Однажды теплым ноябрьским утром, услышав негромкую музыку, доносившуюся из соседнего коттеджа, Блайт догадалась, что в дом снова въехали жильцы.

Она распахнула дверь и прислушалась. Величественные звуки бетховенской симфонии парили в свежем, по-весеннему прозрачном воздухе, притягивая взгляд девушки к дому, в окнах которого играло яркое новозеландское солнце.

Выстроенный в классическом стиле коттедж представлял собой правильный прямоугольник с крытой черепицей верандой. Архитекторы расположили его в узком конце грушевидной долины, у подножия покатого склона, за которым открывался вид на заросшие реденькой травой прибрежные холмы и крошечную бухту — скромную гавань бескрайнего Тихого океана.

Мелодия нарастала. Она пронеслась стремительным вихрем над неподвижными деревьями, прозвенела светлыми головками колокольчиков и достигла наконец уютного белого домика Блайт, но не задержалась надолго, а полетела дальше, разлилась по склонам долины и канула в заливе.

Блайт занималась прополкой саженцев в оранжерее, когда музыка неожиданно оборвалась. Непредвиденная остановка, да еще в самой середине такта, заставила девушку прекратить работу. Она подождала немного, однако чарующие звуки больше не повторялись, и Блайт ощутила легкую тревогу. Но уже через минуту с усмешкой подумала: какая же я глупая, просто кому-то надоело крутить одну и ту же пластинку, вот и выключили проигрыватель.

После ланча она напекла бисквитов, положила их в пластиковую коробочку из-под мороженого и примотала все это красивой шелковой лентой к сухому букету соломенно-желтых цветов, скрепив посередине огромным смешным бантом. Затем Блайт в предвкушении скорого знакомства с новыми соседями уверенно зашагала по тропинке, которая вела прямиком к старому коттеджу.

Серебристо-белые ступеньки веранды ворчливо заскрипели под ее теннисными туфлями. Недавно вымытые окна, на которые еще не навесили шторы, радостно поблескивали на солнце. Переборов желание заглянуть внутрь, Блайт стыдливо отвела глаза и постучала в дверь. Никакого ответа не последовало, даже когда она постучала громче. И все-таки в доме кто-то был.

Блайт подождала несколько секунд, затем опустилась на корточки, чтобы положить на крыльцо свой подарок, как вдруг послышался щелчок поворачивающегося в замке ключа, и дверь, чуть не задев ее, стремительно распахнулась.

Задохнувшись от неожиданности, Блайт вскочила и пролепетала:

— Я не слышала, как вы подошли!

Перед ней стоял незнакомый мужчина, настолько высокий, что рядом с ним она ощущала себя еще ниже своего и без того маленького роста. Незнакомец тоже уставился на нее, как на привидение, и не мог вымолвить ни слова.

Этим утром он, видимо, забыл побриться, а черные волосы на голове торчали во все стороны, как будто он едва удосужился провести по ним пятерней вместо расчески. Из-под прямых бровей внимательно смотрели удивительного цвета глаза: зеленоватые, с мелкими янтарными вкраплениями. Немного вздернутый нос, рот плотно сжат. Портрет дополнял волевой подбородок, а изумрудно-зеленая тенниска выгодно оттеняла цвет глаз незнакомца.

— Подглядываете в замочную скважину? — ехидно поинтересовался мужчина.

— Вот еще! — возмутилась Блайт. — Я пришла угостить вас бисквитами, а вы дверь не открываете…

Цветы в данной ситуации оказались неуместны. Блайт опустила взгляд на свой подарок и сразу поняла, почему не услышала шагов: хозяин дома расхаживал по своим владениям в носках.

Мужчина тоже взглянул вниз, но не кинулся подбирать с пола подношения, а стал изучать Блайт с ног до головы. Ей вдруг стало стыдно за свои стоптанные туфли, за разбитую коленку, за мятые старенькие шорты и… за упруго выпирающую под футболкой грудь, на которой незнакомец особенно задержал взгляд.

Закончив осмотр, он вновь безучастно уставился в лицо Блайт. И она пустилась в объяснения:

— Мы с вами соседи. Мой дом во-о-н там, — затараторила она, махнув рукой в сторону своего коттеджа. — Я просто хотела познакомиться с вами, с вашей семьей…

Его лицо мгновенно стало замкнутым.

— У меня нет семьи, — со злостью сообщил он.

— Ну что ж, нет, так нет, — согласно закивала Блайт. — А я, наверное, была в отъезде, когда вы приехали.

