1 ИЗ АФРИКИ

Они жили в Африке, и два миллиона лет назад их было очень мало. Они были почти человеческими существами, хотя, как правило, меньших размеров, чем их потомки, населяющие Землю в наше время. Они были прямоходящими; кроме того, они очень ловко лазали по деревьям.

Питались они в основном фруктами, орехами, семенами и другими съедобными растениями, но уже начинали есть мясо. Их орудия были примитивными. Если они пытались приспособить для своих нужд камень, то не слишком далеко заходили в его обработке. Возможно, они умели использовать палку для защиты, нападения или даже копания — если мелкий грызун скрывался в норе. Строили ли они простейшие убежища из веток и палок, чтобы укрыться от холодных зимних ветров, неизвестно. Нет сомнений в том, что некоторые из них обитали в пещерах — но такое постоянное жилище должно было серьезно ограничивать их подвижность, необходимую для поисков нужного количества продовольствия. Чтобы выжить на этой земле, требовались длительные переходы в места, где можно было найти определенные плоды и семена. Их рацион был результатом череды открытий, сделанных в течение сотен тысяч лет. Жизненно важным приобретением стало умение различать съедобные и ядовитые растения. Поиски новых источников пищи во время засухи и голода, должно быть, приводили кого-то к смерти от отравления.

Два миллиона лет назад эти человекообразные существа — их называют гоминидами — жили на землях нынешних Кении, Танзании и Эфиопии. Если территорию Африки разделить горизонтальными линиями на три зоны, то род человеческий занимал среднюю, или тропическую, зону. Вероятно, большая ее часть была покрыта травяной растительностью. Вполне возможно, что изменение климата за один-два миллиона лет до этого, приведшее к замещению в некоторых районах лесов степями, побудило будущих людей покинуть общество их родственников — человекообразных обезьян — и проводить больше времени на земле.

У них уже была длинная история, хотя они не сохранили ни памяти, ни записей о ней. Мы говорим об огромном промежутке времени, отделяющем нас от времени строительства пирамид в Егип те, но это всего лишь мгновение по сравнению со всей историей человечества. Одно из ранних свидетельств было обнаружено в Танзании. Двое взрослых и ребенок прошли по вулканическому пеплу, влажному после недавнего дождя. Отпечатки их ног были затем высушены солнцем и постепенно покрылись слоями земли. Этим следам, определенно человеческим, не менее 3 600 000 лет. Даже они довольно молоды для истории жизни на Земле. Последние динозавры вымерли около 64 000 000 лет назад.

В Восточной Африке ранние люди устраивали стоянки на берегах озер или в песчаных речных руслах, а также на травянистых равнинах: именно в таких местах находили их останки. Они также могли приспособляться к более холодным климатическим условиям, а в Эфиопии они предпочитали открытые плато на высоте от 1600 до 2000 м над уровнем моря. В вечнозеленых лесах нагорий они тоже чувствовали себя как дома. Их способность к адаптации впечатляет.

В жестоком, кровавом соперничестве людям удавалось с успехом выживать и размножаться. В той части Африки, где они жили, различные виды крупных животных обладали значительным численным превосходством, и многие из них были агрессивными, но люди процветали. Их популяция стала слишком большой для ресурсов этого региона, и это — а возможно, длительная засуха — подтолкнуло их к северу. Существуют надежные свидетельства того, что в какое-то время, около двух миллионов лет назад, они начали мигрировать дальше на север. Крупнейшая в мире пустыня — протянувшаяся с северо-запада Африки и через Аравийский полуостров, — возможно, на время затормозила их продвижение. Узкий сухопутный мост между Африкой и Малой Азией они преодолели без труда.

Они двигались небольшими группами и были в равной мере первооткрывателями и колонистами. В каждом незнакомом районе им приходилось адаптироваться к новой пище и внимательно следить за дикими зверями, ядовитыми змеями и вредоносными насекомыми. Те, кто шел впереди, обладали одним преимуществом. У них на пути не стояли другие человеческие существа, твердо намеренные не пропустить захватчиков на свою территорию.

Это было похоже скорее на эстафетные гонки, чем на трековые. Возможно, одна группа, состоявшая, например, из 6 или 12 человек, проходила небольшое расстояние и оседала. Приходили другие, продвигались дальше первых или вытесняли их вперед. Движение через Азию могло занять от 10 000 до 200 000 лет. Нужно было карабкаться по горным склонам, переходить через болота. Пересекать широкие, быстрые, холодные реки. Переходили ли они их вброд во время засушливых сезонов или преодолевали высоко в горах, там, где реки еще нешироки? Умели ли эти первопроходцы плавать? Ответов на эти вопросы нет. Для ночевок в незнакомой местности необходимо было подыскать укрытие или место, обеспечивающее хотя бы минимальную безопасность. В отсутствие сторожевых собак нужно было выставлять караульных, которые могли предупредить о приближении ночных диких животных.

В процессе длительной и дальней миграции — первой из множества дальних миграций в истории человечества — эти люди, первоначально жившие в тропиках, попадали в местности с гораздо более холодным климатом, чем тот, к которому привыкли их предки. Трудно сказать, умели ли они согреваться холодными ночами у огня. Когда молния ударяла в ближайшие кусты или деревья, они могли выхватить из пожара горящую ветку и унести к месту своей стоянки. Когда ветка почти догорала, от нее могли поджигать другую. Огонь был настолько ценен, что, однажды получив, его нужно было хранить как зеницу ока. Но огонь мог потухнуть из-за небрежности, или под сильным дождем, или в результате отсутствия поблизости сухого дерева и растопки. Завладев огнем, они должны были нести его с собой во время дальних переходов как бесценное сокровище, точно так же как ранние австралийцы, путешествовавшие с огнем.

Умение добывать огонь, а не пользоваться природным пламенем, пришло по меркам истории человечества поздно. Со временем люди научились получать огонь в процессе трения сухого дерева о сухое дерево. Они могли также высекать искру, ударяя по куску пирита или камню другой подходящей породы. В обоих случаях требовалась очень сухая растопка, а также искусство осторожно раздувать тлеющую искру.

Искусное обращение с огнем — результат множества озарений и экспериментов, имевших место в течение тысячелетий, — одно из важных достижений человечества. Насколько изобретательно он использовался, можно судить по быту аборигенов, сохранявшемуся в некоторых глубинных районах Австралии вплоть до XX в. На плоских безоблачных равнинах аборигены разжигали костерки, чтобы передавать дымом сигналы, — это был своеобразный аналог телеграфа. Они также использовали огонь для приготовления пищи и обогрева, для выкуривания дичи. Огонь был единственным источником света ночью — за исключением периодов, когда обрядовые танцы освещались светом полной луны. Огонь использовался для придания твердости палкам-копалкам и формы — деревянным копьям. На огне сжигали умерших. Им выжигали ритуальные узоры на коже людей. С его помощью изгоняли змей из высокой травы на месте, выбранном для стоянки. Его дымом отпугивали насекомых. Его использовали охотники, для того чтобы в определенное время года выжигать траву на участках в особом мозаичном порядке, с тем чтобы после дождей она росла с новой силой. Огонь мог находить столько разнообразных применений, что до недавнего времени он оставался самым полезным из орудий, которыми владел человек.

Теперь у людей есть оружие, против которого клыки и когти дикого животного не идут ни в какое сравнение. Однако в течение очень долгого времени жалок и беспомощен был именно человек. Физически он был слабее — меньше и легче многих животных, обитавших в окрестностях. По численности люди безнадежно уступали отдельным стадам крупных животных. Все человеческое население каждого региона было незначительным по сравнению с популяциями других участвующих в борьбе за выживание видов. В Азии, вероятно, крупные мамонты — род вымерших слонов — значительно превосходили по численности людей, которых, пасясь, время от времени видели неподалеку

Опасность нападения диких животных была велика. Даже в 1996-м в одном из индийских штатов волки с фатальным исходом напали на 33 детей. На своей родине, в Африке, людям, должно быть, удавалось отпугивать леопардов и львов. Очевидно, что медленно вырабатывавшаяся способность к организации существенно помогала людям защищать себя, особенно ночью. Без этого умения объединяться против врага людей, рискнувших отправиться в новые тропические районы, быстро истребили бы обитавшие там хищники. В каких-то местах передовые отряды численностью менее двенадцати человек могли быть уничтожены.

Около 1 800 000 лет назад авангард этого движения достиг Китая и Юго-Восточной Азии. Мало известно об этой длинной серии путешествий человечества, однако гораздо более обширную информацию позволит получить труд историков и археологов в следующем столетии. По преимуществу жители внутренних районов суши, эти люди, вероятно, поздно начали селиться вдоль побережий и очень поздно смогли преодолеть даже мелководные моря.

Недавними раскопками на отдаленном острове Индонезийского архипелага открыты остатки стоянки человека, которым более 800 000 лет. Эти остатки, обнаруженные на дне древнего озера, на гористом острове Флорес, несомненно, доказали, что люди умели строить плавательные средства и выходили далеко в море на веслах: парус изобретут лишь в отдаленном будущем. Чтобы достичь острова Флорес, жители соседнего острова совершили отважный морской поход на восток. Даже если уровень моря находился на самой низкой отметке, расстояние, которое предстояло преодолеть маленькой лодке или плоту, составляло не менее 19 километров. Возможно, для того времени это было самое дальнее плавание. По беспрецедентности и значению его можно сравнить с первым полетом к Луне в XX в.

То здесь, то там до сих пор можно найти отрывочные свидетельства повседневной жизни этих путешественников и первопоселенцев. На стоянке человека близ Пекина тщательными раскопками недавно были вскрыты слои золы и угля. Эти бивачные костры погасли, вероятно, 400 000 лет назад, но сохранили остатки пищи: обожженные кости оленя и скорлупки от косточек из плода дерева каркас.

ПРОБУЖДЕНИЕ

В течение нескольких миллионов лет люди развивали свои адаптивные способности и становились все более изобретательными. Средние размеры мозга человека увеличивались. В то время как у ранних людей его объем составлял 500 см3, он достиг уже 900 см3 у человеческого вида Homo erectus, представители которого предприняли описанные выше далекие миграции.

В период между 500 000 и 200 000 лет назад мозг снова заметно увеличился. Рост мозга был одним из самых замечательных событий в истории биологических изменений.

Строение мозга также менялось, и формировалась «область моторной речи». Укрупнение мозга, по-видимому, связано со все более совершенным владением руками и медленным развитием разговорного языка. Такой существенный рост размеров мозга — экстраординарное событие для любого биологического вида. Как это произошло — до сих пор остается по преимуществу загадкой. Одной из возможных причин было все большее и большее употребление в пищу мяса. Вряд ли человечество на этой стадии развития владело оружием или организационными способностями, достаточными для того, чтобы убивать диких животных любого размера. Скорее всего, мясо в их рационе появлялось в результате того, что они все более смело счищали его с костей умерших животных, в то время как основное стадо (или стая) паслось неподалеку, или вследствие растущего мастерства в охоте на более мелких животных, которые не представляли опасности, но которых нелегко было поймать. Вполне вероятно, что с течением времени жирные кислоты, содержащиеся в мясе, оказывали благоприятное воздействие на мозг и его функционирование. В свою очередь это преимущество позволило людям совершенствовать способы охоты на животных. Все это — лишь предположения.

Разговорный язык становился все более многословным и точным. Зарождалось изобразительное искусство. И изобразительное искусство, и общение посредством речи основаны на использовании символов — воспринимаемых либо зрением, либо слухом. Способность создавать символы и распознавать их — один из результатов медленных усовершенствований мозга. Возможно, развитие человеческого речевого аппарата также способствовало выражению этих символов в звуке.

Несмотря на успехи, достигнутые в изучении умственной деятельности за последние 50 лет, мозг и человеческая речь по-прежнему далеки от того, чтобы считаться познанными. Один специалист-медик предположил, что в сложной деятельности, такой как речь, «взаимодействие между частями мозга можно сравнить не с упорядоченной работой машины, а скорее с лоскутным одеялом». Каково бы ни было его происхождение, язык — это величайшее из всех изобретений.

Примерно 60 000 лет назад появились признаки пробуждения сознания у человечества. Исследователи первобытной истории и археологи, изучая прошлое, по крохам собрали свидетельства медленно разворачивавшейся последовательности изменений, которые в последующие 30 000 лет привели к тому, что восхищенно называют «большим скачком» или «культурным прорывом». Продолжаются споры о том, кто совершил этот скачок или прорыв. Возможно, эти изменения происходили в новой группе людей, появившихся в Африке и мигрировавших в Азию и Европу, где они сосуществовали с неандертальцами — видом, который впоследствии вымер. Несомненным остается только существование созидательных, творческих способностей человека, нашедших применение на многих направлениях.

Речь сотен поколений людей, живших в эпоху Пробуждения, не звучит и утрачена, но некоторые из произведений их искусства и ремесла дошли до нашего времени либо во фрагментах, либо полностью. Искусство расцвело на территории Европы в тот длительный ледниковый период, который начался около 75 000 лет назад. Убедительные свидетельства говорят о том, что многие люди надеялись возобновить свое существование после смерти. Путешествие в эту новую жизнь требовало сопровождающего инвентаря или показателей прижизненного статуса человека, поэтому в могилы помещали особые предметы. На Сунгирьской стоянке в России около 28 000 лет назад был похоронен мужчина в возрасте около 60 лет, тело которого было покрыто более чем 2000 пластинок слоновой кости и другими украшениями. 60-летний возраст считался почти древним, поскольку большинство взрослых умирало гораздо раньше.

В другой могиле рядом с мужчиной была погребена юная девушка. На ней были надеты расшитая бисером шапочка и, возможно, накидка, от которой осталась только костяная булавка, скреплявшая одеяние у шеи. Тело было покрыто более чем 5000 бус и других декоративных деталей. Длительное время, потраченное друзьями или всем племенем на производство этих украшений, и тщательность, с которой они были размещены в могиле, — признак того, что смерти придавалось не менее важное значение, чем жизни.

Во множестве случаев население этого кочевого мира должно было испытывать глубокую растерянность. Они зависели от произвола стихий, поскольку не делали запасов зерна, орехов и других продуктов, которые помогли бы им пережить начальную стадию голода. Их укрытия были по преимуществу ненадежными. В некоторых районах им приходилось жить бок о бок с тиграми, львами, медведями, пантерами, слонами и другими животными, обладавшими огромной силой и жестокостью. Смерть часто наступала внезапно и загадочно. Они нуждались в уверенности и утешении. Они начали изобретать религии, создавать предметы поклонения и почитания наравне с изображениями окружающего их мира.

Методы охоты медленно совершенствовались. Кусочкам камней придавали форму наконечников копий, лезвий и других колющих и режущих инструментов — технически превосходивших большинство использовавшихся прежде; их изготовляли сотнями и тысячами ежегодно. Охотники преследовали уже не только мелких, но и более крупных животных. На территории Германии охотились на слонов. Во Франции били леопардов, которые ценились за мясо и шкуру. В Италии ходили на кабана.

Развитие организационных способностей, по-видимому, пришло с усовершенствованием оружия. Это оружие и умение людей действовать совместно были частью все того же пробуждения сознания. Стада животных преследовали и направляли в ловушки либо загоняли в пропасти, где разбившиеся до смерти животные представляли собой расточительное мясное пиршество. Теперь принято говорить, что люди в те времена жили в гармонии с окружающей средой и не убивали без нужды и без рассудка, но к такому утверждению следует относиться осторожно — за неимением убедительных свидетельств.

В тех местах Европы и Азии, где пищи было в изобилии, стоянки и поселения становились более долговременными, чем раньше. Жилища обычно строили на склонах, которые защищали от холодных зимних ветров. Выкапывали небольшое округлое углубление с плоским дном для пола, выложенного плитками сланца; врытые деревянные столбы поддерживали крышу из шкур лошадей и других животных. Дым, поднимавшийся из очага в центре единственного большого помещения, выходил через небольшое отверстие в крыше.

По всему миру люди вели полукочевой образ жизни. Каждая маленькая группа, редко насчитывавшая более 20 человек, занимала большую территорию. В течение года она по определенной системе перекочевывала с места на место, практически не обремененная вещами и имуществом, и пользовалась сезонными источниками пищи: здесь созревали злаки, там набирали сок коренья, здесь птицы откладывали яйца в гнезда, там поспевали орехи. До тех пор пока популяция оставалась небольшой, а природные ресурсы обильными, люди жили относительно благополучно.

Иногда несколько групп могли собираться ежегодно в месте, где пищи было в избытке, но большие коллективы, скорее всего, оставались редкостью. Вероятно, в целом мире ни разу до, скажем, 20 000 г. до н. э. не собиралось в одном месте больше 500 человек. И даже такие объединения были временными. Поскольку люди не делали запасов пищи и не разводили скот, они не могли прокормить большой коллектив в течение длительного времени.

Группа или племя часто передвигавшихся людей не могли возиться с теми, кто был слишком слаб или болен, чтобы идти. Даже дети-двойняшки были обузой, и одного, возможно, убивали. Стариков, не способных продолжать путь, бросали умирать. У мобильного общества не было альтернативы.

ЧЕРНЫЕ КОЛУМБЫ

Каждое утро первые лучи восходящего сначала в Восточной Азии солнца озаряли людей, занятых бурной деятельностью: они подбрасывали поленья в огонь, кормили завтраком детей, отправлялись собирать орехи или ловить диких животных, выскребали шкуры, чтобы сделать из них одежду, или оббивали камни, превращая их в орудия. Те же сцены, очевидно, можно было наблюдать в последовательно озаряемых лучами солнца десятках тысяч мест остальной Азии, затем Европы вплоть до Атлантического океана. Аналогичная деятельность кипела в Африке, где люди расселялись все шире и шире.

Примерно 100 000 лет назад территории, занимаемые человечеством, были значительными, но огромные пространства земного шара по-прежнему оставались безлюдными. Животные Северной и Южной Америки никогда не слышали человеческого голоса и не видели копья. В Австралии и Новой Гвинее, которые составляли один континент, также не найти было следа человека. Острова, расположенные далеко в море, оставались недосягаемыми для человечества. Люди понятия не имели о существовании ныне заселенных тихоокеанских островов: Гавайи, остров Пасхи, Таити и Самоа, архипелаги Тонга и Фиджи и большие острова Новой Зеландии оставались необитаемыми. В Индийском океане большой и относительно теплый остров Мадагаскар не озаряли огни бивачных костров, а на отдаленных вулканических островах Маврикий и Реюньон разгуливала странная нелетающая птица додо, не пуганая человеком. В Атлантическом океане к северу от экватора оставались необитаемыми Азорские острова и Мадейра. Гренландия и Исландия были покрыты льдом. Птицам островов Вест-Индии совершенно не угрожали люди-охотники.

Фактически род человеческий был заключен в границах одного континента. Общая неосвоенная территория была огромной. В целом пригодные для жизни, но необитаемые земли по площади были равны Азии, пустыне Сахара и Северной Африке, вместе взятым.

Теперь предстояло совершить серию географических открытий. Люди предпринимали вторую далекую миграцию. Между наиболее приближенными друг к другу побережьями Юго-Восточной Азии, которая тогда включала и Яву, и Новой Гвинеи — Австралии было около восьми морских преград. Большая их часть представляла собой короткие переходы или проливы, и противоположный берег был виден из пункта отправления. Самый длинный переход составлял около 80 километров. Первопроходцы на плотах или утлых каноэ постепенно перебирались с одного острова на другой, до тех пор, пока с одного берега можно было увидеть другой. Но если поднимался очень сильный ветер, их ненадежные суда могли перевернуться, а все находившиеся на борту — утонуть.

Пересечение этой мозаики морей и островов, лежащей между Азией на западе и Австралией — Новой Гвинеей на востоке, растянулось на тысячи лет. Иногда оно приостанавливалось, и эти перерывы могли продолжаться до 10 000 лет. Люди могли открыть и заселить один остров, а затем другие экспедиции на лодках или плотах случайно или намеренно обнаружить еще один остров. Наконец, даже не представляя себе всей значимости этого открытия, представители человечества ступили на берег Новой Гвинеи — Австралии. Не было никаких причин считать, что континент к тому времени был уже открыт. Когда эти первопроходцы высадились на берег, неизвестно, но почти наверняка — более 52 000 лет назад.

Новый континент был полон сюрпризов, загадок и внушал страх. Опасных животных там не водилось, но многие змеи и некоторые пауки были очень ядовитыми. Первопроходцы постепенно исследовали континент — каждое устье, каждую гору, каждую равнину и пустыню. Двигаясь по суше к Тасмании, они готовили пищу в пещерах на речных берегах, в то время покрытых тундрой, а в наше время — тропическими лесами. Эти новые обитатели Тасмании были самыми южными жителями земного шара. Именно благодаря способности к адаптации люди, родиной которых были тропики, смогли переместиться на север, затем на восток, и теперь находились на полпути к Южному полюсу.

На позднем этапе этого медленного передвижения людей, происходивших из Африки и широко распространившихся, одной из важнейших побед стало сложение языка. Диалекты и языки множились. Даже в большом регионе, который первоначально населяли люди, говорившие одинаково, языки расходились. Группы жили относительно изолированно друг от друга, так же развивались и их языки. Существовало, должно быть, уже несколько тысяч различных языков, когда началось географическое событие, постепенно отделившее друг от друга огромные массы людей, что привело к дальнейшему умножению человеческих языков.

 

2 УРОВЕНЬ МИРОВОГО ОКЕАНА ПОДНИМАЕТСЯ

20 000 лет до н. э. распространение рода человеческого фактически ограничивалось рамками одного огромного континента. Европа и Африка, Азия и Америка не были отделены друг от друга морями, и этот единый массив суши являлся ареной почти всей человеческой деятельности. Австралия и Новая Гвинея составляли второй заселенный материк, но количество его жителей не превышало 5% населения Земли. Еще одним интересным аспектом существования этого населения было то, что почти все оно обитало в тропических и умеренных зонах. Холодные районы Земли оставались по преимуществу незаселенными.

В те времена температуры повсюду были гораздо ниже, чем в наши дни. Ледники были активны и обширны даже на крайнем юге Австралии, а в северном полушарии огромные пространства были покрыты льдом на протяжении большей части года. Финляндия, Швеция и даже большая часть Ирландии — она не была тогда островом — пустовали. В горных местностях Центральной Европы территория, намного превышавшая по площади Швейцарию, была покрыта нетающими льдами. Некоторые из нынешних курортов Западной Европы, пляжи которых летом наводняют толпы людей, выглядели весьма мрачно, а в их водах даже в разгар лета плавали льдины. Многие из современных морских курортов находились вдали от моря.

Большая часть Северной Америки была царством льда. Почти вся территория современной Канады лежала под плотным снегом. Огромные пространства нынешних Соединенных Штатов — пространства, в наши дни кормящие, вероятно, половину их теперешнего населения, — покрывали почти не тающие льды. В тех частях Центральной Америки, где в XX в. снега вообще не бывало, нередко случались снегопады. В высокогорной западной части Южной Америки снег лежал на обширных территориях даже летом.

В большинстве заселенных районов мира летом было прохладнее, а схема выпадения осадков и испарений отличалась от нынешней. Человечеству в целом, однако, такой климат давал одно преимущество: обширные пространства суши тянулись там, где теперь плещется море.

Поскольку уровень Мирового океана был таким низким, человек мог дойти от Южной Англии до Франции и продолжать шагать — если другие люди на пути не мешали ему делать это — вплоть до Явы. Сильные и ловкие яванцы — с большим риском для жизни — могли проделать далекий и запутанный путь на север, в Северную Азию, и по сухопутному мосту попасть на неведомую Аляску. В тот период Ява была не островом, а частью Азиатского материка.

Места, где теперь расположены оживленные морские порты мирового значения, находились в глуби суши или на речных берегах вдали от моря. В те времена в города Сан-Франциско, Нью-Йорк и Рио-де-Жанейро вы не смогли бы попасть по морю. Люди, жившие близ нынешних Шанхая, Калькутты, Сингапура и Сиднея, никогда не видели моря. Оно было слишком далеко.

Многие из современных стратегически важных морских проливов, по которым день и ночь снуют многочисленные танкеры и сухогрузы, были не более чем полосами лугов или леса. Дарданеллы и Босфор, Гибралтарский и Малаккский проливы, проливы Зунд и Торреса — это лишь немногие из оживленных ныне морских путей, которых тогда не было.

Некоторые из теперешних морей и многие из больших заливов либо не существовали, либо имели совсем другую форму. Черное море было глубоким озером, не имевшим выхода в Средиземное море. Балтийское море не впадало в Северное. Такие крупные морские заливы, как Персидский, представляли собой сушу.

Около 15 000 до н. э. начались хотя и очень медленные, но знаменательные перемены. Лето и зима становились чуть теплее. Ледники понемногу отступали. Старики, чья память выполняла роль общественной библиотеки, должно быть, сообщали молодым, что некоторые цветы и деревья зацвели раньше обычного.

Между 12 000 и 9000 до н. э. происходило быстрое таяние льда. Во многих частях обитаемого мира перемены в климате, вероятно, были заметны даже на протяжении одной долгой жизни. Люди, жившие на морских побережьях, должны были отметить и другое изменение: вода в морях поднималась. Она начала подниматься еще до того, как климат заметно потеплел.

Многие сельские жители опасались того, что их дома может однажды затопить. Некоторые и дожили до такого дня. Никто не понимал причин происходящего, хотя многие могли давать этому странному явлению свои объяснения. Они даже не могли себе представить, что огромные массивы льда на двух концах света медленно тают, и это таяние повышает уровень воды в морях.

Перемена климата привела к изменениям в течении крупных рек. В Африке около 10 000 лет до н. э. воды озера Виктория начали вытекать в Нил, и впервые эта река стала длиннейшей в мире. В Восточной и Южной Азии ускорение течения крупных рек должно было оказать сильное воздействие на окружающую среду. Большинство длинных азиатских рек пополнялись за счет таяния льдов в высокогорьях Центральной Азии, а с повышением летних температур это таяние должно было существенно поднять уровень воды в некоторых из них. Изобилие ила, который понесли в себе воды Ганга, Хуанхэ и других рек, — отчасти следствие поднятия уровня ледяной воды. Покрытые илом долины этих рек стали первой колыбелью того, что мы называем цивилизацией.

На некоторое время Северная Африка стала привлекательной для людей-поселенцев. В некоторых местах этой засушливой страны примерно в 7000 до н. э. выпадало в три раза больше дождей, чем за типичный год нашего времени. Сахара была усеяна озерами и болотами. Путешествуя по этому огромному региону, люди могли не встретить ничего, кроме лугов или похожих на парки пространств, покрытых множеством тенистых деревьев. В наиболее благоприятные столетия население Северной Африки должно было быстро расти. Затем пришли засухи, и примерно после 3000 г. до н. э. люди начали покидать этот все больше опустынивавшийся район.

Подъем уровня Мирового океана практически завершился к 8000 г. до н. э. В общей сложности он повысился на 140 м — по наиболее распространенной оценке, на 400 футов (122 м) и более. Это было самое знаменательное событие в человеческой истории за последние 100 000 лет — гораздо более важное, чем изобретение парового двигателя, открытие бактерий, высадка на Луну и вообще все вместе взятые события XX в. Подъем воды в морях привел к грандиозным переменам в жизни человечества и бурному росту населения.

В Юго-Восточной Азии с наступлением океана прежняя береговая линия в большинстве мест изменилась до неузнаваемости. Она перестала быть береговой линией. Ни одно побережье не претерпело таких изменений, как берега континента, объединявшего Новую Гвинею и Австралию. Особенно это касалось тропической Новой Гвинеи с ее высокими горами. Снежный покров в этих горах спускался зимой до отметки 3600 м. Однако с ростом температур снега отступили на 1000 м выше по горным склонам. Климат высокогорий стал гораздо более благоприятным для земледелия. Новая Гвинея не проиграла от подъема воды в морях: взамен погрузившихся под воду земель она получила земли, освободившиеся от холодного снега и ледяных ветров. По мере дальнейшего повышения уровня моря Новая Гвинея в конце концов оказалась отделенной от Австралии образовавшимся проливом Торреса.

Больше всего повышение уровня воды в морях изменило очертания Австралии, поскольку она была самым плоским из континентов. Возможно, седьмая часть ее суши медленно погружалась под воду, в то время как жители побережий совершенно беспомощно наблюдали за этим. К концу этого грандиозного события австралийские племена, которые прежде жили в 500 км от океана, могли уже прислушиваться к звукам ночной бури или зловещему рокоту прибоя.

