29 декабря

Снег шуршал по ветровому стеклу полицейской автомашины, когда она, продираясь через кусты, направлялась к Домику для гостей. Туда в сопровождении сержанта ехал старший полицейский офицер Спаркс. Он двигался с осмотрительностью, унаследованной от поколений предков, фермеров в соседнем графстве. Перекинувшись несколькими словами с группой газетчиков в холле, он направился в офис владельца Домика, где его ожидал Найджел Стрэйнджуэйз.

— Чертовски тяжело добираться сюда, — сказал Спаркс, снимая пальто. — Снегоочистители освободили только одну проселочную дорогу. Это сержант Дикэн. Мистер Стрэйнджуэйз. Главная дорога на Лондон занесена снегом. Возможно, выпадет еще больше осадков, чем в сорок седьмом году. Когда сюда прибыли эти газетные хищники?

— Вчера вечером. Те, кто из Лондона, доехали поездом до Лонгпорта, а там наняли машину до Домика.

— А где же они поселились? Ведь свободных комнат нет, не так ли?

— О, они ночевали в деревне. Жители Даункомби будут довольны, если их упомянут в новостях. Сейчас они усиленно стараются вспомнить, что же предшествовало событию.

— Но о них недолго будут говорить. Что вы можете сказать о последнем телефонном звонке?

Найджел коротко передал его содержание. При последних словах Найджела Спаркс сжал кулаки.

— Ублюдки! Использовать такого ребенка…

— Представляете, тот, кто должен был взять информацию, был предупрежден, и не только о полицейской ловушке, но и о том, что Рэгби собирается сообщить неправильную или неполную информацию. Парень, который звонил, сказал: «Вы не только предупредили полицию, но и пытались подсунуть фальшивку».

— Кто из живущих здесь мог знать об этом?

— Рэгби. Его жена, я допускаю. И я сам.

— А другие гости?

— Не понимаю, каким образом. Рэгби сообщил им после завтрака, что собирается бороться. И конечно, кто-то мог оказаться слишком догадлив.

Суперинтендант Спаркс закурил трубку и задумчиво посмотрел на Найджела.

— А вы не думаете, что профессор забавляется игрой собственного изобретения?

— Нет. Уверен в этом.

— Остается его жена. Венгерка по национальности, как вы сказали.

— Да. Ее благонадежность не вызывает сомнений. Проверена службой безопасности, когда приехала сюда. Они сказали, что она абсолютно вне всяких подозрений.

— Как она могла допустить, что ее собственную дочь похитили?

— Падчерицу. С этим я согласен. Но вчера после завтрака она отправилась в деревню, на почту. Там рядом с ней есть телефонная будка. Я попросил мисс Мэссинджер проследить. Повидимому, миссис Рэгби просила начальницу почтового отделения разменять деньги, чтобы позвонить по телефону.

— Что она едва ли делала столь открыто, если бы… Не лучше ли нам спросить ее об этом? Сержант, найдите миссис Рэгби.

— У вас есть какие-нибудь новости о ней? — спросила Елена срывающимся голосом.

— Боюсь, что нет, миссис Рэгби. Но не отчаивайтесь. Я пошлю сегодня своих лучших сотрудников на розыски. Возможно, имеется ключ для решения всей проблемы — этот звонок из Лондона.

— Если бы только я могла сделать что-то! — воскликнула она.

Спаркс похлопал ее по плечу и заставил сесть.

— Вероятно, вы можете, мадам. К сожалению, я должен вам сейчас задать несколько вопросов, и не исключено, вы окажете помощь.

— О да! Все, что угодно.

Спаркс посмотрел на сержанта, который вынул записную книжку и карандаш.

— Итак, мадам, вчера утром, перед тем как ваш муж отправился в Белкастер, вы обсуждали с ним требования шантажистов?

— Тогда звонка еще не было. Я имею в виду, когда мы с ним разговаривали об этом. Во время завтрака в нашей комнате.

— Он сказал вам, что собирается противиться любым их требованиям?

