Глава первая

ПОГОНЯ В ПУСТЫНЕ

Отряд скакал через пустыню. Лошади мерно отстукивали копытами, поднимая в воздух клубы пыли. Всадники ехали быстро, целеустремленно, как бы пытаясь ускользнуть от солнца, уже оседлавшего голую вершину горы и бросавшего безжалостные лучи на раскаленную местность — еще немного, и пустыня превратится в пекло.

Прямо перед ними возвышался горный массив, основание которого было изрыто пещерами. Командир поднял руку, и отряд осадил лошадей. «Спешивайся!» — раздалась команда.

Первым со своей лошади соскочил парнишка с копной соломенных волос и оглянулся на товарищей. Наверное, издали их можно принять за военный кавалерийский отряд, подумал он. Но вблизи сходство исчезало. Приходилось признать, что все попытки представить их настоящими солдатами, терпели неудачу. Было сразу ясно — они лишь группа ребят-скаутов. Кроме мистера Хэвлока, остальным не было и четырнадцати.

Он увидел, как один из ребят, пухлый коротышка, заковылял прочь от своей лошади. Он знал о нем только то, что его зовут Германом и что у него сложности в семье. Какого рода сложности, оставалось загадкой, но было видно, что сейчас парнишке проблем тоже не избежать. Скрючившись, он шел заплетающимися шагами и, казалось, еще немного — упадет вперед носом. Но вот он остановился, уперся руками в колени, издал какие-то судорожные всхлипы, и, наконец, его вырвало.

Все вокруг взревели от восторга. Они подталкивали друг друга локтями, указывая на незадачливого скаута.

— Нашего Германа на лошадке укачало! — завопил один.

— А пи-пи он в седло не сделал? — радостно подхватил другой.

Светловолосый мальчик, чья форма была перехвачена плетеным индейским поясом, подошел к Герману и спросил, как тот себя чувствует. На его лице не было и следа насмешки. Он выглядел взрослее и серьезнее остальных, никто не рискнул и рта раскрыть, пока он отводил Германа в сторону.

Мистер Хэвлок крикнул, чтобы ребята, взяв лошадей, следовали за ним. Они отвели лошадей к скалам и поставили их в тени огромного валуна. Затем мальчики окружили своего руководителя, и он объяснил им, что пещеры в скалах — естественного происхождения и что когда-то их населяли первобытные люди. Он рассказал легенду о том, что в этих пещерах побывали испанские конкистадоры и что за последние сто лет золотоискатели открыли не один новый туннель в поисках золота.

— Никуда не разбегайтесь, — продолжал он. — Некоторые ходы здесь тянутся на многие мили вглубь.

Ребята построились и последовали за своим командиром, тихонько переговариваясь.

— Ничего себе пещеры, — сказал один.

— Кстати, сегодня цирк приезжает, — заметил другой. — Мы сможем посмотреть, как будут ставить палатки.

Они карабкались по крутой, ведущей вверх тропе. Было жарко и пыльно. Все были слишком заняты подъемом, чтобы обращать внимание на Германа и светловолосого мальчика, замыкавших шеренгу.

Еще минута — и они достигли входа в пещеру, где было прохладно и темно. Ребята стали жаловаться, что ничего не видят. Тут мистер Хэвлок зажег фонарь и объяснил, что очень скоро глаза привыкнут к тусклому свету. Они двинулись дальше, придерживаясь исхоженного маршрута.

Светловолосый парнишка шел в самом хвосте, однако это не мешало ему быть самым внимательным в отряде. Казалось, у него было особое чутье, подобное тому, каким обладали первобытные люди. Когда отряд исчез за одним из поворотов, он вдруг схватил Германа за руку.

— Ш-ш-ш. Слышишь?

Герман затаил дыхание. Он с тревогой посмотрел вокруг, удивляясь, что могло привлечь внимание его нового товарища.

От туннеля, по которому они шли, ответвлялся еще один проход, и оттуда, из чернеющей глубины, до них донеслись голоса. Звук был очень слабый, но отчетливый. Товарищ сделал Герману знак следовать за ним.

— Пошли, поглядим.

Герман обернулся и посмотрел в направлении, где скрылся их отряд. Казалось, он не знал, как поступить, но потом решился и стал пробираться вперед.

— Я иду, Малыш.

В волосы им набилось полно паутины. Этот проход оказался более темным и сырым: очевидно, его редко использовали.

— Куда мы идем? — окликнул Герман своего товарища, но тот, кого он назвал Малышом, лишь прижал к губам указательный палец. Голоса стали слышнее. Впереди внезапно забрезжил свет, расплывчатые, призрачные тени заплясали вокруг. Мальчики прижались к стене. Затаив дыхание, они медленно пробирались вперед.

Малыш разглядел четверых человек с лопатами и кирками, копающихся в земле. На привидения они не походили. Грабители — мгновенно понял он. Догадаться было не трудно: согласно легенде, испанцы спрятали здесь сокровища.

Его отец был профессором университета, специалистом по средним векам. Уж кто-кто, а он о легендах знал все. Как хотелось Малышу, чтобы отец поехал сегодня с ними и рассказал ребятам о пещерах и о древних людях, которые здесь жили. Но как всегда, отец был слишком занят. К тому же, он сказал, что северо-американская археология — не его область.

Малыш старался разглядеть грабителей. Один из них был меньше других, и Малыш вдруг понял, что это не взрослый мужчина, а мальчик, не старше их самих. Однако выглядел он очень крепким парнишкой.

— Роско, держи фонарь повыше, — рявкнул на него один из мужчин.

Тот, кто сказал это, был одет в кожаную куртку, украшенную бахромой. На нем была ковбойская шляпа, и всем своим видом он напоминал лихого наездника. У другого мужчины, стоящего рядом с Роско, густые, черные как смоль волосы падали до самых плеч. Индеец! Нет, скорее метис.

Последний из этой четверки находился в стороне от остальных, в тени. На нем была короткая кожаная куртка и коричневая фетровая шляпа.

Малыш беззвучно прошел вперед еще пару шагов, чтобы лучше их рассмотреть. Он подал знак Герману, но, услышав, как тот тяжело дышит сзади, оглянулся, чтобы успокоить приятеля. Герман стоял, раскрыв рот, и пот лил с него градом.

— Хоть бы его опять не вырвало. Только не здесь! — подумал Малыш.

Герман поскользнулся, раздался негромкий треск. Пытаясь сохранить равновесие, мальчик шлепнул рукой о стену.

Малыш присел и сжался, стараясь стать как можно незаметнее, Герман последовал его примеру.

— Прости, — прошептал он.

Малыш вздрогнул и махнул Герману рукой, чтобы тот замолчал.

Человек в фетровой шляпе медленно обернулся, поднял фонарь и посветил в их сторону. Наконец они смогли ясно разглядеть его лицо.

— Вроде что-то скрипнуло, — пробормотал он и снова повернулся к ним спиной.

Сильно напуганные, ребята все же не могли отвести глаз. Словно зачарованные смотрели они, как Фетровая Шляпа достал фляжку и начал лить воду на какой-то покрытый грязью предмет. При свете фонаря Малыш разглядел, что это был золотой крест, инкрустированный драгоценными камнями.

Дружки Фетровой Шляпы окружили его.

— Глянь-ка! Ну, мы теперь богачи! — воскликнул Ро-ско.

— Чего орешь! Потише, — шикнул на него метис.

— Вот увидите! Ждать недолго! За эту штучку мы отхватим солидный куш, — оказал Лихой Наездник хриплым шепотом.

Фетровая шляпа поворачивал крест в руке, молчаливо оценивая его красоту и ценность. Казалось, он не замечал остальных.

Малыш тронул Германа за плечо, не в состоянии сдержать волнение.

— Это же крест Франсиско Коронадо! — возбужденно прошептал он. — Он получил его от Эрнандо Кортеса в 1520 году! Это только подтверждает то, что Кортес послал Коронадо на поиски Семи Золотых Городов.

Герман выглядел совершенно ошарашенным.

— Откуда ты все это знаешь, Малыш?

Малыш вновь взглянул на мужчин и какое-то время наблюдал за ними.

— Этот крест — очень ценный предмет старины. Это музейная редкость. И пожалуйста, сделай одолжение, не зови меня Малышом.

— Но ведь так тебя зовет мистер Хэвлок.

— Мое имя — И иди.

Он ненавидел, когда его называли Малышом, сразу чувствовал себя малолеткой в коротких штанишках. Но каждый раз, когда он пытался поговорить об этом с отцом, тот делал вид, что не понимает о чем речь.

Они еще с минуту постояли там. Наконец, словно придя к какому-то выводу, Инди повернулся с решительным видом к Герману.

— Послушай, возвращайся назад и найди остальных. Скажи мистеру Хэвлоку, что здесь грабители расхищают испанские сокровища. Пусть приведет шерифа.

Но Герман не слушал. Его губы беззвучно шевелились, а расширенные от ужаса глаза не мигая смотрели на змею, ползущую по его ноге.

— Это же просто змея, — сказал Инди, спокойно поднял ее и отбросил в сторону. — Ты слышал, что я сказал, Герман? Это очень важно.

— Я все понял. Вернуться назад. Мистер Хэвлок. Шериф. — Он кивал головой, глядя мимо Инди на грабителей. — Что ты собираешься делать, Мал… Инди?

— Пока не знаю. Придумаю что-нибудь. А ты поторопись, пожалуйста.

Герман бросился бежать, возвращаясь тем же путем, каким они пришли. Инди снова занялся грабителями. В это время те отложили крест в сторону и продолжали рыться в земле, в надежде отыскать еще какие-нибудь ценности. Инди начал медленно продвигаться вдоль стены, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки от креста, который, даже испачканный землей, притягивал взгляд, загадочно мерцая в свете фонаря.

Инди протянул руку, схватил крест, и только схватив, заметил сидящего на нем скорпиона. Он постарался стряхнуть его, но проклятое насекомое, казалось, приклеилось намертво. Тихо выругавшись, Инди продолжал трясти рукой. Скорпион наконец свалился, но мальчика заметили..

Грабители обернулись как один.

— Эй, это наше, — закричал Роско. — Он взял наш крест!

— Держи его! — завопил метис.

Инди метнулся к проходу, прижимая к себе добычу, его сердце колотилось как бешеное. Раз обернувшись, он увидел, как один из грабителей споткнулся и упал, двое других наскочили на него и тоже покатились по земле.

Добежав до места, где золотоискатели в свое время прорубили в потолке отверстие, Инди остановился. Сквозь дыру вниз проникали слабые лучи света, сверху свешивалась веревка, конец которой обрывался над головой мальчика. Он обернулся, чтобы посмотреть, не отстали ли от него его преследователи. Увы, нет. Он увидел, как Фетровая Шляпа ринулся за ним в погоню, оставив позади сообщников.

Черт! Выругавшись, от заткнул крест за пояс и подпрыгнул, стараясь ухватиться за веревку. Промахнулся, снова подпрыгнул и вцепился в нее наконец сначала одной рукой, потом обеими. Помогая себе ногами, он карабкался вверх. Фетровая Шляпа с дружками проскочили мимо, не заметив его. Инди облегченно вздохнул — у него есть пара минут в запасе. Однако уже через несколько секунд он почувствовал, что кто-то дергает внизу за канат: Фетровая Шляпа вернулся и, обнаружив веревку, начал ловко по ней взбираться.

— Если бы только отец был здесь, — думал Инди, торопясь выбраться наверх. — Уж он бы сумел справиться с этими парнями. Он представил себе, как отец грозно бросает им в лицо обвинения и те в страхе отступают. Да, именно так все и было бы.

Становилось светлее, и наконец Инди выполз наружу. Совершенно задохнувшись, он ловил ртом свежий воздух, прикрывая глаза ладонью от яркого дневного света. С минуту он помедлил, стараясь отдышаться, потом огляделся. Он стоял на вершине скалы, недалеко от того места, где их отряд вошел в пещеру.

— Герман! Мистер Хэвлок! Эй, кто-нибудь? Где вы? — Он покачал головой. — Никого, кроме меня.

— Мы здесь, малыш.

Инди резко повернулся и увидел Лихого Наездника, метиса и Роско, карабкающихся вслед за ним по каменистой тропе. Он подбежал к краю скалы и вдруг наткнулся на лестницу, видимо, оставленную там грабителями. Однако, вместо того, чтобы спуститься вниз, он, быстро оценив расстояние до следующего утеса, оседлал лестницу, оттолкнулся и перелетел через провал.

Трое грабителей бросились за ним, но, подбежав к обрыву, стали как вкопанные. В смятении они глядели вокруг, пытаясь найти способ его догнать.

Инди тем временем уже пересек скалу и, добежав до противоположного края, остановился, не зная, что делать дальше. Здесь уже не стояла лестница, а до земли было не меньше двенадцати футов. Но вдруг он заметил внизу лошадей, которых он и его товарищи оставили в тени, прежде чем войти в пещеру. Он вложил два пальца в рот и свистнул, призывая своего жеребца. Конь тряхнул гривой и затрусил в его сторону.

Обернувшись назад, Инди увидел, как Фетровая Шляпа с ходу взял расстояние между скалами. Он приземлился на другой стороне, но не стал сразу перебрасывать лестницу своим дружкам. С минуту он глядел на них с нескрываемым презрением, но так как никто из них не торопился повторить его подвиг, толкнул лестницу к их краю.

Инди в это время уже присел, готовясь прыгнуть в седло, однако лошадь никак не желала стоять на месте. Он помедлил, но, услышав за спиной шаги, со словами «Не двигайся! Вот хорошая лошадка!» сиганул вниз. Как назло, в этот самый момент лошадь скакнула в сторону, и Инди промахнулся. Он приземлился на ноги, но успел сгруппироваться, чтобы смягчить удар, сотрясший все его тело — от пяток до зубов. Крест вывалился из-за пояса и скользнул в пыль. Он одним движением сгреб его, засунул в седельную сумку и вскочил на лошадь.

Пришпоривая ее, Инди оглянулся и увидел, что Фетровая ШляпахТоит на краю скалы и провожает его взглядом. Ииди усмехнулся. Теперь ему надо как можно скорее связаться с шерифом, чтобы грабители не успели скрыться.

Фетровая Шляпа тоже сунул в рот два пальца и свистнул. Ни одна из лошадей не двинулась с места. Вместо этого из-за ближайшей скалы с ревом выскочили два автомобиля. Один из них, с откидным верхом, описав полукруг, остановился как раз под тем местом, где стоял Фетровая Шляпа, и тот, оттолкнувшись от валуна, приземлился в кучу пыли. Когда пыль улеглась, стало видно, что Фетровая Шляпа уже сидит на заднем сиденье.