На крайнем юге австралийского континента море вклинилось в сушу, и Тасмания стала островом. Отделяющий ее пролив расширился и стал более бурным, и люди на острове почувствовали себя отрезанными от привычной жизни и заброшенными. Со временем это станет, возможно, самой длительной изоляцией в человеческой истории. За время этой изоляции черты тасманийцев действительно очень сильно изменились. Их волосы стали курчавыми, а размеры тела — меньше, чем у аборигенов, от которых они происходили.

Материковая Австралия, в отличие от Тасмании, оказалась не в полной изоляции. «Мостик» из островов связывал ее с Новой Гвинеей; и время от времени два человека, разделенные полоской моря, могли вступать в торговый обмен. Однако на самом деле этот узкий пролив по причинам, не вполне понятным, в течение тысячелетий служил глубоким рвом или высоким барьером. По одну его сторону, в Новой Гвинее, складывался образ жизни, для которого характерны были крупные садоводство и огородничество, создание запасов продовольствия, гораздо более высокая плотность населения и иной тип политической и социальной организации. На другой стороне австралийцы оставались охотниками и собирателями, объединенными в маленькие кочевые группы и жившими только за счет даров земли. Скорее всего, если бы уровень моря не поднялся и Австралия с Новой Гвинеей остались одним континентом с широкой разветвленной системой связей, последующая история Австралии не столь разительно отличалась бы от новогвинейской. Когда, в конце концов, изоляция была нарушена в результате высадки британцев в Сиднее в 1788 г., столь отличный образ жизни австралийцев вызвал острое потрясение и недоумение.

ПОТЕРЯННАЯ АМЕРИКА

Американский континент был открыт человеком незадолго до того, как уровень воды начал подниматься. Первые люди, вероятно, перешли из Сибири на Аляску не позднее 22 000 лет до н. э. Два континента были соединены узкой полосой холодной земли, и летом этот переход, видимо, не представлял особых трудностей. Возможно даже, что охотники и их семьи преодолели его, просто преследуя дичь, нашли новое место более привлекательным и решили здесь остаться. В конечном итоге они оказались открывателями нового континента и заняли особое место в истории — но, с их точки зрения, они просто занимались своим повседневным трудом. Очевидно, другая волна переселенцев также пересекла этот коридор и, двигаясь на юг по западному побережью, оказалась в более теплой Мексике. Их присутствие в Мексике около 22 000 лет до н. э. документируется драгоценными кусочками обработанного обсидиана, найденными на местах стоянок.

По поросшим травой пространствам бродили крупные животные, делавшие это место раем для охотников. Среди ландшафтов мирно паслись огромные бизоны, мамонты, мастодонты, лошади и верблюды, не подозревавшие о прибытии искусных охотников. Мелкую добычу, например кроликов и оленей, тоже можно было ловить миллионами, а съедобные растения росли в изобилии. Когда приблизилась зима, у новых поселенцев оказалось больше мехов и шкур, чем они когда-либо носили.

Население Америки увеличивалось. Многочисленными раскопками стоянок человека установлено ускорение распространения поселений около 11 000 лет до н. э. Пройдя по Панамскому перешейку, люди оказались в Южной Америке, и лишь немногие препятствия мешали их продвижению в южном направлении до тех пор, пока не показались нетающие льды крайнего юга.

Затем поднимающееся море — без всякого предупреждения — начало отделять Америку от остального мира. Около 10 000 лет до н. э. сухопутный мост между Азией и Аляской — единственные ворота в Америку — погрузился под воду. Образовался Берингов пролив. В течение некоторого времени море в новом проливе замерзало, и возможен был переход по льду. С потеплением климата даже этот переход стал рискованным. Постепенно все контакты между Америкой и остальным миром прервались, и эта безвестность длилась, вероятно, последующие 10 000 лет. Перелетные птицы мигрировали между этими двумя частями света, но люди жили в изоляции. Со временем население Америки утратило память о месте своего происхождения.

Столь длительная оторванность от Азии не остановила развитие Америки. Люди быстро осваивали все районы, в которых можно было жить. Постепенно ответвлялись племена, у которых складывались различные образы жизни: охотники-эскимосы на ледяном севере, кочующие охотники-собиратели на холодном крайнем юге, разные народы, сочетавшие занятия охотой и земледелием, в различных частях Северной и Южной Америки, в то время как в основе хозяйства некоторых других племен, живших по рекам Фрейзер и Колумбия на северо-западе, лежали обильные уловы лосося — и труд рабов. К 2000 г. до н. э. в Северной и Южной Америке сложилось пестрое разнообразие экономик и культур.

В конце XX столетия сложилось представление о том, что изолированным и непроходимым тропическим лесам Амазонки каким-то образом удалось избежать большого вмешательства человека. С пробуждением уважения к природе во многих кругах западного мира возникло благоговение перед чудом амазонских лесов. Здесь сохранилась первобытная природа во всем своем уязвимом великолепии: огромный зеленый бассейн, дренируемый тихой величественной рекой. Однако даже Амазонка, как стало теперь известно, имела свою связанную с человеком замечательную историю в течение того долгого периода, когда Америка была отрезана от Европы и Азии. Древнейшая во всей Америке керамика была произведена не в Северной и не в Центральной Америке, а в тропических лесах бассейна Амазонки еще до 5000 г. до н. э. Есть даже свидетельства того, что кукурузу — замечательное злаковое — впервые начали культивировать огородники этого региона. Интересно, что биологическое разнообразие здесь особенно впечатляюще не в девственном тропическом лесу, а на участках, когда-то возделанных первыми амазонскими огородниками, а затем снова затянувшихся растительностью.

Как и Америка, Япония оказалась надолго оторванной от мира. Ее человеческая история была значительно более длительной, чем американская. Она была заселена за десятки тысяч лет до того, как началось повышение уровня моря. В этом одном из самых холодных населенных регионов мира заснеженные вершины долго взирали на обширные пустые пространства, поросшие лесами. Наряду с барсуками, зайцами и дикими кабанами в них водились тигры, пантеры, бурые медведи и бизоны, разновидности слонов и другие крупные животные, хотя их численность сокращалась.

Когда уровень воды в морях начал подниматься, населенные южные районы Японии оказались отрезанными и превратились в острова. Вскоре образовался Цусимский пролив, отделивший Японию от Кореи. Когда в конечном итоге Япония оказалась в полной изоляции, ее население было ничтожно мало, составляя менее 30 000 человек. Большинство людей, должно быть, жило на побережье или вблизи него и кормилось морской рыбой или дикими плодами, созревавшими на равнинах летом. Маленькие группы кочевали в поисках лучших сезонных источников продовольствия. Люди радовались изобильным сезонам, но за ними должны были неизменно следовать неурожайные годы.

Предполагаемая средняя продолжительность жизни японцев в период, который они называют эпохой Дзёмон, была по преимуществу очень низкой. Редко кто доживал до 45 лет, а достичь 70-летнего возраста и вовсе казалось чудом. Кости человека из Йокогамы, обнаруженные раскопками в 1949 г., были изучены в рентгеновском излучении; оказалось, что, будучи ребенком, он нередко голодал. Его зубы, как и у большинства кочевников, были разрушены, а нижние моляры с одной стороны челюсти находились почти на уровне поверхности десен. Стирание зубов усиливалось практикой приготовления мяса на горячих камнях или на открытом огне, разводимом прямо на песке, в результате чего мясо часто попадало в рот обильно сдобренное песчинками.

Японцы на главном острове Кюсю уже умели делать красивую керамику. Одно изделие, датируемое 10 500 г. до н. э., вероятно, старше любой керамики, обнаруженной в Китае, а возможно, и в целом мире. Недавно была найдена еще более древняя керамика. В течение тысячелетий орнаментация и форма глиняных сосудов становились все более изощренными, как и у керамики египетской, греческой и китайской цивилизаций, о существовании которых Япония в своей оторванности от мира не подозревала.

Уже в 5000 г. до н. э. некоторые из японских хижин или домов были весьма впечатляющими и вполне соответствовали строительным стандартам большинства регионов мира. Выкапывался котлован, и стены небольшого жилища площадью около 4 квадратных метров частично находились в котловане, а частично возвышались над поверхностью земли. Вертикальные столбы поддерживали крышу из снопов соломы и камыша. На расстоянии слышимости друг от друга могли располагаться 4-5 таких жилищ, в которых обитали 15 человек. Холодными ночами люди, должно быть, согревались, тесно прижавшись друг к другу, поскольку очаги находились за пределами жилищ. Люди держали небольших собак, возможно, для охоты, а также для компании. Время от времени в местах, где стояли такие дома, находят при раскопках небольшие глиняные фигурки с преувеличенными ягодицами и грудью. Возможно, это обрядовые статуэтки, призванные защищать женщин во время родов.

В отдельных районах японцы уже научились запасать продовольствие. Многие группы часть года жили поблизости от лесов, где можно было собрать изрядное количество орехов, часть которых съедали, а часть припрятывали. Сентябрь, октябрь и ноябрь — время созревания орехов, из которых первыми падали на землю каштаны. Хотя каштаны менее питательны, чем грецкие орехи, их было легче сохранить в листьях, наваленных в ямы для хранения, которые выкапывались рядом с домом или внутри него. Желуди, которые собирали под опавшими дубами, напротив, требовали длительного вымачивания в проточной воде для устранения содержащейся в них дубильной кислоты. Перемолотые после этого в тонкую муку с помощью камней-зернотерок, желуди были очень вкусны. Собирали желуди и приготовляли из них муку — равно как и месили глину для производства горшков — по преимуществу женщины. Эти постоянные занятия привели к любопытному эффекту — удлинению их ключиц.

По мере роста мастерства в сборе, хранении и приготовлении продовольствия население Японии увеличивалось, возможно, превысив к 2000 г. до н. э. 200-тысячную отметку, что превратило ее в одну из самых густонаселенных частей света. Однако по сравнению с современностью Япония тогда была почти безлюдной глушью.

ПАРАДОКС ИЗОЛЯЦИИ

На протяжении тысячелетий люди, жившие на территориях современных Японии и Соединенных Штатов, оставались по большей части отрезанными от внешнего мира. Они вели необычное существование. Казалось бы, такая длительная изоляция должна была постоянно ослаблять их в то самое время, когда Европа и Азия переживали быстрые перемены. Тем не менее в наши дни две эти когда-то затерянные части света превратились в великие мировые финансовые державы.

Возможно, у этого парадокса есть объяснение. Проблема изоляции — в то или иное время — остро стояла перед всеми людьми. Но в последние 150 лет географическая изоляция оказывалась благословением, а иногда и ценным преимуществом. В нашем сжимающемся мире идеи, товары и люди могут без труда пересекать морские преграды, которые 10 000 лет назад казались непреодолимыми. Но море служило преградой и для армий завоевателей. Для Японии и Соединенных Штатов морское препятствие из помехи превратилось в главного защитника. В основном благодаря морю им удалось избежать вторжений. Море же было причиной того, что японцы и американцы неохотно втягивались в дорогостоящие войны, которые велись вдали от их дома.

В последние 150 лет Европа все более и более слабела в военных конфликтах, разгоравшихся в ней на суше и на море. Она всегда возрождалась, но размаху ее возрождения и мирового влияния полагали предел ее же раздробленность и внутренние разногласия. Напротив, Соединенные Штаты за этот период пережили всего одну войну на своей территории — гражданскую — и ни одной против завоевателей. Если бы Соединенные Штаты в 1800 г. находились в Европе, они, возможно, никогда не смогли бы достичь своего нынешнего могущества. Они бы не смогли проводить политику изоляционизма. Подобным образом и главные острова Японии, пережив отчаянную военную ситуацию в последние месяцы Второй мировой войны, даже тогда избежали вторжения. Безусловно, признание непреодолимой трудности вторжения в Японию оставило Соединенным Штатам мало выбора, и они сбросили первые атомные бомбы в надежде запугать японцев и заставить их подчиниться. В сущности, географические факторы, которые после поднятия уровня Мирового океана поставили в невыгодное положение и изолировали Японию и Соединенные Штаты, в отдельных ситуациях оборачивались преимуществом.

 

3 ПЕРВАЯ ЗЕЛЕНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

В Сирии и Палестине, после того как уровень Мирового океана достиг своего нового максимума, имела место, казалось бы, незначительная революция. В отличие от более знаменитых промышленных революций, она происходила невероятно медленно, и силу ее воздействия человечество ощутит лишь через тысячелетия. Но человеческая жизнь приняла направление, с которого уже не свернуть.

К 8000 г. до н. э. в витрину этой революции превратилось поселение Иерихон. Его составляли небольшие дома из сырцового кирпича, жители которых на крошечных клочках возделанной земли выращивали пшеницу и ячмень. Первоначально росшие в диком состоянии, эти злаки были выбраны для культивирования потому, что их зерна были крупнее, чем у других диких злаков; а крупные зерна легче собирать и перемалывать в грубую непросеянную муку. Земледельцы должны были подготовить землю, отобрать семена здоровых злаков, которые не осыпаются после созревания, и посеять их более плотно, чем это происходит в природе. Убранное с помощью каменных ножей и серпов зерно складировалось на поселении. В нашем мире половину потребляемых людьми калорий дает тот немногочисленный набор злаков, который окультурили эти ближневосточные земледельцы.

Поначалу у жителей Иерихона и других подобных поселений не было домашних животных. Большую часть потребляемого мяса они по-прежнему добывали неустанной охотой на диких газелей и других зверей и птиц. Но примерно через 500 лет после окультуривания первых злаков пшеницы и ячменя, а также отдельных видов гороха и бобовых, они уже держали небольшие стада коз и овец, вероятно, вблизи поселения. Это был еще один запас продовольствия: ведь стадо — действительно своего рода склад. Находки свидетельствуют, что древние виды животных были одомашнены в разных регионах — овцы на границе современных Турции и Ирака, козы в горах Ирана, а крупный рогатый скот — на Анатолийском плато. В овцах и козах особенно силен стадный инстинкт, поэтому одомашнить их было легко: приручая одно животное, приручали многих.

Люди, которые приручали овец, коз, крупный рогатый скот и сгоняли их в стада, вероятно, не были теми же, что начали культивировать растения. Чтобы вырастить пшеницу или приручить первую козу, требовалось не меньше дюжины проницательных наблюдений, сделанных для каждой из областей с разных точек зрения мужчинами или женщинами. Возможно, мужчины, бывшие, как правило, охотниками, приручали животных, а женщины одомашнивали первые злаки. Вероятно, первоначально злаки и скот не существовали в гармонии. Ранние земледельцы могли опасаться животных, пасущихся поблизости от молодой поросли посаженных ими растений, которую они могли сжевать или вытоптать.

Ежедневные работы на поле или огороде должны были следовать более жесткому распорядку, чем то, которого придерживались кочевники. Возделывание земли, прополка и сбор урожая проводились в определенное время, упускать время было нельзя. Новый образ жизни требовал дисциплины и последовательного выполнения целого ряда обязанностей, что контрастировало со свободой охотников или собирателей.

Точно не известно, почему этот двойной прорыв должен был произойти в одном и том же уголке Средиземноморья, но этот регион имел свои преимущества. Там произрастали две разновидности злаков, дававшие очень крупные зерна. И там же водились овцы и козы, которые, будучи мелкими и стадными животными, приручались легче, чем большинство разновидностей крупного скота. Но два этих преимущества сами по себе не объясняют произошедших перемен. В мировой истории известны довольно многочисленные примеры счастливых возможностей и удачного стечения обстоятельств, однако людям редко удавалось воспользоваться ими.

На формирование этого нового образа жизни оказали влияние и другие факторы. В результате повышения уровня Мирового океана прибрежные земли были затоплены и люди вынуждены были переселиться в глубь суши, что привело к смешению людей, идей и жизненных укладов. Продолжалось дальнейшее потепление климата, следствием которого было увеличение численности отдельных видов растений и животных. Злаки, несомненно, получили более широкое распространение, чем прежде. Численность крупных животных — традиционного жизненно важного источника пищи — сокращалась, и это подталкивало к приручению диких животных.

В течение длительных периодов племенам, первыми научившимся возделывать землю и разводить животных, приходилось сосуществовать с кочевыми народами. Жизнь бок о бок с ними вызывала напряженность. В скудные времена оголодавшие кочевники могли испытывать искушение напасть на соседние селения, где хранились запасы зерна и содержались стада животных. Селяне, в свою очередь, должны были строить укрепления и нести постоянный караул. С численным преимуществом и лучшей организацией — крестьянствовать означало организовывать — они обычно могли противостоять кочевникам в любой битве.

Будущее было за этими новыми земледельцами и скотоводами. Иметь доступ к житнице во времена голода означало владеть таким имуществом, о котором в кочевническую эпоху ни одно племя не могло и мечтать. Во время засухи селение, обладавшее запасами зерна и стадом овец или коз, могло продержаться значительно дольше.

Люди владели овцами, а овцы в некотором смысле владели людьми, связывая их свободу и приковывая к себе. Поэтому традиционный образ жизни — собирание объедков и съедобных растений, а также радости удачной охоты — по-прежнему оставался привлекательным. Он также обеспечивал продовольствием, особенно весной. И спустя несколько тысячелетий после возникновения земледелия и скотоводства сельские жители больше полагались на охоту и собирание пищи на болотах, равнинах и в лесах, чем на свое новое умение выращивать злаки, производить молоко и мясо.

Распространение нового уклада жизни на прибрежных территориях Средиземноморья происходило медленно. К 7000 г. до н. э. зерновые выращивались, а овцы и козы паслись под неусыпным надзором их владельцев в Греции и Сербии, а также в итальянских долинах, спускавшихся к Адриатическому морю. К 5400 г. до н. э. земледельцы со своими палками-копалками появились в Западной Шотландии и в районе Ольстера. К 3000 г. до н. э. обработанные клочки земли и мелкие стада можно было встретить в Скандинавии.

Не менее 2000 лет отделяют первые опыты земледелия в Греции от первых сельских хозяйств в Балтии. Удивляясь столь медленному распространению земледелия и скотоводства в Европе, следует помнить об одном обстоятельстве. Густые или разреженные леса покрывали 80% территории Европы. Сведение большей части этого леса с помощью каменных топоров — железа тогда еще не знали — и небольших костров требовало терпения и неимоверных усилий. Заниматься собирательством было легче.

Тем временем крупный рогатый скот сгоняли в стада и пасли во многих частях Северной Африки — от Египта и Ливии до Алжира. Хотя первые домашние животные и культурные злаки были ввезены в Африку, там были одомашнены осел — вьючное животное — и цесарка, которая станет любимым блюдом на столах Древнего Египта, а позднее — Рима. Первые домашние кошки были африканскими, и позднее они стали незаменимыми стражами хранилищ зерна, столь любимого мышами. Африканцы также первыми окультурили и стали выращивать просо, которое обычно рассматривают как малоценное зерно, и первыми вырастили сорго с его пышными метелками из злаков, а также дикий рис, ямс и научились получать пальмовое масло.

Повсюду обработка земли начиналась с самых примитивных способов. Главным копательным орудием была палка, конец которой заостряли и обжигали для прочности на костре. Закаленная в огне палка, наверное, одно из самых важных изобретений человека — важнее, чем трактор, — и она в течение тысячелетий служила земледельцам во многих частях земного шара.

Для того чтобы научиться сеять, нужно было экспериментировать.

Легче всего заключить, что древние земледельцы, повесив на себя плетеную сумку, полную семян, шли по свежевспаханной земле и широкими движениями руки разбрасывали их; но во многих местах люди не знали такого способа сеяния. В некоторых африканских регионах женщины делали тысячи маленьких лунок в разрыхленной земле с помощью палки, мотыги или даже пальца и бросали по несколько зерен проса в каждую лунку. Другие наполняли семенами рот и затем выплевывали их понемногу в выкопанные заранее лунки. В Южной Африке местами действительно разбрасывали зерна по траве и земле, прежде чем вспахать участок простым плугом.

В Греции вскоре после 3000 г. до н. э. сложилась особая форма земледелия, основанная на выращивании оливковых деревьев и виноградных лоз. На крутых склонах, до того обжитых лишь овцами и козами, появились виноградники и оливковые рощи, увеличившие ежегодно потребляемые селянами калории на 40%. Оливковое масло использовалось не только в приготовлении пищи, им также наполняли светильники и натирали кожу. Вино и оливковое масло изменили диету Восточного Средиземноморья.

В то время как прежние кочевники большую часть своего времени тратили на собирательство и охоту, новый образ жизни способствовал появлению таких специальностей, как кирпичники, строители домов, пекари, пивовары, гончары, ткачи, портные, обувщики, смотрители житниц, копатели ирригационных каналов и, разумеется, земледельцы и скотоводы. Возможно, 90 из 100 человек в каждом регионе были вовлечены в выращивание или собирание продовольствия и связанные с этим занятия, но остальные 10 осваивали перечисленные выше профессии. Новые специалисты жили в деревнях, а самые крупные деревни развивались в города. Появление городов было невозможным до возникновения земледелия.

Возможности какого-либо района прокормить людей увеличились в 3-6 и даже более раз в результате повышения эффективности использования земель и травяных угодий, минералов и рыбных ресурсов — ряда достижений, недоступных для кочевых народов. Население мира, прежде незначительное, существенно увеличилось. Вероятно, лишь 10 миллионов человек жили на всем земном шаре до того времени, когда были предприняты первые попытки выращивать зерновые и держать стада. Но к 2000 г. до н. э. численность жителей Земли, вероятно, уже приближалась к 90 миллионам. Еще через две тысячи лет, ко времени жизни Христа, мир населяли уже около 300 миллионов человек.

Время от времени рост населения прекращался в результате эпидемий. Кочевники, не догадываясь об этом, вели более здоровый образ жизни. Все время пребывая в движении, они оставляли свои нечистоты позади. Используя минимум одежды или вообще пренебрегая ею в тропическом климате, они открывали свою кожу солнечным лучам, убивающим микробы. Не имея животных, они реже подвергались различным болезням. Напротив, с распространением нового уклада концентрация людей в поселениях увеличивала риск распространения инфекций.

Итак, наряду с тем, что новый образ жизни обеспечивал большим количеством продовольствия и тем самым приводил к росту населения Земли, он также способствовал распространению вирусов, которые периодически сокращали численность человеческой популяции. В результате ежедневного ухода за недавно одомашненным скотом люди, возможно, заражались болезнями, которыми раньше болели только эти животные. Одна из форм туберкулеза распространилась посредством коровьего и козьего молока. Корь и оспа передались от крупного рогатого скота людям, которые пасли его, доили и ели его мясо. Одна из форм малярии, возможно, была передана птицами. Грипп перешел от свиней и уток.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ

Складывались новые формы политической организации. В то время как в обществах кочевников власть, как правило, делили между собой старейшины, новые сельскохозяйственные общины все ее больше контролировались узким элитарным кругом правителей или вождем, который, как правило, был мужчиной. Защищая свое поселение и земельные угодья, вождь также пользовался возможностью отплатить за старые обиды или раны. Он захватывал пленных и порабощал их. Кочевые племена редко находили применение рабам, а оседлые правители могли использовать рабский или подневольный труд на строительстве ирригационных каналов, храмов, укреплений и других сооружений. Новые правители могли собирать дань в виде зерна, мяса или другого добра, тогда как земли кочевников были зонами, свободными от налогов.

Новые правители назначали жрецов. Жрецы в свою очередь обеспечивали законность власти и моральную поддержку правителям. Хотя сама религия служила помощником человечеству с древнейших времен, самостоятельный институт жречества был нововведением. Жрецы и жрицы помогали вызывать дожди, которые полагали конец засухе; они способствовали получению обильного урожая; они помогали победить врагов во время войны; и они, возможно, давали чувство внутреннего умиротворения тем, кто без них мог бы испытывать страх и беспокойство. К 3500 г. до н. э. во многих сельских поселениях и небольших городках Европы и Ближнего Востока возводились религиозные памятники впечатляющих размеров.

В новых религиях отражалось чувство благоговения перед Вселенной и ее механизмами, а также страхи и надежды, вызываемые могущественными силами природы. Природе следовало поклоняться, ее нужно было задабривать. Население региона могло заметно сократиться вследствие града, который положил или побил посевы, болезней, которые истребили скот, нашествия насекомых или поражения грибком урожая, весны, прошедшей без дождей, уменьшения поголовья дичи в результате мора или засухи, а также неожиданных разливов рек. Для того чтобы обеспечить плодородие почвы или обильный ежегодный урожай, богам следовало подносить дары. Самым большим даром была человеческая жизнь. Это жертвоприношение, возможно, было призвано открыть ворота, через которые могло хлынуть богатство и благополучие.

ЗАГАДКА НОВОЙ ГВИНЕИ И АМЕРИКИ

Нагорья Новой Гвинеи были столь далеки, что оставались почти неизвестными европейцам вплоть до XX в. Но назвать их глухим углом никак нельзя, поскольку они были одним из основных пунктов зеленой революции. Около 7000 г. до н. э., когда Европа еще была незнакома с земледелием, жители Новой Гвинеи культивировали различные сорта ямса и других корнеплодов, тенелюбивый таро, сахарный тростник и местную разновидность банана. Дренажные канавы, выкопанные руками, улучшали почву и помогали ведению этого простейшего сельского хозяйства. То, что идея огородничества пришла в Новую Гвинею из Юго-Восточной Азии, маловероятно, но исключить этого нельзя.

В Новой Гвинее деревья рубили каменными топорами, короткими резкими ударами, которые можно было нанести, скорее, орудием типа томагавка, чем похожим на современный топор с длинной ручкой. Со временем лес и подлесок на участке выжигали, строили вокруг ограждения и сажали съедобные коренья в почву, удобренную свежей золой. Прополка была очень важной задачей, и обычно ею занимались женщины. После пары урожаев почва на время истощалась, и нужно было в поте лица расчищать новый соседний участок леса. Это была работа первопроходцев, требовавшая недюжинной мускульной силы, выносливости и напряжения. Эта экстенсивная форма земледелия, иногда называемого «подсечно-огневым», требовала вырубки больших лесных участков, из которых в год распахивалась и засаживалась лишь незначительная часть.

В Северной и Южной Америке, как и в Новой Гвинее, развивалось свое огородничество. Такие растения, как тыква, хлопок и перец чили, выращивали на территории современной Мексики уже к 6000 г. до н. э., а позже к ним добавились кукуруза и бобы. На восточном побережье нынешних Соединенных Штатов возделанные участки появились около 2500 г. до н. э. Впоследствии сельское хозяйство стало основой американской цивилизации, которую в свое время открыли испанцы.

Преобладает мнение, что земледелие и неповторимые цивилизации Америки развивались по преимуществу в изоляции. Широко признано, что подъем уровня Мирового океана надежно отделил новых поселенцев, перешедших из Северной Азии в Америку, но возможность культурных влияний из Восточной Азии, Африки или Европы полностью исключить нельзя. Возможно, время от времени американского континента достигала новая волна поселенцев.

Есть некоторые отдельные свидетельства в пользу теории о том, что контакты между Америкой и Азией не прерывались. Так, китайские меланиновые куры, с их черными костями и темным мясом, существовали и в Америке, где к ним относились так же, как в Китае, принося в жертву во время магических и целительных обрядов, но избегая употреблять в пищу. Не привезли ли этих кур из Китая позже, в лодках колонистов второй волны? Также некоторые ученые утверждают, что характерный календарь майя, живших в тропической Америке, возможно, пришел из Таксилы в современном Пакистане, и что 4 из 20 названий дней в этом календаре — прямые заимствования имен индуистских божеств.

Движение идей, а также растений и животных через Тихий океан происходило, возможно, в обоих направлениях. Тем не менее один сельскохозяйственный регион сложился ранее, чем другие, и развивался более динамично. Ближний Восток был подобен пламени, которое, разгоревшись однажды, дает все больше и больше света.

Вылепленные вручную сосуды — либо высушенные на солнце, либо обожженные на костре — стали важнейшей частью нового образа жизни. В то время как кочевым народам горшки были не нужны, людям, жившим на одном месте, изобретение керамики принесло огромную пользу. В современном западном мире трудно понять, почему когда-то играли столь важную роль горшки, в наши дни используемые практически только для украшения. Керамические сосуды были неоценимы при освещении жилища и приготовлении пищи, они также позволяли эффективно использовать топливо. Существовали керамические светильники и миски, в которых свечи можно было установить вертикально. В больших сосудах, иногда снабженных крышками и ручками, держали воду и пиво в доме. Неглазурованные горшки были предпочтительнее как хранилища, поскольку вода в них оставалась прохладной. В саваннах Камеруна огромные сосуды использовались для приготовления пальмового вина, в то время как в других хранили орехи кола. Нигерийцы во время похорон играли на керамических барабанах. В некоторых регионах гончарами были женщины — они осуществляли главное в то время промышленное производство.