— Да. Боюсь, что мы даже немного поспорили с ним из-за этого. Понимаете, я не могу думать больше ни о чем, как о возвращении Люси.

— Вполне естественно. Говорил ли профессор, как именно он намеревается отнестись к их требованиям?

— О да. Он намеревался дать им ложную информацию, чтобы выиграть время.

— И он сказал, что собирается сообщить полиции, как только похитители войдут с ним в контакт?

— Да. Я же считала это неразумным. Но Алфред упрямый человек.

— После звонка он сразу же сообщил вам об этом?

— Да.

— Это произошло вскоре после десяти часов утра. Затем вы отправились в деревню? — Голос у суперинтенданта был сонный. — Ваш муж сказал, что вы хотели порасспросить на почте, не видел или не слышал ли кто чего-либо в то время, когда похищали Люси?

— Да. Я же должна была что-то делать. Разве вы не понимаете?

— Безусловно. Но вы не выяснили ничего нового.

— Уверена, что ваши люди задавали мне те же самые вопросы.

— И тогда, — сказал Спаркс, — вы позвонили по телефону?

Большие печальные глаза Елены смотрели на него.

— Да.

— Частный телефонный разговор, как я понимаю?

— О, не возражаю, чтобы вы знали. Я вспомнила, что мы приглашены в Лимут на второй завтрак к друзьям. Это совсем вылетело у меня из головы. Я ведь была так расстроена. И я хотела объяснить им, почему мы не приедем.

— Обычный вопрос. Как зовут и какой номер телефона этих друзей?

— Пожалуйста. Миссис Эллаби, Лимут, двести шестьдесят три.

Спаркс слегка кивнул сержанту, и тот пошел к телефону в холле.

— Вы не верите мне? — воскликнула Елена, сверкнув глазами. Это напомнило Найджелу, что она была героиней Восстания. — Вы думаете, я могу принять участие в этом грязном заговоре против?..

— Успокойтесь, мадам. Я хочу выяснить, кто вчера утром предупредил похитителей и каким образом.

Ли до Елены стало непроницаемым. Она принялась жевать прядь своих густых серебристых волос. Затем, почувствовав на себе взгляд Найджела, сказала ему:

— Знаю. Это детская привычка. Люси переняла ее от меня.

Вернулся сержант Дикэн:

— Все правильно, сэр.

Спаркс лениво улыбнулся Елене.

— С этим покончено. Вы не очень обиделись, а? Итак, потом вместе с мужем вы отправились в Белкастер. Вы ожидали его на автомобильной стоянке. Видели ли вы там кого-нибудь из живущих в Домике для гостей?

— Я видела автомобиль мистера Лики. Но в нем никого не было. Кроме того, в дальнем конце улицы я заметила молодую пару. Мне показалось, что это мистер и миссис Аттерсон. Однако я не уверена. Боюсь, что не слишком уж много я заметила.

— Естественно. И ваш муж возвратился?..

— Через четыре или пять минут. После этого мы поехали обратно сюда.

— И вы не увидели никого знакомого?

— Нет.

Когда она ушла, Найджел сказал:

— Ну, это освобождает ее от подозрений.

Суперинтендант, прежде чем ответить, вновь стал раскуривать свою трубку с неторопливостью, которая просто раздражала Найджела.

— Я удивляюсь. Она могла бы заметить Икса, следящего за ней на автомобильной стоянке. Или она дважды позвонила из телефонной будки.

— Разве её негодование не убедило вас?

— Она же по профессии актриса, мистер Стрэйнджуэйз. Им платят за убедительность. А миссис Рэгби единственное лицо в этом раскладе, которое в прошлом имело контакт с коммунистами. Давайте посмотрим, что скажут эти Аттерсоны. Дикэн, братец, сходи-ка да пригони этих Аттерсонов ко мне.

Бородатый Лэнс махнул рукой в сторону Найджела и посмотрел на суперинтенданта взглядом, в котором отражалась не только бравада, но и беспокойство.

