После смерти я выбрал лицо Всезнающего пожилого мужчины. В действительности я ничего не знал, Ничего не помнил. Может быть, до смерти я жил в подворотне И меня называли Шариком. Мне нравилось мое веселое имя, И я отвечал на него звонким лаем. Мне нравились сырые запахи подворотни, Кошки и голуби. Порою в сырой угол ворот Мочились мужчины, Тяжело кряхтя, Как перегруженные мыслями философы. Реже – женщины. Женщины меня будоражили. Я угадывал в них скрытую шерсть Любовных драк, Когда шерсть зарывается в шерсть, А женщина выпускает когти И когтит простодушный загривок Какого-нибудь двуногого Шарика. Шарики (двуногие) слегка повизгивали Или показывали клыки. Женщины оказывались в опасности. Итак, я выбрал лицо, вернее маску Всезнающего пожилого мужчины. Я удобно выглядываю из укрытия книжных полок И иногда извергаю стихи – Бесплодное семя старика, Кажущееся перистым облаком. И все-таки мне больше нравилось Быть Шариком и вылавливать блох, – Они ведут себя в укромных местах Менее опасно, чем женщины. (Женщин иногда называют суками – Какой тягучий запах в этом слове!..) Что же касается книжных полок и прочей непонятной дребедени, То однажды во сне изорвал я одну – самую толстую – книгу И единственный сохранившийся лист Принес в зубах кошке. Кошки тоже занятные существа с дымчатыми хвостами. И не все они женщины.