Оседлое общество, освоившее изготовление керамики, получило возможность перейти к новому пищевому и питьевому рациону. Оно куда скорее, чем кочевое, могло научиться приготовлять напитки путем сбраживания, поскольку для этого процесса требовались большие тяжелые сосуды. Общество, владевшее керамической посудой, могло приготовить тесто, а затем испечь из него хлеб в гончарной печи. Любопытно, что общество, которое варило мясо в горшках, а не жарило его на открытом огне или раскаленных камнях, скорее всего, гораздо больше нуждалось в соли. Фактически соль — первый пищевой продукт, ставший постоянным предметом торговли на Ближнем Востоке и в Азии.

Гончарство косвенно способствовало зарождению металлургии. Гончары с их глиной были предшественниками металлургов с их рудой. Хотя обжиг керамики в сильном пламени и не вел автоматически к выплавке металлических руд, он был важнейшим шагом на пути к этому. Как эффективнее использовать топливо, как усилить жар нагнетанием свежего воздуха, как обращаться с обжигаемым горшком, как долго дать ему остывать — ответы на эти вопросы служили руководством по обработке металлической руды в сильном пламени.

Одним из поворотных моментов в мировой истории стал день, когда из кусков твердой медесодержащей породы в сильнейшем пламени впервые был получен почти чистый металл. Древнейшие горны и медеплавильные мастерские были обнаружены во время раскопок в Тимне (Южный Израиль), неподалеку от голых гор, тянущихся вдоль реки Иордан. Первый, действовавший около 4200 г. до н. э., горн представлял собой небольшое овальное отверстие в земле, углубленное, вероятно, на длину руки взрослого человека. Чтобы удерживать большую часть пламени внутри, на отверстие горизонтально клали клиновидный осколок камня — своего рода свободную крышку. Это было доморощенное производство. Впрочем, даже такое определение является преувеличением.

В процессе выплавки меди люди открыли способ получения бронзы. Возможно, это произошло случайно, но лишь пытливый ум способен оценить значение случайного открытия. Бронза была выплавлена из смеси 90% чистой меди с 10% олова; получившийся сплав был прочнее меди и легче подвергался обработке. Примерно к 3500 г. до н. э. бронзу выплавляли кузнецы в городах-государствах Месопотамии. Где они брали необходимое для этого олово, остается пока неизвестным.

Это чудо, но человека эпохи меди недавно удалось увидеть во плоти. Его тело — ткани все еще оставались на костях — было обнаружено приблизительно через 5000 лет после того, как он отправился на рискованную прогулку в Тирольские Альпы, неподалеку от границы Австрии и Италии. Он пересекал горное ущелье на высоте 3200 м — выше, чем проходит самая высокая современная дорога в этих горах. Вероятно, дело происходило осенью, и он был тепло одет. Его голова была покрыта капюшоном, сшитым из множества кусочков меха. Плечи были защищены от снега и холодного ветра накидкой, тщательно сплетенной из камыша или жесткой травы. Плащ из оленьей шкуры, должно быть, согревал часть его тела при ходьбе, но неизвестно, были ли у плаща рукава. На нем несомненно были кожаные лосины, а на ногах — обувь из телячьей кожи.

О том, что он совершал скорее длинное, чем короткое, путешествие, свидетельствует его снаряжение: он нес с собой топор с бронзовым лезвием, кремневый нож с деревянной рукояткой, колчан с 14 сломанными или использованными стрелами и наполовину сделанный лук для пуска этих стрел. Что немаловажно для жителя гор — района, где бывает нелегко найти дрова и растопку, чтобы развести костер холодной ночью, — он нес собой хитроумный контейнер из бересты, в котором могли сохраняться угли от погасшего костра. С их помощью он мог без особых хлопот разжечь новое пламя.

Он погиб в снегах. Возможно, поняв, что его возвращение домой слишком задерживается, друзья или родственники отправились на его поиски. Его легко могли бы узнать, поскольку кожа была украшена несколькими мелкими татуировками, а ценный медный топор, должно быть, хорошо был знаком друзьям. Поиски не увенчались успехом, и ледяной покров на нем нарастал столетие за столетием. Лишь в 1991 г. н. э. из тающего льда показалось его тело.

 

4 КУПОЛ НОЧИ

В больших и ярко освещенных городах, где сосредоточена большая часть населения современного мира, вряд ли можно оценить величие и красоту ночного неба, которого почти не видно из-за городских огней. Кроме того, новые объяснения событий человеческой жизни, как светской, так и религиозной, вытеснили объяснения, основанные на расположении и движении звезд, Луны и Солнца. Но на протяжении большей части человеческой истории, как письменной, так и дописьменной, ночное небо владело воображением людей, поражая его своим великолепием и волшебством. А когда возникли первые цивилизации, «небесные тела» стали наделять все более могущественной символикой.

ТАЙНА МОЛНИИ И ПАДАЮЩЕЙ ЗВЕЗДЫ

Кочевники и земледельцы испытывали глубокий ужас, наблюдая метеорологические явления. В Тасмании множество аборигенов было напугано сильными грозами. «Сильный дождь ночью, — писал белый очевидец в 1831 г., — сопровождался громкими раскатами грома и яркими вспышками молний, которые вызывали у местных жителей невыразимый ужас». На следующий вечер вид «электрической искры» в темном небе вызвал крики смятения. Возможно, боязнь того, что молния ударит в них, усиливала страх. Нервно поглядывая на расколотое дерево, в которое попала молния, они отказывались — как и немецкие крестьяне на другом конце земли — прикасаться к обнажившейся древесине.

Ночное небо служило купольной крышей людям все то время, пока они спали под звездами. Детей учили наблюдать за регулярным движением звезд по ночному небу. Изредка они видели, как темное небо быстро прочерчивают какие-то огни. Некоторые из них были падающими звездами, появлявшимися лишь на одну-две секунды, за другими же тянулись длинные огненные хвосты. Кочевые охотники и собиратели внимательнейшим образом наблюдали за ночным небом и, вероятно, путем этих наблюдений установили, что падающих звезд вдвое больше перед рассветом, чем в первые часы ночи. Когда происходило это странное представление, они считали, что небо разговаривает.

По всему миру кометы и звезды вызывали огромный интерес и будили умственную деятельность людей. Немногие явления казались им более захватывающими, чем падающий в ночи пылающий метеор. Большинство метеоров разрушается в падении, а те, которые достигают поверхности Земли, по преимуществу падают в океан, и лишь редкие ударяются о землю. Метеориты — это метеоры, достигшие места назначения в виде черных каменных осколков; и к таким камням, которые, как казалось, упали из жилища богов, относились с благоговением везде, где их находили. Драгоценный камень из пирамиды в Чолула в Мексике и камень, почитаемый в Эрмесе в Сирии, — возможно, метеориты. В Мекке в древнем храме хранится камень, которому поклонялись аравийские племена и сам Мухаммед.

Представление о том, что метеориты или падающие звезды — послания богов, словно бы подтверждается производимым ими при падении на землю шумом и нестерпимой яркостью. Одним эти звуки казались похожими на рокот грома. Другим, жившим в эпоху пара, напоминали шум удаляющегося поезда. В одних обществах падение звезды считалось счастливой приметой, в других — предвестием беды.

И кочевые племена, жившие под звездами, и оседлые народы под безоблачными небесами первых цивилизаций на Ближнем Востоке имели все основания наблюдать за ночным небом. В безлунные ночи небо казалось разостланным в вышине роскошным ковром. Оно также менялось каждый час, и люди наблюдали за характером этих изменений и обсуждали их. В засушливой Центральной Австралии, где нет ни одной постоянной реки, некоторые группы аборигенов воспринимают Млечный Путь как широкую реку, текущую по небу. Многие люди населяли небо могущественными существами. Некоторые считали, что темная прореха в Млечном Пути — это жилище демона.

Представители ранних цивилизаций, процветавших вдоль рек Тигр и Евфрат, продолжали почитать звезды. Искушенные в астрономии, эти люди могли предугадать многие из передвижений основных планет и созвездий, и это позволяло им считать, что по движению звезд и планет они могут предсказывать события человеческой жизни. Вавилоняне даже научились рассчитывать время лунного затмения задолго до того, как оно происходило.

Развитие астрологии и изучение возможного влияния звезд и планет на человеческую жизнь теперь игнорируют в интеллектуальных кругах как выдумки, но была какая-то интуитивная логика в этих умственных упражнениях, которая привлекала лучшие умы древнейших цивилизаций в Китае и на Ближнем Востоке. Если Солнце может определять приход зимы и лета, а Луна — управлять приливами и отливами и формировать календарь, то почему эти могущественные силы не могут предопределять и человеческую судьбу? Этот вопрос волновал ученых на протяжении тысячелетий. Медиков он также не оставил равнодушными, и вплоть до XX в. людей, страдающих одним из душевных заболеваний, называли лунатиками, имея в виду, что на их болезнь влияет Луна.

Луна, растущая или убывающая, занимает обычно господствующую позицию. Самый крупный объект на ночном небе, восходящий и закатывающийся с каждой ночью примерно на 50 минут позже, она величественно осуществляет свое движение. В новолуние она невидима, поскольку шествует вместе с Солнцем по дневному небу. Напротив, в полнолуние ее можно наблюдать в течение всей ночи. Живая, могущественная и неповторимая, Луна считалась женщиной у одних народов, мужчиной — у других. Луна была символом жизни и смерти, и люди верили, что она определяет, когда выпадут дожди. Считалось также, что она влияет на рост растений — и вот уже в течение тысячелетий у крестьян существует правило, что растения следует сажать в новолуние. В более позднее время в Индии, Иране и Греции люди верили, что человек после смерти отправляется на Луну. На основании смены лунных фаз после возникновения астрономического искусства были составлены первые календари.

«МНЕ СНИЛСЯ СОН»

Ночью люди видят сны — радостные, ужасные, мирные, привычные или странные. Представителям самых разных племен ночь казалась областью таинственного, куда их допускали во время сна. Сновидения были свидетельствами таких посещений. В Северной Канаде коренные жители побережий Гудзонова залива верили в то, что когда они спят, их душа ускользает из тела и на время попадает в другой мир. В Центральной Австралии представители племени аррернте считают, что у каждого человека две души и что во время сна одна из них действительно покидает тело. Они полагают, что во сне они, оставаясь собой, одновременно наблюдают за реальными приключениями этой второй души, происходящими вне тела. Если с душой, покинувшей тело, происходит что-то ужасающее, ужас немедленно передается спящему и видящему сон человеку.

Десятки тысяч лет до появления жрецов и толкователей к ярким реалистичным снам должны были относиться с благоговением. Такое значение, придаваемое снам, было следствием трепетного отношения к ночи, когда эти сны снились. На примитивной стоянке кочевой общины ощущение ночи и непроглядной темноты было всепобеждающим, почти невыносимым. В наши дни огромные, ярко освещенные города почти победили ночь.

В современную эпоху сон получил совершенно иную трактовку. Сновидения больше не объясняют как непосредственные предсказания. Психолог Зигмунд Фрейд рассматривал сновидение не как взгляд в будущее, а как зеркало личности, в котором отражается уже пережитое спящим человеком.

Невозможно сказать, когда люди впервые увидели скрытый смысл в движении Луны, Солнца, звезд и комет. Но игнорировать влияние ночи и ночного неба на жизнь древнего человека только потому, что свидетельства о них скудны и отрывочны, означало бы пренебречь яркими и увлекательными страницами человеческой истории.

СКРЫТЫЕ ПАМЯТНИКИ

Кочевники не возводили грандиозных памятников — пирамид, массивных колонн из камня, храмов, маяков. Они не умели высекать огромные каменные блоки и перемещать их на далекие расстояния, но в некотором смысле они и не нуждались в памятниках. Создатели памятников стремятся донести нечто важное; но для людей, живших около 15 000 лет назад, небо и земля были полны памятников, часть которых была видима только искушенному глазу.

Для некоторых кочевых обществ небо было памятником, созданным существами, которые являлись их собственными предками. Их земля была создана подобным же образом. Каждый холм и горный хребет, каждая деталь ландшафта были созданы этими существами, когда они впервые населили Землю. В глазах ранних австралийцев холмы, скалы, животные и все живое на их племенной территории были фактически священными памятниками, наследием их предков, и первоначальный акт творения следовало периодически воспроизводить в религиозных ритуалах, обрядах и танцах, оставленных этими существами-создателями. Таким образом живущие поддерживали связь с теми, кто давным-давно создал этот животворный земной и небесный ландшафт.

Забегая вперед, следует сказать о глубоком влиянии, оказанном ночным небом и на более поздние религии. Иудейский календарь основан на фазах Луны; и начало религиозного года определялось совпадением двух событий — появления колосьев на посевах ячменя и первого выхода на небосвод полумесяца новой Луны. Будда родился в особый момент лунного цикла, а о Рождестве Христа, по преданию, возвестила яркая путеводная звезда. У индуистов и джайнов одно из священных событий — это праздник огней, и проводится он в ночь полнолуния определенного месяца. Самый священный день в христианском календаре определяется по Луне. Мусульмане и теперь живут по лунному календарю, и Рамадан — месяц поста — официально начинается в момент, когда восходит новая Луна, которую можно видеть невооруженным глазом. Почитание Луны и звезд характерно для китайской цивилизации. Даже первые университеты, появившиеся в Средние века, уделяли особое внимание астрологии. Быть профессором астрологии одного из этих университетов или придворным астрологом короля либо военачальника в XII в. означало владеть реальной властью. Только четыре столетия спустя Коперник низверг астрологию с научного небосвода — но не из людских сердец, где она продолжала сохранять свои позиции.

 

5 ГОРОДСКИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ ДОЛИН

Если бы неутомимый путешественник, живший на Среднем Востоке в 4000 г. до н. э., предпринял необычное — а вероятно, и невозможное — сухопутное путешествие от берегов Черного моря до верховий Нила, он не встретил бы ни одного значительного памятника. Он не увидел бы ни одного города. Ему не попался бы на пути ни храм науки, ни роскошный царский дворец. Если бы спустя примерно 1500 лет по его следам прошел другой путешественник, достопримечательности уже довольно быстро перестали бы его удивлять. Однако существовали они по преимуществу вдоль больших рек этого региона. Ключевую роль в возникновении цивилизаций в этом уголке мира сыграли четыре великие реки — и еще несколько крупных рек в далеких отсюда землях.

Большие реки Среднего Востока протекают по сухим равнинам, чьи земли обогащаются в результате ежегодных разливов. Течение переносит десятки миллионов тонн ила, который равномерно распределяется по поверхности истощенной земли как новый слой удобрения. Аналогичным образом в засушливые сезоны каналы доставляют воду из рек для полива иссушаемых солнцем сельскохозяйственных угодий. На затопляемых равнинах небольшой участок мог прокормить большее количество людей и обеспечить более крупные города, чем почти в любом другом месте мира в ту эпоху. Во времена, когда наземный транспорт находился на примитивной стадии развития, широкая река также представляла собой великолепную магистраль, по которой без особых затрат можно было доставить зерно и строительный камень в отдаленные части страны.

ДОРОГА МЕЖДУ ПИРАМИДАМИ

Берега Нила вскормили египетскую цивилизацию. Эта река вьется по узкой долине, ширина которой близ Асуана в верхнем Египте достигает всего 2 километров. То там, то здесь в реку проникают пески пустынь. Ниже по течению долина часто расширяется до 30 или более километров, в то время как в дельте — мозаике из участков плодородной низменности и речных проток — ее ширина достигает 200 км. Во время разливов сельскохозяйственные земли в дельте — главный источник благосостояния Египта — превращаются в огромное озеро, над поверхностью которого возвышаются постоянные деревни, примостившиеся на вершинах небольших холмов. И действительно, деревни в дельте обычно называют «островами». Землю, на которую разлив наносит свежую богатую почву, можно снова засевать ячменем или пшеницей после того, как вода спадет. У этой реки есть не только достоинства. Если вода поднимается слишком высоко или течет слишком быстро, все сложенные из земли сооружения и ирригационные каналы разрушаются. Кроме того, воду нелегко доставлять к полям, которые расположены выше уровня разлива. По мере расширения возделываемой земли приходилось нанимать людей или тягловый скот для поднятия воды в ведрах или корзинах с более низкого на более высокий уровень.

Египет видел длинную череду могущественных правителей, величественные города, бурную религиозную и экономическую жизнь, житницы, набитые зерном, и годы обильных урожаев, а также царские гробницы с богатыми сокровищами, погруженными в вечную темноту. Здесь жили военачальники, чиновники и жрецы, которые проявили недюжинные организаторские способности и умение вести записи. Их рисуночное письмо — ранняя форма письменности — служило средством связи между жившими вдоль реки людьми.

Здесь были архитекторы, разрабатывавшие свои изящные проекты, и строители, способные воплотить эти планы в массивном камне, а также тысячи ремесленников и художников, работавших с драгоценными металлами, медью, деревом, текстилем и драгоценными камнями. Здесь были проектировщики ирригационных и транспортных каналов, один из которых даже связывал Нил с Красным морем. Здесь жили ученые, накапливавшие знания о Луне и звездах и составившие первый календарь, год в котором состоял из 365 дней. Здесь торжественно шествовали влиятельные жрецы, формировавшие воззрения людей на загробную жизнь, в которой принцессу будут почитать как принцессу, хотя даже простой общинник может приобщиться к вечности. Правитель, будучи богом, скрытым в человеческом теле, заслуживал соответствующего погребального сооружения.

Ежегодные разливы Нила не воспринимались как должное. Повсюду, даже в оазисах среди пустыни, строились роскошные храмы в честь божественного правителя, без молитв в которых «ежегодного пробуждения Нила» могло и не быть. В обмен на это храмам выплачивали дань или налоги в форме ячменя и пшеницы или даже земли. Со временем храмы стали владеть третью всех возделываемых земель вдоль Нила.

Высокий тростник, раскачивающийся под ветром, был неотъемлемым атрибутом в тех частях Египта — а также Месопотамии, — где реки питали болота или заболачивали дельту. Множество работников резали тростник, для того чтобы, связав его в снопы, крыть ими дома. Острые концы тростника также служили чем-то вроде ручек — стилей — для нанесения значков и слогов на влажные глиняные таблички. В конце концов у глины появился соперник, другой писчий материал, который также давала река. В нильских болотах рос папирус; как сказано в Книге Иова: «Может ли папирус расти там, где нет болот?» Еще в 2700 г. до н. э. умные египтяне научились превращать папирус в разновидность толстой бумаги, на которую легко было нанести значки с помощью тростникового стиля. Бумага — почти главная сущность бюрократии — была собственным изобретением египтян.

Возможно, египтяне были первыми людьми, относившимися к собакам и кошкам как к домашним любимцам. Кошек изображали на стенах гробниц; после смерти их тела мумифицировали, подготовляя к загробной жизни; и их оплакивали домочадцы, обривая в знак печали свои брови. Уже в 2000 г. до н. э. люди держали борзых, которые по преимуществу участвовали в спортивной охоте на зайца.

В медицине египтяне, возможно, опережали весь остальной известный мир. Магия переплеталась со знаниями; эта смесь оказывала сильное воздействие на разум тех, кто верил врачевателям. Большинство сведений о человеческом теле было почерпнуто в процессе обряда приготовления умерших к мумификации. Египтяне одержали свои победы в анатомии, хирургии и фармацевтике, и, возможно, они были первыми, кто стал применять бинты и шины. Для приготовления своих лекарств они использовали жир мышей и змей, а также травы и плоды, при этом каждый ингредиент тщательно взвешивался или отмерялся. В древнегреческой эпической поэме «Одиссея» Гомер называет египетских врачей наилучшими, и к тому времени их медицинской репутации, которую снискали их мастерство, талант и смелость, насчитывалось уже почти 2000 лет.

В 2600 г. до н. э. египтяне, насколько это известно, первыми стали печь похожий на современный хлеб из дрожжевого теста. По форме он был больше похож на омлет, чем на более высокие буханки, которые ели во времена древних греков. Хлебопекарная печь с топкой внизу и подом наверху была их изобретением.

Намываемая нильская равнина обычно производила излишки продовольствия, которые могли прокормить не только тех, кто возделывал поля, но также ту десятую часть населения, которая жила в городах и служила царям, их приближенным и жрецам. Именно эти излишки, этот небольшой избыток богатств позволили череде царей построить около 80 пирамид — царских погребальных сооружений.

Поскольку местность вдоль Нила обрамлена только невысокими холмами или насыпями, пирамиды господствуют над ландшафтом, что было бы невозможным среди гор. Первая пирамида была построена около 2700 г. до н. э. Высота Великой пирамиды, возведенной 200 лет спустя, должна была составлять 146 метров, то есть быть равной высоте современного 50-этажного небоскреба. Ее строительство требовало усилий 100 000 рабочих, включая рабов и тех крестьян, которым нечего было делать во время ежегодных разливов. Тяжелые блоки известняка и гранита нужно было вырубать в каменоломнях, а затем перемещать их без помощи колесного транспорта или шкивов. Для своего времени это было самое удивительное сооружение в мире. Еще более примечательно то, что оно было построено царством, численность населения которого едва превышала 1 миллион человек. Население Египта неуклонно росло, и ко времени Нового царства, примерно через 1500 лет, вероятно, составляло 4 миллиона.

На долю Египта выпало больше длительных периодов стабильности, чем знала история любой другой цивилизации речных долин. Непрерывность развития языка и культуры в этой стране поражает. Монархия в ней существовала в течение 3000 лет — это один из самых устойчивых институтов в документированной истории. Хотя недостатки Египта очевидны, то же можно сказать и о его достоинствах.

ТАМ, ГДЕ ВПЕРВЫЕ ПОВЕРНУЛОСЬ КОЛЕСО

Конкурирующая цивилизация расцветала в Месопотамии. Там около 3700 г. до н. э. возникло первое из известных в мире государств, с сопутствующей ему светской и религиозной бюрократией. Это государство занимало теплую равнину между двумя реками — Тигром и Евфратом. Оно было прямым порождением этой плодородной долины.

Питаемые талыми водами с гор Турции, Тигр и Евфрат проделывают две трети своего пути по направлению к морю, прежде чем достигают краев этой равнины, и почти у самого моря они наконец сливаются. Время от времени они меняли свои русла или наполнялись илом, но в течение столетий служили магистралью, по которой на небольших лодках или плотах из шкур животных люди сплавляли столь необходимую древесину из лесистых внутренних районов. Долины в нижнем течении двух этих рек, засеянные ячменем и пшеницей, давали обильные урожаи. В то время как в других регионах земледельцы вскапывали землю заостренной палкой или примитивной лопатой, здесь ее пахали, что позволяло обрабатывать большие площади меньшим количеством рабочих рук. Часть ячменя сбраживали в пиво — возможно, первое пиво в мире.

В Южной Месопотамии, известной как Шумер, на берегах рек и каналов выросли чудесные города. Некоторые из шумерских городов располагались в пределах видимости друг от друга. Примерно в 3000 г. до н. э. 18 крупных городов процветали на площади, не превышавшей размерами Ирландскую Республику. В Уруке (на территории современного Ирака) жили 50 000 человек, и все они существовали за счет земель, возделываемых поблизости. Города стремились к тому, чтобы быть столицами окружающих территорий или государств, но войны уменьшали число государств. Жители Южной Месопотамии привыкли к тому, что их то и дело завоевывают.

В этих городах храм был столь же неотъемлемой чертой, какой станет собор в Европе более чем 3000 лет спустя. Жрецы с помощью ритуалов, жертвоприношений и молитв призывали ветры, несущие дождь, дуть в нужном направлении и орошать иссушенные земли. Жрецы также просили, чтобы сошли воды разливов, — и их просьба, разумеется, всегда выполнялась. Они также вещали о чуде мироздания.

Нелегко ответить на вопрос, были ли жители этих городов изобретательнее, чем египтяне. Почти наверняка цельное деревянное колесо было изобретено именно здесь. Одна повозка с такими сплошными колесами могла перевезти больше, чем способна перенести небольшая процессия мужчин. Позже создание легкого колеса со спицами преобразило мирный транспорт, а также привело к широкому использованию запряженных лошадьми колесниц в военных действиях. Колесный транспорт — как в мирное, так и в военное время — особенно подходил к равнинным условиям.

Искусство письма и чтения возникло в одном из месопотамских городов, хотя Египет также оспаривает эту славу. Ранняя месопотамская письменность состояла из групп клиновидных отпечатков. Ее знаки наносились острым инструментом на влажные глиняные таблички, которые после высушивания затвердевали. Фруктовый сад обозначал рисунок, изображающий два дерева в чаше. Зернохранилище символизировал ячменный колос. Голова быка, сопровождаемая цифрой 3, означала трех быков. Одним из назначений письменности был учет запасов продовольствия и тканей, поступавших в храмы, которые также служили складами.

Искусство счета также продвинулось вперед. Самые передовые из городов Двуречья уже пользовались двумя разными системами счисления, одна из которых была шестидесятеричной, а другая десятичной. В конечном итоге победила десятичная система, но и шестидесятеричная оказалась на удивление долговечной. Ее следы — результаты расчетов математиков Древнего Вавилона — сохранились в делении часа на 60 минут и минуты на 60 секунд.

Соперничающие города и империи на территории Двуречья вели борьбу за существование. Со временем империи, выходившие к Персидскому заливу, были побеждены империями, зародившимися в предгорьях. Одной из предгорных империй была Ассирийская. Отголоски ее названия содержит наименование современного государства Сирия, но основная территория Ассирии находилась в нынешнем Ираке, а ее первый столичный город Ашшур стоял в плодородной долине извилистой реки Тигр. На более поздних этапах своей длинной истории ассирийцы оказывались достаточно сильными, чтобы захватить своего соперника — Вавилон, и достаточно дерзкими, чтобы попытаться завоевать Египет. Власть этой самой могущественной империи западноазиатского мира простиралась на территорию, которую можно было, скача на лошади, пересечь за несколько дней, — от Каспийского моря до Персидского залива.

Члены царских фамилий были увлеченными охотниками — либо в естественных условиях, либо в заповедниках и зоологических садах, устраиваемых для их развлечения. Сам царь отправлялся на охоту в колеснице, запряженной тремя лошадьми, на глаза которых были надеты шоры, чтобы их ничто не отвлекало во время скачки. Возничий стоял в открытом кузове, а один или два охотника стояли рядом с ним, готовые в любой момент выпустить стрелы.

Месопотамский лев, который был мельче африканского, становился целью бесчисленных охот. Поэтому легко догадаться о причине полного истребления этого вида. На глиняной табличке, сохранившей надпись 1100 г. до н. э., сообщается, что один охотник царского рода, охотясь пешим, убил всего 120 львов. А когда он охотился под относительной защитой колесницы, его жертвой стали еще 800 львов.

В Ассирии процветали науки — особенно астрология — и изобразительные, а также инженерные искусства. Специалисты по ирригации проектировали каналы, которые, проходя по равнине, несли воду к крупным городам, таким образом создавая вокруг них зеленый ковер орошаемых полей. Города украшали чудесные дворцы и храмы. И в военном искусстве ассирийцы не отставали.

Ранние стеклоделы работали здесь около 1500 г. до н. э. В течение столетий они создавали стеклянные сосуды, нанося расплавленную массу на твердую гладкую основу, которую затем удаляли, оставляя получившуюся стеклянную форму. Хранящаяся в Британском музее изящная ваза Саргона светло-зеленого цвета до сих пор отражает игру огней. Создали ли ее в Ассирии, или она попала сюда путем торгового обмена или как военный трофей — неизвестно. Стеклянные изделия производили только для богатых.

К домам, лугам и фруктовым садам Ниневии — самого замечательного ассирийского столичного города — вода подавалась по каналу, начинавшемуся в горах. В месте, где канал должен был пересечь долину, был построен мост с пятью заостренными арками. Были сформированы бригады, возможно состоявшие из тысяч военнопленных, которые начали добывать в каменоломне глыбы известняка и вытесывать из них гладкие тяжелые блоки. Два миллиона таких камней было вытесано и перевезено на повозках к месту строительства этого длинного моста, или акведука. Если бы этот мост, построенный около 700 г. до н. э. сохранился до эпохи железных дорог, по нему одновременно смогли бы проехать три поезда — такой была его ширина.

На просторных равнинах Междуречья за 2000-летний период возникли самые разнообразные города. Они оставили после себя продолговатые глиняные таблички, на которых записаны перечни их правителей и самые первые словари. Остались и крошечные высушенные на солнце или обожженные цилиндры с окружающими их надписями, строки которых располагались одна над другой. Надписи сделаны на удивление аккуратно и ровно, для чего на сырую глину предварительно наносились тонкие вспомогательные прямые линии.

С каким нетерпением, должно быть, читались эти крошечные послания, написанные от руки. Есть табличка от астронома или астролога, предупреждающего царя о том, что сближение на восходе Солнца и полумесяца Луны — особое предостережение для его солдат, сражающихся вдали от дома. На глине, обожженной в 667 г. до н. э., записано предсказание о предстоящем затмении Луны. Ассирийцы верили, что движение небесных тел оказывает глубокое влияние на жизнь человека. И это влияние сказывается даже на деятельности воров.