— Мое первое знакомство с полицией, — сказал он, усаживаясь на ручку большого кресла.

Спаркс, проглядывавший какие-то бумаги, полминуты делал вид, что не замечает его.

— Мистер Аттерсон? — произнес он наконец. — Я суперинтендант Спаркс, занимающийся расследованием этого случая.

— Ну, я и не предполагал, что вы архиепископ Кентерберийский, — ответил Лэнс, самоуверенно оглядываясь вокруг, точно он развлекал толпу тинэйджеров.

— Это, безусловно, серьезный случай, и мне бы хотелось успешно заниматься им…

— Конечно, конечно.

— …слыша как можно меньше образчиков вашего остроумия. У меня тут имеется ваше первое заявление, сделанное полиции. Вам двадцать восемь лет. Вы живете в Челси. Женаты на миссис Аттерсон. Это произошло неделю назад в отделе записи актов гражданского состояния. В Челси?

— Нет.

— А где?

— Какое это имеет значение? Я думал, вы хотите поговорить об этом случае.

— В каком отделе актов записи гражданского состояния?

— Занимайтесь-ка лучше своим делом, дружище. Мы с Черри выдаем себя за мужа и жену…

— Почему?

— Почему? Из-за всяких там мещанских предрассудков.

— Неженатый. Вы профессиональный джазовый певец?

— Можете это повторить.

— И преуспевающий?

— Ну, бывает по-всякому.

— Не преуспевающий, — решил Спаркс, делая запись.

— Эй, я не говорил…

— Кто устроил так, чтобы вы остались здесь на Рождество?

— Устроил? На что вы намекаете? — неуверенно ухмыльнулся Лэнс.

— Кто заказал для вас комнату?

— О, я понял. Черри.

— И она оплатит счет при вашем отъезде?

— Послушайте. Я сыт по горло этим разговором.

— Я допрошу ее потом. Зачем вы отправились в Белкастер вчера днем?

— Черри и я решили поразвлечься.

— Как вы добрались туда?

— Да этот тип Лики подбросил нас туда на своей машине.

— Вы были с ним все время? Опишите все свои передвижения очень подробно.

— Ну, Лики поставил свою тачку на стоянку. Потом мы вместе выпили кофе. Затем минут пять прошвырнулись по магазинам.

— И он все это время был с вами?

— Не могли от него избавиться. Хорошая обуза.

— Продолжайте.

— Наконец он сказал, что должен отправить телеграмму, и условился встретиться с нами через пять минут на автостоянке.

— А в то время, пока мистер Лики был с вами, разговаривал ли он еще с кем-нибудь?

— Только с тем, кто подавал нам кофе.

— Мог ли он там оставить сообщение? Скажем, на счете? Или черкнуть какой-нибудь знак на стене на улице? Что-нибудь в этом роде.

— Только не на счете. Черри платила по нему. Черкнул мелом? Так поступают шпионы, да? Какая чушь! Мог. Только я не видел, чтобы он делал подобное.

— Благодарю вас. В настоящий момент достаточно. Дикэн, попросите молодую леди пройти сюда. Миссис Аттерсон… мисс Черри… как ее настоящая фамилия?

— Смит, — ответил Лэнс Аттерсон, выскальзывая из комнаты впереди сержанта.

Суперинтендант покачал головой.

— Этот молодой человек плохо кончит.

— Если эти двое нашли Лики таким уж скучным, то почему они увиваются около него все время?

— Или же он около них? Спросите о чем-нибудь полегче.

— Вы можете спросить ее. — Найджел скосил глаза на кончик своего носа. — Мне интересно знать, что было в телеграмме, которую отослал Лики.

— Я жду ответа от полиции в Суррее. Они сегодня же посетят сэра Джеймса Алленби. Еще один тупик.

Черри проскользнула в комнату. Ее голова и большая часть лица были закрыты шелковым шарфом, который она теперь сняла и бросила на стол. Найджел встал.

— А, мисс Алленби, думаю, вы не встречались с суперинтендантом Спарксом. Он занимается этим случаем.

