Начальник полиции Докерти знал, что самое мрачное место в штате Нью-Мексико вовсе не медный рудник Санта-Рита. Нет, оно находится здесь, в городке Гуд-Эдвайс. Книжный магазин Эвери Шейркросса.

Шейркросс открыл его задолго до рождения многих жителей городка в здании, построенном три века назад. Некогда в нем размещались любительский театр и приют Армии Спасения для бездомных. Одно время его облюбовали броненосцы, а еще там собирались юные маргиналы – покурить травку и послушать рок-н-ролл. Стены сложены из необожженного кирпича в три фута толщиной. Окна достаточно велики, чтобы стрелять по индейцам и то же время укрываться от летящих с улицы стрел. Когда дом стоял пустым, он мало отличался от пещеры – такой же темный и замшелый. Шейркросс ухитрился сделать его еще более мрачным, расставив высоченные книжные шкафы и заполнив полки томами, часть которых имела столь же почтенный возраст, что и само здание. В довершение всего проходы между шкафами были узкими. Уже много лет мальчишки подзадоривали друг друга – слабó прийти к «страшному месту» после наступления темноты, когда по дому бродят призраки Шекспира и Марка Твена, или днем, когда там обретается загадочный хозяин? Никто ни разу не отважился. Даже в солнечный полдень посетителю приходилось включать фонарик, чтобы ненароком не наткнуться на увесистый том Теккерея или Гиббона и не выбить себе зуб.

К счастью для начальника полиции с его новым зубным протезом, Шейркросс недавно повесил у себя люминесцентные светильники, которые включались для удобства посетителей при помощи свисающих с потолка шнурков. По всему магазинчику были развешаны рукописные объявления с просьбой выключать за собой свет по мере продвижения между рядами шкафов. При включении лампы мигали, гудели, проливали бледный свет на литературные сокровища, что создавались в течение многих веков, но до пола из толстых досок он не доставал. А между тем на полу, по обе стороны и без того узких проходов, громоздились стопки книг, и Докерти приходилось ногой нащупывать себе путь.

Старинные шкафы были изготовлены из дубов, срубленных в девственных лесах на Востоке. Постепенно эти шкафы стали серыми от многолетней пыли, которая чуть ли не въелась в древесину. И хотя Шейркросс делал все, чтобы его постоянные клиенты не перепачкали новый костюм (или новое платье) и не стали после этого избегать его магазина, обратившиеся в пыль кости доисторического бизона и исчезнувших индейских племен, обитавших близ Тропы Санта-Фе, все равно проникали в помещение и в ноздри начальника полиции.

Чихнуть. Прочистить нос. Осторожно продвинуться вперед. Повторить все сначала.

Так как Докерти читал исключительно полицейские сводки и донесения, он редко бывал здесь – в последний раз это случилось много месяцев назад – и поэтому имел весьма смутное представление о внутренней планировке. Кроме того, забота Шейркросса о своих клиентах не простиралась настолько далеко, чтобы не дать им попасть в тупик: открытые с обеих сторон проходы чередовались с теми, в конце которых стояли шкафы. К тому же владелец магазина все время что-то переставлял, так что сам Дэниел Бун отчаялся бы отыскать здесь дорогу.

Но сегодня был вторник, а это означало, что начальнику отделения полиции Гуд-Эдвайса (со штатом в целых пять человек, трое из которых – с неполным днем) повезло. Именно в этот день проходили заседания Книжного клуба. Его члены собирались у Шейркросса, чтобы попить холодного чая, съесть лимонного печенья и поговорить о Сюжете, Замысле и Персонажах. От Докерти требовалось только идти на шелест голосов.

– Я от нее просто переплевался. Шестьсот страниц разглагольствований о танцующих медведях и мальчике, укусившем собаку.

Этот каркающий голос принадлежал девяностодевятилетнему Скоффилду, «дяде Неду». Воздух со свистом вырывался через щели между его вставными зубами.

– Нед, книга ведь совсем не об этом. Гарп – трагический персонаж.

А это Берди Флэтт. Сорок лет проработала в телефонной компании, была уволена после того, как там отказались от старого коммутатора. Когда Докерти только поступил на службу, он всякий раз слышал ее пронзительный голос, набирая номер.

Еще кто-то прочистил нос. Должно быть, Карл Лэтроп, глава муниципального совета, который на собраниях легко заглушает голоса оппонентов звуками из своих носовых каналов.

– Это карикатурный персонаж. Книг много, а «Грозовой перевал» один.

– Народ, танцующий медведь – это просто символ, – заметил новый участник дискуссии, чей голос Докерти сразу не признал. – Ирвинг указывает на безрассудство, свойственное человеку.

И снова Нед вставил свое веское слово:

– Символы, шмымволы. Пусть газетчики восторгаются книгами о мальчишках, которые кусают собак.

Стало ясно, кто выступал перед ним: Гордон Толливер, издатель еженедельника «Добрый советчик», основанного, как все считали, Хорасом Грили. Пятидесятилетний Толливер был самым молодым членом клуба.

Последовал бурный обмен мнениями. Особенно выделялся визгливый голос Берди.

