Я уснула, так и не успев придумать план побега: стресс и усталость от тренировки с Кином взяли свое. Утром я проснулась, так и не продвинувшись вперед ни на шаг.

Полусонная, мечтая о чашке кофе, я свесила ноги с кровати. И тут вчерашняя физическая нагрузка дала о себе знать. У меня болело все тело, не привыкшее к тому, чтобы его швыряли на маты. Я застонала и чуть не рухнула обратно в постель.

Кое-как я добрела до душа и простояла под ним дольше, чем следовало бы, но на растянутые мышцы горячая вода действовала божественно. Я все еще едва могла согнуться, когда вышла из душа, и тело продолжало болеть, но теперь я хотя бы могла передвигаться.

Глупенькая, я думала, что после вчерашних усиленных тренировок мне сегодня дадут выходной. Но когда я спустилась вниз в надежде на чашку кофе, я обнаружила, что Финн и Кин уже сидят в гостиной за столом, друг напротив друга.

Они меня не заметили, и я задержалась, стоя на нижней ступеньке лестницы. Я была просто парализована тем, что увидела: Кин улыбался. Не насмешливой, не кривой улыбочкой, а открыто и радостно. И у него, и у Финна были в руках большие кружки с чаем, и хотя говорили они слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова, было ясно, что это дружеская и теплая беседа. Неужели это — тот самый Кин, с которым я познакомилась вчера?

Но тут он взглянул на меня, и улыбка его погасла. Думаете, мне было приятно? Ясно, я ему не нравлюсь, хотя, бог знает, почему.

— Не обращайте на меня внимания, — сказала я, проскальзывая мимо них в кухню, где я надеялась найти пусть даже ужасный, растворимый, но все-таки кофе. Кстати, надо будет купить нормального кофе и кофе-пресс, подумала я, если я собираюсь задержаться здесь. А дело идет именно к этому. Чайник оказался пуст, и я направилась к раковине, чтобы налить воды. Но когда я обернулась, Кин преградил мне дорогу.

Я не слышала, как он подошел, так что ему повезло, что я не уронила тяжелый, полный воды чайник ему на ногу.

— Лучше тренироваться на пустой желудок, — сказал он, усмехаясь.

— Не вставай между мной и моим утренним кофе, — предупредила я, — это опасно. Кроме того, я что-то не в форме сегодня.

Я хотела обогнуть его, но — вот удивительно! — он меня не пропустил. Интересно, между ног у него тоже защитное заклинание или я смогу садануть его коленкой?

— Даже не думай, — сказал Кин. Он что, читает мои мысли?

— О чем? — притворилась я. — Знаешь, мы ведь не в армии, и ты мне не командир. Раз я сказала, что сегодня мне не нужна тренировка, значит, она мне не нужна.

Он склонил голову к плечу и, изобразив на лице любопытство, потер подбородок. Я заметила, что он покрыл ногти черным лаком — видимо, на случай, если я не поняла, что имею дело с плохим парнем.

— Ты так решила потому, что уже всему научилась, или потому, что решила, что сегодня на тебя не нападут?

— Теперь ясно, почему ты не пошел в Рыцари, — сказала я, — тебя могли бы случайно убить раньше, чем ты успел бы повзрослеть.

Ни выражение его лица, ни поза не изменились, но я все-таки поняла, что попала в точку: взгляд его остановился, а на щеке дернулся мускул. Будь я поковарнее, я торжествовала бы победу. Но мне стало неловко.

— Извини, — пробормотала я. — Я не должна была хамить только потому, что хамишь ты.

Возможно, это было не лучшим извинением, но он немного расслабился.

— Я хотел, чтобы ты сражалась любым доступным оружием, — сказал он, и я с удивлением прочла в его глазах одобрение. — Если я ранил тебя словом, логично, что ты тоже отбиваешься словами.

Он криво улыбнулся мне, и что-то внутри у меня потеплело. Кажется, я покраснела, отвернувшись от него и ставя чайник на плиту.

Эх, не надо было поворачиваться к нему спиной. Когда я протянула руку, чтобы включить плиту — словом ли, делом ли, он не мог отвлечь меня от приготовления кофе, — он захватил меня сзади. Я попробовала работать локтями, как он учил меня вчера, но нападение было неожиданным, и я растерялась.

Кин скрутил меня в жгут и согнул пополам, а потом перекинул через плечо. Он крепко прижал меня и обхватил за ноги, так что отбиваться я не могла. Единственное, до чего я могла бы дотянуться, было место между ног, но туда я его бить не собиралась даже при самом плохом раскладе.