Он поправил шляпу на голове и крикнул:

— Давай, жми!

Водитель нажал на газ, и машина рванула вперед. Второй шофер отстал, дожидаясь, пока подбегут Роско, Лихой Наездник и метис.

Инди несся через пустыню, рассекая горячий воздух. Солнце палило немилосердно, сжигая землю и приваривая его к седлу. А два автомобиля тем временем быстро сокращали разрыв.

Одиноко стоящая скала, возвышающаяся впереди, никак не приближалась: казалось, лошадь скачет на одном месте. Единственное, что двигалось, были машины. Поравнявшись с ним, они зажали его с обеих сторон, образовав своеобразный сандвич. Инди почувствовал себя начинкой.

Он взглянул направо и увидел мужчину в панаме, сидящего за рулем роскошного кремового седана. На нем был дорогой полотняный костюм белого цвета, лицо закрывали широкие поля шляпы. На заднем сиденье Инди заметил Роско, тот строил ему рожи и грозил кулаком. Когда шофер приблизился уже вплотную, Инди пришпорил коня и сумел оторваться на несколько футов.

Однако это была бессмысленная трата сил — автомобили быстро сократили разрыв. Они не просто неслись рядом с ним, не отставая ни на фут, но пытались сжать его с обеих сторон, словно огромные тиски на колесах. Лишь горячий ветер и пыль отделяли мальчика от них.

Пригнувшись к самому седлу, разгоряченный, с бешено колотящимся сердцем, Инди летел вперед, твердо решив не сдаваться.

Слева от него, Фетровая Шляпа перелез через борт своего открытого автомобиля и поставил ногу на подножку. Инди уже мог видеть его лицо: мужчина уверенно усмехался, видно было, что погоня ему по душе. Он оттолкнулся от подножки и ловко перескочил на спину лошади позади Инди.

Но Инди был так же смел и не менее ловок. Прежде чем Фетровая Шляпа опомнился, он, выбравшись из седла, прыгнул на капот седана, мчавшегося справа от него. Он шлепнулся на колени и еле удержался, успев ухватиться за край крыши. Роско и Лихой Наездник, высунувшись из окон, пытались дотянуться до него. Инди обдумывал следующий шаг, как вдруг до него дошло, что крест остался в седельной сумке. Он бросил взгляд в сторону лошади и с облегчением увидел, что крест еще там: Фетровая Шляпа и не подозревал, что находится всего в нескольких дюймах от желанной цели. Обозленный, он перескочил на крышу седана и уже протянул руки к Инди, как тот, увернувшись, снова перелетел на лошадь и тут же резко натянул поводья. Лошадь стала как вкопанная, а машины на полной скорости пронеслись мимо. Укутанный клубами пыли, Инди круто изменил направление и поскакал в сторону железной дороги, где заметил быстро приближающийся поезд. Автомобили, развернувшись, бросились его догонять.

Когда он подлетел к железной дороге, поезд уже громыхал мимо. Инди взглянул на вагоны и остолбенел: вместо обычных серо-коричневых тонов, они были выкрашены во все цвета радуги. Но раздумывать было некогда: грабители наступали на пятки. Выход был только один.

Инди сунул крест за пояс, приподнялся в седле и, ухватившись за лестницу ближайшего к нему вагона, уже решил было забраться на крышу поезда, но, заметив рядом открытое окно, передумал. Как паук прилепился он к боковой стенке, пытаясь дотянуться до окна. Бросив взгляд назад, он увидел, что его преследователи уже догнали поезд.

Это подстегнуло его. Схватившись за подоконник, Ин-ди подтянулся и рывком перебросил себя внутрь. Он шлепнулся на что-то мягкое и теплое, словно огромная перина. Но это была не перина. Он поднял голову и тотчас же понял, что ткнулся носом в необъятный бюст какой-то толстухи.

Испуганный, ошарашенный, Инди вскочил на ноги. Толстуха восседала на широкой лавке, способной вместить ее четыреста с лишним фунтов весу. Инди попятился, улыбаясь, но, услыхав сзади чей-то смех, резко обернулся и… его челюсть отвисла.

На него пялились странные люди, каких он отродясь не встречал: карлики, всевозможные уродцы, бородатая женщина, гуттаперчевый мужчина, мальчик со ступнями как тюленьи плавники…

Ну конечно. Как он мог забыть! Это же цирковые артисты! Ведь в город должен приехать цирк.

— Привет. Я надеюсь, вы не против, если я к вам присоединюсь, — сказал он, поворачиваясь во все стороны. — Так уж получилось. Я скакал на лошади и…

К нему приблизился карлик, и Инди замолчал.

— Ты что, хочешь сказать, что на всем скаку перепрыгнул с лошади на поезд, как в цирке?

Он говорил тоненьким голоском, который хорошо подходил к его росту.

— Да, так все и было, — улыбнулся Инди.

— А я не видел никакой лошади.

— Да врет он все, — сказал кто-то.

— Могу поспорить, ты хочешь стать циркачом, — сказал карлик, ткнув мальчика пальцем в живот.

— Не выйдет, он выглядит слишком заурядно, — проворчал гуттаперчевый человек.

— Оставьте малыша в покое, — проговорила бородатая дама, поглаживая буйную растительность на лице.

Карлик, чьи глаза находились как раз на уровне пояса

Инди, заметил крест и наклонился, чтобы получше его рассмотреть.

— Что это такое? — спросил он, немного нахмурясь.

— Да так, ничего.

— Можно я возьму?

— Нет-нет, — воскликнул Инди слишком поспешно и громко. — Я возвращаю это. в музей. Он принадлежит музею.

— Ах, музею, — протянул карлик. — Вот как,.

Чтобы карлик перестал таращиться на крест, Инди уселся на какую-то коробку. Он подумал и решил, что спрыгнет с поезда, когда тот будет проходить мимо его дома. В городе грабители не осмелятся напасть на него, а если и решатся, он всегда может позвать на помощь. Как только он доберется домой, то сразу все расскажет отцу.

Все обойдется, уговаривал он себя. Отец сможет им гордиться, он всегда сетовал на то, что грабители безжалостно разоряют места археологических раскопок. И вот теперь его сын, Малыш — вернее Инди — поймал четверых на месте преступления.

Неожиданно, кто-то похлопал его по плечу, он обернулся и оказался нос к носу с карликом.

— Можно я задам еще один вопрос? — спросил тот.

— Какой? — удивился Инди.

— Он тоже прискакал на лошади? — и карлик кивнул в сторону окна.

Инди вздрогнул, оглянулся и увидел в окне Фетровую Шляпу, смотрящего прямо на него.

 

Глава вторая

ЦИРК НА КОЛЕСАХ

— Твои новые друзья? — спросил Фетровая Шляпа с усмешкой.

— А почему бы и нет, — ответил Инди. Он вскочил на ноги и начал отходить назад, не сводя глаз с грабителя. — Берегитесь! Это — вор, — крикнул он остальном.

Фетровая Шляпа влез в окно и попытался протиснуться мимо толстухи, но та вдруг неожиданно ловко подняла свои четыреста с лишним фунтов с лавки и загородила ему дорогу.

— Не торопись-ка! Таких, как ты, нам здесь не надо.

Инди, воспользовавшись заминкой, метнулся к двери в конце вагона, рывком бткрыл ее, прыгнул не глядя и оказался на платформе, посреди которой стоял внушительных размеров паровой орган с рядами ослепительно сверкающих труб. Нырнув за него, Инди бросил взгляд назад. Сквозь открытую дверь было видно, что Фетровая Шляпа пытается отделаться от бородатой дамы, которая вцепилась в него мертвой хваткой. Наконец ему это удалось, и он тоже выскочил на платформу.

Чтобы не упасть, Инди ухватился за какой-то рычаг на боковой стенке органа, но тот неожиданно опустился, н орган пришел в движение. Из труб вырвался столб пара, раздался оглушительный рев. Сообщники Фетровой Шляпы, которые перебрались на платформу с автомобиля, остановились и 'зажали руками уши. Орган надрывно завывал, одновременно извергая клубы пара. Грабители попятились, пытаясь устоять на ногах и не свалиться с поезда.

А тем временем Инди уже залез на крышу следующего вагона. Он осторожно пробирался вперед, как вдруг заметил люк. Быстро откинув крышку, он спрыгнул на подвесной мостик, прикрепленный к потолку.

Инди взглянул вниз. Всего в нескольких футах под ним, в огромных баках копошилось несметное множество змей, ящериц, аллигаторов. Такой коллекции пресмыкающихся, наверное, не было и в Ноевом ковчеге!

Не дай Бог туда свалиться — Инди похолодел от ужаса. Его единственная надежда, преследователи не заметят люка и решат, что он побежал дальше. Не успел он об этом подумать, как крышка поднялась, и на мостик спрыгнули Роско и метис.

Инди помчался вперед, гадая про себя, что он будет делать, когда добежит до конца. Конечно, он тренированный парень и смелости ему не занимать. Но устоять против тех двоих? Черт! Тут и одного Роско было бы больше чем достаточно. Сразу видно, что тот честно драться не будет: сначала сделает вид, что сдается, а только отвернешься — нападет со спины.

Добежав до конца мостика, Инди увидел, что с этого края вагона тоже есть люк. Слава Богу! Он сможет выбраться наверх до того, как преследователи зажмут его в угол, это точно. Однако не успел он сделать и шага вперед, как воздух прорезал звук лязгающего металла, и мостик начал раскачиваться из стороны в сторону. Инди взглянул наверх — ужас сковал его. По-видимому, конструкция не была рассчитана на вес троих людей — один из болтов, крепивших ее к потолку, вывалился, и мостик накренился, грозя опрокинуть незадачливых соперников в контейнеры с копошащимися рептилиями.

Все трое в страхе замерли на месте. Инди бросил взгляд на крышку люка. Она была так близко, всего в шаге от него, а рядом он заметил ручку. Можно ухватиться за нее, ногой открыть люк и вылезти на крышу.

А что потом? Ведь двое других наверняка поджидают его наверху.

Там будет видно, решил Инди. Он подпрыгнул. Его пальцы скользнули по ручке, но ухватить ее он не смог. Неудачно приземлившись, он еле успел зацепиться за перила. Раздался треск, и на голову Инди посыпались вывалившиеся из потолка болты. Роско и метис закричали, но их сторона мостика пока держалась крепко.

Инди упал на деревянный настил на полу вагона. С минуту он не шевелился, ему казалось, что у него что-то сломано — нога, рука, возможно, даже шея. Но хуже всего было то, что почему-то он ничего не видел. Паника охватила мальчика, он готов был закричать, как вдруг понял, что просто сидит зажмурившись. Он засмеялся и открыл глаза. Смех замер на губах — прямо перед собой он увидел громадную анаконду.

Ее голова была такая большая, что походила, скорее, на голову динозавра, чем змеи. Анаконда выбросила вперед язык и коснулась им щеки мальчика. Тот вздрогнул, глаза расширились от страха. Мгновенно вскочив на ноги, он начал пятиться, не отрывая взгляда от змеи. Ему казалось, посмотри он в сторону — и змея сразу же нападет.

Отступая не глядя, Инди почувствовал, что одна нога соскочила с деревянного настила. На секунду он повис в воздухе, пытаясь сохранить равновесие, затем рухнул на спину, однако не ушибся, приземлившись на что-то мягкое и липкое. Когда он понял наконец, куда он попал, волосы зашевелились у него на голове — это был контейнер со змеями.

Сотни отвратительных гадов облепили мальчика, засасывая его словно зыбучие пески. Инди чувствовал, что задыхается. Казалось, змеи высасывают его силу, саму его жизнь. Раз, высунув голову из этого склизкого, извивающегося месива, он разглядел Роско и метиса, пытающихся удержаться на раскачивающемся под потолком мостике.

Роско схватил метиса за ногу, но тому мальчишка был только обузой. Он уже добрался до люка и лихорадочно тряс ногой, пытаясь освободиться. Роско в ужасе вопил — в контейнере под ними щелкали зубами несколько голодных крокодилов.

Тут змеиная каша, вновь поглотила Инди, больше он ничего не видел. Я все-равно не сдамся, повторял он себе.

Нечего было и думать о том, чтобы встать на ноги в этом склизком рассоле. Единственный выход — это выбить стенку контейнера. Несколько раз изо всей силы он пинал ногой бортик в одном и том же место, пока наконец не раздался треск. Собрав всю оставшуюся силу, Инди ударил еще раз и почувствовал наконец, что стенка поддалась, змеи выскользнули из бака, увлекая его за собой.

Задыхаясь, мальчик вскочил на ноги и начал сбрасывать их с себя. Нет, никогда больше он не сможет также хладнокровно относиться к змеям, как раньше.

Сверху доносился скрежет металла, слышались проклятья — двое воров пытались выбраться наверх. Однако внимание Инди сейчас было приковано к крышке люка, который он разглядел в полу. Вероятно, этот люк использовали для уборки вагона.

Инди рывком поднял крышку и сразу же оглох от раздирающего уши стука колес. Шпалы мелькали перед его глазами, сливаясь в непрерывную ленту.

Он помедлил. Отец не похвалил бы его за то, что он намеревался сейчас проделать. Впрочем, прыгать с лошади на поезд и кувыркаться в баке со змеями ему тоже не разрешали.

Оставаться в этом вагоне было опасно, так что выхода не было. К тому же, грабители не дремали…

Он глубоко вздохнул и высунул голову из люка. По всей длине вагона снизу проходил стальной прут. Мальчик протянул руку и дотронулся до него. Прут проходил довольно высоко от земли и был теплым, но не горячим. Крепко держась за него, Инди сможет проползти десять футов до конца вагона.

«Всего десять футов. Неужели я не проползу такое небольшое расстояние? Уверен, что смогу», — сказал себе Инди.

Он осторожно выбрался из люка, обхватил стальной прут руками и ногами и, дюйм за дюймом, стал пробираться вперед. Стук колес сотрясал его тело, грозя сбросить на землю.

Тьфу черт! Для чего я все это делаю?

Он внутренне приказал себе заткнуться и сосредоточиться — пока он собран и внимателен ему ничего не грозит.

Добравшись наконец до конца, он вдруг понял, что не подумал заранее, как перебраться в следующий вагон. Стальной прут обрывался в нескольких футах от края. Что же делать?

Может быть, попытаться так доехать до города? Но сколько он сможет продержаться? Руки и так уже устали, а вибрация отдается в каждой клеточке, становясь почти невыносимой.

Он вспомнил о кресте, который заткнул за пояс. Если он выскользнет и упадет на железнодорожные пути, то все его усилия пропадут даром. Нет, надо рисковать.

