опираясь руками на поверхность стола.

— Часть резерва была на корабле, — мрачно констатирует, — то есть можно считать, что у нас осталась лишь вторая половина. Та, которая хранилась на Лунной базе. К счастью, их больше тридцати, а нам нужно, как я понимаю, всего двадцать шесть. Технически, кэп, эти установки готовы полностью, однако требуется вывести их на соответствующие орбиты и наладить энергоснабжение.

— Значит, направляем все силы на запуск, — соглашаюсь. — Если работать с максимальной выкладкой, потребуется не меньше трёх суток. И кроме того, нужны рабочие руки. Кратсы тут не помогут. А на обучение нет времени. У кого есть подготовленные специалисты?

— Почти вся моя группа сможет подключиться к работе, — откликается Галаз. — Придётся оставить двоих для подготовки дискоидов, ведь транспортировать установки тоже чем-то нужно. Остальные в твоем распоряжении. Надеюсь, поддержка рабочих функций Превентира продержится и на минимуме.

— У тебя не больше пяти техников, этого мало, — морщусь, понимая, как гибельно сказывается дефицит кадров. — Кто еще? Дорсак?

— Ремонтная группа «Треона» погибла, — мрачно смотрит на Алара тот. — Только те, кто работал на Лаудире, могут лететь на установки.

— Хорошо. Тилсан?

— Все мои инженеры, работают на отладке орбитального комплекса. Задействовать их представляется затруднительным. Без налаженных полётных каналов осуществлять доставку специалистов, да ещё и с вероятностью нападения... — он разводит руками.

— Через час дискоиды будут в ангаре, — докладывает, отрываясь от вильюрера Срикст. — Моя группа, может, и не так сильна в технической части, но что касается посильной помощи, думаю, мы справимся.

— Я согласен. Алар, забирай всех добровольцев, и оставайтесь на связи, мы продолжим совещание и будем держать вас в курсе.

Вместе с Галазом и Срикстом, тот быстро покидает зал, а я вновь разворачиваюсь к оставшимся:

— Я понимаю, что ситуация сложная, и всё же хочу услышать ваши мнения. Минот, ты неплохо ориентируешься в стратегии амиотов, скажешь что-нибудь?

— Ничего утешительного, кэп. — Начальник отдела безопасности Превентира сцепляет пальцы в замок. — В основном я могу только повторить то, что общеизвестно. Если верить имеющимся сведениям, а они, как оказалось, не всегда точны, то какое-то время амиоты ещё будут заняты деконструкцией «Треона» — они никогда не бросают дела на половине, а затем можно ожидать планомерной осады до тех пор, пока у них не появится возможность нашего полного уничтожения.

— А если по какой-то причине выйдет из строя ещё хотя бы десять работающих экранирующих установок, — осторожно излагает свою мысль Долат, — то амиоты смогут атаковать орбитальный комплекс. А он ничем другим не защищен.

— Это не так значимо, — перебивает его раздавшийся из динамика голос Алара, — важнее то, что все новые установки, которые нужно вводить в действие, должны располагаться вне зоны имеющегося защитного радиуса. И если амиоты до них доберутся до того, как мы их запустим...

От его слов у меня вновь появляется нехорошее предчувствие.

— Рирон, можешь рассчитать, сколько у нас времени? — стараюсь мыслить рационально.

— С данной скоростью, — почти сразу откликается тот, — амиоты закончат деконструкцию корабля через двое суток.

— Это слишком быстро, — снова вступает в диалог Алар, — мы не успеем развернуть защиту.

— Значит, другого пути нет, — пожимаю плечами. — Нужно найти способ отвлечь амиотов и отбить у них желание заниматься установками. Или же каким-то образом защищать их до запуска.

— Отвлечь сможет только активный объект, — описывает ситуацию Рирон, — имеющий возможность перемещаться, чтобы спровоцировать их погоню за собой, пусть даже кратковременную. И при этом достаточно крупный, чтобы в случае нашей задержки с запуском амиотам пришлось потратить время на его деконструкцию.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что мы не имеем возможности отвлечь их. Идеально подошел бы «Треон», но его уничтожили, а другого корабля в этой системе у нас нет.

— Защищать тоже нечем, — высказывается Лоет, — все наши дискоиды имеют энергозащитные модули очень низкой мощности. И кинжальные лучи у них малого радиуса. Их разрушат за пару часов. Напрасная трата ресурсов.

— У кого-нибудь есть другие мнения? — Я рассматриваю сидящих старков. Под моим тяжёлым взглядом те только опускают глаза.

— Ясно, — едва сдерживая злость, подвожу итог. — Всем разойтись на свои посты и работать в аварийном режиме! Связь не отключать! Минот, — останавливаю поднявшегося с места безопасника, — останься, ты мне нужен!

Нервно постукивая пальцами по столу, жду, пока старки покинут помещение. Теперь в зале только мы и навигатор.

— Слушаю, — не желая тратить времени напрасно, подаёт голос пепельный блондин.

— Минот, — щурюсь, соображая с какой стороны подступиться к деликатному вопросу. — Отражение атаки это, разумеется, первоочередная задача, но ты же заметил, что она могла бы и не состояться, если бы не удачное для амиотов стечение обстоятельств. Ведь они сами не могли проникнуть на защищённые модули! — я многозначительно смотрю на безопасника.

— Взрывы? — коротко конкретизирует тот.

— Именно, — подтверждаю. Взглянув в сторону работающего за пультом диспетчера, уточняю: — Рирон, ведь установки взорвались все сразу?

— Практически синхронно, — подтверждает тот. — И объективных причин для этого я не вижу, — высказывает своё мнение навигатор. — Все модули технически были в порядке.

— Больше всего это походит на спланированную диверсию, — задумывается Минот, прикусывая губу. — Заминированы?

— Скорее всего, — соглашаюсь. — Вот только заметь, взорвались не все. И сразу возникает два закономерных вопроса. Есть ли вероятность, что взорвутся остальные и...

— Кто всё это организовал, — заканчивает за меня безопасник.

— А ещё с какой целью. Верно, — шиплю зло. — Всё подстроено так, чтобы в зоне поражения оказался только корабль.

— Узнаем! — резко поднимаясь с кресла, заверяет меня безопасник и направляется к выходу.

Откинувшись на спинку сиденья, я жмурюсь, растирая руками лицо.

Опять интриги. Тайные планы и страшные по своим последствиям ходы. Кто? Лазалваки? Не удалось получить систему обратно своими силами, решили сделать это чужими руками? Логика в такой догадке есть. Снова внедрить к нам шпиона-диверсанта, а может, и не одного, уничтожить установки, чтобы обеспечить амиотам свободный вход в систему. Но с другой стороны, ведь глупо так рисковать! С амиотами нельзя договориться, и даже если лазалваки займут наше место, их тоже не оставят в покое! Какой смысл?!

Значит, кто-то другой.

— Кэп, — отвлекает меня голос навигатора. — Илькута на связи!

Встрепенувшись, я в недоумении рассматриваю проявляющееся вокруг изображение большого зала с высокими, уходящими ввысь рельефными колоннами. За ними отчётливо рисуется горный пейзаж на фоне тёмного, звёздного неба. Сидящие в креслах фигуры, закутанные в серебристые плащи, молча взирают на меня из-под опущенных на лица широких капюшонов.

Вот как! Настолько обеспокоены, что даже невероятно огромная трата энергии на формирование полноценного канала связи их не остановила?

«Капитан, — раздаётся тихий голос главы совета Ракдала. — Мы правильно поняли, что амиоты перешли в наступление и напали на «Треон»?

— Верно.

«Спасти корабль невозможно?» — чуть заметно шевелится капюшон сидящего слева советника.

— Нет, — выдыхаю резко.

«Насколько опасна ситуация для других объектов в этой системе?» — снова задаёт вопрос глава.

— Пока работают экранирующие установки, прямой угрозы не будет, — пожимаю плечами. — Гарантировать безопасность при отказе невозможно.

«Земля? Превентир?» — коротко спрашивает ещё один советник.

— Их уничтожат в последнюю очередь, — подтверждаю. — Но только если найдут возможность разрушить планетарную систему защиты, а она в разы мощнее, чем расположенная на границах системы.

«Орбитальный комплекс?» — новый вопрос.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы и он не пострадал, — стараюсь ответить максимально уверенно.

Последовавшие несколько секунд молчания заканчиваются неожиданно. Глава совета поднимается с места, откидывая с головы капюшон. Огромными чёрными глазами впивается в моё лицо.

«Басан Райд Нар'Дал Врат Торат, — официально звучит его голос. — Мы принимаем тебя, как представителя совета Ракдала...»

На этих словах я ощутимо напрягаюсь. Никогда совет не присваивал звание советника прошедшим ассимиляцию! К чему такие прецеденты?

«... в планетарной системе Солнца», — тем временем заканчивает официальную формулу глава.

Остальные члены совета немедленно встают, сбрасывая капюшоны и открывая лица.

Понимая, что выбора у меня нет, так же поднимаюсь на ноги, и изображение медленно растворяется в воздухе, оставляя меня стоящим в растерянности посреди зала.

— Поздравляю, советник, — слышу насмешливый голос сзади.

— Ратнал! Прекрати! — отрезаю, не оборачиваясь. Только издёвок брата сейчас не хватало!

— Я не поверил своим ушам, когда он это сказал, — блондин кивает на место, где минуту назад находился глава. — Мир меняется стремительнее, чем мы думали!

— Где Дейв? — замечаю, что сына рядом нет.

— Я отправил его спать. У нас не было возможности отдохнуть.

— Хорошо... — Я падаю обратно в кресло. — С ситуацией ознакомился?

— Успел, — коротко подтверждает, занимая соседнее, рядом.

— Тогда подключайся к расследованию, — наблюдаю за его руками, непроизвольно скользящими по краю стола. — Минот в курсе. Нужно вычислить ту тварь, которая устроила саботаж, пока она не нанесла новый удар!

— А ты? — окидывает меня вопросительный взор.

— Буду думать, как сбить амиотов с намеченного пути. Установки нужно запустить, иначе...

— Иначе фактически мы проиграли. Это последний рубеж, — соглашается брат. — Ты не против, если я здесь поработаю? — Получив разрешение, активирует технику и с ходу погружается в сваливающиеся на него данные и информацию.

— Остались сутки, — информирует нас Рирон.

На уровне подсознания я воспринимаю его слова, невидящим взглядом пронзая пространство.

Время идёт, а нужное решение так и не найдено. Группа Алара вывела установки на расчётные орбиты, но в этом не будет никакого смысла, пока они обесточены. Так что нам нужно срочно найти объект...

— Можно использовать сферу, — неожиданно рядом раздаётся тихий голос.

Забыв о присутствии брата, я удивлённо осматриваюсь, стряхивая оцепенение.

— Сферу лазалваков? — уточняю.

— Ну да! — Воодушевлённый собственной идеей, тот даже с кресла подскакивает. — Ту, что захватили на Земле. По-моему, она идеально подойдёт. Достаточно крупная и маневренная.

Появившийся энтузиазм, спустя минуту размышлений, превращается в весьма ощутимые сомнения.

— Не пойдёт. На ней нет оружия. Лаонные заряды не в счёт, для борьбы с амиотами они бесполезны. К тому же сферой должен кто-то управлять, её нельзя перенастроить на автоматический полёт.

— Я полечу на ней, — твердо заявляет Ратнал.

— Нет, — категорично отрезаю. — Ты нужен здесь.

«Послушай брат, — экранирует мысль блондин. — Не забывай, что я — пилот. К тому же никто не знает стратегии амиотов лучше меня. Ты же помнишь, что это я вывел наш корабль из-под удара тогда у Раминара. Так что ни один навигатор не сможет сделать того, что смогу сделать я. Ты не имеешь права послать никого другого».

«С ума сошёл? Ты хочешь, чтобы я позволил тебе идти на верную гибель?»

«Неужели ты позволишь личным предпочтениям и желаниям возобладать над жизненно важной необходимостью? Да, любой, кто поведёт сферу, обречен. Я не глупец и прекрасно это осознаю. Но это наш единственный шанс и мы должны использовать его, пока не поздно, иначе погибнут все. Корабль мы уже потеряли. Нельзя допустить, чтобы амиоты добрались до остальных объектов! А я задержу их, даже если это будет стоить мне жизни».

Не отвечая, я долго всматриваюсь в лицо Ратнала. Тот молча ждёт, не опуская решительного взгляда.

— Один ты не справишься. Это же сфера, тебе нужен дублёр, — наконец, озвучиваю то, что крутится в голове.

— Мистар, — не раздумывая, коротко обозначает блондин.

С силой сжимаю зубы. Потерять двух лучших пилотов! Что же такое происходит! Но иного выхода действительно нет.

Шагаю к брату и кладу руки ему на плечи.

— Сделайте это, — даю разрешение.

Ратнал повторяет мой дружеский жест и, вдруг о чём-то вспомнив, достаёт из кармана модуль.

— Отдай это Дэйву, — протягивает мне серый накопитель. — Я не успел.

Забрав предмет из его ладони, я коротко киваю и брат, резко развернувшись, направляется к траду.

— Ратнал, — окликаю.

Уже у самого круга тот оборачивается.

— Это почти невозможно, — стараюсь произнести это спокойно, — и всё же я скажу: постарайтесь вернуться.

Улыбнувшись, Ратнал шагает в трад.

«Это же самоубийство! — телепатирует мне Рирон. — Он понимает, что делает?»

— Понимает, — тихо отвечаю.

Мне никак не хочется верить, что я вижу брата в последний раз. Так же, как не хочется думать о том, что произошло с Вероникой на «Треоне». Чтобы не сходить с ума.

Почти без сил падаю на ближайшее сиденье. Бессонная трёхдневная гонка вымотала организм похлеще любых тренировок.

Понимая, что ближайшие пару часов принципиальных изменений в ситуации не предвидится, позволяю себе расслабиться и закрываю глаза.

«Утро» застаёт меня работающим за вильюрером.

— Рирон! — вспоминаю, что времени прошло достаточно. — Ты фиксируешь местоположение сферы?

— Да, я веду её, — получаю закономерный ответ.

— Сколько им осталось? — стараюсь сориентироваться.

— Два перегона. Прямого канала, к сожалению, открыть не удалось.

Я прикрываю глаза и едва заметно вздыхаю. Впрочем, уже через секунду вновь возвращаюсь к работе, активируя мерцающее извещение вызова с Земли. Приняв его, вижу обеспокоенное лицо начальника отдела контроля земной безопасности.

— Слушаю, Вират.

— Советник, — приветствуя меня, чуть заметно кланяется тот. Видимо, информация о моём назначении уже дошла и до него. — Я хотел узнать, не изменилось ли решение насчёт моей группы? Ты же понимаешь, что мы все готовы помочь?

— Нет, — холодно отрезаю. Твоя группа должна работать в прежнем режиме!

— Но, — вспыхивает, сверкнув чёрными глазами, Вират, — если амиоты доберутся до Земли, улаживать будет нечего!

— Ты не прав, — смягчаю интонацию, поняв причину негодования безопасника, — именно в этом случае ваша работа будет важна как никогда. А сейчас проявленная инициатива похвальна, но в ней нет необходимости. Мы сделали всё, что возможно в данных условиях. А вам нужно поддерживать достигнутый статус-кво. Разве мы зря потратили на это столько усилий?

Жгучий брюнет недовольно хмурится.

— Не забывай, — добавляю я, чтобы окончательно убедить колеблющегося старка, — что только твои ребята действуют инкогнито. Кроме тебя и Азарата, остальных в лицо не знает никто. Их будет крайне трудно вычислить, так что вы окажетесь единственными, способными оказать реальное сопротивление. И ваша задача — сохранить планетарные защитные установки.

Вират, нервно облизнув губы, кивает и выключает связь.

Киваю в ответ и задумываюсь. Правильные ли решения я принимаю? И посоветоваться не с кем. Трокстар, скорее всего, уже мёртв, да и связи с Советом Ракдала больше нет.

Но как же это в стиле Совета — переложить ответственность на других и самоустраниться! Ответственности я не боюсь, однако внезапно свалившиеся на меня обязанности советника кажутся чужими, ведь с ними всегда разбирался Трокстар, а теперь выбора не осталось и приходится принимать непривычные решения.

— Кэп! — Рирон по привычке называет меня капитаном. — Есть!

На боковом экране возникает изображение блокированного амиотами кусочка пространства.

Окидываю взглядом проекцию и хмурюсь:

— Где они?

— В шестом секторе. Выходят из канала.