Я потянулась, пробуя ткнуть ему пальцами в горло, но он перехватил мою руку и еще сильнее пришпилил к себе, вынося из кухни прочь. Я подняла голову и увидела Финна, который равнодушно прошел мимо.

— Оттащи от меня своего щенка! — крикнула я, но он и бровью не повел.

— Я обещал ему не вмешиваться, иначе он не согласился бы заниматься с тобой, — развел Финн руками.

— Разве это было бы плохо? — спросила я, но к этому времени мы уже спускались по винтовой лестнице, так что Финн вряд ли услышал меня.

Кин отнес меня на конюшню, где пол был устлан матами. Там он сбросил меня с плеча. Я ударилась так больно, что дыхание перехватило. С минуту я лежала неподвижно, хватая ртом воздух, а Кин возвышался надо мной.

— В следующий раз выставляй вперед руки, вот так, — показал он. — А потом работай ими, когда тебя обхватывают за ноги. Будь я врагом, у тебя бы сейчас были крупные неприятности.

Я наконец смогла сделать вдох.

— Я начинаю тебя ненавидеть, — сказала я.

— Рад слышать, — ответил он с кривой ухмылкой. — А теперь объясни, почему ты не врезала мне по яйцам, когда я перекинул тебя через плечо? Я специально свесил тебя достаточно низко, чтобы ты могла дотянуться.

Я рывком села и опустила голову, скрывая румянец, заливший щеки.

— Даже не мечтай, что я дотронусь до тебя в этом месте, — буркнула я.

Он рассмеялся и протянул мне руку, чтобы помочь встать на ноги.

Я встала сама, решив, что он опять задумал какой-то трюк. Все мышцы болели; они болели и до того, как Кин обрушил меня на маты, а уж теперь…

— А если на тебя нападет враг, ты тоже будешь деликатничать, только бы не дотрагиваться ни до чего такого? — спросил он насмешливо.

Щеки у меня горели, но я встретилась взглядом с его зелеными глазами.

— Врезать незнакомцу — это одно, а тому, с кем мне потом общаться и кому смотреть в глаза, — другое.

Я высоко подняла подбородок и наградила его своим самым упрямым взглядом. Он на многое спровоцировал меня, но заставить меня ударить его туда у него не выйдет.

Кин с минуту размышлял над тем, что я сказала, и на лице его было неудовольствие. Но потом он кивнул.

— Ладно. Пожалуй, я тебя понимаю. А теперь давай повторим захваты, которые мы проходили вчера.

* * *

Странное это было утро. Кин захватывал меня и учил вырываться, то есть то и дело прижимал меня к себе. Да, он был хулиганом, но очень обаятельным и привлекательным, и я не могла не заметить этого, когда его руки касались меня. Он двигался с грацией дикого животного, а его пристальный взгляд говорил красноречивее слов, как ему нравится это занятие — то ли потому, что он любит учить, то ли потому, что любит драться, то ли потому, что ему прикольно снова уложить меня на лопатки.

Я была приятно удивлена, когда поняла, что я — хорошая ученица. Кин все еще легко справлялся со мной, но по сравнению со вчерашним днем это стоило ему усилий, и над его бровью я заметила поблескивающие капельки пота. Будь он классическим хулиганом, от него уже воняло бы потом, а запах, который исходил от Кина, был приятным — запах кожаной одежды и каких-то трав.

Раз он повалил меня на спину, заведя мне руки вверх. Его тело полностью накрыло меня, черная челка падала на лоб, я вдохнула его запах, наши взгляды встретились. Я увидела, как расширились его зрачки, как дернулся кадык на шее, когда он сглотнул.

Теперь уже не похоже было, что происходящее просто забавляет его. Или что это его раздражает. Выражение его лица изменилось. Теперь он был скорее удивлен. Он лежал на мне, глядя мне в глаза, и, кажется, хотел спросить, что же я не отбиваюсь, но почему-то не спросил.

— Давай просто притворимся, будто я двинула тебе головой по зубам, — выпалила я на одном дыхании ему в лицо. — У меня и без этого голова раскалывается.

И это было правдой. Я уже бессчетное количество раз била его головой сегодня утром, и еще одного раза, боялась я, мне не выдержать.

Руки, сжимающие мои запястья, ослабили хватку. На губах появилась чуть заметная улыбка.