Черри стояла как вкопанная, уставясь на Найджела. Она облизнула губы.

— Алленби? Что все это значит? — произнесла она наконец.

— Разве вас не так зовут?

— Конечно нет. Я миссис Аттерсон.

— Но не по утверждению мистера Аттерсона.

— Предатель! Сукин сын! Я…

— Тогда как ваша девичья фамилия?

— Смит.

— Ну хорошо. Оставим пока этот вопрос. Как давно вы знаете мистера Лики?

— С тех пор как приехали сюда.

— Что заставило вас выбрать Домик для гостей, чтобы провести в нем рождественские праздники?

— О, Лэнс увидел название в каком-то журнале, — едва слышно ответила она.

— Вам и вашему… мистеру Аттерсону, видимо, нравится быть в компании с мистером Лики?

— Нравится? Да он просто прилип к нам. Это сводит меня с ума.

— Что же ему нужно?

Голос Черри оживился:

— Думаю, он хочет шантажировать нас.

— О Господи! Из-за чего же?

— Конечно, из-за того, что мы живем в грехе.

— И он пытается шантажировать вас?

— Ну, не прямо. Но делает какие-то зловещие намеки. И знаете, он удивительно назойлив. Пытается влезть к вам в доверие. Честно говоря, я его совершенно не могу раскусить.

Необычная смесь искренности и раскованности в натуре Черри никогда еще не проявлялась так откровенно.

— Не пытался ли он когда-нибудь заставить вас что-либо сделать? Передать сообщение, например вчера? Не предлагал ли он вам чего-либо необычного?

— Нет, не припоминаю.

Суперинтендант расспросил ее о вчерашнем посещении Белкастера. Ее рассказ совпадал с тем, что говорил Лэнс Аттерсон: она не заметила ничего подозрительного.

— Но знаете, — сказала она с присущей ей откровенностью, — я не видела бы и белого медведя на улице, пока не столкнулась бы с ним нос к носу. Понимаете, я невротичка — погружаюсь в себя.

— Вы говорите мне правду, мисс… Смит?

— Конечно. Я обычно так и поступаю. Иногда мне это надоедает, и я пытаюсь что-то изменить.

Суперинтенданту редко доводилось брать столь необычное интервью. Потрясающая искренность Черри, по-видимому, привела его в замешательство. Он принялся перебирать свои бумаги, тогда как она сидела перед ним, словно глыба, чем-то напоминающая умственно отсталого ученика в классе.

— Есть ли у вас запись, мисс Смит?

— О, очень много. Несколько лет назад запись Лэнса попала в первую десятку наиболее популярных. Но я-то предпочитаю классику.

— Я имею в виду запись, сделанную в полиции.

— Ну, я еще не побывала в тюрьме. Меня штрафовали за то, что я сидела на Трафальгарской площади. Это был один из пикников Комитета ста.

— Понимаю. Вы верите в одностороннее разоружение?

— Каждый разумный человек верит. — Черри глубоко вздохнула, собираясь произнести политическую речь, но Спаркс предупредил ее:

— Считаете ли вы, что, выдавая секреты своей страны врагу, вы способствуете ядерному разоружению?

Одутловатое лицо девушки вспыхнуло.

— Зависит от обстоятельств. Но если вы считаете, что я причастна каким-то образом к похищению Люси, то вы глубоко ошибаетесь.

Спаркс задал ей еще несколько вопросов. Но все его усилия разбивались о весьма удивительную открытость Черри. Когда она, уходя, закрывала шарфом голову, Найджел заметил:

— Прятать лицо нет необходимости. Газетчики отправились в деревню.

Черри бросила на него испуганный взгляд и выскользнула из комнаты. Спаркс взглянул на Найджела, вопросительно подняв брови. Найджел заметил:

— Не хочет, чтобы ее узнали, следовательно, о ней уже говорили в программе новостей. Возможно, она еще в том возрасте, когда требуется согласие родителей на брак, и они пытаются отыскать ее, чтобы разорвать ее отношения с этим идиотом Аттерсоном. Они наняли Лики для слежки. Лики же ведет какую-то двойную игру — я подозреваю, что она получает большое содержание, а когда достигнет нужного возраста, получит гораздо больше, и Лики интересуется, нельзя ли ему чем-нибудь тут поживиться самому.