Среди пустоты, где-то между установкой и каким-то безымянным осколком метеорита, мерцает призрачный свет. Бело-голубая сфера медленно всплывает на его поверхности.

— Слишком далеко, — оценив расстояние, выношу вердикт. — Как амиоты?

— Я не уверен, но, по всей видимости, уже начали перегруппировываться.

— Ребята успеют? — прищуриваюсь.

Рирон пожимает плечами:

— Только если сделают так, чтобы их заметили, — нерешительно предполагает.

Словно услышав его слова, поверхность сферы темнеет. Мощный лаонный заряд выстреливает в космос. Едва не пронзив установку — у меня даже дыхание перехватывает — ударяет в скопление амиотов.

— Молодцы, — усмехается диспетчер. — Пусть и бесполезно, но это здорово разозлит их.

И действительно, огоньки амиотов, поглотив разряд, словно рой разъяренных ос, мчатся по направлению к сфере. И теперь, несмотря на то, что та продолжает удаляться, расстояние между ней и амиотами неуклонно сокращается.

Напряжённо слежу за происходящим.

— Они напрасно рискуют, — комментирует Рирон. — Им не хватит мощности оторваться.

Внезапно сфера, заложив крутой поворот после разгона, резко сбрасывает скорость и разворачивается. Несколько минут, и она уже летит обратно. Прямо на движущиеся к ней огни амиотов.

Чёткий строй их распадается, пропуская вторгающийся в стабилизирующее поле объект, а сфера, пролетев ещё немного, вновь меняет траекторию, направляясь в открытое пространство.

— Что они делают? — недоумённо бормочет Рирон. — Ведь поле протянется за кораблём! Его всё равно вернёт обратно!

— Зато заставит амиотов остаться на месте и увеличит время до контакта.

Подтверждая мои слова, коконы амиотов снова группируются, но преследовать сферу не торопятся, продолжая удерживаться в одной точке пространства. Прямолинейная траектория движения корабля меняется. Он начинает неуклонно забирать в сторону, словно его тянет гигантская резиновая нить.

Время идёт. Медленно, но неуклонно корабль всё сильнее притягивает к разгорающимся огням.

Я обеспокоенно смотрю на диспетчера:

— Рирон! Не хочу отвлекать Алара, сколько установок осталось?

— Мы только что закончили подключать последнюю, — раздаётся неожиданно громкий голос из динамика. — Нам нужно ещё около часа на пробный запуск и активацию. Как там Ратнал и Мистар?

— Всё ещё водят амиотов за нос, если это выражение уместно, конечно. — Я стискиваю зубы.

— Это не может продолжаться долго, — добавляет Рирон. — Очень скоро они окажутся в ловушке.

— А что мы в состоянии сейчас сделать, чтобы им помочь? — обрываю его рассуждения. — Давай-ка лучше просчитай, достаточен ли будет радиус защитного поля для срабатывания кинжальных лучей. Или оно только частично экранирует систему и выбросит амиотов за её пределы?

Сосредоточившись, инженер запускает соответствующую программу и приступает к моделированию. Варьирует настройки, меняет локализацию установок. Морщит нос недовольно.

— Что? — тут же реагирую я.

— Выбросит, даже если работать установки будут на половине ресурса, а вот стазис не разорвать, даже при полной интенсивности полей. Слишком далеко амиоты от базовой станции.

— Значит, нам их не уничтожить... — Я вновь смотрю на экран.

Н-да, можно было догадаться, что амиоты не подставят себя под удар так легко. Кинжальный луч хорош, и это пока единственное оружие позволяющее разорвать стазис коконов, без которых у амиотов падает плотность энергии, но его эффективность высока только на небольших расстояниях. На которые амиоты приблизиться навряд ли пожелают.

Жаль, что Лоет так и не смог найти другого способа их уничтожать!

— Мы активировали установки, — наконец докладывает Алар. — Все функциональны. Поля генерируются без искажений. Увеличивайте нагрузку.

— Рирон! — немедленно командую. — Переключай энергопотоки!

Минута, две, пять... и никаких изменений. А сфера подошла к амиотам совсем близко.

— Что происходит!? — нервно бросаю, непроизвольно сжимая подлокотники кресла. — Почему не срабатывает защита?

— У нас проблема, — растерянно сообщает диспетчер. — Подтверждаю, все установки работают, но ни одна не выдаёт нужную мощность. Защита есть, однако держится в пределах двух третей радиуса. А сфера немного дальше! И довести радиус до максимального у меня не получается!

— Алар?! — бросаю в пространство.

— Технически всё в норме, — немедленно отзывается тот, — установкам не хватает энергии. Слишком мало её поступает.

— Проверь куда уходит энергия! — приказываю Рирону.

— Отток в зону перехода, — пробежав пальцами по панели, определяет тот.

— Бездна! — раздражённо активирую ещё один канал связи. — Тилсан!

Возникшие изображение демонстрирует мне техника, озабоченно рассматривающего показания приборов.

— Кэп? — оборачивается тот, отреагировав на мой окрик.

— Что у вас происходит?! — У меня практически не остаётся сил контролировать эмоции. — Почему активирован орбитальный комплекс? Я не отдавал приказа!

— Я сам не понимаю, — в недоумении разводит руками Тилсан. — Модуль начал поглощать энергию. Но, клянусь, я не включал систему...

Резкий, пронзительный сигнал заставляет его обернуться к консоли. На мгновение он застывает в неподвижности, а когда поворачивается обратно, на лице его ясно читается ужас.

— Совет Ракдала дал команду на перемещение! Это он активировал комплекс!

— Невозможно! — с силой ударяю ладонью о поверхность стола. — Нельзя перемещать Илькуту, пока остаётся угроза разрушения канала перехода! Выход из гипер-туннеля сейчас на самой границе защитного поля! И нам радиус не удержать, там же нет установок! Если мощность упадёт ещё больше — канал окажется в зоне атаки! Это погубит планету! Ты должен отключить систему!

Поспешно развернувшись к консоли, Тилсан пытается вмешаться в управление, но нарастающий гул переходит в оглушающий визг.

— Я не могу остановить процесс! — сквозь жуткую какофонию звука едва слышен голос техника. — Я не могу отменить запуск! Канал открывается!

— Прекрати это! Пока ещё не поздно!

Не сдержавшись, я вскакиваю и слышу обескураженный голос Рирона:

— Поздно. Они начали...

С замиранием сердца слежу, как над столом возникает объёмное изображение кусочка космического пространства, расцвеченного холодным блеском равнодушных звёзд и далёкого, крошечного солнца — Прис. В центре проекции медленно вращается планета — небольшой, красноватый, каменистый шарик с грязно-белыми проблесками застывшей воды на поверхности.

Илькута. Колыбель нашей цивилизации. Цивилизации старков. Хранилище древних знаний, тщательно охраняемых тайн и головокружительных открытий. Гибнущая в безумной войне двух непримиримых врагов.

Неожиданно возникший, тонкий голубой луч устремляется с поверхности планеты в космос и лихорадочно мечется, будто отыскивая что-то в окружающем её пустом пространстве. Останавливается, упёршись в перекрестные элементы конструкции гигантского орбитального комплекса, некоторое время стоит неподвижно, словно раздумывая, и чуть смещается в сторону, освещая центральное утолщение. Несколько минут бездействия, и луч снова оживает. Мелькают переменные вспышки, несущие энергию с поверхности планеты, тут же поглощаемую ненасытным механизмом. Медленно начинают работать ранее мертвые системы, управляющие работой всего сооружения. Неторопливо расходятся в стороны спицы гигантского колеса, разворачивается и раздаётся в стороны обод, сверкнув холодным металлическим блеском.

На мгновение погаснув, луч ослепительно вспыхивает, ярко осветив транспортное кольцо, начавшее вращаться вокруг комплекса. Следует новая серия аналогичных вспышек, предшествующая запуску.

Мерно гудят плазменные установки. По периметру кольца бегают световые пучки. Вначале разрозненные, они ускоряют своё движение и вскоре сливаются в единый струящийся поток, истекающий призрачной дымкой. Ещё немного, и в сторону планеты устремляется мощный столб энергии. Развернувшееся на его пути зеркальное поле заставляет плазменный поток распасться на миллиарды едва заметных ручейков. Обогнув планету, они уходят в матрикс подпространства, формируя туннель перехода.

Истекая потоками плазмы, установка неутомимо продолжает подпитывать энергией новообразованный канал.

Вздрогнув от мощности возникшего притяжения, Илькута сдвигается с привычной орбиты. Невообразимо медленно, едва заметно смещается в сторону затягивающей её установки. Постепенно убыстряя полёт, планета подходит к пустоте раскрытого канала и начинает свой путь.

В бесконечность.

 

ПУТЬ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ. Книга 3

Судьба решила жестоко пошутить, отправив в путь, где всё делится на два. И жизнь, как дотошный репортёр, следуя за тобой, задаст немало вопросов, на которые придётся ответить. Легко ли жить на два мира? Безумно трудно, но ни один из них меня не отпускает! Можно ли любить на два фронта? Неправильно, нечестно, но оба мне нужны! Как выжить между двух огней? Наверное, нереально, ведь идёт война и я не в состоянии ни спрятаться, ни сбежать, ни понять кто прав. Сможешь ли выбрать из двух зол меньшее? Не хочу принимать ни иллюзию свободы, ни призрачное счастье. Тогда зачем тебе всё это нужно? Задумываешься и наперекор судьбе делаешь то единственное, что тебе остаётся: разделить два на ноль и получить неопределённость — последнюю дорогу, которая ведёт в неизвестность.

 

ЧАСТЬ 1

На грани миров

 

ГЛАВА 1

Границы понимания

Вероника

Чем больше ты узнаёшь о мире, тем болезненнее осознание того, что знаешь всё меньше и меньше.

— Хом-м-м-м-м.....

Безумно тягостной, вибрирующей волной окутывает меня монотонный, навязчивый звук. Раскачивает тело, пробуждает сознание, заставляет чувствовать холод и что-то неприятно жёсткое под моей спиной, смешивает палитру эмоций, поднимая волну беспокойства.

Как же он меня раздражает! Я не хочу просыпаться. Не хочу двигаться. Мне не нравится то, что я чувствую. О, как было хорошо в полном покое и забвении!

Блямс!

Звон разбитого стекла сопровождается резким, болезненным ударом от падения вниз. Отзывается головной болью и ощущением впившихся в кожу острых граней.

Организм реагирует соответственно воздействию. Не дожидаясь, пока мой мозг, находящийся в состоянии медитативной расслабленности, соизволит сообразить, что именно происходит и отреагировать, надпочечники выдают в кровь гигантскую порцию адреналина. Сердце немедленно принимается выбивать бешеный ритм, мышцы сокращаются с невероятной силой, помогая рукам оттолкнуться от опасной поверхности, а телу принять вертикальное положение.

Дольше оставаться безучастной к происходящему я уже не могу. Встряхиваю головой, концентрируясь на происходящем, стараясь сориентироваться и понять — что всё это значит?

Вот только глаза упорно не желают выдавать нормальную картинку, и всё, что я вижу — размытый серо-коричневый фон и что-то тёмное в непосредственной близости.

Зажмуриваюсь, растирая лицо холодными ладонями.

— И как тебе такое пробуждение? — совсем рядом раздаётся едкий смешок. — Нравится?

— Что? — убираю дрожащие руки, вглядываясь в того, кто столь бесцеремонно со мной разговаривает. Нет, мне в принципе всё равно, просто нужно же хоть какие-то правила приличия соблюдать. Поздороваться, например... Ой!

Всё чётче проявляющийся образ, словно бритва проходит по сознанию, обнажая то, что затаилось в глубине моего тормозящего мозга. Карие глаза, завораживающие своей шоколадной сладостью. Каштановые волосы, волной откинутые со лба. Тонкие, чуть кривящиеся в усмешке губы, к которым безумно хочется прикоснуться своими. Борис!

Непроизвольное движение ему навстречу, отзывается ноющим ощущением неправильности и абсурдности того, что происходит, вынуждая остановиться и не совершать необдуманных действий. Почему он так со мной разговаривает?

Взгляд невольно фокусируется на окружающей обстановке и, в ответ на медленно прорисовывающиеся контуры, лавиной накрывает мощная паническая волна. Господи, где я?

Затемнённые своды пещеры, с которых свисают грязно-бурые сталактиты, похожие на оплывшие перевёрнутые свечи, рыхлая, совершенно непередаваемого цвета тёмной охры, пыль под ногами, почти чёрные и от этого теряющиеся в мрачном полумраке стены. Даже воздух здесь тяжёлый, пронизанный неприятными нервирующими запахами. И холод. Не ледяной, вымораживающий, скорее мучительный, медленно вытягивающий тепло из тела.

Это — вокруг.

А внутри моего мозга, словно желая усилить негативное впечатление, чередующимися волнами накатывают на восприятие реальности воспоминания, создавая резкий контраст происходящему.

Борис, нежно обнимающий меня пред тем, как улететь на Превентир.

Дейван, с беспокойством в глазах, вручающий мне йкурпа и убегающий к ожидающему его у двери отцу.

Бледное, фиолетовое марево за барьером из трипслата, хищно окутавшее корабль.

Мужская рука, безжалостно убивающая ни в чём не повинное существо.

И яростно блеснувшие глаза, словно грозные предвестники вспышки боли от удара по щеке.

Амиот!

В ужасе смотрю на того, кто позволяет себе так нагло использовать чужой образ. Я ведь знаю, что он... оно... всего лишь форма ментальной энергии, способная материализоваться в реальный объект. То есть субъект. Но как он это делает? Да и зачем?

Впрочем, последний вопрос у меня какой-то глупый. А как ему, невещественному, иначе контактировать со мной, весьма-таки осязаемой?

Кстати. Вот и подтверждение.

По всей видимости, решив, что слова до меня не доходят, эта тварь весьма так оперативненько шагает ко мне, оказываясь настолько близко, что я даже чувствую жар его тела.

Теперь уже движение назад, в попытке отстраниться, оказаться как можно дальше, заканчивается новым болезненным ощущением врезающихся в спину жёстких и острых каменных граней.

— Боишься? — с придыханием и явным удовольствием в голосе продолжает издеваться надо мной эта инопланетная.... нет, стоп... иномирная? Тоже не то. Как же назвать-то его? А! Иноформенная сволочь.

Нет, ну а правда! Присвоил себе облик моего мужа. Раз. Ика убил. Два. Меня с корабля умыкнул. Три. Ой! Где Алина?! Я неожиданно вспоминаю, что вовсе и не одна была, когда сиреневый смерч затянул нас в свои объятия.

Быстрый взгляд в сторону, и никаких признаков присутствия кого-то ещё. Только я и этот... это... Застонать от бессилия хочется, честное слово!

И вновь, перетягивая моё внимание на себя, амиот делает шаг вперёд. Теперь отступать совершенно некуда. И уже не остаётся ничего, кроме как замерев в неподвижности, ждать. Вот что ему нужно, а?

Две ладони мощным движением впечатываются в стену по бокам от моей всё ещё плохо соображающей головушки. Лже-Борис наклоняется так, что его лицо оказывается совсем рядом.

На мгновение встречаюсь с ним глазами и отвожу взгляд. Не хочу. Не буду я на него смотреть. Ну почему он выбрал именно такой облик?!

— Трусишка, — выносит вердикт наглая зараза. — А на корабле вела себя так реши-и-и-ительно, — сладко тянет.

Решительно? Это он о том, как я ему материальность нарушила? Ну да, было дело. Только получила я потом за это по полной программе! По крайней мере, скованные руки мне не понравились. Да и пощёчина тоже. Так что повторять свой «эксперимент» у меня желания нет.

Упрямо продолжаю смотреть в сторону. Есть же определённый смысл в его попытках добиться от меня эмоциональной реакции? Значит, нальзя поддаваться!

Видимо, сообразив, в чём причина моего молчания, амиот как-то тяжело вздыхает и отступает на пару шагов.

— Ладно, — коротко бросает. Теперь в голосе только холодный расчёт. — Можно и иначе.

Едва заметный взмах ладони, и мои запястья тяжелеют, оказываясь в плену толстых металлических браслетов. А потом ещё и непроизвольно разлетаются в стороны, потому как нежданно приобретённые "украшения" намертво прилипают к стене.

Естественное движение, в попытке выдернуть руки из захватов, приводит только к тому, что оковы невероятно сильно впиваются в кожу. Даже в глазах темнеет, и я, не сдержав стона, прикусываю губу. А по щекам катятся непрошеные слезы.

