Первым серьезным испытанием на пути к Африке стал отказ от вечерней партии в бридж. Джуди набралась храбрости и позвонила Камилле за полчаса до общего сбора. Сказать, что она пережила бурю, — не сказать ничего.

Потом наступили лихорадочные и безумные дни сбора в дальнюю дорогу. Кошку забрала все та же Камилла. Она прижала ошеломленное животное к груди и сообщила в пространство, что ни за что не оставит бедняжку, раз уж ее хозяйка оказалась такой бездушной эгоисткой. Цветы разошлись по соседям. Ал Донован, заведующий библиотекой в соседней деревне, симпатизирующий Джуди холостяк сорока пяти лет, был поставлен в известность со всем возможным тактом. Её начальница, миссис Кори, была настолько ошеломлена самим фактом отъезда своей безотказной подчиненной, что даже не особенно слушала сбивчивые объяснения девушки. Единственное, что уловила миссис Кори, так это романтическую подоплеку отъезда, а потому согласие, а потому согласие было получено в рекордно короткие сроки.

Далее наступил черед самого сложного пункта. Гардероб, внешний вид, деньги.

Последние были сняты со счета, который мама велела не трогать ни при каких обстоятельствах, если только уж что-то совсем из рук вон…

Джуди справедливо рассудила, что обретение отца-мафиози в Южной Африке вполне из рук вон, и сняла со счета почти все. Гардероб она решила пополнить в Лондоне, а про внешний вид мужественно решила не думать вовсе.

А что про него думать? Рост — не высокий и не низкий, средний, одним словом. Волосы — каштановые с рыжей искрой, очень густые и красивые. Джуди сроду их не укладывала, просто забирала в хвост. Глаза — серые, несколько удивленные и мечтательные. Губы — ну а какие губы должны быть у девушки? Розовые, нормальные.

Скулы высоковаты, но зато приятного золотистого оттенка. Макияжем Джуди не увлекалась никогда, из косметики пользовалась только кремом от загара и гигиенической помадой, на свежем воздухе проводила все свободное время и спала с открытым окном круглый год.

Короче говоря, если есть в мире эталон средней девушки, то это Джуди. Так она сама считала, и эта мысль ее совершенно не расстраивала. Здравый смысл подсказывал, что, будь она похожа на Мерилин Монро, проблем в жизни у нее прибавилось бы. В данном случае Джуди была со здравым смыслом согласна.

Итак, самой большой проблемой оставался гардероб. Она наверняка растерялась бы в громадном супермаркете в центре Лондона, и все ограничилось бы каким-нибудь диким купальником, юбкой с запахом и футболками с Микки Маусом, но в игру вступил Его Величество Случай. Один из покупателей, случайно оказавшийся поблизости, когда Джуди доверчиво излагала продавщице свои планы на ближайшие две недели, неожиданно вмешался в разговор и сообщил, что недавно вернулся из ЮАР, куда ездил на отдых с невестой. Он сделал несколько весьма ценных для Джуди замечаний по поводу необходимых в поездке вещей. После этого процесс пошел гораздо быстрее, и из магазина Джуди выплыла с громадным количеством свертков и пакетов. Позднее, в гостинице, все купленное было тщательно осмотрено и сложено в старинный мамин чемодан из телячьей кожи.

Проведенная ревизия показала, что Джуди теперь является владелицей туалетов скромных, но практичных, преимущественно цветов хаки, песочного и жемчужно-серого, брюки и бриджи превалируют над юбками, а к настоящему пробковому шлему удивительно пошла бы туша только что убитого льва-людоеда. Джуди так размечталась, что машинально сунула в чемодан зонтик — он исполнял роль ружья, когда Джуди вертелась перед зеркалом, изображая охотника над трупом льва.

В половине второго ночи со вторника на среду сборы были закончены, и тут на девушку накатил страх. Нет, не просто страх — леденящий ужас. Куда она летит?! Зачем? И почему Коннор Малрой, даже если он и впрямь ее отец, должен обрадоваться ее приезду? У него уже есть двое сыновей, она это выяснила из газет…

В результате Джуди не спала до утра, ранним утром выписалась из гостиницы, поймала такси и в полуобморочном состоянии отправилась в аэропорт Хитроу. Голова у нее болела изначально, а после прохождения таможенного досмотра заболел еще и живот. Джуди скорчилась на скамейке в зале ожидающих вылета и окончательно раскисла.

До Мальты два часа, потом посадка, потом еще один взлет и девять часов полета. Если ее будет тошнить все это время, то новоиспеченному отцу останется только похоронить вновь обретенную дочку.

