Глава 1

Июнь 2012 года Овальный кабинет, Белый дом

Ковры в западном крыле Белого дома глушат шаги. Для центра свободного мира это на удивление тихое место, где можно услышать разве что еле уловимый гул. Вот почему сенатор Тиммс, беспокойно прогуливаясь туда-сюда по ковру в приемной перед Овальным кабинетом, старался не шуметь.

Тиммсу было уже под семьдесят. Темные, с проседью волосы – как говорится, цвета перца с солью. Черный костюм. Темный плащ – сенатор так и не потрудился его снять, и ткань шуршала всякий раз, когда Тиммс поворачивался. Очки с толстыми линзами. Глаза сияют – то ли от радости, то ли от волнения, а может, и от того, и от другого. Почему? Непонятно.

Сенатор говорил по мобильному, стараясь не повышать голоса. Даже здесь, в сердце Белого дома, он при разговоре прикрывал рот ладонью, словно прячась от людей, которые умеют читать по губам. Привычка, наверное.

За столом в приемной, отвечая на звонки, сидели личные секретари президента – в наушниках и с микрофонами. У двустворчатой двери, ведущей в поросший розами сад, стоял советник президента. В окно падал бледно-желтый свет, заливая кремовый ковер на полу и серый костюм советника.

Советник наблюдал за тем, как Тиммс отрывисто разговаривает по телефону. Люди в приемной украдкой переглянулись, их тревожило взбудораженное состояние Тиммса, его стремление понизить голос, его беспокойные шаги.

А затем сенатор резко остановился. Захлопнул телефон, поправил пиджак и плащ. Одна рука замерла на поясе, вторая потянулась к подбородку. Тиммс погрузился в раздумья.

Советник ждал.

Ждали секретари.

И Тиммс принял решение.

– Мне нужно немедленно поговорить с президентом, – заявил он.

Сенатор уже шел вперед и лишь на мгновение помедлил, чтобы заглянуть в глазок на двери Овального кабинета. Прежде чем кто-либо успел остановить его, Тиммс ворвался внутрь.

– Господин президент, у нас чрезвычайная ситуация, сэр, – услышали секретари. – Агентство 08 зафиксировало движение в рифтовой зоне Срединно-Атлантического хребта. Объект первого уровня…

Дверь за его спиной захлопнулась.

И вновь воцарилась тишина.

 

Глава 2

Штаб-квартира Агентства 08, небоскреб Эдди Торна, Нью-Йорк

Запах кофе и лосьона для бритья. Огромные мониторы на каждой стене – от уровня стола до потолочных блоков. Звукоизоляция. Напряженные аналитики у консолей, на головах – гарнитуры.

Аналитики произносят команды, полагаясь на программу распознавания голоса, а их пальцы порхают над клавиатурами и сенсорными экранами, затем тянутся к чашкам.

Аналитики пьют кофе, не сводя глаз с экранов.

А там появляются и исчезают спутниковые снимки: снимок появляется, сканируется и исчезает, его сменяет следующий, и так раз за разом, с головокружительной скоростью. Обрабатываются и вводятся координаты, данные стремительно пробегают по экрану, мерцают, точно неоновые вспышки. Координатные сетки в сетках, сканы сканов. Программа распознавания лиц обрабатывает фотографии толпы. Мелькают на экране снимки отдельных людей и тут же помечаются, распределяются по категориям.

Аналитики у других экранов смотрят на психоделические переливы картин распределения температурных полей. Кто-то следит за данными прослушки разговоров, наблюдая за тем, как речь обрабатывается программой распознавания ключевых слов.

По отдельности каждый из этих аналитиков – великолепный специалист своего дела, а когда все они действуют сообща, вместе вычленяя и обрабатывая данные, равных им нет в целом мире.

За ними стоят трое спецагентов, двое в черных костюмах, третий в темной военной форме. Они не знают, куда деть руки – кто-то скрестил на груди, кто-то сунул в карманы. Агенты в костюмах встревожены, они нервно сглатывают, свет играет на их напряженных лицах, капли пота блестят на висках, хотя в комнате работает кондиционер. А вот агент в форме спокоен. Он не аналитик, не офицер штаба. Его роль здесь – по крайней мере пока – роль отстраненного наблюдателя.

Экраны, данные, обработка информации… Это все не его. Он умеет причинять боль. А поскольку в комнате нет никого, кого можно было бы избить, он просто наблюдает.

Наблюдает за аналитиками, за двумя потеющими агентами и за Кроули.

Глава Агентства 08 Кроули был слишком взволнован, чтобы устоять на месте. Он ходил взад-вперед перед экранами, и фосфоресцентные отблески играли на его лице.

– Дайте вид спереди, – приказал он одному из аналитиков.

Приказ был выполнен. Вспорхнули пальцы – и спутниковый снимок на центральном экране исчез, сменившись другой картинкой, на этот раз полученной с подводного гидролокатора посреди океана: смутные очертания в толще вод.

Невозможно было разобрать, что это такое – какой-то глубоководный аппарат или морское животное, а может быть, что-то другое. Но как бы там ни было, оно двигалось быстро, очень быстро. И, оставляя в воде зыбь, направлялось к гидролокатору.

– Все на месте? – осведомился Кроули и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Президент дал разрешение на проведение операции. И вы будете делать так, как я говорю. Буквально. Это моя операция.

Да, его операция. Он даже дал ей название – вопреки традиции, вполне прямолинейное. Операция «Перехват».

– Да, сэр, – ответил один из агентов. Как и его коллеги, он едва мог отвести взгляд от происходящего на экране и лишь временами поглядывал на Кроули и остальных. – Мы получили подтверждение: объект прошел мимо одного из сонаров звуковой системы наблюдения. Судя по данным СОСУС, он движется с большой скоростью и по прямой траектории. Это явно не какая-то русская подлодка, скорость слишком велика: на момент выхода из рифта она составляла более пятидесяти узлов и росла. Через девяносто секунд будет налажена прямая трансляция со спутника.

– Хорошо, – сказал Кроули. – И помните, они нужны нам живыми.

– Но это террористы, сэр.

– Полагаете? – глава Агентства 08 улыбнулся.

Его сотрудники обеспокоенно переглянулись.

– Но, сэр, они убили…

– Пока что они никого не убили, – перебил Кроули.

При виде выражения лица командира агент осекся.

Все вновь посмотрели на экран. Что-то неумолимо приближалось.

 

Глава 3

Укромная бухта на побережье Гаити

По обе стороны бухты виднелись волноломы, чем-то напоминавшие кривые зубы. Рядом с ними мерно покачивались в воде давно позабытые лодочки, медленно гнившие в душном зное. На водной глади играли солнечные лучи, стайки насекомых беспокойно метались в поисках пищи; тишину нарушал отдаленный нестройный гул – в порту Лабади, расположенном неподалеку, кипела жизнь. Бухточка смахивала бы на тропический рай, если бы не одна досадная деталь. В воде плавало тело.

Трое рыбаков молча смотрели на него. Они привыкли коротать жаркие деньки, сидя с удочками на одном из волнорезов и скрашивая скуку бутылочкой-другой пива, но теперь пришлось отложить рыбалку. Несколько минут они с печалью наблюдали за тем, как тело плавно покачивается рядом с основанием волнолома – лицом вниз, руки и ноги безвольно лежат на воде. Наверное, труп вынесло к берегу из открытого моря. Утонувший был белым и явно молодым… Впрочем, это могла быть и девушка: на утопленнике были джинсы, кроссовки и футболка, длинные волосы подрагивали в воде, окружая голову погибшего темным нимбом.

Один из рыбаков опустил удочку в воду и подтянул тело к волнорезу. Оно медленно перевернулось в воде, и мужчины увидели его лицо. Совсем еще мальчишка, подросток лет семнадцати-восемнадцати. И хотя смерть юноши наверняка была мучительной, его глаза были закрыты, а выражение лица казалось умиротворенным.

Вдруг его веки дернулись вверх, и парень посмотрел прямо на трех рыбаков. Те, охнув, отпрянули, а подтаскивавший тело к берегу мужчина споткнулся и упал. Рыбаки потрясенно переглянулись, и, хотя никто из них не произнес и слова, все они думали об одном и том же: это невозможно, мальчик явно был… мертв. Они видели, как он лежал ничком в воде, так ведь? Никто не мог задерживать дыхание так долго.

А потом один из рыбаков упер руки в бока и оглушительно расхохотался, осознав всю абсурдность происходящего. «Нас надули, – объявил он. – Отличный розыгрыш!»

Мальчишка обвел их вокруг пальца. И неважно, был на нем акваланг или же он воспользовался трубкой для подводного плавания, уж разыграл так разыграл!

Они заглянули за край волнореза, чтобы похвалить парня, сообщить, что ему удалось их ошеломить, поздравить умельца со столь удачным розыгрышем. Но мальчишки уже нигде не было видно – то ли он спрятался, то ли отправился подшучивать над кем-то другим. И рыбаки еще долго смеялись над его проделкой и говорили о том, какая нынче веселая и беззаботная пошла молодежь.

Они так увлеклись обсуждением, что даже не заметили, как мимо бухты проплыл небольшой катер с какой-то девчушкой за рулем.

Девушку звали Марта Анджелес. Она смотрела на рыбаков, чувствуя, что завидует их безмятежности. Марте исполнилось семнадцать, и она, без сомнения, была молодой, но уж точно не беззаботной. По крайней мере сегодня. Сегодня Марта была вне себя от волнения. Правда, по ее виду никто бы не догадался, насколько она нервничает: девушка прекрасно умела скрывать свои эмоции. Но сама-то она знала, что волнуется: ее слегка подташнивало, ладони, лежавшие на руле катера, сильно вспотели, а еще все время хотелось прикусить нижнюю губу. Марта прикусывала губу только тогда, когда нервничала.

Проплывая мимо берега, Анджелес заметила что-то за волнорезом. На берегу стоял какой-то парень и смотрел на рыбаков. Марта обратила на него внимание только потому, что парень был белым. Белым, еще и с длинными волосами и – это было заметно даже на таком расстоянии – слишком пронзительным взглядом. Его глаза поблескивали в тени. Но когда Марта вновь повернулась в его сторону, парня уже не было.

Не думая о нем больше, девушка поставила «Консуэлу» у другого волнореза, а Рен выскочил из катера с веревкой, завязанной булинем. Пока он привязывал судно, Марта задумалась о том, что их ждет.

Она старалась не вспоминать о бензопиле.

Рыбаки ошибались насчет того паренька. У него не было ни акваланга, ни трубки для подводного плавания, и он вовсе не собирался никого разыгрывать. Хотя он, как и Марта, несомненно, был молод, назвать его беззаботным тоже язык не поворачивался. Забот у него было предостаточно.

Начать следует с того, что у него болела голова. Средоточием боли служила ссадина на затылке. Ранка уже затянулась коркой. Впрочем, боль не была острой, а значит, она вскоре пройдет, тут беспокоиться не о чем.

Нет, проблема – настоящая проблема – состояла в другом. Юноша был уверен в том, что уже через минуту все образуется и останется лишь посмеяться над случившимся, настолько странным и абсурдным это было. Но сейчас он ничего не помнил. Ничего до того момента, как очнулся в воде.

Он многое знал: например, знал, что неподалеку симпатичная девчонка высаживается из катера. Знал, что морская соль щиплет ссадину на затылке, но это хорошо, потому что так рана быстрее очистится. Знал, что Гражданская война в Америке закончилась 23 июня 1865 года, ведь именно в этот день был произведен последний выстрел.

При этом юноша не знал ничего, что касалось бы его самого. Он словно видел картину, яркую и отчетливую, но сам находился извне. Будто его голова была пустым бочонком… нет, вернее, запертой комнатой, и, как он ни старался, открыть эту комнату не удавалось.

Но он все вспомнит, верно? В конце концов, это просто амнезия, распространенное осложнение после травмы головы. Обычно потеря памяти – явление временное. Нужно просто сохранять терпение, не паниковать и ждать, пока что-то пробудит его память. Так он и решил.

Он посмотрел на девчонку. На ней были широкая белая футболка и потрепанные шорты – похоже, девушка просто обрезала старые джинсы. Прежде чем сойти на землю, она собрала волосы в «хвост». Вместе с ней на катере приплыл парень постарше: темные волосы падают на глаза, джинсы, черная водолазка, рукава закатаны, на предплечьях татуировки. И хотя оба вели себя совершенно естественно и даже улыбались друг другу, юноша у волнореза понял – что-то их беспокоит. Их обоих.

Девушка обвела взглядом бухту, и он тут же нырнул в воду у волнореза, но смотреть не перестал.

Да. Так и есть. Ее лицо омрачила тревога. А еще она прикусила нижнюю губу.

