- Это девственный лес, - проговаривает Джестин после того, как постепенно пейзаж лугов и сосен сменяется на безлиственные деревья и упавшие стволы с переваленным через край мхом.
- Здесь так красиво, - отзывается Кармел, и она права.
Над нашими головами возвышаются стройные деревья, а под ногами шуршит покрывало из низких папоротников и мха. Куда не кинь взгляд, все зеленеет и сереет. В том месте, где показывается почва, она черная как смоль. Сквозь кроны деревьев пробивается мягкий свет, отскакивая и преломляясь, он падает на гладкую поверхность, вырисовывая их полноту и четкую шероховатость. Единственные звуки, которые мы, бесстыдные нарушители, издаем, это скрип своих шершавых полотняных рюкзаков и спотыкания на каждом шагу.
- Посмотрите, - сообщает Томас. – Там знак.
Я запрокидываю голову. Черная деревянная табличка была приколочена к одному из стволов. На ней белой краской значилось следующее:
«В мире существует много красивых мест».
- Странно, - продолжает он, и мы пожимаем плечами.
- Фраза какая-то банальная. Типа они знают, что этот лес прекрасен, но не настолько, - комментирует Кармел.
Джестин только улыбается, но, когда мы проходим знак, что-то начинает зудеть на задворках моего сознания. В голове пробегают отрывистые и выдуманные образы того, чего я никогда не видел, словно листающие картинки в книге.
- Я знаю это место, - тихо проговариваю я в тот момент, когда Томас указывает куда-то пальцем и произносит: - Там еще один.
На этот раз на табличке было написано:
«Подумайте о любви к своей семье».
- Будто написано наобум, - говорит Кармел.
- Все здесь неслучайно, если еще помнишь, где мы находимся, - отвечаю я, и все трое напряженно уставились на меня.
Не знаю, о чем думал Гидеон, посылая нас сюда. Когда я увижу его в Ордене, то однозначно сверну шею. Я глубоко вдыхаю и прислушиваюсь, но до моих ушей ничего не долетает. Ни пение птиц, ни шмыганье бурундука или топота ножек белки. Даже шума ветра не слышно. Бриз заглушается в такой плотности деревьев. Под слоем чистого воздуха я едва ощущаю смешанный запах молодой глины и разложения растений. Это место пронизано смертью. О нем я мог слышать только от таких шарлатанов как Дейзи Бристол, а также о том, как его отнесли к истории о костре.
Это Лес-Самоубийца. Я иду через этот долбаный лес в сопровождении двух ведьм, а нож, как проклятый маяк, откликается мерцанием от отдаленных призраков.
- Лес-Самоубийца? – с трудом выговаривает Томас. – Что ты имеешь в виду?
Тут же, конечно, незамедлительно следуют внезапные и встревоженные вопросы Кармел, и даже немного перепадает от Джестин.
- Я имею в виду только то, как он звучит, - отвечаю я, мрачно рассматривая бесполезный окрашенный знак, который практически ничего не подсказывает, а лишь вводит людей в заблуждение. – Это место, куда люди приходят умирать. Или, если точнее, приходят, чтобы убить себя. Сюда сходятся со всех сторон, чтобы принять слишком большую дозу наркотика, вскрыть себе вены или повеситься.
- Это ужасно, - выговаривает Кармел.
Она обнимает себя и приближается к Томасу, который тоже тянется к ней, выглядя при этом достаточно зеленым, чтобы походить на мох.
- Ты в этом уверен?
- В общем-то, да.
- Тогда это страшно. И все, что у них оставалось в распоряжении, это отстойные знаки? Здесь должно быть…патрулирование…или еще что-то типа этого.
- Полагаю, здесь есть патруль, - заявляет Джестин. – Только их работа заключается в том, чтобы собирать тела, а не предотвращать самоубийства.
- Что значит «ты полагаешь»? – спрашиваю я. – Только не говори мне, что не знала, на что мы наткнемся. Если бы я знал об этом, находясь на противоположной стороне Земли, то ты тем более могла быть в курсе, выросши в родных местах.