Вчера у нее выдался на редкость напряженный денек: сначала она колесила по Окленду, пытаясь пристроить в цветочные магазины свои букеты из сухостоя, потом заехала навестить родителей, а вечером встретилась с друзьями в уютном городском кафе.

— Утром я услышала такую замечательную музыку…

— Простите, что разбудил вас ни свет ни заря.

— О, что вы, что вы! — замахала руками Блайт. — Мне так понравилось! Правда! — И весело продекламировала: — Ну, что ж, добро пожаловать в долину Тагавай! — Она улыбнулась. Ей не раз говорили, что ее аккуратный ротик будто специально создан для улыбок. — Вы обязательно полюбите здешние места, — горячо заверила Блайт нового соседа и осеклась при виде его удивленно ползущих вверх бровей. — Так вы к нам ненадолго?

Может, он скоро уедет? Не хотелось бы жить по соседству с таким мрачным и подозрительным типом.

— Я снял дом на полгода, — неохотно пробурчал мужчина.

— О, как это мило! Я очень рада, что в этом коттедже опять кто-то живет.

Мужчина упорно продолжал хранить молчание. Тогда она вздохнула и протянула ему руку.

— Давайте знакомиться. Меня зовут Блайт. Блайт Саммерфилд.

Он как-то странно ухмыльнулся и заметил:

— Ну конечно Блайт…

— Что? Что вы имеете в виду?

Оставив вопрос без ответа, незнакомец схватил ее нежную ладошку и сдавил в крепком рукопожатии.

— Джас Тразерн.

— Джаз?! — Блайт не могла поверить, что такой необщительный тип может носить столь веселое музыкальное имя.

— Джас, — повторил он. — Могу повторить по буквам, если вы не поняли.

— Это, должно быть, сокращенное. А как ваше полное имя?

— Родители назвали Джаспером. Вообще-то мне до них мало дела…

Заметно, подумала Блайт, потирая онемевшую руку. Он явно не из тех, кто готов заботиться об окружающих. Включая назойливых соседок. Он стоял, загораживая собой проход и опершись одной рукой о дверной косяк, словно защищая свое жилище от непрошеных посетителей. Его нельзя было назвать худым, скорее мускулисто-поджарым.

— Здесь целую вечность никого не было, — заговорила Блайт. — Если хотите, я помогу вам с уборкой…

— Я уже все прибрал.

— О, так быстро! Ну тогда… Когда вам понадобится, я могу…

— Спасибо, обойдусь, — отрезал он.

Ты хочешь сказать — убирайся! — обиженно подумала Блайт, а вслух произнесла:

— Что ж, было очень приятно познакомиться.

Дурацкая фраза, да к тому же лживая. Знакомство с мистером Тразерном не отнесешь к разряду приятных. Круто повернувшись, Блайт стала спускаться по ступенькам, чувствуя, как новый сосед так и сверлит глазами ее спину.

Она отошла уже довольно далеко, когда Джас вдруг подал голос:

— Эй, вы! Спасибо!

Блайт пришлось обернуться. Он все-таки поднял с пола ее подарок и теперь стоял, вертя в руках коробку и цветы.

— Это вы хорошо придумали! — прокричал он.

Было бы еще лучше, если б я этого не делала, догадалась Блайт по его тону.

— Очень рада! — откликнулась она, нервно улыбаясь. — Кушайте на здоровье!

Ее снедало любопытство, но Блайт не позволяла себе оборачиваться. И только у самой своей двери она украдкой посмотрела в сторону соседского коттеджа. Проверка показала, что мистер Тразерн зашел в дом.

Какой невоспитанный человек! Не опасно ли жить по соседству с ним? Даже самый что ни на есть отпетый преступник побоялся бы вести себя столь вызывающе. А что, если он и вправду грабитель, забравшийся в пустое жилище? Но разве стал бы вор включать утром проигрыватель, да так громко, что вся округа могла насладиться музыкой?! Это сразу привлекло бы внимание. Нет-нет, от Джаса не исходит никакой угрозы, просто он немного грубоватый и необщительный.

Хотя довольно симпатичный, призналась себе Блайт. В мыслях она уже представляла его шагающим по зелено-лиловой вересковой пустоши где-нибудь в Шотландии. Длинные ноги Джаса утопают в высоких охотничьих ботфортах, а по пятам бежит сеттер — верный друг и помощник.