— Вам бы следовало быть писателем, мистер Стрэйнджуэйз, — улыбнулся суперинтендант. — Если Лики хочет шантажировать эту девицу, то я ему не завидую. Между прочим, вы заметили, как она сказала, что это Лэнс выбрал Домик для гостей? Дикэн, дружище, мы попробуем теперь побеседовать с миссис Салливан.

Поначалу Спаркс разговаривал с женой адмирала чрезвычайно любезно. Но она обращалась с ним, точно со старшей прислугой. Ее лицо мопса, покрытое красными пятнами, приняло властное выражение, что показалось Найджелу не только смешным, но и жалким.

— Итак, мистер Спаркс, что предпринимает полиция в связи с этим позорным проявлением насилия?

— Мы делаем все, что в наших силах.

— Не знаю, куда идет страна, если красным агентам позволяют выкрадывать маленьких девочек под носом у их родителей.

— Безусловно, это непозволительное положение дел, — согласился суперинтендант. — Кого вы подозреваете? Похитители, как вы понимаете, должны были иметь контакты в доме.

— По-видимому, это ужасный тип Аттерсон.

— Что заставляет вас так думать?

— Он просто дрянь. За деньги сделает что угодно. Мы, жены военных, знаем таких. Но, к счастью, на флоте Ее Величества подобных не много.

— А что вы можете сказать о мистере Лики?

Тут она насторожилась:

— Мистер Лики? Он, видимо, человек хорошо воспитанный, хотя и не совсем джентльмен. Но я, конечно, не находилась с ним в дружеских отношениях.

— Дружеские отношения? А в какого же рода отношениях вы с ним находились?

Женщина заволновалась:

— Я же сказала, что не находилась с ним вообще в каких-либо отношениях. Иногда перебрасывались словами. Ведь надо же проявлять вежливость. В конце концов, он ведь человек не нашего круга.

— Понимаю. Поэтому у вас нет оснований подозревать его в чем-либо, кроме низкого социального происхождения? — сухо заметил Спаркс.

— Правда, есть одно «но».

— Слушаю.

— Я терпеть не могу всякие сплетни.

— Всякое сообщение полиции, мадам, к числу таких не относится, — сказал Спаркс почтительно и вместе с тем не придавая этому особого значения.

— Ну хорошо. На следующее утро после исчезновения Люси я спускалась к завтраку почти в девять часов, минуя при этом комнату мистера Лики. И знаете, что я услышала при этом? — Она сделала многозначительную паузу. — Там разговаривала женщина.

— Неужели? И вы узнали ее голос?

— Боюсь, что нет.

— Или услышали что-либо из сказанного там?

— Естественно, нет. Я быстро прошла мимо.

— Естественно.

— Но это был весьма недовольный голос, а возможно, и сердитый.

— Ну что ж. Это может оказаться полезной информацией, — сказал Спаркс, разочарованно глядя на Найджела. Он переложил бумаги на столе. — Ну а теперь, мадам, сущая формальность. Понимаете? Вчера утром вы послали телефонограмму. Где это она? А, вот: «Не принимайте предложение. Напишу». Можете ли вы?..

— Да это самое отвратительное вмешательство в мои дела! Как вы осмелились перехватить мою личную телеграмму, которую я посылала?

Лицо женщины стало красным, как пион.

— Вы отказываетесь дать какое-либо разъяснение по поводу этого послания?

— Безусловно. Я прослежу, чтобы начальник полиции графства узнал об этом. — И жена адмирала выбежала из комнаты. Дикэн последовал за ней.

Найджел усмехнулся:

— Смотрите не обожгитесь, дружище. О чем она все-таки?