Она предусмотрительно — так ей казалось — не ела и не пила перед дорогой, и теперь голова у нее кружилась, а ноги подкашивались. Новые джинсы были жесткими и какими-то чужими, кроссовки натирали пальцы, чемодан становился все тяжелее и тяжелее.

Джуди рухнула на свое место, торопливо проверила наличие специального пакета (в кино она видела, как им пользоваться, хотя все равно — ужас как стыдно!), пристегнула ремни и зажмурилась.

Через пятнадцать минут после того, как самолет оторвался от земли, девушка решилась открыть глаза и осторожно взглянула в иллюминатор. Ничего интересного. Вокруг одно небо.

Небо. Внезапно ноги у Джуди похолодели, и голову отпустило. Она летит! Возможно, не так, как Питер Пэн и Венди, наверняка не так, как птицы и бабочки, но летит! Над землёй, над полями, лесами и морями, над крошечными людьми, над разными странами и континентами, и впереди ее ждут еще более захватывающие приключения…

— Мисс? Хотите чего-нибудь выпить? Минеральная вода, сок, тоник? Водка, коньяк, джин?

Джуди смотрела на стюардессу, пытаясь понять, что та ей предлагает, но тут вмешался ее сосед, полный и абсолютно лысый дядька с безмятежным выражением лица.

— Берите коньяк. Первый раз летите? Бывает, Я мучился страшно, пока не привык. И представьте, только на пятый раз от добрых людей узнал, что коньяк — лучшее средство. Вообще-то лучше всего начинать еще в аэропорту, но молодой девице это неприлично, а уж в самолете — святое дело. Берите коньяк и возвращайтесь к жизни!

Джуди хихикнула и кивнула стюардессе. Та профессионально мило улыбнулась, и через пару секунд на откидном столике перед Джуди стоял пузатый пластиковый бокал, а на блюдечке благоухал тонко нарезанный лимон.

Коньяк она пила первый раз в жизни. Мать о таких вещах даже не рассказывала, но выражение ее лица недвусмысленно говорило о том, что если уж пьющие яблочный сидр попадают в ад, то что бывает с теми, кто пьет коньяк… Лучше и не думать! Джуди Саттон зажмурилась и лихо опрокинула пузатый бокал в рот.

По горлу полыхнула кипящая лава, дыхание прекратилось, все цвета и звуки стали ярче и звонче, а потом глаза заволокло слезами. Секундой позже в животе заполыхал пожар, ноги и руки сделались странно легкими, а потом Джуди поняла, что ей хорошо. Очень хорошо. Ни живот, ни голова больше не болят, исчез унылый ужас, тело налилось легкостью и бодростью, словно Джуди только что проснулась после долгого освежающего сна. Она всерьез задумалась, не взять ли еще коньяка, но толстяк предостерегающе поднял пухлый палец, видимо угадав ее мысли.

— Не вздумайте! Древние говорили — ничего слишком. Сейчас вы глотнули живой воды, следующий глоток сшибет вас с катушек. Мой вам совет: завернитесь в плед и спите. Самое интересное начнется над Африкой, часов через пять. На Мальте вас все равно разбудят. Спите, милая барышня.

Джуди хотела возмутиться — как можно спать, когда за окном такая красота! Потом накинула на колени плед… и заснула сном младенца.

Аэропорт Кейптауна спал в полуденной дреме. Сегодня было не особенно жарко, градусов тридцать, не больше, но собаки все равно валялись в пыли, вывалив языки набок, а люди скрылись под тентами и внутри прохладного здания аэропорта.

На площади остался только один человек.

Армейский джип немыслимой расцветки безмятежно стоял на самом солнцепеке. Капот был поднят, и раскаленные внутренности машины были прикрыты белой тряпкой. То, что могло сойти за остатки брезентового тента, лениво свисало со стальных рам бывалого ветерана автомобильного движения.

За рулем спал человек. Собственно, видны были только его ноги. Длинные, мускулистые, немного кривоватые, облаченные в старые джинсы, протертые до такой степени, что первоначальный синий цвет сменился неожиданным серо-зеленым. Кроме того, ноги были увенчаны — именно так, ибо они покоились на руле и были явно выше головы своего хозяина — тяжелыми армейскими ботинками с высокой шнуровкой. При взгляде на эти ботинки полицейского, лениво тащившегося по пыли в шлепанцах, пробил обильный пот. Температура внутри ботинок должна была зашкаливать за полсотни градусов…

Полицейский брел к машине отчасти из чувства долга, отчасти из любопытства, отчасти из человеколюбия. Если этот парень еще полчаса поспит на солнце, ему крышка.