Она задержалась на пороге, чтобы скинуть туфли, и прошлепала босыми ногами в коридор. На средней створке старинной резной ширмы, которая отгораживала крохотную прихожую от кухоньки, висело длинное зеркало. Взглянув в него, Блайт удовлетворенно отметила, что золотисто-каштановые волосы милыми кудряшками обрамляют ее сердцевидное личико, а щеки чуть порозовели от быстрой ходьбы. Карие глаза, опушенные густыми ресницами, смотрели ясно и весело, на чувственных губах все еще играла легкая полуулыбка, от которой на щеках появлялись трогательные ямочки.

Блайт часто говорили, что ей фантастически повезло с внешностью. Лицо сердцевидной формы и натуральные кудри, большие лучистые глаза и открытый невинный взгляд — вот предел мечтаний любой женщины. Иногда, и она этим виртуозно пользовалась, красота помогала Блайт что-нибудь заполучить или просто обратить внимание нужного человека. Например, ей часто прощали прегрешения и долги.

Но в большинстве своем люди превратно воспринимали ее красоту. Иные считали Блайт пустышкой, легкомысленной симпатичной дурочкой, на уме у которой только развлечения да наряды. Мужчины сразу переходили от слов к делу, вероятно рассчитывая на немедленную взаимность глупой куколки, и пытались затащить Блайт в постель.

Однако Джас Тразерн не отвесил ей ни одного сального комплимента. Как странно прозвучали его слова «Ну конечно Блайт…», когда она назвала свое имя!

Да, это имя означает «жизнерадостная, веселая, счастливая». И что же тут плохого? Неужели Джас Тразерн не одобряет веселья? Или не верит в счастье?

Блайт подняла трубку и набрала номер родителей.

— В доме Дилейни поселился новый жилец, — сообщила она после обычных приветствий и, таинственно помолчав, добавила: — Одинокий мужчина.

— О! Хорошенький? — поинтересовалась на другом конце провода экспансивная миссис Саммерфилд.

— Скорее строгий…

— Ну? И это все, что ты можешь сказать о человеке?! — возмутилась мать. — Хорошо хоть теперь ты не будешь сидеть там одна-одинешенька. Может, мы приедем на уик-энд и познакомимся с твоим новым соседом?

— Не надо! — поспешила отговорить ее Блайт. — Он очень… замкнутый…

— Подумаешь! И сколько лет нашему отшельнику?

— Не знаю, на вид лет тридцать пять. Он так странно выглядит…

— Как?

Блайт с трудом подыскивала слова, чтобы передать свое впечатление:

— Ну… будто он очень несчастлив. И еще… мне кажется, он плохо питается.

— Одинокие мужчины всегда перебиваются сухомяткой, — авторитетно подтвердила мать. — Так ты хочешь его откормить?

— Да он даже «спасибо» за это не скажет! — с горечью воскликнула Блайт.

Он ведь едва догадался поблагодарить ее за бисквиты. Хотя… может, бисквиты тоже в списке того, до чего ему нет никакого дела?

— Я надеюсь, с головой у него все в порядке? — забеспокоилась миссис Саммерфилд.

— Ну ты и скажешь, мам! Конечно, он не похож на маньяка с топором!

— Мы приедем в любом случае. Пусть не думает, что ты одинока как перст!

— Мам, я всегда рада вас видеть, но не надо…

— Жди нас в воскресенье, — отрезала миссис Саммерфилд.

На следующее утро Блайт заметила долговязую фигуру соседа, неторопливо прогуливавшегося перед коттеджем. На нем были легкие спортивные брюки, небесно-голубая тенниска и кроссовки, и выглядел он как заправский спортсмен.

Блайт с разочарованием отметила, что никаких ботфортов на нем нет. И верной собаки у ног соседа Блайт также не заметила. Мистер Тразерн задумчиво ходил туда-сюда, и, казалось, ничего вокруг не замечал, целиком погрузившись в свои мысли. Но вот Джас приподнял голову, и Блайт радостно замахала рукой.

Он вяло помахал в ответ и повернулся спиной.

Ладно, подумала Блайт, не хочешь со мной общаться — не больно-то и надо!

Ночью легкий бриз тихо приоткрыл окно в спальне Блайт и принес с собой удивительную по красоте мелодию. Девушка дремала, раскинувшись на кровати, и погружалась в мир прекрасных величественных звуков, которые шли из самых глубин чьей-то израненной души. Блайт показалось, что музыка играла неестественно долго: чуть ли не всю ночь.