Соперничающая империя, управляемая из Вавилона, достигла не меньших успехов в астрономии. В ней был разработан лунный календарь, бог Луны властвовал ночью, в то время как днем и всеми происходившими на протяжении его событиями управлял бог Солнца. Из этих двух конкурирующих богов лунный был более могущественным. В полумесяце новой Луны вавилоняне видели лодку, в которой лунный бог неторопливо и величественно проплывает по просторам ночного неба. Тот же полумесяц спустя столетия стал символом новой религии — ислама.

В основе календаря лежали движение и фазы Луны. Новолуние означало начало нового месяца. В конце концов вавилонские астрономы научились предсказывать с точностью до минуты время, когда должен взойти новорожденный месяц. Знать этот момент было очень важно, поскольку календарный месяц начинался не в полночь, а в то мгновение, когда верхний краешек полумесяца показывался над горизонтом. В вавилонском календаре было 12 лунных месяцев, равных 354 дням, таким образом, год был на 11,25 дня короче года по солнечному календарю. Недостаток восполнялся введением тринадцатого месяца каждый третий год.

В этих широких речных долинах и их верховьях — районе, который иногда называют Благодатным Полумесяцем, — были сделаны смелые шаги в развитии знаний. Со временем и эти широкие долины узнали, что такое упадок. Подъемы и падения — нормальные процессы в человеческой истории. Здесь упадку способствовало и истощение окружающей природной среды.

Чудом было то, что часть зеленых возделанных земель в нижнем течении Евфрата и Тигра продержалась столь долго. В гористых внутренних районах вырубалось все больше и больше деревьев для использования в качестве дров и строительных материалов. Тем временем верхний слой почвы подвергался эрозии, долины заносились илом, а реки подтопляли берега.

В некоторых частях этих равнин постоянная ирригация почвы и уничтожение деревьев с их глубокой корневой системой способствовали просачиванию на поверхность солей из нижележащих отложений. Пресная вода в прудах становилась соленой. Обнаружилось, что пшеница — в отличие от ячменя — не переносит соли в почве и что в некоторых районах этот злак стал редкостью. Эти равнины первыми продемонстрировали то, что со временем случится со множеством искусственно орошаемых засушливых земель от Австралии до Калифорнии. Спустя двенадцать или более столетий после 2000 г. до н. э. население отдельных районов Месопотамии медленно вымирало.

Эти города-государства, столь могущественные в свое время, ослаблялись также постоянными войнами. Вооруженные луками, копьями и дротиками, их воины превратили войну в род искусства. Многие из них также владели пращой — вероятно, длиной в человеческую руку — и с ее помощью метали камни во врага на расстояние до 100 метров. В качестве защитного снаряжения они использовали шлем, доходивший до верха ушей, и легкий доспех, прикрывавший верхнюю часть тела.

Ассирийцы мастерски использовали другое оружие; это мощное средство называлось устрашением. Когда в конечном итоге они занимали город, который отказался сдаться без боя, они — в качестве предостережения, адресованного другим городам, — безжалостно убивали, пытали и калечили всех попавшихся им жителей. Поражение в войне было мучительным опытом для любой ранней цивилизации, но особенно нестерпимой была участь государств, завоеванных Ассирией. И все же Ассирия бывала и конструктивной. Она переселяла огромные массы мятежных или побежденных людей в отдаленные регионы, чтобы те возделывали землю, возводили монументы или осуществляли общественные работы.

БЛАГОУСТРОЕННЫЙ ГОРОД НА ИНДЕ

Египет и Месопотамия процветали уже в течение 1000 лет, когда на востоке от них возникла еще одна долинная цивилизация. Широкую долину Инда увлажняют реки, бурно стекающие с заснеженных Гималаев и плавно несущие свои воды в Аравийское море. Почти вся долина находится за пределами тропической зоны. Хотя река Инд со временем дала название Индии, протекает она в основном по территории Республики Пакистан.

Природа щедро одарила долину Инда. Первоначально его плодородные берега были покрыты джунглями, после расчистки которых открылась богатая почва. Эта река необычайно благоприятствует земледелию своими ежегодными разливами, более широкими, чем нильские, и увлажняющими низинные районы примерно с июня по сентябрь. Каждый год они приносят с собой слой живительного ила. Известно, что климат тогда был необычайно влажным, по нынешним меркам. Потоки грязной воды были столь широки и насыщенны, что памятники этой цивилизации в наши дни порой обнаруживают под 10-метровым наносным слоем.

Первые земледельцы жили в долине Инда еще в 6000 г. до н. э. Время от времени к ним вторгались люди, которые, приходя с территории современного Ирака, видели ту или иную цивилизацию долин или слышали о ней. Они начали создавать характерную индскую цивилизацию. Сложившись около 2500 г. до н. э., она процветала в течение семи или более столетий. Занимая площадь, возможно, в пять раз превышающую территорию современной Великобритании, и управляемая царями-жрецами, она создала крупные города. В одном из них, Мохенджо-Даро, вероятно, жило до 40 000 человек, что делало его одним из крупнейших городов мира. В одном конце города возвышалась цитадель, прямые улицы располагались под прямыми углами друг к другу, в городе была хорошо развитая система водопровода и стока грязных вод. Даже в частных домах имелись выложенные кирпичами купальни.

Среди остатков индских городов, в которых было высоко развито искусство, находят изображения их повседневной жизни. Многие из изображенных обитателей отличались высоким ростом, характерным сложением и имели крупные куполовидные головы и очень широкие носы. Женщины носили что-то вроде мини-юбок с широкими поясами, верхняя часть тела при этом оставалась открытой. Им нравилось любоваться отражением своего лица в медных зеркалах, укладывать волосы в узел с помощью гребней из слоновой кости и красить губы или веки красной краской. Ночью их дома освещались лампами или свечами, сделанными из растительных жиров.

Они выращивали несколько разновидностей пшеницы и ячменя, а также горох, кунжут и горчицу. Среди плодов были финики и арбузы. Вполне вероятно, что сахарный тростник и хлопок впервые были окультурены именно здесь, а впоследствии попали на Ближний Восток и позже — в Америку. То, что две эти замечательные культуры могли прийти из долины Инда, является свидетельством значения этого региона.

Среди животных, пасшихся в долине, были свиньи, овцы, козы, верблюды, ослы и зебу. Некоторых животных использовали как транспортное средство и на запряженные волами повозки устанавливали навесы, чтобы обеспечить тень пассажирам. Люди держали кошек и собак, и здесь, вероятно, были впервые одомашнены куры, несшие яйца. Было налажено массовое производство керамики, а среди предназначавшихся для детей игрушек имелись фигурки домашних коров с кивающими головами.

Река, с ее ежегодными разливами, служила артерией этой цивилизации, но артерии рано или поздно закупориваются. Площадь сводимых земледельцами лесов все расширялась, и уже приходилось срубать одинокие деревья, чтобы обеспечить дровами печь для обжига глиняных кирпичей. Разливы в некоторых районах вызвали эрозию почвы, а другие засорили илом. Большим городам приходилось перебираться на холмы, чтобы избежать затопления во время разливов, воды которых, по мере того как долина заиливалась, поднимались все выше и выше. Город Мохенджо-Даро перестраивался около 9 раз — часто после разрушавших его разливов или под угрозой этого бедствия.

Сложившейся в долине Инда могущественной державе оказалось отпущено гораздо более короткое время, чем цивилизациям Нила и месопотамского Двуречья. Примерно к 1800 г. до н. э., задолго до того как появились новые технологии получения бронзы и железа, индские города начали приходить в упадок. Климат становился суше. Что еще более важно, долина подвергалась вторжениям ариев, которые в течение столетий заметно расширили свои владения в Северо-Западной Индии.

Создание более крупных поселений и одомашнивание растений и животных были важнейшим шагом в истории человечества. Вторым шагом стали ранние цивилизации долин. Расположенные в богатых илом долинах Ближнего Востока и Инда, они многое заимствовали друг у друга, а иногда и стимулировали развитие друг друга. Несомненным географическим преимуществом, помимо рек и ила, было то, что границы распространения каждой цивилизации были отчасти защищены пустынями, представлявшими препятствие для нападающих. Климат речных долин был еще одним достоинством, поскольку позволял выращивать злаки, которые можно было хранить в течение долгого времени. Эффективное хранение зерна было крайне важным для выживания городов — гораздо более крупных, чем прежде знал мир. То, что другая азиатская цивилизация возросла на теплом иле долины в Китае, — еще одно свидетельство огромного влияния на человеческую историю больших рек, питаемых талой водой с гор.

 

6 УДИВИТЕЛЬНОЕ МОРЕ

Ни одно из покрытых соленой водой пространств не оказало такого всепроникающего влияния на формирование современного мира, как Средиземное море. Без этого моря, с его неповторимыми качествами и необычным расположением, политическая, экономическая, культурная и общественная жизнь этого мира приняла бы совсем иное направление.

В эпоху, когда по морю — если оно было спокойным — передвигаться и перевозить грузы было дешевле и проще, чем по суше, Средиземное море предоставляло огромные преимущества. Оно тянулось от Атлантического океана на западе почти до двух заливов Индийского океана на востоке: далеко вдающегося Красного моря и Персидского залива. Длинный рукав Средиземного моря — Черное море — протянулся к внутренней Азии. Два более коротких рукава — по сторонам Апеннинского полуострова — почти достигают подножий заснеженных Европейских Альп.

Средиземное море объединяло Африку, Европу и Азию. Эта скоростная морская магистраль связала не похожие друг на друга регионы, поставлявшие разную продукцию — медь и олово, золото, серебро и свинец, вино и оливковое масло, зерно, лес, скот, красители, ткани, оружие, пряности, обсидиан и другие предметы роскоши. По ней быстро распространялись идеи и религиозные верования. Если бы Азии или Африке принадлежало такое большое и невероятно удачно расположенное внутреннее море, история этих континентов была бы совсем другой. По сути, это стратегически важный водный бассейн с тем главным преимуществом, что посредством узкого Гибралтарского пролива он соединяется с открытым океаном.

Средиземное море, почти полностью окруженное сушей, бывает необыкновенно спокойным в течение долгих периодов. В некоторые дни оно гладкое, словно зеркало, а летом шторма в нем относительно редки. В древности здесь предпочитали плавать на больших гребных судах — галерах, отчасти из-за отсутствия ветра в определенные времена года. При спокойной погоде единственным источником двигательной энергии оставались весла. Весла позволяли гребным судам входить в узкие гавани, к которым парусным, если ветер дул в неблагоприятном направлении, даже подходить было бы рискованно.

Когда поднимался шторм и волны с белыми барашками обрушивались на галечные пляжи, гребное судно могло затонуть за минуты. Мог погибнуть весь флот, кроме нескольких моряков. В 480 г. до н. э., когда персы атаковали Афины, исход войны отчасти решил поднявшийся ветер, который выбросил персидские суда на скалистый греческий берег. Столетие за столетием эти внезапные средиземноморские штормы влияли на судьбы знаменитых людей.

В Средиземном море не бывает высоких приливов и сильных отливов. Уровень воды в нем мало изменяется на протяжении суток, и поэтому корабли с относительной легкостью могли причалить к пирсам или войти в доки, чтобы разгрузиться. Лишь в немногих мелководных портах судам приходилось ждать прилива, чтобы войти в них или выйти в море. Город Венеция, с его каналами вместо улиц, был оптимальным в этом отношении, поскольку амплитуда прилива там была невысокой.

Преимущества этого протяженного спокойного моря с его глубокими заливами давали возможность сильной военной державе управлять обширным регионом. Этим пользовались по очереди финикийцы, греки, карфагеняне и римляне. Средиземное море также первым увидело чудесное изобретение — парус. Древнейшее документальное свидетельство на этот счет — изображение паруса на вазе, сделанной в Египте около 3100 г. до н. э. Он прямоугольный, напоминает школьную доску на подставке и несомненно использовался на судах, плававших по оживленной реке Нил. Ранние паруса вполне могли быть из кожи или шкур животных, но к 2000 г. до н. э. их сменили холщовые, которые ткали из крепких волокон льна. Надежные поставки льна оставались одной из основ господства на море вплоть до появления пароходов.

Поднимать паруса на мачты с помощью лебедки и более умело пользоваться канатами стали с развитием знаний о ветрах. Ко времени поэта Гомера греки знали многое о ветрах и их преобладающих направлениях; фактически эти знания и накопленные наблюдения о звездах были единственными ориентирами в плавании. Находившиеся далеко в море темной ночью моряки могли определить курс отчасти по тому, откуда дует влажный, холодный и порывистый ветер. Называемый Зефиром, этот ветер обычно прилетал с запада.

На гребные суда стали устанавливать парус. Когда ветер дул в попутном направлении, люди поднимали прямоугольный парус; но если ветер был слабым, команда бралась за весла. Со временем на смену маленьким судам — униремам — пришли большие, биремы, которые были особенно хороши в морских сражениях. Гребцы на них располагались на двух палубах вместо одной. Более поздние триремы имели три палубы и, вероятно, до 170 гребцов. Весла сидевших на верхней палубе гребцов должны были быть очень длинными, чтобы доставать лопастями до воды, которая плескалась далеко внизу.

Сочетание парусов и весел позволяло судам развивать скорость, достичь которой, идя лишь под парусами или только на веслах, было невозможно. Так, легкий попутный ветер увеличивал скорость судна с полностью укомплектованной командой с 4 до 6 узлов. А иногда мощный ветер разгонял корабль до скорости 10 узлов в час, и тогда весла вовсе не были нужны. Если паруса поднимали на двух мачтах, корабль иногда так кренился, что пользоваться веслами было невозможно.

В Афинах на морских триерах гребцами были, как правило, свободные люди, в то время как на судах, перевозивших грузы, больше использовался труд рабов. Каждый спокойный день заставал за работой, должно быть, десятки тысяч рабов на гребных скамейках судов, принадлежавших греческим городам и колониям. Их лодыжки были закованы в кандалы, чтобы они не могли покинуть свое место у весла. Если корабль внезапно тонул во время сражения или шторма, у них почти не было надежды спастись.

Средиземноморью, особенно его северному побережью, предстояло стать центром политической власти и творческой деятельности. Росту его влияния способствовало то, что сухопутные жители постепенно осваивали искусство кораблестроения и навигации, а также еще одна медленно совершавшаяся перемена: введение в обиход дешевого железа.

Железные вещи в течение долгого времени оставались предметами роскоши. Железо не добывали в горах, где оно имелось в изобилии, а получали как дар небес. Долго люди использовали единственный вид железа — метеоритное. Будучи небесным по происхождению, оно часто приберегалось для священных ритуалов. Со временем железная руда была обнаружена в горах; месторождения помощнее и побогаче разрабатывались примитивным способом, и была предпринята попытка отделить железо от вмещающей его породы. Выплавка меди подсказала, как это можно делать. Примерно в 1500 г. до н. э. неизвестные, но гениальные металлурги догадались повысить температуру в горне, где плавили железную руду, до 1500 градусов по Цельсию и более, что на 400 градусов выше температуры плавления медной руды. Очень быстро железо из земли стало дешевле, чем железо, упавшее с неба. Тем не менее железо все еще оставалось настолько дорогим, что у большинства европейцев не было даже одного куска этого металла, который мог бы преобразить процессы вспашки земли и рубки деревьев.

Примерно к 1000 г. до н. э. в Центральной Греции железо потеснило бронзу в качестве драгоценного металла, который клали в могилу вместе с умершим. Два столетия спустя железные изделия и оружие широко использовались на побережьях Эгейского моря. Хотя бронза оставалась более важной, даже при изготовлении рабочих инструментов, небывалая твердость и острота железа постепенно меняли методы ведения войны, земледелия, а также некоторые ремесла.

ЯРКИЙ СВЕТ АФИН

Каждые несколько столетий в относительно недавние времена случались непродолжительные всплески жизненной и творческой активности, которые и долгое время спустя после их завершения казались яркими огнями на пустынном берегу. Такие периоды были обычно характерны для какой-то небольшой части земного шара, хотя их свет распространялся необычайно широко. Таким светом просияла Древняя Греция. День и ночь она пылала на возвышенных мысах, омываемых разными морями, и в течение столетий была видна отовсюду.

Где только не основывали греки свои колонии! В наши дни туристам во время экскурсий на прогулочных катерах по Сухумской гавани Черного моря рассказывают, что они проплывают над зыбучими песками, затянувшими развалины древнегреческого города. К VI в. до н. э. греческие колонисты заселили прибрежную полосу современных Южной Франции и Испании. Их города были разбросаны по побережьям Южной Италии, Сицилии и Северной Африки, островам Крит и Кипр, а также вдоль протяженной полосы, которая в наши дни является побережьем Турции. Эти города были небольшими, но почти в каждом из них кипела бурная жизнь. Часть этой энергии находила выход в яростных стычках одного города с другим. Если бы они объединились, вместо того чтобы враждовать, то смогли бы покорить большую часть западного мира.

Афины были самым значительным из греческих городов-государств. Расположенные на сухих холмах Аттики, они были не больше, чем городской район Лос-Анджелеса. Общее население города редко превышало 300 000 человек, и тем не менее это был самый влиятельный клочок территории из всех, которые до тех пор знал мир. После того как город был сожжен или разграблен персидскими захватчиками в 480 г. до н. э., афиняне не прекратили борьбу и разбили врага. Поражение и унижение открыли перед ними новые возможности и дали стимул. Дерзкие мечты воплощались в камне. В Парфеноне, строительство которого было начато около 447 г. до н. э. и завершено менее чем через 10 лет, была установлена великолепная статуя богини Афины, высеченная Фидием и украшенная золотом и слоновой костью.

Афины и некоторые другие города-республики Греции положили начало эпохе яркого расцвета в истории искусств. Заимствуя у египтян, греки также черпали вдохновение и уверенность в интеллектуальном климате своей родины. Возможно, самым прекрасным был период с 520 по 420 г. до н. э., когда изящество и уверенная легкость отмечали многочисленные произведения их архитектуры, живописи и скульптуры.

Расширение торговли требовало чего-то менее неудобного и громоздкого, чем простой обмен одних товаров на другие. В 670 г. до н. э. греческий остров Эгина стал одним из первых мест, где начали чеканить монеты. Сделанные из серебра, они были легко узнаваемы, поскольку на их аверсе была оттиснута морская черепаха. Деньги облегчили торговлю товарами, поскольку купец принимал деньги, когда в обмен ему не могли предложить чего-то нужного.

Произведения искусства — и те, что были меньше ногтя, и грандиозные храмы — свидетельствовали о высоком мастерстве греческих художников и ремесленников. В Музее Гетти в Калифорнии можно увидеть два миниатюрных амулета-скарабея, вырезанных из горного хрусталя в конце VI в. до н. э. На одном изображена лошадь, размахивающая хвостом, которую ведет молодой мужчина. Другой представляет собой перстень цвета спелой красной смородины, на котором изображен юноша, изогнутым скребком очищающий ногу от масла, грязи и пота.

В искусстве роскошной жизни элита греческих городов, особенно в Сицилии и Южной Италии, также достигла совершенства. Деликатесы доставлялись из самых дальних земель. Свежая рыба и морепродукты, включая такие маленькие виды, как асцидии, были привычным товаром на рынках. Домашняя птица была завезена из Индии около 600 г. до н. э., но самой популярной в греческих крестьянских хозяйствах была маленькая перепелка.

Основной пищей рабов и беднейших граждан были пшеница, ячмень, бобы и опавшие на землю желуди. Мясо было редкостью. Порой даже оливковое масло — его намазывали на хлеб или готовили на нем пищу — оказывалось слишком дорогим для семейства со средним достатком, к тому же большую часть оливок, выращиваемых в окрестностях Афин, дробили, отжимали и в виде масла в керамических амфорах отправляли на кораблях в далекие порты. Нечастым удовольствием для бедных было и вино, которое всегда разбавляли водой.

БОРЕЦ КРОТОНА

Греки были первыми людьми, которыми овладела страсть к столь распространенному в наши дни занятию — спортивным состязаниям. Их Олимпийские игры, к которым допускались только граждане обширного греческого мира, каждые четыре года становилось знаменательным событием. Впервые проведенные, как считается, в 776 г. до н. э., они поначалу были второстепенным массовым развлечением. В каком бы виде спорта ни соревновались греческие атлеты — в беге, метании, борьбе или скачках на колесницах, — первоначально выступавшие одетыми, со временем почти все предпочли выступать обнаженными на окруженной толпами зрителей арене.

Некоторые честолюбивые города нанимали атлетов и щедро платили им в случае победы. Таким образом, профессионализм господствовал на состязаниях, которые позднее были представлены как апофеоз любительского спорта теми европейцами, которые возродили Олимпийские игры в 1896 г. н. э. Древнегреческий город Кротон на подошве «сапога» Южной Италии демонстрировал вполне современное стремление победить любой ценой. Богатый и большой — чтобы обойти вокруг него, нужно было потратить не меньше двух часов — Кротон мог себе позволить переманивать атлетов из других городов. На протяжении ста лет, начиная с 588 г. до н. э., бегуны Кротона неизменно побеждали на всех Играх.

Атлет Милон принес еще большую славу Кротону, выиграв олимпийские состязания по борьбе шесть раз подряд. Он был настолько силен, что мог, неся живого быка на своих широких плечах, обойти вокруг стадиона, а затем за один день съесть этого быка. Отправляясь на вечернюю прогулку по городу, он, должно быть, становился объектом большего внимания и гордости горожан, чем еще один великий житель этого города — знаменитый математик Пифагор.

Зависть и соперничество ослабляли греческие города. Иногда предрекают, что интернациональные спортивные состязания станут удачной заменой войнам между государствами, но опыт Кротона и Сибариса — двух враждовавших городов с греческим населением — заставляет усомниться в этом. Сибарис, завидуя атлетической славе Кротона, учредил около 512 г. до н. э. собственные спортивные состязания. Никакого впечатления на Кротон это не произвело. В конечном итоге этот город направил в Сибарис войско, во главе которого шел не кто иной, как борец Милон. Греки сражались с греками, кровь орошала плиты храмов и траву арены. Город, так любивший роскошь и удовольствия, был практически разрушен.

В греческих городах-государствах необычайное развитие получил и спорт иного рода — народная политика. Экспериментируя с демократией, они продвинули ее намного дальше, чем любое другое из ранних обществ. В Афинах граждане собирались каждую неделю и произносили речи, а также давали советы тем, кто на короткое время, обогнав их, оказывался у власти. Никто не оставался у власти надолго. Даже влиятельный Совет, состоявший из 500 граждан старше 30 лет, непрерывно обновлялся. Его члены избирались по жребию из нескольких претендентов, и ни один из них не мог служить в Совете более двух лет за всю жизнь. Выше Совета стояла другая группа, один из членов которой избирался — также по жребию — для официального управления городом и его округой. Срок его полномочий был на удивление короток — от заката одного дня до заката следующего. По существу, собрание граждан передавало малую толику своей власти чиновникам более высокого уровня, а затем возвращало ее обратно и проверяло их.

Как могло маленькое государство, которое вело частые войны, эффективно управляться таким способом? Высшее военное должностное лицо было отчасти исключением из этой системы краткосрочного правлении. В V в. — в период расцвета афинской демократии — военачальник избирался открытым голосованием, а не по жребию.

Греческая демократия оказывалась уязвимой во времена кризисов и войн. Она была медлительной в принятии решений и, как и большинство современных демократий, неохотно вводила необходимые налоги. Аристотель — один из выдающихся умов Греции — определил достоинства и недостатки этой необычной формы правления. Он опасался, что, если слишком много небогатых мелких собственников будут участвовать в работе этого собрания, их настойчивые требования субсидий самим себе могут обескровить страну. По его мнению, «бедные всегда получают и всегда хотят все большего и большего». Тем не менее он соглашался с тем, что все владельцы земли имеют право управлять своей страной и обязанность платить налоги.

В Афинах общезначимые решения принимались непосредственно народом, а не кем-то, находящимся на значительном удалении, как это происходит в современных массовых демократиях. Но афинская демократия напоминала дорогу, которая вела из этого города в порт Пирей и была ограждена стенами с обеих сторон. Только люди, официально причисленные к гражданам, имели право выступать и голосовать; а после 451 г. до н. э. афинский гражданин, женившийся на иностранке, тем самым лишал всех своих потомков права голоса. Бедняки не голосовали. Женщины и многочисленные рабы не голосовали. Могли принимать участие в голосовании только собственники, но многие земледельцы были слишком бедны или жили слишком далеко, для того чтобы, бросив работу, посещать эти шумные сборища.

Афиняне верили в демократию, но не в равенство. По их мнению, люди рождались неравными и никогда не могли стать равными. В одной из своих воинственных речей в 330 г. до н. э. оратор Демосфен выказал презрение к своему противнику, оратору Эсхину, поставив ему в вину его низкое происхождение: «Мальчиком ты прозябал в презренной нищете, прислуживая со своим отцом в его школе, растирая краску для чернил, протирая скамейки, подметая пол, выполняя работу скорее раба, чем свободнорожденного». Все это звучало так, словно человеку никогда не могло проститься его унизительное прошлое.

Люди, умевшие владеть вниманием слушателей, — будь это сказители или поэты, пророки или проповедники — высоко ценились в тысячах различных племен и бесписьменных обществ на протяжении долгих веков. Греки называли это умение красноречием и подняли его на уровень искусства. Красноречие также являлось инструментом власти, поскольку убедительный оратор мог изменить в нужную ему сторону мнение шумной и непостоянной толпы избирателей, иногда насчитывавшей до 6000 человек.

Мастера словесных битв, жители древнегреческих городов, рассыпанных по средиземноморским побережьям, так же мастерски применяли физическую силу, когда видели в этом необходимость. Пока Афины внимали сладкоречивым ораторам, греки на Сицилии безжалостно убивали и мучили друг друга. По приказу Агафокла, правителя могущественного города-государства Сиракузы, за один день было убито 4000 человек. Римляне впоследствии смогли побить этот рекорд.

Интеллектуальная энергия продолжала кипеть в этих удивительных греческих городах-гаванях даже после смерти демократии. В наши дни многие проницательные ученые признают Платона Афинского самым талантливым из всех философов, а Аристотеля почитают как представителя того, что ныне называют политическими науками. В архитектуре и искусстве греческие города, хотя и испытали сильное влияние Египта, проложили новые пути. В медицине врач с небольшого острова Кос считался непревзойденным в западном мире; а его имя дало название клятве Гиппократа — этическому кодексу современных медиков. В физике, этике, лингвистике, биологии, логике и математике теории и открытия лучших греческих мыслителей и исследователей были словно серия ярких озарений во тьме. История — по происхождению греческое слово, и в этой науке древние греки тоже были первопроходцами. Их жизненная энергия и гений также породили театр, спорт и демократические политические принципы, равно как и сложные абстрактные идеи.

Инженерное искусство было еще одной сильной стороной древних греков. На острове Самос в VI в. до н. э. был пробит километровый тоннель в известняковой горе, чтобы обеспечить подачу пресной воды. Примерно в то же время греческие каменотесы стали первыми, кто использовал зубило, столь полезное при обработке мрамора. Греческие строители, возможно, первыми применили систему для подъема тяжестей на возводимые стены, но рабов предпочитали новым механизмам.

В целом греки больше преуспели в науках, чем в технике. Применение даже самого совершенного их оружия требовало огромных физических затрат. Во время осады Родоса в 304 г. до н. э. в помощь атакующим были построены передвижные башни и катапульты на колесах, но для того чтобы доставить их на место, требовались усилия нескольких тысяч человек.

Главным наследником афинских традиций стал новый город в Египте — Александрия. Основанный в 331 г. до н. э., этот активно развивавшийся город превратился в генератор идей для западного интеллектуального мира. Были построены выдающиеся библиотека и музей. Блестящие греческие ученые, такие как Евклид, приезжали сюда, чтобы осуществлять свои исследования; медицинская наука получила новый импульс благодаря работам анатома Герофила, который в 285 г. до н. э. анатомировал человеческий мозг и глаз; а четверть столетия спустя здесь сложилась знаменитая александрийская медицинская школа. Еврейские торговцы во множестве приезжали в этот город, их сопровождали ученые иудеи, которые перевели Ветхий Завет с древнееврейского языка на греческий. Этот перевод называют Септуагинта, поскольку в его создании приняли участие более 70 толковников.