– Друзья, друзья, – пронзительным тенором заговорил Шейркросс, сразу заставив спорщиков успокоиться, – у нас ведь литературная дискуссия, а не сеанс борьбы. Нед, «Мир глазами Гарпа» – не история о собаке, покусанной мальчиком, а гораздо более серьезное произведение. Ты бы понял это, если бы соизволил прочесть роман, а не просто сосчитал в нем страницы. Мисс Флэтт, Гарп – не совсем трагическая фигура, поскольку произведение задумывалось как «черная комедия», а тут вариантов нет: или трагедия, или комедия. И в нем нет ничего карикатурного, Карл. Для этого он слишком хорошо прорисован. Гордон, мне очень жаль, но должен заметить, что танцующий медведь – это просто танцующий медведь. Он появляется почти в каждом произведении Ирвинга. Это его фирменный знак, как мрачное озеро у Эдгара По или монологи у Айн Рэнд.

– В следующий раз почитаем Луиса Ламура, – предложил дядя Нед. – У него собак никто не кусает, а медведи не танцуют польку.

– Давайте немного усложним задачу. Каждый выберет одну книгу, и мы на следующей неделе сравним их достоинства и недостатки. Не забудьте перед уходом записать их в журнале.

Докерти выбрался из «литературного лабиринта» как раз тогда, когда члены клуба вставали со складных стульев. Шейркросс председательствовал на собрании, сидя за своим массивным письменным столом, такой же древний и серый, как книжные полки. «Черт! Да он и впрямь такой же древний, как они!» – подумал начальник полиции. Сейчас Шейркросс поднялся с вращающегося деревянного стула, чтобы поприветствовать посетителя. Остальные рассеянно кивнули Докерти, поглощенные поиском книги для чтения в ближайшую неделю.

– Какой приятный сюрприз, шеф! Неужели вы поддались на мои уговоры и решили присоединиться к нам? Опытный криминалист окажется очень кстати, когда мы будем обсуждать Эда Макбейна.

Владелец книжного магазина был настоящей ходячей карикатурой: худющий, грива серых, как книжные полки, волос доходит до воротника, очки с толстыми стеклами, руки и ноги напоминают согнутые ершики для чистки курительных трубок. Локти и колени, казалось, так и норовят прорвать ткань поношенного, некогда черного шерстяного костюма, который Шейркросс носил даже при ста градусах. Начальник полиции вдруг поймал себя на мысли о том, что никогда не видел Шейркросса вспотевшим. Если его ударить, из пор, вероятно, вырвутся только сухой воздух да книжная пыль.

– Я же простой коп, а не детектив, – заметил Докерти. – В отличие от вас.

– Я работаю книготорговцем дольше, чем служил детективом. В мои времена главным инструментом сыщика была лупа, а об анализах ДНК никто и слыхом не слыхивал.

Поначалу Докерти не мог представить себе, как это старое пугало могло арестовывать и допрашивать преступников. Любой режиссер в Голливуде не задумываясь дал бы Шейркроссу роль рассеянного отшельника, корпящего над заплесневелыми архивными документами. Но однажды начальник полиции набрал в «Гугле» фамилию Шейркросса. После этого он на протяжении получаса читал приказы с объявлением благодарности и рассматривал фотографии, на которых тот пожимал руку генеральному прокурору, директору ФБР и выпускникам Полицейской академии Нью-Йорка. На одном снимке (комиссар полиции прибавляет очередную медаль к тем, что сияют у него на груди) Шейркросс выглядел уставшим и напоминал себя сегодняшнего. Уже тогда он выглядел как скромный преподаватель заштатного университета. А Докерти тогда, двадцать лет назад, усвоил первое правило работы в полиции: внешность обманчива.

– Нет, Эвери, я пришел не для того, чтобы вступить в клуб, а по работе.

Шейркросс чуть повысил голос:

– У меня сейчас нет этой книги, но на следующей неделе я собираюсь посетить распродажу из одной частной коллекции в Альбукерке и поищу ее там.

Докерти застыл в замешательстве, но затем оглянулся и увидел стоящего на пороге Лэтропа – последнего из членов клуба, который оставался в магазине. Когда дверь за ним закрылась и медный колокольчик немелодично прозвенел, Шейркросс обратился к начальнику полиции:

– Глава муниципального совета, конечно, имеет право обсуждать полицейские дела, но я полагаю, что на начальной стадии расследования вы предпочли бы не разглашать подробности.

Докерти кивнул, несколько смущенный тем, что ему это не пришло в голову.

– Дело касается Ллойда Фистера.

– Ллойд – мой лучший клиент. Что случилось?

– Несчастный случай, надеюсь. Хотя похоже на убийство.

– Господи!

Необычная реакция для бывалого детектива. Но, в конце концов, Шейркросс не был обычным детективом.

Ллойд Фистер родился в Гуд-Эдвайсе. К тому времени представители уже пяти поколений семейства, считая его самого, появлялись на свет в просторном викторианском особняке, смотревшем на город с вершины холма. Его прапрадед протянул в город железную дорогу, что принесло процветание городу и самому Фистеру. Когда же спустя сто лет дела здесь пришли в упадок, Ллойд остался в Гуд-Эдвайсе и потратил бóльшую часть своего наследства на создание одного из самых выдающихся частных книжных собраний. Он интересовался главным образом историей Юго-Запада, и стараниями Шейркросса его коллекция регулярно пополнялась. Дружба двух книгоманов устояла даже под натиском Интернета: Фистер не доверял поиск редких изданий бездушной электронике и предпочитал по старинке обращаться к другу. Давно став вдовцом, он мог полностью отдаваться своему увлечению.