Он протянул руку и ощупал край вагона, ища, за что бы зацепиться. Однако стенка была совершенно ровной.

И вдруг он вспомнил о предохранительном кабеле, который обычно проходит под сцеплением. Где же он может быть? Инди попытался вытянуть руку как можно дальше, и его пальцы неожиданно нащупали что-то. Он сделал еще одну попытку и наконец ухватил кабель.

Ну, и что это ему дает?

Одной рукой держась за прут, другой за кабель, Инди медлил, охваченный нерешительностью. Надо было двигаться или вперед, или назад.

Мальчик закрыл глаза и, отпустив прут, вцепился в кабель. Его ноги проскользили последние несколько футов по стальному пруту и затем повисли в воздухе, в то время как он старался подтянуться ближе к сцеплению вагонов. Еще одно усилие, и он, закинув ногу, оседлал сцепление и сразу же двинулся вперед.

Однако испытания не закончились. Подняв голову, Инди увидел перед собой, вместо обычного вагона, клетку на колесах, и в ней — бенгальского тигра. Ухватившись за ближайший к нему прут, мальчик встал на ноги и, ловко балансируя, выбрался на узкую кромку сбоку от клетки. Осторожно держась за прутья, он начал пробираться вперед, остановившись только раз, чтобы вытряхнуть из штанины змею. Проделав это, он поправил крест за поясом и двинулся дальше, не забывая поглядывать на тигра. Тот возбужденно ходил взад и вперед по клетке, приближаясь к мальчику все ближе и ближе. Инди присел, в надежде, что полосатая кошка успокоится — ведь одного удара лапой было бы достаточно, чтобы отправить его на тот свет.

Но он забыл о другой опасности, поджидающей за углом. За ним следил еще один хищник — Лихой Наездник, который был готов схватить свою добычу.

Инди не сводил глаз с тигра, мысленно приказывая ему не двигаться, как вдруг сзади раздалось:

«Попался!», — и мальчик очутился в руках своего преследователя.

Но в этот самый момент тигр прыгнул. Просунув лапу сквозь прутья, он полоснул Лихого Наездника по плечу, превращая его куртку в окровавленные лохмотья. Грабитель взвыл от боли. Выпустив Инди, он схватился рукой за рану, пошатнулся и свалился с поезда. Оглянувшись, мальчик увидел, как тот покатился вдоль железнодорожного полотна.

Не успел Инди облегченно вздохнуть, что отделался от одного из преследователей, как вдруг получил в живот удар кулаком. Согнувшись, он ловил ртом воздух уверенный, что умирает.

— Эх, ты, горе-бойскаут! — услышал он голос Роско. Тот стоял, усмехаясь, и уже замахнулся, чтобы ударить еще раз.

Но Инди не стал дожидаться нового удара. Припечатав ногу Роско каблуком башмака, он заехал кулаком ему в глаз. Парень взвыл от боли и отступил. Воспользовавшись моментом, Инди пронесся мимо него к лестнице, чтобы взобраться на крышу соседнего вагона.

Быстро оправившись, Роско бросился за ним, ругаясь и чертыхаясь. Инди был уже почти наверху, когда Роско нагнал его и схватил за щиколотку. Мальчики сцепились. Краем глаза Инди увидел, что они находятся слишком близко от края. Оглушенный грохотом колес, Он все же вовремя успел заметить, что Роско выхватил нож. Лезвие блеснуло на солнце — Инди едва успел откатиться в сторону и избежать смертельного удара. Он попытался отползти, но Роско навалился на него, не давая встать на ноги.

Что бы там ни было в вагоне — это что-то огромное, промелькнуло у Инди в голове. Каждый раз, когда он или Роско делали резкое движение, внизу под ними слышался грохот, и вагон начинал ходить ходуном. Однако долго размышлять он не мог, надо было спасать свою жизнь.

— А ну, отдавай крест! — заорал Роско, занеся нож над Инди. — Живо!

Инди схватил Роско за руку и отогнул ее назад, пытаясь заставить его разжать пальцы.

Вдруг деревянные планки затрещали, и в нескольких дюймах от головы Инди крышу вагона пропорол рог носорога. Инди откатился в сторону, отпустив руку Роско. Воспользовавшись этим, тот вновь замахнулся и прыгнул на Инди, нацелив нож на горло. Инди резко отдернул голову, и лезвие просвистело рядом с ухом, глубоко уйдя в дерево.

Пока Роско старался его выдернуть, носорог ударил вновь, и в этот раз удар его рога пришелся между ног Инди. Наконец Роско удалось освободить лезвие, и он, не раздумывая, опять бросился на противника. Инди не стал ждать, пока нож сверкающей молнией опустится ему на грудь. Ногами он ударил Роско в живот, отбрасывая того назад. Роско с минуту размахивал руками, пытаясь удержаться на крыше. Казалось, ему не устоять, но каким-то чудом он сохранил равновесие.

Инди перевернулся на живот и взглянул назад. Как раз в этот момент Роско, размахнувшись, швырнул нож ему в лицо. Бросок был рассчитан верно, но в эту минуту носорог опять пробил крышу рядом с головой мальчика, и нож попал в рог.

Инди тут же вскочил на ноги. Впереди по ходу поезда он заметил цистерну с водой. Ее отводная труба была направлена в сторону поезда, а конец даже нависал над вагонами. Инди вдруг понял, как он сможет уйти от погони. Он подбежал к краю и, оценив расстояние, прыгнул.

Поймать конец трубы было не трудно, но так как та не была закреплена, мальчик, прыгая с несущегося вперед поезда, сдвинул ее с места. Описав круг в триста шестьдесят градусов, труба остановилась. Инди разжал пальцы и только тут понял, что опять оказался на крыше поезда, хотя и на другом вагоне. Здесь его ожидал метис, которого Инди, спрыгивая, сбил с ног. Пошатываясь, словно в тумане, мальчик сделал пару шагов назад и… провалился в какое-то отверстие в крыше.

Он упал на пол, подняв в воздух кучу пыли. Хотя лучи солнца и просачивались внутрь через щели между досками, в вагоне было довольно темно, и в первый момент Инди как бы ослеп. В нос ему ударил резкий запах. Но мере того как глаза привыкали к темноте, Инди наконец смог рассмотреть источник этих ароматов — в противоположном конце медленно и степенно поднимался на ноги африканский лев. Было ясно, он решил поближе познакомиться с существом, так бесцеремонно нарушившим его покой.

Лев оглушительно зарычал — вагонные стены завибрировали, пыль заплясала в воздухе вокруг хищника, готового напасть на свою жертву.

— Боже мой! — содрогнулся Инди и попятился.

Неожиданно на полу что-то сверкнуло. Мальчик схватился за пояс. Креста не было, видимо, когда он упал, тот вывалился и теперь лежал, поблескивая, около львиных лап.

Инди продолжал медленно отступать, и наконец его спина коснулась стены. Лев был уже совсем близко. Мальчик прижал ладони к стене, его правая рука нащупала гвоздь, а под ним что-то длинное, напоминающее кусок кожи, неужели еще одна змея? Нет, это был всего лишь хлыст, какими пользуются в цирке дрессировщики.

Инди взял его за рукоять. Лев, увидев хлыст, тихонько зарычал. Судорожно сглотнув, мальчик попытался щелкнуть хлыстом. Неудача! Хлыст взвился вверх и полоснул его по щеке, оставив на ней багровый рубец.

Рычание льва стало громче.

Инди торопливо собрал хлыст, провел кончиком языка по пересохшим губам и сделал еще одну попытку. На этот раз ему повезло — хлыст громко щелкнул. Все вышло именно так, как должно быть в цирке, когда дрессировщик гоняет царя зверей по кругу.

Лев взревел, затем с глухим ворчанием попятился. Он по опыту знал, что означает этот звук.

Инди довольно усмехнулся, сам пораженный своей смелостью. Он снова щелкнул хлыстом, и лев отпрянул еще дальше. Инди шаг за шагом продвигался вперед, пока не оказался прямо перед крестом. Лев стоял в каких-нибудь десяти футах от него. Медленно, очень медленно, не сводя глаз с хищника, Инди нагнулся и поднял крест.

Он подался назад и только тогда понял, что у него трясутся руки, а пот заливает лицо. Он втянул в себя затхлый, пыльный воздух, выдохнул и постарался собраться с мыслями.

Отсюда надо выбираться. Но как?

Инди посмотрел вверх на отверстие, через которое он свалился сюда. Оттуда за ним наблюдал Фетровая Шляпа. Он кивнул мальчику, улыбнулся и протянул руку.

Это решило дело. Уж лучше иметь дело с Фетровой Шляпой, чем со львом, подумал Инди, и подбросил один конец хлыста вверх. Фетровая Шляпа ловко поймал его и затем начал медленно скручивать, в то время как Инди, держась за другой конец, поднимался, как бы шагая по стене. Бросив взгляд вниз, на льва, он понял, что если упадет, ему не сдобровать. Он быстро отвернулся и постарался сконцентрироваться на том, что делает.

Когда до края оставалось совсем немного, Фетровая Шляпа схватил его за руку и вытянул на крышу. Тяжело дыша, Инди упал на колени: он совершенно обессилел. Лев был последней каплей. Казалось, боевой дух мальчика угас.

— А ты парень не промах, малыш, — сказал Фетровая Шляпа. Затем, ткнув пальцем в крест, добавил: — Но это принадлежит мне!

Инди поднял голову. Рядом с Фетровой Шляпой стояли его сообщники — метис и Роско.

Инди посмотрел на Фетровую Шляпу:

— Это принадлежит Коронадо!

— Коронадо умер. И его внуки, боюсь, тоже. — Грабитель протянул руку: — Давай его сюда, малыш. Тут уж ничего не поделаешь.

— Давай, выкладывай, — тявкнул Роско и схватил крест.

Однако Инди и не думал выпускать его из рук. Каждый тянул предмет в свою сторону. Неизвестно, кто бы победил в этом «перетягивании креста», если бы неожиданно из рукава Инди не выползла змея и не обвилась вокруг руки Роско.

— Уберите, уберите ее! — вопил он.

Выпустив крест, он тряс рукой, пока не сбросил змею. Снизу доносилось рычание льва. Инди воспользовался суматохой, и, прошмыгнув у метиса между ног, метнулся к соседнему вагону. Метис уже бросился за ним в погоню, но Фетровая Шляпа остановил его.

— Стой, где стоишь! Он может вернуться назад. — И Фетровая Шляпа сам понесся вслед мальчику.

Инди быстро спустился вниз по лестнице и скрылся в багажном отделении, битком набитом разными театральными костюмами и приспособлениями для демонстрации фокусов. Куда бы спрятаться? Он услышал шаги Фетровой Шляпы и быстро нырнул в какую-то коробку.

Фетровая шляпа не торопясь вошел и огляделся, затем прямиком направился к большой черной коробке и небрежным жестом откинул крышку. Одна за другой стенки коробки упали, показывая, что внутри — пусто. Однако грабитель успел заметить, что крышка другой коробки, поменьше, немного сдвинулась. С уверенной улыбкой он открыл ее.

— Поиграли, и хватит, малыш. Вылезай!

Из коробки вылетели несколько голубей и закружились под потолком.

Ну, хватит, ему надоело. Фетровая Шляпа двинулся вперед, обшаривая все углы, роясь в костюмах и цирковых атрибутах. В его руках трости превращались в носовые платки, носовые платки становились тростями.

— Черт! Где же этот…

Вдруг он увидел, как пара голубей вылетела через хлопающую на ветру дверь багажного отделения. Уже догадавшись, в чем дело, он бросился туда. Поезд замедлял ход, приближаясь к станции, и вдалеке Фетровая Шляпа разглядел Инди, идущего вниз по улочке, застроенной скромными деревянными домами.

 

Глава третья

НА ДОМАШНЕМ ФРОНТЕ

Запыхавшийся, но счастливый, Инди влетел в дом. Он быстро запер дверь и бросился из кухни в комнату, по дороге не забывая поглядывать в окно. На улице никого не было.

Он пересек холл, зашел в другую комнату и опять выглянул на улицу. Солнце слепило глаза. Во рту он все еще ощущал вкус пыли. Стакан воды — вот чего ему сейчас хочется. Большой стакан ледяной воды! Но — всему свое время. Сначала надо поговорить с отцом.

— Папа!

Ответа не последовало, но мальчик точно знал, что отец дома. С тех пор, как умерла мать Инди, он, казалось, вообще не выходил из кабинета, так и сидел все время сгорбившись над своими манускриптами и пергаментами. Прошлое стало для него реальнее настоящего.

Достаточно посмотреть на дом, подумал Инди. Нигде не чувствуется женской руки, нет уюта — кругом только книги, да кое-какие старые вещи. Если бы Инди по временам не убирался, все давно утонуло бы в пыли. Иногда мальчику казалось, что реальность для отца ограничивается стенами его кабинета. Все, что вне их — не существует.

Инди приоткрыл дверь. На полу кабинета горкой были сложены книги, свалившиеся с полок. Стены завешаны картами древнего мира, изображениями живописных замков и соборов. В одном углу был виден ржавый шлем, некогда украшавший гордую голову какого-то рыцаря.

Все здесь имело смысл, подчас недоступный пониманию мальчика. На всем лежал отпечаток преклонения перед европейской средневековой культурой.

Инди откашлялся.

— Папа!

Его отец, профессор Генри Джонс, сидел за массивным столом красного дерева, углубившись в работу. Все вокруг было завалено бумагами и рукописями. Инди глядел на спину отца. Как хотелось ему, чтобы тот обернулся, кивнул ему, заговорил, хоть как-то дал понять, что сын ему дорог. Мальчик был уверен, что отец слышал его, а молчание — лишь знак, что тот не хочет, чтобы ему мешали. Он всегда был недоволен, когда его отрывали от работы.

Но сегодня у Инди не было выбора — его дело было слишком важным. Он приблизился к столу, краем глаза увидел древний пергамент, над которым работал отец, и произнес:

— Папа, я должен поговорить с тобой.

— Выйди! — сказал Генри, не поворачивая головы.

— Но это действительно очень важно!

Генри, не отрываясь от работы, бросил:

— Тогда жди. Досчитай до двадцати.

— Но послушай…

— Джонс младший, — произнес Генри сурово. В голосе послышалась угроза.

Инди кивнул и покорно сделал шаг назад. Он чувствовал, что отец разозлился. Слабым голосом принялся он считать, временами бросая взгляд на пергамент на столе. Верхняя страница его была украшена изображением витражного окна, на котором можно было заметить несколько римских цифр. Отец переносил рисунок в тетрадь.