Наутро, усевшись за стол с чашкой черного кофе и сандвичем, Блайт развернула газету. Из всех сообщений ее заинтересовало лишь одно: метеорологи обещали в ближайшие недели ураган.

Вторая чашка горячего напитка согрела ее окончательно, и Блайт упруго вскочила на ноги, потянувшись и отбросив в сторону газету.

За окном было ветрено, поэтому Блайт поверх футболки и шорт натянула длинный красный свитер с капюшоном, отороченным белым искусственным мехом. Сунув под мышку мешок для сбора водорослей, свободной рукой придерживая слетающий с головы капюшон, девушка покинула коттедж.

По дороге на пляж она заметила идущего навстречу Джаса. Ветер трепал его волосы, просторные светлые брюки и нейлоновую парку. Нацепив дежурную улыбку, Блайт остановилась.

— Привет! — сказала она, когда Джас приблизился.

Он не улыбнулся, но кивнул в ответ.

— Добрый день. — И с неодобрением покосился ее мешок: — Вы прямо как Санта-Клаус в этом наряде. А что в мешке? Подарки?

— Увы! Никаких подарков у меня нет.

Сегодня он был гладко выбрит, отчего резкие черты лица заострились еще больше. Создавалось впечатление, что Джас сильно исхудал в последнее время. Казалось, он раздумывал, продолжать разговор или уйти восвояси. После непродолжительного молчания он все же заговорил:

— Так зачем вы таскаете с собой пустой мешок?

— Собираю в него всякую всячину.

— А зачем?

— Ну, для работы мне нужны листья, стебельки, зерна, кусочки деревяшек…

— А ракушки?

— Иногда беру и ракушки. Но здесь их не так уж много. Прибой настолько силен, что они разбиваются еще в море, не достигнув берега. Но мне больше нравятся бутылочные стеклышки и забавные камни.

Несколько минут они шли молча, затем Джас полюбопытствовал:

— И что вы делаете со всем этим мусором?

Блайт подозревала, что ему не очень интересно слушать ее болтовню, и он просто из вежливости поддерживает беседу, поэтому ответила коротко, не вдаваясь в подробности:

— Мастерю поделки, а потом продаю их в цветочные магазины соседнего городка.

— Значит, у вас собственный бизнес?

— Да.

— Так-таки ваш?

— Ну да! Почему вас это удивляет?

Джас окинул скептическим взглядом ее детское личико, миниатюрную фигурку и пояснил:

— Вы еще слишком маленькая для таких серьезных дел.

Блайт рассмеялась и устремилась к воде, крикнув на бегу:

— Однако мне уже двадцать один год!

Не мудрено, что его ввели в заблуждение ее невысокий рост, по-детски любопытные глаза, вечно растрепанные волосы и полное отсутствие косметики.

Джас догнал ее и, воровато оглянувшись по сторонам, тихо спросил:

— И… вы живете совсем одна?

— Да. С тех пор, как умерла бабушка, — грустно покачала головой Блайт. — После дедушкиной смерти я переехала к ней, потому что она часто болела, а мы боялись оставлять ее совсем одну. Все считали меня сумасшедшей, когда я заявила, что хочу выращивать здесь цветы. А напрасно, я знаю, что говорю, ведь я окончила курсы садоводства.

Джас пробормотал что-то нечленораздельное, но Блайт не обратила на это внимания, поскольку уже оседлала своего любимого конька.

— Мне говорили: ты хоронишь свою молодость в глуши, почва здесь неподходящая и тому подобное. Но до Окленда всего часа полтора езды, разве это глушь? И мой бизнес хорошо пошел. Вот только… рынок в последнее время заполонили искусственные цветы. Но я не отчаиваюсь и в этом году хочу вырастить новую культуру — подсолнух.

— Подсолнух? — удивился Джас.

Блайт, приняв интерес соседа за чистую монету, прочитала ему целую лекцию об этом растении и уже собиралась плавно перейти к другим представителям флоры, как вдруг совершенно случайно заметила на лице собеседника снисходительную ухмылку. Джас едва сдерживался, чтобы не зевнуть.

— Ну что ж, — поспешно произнесла Блайт, — думаю, нам пора проститься.

— Вы правы, — не менее поспешно отозвался Джас. — До свидания. Богатого вам улова! — И пошел прочь.

Внимательно глядя под ноги, Блайт натолкнулась на обломок какой-то доски и поспешила сунуть находку в бездонный мешок, раздумывая при этом над поведением своего бестактного соседа.