— Зато честно, — сказал он и скатился с меня.

Мне тут же стало холодно и захотелось все вернуть, как было. Конечно, это просто переутомление. Мне был совершенно неинтересен этот задавала, такой самоуверенный и грубый. И не важно, что он жутко красив.

Правда, сейчас он не выглядел ни самоуверенным, ни грубым.

— Можно спросить тебя кое о чем? — сказала я, глядя в потолок, чтобы не засматриваться на Кина.

— Конечно, — ответил он, и голос его звучал значительно приветливее, чем раньше.

— Твое скверное отношение ко мне — это тоже часть твоей методики, или ты и правда что-то имеешь против меня?

Он молчал довольно долго. Он сел и обвил колени руками, не глядя на меня, с задумчивым выражением лица.

Я лежала, не шевелясь. Мне казалось, что одно мое движение — и он снова станет тем противным Кином, с которым я познакомилась вчера.

— Дело не то чтобы в тебе, — сказал он наконец. — Я просто не люблю, когда мной командуют, — на его лице появилась сардоническая улыбка. — Это одна из причин, почему меня не взяли в Рыцари.

Я нахмурилась, глядя на него.

— Мне казалось, ты сам решил не идти в Рыцари.

Он грустно улыбнулся.

— Это было что-то вроде взаимного соглашения, — сказал он. — Я не хотел слепо подчиняться командам, они не захотели связываться с тем, кто может отказаться от повиновения.

— А какое все это имеет отношение ко мне?

Он шумно выдохнул.

— Да никакого в общем-то.

Он повернулся и сел, скрестив ноги, глядя на меня исподлобья.

Мне надоело смотреть на него снизу вверх, и я тоже села.

— Не поняла.

Он встретился со мной глазами.

— Почему, ты думаешь, они выбрали восемнадцатилетнего несостоявшегося Рыцаря тренировать тебя?

— Почему? — спросила я тупо.

— У них есть Волшебники, которые веками тренируют и учат сражаться. Я — хороший учитель, но не настолько. Так почему твой отец, который мог нанять кого угодно, выбрал меня?

— Потому что ты — сын Финна? — предположила я.

— В это можно было бы поверить. Я даже думаю, отец сам предложил нанять меня. Но в решении твоего отца принять это предложение кроется нечто большее.

— Ну, давай же. Скажи это вслух, — поторопила я его.

Он посмотрел в сторону.

— Вчера, прежде чем уйти на работу, твой отец перекинулся со мной парой слов. Он не сказал этого в лоб, он просто дал понять, что было бы неплохо с моей стороны привлечь твое внимание, если не сказать соблазнить. Сказал, что у тебя появились друзья в Ордене Алой Розы, а неплохо было бы предложить тебе альтернативу в Ордене Белой Розы. Вот так.

Я опустила голову, пытаясь подавить желание выместить на отце всю злость, накопленную за время тренировки, и отточить все приемы, которым научил меня Кин.

— Мне его предложение не понравилось, — сказал Кин. Я поняла, что «не понравилось», — это еще мягко сказано. — Но с моей стороны было нечестно выплескивать это на тебя. Прости.

Он выдавил еще одну улыбку.

— Не пойми превратно, мои методы и так не очень мягки и бережны. Так что если во время тренировки тебе не хочется размазать меня по стенке, я начинаю думать, что делаю что-то неправильно.

Я слегка хмыкнула.

— Спасибо, что рассказал. И извини за отца…

— Ты не обязана извиняться за него, — сказал он, вскакивая на ноги. На его лице снова появилось упрямое выражение. — А теперь хватит прохлаждаться. За работу!

У меня болела каждая мышца, я устала, я была обижена и зла на отца. Но несмотря ни на что, мне не претила мысль провести еще некоторое время в объятиях Кина, пусть даже это и боевые схватки.

* * *

Оставшуюся часть дня я размышляла, стоит ли поговорить с отцом по поводу Кина. Учитывая его обещание говорить мне только правду, отец, возможно, признается, что подговаривал Кина понравиться мне, и, возможно, отец даже скажет мне правду, зачем это ему нужно. Другой вопрос: хотела ли я знать эту правду?

Однако когда вечером отец вернулся домой, я решила, что меньше всего меня должны волновать сейчас эти его мелкие манипуляции. Потому как, если помните, у него была еще одна встреча с Алистером и Грейс, на которой они предполагали решить, где мне предстоит жить в безопасности.