— Это тоже очень важное дело… торопиться тут нельзя… девятьсот лет понадобилось, чтобы этот пергамент из гробницы Св. Софии в Константинополе попал на стол к человеку, возможно единственному в мире, который способен разобраться, что к чему.

— …девятнадцать, двадцать.

«Но ведь я пришел к нему с действительно важным делом, почему же он не обращает на меня внимания?», — подумал Инди.

Он вытащил из-под рубашки крест Коронадо и принялся громко, торопливо рассказывать:

— Мы были в пещере с ребятами…

— А теперь посчитай по-гречески, — не слушая сына и все еще не повернув головы, приказал Генри.

Он никогда меня не слушает.

Инди почти ненавидел отца в такие минуты.

Обозленный, он начал громко считать по-гречески. Ему казалось, что каждое слово превращается в упрек, который он бросает в лицо своему упрямому отцу.

Вдруг ему показалось, что он услышал шум автомобиля. Не переставая считать, он, пятясь, вышел из кабинета, и увидел, что перед домом остановилась полицейская машина.

Что же мне делать? Он по опыту знал, что если до отца дойдет, что в доме была полиция, то он точно решит, что Инди опять что-то натворил. И объяснять ему бесполезно.

Мальчик бросил взгляд в открытую дверь кабинета — отец все еще трудился над рисунком, бормоча себе под нос:

— Пусть тот, кто вложил смысл в эти знаки, поможет мне осмыслить их.

Затаив дыхание, Инди плотно закрыл дверь и прошел в холл. Он едва успел засунуть крест под рубашку, как входная дверь распахнулась, и в дом ввалился запыхавшийся Герман, крича:

— Я привел его, Инди! Я привел его!

Дверь снова открылась и вошел шериф.

— Шериф! Сэр! Их было пять или шесть человек! Они чуть было меня не схватили…

— Все в порядке, сынок. — Шериф поднял руку. — Он все еще у тебя?

— Да, сэр. Он здесь.

Инди вытащил крест и передал его шерифу, который небрежным жестом взял его, даже не потрудившись рассмотреть. Передавая крест, Инди почувствовал какую-то неестественность в поведении шерифа. Но ведь тот не знал, что пришлось пережить мальчику.

— Вот и отлично, сынок. Вот и отлично… Законный владелец сказал, что не станет возбуждать против тебя дело, если ты согласишься вернуть крест…

Инди остолбенел. У него отвисла челюсть, руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Возбуждать дело? О чем это вы?

И тут в комнату вошел Фетровая Шляпа. Он по-дружески кивнул Инди, похлопал Германа по плечу.

— О краже, разумеется, — произнес шериф. — У него есть свидетели, пять или шесть человек.

Шериф и Фетровая Шляпа в сговоре? Да, скорее всего так и есть. Полицейский и не собирается его выслушать. Ему наплевать на то, что произошло в действительности.

— Мы ведь не хотим, чтобы твоя мама перевернулась в гробу, а, сынок? — сказал он, передавая крест Фетровой Шляпе, который тут же засунул его в кожаный кошелек на поясе.

Шериф вышел. Инди смотрел ему вслед в через застекленную дверь увидел на улице кремовый седан, который преследовал его в пустыне. Он стоял за полицейской машиной, все еще покрытый тонким слоем пыли. А за рулем сидел, спокойно ожидая возвращения шерифа, человек в панаме.

Фетровая Шляпа не торопился уйти.

— Сегодня ты проиграл, малыш, а я понимаю, что это тебе не по нраву.

В его насмешливом тоне проскальзывало невольное уважение. Он снял шляпу, повертел в руках, затем сделал шаг вперед и протянул руку, как бы собираясь увенчать этой шляпой мальчика.

— Кресту Коронадо четыреста лет, — произнес Инди, — он может еще немного подождать. И я не думаю, что проиграл. И вам не советую так думать.

Фетровая Шляпа усмехнулся и опустил шляпу на голову мальчика.

— Я передам боссу.

Он засмеялся и повернулся, чтобы уйти. Однако в дверях остановился и посмотрел на Инди.

— Ты был великолепен сегодня, малыш, когда щелкал хлыстом. Мне понравилась твоя смелость.

Инди ногой с силой захлопнул за ним дверь.

Он слышал, как тот тихо посмеивался, удаляясь от дома. Подбежав к окну, он успел увидеть, как Фетровая Шляпа забрался в седан и передал драгоценность человеку за рулем. Они уехали.

Что ж, он все равно добудет этот крест.

Прикоснувшись к полям шляпы, мальчик внутренне поклялся себе, чего бы ему это не стоило, вернуть драгоценность. Пусть даже на это уйдет вся его жизнь.

 

Глава четвертая

ПОСРЕДИ АТЛАНТИКИ

Волны, высотой футов в тридцать, с силой разбивались о палубу грузового судна, смывая на своем пути все, что не было прочно закреплено. Дождь лил не переставая, его шум сливался с завыванием ветра и со скрипом старой посудины, которая, казалось, была готова развалиться на части.

Эти заунывные звуки неотвязно преследовали Инди, не давая забыться.

Он вцепился в край койки, уверенный, что еще немного, и очередной вал разобьет старое прогнившее дерево, волны ворвутся в каюту и унесут его с собой. Инди закрыл глаза. Шторм бросал корабль из стороны в сторону: направо, налево… Вот он зачерпнул кормой, а теперь носом. Ураган качает, крутит, вертит его…

К горлу подступала мучительная тошнота.

Он открыл глаза. Прямо перед ним чернел иллюминатор, пугая зияющей пустотой. Через мгновение стена волн обрушилась на судно, по стеклу заструились полосы. Удар сбросил Инди на пол. Несколько секунд он лежал, тихо постанывая.

Вставай, парень. Время не терпит. Пора осуществить твой план.

Он приподнялся на руках, стараясь ухватиться за что-нибудь неподвижное. Голова гудела.

Поднимайся-ка на ноги. Не медли. Если хочешь чего-то добиться, действуй сейчас, пока капитан на мостике.

Ах да, капитан. Капитан и крест.

Держась за край койки, он с трудом встал на ноги. Потом, застегнув куртку, натянул шляпу плотно на голову, проверил, на месте ли хлыст — его единственное оружие — и стал осторожно пробираться к двери.

Ноги не слушались. Давай, давай, шевелись, подбадривал он себя. Надо как-то доползти до двери, выйти на палубу и спуститься вниз — в каюту капитана. Туда, где, как он знал, находится крест.

Инди забронировал место на этом грузовом судне, после того как один человек дал ему понять, что располагает кое-какими сведениями о кресте Коронадо. Он пришел к Инди в университет и предложил встретиться в Лиссабоне. Порасспросив незнакомца, Инди согласился: видимо, сведения были верными, так как человек очень точно описал похитителя креста, которого Инди так хорошо помнил, хотя видел только один раз, в детстве, и разыскивал удсе много лет.

Инди спросил незнакомца, что тот хочет за информацию, и услышал в ответ, что ничего: босс — человек, взявший крест, — соблазнил его жену, и он хочет отомстить. Сведения и объяснение казались правдоподобными, и Инди решил рискнуть, тем более, что у него было несколько свободных дней.

Ему случалось и раньше получать информацию о похитителе в панаме, но чаще это были лишь туманные намеки, а последние два года не было и этого. Порой Инди казалось, что он почти у цели, но каждый раз человек уходил у него из-под носа, и все приходилось начинать сначала. Неужели наконец долгожданная удача?

Когда он прибыл в Лиссабон, оказалось, что крест опять таинственным образом исчез, однако незнакомец обещал отыскать его след. Прошло восемь дней. Инди готовился вернуться в Америку. Ждать больше не имело смысла, он и так уже опоздал к началу семестра, как вдруг ему сообщили, что крест будет отправлен на следующий день в Соединенные Штаты на грузовом судне и повезет его сам капитан.

И вот Инди на корабле. Разбушевавшаяся стихия предоставила ему шанс осмотреть каюту капитана: в такую погоду тот наверняка на мостике.

Живей, парень, другого такого случая не будет!

Он распахнул дверь, ветер яростно стегнул его, валя с ног, но он устоял и двинулся вперед, одной рукой придерживая шляпу, другой — ухватившись за дверной косяк.

Судно зачерпнуло левым бортом. Инди тоже отбросило налево, и, чтобы удержаться на ногах, ему пришлось отпустить шляпу и зацепиться за противоположный косяк. Ветер тут же подхватил свою добычу и швырнул обратно в каюту. Ну и Бог с ней, со шляпой. Инди решительно наклонился и двинулся навстречу буре, с силой захлопнув за собой дверь.

Судно взлетело на гребень волны. Жалобно скрипя, оно застыло на мгновение, перед тем как рухнуть в провал между волнами. Инди вцепился в поручни. Палубу захлестнул бурлящий поток, вокруг свирепствовал ветер. Соль покрывала коркой губы, разъедала глаза, которые опухли так, что он почти ничего не видел. Но шаг за шагом Инди продвигался вперед, бросая вызов урагану.

Сейчас или никогда, вертелось в мозгу, сейчас или никогда.

Корабль швыряло как щепку. Он подумал о кресте, и эта мысль в глубине души засияла ярче маяка, придавая ему силы. Казалось, уже не так сильно бушует ветер, не так высоко вздымаются волны…

К тому времени, как Инди добрался до каюты капитана, он промок до нитки. Вода струйками стекала у него с лица, соль оседала на губах, на языке.

Он вынул какой-то предмет из легкого, гнущегося металла. Воровская отмычка! Ухватившись за дверную ручку, он попытался вставить этот необычный для археолога инструмент в отверстие замка. Как раз в этот момент посудину качнуло, рука взлетела в воздух. Издали могло показаться, что Инди дирижирует ураганом.

Он сделал еще одну попытку, и на этот раз чуть не проколол себе руку.

Черт! Он упрямо тряхнул головой. Надо успокоиться!

Наконец, после двух-трех неудач, ему удалось вставить отмычку. Он до упора ввел ее в замочную скважину и осторожно повернул. В замке что-то звякнуло. Затаив дыхание, он нажал на ручку. Дверь отворилась.

Инди вошел в каюту. Ветер захлопнул за ним дверь, и шторм остался снаружи. Он огляделся — кажется, никого. На стене тускло мерцала лампа, то затухая, то загораясь вновь. Корабль накренился, Инди бросился к койке и ухватился за край, ожидая, когда судно выпрямится.

Незнакомец уверил его, что крест хранится в капитанском сейфе. Он не только рассказал, где стоит сейф, но и передал клочок бумаги с шифром. Когда Инди, пораженный, спросил, как ему удалось достать его, тот усмехнулся в ответ и посоветовал не искушать судьбу сомнениями.

Парень ему не понравился. Но что с того? Нельзя же любить всех, с кем имеешь дело. К тому же за последние годы это была единственная зацепка…

Сейчас он проверит свою судьбу. Может, все это только злая шутка.

Он просунул руку под матрас и поднял его. Сейф действительно был там, под койкой, встроенный в пол. Он отпихнул койку в сторону.

Пока все идет как по маслу.

Но сможет ли он его открыть? Если комбинация цифр не подойдет, то он с таким же успехом мог остаться дома.

Инди подергал диск, стараясь почувствовать, как тот устроен, затем набрал первую из шести цифр, которые затвердил наизусть. Помедлил, и набрал оставшиеся пять. Сейф открылся. Инди сунул руку в чернеющее отверстие, пальцы нащупали пару коробок, скорее всего с украшениями, под ними лежали бумажные пакеты, и в самом низу он наткнулся на какой-то предмет, завернутый в кусок ткани. По форме он напоминал крест.

С бьющимся сердцем, Инди вытащил сверток. Он распустил узел веревки и развернул ткань. Да, это был крест Коронадо, и хотя он не забыл его, изысканная красота драгоценности вновь ошеломила его.

Прохладный, тяжелый, крест лежал на ладони. И опять, как двадцать шесть лет назад, Инди засунул его за пояс, под куртку.

Он закрыл сейф, заново установил шифр, вернул койку на место и вышел из каюты. Он ощущал приятное тепло там, где под мокрой рубашкой крест соприкасался с телом. Чувство облегчения и радость переполняли его. От усталости кружилась голова. Двадцать шесть лет, черт возьми, подумал он. Двадцать шесть лет.

И все же… В глубине сознания неотвязно копошилась какая-то мысль, не давая покоя, но, как ни старался, он не мог ухватить ее. Наверное, устал, или ветер слишком громко завывает. Ладно, успокоил он себя, отложим на потом.

Он поднял голову. В конце коридора стоял высокий матрос и угрюмо смотрел на него. Инди повернулся — и с этой стороны путь был закрыт.

Так вот оно что! Ловушка! Не удивительно, что ему дали шифр и что все так гладко прошло. Слишком гладко, вот это подсознательно и беспокоило его.

Матросы бросились на него с обеих сторон. Инди хотел нанести удар, но посудина качнулась, и он покатился назад, под ноги одному из нападавших. Они заломили ему назад руки и потащили по коридору на палубу. И тут, сквозь завесу дождя, он увидел третьего. Человек подошел и ударил Инди в живот.

У Инди перехватило дыхание, колени подогнулись и он осел на палубу. Один из матросов поднял его и пихнул вправо, под тент, где дождь и ветер свирепствовали не так сильно. Только тогда Инди смог рассмотреть того, кто его ударил. Человек, придерживающий на голове неизменную панаму, был тот самый, который похитил крест двадцать шесть лет назад, тот самый, который, без сомнения, заманил его в ловушку. Он выглядел старше, но даже в темноте Инди узнал его ледяные голубые глаза.

— Тесен мир, доктор Джонс.

— Для нас двоих слишком тесен. Я вижу, за эти годы вы не изменили своему стилю, — заметил Инди, взглянув на панаму.

— Какая наблюдательность! Но, может быть, перейдем сразу к делу?

Человек рванул куртку Инди, чуть не разорвав ее, и вытащил из-за пояса крест.

— Вот уже второй раз я вынужден забирать у вас то, что принадлежит мне, однако сегодня наша встреча не случайна.

— Я уже понял. Вы подстроили мне ловушку.

— И вы, как дурак, в нее угодили, доктор Джонс.

Он сообщил Инди, что знает все о его попытках разыскать крест. Человек объяснил, что депрессия сильно пошатнула его финансовое положение, и чтобы поправить дело, крест надо было продать. Наконец ему предложили кругленькую сумму. С экономическими затруднениями было бы покончено навсегда. Но сделка включала одно непременное условие — избавиться от надоедливого доктора Индианы Джонса.

— И тогда я решил устроить нашу встречу. Игра велась честно. Я даже дал вам шанс украсть крест. — Он усмехнулся. — Не моя вина, что у вас не получилось.

— Этот крест должен быть в музее.