На обратном пути девушка попала под дождь, промокла до нитки и домой вернулась в дурном настроении, которое не улучшили ни освежающий душ, ни сухая одежда. Ливень усилился, потянуло сыростью, и Блайт решила развести огонь в камине. Придвинув кресло поближе к огню, она села и принялась перебирать найденные на берегу «сокровища».

Когда огонь в камине начал затухать, Блайт подошла к окну. Ее внимание привлек тускло мерцающий огонек в доме на другом конце долины. Сквозь залитое водой стекло она разглядела далекое светлое пятнышко, которое то и дело гасло из-за неясной тени, мелькавшей вдалеке. Должно быть, мистер Тразерн мечется из угла в угол, поэтому свет и гаснет, решила Блайт. Но вот тень остановилась. Блайт помахала рукой, но не получила никакого ответа.

Она поплелась на кухню — захотелось есть. Пока на сковороде шипели, поджариваясь, ломтики мяса с картофелем, Блайт сполоснула под краном несколько листьев салата, перемешала их в миске с помидорами и добавила капельку лимонного сока. По мнению Блайт, это придавало овощному салату пикантность. Аппетитные запахи заставили девушку задуматься: а чем питается Джас Тразерн? Может, стоит пригласить его на обед, как делают хорошие соседи?

Но ему, похоже, не нужна ничья компания. Наверное, он и дом-то снял в этом уединенном месте только затем, чтобы никто не мешал ему наслаждаться изолированностью от мира. Джасу Тразерну никто не нужен.

Но в действительности все обстояло не совсем так, как рисовала в своем воображении Блайт. Джас Тразерн не наслаждался компанией других, но и в одиночестве чувствовал себя не в своей тарелке.

На ближайшей к жилищу Блайт заправочной станции, где девушка регулярно покупала топливо для электрогенератора, по взаимной договоренности много лет оставляли почту для обитателей долины Тагавай. В тот день Дуглас, хозяин заправочной станции, как обычно, вручил Блайт почту, поболтал о том о сем с хорошенькой клиенткой и вдруг сказал:

— У меня лежит посылка для некоего мистера Тразерна. Это он поселился в доме старой Дилейни? Скажи, чтоб приехал да забрал поскорее свою коробку.

— Хорошо.

— Слушай, а давай-ка закинем этот ящичек тебе в машину, ты и отвезешь! Я уже три дня на него любуюсь…

Блайт ответила не сразу. Если бы ей предстояло отвезти посылку кому-то другому, хоть самому дьяволу, она согласилась бы, не раздумывая. Но мистеру Джасу Тразерну…

— Ну ладно, уговорил, — пробурчала она, не в силах вынести умоляющий взгляд бакалейщика.

Когда посылка перекочевала из подсобки в багажник машины, Блайт поняла, почему Дуглас не хотел оставлять ее у себя надолго. Коробка была огромной, и, скорее всего, в ней находился какой-то ценный груз.

Остановившись перед домом соседа, Блайт с тоской обвела взглядом то, что осталось от массивных деревянных ворот. Давным-давно здесь стояла красивая изгородь, а теперь лишь пара покосившихся столбиков с ржавыми петлями намекала на бренность всего земного.

Боковая дверь была приоткрыта, и через эту узкую щелочку на улицу полились потоки волшебной музыки. Блайт, собиравшаяся постучать, помедлила, и рука опустилась сама собой, словно загипнотизированная величественными звуками.

Но если Джас Тразерн снова застанет ее топчущейся под дверью, у него не останется сомнений, что его молодая соседка большая любительница подглядывать в замочную скважину…

Блайт взяла себя в руки и громко постучала. Неожиданно дверь подалась вперед, открывая любопытному взгляду девушки широкий темный коридор. Блайт прошла внутрь и заглянула в первую комнату. Судя по интерьеру, новый хозяин устроил себе здесь кабинет. В другой комнате Блайт увидела Джаса, а точнее, его спину, так как он сидел лицом к окну и был всецело поглощен игрой на рояле.

Он быстро убрал руки с клавиш и обернулся, встретившись с девушкой взглядом прежде, чем успел вскочить на ноги. Его лицо при этом густо покраснело то ли от смущения, то ли от гнева. Джас пошел прямо на незваную гостью, неслышно ступая босыми ногами по дощатому полу, и Блайт инстинктивно попятилась к выходу. Наконец она переборола страх и ляпнула первое, что пришло в голову:

— Так это была не пластинка…

— Нет! — рявкнул Джас, тесня Блайт к выходу.

