Это было такое далёкое пенье, Что его только слышали Бог и Каштанка, Но Господь – он и вовсе лишён был уменья Отличить сладкопевца от воя шакала. А Каштанка заливисто лаяла долго, Словно чудился ей дикой лошади топот, Но когда и собака устало умолкла, Стало тихо, как после большого потопа…