— Вам самому место в музее. Бросьте его за борт, — приказал он матросам.

Инди поволокли по раскачивающейся палубе к поручням. Краем глаза он заметил, что они остановились недалеко от канистр с горючим, скрепленных металлической скобой. Неожиданно Инди понял, как, взяв в союзники шторм, он сможет исправить положение. Оперевшись на матросов, он изо всей силы ударил ногами по скобе и сбил ее. Канистры с бешеной скоростью разлетелись по палубе. Инди, заехав локтями под дых матросам, бросился к своему главному противнику.

Человек в панаме, увидев, что Инди свободен, метнулся к лестнице, ведущей на мостик. Но прежде чем он успел добежать до нее, огромная канистра преградила ему путь. Ударившись о лестницу, канистра покатилась назад. Человек отпрыгнул в сторону, крест выскочил из рук и заскользил по мокрой палубе.

Инди бросился за ним, но на его пути встал один из матросов, который размахнулся и метнул в голову Инди железный аншпуг. С трудом увернувшись, Инди заехал противнику в челюсть, и тот покатился по палубе.

Инди лихорадочно искал глазами крест, который лежал от него всего в нескольких футах. Он так рванулся к своему сокровищу, что упал и на животе пронесся по мокрой палубе, раскинув руки как крылья. Едва он успел схватить драгоценность, как обрушившийся вал скрыл его с головой.

Вода протащила его еще несколько футов. По палубе с бешеной скоростью носились канистры с горючим, грозя раздавить его в лепешку, замешкайся он хоть на мгновение.

Инди вскочил и только тут заметил, что к нему направляется другой матрос, размахивая здоровенным погрузочным крюком. Инди выхватил из-за пояса хлыст и, выбросив вперед руку, обвил им щиколотку противника. Матрос дернулся, пытаясь высвободиться, корабль качнуло, и он упал как подкошенный.

Здорово получилось, успел подумать Инди. В этот момент на голову ему свалилась сеть, и человек в панаме, подбежав, принялся с наслаждением избивать его. Инди пытался уклониться от ударов, закрыться руками и сбросить с себя сеть, но тщетно.

Однако в это время корабль повернуло, бортовая качка сменилась килевой, и канистры, перекатывающиеся от одного борта к другому, изменили маршрут. Теперь одни из них неслись на полной скорости в сторону Инди, а другие грозили врезаться в огромную кучу ящиков, на которых крупными буквами было написано: «Осторожно! Тротил!»

Заметив приближающуюся канистру, Инди закричал. Его противник обернулся и поспешно отскочил в сторону. Инди метнулся в другую. Он барахтался в сети, стараясь выбраться, однако запутавшийся в ней крест мешал это сделать. Единственный выход — бросить его, но на это он никогда не пойдет. Значит, придется… Додумать он не успел — подняв голову, он увидел, что одна канистра с горючим катится прямиком к ящикам с взрывчаткой.

Не мешкая ни минуты, Инди перекинул себя через поручни и упал в бушующие волны. В этот момент прогремел взрыв. В небо взметнулся огненный столб, потом на Инди посыпались обломки, смешиваясь с потоками дождя. То, что осталось от судна, в мгновение ока исчезло, поглощенное океаном.

Взрывом с Инди сорвало сеть, и теперь он барахтался в воде, прижимая к себе крест. Как сумасшедший работая ногами, он пытался удержаться на плаву.

Его голова то исчезала под водой, то снова появлялась на поверхности. Кашляя и отплевываясь, он искал за что бы зацепиться. Наконец его рука наткнулась на что-то — спасательный круг с погибшего судна! Рядом с ним Инди заметил еще какой-то предмет. Он схватил его и поднес к глазам. Узнать жалкие белые клочки было нетрудно — это все, что осталось от панамы.

Сквозь шум дождя и гул ветра до него донесся гудок, и невдалеке Инди разглядел грузовое судно под американским флагом. Он закричал, надеясь привлечь внимание, и вдруг понял, что размахивает в воздухе крестом. Интересно, как он объяснит это своим спасителям? Скажет, что он священник? Спасал крест?

Впрочем, какая разница. Ему хотелось смеяться и плакать. Он всегда знал, что сдержит клятву. И вот наконец крест у него!

 

Глава пятая

В УНИВЕРСИТЕТЕ

Толпы студентов, соблазненные мягким теплом весеннего дня, высыпали на улицу. Девушки в модных платьях до колен и юноши в галстуках прогуливались по затененным дорожкам, вымощенным кирпичом, которые вились среди затянутых плющем живописных каменных зданий. Под мышкой у них были зажаты стопки книг, за ухом у каждого заложен карандаш. Никто никуда не спешил.

Над головами студентов пролетела ворона и приземлилась на подоконнике второго этажа одного из университетских домов. На мгновение она привлекла внимание профессора в твидовом пиджаке и очках в стальной оправе; с минуту он задумчиво созерцал ее, потом повернулся к классу и продолжил лекцию. Студенты жадно ловили каждое слово.

Несмотря на строгий профессорский костюм, в нем чувствовалась какая-то привлекательная бесшабашность. Казалось, сними он галстук и отправься на поиски сокровищ, еще неизвестно, чем бы все кончилось. Его бравый вид, в сочетании с неожиданной застенчивостью, по-видимому, очень импонировали студентам, а в особенности студенткам, которые валом валили на его лекции. Впрочем, он никогда не протестовал против присутствия в группе хорошеньких девушек.

Те, кто хорошо его знал, уверяли, что он склонен преуменьшать свои заслуги, может быть, потому, что ощущал себя как бы в тени славы отца, известного специалиста по средним векам, доктора Генри Джонса. Что бы там ни было, то, что он сообщал о себе или своей карьере, всегда оставляло ощущение неполноты, а по улыбкам и жестам слушатель догадывался, что, возможно, нерассказанной осталась самая интересная часть истории.

Глубоко засунув руки в карманы, он оглядел класс.

— Итак, оставьте романтические мечты о покинутых городах, экзотических странах, о том, чтобы перерыть весь мир. Семьдесят процентов всех археологических раскопок делаются в местной библиотеке. Чтение и исследование — вот ключ к успеху. Археологи не считают мифологию источником информации. Археологи не ищут зарытые сокровища, следуя древним картам, и, поверьте мне, клады никогда не бывают отмечены на карте крестиком. Ни-ког-да! Погибшая Атлантида! Рыцари Круглого стола! Все это романтический бред!

С минуту он помолчал. Карман его пиджака немного отвисал под тяжестью золотого, инкрустированного драгоценными камнями креста. Он посмотрел вниз, почесал за ухом и продолжал.

— Археология занимается поисками фактов, а не истины. Леди и джентльмены, того кто интересуется истиной, милости прошу записаться на лекции по философии доктора Петермана. Это будет неплохое начало.

Аудитория рассмеялась. Профессор Индиана Джонс взглянул на миловидную студентку в первом ряду и улыбнулся. Откашлявшись, он сообщил:

— На следующей неделе — египтология. Мы начнем с раскопок Навкратиса, проведенных Флиндерсом Питри в 1885 году. Ирэн, моя секретарша, раздаст вам списки обязательной литературы на семестр.

Чтобы избежать толчеи у кафедры, он добавил:

— У кого вопросы, прошу в мой кабинет.

Когда студенты разошлись, Инди сошел с кафедры и, обойдя ее, направился в дальний конец лекционного зала, где его ожидал Маркус Броди, директор знаменитого археологического музея и давнишний друг отца.

Броди было лет шестьдесят, и с первого взгляда можно было определить, что он англичанин. Этот человек вечно разрывался между строгими музейными бухгалтерами и богатыми меценатами с их прихотями. Не раз он признавался Инди, что тот для него — свет в окошке, один из немногих, у кого есть убеждения, и кто может противостоять хапугам, видящим в предметах старины только средство наживы.

У него было выразительное лицо, изрытое глубокими морщинами, каждая из которых могла поведать много интересного. Почти всегда он выглядел издерганным и озабоченным, и у Инди часто возникало желание подойти, потрепать Броди по спине и заверить, что все как-нибудь образуется, честное слово!

— Маркус! — Инди хлопнул рукой по карману. — Я достал его.

Глаза Броди загорелись.

— Как тебе удалось?

— Пошли, поболтаем.

Они вышли из аудитории и двинулись вдоль по коридору. Инди достал из кармана крест Коронадо и протянул Броди, чтобы тот мог рассмотреть его.

— Ты действительно достал его! Молодец! Я рад. Я не просто рад, я в восторге.

— А я, думаешь, не в восторге? Ты знаешь, сколько я его искал?

— Всю жизнь.

— Всю жизнь.

Они сказали это одновременно и рассмеялись.

— Отлично, Инди. Отлично, ничего не скажешь. Ну, и как тебе это удалось?

Инди пожал плечами.

— Да ничего особенного. Поговорили по-дружески, вот и все.

— И все? — спросил Броди недоверчиво.

— Ну, когда мы обменялись всеми любезностями, которые были в запасе, пришлось немного дипломатично повыкручивать друг другу руки.

— Понятно, — Броди кивнул. У него на лице было написано, что он сгорает от любопытства услышать продолжение, хотя и боится узнать нечто такое, что может подорвать репутацию его музея.

Однако не успел Инди начать свой рассказ, как к ним подошли двое его коллег.

— Где это ты гуляешь, Джонс? — спросил тот, что повыше. — Семестр начался уже неделю назад.

Его товарищ в это время сунул Инди под нос керамическую статуэтку богини плодородия.

— Взгляни-ка, Джонс. Я тут кое-что приобрел, когда ездил в Мексику. Ты не мог бы датировать ее, а?

Инди повертел безделушку в руках, потом, усмехнувшись, переспросил:

— Датировать?

Человек поправил галстук и смущенно посмотрел на Инди. Затем фальшиво-самодовольным тоном добавил:

— Я выложил за нее почти две сотни долларов. Меня уверили, что она доколумбовой эпохи.

— Доянварской или дофевральской. Точнее не скажу. Давай посмотрим. — И прежде чем ошарашенный профессор успел открыть рот, Инди разломил фигурку надвое.

— Вот видишь, вскрытие показало, что она не имеет никакой ценности.

— Никакой?

— Абсолютно.

И, сунув остатки статуэтки в руки коллеге, Инди направился дальше по коридору.

— Надо было показать им, как действительно выглядят предметы старины, — сказал Броди, доставая крест.

Инди пожал плечами.

— Да зачем?

Через минуту они уже стояли у дверей его кабинета.

— Эта вещь займет достойное место в нашей испанской коллекции, — уверил его Броди.

— Отлично. Гонорар обсудим позже, за шампанским.

— Когда мне ждать тебя?

Инди на минуту задумался. Он еще не был в своем кабинете после возвращения. Бумажек, наверное, накопилось изрядное количество за ту неделю, которую он пропустил.

— Давай через полчаса.

Броди улыбнулся, убрал крест в портфель и вышел, все еще лучась от счастья.

Инди открыл дверь в приемную кабинета и отпрянул: она была битком набита студентами, которые тут же окружили его плотным кольцом.

— Профессор Джонс, не могли бы вы…

— Доктор Джонс, мне надо…

— Я первый пришел. Профессор…

Инди с трудом проложил дорогу к столу секретаря. Женщина, помощник преподавателя по имени Ирэн, выглядела так, будто она стала жертвой бомбардировки. Она сидела с безучастным видом, не обращая внимания на атаки студентов. Появление Инди вернуло ее к жизни.

— Доктор Джонс! Слава Богу! Как я рада, что вы вернулись. Ваша почта на столе. Вот ваши телефонограммы, а это расписание. А здесь стопка непроверенных курсовых работ.

Инди кивнул, забрал работы и повернулся, чтобы войти в кабинет. Студенты все еще галдели, пытаясь привлечь его внимание.

— Доктор Джонс…

— Одну минутку, доктор Джонс, моя курсовая…

— Подпишите мою регистрационную карточку…

— Послушайте, доктор Джонс, мог бы я…

Инди поднял руку, и в приемной мгновенно воцарилась тишина.

— Ирэн, будьте добры, составьте список студентов в том порядке, в каком они пришли. Я поговорю с каждым согласно очереди.

Ирэн перевела взгляд с Инди на студентов. В одну минуту они облепили ее как мухи.

— Что ж, я попробую, — уныло пробормотала она.

— Я пришел первый…

— Да я был здесь за сто лет до тебя…

— Я точно второй…

— Эй, а ты куда вперся?

Инди проскользнул в кабинет и торопливо просмотрел корреспонденцию: какие-то университетские бюллетени, археологический вестник, текущие номера журналов ЭСКВАЙР и КОЛЛЬЕРС, и толстый конверт с иностранной маркой.

С минуту он глядел на него:

— Гм… Венеция…

Он попытался вспомнить, кого он знает в Венеции и никого не вспомнил. Прежде чем он успел вскрыть конверт, зазвонил внутренний телефон, и голос Ирэн запричитал:

— Доктор Джонс, у нас здесь возникли разногласия о том, кто пришел первым, и я…

— Чудесно, чудесно, — прервал ее Инди. — Сделайте все, что можете. Через минуту я освобожусь.

Черта с два!

Инди рассовал корреспонденцию по карманам, быстро огляделся, потом открыл окно и вылез наружу, в небольшой садик, засаженный розами и гардениями. Он глубоко вдохнул в себя насыщенный ароматами весенний воздух.

— Какой чудесный день, — сказал он себе, быстро и решительно удаляясь от окна кабинета. На губах у него играла улыбка, он наслаждался свободой, заглушив в себе любые угрызения совести. Разве не заслужил он отдых после того, что ему пришлось пережить, добывая крест.

А если кто-то пожалуется, ну что ж, он никого и не уверял, что такой же образец морали, как его отец. Он прекрасно сознавал, что репутация отца — это палка о двух концах. С одной стороны, она обеспечивала его положение в университете, но с другой, заставляла ощущать себя каким-то второразрядным школяром, которому далеко до отцовского гения.

Может быть, это и объясняло его всегдашнюю дерзость: попытка привлечь внимание, доказать, по крайней мере, себе самому, что если он и проигрывает отцу за письменным столом, то еще неизвестно, кто из них победит в открытом поле, там, где царит его величество случай.

Он обогнул последнее здание на университетской территории и вышел в город. Рядом с ним у обочины остановился длинный черный «паккард». Инди, бросив на него мимолетный взгляд, прошел мимо. В это время задняя дверь машины отворилась, и на тротуар вылез мужчина. На нем был темный костюм, низко надвинутые поля шляпы затеняли глаза. Весь его вид говорил, что шутки с ним плохи. Наверняка из ФБР, мелькнуло в мозгу у Инди.