- Конечно, я слышала об этом месте, - отвечает она. – От девушек в школе и тому подобное, но никогда не думала, что оно существует на самом деле. Для меня это была как история, которую рассказывает няня, отвечая при этом на звонки, исходящие изнутри дома. Это как история о Бабае.
Томас качает головой, но нет никаких причин, чтобы не доверять ей. Лес-Самоубийца – это не то место, которое подвергается огласке со стороны полиции. Все больше людей приходит сюда, чтобы покончить с собой.
- Не хочу по нему ходить, - заявляет Кармел. – Это…неправильно. Мы должны обойти его.
- Никуда от этого не денешься, - проговаривает Джестин.
Но, конечно, должен быть другой путь. Не может же Лес-Самоубийца граничить с пустотой.
- Нам придется по нему идти. Если не сделаем этого, то потеряемся, и вы были правы, говоря, что этот лес расстилается на мили вокруг. Здесь достаточно места, чтобы умереть. Я представить себе не могу, что мы можем наткнуться здесь на тело.
Ее фраза задевает Томаса и Кармел за живое, поэтому сначала они опускают взгляд на землю, а затем переводят его на деревья, окружающие нас. Мой голос станет решающим. Если я найду способ обойти это место, Джестин пойдет с нами. Возможно, я должен так поступить, но не хочу. Потому что тот призрак в гостинице не был испытанием, которое приготовил мне Орден. Однозначно. К тому же, мы зашли слишком далеко, чтобы поворачивать назад.
- Давайте держаться вместе, - предлагаю я, поэтому надежда на лице Кармел медленно исчезает. – Вероятно, ничего ужасающего здесь не будет, за исключением всего нескольких мертвых тел. Просто внимательнее смотрите под ноги.
Мы меняемся местами: впереди иду я, посредине - Томас с Кармел, а замыкает шествие Джестин. Когда мы проходим мимо второго знака, не могу не ощущать, словно эта дорога ведет нас прямо в черную дыру, но я привыкну к этому чувству.
***
Прежде чем мы натыкаемся на первый труп, проходит десять напряженных минут в молчании. Кармел хватает ртом воздух, но нашему взору открывается всего лишь груда беспорядочно разбросанных костей, грудная клетка и большая часть руки, обросшая мхом.
- Все в порядке, - шепчет Томас, пока я присматриваюсь к ним, пытаясь убедиться, что они не соберутся снова в прежнюю форму.
- Это не так, - шепчет в ответ Кармел. – Все намного хуже. Не знаю, почему я так думаю, но так и есть.
Она права. В одночасье лес лишается своей красоты. Здесь теперь нет ничего, кроме горя и застывшей тишины. Кажется невозможным, что кто-то еще может захотеть провести последние дни своей жизни в этом месте. Мне интересно, будет ли лес в таком случае заманивать людей своим ложным ветерком и солнечным светом, скрывая свои истинные намерения, что весь этот чертов мир корнеплодов и оттопыренных ветвей на самом деле терзает людей, словно паук?
- Мы скоро будем на месте, - сообщает Джестин. – Осталось меньше мили. Продолжаем двигаться в сторону северо-востока.
- Она права, - проговариваю я, переступая через поваленное дерево. – Еще полчаса, и все закончится.
Боковым зрением я неожиданно замечаю еще одно свежее тело, до сих пор одетое и не разорванное на части. Оно висит, прикрепленное к стволу дерева. Я вижу только одну его сторону, продолжая наблюдать, даже если и ожидаю, как оно пошевелится или как сломанная шея резко дернется в нашу сторону. Но ничего такого не происходит. Мы проходим мимо и натыкаемся еще на одно такое же. Обычная заблудшая душа.
Поход продолжается, мы стараемся ступать по земле как можно тише, хотя и возникает желание дать деру. В этих лесах тела встречаются на каждом шагу, некоторые из них сложены в кучи, другие же разбросаны по отдельным кускам. Вот кто-то до сих пор лежит у поваленного бревна, одетый в костюм и галстук, с разорванной челюстью и черными впалыми глазницами. Я хочу развернуться и взять Кармел за руку. Мы должны найти способ собраться с силами.