— Мистер… Эй, мистер, проснитесь! А… это ты…

Едва приподнялась шляпа, прикрывавшая лицо обитателя джипа, полицейский мгновенно потерял к нему интерес. С точки зрения криминалистики это было более чем странно, потому что внешность незнакомца не могла оставить равнодушным никого, особенно блюстителя закона…

Мужчина был не очень молод, но и далеко не стар. Темные коротко стриженные волосы изрядно побиты сединой. Очень смуглое и откровенно бандитское лицо хранило выражение насмешливого презрения, отчасти потому, что именно так мужчина и относился к окружающему миру, а отчасти из-за зловещего шрама, тянущегося через небритую щеку к верхней губе. Усов и бороды незнакомец не носил, но бритье явно не входило в круг его повседневных обязанностей. Теперешней щетине было дня три-четыре.

Шея была короткой и мощной, плечи — широкими, фигура — громоздкой. Под клетчатой рубашкой перекатывались могучие мускулы, словно под шкурой… М-да, если уж сравнивать этого человека с каким-то животным, то никак не из породы кошачьих. Скорее, это был волк.

Волчьими были и глаза мужчины. Удивительные, то серо-зеленые, то карие с желтыми искрами, они смотрелись странно на этом хищном лице. Словно драгоценные камни на закопченной деревянной скульптуре, изображающей какого-то недоброго бога…

Густые брови ехидно вздернулись, и мужчина насмешливо протянул:

— Э, Джои, ты все еще околачиваешься в здешнем участке? Смотри, плоскостопие заработаешь. Или какие-нибудь террористы соберутся угнать самолет, а ты подвернешься под горячую руку.

Эбеново-черный полицейский в белой тропической форме (самое идиотское изобретение человечества — полицейский в шортах) поспешно отскочил от машины и с подозрением уставился на мужчину.

— Типун тебе на язык, Рэй Джонсон! От тебя одни неприятности. Что ты здесь делаешь? Небось затеваешь грязные делишки? И как это мистер Стил терпит тебя возле себя? На месте такого приличного джентльмена я бы тебя и близко к усадьбе не подпустил.

— К счастью для меня, Джои, мистер Стил заработался и забыл спросить твое мнение на этот счет. Поэтому я уж пока позатеваю свои грязные делишки, а ты держи ухо востро. Вот, к примеру, сегодня. Я ведь не просто так тут зад парю, Джои. Я жду одного известного наркокурьера и наемного убийцу. Только тебе говорю, по дружбе, вообще-то это тайна.

— Трепло ты, Рэй Джонсон! Так я тебе и поверил!

— А тут и верить нечего. Вот запоминай: толстый мужик в шляпе, белых портках и с кейсом. Темные очки, на ногах сандалии. Прилетит этим рейсом.

Джои сердито отмахнулся и поспешно зашагал обратно к зданию аэропорта. Вслед ему несся добродушный смех Рэя Джонсона.

Несколько часов спустя Джои, покрываясь холодным потом, смотрел на толстяка в белых шортах и темных очках, спускавшегося по трапу прибывшего самолета и деловито размахивавшего кейсом. Неужели трепач и пьяница Рэй Джонсон не наврал?

Джуди Саттон отлично выспалась за время полета и чувствовала себя почти на высоте. Мешали волнение и любопытство. Она едва не спихнула с трапа своего заботливого соседа, мистера Пардью, торопливо оглядывая площадь перед аэропортом. Никаких машин, никаких встречающих. Неужели Стил ее надул? Или просто опоздал?

Стоя на твердой земле и растерянно озираясь, она успела заметить, как к мистеру Пардью подошли двое полицейских, взяли его под руки и повели к зданию. Мистер Пардью явно сердился и норовил вырваться, но служители закона были неумолимы. Джуди с любопытством глазела на захватывающий процесс задержания и препровождения мистера Пардью в объятия закона, когда сзади нее и несколько над головой раздался мужской голос:

— Мисс Саттон, я полагаю?

Она обернулась и увидела человека, чью внешность разглядывал недавно полицейский Джои, подойдя к старому джипу. Не лишним будет сказать, что в Соммерсете подобные физиономии единогласно и однозначно считались разбойничьими, поэтому Джуди с чистым сердцем шарахнулась от незнакомца как ошпаренная. Тот в ответ усмехнулся, сверкнув волчьим оскалом. Один клык у него был сколот едва ли не наполовину, соседний зуб был стальным, и что-то подсказывало Джуди, что это не из-за твердых орешков.