— Доктор Джонс?

— Да. Чем могу быть полезен?

— У нас к вам серьезный разговор. Прошу вас пройти с нами.

Инди оглядел незнакомца, не зная, что делать. Под мышкой у того он заметил выпуклость. Этого мне только не хватало! Словно прочтя его мысли, мужчина, как бы ненароком, распахнул пиджак, демонстрируя пистолетную кобуру. Инди задумчиво поглядел на нее, затем на троих в автомобиле и сделал вывод, что все четверо сделаны из одного теста.

Он понятия не имел, что им надо, и не испытывал большого желания узнать.

— Боюсь, сейчас я не располагаю свободным временем, — произнес он неуверенно, одновременно придумывая, как бы от них избавиться.

— У вас нет выбора, доктор Джонс. Вам придется последовать за нами.

Следующие полчаса Инди провел на заднем сиденье «паккарда», зажатый с обеих сторон дюжими молодцами. Пару раз он пытался вызвать их на разговор, но это было не так-то просто. На его замечания о чудесной весенней погоде парень слева что-то буркнул в ответ, справа — даже не повернул головы.

Ну до чего милая компания!

Тут Инди пришло в голову, что ни один из них не предъявил ему удостоверения, и он сказал об этом вслух. Все сделали вид, что не слышали.

— Ведь вы из ФБР, правильно?

— Мы мальчики на посылках, — сказал один, остальные загоготали.

Инди тоже рассмеялся, потом поморщился. Похоже, впереди его ждала масса интересного.

 

Глава шестая

КАМЕНЬ КРЕСТОНОСЦЕВ

Уже вечерело, когда «паккард» остановился наконец у здания на Пятой авеню, с окнами на Центральный парк. Инди вылез из машины и в сопровождении двоих мужчин направился к входу. Они, не останавливаясь, прошли через вестибюль к частному лифту, поднимающему прямо в квартиру. Лифт остановился где-то под самой крышей. Инди вышел и замер, пораженный окружающей его роскошью.

— Проходите, — пробормотал один из сопровождающих, — потом налюбуетесь.

Они провели его в фешенебельную квартиру, оформленную в стиле арт деко, и оставили в комнате, украшенной многочисленными музейными редкостями, которые Инди тут же принялся рассматривать. Чья бы это квартира ни была, у владельца явно были деньги и вкус, причем денег, по-видимому, немало. Он взял в руки керамический горшок с изображением павлина. Греческий подлинник! И хотя прошло уже не менее двух с половиной тысяч лет, краски на нем так и играли.

В это время дверь отворилась, и Инди, с трудом оторвавшись от созерцания маленького шедевра, поднял голову. До него донеслись нежные звуки музыки и голоса — у хозяина, по-видимому, была вечеринка. В комнату вошел высокий широкоплечий мужчина в смокинге, с волевым квадратным подбородком и редеющими волосами. Ему, должно быть, было хорошо за пятьдесят, но он все еще находился в прекрасной форме. Такой мускулатуре мог позавидовать каждый. Он вошел твердой, решительной походкой, и Инди сразу понял, что перед ним владелец этого райского уголка.

Мужчина показался ему знакомым. Ну конечно же, он знал этого человека — тот сделал в свое время не одно пожертвование археологическому музею. Он видел его пару раз на каких-то встречах, связанных с музеем, и Броди много о нем рассказывал. Как же его зовут? Уолтер… Уолтер Донован! Да, именно так.

— Заметили глазки на хвосте павлина? — спросил Донован, кивнув на горшок, который Инди все еще держал в руках.

Инди осторожно поставил предмет на место.

— Да, красивые.

— Знаете, чьи?

Инди улыбнулся.

— Аргуса, стоглазого великана, которого убил. Гермес, а Гера вставила его глаза в павлиний хвост.

С минуту Донован внимательно разглядывал гостя.

— Я мог бы догадаться, что вы кое-что понимаете в греческой мифологии.

Инди пожал плечами.

— Кое-что.

Греческие мифы не были его специальностью, он изучал их в детстве под руководством отца. И хотя в глубине души многие мифы ему очень нравились, особенно о подвигах Геракла, его раздражало, что надо учить их из-под палки. Однако сейчас, через тридцать лет, он был приятно поражен, что помнит все так, будто прочел только вчера. '

— Надеюсь, поездка сюда вас не утомила, доктор Джонс. — Донован улыбнулся, излучая властность и уверенность в себе. — Мои помощники не слишком вам докучали?

У Инди уже вертелась на языке шутка относительно их «болтливости», но тут Донован протянул руку й представился.

— Я знаю вас, мистер Донован, — сказал Инди, когда тот крепко пожав руку, отпустил ее. — За последние годы вы сделали много ценных пожертвований музею древнего мира.

— Благодарю вас.

Инди обвел взглядом комнату.

— Кое-что из вашей коллекции действительно поражает воображение.

И хотел бы я знать, что тебе от меня надо, добавил он мысленно.

— Я рад, что вы это заметили.

Донован подошел к столику, на котором находилось что-то, покрытое куском ткани. До этого предмета Инди, осматривая комнату, еще не добрался. Донован сдернул ткань. На столе лежала небольшая каменная табличка.

— Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на нее, доктор Джонс.

Инди приблизился и заметил, что табличка покрыта какими-то письменами. Он достал из кармана очки, нацепил их на нос и, наклонясь, начал внимательно разглядывать надпись.

— Древнехристианские символы. Буквы готические, а резьба византийская. Думаю — это середина двенадцатого века.

Донован сложил на груди руки.

— Совпадает с нашими оценками.

— Где вы ее нашли?

— Мои рабочие откопали ее в горной местности к северу от Анкары, в районе медных рудников. — Он помолчал, искоса глядя на Инди. — Вы можете перевести ее, доктор Джонс?

Инди непроизвольно сделал шаг назад, не сводя глаз с таблички. Он объяснил Доновану, что перевести такую табличку будет нелегким делом, даже для человека, хорошо знающего ту эпоху и язык.

— Почему бы вам все же не попробовать? — Хозяин был настойчив.

А с какой стати? — подумал Инди.

— Вы не останетесь в накладе.

Вот это уж точно.

Он нахмурясь смотрел на надпись. Наконец откашлялся и начал медленно и неуверенно читать, словно ребенок, только что освоивший буквы.

«…выпьет воды, что я дам ему, говорит Господь, весна пробудится внутри него… и забьет ключ вечной жизни. Пусть приведут меня к твоей святой горе… там, где ты обитаешь. Через пустыню, через горы… в Каньон Полумесяца, где пройдет только один человек, в Храм Солнца, где божественная благодать снизойдет на всех…»

Инди остановился, удивленно взглянул на Донована, но, увидев его бесстрастное лицо, продолжал: «…где вечно будет находиться чаша с кровью Господа нашего, Иисуса Христа».

— Святой Грааль, доктор Джонс, — произнес Донован тихим почтительным тоном. Он был явно под впечатлением того, что прочел Инди. — Чаша, из которой Христос пил во время последней вечери, в которую стекала его кровь на Голгофе и которая впоследствии оказалась у Иосифа из Аримафеи. Тот, кто завладеет этой чашей, приобретет неслыханное могущество.

Инди потер подбородок и с сомнением поглядел на Донована.

— Я знаю эту сказку.

— Вечная жизнь, доктор Джонс, — повторил Донован, подчеркивая каждое слово, как если бы Инди его не расслышал. — Тому, кто выпьет из святого Грааля, будет дарована вечная юность.

По всему было видно, что Донован принимал надпись на камне за чистую монету, а не рассматривал ее с точки зрения мифологии. Инди кивнул, но промолчал, не желая поощрять его в поисках бесплотной мечты, поглотившей не одну жизнь. Он слишком хорошо знал, для скольких ученых, разумных и реалистичных, Грааль стал идеей фикс.

— Так вот, — продолжал Донован, — я хочу, чтобы эта сказка стала былью.

— Девичьи мечты, — фыркнул Инди.

— Мечта всякого человека, — отрезал Донован, — включая вашего отца.

При упоминании отца Инди весь напрягся.

— Легенды о Граале — его хобби.

Он сказал это очень ровным голосом, стараясь не проявлять беспокойства, которое всегда овладевало им, когда имя отца упоминалось рядом с Граалем.

— Больше, — чем хобби, — произнес Донован настойчивее — Ведь он двадцать лет проработал на кафедре средневековой литературы в Принстоне.

— Он профессор средневековой литературы, которого, кстати, студенты боятся как огня.

— Отдайте ему должное. Он лучший специалист по святому Граалю в мире.

Инди кисло посмотрел на Донована и уже собирался что-то сказать, как неожиданно дверь отворилась, снова впустив звуки музыки и приглушенный гул голосов. С видом хозяйки в комнату вошла дородная дама в дорогом вечернем туалете.

— Уолтер, ты совсем забыл о гостях. — В ее голосе сквозило явное раздражение. Она перевела взгляд с мужа на Инди и обратно.

— Еще одну минуту, дорогая.

Как только Инди понял, что Донован не собирается представлять его жене, он вернулся к изучению таблички.

Миссис Донован вздохнула, показывая, что ей не привыкать к причудам мужа, повернулась и, шелестя юбкой, вышла из комнаты.

Несмотря на показной скептицизм, Инди был заинтригован. Более того, он был почти уверен, что надпись на табличке — не вымысел. Уже сам факт ее существования был важным открытием, а что вытекало из этого факта — об этом он даже боялся думать.

Он совершенно забыл о том, как попал сюда, это уже не имело значения. Табличка и надпись на ней поглотили все его внимание.

— Невозможно остаться равнодушным, — заметил Донован, чувствуя пробудившийся интерес гостя. — Местонахождение святого Грааля описано в мельчайших подробностях. Просто поразительно!

Инди пожал плечами и вновь напустил на себя научно-скептический вид, с которым обычно читал лекции в университете.

— А что нам это дает? В надписи говорится о пустынях, горах, каньонах. В мире полно пустынь — Аравийская, Сахара, Калахари — и горных хребтов — Урал, Альпы, Атласские горы… С каких из них вы собираетесь начинать?

Затем, ткнув пальцем в верхний отбитый угол таблички, продолжал:

— Возможно, будь надпись полной, было бы о чем говорить, но ведь весь верх отсутствует.

Донован, однако, не выглядел обескураженным. У него такой вид, подумал Инди, будто он знает больше, чем говорит — много больше.

— И все же, доктор Джонс, мы уже предприняли попытки найти Грааль.

Инди нахмурился и покачал головой.

— Так значит табличка уже была переведена?

Донован кивнул.

— Тогда на кой черт тащить меня сюда? Чтобы я подтвердил результаты? Вы знаете, кстати, что я могу обвинить вас в похищении, — сказал он откровенно грубым тоном.

— Можете. — Донован поднял руку. — Но не думаю, что будете этим заниматься. А сейчас — главное. Но сначала я хочу рассказать вам еще одну «сказку», доктор Джонс. После того как Грааль попал к Иосифу из Аримафеи, он исчез почти на тысячу лет. Лишь во время первого крестового похода его нашли три крестоносца, три брата, если быть точным.

— Эта сказка тоже не нова, — прервал его Инди и продолжил сам: — Через сто пятьдесят лет после того, как нашли Грааль, двое из трех братьев покинули пустыню и отправились домой. Но добрался только один. Перед тем как умереть, глубокий старик поведал эту историю одному францисканскому монаху.

Донован кивнул, довольный, что Инди знает легенду.

— Отлично. А теперь я хочу показать вам кое-что.

Он прошел в другой конец комнаты и вернулся с каким-то древним фолиантом в кожаном переплете. Он осторожно открыл его: страницы в книге были очень хрупкие.

— Послушаем, что рассказывает этот францисканец — это его записки. — Он с минуту помолчал, давая Инди время осознать всю важность момента. — Местоположение Грааля здесь не указывается, но рыцарь сообщает о двух предметах, которые помогут его отыскать

Он кивнул в сторону таблички.

— Это, доктор Джонс, один из них. Надпись доказывает, что сведения верны. Но, как вы верно заметили — неполны.

Он замолчал. Инди стоял, затаив дыхание, и почти физически ощущал, как течет время. Наконец Донован снова заговорил.

— Второй предмет погребен вместе с его братом-крестоносцем. Специалист, который работал с нами все эти годы, уверен, что гробница находится где-то в Венеции.

— А как насчет третьего брата, того, что остался в пустыне? О нем что-нибудь говорится в манускрипте?

— Третий брат стал хранителем Грааля. — Донован осторожно закрыл книгу. — Как видите, доктор Джонс, мы почти у цели. Двухтысячелетний поиск близок к концу. Только один шаг отделяет нас от разгадки тайны.

Инди улыбнулся.

— Чаще всего именно в этот момент исчезает почва под ногами.

Сквозь сжатые губы Донован глубоко втянул в себя воздух и резко выдохнул, давая понять, что он и сам не свободен от сомнений.

— Возможно, вы ближе к истине, чем думаете.

— Как так?

— Возникли непредвиденные обстоятельства. Исчез руководитель, направляющий наши поиски, и с ним все документы. Мы получили телеграмму от его коллеги. Доктор Шнайдер понятия не имеет, где он и что с ним случилось.

Донован поглядел на манускрипт, затем поднял на Инди невидящий взгляд, словно, вопреки законам физики, пытался проследить вдали судьбу исчезнувшего коллеги.

— Я хочу, чтобы вы взялись за это дело, доктор Джонс. Найдите человека, и вы найдете Грааль. Может ли быть более благородная задача?

Инди поднял вверх обе руки и, издав короткий неуверенный смешок, покачал головой. Благородная задача — одно дело, а идиотизм — совсем другое. И потом, как насчет обязанностей в университете? Нельзя же просто улизнуть, никому ничего не сказав, тем более, что он и так несколько припозднился с возвращением из своей последней насыщенной событиями поездки.

— Боюсь, вы обратились не к тому Джонсу, мистер Донован. Почему бы вам не связаться с моим отцом? Я уверен, что табличка его заинтересует, и он сможет оказать вам помощь.

— Нисколько не сомневаюсь. Но дело в том, что человек, который исчез, и есть ваш отец.

 

Глава седьмая

ДНЕВНИК ДОКТОРА ГЕНРИ ДЖОНСА

«Форд» Инди на бешеной скорости несся по затененному деревьями бульвару. На поворотах машину заносило, и один раз Инди чуть не сбил пешехода, рискнувшего выйти на проезжую часть.

— Инди, ради Бога, потише. Пощади мое больное сердце, — взмолился Броди, сидевший рядом.

Через квартал Инди резко нажал на тормоза. Машина остановилась у обочины. Он посмотрел через ветровое стекло на дом, полускрытый зеленой изгородью и разросшимися деревьями.

