Тэсс Монаган старалась полюбить стильный магазинчик детской книги, который открылся пару лет назад на Двадцать пятой улице Северного Балтимора, где издавна было много букинистических лавок. Магазинчик – само очарование, на застекленной террасе стоят яркие креслица и стульчики, ручная майна умеет говорить «Привет, дорогуша!», «Эй, кто там?» и, самое замечательное, знаменитый рефрен из «Ворона» – «Больше никогда».

Тэсс обожала постер с Арнольдом Лобелом напротив входной двери: дюжий бородач сидит в уютном домике, окруженном башнями из зачитанных книг. Тэсс одобряла тот факт, что сопутствующие товары там действительно были сопутствующими, кроме мягких игрушек и боа из перьев в стиле Фэнси Нэнси. Тэсс радовалась тому, что подарочную упаковку предоставляют бесплатно круглый год и что в магазине можно заказывать букинистические издания. Тэсс с нетерпением ждала, когда ее дочка, двухлетняя Карла Скаут, подрастет и сможет тихо сидеть на субботних «часах чтения», хотя всерьез опасалась, что с этим придется подождать до поступления в колледж. Но больше всего Тэсс восхищала нелогичность решения: открыть книжный в наше время, когда многие считают книги анахронизмом.

Жаль только, хозяйка «Детского книжного» не любила детей…

– Аккуратнее! – рявкнула черноволосая хозяйка в не по-осеннему холодный октябрьский день, когда Карла Скаут походкой Франкенштейна двинулась к нижней полке книг с картинками. Вообще-то, руки у Карлы Скаут чистыми не были: они вдвоем сейчас предавались любимому пороку мамы – поеданию шоколадно-арахисовых плиток из магазина Эдди. Тэсс спикировала на дочь с салфеткой в руках и смущенно улыбнулась хозяйке.

– Извините! – сконфуженно улыбнулась Тэсс. – Книги она любит до умопомрачения. Порой в буквальном смысле.

– Вам помочь? – спросила хозяйка так, словно видела Тэсс впервые. Кредитка Тэсс с этим не соглашалась.

– Мы ищем подарок на день рождения, но уже кое-что придумали. Моя тетка работает в детской муниципальной библиотеке.

Тэсс умолчала о том, что ее тетка, владелица книжного в другом конце города, с удовольствием закажет любую книгу по себестоимости. Просто ей очень хотелось, чтобы этот магазинчик, близкий к ее дому, процветал, как и все местные заведения, – не самый простой жизненный принцип, хотя простых принципов вообще нет. Ночами, когда дочка спала, а в доме царила тишина, Тэсс украдкой наведывалась в интернет-магазины, так упрощающие жизнь. Как же без них?

– Вы, наверное, одна из этих? – спросила хозяйка.

– Из каких именно?

Хозяйка показала на айпад Тэсс, торчавший из сумки без застежек.

– Ой нет… То есть да, я покупаю цифровые книги, в основном те, которые нужны для дела. Программу-читалку использую для больших документов. Я много работаю с документами, а их удобно загружать в айпад и носить с собой.

– Да, конечно. – С этими словами хозяйка закатила глаза и ушла за ширму из цветастого ситца, отделявшую магазин от ее рабочего места, словно считала разговор с Тэсс чересчур утомительным.

– Извините! – чуть слышно прошептала единственная служащая магазина, молодая женщина с обильным пирсингом и уточкой Джемаймой, вытатуированной на правом предплечье. Хозяйка вышла из-за шуршащей ширмы с сумочкой в руках.

– Мона, я попью кофе, потом в банк.

Тэсс подождала, думая, что хозяйка сядет на велосипед – может, даже с корзиной для кусачих дворняжек, – но та зашагала по Двадцать пятой улице, наклонив голову из-за сильного ветра.

– У нее трудные времена, – объяснила девушка с утиной татуировкой. Мона, так назвала ее хозяйка. – Сами понимаете. Больше всего ее бесят те, кто приходит с читалками. Они выуживают у нее информацию, а потом загружают цифровые книги или покупают по дешевке в интернет-магазинах.

– Ну, вряд ли многим нужны детские книги в цифровом виде.

– Вы не поверите, но они бывают нужны. Есть даже интерактивные книги доктора Сьюза, хотя я не очень доверяю методике «Читай сам». По-моему, очень важно, чтобы родители читали своим детям.

Тэсс сконфуженно покраснела: она тоже загрузила на айпад «Хоп-хоп-хоп» и несколько игр, хотя пока что Карле Скаут больше всего нравилось открывать, а потом стирать мамины имейлы.

– Она злится, потому что у нас внезапно начались кражи, – продолжала Мона. – Исчезает все самое дорогое и красивое, например Гюго или книги с иллюстрациями Калдекотта. А вот книги Ньюбери – никогда. Воры явно выбирают иллюстрированные издания, хотя и не самые редкие: их мы держим под замком.

Мона показала на шкаф, тянувшийся вдоль прилавка и заполненный книгами в отличном состоянии: «Элоиза в Москве», несколько книг Мориса Сендака, «Эмили из Дип-Вэлли», «100 платьев» Элинор Эстес, которую Тэсс не читала, «Эпамидондас и его тетушка» с крайне неполиткорректной обложкой.

Тэсс мигом сменила амплуа, из затурканной мамаши превратившись в частного детектива-профессионала, консультирующего по вопросам безопасности. Она огляделась по сторонам.

– Маленькие залы уютны, но это же рай для воров. У вас есть сигнализация и колокольчик на двери, а камер нет. Сумки и рюкзаки досматривать не пробовали?

– Пробовали, но Октавия сама запуталась, а в стрессовой ситуации… Она проявляет себя не с лучшей стороны, скажем так.