– Я распечатаю фотографии в отделении, – сказал Энди Барлоу, заместитель Докерти, и показал ему цифровой фотоаппарат. – Сделал снимки со всех ракурсов.

Докерти чуть склонился над телом, лежащим на полу и прикрытым простыней.

– Хорошо. Имей в виду: как только Толливер прослышит об этом, он тут же прибежит в участок за фотографией. Я сам решу, что давать ему для газеты. Не хочется, чтобы новость попала на первую полосу.

– Ему только дай волю, он враз сотворит сенсацию, – кивнул Барлоу.

За исключением множества разнообразных книг, библиотека Ллойда Фистера не имела ничего общего с книжным магазином, в котором он приобрел многие свои раритеты. Книжные полки из красного дерева с затейливой резьбой, сработанной давно покойным мастером-мексиканцем, тянулись вдоль каждой стены помещения площадью в семьсот квадратных футов и достигали в высоту двенадцати футов – до самого потолка. Тысячи томов, переплетенных в кожу, коленкор и пергамент, выстроились ровными рядами. Кое-где были оставлены пустые места для будущих приобретений, которых теперь, увы, не приходилось ждать. Возле одной стены была лестница из того же дерева, прикрепленная к рельсу под потолком, чтобы передвигать ее и доставать книги с верхних полок. На большом письменном столе – тоже из красного дерева – стояла большая настольная лампа и высились стопки книг, а в каждом углу комнаты, под высокими светильниками, помещались кресла, обитые бордовой кожей с натуральным лицевым покрытием. В воздухе витал приятный запах бумаги и кожи с легким, благородным оттенком разложения.

Единственным предметом, нарушавшим идеальный порядок, был труп под простыней.

Шейркросс присел и откинул край простыни. На лице его отобразилась слабая надежда – что, если с проломленным черепом лежит вовсе не коллега-библиофил и старый друг? Но вот он отпустил покров и поднялся на ноги. Колени его при этом скрипнули, а на худом лице появилась гримаса разочарования.

– Нас вызвала экономка, – сообщил Докерти. – Она обнаружила тело примерно час назад, когда пришла убираться. Ей стало плохо. Доктор Симмс накачал ее успокоительным.

– Бедная Грета. Она ведь не ночует здесь?

– Нет, живет с сестрой в городе. Когда это случилось, ее здесь не было, док готов поклясться. Как он считает, к моменту его прибытия Фистер был мертв часа два, не меньше. Причиной смерти, вероятно, стал удар по голове тупым предметом, хотя наверняка можно будет утверждать только после вскрытия. Я хотел, чтобы вы увидели тело до того, как его уберут отсюда.

– Не стоило. Я и так поверил вам: он мертв.

Шейркросс прошелся по библиотеке, разглядывая верхние полки шкафов, уставленные предметами искусства.

– Мы сперва подумали, – заметил Докерти, – что одна из этих штуковин могла упасть ему на башку. Но на полу ничего не было, да и угол, под которым был нанесен удар, свидетельствует о том, что Фистера стукнули сзади. Предметом, достаточно тяжелым, чтобы проломить череп. Орудие убийства неизвестный унес с собой.

– Я искал совсем не орудие убийства.

– Тогда что же?

Владелец книжного магазина вернулся к телу и встал так, что его ботинки оказались на одной линии со ступнями покойника.

– Он стоял здесь, в нескольких ярдах от двери. Либо убийца поджидал его, притаившись за дверью, либо это был человек, которого Ллойд знал и которому доверял. По крайней мере, он не ожидал нападения. Удар нанесли сзади, и бедняга упал на пол ничком. Поправьте меня, если считаете, что я ошибаюсь. Боюсь, я уже немного не в форме.

«Да уж, не в форме, как победитель чемпионата мира в тяжелом весе», – подумал начальник полиции, а вслух произнес:

– По мне, все было именно так. Очень надеюсь, что верным окажется первый вариант. Что это случайный грабитель. Не хочется думать, что убийца живет здесь, рядом с нами.

– Ну, все люди должны где-то жить, – заметил Шейркросс и продолжил: – А это что такое?

Докерти посмотрел туда, куда указывал бывший детектив, но увидел только книжную полку футах в девяти от пола.

– Между двумя книгами есть пустое место, – сказал он.

– Там везде пустые места. Полагаю, он просто не хотел переставлять всю свою библиотеку, когда нужно было поставить новую книжку. Разрази меня гром, если я представляю его систему, но система определенно была. Фистер любил порядок во всем.

– Ллойд расставлял тома по времени создания, начиная с трудов ранних испанских исследователей и заканчивая сборниками последних поправок в законы штатов. Но, как легко заметить, он оставлял достаточно большие промежутки, чтобы можно было поставить сразу несколько книг. А этот рассчитан на две обычные книги или одну толстую. И он один такой во всей библиотеке. Похоже, здесь стояла книга, а потом исчезла.

– Может, это одна из тех, что лежат на столе?

– Нет-нет, я рассмотрел их. Сплошь справочные издания: обычное дело для библиофила. Я тоже ими пользуюсь. Нужны часто и должны всегда быть под рукой. Никто не будет лазать за ними по лестнице, а тем более подниматься на такую высоту. Уверен, вы понимаете, к чему я клоню.