Он схватился за дверь, как будто собирался захлопнуть ее прямо перед носом назойливой соседки.

— Простите, пожалуйста, — пролепетала Блайт, не совсем понимая, за что просит прощения. — Играли вы просто божественно, я не хотела вам мешать, но…

— Так чем могу быть полезен? — грубо спросил Джас.

— Нет, это я могу быть вам полезной! — взорвалась Блайт, возмущенная подобным приемом. — Привезла вам кое-что…

Он выпучил глаза, а его брови встали домиком от притворного удивления.

— Как!? Опять печенье?!!

— Нет, я доставила вам посылку.

— Вот оно что! Значит, вы подрабатываете почтальоном?

— Черт бы вас побрал! Меня попросили завезти вам пришедшую на ваше имя коробку.

— Но это же не по правилам…

— Очень может быть, но мы, деревенские жители, имеем скверную привычку игнорировать директивы, которые не вписываются в наш образ жизни. Не хотите — не берите! Дело ваше, я отвезу коробку обратно. Забирайте ее потом сами!

Блайт была вне себя от ярости. Ее звонкий высокий голосок дрожал от праведного гнева, эхом отдаваясь во всех уголках долины. Она сделала этому мужлану одолжение, а он даже не пытается хоть как-то ее отблагодарить!

Должно быть, Джас тоже понял, что следует быть повежливее, и примирительно заметил:

— Я и не думал вас обидеть. Просто не привык еще к этим вашим… условиям. Так где же посылка?

— В машине. Я помогу вам.

Он усмехнулся и смерил ее сочувственным взглядом, от которого девушке нестерпимо захотелось выпрямиться во весь рост и встать на цыпочки. Макушка Блайт едва дотягивала до его плеча, и поэтому Джас постоянно смотрел на девушку как бы свысока.

— Неужели такая огромная? — ехидно поинтересовался он.

— Да, и к тому же довольно увесистая.

— Ну, тогда мне уж точно без вашей помощи не обойтись! — расхохотался он, видя, как и без того разозленная Блайт заводится прямо на глазах.

Она ринулась к машине и открыла багажник. Но, когда Блайт положила руку на коробку, Джас остановил ее и, легко подхватив посылку, проворчал:

— Уж предоставьте это дело мне.

Блайт села в машину и захлопнула дверцу, а Джас как раз добрался со своей ношей до крыльца. Опустив коробку на ступеньки, он обернулся к девушке.

— Спасибо. Я их так ждал!

— Кого — их? — не поняла Блайт.

— Эти книги. — Он кивнул на коробку и, помолчав, добавил: — Я вас так и не поблагодарил за печенье. Вообще-то я люблю эту… ну… домашнюю выпечку.

Это был не вопрос, но Блайт поняла, что мистер Тразерн ставит под сомнение происхождение бисквитов.

— Я часто пеку что-нибудь. Рада, что вы по достоинству оценили мою стряпню.

— О, очень вкусно…

Кажется, оттаял, удовлетворенно констатировала Блайт. Теперь главное — не упустить момент.

— В воскресенье ко мне приедут родители, — как бы невзначай заметила она. — Мы собираемся устроить обед в узком кругу. Может, вы тоже присоединитесь?

Как она и ожидала, Джас отрицательно покачал головой:

— Благодарю. Не хотелось бы мешать семейной идиллии.

Блайт не сдержалась и прыснула.

— На самом деле они хотят приехать из-за вас.

— Да что я вам сделал?!! Я же ничего… — растерялся Джас.

— Просто я рассказала маме, что у меня появился сосед… а вы же видите, место довольно пустынное… Вот мои родители и волнуются.

— Правильно делают. Я вообще не понимаю, как они разрешают вам жить в такой глуши, — закивал Джас. — Ладно. Я приду познакомиться, чтобы они не волновались.

— Но я могу придумать что-нибудь… Например, вы в отъезде… или еще что-то…

— А вы еще и врунья… — сквозь зубы процедил Джас, глядя куда-то поверх головы Блайт. — Но, как я понимаю, им рано или поздно все равно захочется лицезреть вашего соседа?

— А я скажу, что вы ушли в море, потом — что вы слишком заняты своими делами, и они постепенно успокоятся.

— Раз ваших родителей так беспокоит безопасность дочери, то мне лучше с ними встретиться и посоветовать перекинуть свои заботы на что-нибудь другое.