– Октавия?

– Ну да, хозяйка.

Стоило назвать имя, и хозяйка – тут как тут – влетела внутрь с кофе в руках.

– Всегда забываю, что банки работают до трех, кроме пятницы. Ну и ладно, взнос у меня небольшой. – Хозяйка посмотрела на Мону, и лицо ее смягчилось. Она была моложе, чем думала Тэсс: даже пятый десяток не разменяла. Но ее старили черные волосы и строгий вид. – Если хочешь, выпишу тебе чек сегодня, но если ты можешь подождать до пятницы…

– Конечно, Октавия. Тем более Хеллоуин на носу. Еще немного, и люди начнут закупаться к праздникам.

– Станет больше людей в магазине. Больше отвлекающих факторов. Больше шансов.

Октавия поглядела на Карлу Скаут. Девочка сидела на полу с книгой Виллемса Мо и «читала». Тэсс подумала, что Октавия невольно растрогается. Что может быть очаровательнее читающей малышки? Тем более вот этой малышки, которой хватило здравого смысла унаследовать папины светлую кожу и густые темные волосы, отросшие до плеч. К тому же Тэсс одела ее в кожаный бомбер от «Гэп», красные джинсы и футболку фанатки группы «Клэш». «Какая миленькая!» С начала дня Тэсс слышала это уже раз сорок и приготовилась к сорок первому.

– Она испачкала книгу шоколадом, – пожаловалась Октавия.

Да, испачкала. А книжка «Не давай голубю водить автобус» у них уже была. Но теперь оставалось лишь смириться с покупкой испорченной книги.

– Я оплачу ее вместе с другими покупками, – пообещала она, понимая: не стоит отнимать у Карлы Скаут то, ради чего она притихла. – Насколько я понимаю, вас беспокоят кражи?

– Мона!

Октавия гневно взглянула на продавщицу. Под таким взглядом Тэсс съежилась бы, а девушка лишь пожала плечами.

– Октавия, стыдиться тут нечего. У нас воруют не потому, что мы плохие люди. И даже не потому, что мы плохие продавцы. Люди воруют потому, что они авантюристы.

– Здесь очень помогла бы камера, – проговорила Тэсс.

– Я не покупаю всех этих гаджетов! – фыркнула Октавия, зло взглянула на айпад и добавила, уже с меньшим запалом: – Да и лишних расходов сейчас не могу себе позволить.

Тэсс была тронута такой честностью.

– Вы не заметили в кражах какой-нибудь системы?

– Я не провожу инвентаризацию каждую неделю… – начала Октавия, но Мона не дала ей договорить:

– Крадут по субботам. Я почти уверена, что по субботам. В этот день мы проводим «час чтения», но посетителей и без того много. Часто приходят разведенные отцы – выбирают подарок в последнюю минуту или просто не знают, как еще развлечь ребенка.

– Я могла бы помочь…

Октавия подняла руку:

– На это денег тоже нет.

– Да я бесплатно, – проговорила Тэсс неожиданно для себя самой.

– Почему? – с подозрением спросила Октавия.

Тэсс поняла, что к проявлениям доброты хозяйка не привыкла. Если только со стороны Моны, согласной ждать своего чека несколько дней.

– Я считаю, что ваш магазин нужен Северному Балтимору, и хочу, чтобы моя дочь приходила сюда. Пусть она вырастет настоящей городской девчонкой – приезжает к вам на велосипеде или на автобусе и сама выбирает книги. «Бетси-Тейси», «Миссис Пиггл-Виггл», «Ведьма с пруда Черных Дроздов», Эдварда Игера и Эдит Несбит – все то, что обожала я.

– Все хотят передать своих «любимчиков» по наследству, но как показывает практика, если мы хотим вырастить детей настоящими читателями, то должны предоставить им свободу выбора.

– Ладно, пусть так. Но где же ей выбирать книги, если не в магазине или не в библиотеке? Счастливые открытия не сравнятся ни с чем. – Тэсс повернулась к дочери и заметила, не успев, однако, ничего сделать, как Карла Скаут тянется грязными руками к очередной книге и хватается за нее. – Мы и эту возьмем.

На Двадцать пятой улице Тэсс усадила Карлу Скаут в коляску и стала катить ее одной рукой; другой она держала телефон и проверяла электронную почту. Разумеется, коляска наехала на пятки мужчине, которого Тэсс знала – по крайней мере, в лицо.

Тэсс и Ворон, отец Карлы Скаут, прозвали его Ходоком и часто гадали, чем он занимается, раз имеет возможность проходить несколько миль по Северному Балтимору каждый день, в любую погоду – так, словно выполнял некое задание. Ходок был бы даже красив, если бы улыбался и не горбился, но он не улыбался никогда, а горбился так, словно был вообще не способен выпрямиться. Когда Тэсс налетела на него, Ходок резко повернулся в другую сторону и задел ее своим неизменным рюкзаком. Тэсс показалось, что она налетела на каменную стену. Может, Ходок носит рюкзак, чтобы исправить плохую осанку?

– Извините! – проговорила Тэсс.

Ходок не отреагировал никак – просто двинулся дальше своей медвежьей походкой, согнувшись наподобие буквы «С». Ни пружинящей, ни упругой такую походку не назовешь – Ходок словно отбывал повинность, переставляя ноги одну за другой. Тэсс подумала, что беднягу околдовали, и он обречен ходить по Балтимору, пока чары не рассеются.

Перед ближайшей субботой в книжном Тэсс поговорила с теткой, предположив, что товар «исчезает» и у нее.

– Вообще-то, нет, – сказала Китти. – Книги тяжело украсть, еще тяжелее перепродать. Такое, конечно, случается, но ничего систематического и планомерного, как ты описываешь, не было. Похоже, кто-то мстит хозяйке.