– Ну что ж, ограбление – это понятный для меня мотив. И вы считаете, что Фистер спугнул воришку, когда тот пытался умыкнуть книжку с полки?

– Да. Возможно, все было так: Ллойд неожиданно возвращается в библиотеку, и вор прячется за дверью, а затем, улучив момент, наносит Ллойду удар. Но это мог оказаться и человек, которого Ллойд знал. Едва Ллойд повернулся спиной, как негодяй ударил его, а потом украл книгу.

– Мне больше по душе первая версия. И не только потому, что не хочется видеть убийцей одного из горожан. Просто в этом случае мы имеем дело со случайным порывом, а не с преднамеренным убийством. Может, он хотел оглушить Фистера и сбежать, только и всего.

Шейркросс снял очки и принялся протирать их платком. В отличие от большинства близоруких людей, без очков он, казалось, глядел зорче. Сейчас он походил на старого, матерого орла.

– Единственное, что противоречит этой версии, – отсутствие орудия убийства. Куда оно подевалось? Это не была вещь из библиотеки. Если преступник ударил Ллойда и обрел путь к бегству, да к тому же заполучил желаемое, вряд ли он унес бы этот предмет. А если он принес его с собой, мы имеем дело с заранее спланированным преступлением.

– Но отпечатки пальцев?

– Меня учили ставить себя на место преступника. Я скорее стер бы их, чем пошел на риск быть замеченным на улице с бронзовой вазой или мраморным бюстом в руках.

– А анализ ДНК?

– Возможно. Я же говорил, что далек от современных методов расследования. – Он водрузил очки на нос. – А у Ллойда в последнее время не брали интервью для телевидения?

– Да, недавно приезжал кто-то. Снимали реалити-шоу вроде «Барахольщиков», только более навороченное, про богатых коллекционеров. Это был пилотный выпуск, но потом они надеются запустить сериал.

– В общем-то, одни недалеко ушли от других. Часто вся разница между состоятельным книгоманьяком и тетушкой, чья квартира завалена старыми газетами и жестянками из-под пива, заключается лишь в стоимости добра.

– Вроде шизиков из «Богатых и знаменитых».

Шейркросс помрачнел.

– Я бы не стал отзываться так о Ллойде. И вообще, я заговорил об этом, потому что…

– На этот раз мы мыслим одинаково. Попробую раздобыть эту запись, и мы сравним ее с картиной места преступления. Если нам повезет, станет ясно, что именно находилось на пустом месте. Если, конечно, Фистер за это время не передвинул тут вообще все.

– Маловероятно. Все выглядит так же, как во время моего последнего прихода. Тогда он сказал, что не планирует никаких серьезных перестановок, – невесело произнес Шейркросс.

– Не падайте духом, Эвери. Однажды утром вы проснетесь и вскочите на ноги, горя желанием провести старую добрую генеральную уборку.

– Я уже лет тридцать твержу себе это.

– Никак не могу поверить. Мне не уснуть. Все время думаю о том, что меня могут зарезать в моей собственной постели.

– Не надо так переживать, Берди, – сказал дядя Нед. – Далеко не все жители города, знающие вас, мечтают об этом.

Карл Лэтроп ударил по столу своим председательским молотком.

– Довольно, Нед. Слово предоставляется мисс Флэтт.

– Ей нужно тщательнее следить за словами, а то выходит так же непонятно, как у Билли Фреда Мастера с его жевательной резинкой.

Билли Фред, сидевший в заднем ряду и жевавший свою неизменную жвачку, решительно замотал головой:

– Старый хрен! Завидуешь, что не можешь жевать резинку вставными челюстями?

– Замолчите оба! – воскликнула Берди и потуже затянула корсет. – Мы жили в прелестном городке и могли спокойно растить своих детей. А за одну только прошлую неделю количество убийств возросло на сто процентов.

– Это потому, что за неделю до того количество убийств равнялось нулю, – заметил начальник полиции. Он стоял около двери, засунув большие пальцы под форменный ремень. Над ремнем нависал внушительный живот.

Лэтроп указал на него своим молотком:

– Если вам хочется поговорить, Докерти, может быть, вы поделитесь с участниками нашего заседания новостями о ходе своего расследования?

– Ну, мы с мистером Шейркроссом…

– «Ну» – это слово-паразит, – вставил Нил Бонн, директор начальной школы и подменный преподаватель английского языка.

– Хорошо, мистер Бонн. Не знал, что вы тут посовещались в мое отсутствие, – ухмыльнулся Докерти. – Так вот, мы с мистером Шейркроссом сегодня ожидаем срочной бандероли из головного офиса телекомпании Зет-би-си в Нью-Йорке. Режиссер пилотного выпуска реалити-шоу отправил нам диск с записью, сделанной в марте в библиотеке Фистера. Если повезет, мы увидим, какую книгу украли.

– И для чего все это, хотела бы я спросить? – заявила Берди. – Зачем привлекать к расследованию хозяина книжного магазина? У моего племянника Роя – высший бойскаутский ранг. – Она гордо оглядела присутствующих, оценивая произведенное впечатление, и продолжила: – А еще значок следопыта. По-моему, он гораздо лучше подходит для этого дела, которое явно не по зубам нашей доблестной полиции, хотя мы исправно платим налоги на ее содержание.

Докерти вынул правый палец из-под ремня и решительно помахал рукой, так, словно собирался вышибить Берди Флэтт из ее парика.