Я догадывалась, что мамин приезд в Авалон побудит «большую тройку» прийти к соглашению быстрее. И я предполагала, что из «безопасного места» мне будет гораздо труднее вырваться, чем из дома отца сейчас. И я оказалась права. Отец сказал, что уже завтра меня переселят, так что стало ясно: как бы я ни решила действовать, делать это надо немедленно.

Для того чтобы отправиться с мамой домой, мне надо было решить две основные проблемы: во-первых, надо было выбраться из этого дома; во-вторых, надо было выбраться из Авалона. Первое казалось выполнимым. Я надеялась просочиться ночью мимо отца. Днем мимо Финна я ни за что не проскочила бы, но отец не ждет того, что я захочу сбежать (он думает, у меня хватит ума не шляться по ночному Авалону, когда на меня объявлена охота), а значит, шансы у меня есть.

Вторая проблема была куда серьезнее. Как мне выбраться из Авалона без паспорта? Да если даже я перемахну каким-то чудесным образом через таможню в Лондон, мне все равно без него не въехать в Штаты. Конечно, я бы договорилась о замене паспорта, но у нас с мамой не было времени ждать.

Так я пришла к неизбежному выводу: мне нужен мой паспорт. Но если я попрошу вернуть мне его, отца это насторожит и он усилит охрану — особенно учитывая то, что мама обещала увезти меня из Авалона. Я была загнана в угол. Да, я могла бы перевернуть весь дом вверх дном в поисках паспорта, но что если отец прячет его в другом месте? Так я и паспорта не найду, и навлеку на себя подозрения. Отец усилит охрану, и что тогда? Я всегда считала, что хорошо, что загранпаспорт сложно подделать. Только вот сейчас это было очень неудобно.

Но потом я напомнила себе: я же в Авалоне! Это — дикий город, центр магии. Если технически паспорт трудно подделать, то можно подделать его при помощи волшебства! Я вспомнила маленькую комнатку в сердце горы, куда привел меня Итан. Никто не знал о ней из-за наведенной иллюзии, а иллюзию наводил сам Итан. Раз уж он мог создать стену, которой нет, то он сможет создать и паспорт!

Это была безумная мысль. Даже если Итан и мог бы сделать такое, я должна быть не в своем уме, чтобы обращаться к нему с просьбой. В конце концов, он — враг. Ну, возможно, не в буквальном смысле слова, но он — сволочь. Он гад, который манипулировал мной в своих интересах и в интересах своего папочки.

Но все же он рисковал, когда подошел ко мне в «Старбаксе» на днях, чтобы рассказать правду о нападении крахенов. Финн был как натянутая струна, он мог запросто прибить Итана. А Итан, раз он боялся за мою жизнь, мог просто попросить своего отца, чтобы тот предупредил моего, вот и все. То, что он, несмотря на все это, решил рассказать мне все с глазу на глаз, говорило о том, что он действительно сожалеет о своем поведении.

Но достаточно ли сильно сожалеет, чтобы помочь мне сбежать из Авалона?

Я покусала губу. Даже если он захочет мне помочь, он может счесть разумной позицию отца — что я буду в большей безопасности в Авалоне, нежели в Реальном мире. Оставшуюся часть вечера я крутила эту мысль в голове так и эдак. Отец не мог не заметить, что я не в самом жизнерадостном настроении, но как ни пробовал он разговорить меня, у него ничего не вышло.

Я немного посмотрела вместе с ним телевизор, скрестив руки на груди и ссутулившись. Отец, кажется, испытал облегчение, когда я сказала, что не хочу больше смотреть телевизор, а лучше пойду поброжу в Интернете.

Я поднялась к себе, закрыла дверь и достала компьютер. У меня уже был загружен телефонный справочник Авалона, когда я искала номер отца, так что сейчас мне не составило труда воспользоваться справочником вновь.

Я ввела имя Итана в строку поиска и затаила дыхание.

Вот высветился номер его телефона, и я вздохнула с облегчением.

А потом я даже рассмеялась над собой: рано торжествовать. Каковы шансы, что Итан захочет мне помогать? И каковы, что сможет? Ну да сейчас узнаем.

Я нашла в Интернете местную музыкальную радиостанцию и врубила компьютер на полную громкость. Если отец решит подслушать мой телефонный разговор, ничто ему не помешает, но я хотя бы не выдам себя случайно — пусть думает, что я слушаю музыку, если заинтересуется, чем я занимаюсь.