Октавия, конечно, резковата, и, по словам Моны, нервы у нее не очень крепкие, но чтобы недовольный покупатель пошел на это… Большинство просто оставляют ругательные отзывы в соцсетях.

– Много лет назад, как раз на Двадцать пятой улице, где букинистов тогда было еще больше, произошел всплеск краж. Владельцы изумлялись количеству украденного и случайному выбору. А потом кражи вдруг прекратились.

– Что случилось? Почему кражи прекратились? Кого-то арестовали?

– Нет. Насколько я знаю, не взяли никого.

– Наверное, стоит поговорить с продавцами других магазинов. Вдруг они что-то заметили, – сказала Тэсс. – Но почему стали красть именно сейчас?

– Наверное, кто-то беспокоится, что скоро книги совсем исчезнут.

Разумеется, Китти шутила, но Тэсс не смогла удержаться от вопроса:

– А они исчезнут?

В трубке воцарилось молчание, затянувшееся настолько, что Тэсс испугалась, не сбросился ли вызов. Когда Китти заговорила, в ее голосе не слышалось обычной бодрости:

– Я не осмеливаюсь предсказывать будущее. Например, я никогда не думала, что газеты сдадут свои позиции. Впрочем, мне кажется, что спрос на бумажные книги сохранится, а вот каким он будет, я не знаю. Я знаю лишь то, что я держусь на плаву – пока держусь. Магазин у меня в собственности, есть постоянные покупатели. Неплохой доход приносят и туристы. В итоге все сводится к тому, что для людей имеет ценность. Книжные магазины имеют ценность? А книги? Не знаю, Тэсс. Бесплатные библиотеки существуют много лет, а ценность книг от этого не уменьшилась. Здесь, в Балтиморе «Бук тинг» задаром раздает книги всем желающим. Заходи и бери. Мне они совершенно не мешают. Старыми книгами издавна торговали и на блошиных рынках, и на Книжной ярмарке колледжа Смита. Но вот когда ты щелкаешь мышкой, покупаешь что-то нематериальное за девяносто девять центов, а потом раз, и оно уже у тебя… это что-то особенное. Помнишь «Чарли и Шоколадную фабрику»?

– Ну конечно.

В детстве Тэсс, как и многие дети, зачитывалась мрачноватыми сказками Роальда Даля. Само собой, он вошел в список авторов, которых стоило бы прочесть Карле Скаут.

– А если бы мы могли делать то же, что Вилли Вонка у Даля? Протянуть руку к телевизору и взять шоколадку? Получать что угодно, когда угодно, круглые сутки, семь дней в неделю? Сегодня почти так и есть. Не жизнь, а безграничная свобода выбора. Но по-моему, теперь куда сложнее понять, чего именно ты хочешь.

– В Балтиморе такой проблемы нет, – заметила Тэсс. – У нас доставляют только пиццу и китайскую еду. Причем не ту пиццу и не ту китайскую еду, которые мне нравятся.

– Ты просто шутишь, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей.

– Не совсем так.

Тэсс не шутила. Доставка еды в Балтиморе оставляла желать лучшего. Впрочем, раньше Тэсс не подозревала, что ее жизнерадостная тетушка способна так хандрить, и сейчас действительно хотела отвлечь ее. Поэтому она и попробовала резко перевести стрелки, как порой делала в играх с Карлой Скаут. Все получилось. Оказывается, ежедневное общение с маленьким ребенком – отличная школа жизни.

По субботам в «Детском книжном» и впрямь царила суматоха. Впрочем, Тэсс быстро заметила, что активность покупателей у кассы далеко не соответствует суете у книжных полок.

Тэсс обратила внимание и на то, о чем говорила Мона: некоторые использовали магазин как реальную площадку для виртуальных покупок. Кто отвратительнее – те, кто достает гаджеты и делает виртуальные покупки прямо в магазине, или те, кто шмыгает за порог и достает телефоны и читалки украдкой, словно совершает преступление? С одной стороны, они не делают ничего противозаконного, с другой – отнимают у Моны время, превращая ее в бесплатного консультанта.

В разгар суматохи доставщик привез коробки с книгами и повез их на ручной тележке по узким проходам между полками, причем верхняя книга в какой-то момент упала. Невероятно симпатичный и в чем-то элегантный, доставщик был еще и страшно неловок. Пробираясь вглубь магазина, он ронял коробки как минимум трижды. Одна из них открылась, и книги разлетелись по полу.

– Извините! – проговорил он, широко улыбаясь, и наклонился, чтобы собрать книги. Только… Тэсс почудилось или он впрямь схватил несколько книг с полки и сунул в коробку? Зачем ему? Коробки-то доставляются в магазин, с собой он их не заберет.

– Тейт – самый неловкий парень на свете, – с чувством проговорила Мона, когда он ушел. – Душка, но обе руки левые.

– То есть он постоянно роняет книги?

– Роняет книги, путает заказы и так далее. Но Октавия его обожает. Такие ямочки…

Ямочек Тэсс не запомнила, зато увидела, как они действуют на Октавию. Через пятнадцать минут Тейт вернулся с довольно сконфуженным видом.

– Тейт! – с неподдельным восторгом воскликнула Октавия.

– Получилось так глупо… Одну из коробок, которую я оставил у вас, на самом деле заказали «Роял букс» в другом конце квартала.

– Ничего страшного, – заверила Октавия. – Субботние доставки мы разбираем ближе к вечеру, когда схлынет поток покупателей.