– Даже если не брать в расчет его прошлый опыт, о котором все, похоже, забывают, мистер Шейркросс хорошо разбирается в книгах. Когда мы установим, из-за какой книги убили Фистера, он поможет сузить круг подозреваемых до коллекционеров, которые специализируются в этой области. Даже если убийца не из их числа, он все равно обратится к ним, чтобы продать украденное. Я поговорю с каждым из них.

– Надеюсь, вы правы, шеф, – сказал Гордон Толливер, издатель «Доброго советчика», поднявшись во весь свой немаленький рост. – Очень хотелось бы для разнообразия поместить в газете хорошие новости. Что-нибудь поинтереснее рассказа о том, как Шерм Макдонах ищет наконечники индейских стрел доколумбова периода.

– Которые надо отличать от наконечников европейских стрел доколумбова периода, – вставил Нил Бонн, порой преподававший и американскую историю.

– Ну-ну, веселитесь, – подал голос Шерм Макдонах, оторвавшись от важного занятия: он вытаскивал репьи из носков. – Смитсоновский музей, между прочим, предложил мне штуку баксов за кловисский наконечник, который я нашел на Чертовом Плато.

Лэтроп постучал по трибуне:

– Мы отклонились от темы. Где же Эвери Шейркросс?

– Он занят, – сообщил Докерти. – Никто и никогда не смел упрекнуть Эвери в лени или праздности.

– Чем именно он занят? – настаивал Лэтроп. – Изучает улики? Сравнивает версии? Допрашивает подозреваемых? Граждане Гуд-Эдвайса имеют полное право знать, на что тратятся их кровные денежки.

Начальник полиции снова засунул оба пальца за ремень и перенес вес с одной ноги на другую.

– Не могу сказать, чем Эвери занят прямо сейчас, но когда мы встречались утром, он переписывал свой каталог в соответствии с десятичной системой Дьюи. Будь я проклят, если понимаю, что это значит.

– Вот здесь! – воскликнул Шейркросс и схватил Энди Барлоу за плечо. Тот вздрогнул, хотя старый библиофил весил ненамного больше самого плеча. А скинь начальник полиции столько же фунтов со своего живота, никто бы вообще этого не заметил.

Энди нажал на паузу, и картинка на мониторе в кабинете Докерти послушно замерла.

– Можете приблизить?

– Конечно.

Энди сыграл адажио на клавиатуре компьютера, и экран заполнила та самая полка.

– Здесь нам повезло, – заявил Энди и помассировал плечо. – Не все телекомпании перешли на формат «блю-рей». Десять лет назад у нас была бы видеокассета, и хорошо, если бы удалось разглядеть тавро на корове миссис О’Лири.

Шейркросс шикнул на него и сдвинул очки с толстыми стеклами на кончик длинного носа, потом поднял их к самой переносице и наконец зафиксировал примерно посередине. Сейчас он был похож на китайского мудреца, манипулирующего с косточками на абаке. Но вот он выпрямился и вернул очки на законное место.

– Что-нибудь нашли?

Начальник полиции был терпеливым человеком, но сейчас они с Шейркроссом, казалось, пребывали в параллельных вселенных, где время текло с различной скоростью.

– «L’Exploration d’Descubrimientos en Nuevo Espano». Джентльмены, я просто потрясен.

– Я тоже, – заметил Докерти. – Не понял, это латынь или суахили?

– Это кастильский диалект испанского языка, но уверяю вас: я в нем не разбираюсь. Приблизительный перевод – «Обзор открытий в Новой Испании». Книга напечатана, если меня не подводит память, в Мадриде, в тысяча пятьсот сорок пятом году.

Докерти присвистнул:

– Такая древность должна стоить уйму денег.

– Совсем необязательно. Нельзя оценивать книгу по ее возрасту. Иначе любая старинная семейная Библия в Северной Америке стоила бы тысячи долларов. Но поскольку от них никто не избавляется, они встречаются так же часто, как прищепки для белья. Редкость книги тоже не всегда определяет цену, хотя этот экземпляр определенно раритетный. Думаю, отпечатали штук десять, не больше – вручную, специально для двора Филиппа Второго Испанского и его придворных. Сохранность книги часто значит очень много, но не в этом случае. Даже отсутствие обложки и важных страниц едва ли сказалось бы на стоимости этого экземпляра. Спрос, джентльмены, – это главный двигатель капитализма, и в нашем случае он перевешивает все возможные недостатки. Я знаю с десяток богачей, которые станут яростно торговаться и предлагать какие угодно деньги, лишь бы заполучить «Обзор…» в любом состоянии. Насколько я могу судить, вряд ли отыщется экземпляр в лучшем виде, чем этот.

– У нас тут расследование дела об убийстве, а не заседание вашего книжного клуба. Надеюсь, вы не станете читать нам лекцию про эту книженцию.

– Вообще-то, история этого труда очень любопытна, и…

– Эвери!

– Прошу прощения. Но если бы я был убийцей, то обязательно обратил бы внимание вот на что. Автор книги – Эрнандо Кортес, завоеватель Мексики. Принимая во внимание мизерное число экземпляров, а также высокое положение тех, кому дарили книгу, я почти не сомневаюсь, что Кортес лично вручал каждый экземпляр. Он держал этот том в своих руках.

Докерти сдвинул на затылок стетсоновскую шляпу, обнажив лысеющий череп.