Закрепив катер, эти двое сошли с волнореза и скрылись в зарослях кустарника неподалеку от пристани.

А парень все еще сидел в воде. Он слушал болтовню рыбаков: судя по всему, они решили сходить за пивом. Казалось, прошла целая вечность, но в конце концов они ушли. Парень подплыл к пирсу, подтянулся и шлепнулся на теплые облупившиеся доски.

Поднявшись, он осмотрелся. На нем были кроссовки, джинсы и белая футболка – похоже, она была ему мала.

Юноша немного… странно себя чувствовал. Точно ему не хватало воздуха. И кружилась голова. На мгновение у него подкосились ноги, и пришлось опуститься на одно колено, упершись в доски костяшками пальцев. Парень отчаянно ловил губами воздух, стараясь отделаться от неприятного ощущения.

И удушье прошло. Чувствуя теперь лишь легкую тошноту, парень встал и, сжав голову руками, помассировал виски. Опуская руку, он впервые посмотрел на свою ладонь и вдруг увидел на ней мелкую надпись. Три слова: λυτρωτ′ης σωτ′ηρ ′ηγεμ′ων.

Древнегреческий. Он знал это. Просто знал и все. И, удивляясь, откуда же он это знает, парень уставился на свою ладонь, надеясь, что эти слова пробудят его память.

Но нет. Ничего.

Он мог читать на древнегреческом, но не помнил собственного имени. Какая ирония… Парень улыбнулся. Что такое ирония, он тоже знал.

 

Глава 4

«Ой, да ладно, – уговаривала себя Марта, пока они с Реном шли по рыночной площади, пытаясь поймать такси. – Все эти разговоры о бензопиле… Это лишь слухи. Маркону нужно создать репутацию плохого парня, вот и появляются такие легенды. Пускай он самый опасный человек на Гаити, но скорее всего у него на стене висит фотография любимой мамочки. Как и любой босс преступного мира на Карибах, Маркон наверняка оставляет всю грязную работенку наемникам».

Перепуганный до смерти таксист высадил их по указанному адресу, и если бы такси могло исчезнуть мгновенно, то так и сделало бы.

Они прошли по длинной тропинке к видавшему виды белому дому, окруженному полями сахарного тростника, и поздоровались со старухой, сидевшей на крыльце. Женщина что-то жевала. На коленях у нее лежал автомат.

Старуха провела их в кабинет. Там за огромным столом сидел Маркон: короткая аккуратная прическа, очки в черной оправе поблескивают на носу, белоснежная рубашка накрахмалена, во взгляде светится непреклонность. А на стене за его спиной висит бензопила.

– Марта и Лоренцо Анджелес. – У Маркона был бархатный голос. Мужчина говорил с акцентом, то ли французским, то ли креольским. – Рад встретить вас вновь.

Марта и Рен предстали перед ним во второй раз. Впервые они виделись на похоронах отца. Туда явились сотни, если не тысячи людей, целые деревни, не говоря уже о местных барыгах и представителях враждующих группировок – те старались держаться друг от друга подальше, недовольно переглядываясь на кладбище.

– Мы тоже рады встрече, господин Маркон.

Марта с изумлением заметила, что в речи брата появились незнакомые ей интонации. Похоже, Рену тоже хотелось казаться плохим парнем.

– Отец нам много о вас рассказывал, – добавил Рен.

Маркон на мгновение смежил веки, словно давая понять: Хорхе Анджелес был великим человеком, и его не хватает, но много времени прошло со дня его смерти. Многое изменилось.

А затем, когда все это было сказано, пусть и не вслух, Маркон открыл глаза. В них читался холод, как в глазах акулы.

Маркон произнес слова, которых Марта так боялась:

– У меня есть к вам предложение.

Вчера вечером Марта и Рен сидели на веранде, у себя дома в Баракоа, и Марта думала о своих планах. Ей хотелось доучиться, а потом найти работу – настоящую работу, ту, из-за которой ее не арестуют на границе и не застрелят контрабандисты-конкуренты. Девушка мечтала о карьере в сфере здравоохранения – медсестры, а может, даже врача. Она хотела уехать с Кубы. Получить образование. А потом вернуться домой и воспользоваться полученными знаниями для помощи соотечественникам.

Конечно, и Рен, и Марта знали, что Маркон предложит им очередное дело. Именно так и поступали такие люди, как он. Но вчера Марта взяла Рена за руку и заставила поклясться, что каким бы это дело ни было, они откажутся. Им нужно выйти из игры. Стать законопослушными гражданами.

Много лет их отец перевозил антиквариат через Мексиканский залив, но когда его жена – мать Рена и Марты – умерла от туберкулеза и отец понял, что этой смерти можно было легко избежать, будь на Кубе нужные лекарства… что ж, отец сменил профиль. Вместо антиквариата он стал ввозить на Кубу медикаменты, чтобы предотвратить такие случаи в будущем.

После его смерти Рен и Марта продолжали дело отца, всегда помня о конкурентах и о контрабандистах рангом повыше, людях могущественных и безжалостных, таких как Виктор Маркон. Он и ему подобные вовсе не стремились к тому, чтобы помочь кубинцам. Им хотелось только одного – потуже набить собственные карманы. Во что бы то ни стало. В тот день на кладбище контрабандисты не просто переглядывались – они раздумывали, кто же заменит Хорхе на его маршруте. В течение двух лет после смерти отца к Рену и Марте обращались с предложениями «дружеской помощи», «только из уважения к Хорхе». Хорхе Анджелес имел вес в регионе, его имя что-то да значило, ведь он помогал простым людям, и потому контрабандисты не могли просто взять и отобрать маршруты.

Эти преступники зависели от поддержки местного населения, от желания людей сохранить их тайну. И портить отношения с местными жителями не стоило. Рен и Марта пользовались всеобщей поддержкой. Пока. Но время шло.

– Он попросит нас перевозить наркотики. И людей, – говорила Марта. – Людей, Рен! Тебе такое нужно?

– Конечно нет.

– Именно этого потребует Маркон. Он захочет, чтобы мы занимались всем, что было ненавистно папе. Поэтому нам надо выйти из игры.

– Не стоит злить его, Марта.

– Ой, да ладно тебе! – фыркнула она. – Ты ведь не веришь во все эти россказни про бензопилу, верно?

И вот теперь Маркон спрашивал, не хотят ли они «расширить дело». И, переводя взгляд с контрабандиста на бензопилу (это же не кровь, просто ржавчина на лезвии, верно?), Марта чувствовала источаемую Реном нерешительность. Девушка понимала, в чем загвоздка. Он был добрым парнем, ее братишка, но ведь всегда можно уговорить себя, мол, в перевозке людей нет ничего плохого, он ведь просто помогает им обоим обрести новую, лучшую жизнь. А на обратном пути будет перевозить лекарства. Наверное, именно об этом Рен сейчас и думал.

А может, он раздумывал о том, что на этом можно неплохо заработать, продать развалюху в Баракоа и прикупить обалденный дом в Гаване.

А может, и о том, что Марта-то сможет отказаться от прежней жизни и получить образование, сможет получить выездную визу, а он нет. Потому что кубинское правительство не дает разрешение на выезд из страны осужденным преступникам.

В комнате царила тишина, и только мерно гудел вентилятор под потолком. Наконец Рену удалось подобрать нужные слова.

– Большое спасибо, господин Маркон, – начал он. – Это было бы…

Он согласится!

Марта запаниковала.

– Большое спасибо, господин Маркон, – выпалила она, – но нет.

Это были первые слова, произнесенные ею с тех пор, как она вошла в эту комнату. Все уставились на нее. Марта чувствовала испепеляющий взгляд Рена, но даже голову не повернула в его сторону. Краска прилила к ее щекам.

Телохранители Маркона напряглись. В этой комнате никто не осмеливался произнести слово «нет».

Маркон опустил локти на стол, соединил пальцы домиком и сказал:

– Нет, говоришь?

– Ну, не совсем, господин Маркон… – пролепетала Марта. – Я имею в виду… Я имею в виду… – Она старалась не смотреть на бензопилу и при этом не подать виду, что старается не смотреть на нее. – Понимаете, отец заставил нас поклясться, что мы никогда не будем перевозить людей.

На самом деле отец не заставлял их клясться. Ох, ну ладно, ему и не надо было.

Марте показалось, будто над ее головой мерцает огромная неоновая вывеска, загорается и гаснет: Это ложь! Это наглая ложь!

– Он заставил меня и Рена поклясться на могиле матери.

Не заставлял.

Маркон перевел взгляд с девушки на ее брата.

– Это ваше общее решение?

Вентилятор тихонько гудел у Марты над головой. Она затаила дыхание, ожидая, что же ответит ее брат.

– Да, господин Маркон, – произнес Рен.

Два телохранителя, казалось, окаменели. Маркон же оставался невозмутимым.

– Понятно, – протянул он. – Тем не менее вы все еще собираетесь пользоваться проложенными маршрутами? Перевозя… – в его голосе послышалась толика презрения, словно мафиози хотел намекнуть на свое отношение к их не слишком прибыльному предприятию, – лекарства?

На этот раз первым успел ответить Рен.

– Да, господин Маркон. Так же, как и наш отец.

Марта оцепенела. Ох, Рен, нет… Они не так договаривались. Девушка покосилась на брата. Тот держался с вызовом. Ну и ладно, – подумала она. – Ладно. Но тогда ты сам по себе. Она с недовольством уставилась на Рена.

Маркон взмахнул указательным пальцем, точно дирижер палочкой.

– Что-то подсказывает мне, что ваша команда вот-вот развалится, а?

– Думаю, вы правы, господин Маркон, – сдавленно ответил Рен.

– Значит, полагаю, мне следует говорить с тобой, – контрабандист повернулся к Рену. – У меня кое-что есть, кое-что ценное. И я хочу, чтобы ты позаботился об этой вещи.

Марта почувствовала, как у нее болезненно кольнуло сердце. Их обыграли, поняла она. Разделяй и властвуй – именно так Маркон и поступил.

Мужчина подал знак, и один из телохранителей подошел к покрытому налетом ржавчины сейфу и достал оттуда небольшую дорожную сумку-рюкзак. Он швырнул ее Рену, тот поймал. Вещь в сумке была довольно громоздкой.

Марта почувствовала, как подкатывает к горлу тошнота. «Он не отпустит нас, – подумала она. – Когда такой тип, как Маркон, наложил на тебя лапу, он никогда не отпустит». Марта поняла, что, сама того не замечая, качает головой. Она открыла рот, собираясь сказать: «Большое спасибо, господин Маркон, но нам бы хотелось вначале получить деньги, ведь папа работал именно так», но тут…

– Отвезите это Прикиду в Майами. За посылку вы получите не меньше семидесяти тысяч долларов… – Маркон выдержал драматическую паузу. – Эти деньги вы можете оставить себе в качестве платы за свои услуги.

Марта перевела дух.

 

Глава 5

Штаб-квартира Агентства 08, небоскреб Эдди Торна, Нью-Йорк

Все пошло наперекосяк. И аналитики это знали. Два нервных спецагента в гражданском – тоже. И спокойный агент в военной форме это знал.

А главное, это знал Кроули. Операция «Перехват» пошла наперекосяк. Провалилась.

Объект, чьи размытые очертания они видели на центральном экране, почти попал Кроули в руки, и на пару мгновений – прекрасных мгновений – ему показалось, что дело сделано. Все началось с того, что сонар звуковой системы наблюдения СОСУС зафиксировал движение в толще вод и поднял тревогу. Полученные данные, векторы и координаты быстро прошли обработку: какое-то неопознанное судно, двигаясь с невероятной скоростью, поднялось из разлома в рифтовой зоне Срединно-Атлантического хребта на одной параллели с Карибскими островами.

Тревога в системе СОСУС потребовала полного внимания Агентства 08. И тогда началась столь важная для Кроули операция «Перехват». Появилась тень в толще вод. И дело было в шляпе. Дело было в шляпе! Кроули уже ощущал вкус победы на губах.

А потом – тень исчезла.

А потом – как будто этого было мало, вмешались флотские. Оказалось, что объект двигался по направлению к патрулирующему кораблю «Инграм». Какой-то придурок в белом кителе запаниковал, решив, что это вражеская подлодка, и приказал нанести превентивный удар.

Кроули сорвал голос, крича: «Отставить огонь! Отставить огонь!» Но как только объект приблизился, «Инграм» выстрелил в него торпедой Mk 54. Она взорвалась неподалеку от побережья Пуэрто-Рико, и связь прервалась. Изображение на центральном экране застыло – распавшаяся на пиксели картинка, образ непонятно чего, смутные очертания, зафиксированные за мгновение до обрыва связи. Статическое изображение на экране негодующе подрагивало.