Затем я несколько раз снимала телефонную трубку, начинала набирать номер — и тут же сбрасывала звонок. Наконец, убедившись, что меня вроде бы не подслушивают, я набрала телефонный номер Итана. Не знаю, хватило бы у меня мужества перезвонить еще раз, если бы Итана не оказалось дома. Но к счастью, он снял трубку.

— Алло?

У меня язык прилип к небу, и я сидела как идиотка, не в силах вымолвить ни слова. Как мне вообще пришло в голову обратиться за помощью к парню, который чуть не позволил убить меня, организовав нападение на меня, и использовал магию, чтобы соблазнить меня — в политических целях.

— Алло? — повторил он. — Вы будете говорить?

Но выбора-то у меня не было. Я прокашлялась, и этого оказалось достаточно, чтобы заговорить.

— Да. Привет, это я. Дана.

Я закатила глаза, представив себя со стороны. Что я так перепугалась-то?

Естественно, он понял, что это я уже по голосу, зачем я имя-то сказала?

Последовала недолгая пауза.

— Вот так сюрприз, — сказал он наконец низким голосом. — Все в порядке?

— Да. Ну, типа того…

О боже, неужели я не могу говорить нормально?!

— Знаешь, на самом деле все не совсем в порядке.

— Извини, это был глупый вопрос. Ты не позвонила бы мне, если бы все было в порядке. Ты в безопасности? Или хочешь, чтобы я приехал за тобой?

— Я в безопасности, — сказала я, потихоньку обретая уверенность. — Я у отца.

— А…

— Послушай, ты же знаешь, в какую я попала передрягу. Твой папа все рассказал тебе, да?

Потому что я была уверена, что Алистер рассказал сыну про то, что на меня охотятся Королевы.

— Да, рассказал. Но я и сам уже понял, что это они. Когда я поразмыслил о нападении крахенов…

Он осекся, понимая, видимо, что не вовремя напомнил мне об этом.

— Мой отец считает, что ради безопасности я должна остаться в Авалоне. Я так понимаю, что твой отец и тетя Грейс на его стороне.

— А ты? Ты, разумеется, считаешь иначе?

— Полагаю, Кимбер рассказала тебе, что случилось с Финном на днях?

— Да.

— Если я останусь, на меня будут охотиться обе Королевы. Здесь у них будет в два раза больше оружия, которое можно использовать против меня. Если я уеду, Королева Ордена Белой Розы будет удовлетворена, а Королева Ордена Алой Розы сможет натравить на меня только простых смертных.

— Но тогда у тебя не будет никакой волшебной защиты! — напомнил Итан.

— Она мне и не понадобится, раз Волшебники не будут нападать на меня.

Мне показалось, я больше убеждаю сейчас себя, чем его. Я напомнила себе, что если мне удастся сбежать из Авалона, мама пойдет в группу и, возможно, завяжет с алкоголем, а это стоит любого риска.

Итан сменил тактику.

— Ну, хорошо. Предположим, ты меня убедила. Я знаю, что я не в числе твоих любимчиков сейчас, так что я предположу, что ты отвела мне определенную роль в своем плане побега?

Я прикусила губу. Я и так уже достаточно выболтала ему, чтобы он мог заложить меня своему отцу. Но все равно было страшно сделать последний шаг и рассказать ему все.

— Я тебе нравилась когда-нибудь, или все это было спектаклем от начала до конца? — вдруг спросила я, сама того не ожидая. Я вообще-то не собиралась поднимать этот вопрос.

— Конечно, нравилась. Нравишься. Как же иначе? Мне бы хоть половину твоей храбрости!

Я была в шоке.

— О какой храбрости ты говоришь? Да я перепугана с первого дня, как приехала!

Он хмыкнул.

— Ты спасла жизнь Джейсону, когда на нас напали крахены. Если бы не ты, я не успел бы ему помочь. Не говоря уже о том, что у тебя хватило смелости одной проделать весь путь до Авалона.

— Это была не смелость. Это был идиотизм.

Он рассмеялся, но смех был горьким.

— Я знаю, тебе пришлось пойти против воли матери, чтобы приехать сюда. И придется пойти против воли отца, чтобы уехать. Я никогда не смел перечить отцу. Так что, по моей шкале ценностей, ты очень храбрая.

— Как скажешь.

— Ты храбрая. Теперь скажи, зачем ты позвонила. Что я должен сделать?