– Мне сложно это понять, но я могу представить, что кто-то готов заплатить сумасшедшие деньги за эту книжку. Назовите фамилии, и я тут же отправлюсь к ним.

– Я как раз хотел сказать об этом. Верн Плэтт из библиотеки хорошо разбирается в компьютерах. Он может погулить…

– Погуглить, – поправил Энди.

– Он может погуглить и найти людей, которые больше всего заинтересованы в этом экземпляре. Вот шанс сделать отличную карьеру, шеф. Должно быть, у подозреваемых есть миллионы наличными деньгами.

– Моя карьера меня вполне устраивает. Прелестный городок, достойное жалованье, четыре акра земли, на которой я смогу выращивать подсолнечник и развлекать внуков, когда они появятся. Будь здесь на одного убийцу меньше, было бы еще лучше.

– Вы хороший человек, шеф.

– Эвери, это вы продали ему книгу?

– Хотел бы я иметь в своей коллекции этот том. Я бы мог сразу выйти в отставку, если бы не сделал этого уже давно. Должно быть, Ллойд нашел его в Интернете, хотя не очень любил заниматься такими поисками. Или приобрел во время какой-нибудь поездки. Удивительно, что он не поделился своим открытием со мной. Половина удовольствия от коллекционирования состоит в том, чтобы похвастаться новым приобретением перед коллегами.

– Может, она появилась у него недавно.

– Тогда круг подозреваемых сужается: надо выяснить, кто интересовался книгой одновременно с Ллойдом. Что показало вскрытие?

– Трещина в черепной коробке, обширное повреждение мозга, смерть наступила практически мгновенно, чего и следовало ожидать. Доктор Симмс все изложил по-латыни в протоколе. В ране на черепе обнаружены мельчайшие частицы кожи – скорее всего, от орудия убийства. Возможно, в момент убийства на Фистере была кожаная кепка, но ее не обнаружили.

– Ну, вряд ли Ллойд имел в своем гардеробе такую прозаичную вещь, как кепка. Он предпочитал носить костюм-тройку и свежерастянутую фетровую шляпу. Как насчет дубинки, обтянутой кожей?

– Не хочу думать об этом. Получается, что убийца действовал преднамеренно.

– Я не отказываюсь от этой версии. Ллойд был очень спокойным человеком, но ради защиты своей коллекции пошел бы на что угодно.

– И сражался бы до смерти?

– До смерти. Любовь к кому-нибудь или чему-нибудь – главная движущая сила наших поступков.

– Ладно. Давайте подумаем вот о чем: книга довольно велика по размеру, а убили его средь бела дня. Вдруг кто-нибудь видел человека с большим томом под мышкой?

– Да, почти тысяча страниц из плотного пергамента – это немалый вес. И еще обратите внимание на застежки из цельного железа, которые придают жесткость переплету. – Шейркросс ткнул пальцем в экран и указал на толстые горизонтальные полосы в верхней и нижней частях корешка. – Если преступник передвигался пешком, то, достигнув места назначения, он или она, если это была сильная женщина, должен был чертовски устать. Возможно, кто-нибудь обратил внимание на человека, который выглядел сильно уставшим в это раннее время.

– Да, возможно. Энди проверил подъездную дорожку к дому, но нашел только отпечатки шин от фистеровского «лендровера», который так и стоит в гараже. Если это был обычный домушник, он не стал бы извещать о своем появлении звуком мотора.

– «Если это был обычный домушник…» – повторил Шейркросс. – Назовите это чутьем старого копа, но у меня есть нехорошее предчувствие: мы ищем того, кого уже знаем.

Заместитель начальника полиции Барлоу громко постучал по косяку двери, ведущей в кабинет босса. Дверь всегда была открыта – с тех пор, как Докерти занял эту должность.

– Во время обхода жителей обнаружилась зацепка. Гордон Толливер кое-что видел.

Докерти бросил недоеденный бигмак обратно в пакет и вытер руки.

– Ну же, Энди, не держи меня в неведении. Это ведь я все время предлагаю совету повысить твое жалованье.

– А я-то гадал, кого мне благодарить за лишние десять центов в час. Если позволите мне закончить, скажу, что он ждет в коридоре.

– Так пусть заходит. Не понимаю, к чему вся эта говорильня.

Вошел Толливер, по привычке нагнув голову. Правда, между дверным проемом и его макушкой оставалось дюйма два, но это был очень высокий проем. Хотя Толливер уже разменял шестой десяток, он был в отличной форме: ни грамма лишнего жира, прекрасная копна каштановых волос.

– Я даже не думал ни о чем таком, но потом Энди рассказал, что вы ищете человека, который казался усталым и, возможно, нес тяжелый предмет, – начал Толливер, неловко пристраиваясь на стуле. – Я как раз вывешивал в окне первую страницу последнего номера еженедельника. Так всегда делают газетчики в маленьких городках. Смысл в том, чтобы читатель заинтересовался и заплатил за просмотр всего остального.

– Занятно. Мне всегда казалось, что вы, наоборот, выставляете свою продукцию для бесплатного чтения.

– Нет, шеф, все продумано. После ухода из предыдущей газеты я все время мечтал сделать что-то свое. Это настоящий вызов, особенно сегодня, в эпоху Интернета и прочей цифры. Я продолжаю обращаться к людям при помощи бумаги и чернил.