— Ах, сколько боли, — с мягкой улыбкой смотрит на меня мой мучитель. — Как сладко... — хищно втягивает носом воздух. — Но недостаточно, — недовольно решает. Усмешка немедленно пропадает, и на лице вновь рисуется весьма серьёзное выражение. — Давай, попробуем добавить ещё.

— Не надо! — срывается с губ быстрее, чем я успеваю проанализировать ситуацию.

— А я тебя не спрашиваю, — тонкогубый рот снова растягивается в ухмылке. — Это предупреждение!

Не дав мне опомниться, резким движением руки он выхватывает из воздуха плётку.

Молниеносный, хлёсткий удар, и мой комбинезон, который теоретически мог защитить меня от подобного воздействия, рвётся в клочья. С каждым новым взмахом безжалостной руки плеть, словно огненная, раскалённая змея, ложится на обнажённое тело, сжигая кожу и заставляя кричать, срывая голос.

Я снова почти ничего не вижу, теперь из-за пелены слёз, застилающей глаза. Во рту солёный привкус. И я уже не понимаю — это потоки слёз? Или же я искусала губы в кровь?

— Этого хватит? — звучит в ушах вкрадчивый голос.

Стараюсь вернуть себе ясность восприятия, а амиот шагает ко мне, отшвыривая орудие пытки, которое разлетается мелкими ярко-жёлтыми искрами, не успев коснуться земли. Неуловимо быстрым движением он вздёргивает голову вверх, сильно прижимая моё тело своим к стене, и заглядывает в глаза.

— Да-а-а, — тянет на выдохе и впивается в губы.

У меня уже нет сил сопротивляться. Тело стонет от боли. Страх, сковавший мышцы, теперь отзывается нервной дрожью. Сознание словно небо, то заволакивается мрачными тучами беспамятства, то вновь проясняется, и тогда я с пугающей ясностью осознаю, что происходит.

Именно в один из таких моментов я наконец соображаю, что назвать поцелуем это безумие невозможно. Да, он всё также упорно не желает разрывать появившееся между нами физическое взаимодействие, но ощущения иные. Такие, как если бы гигантская пиявка высасывала из меня то, что я сейчас чувствую. Боль постепенно начинает уходить, и страх уже не так сильно сковывает моё тело. Всё исчезает, будто амиот забирает это в себя.

Он резко отрывается от моего рта и... И в душе не остаётся ничего. Полное опустошение. Никаких ощущений, никаких эмоций, никаких желаний. Словно я и не человек вовсе, а робот какой-то.

Оковы, фиксирующие запястья, исчезают, и тело мешком падает вниз. Но я даже не придаю этому принципиального значения. Просто сажусь, опираясь руками на грязный грунт.

Всё также бесстрастно наблюдаю, как насытившаяся тварь, плотоядно облизнув губы, потягивается и медленно теряет материальность, скручиваясь в фиолетовый поток, растворяющийся в пространстве. А в моём разуме, потерявшем способность чувствовать, медленными, холодными узорами рисуются мысли.

Амиоты. Страх и ужас Вселенной. Те, кто рвёт пространство, разрушает материю и несёт смерть всему живому, которое с ними соприкасается...

Вот и моя очередь. Соприкоснуться и умереть.

Умереть?

Ну нет! Не хочу!

Вскакиваю, в бессознательном стремлении избежать незавидной участи, и замираю, анализируя свои ощущения. Неужели ко мне возвращается способность переживать? Значит, потеря была временной? Ох, лучше бы она продлилась дольше! Вместе с душевной болью возвращается телесная. Начинают ныть следы от ударов, повреждённые запястья, искусанные губы, саднит горло.

Едва удерживаю тело в вертикальном положении, прислоняясь к стене. Не падать физически! Не падать духом! Сейчас мне нужно сориентироваться и разобраться, что конкретно я могу сделать для того, чтобы... чтобы... Ну не знаю... Сбежать? А что? Может получиться. Тем более амиот ушёл.

Осматриваюсь, настороженно обходя пещеру по периметру и понимаю, что впечатление, которое я получила при первом беглом взгляде, было слишком мягким, нежели то, которое складывается у меня сейчас.

Здесь не просто мрачно, а угнетающе страшно. Свисающие с потолка сосульки, которые я приняла за сталактиты, при ближайшем рассмотрении оказались скелетами подвешенных за ноги существ с мягкой, стекающей вниз, разлагающейся плотью. Разных существ. Хотя я даже примерно не могу определить, как они выглядели при жизни. Да и не хочу. Так вот откуда этот запах! Я с трудом подавляю накативший приступ тошноты и отступаю в то место, с которого этого ужаса уже не видно.

Желание избавиться от кошмара усиливается до максимума. Оказаться там, стать ещё одной висящей фигуркой мне не хочется категорически! Вновь охватывает паника, и я решаю больше не медлить. Стараясь не поднимать голову вверх, продолжаю своё исследование.

В одном из углублений стены неожиданно обнаруживаю кувшин и небольшой кусок хлеба. И этот факт удивляет меня безмерно. Неужели убивать меня в планы амиота не входит? Впрочем, еды мало. Может, он просто желает продлить моё жалкое существование, чтобы иметь возможность издеваться дольше?

Оба варианта крайне неприятные. Но и оставаться голодной тоже смысла никакого нет, так что просто съедаю и выпиваю то, что нашла.

Вода почти не утоляет мучительную жажду, и я с сожалением возвращаю пустой кувшин на место, а оглянувшись замечаю ещё один ход. Более узкий и светлый. Выход?!

Постепенно вязкая чёрная пыль под ногами сменяется на поскрипывающий, словно снег, красноватый песок. Лаз расширяется, открывая глазам совершенно нереальную перспективу. Ох, мамочки!

Гигантский простор чужой планеты раскидывается перед моим взором. Унылый, мрачный, пустой. Нежно-сиреневого цвета небо, тусклый маленький диск красной звезды, скупо освещающий местность, бордовые камни, земляничный песок, малиновые горы, гигантские трещины, разломавшие их на куски. Ни воды, ни зелени. Розовая тоска...

Проваливаясь по щиколотку в мелкий песок, я бреду прочь от пещеры. Бесконечно долго петляю среди камней, чертыхаясь, когда спотыкаюсь о те, что присыпаны песком, а посему не видны, но вскоре это «удовольствие» мне надоедает. Надо же понимать куда топать? Раз уж сбежала...

Выбираю небольшой холмик, чтобы получить возможность оглядеться, и штурмую осыпающуюся поверхность. Склон словно не желает, чтобы я на него поднималась. Его поверхность, как живая, течёт под ногами, мелкие камушки так и норовят коварно скатиться вместе со мной вниз. Идти трудно, но надо. Надо. Вот и иду. А когда оказываюсь на самом верху и обвожу взглядом открывающийся неземной вид, совсем падаю духом. Потому как ничего нового не вижу, всё тот же унылый, безрадостный пейзаж. Разве что на самом горизонте сгущающиеся мрачные, пурпурные облака, да ещё у самого подножья холма, с противоположной стороны, среди камней лежит неопределённой формы тёмная рыжая масса, похожая на небольшой ком меха. Любопытно. Ведь явно не камень...

Почти на «пятой точке» съезжаю с крутого склона и осторожно приближаюсь к меховой тушке. Всё новое может стать спасительным. Как и губительным, кстати. Вот только выбора у меня нет

Вблизи объект оказывается довольно крупным, метра два в поперечнике. И живым! Потому, что, когда я подхожу совсем близко, начинает шевелиться и издавать тихое угрожающее ворчание.

Резво отскакиваю в сторону. Ох ты ж...!

Из пушистого комка появляются ушки, а затем своеобразная такая мордочка с тонкими, но о-о-очень остренькими зубками, которые мне тут же демонстрируются.

Впечатлённая опасным зрелищем, я готова удрать со всех ног. С таким столовым набором оно меня в минуту сожрёт и не поморщится. Интересно, а как быстро оно бегает? Я, в своём потрёпанном состоянии, вообще удрать-то от него сумею?

Однако животное так медленно ворочается, пытаясь одновременно угрожать, подняться и спрятать что-то под своим телом, что я вдруг осознаю — оно совершенно не в силах причинить мне какой-либо вред. Мне даже начинает казаться, что это существо умирает. Его заваливает на бок, а рычание иногда срывается, становясь похожим на стон.

Жалко-то как! Стараюсь понять — что же с ним случилось? Вроде шкурка целая, внешних повреждений нет, крови тоже.

Вот всегда я так. Сама не пойми где, в совершенно безвыходной ситуации, а жалею кого-то... непонятно кого. Ещё ведь и помочь попытаюсь! Если пойму, каким образом, конечно.

Неожиданно комок прекращает свои попытки встать, и чёрные глазки-бусинки уставляются на меня.

И чего это оно? Впрочем... Ведь бывает же так — смотришь на животное и сразу понимаешь — нехороший у него взгляд или добрый. Вот и сейчас. Его глаза злыми ну никак назвать нельзя. И ещё. Оно взирает на меня с надеждой. Это я определяю точно.

Бедненькое!

Повинуясь какому-то неясному внутреннему порыву, подхожу ближе и опускаюсь на колени около него. Тёмные глазки продолжают гипнотизировать, и я, протянув руку, осторожно дотрагиваюсь до рыженькой шёрстки, которая оказывается тепленькой и пушистенькой, как птичий пух.

Существо тянется ко мне головой, роняет её в ладони и закрывает глаза. Ой! Тяжёлое!

Оставив одну руку под его челюстью, кладу вторую сверху и глажу несчастного зверька.

— Миленькое моё! — огорчаюсь. — Чем же я могу тебе помочь?!

Ну что за напасть такая! Жила себе спокойно на Земле, никого не трогала, но ухитрилась оказаться в эпицентре крушения дискоида, и закрутилось! Неотступное внимание старков к моим неожиданно проявившимся способностям, не самое приятное знакомство с лазалваками, участие в исследованиях эманаций на корабле, отношения с Борисом, работа на Превентире, появление в моей жизни Дейва, нападение на «Треон», взаимодействие с амиотом, а теперь ещё и с непонятным животным... Прям не верится, что всё это со мной происходит!

А что вообще происходит?

С удивлением смотрю на свои руки, которые в местах соприкосновения с шерстью словно колет маленькими иголочками. Не больно, скорее щекотно. А вот рыжее тело начинает вздрагивать и через минуту, зверёк снова открывает глаза. Уже не чёрные. Жёлтые, янтарные просто. Кстати, благодарные такие глазки.

Ох, быть этого не может! До меня вдруг доходит, что я невольно запустила эманацию и энергия подпространства потекла в это невероятное существо. Но как? Ведь раньше у меня получалось эманировать только на оборудовании старков, но не на земных приборах и уж тем более не на живых объектах! Да ещё и таких, которые умеют впитывать энергию в себя! Н-да... Занятные тут обитатели!

Тем временем «обитатель», медленно поднявшись, неуверенно перебирает короткими лапками и сдвигается в сторону. Посмотрев на то, что он закрывал собой, я невольно ахаю. Беспомощно лежащее на песке лицом вниз тело мужчины, не шевелится и не подаёт признаков жизни. Его брюки и куртка, которые, видимо, когда-то были светлого бежевого цвета, теперь кажутся бурыми из-за запёкшийся на них крови. Испачканы даже сапоги и перевязь с пустыми ножнами для короткого меча. А может бластера?

Неужели человек? Как же его угораздило-то?!

Животное издаёт скулящий звук, смотрит на меня, переводит тоскливый взгляд на тело, снова на меня. И чего оно хочет? Чтобы я помогла его хозяину?

Подползаю ближе и осторожно переворачиваю того на спину.

Слов у меня нет. Грудная клетка незнакомца страшно разворочена и обожжена, края оплавились. И чем тут можно помочь? Вздыхаю, переводя взгляд на лицо.

Наверное, при жизни этого мужчину можно было назвать очень красивым. Прямой тонкий нос, изящная линия губ, высокий лоб, выраженные скулы, чуть раскосый разрез глаз с остекленевшими прозрачно-зелёными глазами. Спутанные длинные, почти белые волосы собраны в хвост, открывающий удлинённые, чуть заострённые ушки. Я даже зажмуриваюсь на мгновение. Так-так! Это что получается — эльф? В космосе? Они же сказочные персонажи! Или я чего-то не понимаю?!

Зверь ворчит, подсовывая голову мне под локоть.

— Прости Рыжик, — извиняюсь я, — но я ничего не смогу для него сделать. Сомневаюсь, что ему уже что-то поможет. А я не волшебница.

Н-да... Вот и мысли полезли в голову какие-то странные.

С немым укором в глазах Рыжик поднимается и, шумно выдохнув, проводит языком по руке человека (или эльфа?!), сжавшей что-то в предсмертной судороге. Из раскрывшихся пальцев на песок выпадает кулон с мутно-жёлтым каплевидным кристаллом на цепочке. Зверь подпихивает носом украшение и выразительно смотрит на меня.

— Это мне? — удивляюсь, даже не делая попыток завладеть чужой собственностью.

Рыжик упрямо подталкивает его ещё ближе.

— Но это не моё. Я не имею право его забирать, — объясняю ему, теряясь окончательно.

Зверь хмуро заглядывает мне в глаза и сердито что-то ворчит. Наверное, про глупых девчонок, которые не слушаются.

— Ладно, ладно, — основательно пугаюсь и, подняв украшение с песка, одеваю на шею. Если уж он так настаивает, значит, спорить не нужно. Потом решаю, что не желательно оставлять камень на виду, и прячу подвеску под комбинезон, который хоть и изрядно пострадал, но всё-таки ещё может считаться «одеждой».

Рыжик внимательно следит за моими действиями, практически одобрительно поводя маленькими ушками, а потом принимается рыть лапами песок.

Э-э-э... Чего это он?

Когда яма становится достаточно глубокой, зверь аккуратно подталкивает в него тело. А через секунду уже медленно сгребает песок обратно. Мысленно стучу себе по голове, всё больше поражаясь уму представителя местной фауны. Он просто похоронить хозяина хочет. Ну надо же!

Закончив погребальную процедуру, невероятное существо вскидывает голову к небу, траурно взвыв. Ой как тоскливо-то! И как жалко!

У меня уже слезы ручьём. Рыжик прерывает похоронную песнь и уставляется на меня. Неожиданно поднимается на задних лапах, упираясь передними в мои плечи. Уй! От его немаленького веса меня вдавливает в песок по колено, зато зверь получает возможность лизнуть меня в лицо. Его язык оказывается сухим и гладким, как резина. Рыжик успокаивается, убирает свои "лапки" и спокойно усаживается напротив.

С некоторым усилием высвободив ноги из песчаного плена, я опускаюсь рядом.

— Ну что же, давай знакомиться? Меня зовут Вероника. И попала я сюда непонятно как, и застряла тут неизвестно на сколько.

Вздыхаю, выводя пальцем на песке замысловатую кривую.

— А раньше я жила на Земле. Пока человека одного не встретила. Ну... почти человека. Он старк, а они... внешне как люди, хоть в душе и иные. В общем-то, можно сказать, что из-за них я тут и оказалась.

Животное внимательно прислушивается к моему голосу, иногда наклоняет голову набок, ну совсем как собаки делают. Хотя, честно говоря, вот уж на кого, а на собаку существо точно не походит. Телом скорее на небольшого медвежонка, только очень уж худенького, а мордочкой... не знаю, на муравьеда, что ли?

— А ты, наверное, местный обитатель? Правда, я здесь никого и не видела ещё. Разве что амиота, — мрачно добавляю.

Вздыбив шерсть, существо вскакивает на ноги и злобно рычит.

Э-э-э... Это оно на упоминание призрачной сущности так отреагировало?

— Мне он тоже не нравится. — Я киваю головой и, после моих слов, животное успокаивается и снова садится. — Жуткий тип. Мучает меня, добивается чего-то. Б-р-р-р, — меня передёргивает от воспоминаний. — Может, это он вас так? — мелькнувшая мысль кажется мне вполне возможной, особенно когда, после моих слов животное прячет мордочку в лапы.

Умненькое, кстати существо такое, занятное. У меня стойкое ощущение, что речь прекрасно понимает — реагирует-то соответствующе!

— Да... Не повезло нам... — я замолкаю.

Сильный порыв ветра заставляет поёжиться. Комбинезон уже не защищает от холода. Мало того, что он в нескольких местах порван, так ещё и один рукав целиком отсутствует. На оголённой руке проступили чёткие синяки от наручников и шрамы от плётки. Если амиот продолжит такими темпами, я скоро голой останусь. Только доживу ли до этого? Я снова тяжело вздыхаю.