Если бы в ту эпоху существовали Нобелевские премии в области науки, медицины и литературы, в Александрии ее лауреатов было бы намного больше, чем в любом другом городе. И тем не менее вся эта изобретательность никак не отразилась на повседневной жизни цивилизации, в которой основным многофункциональным механизмом оставался раб. Александрия и другие греческие города, вероятно, способны были сделать многие из тех шагов, которые 2000 лет спустя привели к промышленной революции; но они не нуждались в промышленной революции.

Могущественная эллинистическая цивилизация, одним из центров которой, наряду со старыми коренными греческими землями в Европе и Малой Азии, теперь была Александрия, не страдала от недостатка самоуважения и уважения со стороны других. Часто это уважение проявлялось в подражании. Спустя более чем 2000 лет на карте мира были отмечены земли, о существовании которых греки даже не подозревали, и они усыпаны названиями, в которых звучат напоминания о Греции. Один из первых столичных городов Соединенных Штатов, Филадельфия, носит греческое имя. В штате Нью-Йорк выросли Сиракузы, Итака и куст небольших городков, также отдавших должное Древней Греции. В Австралии в 1850-е гг. золотоискатели, отправлявшиеся из Мельбурна к новым золотым копям, переваливали через две горы — гору Македон и гору Александер. Архипелаг в штате Аляска и остров напротив Антарктического полуострова оба носят имя Александра. В XIX в. тремя крупнейшими империями в мире на протяжении долгого времени правили монархи с греческими именами — английская королева Александрина Виктория, царь России Александр II и король Луи Филипп французский.

Возможно, самое глубокое и всепроникающее влияние эллинистическая цивилизация оказала на Римскую империю. Римляне, особенно после 200 г. до н. э., успешно подражали Греции. Они преклонялись перед ее литературой, театром, кухней, политикой, изобразительными искусствами и красноречием, во многом заимствуя стиль и культуру, первоначально сформировавшиеся и расцветшие в Афинах. Этот процесс напоминает распространенное во всем современном мире подражание американской поп-культуре.

Пример и влияние Афин распространялись самыми непредсказуемыми путями. Долгое время спустя после утраты ими политического превосходства они стали скромными учителями римлян.

 

7 ГОСПОДИН ХУАНХЭ, ЦАРЬ ГАНГА

Широкая полоса почти на всем протяжении ровного, покрытого травянистой растительностью пространства — иногда прерываемая горами и озерами — тянулась от Центральной Европы до Восточной Азии. Она шла от берегов реки Дунай до лесов Маньчжурии. Если считать от побережья до побережья, эти равнины разворачивались почти от Адриатического моря до Желтого. Земли вдоль этого широкого коридора встречались и бедные, и богатые, и в Южной России, где почвы были плодородными, а климат более мягким, они назывались степью. Здесь вскоре после 2000 г. до н. э. люди приступили к важному завоеванию. Они начали приручать или одомашнивать лошадь, на которую до этого просто охотились, чтобы получить мясо.

Не выше современного пони, эти мелкие дикие лошади оказались ценным приобретением. Объезженные, они становились преданными и умными помощниками. Потеряв седока, они могли найти обратную дорогу домой. Они давали молоко, которое могли пить младенцы, таким образом позволяя матерям прекращать грудное вскармливание раньше. Соответственно, сокращался перерыв между беременностями, и население степей, вероятно, росло быстрее. Лошадь могла обеспечить мясом, особенно зимой, когда ощущался недостаток еды; а ее навоз после высушивания служил топливом в тех районах степи, где деревья были редки. Благодаря лошади малонаселенные равнины со временем смогли прокормить значительно большее количество людей, чем прежде, — вероятно, даже слишком большое.

Многие столетия спустя, особенно после 700 г. до н. э., научились использовать лошадей в военных действиях. Покрывая верхом на лошади большие расстояния, всадники могли застать противника врасплох или быстро ретироваться, если возникала такая необходимость. Изобретение после 500 г. до н. э. стремени — по сути, металлической подножки, свисающей на кожаном ремне, — позволило всадникам выпрямляться на быстро скачущей лошади и в полную силу метать копье в пехотинцев противника.

Лошади восполняли недостаток людей, когда степным всадникам приходилось сталкиваться с численно превышавшими их врагами. Один конный воин часто стоил 10 пеших, сражающихся на противоположной стороне.

КИТАЙ С ВЫСОТЫ ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА

Около 1500 г. до н. э. Китай несколько отставал от цивилизаций речных долин Среднего Востока в политическом развитии, искусстве производства металлов, в письменности, а возможно, также в сельском хозяйстве и астрономии. Но как изготовители обожженной керамики Китай и Япония достигли больших успехов. Это связанное с огнем ремесло предопределило развитие металлургии. Литье бронзы стало специализацией Китая, а китайские охотничьи колесницы были украшены бронзой почти так же, как большие послевоенные американские автомобили — хромированными деталями. Затем некоторые китайцы начали лить чугун, и к 400 г. до н. э. они научились производить плужный лемех — острое прочное лезвие для переворачивания почвы. Сильное пламя в горне, необходимое для плавки, получали, нагнетая воздух с помощью искусных двухцилиндровых ручных мехов. Некоторые из этих мехов позднее приводились в движение энергией падающих водных струй.

За 500 или более лет до начала первой христианской эры китайцы на некоторое время стали самыми изобретательными людьми из всех, о которых сохранились древние свидетельства. Они были непревзойденными в металлургии. Они изобрели новые способы применения воды для орошения. Они накопили новые знания в области математики и астрономии. С помощью ткацких станков они производили шелковые ткани для великолепных нарядов. Они достигли больших успехов в перевозке грузов и развитии транспортных средств, в числе которых были тачки, приводимые в движение людьми, повозки и плуги, запряженные быками, и коляски с конской упряжкой.

Правители более крупных государств в пределах Китая жили в роскоши, забирая львиную долю богатств, добытых непосильным трудом крестьян и ремесленников. Хотя многие китайцы владели собственным клочком земли, часть своего времени они должны были посвящать правителю, участвуя либо в общественных строительных работах, либо в войнах местного значения. Крестьяне продолжали служить правителю даже после его смерти. Когда тот умирал, в гробницу с ним могли поместить до 40 человек. Сначала их хоронили, веря, что они смогут служить ему в загробной жизни с помощью предметов из нефрита и бронзы, также положенных в гробницу, но позднее закапывали строителей этих искусных сооружений, чтобы те не смогли поведать, как можно войти в тщательно закрытую погребальную камеру и похитить сокровища.

Китай представлял собой созвездие, в которое входили более 100 маленьких независимых государств; но примерно между 700 и 464 гг. до н. э. большинство из них было уничтожено — как правило, в результате войн. Остались семь основных царств, управлявших большей частью Китая. Череда войн сократила количество этих царств до двух, а затем и до одного. К 221 г. до н. э. Китай был объединен.

Сильнейшее влияние на формирование и обучение новой китайской бюрократии оказал Конфуций. Он был ученым типа, скорее, характерного для Афин, чем для любого другого государства Средиземноморья. Конфуций пришел к выводу, что добродетельная жизнь в этом мире гораздо важнее любой загробной участи.

Родившийся в 551 г. до н. э. в Центральном Китае, в небольшом княжестве близ реки Хуанхэ, он принадлежал к обедневшему захудалому аристократическому роду. В молодости ему пришлось занимать такие сельские должности, как надсмотрщик конюшен и писарь при зернохранилище — незначительные места работы, которые в наши дни амбициозные молодые люди перечисляют в своих резюме, стремясь убедить работодателя, что они не болтались без дела. Позднее Конфуций без остатка посвятил себя педагогической деятельности — также не очень престижной в тогдашнем Китае.

Он считал, что управлять — мудро и человечно — должны аристократы. Он верил в иерархию, а не в равенство. Он был склонен больше доверять старому, чем новому; и он думал, что предки могли бы многому научить современников. Он ценил вежливость и преданность, скромность и доброту. Однажды в ответ на вопрос, что он за человек, Конфуций замечательно описал себя в третьем лице: «он из тех людей, которые забывают поесть, когда увлечены поисками знаний, которых настолько переполняет радость, что они забывают о своих печалях, и которые не замечают, как приближается старость».

Он умер в возрасте 73 лет, не создав ни церкви, ни организации. Но его идеи продолжали жить, по-своему интерпретируемые разными поколениями. Ни один из светских мыслителей, почитаемых в наши дни, не оказывал такого влияния в течение целых 2500 лет.

ВЕЛИКАЯ КИТАИСКАЯ СТЕНА

Для Китая было характерно удивительное языковое и культурное единство, но его политическое единство было непрочным. Он был гораздо ближе к степным пространствам, по которым кочевали столь искусные в сражениях конные воины, и намного больше страдал от их вторжений, чем Европа. Показательно, что Великая стена, предназначенная защищать Римскую империю от нападений варваров со стороны материка, так и не была построена, но Китаю еще на ранних стадиях своего развития пришлось задуматься о возведении такой стены, которая позволила бы им сдерживать напор врагов, живших в засушливых и малонаселенных землях к северо-западу. Строительство Великой Китайской стены было завершено в 214 г. до н. э., однако в определенном смысле оно так и не закончилось, поскольку ее часто приходилось удлинять или дополнительно укреплять. В ней воплотились организаторские способности правителей, а также напряженные усилия сотен тысяч рабочих, которых в принудительном порядке отправляли на государственные работы. У них было меньше оснований восхищаться этой стеной, чем у их правителей. Привезенные издалека, разлученные с семьей — возможно, навсегда, — они должны были с утра до ночи работать на кирпичном производстве или в каменоломнях, обслуживающих строительство стены. Они вскоре поняли, что местность вдоль стены пересеченная и что в определенной точке стена должна пойти в обход, чтобы обогнуть большую излучину Желтой реки (Хуанхэ). Общая длина стены, со всеми ее петлями, составляет 6300 километров. Если бы подобную стену построили через всю Австралию в ее самой широкой части, она была бы не длиннее, чем Великая Китайская.

В опасные моменты китайские армии, защищавшие стену, должны были увеличиваться до огромных, по стандартам того времени, размеров. Постоянное круглосуточное наблюдение с башен, когда ожидалось вторжение неприятеля, требовало, должно быть, десятков тысяч глаз. Кроме того, стена требовала большого количества воинов, чьей основной задачей было не наблюдение, а боевые действия.

В долгосрочной перспективе еще один фактор способствовал формированию политического единства Китая. В то время как побережья Европы изрезаны глубоко вдающимися морями и далеко выступающими полуостровами, береговая линия Китая более ровная. Многие европейские государства могли в течение длительных периодов сохранять независимость потому, что располагались на островах или полуостровах и были защищены морем. Море, при всей его непредсказуемости, предоставляло защиту от врагов, вынужденных маневрировать в незнакомых для них водах. Очень часто — в истории Греции и Британии, например, — вторжение срывалось из-за шторма. Пролив был более надежной защитой, чем граница, проходящая по суше.

Население Китая было численно сопоставимо с населением Европы. За шесть столетий между 300 г. до н. э. и 300 г. н. э. вряд ли были периоды длиннее нескольких лет, когда население Европы превосходило население Китая. Большинство китайцев жило в бассейне бурной реки Хуанхэ. В то время она была китайским Нилом, однако менее кротким. Воды Хуанхэ вьются, плавно текут, бурлят в течение нескольких дней, прежде чем достичь низменностей Китая. Не в силах решить, куда устремиться, она течет сначала на север, затем, на протяжении 800 километров, на юг — так, словно она и не собирается поворачивать на восток, чтобы впасть в Желтое море. Тот, кто летал над этой своенравной частью реки, мог видеть далеко внизу коричневую ленту, вьющуюся среди ущелий, с лесами на одном берегу и иссушенными террасированными сельскохозяйственными угодьями на другой, и ни одного моста, который связывал бы эти берега.

Когда-то деревьев было больше, чем в наши дни. Население Китая росло, и со временем вырубка деревьев на дрова и для получения угля привела к масштабной эрозии в этой гористой местности. Заиленная Хуанхэ превратилась в стремительный поток густой коричневой жижи. Жители Китая даже представить себе не могли, что эта река — крупнейший в мире поставщик ила, по сравнению с которым Амазонка и Нил — всего лишь бедные родственники.

Эта река имела столь важное значение, но была такой бурной, что люди считали необходимым приносить ей человеческие жертвы. В 400-е гг. до н. э. ежегодно проводился ритуал умиротворения невидимого Господина Хуанхэ путем подношения ему человека. Красивую девушку наряжали, как невесту, и помещали на деревянный плот в виде брачного ложа. Это брачное ложе отталкивали от берега, и вскоре девушка, подхваченная стремительным течением, пропадала из виду.

Укрощение реки требовало изобретательности и мобилизации армии рабочих для строительства и ремонта дамб и направляющих стенок. В 109 г. до н. э. император приказал возвести павильон в честь всех тех людей, которые заделывали дыры в береговых валах и тем самым спасали деревни от разбушевавшейся водной стихии. Дно речного русла продолжает подниматься каждые десять лет, и соответственно требуется досыпать дамбы все выше и выше. Во многих местах дно реки находится выше уровня окружающей равнины. О степени могущества и маневренности Хуанхэ свидетельствует то, что в разные столетия она впадала в море то к северу, то к югу от гористого полуострова Шаньдун.

В то время как течение Нила ограничено узкой долиной, Хуанхэ не желает знать ограничений. Ее долина, вероятно, была самым густонаселенным местом в мире в течение пяти столетий до Рождества Христова. Еще в 500 г. до н. э. — период расцвета и греческих городов-портов, и Персидской империи — ряд крупных поселений благоденствовал на берегах реки Хуанхэ. Ее долина или равнина была средоточием Китая, где жило намного больше половины его населения: миграции людей на Янцзы в Центральном Китае и на теплый юг начнутся позднее.

Повышение эффективности производства проса и риса и устройство оросительных каналов позволяли земледельческим хозяйствам кормить все более и более крупные города. Некоторые из них были защищены длинными стенами из утрамбованной земли. Одна из стен была весьма массивной, достигая 36 метров в толщину у основания, и достаточно длинной для того, чтобы окружить небольшой город. Чтобы переместить огромные массы земли, требовавшейся для возведения этих стен, нужны были усилия примерно 12 000 человек в течение 10 лет, а, в свою очередь, чтобы их прокормить, требовалась целая процессия повозок, груженых зерном. Вдоль реки Хуанхэ возникло несколько городов, чьи размеры должны были потрясти любого путешественника, въезжавшего в их ворота. Население нового столичного города Лояна, основанного в 25 г. н. э., приближалось к полумиллиону человек — возможно, только Рим был крупнее.

Китаю были свойственны черты, отличавшие и Римскую империю, и боеспособные армии являлись такой же необходимостью для Китая, как и для Рима. Вдоль китайских дорог располагались сотни государственных постоялых дворов с кроватями, местами для омовений, а также кормом и конюшнями для лошадей. По этим дорогам скакали на лошадях курьеры с секретными донесениями, написанными на деревянных планках, которые помещались в футляры из бамбука и затем запечатывались для большей сохранности. В подходящих местах вдоль дороги стояли сигнальные башни, с помощью которых в случае срочной необходимости можно было передать дымовой сигнал следующей башне, на которой в свою очередь также разжигали костер. В 74 г. до н. э. известие о смерти императора преодолело расстояние около 1300 километров за 30 часов преимущественно с помощью столбов дыма, поднимавшихся с сигнальных башен.

Китай чем-то напоминал Соединенные Штаты в XIX в., когда огромные пространства неиспользуемых лесов и болот можно было приспосабливать для ведения сельского хозяйства, тем самым предотвращая избыточное давление населения. Южный Китай — огромные районы рощ, отдельных лесов и субтропических речных пойм — был малонаселен. Но сотни тысяч северокитайских крестьян мигрировали на юг в поисках земли. Главной посевной культурой юга был рис, для выращивания которого жизненно необходима была вода. Здесь также впервые был окультурен чайный куст, который дал Китаю продукт, более чем 1000 лет спустя затмивший в глазах европейцев шелк.

Корея и Япония оставались в тени Китая с его новыми идеями и технологиями, но отблески его огня падали и на эти страны. От китайцев к ним пришла металлургия, и железо начало заменять камень при изготовлении обухов топоров и острых лезвий серпов, которыми срезали колосья. Появилась керамика нового типа, сделанная на гончарном круге и обожженная в печи при высокой температуре. Еще до 500 г. до н. э. новая продовольственная культура — рис — попала из Китая в Корею и Японию и начала преобразовывать ежедневный рацион.

ОСТРОВ ИНДИЯ

В Азии в это время единственным потенциальным соперником Китая была Индия. На самом деле они были разделены слишком большими расстояниями, чтобы быть соперниками. Они мало знали друг о друге. Тот факт, что и Индия, и Китай расположены в Азии, ничего не значил для них. Географическое понятие «Азия» ввели европейцы; и в течение долгого времени это понятие было незнакомо более образованным китайцам, которые считали Китай слишком важным и самодостаточным, для того чтобы быть частью какого-то другого географического объекта.

Индия, в отличие от Китая, была практически островом. В отрезанную от большей части Азии Гималаями, протянувшимися на восток почти на 2500 км, Индию легче всего было попасть с северо-запада. Там находились удобные горные перевалы. Индия была ближе к цивилизациям Среднего Востока и Греции, чем к основным территориям Китая; и такое расположение горных проходов увеличивало вероятность ее предпочтительных связей со средиземноморским миром. Основной язык Индии относился к индоевропейской языковой семье, а не к китайской. Большинство завоевателей приходили в Индию со стороны Европы. Во внешней торговле, как морской, так и сухопутной, она также предпочитала это направление.

Из стран, расположенных в тропической и умеренной зонах, Индия имеет наибольшие пространства, покрытые льдом. Она также включает весьма обширные жаркие и засушливые районы. К счастью, высокие горы, с их тающими снегами и ледниками, летом оживляют потоками воды иссушенные равнины. Талая вода с высоких гор помогает восполнить недостаток и нерегулярность дождей, которые приносит по преимуществу юго-западный муссон с Индийского океана.

Река Ганг — порождение этих гор с заснеженными вершинами. Протекающая по обширной равнине, обычно она полноводна на протяжении всего года. После 1000 г. до н. э. долина Ганга сменила индскую в качестве самого густонаселенного района индийского субконтинента. По берегам этой реки росли все новые города, и чтобы прокормить их, требовалось все больше и больше обрабатываемых сельскохозяйственных земель. К 400 г. до н. э. Индию населяли, возможно, 30 миллионов человек. В целом мире только Китай мог бы превзойти Индию по плотности населения.

Вероятно, в это время Китай вместе с Индией вмещали третью часть населения земного шара, а возможно, и больше. Прокормить такое большое населения позволяли удобряемые илом равнины и реки, питаемые водой с гор. Хуанхэ в обычный год переносит в своих водах во взвешенном состоянии до 2100 миллионов тонн почвы, больше, чем любая другая река в мире. Вторым после нее является Ганг — около 1600 миллионов тонн. Примерно половина ила, переносимого этими реками, оседает в дельте одной и в эстуариях другой, но большая его часть попадает на крестьянские поля и в ирригационные каналы. Эти могучие мутные реки Индии и Китая не имеют себе равных. Без переносимых ими огромных объемов ила население Китая и Индии было бы значительно меньшим.

В то время как особый талант Китая в это время заключался в создании новых технологий, Индия преуспевала в религиозной сфере. В индуизме, пришедшем с индоевропейскими мигрантами, высших жрецов — брахманов — почитали почти как богов. Это была гибкая религия, давшая множество направлений и ветвей. Ее приверженцами были самые разные люди — от богатых жрецов и одиноких бродячих аскетов до толп, которые соединяли вновь пришедший индуизм со своими старыми идолами. Эта религия никогда не стояла на месте. На ранней стадии она предполагала в особых случаях жертвоприношения животных, в то время как позднее объявила священными большинство живых существ. Она колебалась от веры во множество специализированных богов к вере в верховное божество — Брахмана.

Индусы верили, что у каждого создания есть душа и что после смерти она переселяется в другое тело. Идея, в наше время считающаяся основной, — это то, что человек может возродиться в самых разнообразных видах насекомых и животных. Поэтому к коровам и козам, клещам и комарам следует относиться с уважением. Почему из всех видов животных, дающих мясо, особым почтением в Индии пользуется только корова, — остается загадкой.

Последователи индуизма не собираются в больших количествах в храме: его деревянные храмы не места собраний, а символы веры. Вероучение полно правил, регламентирующих как повседневную жизнь, так и жизнь вечную. Оно также делает упор на цикле перерождений. Благословляя существующие невзгоды, эта идея вселяет и некоторую надежду. Утешением живущему в бедности и унижении служит то, что если он проживет эту жизнь добродетельно, то наградой после смерти будет переселение его души в тело более достойного существа. С другой стороны, душа умершего по возвращении на землю может оказаться и в теле какого-нибудь мелкого животного.

Это удивительно, что в наше время Индия стала демократической страной, поскольку, судя по всей длительной истории существования индийской цивилизации, она должна была бы отрицать неотъемлемые демократические ценности — идеи о том, что все взрослые имеют право голоса, независимо от принадлежности их к той или иной касте, и что все взрослые должны участвовать в процессах социальной мобильности. Однако прививать новые экзотические побеги на старое дерево, когда кажется, что надежды нет, а затем наблюдать их бурный рост, — не столь редкий опыт в человеческих обществах.

БЛУДНЫЙ СЫН СТАНОВИТСЯ БУДДОЙ

В VI в. до н. э. индуизм, терпимый к инакомыслию, породил новые религии. Он положил начало джайнизму и более влиятельному буддизму. У Сиддхартхи Гаутамы, основателя буддизма, были общие черты с Христом. Его рождение во время полнолуния приветствовали не три мудреца, а один.

Отцом Гаутамы был царь одного из непальских племен, живший близ границы Индии, на влажной низменности в предгорьях Гималаев, где находился один из истоков реки Ганг. Ему принадлежали три дворца, где Гаутама, повзрослев, наслаждался радостями жизни. Царевича, не проявлявшего признаков того чувства долга, которое он проповедовал позднее, непрестанно развлекали женщины, игравшие на музыкальных инструментах; когда музыка смолкала, ее сменяли другие развлечения. Он вкушал плотские утехи, словно блудный сын. Он женился на своей кузине, и у них родился сын; но это также не привило чувства ответственности Гаутаме.

Затем, к удивлению своих друзей, он стал искать духовного спасения. Он покинул дом ночью, верхом на лошади, и его жизнь изменилась навсегда. Следуя сильной в индуизме традиции аскетизма, он истязал свое тело и так исхудал, что его ребра в конце концов стали выступать, словно стропила навеса. Проведя много лет в уединении и претерпев множество страданий и лишений, он обрел свет. Он стал «Просветленным», или Буддой.

С тех пор Будда вел святую жизнь. Самым важным он считал отречение от своего «я»: конечной целью была нирвана — идеальное состояние, в котором связанная с материальным миром личность практически растворяется. Преследуя цель спокойного самоотречения, он получил в награду невыразимое счастье. Он завоевал восхищение многих бедняков, поскольку не принимал индуистскую идею каст. Он также привлекал богатых, которые основали в городах и селениях вдоль Ганга буддийские монастыри для мужчин, стремившихся к духовному самосовершенствованию. Он также учредил религиозный орден для женщин, и его тетя первой вступила в женский монастырь.

В сухое время года Будда странствовал, прося подаяния и проповедуя свое учение. Люди, дававшие ему еду, чувствовали, что они отчасти приобщились к его святости. Как Франциск Ассизский, который приручил дикого волка в Центральной Италии в христианскую эпоху, Будда смог своим спокойным присутствием усмирить взбесившегося слона. Его учение позднее было суммировано индийским политиком Махатмой Ганди в словах: «Жизнь — это не ворох наслаждений, а ворох обязанностей».

В рассматриваемое время динамично развивающимися частями земного шара были Индия, Восточное Средиземноморье и Китай. Разделенные большими расстояниями, они почти не поддерживали связей друг с другом; и тем не менее все эти районы одновременно переживали «время сева». В 480-е гг. до н. э. Будда, на исходе своей земной жизни, проповедовал на берегах Ганга, Конфуций записывал свои наставления в Северном Китае, а афиняне, только что победившие персов в Марафонской битве, развивали те искусства и ту демократию, на которых впоследствии зиждилась их слава.

Будда умер около 486 г. до н. э., почти в 80-летнем возрасте. Его смерть оплакивали многие жители региона, но его учение, по-видимому, не нашло последователей вдали от берегов Ганга. Чуть более двух столетий спустя его учение ждало счастливое возрождение. Случилось так, что царь Ашока впервые объединил под своим правлением почти все земли, которые во времена Будды были разделены на множество княжеств.

Правя из города на реке Ганг, этот могущественный царь — возможно, самый могущественный в мире — стал истовым последователем буддизма и даже возвел ступы — культовые сооружения, в которых хранился священный прах Будды. В то время когда индуизм, являвшийся главным и весьма гибким вероучением, вполне мог окончательно вытеснить буддизм, этот царь спокойно и неуклонно распространял его религиозные идеи. Говоря коротко, правитель, обладающий абсолютной властью, — самый убедительный из всех миссионеров.

Поначалу именно индуизм привлекал чужеземцев. Возрождаясь время от времени, он распространился вдоль побережья Юго-Восточной Азии и на группе островов. Период сильного индуистского влияния в Юго-Восточной Азии длился столетия, а затем почти повсюду индуистские боги сдали свои позиции. Единственным оплотом индуизма остался остров Бали, расположенный далеко от устья Ганга.

В истории мировых религий Северная Индия соперничает с Ближним Востоком в плодовитости. Любопытно, что индийские религии мало продвинулись на запад. Более всего последователей они нашли на востоке. Буддизм оказался самым успешным рекрутером, одержав свои победы в землях, совершенно не затронутых культурным или экономическим влиянием Индии во времена жизни самого Будды.

 

8 ПОДЪЕМ РИМА

Рим был построен, как любили говорить его историки и создатели легенд, на семи холмах. Однако не все эти холмы были заселены в начальные периоды существования Рима. Город был слишком мал, и ему не требовалось такой большой территории. За стенами города текла река Тибр, впадающая менее чем через 40 километров в Средиземное море. Иногда желтая от глины, вымываемой из крутых склонов сильными дождями, эта река несла маленькие груженые лодки к своему устью и в обратном направлении. Сначала городом и небольшой окружающей территорией правил монарх, но в 509 г. до н. э. верх взяли семейства землевладельцев, республика которых просуществует около пяти столетий.

Став небольшим столичным городом, Рим продолжал бороться за свое существование. В 309 г. до н. э. его в течение 7 месяцев осаждала армия галлов, которые в конечном итоге вошли в город и наполовину разрушили его. Власть Рима тогда не распространялась и на половину Апеннинского полуострова. В 300 г. до н. э. он не контролировал даже Милан и территорию нынешней Венеции, которая была не более чем деревней. Риму не принадлежал ни один из островов Западного Средиземноморья: практически все они находились под влиянием его соперника — Карфагена, могущественного города на побережье Северной Африки.

Главным достоинством Рима было производство военачальников и солдат, адмиралов и моряков. Эти воинственные люди, подчинив соседних сабинов, этрусков и пиценов, стали бросать вызов сухопутной и морской империи, центром которой был Карфаген. К 240 г. до н. э. римляне взяли под контроль богатый остров Сицилия, когда-то являвшийся частью греческой цивилизации. На следующий год они захватили принадлежавший карфагенянам остров Сардиния. Но затем какое-то время казалось, что великий карфагенский полководец Ганнибал сокрушит Рим, поскольку он победно провел свои войска по Испании, перевалил через Французские Альпы и далеко продвинулся в Италию. Однако в конечном итоге его ждало поражение, наступившее в 207 г. до н. э. Теперь римляне расширили свои заморские территории, легко захватив основные земли Карфагена в Северной Африке. Из новоприобретенных владений в Северной Африке и на Сицилии потянулись вереницы кораблей, груженных зерном, необходимым для обеспечения растущего города Рима.

Для греков море было естественной скоростной магистралью, но римляне построили собственные. В 312 г. до н. э. римские инженеры начали сооружать первую из своих транспортных артерий — Аппиеву дорогу, которая соединила Рим с южным портом Тарент, расположенным на внутренней части каблука Италии. Вскоре эта мощеная дорога была продлена до внешней его части — адриатического порта Брундизий (Бриндизи), где сегодня можно видеть древнюю каменную колонну, прославляющую эту победу инженерного искусства. В конечном итоге отличные римские дороги протянулись вдоль большей части побережья Северной Африки, по северному берегу Средиземного моря, а также к далеким рекам Дунай и Евфрат. Это были не просто дороги. Там, где они сохранились до наших дней, их называют «римскими дорогами», словно они представляют особый вид, и это действительно так. Прорезая холмы и пересекая болота по земляным или каменным дамбам, они напоминают, по словам английского писателя Томаса Харди, пробор в волосах — такие же тонкие и прямые.