Тейт перебрал привезенные им коробки, показал Октавии, что одна предназначена для «Роял букс», и поднял ее на плечо. Тэсс отметила, что коробка не заклеена, а просто закрыта с помощью клапанов – такие часто используют при переездах. Тэсс выскользнула на улицу следом за Тейтом и увидела, как он убирает коробку в пикап, уезжает в западном направлении, а потом поворачивает на север к Говард-стрит, минуя «Роял букс».

«Он похож на кого-то, – подумала Тэсс. – И я знаю этого „кого-то“, но не знакома с ним. Знаменитость?»

Да, вероятно, Тейт напоминал кого-то из телезвезд.

Тэсс вернулась в магазин, но поделиться подозрениями с Октавией не смогла – ведь та прямо-таки просияла при виде Тейта. Кроме того, у Тэсс не было доказательств. Пока не было.

– Вы что-нибудь заметили? – спросила хозяйка в конце дня.

– Возможно. Если сегодня что-то украли, то с этой полки.

И Тэсс показала на нижнюю полку, неподалеку от того места, где Тейт уронил коробку, рассыпав содержимое.

Мона села на корточки и провела пальцем по корешкам.

– Точно не скажу, пока не проверю по компьютеру, но вчера полка была полной. Не осталось Доктора Сьюза, а он у нас есть всегда.

– Раз видели, надо было что-нибудь сказать, – ответила Октавия сварливо, как покупатель на кассе. – Или сделать, черт возьми.

– Я точно не могу сказать, видела я что-то или нет, и не хотела обижать… потенциального покупателя. В следующую субботу я вернусь. Эта работа на двоих.

Жизнь несправедлива. Тэсс Монаган с маленькой дочкой в детской переноске не замечал никто, кроме мужчин: те глазели на малышку, прильнувшую к материнской груди, и отпускали комментарии: «Вот это козырное место!» и все в таком духе. А вот когда переноску с Карлой Скаут носил Ворон, человечество таяло от умиления – по крайней мере, его прекрасная половина. В следующую субботу Ворон стоял у книжного, стараясь быть вежливым с женщинами, воркующими вокруг него, а на самом деле проверял, не случится ли чего-нибудь похожего на то, что неделей раньше видела Тэсс. Как и неделю назад, в разгар «часа чтения» появился Тейт с шестью коробками в тележке.

«Пока ничего не роняет», – пришла эсэмэска от Ворона.

«Черт подери! – подумала Тэсс. – Может, Тейт достаточно умен, чтобы делать это в разные дни, хотя Мона уверена, что кражи совершаются по субботам. Может, Мона ошиблась. Может…»

Телефон пискнул – пришла новая эсэмэска: «Забирает одну коробку с собой. Говорит, что доставил ее по ошибке. Действует ловко, я ничего не заметил».

Тэсс была с велосипедом, решив, что так проще всего преследовать человека в Северном Балтиморе в субботу. Доставщик, даже сомнительный и работающий по выходным, должен часто останавливаться. Тэсс рассчитывала, что будет ехать параллельно ему и при этом не отстанет. И она сумела нагнать Тейта, хотя у Балтиморского художественного музея едва не сбила Ходока. Так она катила, наблюдая, как Тейт объезжает магазины и выгружает одну коробку за другой, пока не почувствовала, что в ее плане есть изъян. Как определить, какая именно коробка – та самая, из «Детского книжного»?

Тэсс вздохнула и решила посвятить магазину Октавии еще одну субботу.

А потом еще одну. Потом еще и еще. Четыре субботы пролетели без всяких происшествий. Тейт появлялся, привозил коробки, ничего не путал, ничего не ронял. Но среди недели посетители спрашивали книги, которых не оказывалось: в электронной базе они числились, а на полках отсутствовали.

К пятой субботе началась предрождественская суматоха, суета в магазине усилилась. В разгар всего этого приехал Тейт и уронил коробку в дальнем углу – тот не просматривался ни от кассы, ни из ниши на террасе, где проводили «час чтения». Тэсс, ждавшая на улице с велосипедом наготове, наблюдала за происходящим благодаря «фейс-тайму» на телефоне, который Ворон держал на уровне бедер. Вдруг картинка стала слегка размазанной: Мона, посвященная в планы Тэсс, бросилась помогать Тейту. Тот отмахнулся, но на коробку непонятным образом упала поилка Карлы Скаут. Крышка отскочила, красный сок испачкал бок коробки. Ворон сфотографировал пятно и переслал в эмэмэске. Тэсс через дорогу наблюдала за тем, как Тейт грузит коробки, и запомнила, в каком месте появилось большое пятно.

Холодный день тянулся долго, а Тэсс, преследовавшая пикап, не получила ни малейшей передышки. Она даже кофе не могла выпить из боязни, что придется искать туалет.

К четырем часам начало смеркаться. Тейт покатил вверх по одному из самых высоких холмов предместья Роланд-парк неподалеку от дома Тэсс. Она с радостью подождала бы его у подножия, но было неизвестно, кому предназначалась доставка. Тэсс дала Тейту пятиминутную фору, надеясь, что он, как и большинство балтиморских водителей, не замечает велосипедистов.

Пикап припарковался у просторного особняка в викторианском стиле: изначально это был летний дом, построенный в ту пору, когда балтиморцы, проехав десяток миль, могли спастись от городской жары и духоты. Теперь, окруженный соседями стоимостью в миллион долларов, он явно переживал не лучшие времена. Кедровая дранка осыпа́лась, словно дом линял, крыша была неумело залатана, труба грозила иском об ответственности за несчастный случай. Тейт не заглушил мотор пикапа и не стал слезать с водительского сиденья. Тэсс остановилась за три дома до особняка и склонилась над велосипедом, якобы ремонтируя его. В итоге появился мужчина, хотя вышел он не из дома, а из конюшни в начале подъездной аллеи. Бывшие надворные постройки либо превратили в отдельные дома, либо снесли, а конюшня осталась нетронутой. Внутри горел свет, но больше Тэсс ничего не смогла разглядеть – дверь закрыли.

