«Солдаты! Парижский народ берется за оружие. Пойдете ли вы против него? Освобождая Францию, он освобождает прежде всего вас. Разве вы не так же порабощены, как и мы?
Под видом дисциплины надменные офицеришки попирают вас сапогами. За одно слово или жест — арест, карцер, военный суд. Покорные, безмолвные вы должны склонить голову перед насилиями.
Вы более не граждане, даже не люди. С эскадронными лошадьми обращаются лучше, чем с вами; когда они падают, их замена обходится дорого, вы же ничего не стоите. Когда вас не станет, всегда найдутся другие. Есть достаточно матерей, чтобы доставлять мясо для тюрем и пушек.
Может ли мундир, который на вас напяливают, заставить вас забыть, чем вы были вчера, и чем будете завтра, когда превратитесь в таких же, как и мы, обывателей, безнаказанно оскорбляемых и расстреливаемых картечью?
Мундир — знак вашего порабощения, и он послужит саваном для ваших останков в далеких краях, куда повелителям угодно будет послать вас умирать. Сколько вас покоится там, в Мексике, откуда уцелевшие вынесли лишь разрушенное здоровье и позор поражения!
Внутри страны вас превращают в сыщиков, сторожей каторжников, вне — в спутников тирана, желающего повсюду уничтожить свободу.
Народы вас ненавидят, а между тем они жаждут любить вас. Чего они хотят? Того же, что и вы — добывать себе пропитание в поле и мастерской. Рабочие всех наций — братья, у них только один враг — притеснители заставляющие их перерезывать друг другу горло на полях сражений.
Что общего у нас с этими позолоченными лентяями, которые не удовлетворяются тем, что живут нашим потом, но хотят пить и кровь?
Солдаты! Не давайте им одурачивать себя и не будьте их жертвами! Для этих наглецов гибель человека из народа — рабочего или солдата — означает лишь, что одной сволочью стало меньше, — вот и все. Если они вам скомандуют «стреляй», стреляйте по самим этим подлецам. Настало время наказать их за преступления и отмстить им за нанесенные вам оскорбления. Стреляйте! Вам нечего больше бояться военных судов. Народ здесь. Сомкнитесь с ним, ваше дело — общее дело.
Пожелаете ли вы причинить парижанам страдание тем, что они вынуждены будут стрелять в вас, убивать вас, своих товарищей, в то время как они жаждут протянуть вам руки и крикнуть вам: «Придите! Будем свободны. Вернитесь к своим хижинам, где матери и невесты ожидают вас. Добьемся счастья трудом. Если же короли будут угрожать нам, мы повергнем их в ужас своей готовностью к отпору, в то время как пролетарии всех стран поднимут вслед за нами восстание и раздавят между своими и нашими рядами этих врагов человечества!»?
Солдаты! Руку! Да здравствует свобода!
Да здравствует мировая республика!»