- Повтори еще раз, почему ты это делаешь? – сзади раздается голос Джестин. - Кое-что мне рассказал Гидеон, немного Томас. Но вот от тебя я так и не услышала ответа. Почему ты вляпываешься в неприятности из-за этой мертвой девушки?
- Эта мертвая девушка, как ты выразилась, спасла наши жизни, - отвечаю я.
- Я слышала. Но это означает лишь то, что ты просто зажигаешь свечу, то и дело кланяясь ей, а вовсе не то, что пересекаешь океан и топаешь сквозь лес мертвых только ради того, чтобы найти способ перебраться на другую сторону, чтобы вытащить ее оттуда. Она сделала это нарочно, не так ли?
Я осматриваюсь вокруг. Пока других тел не видно.
- Нет, - отвечаю я. – Она поступила так, как считала нужным, и в итоге оказалась там, где ей не место.
- Где бы она ни находилась, это ее выбор, - сообщает Джестин. – Ты же понимаешь, что я права, не так ли? И это не то место, которое люди привыкли называть Раем или Адом. Это где-то вовне. За пределами всего. За пределами правил, всякой логики и законов. Не имеет значения, хорошо это или плохо. Правильно или ошибочно.
Я иду быстрее, даже если ноги чувствуют себя, как только что приготовленная лапша.
– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, а она, затаив дыхание, улыбается.
- Ниоткуда. Этому меня учили, а также рассказывали.
Через плечо я устремляю взгляд на Томаса, который пожимает плечами.
- Каждая вера придерживается своей собственной теории, - отзывается он. – Возможно, они правы. А может, и нет. Во всяком случае, я не философ.
- Тогда что сказал бы Морфан?
- Что мы все идиоты, раз решили идти через Лес-Самоубийцу. Мы все еще движемся в верном направлении?
- Да, - отвечаю я, но, как только звучит его вопрос, уже не так в этом уверен.
Из-за странного здесь света я не могу отследить солнце. Такое чувство, что мы все время идем по прямой линии, но если двигаться так достаточно далеко, то она может вовсе изогнуться и вернуть нас к самому началу. Поэтому какое-то время мы просто шагаем.
- Итак, - проговаривает Джестин после нескольких напряженных минут в полной тишине. – Вы все были друзьями этой мертвой девушке?
- Да, - отвечает Кармел.
Ее голос обрывается. Она бы с удовольствием закрыла рот Джестин. Не потому, что обиделась, а просто предпочитая наблюдать за деревьями и трупами. Как ни крути, они обычные трупы. Акр за акром появляются новые разлагающиеся тела. Это чудовищно, но не опасно.
- А может быть, вы больше чем друзья?
- У тебя проблемы на этот счет, Джестин? – интересуется Кармел.
- Нет, - отвечает она. – Не совсем так. Мне просто интересно, какой в этом смысл? Даже если вы не умрете, и вам удастся вернуть ее назад – это еще не означает, что она с Касом где-нибудь осядет, и они вместе будут растить детей.
- Мы можем просто заткнуться и пройти, наконец, этот лес смерти? – рявкаю я, глядя прямо перед собой.
О чем мы вообще говорим, когда здесь повсюду свисают с ветвей люди, словно чертовы рождественские украшения на елке? В настоящий момент концентрация – превыше всего, а не какая-то там неподтвержденная теория.
Но Джестин не умолкает. Она продолжает болтать со всеми, кроме меня. Затем спокойно принимается за Морфана и магию. Возможно, поступая так, она показывает, что я ей не босс, но мне кажется, все только потому, что таким образом она пытается лишь скрыть свое нарастающее волнение, потому что идем мы уже очень давно, а конца еще не видно. Тем не менее, мы упрямо продолжаем топать вперед, и единственная мысль, засевшая в наших головах, что не может Орден находиться так далеко. Возможно, если мы постоянно будем думать об этом, это окажется правдой.