«Он похож на кого-то, – подумала Тэсс, совсем как при первой встрече с Тейтом. – Знаменитость или мы пересекались?»

По подъездной аллее шел Ходок. Рюкзака он не взял, но Тэсс узнала его: без своего обычного противовеса он сутулился пуще прежнего. Ходок пожал Тейту руку, и Тэсс поняла, почему любимец Октавии показался ей знакомым. Тейт был очень похож на Ходока – только моложе и красивее.

Тейт вручил Ходоку коробку с красным пятном, но денег взамен не получил. Как и вообще ничего. Несмотря на сумерки, Тэсс четко различала пятно. Ходок занес коробку в конюшню и закрыл дверь.

Перед Тэсс встала непредвиденная дилемма. Она могла догнать Тейта и поговорить с ним. Тейт рисковал больше других, так как мог потерять работу. Но как доказать его вину, не заглянув в коробку? Если поехать за Тейтом, то к моменту ее возвращения сюда коробка исчезнет, и доказать ничего не удастся. Надо было заглянуть в коробку.

Тэсс отправила Ворону эсэмэску с изложением своего плана. Потом она пошла на подъездную аллею, не дождавшись ответа, – Ворон наверняка попросит проявить осторожность или вызвать полицию. Но ведь дело касалось коробки с книгами из детского магазина. Неужели риск так велик?

Тэсс постучала в дверь конюшни. Прошло несколько минут. Тэсс постучала снова.

– Я вас видела! – закричала она в сумерки, то ли себе, то ли укрывшемуся там мужчине. – Я знаю, что вы там!

Прошло еще около минуты – достаточно долго, если стоишь на улице, а вокруг темнеет и холодает. Наконец дверь открылась.

– Я вас не знаю, – заявил Ходок с детской категоричностью.

– Меня зовут Тэсс Монаган. Мы немного знакомы. Вы…

Тэсс вовремя прикусила язык. Ходок ведь не подозревал о том, что он – Ходок. Тэсс слишком поздно сообразила, что его существование не может сводиться к странному хобби. Кем бы ни был этот человек, сам для себя он вовсе не Ходок. У него есть жизнь, есть прошлое – вероятно, печальное, если взглянуть на его дом и вспомнить его страстное увлечение. Но ведь он наверняка занимается не только прогулками по Северному Балтимору.

Или только ими?

– Я сама живу неподалеку и видела вас на улице. Можно сказать, что мы соседи.

Ходок молча таращился на Тэсс. Он стоял, упершись рукой в дверной проем, и Тэсс могла войти, только оттолкнув его. Тэсс чувствовала, что Ходоку это не понравится, что он не привык к прикосновениям. Как резко он отпрянул в тот день, когда она задела его коляской! В таких случаях люди обычно поворачиваются к обидчику, а Ходок повернулся в другую сторону.

– Можно войти?

Ходок опустил руку. Тэсс восприняла это как приглашение и как доказательство того, что он ничего не опасается. Ходок не выглядел человеком, который чувствует, что он виноват или не прав. Впрочем, он не знал, что Тэсс пришла сюда по следу, оставленному книгами.

Коробка с пятном от сока стояла на рабочем столе, освещенная потолочным светильником с длинным кабелем. Тэсс шагнула к коробке, стараясь не поворачиваться к Ходоку спиной. Жаль, что ей неизвестно его имя: когда Тэсс представилась, он не назвался.

– Вы позволите? – спросила Тэсс, взяв канцелярский нож, лежавший рядом с коробкой. Ей очень хотелось добраться до ножа первой.

– Это мое, – заявил Ходок.

Тэсс посмотрела на наклейку: адрес местный. Что это – уловка, на случай, если махинация откроется?

– Получатель – Уильям Кемпер. Это вы?

Кемпер вел себя странно. С другой стороны, это же она, Тэсс, заявилась к нему домой, решив осмотреть коробку, посланную ему. Наверное, он принял ее за очередную эксцентричную балтиморку. И выбрал для нее обидное прозвище – например, Любопытная Грымза.

– Может, вы откроете коробку?

Кемпер подошел к столу и открыл. Там было не меньше дюжины книг. Все с картинками, все новые. Кемпер внимательно осмотрел их.

– Вполне подойдут, – объявил он.

– Подойдут для чего?

Кемпер посмотрел на нее как на идиотку.

– Для моей работы.

– А чем вы занимаетесь?

– Творчеством.

– Парень, который привез вам книги…

– Это Тейт, мой младший брат. Он говорит, что знает место, где их отдают даром.

– Книги совершенно новые.

Кемпер равнодушно пожал плечами.

Тэсс сделала еще одну попытку:

– Зачем брат приносит вам книги?

– Говорит, так лучше, чем если бы я забирал их сам.

– Но время от времени вы все-таки забираете книги?

Кемпер ответил не сразу. Обманщик солгал бы, и глазом не моргнув. Обычный человек взвесил бы все «за» и «против»: стоит лгать или нет. Уильям Кемпер очень тщательно подбирал слова.

– Время от времени. Только те, которым я нужен.

– Книгам нужны вы?

– Книгам нужна свобода. Они так долго ждут. Целыми днями томятся взаперти. Слепому видно, что их давно никто не читал. И даже никто не открывал.

– Так вы «освобождаете» их? Вы этим занимаетесь?

Ходок, то есть Уильям, отвернулся и начал разбирать книги, которые принес брат. Разговор с Тэсс он закончил, – по крайней мере, ему так хотелось.

– Но ведь эти книги не обделены.