Римские дороги для своего времени были более выдающимся достижением, чем скоростные шоссе, построенные в Европе в эпоху автомобиля. Курьеры могли быстро передвигаться по этим дорогам и, как в Китае, быть уверенными, что если не случится наводнения или снегопада, их запряженный лошадьми транспорт прибудет к месту назначения вовремя. Во многих частях Римской империи послание, отправленное по дороге, достигало адресата гораздо быстрее, чем послание, отправленное по морю. По римским дорогам быстро передвигались всадники, тяжеловооруженные солдаты, торговцы, рабы и младенцы на руках матерей.

Римский мост являет собой произведение искусства, хотя у римлян были талантливые предшественники в строительстве дорог и мостов. При виде римского моста, по которому до сих пор осуществляется движение, испытываешь благоговение. Инженеры, люди, добывавшие камень и каменщики, строившие мост, давно умолкли, но их мост продолжает стоять во всей своей мощи и красоте. Римский мост в Римини, расположенном на побережье широкого залива Адриатического моря, сложен из обтесанных блоков светлого известняка с включениями раковин и ископаемых остатков рыб. Построенный около 5 г. до н. э., он состоит из пяти полукруглых арочных пролетов, под которыми река, теперь обмелевшая, быстро струится во время половодья. Даже в наши дни этот мост — переправа с односторонним движением, используемая итальянскими машинами и мотороллерами и оснащенная узкой полосой безопасности для пешеходов.

В МРАМОРНОМ ГОРОДЕ

Все дороги вели в Рим, и он разросся почти до неконтролируемых размеров. Вероятно, он был первым городом в мире — хотя в Китае также были крупные города, — население которых приближалось к миллиону человек. Он был желанной целью для бродяг и бедняков, которым некуда было больше идти, для тех, кто искал работы и азарта, а также для амбициозных людей, стремившихся воспользоваться богатыми возможностями, которые открывал этот город. Мощенные камнем улицы Рима наводняли повозки и толпы людей: кто-то из них прибывал с окрестных ферм, а кто-то — в качестве пленников последней войны. Растущий город снабжался водой по акведукам; эти длинные арочные мосты непрерывно подавали ее от подножий холмов к общественным баням, водяным цистернам и сосудам бесчисленных жилых домов, этой же водой смывались нечистоты. Некоторые из общественных бань были настоящими мраморными дворцами с многочисленными помещениями и множеством бассейнов с холодной и горячей водой. Количество этих заведений, посещаемых ради сплетен и удовольствий, непрерывно росло. В одном городе Риме было около 800 общественных бань.

Корабли, доставлявшие в Рим камень, лес и зерно, часто были значительно больше тех, которые построили в западном мире в последующее тысячелетие и позднее. Они могли превышать 50 метров в длину и 15 метров в ширину, были похожи на бочки и показались бы неуклюжими с точки зрения современных стандартов дизайна. Флотилия кораблей, почти таких же, как нынешние сухогрузы, была построена специально для перевозки строительного камня. Эти большие римские корабли ходили под парусами, а не на веслах. Их задачей было доставить груз дешевле, а не быстрее, но время от времени им удавалось совершать быстрые переходы. Есть сведения об одном из парусных грузовых кораблей, преодолевшем всего за девять дней путь от итальянского порта Неаполь до египетского порта Александрия.

Если бы европейским мореплавателям времен Колумба посчастливилось увидеть затянутые песками остатки крушения большого римского деревянного судна, их поразила бы его длина. Флагманский корабль Колумба «Санта-Мария» имел в длину всего 30 метров — намного меньше, чем те римские корабли, которые нанимали для перевозки зерна и строительного камня из Египта. Даже построенный в 1843 г. удивительный однотрубный шестимачтовый пароход «Great Britain» был не шире и почти вдвое короче, чем большие римские грузовые суда, бороздившие моря под парусами за 2000 лет до него.

Римские писатели оставили будущим поколениям детальные описания повседневной жизни этого города, его развлечений, страданий, удовольствий и невзгод. Мы почти ощущаем вкус пищи простых людей — хлеба грубого помола, «свежего сыра ручного отжима и зеленых смокв второго урожая», а также, разумеется, мелкой, но популярной рыбки — анчоуса. Благодаря поэзии Вергилия мы можем побродить по римским фермам и внять советам о том, как вести хозяйство. Так, седьмой день после новолуния считался благоприятным для отлова и приручения дикого рогатого скота, а летом сено на засохшем лугу лучше всего косить в темноте: этому правилу сенокоса часто следовали в Италии еще на памяти живущих поколений.

Почти на всех этапах римской истории случались кризисы. Так, в последнее столетие дохристианской эры происходили резкие спады. В 86 г. до н. э. многие члены патрицианских семей — некогда столь могущественных — были жестоко убиты своими соперниками. В следующее десятилетие раб Спартак поднял восстание, собрав под свои знамена десятки тысяч сельских рабов. Когда в конечном итоге он потерпел поражение в Италии в 71 г. до н. э., около 6000 его соратников были схвачены и распяты вдоль Аппиевой дороги.

Нити цивилизованности переплетались с нитями жестокости. Даже рабы могли встретить доброе отношение и сострадание. В начале II в. н. э. умер сын раба, и рабовладелец приказал высечь из мрамора голову мальчика, сопроводив ее простой надписью:

Дражайшему Марциалу,

Ребенку раба,

Который жил два года десять месяцев и восемь дней.

У ребенка невинный вид, длинные изящные ушки, маленький рот, аккуратно подстриженные волосы, наполовину прикрывающие лоб, и — чуть повыше правого уха — красивый египетский амулет. Этот символ не означает, что ребенок жил в Египте, который тогда был римской колонией. Римская империя была космополитической, и идеи, и религиозные верования, и мода свободно перетекали через Средиземное море и вдоль его побережий — столь же свободно, как перемещаются идеи и предметы в наши дни: так, описанную голову ребенка можно сегодня увидеть в музее Лос-Анджелеса.

Рим начинал как республика, власть в которой делили несколько семей. Затем число избирателей — граждан, живших в Италии и обладавших правом голоса, — увеличилось до сотен тысяч, достигнув в конечном итоге более миллиона. Конечно, Риму бесполезно было бы копировать греческую демократию и общее собрание граждан, голосовавших прямо на площади; и альтернативой для римлян стало тайное голосование. В течение нескольких столетий в Риме существовала форма представительного правления, которую практически все европейские правители, исходя из своих стандартов, еще 300 лет назад заклеймили бы как опасно демократическую. Должность главы государства была выборной. Ни один политик или военачальник не получал бразды правления надолго. Решение большинства важных вопросов возлагалось на собрания представителей.

Управлять огромной и непрестанно расширяющейся Римской империей было нелегко. Откуда было брать новые налоги? Армии, набиравшиеся из граждан, больше не могли нести основную нагрузку воинской службы, поэтому рекрутировались наемники и даже рабы, и часть их была более лояльна своему военачальнику, чем Риму. Да и самих военачальников, сражавшихся на далеких рубежах, контролировать было нелегко. Для того чтобы воевать успешно, им нужна была некоторая независимость, но если они одерживали слишком много побед и были слишком популярны среди римского народа, они представляли косвенную угрозу для гражданских правителей, стоявших у власти в Риме.

Постоянно нараставшее в Риме напряжение, казалось, нашло разрешение. Для людей, гордившихся своей республикой, сама мысль об императоре казалась невозможной, но эта невозможная мысль теперь высказывалась вслух. В 63 г. до н. э. Август стал императором, хотя и объявил себя всего лишь первым среди равных граждан старой республики. Он осуществлял военный контроль, и он держал в твердых руках сенат. Постепенно римский император получил неограниченную власть при жизни и божественные почести после смерти. Теперь каждый император сам назначал своего преемника.

Переход от республики к монархии, хотя и был довольно резким, придал новую устойчивость Римской империи. Она продолжала расширяться и укрепляться на завоеванных территориях. Поскольку граждане уже не голосовали за или против тех, кто хотел править империей, гражданство можно было без особых опасений расширить. Апогей наступил в 212 г. н. э., когда все свободные мужчины могли стать римскими гражданами, находящимися под защитой замечательной и развивающейся системы римского права и пользующимися еще одной привилегией гражданина: правом платить налоги империи, часто испытывавшей недостаток в средствах. Римская империя достигла таких невероятных успехов, ее политическая история и способ управления были так подробно описаны, что, когда звание второго Рима перешло в XVIII в. к Лондону, римская история завладела умами его политических и культурных лидеров.

ПО ВЕЛИКОМУ ШЕЛКОВОМУ ПУТИ

Две основные мировые цивилизации — римскую и китайскую — разделяли огромные расстояния и географические барьеры. Сухопутный маршрут между Западным Китаем и ближайшими портами Черного моря был еще до христианской эры длиннейшим в мире. Он проходил по горам и плато, каменистым равнинам и соляным пустыням, через стремительные потоки и ущелья, а также обширные пастбища. Путешествие по нему было скорее похоже на эстафету, чем на процессию, поскольку обмениваемые товары передавались от торговца к торговцу, от базара к базару, и таким образом медленно пересекали континент на повозках или спинах лошадей и верблюдов, двигавшихся длинными караванами.

Главным грузом, который везли с востока, был шелк. Богатые жители Рима и Александрии жаждали получить шелковые наряды, а единственным их поставщиком в течение долгого времени оставался Китай. Неприметный шелковичный червь, питавшийся листьями, срезанными с миллионов китайских тутовых деревьев, жил всего 45 дней; но за свою короткую жизнь он создавал кокон из тончайших волокон, длина которых в распрямленном состоянии могла достигать 900 метров. Эти тонкие волокна скручивали в нити, из которых вручную ткали шелк во многих селениях и городах Китая.

Шелк был волшебной тканью. Невесомый, прочный, легко окрашиваемый в яркие цвета, такие как тирский пурпур, и мягкий в прикосновении к коже человека, шелк высоко ценили те немногие римляне, которым повезло приобрести его. Из-за дороговизны средний китаец не мог себе позволить носить шелк; а к тому времени, когда он пересекал Средиземное море и выгружался в Риме, его цена становилась настолько высокой, что он становился предметом крайней роскоши.

Поскольку шелковичные черви представляли собой живые прядильные машины, не требовавшие источников энергии, купцы других стран, несомненно, стремились заполучить их. Украденные шелковичные черви оказались в Индии, которая стала производить шелковую ткань не самого высокого качества. Со временем шелковичные черви достигли Сицилии и Франции, но мастерство китайских прядильщиков и ткачей так и не пересекло границ Китая, продолжавшего производить непревзойденный по качеству шелк.

Экономическая жизнь Китая была настолько развитой и разнообразной, что он мало нуждался в товарах с запада. Китайцы охотно покупали в небольших количествах тонкое стекло, которое делали в Ливане и Египте и везли по торговому пути через всю Азию, — хрупкий груз, водруженный на покачивающиеся спины верблюдов. Также время от времени Китай приобретал тюки шерсти или других тканей и драгоценные металлы.

По шелковому пути вслед за заходящим солнцем следовал не только шелк, но и другие предметы, высоко ценимые на западе. Китай был поставщиком и таких ценных лекарственных средств, как законсервированный ревень и корица. Еще более важным предметом экспорта были семена и живые растения. Китай был ботаническим садом, снабжавшим внешний мир семенами и саженцами. Китайцы, вероятно, первыми стали выращивать персиковые и грушевые деревья, которые около II в. после Рождества Христова достигли Индии.

Именно в Китае впервые окультурили апельсин, принесший богатство владельцам садов. Апельсиновое дерево ценилось не только за плоды, но и за древесину, из которой часто делали луки для пускания стрел. Незадолго до рубежа эр первые китайские апельсины и лимоны попали на Ближний Восток, проделав часть пути — от Индии до Красного моря — на кораблях. Изображения апельсинов отчетливо видны на мозаиках Помпей — города, засыпанного вулканическим пеплом в 79 г. н. э.

Китайцы и римляне сходились в одном. Жители обеих империй считали собственную цивилизацию выше любой другой. Хотя Китай владел территорией, сопоставимой по размерам с Римской империей, власть его императора не распространялась на такое многообразие языков, культур и народов, каким мог похвастаться Рим.

Во времена Христа римские корабли господствовали почти во всех главных портах Средиземного моря. Все некогда процветавшие греческие приморские города — будь то на Сицилии или в Египте — находились теперь под контролем римского императора. Тяжелую поступь римских солдат, мерные всплески весел на римских галерах можно было услышать повсюду от восточного до западного средиземноморского побережья, и даже за Гибралтарским проливом — в регионе, куда греческое влияние никогда не простиралось. Римские монеты были в ходу вдоль западного атлантического побережья от Испании до Бретани, а на севере — вплоть до песчаных дюн и соляных болот, тянущихся вдоль побережья современной Голландии.

Рим господствовал над территорией, простиравшейся от Черного моря до севера Англии. Римские полки квартировали по Рейну вплоть до Кельна, где эту величественную реку пересекал римский мост. Над рекой Дунай в современной Венгрии также раскинулся римский мост, чьи каменные опоры и полукруглые деревянные арки спроектировал выдающийся архитектор и инженер — Аполлодор из Дамаска.

Эти отдаленные города, гавани, гарнизоны и провинции были очень важны для Рима. Будучи форпостами, они защищали границы империи. Они обеспечивали империю продовольствием, солдатами, рабами, сырьем и, что не менее важно, доходами. Время от времени они также причиняли неприятности римским правителям. Одним из источников неприятностей стала новая вера, которой предстояло пережить римские легионы.

 

9 ИЗРАИЛЬ И МЕССИЯ

Побережье современного Израиля, обрамленное песчаными дюнами, должно было казаться неприветливым чужеземным мореплавателям. Почвы в тех заливах и гаванях, где могли бросить якорь корабли, были бедными. И вообще город Иерусалим, по сравнению с большинством других знаменитых городов Средиземноморья, имел мало удобных гаваней. Иудеи — или израильтяне, или евреи — владели стадами, а не кораблями, будучи народом пастбищ, а не моря. В расположенном к северу Ливане имелись удобные естественные гавани, и его торговля с финикийцами процветала.

Слово «иудей» (йегудим) означает «скиталец», или тот, кто переходит с места на место. На протяжении большей части своей истории — а они, вероятно, происходили из района в верховьях Персидского залива или в соседней пустыне — иудеи не имели надежного дома. Этот народ-странник знал времена процветания, когда его стада и шатры занимали прекрасные пастбища, но он также помнил времена унижений, пленения и изгнания.

Обращенные в рабство в Египте, евреи в конце концов бежали и, ведомые своим лидером Моисеем, отправились в земли, которые, как они считали, обещал им Бог, — на территорию современного Израиля. Согласно одной из версий их истории, сохранившейся в Священном Писании, их едва не догнали преследователи на западном краю Красного моря. Но море внезапно расступилось, позволив им пройти. Это событие кажется чудом, но, возможно, таковым не являлось, поскольку упомянутое в Библии название означает «море камышей», или болотистое море, и во многих местах оно было мелким. У него такая форма берегов, что могут случаться необычные приливы и отливы. И действительно, в 1993 г. группа океанографов наблюдала, как при ураганном ветре скоростью около 70 километров в час на долгих десять часов море практически отступило. Вполне вероятно, что евреи, которых догоняли египтяне, перешли через море в один из таких непредсказуемых дней. Затем уровень воды в море поднялся, и преследователи-египтяне утонули.

Около 1000 г. до н. э. евреи при царе Давиде пережили годы славы, поскольку он завоевал Иерусалим. Его сын и преемник, царь Соломон, построил величественный храм на вершине городского холма; и в этом здании, не знавшем себе равных по великолепию, его подданные поклонялись Богу, который привел их в Землю обетованную.

После смерти царя Соломона, около 935 г. до н. э., его царство распалось, в результате чего образовались Израиль и Иудея. Со временем два этих миниатюрных государства так ослабели, что не смогли уже защищаться от энергичных чужеземцев. В 587 г. до н. э. воины вавилонского царя разграбили и разрушили величественный Иерусалимский храм, после чего народ иудейский был уведен в плен, который продолжался около столетия. По возвращении они жили под властью череды иноземных правителей — персидских, Александра Македонского и грекоязычных Селевкидов. На протяжении большей части этого времени духовная жизнь иудеев переживала период расцвета. Пророкам внимали, ученых-теологов поощряли, и укоренялась идея бессмертия души.

ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ И ЕЩЕ 100 ПРАВИЛ

Древние иудеи верили, что их Бог всемогущ и вечен. Они редко произносили его имя вслух — таким благоговением и глубоким почтением он был окружен. 2000 лет спустя протестантские реформаторы стали называть его Иегова. Иегова защищал иудеев, если они следовали его предписаниям, его заповедям.

Первая из Десяти Заповедей гласит, что во всем мире есть только один Бог. Во времена, когда господствовало многобожие, — храмы Ближнего Востока были наводнены богами на всякое время года и на всякий случай, — иудейская религия казалась необычной. Ее последователям не позволялось поклоняться никаким иным богам.

Десять Заповедей предписывали иудеям, как вести себя в жизни. В их основе лежало уважение и сочувствие ближнему. Иудеи должны были почитать своих родителей. Они не должны были убивать, не должны были прелюбодействовать. Они не должны были лжесвидетельствовать на ближнего и даже думать о том, чтобы украсть у соседа вола или быка. Впоследствии будет отмечено, что в этом контексте упоминаются именно вол и осел, но не баран. Незаменимые вьючные животные, стоившие очень дорого, волы и ослы широко использовались для вспашки полей и перевозки тяжелых грузов.

Иудеи неукоснительно придерживались правила, предписывавшего им работать только шесть дней в неделю, а на седьмой, — который, по их подсчетам, приходился на субботу — молиться и отдыхать. Один из первых широкоохватных законов социальной защиты — устанавливавший день отдыха в Шаббат — распространялся не только на домовладельцев, но и на их слуг и служанок. Более 20 столетий спустя большинство развитых, социально ориентированных демократий мира введут для многих рабочих восьмичасовой рабочий день; но этот недавний эксперимент в области социальной защиты был не таким значительным, как шестидневная рабочая неделя, религиозно соблюдаемая детьми Израилевыми.

Евреи более трепетно, чем другие известные народы мира, относились к собственной истории. Они неустанно записывали свои испытания и невзгоды, свои поражения и победы. Обладая обостренным чувством истории, они также придавали большое значение справедливости и этичному поведению в повседневной жизни. Временами они почти тонули в море правил и рекомендаций.

Постоянно исследуя сущность и назначение человека, иудейские духовные лидеры обрели такое же влияние, каким около 2000 лет спустя будут пользоваться те европейцы, которые в эпоху научных и промышленных революций посвятят себя коренному преобразованию материального мира. Но если бы всемирную историю писали в 200 г. до н. э., евреи вряд ли удостоились бы многих предложений. К тому времени они были не более влиятельны, чем сотни других государств и монархий, народов и племен Африки и Азии, Европы и Америки.

После столетий злоключений и немногочисленных побед Израиль пережил чудесное возрождение во II столетии до н. э. В течение 80 лет он наслаждался почти полной независимостью. Чудо длилось недолго, и бесконечно расширяющаяся Римская империя поглотила его в 63 г. до н. э. Но многие евреи, продолжавшие жить на родной земле, были недовольны римским правлением. Они интуитивно знали, что Иегова должен вмешаться и спасти свой избранный народ. Самым выдающимся среди проповедовавших это пророков был Иисус.

Иисус родился около 6 г. до н. э. по григорианскому календарю, используемому в наше время на Западе. Он вырос в затерявшемся среди холмов маленьком городке и продолжил дело своего отца — плотника или строителя. Эта высококвалифицированная деятельность должна была приносить доходы, намного превышавшие доходы большинства работников в Палестине. В то время мало кто умел читать и писать, а Иисус обладал также преимуществом грамотности.

Глубоко проникнувшись насыщенной религиозной и политической атмосферой Израиля, в то время находившегося под римским владычеством, Он развивал учения Ветхого Завета. Особое влияние на Него оказала страстная проповедь Иоанна Крестителя — странствующего проповедника, который отвергал все внешние соблазны городов и выказывал презрение к удобствам, питаясь простейшей пищей и нося плащ из шкуры верблюда. Его главным призывом ко всем, кто слушал, было «Покайтесь!». Его символическим действием было крещение, или погружение в воду, тех, кто глубоко раскаивался в своих грехах. Впоследствии Иоанн крестил Иисуса в водах реки Иордан.

Когда Ему было немногим за тридцать, Иисус оставил молоток, пилу и стамеску и ушел из своей деревни — жены у Него не было, — следуя тому же призванию, что и Иоанн Креститель. Он начал проповедовать и учить в городках, деревнях и даже синагогах. Теперь Он мог убеждать и проповедовать о том, что смело можно назвать Духом. К Нему приводили больных, и, ко всеобщему изумлению, Он, казалось, исцелял их прикосновением руки или спокойными и уверенными приказаниями.

То, что такой необычный молодой человек происходил из сельской глуши, удивления не вызывало. Его называли просто Назарянином, подразумевая под этим жителя городка Назарета. Позднее Его назовут Христом, что по-гречески означает «помазанник, Мессия». В наши дни Его могли бы назвать врачом, лечащим с помощью молитв и наложения рук.

Его изречения разлетались на золотых крыльях. Его проповедь могла быть загадочной, но была также обращена к земле. Он рассказывал простые притчи из повседневной жизни, придавая им нравственное звучание и завершая призывом к своим слушателям-попутчикам следовать проповедуемому Им новому образу мыслей. На самом деле, в Его проповедях и притчах запечатлена яркая картина жизни людей того времени. Он говорил о найме работников на виноградник за динарий в день и о владельце виноградника, недоумевающем, почему его смоковница не плодоносит, или, попутно, о разумном способе хранить вино нового урожая: «Не вливают… вина молодого в мехи ветхие», — говорил Он, и нет сомнений, что слушавшие Его сельские жители согласно кивали головами.

Огромные толпы собирались, когда Он проповедовал и исцелял. Должно быть, Он был прекрасным оратором со звучным голосом, который долетал до каждого, даже самого отдаленного, слушателя в толпе. Но все равно за тот недолгий насыщенный, напряженнейший период, который длилась Его проповедь, Его голос могла услышать лишь малая толика народа Израилева. Поскольку Он нуждался в помощи других людей для проповеди во всех тех деревнях, которые Он не успевал охватить, Иисус призвал учеников и помощников — апостолов. Первыми стали рыбаки с лежавшего неподалеку озера. Вскоре у Него уже было двенадцать приверженцев, захваченных Его учением. Но требовалось еще больше последователей. Как Он объяснял это понятными сельскому жителю словами, «жатвы много, а делателей мало». Иисус проявлял глубокое сочувствие к обездоленным — бедным, больным, скорбящим. Казалось, Он поддерживал ветхозаветные иудейские ценности, но также добавлял к ним новые, революционные черты. Он возвещал, что придет день, когда «последние станут первыми», а униженные обретут наибольшее могущество. Это не могло нравиться тем, кто обладал гражданской и религиозной властью в Иерусалиме.

Главные иудейские течения и синагоги не могли решить, как им относиться к этому пророку. Некоторые чувствовали для себя угрозу в Его неуклонно растущем влиянии на толпы людей. Других тревожило то, что Он подвергает сомнению их учение и незыблемую приверженность сотням древних иудейских правил и ритуалов. Беспокоило также то, что Он несет раздор в их синагоги и бросает вызов их моральному авторитету. Его не страшили обличения. Римские власти смотрели на Него как на потенциального ниспровергателя основ.

Его жизнь как проповедника и целителя была недолгой. Около 30 г. н. э., когда Ему не было еще сорока, Он фактически навлек на Себя месть Своих врагов. Он решил отправиться со Своими последователями в Иерусалим в священное время года. Во время Тайной вечери с учениками Он предсказал им Свою смерть. Арестованный по требованию многочисленных врагов, Он был подвергнут поруганию на синедрионе (иудейском суде), а затем приговорен римскими правителями к позорной казни, не применявшейся к римским гражданам. Он был побит плетьми, а затем Его распяли на высоком деревянном сооружении в виде креста между двух обычных разбойников, прибитых к меньшим, но таким же крестам. Над Его головой поместили надпись на трех языках — латыни, греческом и еврейском, гласившую о том, что считалось самым опасным Его притязанием: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский». Он умер медленной, мучительной смертью.

Говорят, что после этого произошло солнечное затмение, словно небеса знали, какого огромного масштаба событие происходит. Днем того дня верные друзья сняли Его тело с креста и погребли. На третий день Его тело исчезло из склепа. В последовавшие за тем дни Его ученикам казалось, что они то там, то здесь мимолетно видят или слышат Его. У них не было ни тени сомнения в том, что Он — Сын Божий и теперь вернулся на Небеса, чтобы сесть одесную Отца.

Ничто не придает такой значительности всей Его жизни, как это вознесение на небеса. Там, по Писанию, Он будет ждать Судного дня, когда вернется на землю, чтобы наказать грешников и вознаградить праведников.

 

10 ПОСЛЕ ХРИСТА

То, что учение Христа сохранилось и широко распространилось, стало возможным только благодаря евреям. Этот народ жил в рассеянии, по преимуществу вдали от своей родины, и таким образом представлял собой идеальную сеть для распространения христианского послания.

В конце того периода, который называют «до Рождества Христова», большинство евреев никогда в жизни не видели земли своих предков. Многие еврейские семьи, угнанные в плен, стали частью своей новой родины. Другие отправлялись в качестве торговцев или воинов в далекие порты, а затем оставались там и жили, поколение за поколением. Перепись, проведенная римлянами в 48 г. н. э., показала, что на огромных просторах Римской империи жили семь миллионов евреев. Возможно, они составляли около 9% населения империи, т. е. этот показатель был выше, чем в Европе накануне Второй мировой войны. Еще пять миллионов евреев жили в различных частях Малой Азии и Африки, не входивших в состав Римской империи. Поскольку политическая ситуация в Палестине ухудшалась, и все большее и большее число евреев решало покинуть родину, город Вавилон становился домом для вдохновенных иудейских богословов.

Иудейские синагоги можно найти повсюду от Сицилии до Черного моря, Южной Аравии и Эфиопии. В одном городе Риме синагоги посещали 50 000 евреев. Во многих отдаленных еврейских поселениях синагоги становились центром общественной жизни, они имели библиотеки и, возможно, приюты. Часто эти отдаленные синагоги были свидетельством щедрости прихожан, многие из которых жертвовали на них десятую часть своего годового дохода.

К тому времени иудаизм, хотя и был первоначально религией евреев, давно приобрел более широкое распространение. Многие язычники или не евреи посещали синагоги и усваивали иудейские этические нормы и взгляды на мир, хотя и не обязательно проходили через небольшую хирургическую операцию — и главный ритуал — обрезание. Во многих синагогах восточной части Римской империи в I в. до н. э. еврейский язык был вытеснен греческим. Прихожане молились на греческом, слушали чтение Писания на греческом.

Синагоги, цепью протянувшиеся вдоль Средиземного моря и во внутренних районах Малой Азии, стали первыми площадками для распространения христианского учения. Святой Павел был первым знатным обращенным. Он не говорил с Христом, не слушал Его проповедей и поначалу преследовал новый культ, видя в нем угрозу для главной религии иудеев. Однако отношение Павла в корне изменил мистический опыт, пережитый им по пути в Дамаск. Он превратился в самого ревностного христианского миссионера. Примерно через 14 лет после смерти Христа он начал придавать форму недавно зародившейся церкви. Он обладал редчайшими качествами. В синагоге Павел чувствовал себя как дома: его родители были иудеями, да и сам он когда-то готовился стать раввином. У него было римское гражданство, дававшее ему доступ в официальные круги; и он говорил на греческом — языке культурных людей того времени.

Хотя самыми ранними обращенными в христианство были в основном евреи, других эта религия привлекала не меньше. Вскоре до многих людей, не имевших отношения к синагогам, дошла христианская весть, и они начали устраивать собрания в частных домах или общественных помещениях. Вопрос о том, кто может стать христианином, все жарче дебатировался в этих новых общинах. Многие евреи-христиане отвергали участие посторонних, поскольку считали христианство не более чем ответвлением собственной религии. Впервые эта дилемма остро обсуждалась в городе Антиохия на юге современной Турции.

В Антиохии спустя одно-два десятилетия после смерти Христа вопрос о том, кому позволено быть полноправным членом христианской церкви, был решен в пользу интернационализма. Каждый, кто пришел к покаянию, мог стать христианином. Это неизбежно вело к расширению пропасти между синагогами и новыми христианскими церквами. И те и другие боролись за одну и ту же паству, будь то иудеи или язычники. Хотя многие христианские общины состояли исключительно из евреев, все большее и большее число новых общин привлекало людей всех национальностей и самого разного происхождения. Святой Павел подчеркивал эту всеобщность в своем ярком Послании к Галатам: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе».