Это был двухэтажный особняк со множеством окон и живописным двориком. В таком доме могло бы жить какое-нибудь счастливое семейство с кучей ребятишек. Они прогуливали бы в садике своих четвероногих любимцев, а по воскресеньям жарили шашлык. В общем, обычная семья, которой у Инди никогда не было.

Особняк совсем не походил на дом, в котором когда-то Инди жил с отцом, но как ни странно, он вызывал в нем те же чувства — неустроенности, тревоги. А ведь он почти два года здесь не появлялся.

Но что бы там ни было между ним и отцом, сейчас это значения не имело.

Он выскочил из «форда» и уже был на полпути к дому, когда его догнал Броди. Старик тяжело дышал, его лоб прорезали морщины.

— Мы с твоим отцом старинные друзья. Ты рос на моих глазах, и я видел, как вы с отцом все больше отдаляетесь друг от друга. — Он поднялся на крыльцо вслед за Инди. — Но никогда прежде ты так не беспокоился о нем.

Инди подошел к входной двери.

— Отец — теоретик, книжный червь. Пойми, подвиги на поле брани не его стезя, Маркус. Вот я и волнуюсь…

Заметив, что дверь приоткрыта, Инди умолк на полуслове. Они с Броди переглянулись. Инди весь подобрался и осторожно приблизился к входу, готовый к любым неожиданностям. Он легонько толкнул дверь, скрипнув, она'отворилась. В лицо им ударил холодный воздух, какой бывает в нежилых помещениях.

— Папа?

— Генри? — крикнул Броди, войдя вслед за Инди.

Их голоса гулко разносились по дому. Беспокойство Инди росло. Он снова позвал отца, быстро пересек холл, заглядывая по пути в пустые комнаты, которые совсем не изменились с тех пор, как они с отцом перебрались сюда из Юты, когда ему шел шестнадцатый год. Мебель, правда, была получше, вещей стало побольше, но воздух остался таким же безжизненным и безрадостным, как и в прежнем доме, где умерла мать.

В тишине громко тикали часы, гудел холодильник. Неестественное спокойствие комнат раздражало. Что могло случиться, подумал Инди, отдергивая занавес, отделяющий холл от гостиной.

Челюсть у него отвисла. «Боже мой!» — прошептал Броди.

Сказать, что в комнате был беспорядок, значило сильно преуменьшить то, что предстало перед удивленным взором Инди — все было перевернуто вверх дном. Ящики вынуты из стола и свалены кучей на полу, полки н гг стене первозданно чисты, диванные подушки вспороты и разбросаны по комнате, кругом валяются книги, письма, конверты…

Довольно долго Инди стоял не двигаясь, переводя взгляд с одного предмета на другой и пытаясь понять причину разгрома. Наконец он наклонился и поднял с пола альбом с фотографиями. Несколько карточек выпали и валялись рядом. Он подобрал их и взглянул на ту, что лежала сверху. На ней был изображен мальчик, стоя-щий рядом с серьезного вида мужчиной, чья борода только начала седеть. Оба, и мужчина и мальчик, держались очень скованно, явно чувствуя себя неуютно. Казалось, они были бы рады оказаться где угодно в другом месте, лишь бы не стоять вместе перед камерой. И так было всегда, с горечью подумал Инди, даже в то время. Никогда они не могли найти общего языка, и теперь нахлынувшие воспоминания заставили сердце сжаться.

Эта фотография была сделана на следующий год после смерти матери. Отец был в глубокой депрессии весь год. Инди знал, что все его мысли были о женщине, которая сумела перекинуть мостик между отцом и сыном. Когда она умерла, мостик исчез. Отец никогда не говорил о ней. Если Инди упоминал мать или что-то к ней относящееся, он лишь бросал на сына ледяной взгляд и старался сменить тему или отсылал его по делам.

А потом началось это постоянное унижение. По сто раз на дню ему повторяли, что никогда он не сможет стать таким же, как отец. Ни выдержки у него нет, ни решительности, ни ума. Конечно, он любознательный мальчик, ну и что с того? От его любознательности одни неприятности.

С годами возмущение и чувство обиды росли. И однажды qh сказал отцу, что еще покажет, на что способен. Он станет археологом, и даже получше некоторых. Его решимость стать таким же знающим, казалось, росла пропорционально упрямству отца и его уверенности, что ничего путного из сына не выйдет.

На лестнице раздались шаги Броди, которые вернули его к действительности. Дурные предчувствия, наполнявшие Инди, вдруг сменились ощущением огромной вины перед отцом. Ведь было время, когда он не хотел его больше видеть, когда даже желал ему смерти. Конечно, отец упрям и неуступчив, но теперь все изменилось. В тот момент не было в мире никого, с кем Инди так хотелось бы увидеться.

— Его нигде нет, — сказал Броди.

— Я и не надеялся, что он в доме.

На лице Броди застыло выражение беспокойства.

— Во что этот старый дурак влип?

— Понятия не имею, но боюсь, что влип он по уши.

— И все же я не могу поверить, что Генри стал бы сотрудничать с кем-то, кому он не доверяет. Посмотри, они рылись даже в его письмах.

Инди уставился на ворох разодранных бумажек и конвертов и вдруг вспомнил о письме.

— Ну конечно же, Маркус, письмо!

Он пошарил в карманах и вытащил пухлый конверт, который таскал с тех самых пор, как ушел из университета. Еще раз глянул на иностранную марку, покачал головой.

— Венеция, Италия. Господи, какой же я идиот!

Броди выглядел ошарашенным.

— Я не понимаю, о чем ты, Инди?

Инди вскрыл конверт и вынул из него небольшую записную книжку. Он полистал ее. Страницы были покрыты записями и рисунками — что-то типа дневника или журнала.

Броди заглянул Инди через плечо.

— Это — от Генри?

— Думаю, что это дневник, кудй папа заносил все сведения о святом Граале.

— Но почему он послал его тебе?

— Не знаю. — Он поднял голову и обвел взглядом разгромленную комнату, затем снова посмотрел на дневник. — У меня такое чувство, что они здесь искали именно это. Кому-то он очень сильно нужен.

Все-таки отец доверял мне, подумал Инди. Он легким движением погладил кожаный переплет. Наконец-то он дал понять, что несмотря ни на что, верит в меня.

— Можно я посмотрю? — спросил Броди.

— Конечно. В этой книжке — труд всей жизни.

Броди листал дневник, морщины на его лице становились все отчетливее.

— Он был страстным исследователем, Инди.

— Я знаю. Послушай, Маркус, ты веришь в эту сказ-, ку? Ты веришь, что святой Грааль действительно существует?

Броди стоял, разглядывая вклеенную в дневник картинку с изображением распятого Христа, кровь которого стекала в золотую чашу в руках Иосифа из Аримафеи.

Наконец он поднял голову и убежденно произнес:

— Поиски Грааля — это прежде всего поиски божественного в каждом из нас.

Инди кивнул, стараясь запрятать подальше свой скептицизм. Однако его снисходительная усмешка не ускользнула от внимания Броди.

— Да, да, я знаю. Тебе нужны факты. Но у меня их нет, Инди. В мои годы я уже научился принимать кое-что на веру. Я просто чувствую, где истина, хотя и не могу доказать свою правоту.

Инди не ответил. Он молча изучал висящую на стене картину, на которой были изображены несколько крестоносце», камнем падающих с высокой скалы. Лишь одному из них не грозила смерть: он парил в воздухе, держа в руках святой Грааль.

Он вспомнил, как в детстве отец заставлял его читать «Парсифаля» Вольфрама фон Эшенбаха, в котором рассказывалась легенда о Граале. Ничего ужаснее нельзя было придумать, особенно если тебе всего тринадцать лет и у тебя летние каникулы. Правда, через год, когда отец потребовал, чтобы он прочел это произведение по-древненемецки, прошлогоднее испытание показалось пустяком. За этим последовала опера Рихарда Вагнера «Пар-сифаль», написанная на сюжет Эшенбаха.

Каждый день отец задавал ему вопросы по прочитанному, чтобы удостовериться, что он понимает, о чем идет речь. Если он не мог ответить хоть на один вопрос, то должен был вернуться назад и еще раз проштудировать соответствующий кусок текста. Отец намекнул, что по окончании его ждет приятная неожиданность.

Он долго думал над тем, чтобы это могло быть. Неужели они поедут в Египет смотреть пирамиды. Или, может, в Афины, чтобы полазить по Парфенону. Или в Мексику, на Юкатан, посмотреть разрушенные храмы майя. А может быть, они посетят государственный музей, где выставлены мумии.

Мечты, мечты… Приятной неожиданностью оказалась серия легенд о святом Граале из цикла о короле Артуре. Первым «сюрпризом» стала книга Томаса Малори «Смерть Артура». Он прочел ее сначала по-французски, потом по-английски. За ней шли «Королевские идиллии» Теннисона. Действительно неожиданность, ничего не скажешь! Но несмотря на его глухую ненависть к этим заумным книжкам и обиду на такой «приятный» подарок, он навсегда запомнил рыцарские подвиги Парсифаля, Гавейна, Фейрифса из «Парсифаля», и Артура, Ланселота и Мерлина из легенд о рыцарях Круглого стола. Сейчас он вдруг понял, что, в действительности, эти книги оставили значительный след в его жизни.

Так как Инди все еще молчал, Броди, откашлявшись, добавил:

— Если твой отец верит, что Грааль существует, значит, так оно и есть.

В этом Инди не был уверен, но то, что надо начинать поиски отца, сомнений не вызывало.

— Позвони Доновану, Маркус. Скажи, я еду в Венецию искать отца.

— Хорошо, пусть закажет два билета. Я еду с тобой.

* * *

На роскошном лимузине в сопровождении Уолтера Донована они с шиком прикатили в аэропорт.

В университете Инди взял отпуск по семейным обстоятельствам. Правда, когда он обратился к декану о этой просьбой, тот сначала и слушать его не захотел. Какой отпуск, если он и так пропустил неделю! Но как только Инди объяснил, в чем дело, отношение мгновенно изменилось.

Декан с серьезным видом кивнул головой, поглядел в окно и рассказал Инди историю, которую тот слышал и раньше, но без подробностей. В ней шла речь об одном из коллег доктора Джонса, человеке высокомерном и не терпящем возражений, который устраивал выставку своих археологических находок. Так как он был очень влиятельной персоной в академических кругах, эту выставку должны были посетить ученые и археологи из нескольких университетов. Многие приезжали не потому, что уважали его, а из боязни испортить отношения.

В самый ответственный момент, когда гостям предложили осмотреть жемчужину коллекции — глиняный горшок, который, как утверждалось, превосходил по древности все, когда-либо найденное в Новом Свете, доктор Джонс вышел вперед, взял горшок, разбил его об пол и заявил, что все это просто мошенничество. Охранники быстро вывели его из зала, но то, что осталось на полу, ясно доказывало, что он был прав. Авторитет ученого тирана был бесповоротно подорван.

Декан отвернулся от окна и посмотрел на Инди.

— Тот профессор был моим руководителем. Мы разошлись с ним в датировке кое-каких предметов старины, и он уже собирался исключить меня из университета. Так что косвенно ваш отец решил мою судьбу и спас карьеру. Обязательно поезжайте и отыщите доктора Джонса. Человечеству необходимы такие люди, как он.

По пути в аэропорт Инди заново прокрутил в голове все, что он знал об исчезновении отца. К сожалению, фактов было немного. Больше всего он боялся, что страстная увлеченность легендами о святом Граале заставила того решиться на необдуманный шаг — самому отправиться на поиски чаши. Возможно, отец сознавал, что в его возрасте это будет последняя и единственная попытка.

Черт бы побрал старика с его закидонами!

Если бы они так не конфликтовали, этого никогда бы не случилось. Чувство вины не покидало Инди. Его всегда раздражало все, связанное с отцом. Но сейчас… сейчас он полон решимости исправить положение. В будущем все будет по-другому.

Лимузин остановился у обочины напротив входа в аэропорт. Донован протянуд Броди руку:

— Ну что ж, Маркус. Счастливо!

Причем здесь счастье? — подумал Инди.

— Спасибо, Уолтер. — Броди нервно кивнул. — Как только мы прибудем в Венецию…

— Не волнуйся. Доктор Шнайдер встретит вас. У меня квартира в Венеции — она к вашим услугам.

— Еще раз большое спасибо.

Броди вылез из машины. Инди уже собирался последовать за ним, когда Донован, коснувшись его плеча, сказал:

— Будьте осторожны, доктор Джонс. Не доверяйте никому. Вы понимаете меня?

Инди твердо посмотрел ему в глаза.

— Я собираюсь сделать все возможное и невозможное, чтобы найти отца.

* * *

Самолет взмыл ввысь, в сияющую синеву, в которой плыли белые колечки облаков. Внизу расстилался Атлантический океан — слепящая водная пустыня без начала и конца. Но Инди этого не видел. Большую часть пути он был занят изучением дневника отца.

Он внимательно прочитывал каждый абзац, каждую страницу, пытаясь найти, за что бы зацепиться.

«Древнефранцузское слово Грааль произошло от латинского градуала, что значит шаг за шагом, постепенно», — прочел он на одной из первых страниц. «В поисках Грааля существует шесть этапов. Каждый обозначен каким-то животным».

Ворон символизирует посланника Грааля. Это «перст судьбы», первый этап, с которого начинается поиск.

Павлин обозначает второй этап — стремление к бессмертию. Он также указывает на творческую природу поисков.

Третий этап представлен лебедем, так как тот, кто предпримет поиски Грааля, споет лебединую песню своему эгоизму. Чтобы добиться успеха, нужно преодолеть свои слабости, освободить ум и сердце от пустых привязанностей и мелких обид.

Четвертый этап олицетворяет пеликан — птица, которая, чтобы выкормить птенцов, разрывает собственную грудь. Это символ самопожертвования и служения людям.

Лев является знаком пятого этапа. Он означает решительность, силу, желание достичь высших целей.

И, наконец, последний, шестой этап обозначен орлом. На этой стадии ищущий Грааль получает знания и могущество, необходимые для осознания пройденного пути.

Инди оторвался от записей и, поерзав, уселся поудобнее. Это было вполне в духе его отца излагать все с помощью символов, метафор и разных заумных абстракций. Ему пришло в голову, что разгадать смысл отцовских записей будет, пожалуй, не легче, чем отыскать сам Грааль.

Упоминание о животных вызвало в памяти один эпизод, о котором он почти забыл. Когда ему было восемнадцать лет, он, путешествуя по юго-западу Соединенных Штатов, познакомился с одним стариком-индейцем из племени навахо. Под руководством этого индейца Инди провел своеобразный эксперимент: он взобрался на гору с плоской вершиной в Нью-Мексико — один, без пищи и воды. Там он построил себе укрытие и стал ждать.