Аналитики принялись за работу. Нервные агенты играли желваками, обеспокоенно поглядывая на Кроули. А тот, ошеломленно распахнув рот, не сводил взгляда со странного изображения на центральном экране. Кровь отлила от его лица, губы подрагивали, точно командир готов был разразиться неистовой бранью, да только ни одно ругательство мира не было способно передать весь спектр его эмоций.

– Скажите мне, что у флотских есть изображение с носа торпеды. – Кроули повернулся к одному из нервных агентов. – Гилвелл, хотя бы это. Хотя бы это.

Гилвелл был главой технического подразделения Агентства 08, ему подчинялись аналитики. Подойдя ближе к своим подопечным, он принялся обсуждать с ними полученные данные. Сейчас спецагент был рад оказаться подальше от Кроули, пусть и ненадолго.

– Ждем подтверждения, сэр.

Мучительно медленно тянулись минуты, пока одна организация пыталась договориться с другой. Наконец изображение на центральном экране сменилось. Данные были получены минут пятнадцать назад – когда аналитики еще фиксировали активность в Атлантике, когда Кроули еще верил в успех операции «Перехват». На экране был… какой-то объект или объекты, заснятые под несколько другим углом. Изображения с передатчика, установленного на носу торпеды. Затем все погасло – последовал взрыв, и Кроули пришлось заново пережить этот момент.

– Прокрутите еще раз, – стиснув зубы, приказал командир. – И остановите.

Изображение застыло на экране.

– Что мы тут видим, Фиббс? – осведомился он у второго нервного агента.

Фиббс, специалист по морской биологии, неловко кашлянул.

– Трудно сказать, сэр.

Кроули окинул его испепеляющим взглядом.

– Может, попытаетесь? Может, стоит начать с того, что напоминает вам эта картинка?

Фиббс прищурился.

– Ну? – поторопил его командир. – Это что-то, созданное людьми? Подлодка?

– Нет. И не похоже, чтобы это было военное судно.

– Не похоже, чтобы это было земное военное судно, – поправил его Кроули. – Не похоже, чтобы это было человеческое военное судно.

– Но это определенно похоже на какое-то судно.

– Гилвелл, вы можете обработать снимок?

– Никак нет, сэр. Разве что вас устроит полный экран пикселей.

– Так, Гилвелл, давайте попробуем еще раз. Вы можете обработать снимок?

– Вам нужен полный экран пикселей, сэр?

– Я хочу, чтобы вы обставили все как в сериале «Место преступления». Можете провернуть нечто подобное?

– Не получится, сэр. То, что вы видите на экране, было снято с носа Mk 54, малогабаритной противолодочной торпеды, несущейся со скоростью в сто узлов.

На этот раз Кроули окинул испепеляющим взглядом главу технического подразделения.

– И это… судно, как вы говорите… Где оно сейчас?

– Гидролокаторы СОСУС отключились из-за взрыва, сэр, – ответил Гилвелл. – Похоже, мы его потеряли.

Кроули нахмурился.

– Ну, тогда вам стоит его найти. Вышлите туда команду, просканируйте область, просканируйте весь долбаный океан, если понадобится. Найдите его!

 

Глава 6

Рынок на Гаити

Оставив позади волнорез, мальчик побрел к местному рынку. Тут было полно народу, звуки, цвета и запахи сводили юношу с ума. Экзотическая еда, до неприличия броские футболки, изделия из кожи, брелки – тут можно было купить все, что только вздумается туристу. Сказочные россыпи товаров поблескивали на разбросанных в беспорядке лотках, прикрытых от солнца яркими зонтиками или пестрыми полотняными навесами. Дул легкий бриз. На рынке кишмя кишели и туристы, и местные. Уличные торговцы не отставали от возможных покупателей, чуть не бросаясь им под ноги. Женщины с объемистыми сумками в руках толкались среди зевак, приехавших поглазеть на достопримечательности, продавцы сновали туда-сюда с корзинами. Посреди рынка трое барабанщиков придавали ритм царившему вокруг галдежу, рычанию моторов и визгу клаксонов.

Парень остановился на краю рынка, наблюдая за приливами и отливами толпы. Он все еще ничего не помнил. Все еще стучался в запертую дверь у себя в сознании, пытаясь пробудить уснувшую память. Интересно, воспоминания будут возвращаться постепенно, одно за другим, точно сполохи на поверхности памяти? Или на него обрушится, словно горная лавина, шквал информации?

Юноша почему-то ожидал, что рынок покажется ему знакомым. А может быть, кто-нибудь вынырнет из толпы с возгласом: «А, вот ты где!»

Но такого не случилось.

Он обводил взглядом торговцев, выискивая знакомые лица. Может, стоит подойти к полицейскому? У него ничего не было – ни бумажника, ни документов, ни телефона, ни денег. Ничего. Может быть, его ударили по голове и ограбили? Или он выпал за борт корабля и нужно найти туроператора? Или страховую контору?

Что делают пропавшие без вести люди, которые хотят, чтобы их нашли?

Главное – не паниковать. Память вернется. Уже скоро он сможет просто посмеяться над этим. Сможет поздравить себя с тем, что сумел сохранить спокойствие. А пока нужно искать. Что искать? Станет ясно, когда найдет.

Парень шагал по рынку. Вдруг он заметил, что рядом плетется какой-то мальчишка с десятком перекинутых через руку ремней.

– Привет, босс, – ребенку было лет восемь-девять. Он широко улыбался, стараясь перекричать барабанную дробь. – Ты говоришь по-английски? По-французски? По-креольски? – Мальчик осекся, заметив, что юноша порывисто сжал руку в кулак, чтобы скрыть татуировку на ладони.

Парень внимательно посмотрел на малолетнего торговца и уже открыл было рот, собираясь ответить, когда понял, что не знает, на каких языках умеет говорить. Не знает даже, как звучит его собственный голос.

– Эй, босс, ты чего? – Мальчик выжидательно уставился на него.

– Я говорю… – Барабанная дробь резко оборвалась. – По-английски.

– А. Так ты американец?

– Я… Я не знаю. Может быть. Как думаешь, мой говор похож на американский?

Мальчуган с энтузиазмом закивал.

– Точно. Ты американец, босс. Откуда родом?

Хороший вопрос.

– Я не знаю.

Мальчик опешил, но улыбаться не перестал.

– Не знаешь?

– Я был в море и…

– Плавал? Или вывалился за борт?

Может, так все и было. Словно в ответ на эту мысль ссадина у парня на голове заболела сильнее.

– Не уверен. Ты не знаешь, неподалеку не было каких-нибудь происшествий, связанных с кораблями?

Мальчуган посмотрел на него озадаченно.

– Кораблекрушение? – уточнил парень. – Или кто-то выпал за борт?

– Ага, так ты все-таки выпал за борт, босс! – Ослепительная улыбка вернулась.

– Не знаю. Может быть.

– Тогда тебе нужен пояс. Спасательный пояс! – Мальчишка зашелся от смеха.

Да, так он ничего не добьется.

– Спасибо, но пояс у меня уже есть…

Мальчик выразительно посмотрел на талию незнакомца – никакого пояса на джинсах не было – и помчался прочь в поисках новой жертвы.

Оставшись в одиночестве, парень прошелся по рынку, осматривая лотки с одеждой и кожаными изделиями. У киоска, заваленного грудой бейсболок, он увидел зеркало. И свое отражение.

Татуировка на ладони была не единственной – еще две отметины, темных, похожих на стрелки, тянулись от затылка к ключице. Коснувшись их пальцами, парень понял, что татуировки припухли и слегка побаливают – может быть, кожа на этом участке пострадала во время аварии, когда он заработал эту ссадину на затылке.

Пока он смотрел на свое отражение в зеркале, чувствуя себя одиноким на этом шумном запруженном людьми рынке, продавщица напялила ему на голову бейсболку.

– Болеете за «Доджерс»? Вам идет.

«Кто знает, – подумал он. – Может, я и правда болею за “Доджерс”».

А потом он вновь увидел ее – ту девушку с катера. Она очень симпатичная, вдруг понял он. И на мгновение ощутил укол ревности, увидев с ней того парня постарше.

И почему-то – не из-за ее внешности… вернее, не только из-за ее внешности – он подумал, что ему стоит поговорить с ней.

Марта остановилась у лотка, залюбовавшись тканью. Рен тронул ее за плечо.

– Чего тебе?

– Нам пора, Марта.

– Да перестань ты так угрюмо на меня смотреть, Рен.

– «Угрюмо»? Это еще что за словечко такое, «угрюмо»? В книжке вычитала?

«Ой-ей, – подумала она. – Он все еще сердится из-за Маркона».

– Рен, мы должны были выйти из игры, – сказала девушка. – Мы этого хотели.

– Ты этого хотела.

– Нам нельзя связываться с людьми вроде Маркона. Это прямой путь в тюрьму. Прямой путь к смерти.

Рен возмущенно ткнул пальцем в рюкзак.

– А это тогда что такое?

– Последнее дело. Мы получим достаточно денег, чтобы выйти из игры.

– Да ну? А ты знаешь, что там?

– Нет, – признала Марта. – А ты?

– Я заглянул, пока мы ехали в машине. Это какая-то золотая фигня.

– Какая фигня?

– Статуэтка.

– Как «Оскар», что ли?

– Нет, Марта, это точно не «Оскар».

– Так почему же эта фигня столько стоит?

– Антиквариат, наверное.

А потом она увидела парня.

Того самого, с волнореза. На нем была футболка на пару размеров меньше, чем нужно, так что низ ее не доходил до пояса джинсов. И парень смотрел прямо на Марту. Пялился. И хотя футболка была ему мала, а на голове красовалась бейсболка с надписью «Доджерс»… он был красив. Madre mia! Как же он был красив! Неопрятный ангел.

 

Глава 7

К Рену подбежал какой-то мальчуган с охапкой ремней в руках, и Марта заставила себя оторвать взгляд от неопрятного ангела.

– Тебе пояс не нужен, босс? – осведомился мальчишка.

Пояс Рена с пряжкой-логотипом группы Iron Maiden был предметом особой гордости, и Рен не упускал возможности похвастаться.

– Отличный ремешок, босс, – уважительно кивнул мальчишка. – Правда, во-он у того ковбоя, – он неестественно вывернулся, указывая пальцем, – пояс еще круче. У него есть полицейский значок!

Полицейский значок.

Потребовалась секунда, чтобы эти слова обрели смысл. Брат и сестра украдкой посмотрели на мужчину в ковбойке. Тот отступил за лоток с пиджаками. Повинуясь скорее порыву, чем здравому смыслу, Марта быстро оглянулась и успела заметить, что какой-то мужик вдруг резко заинтересовался киоском с брелками.

Вот черт.

– Рен, нам надо убираться отсюда.

– Полностью тебя поддерживаю, сестренка. – Он взял Марту под руку. – Валим!

Но они опоздали.

Словно из-под земли выскочили двое, мужик в ковбойке перед ними и какой-то тип в темной рубашке за ними. Марта развернулась, прикидывая шансы.

– Даже не думай, – сказал коп в ковбойке.

Да только это был не коп. Марта узнала его. Тип в ковбойке был пограничником, и именно из-за предыдущих встреч с ним девушка решила, что надо оставить ее теперешнюю жизнь позади. Стоит упомянуть, что эти встречи не особо скрашивали часы, проведенные в наручниках на пластиковом стуле, часы в пропахшей дешевым кофе комнатенке, часы, когда другие пограничники не упускали шанса подколоть ее. Но этот тип – его звали Найт – был не таким гнусным, как остальные пограничники. Может, оттого, что был старше всех своих коллег. Пару раз он даже говорил Марте: «Завязывай с этим. Пока еще можешь».

И, надо сказать, она последовала его совету. Все бы ничего, если бы не статуэтка Виктора Маркона у них в сумке.

– Держите руки на виду! – Найт выхватил пистолет и наручники. Однако он явно не хотел каких-либо эксцессов.

Торговка с большой корзиной фруктов в руках остановилась, поняла, что тут творится неладное, и прошла мимо. Но другая не обратила внимания на пограничника и прошла между ним и Мартой. Найту пришлось немного посторониться, пропуская ее.

– Я вынужден задержать вас, Лоренцо. Тебя и Марту.

– Задержать нас? Найт, у вас нет таких полномочий!

– Конечно есть. Я получил международный ордер на ваш арест по подозрению в преступных действиях, совершенных на территории Соединенных Штатов и в прибрежных водах. У меня есть все необходимые полномочия, Лоренцо.

Он шагнул вперед, отрезая им пути к отступлению. Марта поняла, что молодой коп за ее спиной последовал примеру Найта.