— Не бойтесь, мисс. Меня зовут Рэй Джонсон, и прислал меня мистер Эндрю Стил. Вы — Джуди Саттон, прилетели из старушки Англии, где правит королева Елизавета, чьим подданным я, строго говоря, до сих пор являюсь. Я должен проводить вас в дом мистера Стила, поскольку вы приняли его приглашение пожить у него некоторое время, пока разъяснятся кое-какие факты, касающиеся вашего… близкого родственника. Все правильно?

Джуди мрачно кивнула, не сводя подозрительного взгляда с небритого бандита. Ну и влипла!

Рэй Джонсон рассматривал девушку с откровенным пренебрежением. Неужели это и есть та самая юная авантюристка, на которую столько поставил его друг и покровитель Энди Стил? Пигалица, одно слово. Нет, рост у нее нормальный, но сама какая-то… субтильная. Ни грамма краски, волосы всклокочены, джинсы и футболка делают ее лет на десять моложе, чем на самом деле, а на самом деле ей… сколько? Лет двадцать? Двадцать три? Не поймешь. Дело даже не в косметике, которой нет и в помине, а в том, как она удивленно и наивно таращит свои серые глазищи. Ни дать ни взять, школьница на экскурсии. С такими особами в Лесу беда. «Ой, какая миленькая ящерка! Ой, какой хорошенький цветочек!» Только и успевай их оттаскивать от всяких ядовитых тварей и жгучих растений, а они то и дело норовят сплести веночек и поваляться на траве. Про муравьев-убийц они не слышали, про личинок мясной мухи знать не знают. Самые опасные люди в Африке — это вот такие девицы с придурью. Впрочем, фигурка у нее ничего. Даже очень ничего.

Закончив свой осмотр, Рэй Джонсон немедленно потерял к пигалице всякий интерес.

— Пошли. Ехать долго, а уже вечер.

— Долго? Разве мистер Стил живет не… не в городе?

— Мистер Стил город терпеть не может. Особенно этот. И он прав. Отвратный городишко. Поехали, мисс Саттон. По дороге я вас немного введу в курс дела, а уж мистер Стил расскажет подробно. Я не мастак на истории.

Джип проехал всего несколько метров, а Джуди уже уверилась, что мама опять оказалась права. Нельзя ей было ехать ни в какую Африку. Не говоря уже о страшном мужике со шрамом, к которому она уселась в машину. Да и какая это машина! Это шейкер! Миксер! Кофемолка! Взбесившийся кухонный комбайн, но только не машина.

— Ми-ми-мистер Дж-жон-н-сон-сон! Притормозите!

— Не могу, куколка! У нее нет тормозов.

— Как?

— Очень просто. Были, но кончились.

— Как же вы ездите?

— Ну за вами же я доехал. Обратно еще проще, там дорога под горку.

— Но если она под горку… Аи!

— Куда прешь, черная образина! Чтоб тебя… бога душу мать… пардон, леди. Не учел.

— Ничего страшного. Почему он лез под колеса?

— Потому что это Африка. Они считают, что ничего на свете не случается просто так, и если суждено попасть под колеса, то все равно попадешь, так зачем смотреть по сторонам? Кроме того, здесь все пьют.

— Зачем?

— Хороший вопрос. Вообще-то у каждого свой резон. Белые — чтобы дрес… желудок не прихватило, черные — потому что белые их научили. Понятное дело, у черных сопротивляемость ниже, поэтому они вообще никаку-щие, когда напьются… Куда ты лезешь, придурок! Пшел вон!

Джуди тряслась и подпрыгивала на жестком сиденье, летала вправо и влево, в зависимости от поворотов руля, хваталась за какие-то поручни и скобы, словом, делала все, чтобы остаться в машине, а не на мостовой. Рыча и гремя, боевая машина выкатила из города, Джонсон нажал на газ, и они помчались с совсем уж бешеной скоростью. Пыль странного красноватого оттенка забивала легкие, слепила глаза, не давала дышать, и Джуди то и дело заходилась кашлем. Вдобавок ко всему на одном из особенно захватывающих виражей ее швырнуло прямо на мистера Джонсона, и она отчетливо ощутила стойкий и свежий запах кукурузного виски. Значит, говорите, все пьют?

— Ми… стер… Джон… сон, а разве можно водить машину в нетрезвом состоянии?