Я обдумала все, что он сказал, и сердце у меня немного затрепетало.

— В общем-то я хотела просить тебя пойти против воли твоего отца и помочь мне сбежать из Авалона.

— Скажи, что нужно сделать, и я сделаю все, что смогу. Ослушаться его у него за спиной несколько легче, чем сделать это в лицо.

И снова мне послышались горькие нотки. Хотелось надеяться, что совесть мучает его за то, как он поступил со мной.

— Так ты не считаешь, что я окончательно свихнулась, раз хочу уехать?

— Это рискованно. Но и оставаться в Авалоне для тебя рискованно. Как ты уже смогла убедиться.

Я поверила ему. Разумеется, я и раньше верила ему, и это было заблуждением, так что моя правота была под вопросом. Но он был единственной надеждой, которая оставалась у меня.

— Я не могу уехать из Авалона прямо сейчас, потому что мой паспорт то ли у отца, то ли у тети Грейс. У меня нет возможности вернуть его себе, у кого бы он ни был. Так что мне надо как-то очень убедительно его подделать. Твоя магия может мне помочь?

Повисло долгое напряженное молчание. Я почти слышала, как он думает.

— Я думаю, ты знаешь ответ, — сказал он наконец. — Но это в тысячу раз сложнее, чем сотворить иллюзорную стену.

— Да, я догадываюсь. Но это возможно?

Еще одна долгая пауза на размышления.

— Это, разумеется, возможно. Я просто не уверен, смогу ли я это сделать. Я — хороший Волшебник, но этот заказ может оказаться мне не по силам. В паспорте много страниц, и каждая индивидуальна, со множеством деталей. Плюс мне нужен американский паспорт, чтобы скопировать его, потому что если я не буду знать досконально материал, как я смогу навести иллюзию?

— Я смогу достать тебе американский паспорт, — сказала я ему. — Моя мать приехала в Авалон в поисках меня, можно позаимствовать паспорт у нее. Вопрос: ты сможешь сделать так, чтобы иллюзорный паспорт был неотличим от настоящего?

— Я не знаю.

— Но…

— Единственный способ выяснить — это попробовать. Я обещаю, что буду стараться изо всех сил, но не могу обещать, что это сработает. Когда у тебя будет мамин паспорт?

Вот тут мне придется покрутиться. (А можно подумать, все остальное — легко.) Самое простое было бы отправить Итана за паспортом к маме в отель. Но отдаст ли мама паспорт человеку, которого она не знает, о котором лишь сказано, что его зовут Итан? Нет, в этом я очень сильно сомневалась.

Может, позвонить ей и предупредить, что он придет по моему поручению?

По спине пробежал холодок. Сейчас я была в Авалоне в ловушке, потому что Грейс изъяла и спрятала мой паспорт. Я рисковала, зная, что Итан может предать меня, но могу ли я рисковать также и мамой? Могу ли я просить ее отдать паспорт парню, которому я сама не вполне доверяю?

Ответ был отрицательный. Паспорт надо взять у мамы самой и не выпускать его из рук, пока Итан будет создавать иллюзорную копию.

— Мне надо сбежать из дома, чтобы достать паспорт, — сказала я.

— Плохая мысль, Дана.

Я проглотила ругательство, готовое сорваться с губ, и предпочла ответить с сарказмом.

— Ты предлагаешь мне уехать из Авалона, не покидая дом отца?

Итан вздохнул.

— Ладно. Я понял. Но я не позволю тебе расхаживать по Авалону без защиты. Скажи, когда ты планируешь сбежать. Я встречу тебя снаружи. Я, конечно, не Финн, но все же лучше, чем ничего.

Ну, вот он и знает весь мой план. Теперь, если он меня подставит, я попаду прямиком в лапы Алистера. Интересно, останется ли он при своем мнении, если я окажусь в его власти? Но несмотря на все сомнения, я уже приняла решение — еще до того, как сняла трубку телефона.

— Я дождусь темноты, когда отец заснет. Может, час ночи?

— Нормально. На улице будет меньше народу. А значит, меньше риска, что нас увидят. Я буду ждать тебя. Позвони, если планы изменятся, хорошо?

— Да. Конечно. — О боже, я все это говорю серьезно. Может, я сошла с ума? — Договорились. Увидимся.

— Договорились. Не бойся. Если все пройдет нормально, ты покинешь Авалон еще до восхода солнца.

Я очень надеялась на это и постаралась не думать, что может случиться, если что-то пойдет не так.