«Неопрятный ангел», примерявший бейсболку, все еще пялился на девушку, и коп это заметил.

– Эй, ты знаешь этих двоих, парень? Они твои друзья?

Юноша несколько ошеломленно покачал головой, но его лицо прояснилось, когда полицейский предъявил ему удостоверение.

– Тогда проваливай, а то мы и тебя арестуем.

В последний раз посмотрев на Марту, юноша побрел прочь. Вот только он забыл снять бейсболку с надписью «Доджерс». Продавщица, которая уже вовсю нахваливала солнцезащитные очки какой-то морщинистой старушке, оглянулась и увидела, что кто-то стащил ее бейсболку.

– Эй! – заорала она, бросаясь в погоню за тем, кого считала воришкой. И в спешке чуть не сбила с ног молодого копа.

А Рену только того и надо было.

– Беги!!! – завопил он, бросаясь на выведенного из равновесия копа.

Найт метнулся вперед, и все трое покатились кубарем. Рен продолжал отбиваться, даже когда молодой коп уже заломил ему руки и надел на запястье кольцо наручников. Невероятным усилием Рен вырвал вторую руку и швырнул к ногам Марты рюкзак. В этот самый момент коп заломил ему и вторую руку.

Найт поднялся с земли, увидел, как Марта подхватила сумку, и завопил:

– А ну стой!

– Беги, сестренка, беги! – надсаживался Рен.

Он из последних сил пихнул Найта, и тот потерял равновесие. Белая ковбойская шляпа слетела на землю.

А Марта уже мчалась прочь.

 

Глава 8

– Марта! – Найт не прекращал преследования. – Марта, остановись! Остановись, тебе говорят! – Он проталкивался сквозь толпу.

«Ну уж нет», – думала про себя девушка. Сейчас ее заботил только один вопрос – куда бежать? Она не могла привести пограничника к «Консуэле», нужно было сбросить хвост и только тогда возвращаться на пристань.

Она выскочила с рынка и побежала по проселочной дороге вдоль рисового поля. Вместо того чтобы свернуть налево, к берегу, она помчалась к амбарам на краю деревни. Оглянувшись, она увидела, что Найт, взметая густые клубы пыли, несется за ней. Он не собирался так просто отказываться от погони.

Добравшись до амбаров, девушка сделала вид, что побежала в поселок, но на самом деле метнулась к одному из амбаров и спряталась за ним. Присев, Марта перевела дух и прислушалась к топоту. Найт остановился неподалеку, ругнулся и побежал дальше к жилым домам.

Отлично. Мне удалось обвести его вокруг пальца.

Она помчалась назад, по той же проселочной дороге. Кроссовки взметали пыль, горло саднило от быстрого бега.

Когда Найт поймет, что она не в деревне? Марта понеслась к рисовому полю, надеясь срезать путь к причалу. Она с ужасом думала о том, что ее белая рубашка выделяется на зеленом фоне и стоит лишь Найту оглянуться, как он ее заметит, это уж точно.

Девушка пробегала мимо рынка, когда увидела на дороге полицейскую машину. Коп курил, стоя рядом. На заднем сиденье машины Марта увидела Рена. Тот тоже увидел ее в окно и выразительно замотал головой, одними губами произнося какое-то слово, то ли «Беги!», то ли «Иди!». Но Марта не могла уйти, не могла бросить брата в беде, поэтому она вышла на дорогу. Рен замотал головой еще сильнее, явно пытаясь что-то ей сказать.

– Марта! – Ее заметил Найт.

Проклятье.

Услышав это, полицейский с сигаретой в руке оглянулся.

Бросив на Рена последний взгляд (брат все еще качал головой), Марта побежала дальше.

Осталось уже недалеко. Нужно добраться до «Консуэлы». И тогда – здравствуй, Куба! И только попробуй воспользоваться там своим международным ордером, господин Важный Пограничник! Только попробуй потребовать экстрадиции с Кубы!

А когда все успокоятся, она поедет в Майами, сдаст статуэтку, получит деньги, выручит Рена, покинет страну, изменит свою жизнь.

Она чуть не вскрикнула от облегчения, добежав до края поля и выскочив на пристань, всего в пяти ярдах от волнореза, где… да, там стоял ее самый прекрасный в мире катер. «Консуэла» мерно покачивалась на волнах. И только теперь, пробравшись сквозь заросли кустарника, Марта вдруг поняла, что Рен пытался предупредить ее. Он качал головой. Хотел сказать ей что-то, но она не поняла.

Хотел предупредить о еще одном полицейском.

Попалась!

Ее схватили, подняли над землей, и этот подонок прорычал ей прямо в ухо:

– Попалась, сучара!

Но уже через мгновение он взвизгнул, точно девчонка – Марта укусила его за руку. Сильно укусила. Действительно сильно. Но он не отпустил. Его вопль восхитил бы любого специалиста по вокалу, и Марта почувствовала привкус его крови на губах, но хватка так и не ослабла. Коп поднял девушку над землей и с силой швырнул ее к волнорезу. Марту придавило рюкзаком со статуэткой. Она с трудом ловила губами воздух.

– Ах ты сука! – заорал полицейский.

Девушка вскрикнула от боли – он пнул ее в плечо. На самом деле коп целился в лицо, но Марта успела уклониться. Она скукожилась, пытаясь защититься от очередного удара, и точно в тумане увидела, как коп опустился на колени и занес над ней кулак. Девушка отшатнулась, но коп схватил ее второй рукой. Будет очень больно.

А потом полицейский почему-то дернулся. Вскрикнул – то ли от боли, то ли от неожиданности. И исчез. А появился уже на волнорезе. У Марты за спиной.

А прямо перед Мартой стоял ее «неопрятный ангел».

Охнув, девушка оглянулась. Коп, похоже, потерял сознание. Подавив в себе желание сбросить его с волнореза в воду, Марта вскочила на ноги и подбежала к парню.

– Скорей, – она схватила его за руку, потянула к «Консуэле» и усадила на борту.

Одно движение – и мотор заработал. Марта отвязала катер от причала и развернула, чувствуя, как ветер треплет ей волосы.

Сердце глухо и часто стучало в груди, мысли путались. Катер нес ее домой.

Марта почти позабыла о парне, сидевшем на носу ее судна.

Так начался их путь на Кубу.

 

Глава 9

«Интересно, я когда-нибудь уже катался на таком катере? В той, позабытой мной жизни?» – подумал юноша, глядя на бескрайний океан.

Затем он перевел взгляд на свои руки, словно мог найти там какую-то подсказку. Чем он занимался в прошлой жизни, если мог вот так отшвырнуть человека? Откуда у него такие умения?

И вдруг до него дошло, что сейчас происходит.

– Куда мы плывем? – спросил он.

– Что? – перекрикивая рев мотора, переспросила Марта.

– Плывем, говорю, куда?

– В Баракоа. Десять миль осталось, – прокричала она в ответ.

– В Баракоа? На Кубу?

Девушка оглянулась. Ее волосы совсем промокли от брызг, на лице виднелся белесый налет морской соли.

– Я впечатлена. Ты знаешь, где находится Баракоа.

– А еще я знаю, что не хочу там оказаться.

Она поморщилась.

– Да, извини. Я верну тебя на Гаити. Только не прямо сейчас. Пускай они там успокоятся немного. Ты американец? Приплыл на круизном судне?

– Не знаю.

– Что? – Марта поднесла ладонь к уху.

– Не знаю, американец ли я. Не знаю, приплыл ли я на круизном судне. Зато я знаю, что вряд ли выясню это, находясь на Карибах.

– Чушь какая-то, – крикнула она в ответ. – Слушай, давай-ка начнем все сначала. Спасибо за то, что спас мою задницу. Меня зовут Марта, а тебя?

Он последовал за ней, увидев на волнорезе, он думал, что с этой девушкой следует поговорить, но ее имя ничего не пробудило в памяти парня. Может быть, ей о чем-то скажет его имя?

Его имя. Юноша уже собирался произнести его – имя вертелось у него на кончике языка, – но на мгновение испугался, что оно ускользнет от него навсегда. И он никогда не вспомнит, как же его зовут. Как не вспомнит все остальное.

А потом имя все-таки вынырнуло на поверхность памяти.

– Ахиллес.

Он чуть не расплакался от облегчения, сидя в этом катере посреди моря, где его мотало из стороны в сторону.

Ахиллес. Да, так его и звали. Это был факт. И он знал, что это правда. Парень приготовился к тому, что память сейчас проснется.

Но этого не произошло.

Марта потрясенно уставилась на него.

– Ахиллес? Ахиллес? Правда?

Он кивнул.

– Что еще расскажешь? – продолжила свой допрос Марта. – Откуда ты родом? Как очутился на Гаити?

– Не знаю, – крикнул он в ответ. – Об этом-то я и говорю! Я потерял память. Очнулся на берегу, голова болит, на затылке рана. И ничего не помню.

Марта отключила мотор, и оглушительный рев затих. Повернувшись, она с любопытством уставилась на своего спутника, точно ученый, наткнувшийся на неизвестное науке животное.

– Ничего не помнишь, да? Но ты знаешь, что мы на Карибах?

– Да.

– И ты слышал о Кубе?

– Да.

– И Баракоа?

– Да.

Очень быстро, словно пытаясь поймать его на лжи, Марта начала задавать один вопрос за другим.

– Что тебе больше нравится, пепси или кока-кола?

– Не знаю.

– Гамбургеры или пицца?

– Не знаю.

– Бэтмен или Человек-Паук?

– Не знаю.

Сочтя такие расспросы бессмысленными, Марта отвернулась к рулю и вновь завела мотор. Воцарился чудовищный рев.

– Думаешь, ты выпал за борт? – крикнула она.

Ветер развевал ее волосы.

– Не знаю. Может быть. Если так, то мне следует быть там, – он указал на берег Гаити на горизонте. – А может быть, я там живу. Ты должна вернуть меня туда.

Марта покачала головой.

– Мне очень жаль, правда, но мне сейчас тоже нелегко, знаешь. Брата арестовали, у меня на хвосте два копа, а теперь я еще и тебя похитила. – Она махнула рукой: – Мне туда лучше не возвращаться. А поскольку ты со мной, тебе туда тоже лучше не возвращаться.

– Но… разве ты не можешь высадить меня где-нибудь неподалеку от берега? А я уж как-то доплыву.

– Слишком рискованно. Слушай, давай сейчас приедем ко мне домой. Я позвоню кое-кому, посмотрю, что там в Интернете. А потом отвезу тебя, куда скажешь. Только не сейчас, ладно? О, и даже не думай, что сумеешь перехватить управление лодкой. Тут есть своя система безопасности как раз на такой случай. Просто сиди и наслаждайся морской прогулкой.

Ахиллес и правда думал о том, чтобы оттолкнуть девушку от руля.

– Поверить не могу… – Он поудобнее устроился на сиденье, приглаживая волосы.

– Ну так поверь, – раздраженно отрезала она. – Потому что когда родители вытащат тебя из этой передряги, то все сразу наладится, так? Свалишь к себе в Америку и засядешь на диван играть на приставке. Круто, да? Будет о чем рассказать девицам в колледже. А мне еще брата из тюрьмы вытаскивать. Так что радуйся, что ты не на моем месте.

Он невесело хохотнул.

– Ага, как же. Я так рад…

Парень чуть не свалился с сиденья, когда рев оборвался, нос «Консуэлы» накренился и катер резко остановился.

Девушка повернулась к нему. Ее глаза яростно сверкали, кровь прилила к лицу.

– Ты надо мной смеешься? – осведомилась она, поджимая губы. – Потому что если ты надо мной смеешься… если ты вздумаешь надо мной смеяться… То дверь там, – она обвела рукой открытое море.

– Да ну! А как же вся эта болтовня, мол, – он передразнил ее: – «Спасибо за то, что спас мою задницу»?

Ее лицо сделалось пунцово-красным.

– Я так разговариваю?! Думаешь, я так разговариваю?! У меня вовсе не такой голос!

– Именно такой.

– Я тебе вот что скажу. Ты и правда спас мою задницу. И только потому, что ты спас мою задницу, я не оставила там твою задницу…

– Но я хотел остаться там!

– Да ну?! Чтобы тебя арестовали за нападение на полицейского? Копам такое не нравится, знаешь ли. Но если тебе так уж хочется поздороваться со своим новым дружком, то почему бы тебе не направиться обратно?! Вплавь!

Ахиллес посмотрел на море. Он знал, что подобная мысль должна вселять в него страх, но вместо этого он чувствовал, что воды манят его. На одно мгновение – одно ничтожное мгновение – ему показалось, что стоит остаться здесь, в море.