Мы преодолеваем ещё половину мили прежде, чем Кармел, наконец, шепчет:
- Мы движемся не в ту сторону. Мы уже давно должны прийти на место.
Лучше бы она ничего не говорила. От паники у меня на лбу выступает холодный пот. Последние пять минут, по крайней мере, я тоже думал об этом. Мы прошли слишком далеко. Либо Джестин была неправа, когда прикинула расстояние до Ордена, либо Лес-Самоубийца намного масштабней, но пульсация в глотке указывает на последнее: мы вступили на его территорию, и теперь он не выпустит нас. Но, как ни крути, никто здесь не собирается совершать самоубийство. Это происходит лишь, когда лес сводит их с ума.
- Стоп, - проговаривает Кармел, хватая меня сзади за рубашку. – Мы ходим по кругу.
- Нет, - возражаю я. – Возможно, нас обвели вокруг пальца, и это все, что мне известно.
Я шел по прямой линии и в последний раз удостоверился, что мои ноги одинаковой длины.
- Смотри, - говорит она.
Затем вытягивает руку через мое плечо, указывая на деревья. Слева от нас мы замечаем вздернутый с дерева труп, с черной нейлоновой веревкой вокруг шеи. Он одет в полотняный жилет и рваную коричневую футболку. Одна из ног отсутствует.
- Мы его уже видели. Это тот же самый труп. Я помню. Мы ходим кругами. Не знаю почему, но это так.
- Блядь.
Она права. Я тоже его вспомнил, но понятия не имею, как нам удалось вернуться обратно.
- Это же невозможно, - выпаливает Томас. – Мы бы почувствовали, если бы завернули так далеко.
- Я не пройду это снова, - Кармел качает головой. Ее глаза выглядят дикими, с уменьшенными зрачками. – Мы должны попробовать другой путь. Другое направление.
- Здесь только одна дорога, ведущая к Ордену, - возражает Джестин, и Кармел оборачивается к ней.
- Ну, может, мы вовсе не доберемся до Ордена, - ее голос успокаивает. – Возможно, даже нам никогда не удастся этого сделать.
- Только без паники, - это все, что я могу сказать.
Это единственное, что меня сейчас волнует. Не понимаю, в каком порядке здесь растут деревья, и как я так далеко мог отдалиться от курса, чтобы потом снова выйти на него. Я уверен, что, если кто-то из нас начнет паниковать, этого будет уже достаточно. Кто бы первый ни побежал, я из каждого изгоню этот страх, словно выстрелом, и мы побежим только все вместе. Возможно, мы потеряемся и разделимся, прежде чем поймем, что, собственно, делаем.
- Вот черт.
- Что? – спрашиваю я, глядя на Томаса.
За стеклами очков его глаза выглядят величиной с яйцо.
Я поворачиваюсь. Труп все еще свисает с дерева, нижняя его челюсть наполовину распахнута, а кожа обвисает. Я сканирую взглядом пейзаж, но ничего не замечаю. Труп же продолжает висеть. Только, моргнув всего на секунду, он стал больше. Если учесть, что он не был больше. Он просто стал ближе.
- Оно двигалось, - шепчет Кармел, хватая меня за рукав. – Оно висело раньше не здесь, а вон там, - указывает она рукой. – Оно висело чуть дальше; я уверена в этом.
- Возможно, ты ошибаешься, - сообщает Джестин. – Возможно, тебе показалось.
Конечно. Это разумное объяснение, и это не тот труп, который заставит меня обмочиться в штаны и убежать, вереща. Мы в этом лесу слишком долго, вот и все. Реальность начинает искажаться.
Позади нас что-то движется, шурша листьями и ломая ветви деревьев. Мы инстинктивно оборачиваемся; это первый шум, издаваемый деревьями, с тех пор как мы вошли в лес. Чтобы это ни было, оно не так близко, чтобы увидеть источник шума. Несколько цветков папоротника, притрушенных небольшим количеством золы, выглядят так, словно колышутся, но не могу с уверенностью сказать, так ли это, или я просто все это выдумываю.