— Что же мне теперь делать-то? — спрашиваю у существа. — Я есть хочу, пить и устала очень. То, что я в пещере нашла, и едой-то назвать с натяжкой можно. Да и из пещеры я ушла, думала — может, удастся сбежать... А оно во как! Куда идти? Всё вокруг одинаковое. И помощи ждать неоткуда.

Зверь по-прежнему сидит молча, только смотреть продолжает. О-о-очень внимательно.

Помолчав с минуту, понимаю, что ответа я не получу и сидеть на месте нет никакого смысла. Значит, надо идти. Не знаю куда, но как можно дальше от пещеры. Поднимаюсь на ноги, стряхивая налипший песок. Ещё раз внимательно осматриваю местность и ничего нового не обнаруживаю.

— Ладно, Рыжик, — глажу его по голове, — рада, что смогла тебе помочь. Пойду ещё поброжу. Может, повезёт найти что-нибудь. Или кого-нибудь.

Медленно иду в направлении невысокой гряды плоских дюн. Попробую забраться на них, даже если это окажется бесполезным. Тем более что умирать всё равно где...

Первое время оглядываюсь и вижу Рыжика, который продолжает сидеть на том же месте, но в один прекрасный момент его там уже не оказывается. Убежал к своим, наверное. А чего я ждала? Что существо окажется настолько благодарным, что станет мне помогать? Горько усмехаюсь. Так только в сказках бывает.

Местное солнце ложится на линию горизонта, готовясь нырнуть за него, когда я наконец покоряю покатую вершину. Вид с неё меня не впечатляет. Снова горы, песок и камни.

Всё. Больше не могу!

Ложусь на остывающую сыпучую поверхность и закрываю глаза. Я сделала всё, что в моих силах, а дальше...

А дальше я честно пытаюсь бороться с нервирующим ощущением чьего-то присутствия рядом, неприятным чувством перемещения, но сил проснуться и открыть глаза у меня нет, до тех пор пока...

— Ну хватит! — громкий окрик и резкое движение, вздёргивающее моё расслабленное тело вверх, заставляет прийти в себя окончательно.

Мои руки вновь оказываются в плену железных браслетов, удерживающих от падения, а я сама всё в той же жуткой пещере, из которой так «удачно» ушла.

Снова находящийся в облике моего мужа, амиот стоит вплотную, вглядываясь в лицо.

Внутренне сжимаюсь. Я что, не смогу от него сбежать? Как он меня нашёл? Ведь я могла пойти куда угодно. Как догадался?

Безошибочно почувствовав пронзающий меня ужас, мучитель медленно наклоняется ближе.

— Продолжим? — вкрадчиво шепчет на ушко.

— Зачем вы это делаете?! — всхлипываю, едва сдерживая панику.

— А-а-а, — смеётся, чуть отстраняясь, эта бездушная тварь. — Ну наконец-то ты хоть любопытство проявила! Я уж думал, будет как всегда неинтересно! Ладно, — он жмурится от удовольствия, как кот нализавшийся валерианы, — что ты хочешь узнать?

Подобная реакция меня пугает. Ему нравится играть с теми, кого он потом убивает? Да он садист просто!

— Я уже спросила, — заставляю себя прекратить истерику и повторяю: — Зачем вы меня мучаете?

— Мучаю? — смеётся эта зараза. — Да я ещё как бы и не особо старался! А если бы показал тебе всё то, на что способен... — Он бросает многозначительный взгляд на висящие тела. — Хочешь?

— Нет!

— Правильно, — соглашается со мной амиот. — Ещё рано. Я пока не получил от тебя всего того, что хочу.

— А что вам нужно? — едва выдавливаю. — Кто вы?

— Можешь звать меня... — он задумывается. — Гэт. Хотя... — снова замолкает, хитро прищуриваясь, — сомневаюсь, что твоё тело выдержит долго и моё имя тебе пригодится в будущем. Ваши материальные организмы такие слабые, — этот гадкий тип даже вздыхает сочувственно, — и, теряя энергетическую составляющую, вы угасаете, умирая физически. Но это лучше, чем ничего. Впрочем, — словно воодушевляется, — всегда найдутся другие, на замену.

— Но если вам нужна моя энергия, зачем бить? — я никак не могу понять логики.

— Глупая, — фыркает амиот. — Негативные эмоции раскрывают канал для доступа к ней. И чем их больше, тем он шире. Легче брать.

Чёрт! Меня осеняет. Да это же обычная эманация, просто на живом объекте! Стоп! Я сегодня сделала то же самое с Рыжиком! Только энергию не забрала, а откуда-то ему вернула!

Аж задыхаюсь от такой невообразимой догадки и в шоке уставляюсь на тварь, способную на аналогичные штучки. По-своему расценив мою реакцию, Гэт загадочно улыбается и отступает ещё на шаг, выуживая из воздуха знакомый предмет.

— С тобой весело, — констатирует. — Но...

Не оставляя мне возможности его остановить, на плечи опускается раскалённый хлыст, повторяя пытку, которую я недавно испытала. И снова жадный рот получает то, что желает его обладатель, оставляя мою душу опустошённой, а тело истерзанным и безвольно опустившимся вниз.

— Почему вы не заберёте всё сразу? — я едва нахожу в себе силы прошептать.

— А смысл? — присев рядом, Гэт, мягко проводит рукой по моему лицу, стирая слёзы. — За сутки ты успеваешь частично восстановить потерю. С каждым разом всё меньше, но в итоге энергии получается больше, чем тот объём, который есть в тебе изначально. Это более выгодно.

Он снова исчезает, став фиолетовой дымкой, даря мне возможность постепенно вернуть себе утраченное. А я в очередной раз получаю сомнительную свободу перемещения по этой безрадостной планете, только теперь с чётким пониманием того, насколько всё плохо. Для меня.

Надолго ли хватит моих сил? Сколько пройдёт времени, прежде чем это тело перестанет цепляться за жизнь? Ещё день? Два? Неделя?

О, как же ограниченно мы мыслим! Казалось, всё так просто — попал к амиотам, можешь считать, что умер. Ан нет. Они не убивают просто так. Им нужна энергия. Как нам пища, наверное. Вот и тянут, эманируя из всего, что имеется в доступе.

Но почему же я могу делать то же самое?!

Как прав был Сократ, когда сказал — я знаю только то, что ничего не знаю! 

 

ГЛАВА 2

Поиск в пространстве

 

Капитан

Нет ничего хуже, чем бездействие. Оно губит, ломает и уродует сильнее, чем любая травма.

— Отец! — взволнованный сильный голос разрывает тишину и высокий, красивый подросток, внезапно появившийся в моём кабинете, одним быстрым движением перемещается к столу. — Нужно попробовать ещё раз!

— Подожди. — Я морщусь от его горячности. — Что именно?

— Найти маму. — Пронзает меня упрямый синий взгляд. — Я же говорил тебе, что ты напрасно прекратил попытки!

— Дейван! — останавливаю разошедшегося не на шутку сына. — С чего ты решил вернуться к этому разговору? Мы всё выяснили семь лет назад. Все, кто был на корабле, погибли. Амиоты не щадят никого. Вероника... — я задерживаю дыхание, гася неприятное ощущение потери в душе, — не могла выжить. Прими это и живи дальше.

— Не могу! Она... — Он вдруг падает на кресло и бледнеет.

— Что? — Почувствовав неладное, я вскакиваю, бросаясь к сыну. Склоняюсь над ним, присматриваясь внимательнее. В глазах — боль, руки холодные, на лбу испарина, дышит тяжело. — Дейв, тебе нужно к врачу! Идём! — Подхватываю его под мышки, поднимая на ноги.

— Нет! — он вскрикивает, вырываясь из моих рук. — Со мной всё нормально! Это ей плохо!

— С чего ты взял? — Я отступаю на шаг, позволяя мальчику сесть обратно.

— Чувствую. — Сын закрывает глаза, прижимая ладонь к виску. — Это уже второй раз повторяется! Ты не веришь? — Гневный взгляд возвращается в распахнувшиеся глаза.

— Ну почему же... — я задумываюсь. Возможно ли, чтобы контактная связка сформировалась иначе, чем мы привыкли? — А ты уверен, что это она?

— Уверен! — едва ли не выкрикивает Дейв. — Помнишь, ты в детстве запрещал мне проникать в её сознание? Я тогда поставил блок, а потом снял, когда всё это случилось, потому что он уже не был нужен. И ничего не чувствовал до вчерашнего дня! Я не знаю, где она и что сейчас с ней происходит, но мама жива и ей очень больно!

— Спокойно! — понимаю, что в первую очередь должен привести его в адекватное состояние. — Я активирую связку и проверю, а ты немедленно возьмёшь себя в руки. Контроль прежде всего! Ясно?

— Да, — послушно соглашается. — Можно я с тобой?

— Нет, — отрезаю категорично. — Твоё присутствие будет мне мешать. Можешь остаться здесь или идти к себе. Я обо всём тебе сообщу.

Проследив, как насупившийся подросток покидает кабинет, переключаю настройки вильюрера, добавляя новый канал связи с моим коммуникатором.

— Контакт пять, — вздыхаю, принимая горизонтальное положение в своей каюте. — Активация.

Скорее всего, это бесполезно. Сколько раз я это делал! И всегда мои попытки заканчивались одинаково — серым маревом, означающим, что мозг контактёра не отвечает. Мёртв. Или повреждён, что, в общем-то, ничем не лучше. Был, правда, шанс, что она может находиться в экранированном месте, гипер-канале, например, но и он пропал через несколько недель — такое долгое путешествие человеческий организм выдержать не в состоянии.

«Тоата ивот лици», — мысленно отсылая кодовую комбинацию на вильюрер, я закрываю глаза, и тут же мучительный, полный боли, крик наполняет моё сознание, заставляя вздрогнуть. Ужасающий и оглушающий настолько, что я даже не могу распознать, кому именно он принадлежит. Веронике? Или кому-то иному, кто сейчас с ней рядом? Зрительный образ упорно не хочет формироваться, оставаясь размытым и дрожащим, словно взгляд беспокойно мечется, не желая фиксироваться на чём-то конкретном.

Ещё один вскрик, более тихий, со всхлипом на выдохе, уже не оставляющий сомнения в его происхождении. И тишина. Столь же страшная и непонятная. Теперь изображение полностью исчезает, доказывая, что глаза контактёра, в сознании которого я нахожусь, закрыты.

— Вот и всё на сегодня, — через несколько секунд я едва различаю тихий, вкрадчивый шёпот. — Отдыхай.

И картинка появляется снова, показав того, кто находится рядом.

Меня.

Затаив дыхание, я наблюдаю за теряющим материальную структуру двойником, вспоминая, как однажды присутствовал при подобной трансформации. Там, на просторах Раминара, когда в отчаянной попытке остановить наступление амиотов, мы сделали самую большую ошибку, за которую теперь расплачиваемся. 5

«Локализовать сигнал по текущей связке! — отправляю приказ на вильюрер. — Пеленг координат и синхронизация!» — координирую действия программы, одновременно запоминая то, что видит сейчас моя жена. Тёмная пещера. Каменно-песчаная планета. Маленькое красное солнце.

«Поиск завершён, — услужливо информирует меня система. — Местоположение контактёра установлено».

«Сохранить результат, — продолжаю отдавать распоряжения и интересуюсь: — Дальность? Направление?»

«Четыреста шестьдесят парсек, — получаю ответ. — Фарн. Вторая планета в системе Элти».

Элти? Красный карлик, на одной из орбит вокруг которого находился Раминар? Я ругаю себя за недальновидность, сообразив, где именно решили обосноваться эти твари. Они даже не соизволили удалиться, спрятаться, оставшись в непосредственной близости от открытого в их мир портала, просто выбрали другую планету.

Впрочем... Может, это и к лучшему.

Теперь главное — успеть. Судя по всему, до вчерашнего дня Вероника находилась в каком-то стазисе, иначе объяснить её «отсутствие» в реальности невозможно. И времени на её спасение остаётся не так уж и много. Дней пять. Вряд ли больше.

Ещё мгновение колеблюсь, решая — стоит ли выходить с ней на визуальный контакт? С одной стороны, было бы неплохо девушку предупредить, а с другой... Во-первых, она может испугаться, приняв меня за своего мучителя. И не поверить. Во-вторых, если я дам ей надежду, а потом не смогу выполнить обещанное, то сам же буду корить себя за это.

В итоге убедившись, что она пришла в нормальное состояние, разрываю связку.

Ну что же, амиот! Ты сделал ход, выставив на игровое поле фигуру, которая в этой партии отнюдь не является пешкой. И проиграешь, потому что следующий шаг — мой.

Уже через два часа в обзорном зале нового «Треона», который строили три года, идентично прежнему, нетерпеливо просматриваю расчётные выкладки вильюрера, дожидаясь, пока соберутся все, кого я вызвал на экстренное совещание.

— В нашем распоряжении, — начинаю вводить собравшихся в курс происходящего, — оказались координаты одной из баз амиотов. Вы не хуже меня знаете, насколько это важная информация, позволяющая нанести локальный точечный удар и ощутимый урон противнику. Упускать подобную возможность я не намерен. Значит, у вас сутки, чтобы проверить работоспособность и исправность всего оборудования, которым укомплектован корабль. Лоет! — ищу глазами техника. — Твоя задача — максимально усилить мощность кинжальных установок и экранирующих модулей. Уверен, что ответный удар будет адекватным и недооценивать силы амиотов не стоит.

— Какова будет наша стратегия? — уточняет этот рыжеволосый старк. — Мне нужно рассчитать оптимальный угол сигнатур для возможных атак.

— Точные данные я тебе сбросил, — киваю на вильюрер. — Ну а если в общих чертах... Нам предстоит переход через синхро-канал с точкой выхода в непосредственной близости от планеты. Затем десантная операция по зачистке, под прикрытием установок корабля. И столь же быстрое возвращение обратно.

— Количество дисков для прикрытия? — немедленно уточняет Дорсак. Беспокойство главы транспортной группы я понимаю, дискоиды, это та техника, которую мы сейчас теряем просто в безумных количествах!

— Только для высадки десанта, — озвучиваю своё решение. — Никаких отвлекающих манёвров. Мы должны действовать быстро. Так, чтобы не дать возможности окружить корабль и втянуть себя в длительный бой.

— Сколько готовить штурмовых групп? — подключается к обсуждению командующий отрядом. — Больше чем на шесть рассчитывать нереально.

— Согласен, — соглашаюсь с его мнением. — Этого будет достаточно. На подлёте к планете мы получим данные о нужном районе посадки. Ещё вопросы? — Я обвожу сидящих пристальным взглядом.

— Советник... — Рэйдел задумчиво встряхивает головой, раскидав пепельно-чёрные волосы. — Ты уверен в рациональности подобной операции? В настоящее время, когда у нас и так безумно много текущих задач, начинать военные действия кажется мне нерациональным. Не лучше ли будет дождаться окончания транспортировки Илькуты? Ведь это даст возможность увеличить нашу численность, укрепить позиции в этой системе и развернуть полномасштабное наступление.

— Я бы согласился с тобой, — разъясняю свою позицию нашему лучшему тактику, — но, есть причины, которые я не могу озвучить, и они перевешивают все остальные доводы. Напоминаю, что стратегия пассивной защиты, тем более вынужденной, не исключает иных тактических ходов.

Несколько секунд тишины, и, поскольку больше возражений в принятом мной решении я не получаю, подвожу итог:

— Ну что ж, раз всем всё ясно, работаем! — отпускаю подчинённых.

— Ты уверен, что у нас получится? — Дейв, дождавшись, пока все разойдутся, пересаживается ко мне ближе.

— Конечно. — Я уверенно киваю и, предугадывая просьбу, предупреждаю: — Ты со мной не летишь. Остаёшься на Превентире. Спокойно! — Удерживаю его за плечо, гася движение вверх.

— Я не ребёнок! — Синие глаза темнеют от возмущения. — Я хорошо подготовлен физически и могу участвовать в операции!

— Дейван, — сокрушённо укоряю за несдержанность. — Чем тебе поможет умение отражать удары, когда ты столкнёшься с чистой энергией, способной материализоваться? Сколько раз тебе удалось распознать обманные образы и устоять в психотроне? Два раза из десяти! А амиоты играть с тобой не будут. Поняв, что ты пришёл их убивать, нанесут смертельный удар сразу.

— А остальные? — несколько утихает воинственный пыл.