И вдруг в его голове вспыхнуло воспоминание. Столь яркое, что Ахиллес схватился за голову, корчась на сиденье. Он увидел рядом с собой кого-то с длинными светлыми волосами, то ли парня, то ли девушку – Ахиллес не понял. У них обоих висели какие-то приспособления на поясе. И они – Ахиллес и его длинноволосый спутник – ныряли, прыгали в воду с отмели.

А потом наваждение развеялось и оказалось, что Марта сидит на банке рядом с ним.

– Эй, что случилось? – в ее голосе прозвучала непривычная нежность. Девушка взяла его за руку.

– Я что-то… увидел… или вспомнил… Образ, какая-то картинка… Не знаю. Словно что-то в моем сознании пытается прорваться наружу.

Но Марта его уже не слушала.

– Ух, а это что такое?! – Она потрясенно уставилась на отметину у него на руке.

– Татуировка.

Девушка фыркнула:

– Видел Рена, когда его арестовали? Вот у него татуировки. А это… Это что-то другое. Где ты?.. Ладно. – Она внимательно присмотрелась к его ладони. – Больше похоже на шрам, чем на татуировку. Погоди-ка… – Марта заметила отметины у него на шее и коснулась одной из них кончиками пальцев.

Ахиллес шарахнулся в сторону.

– Прости. Кожа там очень нежная. Наверное, эти синяки появились тогда же, когда я схлопотал себе ссадину на затылке.

Девушка с сомнением уставилась на него.

– Дай посмотреть. – Усевшись поудобнее, она опустила его руку себе на колени и принялась рассматривать странную татуировку.

Воцарилась тишина. Марта сосредоточенно хмурилась. Слабые волны били в борт катера.

– Щекотно?

– Нет, все в порядке.

Она провела пальцем по надписи, и Ахиллес почувствовал, как к его ладони прилила кровь.

– Что же здесь написано? – тихо, словно у самой себя, спросила Марта.

– Я думаю, это на древнегреческом.

– Думаешь? А ты знаешь, что это значит?

– Нет.

– Может, это твое настоящее имя. Как доберемся ко мне домой, сможем посмотреть в Интернете.

Она вернулась на место и завела мотор.

– Но как, черт побери, ты провезешь меня на Кубу? – осведомился Ахиллес.

– Как я тебя провезу? – Девушка ослепительно улыбнулась. – О, это я умею, поверь. Я же контрабандистка.

 

Глава 10

Местонахождение неизвестно

Тут даже свет вел себя иначе. Он жил своей жизнью, словно обладал формой и материей. Словно был вещью.

И этот сгусток энергии, косматый, как пушистое облако в летних небесах, неизъяснимо прекрасный, переливался голубыми оттенками, пульсировал, бился, точно сотканное из света сердце. Живое сердце. Оно парило под потолком, и его отблески падали на стены комнаты.

Волшебный, удивительный свет – но никто в помещении не обращал на него внимания. Для них он был привычен, как собственное отражение в зеркале. Они не останавливались ни на мгновение, чтобы полюбоваться этим чудом. Или порадоваться убранству зала, в котором собрались. Стены здесь были природного происхождения – комнату вырубили в скалистой породе, – но в них были встроены странные подпорки, придававшие залу форму. На подпорках располагались темные панели, в которых, то оставаясь на месте, то поднимаясь вверх, будто потоки блестящего неона, мерцали огоньки: работали приборы, постоянно проверявшие давление и прочность. Приборные панели тянулись вверх, к неуловимой пульсации сгустка энергии, и еще выше, к самому потолку комнаты.

Это огромное помещение, вечный памятник гениальности тех, кто использовал его, было известно как Высокий Зал. В его названии слово «Высокий» напоминало не только о невероятном коническом своде помещения, тянувшегося ввысь, казалось, до бесконечности, но и о его особом положении. Высокий Зал был местом заседания Сената.

Гера глубоко вздохнула и на мгновение закрыла глаза, стараясь отогнать гложущую ее тревогу. Она заняла свое место и сообразно традиции поприветствовала остальных сенаторов, вокруг которых суетились секретари. Обычная суматоха высокорожденных. Гера ненавидела этот зал за чувства, которые он пробуждал в ней. Ощущение было специфическим и определенно неприятным. Да, Гера всегда ненавидела этот зал. Но сегодня ее ненависть была сильнее обычного.

Она опустила планшет на стол. Установилось соединение, ее присутствие на заседании было отмечено. В подтверждение на голографическом экране, подвешенном над центром стола, высветилась надпись: «Добро пожаловать, Гера». Вокруг каменного стола в зале заседаний рассаживались и остальные сенаторы. Генерал Борей с напускной небрежностью опустился в свое кресло, прекрасно зная, что все в зале ждут только его. Взглянет ли он на Геру? Несомненно. Какой тяжелый у него взгляд. И что-то таится в глубине его глаз. Презрение – ведь она не чистой крови. Зависть – ведь она повидала намного больше, чем он. Да, зависть – ведь ее знания, ее опыт превосходят то, чем обладает он. Из них всех только Гера собственными глазами видела небо и облака. Она чувствовала, как солнечные лучи гладят ее кожу. Вдыхала соленый морской воздух.

Умирая, отец оставил дочери, тогда совсем еще крохе, свои дневники и записи, в которых говорилось о его народе, расе, именующей себя «человечеством», и о его жизни в мире этой расы. Писал отец и о том, что было в той жизни хорошего и плохого. Подрастая, Гера все сильнее хотела узнать больше о человечестве и о том, что произошло в мире ее отца после окончания войны, войны, из-за которой – судя по его дневникам – отец и попал к ним. Против воли многих из правящей элиты, зато с благословения семьи, Гера отправилась в мир людей. Она попыталась отыскать семью своего отца, но не сумела пересечь границу Восточной Германии. Тогда Гера приехала в США.

Она видела движение борцов за мир в 1970-х. Возвращалась туда в 1980-х и 1990-х, пусть и ненадолго. Но когда мать Геры умерла, ей пришлось отказаться от дальнейших путешествий и проводить больше времени дома, ведь нужно было не только защищать интересы семьи в Сенате, но и сменить мать в сане Верховной жрицы храма Посейдона.

После пребывания в мире людей больше всего Геру беспокоило влияние, которое человечество оказывает на свою планету. Сложные технологии Высокого Зала позволяли Сенату десятилетиями следить за различными экологическими проблемами, возникшими на Земле в конце ХХ – начале XXI веков: выброс нефти при аварии танкера «Эксон Вальдез»; взрыв нефтяной платформы «Дипвотер Хорайзен»; таяние полярных льдов; сокращение области арктического морского льда, сделавшее Северо-Западный проход судоходным; добыча нефти на арктическом шельфе.

А теперь столь халатное отношение к состоянию собственной планеты и злоупотребление ценными – и конечными – ресурсами угрожали цивилизации Геры. И как Верховная жрица Гера была готова принести любую жертву, чтобы сохранить мир, в котором родилась. Мир, который, отринув цивилизацию людей, выбрал отец.

Обведя взглядом стол, Гера поняла, что уже все сенаторы заняли свои места. Офаним у входа щелкнул пальцами, приветствуя лорда-проктора: тот как раз оставил позади высокую двустворчатую дверь и в сопровождении двух своих секретарей направился к месту во главе стола. Пульсирующий свет придавал белой бороде лорда голубоватый оттенок. Он опустил свой планшет на стол.

«Добро пожаловать, лорд-проктор, – высветилась надпись на голографическом экране. – Заседание объявляется открытым».

Лорд поприветствовал присутствующих, коротко кивнув своим благородным соотечественникам, Гере и Кастору, и поклонившись остальным сенаторам в знак особого уважения.

– Мы все знаем, зачем собрались сегодня, – сказал он, когда с формальностями было покончено.

Они знали, но лорд-проктор тем не менее еще раз описал им проблему – под предлогом того, что Сенат нужно официально поставить в известность. На самом деле ему просто нравилось слушать звук собственного голоса.

Лорд-проктор рассказал им о провале операции.

Гера слушала, смотрела, как сменяются голографические изображения над столом, отводила глаза, когда там появлялись снимки ее близких – было еще слишком больно, еще не затянулась эта рана. И тогда Гера переводила взгляд на пульсирующее чудо под конусом потолка, на игру бликов на стенах.

Когда лорд договорил, Гера повернулась к нему.

– Вы забыли упомянуть о том, что агенты пропали без вести и, возможно, погибли, – бесстрастно произнесла она.

Эти слова ничем не выдали бурю, бушевавшую в ее душе. Да и как слова могли бы выразить чувства матери? Матери, растившей сыновей для выполнения великой миссии. Матери, посвятившей всю жизнь тому, чтобы привить своим детям навыки, необходимые для инфильтрации в человеческое общество?

А теперь ее сыновья, ее чудесные мальчики, те, которым суждено было исполнить пророчество Древних свитков Автохтона, – «пропали без вести и, возможно, погибли». В свитках говорилось о том, что дети чужеземца станут ключом к спасению цивилизации – теперь же о сыновьях Геры говорили не иначе как об «агентах» на службе Сената.

– Генерал Кастор, – продолжил тем временем лорд-проктор. – Будьте любезны, предоставьте отчет о текущем положении дел.

– Мой лорд, мы делаем все возможное, чтобы установить причины случившегося. Ретрансляторы вышли из строя через пять минут после контакта. Наши разведчики сейчас направляются к последнему установленному месту пребывания.

– Они будут соблюдать осторожность, генерал?

– Безусловно.

– Но мудро ли это? – спросил один из сенаторов, сидевший с противоположной стороны стола. – Эта стратегия всегда была рискованна, лорд-проктор. А теперь нам приходится платить за совершенные ошибки. Неужели нам следует приносить в жертву жизни наших юношей?

– Их сложно назвать «нашими» юношами.

Гера оцепенела от такого оскорбления, ее сердце разрывалось от боли, но лицо оставалось невозмутимым. Величественно повернув голову, она встретилась взглядом с генералом Бореем.

– Что именно вы имеете в виду? – ледяным тоном осведомилась она.

Секретарь генерала скукожился под ее испепеляющим взглядом, но Борея было не так просто смутить.

– Видите ли, – генерал презрительно усмехнулся. – Их кровь едва ли достаточно чиста. Кто знает, что могло прийти им в голову там, наверху?

Гера сдержалась, чувствуя, как в груди поднимается горячая волна гнева. Она расправила плечи, краска залила ей щеки, а на кончике языка вертелось едкое замечание, мол, совсем недавно генерала Борея нисколько не смущала «недостаточная чистота крови». Ее крови, собственно говоря. Женщина поморщилась, вспоминая прикосновения его рук.

Но прежде чем она успела что-либо сказать, лорд-проктор остановил их.

– Прошу вас, ваша милость, – он кивнул Гере, – и вы, генерал Борей. Мы все понимаем, что это риск. Но пустые пререкания не помогут нам избавиться от смертельной угрозы. – Он повернулся к Кастору. – Спасибо, генерал. Пожалуйста, ставьте нас в известность, если появятся какие-либо новости.

Секретари-ассистенты засуетились вокруг сенаторов, со столов убрали планшеты, в центре зала высветились слова прощания. Генерал Борей повернулся к своему заместителю, и они оба вышли из комнаты, увлеченные беседой. Напоследок генерал бросил на Геру насмешливый взгляд.

Дверь за ними закрылась, и Верховная жрица осталась в зале с лордом-проктором. Свет немного померк, ведь больше не нужно было озарять весь зал.

Теперь маска невозмутимости на лице Геры дала трещину, пусть и неглубокую. Горе состарило ее, гордые черты благородного лица осунулись, плечи опустились.

– Ты должен был вступиться за них. В них течет и твоя кровь тоже. И они избранные. Так говорится в Пророчестве.

Лорд-проктор посмотрел на секретарей, и те с неизменной тактичностью отступили в тень. Тогда лорд обнял Геру и поцеловал ее.

– И все же их кровь не полностью чиста. – Он улыбнулся. – Ах, Гера, сейчас столь многое поставлено на карту. Мы не должны воевать друг с другом, когда у нас есть внешний враг.

Он махнул рукой, отпуская ассистентов, и те вышли из комнаты. Гера, посмотрев им вслед, обвела взглядом огромный, такой пустой и тихий зал. Она чувствовала себя здесь так, будто ее проглотило огромное морское чудовище и она заточена в его чреве.

 

Глава 11

Баракоа, Куба

– Добро пожаловать в Баракоа, – сказала Марта.

Они плыли вдоль берега, зеленого, поросшего соснами и пальмами. Впереди раскинулся город.