– Нет, но Тейт может достать только такие. Он думает, главное – картинки. Я не хочу говорить, что книги не совсем меня устраивают. Обхожусь тем, что он приносит, и пополняю запасы по мере надобности.

Кемпер вздохнул: так вздыхают старшие братья, привыкшие к проколам младших. Тэсс почему-то подумала, что сам Тейт тоже часто вздыхает.

– Уильям… вы какое-то время отсутствовали?

– Да.

Кемпер листал книги и разглядывал картинки, плохо прислушиваясь к словам Тэсс.

– Вы в тюрьме сидели?

– Это называлось иначе. – Кемпер не отрывался от страниц с картинами. – Но домой я вернулся. В конце концов, вернулся.

– Когда?

– Две зимы назад.

Что за странная манера выражаться! Манерная, в духе американских индейцев. Но для Ходока различия между временами года, видимо, были особенно важны.

– Это ваш дом?

– Наш с Тейтом. Пока мы платим налоги. Большего позволить себе не можем. Только налоги заплатить.

В этом Тэсс не сомневалась. Налоги за такую развалюху в этом районе наверняка достигали пятнадцати-двадцати тысяч в год. Только жил ли Уильям в доме? Глаза Тэсс привыкли к мраку, и она поняла, что конюшню превратили в своеобразную квартиру. Тут были и кровать, и кухонька с плитой, и мини-холодильник, и радио. Ванной Тэсс не видела, но, судя по виду Уильяма, он где-то мылся и стирал одежду.

Одного в жилище не было – книг. Ни одной книги на виду, кроме доставленных.

– Уильям, где книги?

– Там, – ответил Кемпер после секундного замешательства. Чем бы ни страдал Ходок, выражался он предельно четко.

– Нет, я имею в виду другие книги. Другие ведь тоже есть?

– В доме.

– Могу я на них взглянуть?

– Уже почти стемнело.

– И что?

– Придется включить свет.

– В доме нет света?

– У нас с Тейтом уговор. Он велит пореже пользоваться коммунальными услугами. Иначе соседи начнут жаловаться, говорить, что это опасно. Газ, вода, электричество… Включаем все это только для стирки и душа. Если сильно похолодает, я переберусь в дом, но там тоже холодно, даже с отоплением. Дом очень большой. Главное, чтобы он выглядел прилично, тогда никто не пожалуется.

Эта реплика, сравнительно длинная реплика Кемпера. Тесс чувствовала, что ее присутствие тяготит его. Впрочем, разоблачения он явно не боялся и вообще не испытывал страха. Кемперу просто было неспокойно при посторонних. Может, и Ходоком он стал для того, чтобы никто не смог его догнать и навязать разговор.

– Уильям, я хочу увидеть книги.

– Зачем?

– Я… представляю человека, которому эти книги принадлежали раньше.

– Эти книги никто не любил.

– Может быть, – согласилась Тэсс, решив, что спорить бесполезно. – Но я хотела бы их увидеть.

Тэсс поняла, что, глядя с улицы, она не могла оценить истинных размеров строения. Даже по местным меркам здание было огромным и занимало чуть ли не весь участок. Свободным оставался лишь крутой склон. С высоты открывался великолепный вид на город и на прилегающий отрезок шоссе. Уильям провел Тэсс через черный ход в заурядную, немного старомодную постирочную с техникой десяти-пятнадцатилетней давности.

– Соседи могут вызвать полицию, – раздраженно проговорил Уильям. – Просто из-за того, что здесь горит свет.

– Они думают, что дом пустует?

– Они готовы на все, чтобы нас выселить. Или чтобы привлечь к нам внимание. Тейт говорит, что им ни в коем случае не надо давать повода.

Не зажигая света, Уильям провел Тэсс через кухню, опять-таки слегка старомодную, но вполне обычную и чистую, разве что слегка запыленную от редкого использования. Из кухни они прошли в длинный темный коридор, упиравшийся в полузакрытые застекленные двери, которые вели в большую комнату. Уильям открыл двери, и они очутились в зале со множеством окон: темноватый, он был все же светлее коридора.

– Бальный зал, – объявил Уильям. – Правда, насколько я знаю, балы в нем не проводились.

Бальный зал… Действительно, это был один из старейших особняков Роланд-парка.

– Уильям, где книги? – спросила Тэсс.

Кемпер удивленно захлопал глазами:

– Нужно больше света. Я надеялся, хватит того, что доходит из дома напротив.

Он щелкнул выключателем, и потолочная люстра озарила зал. Совершенно пустой.

– Книги, Уильям. Где книги?

– Вокруг вас.

Лишь тогда Тэсс поняла, что странные, неряшливые обои состояли из страниц: десятков, сотен книжных страниц. Кое-где были страницы с одним только текстом, но начиная с определенного места – проект был грандиозным, высота потолка достигала двадцати, а то и тридцати футов – шли детские книги. Тэсс подошла ближе, чтобы оценить работу. Рукоделием она никогда не занималась, но подумала, что техника напоминает декупаж: на страницах виднелись следы герметика. А вот защиту от ультрафиолета не нанесли, и на стене, обращенной к югу, появились белесые полосы.

Тэсс посмотрела вниз и убедилась, что пол тоже преображается – по крайней мере, начинает преображаться: кое-где еще лежал паркет.

– И так по всему дому?

– Еще нет, – ответил Кемпер. – Дом большой.

– Уильям, книги не ваши, а вы их испортили.

– Как это так? – спросил Кемпер. – Читать их можно. Страницы в порядке. Я дарю им жизнь. Они же умирали на полках. Кто на них смотрел? Никто! А теперь они навеки открыты и готовы к прочтению.

– Здесь их тоже никто не видит, – проговорила Тэсс.

– Я вижу. Вы видите.