— У них опыт подобных встреч достаточен для того, чтобы предугадать опасность и уклониться.

— Я могу оставаться на корабле и не высаживаться на планете, — упрямится и не сдаётся сын. — Работать на кинжальных установках с Лоетом. Если ты убеждён в успехе операции, то это будет безопасно! Я должен быть там! Пойми, у меня получается чувствовать маму постоянно, а у тебя только тогда, когда ты с ней в контактной связке! Я всегда могу предупредить, если пойму, что что-то меняется! Так что я лечу с тобой! В конце концов, ты же сам говорил, что я достаточно взрослый для того, чтобы принимать решения!

Задумываюсь и понимаю, что в словах этого, ещё не совсем взрослого паренька, много рационального. Да и мне давно пора не просто теоретически готовить его к будущей войне с призрачной силой, а начать учить приёмам борьбы в реальной боевой обстановке. Пройдёт ещё несколько лет, и моему сыну придётся защищать от возможного уничтожения сразу две близкие ему планеты. Землю, потому что генетически он человек. Илькуту, потому как ментально он старк. И от исхода этой войны будет зависеть будущее двух, теперь уже неразрывно связанных между собой цивилизаций!

Краем глаза слежу, как окрылённый моим согласием Дейв выскакивает за дверь, и я, медленно оттолкнувшись от стола, поднимаюсь, неспешно перемещаясь к границе купола из трипслата, защищающего и закрывающего сверху обзорный зал. Скольжу взглядом по созвездиям, фиксируя сгущения, характерные для энергетических скоплений амиотов.

Они ждут. Не могут подойти ближе, поскольку их удерживает создаваемое орбитальными установками экранирующее поле, но и не уходят. Выжидают удобного момента, случая, который даст возможность напасть, уничтожить, смять наше пространство! Так, как это случилось несколько лет назад, когда столь неожиданно взорвались защитные модули и амиоты получили доступ в Солнечную систему.

Тогда был разрушен прежний «Треон». Ушли в небытие те старки, которые на нём находились. Растворился в призрачном мареве прежний советник — Трокстар. Исчез, дав нам шанс вновь развернуть защиту и пожертвовав собой, мой брат. И, как я считал, погибла Вероника.

Прислушиваюсь к себе, анализируя происходящее в душе, и не могу понять, почему тот факт, что моя жена жива, вызывает у меня такие нелогичные чувства? Отнюдь не радость, скорее внутреннее напряжение и смутное беспокойство. Я боюсь снова её потерять? Не успеть? Или того, что при встрече не вспомню и не испытаю тех чувств, которые владели моим сознанием, когда мы были вместе? Или же я, столько лет упорно гасивший бушующий во мне, испепеляющий костёр душевной боли, теперь не в состоянии ощущать иное и иначе?

Что со мной произошло?

Внезапно вынырнувшая из серой пелены красная звезда разгорается мрачным светом. Постепенно темнеющее вокруг неё пространство приобретает прозрачность привычного космоса, расцвечивается множеством сияющих точек-звёзд, складывающихся в непривычный рисунок созвездий.

— Перемещение завершено, — подтверждает визуальные наблюдения штурман. — Планета в зоне прямого доступа.

— Скорость не снижать, держаться на расчётном курсе, — немедленно реагирую, отдавая приказ. — Высадку десанта произвести на касательной траектории, разворот в гравитационном поле и торможение!

— Принято, — подтверждает пилот.

— Рендак! — бросаю в переговорный браслет, направляясь в полётный ангар. — Десятиминутная готовность!

— Есть, — доносится голос командира штурмовых групп.

Через пару минут взбегаю по трапу одного из дискоидов, окидывая придирчивым взглядом тех, кто вместе со мной участвует в высадке.

Мой отряд самый малочисленный, поскольку основной удар, в соответствии с разработанным планом, будут наносить остальные группы, но наша задача от этого не становится проще, а значит, и пренебрегать защитой не стоит.

Убедившись в полном соответствии экипировки внешним условиям, опускаюсь в кресло, активируя фиксаторы. Дожидаясь момента старта, ещё раз мысленно пробегаю по деталям операции, заостряя внимание на возможных проблемах. Первая. Не совсем точные координаты места приземления. Потребуется время для того, чтобы сориентироваться и скорректировать маршрут. Вторая. Более мощный уровень ответных атак амиотов. Значит, придётся активировать дополнительные кинжальные установки корабля и стабилизировать его орбиту.

И всё же преимущество на нашей стороне. Никто не ждёт нашего наступления и не готовится к его отражению. У нас получится! Должно получиться.

— Внимание! Начинаем высадку! — доносится из динамика голос штурмана. — Всем активировать защиту!

Немедленно следует встряхнувший диск толчок. Раскрывшиеся створки экрана открывают вид на впечатляющую картину — стремительно приближающуюся поверхность массивной красно-бордовой планеты, на которую должен опуститься наш дискоид. Как и пять других, стартовавших чуть раньше.

Молниеносный вертикальный спуск заканчивается быстро. Изменив траекторию полёта, навигатор ведёт дискоид параллельно поверхности, почти касаясь песчаного грунта, к виднеющимся на горизонте разбросанным горным вершинам.

Первое впечатление о кажущемся внешнем спокойствии и безобидности планеты развеивается в первые же минуты после приземления. Не успеваем мы достигнуть расчётной точки, а нам наперерез уже идёт плотная, крутящаяся стена песка, заставляя пилотов опасно маневрировать, уходя от столкновений. Резкие развороты и смена высот не дают возможности держаться плотной группой, корабли расходятся, и на боковом экране замечаю, как во внезапно образовавшемся новом смерче исчезает один из наших дисков. Остаётся только надеяться, что его навигатору хватит умения совершить посадку в подобных условиях.

— Мы вышли в район исходных координат, — сообщает пилот, когда плоская пустынная равнина наконец сменяется холмистой местностью, ограниченной горным массивом. — Я иду дальше по пеленгу.

— Всем дискам, — приняв информацию, согласую действия пилотов, — фиксироваться на грунте! Десант, на зачистку!

И до того, как мой корабль минует место посадки, успеваю полюбоваться на эффектное зрелище: стоящие плотной группой диски и сияющие экранирующей защитой штурмовики, цепью рассыпающиеся по красному песку. А тот вздымается под их ногами маленькими торнадо и опадает вниз от кинжальных ударов.

Справятся. Их задача не столько уничтожать, сколько отвлекать противника. Впрочем, если им удастся первое, кто же будет возражать?

Возвращаюсь к своим проблемам. Скольжу взглядом по карте, отыскивая мерцающую точку-маркер. Вероника. Уже близко. Всего несколько минут.

Присматриваюсь внимательнее и понимаю, что её сигнал не остаётся стационарным. Она тоже движется и довольно быстро. Так, как если бы бежала куда-то.

На всякий случай бросаю взгляд на экран, отыскивая белую фигурку на красном фоне, но если она и в зоне видимости, то визуальный размер ещё слишком мал. Впрочем...

Мысленно стукнув себя по лбу, увеличиваю масштаб. И немедленно замечаю то, что так усердно ищу. Вероника, действительно бежит, направляясь в сторону одной из полуразрушенных гор. А рядом с ней... Я едва верю своим глазам. Рядом с ней скользит по песку рыжее существо, похожее на шоша. Вглядываюсь в изображение, недоумевая — как такое может быть? Откуда на планете, которая является стратегической базой самих амиотов, единственное животное способное противостоять их разрушительной мощи? Может, и не всегда успешно, но весьма эффективно. Да ещё и обитающее, ко всему прочему, в другом рукаве Галактики! И как Вероника ухитрилась привлечь его к себе?

Не отрывая глаз от необычной пары, с замиранием сердца слежу за их перемещением. За тем, как женская фигурка падает, споткнувшись на камне, оглядывается, вскакивает и продолжает движение к одной ей ведомой цели. За тем, как шош замедляет бег, ожидая пока она поравняется с ним, и только потом снова бросается вперёд.

Ещё несколько секунд, и они, достигнув каменной осыпи, скрываются в тёмном углублении, явно ведущем внутрь горы.

Зачем?! Подобное поведение заставляет меня занервничать. Вот когда я начинаю жалеть, что не сообщил ей о своих планах! Было бы так просто, если бы Вероника осталась на поверхности! А теперь? Ну куда её понесло!

— Приготовиться! — командую отряду и сбрасываю фиксаторы, как только дискоид касается поверхности земли. — Начали!

Прохладный, сухой воздух оказывается весьма кстати, остудив мои разгорячённые щёки. Заскрипевший под ногами песок мгновенно поднимается мелкой пылью норовя забраться в нос и рот. Вот только предусмотрительно надетые респираторы не позволяют ему совершить подобное действо.

Убедившись, что пилот активировал дополнительную защиту, направляюсь вглубь каменного месива. Туда, где буквально пять минут назад исчезла моя жена. И очень вовремя замечаю мелькнувший между камнями сгущающийся силуэт, подавая идущим сзади знак быть внимательнее. Мгновение, и из-за ближайших валунов, появляемся мы сами. Готовые сражаться, с суровой решимостью в глазах, такие, словно я смотрю на наше зеркальное отражение.

Предсказуемо.

Теперь главное — держать активной защиту, заставляя амиотов отступать, и молниеносными выпадами кинжальных лучей повреждать их поля. Впрочем, это только кажется простым. Изобретательность этих тварей тормозит наше продвижение основательно. Не меньше десяти минут уходит на то, чтобы пробиться ко входу в пещеру и наконец ступить внутрь.

В готовности к новому нападению мы медленно движемся по извилистому ходу, с тревогой прислушиваясь к нарастающему шуму далеко впереди. Звонкие голоса, крики, чей-то визг, что-то похожее на гулкие удары и, в завершении всей этой катафонии звуков, мощный раскатистый рёв.

Ускорив движение, замечаю, что лаз расширяется, постепенно переходя в огромную пещеру.

Последний поворот, и наш бег останавливает мощная световая вспышка, кольцевой волной расходящаяся из центра этого гигантского помещения. Ослепляет, заставляя зажмуриться. Осязаемо ударяет, расшвыривая всех, кто стоял на ногах и припечатывая к стенам. Обжигает, повышая температуру воздуха так, что даже защита почти не спасает.

И наступает тишина. 

 

ГЛАВА 3

Как разозлить амиота

 

Вероника

Никогда не сдавайся. Даже самый маленький, незначительный поступок, всё равно шанс, для того, кто хочет изменить свою судьбу.

— Потерпи. Осталось совсем немного, — по губам скользит горячий выдох, тут же сменяющийся прохладой окружающего воздуха. — И всё закончится.

Приоткрываю глаза, чтобы убедиться, что Гэт уходит. Рассеяно наблюдаю за растворяющейся в сумраке фиолетовой дымкой. Совершенно бездумно, не глядя съедаю и выпиваю то, что поддерживает моё материальное существование. На полном автопилоте выхожу наружу, опускаясь на песок у самого входа.

Сегодня я ощущаю себя иначе. Ещё вчера, к этому моменту я вполне живо реагировала на окружающее, а сегодня... Мне даже сейчас, хотя прошло уже часа два, абсолютно безразлично то, что происходит.

Это значит, что я теряю способность восстанавливаться? Похоже на то. Ну, хоть стойко выдержала эти пять дней... Пять долгих, мучительных истязаний. А я то, наивная, думала, что моих сил хватит на большее. Ошиблась. Подошла к той черте, за которой амиот заберёт то, что у меня осталось.

Буквально встряхиваю себя, заставляя организм действовать, жить, не сдаваться.

Что мне нужно? Снова начать чувствовать. Ну и какой самый действенный способ в этом случае? Удивиться чему-то новому. Ага, щас. Чему тут удивляться? Безрадостному пейзажу?

Скольжу взглядом по горизонту и... изумляюсь. Прямиком ко мне, в весьма шустром темпе, направляется мохнатая рыжая тушка. Тот самый зверь, который так неблагодарно удрал, оставив меня одну. Решил извиниться?

— Привет, — здороваюсь, дождавшись, когда существо остановится рядом. Ответа, естественно, не получаю, если, конечно, не считать заинтересованных янтарных глаз и чуть склонённую во внимании голову.

Решительно плюхнувшись толстой попой на песок, Рыжик с минуту сидит совершенно спокойно, разве что периодически бросает внимательные, настороженные взгляды на окружающее нас пространство, а я терпеливо жду. И уже начинаю теряться в догадках — зачем он пришёл? Но вот, буквально в одно мгновение, всё меняется. Зверь внезапно вскакивает, издав резкий звук похожий на хрип, и отбегает на пару метров. Останавливается, оглядываясь на меня, и смотрит выжидающе.

Э-э-э... Не поняла.

Сообразив, что я впала в ступор, невероятное животное разворачивается, возвращаясь обратно и, подпихнув меня под руку, снова отбегает.

Он хочет, чтобы я шла с ним?

Поднимаюсь, опираясь на каменную стену. Двигаться нет сил совершенно. И опять всё тело ныть начинает.

— Рыж, — умоляюще смотрю на зверька, — это обязательно?

Прямо по-человечески вздохнув, тот переминается с ноги на ногу, привычно бурча себе под нос что-то непонятное и явно сердитое.

Приходится физически, да и морально тоже, собраться и топать следом за стремительно несущимся по красной поверхности огненным шерстяным клубком.

Удивительно быстро он двигается! Я, как ни стараюсь, за ним явно не успеваю. Хорошо хоть притормаживает, когда понимает, что я отстаю.

Постепенно тело начинает функционировать нормально и реагировать на внешние раздражители. Отплёвываясь от мелкого песка, я усиленно чертыхаюсь, забираясь следом за толстой мохнатой попой на каменную гряду, похожую на осыпь.

Вот что этой рыжей настырной бестии там понадобилось? Ну ладно, ему, может, и надо. А мне?! Чем я думаю, спрашивается?!

Ёшкин кот!

Оступившись, едва не падаю назад. Вовремя схватившись за ближайший выступ, обдираю в кровь пальцы, но всё-таки удерживаюсь в вертикальном положении. И реакция моя адекватна увиденному, кстати! Ну хотя бы потому, что созерцаю я вход в пещеру. Весьма зловещий и не менее мрачный, чем тот, от которого ушла. На сто процентов уверена, что внутри всё окажется аналогично ужасающим!

Впрочем, Рыжику, по-моему, совершенно наплевать на то, какие эмоции вызывают у меня подобные нерукотворные объекты. Весьма шустро вбежав внутрь, он выглядывает наружу, поворчав для приличия.

Ясно. Мне придётся лезть туда же.

Прижавшись к стене, зверь пропускает меня вперёд, терпеливо дожидаясь пока я решусь пройти дальше, в темноту.

А у меня есть выбор? Иду-иду.

Слава богу, пещера оказывается не настолько страшной, как я представила её себе в своём воображении. Ну тёмная, потому что вход узкий. Ну ощутимо сужающаяся, поскольку переходит в длинный туннель. Ну мрачноватая... Ай!

Под ногами что-то хрустит и я, на всякий случай (а вдруг давлю что-то важное?), наклоняюсь, чтобы рассмотреть столь хрупкую вещь ближе. Едва осознав, что же это такое, непроизвольно перевожу взгляд на соседний с моей ногой участок пола и перестаю соображать вообще.

Метнувшись назад, к спасительному светлому пятну, влепляюсь в мохнатую массу и взвизгиваю повторно.

Недовольное ворчание быстро приводит моё сознание в удобоваримое состояние, а вот с организмом приходится повозиться. Надпочечники выбросили такую массу адреналина, что мне, наверное, на пол-жизни бы хватило, если расходовать экономно, конечно.

Наконец, заставляю себя вернуться обратно. Ну подумаешь, кости валяются. В большом количестве. Человеческие. И не человеческие. Мамочки! Едва ли снова не даю дёру.

Спасает подталкивание холодного носа под... э-э-э... ну, куда он там достаёт.

Топаю дальше. Постепенно проход расширяется, превращаясь в огромную, просто поражающую гигантскими размерами пещеру. Дальние стены её теряются в темноте, хотя в принципе освещения в ней вполне достаточно. Только не очень понятно — откуда весь этот свет идёт? Словно сам воздух светится, особенно сильно к центру, где находятся довольно крупные, двухметровые шары, полупрозрачные, ярко-зелёного цвета с золотыми вкраплениями, внутри каждого тёмные силуэты.

Ой... Что-то похожее я уже где-то встречала...

Вспомнила! Это же энергетические коконы амиотов, они их используют для транспортировки. Я сама была в таком, а потом и Алину видела!