- Обернись!
От крика Томаса, когда я поворачиваюсь, у меня сжимается кожа черепа. Тело снова передвинулось. Приблизилось оно уж точно на три дерева и в этот раз повисло лицом к нам. Почти с интересом тело смотрит на нас своими мутными, разлагающимися глазами. Позади нас снова раздается шепот, но я не оборачиваюсь. Знаю, что за этим последует. В следующий раз, когда я обернусь, эти побелевшие глаза будут находиться в каких-то дюймах от моего лица.
- Соберитесь! – выпаливаю я, овладевая своим голосом, как только могу.
У нас мало времени. Вокруг нас по деревьям что-то движется, и оно не собирается останавливаться. Все трупы, которые мы прошли раньше, сейчас вырастают на нашем пути. Скорее всего, все это время они преследовали нас, и мне не нравится, как поворачиваются их головы и их взгляды буравят наши спины, пока мы проходим.
- Внимательно смотрите по сторонам, - говорю я, начиная ощущать, как они прижимаются ко мне своими плечами. – Мы пойдем так быстро, как только сможем, но будьте осторожны. Не споткнитесь, - сзади я слышу, как Кармел наклоняется и поднимает с земли что-то похожее на толстую палку. – Хорошая новость в том, что мы не пошли по кругу. Так что в ближайшее время мы выберемся отсюда.
- Да уж, чертовски приятная новость, - с сарказмом рявкает Кармел, и, несмотря на это, я выдавливаю из себя улыбку. Всякий раз, когда ей страшно, она начинает психовать.
Сначала колеблясь, а затем решительно, мы трогаемся с места, стараясь двигаться как единое целое, но не так быстро, чтобы не выглядеть, будто мы спешим. Ничто так не претит этим трупам, как гоняться за нами.
- Там еще один, - сообщает Томас, но я не отрываю взгляда от осоловелого парня. – Вот блин! Еще один!
- И еще двое на моей стороне, - добавляет Джестин. – Они появляются слишком быстро. Я не успеваю за ними следить.
Не останавливаясь, я, наконец, смотрю вперед, встречаясь тут же взглядом с Джонни-Глазами цвета Молока. Я ожидаю, что кто-нибудь другой уберет его с пути, и, когда замечаю еще трех трупов, два из которых перед нами свисают с дерева, а последний опирается на отдаленный ствол, то до меня, наконец, доходит, что нам фактически не хватает глаз, чтобы уследить за всеми ими сразу.
- Это не сработает, - заявляет Джестин.
- Как далеко мы находимся от начала леса? – спрашивает Кармел. – Может, побежим?
- Тогда они схватят нас одного за другим. У меня нет желания поворачиваться к ним спиной, - проговаривает Томас.
Но повернуться к ним спинами – это неизбежно. Мне срезать путь? Или побежать всем вместе? Впереди дорогу преграждает трио мертвяков, пристально наблюдая за мной своими впалыми глазницами. Их ничего не выражающие лица словно вызов. Никогда раньше не видел, чтобы трупы выглядели настолько нетерпеливыми, словно псы, ожидающие, когда с их снимут поводок.
Раздается крик Кармел, затем слышится резкий удар палкой, которая теперь стал ее помощником, и рядышком тут же падает на землю скелет. Как только она дает задний ход, то разрывает круг и бьет по мертвяку снова, взметая и обрушивая дубинку на позвоночник. Она продолжает его метелить, пока я не замечаю труп рядом с Томасом и тут же понимаю нашу ошибку, когда вокруг моего горла сжимается упругая мертвая рука. Мы все потеряли бдительность, когда отвлеклись.
Я тянусь пальцами к трахее, удостовериться, что она цела, и вслепую бью по мертвому локтем, надеясь, что он отцепится. В одно мгновение в руке появляется атаме; его лезвие с легкостью входит в труп, и раздается такой звук, словно тот распадается на куски. Когда я пробиваю ножом скелет, с которым разбиралась Кармел, тот превращается в жидкость и впитывается в землю.