Только когда стали видны межевые столбы, Ахиллес понял, насколько быстро они плывут. Он отчаянно вцепился в сиденье, когда Марта развернула катер и помчалась в бухту. Юноша едва успевал осмотреть окрестности: сети на пристани, тысячи телеграфных столбов, ветхие домишки на холме. А потом город остался позади. «Консуэла» неслась к протянувшимся вдоль берега скалам, поросшим густым лесом. Мотор затих, и катер успел замедлить свой бег у берега. Марта повернула руль, направляя нос «Консуэлы» на скалы. А потом налегла на педаль.

– Эй! – на долю секунды Ахиллесу показалось, что девушка сошла с ума.

Но затем он увидел проем в скалах, с двух сторон укрытый кустарником. Катер вошел в пещеру с отвесными скалистыми стенами, дряхлым пирсом и грубо сколоченной лестницей, ведущей наружу.

Марта с улыбкой повернулась к юноше.

– Не только у тебя есть тайны, видишь? – Она привязала катер, достала из ящика канистру с бензином и принялась заправлять баки «Консуэлы».

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ахиллес.

– В смысле?

– Ну, когда говоришь, что не только у меня есть тайны?

– Я о том фокусе, который ты провернул на волнорезе. Ты так швырнул того громилу! Это было круто. Может быть, ты был мастером каких-то боевых искусств, а?

Да, он тоже об этом думал. Те странные ощущения, нахлынувшие на него, когда полицейский ударил девушку… И то, насколько слабым противником ему показался тот коп. Впрочем, Ахиллес тогда вообще не раздумывал. Он действовал, повинуясь инстинкту.

Марта швырнула пустую канистру из-под бензина наверх лестницы. Затем, поднявшись по ступенькам и по дороге подхватив пустую канистру, они вышли на узкую тропинку, проложенную сквозь густой лес. Вскоре они очутились у деревянного домика, стоявшего на берегу реки. Неподалеку был привязан катер, на борту которого красовалась надпись: «Консуэла».

– Эй… – Ахиллес ткнул в него пальцем.

– Вот видишь, – Марта рассмеялась. – Я же говорю, не только у тебя есть тайны. Эта «Консуэла» – отвлекающий маневр.

– Этот катер точно такой же, как и тот, в пещере?

– Выглядит точно так же. – Толкнув плечом дверь домика, Марта пригласила парня внутрь. – Но этот катер в три раза медленнее. Рен немного поработал над той, другой «Консуэлой». Эту мы используем, чтобы запасать топливо. Люди думают, что мы спим у себя в кроватках, тогда как на самом деле мы выходим в рейс.

Они очутились в маленькой неприбранной комнате. Два низких диванчика еле виднелись под грудой одежды. На кухоньке на ветхом деревянном столе стоял крохотный телевизор.

Лицо Марты омрачилось при упоминании о Рене, но теперь, словно мысль о брате подстегнула ее, девушка принялась суетиться в домике, собирая припасы и без умолку болтая о поездке в Майами. Запихнув в полотняный рюкзак бутылки с водой и пригоршню шоколадок, девушка опасливо покосилась на Ахиллеса, а затем все-таки достала из кофейной банки пачку денег и спрятала их в сумку. Потом она долго бегала туда-сюда, зажав телефон между щекой и плечом. Видимо, Марта говорила с адвокатом: нужно найти Рена, выяснить, какие ему предъявили обвинения, подать заявление об освобождении под залог.

Ахиллес глаз от нее не мог отвести. Да и не хотел. Он пытался понять, что же это за девушка, вздорная и в то же время ранимая. Как она жила тут с братом? Скрывалась от полиции. Пыталась выжить. Деревянная лачуга и смартфон – как-то нелепо. Интересно, насколько ее жизнь отличалась от прежней жизни Ахиллеса? Может ли у него быть что-нибудь общее с этой удивительно красивой девушкой?

Ахиллес нахмурился, глядя, как Марта размахивает руками, говоря по телефону. Он пытался сосредоточиться, найти в памяти хоть какие-то образы из прежней жизни, но там зияла черная дыра. Пустота. Тишина. Ни одного воспоминания.

Договорив, Марта ловким движением вытащила из телефона аккумулятор. Только сейчас она заметила, что Ахиллес пялится на нее.

– Почему ты не оставишь его в телефоне? – спросил юноша, отгоняя лишние мысли.

– Если оставить аккумулятор в телефоне, то можно определить твое местонахождение методом триангуляции. Поэтому стоит всегда его вынимать и только иногда проверять, не звонил ли кто.

– Так, значит, ты контрабандистка?

Марта с вызовом уставилась на него.

– Ага, так ты решил, что я вся из себя такая плохая, да? А сам-то ты какой? Любишь помогать плохишам?

– Я помог человеку, которого собирался избить какой-то странный коп.

– Ага. Козлина. Не ты, а коп. В общем, не думай, что помог плохому человеку. Ты помог контрабандистке, которая вскоре станет бывшей контрабандисткой. И… еще кое-что, – вспомнила она. – Я тебе немножко приврала.

– Насчет системы безопасности, – предположил он.

– Ага. Нет ее, – она застенчиво улыбнулась. – Ну ты уж извини.

– Что такого важного в этой сумке?

Марта помрачнела, словно вспомнив о чем-то неприятном.

– Мой последний груз. Шанс выйти из игры.

Девушка пошла на веранду, выходящую на реку, открыла ноутбук и протянула кабель питания в дом. И вновь Ахиллес отметил про себя, насколько абсурдной кажется эта картина.

– Умеешь пользоваться? – спросила Марта.

– М-м… Не знаю. Наверное, – он сел за ноут.

Да, он умел пользоваться компьютером. И в том числе Интернетом. Пальцы вспорхнули над клавиатурой, и уже через пару мгновений Ахиллес вышел в сеть. С клавиатурой что-то было не так, она казалась довольно неудобной, но, наверное, просто он привык к другому компьютеру. Ноут Марты был не из лучших – но, в конце концов, Ахиллес сидел где-то в захолустье на краю джунглей, так какого черта этому компьютеру быть одним из лучших?

Он стучал пальцами по клавиатуре, хмурясь, когда нужно было задуматься над следующим действием. Временами Ахиллес останавливался, пытаясь понять, не вызывает ли процесс каких-то воспоминаний.

И снова ничего.

Как же найти себя в сети? Как выяснить, кто ты такой? Что тебе поможет – Гугл, Ютуб? Не найдя себя на сайте с данными о пропавших без вести в США, Ахиллес, точно в поисках вдохновения, посмотрел на свои руки.

Черт. Татуировки. Это же отличная зацепка!

Он нашел сайт, на котором можно было перевести слова с древнегреческого. Символы на сайте немного отличались от вытатуированных у него на ладони, но через пару минут копания в Интернете он сумел составить нужную надпись.

Марта восхищенно наблюдала за ним.

– Может, ты хакер? – предположила она. – Хотя на хакера ты не похож.

– Да? – рассеянно переспросил Ахиллес. – А на кого похож?

Не услышав ответа, он повернулся к Марте. Девушка залилась румянцем. Какое-то время они смущенно смотрели друг на друга, затем Марта отвернулась, покраснев до ушей.

Он кашлянул, чувствуя, что и сам покрывается краской, а затем повернулся к экрану и ввел в окошке для перевода первое слово: Ηεξαγορ′α.

– «Искупление», – прочитала Марта, стоя у него за плечом. – Хм, на обычные татуировки со словом «мамуля» не похоже. Тебе это о чем-то говорит?

Ахиллес покачал головой. Ему нравилось, что Марта стоит так близко.

Затем он проверил второе слово, Διαφωτισμ′ος. «Просвещение». И третье – κρ′ιση. «Суждение».

– Искупление. Просвещение. Суждение, – задумчиво произнесла Марта. – Может, это девиз твоей семьи?

Впереди блестела река, покачивались на ветру деревья на противоположном берегу. Ахиллес смотрел на экран. Он и сам не знал, чего ожидает. Чего-то, что поможет подобрать ключ к двери памяти. Он прогуглил слова «Искупление», «Просвещение», «Суждение» по отдельности и получил тысячи сайтов со статьями о «суждениях эпохи Просвещения».

Нахмурившись, он попробовал вбить в строку поисковика все три слова на древнегреческом одновременно. Большинство ссылок вели к каким-то странным античным текстам, выложенным в сеть либо учеными, либо гиками. Удивительно было то, что только на одном сайте эти три слова располагались в том же порядке, что и на татуировке Ахиллеса. Это был сайт Библиотеки Конгресса.

Он перешел по ссылке. Библиотека Конгресса. Национальная библиотека Соединенных Штатов Америки, крупнейшая библиотека в мире, расположена в Вашингтоне, округ Колумбия.

Ахиллес это знал. Он понятия не имел, кто он или откуда родом, но про библиотеку знал. Юноша задумался об этом. Может, он как-то связан с этой библиотекой? Неспроста же он помнит о ней некоторые подробности. Так же неспроста помнит он и свое имя.

Марта скрестила руки на груди, вопросительно вздернув брови.

– Библиотека Конгресса, значит. И о чем там речь?

Ахиллес пожал плечами, поворачиваясь к ней. Вот уже в который раз он почувствовал сильное влечение к этой девушке. Ему не хотелось отводить от нее взгляд.

– Будешь читать, что там за ссылка, или мы тут целый день проторчим? – Марта поджала губы.

Взяв себя в руки, Ахиллес кликнул по ссылке и перешел на страницу о… немецкой подлодке времен Второй мировой войны. Лодке U-1309, если говорить точнее. Тут были выложены записи бортового журнала. В них-то и попались эти три слова: Ηεξαγορ′α, Διαφωτισμ′ος, κρ′ιση.

И все. Никакого контекста. Никаких видимых причин для присутствия этих слов в бортовом журнале. Они просто были там.

Он просмотрел сайт, читая другие записи: навигационные показатели, отчеты о наличии рыболовецких судов, подробности сражений с корветами союзников. Авианалеты.

В целом, все, что предполагаешь увидеть в бортжурнале военного судна.

Ахиллеса с этим ничто не связывало. Ничего, кроме трех слов.

– Что делать будешь? – поинтересовалась Марта, наблюдая за тем, как он озадаченно просматривает записи.

Ахиллес еще раз взглянул на название сайта.

Библиотека Конгресса. Национальная библиотека Соединенных Штатов Америки. Крупнейшая библиотека в мире. Расположена в Вашингтоне, округ Колумбия.

Ведь он неспроста помнит об этом?

 

Глава 12

Штаб-квартира Агентства 08, небоскреб Эдди Торна, Нью-Йорк

– Найдите мне что-нибудь, Гилвелл, – в голосе Кроули слышались усталость, злость и разочарование.

Командир Агентства 08 ходил взад-вперед по залу, глядя на застывшее на экране изображение странного судна, как ребенок смотрит на витрину магазина игрушек.

Он так стремился к этому.

И все потерял.

Он был так близок.

Так близок, черт побери.

И что у него теперь есть?

Какое-то смазанное изображение. Сплошные пиксели.

Слова Фиббса, мол, это судно вряд ли создано людьми.

И все. Ничего больше. Ничего. Nada. Корень квадратный из нуля.

На главном экране все еще мерцало изображение… этого, чем бы ни была эта штука. За мгновение до взрыва.

Остальные экраны работали в нормальном режиме, аналитики занимались своим делом, пальцы порхали над клавиатурами, стоял мерный гул голосов. Все техническое подразделение Агентства 08 занималось поисками информации об одном-единственном судне, пропавшем в океане.

Тщетные усилия.

Оперативник, Шапаль, все еще стоял на месте, скрестив руки на груди. Фиббс, морской биолог, уже организовал себе рабочее место – подкрутил стул, поставил на стол ноутбук и усердно что-то печатал. Хотя, пожалуй, он лишь создавал видимость бурной деятельности. Все лучше, чем попасться под горячую руку Кроули. Тем временем Гилвелл, глава техподразделения, переходил от одного аналитика к другому, что-то обсуждая, перераспределяя задачи и ежась под испепеляющим взглядом Кроули. Ему, бедолаге, досталось похлеще других. На лбу Гилвелла блестели крупные капли пота, от него прямо-таки несло страхом.

– Гилвелл! – не унимался командир.

– Пока ничего, сэр. – Глава техподразделения старался вложить в голос уверенность, но ему это не очень удалось. – Мы работаем.

Аналитик в крайнем ряду откинулся на стуле и махнул Гилвеллу рукой, а потом опасливо посмотрел на Кроули, поправляя очки на носу.

– Сэр, может, тут что-то есть.

Пользуясь возможностью отвлечься от разговора с начальником, Гилвелл подошел к своему подопечному.

И уже через минуту решительно направился к стоявшему в глубине помещения Кроули.

– Мы кое-что нашли, сэр.

– Вы его нашли? – рявкнул Кроули.

– Нет, сэр.

– Вы его не нашли?

– Нет, сэр.

– Так что же вы нашли?