Меня окатывает неприятное понимание того, что вот он, запасник амиотов. Место, где хранятся все те, кого они похищают, из которых потом выкачивают энергию и подвешивают под потолком разлагающиеся трупы, а кости разбрасывают под ногами... Б-р-р-р!

Воровато оглядываюсь. Если это хранилище, значит, его должны охранять! А мне быть застуканной на месте преступления не хочется. Ни Гэтом, ни кем-то иным. Меня же сюда никто не приглашал! Ведь если поймают, то... Последствия представить не трудно.

Но вокруг пусто и невероятно тихо. Мне даже кажется, что я слышу стук моего сердца — так громко оно бьётся.

Заметив мои опасения, Рыжик первым шагает в сторону загадочных шаров, деловито их обходит, придирчиво принюхиваясь. Его поведение меня несколько успокаивает — если бы он чувствовал опасность, то реагировал бы иначе. Однозначно.

Следуя его примеру, тихой мышкой подбираюсь к сферическим объектам. Контуры заключенных в них тел становятся вполне явными, но вот понять, кто конкретно там находится, нет никакой возможности.

— Что это, Рыжик? — шёпотом спрашиваю.

Ого! Даже мой тихий голос, отразившись от стен и умноженный эхом, вызывает лёгкое дрожание воздуха. Вот это акустика! Интересно, зачем такая здесь?

— Эй! — чуть громче выдаю я.

Ё-мое! Воздух начинает дрожать сильнее. Возникший резонанс заставляет шары качнуться, некоторые даже сталкиваются. Со стен с лёгким шипением принимаются осыпаться песок и мелкие камушки.

Рыжик заинтересованно обнюхивает сдвинувшиеся сферы и оглядывается на меня. В его глазах светится такой неподдельный интерес! Он даже толкает лапой один из шаров, однако несмотря на его массу и силу, шар и не думает трогаться с места.

О как! Интересно! А если я крикну совсем громко, может это разрушит шары?

Вспоминаю своё «пробуждение» от крайне неприятного звука и последовавший звон бьющегося стекла. О да! Похоже, что именно так их и открывают!

Начинаю лихорадочно прикидывать, стоит мне это делать или нет? Их же больше сотни! И потом, ну хорошо, разобью я шары, а что дальше? Идти нам некуда, воевать с амиотами мы не можем. Еды и воды нет.

Ладно, одно то, что я знаю про этот тайник и в принципе (ну я надеюсь) могу разрушить коконы, уже дает мне определенное преимущество. Прибережём его на крайний случай.

Поманив Рыжика, решительно направляюсь на выход и останавливаюсь, привыкая к свету. Ступив на песок, зверь смотрит на меня с явным неодобрением.

— Думаешь, я должна была их разбить? — спрашиваю у него.

Наклоняет голову на бок, словно соглашаясь.

— А что дальше? Улететь отсюда не получится и защититься от Гэта тоже. Да и не один он тут, наверное...

Зверь хитро прищуривается переводя взгляд на мою грудь. И чего это он?

Непроизвольное скольжение руки, и ладонь наталкивается на спрятанный за пазухой кулон. Рыжик однозначно радуется, когда я извлекаю его из-под комбинезона.

Верчу в руках вспыхивающий оранжевыми отблесками под лучами красного солнца жёлтый кристалл. Ну обычный же камень! Чего он может? Правда, вспомнилось, что тот «эльф», у которого я его забрала, держал кулон так, будто перед смертью раздавить пытался... Н-да... Может защитный амулет какой-нибудь? Типа — выпусти силу кристалла и враги повержены будут? Я мысленно смеюсь. Это уже просто магией попахивает, а я в неё как-то не верю. Хотя... Вот, например, то, что делает Гэт, на первый взгляд кажется магическим, а на самом деле — вполне реальные вещи, только энергетического уровня, а не материального.

В общем, задуматься есть о чём.

Ну, предположим, что этот камень способен убить амиота. Замечательно. Только с чего я взяла, что его разломать надо? С той же вероятностью, ну не знаю... согреть можно. Или пошептать чего. Где инструкция? Нет ничего хуже, чем оружие, которое не знаешь, как использовать! К тому же нельзя исключать и того, что кристалл это простое украшение и ничего глобального сделать не в состоянии.

Как жаль, что Рыж говорить не умеет!

Прячу подвеску обратно под одежду и осторожно спускаюсь по осыпи на песчаную равнину. Нужно уйти подальше. Гэт всё равно меня найдёт, а вот знать, где именно меня носило, ему вовсе и не обязательно.

Но лучше всего, конечно, чтобы эта тварь просто оставила меня в покое! Противостоять ему у меня не получается. Вчера, во время очередной пытки, я в отчаянии решилась на эксперимент. Сделала всё, чтобы запустилась эманация, которая явно нарушает амиоту материальность, но никакого внешнего эффекта не последовало. Так же, как и когда встретила амиота впервые... Ой!

Я вдруг понимаю возможную причину моих неудач!

На «Треоне» мои руки были спутаны чем-то за спиной. В пещере — прикованы к стене. В обоих случаях они не были свободны!

Так. Стоп. А как же тогда я сожгла ментальный корректор лжеСтасу? Он же мне тоже наручники нацепил! Получается нелогично. Если только...

Может, дело не в свободе рук, а в том, что именно их фиксирует? Лазалвак использовал обычный материальный объект, а у Гэта всё совсем иной структуры. Энергетической. Да и амиот тогда, на корабле, сказал, что у меня ничего не получится, потому что он — сильнее. Сомневаюсь, что имелась в виду физическая сила.

Ого! Значит, если я хочу выжить, нужно эманировать до того, как он начнёт новую экзекуцию? Не факт, что сие начинание окажется успешным, но... У меня уже нет выбора. Похоже, что следующий «сеанс» будет последним.

— Просыпайся, — приглушённые бархатные интонации мягкой волной проходят по моему сознанию, вызвав щемящее, тоскливое чувство. Я безумно хочу слышать этот голос. Настоящий. От того, кто мне так дорог, а вовсе не имитацию от призрачной сущности. Ох, нет!

Распахиваю глаза, осознавая, насколько опрометчиво поступила, позволив себе заснуть. А ведь так старалась удержаться от этой губительной в настоящее время физиологической потребности и ждала момента, когда появится Гэт, чтобы выполнить задуманное. На песке рисовала, камешки вдаль кидала, на закат любовалась, с Рыжиком разговаривала... Та-а-ак. А куда опять исчез мой загадочный друг? Амиот его не заметил? Или зверь ещё раньше сбежал, решив оставить меня разбираться с проблемами самостоятельно? А ведь я уснула, привалившись к его тёплому и мягкому рыжему боку. Не удержалась. И вот результат! Гэт успел не только переместить меня обратно в пещеру, но и приковать, лишив возможности ему помешать.

— Готова? — прерывает нить рассуждений серьёзный вопрос, а тяжёлая рука гладит меня по голове, когда я непроизвольно дёргаюсь. — Не бойся, больно будет только вначале, немного сильнее, чем обычно. Придётся потерпеть. Зато потом я сделаю так, что уходить тебе будет легко. Обещаю.

— Вы можете дать мне ещё день? — На глаза наворачиваются слёзы. Принимать неизбежное моё сознание категорически отказывается. Да и данное им обещание меня не успокаивает, скорее, пугает ещё сильнее.

— Зачем? — закономерно удивляется амиот. — Больше, чем сейчас, от тебя энергии уже не получить. Хотя... — Он глубоко вдыхает носом, опуская веки, и констатирует на выдохе: — У тебя удивительно сильный организм. Так долго не мог продержаться ещё никто. Но ресурсы на исходе, я чувствую. Так какой смысл забирать дальше частями?

— Я хочу жить, — тихо шепчу.

— Вот как? — Гэт усмехается, чуть отстраняясь. — Считаешь, что я способен на жалость? На то, чтобы отступиться от своей цели ради кого-то? Ради тебя? Как глупо! Ха! — он заливисто хохочет. — Твоё существование мне не нужно! А вот энергия необходима. В этом материальном мире всё вытягивает её из нас, делая слабее. Нам столько приходится тратить! — в голосе появляется раздражение. — Так что и восполнять потери мы будем за ваш, материальный счёт!

Яростно сверкнувшие глаза, резкий взмах рукой, и на меня словно надвигается его тень, отрезающая от реальности, окутывающая тело, пронзающая кожу маленькими иглами. Секунда, и давление усиливается в разы. Иглы, раскаляясь, проникают всё глубже, в мышцы, кости, заставляя задыхаться от рвущей на части боли. Безумной боли.

И когда вдруг пытка прекращается, а моё тело привычно падает вниз, я едва могу в это поверить. Неужели всё? Впрочем...

Быстрый взгляд на то, что происходит рядом, и я немедленно забываю о своих мучениях. В паре метров от меня, грозно рычащий шерстяной клубок, вжимает в пыль сопротивляющееся тело. Как у него это получается и почему амиот, явно пытающийся сбросить нависшую над ним массу, ничего не может сделать, я не понимаю. Но не это главное, а то, что Рыжик здесь! Он пришёл спасти меня! Не дал Гэту довести начатое до конца! И я свободна!

А теперь, как говорится, либо пан, либо пропал. Пользуясь тем, что амиоту сейчас не до моей нежданно приобретённой независимости, делаю единственно возможное — заставляю себя поверить, что мужского тела, которое рвётся на свободу, не существует. Нет этого, невероятно похожего на Бориса, человека. Есть только эфемерная субстанция, которая бесплотным фиолетовым облаком растекается под ногами рыжего существа, пытаясь обрести форму и тут же снова её теряя. Он — не в моей реальности. Для меня его нет. И не будет!

Заворожённо наблюдаю за пульсирующей призрачной массой, медленно исчезающей, словно растворяющейся в пространстве.

— Получилось! — Я в шоке смотрю на не менее обалдевшего Рыжика. — У нас получилось!

Потоптавшись на месте, мой спаситель бросает весьма недвусмысленный взгляд на выход.

— Идём! — немедленно соглашаюсь и бросаюсь к выходу. Оставаться здесь больше я не намерена, да и ждать смерти тоже. Сделаю то, что могу, а там... Будь что будет!

Не сговариваясь, словно понимая неизбежность того, что нам предстоит, мы бежим к горному массиву. Делать это трудно. Каждый шаг отзывается неприятной саднящей болью, в голове эхом отдаются гулкие удары сердца, дыхания не хватает, потому что дышать глубоко у меня не получается. Но времени терять нельзя. Сомневаюсь, что мне удалось убить Гэта, скорее, он просто ушёл, чтобы появиться в самый неподходящий момент. Когда я к этому буду не готова.

Примерно на середине пути понимаю, что шум в моих ушах становится сильнее. На мгновение притормаживаю, прислушиваясь. Ого. До меня доносятся непонятные, раскатистые звуки, словно где-то идёт бой, на далёком горизонте появляется полоса красного тумана. И это заставляет вновь ускорить движение и больше не останавливаться. Не знаю, что именно там происходит, но не хочу, чтобы оно нам помешало.

Однако всё в этом мире старается сбить меня с намеченного пути. Камни, коварно вырывающиеся из-под ног и вынуждающие тормозить. Пыльный ветер, упорно отталкивающий назад. Песчаные ямы, норовящие поймать ступни в ловушку. Да и физических сил остаётся всё меньше. Дважды я падаю, не удержав равновесия там, где раньше спокойно перепрыгнула бы через препятствие. Браво, Гэт. Твои истязания оказались весьма продуктивными.

Стараясь не обращать внимания на состояние организма, упорно удерживаю в сознании только одну мысль. Успеть!

Успеть. Концентрируюсь на том, куда ставить ноги, чтобы взобраться на осыпь.

Успеть. Бегу по узкому проходу, зажмуривая глаза, чтобы не видеть ужасающей картины разбросанных костей и закрывая ладошками уши, не желая слышать их хруста под ногами.

Успеть. Влетаю в пещеру, задыхаясь от нехватки воздуха, и падаю, уткнувшись в затормозившего впереди меня Рыжика.

Вцепляясь в мягкую шёрстку, поднимаюсь на ноги. Стараюсь выровнять дыхание и осматриваюсь. Здесь всё спокойно и мирно. Успокаивающе баюкает мягкая тишина, шары загадочно поблёскивают зелёными поверхностями, воздух над ними словно искрится лёгкими переливами.

— Йех-о! — глубоко вдохнув, протяжно кричу, разрушая медитативную атмосферу.

Так! Стены, воздух, пол уже дрожат. Хорошо! Ещё раз повторяю боевой клич ирокезов и...

Поверхность шаров покрывается трещинами. Ну, скорее же!

— А-а-а! — совсем громко воплю и падаю на песок, перемешанный с камнями, не в силах устоять на ногах — настолько мощной оказывается вибрация.

Ох, наконец-то! Звук бьющегося стекла наполняет пещеру. Невероятно приятный, мелодичный звон хрусталя. А лопающиеся коконы выбрасывают тех, кто в них находился.

Первые секунды я, открыв рот, в лёгком ступоре наблюдаю за освобождёнными из длительного плена, фиксируя про себя особенности их внешнего облика. Вот это, похоже, старки, а этих я вообще ни разу не видела, а там... Замечаю целую группу субъектов, невероятно похожих на «эльфа», которого я нашла в пустыне. Вот так-то! Ой!

— Алина!

Бросаюсь в гущу копошащихся на полу тел.

— Рони? — удивлённо выдыхает девушка. — Что происходит?

— Долго объяснять! — Я стискиваю подругу в объятиях. — Как хорошо, что ты жива!

— Жива, — она повторяет за мной, чуть отстраняя, чтобы осмотреть. Голубые глаза в ужасе расширяются. — Господи, что с тобой случилось? — нервно восклицает. — На тебе живого места нет!

— Не обращай внимания. Мне просто мне не повезло.

Почувствовав невероятную усталость, опускаюсь на каменную площадку, непроизвольно отмечая, как быстро испаряются мутно-зелёные скорлупки, оставшиеся от разрушенных сфер.

Аля, присев рядом, осторожно касается ладошкой моего лица и молча качает головой. В испуганных глазах появляются слёзы. Она прикусывает губу, изо всех сил стараясь сдержаться и не расплакаться.

Э-м-м... Я, конечно, себя со стороны не вижу, но... Неужели и вправду всё так плохо?

Впрочем, размышлять об этом долго не получается. Нарастающий гомон отвлекает нас от проблемы моего внешнего вида. Наконец-то и остальные субъекты приходят в себя настолько, что поднявшись на ноги, весьма активно принимаются обсуждать происходящее. Надеюсь, среди них найдётся хоть кто-то, кто сможет противостоять амиотам, если те появятся!

Прислушиваюсь к особо громким голосам, ловя отрывистые фразы:

— Выходить нельзя... Надо найти оружие... Мы сможем защищаться... Только если эти твари вне материального облика...

Похоже, что со стратегией амиотов они знакомы. Вот и хорошо.

Чувствую невероятное облегчение. Как замечательно, когда можно переложить проблемы и ответственность на кого-то другого.

Впрочем, через пару минут я в этом уже не настолько уверена.

Несколько смельчаков бросаются навстречу проявившимся у одной из стен призрачным силуэтам, но подойти не успевают. Практически мгновенно приобретшие осязаемые контуры амиоты неуловимыми движениями отбрасывают их обратно. Только эхо разносит по пещере вскрики и неприятный, гулкий стук сталкивающихся друг с другом тел.

Рядом с нами падает на спину, морщась от боли один из «эльфов». С явным усилием приподнимается, встречаясь со мной глазами. А опустив взгляд ниже, замирает, присматриваясь к кулону, который, я и сама не заметила как, выскользнул наружу из-под разорванного комбинезона. Быстрым движением мужчина оглядывается на наступающих амиотов и вновь возвращается к камню.

— Дай мне его! — приказывает, протягивая руку.

Понимая, что спорить смысла нет, к тому же это не моя собственность, послушно снимаю цепочку. Вот только отдать не успеваю.

В поле зрения появляется внушительная фигура, идущая в нашу сторону. Быстро и целенаправленно. Тут же замечаю рыжую массу, метнувшуюся ему наперерез и с бессильным рычанием падающую на камни, когда её движение останавливает созданная амиотами призрачная стена.

— Значит так, да? — останавливается, не дойдя пары метров, и разъярённо шипит Гэт, перекрывая общий шум. Лицо перекашивает маска ярости. — Как ты посмела?!

Медленно поднимаюсь на ноги, отступая назад и лихорадочно соображая — что делать?! Снова заставить его исчезнуть? Времени не хватит, скорее всего. Это тогда его Рыж держал, а сейчас амиот свободен. И очень зол. А зверя рядом нет...