Докерти понимающе кивнул, преодолевая желание схватить этого типа за шкирку и вытрясти все, что ему известно. Если жить в Гуд-Эдвайсе и день за днем иметь дело с одними и теми же людьми, нужно быть хорошим дипломатом.

– Расскажите мне то, что рассказали Энди.

– Я закрепил страницу и тут же увидел мужчину, пробегающего мимо окна. Лицо красное, и еще он задыхался, будто бежал уже давно. Под мышкой – какой-то предмет.

– Какой именно?

– Я не разглядел. Мне был виден другой бок.

– Что-нибудь еще? Дубинка, например?

– Какая дубинка?

– Ну, у него могла быть дубинка, но необязательно она. То, чем можно расколоть человеку череп.

– Ничего такого я не видел.

– Уверены?

– Вам не кажется, что человек, который бежит по городу и размахивает палкой, должен обратить на себя внимание?

– Вы удивитесь, когда я вам скажу, чего не замечают люди. Не у всех же такой острый глаз, как у вас, журналистов. Узнали его?

– Я никогда раньше его не видел, а мне хочется думать, что я знаю всех в городе. Это часть моей работы.

– Узнаете его, если снова увидите?

– Думаю, да.

Работающий на полставке полицейский Флойд Дебнер когда-то изучал живопись в Университете Нью-Мексико и сейчас нарисовал со слов Толливера портрет предполагаемого убийцы: крысиное личико с выпученными глазами, раскрытый рот с зубами, которые могут понравиться лишь профессиональному ортодонту. Докерти велел сделать с рисунка копии и показал оригинал Эвери Шейркроссу.

Книготорговец осторожно спустился по шатающейся лесенке и взглянул на рисунок. Его вельветовый пиджак был покрыт слоем пыли: Шейркросс уже неделю наводил в магазине порядок, хотя начальник полиции и не заметил особых перемен в этом хаосе.

– Все сходится, – сказал Докерти, пока бывший сыщик изучал портрет. – Офис газетчика находится на полпути между домом Фистера и автобусной станцией. Убийца не собирался задерживаться в городе ни одной лишней минуты.

– Звучит логично. Да, этот человек явно привлек бы к себе внимание. – Шейркросс сдвинул очки на переносицу. – Он не кажется вам знакомым?

– Кажется. Но будь я проклят, если узнаю его.

– Возможно, вы видели его в кинотеатре Орвилла Поттса?

– Почему именно там?

– Орвилл питает слабость к детективным фильмам. А во многих из них играет Стив Бушеми.

Докерти выхватил рисунок и уставился на него.

– Известно что-нибудь про отпечатки пальцев? – спросил Шейркросс.

– Да, сегодня утром пришли результаты из лаборатории полиции штата. Хорошо, что мы взяли отпечатки у вас. Я смог исключить вас и еще двух-трех человек, которые были близко знакомы с Фистером и могли оставить у него отпечатки. Над остальными мы работаем.

– А стремянку проверили?

– Первым делом – мы же обратили внимание, как высоко стояла книга. Но там были только отпечатки Фистера.

– Как насчет перчаток?

– Ну, они тоже оставляют следы, хотя, конечно, не такие уникальные, как пальцы. – Докерти покачал головой. – Убийца не стер их, иначе мы не заполучили бы отпечатки Фистера.

Шейркросс поглядел на настенный календарь с изображением гусеницы в очках. Казалось, он посмотрелся в зеркало.

– Сегодня ведь среда?

– Она бывает каждую неделю, примерно в это время. Что с того?

– Сегодня выходит очередной «Добрый советчик». Пожалуй, пойду и куплю себе номер.

– Зачем? Там будет много информации об этом деле, портрет подозреваемого на первой полосе. Но вы не узнаете ничего нового для себя.

– Согласен.

Лицо, напоминающее морду грызуна и уже виденное им сегодня, глядело на него из высокого окна рядом с дверью офиса Толливера – на первом этаже здания с декоративным фасадом, старого, как сама Америка. «ИЗДАТЕЛЬ ОПОЗНАЕТ УБИЙЦУ», – гласил заголовок на первой полосе газеты, приклеенной скотчем к стеклу.

– Эвери! Что заставило старого филина покинуть свое гнездо?

Толливер вскочил из-за стола и, возвышаясь над книготорговцем, принялся энергично трясти его руку.

– Поиски информации. Вы опытный журналист и должны понять. Да и вообще, эта тема вам, наверное, близка. Ведь вы сами говорили, что вели книжное обозрение в газете, перед тем как перебраться сюда?

– Да, в «Эль-Пасо таймс». Но мою колонку закрыли. Сказали, что интерес к книгам очень невелик. Вам не кажется, что это несколько нелогично?

– Лучше сказать, глупо. А вы бывали в особняке Ллойда Фистера?

– Да, совсем недавно. Он был так любезен, что дал мне интервью по поводу своего появления на телевидении. Увы, его убили до того, как я смог опубликовать материал. Жаль.

– У вас когда-нибудь брали отпечатки пальцев?

– Странный вопрос. Вообще-то, нет. Я не служил в армии, не имею дома огнестрельного оружия. И к счастью, никогда не был под арестом.

– Ну, не зарекайтесь. Но теперь можно исключить отпечатки, которые полиция не смогла идентифицировать. Вы обсуждали с Фистером его коллекцию?