– Уильям – мой сводный брат, – объяснил Тейт Кемпер несколько дней спустя, сидя вместе с Тэсс за ланчем в «Бумажной луне», которую в Северном Балтиморе считали чем-то вроде музея старых игрушек. – На пятнадцать лет старше меня. Одно время его держали в закрытой клинике. Потом наш дед с отцовской стороны согласился оплачивать его лечение, поселил в квартирке недалеко отсюда и приставил к нему сиделку. После смерти деда нам с Уильямом по завещанию отошел этот дом, а его третьей жене – все остальное. Мы с мамой привыкли затягивать пояса, а Уильям рос тогда, когда у нашего отца еще водились деньги. Поэтому никто не беспокоился о том, как он будет зарабатывать себе на жизнь.

– Если вы продадите дом, то сможете без труда платить за лечение Уильяма. По крайней мере, какое-то время.

– Конечно. Даже с учетом спада на рынке недвижимости, устаревших коммуникаций и древней техники он уйдет почти за миллион. Но Уильям упросил меня не продавать его. Сказал, что один только дед относился к нему по-человечески. Это правда. Его мать умерла, наш общий отец – полное дерьмо. Он бросил нас обоих, а его собственный отец лишил его наследства. Я разрешил Уильяму жить в конюшне, но лишь несколько месяцев назад догадался, чем он занимается.

– Но ведь это у него не впервые?

– Нет, – покачал головой Тейт. – Много лет назад его ловили на воровстве книг. Несколько раз. Мы боялись, что он попадет под какой-нибудь закон о повторных правонарушениях, и дед согласился оплатить психиатрическую клинику по досудебному соглашению. После клиники за Уильямом присматривал помощник, не давая ему портить себе жизнь. Но едва он попал к деду…

Тейт вздохнул и покачал головой точь-в-точь как Уильям.

– Сколько книг он украл у деда?

– Пятьдесят. Или сто. Я пытался распределить их по разным местам, но другие владельцы книг оказались, скажем так, внимательнее Октавии.

«Или ты не сразил их наповал», – захотела сказать Тэсс, но промолчала.

– Вы сможете возместить убытки?

– Да, со временем. Но будет ли толк? Уильям снова станет красть, я на мели, и потом… По-моему, то, что он делает, – прекрасно, – добавил Тейт с гордостью и вызовом.

С этим Тэсс была согласна.

– Тейт, если с вами что-то случится, если вас поймают или уволят, пострадаете вы оба. Так продолжаться не может. Вы должны возместить убытки Октавии. Можно сделать это анонимно, через меня. Выделите посильную для вас сумму. А я покажу Уильяму место, где любые книги можно брать даром.

– Не понимаю…

– Доверьтесь мне, – попросила Тэсс. – И еще кое-что…

– Да?

– Вы не могли бы пригласить Октавию на кофе? Хоть разок?

– Октавию? Если приглашать на свидание кого-нибудь из этого магазина, то…

– Мону, ясное дело. Только знаете, Тейт, девушка с уточкой на плече достается не каждому.

В следующую субботу Тэсс встретила Уильяма у его дома. Кемпер нес рюкзак на спине, Тэсс – на груди: в нем устроилась Карла Скаут с поилкой. Маленькая для своего возраста, девочка не весила и двадцати пяти фунтов, но для пешей прогулки ноша все равно была нелегкой.

– Готовы прогуляться со мной?

– Обычно я гуляю один, – отозвался Уильям. Нововведение совершенно не понравилось ему, он согласился только под давлением Тейта.

– С завтрашнего дня вы снова сможете гулять в одиночестве. А сегодня мне хотелось бы кое-куда вас отвести. Это почти в трех милях отсюда.

– Пустяки! – заявил Уильям.

– На обратном пути ваш рюкзак может потяжелеть.

– Это часто случается.

«Да уж, наверное», – мысленно произнесла Тэсс. Что бы ни думал Тейт, ей не верилось, что Уильям перестал воровать книги.

Они зашагали на юг по предместью, прекрасному, несмотря на голые деревья и хмурое небо. К удивлению Тэсс, ее спутник предпочитал большие улицы. При своей антипатии к людям Уильям вполне мог углубиться в тихие проулки или в зеленое море Стони-ран-парка, тянувшегося параллельно их маршруту, но он держался самых оживленных магистралей. Водители наверняка смотрели в окна и думали: «Ага, у ходока-мужчины появились ходок-женщина и ходок-малышка».

Уильям молчал, не отвечая на попытки Тэсс завязать беседу. Он вел себя так, словно гулял один – лицо неподвижное, походка ровная. Тэсс почувствовала, что Уильяму неприятно следовать за ней, и начала проговаривать маршрут, поворот за поворотом, чтобы он мог опережать ее на пару шагов.

– Идем по Роланд-авеню до Юниверсити-паркуэй, затем до Барклей-парка, а там сворачиваем налево.

С точки зрения Тэсс, Уильям шагал медленно, но он ведь не стремился куда-то добраться. Он шел, чтобы идти. Он шел, чтобы провести время. Биполярное расстройство с обсессивно-компульсивным навязчивым состоянием – по словам Тейта, официальный диагноз звучал именно так, и назначить лекарственные препараты в оптимальном сочетании было сложно. Уильям утверждал, что работа повышает его эмоциональную устойчивость, поэтому Тейт ее одобряет.

Примерно через час они оказались у здания, сложенного из голубовато-розовых шлакобетонных блоков.

– Нам сюда, – объявила Тэсс.

– Что это?

– Входите!

Они вошли на склад, набитый книгами, и не просто книгами, а, как выразился бы Уильям, такими, которые никто не любит. Эту литературу отдали «Бук тинг», балтиморской благотворительной организации, принимающей любые книги с условием бесплатно отдавать их всем желающим.