В первое столетие после распятия Христа Его последователями становились больше жители городов, чем деревень и сельской местности. Вероятно, большинство христиан составляли женщины. Люди, приставшие к церкви в эти трудные годы, должны были обладать смелостью. Римские императоры время от времени устраивали гонения на христиан, а император Нерон Клавдий обвинил их в знаменитом пожаре, вспыхнувшем в Риме в 64 г. н. э. В духе того времени многие христиане были растерзаны дикими зверями в присутствии толпы зрителей.

В своих внутренних спорах о том, до какой степени нужно следовать правилам, предписываемым синагогами, ранние христиане не могли решить, отвергать или нет строгие иудейские ограничения, касающиеся еды. Многие из новообращенных христиан несомненно соблюдали запреты, налагавшиеся иудаизмом на свинину, моллюсков и другие продукты. Сам Павел, хотя и был евреем, более толерантно относился к еде. В ответ на утверждение, что некоторые виды пищи от природы нечисты, он заявлял, что «нет ничего нечистого самого по себе». Множество иудеев считало Павла предателем их веры. Он был замучен и казнен ими.

В конечном итоге большинство ранних христиан, считавших Тайную вечерю Христа со Своими учениками важнейшим событием, восприняли позитивное отношение к еде. Поскольку вино было частью Тайной вечери, оно, наряду с хлебом, стало центральным в таинстве, называемом причастием, или евхаристией. Совместная трапеза стала символическим обрядом раннехристианских церковных служб.

Те, кто знали Христа, стали первыми Отцами Церкви, и они, разумеется, были евреями. Петр — некогда рыбак — после смерти Христа стал старшим апостолом и, по преданию, принес христианство в Рим. Со временем на первые позиции выдвинулись коренные итальянцы. Лин, по преданию, родом из Тосканы, стал Римским епископом, или папой, вскоре после гонений Нерона на христиан.

В самом Риме и в отдаленных городах Римской империи толпы людей — среди которых были и иудеи — обрушивались на христиан. Список мучеников все удлинялся. Поскольку христиане редко составляли большинство в столицах и крупных городах империи, они могли рассчитывать только на веротерпимость, проявляемую другими. К ним были бы более терпимы, если бы они не были столь непреклонны. Порой они не оказывали должного почтения римским императорам, которые все больше склонны были считать себя богоподобными.

К 300 г. н. э. христианство стало напоминать башмак, побывавший в руках сотен сапожников, каждый из которых стремился придать ему свою форму. Верования и ритуалы этой расширяющейся церкви менялись от провинции к провинции. Купец и его жена, которые попадали из малоазиатской общины в итальянскую, могли только дивиться, впервые видя, как их новый пастырь проводит обряды или трактует богословские вопросы.

ВОСКРЕСЕНЬЯ, СОЛЬ И ПИСАНИЯ

Современная форма христианства, его обряды и праздники устанавливались постепенно. Воскресенье поначалу не везде считалось днем, посвященным Господу. Иудеи чтили субботу, и первое время христиане также склонны были считать этот день главным в своей неделе. Святой Павел начал отводить почетное место воскресенью, поскольку это был день Воскресения Христа. Когда император Константин принял христианство и склонил Римскую империю к поддержке новой религии, в законе 321 г. он объявил воскресенье днем молитв в городах, но не в сельской местности. Коров и коз следовало доить, урожай убирать, землю пахать независимо от дня недели. Особое место у христиан быстро заняла Пасха, но установить точную ее дату было непросто. На побережьях Малой Азии — центра раннего христианского мира — Пасха поначалу не приходилась на воскресенье. На протяжении многих лет христианские богословы спорили об идеальном выборе Пасхального дня. Особенно ярко эти противоречия проявились в 387 г. В этом году в Галлии Пасху отмечали 18 марта, в Италии — ровно месяц спустя, в Александрии еще позже — 25 апреля. В VII в. в одном из районов Англии Вход Господень в Иерусалим пришелся на тот же день, в который другая часть Англии праздновала Пасху. Так что единство христианского мира часто оказывалось непрочным.

Многие из почитаемых христианами дней пришли довольно поздно. На протяжении трех столетий ранние церкви по побережьям Средиземноморья не отмечали Рождества Христова. Со временем христиане разумно приспособили для своих нужд давно установившиеся народные праздники, отмечавшие самый короткий день в году в Северном полушарии. Так, в Риме 17 декабря отмечался языческий праздник, известный как Сатурналии, но этот день всеобщего ликования был присвоен христианами и передвинут на 25 декабря, объявленный днем Рождества Христова. Даже когда Рим твердо решил отмечать Рождество в день, принятый и сейчас, христиане Иерусалима продолжали делать это 6 января.

Как и Рождество Христово, день, посвященный Матери Христа, Марии, не сразу нашел свое место в христианском календаре. В 431 г. Эфесский собор прославил Марию, и посвященный Ей день, 25 марта, все чаще стали называть днем Благовещения Богородицы. По мере распространения и укрепления культа Марии развивался и второстепенный культ — ее матери Анны, и со временем в итальянском городе Неаполе стали отмечать день Зачатия Святой Анны. На протяжении столетий Марии больше поклонялись в восточных, чем в западных церквах.

Христианство, являвшееся как подражателем, так и инициатором, исподволь заимствовало некоторые из ритуалов повседневной жизни римлян. Например, когда римский младенец достигал восьмидневного возраста, на его крошечные губки клали несколько крупинок соли, веря в то, что соль отпугнет демонов, которые иначе могут навредить ребенку. Когда в ранней христианской церкви крестили новых последователей, то благословляли щепотку соли и в подражание римскому обряду давали ее принимающим крещение. Это находилось в соответствии с учением Христа, Который, зная о том, как не хватает соли на столе бедняков, выбрал ее в качестве символа чего-то редкого и драгоценного. В Нагорной проповеди Он сказал Своим ученикам: «Вы — соль земли».

Часто в местах, где собиралось много христиан, между ними вспыхивали споры. Спорили они потому, что происходили из разных частей Римской империи. Спорили и потому, что Христос иногда говорил иносказаниями, смысл которых не всегда был ясен тем, до кого Его слова доходили «из вторых рук». Спорили потому, что полагались на разных евангелистов, которые, после смерти Христа записав Его учение, предложили противоречивые версии одних и тех же проповедей или чудес. А иногда христиане спорили друг с другом потому, что в словах Христа слышали то, что им хотелось услышать. И все же связующая их нить просматривается отчетливо. Путешественники, входя в христианскую церковь вдали от родных мест, чувствовали себя как дома.

По меньшей мере, на протяжении четырех столетий христианство напоминало горячий металл, разливаемый из плавильного котла по различным формам. Иногда горн едва ли не взрывался — или, напротив, огонь в нем затухал. Часто эти горны реконструировали и неоднократно увеличивали. Формы изменялись снова и снова, и, если бы ожили ранние последователи Христа, они бы просто не узнали многие из догматов и ритуалов церкви, в основании которой они принимали участие. Озадачил бы их и еще один факт: конец света, казавшийся таким неизбежным, близким и так поддерживавший их глубокую веру, до сих пор остается делом будущего.

Тем временем город Рим все больше утрачивал свою роль сердца огромной империи. Имперские армии и целая вереница их знаменитых полководцев заменили старые институты власти в Риме. Кроме того, этот город был расположен на дальнем западном краю империи, чьи основные богатства и население были сосредоточены на противоположном берегу Средиземного моря. Поэтому в 285 г. для облегчения управления империя была разделена на две — Западную, с центром в Милане, и основную, или Восточную, столицей которой стала Никомедия: расположенная на берегу Мраморного моря, в ста километрах к востоку от современного Стамбула, она вскоре украсилась величественными зданиями.

В истории многие важнейшие события подготавливались подспудными силами, движениями и факторами, но время от времени какому-либо человеку удавалось почти в одиночку изменить направление развития мира. Мальчику, жившему в Никомедии в период ее наивысшего расцвета, когда город наводняли толпы каменщиков и строителей, предстояло стать именно таким творцом великих событий. Константин был сыном военачальника, который, быстро продвинувшись, стал правителем западной части империи. Когда в 306 г. император Констанций Хлор умер в Йорке (Англия), войска провозгласили его сына, которому было всего двадцать с небольшим лет, преемником отца. Константин оказался талантливым военачальником. К удивлению многих, он проявлял глубокую симпатию к христианству. Шесть лет спустя, в Галлии, он выберет для себя эту религию. С тех пор во все свои военные кампании он брал переносную часовню, которую слуги быстро устанавливали в палатке, чтобы через считанные минуты для него и его соратников можно было провести богослужение.

Константин считал, что христианство словно создано для того, чтобы способствовать достижению его целей. Оно не претендовало на господствующую роль в государстве, давно привыкнув к роли гонимой религии. Стремясь к интернационализму, оно не проявляло ярких националистических тенденций, иногда свойственных иудаизму, и тем самым идеально соответствовало условиям многонациональной империи. Постулируя равенство всех народов, оно казалось весьма подходящим для империи, в состав которой входили греки, евреи, персы, славяне, германцы, иберы, римляне, египтяне и многие другие. Единственным недостатком этой религии было то, что оно не всегда с почтением относилось к императору и его притязаниям на божественный статус. Но с обращением Константина к христианству и этот недостаток был автоматически устранен.

Ни одно событие в истории христианства, за исключением распятия его основателя, не имело такого огромного значения, как перемена взглядов молодого императора Константина в 312 г. н. э. Он провозгласил политику веротерпимости по отношению к христианам. Он вернул им конфискованное прежде имущество. Со своей матерью он начал строительство грандиозных церквей в разных местах, вплоть до Иерусалима.

До Константина на 12 обитателей огромной Римской империи приходилось, вероятно, не более одного христианина, но теперь, внезапно оказавшись в привилегированном положении при императоре, последователи этой религии быстро умножались. Впервые в истории количество молившихся в церквях по воскресеньям стало превышать число посетителей синагог по субботам. Горожане, которые когда-то, возможно, глумились над христианами, вдруг задались вопросом: а не получат ли они в этой новой религиозной ситуации больше мирских благ или почестей, если их увидят среди прихожан христианских храмов?

Напротив, синагоги, к которым некогда были благосклонны римские правители, теперь переживали упадок. Менее чем через столетие иудеи лишились права вступать в брак с христианами, если только не принимали христианство. Они утратили право служить в армии. Не могли набирать новых последователей своей религии. То там, то здесь толпы громили здания синагог. Бог-Отец христианства фактически оказался вне закона. В предшествующую эпоху иудеи в некоторых городах пытались навредить христианам, настраивая римские власти против них. Но теперь сила была на другой стороне, и применялась она гораздо чаще и безжалостнее.

Вряд ли Константина можно назвать истинным христианином — он приказал казнить собственного сына, — но он был непоколебим в своей уверенности, что Бог на его стороне. Для него существовала единственная религия, и те, кто не был ей привержен, представляли опасность для империи. Он стал более ревностным в своей вере.

Константин умер в 337 г. и был похоронен в недавно основанном им городе — Константинополе. Пора расцвета Рима явно миновала, и ему пришлось уступить свое первенство новому городу на востоке.

Ни одна из частей империи — ни западная, ни восточная — не была полностью под контролем. Налеты воинственных племен из степей все чаще заканчивались их победой. Гунны — вероятно, тюркоязычный народ — впервые появились на берегах Дона в Восточной Европе в 370 г. А восемнадцать лет спустя они уже разбивали свои лагеря поблизости от Средиземного моря. Рим, привычный к набегам вечно менявшихся «варваров» и в течение долгого времени преуспевавший в борьбе с ними, теперь был не в состоянии отражать их атаки. Враги, приходившие из глубины материка, без труда проникали в Италию и даже добирались до Рима. Этот славный город был наполовину разрушен в 410 г., а затем снова в 455 г. Люди покидали Рим, который так долго оставался «Меккой» для многочисленных мигрантов. Рим терял свою силу и славу с ужасающей быстротой.

Римская цивилизация была могущественной, но на чем зиждилась ее мощь? Римляне многое унаследовали от Греции, при этом не обладая воображением и изобретательностью греков. Рим превосходил Грецию в военном деле и достиг больших успехов в утверждении важнейшей составляющей цивилизации — закона и порядка. Рим создал обширную зону свободной торговли, или общий рынок, и в течение долгого времени поддерживал на своих границах относительный мир по сравнению с воинственными стандартами человеческой истории. Римляне создали то, что до сих пор называют римским правом, — правовую систему, воспринятую большинством народов Европы и Америки. Вероятно, они были самыми выдающимися инженерами, которых знал мир до тех пор: они возвели величественные акведуки, обеспечивавшие надежную поставку воды в города, а также построили дороги, служившие в течение многих столетий.

Римляне оставили в наследство великолепную литературу. Они дали миру латынь, которая оставалась общеевропейским языком на протяжении почти 2000 лет. Даже в XXI столетии на латыни ведутся богослужения в католической церкви и молятся представители этой крупнейшей в мире христианской конфессии, а в Ватикане она является вторым официальным языком. Более того — латынь живет и звучит в романских языках, господствующих на территории Центральной и Южной Америки, о существовании которых древние римляне и не догадывались. Даже в Восточной Европе грамматика румынского языка основана на латинской. А кроме всего прочего Рим на последнем этапе своей истории официально признал христианство. Это была лучшая стартовая площадка из доступных любой другой основной религии на протяжении мировой истории.

Почему же со временем Римская империя пришла к упадку? Это один из самых захватывающих вопросов истории, и ответы на него ищут по сей день, причем предлагаются самые разнообразные комбинации причин — от свинцового отравления самого Рима и истощения почв в его окрестностях до подъема христианства. Гунны и другие внешние враги также сыграли значительную роль, но их набеги были успешными отчасти потому, что они встречали все более слабое сопротивление. Империя разрушалась по преимуществу изнутри. Пожалуй, более важный вопрос — и столь же трудноразрешимый — это почему империя просуществовала так долго. Подъем и упадок — неотъемлемые фазы развития человеческих институтов. Легче подняться, чем удержаться на вершине.

Просто поразительно, что город, который к 200 г. до н. э. превратился в самое могущественное государство Средиземноморья, не утратит своей главенствующей роли в западной цивилизации и более пяти столетий спустя. Продолжительность этого господства можно по достоинству оценить в сопоставлении с современной хронологией, представив себе государство, которое господствует над большей частью Европы со времен Колумба до президентства Буша и Кастро.

СОПЕРНИК

Константинополь был построен на месте старого города Византия. Основанный греческими колонистами в VIII в. до н. э. Византий время от времени захватывали враги, иногда разрушали, но всякий раз он возрождался и отстраивался заново. Он занимал великолепный треугольник земли, с двух сторон омываемый морем. Господствуя на важнейшем торговом пути и над единственным проходом в Черное море, он занимал не только стратегическую, но и символическую позицию, поскольку находился на самом краю Европы и в коротком переходе на веслах от Азии.

Чтобы расширить жизненное пространство, стены нового города возвели на некотором расстоянии от первоначальных стен Византия, а позднее город выплеснулся и за этот периметр, так неудержим был его рост. Стены требовались мощные: с 600 по 1100 г. город переживет девять осад. В итоге он превратился в чудо западного мира: только в Китае были более крупные города.

Константинополь был первым городом, при проектировании которого значительные площади отводились под церкви. И церквей вскоре появилось множество. Приезжие особенно стремились помолиться в одном из самых величественных сооружений в мире — Айя-Софии, или «Премудрости Божией». Купол этого храма был перестроен после землетрясения 559 г., а еще около тысячи лет спустя он был превращен в мечеть, по сторонам которой высились минареты.

В этом новом городе посвящали в епископы, или патриархи, и вскоре авторитет патриарха начал соперничать с авторитетом папы римского. То, что в Константинополе находился дворец римского императора, повышало статус его епископа. Западная и Восточная церкви различались даже языком богослужений. В Восточной церкви они проходили на греческом, а в римской — на латыни. Поскольку Рим и Константинополь разделяло до месяца пути — в том случае если море было неспокойным или дули неблагоприятные ветра, — постоянная связь между ними отсутствовала. Кроме того, население Константинополя теперь составляло более 500 000 человек, а Рим по вине варваров пришел в такой упадок, что в нем насчитывалось едва ли не в десять раз меньше жителей.

С течением столетий Западная и Восточная церкви расходились все дальше — как в богословских вопросах, так и в организационных. Так, например, католики, но не православные, верят в существование чистилища — промежуточной области на пути в рай, где более достойные из умерших очищаются от неискупленных ими при жизни грехов. В православной церкви не существует такого резкого разделения между мирянами и духовенством, как в католической, и, кроме того, священники могут вступать в брак. В своих приходах миряне могут даже читать проповеди, а католики лишены такой привилегии. В этом отношении православная церковь напоминает протестантскую, возникшую в XVI в. в Северной Европе.

Итак, христианство постепенно утрачивало свое единство. Но многообразие в конечном итоге было, возможно, одной из сильных его сторон. Христианство проявляло удивительную способность к адаптации. Легко постигаемое и приспосабливаемое к разным культурам, оно несло надежду — и иногда страх — сотням миллионов людей. Его новый соперник — ислам — демонстрировал те же качества.

 

11 ЗНАК ПОЛУМЕСЯЦА

Ислам часто представляется загадкой. На Западе мало знают о его происхождении. Считается, что ислам, возникнув в краю верблюдов и скотоводов-кочевников, должен отражать идеи простых людей, которые не видели в своей жизни более крупного объекта, чем палатка. На самом деле местом зарождения ислама была скорее не пустыня, а окруженные стенами города. Он возник не в среде пастухов и владельцев стад, а в среде купцов, которых связывал с внешним миром не более чем недельный переход. Он формировался, скорее, не среди барханов нанесенного ветрами красного песка и иссушающего одиночества внутренних районов пустыни, а в городах, прячущихся в тени изрезанных глинистых гор и расположенных неподалеку от моря, или в центрах густонаселенных орошаемых оазисов. Некоторые из городов Аравии были оживленными портами, и многие из аравийцев управляли скользящими по морю кораблями с такой же легкостью, с какой другие вели через пустыню караваны верблюдов. Они торговали с Индией и Восточной Африкой по морю, а с Малой Азией — по суше.

Мекка, ставшая местом рождения ислама, располагалась в 60 км от Красного моря. Она процветала благодаря дальней торговле, поскольку стояла на сухопутном пути, ведущем из более плодородных юго-западных районов Аравийского полуострова через пустыню к Средиземному морю. Этот путь, обслуживаемый вереницами навьюченных верблюдов, был важнейшим отрезком одного из торговых путей, связывавших такие отдаленные страны, как Индия и Италия. Среди товаров, экспортируемых Южной Аравией, были мирра и ладан, из которых изготовляли благовония, духи, составы для бальзамирования и елей, используемый иудейскими священнослужителями. Вполне возможно, что ценные дары — мирра и елей, — поднесенные младенцу Иисусу, были доставлены на верблюдах по этому пустынному торговому пути, проходившему через будущую Мекку. Накануне возникновения ислама этот сухопутный маршрут процветал, возможно, потому, что служил безопасной альтернативой во время длительных войн между Персией и Византией.

Мухаммед, основатель ислама, родился в Мекке в 570 г. н. э. Еще в детстве он потерял отца и мать и, оставшись на попечении бедного дяди, вынужден был зарабатывать себе на хлеб, пася овец и коз в пустыне. Арабы — мореплаватели пустыни — иногда посылали юношей в качестве погонщиков сопровождать караваны верблюдов, направлявшиеся с товарами в далекие города; с одним из таких караванов отправился и Мухаммед. Ночами он научился определять многие звезды на сверкающем небе и час, когда луна поднимается над краем пустыни: новорожденный месяц станет символом его новой веры.

Будучи очень умным, он произвел глубокое впечатление на богатую вдову, у которой служил. Они поженились, когда ей было 40, а ему — 25. Она родила ему двоих сыновей, которые умерли в детстве, и четырех дочерей. Любопытно то, что создатель религии, для которой теперь характерно подчиненное положение женщин, столь многим был обязан женщине. Вероятно, Мухаммед не смог бы стать основателем новой религии, если бы не имел ее финансовой поддержки в то время, когда подвергался нападкам оппонентов.

В качестве торговца и курьера Мухаммед посетил далекие города, где познакомился со множеством идей, циркулировавших в этом внешнем мире. Он проникался идеями иудаизма и христианства — вдыхая их не сразу, но постепенно, короткими вдохами. В 610 г. ему дано было откровение о том, что существует единый Бог, — идея, которую не разделяли племенные религии его земли.

Мухаммед почувствовал, что преисполнился духа Божия. Он страстно проповедовал свои идеи, обладая могучим даром убеждения. У него также появилось множество врагов. Начав критиковать языческих паломников, приходивших поклониться священному черному камню в Мекке, он был обречен иметь врагов. Мекка была как местом паломничества, так и торговым городом, и ее экономическая жизнь в равной степени зависела от религиозного туризма и торговли. Многие люди, прибывавшие туда в качестве паломников, задерживались на несколько дней, чтобы что-нибудь купить или продать. Обличение идолопоклонничества и почитания черного камня Мухаммедом было сродни тому, как если бы нынешний мэр Венеции стал призывать запретить въезд в этот город туристов.

Мухаммед понимал, что его позиции в Мекке шатки. В 622 г., тщательно все обдумав и спланировав, он бежал через прибрежные горы и сухие русла в Медину — город, расположенный примерно в 400 км к северу. Стоящий посреди большого оазиса, в окружении финиковых пальм и орошаемых полей, этот город стал его домом. День его прибытия — 24 сентября 622 г. — станет первым днем нового исламского календаря. В Медине Мухаммед стал светским и духовным правителем. В то время как христиане оставались, поколение за поколением, меньшинством, не имевшим никакой политической власти, ислам быстро стал господствующей религией в избранном городе и его окрестностях и обладателем всей полноты политической власти.

СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА

Мухаммед повел негласную войну против богатейших торговцев Мекки. Посылаемые им отряды нападали на проходившие поблизости караваны верблюдов с ценной поклажей, следовавшие в дальние города или возвращавшиеся оттуда. В 626 г. он спланировал нападение на караван, состоявший, как говорили, из 1000 верблюдов. Хотя в Мекке узнали об этом плане и послали дополнительные силы на защиту каравана, меньшим по численности отрядам Мухаммеда удалось одержать удивительную победу. Мекка, более крупный и богатый город, была вполне способна разгромить Медину; однако Мухаммед был умелым военачальником, многие из его отрядов сражались с энтузиазмом, и он увеличивал свою военную мощь, заключая союзы с кочевыми племенами, среди которых были и христианские. В 630 г. он без труда захватил Мекку.

Его вероучение обретало форму и отточенность с невероятной быстротой. Правила были простыми. Верующий должен был молиться пять раз в день, во время молитвы обращаясь лицом к Мекке; первым муэдзином, или человеком, призывающим к молитве, станет чернокожий. Священным днем мусульман стала пятница, что отличало их от иудеев, чтящих субботу, и христиан, посвящающих Богу воскресенье. Правоверный мусульманин должен стремиться хотя бы раз в жизни совершить паломничество (хадж) в Мекку. Он должен щедро жертвовать на бедных. И он должен поститься весь день до захода солнца в месяц лунного года, называемый Рамадан. Правила поста могут показаться строгими, но христиане тогда также постились в течение 40 дней перед Пасхой. Остальные предписания призваны были оградить последователей ислама от нравственных опасностей, причем женщин ограждали больше, чем мужчин. В общественных местах женщины должны были носить покрывала, чтобы посторонние не могли увидеть их лиц. С другой стороны, каждый мужчина мог иметь до четырех жен и у самого Мухаммеда помимо многочисленных жен в последние годы жизни была наложница — Мария-коптянка.

В исламе сохранились — возможно, в большей мере, чем в других пяти главных религиях, — отголоски древних языческих верований. В нем сохранилось чувство благоговения перед вселенной и небесами; и, разумеется, гораздо более значительное, чем в других основных религиях, место занимает в исламе луна. Часто в качестве символа ислама выступает полумесяц, в наши дни он украшает флаги многих исламских государств. В мусульманских странах больше пользуются лунным календарем, чем солнечным, и именно поэтому постоянно сдвигается время праздника Рамадан, который никогда подолгу не приходится на один и тот же месяц. Возможно, луна занимала особое место в воображении людей, живших в пустыне или поблизости от нее. По ночам тучи редко скрывали луну, и она была главным зрелищем на ночном небе.

Проповеди Мухаммеда со временем будут собраны в одну книгу — Коран, — написанную на арабском языке. Поэтичная и часто вдохновляющая, простая и эмоциональная, она стала Библией новой религии. Она намного короче Ветхого Завета иудеев и немного длиннее Нового Завета христиан и содержит в целом около 78 000 слов. Она рисует радости неба, которые ожидают правоверных.

Захватив Мекку в 630 г., Мухаммед заметно продвинулся по пути объединения долго пребывавшей в раздробленности Аравии. Два года спустя он умер и был похоронен в Медине. Над его могилой возвели мечеть, и как место паломничества она уступает только Мекке.

Мухаммеда еще не считали спасителем окружающих стран. Но его армии начали одерживать победу за победой вдали от родины. Эти первые победы были впечатляющими. Враги внешние покорялись так же легко, как внутренние. Город Дамаск был захвачен в 635 г., а Иерусалим — годом позже. Христиане надеялись, что Иерусалим окажется в руках представителей новой воинственной религии лишь на время, но мусульмане удерживали этот священный город христианства в течение примерно 1100 лет из последовавших 1300.

Менее чем через 20 лет после смерти Мухаммеда его религия и его меч господствовали от окраин Афганистана на востоке до Триполи на западе, которые разделяет расстояние около 5000 километров. Громкие призывы к молитве можно было услышать на берегах Средиземного, Черного и Каспийского морей, Персидского залива и Красного моря. Копья ислама продолжали лететь во всех направлениях. Вскоре они достигли Гибралтарского пролива — ворот в Атлантику, а далеко на востоке — устья реки Инд, впадающей в Индийский океан. Города Мултан в современном Пакистане и Самарканд в Средней Азии были взяты в 712 г.; а годом позже далеко на западе мусульманам покорилась Севилья в Испании.

В IX в. почти все крупные острова в Средиземном море превратились в мусульманские цитадели — даже Сицилия и Сардиния, Мальта и Крит. В течение некоторого времени исламскими оставались южное побережье Франции и «каблук» Италии. Завоеватели проникли далеко в пустыню Сахара. Они, казалось, укрепились даже на западной границе Китая. В конце X в. эта религия распространилась в глубь Индии, и со временем линия горизонта на ее северо-западе и в долине Ганга — но не на юге — оказалась изрезанной минаретами. Проникновение ислама на острова Индонезии и полуостров Малакка происходило медленнее, и в 1200 г. никто не смог бы и представить того, что произошло со временем: Индонезия стала самым густонаселенным исламским государством в мире.

В разгар почти непрерывных побед сокрушительный удар был нанесен в самое сердце ислама. В 930 г. в Мекку вступили не правоверные, а захватчики, которые перенесли священный Черный камень в Бахрейн, где тот оставался на протяжении нескольких десятилетий.

Исламская империя не была централизованной, как Римская, но повсюду приверженцы ислама поклонялись одному Богу и чтили одну и ту же книгу. Другим объединяющим фактором служил арабский язык, почти так же как для большей части Римской империи — латынь или греческий. Исламская империя была слишком обширной, для того чтобы ею можно было управлять из одного центра при существовавшем уровне развития коммуникаций и вооружения. Но ее создание было выдающимся достижением, которое, с учетом контекста, затмевает даже распространение коммунизма в первой половине XX столетия.

ТРИУМФ В АФРИКЕ

Проникнув в Африку, ислам распространился за крайние пределы Римской империи. Он быстро пересек Красное море, захватив побережье напротив Аравийского полуострова еще при жизни пророка. В то же время он проник — но не утвердился — в христианское царство Нубию, занимавшее территорию по обоим берегам верхнего Нила. Еще в VIII в. порты в Восточной Африке оглашались призывами к молитве, исходившими из небольших мечетей. К югу от пустыни Сахара, на длинной полосе засушливых земель, тянувшейся к Атлантическому океану, первые торговцы-мусульмане также появились в VIII в. Коран распространялся по Африке в основном благодаря убеждению и примеру. В большинстве портов и внутренних торговых городов поначалу лишь незначительная доля граждан обратилась в ислам.