— Телеграмма, — сказал Спаркс, — адресована миссис Холлинз, владелице магазина одежды в Белкастере. Ничего предосудительного о ней известно не было, за исключением того, что ее дела немного пошатнулись. Однако, будучи вызванной в полицию, она заявила, что не может обсуждать содержание телеграммы без разрешения ее клиентки.

— В отличие от мисс Черри, миссис Салливан имела запись или должна была иметь.

— О Боже, и из-за чего же? — спросил Найджел. — Ударила какого-нибудь лейбориста зонтиком?

— Стащила что-то в магазине. Во время войны. Адмирал тогда был в Средиземном море. Ее друзья по школе оказали кое-какое воздействие, и дело замяли. Признания виновности не было. Но мой друг, который занимался этим делом, сказал, что тут возникли кое-какие сомнения. Насколько я помню, в деле была замешана другая женщина. Но она назвала ложный адрес, ложное имя и ускользнула…

— Возможно, подлинное ее имя было Холлинз? — Найджел в раздумье посмотрел на гравюру на стене, на которой изображалась охота. — Понимаете, миссис Салливан, как представляется, немного с приветом. Она сноб. Но она и жадная, и не может иметь все, что ей бы хотелось. Кража в магазине это доказывает. На людей такого рода всегда можно оказать давление. Используйте этот легкий прием — и получите пятьдесят фунтов. А если она заартачится, то скажите, что мы расскажем всем о ее ужасном прошлом. Что скажут тогда соседи?

— Куда провалился этот сержант? Не можете ли вы поискать его и попросить доставить сюда адмирала?

Найджел нашел адмирала и его жену в гостиной. Рядом с ними стоял сержант, который, казалось, был в затруднении. Ему было велено обеспечить, чтобы ни один из тех, кого еще предстояло допрашивать, не вступал бы в разговоры с теми, кого уже допросили. Но авторитетный вид адмирала вкупе с нескончаемым потоком негодующего красноречия, который изливала его супруга, не позволяли Дикэну выполнить его обязанности.

— Хотите снова побеседовать с моей женой, а? — сказал адмирал, когда Спаркс представился ему.

— Не могу понять, почему она пришла в такое негодование, сэр. Я только попросил ее рассказать мне чуть больше о телеграмме, которую она отправила вчера утром. Вот ее копия.

Адмирал надел очки для чтения в взял телеграмму.

— Миссис Холлинз? Ну, это может быть вдова того Джимми. Бедняга был убит в Средиземном море. Мюриел и она во время войны были неразлучны. Жили вместе в Девоне. Но после сорок пятого года мы потеряли ее из вида. Я сам не очень-то ее жаловал. Так она живет теперь в Белкастере?

— Если это одно и то же лицо, сэр. Она владелица магазина одежды. Можете ли вы мне объяснить, почему миссис Салливан из-за этого пришла в такое негодование?

— А можете ли вы, суперинтендант, сказать мне, какое это имеет отношение к случаю, которым вы занимаетесь?

— Я должен проверить каждый телефонный звонок, который был сделан отсюда вчера утром. У похитителей тут имеется свой человек. Он сообщил им о наших планах. Поэтому нужно исключить всех остальных. — Спаркс действовал осторожно, точно шел по минному полю.

— Понимаю. «Не принимайте предложение». Да, это звучит зловеще. — Адмирал улыбнулся своей доброй улыбкой. — Могу вас заверить, что моя жена не является вражеским агентом. Магазин одежды, вы говорите? Можете ли вы сохранить это в тайне, если это не имеет отношения к делу?

— Безусловно, сэр.

— Конечно, это только догадка. Но возможно, речь идет о норковой шубе Мюриел?

— Норковой шубе Мюриел? — запинаясь, произнес совсем сбитый с толку Спаркс.

— Да. В последнее время я ее что-то не видел. Возможно, она попросила вашу миссис Холлинз продать ее конфиденциально. Понимаете, Мюриел не любит шумихи. Она беспокоится о своей репутации и своем положении в обществе. Дело в том, что я потерял уйму денег, ее и моих, играя на бирже в пятидесятые годы. И мы должны сильно сократить свои расходы. Знаете, женщине смириться с этим нелегко. Я же другое дело, могу мириться с лишениями.