– Здесь десятки тысяч книг, – сказала Тэсс. – По выходным все раздают бесплатно.

– Есть ограничения на вынос?

– Есть. Не больше десяти зараз. Но вы ведь больше и не унесете?

На довольно причудливом сайте «Бук тинг» устанавливалось ограничение в сто пятьдесят тысяч экземпляров, но Тэсс решила, что ее тетя права: люди больше ценят то, что не падает в руки само. Если внушить Уильяму, что еженедельно можно уносить лишь десять книг, он станет больше ценить их.

Уильям шагал вдоль рядов книг, не сводя глаз с переплетов.

– Как же я спасу их все? – спросил он.

– Приходите раз в неделю, – ответила Тэсс. – Но вы должны пообещать, что отныне это место… станет единственным источником книг для вас. Начнете брать из других мест – сюда больше не придете. Уильям, вы понимаете? Вы согласны?

– Согласен, – ответил Кемпер. – Я нужен этим книгам.

Первую книгу, «Многоликая судьба», рассказывающую о том, как готовить на автомобильном двигателе, Уильям выбирал сорок пять минут.

– Вы и вправду считаете, что эту книгу нужно спасать? – спросила Тэсс.

Уильям взглянул на нее с жалостью, как на безнадежно узколобую мещанку.

– Он выбирал книги пять часов, – рассказывала Тэсс Ворону в тот вечер за ранним ужином. Субботними вечерами Ворон работал, и они ужинали пораньше, чтобы подольше побыть вместе.

– И ты вообще не чувствуешь себя виноватой? Он ведь изорвет книги, испортит их.

– Неужели? В смысле, неужели испортит? Или, как считает его младший брат, Уильям творит нечто прекрасное? Я не могу определиться.

– Эмоционально нестабильный мужчина, кромсающий дома книги, гулял по городу с тобой и с нашей дочкой, второе имя которой – Скаут. Во время прогулки ты хоть раз пошутила насчет Бу Рэдли?

– Ни разу, – ответила Тэсс. – Иди мыться, я уберу со стола.

Но Тэсс не убрала – по крайней мере, не сразу. Она отправилась в собственную библиотеку, уютную солнечную комнату, заставленную полками. Во время беременности Тэсс частенько сидела здесь, но за три месяца затворничества море непрочитанного уменьшилось буквально на каплю. Тэсс всегда казалось, что это здо́рово – иметь столько непрочитанных книг, но, с точки зрения Уильяма, она не давала им свободы. Кроме нее и Ворона, никто их не видел. Чем ее библиотека отличается от библиотеки Уильяма Кемпера?

Разумеется, за свои книги Тэсс заплатила – за большинство из них. Как почти все книголюбы в мире, Тэсс брала кое-что у друзей и не возвращала. И наоборот, часть ее любимых книг навсегда осела в их домашних библиотеках.

Тэсс взяла свой айпад. В него было загружено только семьдесят книг. Только! В основном издания, необходимые для работы, но попадались и пособия, обещавшие раскрыть тайны детской психики. Тэсс побрела в комнату Карлы Скаут, где появился новый постер с бородачом, живущим среди книжных гор. Тот самый постер Арнольда Лобела из «Детского книжного» – не то подарок, не то вознаграждение от вспыльчивой Октавии, которая не знала, как Тэсс остановила пропажу книг из ее магазина, и тем более не знала, что в этом деле замешан предмет ее обожания. Укладывая Карлу Скаут спать, Тэсс теперь останавливалась у постера, читала стишок на нем и прибавляла куплет собственного сочинения: «Каждый день – как волшебный миг для живущего в доме из книг!»

«В книге главное – содержание». Тэсс стояла в комнате дочери, тоже заставленной книжными полками, и вдруг вспомнила эту фразу. Так сказала героиня одной хорошей книги, когда ее упрекнули за то, что в жару она обмахивалась Библией, как веером. Но Тэсс никак не могла вспомнить, откуда это.

Получается, та книга перестала для нее существовать? Тэсс лихорадочно пыталась вспомнить название. Эта повесть – или рассказ – могла оказаться здесь, среди любимых детских книг Тэсс, ожидающих, что Карла Скаут рано или поздно откроет их. Или, как предрекла Октавия, девочка отвергнет все это ради собственных мифов и легенд? Сколько любимых книг Тэсс уже не будут переиздавать через пять-десять лет? И что означают слова «уже не будут переиздавать» в мире, где книги живут в гаджетах, сияют, как джинны в бутылках, страстно желающие вырваться на свободу и выполнять людские желания?

Влажные волосы блестят, щечки порозовели – в комнату влетела Карла Скаут.

– Киика! – попросила девочка. Это слово переводилось как «книга» или, возможно, «игрушечная киска». – Мама, киика!

Карла Скаут даже пижаму не надела – прибежала к маме в памперсе и в полотенце с капюшоном. Лишь пообещав книгу, Тэсс могла уговорить девочку надеть пижамный комбинезон и собрать игрушки. Долго еще книги будут считаться хорошей взяткой? Или девочка забросит их, как Плюшевого Кролика, по мере появления новых ярких игрушек? Захочет ли Карла Скаут читать про Плюшевого Кролика? Тэсс вдруг подумала, что Уильям Кемпер – само здравомыслие по сравнению с людьми, у которых книг нет вообще.

– Три книги, – объявила Тэсс. – Выбери три книги. Только три, Карла Скаут. Одна, две, три. Можешь выбрать три.

В итоге они прочитали пять.

От автора

«Бук тинг» – реально существующая организация. Часы и принципы ее работы таковы, как описано в рассказе. «Детский книжный» на Двадцать пятой улице Северного Балтимора и все персонажи – плоды моего вымысла.