— Разломай кристалл! — раздаётся резкий выкрик со стороны, на который Гэт немедленно реагирует. Сильным взмахом ладони заставляет воздух взметнуться мощным смерчем, подхватить тело «эльфа» и отшвырнуть к противоположной стене. Яростным взором окинув невольных зрителей, отшатнувшихся в стороны, жуткая тварь снова разворачивается ко мне.

— Нужно было сразу тебя убить! — злобно цедит, вскидывая руку.

Инстинктивно приседаю, изо всех сил стискивая камень в пальцах, и слышу совершенно страшный, дикий рык. Сообразил, наверное, призрачный гад, что кристальчик не простой!

Всё дальнейшее происходит невероятно медленно, словно время затормозило свой стремительный бег, чётко вырисовывая в сознании безумные картины, достойные жуткого сна.

Камень в моих пальцах трескается, до крови разрезая кожу.

Рука Гэта дёргается, метнув клубок, сплетённый из чёрных энергетических потоков.

Ослепительная золотистая молния световым кольцом расходится в стороны.

Сгусток тёмной энергии ударяет в грудь.

Всё вокруг теряет резкость, превращаясь в призрачное, текучее марево.

Под ногами разверзается провал, и, потеряв опору, я падаю вниз... 

 

ГЛАВА 4

Встреча

 

Капитан

Это страшно, когда кажущаяся такой близкой победа, неожиданно становится твоим поражением.

«Отец! Мы... активность... трудно их... установки корабля. Он не... Что... случилось? Лоет... волну эма... высокой... сбившую... меня слышишь?» — прерывающийся помехами, обеспокоенный голос упорно пробивается в моё оглушённое сознание. Заставляет встряхнуться и прийти в себя окончательно.

«Слышу, Дейван. — Машинально скользнув ладонью по коммуникатору, я стабилизирую канал связи. — Повтори сообщение».

«Мы фиксируем очень высокую активность амиотов на планете, — теперь уже чётко разбираю то, что говорит сын. — Десанту трудно их сдерживать, и Рендак просит активировать кинжальные установки корабля. Он не может связаться с тобой, что-то глушит сигнал. Что у вас случилось? Лоет засёк волну эманации высокой интенсивности, сбившую настройки оборудования. Нам потребуется не меньше трёх часов, чтобы вернуть всё в рабочий режим!»

«Принято, — подтверждаю услышанное, поднимаясь на ноги. — Кинжальные лучи задействовать немедленно! Десанту удерживать позиции. Лоету не снижать уровень защиты корабля! Исправляйте повреждения и будьте готовы к активации канала перехода. Как только все диски вернутся на корабль, мы уходим от планеты. Волну я видел, но причина пока не ясна. Постараюсь за это время разобраться».

«Приказ получен», — коротко подтверждает Дейв. Едва слышно пищит коммуникатор, сигнализируя об отсутствии сигнала.

Быстрым взглядом пробегаю по штурмовикам, за эти минуты вернувшим себе боевое состояние. Все целы, повреждений нет. Отлично.

— Защита! — напоминаю и, активировав свою, направляюсь туда, откуда нас вышвырнула обретшая материальность, световая волна.

Заглянув за выступ стены, несколько секунд присматриваюсь к копошащимся на полу телам и, сориентировавшись в обстановке, уже не раздумывая выхожу на открытое пространство, едва веря своим глазам. Видимо, амиоты держали в стазисе многих. И навскидку определить цивилизационную принадлежность большинства сложно, но, по крайней мере, шестеро из тех, кого я вижу в этой огромной толпе — старки с «Треона», которых мы считали погибшими!

— Кэп! — Заметив наше приближение, вскакивает на ноги и делает шаг навстречу Дирел, навигатор корабля. Следом за ним поднимаются остальные.

— Рад, что вы живы, — ошарашенно выдыхаю, пытаясь вникнуть в суть непонятных для меня событий. — Что здесь произошло?

— Вероника активировала реат, — чётко произносит позади меня до боли знакомый голос.

Развернувшись, я мгновенно сжимаю в объятиях того, кого даже не мечтал больше увидеть. И отстраняюсь в полном шоке.

— Ратнал! Где она?

Спустя секунду уже опускаюсь на колени около неподвижно лежащего на камнях тела, не в силах поверить, что это действительно моя жена.

Похудевшая, фактически кости да кожа, лицо осунувшееся, под глазами глубокие синие тени. Волосы собраны в хвост, но всё равно видно, что тёмного цвета в них практически не осталось, так сильно они поседели. Губы искусаны и распухли, вся кожа покрыта мелкими, едва заметными царапинками. Устойчивая к загрязнениям ткань комбинезона осталась белой, разве что в районе груди почернела и оплавилась, но сама одежда словно исполосована длинными порезами, через которые видны багровые рубцы на коже.

Это чудовищно! Что амиот с ней сделал?!

Сжимаю кулаки, чтобы не дать волю гневу. Я же знал, предполагал, что подобный исход возможен. Чем мне поможет моя злость, если тот, на которого она направлена, исчез, испарился, сбежал!

Касаюсь пальцами шеи, чтобы прощупать пульс. Слабый, но вроде есть. Жива. И это само по себе уже неплохо. Странно только, что сейчас она без сознания, ведь ещё полчаса назад я видел её весьма резво бегущей по пустыне. Да и активация реата ничем страшным для живых субъектов никогда не оборачивалась. Это же процесс, который дестабилизирует только энергетические поля!

— Откуда у неё кристалл? — Я вытаскиваю из окровавленных пальцев жёлтые осколки. — И как она догадалась о том, что с ним нужно делать? — спрашиваю непонятно кого.

— По всей видимости, она получила его от одного из наших собратьев. Он всегда носил его при себе, — неожиданно получаю ответ. Незнакомый голос весьма уверенно вводит меня в курс дела. — Не знаю, при каких обстоятельствах это произошло, но факт остаётся фактом. Реат был у девушки на шее. Я приказал ей его разломать, и она подчинилась. Впрочем, другого способа остановить амиотов всё равно не было.

Поворачиваю голову, всматриваясь в черты, сопоставляя и узнавая в приблизившемся ко мне собеседнике типичного рарка. Удлинённые уши, чуть раскосые глаза, идеально-симметричные черты лица, коренастое телосложение и весьма своеобразный характер. Неуживчивый и амбициозный. Но это их личные проблемы и особенности. А вот что мне не нравится, так это то, что кто-то использовал Веронику в своих целях!

— Я не успел ей помочь, — тихо извиняется Ратнал, поняв моё состояние. — Слишком далеко находился.

— У Рони не оставалось выбора! — плачет сидящая рядом Алина. — Он бы её убил!

— Допустим. — Я хмурюсь, подавляя гнев и чувствуя явное несоответствие. — Но если моя жена просто разбила кристалл, то почему энергетический всплеск сопровождался тем эффектом, который мы наблюдали?

— А она ещё и эманацию запустила. Одновременно, — добивает моё восприятие блондин, обнимая за плечи рыдающую шатенку и поднимая на ноги.

Ох, Вероника! Зачем же ты послушалась! Прекрасно понимаю, в каком ты была состоянии, но ты же умная девочка, должна была осознавать, какой уровень энергетического всплеска при этом мог возникнуть! Да ещё и реат сработал как усилитель! Я уже застонать готов от нехорошего предчувствия, представив, к чему могло привести подобное сочетание. Самое вероятное — открылся ещё один портал, куда зашвырнуло амиотов. Ну а теперь, если он не схлопнулся сам собой, а в этом я очень сомневаюсь, то затишье долго не продлится. Они вернутся и тогда нам тут точно не выжить!

— Так! — понимаю, что времени терять нельзя. — Все на выход! Как только выйдете на поверхность, связывайтесь с пилотами! — бросаю штурмовикам, имеющим коммуникаторы. — Грузитесь в дискоиды, и на корабль!

Поднимаю девушку на руки, чтобы пойти следом и торможу, услышав уверенный голос:

— Мы можем остаться.

Повернув голову, вижу всё тех же рарков, явно решивших проявить независимость и сдохнуть на этой паршивой планете!

— Я сказал все! — холодно смотрю на главаря.

— Из-за нас вам придётся задержаться. Уверен, у вас не хватит кораблей, чтобы перевезти всех за один раз. Пленных слишком много. Не стоит рисковать, — поясняет свои слова тот, поведя заострёнными ушами.

— Успеем, — категорично отрезаю.

Перестав спорить, рарк наконец-то переключается на созидательную деятельность, организуя своих собратьев. Трое из них аккуратно поднимают на руки, чтобы вынести на поверхность, обездвиженного шоша. Похоже, того самого, который бежал рядом с Вероникой.

Надо будет выяснить и этот вопрос.

Впрочем, нельзя не признать, что ушастый тип весьма точно указал мне на возможную проблему. Шесть дискоидов смогут разом забрать с поверхности не более трети всех тех, кого нам необходимо вывезти. Значит, остальным нужно ждать. На подъём, выгрузку и спуск дискам понадобится не меньше часа. Получается, что в заявленный срок мы уже не укладываемся!

«Дейв!» — активирую коммуникатор, наблюдая, как стартуют с поверхности первые дискоиды.

«На связи», — немедленно откликается новоиспечённый диспетчер «Треона».

«Дейван, слушай внимательно, — предупреждаю и начинаю инструктаж: — Мы эвакуируем с планеты тех, кто был захвачен амиотами. Первая группа прибудет через двадцать минут. Ещё две с соответствующим интервалом. Свяжись с Минотом, пусть организует встречу и размещение. Предупреди Дана, чтобы был в медотсеке. Многим будет нужна его помощь. Веронике в том числе. Все пострадавшие на одном из дисков, их сопровождает Ратнал. И проследи, чтобы твой дядя не рванул потом обратно на планету!»

О последнем прошу, потому как прекрасно знаю неугомонный характер своего братца. Которого даже улететь без меня заставил, только переложив на него ответственность за состояние девушек и остальных спасённых.

«Я понял, — слышу совершенно спокойный и чёткий ответ. — Всё будет сделано».

Дейв прекрасно справляется с удивлением, удержав себя от бурной эмоциональной реакции, что не может меня не порадовать. Молодец, мальчишка!

«Как у вас с настройками?» — интересуюсь.

«Лоет... — Сын на несколько секунд замолкает, по всей видимости связываясь с техником, и информирует: — Синхро-канал можно будет открыть не раньше, чем через час».

«Ладно, — киваю неприятным мыслям. — Всё равно весь план летит к ами... — осекаюсь, укоряя себя за несдержанность, и заканчиваю фразу: — в бездну!»

Отключаю связь, соображая — чем можно подстраховаться на случай непредвиденного развития событий? Хоть внешне сейчас планета и выглядит безопасной, никто не гарантирует, что это спокойствие сохранится надолго. Как и того, что нашей защиты окажется достаточно.

Мои опасения оказываются не напрасными. И если вторая группа достигает «Треона» без эксцессов, то, едва дискоиды опускаются на поверхность, чтобы забрать оставшихся, амиоты переходят в наступление.

Первый удар отражают защитные установки.

Кинжальные лучи сверкают бирюзовыми вспышками, разрушая структуру надвигающегося на нас фиолетового тумана и разрывая в клочья плотную энергетическую субстанцию.

Поняв, что подставляться под оружие массового поражения глупо, амиоты немедленно меняют тактику. Теперь они успевают материализоваться до того, как достигают опасной зоны. А на поверхности ведут бой, с безопасного для себя расстояния, производя обстрел элементарным лазерным оружием!

Изобретательные твари! И весьма проворные, даже в искусственно созданных физических оболочках! А наша проблема в том, что активно обороняться могут лишь те, кто имеет вооружение и защиту. Остальным же приходится отступать под прикрытие защитных полей дисков.

Однако загрузить всех спасённых и их защитников в корабли, это ещё не всё, что нужно сделать под непрекращающимся вражеским огнём. Теперь необходимо покинуть зону боевых действий. Подняться на орбиту. И уйти легко нам не дадут...

«Внимание диски! Активная материализация! Направление шесть-два-восемь. Пятая сигнатура. Левая!» — тревожным сигналом звучит в сознании предупреждение наблюдателя.

Быстро взглядываю на боковой экран, успевая заметить, как уже знакомая, поднявшаяся высоко над поверхностью красная стена лавиной песка захлестывает крайний диск, вынуждая пилота резко изменить траекторию. И тут же возникшее на его пути фиолетовое облако вспыхивает яростной световой вспышкой, швыряя корабль на каменное плато, опускаясь следом, поглощая и технику и тех, кто на ней находился.

Скрипнув зубами, отвожу взгляд от места крушения. Один из шести. Глупо было надеяться, что обойдётся без потерь! Самонадеянно.

«Направление двенадцать-три-два. Первая сигнатура. Правая!» — продолжает предупреждать следящий на «Треоне».

В этот раз навигатор крайнего диска успевает уклониться, сместив корабль в центр группы, и энергетическое поле, неосмотрительно рванувшее следом, попадает под кинжальный луч.

— Пилотам! Держаться максимально близко друг к другу! — отдаю приказ. — Не расходиться! — напряжённо слежу за дистанцией, понимая, что слившееся воедино экранирующее поле дискоидов — единственная возможность усилить защиту. Впрочем, это опасный манёвр. Любая оплошность, и пострадают все!

Только убедившись, что диски благополучно выходят за пределы атмосферы, позволяю себе на несколько минут ослабить контроль. Теперь от мастерства пилотов и нашей внимательности ничего не зависит. Остаётся надеяться, что мощности полей «Треона» хватит для того, чтобы удержать врага на расстоянии!

— Отец! — Взволнованный подросток бросается ко мне, едва я шагаю на палубу полётного ангара. Руки вцепляются в плечи. Синие глаза впиваются беспокойным взглядом в лицо. — Ей совсем плохо! Нужно что-то делать!

Вопросительно смотрю на стоящего у входа Ратнала, получая в ответ весьма выразительный взгляд. Ясно. Реально ничего хорошего.

— Дейв... — Я мягко отстраняю сына, решив не ставить ему в вину проявленную несдержанность. Приобнимаю притихшего юнца за плечи, выводя в коридор. — Сейчас многое из того, что происходит, будет казаться катастрофичным. Нам придётся расставлять приоритеты и делать выбор. Иногда он будет весьма непрост. Ни я, ни ты сейчас ничем не можем помочь твоей маме. Всё, что возможно, сделает Дан. А наша задача — увести корабль в безопасное место. Так что немедленно отправляйся в диспетчерскую, раз уж решил, что достаточно взрослый для того, чтобы участвовать в боевой операции! — Подталкиваю его в направлении трада.

Сделав шаг, сын оглядывается на меня, прикусывая губу, но уже через мгновение послушно шагает в круг и активирует панель.

— Мальчик вырос, — грустно замечает за моей спиной тенорный голос подошедшего совсем близко Ратнала, когда юноша исчезает за туманом конденсата. — Жаль, что я этого не видел.

— Это не страшно, — успокаиваю его, вводя координаты нужного нам уровня. — Главное, что ты жив и у тебя будет время наверстать упущенное! Дейву всего пятнадцать, и, поверь, тебе ещё многому придётся его учить.

— Значит, точно семь лет в стазисе? — мгновенно концентрируется брат, заходя следом за мной в отсек управления. — Я сначала не поверил. Зачем амиотам нужно было фиксировать нас на такой длительный срок?

— Кто знает, кто знает... — философски тяну, занимая свободное кресло и активируя вильюрер. Пробегаю взглядом по появившимся данным. Ну что ж. Визуально всё в норме.

— Лоет, что с настройками? — бросаю в пространство.

— Порядок, можем начинать, — отвечает мне уверенный голос.

— Дорсак, как у вас? — проверяю готовность оборонных систем.

— Все на местах, — отчитывается техник. — Установки работают.

— Дейв? — запрашиваю диспетчера, замечая, как улыбается, присевший рядом Ратнал.

— По данным сканирования, пространство в зоне формирования перехода чистое, — едва заметно, но всё-таки волнуется сын. — Дистанция достаточна для разгона.

— Начинаем, — отдаю приказ штурману.

Несколько минут предстартовой подготовки и «Треон», постепенно наращивая скорость, начинает стремительное движение прочь от аванпоста противника, к раскрывающемуся спасительному туннелю.