– Меня подозревают?

– Я не вправе делать выводы, но я помогаю в расследовании начальнику полиции Докерти. Беседую со всеми, кто общался с Фистером незадолго до его смерти.

– Понятно. Да, он показывал мне кое-что из самых ценных приобретений.

– А книгу под названием «L’Exploration d’Descubrimientos en Nuevo Espano»?

– Так, с ходу, сказать не могу. У него были книги с испанскими названиями, но я не знаю этого языка. Возможно, в моих записях…

– Не стоит рыться в них. Это книга большого размера, в сафьяновом переплете, с железными застежками на корешке. Если бы Ллойд показывал ее вам, вы бы обязательно запомнили.

– Нет, ничего такого не помню.

– Книга пропала. Полиция разрабатывает версию о похищении.

– Тогда понятно, почему я ее не видел. Но, возможно, Фистер продал ее.

– Вряд ли. Ллойд посвятил всю свою жизнь этой коллекции. И наверное, не расстался бы запросто с ценным экземпляром. Гордон, какой у вас рост?

– Довольно-таки личный вопрос.

– Думаю, вам его часто задают. Вы выделяетесь из толпы.

– Шесть футов и семь дюймов.

– Да, в самый раз. Неудивительно, что на лестнице в библиотеке Фистера обнаружили только его отпечатки. Вам не пришлось бы даже вставать на цыпочки, чтобы снять эту книгу с полки.

Толливер вскочил и выпрямился во весь свой рост.

– Пожалуйста, уходите. Я не желаю выслушивать всяческие домыслы в доме, за который вношу арендную плату.

– И это лишь одна из многочисленных статей ваших расходов. Должно быть, это пришло вам в голову, когда вы увидели новейшее приобретение Ллойда. Конечно, он не позволил дотронуться до такой старинной и редкой книги, но вы кое-что понимаете в книготорговле и сразу уяснили ее ценность. Ближайший телефон у него внизу. Вероятно, раздался звонок, и Ллойд спустился, а вы остались один в библиотеке. Что бы там ни случилось, Фистер отсутствовал недолго, и вы не успели припрятать книгу, чтобы забрать ее на обратном пути. Видимо, вы услышали, как он возвращается, и притаились за дверью?

– Предупреждаю, Шейркросс, я вышвырну вас отсюда.

– Вам оставалось только применить насилие. Вы запаниковали и ударили Фистера по темени книгой, которую схватили с полки и держали в руках.

– Ладно, – произнес Толливер, ухватил книготорговца за лацканы пиджака и приподнял в воздух.

– Отпустите его!

Властный голос принадлежал начальнику полиции Докерти. Он стоял в дверях, широко расставив ноги и сжимая револьвер обеими руками. Дуло было направлено в грудь журналиста.

Толливер заколебался, потом вдруг расслабился и опустил книготорговца на пол.

– Боже мой, – воскликнул Шейркросс и поправил помятый пиджак.

– Руки на затылок, Толливер!

– Не стоит, – остановил полицейского Шейркросс. – У него нет пистолета. Думаю, здесь он не солгал. Его оружие – то, ради обладания которым он совершил убийство.

Докерти покачал головой и положил на стол лист с показаниями Шейркросса.

– Никогда не слышал ни о чем подобном. Похищенный предмет послужил орудием убийства.

– Это был случайный порыв. Если бы он хорошо подумал, то не стал бы рисковать – можно было повредить книгу. Все это ужасно, конечно, но она уцелела благодаря тому, что застежки оказались прочнее черепа бедняги Ллойда.

Шейркросс указал на стол, где лежало вещественное доказательство – внушительный талмуд с поблескивающими железными вставками.

– Но как вы догадались, что Толливер солгал насчет того незнакомца?

– Можете назвать это интуицией. Он лишен воображения, как и все, кто ищет символы в книгах вроде «Гарпа», иначе не снабдил бы выдуманного преступника внешностью известного актера. А отсутствие отпечатков на лестнице навело меня на мысль о том, что вор был достаточно высоким, раз он дотянулся до полки на высоте в девять футов.

– Он мог бы запросто смыться с книгой, но решил сбить нас со следа.

– Не совсем так. Известен лишь еще один экземпляр «Обзора…», который хранится в Библиотеке Конгресса. При попытке продать книгу Фистера Толливер выдал бы себя. Как я уже говорил, никакого воображения. И к тому же высокая неуравновешенность.

– Ничего, в тюрьме все это пройдет. Кстати, что нам делать с книгой?

Шейркросс озабоченно покачал головой:

– Ее нельзя хранить в комнате для вещдоков, там ведь нет нужного микроклимата. А у нас впереди суд и неизбежные апелляции. Лично я держу самые ценные свои экземпляры в Санта-Фе – у меня там специальное хранилище. Предлагаю правосудию воспользоваться им бессрочно и бесплатно.

– Но вы гражданское лицо. Возникают сложные коллизии. Ни один судья этого не позволит.

Шейркросс разочарованно уставился в пол.

Докерти поднялся со стула.

– Встаньте и поднимите правую руку.

– Зачем?

– Я привожу вас к присяге в качестве сотрудника отделения полиции Гуд-Эдвайса и поручаю вам хранение вещественных доказательств по делу об убийстве.

Старый книготорговец встал и, улыбаясь, спросил:

– Всех?

– Всех до последнего тома.