У Найджела вдруг появилось желание обнять старика. В нем было столько благородства, достоинства, порядочности.

Суперинтендант расспросил его о гостях Домика. Нет, он не слышал и не видел ничего хоть в малейшей степени подозрительного.

— Вам попался не тот человек, суперинтендант, — прошепелявил адмирал. — Последние дни витаю в облаках. Не замечаю многого. Это все из-за чтения книг по восточной мистике. Вы когда-нибудь, мой дорогой, изучали буддизм?

— Нет, сэр.

— Доживите до того времени, когда сделаетесь таким старым и ненужным, как я. Возможно, я займусь осуществлением идеи, которую предложил этот парень Лики. Буду писать для колонки сплетен.

Спаркс выглядел, будто его ударили.

— Для колонки сплетен?

— Да. Ну, не писать в прямом смысле слова, а посылать сообщения. Лики знает одного журналиста, который печатает такую колонку. А материал для публикации он получает отовсюду. Они платят за это, за все, что используют, и вполне прилично. Пять или шесть фунтов, возможно. — Выцветшие голубые глаза улыбнулись им. — У этого хлыща журналиста, по-видимому, нет никого, кто сообщал бы ему новости из наших мест. А я знаю людей в графстве. Что вы об этом думаете, Стрэйнджуэйз?

Найджел легко представил себе, как этот симпатичный младенец мог потерять все свои деньги. Адмирал же продолжал не без удовольствия:

— Немного лишних денег не помешает, знаете ли. Беда в том, что требуется всякая грязь. Пикантные заметки. Местные сплетни. Думаете, что я не сумею или что я знаю недостаточно, а?

— Я больше склоняюсь к учению Лао-Цзы, — сказал Найджел. — Но еще не решил. Держите мистера Лики под контролем.

— Могу принять его предложение? Ха-ха. Хороший совет.

— И не говорите ему, что обсуждали этот вопрос с нами.

— Нет? Ну конечно нет.

Адмирал хитро подмигнул Найджелу и удалился.

Найджел повернулся к сержанту Дикэну:

— Когда мистер Спаркс опять обретет дар речи, он, возможно, захочет побеседовать с мистером Джастином Лики.

Взявшись рукой за лоб, Спаркс утвердительно кивнул, и сержант вышел.

— Ну так что насчет британского флота?

— Точно так же была поражена и Джейн Остин, — ответил Найджел.

— Капитан Уэнтуорт мой любимый герой. Честный малый.

И они принялись обсуждать роман «Убеждение», но вошел Джастин Лики. Суперинтендант, который молниеносно менял свою тактику, не сделал Лики никакого намека на любопытные показания предыдущих свидетелей.

— Полное имя? Адрес? Профессия?

— Я владелец розыскного агентства.

— Какого рода розысков, сэр?

— Фактов, которых люди не хотели бы доводить до сведения полиции. Например, розыски пропавшего человека. И конечно, определенное количество случаев, связанных с разводом. Приходится совать нос в чужие дела. — Джастин Лики произнес это присущим ему невыразительным тоном, без следа смущения или самозащиты.

— Я полагаю, ваша телеграмма сэру Джеймсу Алленби имеет отношение к вашим профессиональным делам?

— Безусловно.

— Каков характер этого дела, мистер Лики?

— Это вопрос сугубо конфиденциальный, имеющий отношение к моему клиенту и ко мне.

— Вы сообщили ему, что, возможно, идете по верному следу?

— Да.

— Это о пропавшем родственнике?

— Мистер Спаркс, мои клиенты перестали бы доверять мне, если бы я разглашал сведения об их личных делах. Это было бы все равно что предавать их.

— Понимаю.

Спаркс оставил этот тон допроса к почти не скрываемому облегчению Лики и стал интересоваться его передвижениями в Белкастере в то самое пресловутое утро.