Наблюдая за серым маревом синхро-канала, в которое погрузился корабль, слушаю захватывающее повествование брата. Весьма красочно и с присущим ему юмором тот расписывает всё то, что произошло со сферой после старта. Многое из его рассказа мне известно, я ведь лично наблюдал за тем эпическим полётом, однако есть вещи, которые весьма и весьма интересны. По крайней мере, если заострить на них внимание, то получается, что амиоты кардинально изменили свою стратегию ведения военных действий. У Раминара действовали они совершенно иначе. Пленных не брали, технику деконструировали полностью, не оставляя после себя ничего, даже пространство старались максимально дестабилизировать, формируя гравитационно-искривлённые области. А теперь...

— Представляешь наше удивление, — встряхивает светлой головой брат, — когда амиоты появились внутри корабля, и мы поняли, что уничтожать нас немедленно они не собираются!

— Да уж, — соглашаюсь. — Это нетипично. А что случилось с Мистаром? — вспоминаю, что не видел второго пилота среди спасённых.

— Не знаю, — немедленно становится серьёзным безопасник. — «Упаковывали» нас одновременно, а в коконе сознание выключается хоть и не сразу, но качественно. И надолго. — Он хмурится, с усилием растирая виски. — Кстати! — видимо тоже вспомнив о чём-то, ловит мой взгляд. — Я, когда управлял сферой, частично слышал ваши переговоры, но так и не понял, почему не запустились экранирующие установки? Их же успели вывести на позиции!

— Не только вывести, но и подключить, — добавляю. — Вот только энергии оказалось недостаточно из-за того, что орбитальный комплекс начал раскрывать зону перехода.

— Успешно? — Зелёные глаза загораются воодушевлением.

— Вполне. Через два года Илькута уже выйдет на расчётную орбиту, — сообщаю, восхищаясь его психической устойчивости. Ведь казалось бы — из-за этого запуска он и оказался в плену, вполне мог погибнуть, но сейчас этот факт Ратнала не волнует совершенно. Ведь всё закончилось благополучно, и, судя по реакции брата, этого достаточно!

— Здорово! — он явно начинает оценивать перспективы, ожидающие нас, когда планета займёт долгожданную позицию. — А ты, — хитро прищуривается, — всё ещё советник?

— А я теперь всё сразу, — фыркаю возмущённо, вспоминая, как совет Ракдала ухитрился взвалить на меня всю ответственность за ситуацию. — И советник, и капитан, и сам себе телохранитель! — возвращаю безопаснику коварный взгляд. — Последнее, между прочим, входит в перечень твоих обязанностей! Тебе «отпуск» не показался излишне длительным?

— А у меня форс-мажор был. — Брат нарочито потягивается, картинно закатывая глаза к прозрачному потолку из трипслата. — Я не виноват.

— Ага, — глубокомысленно замечаю. — Боюсь, что это не оправдание. Придётся отрабатывать. Зарплата тебе начислялась, заявление об увольнении ты не писал, — имитирую земных начальников.

— Даже так? — Ратнал притворно морщится и вздыхает: — Ладно. С капитаном я бы ещё поспорил, а вот перечить советнику себе дороже. — В демонстративном жесте он прижимает ладонь к груди, кланяясь: — Чего изволите?

С улыбкой наблюдаю за его фиглярством. Как же мне не хватало моего брата. Именно такого. Язвительного, смешливого разгильдяя, который, при всей внешней беспечности, внутри всегда собран, сосредоточен и готов к мгновенным действиям.

— Нужно разобраться с нашими новыми пассажирами, — заставляю себя отрешиться от воспоминаний и сосредоточиться на насущных проблемах. — Выясни, с какими расами нам придётся иметь дело, потому как пока я только с рарками пообщаться успел, но видел и других. Узнай, как они были захвачены, предпочтут остаться с нами или нужно искать способ вернуть их в родные системы. Попробуй подсчитать процент тех, которые вышли из стазиса, относительно всех, кто был захвачен. У меня нехорошее подозрение, что часть пленных куда-то пропала. Было бы неплохо понять — сколько, раз уж не ясно — куда.

— Легко. — Ратнал немедленно меняет место дислокации, перемещаясь к выходу.

«Через два часа собери летучку. Кстати, пусть придут представители других систем, если у них появится такое желание. Нам есть о чём побеседовать», — уже телепатически кидаю в спину, потому как шустрый братик весьма оперативно покидает помещение.

«Лучше в обзорке, не здесь», — намекает на то, что отсек управления — не самое удачное место для проведения дискуссий.

«Логично», — здравому смыслу я только рад. К этому времени структура канала станет полностью стабильной, нам уже ничего не будет угрожать, и моё присутствие, как и контроль, станут необязательными.

Меланхолично наблюдаю за тем, как медленно изменяются показатели регистрирующие глубину проникновения в туннель. «Треон», обладающий большой массой и размерами, погружается в него с меньшей скоростью, чем маленькие дискоиды, а значит, остаётся риск сбоя и в любой момент может возникнуть необходимость принимать срочные решения.

Но пока всё идёт в соответствии с расчётами и без эксцессов. Даже амиоты, по всей видимости, не рискнувшие подойти ближе, предусмотрительно держатся на самой границе экранирующих полей, так что, когда зона перехода закроется, это полностью лишит их возможности следовать за кораблём. Ну а нам позволит вернуться в Солнечную систему. Пока ещё не совсем родную и близкую, но, уверен, это временно. Скоро, совсем скоро она станет нашим единственным пристанищем в этой Галактике. Пусть вынужденным, не желали мы подобного развития событий, но спасительным, невероятно удачным и... удивительным. Безумно притягивающим своей неповторимостью и необычностью. Да, этот мир кардинально отличается от привычного нам, и, чтобы выжить в нём, приходится менять оболочку, смена которой сопровождается отнюдь не самыми простыми изменениями, становящимися потрясением для сознания. Но именно сейчас, пройдя так много, я понимаю — эти ощущения лучшее, что мне довелось испытать за свою, не самую короткую жизнь. Лавина чувств, глубокое море эмоций, совершенно иное восприятие и новые возможности тел, усиленные генетическими усовершенствованиями Атанара.

И теперь менять это на что-то ещё мне совсем не хочется! Даже несмотря на то, что не всегда и не всё так позитивно.

Вновь возвращаюсь в мыслях к девушке, которую вынес на поверхность, задавив душевную боль от понимания её состояния. Она мне нужна. Безумно. Я осознал это сразу, едва увидев её наяву. И сейчас не меньше Дейва беспокоюсь о ней! Если бы не жёсткая необходимость контроля, уже давно был бы с Вероникой рядом, в медотсеке, но... Приходится гасить желания, эмоциональные переживания и несдержанные порывы. Да, внешне я человек. Но внутри всё ещё старк, пусть и с изменённым физиологией тела сознанием.

«Басан, ты где? — вырывает меня из состояния задумчивости недоумевающий голос. — Мы тебя ждём!»

Что? Встряхиваю головой, уставляясь на панель, где неподвижно замерли на самых низких отметках параметры канала. Всё. Мы закончили погружение и теперь скользим по спиральной структуре, перемещаясь в нужном нам направлении. Взгляд смещается на временную шкалу, доказывающую, что я неосмотрительно увлёкся размышлениями.

«Иду», — бросаю коротко, покидая отсек управления.

На нужном уровне раскрываю стену, попадая в полумрак обзорного зала. Кресла вокруг эффектных изгибов стола, стоящего в его центре, и в последнее время большей частью пустые, сейчас заняты. Все. Кроме одного, в которое я и опускаюсь, с интересом присматриваясь к незнакомым фигурам. Ну надо же как много тех, кто оказался на пути амиотов!

— Приветствую всех на «Треоне», — разрываю устоявшуюся тишину. — Я — Басан, капитан этого корабля и советник, представляющий интересы Ракдала в Солнечной системе. Рад, что наше вмешательство дало всем вам шанс выжить. По крайней мере, тем, кто сумел вместе с нами выбраться с этой зловещей планеты.

— По моим подсчётам, — немедленно дополняет мою речь Ратнал, едва я даю ему на это разрешение, — отсутствует почти две трети захваченных. Не знаю, обратили ли вы внимание, но ход, ведущий в пещеру, устилали многочисленные скелеты. Скорее всего, амиоты выводили пленных из стазиса поочерёдно или небольшими группами, а затем убивали.

— Смысл? — немедленно требую объяснений.

Брат только руками разводит. На лицах остальных я читаю столь же явное недоумение, и только в глазах одного мелькает нечто иное.

— Меня зовут Иатл, — подаёт голос уже знакомый мне рарк, — Система звезды Дэйци. Мы кое-что успели выяснить, до того как оказались у амиотов. Они не просто убивают и разрушают, а получают из материальных объектов энергию. Любой организм для них энергетический донор, и растрачивать драгоценные ресурсы напрасно не в их интересах. Зная это, мы спровоцировали захват одного из наших добровольцев, моего брата, который должен был активировать реат в логове этих тварей, а затем разрушить его. Но нам не повезло. Нас тоже захватили, а что случилось с Хитлом, мы так и не поняли. Впрочем, судя по тому, что кристалл оказался у девушки, ему ничего не удалось сделать.

— А что на планете делал шош? — Я подаюсь вперёд, упираясь локтями в гладкую столешницу.

— Защищал брата, — объясняет ушастый главарь. — Они держались вместе. Но выяснить, что произошло, сейчас не представляется возможным. Зверь сильно пострадал, и считать информацию из его мозга, к сожалению, не получается.

— Да, жаль. Это могло бы многое прояснить.

— Как только у нас появится информация, мы немедленно её вам предоставим, — неожиданно заверяет меня рарк.

О как! Самая закрытая раса и вдруг так легко идёт на контакт! Хм... Однако отказываться от предложенной помощи я даже не собираюсь. Что бы не послужило причиной, а сотрудничество с ними обещает принести немало пользы.

— Ост, система Цилдти, — представляется, вмешиваясь в наш диалог, голубоглазый и худощавый, внешними чертами напоминающий какое-то очень тонкое насекомое представитель неизвестной мне цивилизации. — Мы выражаем свои соболезнования всем тем, чьи соплеменники не выжили, попав в плен, — витиевато продолжает. — Как и вам, капитан, — он привстаёт, чуть склоняясь над поверхностью стола, — ведь один из ваших кораблей так и не вернулся с планеты.

— Это печальный факт, — повторяю его движение, — но, к сожалению, потери в войне неизбежны, и мы стараемся относиться к этому философски.

— Насколько мы поняли, — выслушав мой ответ, кивает голубоглазый, — вы имеете достаточно сильное оружие, зарекомендовавшее себя с лучшей стороны в бою, который я наблюдал.

— Ваши сведения не совсем верны, — осторожно поясняю. — Как показала практика, данное оружие не способно убивать, лишь на время разрушает структуру амиотов, заставляя их отступать.

— Даже это очень много, — настойчиво продолжает Ост. — Никто из нас, — он поводит руками, указывая на присутствующих, — не имеет подобных возможностей. Я приму на себя сложную задачу уговорить вас поделиться данной технологией с нами. И я выступаю сейчас от лица всех находящихся за этим столом представителей цивилизаций. В ответ мы все гарантируем максимальный уровень содействия, который только возможен.

Не ожидавший подобной просьбы, я переглядываюсь с блондином, получая от него весьма хитрый взгляд. Ага. А не с лёгкой ли руки братика была распространена нужная информация? Вот и как он всё успевает?!

«Ратнал?» — с нажимом транслирую безопаснику.

«А что я? — Он делает невинное лицо. — Тебе не нужны союзники?»

Нужны. И я давно уже понял, что мы проигрываем на всех фронтах. А подобное единение может помочь переломить ход всей войны. Никто не знает, как и чем всё обернётся.

— Поскольку у нас общий враг, — возвращаюсь взглядом к замершему в неподвижном ожидании тонкому субъекту, — я не считаю нужным скрывать наши разработки и вы получите необходимые сведения. Однако и мы с благодарностью примем ответную помощь.

— Всё, что в наших силах и возможностях, — ещё раз заверяет меня Ост с явным облегчением, бросая радостные взгляды по сторонам и получая не менее окрылённые в ответ.

Ну что ж. Весьма продуктивный диалог. Теперь можно будет решить немало тактических задач. От размещения экранирующих установок до создания мощной, отражающей активное наступление армии. Что, с учётом нашей малой численности, ранее было бы совершенно нереальным!

Вот с этой радужной мыслью, накрепко засевшей в голове, я обговариваю детали, выясняю географию мест обитания наших потенциальных, нет, теперь уже настоящих союзников! Определяю возможности для взаимодействия и перемещения...

«Ратнал, — окликаю брата, наблюдая, как удовлетворённые результатами нашего конструктивного взаимодействия, участники совещания расходятся, покидая помещение. — А какие у нас потери?»

«Из сорока трёх старков прежнего «Треона» к нам вернулось восемнадцать, — немедленно вводит меня в курс безопасник. — На сбитом дискоиде погибло восемь».

Ясно. Нас становится всё меньше.

— Ты сейчас куда? — убедившись, что мы остались одни, интересуется планами брат.

— Схожу в медотсек, — понимаю, что пора уже решиться на этот поступок. — С Алиной всё в порядке? — на всякий случай уточняю, потому как психическое состояние девушки тоже внушало опасения.

— Она справится, — заверяет меня брат. — Я ей помогу. Дейва с собой позовёшь?

Отрицательно качаю головой, поднимаясь с кресла. Как бы ни был близок мне сын, я не хочу, чтобы он стал свидетелем той реакции, которую я, возможно, не смогу сдержать.

Шагнув из трада в пустой коридор медицинского сектора, осматриваюсь, соображая, где может быть Вероника? Замечаю рядом ещё не успевший раствориться в воздухе сенсорный экран, видимо, кто-то был здесь совсем недавно, и быстро выуживаю из вильюрера нужную мне информацию. Пробегаю глазами по спискам помещённых в лечебную зону, отмечая, как много среди них именно старков, но нужного мне имени не нахожу и нахмуриваюсь.

«Дан, — активирую коммуникатор, сообразив, что медик, возможно, занят и искать его по всему уровню бессмысленно. — Где Вероника?»

«Второй отсек экстренной терапии», — спустя несколько секунд откликается тот.

Экстренной?

Старательно удерживая контроль над эмоциональным состоянием, ищу указанное помещение и, открыв проём, замираю в неподвижности.

Полупрозрачная, белёсая среда лечебного раствора, заполняющего вертикальную колонну, почти скрывает контуры женского тела.

— Я стабилизировал её состояние, но в сознание она не приходит, — поясняет, появляясь из-за конструкции привычно облачённый в фиолетовый комбинезон медик.

Так, так. Он оказывается здесь!

— Но всё-таки будет жить? — Я прохожу внутрь, присматриваясь к едва различимому в молочной пелене лицу. Глаза закрыты, выражение спокойное, губы чуть приоткрыты, словно она пытается что-то мне сказать.

— Несомненно, — успокаивает меня Дан. — Повреждения невероятно глубокие, но ничего невозможного, просто нужно время и соответствующее оборудование, которого на «Треоне» нет. Так что до Превентира ей придётся потерпеть. Но изменений в сторону ухудшения не будет, это я гарантирую. А дальше ею займётся Атанар и, уверен, полностью восстановит организм, — замолкает на мгновение и добавляет: — Физически. Потому что в остальном... — замолкает окончательно, как-то странно взглядывая на девушку.

— Что не так? — немедленно реагирую.

— Это несколько необычно, — покусывает губы шатен, — но, судя по показаниям диагноста, её там, — он взмахивает ладонью в сторону плавающего тела, — нет.

— Как нет? — ошалеваю, не понимая его заявления.

— Ментально, — выдыхает медик.

На подобное я даже не в состоянии адекватно отреагировать. Просто стою в растерянности, нервируя своим взглядом смутившегося Дана.

— Ратнал сказал, что она была в центре сильной эманационной волны, связанной с активацией реата, — наконец он не выдерживает и пускается в объяснения. — Такое сочетание могло запросто выбить её ментальную энергию из тела. Практически то же самое происходит при релировании. Только замещения другим сознанием не произошло, потому что кристалл был пустой.

— Я понял, — выдавливаю из себя, разворачиваясь к колонне.

Правильно оценив моё внутреннее состояние, старк деликатно исчезает за моей спиной. Впрочем, едва слышное шипение доказывает, что он решает совсем покинуть отсек, предоставляя мне возможность побыть наедине с женой. Вернее, с той физической оболочкой, что от неё осталась.

Делаю шаг, упираясь ладонями в трипслат и прижимаясь лбом к тёплой упругой поверхности.

Что же ты наделала, Вероника?!