С двумя покончено, но, чтобы двигаться дальше, нужно разобраться и с остальными. Тела повсюду, в том числе и на деревьях. Не похоже, что они двигаются или шевелятся. Они просто есть, и каждый раз, когда мы смотрим по сторонам, тела становятся все ближе и ближе.
Кармел, не переставая, сетует и рычит, замахиваясь своей дубинкой на тех, кто оказывался рядом с ней. Джестин же с Томасом в это время поют заклинание на двух разных языках, и я понятия не имею, что они вообще делают. Мой нож входит в черную дыру глазницы, и труп тут же распадается на части в облако грязи, похожей на сыпучий грунт.
- Их слишком много, - выкрикивает Кармел.
Отразить их атаку теперь становится несбыточной мечтой.
- Бегите! – кричу я, но Джестин с Томасом не двигаются с места.
Голос Томаса гремит в моих ушах. Диалект, на котором он сейчас поет, очень схож с Морфановским или даже Чародея. Стопроцентное Вуду. В десяти фунтах перед ним полусгнившее тело, свешиваясь с нижней ветви, внезапно начинает падать. Через минуту на его месте появляется куча извивающихся личинок.
- Неплохо, Томас, - говорю я, и, когда он смотрит через плечо, другой труп слишком быстро вырастает перед ним, чтобы уследить.
Он глубоко вгрызается в его шею, и Томас начинает вопить.
Джестин рычит что-то на гаэльском, потирая рукой о грудную клетку; труп отпускает Томаса и, корчась, падает на землю.
- Бежим, - кричит она, и в этот раз наши ноги ломятся через опавшие листья и цветки папоротника.
Я нахожусь впереди, как можно дольше нанося удары всему, что появляется на нашем пути. Слева от меня, Кармел изображает из себя эдакую Принцессу-Воительницу, довольно хорошо управляясь одной рукой с недавно обретенной дубинкой, другой же поддерживает Томаса. Кровь заливает всю верхнюю часть его рубашки. Ему нужно оказать помощь. Он долго не протянет. Впереди, наконец, появляется свет, редеют деревья. Мы почти выбрались.
- Кас! Осторожно!
От крика Джестин я поворачиваю головой, чтобы вовремя встретиться с мутными глазами как раз-таки там, где боялся больше всего. Мертвое лицо застыло в двух дюймах от моего, пока я планирую сбить его.
Его вес оказался неожиданным для меня. Сокрушительным. Несмотря на его силу, руки кажутся эластичными и мягкими, пока я носом слишком близко наклонюсь к его шее. Под ухом раздается клацанье зубов, а кожа, где завязан узел веревки, выглядит опухшей и почерневшей, как огромного размера шины. Падая, атаме встревает острием в землю, поэтому мне трудно дотянуться, чтобы засадить им ему в брюхо, сам едва уклоняюсь от атак. Когда я отталкиваю его голову рукой, он вырывается и прокусывает пальцы. Болотного цвета зубы достигают кости, поэтому я рефлекторно хватаюсь за его челюсть. Мои пальцы проталкиваются через что-то мягкое и зернистое. Его гниющий язык.
- Не останавливайся! – кричит Джестин, а затем ее нога бьет по грудной клетке трупа.
От этого он не скатывается, но мне хватает этой доли секунды, чтобы сманеврировать ножом. Когда он снова опускается вниз, то лезвие проходит прямо под грудиной, и от этого он рассеивается в облаке ужасно-пахнущего дерьма, с которым я никогда прежде не сталкивался.
- Ты в порядке? – спрашивает Джестин.
Я киваю, пока она поднимает меня на ноги, но вспоминание, как я касался языка и вдыхал разлагающийся болотный газ, вызывает в организме блевотину. Пошатываясь, мы продолжаем идти. Деревья расступаются, и перед нашим взором показывается зеленый луг, на котором Кармел опускается на колени, таща за собой Томаса. По другую сторону поляны я замечаю Гидеона в сопровождении двух людей, стоящих перед длинной черной машиной.