Найджел же изучал свидетеля. Человек он был явно холодный. Почти бесчувственный. Голова его прямой линией соединялась со спиной, без всякого шейного изгиба. На макушке сверкала лысина. Скромный костюм. Короткие грязные обшлага. Пальцы с желтыми пятнами от табака. Голос почти монотонный. И этот внимательный, но странно безучастный взгляд.

Агент по розыску, думал Найджел, имеет ни с чем не сравнимые возможности для шантажа. А шантаж сегодня — это широко применяемое орудие давления для шпиона. Если сам Лики и не тот Икс, которого они ищут, то он один из тех, кто может оказать воздействие на Икса, подготовить похищение в Домике для гостей. Но если так, то Лики нежелательно было бы обнаруживать себя раньше времени, пока, конечно, одним ударом он не поразит несколько целей. Кто же тогда будет следующий Икс? Черри? Лэнс? Жена адмирала?

Сообщение Лики о посещении им Белкастера соответствовало показаниям Аттерсонов. Супер неожиданно решил отказаться от своей безопасной тактики собеседования:

— Вы подозреваете Аттерсонов в соучастии?

— Аттерсонов? Не особенно. Почему?

— Вы проводите с ними много времени. И скорее, чем я, можете заметить их промахи, а вы опытный наблюдатель. Вы уверены в том, что они не связаны с кем-либо в Белкастере?

— Насколько я знаю, нет. Но я же не наблюдаю их все время.

— Ничего особенного в их поведении? Подавленность? Нервозность?

— Ничего не могу сказать на этот счет.

— Вчера утром до завтрака… Кто была та женщина, с которой вы разговаривали в своей комнате?

В первый раз Лики явно оживился:

— Женщина? В моей комнате не было женщины. Откуда у вас такие сведения?

— Получена информация, сэр.

— Гнусная недостоверная информация. Хотя постойте-ка минутку. Я перекинулся парой слов со служанкой, которая принесла мне мой ранний утренний чай. В восемь часов. Может быть, это?

— Нет. Около девяти.

— Это же нелепо. В моей комнате никого не было тогда.

— Что могло бы объяснить подобное показание? Вы не слушали радио или магнитофонную запись?

— О Господи! Я совсем забыл. У меня же есть транзистор. Думаю, что включил его на какое-то время, пока одевался.

— Какую же программу? «Внутреннее вещание» или «Легкую программу»?

— Видит Бог, я забыл. Думаю, «Легкую программу».

«Неужели? — подумал Найджел. — „Легкая“ в восемь часов пятьдесят пять минут всегда передает погоду, и голосом не весьма недовольным, а возможно, и сердитым».

— Вы не вспомните, звучал ли в этой программе женский голос?

— Я не обратил внимания. Радиослушатель из меня не очень-то прилежный.

«Уместное определение, — подумал Найджел, — для такой неопределенной личности».

— Итак, благодарю вас за помощь, мистер Лики. Мы еще увидимся.

— Когда нам будет разрешено покинуть этот дом, суперинтендант?

— Сколько времени вы хотели бы оставаться здесь еще, сэр?

— О, еще несколько дней.

— Ваше агентство справится с делами?

— У меня очень компетентный помощник, а также и секретарь.

— Ну что ж, прекрасно. Во всяком случае, никто не покинет этот дом, пока не будет расчищена главная дорога на Лондон. Будьте здоровы.

Спаркс проводил взглядом уходящего, затем сказал:

— Они должны иметь его карточку в картотеке случаев в вагонах-ресторанах?

— Ну?

— Единственная вещь, о которой не стоит болтать.

— Кто же из них говорит правду о женщине, голос которой был слышен в его комнате?

— Мы это выясним, — заметил угрюмо Спаркс. — Дикэн, сынок, достань-ка газету «Радио таймс» и посмотри, что там передавали вчера утром. И проверь, есть ли у него транзистор. Знаете, мистер Стрэйнджуэйз, мы стоим на месте, и, похоже, у нас уже нет времени.