Жители пустыни, с их стадами верблюдов и переносными шатрами, отнеслись к новой религии более благосклонно, чем земледельцы плодородных областей. Кочевники пустыни считали, что эта религия не только может придать их существованию новый смысл, но и идеально соответствует их скитальческому образу жизни. В исламе группе верующих необязательно нужна постоянная мечеть для совершения пятничных молитв и нет необходимости в священнослужителе, даже для погребения. Поэтому скитальцам она должна была казаться очень практичной.

Проводником новой религии и образа жизни был чужой для обращаемых язык. Богослужения в исламе проводятся только на арабском. Обращенные заучивали наизусть основные отрывки из Корана, стараясь понять их как можно лучше в процессе неустанного повторения. С религией пришли и новые запреты, касающиеся еды. Жители африканских деревень, считавшие жареную свинину непревзойденным лакомством, вскоре отказались от этого удовольствия; а некоторые деревни, наслаждавшиеся домашним пивом, забыли о нем навсегда. Новая религия принесла множество торговых контактов. Исламские торговцы вели свои дела на открытых рынках в таких отдаленных местах, как Момбаса, Кантон и Томбукту.

Ислам провозгласил братство всех людей, но это не вполне относилось к рабам. Торговцы-мусульмане вели рабов и рабынь на далекие невольничьи рынки, хотя они редко порабощали людей своей веры. Многие из рабов, которых столетия спустя доставляли на кораблях в Америку, происходили из стран, где долгое время господствовал ислам; но относительно немногие из этих рабов были правоверными мусульманами. Поэтому на американских плантациях ислам не привился, оставив эту землю свободной для христианства.

 

12 ДИКИЕ ГУСИ ПЕРЕЛЕТАЮТ ЧЕРЕЗ ГОРЫ

Китай был скорее импортером, чем экспортером религий. Новые религии перемещались по Великому шелковому пути через Азию, но не в том же направлении, что и шелк. Редко в истории человечества случалось, чтобы по одной дороге в одну сторону двигались, быстро сменяясь, такие длинные процессии миссионеров новых религий. Так, сирийские монахи и миссионеры принесли на восток разновидность христианства, известную как несторианство. В китайском городе Сиань — конечном пункте Шелкового пути — есть красивая каменная плита, на которой выбита надпись, свидетельствующая о том, что несторианские миссионеры прибыли в Китай в 635 г.

Прибывшие по этой грунтовой дороге торговцы-иудеи построили в китайском городе Кайфын свою синагогу. Она процветала еще в 1163 г., когда христианские церкви в Западном Китае давно исчезли. За 500 лет существования синагогу перестраивали четыре раза. К этому времени маленькая кучка посещавших ее людей, должно быть, утратила все личные контакты с землей, так живо описанной в Ветхом Завете.

Ислам также пришел по Великому шелковому пути, вместе с караванами и армиями. К началу 700-х гг. половина этой дороги находилась уже под мусульманским контролем, даже укрепленный стенами город Ташкент был исламской крепостью. Некоторые мусульмане осуществляли караванную торговлю по всему этому пути, вплоть до Западного Китая, где они с большим успехом, чем христиане, иудеи или представители разнообразных персидских сект, находили новых обращенных.

Дальше всех проникали в Китай буддисты, приходившие из Индии. Некоторые поднимались по долинам рек Ганг и Иравади и по нагорью достигали границы Китая. Другие, возможно, попадали в Китай по морю. Многие отправлялись на север Индии и шли по дороге через перевал в горах Гиндукуша на высоте 4000 метров, затем далее в Бактрию, где выходили на Великий шелковый путь.

Первоначально распространение буддизма не было бурным. Его ареал ограничивался Индией и Шри-Ланкой. Затем, столетия спустя после смерти Будды, его учение возродилось на северо-западе Индии. Известная как Великая колесница, или махаяна, эта версия буддизма пользовалась большим влиянием в других странах и придавала буддизму миссионерскую привлекательность. Он увеличивал шансы простых людей на спасение путем следования учению Будды.

Это учение не расширяло зоны своего влияния в Восточной Азии до тех пор, пока в Малой Азии не начала распространяться недавно зародившаяся христианская вера. Вполне вероятно, что первые христиане попали в Индию примерно в то же время, когда первые буддисты добрались до приречных городов Китая. К 65 г. н. э. буддизм завоевал крошечный плацдарм в Китае. Он так отличался в своих воззрениях от господствовавшего там конфуцианства, был так революционен в своей вере в переселение человеческих душ после смерти в другие живые существа, что возможность сосуществования двух этих систем представлений казалась маловероятной. Но эта индийская религия, как правило, мирно занимала свое место рядом с более древними доктринами конфуцианства и даосизма. В следующие три столетия миллионы китайцев с радостью принимали наставления буддийских монахов наряду с теми, которые диктовали конфуцианство и популярный даосизм. Создавалось впечатление, что буддизм был просто новым растущим сектором на китайском «религиозном рынке».

Ранние буддисты в Индии не стремились двигать горы: они обычно мирились с существованием этих гор. Носители новой версии буддизма в Китае были более активны. В своих новых монастырях китайские монахи использовали труд рабов — институт рабства был признан в Китае — для расчистки лесов и обработки освободившейся в результате этого земли. Готовность этих монахов обучать сельских жителей начаткам грамотности и даже их склонность к выполнению функций ростовщиков и банков изменили социальную и экономическую жизнь во многих регионах.

Буддизм был не только двигателем экономического развития, но и источником размышлений и мистических переживаний. Появилась китайская пейзажная лирика. Се Лин-Юнь, аристократический повеса и чиновник, со временем, в 422 г. н. э., отправленный в ссылку, осел в своем сельском имении, почти со всех сторон окруженном реками, в 500 километрах от Наньцзина. Он изучал буддизм и теперь получил время для размышлении о теологических проблемах. Он также начал проникаться духом сельской природы, карабкаясь по скалам в своих специальных прогулочных башмаках. Испытывая то меланхолию, то восторг, он выражал свои чувства в стихах. То, что перед его поэзией преклонялись еще за 1400 лет до появления Вордсворта и знаменитых английских поэтов-романтиков, говорит об уже существовавшем в Китае отношении к природе как к некому мистическому храму. Буддизм идеально соответствовал таким настроениям.

Истовые буддисты воздвигали грандиозные монументы. На берегу широкой бурной реки неподалеку от Лэшаня можно увидеть гигантскую статую Будды, вырезанную в красной скальной поверхности, высотой с 20-этажный дом — 71 метр. Эта статуя, создание которой было начато в 685 г., вероятно, задумывалась как самая крупная из всех известных в мире. Если смотреть на нее с реки в туманный осенний день, она напоминает лицо гигантского лоцмана, готового выводить на безопасный курс речные лодки.

В западном городе Сиань и в наши дни можно увидеть высокую семиярусную башню, которую иногда называют Большой пагодой Диких Гусей: в ранней китайской поэзии прилет диких гусей считался добрым предзнаменованием. Европейские торговцы, впервые прибывавшие в Сиань, должно быть, мысленно сравнивали эту пагоду с благородными торжественными колоннами, знакомыми им по Римской империи: по высоте и орнаментации они заметно уступали Большой пагоде Диких Гусей.

В Китае крупнейшие буддийские пагоды представляли собой такие же устремленные ввысь доминанты, как позднее — готические соборы в Западной Европе. Казалось, строители осторожно устанавливали один зонтик, затем раскрывали другой и помещали его на вершину первого, и так далее, этаж за этажом, — до одиннадцатого или даже тринадцатого яруса. На самом деле некоторые пагоды строили сверху вниз, сначала сооружая деревянный каркас. Балки с замковыми соединениями, образующие опору для высоких сооружений, были китайским изобретением. Верующих, возвращавшихся домой после дня работы на рисовых полях, вид высящейся пагоды должен был вдохновлять.

Буддизм достиг в Китае больших успехов, чем любая другая религия, пришедшая извне, и неизменно оставался самым влиятельным наставником китайцев на протяжении примерно 800 лет. Будда не всегда был в фаворе, но его авторитет был неиссякаем. Последний китайский император, правивший в начале XX в., был приверженцем тибетской ветви буддизма.

НАСТУПЛЕНИЕ БУДДИЗМА

За первое тысячелетие своего существования как религии буддизм из места своего зарождения продвинулся дальше, чем христианство за такой же отрезок времени. К 300 г. н. э. буддизм достиг Нижней Бирмы, а к 400 — Явы и Кореи. В 600-е гг. один из правителей Суматры был буддистом, а город Палембанг, центр торговли с Китаем, испытывал сильное влияние буддистов, прибывавших как из Китая, так и из Индии.

Япония, которая тогда еще не была объединенным государством, как губка впитывала разнообразные китайские влияния, в том числе в архитектуре, живописи, поэзии, юриспруденции и религии, но она так же быстро перерабатывала их, когда это было необходимо. Буддизм получил динамичное развитие в Японии в то самое время, когда на противоположной стороне Азии активно распространялся ислам. К концу VII в. Япония стала буддийской страной.

Нара — новая столица, построенная в подражание китайским городам, — со временем превратилась в город, посвященный Будде. Император Сему уже с благосклонностью относился к этой религии, когда в 737 г. его страну охватила эпидемия. Оспа оказалась для Японии более губительной, чем Черная смерть для европейцев. Император, обратившись за утешением и наставлением к Просветленному, приказал отлить гигантскую бронзовую статую Будды, которая до сих пор высится в специально выстроенном для нее в Наре огромном храме Дайбуцудэн («Зал Большого Будды»).

Император Сему распорядился, чтобы в каждой провинции построили мужские и женские монастыри. Храмы появились во всех уголках страны. В 749 г., уступив трон дочери, император сам стал священнослужителем. Хотя местные синтоистские святыни неохотно уступали свое господство Будде, к 800 г. н. э. две эти религии стали союзниками, и в архитектуре синтоистских храмов даже появились буддийские черты.

В Восточной Азии судьба буддизма, как и любой другой привнесенной извне религии, зависела от благосклонности правителей. В Китае, Японии и Корее эта благосклонность порой иссякала, а затем возникала вновь. В IX в. в Китае буддисты, до этого в течение долгого времени пользовавшиеся расположением, часто подвергались преследованиям. Столетием позже на регулярно спланированных улицах японского города Киото, ставшего императорской столицей, не нашлось места для буддийских храмов. Позднее строительство таких храмов было разрешено. В Корее эта религия процветала в XIV в., но в 1393 г. ситуация изменилась, и огромные земельные владения монастырей перешли в другие руки. Тем не менее буддисты не падали духом даже в периоды невзгод и время от времени возвращали себе утраченные позиции.

В разных местах Восточной Азии буддисты основывали огромные монастыри, число насельников которых иногда достигало 7000, и почти все они занимались благотворительностью и предоставляли кров путешественникам. Будда вдохновлял на возведение таких монументальных сооружений, как храм, построенный из темного камня в начале 800-х гг. в Боробудуре близ южного побережья Явы, а также храм в Ангкоре (Камбоджа), выросший в начале 1100-х гг. Он вдохновлял на религиозное поклонение, которое сам, вероятно, отверг бы, а его останки стали бесценной святыней. Над столицей Бирмы высится позолоченная ступа Шведагон, и верующие взбираются по ступеням на верхнюю террасу, чтобы оказаться вблизи священнейшей реликвии — восьми волос с головы Будды.

В течение столетий буддизм был сродни стае диких гусей, которые вылетели из Индии и, благополучно приземлившись почти во всех частях Восточной Азии, благоденствовали и умножались. Но когда его господство казалось незыблемым, ислам предпринял успешный натиск. Он пришел на Малаккский полуостров и захватил большинство индонезийских островов: один из первых следов присутствия ислама на Индонезийском архипелаге — надгробие, найденное на востоке Явы и высеченное около 1082 г. Ислам захлестнул южную часть Филиппин. Совокупный успех буддизма и ислама в Восточной Азии — местах, столь далеких от их родины, — свидетельство того, что мир заметно сжимался еще до открытия европейцами морских путей, связавших их с внешним миром.

ПОБЕДОНОСНОЕ ТРИО

Три наступательные мировые религии, сумевшие обратить множество разных стран и народов, зародились на протяжении особой фазы человеческой истории. Будда, Христос и Мухаммед появились на протяжении отрезка времени длиной чуть более 1000 лет. Первая религия — буддизм — возникла примерно за пять столетий до рождения Христа, а последняя — ислам — в VII в. после Рождества Христова. С тех пор ни одна из новых версий всеобщей религии не смогла достичь сколь-нибудь значительного успеха.

Три мировые религии отразили переход от отношения к Богу преимущественно как к источнику страха, к убеждению в том, что Бог есть любовь. В них отразилось возросшее ощущение ценности человека. Ни одна из этих религий никогда не была достоянием одного народа. Считается, что отчасти всеобщей религией был иудаизм, породивший две из этих широко распространившихся религий, но на протяжении большинства периодов своей истории он не был активен в поисках новообращенных.

С энтузиазмом воспринимали эти новые религии не сельские жители, а по преимуществу купцы, которые вели торговлю между крупными городами. Оказываясь в чужих странах, они очень нуждались в климате доверия, в котором соблюдались бы устные договоры, а в новых вероучениях важнейшее место занимали честность, чувство долга. Мухаммед также был купцом. Христианство первоначально приносили в далекие от места его зарождения страны евреи, многие из которых были купцами. Хотя Христос изгнал торговцев из Иерусалимского храма, Он сделал это скорее потому, что храм — не место для торговли, а не потому, что их занятие недостойное. Во многих Его притчах, использующих параллели из повседневной жизни крестьян и пастухов, нет никакой враждебности к деловым предприятиям. Будучи плотником, или сыном плотника, Он знал торговый мир.

Окончательная победа этих религий в новых землях зависела по преимуществу от тех истовых и самоотверженных верующих, которые готовы были отдать свои жизни на благо дела. Приживется ли религия на новой почве, зависело также от желания правителя принять ее. Мировые религии казались особо привлекательными императорам в их попытках управлять социально разобщенными народами. Буддизм и христианство, которые еще продолжали бороться после нескольких столетий проповеди своих вероучений, во многом обязаны последующим успехом обращению двух могущественных императоров — индийского Ашоки и римского Константина. Правителю большой территории должна была нравиться религия, которая призывала его подданных довольствоваться простой и часто суровой повседневной жизнью.

К 900 г. три эти религии проникли в большинство земель известного мира. Вне пределов их досягаемости остались лишь американский континент, Южная Африка, Новая Гвинея, Австралия и затерянные в океанах острова. Самая молодая из трех этих религий была, пожалуй, самой энергичной; и с помощью арабских торговцев ислам осваивал огромные пространства Юго-Восточной Азии. С другой стороны, под влиянием старейшей из религий, буддизма, находилось самое большое число людей, поскольку он имел сильные позиции в густонаселенных Китае, Корее, Японии и Индокитае. Хотя буддизм почти утратил влияние в месте своего рождения, Индии, но продолжал распространяться на новые регионы.

Христианство в это время казалось наименее активной из трех религий. Под его влиянием находились части Северо-Восточной Африки и Малая Азия, но оно нашло мало последователей на основной территории Азии. В Европе оно доминировало повсюду — от Ирландии до Греции, однако уступило свои позиции исламу вдоль побережья Средиземного моря и не смогло проникнуть на холодный север. Христианским миссионерам не удалось обратить Швецию и Данию. Другие проповедники мало преуспели на территории Руси.

Все мировые религии очень нуждались в поддержке сильных светских правителей; однако правители христианской Европы были уже не столь могущественными, как в эпоху Римской империи. Каждая из основных религий также нуждалась в дальнейшем распространении, и такую возможность могли предоставить те их приверженцы, которые, будучи купцами, торговали с дальними странами и несли с собой вероучение или прокладывали путь миссионерам. Однако в 900 г. христианские торговцы Европы были ограничены в своей деятельности, с одной стороны, исламом, а с другой — неизведанным Атлантическим океаном.

Если бы в 900 г. жили некие мудрые наблюдатели, обладающие обширными знаниями об известном мире, и их спросили о том, за какой из основных религий будущее, они не назвали бы христианство. Оно было тесно связано в основном с застойной цивилизацией Европы; и тем не менее спустя шесть столетий его перспективы почти чудесным образом изменятся.

 

13 В НАПРАВЛЕНИИ ПОЛИНЕЗИИ

Мир по-прежнему оставался раздробленным на сотни крошечных, практически самодостаточных миров. В то время как Европа и Китай представляли собой крупные миры, с налаженными связями между ними, Африка, Америка и Австралия состояли из бесчисленных мелких изолированных мирков: там маленькие группы, как правило, почти или совсем не имели прямых контактов с людьми, жившими всего в 1000 километров от них. В этих частях света разрыв такой ширины, особенно если это была морская преграда, оборачивался непреодолимой пропастью.

Время от времени эту пропасть удавалось перепрыгнуть, и такие прыжки имели жизненно важные последствия для рода человеческого.

За всю человеческую историю было три таких прыжка через океаны с целью заселения значительных необитаемых земель. Первым была миграция (более 50 000 лет назад) из Азии в Новую Гвинею и Австралию. Вторым (более 20 000 лет назад) — миграция из Азии на Аляску, за которой последовало медленное заселение всего американского континента. Третьим (в относительно недавнее время) — расселение полинезийцев по длинной полосе необитаемых островов в Тихом и Индийском океанах. О том, насколько недавней была последняя миграция, говорит то, что она происходила уже в христианскую эру, хотя сами мигранты даже не слышали имени Христа.

Плавания полинезийцев через океан к новым землям — одна из самых замечательных страниц человеческой истории. Некоторые из их путешествий были более отважными, чем предпринятое Христофором Колумбом через Атлантический океан в 1492 г. Вообще, есть странное сходство между продвижениями полинезийских мореплавателей и путешествиями Колумба. Одни покинули Китай в поисках новых земель, другой — Европу в поисках Китая.

Медленное расселение по островам началось из тропического лесистого Южного Китая. Может быть, уже около 4000 г. до н. э. наиболее смелые из его жителей начали преодолевать пролив, отделявший их от большого гористого острова Тайвань. Должно быть, многие мореплаватели погибли, пытаясь совершить такое опасное путешествие. Оказавшись на острове, они стали вести привычный для них образ жизни, занимаясь земледелием и рыболовством. Они делали собственные каменные орудия; умели производить распространенную тогда в Китае керамику; и они, возможно, держали свиней, кур и собак. И, само собой разумеется, они были искусными мореплавателями. Из судов они предпочитали — во всяком случае, много столетий спустя, когда приближались к центральной части Тихого океана, — каноэ с балансиром. Это судно представляло собой корпус с крепко привязанными к нему по бокам параллельными лагами, что обеспечивало ему устойчивость в бурном море.

Чередой путешествий они медленно продвигались на восток. Освоив одно место, отправлялись дальше, от острова к острову. За следующее тысячелетие эти народы-мореплаватели достигли Филиппинских островов, на которых расчистили участки под огородничество. Дальнейшие путешествия привели их потомков на Борнео, Сулавеси и Тимор, на Суматру и Яву; к 2000 г. до н. э. каждый из этих островов находился в процессе заселения. Многие из поселений основывались на вновь открытых островах, но некоторые — в районах, где уже давно жили люди. В таких случаях прежних жителей либо побеждали в войне, либо оттесняли в менее благоприятные районы, например в горы, либо же они умирали от неизвестных болезней, принесенных новыми поселенцами, или просто ассимилировались ими.

Есть соблазн дать этому неуклонному продвижению народов вперед простые объяснения. Возможно, причиной этому становилась перенаселенность родных мест, возможно, искать новый дом их заставляли извержения вулканов, землетрясения, тайфуны или другие природные бедствия. Ни одно из объяснений не будет исчерпывающим. Множество разнообразных факторов двигало этими австронезийцами, так же как многие причины побуждали первых европейцев заселять Северную Америку. Возможно, им, мореплавателям, претила мысль о том, чтобы жить в горах, вдали от моря, и поэтому они искали другие гавани и прибрежные долины, поселившись в которых, могли бы и рыбачить, и выращивать урожаи. В любом месте число незаселенных бухт и побережий было не бесконечным, оттого и необходимость эмиграции на новый остров или побережье возникала часто.

Путешествия этих людей в переполненных парусных каноэ подчинялись определенной логике. Двигаясь в восточном направлении, они с наибольшей вероятностью могли найти остров — необитаемый или заселенный — с тропическим климатом и той растительностью, к которой они привыкли на прежнем месте жительства. На начальной стадии миграции ветры также благоприятствовали им. Муссоны, вызываемые близостью этого региона к большому массиву суши — Азии, и сезонные потепления и похолодания, менявшие их направление, позволяли мореплавателям двигаться на юг, или север, или запад, или восток, до тех пор, пока они не слишком удалялись от экватора. География им благоволила: на восток шла цепочка из тысяч островов — словно тропинка из камней для перехода. Многие из них можно было увидеть невооруженным глазом с гор соседнего острова, в то время как на другие наталкивались, плывя наудачу.

В процессе медленной и постепенной миграции вдоль экватора люди достигли долго остававшегося необитаемым острова Новая Гвинея, заняв немногочисленные участки прибрежной полосы к 1600 г. до н. э., а затем попали в район тропических островов, на которые не ступала нога человека. К 1200 г. до н. э. коричневые паруса их лодок маячили в гаванях-деревнях Новой Каледонии, Тонга, Фиджи, Соломоновых островов и Самоа. К 500 г. н. э. их лодки можно было видеть близ Гавайских островов и острова Пасхи. Расстояние, в целом преодоленное за время этого продвижения по линии восток — запад в ходе последовательных путешествий, совершавшихся поколение за поколением, по протяженности сравнимо с сухопутным путешествием из Европы в Китай, растянувшимся более чем на 4000 лет. Позднее эти мореплаватели, двигаясь обратным курсом, открыли отдаленные острова Новой Зеландии.

На всей цепочке островов, протянувшихся через Тихий океан неким подобием Млечного Пути, эти мореплаватели оставили яркие следы, свидетельствующие об их происхождении. До наших дней вдоль всего пути от изолированных горных районов Тайваня до острова Пасхи и острова Питкерн на востоке сохранились языки австронезийской семьи.

Особым триумфом для полинезийцев было открытие вулканического острова Пасхи, представлявшего собой лишь точку в океане, расположенную в 1600 км от ближайшей обитаемой земли. Когда-то его покрывали густые леса, которые новые поселенцы свели до такой степени, что в конечном итоге главными ориентирами на нем стали не старые деревья, а каменные статуи, общим числом около 600. Одна из статуй — так и оставшаяся незавершенной — достигает 20 метров в высоту. По языку и общественному устройству жители острова Пасхи — полинезийцы; однако их статуи и их письмо свидетельствуют о еще каких-то предках или влияниях.

Полинезийцы жили как отдельными племенами, не очень ладившими друг с другом, так и могущественными монархиями, объединявшими под своим управлением многие острова. Гавайи, население которых составляли 200 000 или более человек, ко времени прибытия первых европейцев были в основном монархическими. Некоторые из этих полинезийских монархов, как и их европейские «коллеги», верили в свое божественное происхождение.

В процессе этой долгой цепи миграции другие путешественники достигли большого необитаемого острова Мадагаскар. На северо-восток от Мадагаскара ничем не нарушаемое море тянется до Индонезийского архипелага, расположенного приблизительно в 5000 км от него. С индонезийских островов почти наверняка и прибыли первооткрыватели Мадагаскара. Даже в наши дни они говорят на малагасийском языке, принадлежащем к малайско-полинезийской группе. Разговорный язык жителей Мадагаскара похож на речь, звучащую, скорее, на острове Борнео, чем в соседней Африке.

Первое плавание к Мадагаскару было предпринято, когда Рим стремительно приближался к своей гибели — около 400 г. н. э. Оно совершалось как раз тогда, когда далеко на востоке — почти на противоположной половине земного шара — другие полинезийцы впервые заселяли остров Пасхи. Плаванию к Мадагаскару способствовал северо-восточный муссон. Стоя на заросшем пальмами побережье Мадагаскара и глядя на волны Индийского океана, лениво набегающие на коралловые рифы, легко представить медленно приближающиеся коричневые паруса из циновок над одной-двумя маленькими индонезийскими лодками, подпрыгивающими на приливной океанской волне. Каждый на этих подплывающих маленьких лодках, должно быть, с нетерпением и тревогой всматривался в буруны, пенившиеся прямо перед ним, и в видневшиеся вдали очертания покрытых джунглями холмов; и, наверное, они гадали — удастся ли доплыть до земли раньше, чем лодки перевернутся на волнах или налетят на прибрежные рифы.

Мадагаскар и Новая Зеландия были последними значительными из обитаемых районов земли, открытыми и заселенными представителями рода человеческого. Вероятно, Мадагаскар был из них более важным, поскольку по площади более чем вдвое превосходил Новую Зеландию. Оба этих триумфа в истории человеческих мореплаваний были частью саги географических открытий и миграций, которая практически завершилась к 1000 г. н. э.

ЗЕМЛЯ МОА

С моря укрепленные деревни ранних маори, должно быть, были хорошо заметны. Некоторые из них занимали узкие мысы и, соответственно, с трех сторон были защищены морем — их первой линией укреплений. Крутые, часто почти вертикальные, подъемы от пляжа к форту или морские утесы были второй линией укреплений. Третьей, расположенной еще выше, линией укреплений была искусно сооруженная изгородь из вкопанных в землю на равном расстоянии столбов и заполнявших промежутки между столбами рядов высоких деревянных кольев. Эта деревянная изгородь непосредственно окружала укрепленную деревню, или па.

На верхних уровнях деревни находились деревянные жилые дома и разбросанные здесь и там амбары. Амбары стояли на платформах, предохранявших продукты от крыс; отдельные ямы, укрытые низкими навесами, также служили хранилищами для овощей и фруктов. Сами дома с покатыми крышами из связок камыша не имели стен и были открыты морскому бризу. В случае неожиданного нападения такие укрепленные деревни предоставляли прекрасную защиту, но они не выдержали бы длительной осады, поскольку, как правило, не имели колодцев, источников или надежных походов к пресной воде. Даже дрова для огня приходилось носить издалека.

На острове Северный установлены местонахождения примерно 5000 таких фортов. Террасы осыпались, ограды развалились и сгнили, и все укрепления затянули кустарники, ползучие растения и трава, но издали иногда можно разглядеть очертания форта, напоминающие небольшую открытую горную выработку с ее уступами или террасами.

Для обеспечения каждого племени или каждой деревни продовольствием была необходима обширная сельская округа. Огороды вскапывали длинной палкой, напоминающей по форме гвоздодер, растительный грунт снимали и складывали аккуратными рядами с помощью деревянных лопат, и приподнятые грядки засаживали клубнеплодами. Из таких клубней более всего ценилась кумара, похожая на очень длинный ямс (сладкий картофель), с немного шишковатой поверхностью красновато-розового цвета; день для посадки кумары определяли в зависимости от фазы луны.

Первых поселенцев ожидал приятный сюрприз — невиданное изобилие мяса. На островах Южный и Северный водилась высокая птица моа, которая быстро бегала, но не умела летать, поэтому становилась легкой добычей для охотников маори. Достигая 3 метров в высоту, с мощными, приспособленными для бега ногами, но с головой, которой трудно было причинить вред охотникам, моа вполне могла быть великолепным вьючным животным. Ее спина была такой сильной и длинной, что, приручив моа, можно было возить на ней четверых или даже более детей, усаженных в ряд.

Маори так активно охотились на моа, что к 1400 или 1500 г. этот вид был практически истреблен. Длиннокрылые орлы, питавшиеся птенцами моа, также были обречены на гибель. Ко времени прибытия первых европейских поселенцев они уже не парили в небе.

Не владея искусством производства керамики, маори использовали вместо нее высушенные тыквы, которые летом вырастали на плетях, вившихся вдоль крыш домов или по засаженным огородам. У них не было ни стадных животных, ни свиней, одомашнена была только собака. Вместо металла использовался камень, который обрабатывали с высоким мастерством, сравнимым, возможно, с тем, которое требовалось от производителей металлических изделий. Они отыскивали выходы камня, пригодного для изготовления орудий, добывали его и доставляли, используя только мускульную силу или каноэ, на далекие расстояния, в районы, где таких месторождений не было. Одна из крупных маорийских зернотерок, перевезенная с побережья и установленная на территории музея в Окленде, в наши дни привлекает восхищенное внимание посетителей.

Большинство европейцев, увидевших полинезийцев, когда их образ жизни оказался на пороге внезапных перемен, были поражены их отвагой. Наблюдатели также отметили жестокость полинезийцев: они совершали человеческие жертвоприношения и были каннибалами. Военные таланты маори были неоспоримы — настолько, что когда британскому правительству в 1780-е гг. нужно было решить, основывать ли поселения в Австралии или Новой Зеландии (решение глубочайшей важности для этой части света), оно выбрало Австралию. Маори показали себя бесстрашными воинами. Разумнее всего было оставить их в покое.