– Кое-что, сэр.

– Гилвелл, просто скажите мне, что именно, или, видит бог, я…

– Сэр, вы знаете о подлодке?

Кроули пристально посмотрел на него. Подлодка. Да, он знал о подлодке. Он знал все об этой подлодке. Знал, что требовались определенные уровни допуска, чтобы получить информацию об этой подлодке. Знал, что у Гилвелла нужного уровня допуска точно нет.

– Что насчет подлодки? – осторожно осведомился он.

– Только что сработала наша поисковая система. Тревога по коду 4, сэр. – Гилвелл пришел в восторг, видя, что начальник перестал сердиться. – Код 4 – специальное оповещение, срабатывающее при доступе к данным бортового журнала подлодки U-1309 на сайте Библиотеки Конгресса. Сама по себе программа не запустила бы тревогу. Все дело в том, как пользователь зашел на сайт.

– И как же он сделал это, Гилвелл?

Глава техподразделения передал ему желтый стикер. Влажный, слегка закрученный по краю.

На стикере было написано три слова. Запись была сделана с использованием странного, поистине уникального древнегреческого. Кроули перевел слова на бумажке как: «Искупление. Просвещение. Суждение».

– Кто-то вбил эти слова в поисковик, Гилвелл?

– Да, сэр.

– И сколько времени пользователь провел на странице?

– Довольно много, сэр.

Желтая мятая бумажка дрогнула в руке Кроули. Вначале СОСУС. Теперь это.

Должна быть связь.

Должна.

– Скажите, что вам удалось установить IP-адрес.

– Сейчас у вас поднимется настроение, сэр.

– Обрадуйте меня. У вас есть имя пользователя?

Гилвелл покачал головой.

– Не имя. Он использовал прокси-сервер. Но у нас есть физическое местонахождение.

– Прокси-сервер, – Кроули ухмыльнулся. – Что же за человек станет использовать прокси-сервер, а, Гилвелл?

– Человек, которому есть что скрывать, сэр.

– В яблочко! И где же в наши дни скрываются тайные поклонники немецких подлодок? Не томите!

– На Кубе, сэр.

– На Кубе? – улыбка Кроули стала еще шире. – Чем удивительнее, тем больше мне это нравится.

Он посмотрел на застывшее изображение на экране. Что-то подсчитал в уме. Похоже, полученный результат нисколько его не обеспокоил. Наоборот, Кроули явно воспрянул духом. Стикер упал на ковер, а командир Агентства 08, ликуя, хлопнул в ладоши и победоносно обвел присутствующих взглядом.

– Ладно, ребята, покажите мне, что творится на Кубе. Немедленно!

Гилвеллу не нужно было повторять дважды. Он уже возился у пульта управления. Через пару секунд изображение странного судна на центральном экране исчезло, сменившись снимками, сделанными с американского военного спутника. На картинке протянулись линии разметки.

– Вот здесь пользователь подключился к Интернету. На побережье Кубы.

Кроули почувствовал, как возвращается к нему внутреннее спокойствие.

– Ладно, Гилвелл, решаем проблемы по мере поступления. – И командир принялся раздавать приказы. – Найди мне кого-нибудь в библиотеке в Вашингтоне. Я хочу знать, запрашивал ли кто-либо архивные данные по той подлодке. Может, кто-то подозрительный смотрел бортовой журнал? Или не подозрительный. Кто угодно. А пока соедините меня с Гуантанамо.

Ему передали наушники и микрофон. Шнуры от гарнитуры змеились у его ног – Кроули отрывисто отдавал приказы командиру военной базы. Как глава Агентства 08, Кроули принимал на себя командование. Затем он передал гарнитуру Фиббсу. Тот уточнил, что именно понадобится команде захвата.

И операция началась.

Звук сирены положил конец мирному безделью на базе, где, страдая от вечной сырости, играли в карты, гоняли в футбол, танцевали хип-хоп за сараями, роняли гаечные ключи, громко матерились. Но теперь все изменилось. Люди, которые всего мгновение назад дремали, болтали у кофеварки, пытались настроить видеокамеру на ноутбуке, – теперь натягивали черную униформу, проверяли-перепроверяли оружие. Люди, всего минуту назад бывшие определенными личностями, теперь превратились в нечто другое. Надевая защитные очки и балаклавы, скрывавшие черты лица, бойцы спецподразделения превращались из простых ребят со своими мечтами и страхами, семьями и друзьями, иррациональными антипатиями и тайными грешками – в солдат, охотников, в машины для убийства. А потом – прошла всего пара минут, хотя казалось невозможным организовать такой отряд в столь сжатые сроки, – солдаты попрыгали в модифицированный вертолет, модель «Пейв Лоу». А еще через несколько минут они уже летели в тридцати футах над землей, огибая побережье Кубы. Солдаты в вертолете молчали, прижимая к груди автоматы Хеклера и Коха, HK416. Они позабыли и о картах, и о настройках веб-камер. Сейчас отряд спецназа полностью сосредоточился на предстоящей миссии.

В наушниках звучал голос человека, руководившего операцией.

– И кем бы они ни были, они нужны мне живыми! – говорил Кроули. – Как поняли?

– Так точно, сэр, – ответил офицер. – Группа захвата вылетела, сэр.

 

Глава 13

– Слышишь? – Ахиллес поднял голову, отвлекаясь от экрана.

Он как раз собирался поискать побольше информации об этой подлодке, когда услышал странный шум – услышал столь явственно, словно прямо перед ним кто-то барабанил пальцами по столу.

– Что? – спросила Марта.

Юноша наклонил голову к плечу.

– Слышишь?

Звук доносился издалека, но Ахиллес отчетливо его слышал. Тук-тук-тук.

– Нет, ничего не слышу.

Ахиллесу звук казался громким, но Марта ничего не слышала.

Стук приблизился. Похоже, этот шум исходил от вертолета.

– Ты уверена, что ничего не слышишь?

Девушка прислушалась.

– Да, сейчас что-то такое различаю.

– Как думаешь, это вертолет?

– Может быть.

– Точно. То есть я уже не спрашиваю тебя, вертолет ли это. Я тебе точно говорю. Это вертолет. И он приближается.

Марта взволнованно уставилась на него.

– И… – медленно протянула она.

– Как думаешь, может кто-то гнаться за тобой из-за груза у тебя в сумке?

– Мы на Кубе, Ахиллес. Если американские пограничники заявятся на Кубу, их тут расстреляют. И вообще, груз там или не груз, за такими штуками вертолеты не присылают.

Но выражение тревоги не сходило с ее лица, то же выражение, которое Ахиллес заметил, когда впервые увидел ее – Марта в тот момент высаживалась из катера на причале. Как и тогда, девушка закусила нижнюю губу.

– Вертолет. Летит сюда. Уверен?

– Уверен, Марта.

– Сэр? – За плечом Кроули точно из-под земли возникла женщина: темная узкая юбка, стильный жакет, длинные черные волосы собраны в «хвост», на носу очки в роговой оправе.

– Что случилось, Хелен?

– Сенатор хочет, чтобы вы предоставили ему отчет, сэр.

– У меня нет на это времени, Хелен. У нас операция на Кубе в самом разгаре.

– Именно об этом сенатор и хочет поговорить, сэр.

– Ну так скажите ему, что я руковожу операцией.

– Сэр, насколько я поняла, сенатор предпочел бы, чтобы на Кубе вы вели себя осторожнее.

– На это нет времени, Хелен.

Но девушку в роговых очках не так-то просто было сбить с толку.

– Насколько я поняла, сэр, сенатор хочет предотвратить международный скандал, который разгорится, если о вашем вторжении в воздушное пространство Кубы станет известно.

Не глядя на нее, Кроули выразительно поднял средний палец.

– Мне так и передать ваш ответ сенатору, сэр? – сухо осведомилась она.

– Вы уловили смысл, Хелен.

– Это военный вертолет, – Ахиллес тоже прикусил губу.

– Это… – Марта скрестила руки на груди и поджала губы, испепеляя юношу взглядом. – Откуда ты знаешь?!

Он недоуменно почесал в затылке, не сводя глаз с ее лица. Как же прекрасна она была в гневе!

– Не знаю откуда. Просто знаю, и все. Оттуда же, откуда знаю все остальное.

– Значит, это военный вертолет?

Ахиллес кивнул.

– Он летит с юга. Очень быстро.

И действительно, гул усилился.

– Очень-очень быстро, – уточнил парень.

И вдруг деревья пригнуло к земле, река подернулась рябью, стул на веранде закрутило порывом ветра и швырнуло в сторону. Гул стал невыносимым.

Прищурившись, девушка сбежала с веранды, пытаясь разглядеть вертолет.

Он закрывал солнце. Висел прямо над ними, и Ахиллес с Мартой остолбенели, еще и не разглядев его как следует. Огромное, ужасное черное чудовище, превратившее берега реки в ад. Порывы ветра гнули траву, вздымали волны на реке.

Механический, будто и не человеческий вовсе голос донесся с небес:

Там, внизу, не двигаться! Поднимите руки, чтобы мы их видели!

Вертолет пошел на посадку, его массивный корпус чуть качнуло в сторону, и Марта с Ахиллесом увидели этого чернобокого монстра во всей красе: он парил в ярко-синем небе, точно огромная темная птица. Дверь кабины открылась, в проеме показались солдаты в черной униформе, в балаклавах и очках, солдаты, наставившие на Ахиллеса и Марту автоматы. Красные точки от лазерных прицелов потянулись по веранде. Гул вертолета ошарашивал, зрелище настолько потрясало, а солдаты были настолько устрашающими, что Марта и Ахиллес оцепенели, не зная, что им делать. Они просто стояли на месте, оглушенные всепоглощающим шумом бронированного военного вертолета шестидесяти пяти футов длиной.

Марта первой прогнала наваждение.

Ее волосы взметнулись вверх, когда девушка резко пригнулась, прыгая за сумкой, но та выскользнула у нее из рук. Шоколадки и упаковки чипсов разлетелись по траве. А потом из сумки выпала статуэтка. Марта инстинктивно потянулась за ней…

Ахиллес знал. Знал за мгновение до того, как это случилось. Он увидел, как дрогнули руки солдат – сейчас они откроют огонь, понял юноша. И прыгнул.

– Марта!

Он поймал ее за талию и отшвырнул в сторону, закрыв своим телом.

Пуля вошла в стену прямо над их головами. А потом загремели автоматные очереди – выстрелами пробило стол, разбило вдребезги ноутбук и оцарапало заднюю стену веранды; на Марту и Ахиллеса посыпался град обломков. Юноша и девушка откатились в сторону и, вскочив на четвереньки, метнулись в домик, чтобы хоть как-то укрыться от пальбы. Мир вокруг рушился.

Агенты в штабе охнули, услышав стаккато автоматных очередей.

– Они открыли огонь, – потрясенно прошептал Кроули.

Он обвел взглядом комнату.

– Группа захвата, какого хрена вы открыли огонь?! Ответьте!

В гарнитуре послышалось шипение.

– Девушка потянулась за оружием, сэр.

Девушка?

Кроули пытался сохранять спокойствие.

– Что видите, группа захвата?

– Тут хижина, сэр. Видим двух подростков. Парень и девушка.

Подростков?

– Прекратить огонь! – рявкнул он. – Это приказ!

Стоя рядом с ним, Хелен вдавила наушник в ухо.

– Сэр, – в голосе девушки слышались нотки паники. – Нам сообщили, что военно-воздушные силы Кубы отреагировали, сэр. Их вертолеты взлетели пару минут назад. Нам приказано отменить операцию, сэр, иначе дело дойдет до международного конфликта.

– Нет, Хелен. Группа захвата, доложите!

Спрятавшись за стеной домика, Ахиллес и Марта прикрыли головы руками, ожидая нового града пуль. Но выстрелы прекратились.

Послышался свист рассекаемого воздуха, и вертолет, поднявшись над лесом, полетел прочь.

Теперь первой отреагировала Марта.

– Давай! – крикнула она, схватив Ахиллеса за руку.

Она протащила его по комнате и выскочила из дома. Вертолет не улетел далеко: заложив круг, он вернулся и последовал за Мартой и Ахиллесом.

– Они бегут к лодке, сэр, – доложил командир группы захвата.

Кроули досадливо поморщился.

– Ну так не дайте им сесть в лодку, – терпеливо, словно разговаривая с ребенком, сказал он.

Вновь послышались автоматные очереди. Но на этот раз солдаты стреляли не в них. Они стреляли в лодку. Во вторую «Консуэлу», стоявшую у всех на виду.

Ахиллес услышал, как Марта кричит:

– Там же топливо!

А через мгновение лодка взорвалась. И казалось, этим взрывом растерзало небеса.