— Здесь-то? Только в нем и можно. Да не переживайте вы так, мисс, доедем. Я тыщу раз в таком состоянии…

Что именно делал мистер Джонсон в таком состоянии тысячу раз, так и осталось загадкой, потому что именно в этот момент в желтом снопе света от фар возник маленький, абсолютно голый и абсолютно черный малыш. Джонсон зарычал, вывернул руль, и машина с воем завалилась в кювет. Джуди покорно прикрыла глаза и приготовилась к встрече с мамой, которая наверняка выскажет ей все, что она думает по этому поводу…

Все остались живы. Более того, ровно через минуту дорога оказалась запружена черными людьми, в разной степени одетыми в яркие отрезы ткани, причудливо намотанной на тощие тела. Несколько десятков рук взяли джип и легко вынесли его обратно на дорогу. Мистер Джонсон обменялся с аборигенами парой гортанных и странно клекочущих фраз, к ужасу Джуди приложился к здоровенному кувшину из выдолбленной тыквы-жерлянки (от кувшина на несколько метров шибало сивухой), похлопал по плечу какого-то рослого чернокожего парня и вернулся за руль. Мотор взревел — и безумное путешествие продолжилось. Джуди вцепилась в сиденье и решила не задавать больше ни одного вопроса.

Это было трудно. Быстро стемнело, и на черный бархат неба выкатилась неправдоподобно огромная луна сочного оранжевого цвета. Пыль неожиданно кончилась, а вместе с ней и дорога, и джип мягко покатил по земле и сухой траве. Воздух заметно посвежел, а через секунду все вокруг наполнилось стрекотанием, звоном, шорохом и шелестом. Словно кто-то махнул волшебной палочкой — и целый миллиард безумных кузнечиков-скрипачей начал свой концерт.

Ни одного огонька не было вокруг, только желтый свет фар выхватывал небольшой кусок пространства прямо перед машиной, и Джуди в полном восторге смотрела, как из-под колес заполошно мечутся в разные стороны громадные кузнечики, какие-то пушистые зверьки, странные бескрылые птицы, скользят сероватые тени змей… Африка, дикая и непричесанная языческая богиня, раскинулась перед Джуди во всем своем бесстыдном великолепии, и стремительно остывающий воздух доносил до девушки незнакомые пряные ароматы.

Потом они въехали в лес, и Джуди поняла это только потому, что звуки стали глуше, а оранжевую луну перечеркнули черные зигзаги спутанных ветвей. В лесу тоже было полно звуков, но они показались девушке уже куда опаснее. Вроде бы даже сверкнули чьи-то зеленые зрачки сквозь листву…

Ей так хотелось расспросить обо всем, но она сдерживалась, помня, что рядом с ней сидит всего лишь невежественный и нетрезвый нахал Рэй Джонсон, которому наверняка плевать на красоты Африки и на восторг Джуди Саттон. Скорее бы уж они приехали!

В общей сложности дорога заняла около трех часов, и Джуди успела начать клевать носом, когда рычание мотора вновь изменилось. Джип явно был рассчитан на поездки по саванне, а не по дороге. Теперь, когда под колесами неожиданно возникла заасфальтированная дорога, мотор бесновался и негодовал, как человек. Тоже нетрезвый.

Еще несколько минут — и джип, описав круг почета, остановился на круглой лужайке. Рэй Джонсон неожиданно легко выпрыгнул из машины и ловко подбросил под колеса здоровенные булыжники. Машина окончательно замерла, я Джуди с облегчением вылезла на твердую землю. Тишина стояла почти оглушительная.

Что-то ее удивило… Ах, да.

Нетрезвый Рэй Джонсон двигался с удивительной для его состояния грацией и ловкостью. Он выпрыгнул из машины, практически не коснувшись бортов руками. Он молниеносно подложил четыре здоровых камня под все четыре колеса — и двух секунд не прошло. Он легко — словно воздушный шарик — вытащил ее тяжеленный чемодан и понес к дому…

Джуди посмотрела на дом — и разом забыла о подозрительно ловком алкоголике Джонсоне.

На темном бархате ночи белой бабочкой трепетал миниатюрный Тадж-Махал. Ажурные стены были увиты темными плетями невиданных цветов. Стройные башенки вздымались по углам. Узкие окна горели разноцветными огнями. Дом стоял на сваях, и даже они были ажурными и резными. Он словно парил в черном безмолвии ночи, переливался и сам испускал сияние, а из открытых решетчатых дверей лилась музыка. Моцарт!

Джуди сделала несколько шагов по идеально ровной лужайке и остановилась напротив входа. Теплый медовый свет лился на траву, и тысячи бабочек кружились в диковатом танце, стремясь попасть к самому источнику золотистого огня…

А потом в тишине раздался бархатистый, соблазнительный, чарующий баритон.

— Наконец-то! Я уже заждался. Приветствую вас на африканской земле, прекрасная мисс Саттон! Добро пожаловать!