Люди в штабе зажали уши, оглушенные взрывом.

– Господи, что это было? – рявкнул Кроули. – Какого черта там происходит?!

– Похоже, в лодке хранили много бензина, сэр, – донеслось из наушников. – Там настоящее пекло, сэр. Парень с девушкой погибли, сэр. У них не было шансов выжить.

– Что?! – заорал Кроули.

– Сэр, вам нужно прервать операцию, – сказала Хелен. – К ним приближаются Ми-24.

Кроули прикрыл микрофон гарнитуры ладонью.

– Хелен, заткнитесь. Это приказ. – Он убрал руку. – Группа захвата, доложите! Немедленно!

Огненный шар закрыл собой вертолет. Ахиллес видел, как пламя охватило домик и пронеслось над землей. На них летела стена огня.

И, словно в замедленной съемке, Ахиллес схватил Марту, притянул к себе и повалил на землю, закрывая своим телом. Пламя объяло их, юноша почувствовал жар, и это было неприятно… но не больно. Он плотно прижимал к себе Марту, защищая от стены огня.

А потом все прекратилось.

Ахиллес поднялся на ноги и ошарашенно помотал головой.

Клубы дыма рассеялись, и он вновь увидел черный вертолет.

В проеме сидел на корточках солдат со снайперской винтовкой. И смотрел на Ахиллеса в оптический прицел.

 

Глава 14

– Они живы, – доложил командир группы захвата.

Живы.

Кроули триумфально сжал кулак.

– Они на линии прицеливания. Прикажете стрелять транквилизаторами?

Ага, теперь им нужен приказ стрелять!

– Да. Стреляйте! – скомандовал Кроули. – Стреляйте!

– Вас понял, сэр.

Это случилось в мгновение ока. Ахиллес услышал выстрел, а потом почувствовал что-то в руке. Его будто шлепнули по ладони, да так сильно, что пришлось повернуться. Его чуть не сбило с ног. Глаза стрелявшего расширились от изумления, но в этот момент вертолет уже повело в сторону.

Секунд десять Ахиллес смотрел ему вслед, думая, что же заставило его противников отступить.

А потом он получил ответ. Воздух задрожал. Над лесом пролетели два боевых вертолета модели Ми-24. Они преследовали «Пейв Лоу», пока тот не выпустил дымовую завесу.

Пейзаж у реки коренным образом изменился. Хижина горела, черный дым валил в небеса.

Ахиллес разжал кулак и посмотрел на дротик у себя в руке.

На острие дротика виднелась крошечная стеклянная ампула с золотистой жидкостью. Жидкостью, которая сейчас, несомненно, гуляла бы по его венам. Если бы Ахиллес не поймал дротик.

Но главное – почему они выстрелили в него из винтовки-транквилизатора? Это как-то неправильно, верно? Ну ладно, вертолет. Ну ладно, пули. Но транквилизатор?

Ахиллес украдкой выбросил дротик, а затем помог Марте подняться на ноги. Девушка покачнулась, кровь отлила от ее лица, когда взору открылось жуткое зрелище: хижина уже догорала.

– О господи, – ошеломленно пробормотала Марта.

По ее измазанным копотью щекам текли слезы. Девушка дернулась вперед, точно собираясь вбежать в горящий дом, чтобы спасти что-то – хоть что-нибудь! Ахиллесу пришлось бы останавливать ее, и он с облегчением вздохнул, когда Марта поняла бесплодность этой затеи.

– У тебя кровь идет, – сказала она, понурившись.

Вытянув руку, она коснулась кончиками пальцев неглубокой ранки на тыльной стороне его ладони. Ранка затянулась на глазах. Даже шрама не осталось.

Девушка потрясенно уставилась на Ахиллеса.

– Я сплю, да? Это просто кошмар, и скоро я проснусь.

Он покачал головой, не зная, что тут сказать, и взял ее за руку.

– Пойдем.

Через пару минут, пробравшись сквозь лесную чащу, они забрались в тайную пещеру с катером.

Глаза Марты остекленели – девушка никак не могла прийти в себя после пережитого. Временами она посматривала то на небо, то на черные клубы дыма, поднимавшиеся над ее горящим домом. Впрочем, привычные рутинные манипуляции немного помогли ей собраться: так, бросить рюкзак в лодку, завести мотор, вывести катер в море.

Какое-то время они плыли молча. Мотор громко ревел, и Марта с Ахиллесом погрузились каждый в свои мысли. Юноша думал о людях в вертолете и винтовке-транквилизаторе.

Казалось, в его сознании полно запертых дверей, и сейчас эти двери приоткрывались на мгновение, но тут же захлопывались, прежде чем Ахиллес успевал хоть что-нибудь разглядеть. Он был под водой. На какой-то подводной лодке. За ним гнались. Но почему? Он сжал ладонями виски, пытаясь вызвать воспоминания.

Все тщетно.

Одно Ахиллес знал наверняка. Он был не таким, как все. Он был быстрее. И сильнее.

Возможно, сейчас Марта думала о том же.

Они неслись над водой. Девушка смотрела прямо перед собой, не откидывая со лба растрепавшиеся пряди. Ее лицо окаменело от горя и ужаса.

Прошло два-три часа, и только тогда Марта сбросила скорость. Рев двигателя поутих.

– Что ты сделал? – спросила девушка, не глядя на Ахиллеса. – Как ты спас нас от огня?

– Нам просто повезло, – сказал он, зная, что лжет. Ахиллес пытался успокоить ее, уберечь от правды, какой бы эта правда ни была.

Марта покачала головой.

– Нет. Я почувствовала жар. Точно воздух вокруг накалился. Это был ад. Но ты закрыл меня. Ты нас обоих спас. Как?

– Просто повезло, Марта. Повезло.

Девушка повернулась и пристально посмотрела на Ахиллеса. Она все еще качала головой.

– А это исцеление… Твоя рана затянулась на глазах! Кто ты такой?

– Не знаю. Но я думаю, нам следует расстаться, когда мы приедем в Майами.

– Ну я-то не против! – взвилась Марта. – Вот только почему это? Ты боишься оставаться рядом со мной? Или не хочешь, чтобы я оставалась рядом с тобой?

– Мне кажется, нам обоим будет безопаснее, если мы расстанемся.

– Я не против, – повторила Марта, отворачиваясь. – Попрощаемся, как только прибудем в Майами.

 

Глава 15

Разломанная гарнитура валялась на полу – Кроули все-таки не сдержал злости, вызванной чудовищной некомпетентностью своих подчиненных.

Дым от горящей хижины. Погода. Нехватка ресурсов. Оживленность морских путей. Подчиненные всегда находили отговорки. Но, честно говоря, Кроули было наплевать, почему так случилось. Главное, что это случилось. Главное, что самые высокие спутниковые технологии по эффективности, оказывается, не намного превосходят машинки для изготовления гамбургеров в придорожной забегаловке.

Агентство 08 упустило этих детишек.

Гилвелл загрузил записи с камер «Пейв Лоу», и Кроули просмотрел их в режиме замедленного воспроизведения. Вот Марта тянется к чему-то. Что бы это ни было, это нельзя принять за оружие. Это было явно не оружие.

– Идиоты, – вот уже в который раз ругнулся Кроули.

А потом взрыв.

– Что думаете, Фиббс?

Тот задумался.

– Вы видели, как быстро он двигался? – спросил биолог, словно размышляя вслух, а не разговаривая с начальником.

– О да.

– А огонь?

– Да. Никто не смог бы пережить такое, – согласился Кроули.

– А транквилизатор?

– Снайпер из группы захвата клянется, что не промахнулся, сэр, – добавил Гилвелл.

– Он и не промахнулся, – донесся голос из-за их спин.

Кроули, Гилвелл, Фиббс и Хелен повернулись.

– Парнишка поймал дротик, – заявил Шапаль.

Кроули видел, как загорелись глаза этого человека. Он заприметил достойного противника.

– Но это невозможно, – заявил глава Агентства 08.

– Именно, – по лицу Шапаля расплылась широкая улыбка. – Невозможно.

Кроули попытался сдержать отвращение, надеясь, что чувства сейчас не отразились на его лице.

– Сэр, мы выяснили, кто проживает по указанному адресу, – объявил Гилвелл.

Он что-то сказал в наушник, и на экране высветились две фотографии. Марта и ее брат.

– Девушка та, – отметил Кроули. – А вот парень не тот.

– Марта Анджелес, – принялся рассказывать Гилвелл. – Семнадцать лет. Парень – Лоренцо Анджелес. Девятнадцать лет. Мелкие контрабандисты, список правонарушений в метр длиной. О, и – вам это понравится, сэр, – таможенно-пограничная служба США арестовала Лоренцо. Он сейчас у них.

– Превосходно, – просиял Кроули. – Хелен, свяжи меня с пограничниками, будь добра.

Не прошло и пары минут, как в камеру в здании таможенно-пограничной службы вломились два агента. Лоренцо валялся на койке, временами погружаясь в дрему, и думал о том, как долго просидит здесь, какие обвинения ему предъявят, а главное, сможет ли Марта сама встретиться с Прикидом и произвести обмен. Вид у парня был усталый, измученный.

– Эй! – возмутился он, когда один из агентов стащил его с койки и заломил ему руки за спину.

Что-то блеснуло в руке второго агента. Шприц? Через мгновение иголка впилась ему в руку.

– Как тебя зовут? – спросил агент.

– Лоренцо Анджелес… – Рен чувствовал, как его сознание начинает затуманиваться.

Они вкололи ему пентотал, понял парень. Тиопентал натрия. Сыворотка правды. Вопросы сыпались один за другим.

Еще пара минут – и в курс дела ввели Шапаля.

Кроули со своей командой прошел по коридору штаб-квартиры Агентства 08, поднялся на лифте и вышел на взлетно-посадочную площадку на верхнем этаже. Тут стояли сверхзвуковой истребитель «Локхид Мартин» F-35 «Лайтнинг», модифицированный под два сиденья в кабине, и стелс-вариант вертолета UH-60 «Черный ястреб» (пилот не уставал напоминать всем, кому только мог, что это тот самый вертолет, который использовался в операции по уничтожению бен Ладена). Новые любимые игрушки спецслужб США. Сейчас и самолет, и вертолет были готовы к вылету.

– Ладно, – на ходу говорил Кроули. – На данный момент наша цель – мальчишка. Мы предполагаем, что он плыл на судне, которое засекли сонары системы наблюдения СОСУС. Мы также знаем, что он очень опасен. Объект замечен вместе с девушкой, Мартой Анджелес. Непохоже, чтобы она находилась с ним против своей воли. Девушка не представляет для нас интереса. Ее брат сообщил нам, что она направляется в Майами, – туда-то мы и последуем. Хелен, кто у нас в Библиотеке Конгресса?

– Гаррисон, сэр. Он уже предоставил отчет. Никакой необычной активности. Никакого неавторизированного доступа к материалам.

– Ладно. Хорошо. Но все равно следует закрыть библиотеку для посещений. Примите меры.

– Э… Сэр? – Девушка едва поспевала за ним. – Но разумно ли это, сэр? Я имею в виду, мы привлечем внимание, если поступим так. Сенатор и так уже в ярости из-за вторжения на Кубу.

– Наш объект интересовался записями в Вашингтоне, Хелен.

– Сэр, если ему известны те слова, он знает, что бортжурнал в библиотеке – фальшивка.

– И то верно, – вынужден был согласиться Кроули. – Ладно. Но Гаррисон пускай подежурит там.

На взлетно-посадочной площадке их встретил оглушительный грохот – крыша стремительно расходилась. В щель ударил порыв ветра и показались верхушки соседних зданий.

Шапаль уже сидел в кабине «Лайтнинга». Он не мог дождаться, когда же крыша полностью исчезнет, так ему не терпелось совершить вертикальный взлет. Жар из сопла двигателя подогревал воздух.

На улицах Нью-Йорка прохожие, запрокинув головы, могли насладиться удивительнейшим зрелищем: над крышей какого-то неприметного высотного здания, одного из многих небоскребов на Манхэттене, медленно поднялся военный истребитель. На мгновение самолет повис в воздухе, а затем бортовой компьютер откорректировал положение корпуса и «Локхид Мартин» F-35 рванул вперед. Уже через миг «Лайтнинг» превратился в едва приметную точку в небесах. Шапаль, глава оперативного подразделения Агентства 08, будет в Майами через полтора часа.

Да и остальная команда не заставит себя долго ждать. Кроули жестом привлек внимание пилота, и тот оттопырил большой палец в знак готовности. Все погрузились на борт вертолета. Двигатель «Черного ястреба» заревел, кабина затряслась, начали вращаться лопасти. Вертолет поднялся над Нью-Йорком и полетел прочь.