Старик уверил его, что через некоторое время он увидит какое-нибудь животное или птицу, и с тех пор это существо будет его защитником и духовным наставником.

Прошло два дня — желудок Инди был пуст, горло пересохло. Больше всего на свете ему хотелось спуститься в долину и отыскать хоть глоток воды. Он встал на ноги, подошел к краю и взглянул вниз. Чего ради он залез на эту верхотуру? — мелькнуло в голове.

Он уже был готов начать спуск, как вдруг ему показалось, что он слышит голос индейца, который просит его подождать. Он вздрогнул и обернулся. Никого! Значит, от голода и жажды начались слуховые галлюцинации. Но все же вместо того, чтобы слезть вниз, он пошел назад, в укрытие.

Он успел сделать всего несколько шагов. Неожиданно сверху на гору слетел орел — красивая, могучая птица. Он скользнул низко над скалистой поверхностью и опустился на укрытие, построенное Инди. Теперь Инди знал, кто будет его защитником. Когда он рассказал об этом индейцу, тот кивнул головой и заверил, что отныне орел всегда будет руководить им.

Инди очнулся от воспоминаний — стюардесса коснулась его плеча и спросила, не хочет ли он пить. Инди кивнул и повернулся к ней. Из дневника вылетела бумажка и медленно опустилась в проходе. Стюардесса подняла ее и подала ему вместе с питьем. Он поставил стакан на поднос и развернул листок.

Он сразу узнал рисунок — это был оттиск с таблички Донована. Сверху было оставлено пустое место для недостающей части текста.

— Посмотри, Маркус.

Он протянул листок Броди, но увидел, что его попутчик заснул.

Он свернул бумажку и уже собирался снова вложить ее в дневник, как вдруг заметил рисунок на случайно открывшейся странице.

Это было витражное окно с изображением крестоносца. Снизу стояла подпись: «Венеция». Опять Венеция — совпадение удивило его. Тогда он даже не мог себе представить всей важности этой находки.

 

Глава восьмая

РИМСКИЕ ЦИФРЫ

— Ах, Венеция, — вздохнул Инди, глядя по сторонам. Этот пейзаж, кажется, давал ему новые силы. Венеция не походила ни на один город на земле, она были настоящим бальзамом для его встревоженной души. Впервые после того, как Инди узнал об исчезновении отца, его мрачное настроение немного рассеялось.

Они с Броди осматривали город с борта катера, который заменял здесь городской автобус. Воздух был напоен ароматом воды, небо над головой напоминало голубой шелк. Инди воспрял духом. Все будет хорошо, он найдет отца, надо твердо в это верить.

— Только подумай, — сказал Броди, — город построен в лагуне, на ста восемнадцати островах.

Инди кивнул.

— И как построен!

Великое прошлое Венеции видно было на каждой улице, отражалось в каждом канале. Этот романтический город, очаг культуры и учености, одновременно был гнездом интриг и авантюризма.

Однако стоило Инди и Броди высадиться на пристани, как ощущение покоя исчезло бесследно. Мимо них прошла группа фашистов в форме. Под конвоем они вели какого-то человека в гражданской одежде. Увидев причалившую лодку, человек сделал попытку убежать. Но полицейские тут же схватили его, начали бить дубинками, пинать тяжелыми башмаками. Он кричал, пытался увернуться от ударов, потом упал на каменную мостовую. Все лицо его было в крови, он лежал неподвижно, как труп.

Сцена потрясла Инди. Он чувствовал, что люди в фашистской форме не просто исполняют свой долг. Им нравилась их работа. Они напомнили Инди случай на грузовом судне.

— Ах, Венеция! — повторил он снова, но на этот раз голос его был глухим и подавленным. То, что происходило в Европе и в Италии, беспокоило его. Нацисты толкали мир к пропасти, и кто теперь может сказать, когда ее удастся преодолеть и каким образом?

Отступившее было мрачное настроение вернулось.

— Очень мне все это не по душе, — сказал Броди. — Я надеюсь, мы больше не встретим подобных сцен.

Инди посмотрел на него. Лицо Броди снова выражало беспокойство.

— Я тоже на это надеюсь. — Но его не покидало ощущение, что подобных сцен их ждет впереди еще немало.

Они огляделись и поняли, что не знают, как они смогут узнать доктора Шнайдера. Донован ничего не рассказал о нем, не описал его внешность. Им было известно, что доктор будет их ждать, и все.

— Может, у него будет какой-нибудь знак, — с надеждой сказал Броди.

И тут из толпы к ним подошла женщина. Приятная блондинка, стройная, с яркими бирюзовыми глазами, в которых светился ум, она улыбнулась и спросила:

— Вы доктор Джонс?

— Да, — ответил Инди, улыбнувшись в ответ, и подумал, что доктор Шнайдер, должно быть, послал за ними свою секретаршу.

— Я сразу поняла, что это вы, — она откровенно кокетничала. — У вас глаза вашего отца.

Инди она с первого взгляда показалась привлекательной.

— А уши моей матери. Все остальное я готов отдать вам.

Он думал, она смутится, но нет! Она засмеялась легко, красиво, жизнерадостно, на секунду ему почудилось, что она смеется над ним. Что за черт? — подумал он. Конечно, шутка не самая оригинальная, но какое это имеет значение? Он готов говорить, что угодно, лишь бы услышать еще раз этот смех.

— Мне кажется, все лучшие части уже разобраны, — парировала женщина.

Инди усмехнулся, ему нравился этот разговор.

Тем временем незнакомка повернулась к Броди.

— Вы Маркус Броди, не так ли?

— Да.

— Меня зовут Эльза Шнайдер.

Инди перестал улыбаться, а Броди тщетно пытался скрыть замешательство.

— Доктор Шнайдер, так вот оно что… — и пожал протянутую руку.

Потом он откашлялся и взглянул на Инди, надеясь, что тот поможет ему в трудной ситуации. Затем он снова повернулся к женщине.

— Очень рад познакомиться. Однако Уолтер не сказал нам…

— Я так и подумала, — она опять улыбнулась. — Уолтер любит удивлять. Ну что же, в путь, джентльмены.

Когда они вышли на просторную площадь Сан-Марко, она заговорила о том, что волновало Инди и Броди.

— В последний раз я видела вашего отца в библиотеке Марциана. Туда я вас и веду. Он напал на след гробницы крестоносца. Я никогда прежде не видела его в таком состоянии. Его трясло от волнения, как школьника. Он был уверен, что карта, на которой указано место, где спрятана чаша Грааля, находится в этой гробнице.

Доктор Генри Джонс — этот Аттила науки — и вдруг трясся, как школьник? Такого с ним никогда не бывало, промелькнуло в голове Инди.

— Моего отца никогда не трясло от волнения, даже в школьные годы.

Может, это Эльза Шнайдер так на него действовала? Инди сам не мог оторвать от нее глаз и тоже ощущал непонятную дрожь.

Вдруг он заметил неподалеку тележку продавца цветов. Инди протянул руку и вытащил из крайнего букета красную гвоздику. Продавец был занят и ничего не заметил.

Инди протянул гвоздику Эльзе:

— Фройляйн, позвольте мне…

— Обычно я таких вещей не позволяю. — И она пристально посмотрела на него.

— Обычно, я ничего подобного не делаю.

— В таком случае, — сказала она после паузы, — благодарю вас.

— Я счастлив.

— Как грустно, — проговорила Эльза, беря гвоздику, — завтра она уже завянет.

— Значит завтра я украду для вас еще одну. Обещаю вам.

Она опять засмеялась тем красивым смехом, который так понравился Инди. Но тут в разговор вступил Броди:

— Мне не хотелось бы вмешиваться, но мы приехали за тем, чтобы…

— Да, конечно. — Эльза стала серьезной и вытащила из сумки бумажник. — У меня есть одна вещь, которую нужно вам показать. Я уже говорила, что видела профессора Джонса в последний раз в библиотеке. Он послал меня в отдел картографии, чтобы я взяла там старинную карту города. А когда я вернулась, он исчез, и все его бумаги тоже пропали. За исключением этой.

И она протянула им клочок бумаги.

— Я нашла это под стулом.

Инди взял его и развернул. Там ничего не было написано, кроме римских цифр III, VII и X. Инди задумался.

— А вот и библиотека. — Эльза указала направо рукой, затянутой в перчатку.

Они поднялись вверх по ступеням. Впереди шла Эльза, ее каблучки цокали по мраморному гладкому полу.

Инди подумал, что в таком месте хочется говорить благоговейным шепотом.

— Я всю неделю думала об этих цифрах, — сказала Эльза ему на ухо. — Три, семь и десять. По-видимому, к Библии они не имеют отношения, я сопоставила все номера глав и стихов.

Инди поднял голову к высокому потолку, оглядел каменные стены и уходящие ввысь окна, украшенные витражами.

Мрачные залы библиотеки казались огромными, в них действительно можно было пропасть бесследно. Что если отец где-то здесь? Ушел с головой в какой-нибудь манускрипт и не знает, что его давно ищут.

— Теперь я просматриваю средневековые хроники Жана Фруассара, — опять заговорила Эльза. — Возможно, эти цифры означают номера томов.

Инди кивнул. Библиотека поразила его, однако он испытывал тяжелое чувство — именно здесь пропал отец.

В этой ситуации была своя скрытая ирония. Он хорошо помнил наставления профессора Генри Джонса о том, что такое библиотека: настоящая сокровищница знаний, Малыш, проводи там как можно больше времени, тебе это будет только на пользу. Отец любил библиотеки, но, с головой уходя в книги, до сих пор не пропадал в них бесследно. Ясно, что его похитили, сам он был слишком упрям, чтобы бегать от неприятностей.

Пройдя между гранитными колоннами, они оказались в зале, заставленном рядами книжных полок. Эльза повела их к столу, расположенному в дальнем углу. Она любовно погладила старинные книги в кожаном переплете, которые на нем лежали.

— У вас блестят глаза, — заметил Инди.

— Большие библиотеки всегда трогают меня до глубины души. Да что там, даже одна-единственная книга. Для меня она священна — это кирпичик в храме истории.

— Да, я тоже ценю хорошую книжку. — иронически усмехнулся Инди.

— Здесь, как в церкви, — поддержал собеседницу Броди.

— Вы угадали, мы находимся на священной земле. Раньше здесь был монастырь францисканцев. Вот эти мраморные колонны были привезены из разграбленной Византии во время одного из крестовых походов.

Инди посмотрел на колонны, но в эту минуту еще больше его интересовал витраж над столом. На окне был изображен крестоносец. Он подошел поближе, а затем повернулся к Эльзе:

— За этим столом сидел мой отец, когда вы видели его в последний раз?

Она кивнула.

— Он работал именно здесь. Да, вспомнила. Мне надо пойти в справочный отдел. Я оставила им фотографию профессора. Они сказали, что сообщат, если он появится.

Как только Эльза ушла, Инди схватил Броди за руку:

— Маркус, я уже видел этот витраж.

— Где? — нахмурился Броди.

Инди достал дневник отца, посвященный чаше Грааля, и открыл его на той странице, где еще во время полета в самолете он заметил похожий рисунок:

— Вот он.

Броди внимательно посмотрел на рисунок, потом на витраж, и опять на рисунок.

— Боже мой, Инди, ты прав.

— А это ты видишь?

— Да! Римские цифры изображены прямо на витраже.

— Отец понял их значение.

Броди вернул дневник.

— Да, он понял. Но мы-то не знаем, откуда взялись эти цифры.

Тут Инди увидел, что к ним идет Эльза, и быстро спрятал тетрадь в карман.

— До тех пор, пока мы не поймем, какая тайна скрыта в дневнике, я не хотел бы, чтобы его кто-то видел.

— Согласен, — быстро проговорил Броди.

— Он не появлялся, — сказала, качая головой, подошедшая Эльза. Она оглядела их обоих и слегка нахмурилась. — Видно, что вы что-то обнаружили. Может быть, скажете, что?

— Неужели так заметно? — спросил Инди. Он разглядывал стены и потолок, уверенный, что разгадка кроется где-то здесь.

Броди указал Эльзе на окно:

— Три, семь и десять. Видите, вот они, римские цифры.

— Бог мой, вы правы!

— Отец искал не книгу, а могилу крестоносца. Он надеялся найти захоронение.

Лицо Эльзы выражало недоумение. В конце концов она спросила:

— Что вы имеете в виду?

— Неужели вы не понимаете, Эльза? Могила где-то здесь, в библиотеке. Вы же сами сказали, что здесь был монастырь францисканцев.

Глаза Инди остановились на одной из колонн.

— Смотрите!

Он ткнул пальцем и направился через читальный зал прямо к ней, Эльза и Броди заторопились следом.

— Три. — Инди торжествующе улыбнулся, указывая на римскую цифру, изображенную на колонне. — Я уверен, они все пронумерованы. Давайте искать семь и десять.

Каждый выбрал себе направление и стал осматривать колонны. Через секунду Броди махнул рукой — он нашел цифру семь.

Однако цифру десять найти удалось не сразу. Они снова собрались в центре зала, между колоннами с цифрами три и семь.

— Черт возьми, она должна быть где-то здесь, я уверен, — бормотал Инди.

Он подошел к деревянной лестнице, ведущей на галерею, взобрался наверх и осмотрелся, надеясь, что взгляд сверху поможет ему найти ключ к загадке. И тут же увидел то, что искал. Пол в библиотеке был выложен изразцами. Цифра десять находилась в самом центре сложного орнамента и была видна только отсюда.

— Десяткой отмечено место, — сказал он вслух и ухмыльнулся, довольный собой. Быстро спустившись, он нашел плиту, расположенную на перекрестье цифры X и, став на колени, начал отковыривать ее ножом.

— Что вы делаете? — в волнении шептала Эльза, с тревогой оглядываясь, не смотрит ли кто, как сумасшедший иностранец портит уникальный пол.

— Я ищу могилу рыцаря, — ответил он сквозь зубы, с трудом выламывая плиту из пола. — А вы что думали?

Он был прав: еще через минуту плита выскочила, и под ней открылось отверстие, из которого потянуло холодом. Там было темно и пахло гнилью.

Инди поднял голову и широко улыбнулся:

— Прошу!

 

Глава девятая

МОГИЛА КРЕСТОНОСЦА

— Как вы похожи на отца, — сказала Эльза, отбросив со лба прядь светлых волос.

— Только вот он пропал, а я здесь.

Инди напряженно смотрел в темноту отверстия, потом вынул из кармана монету и бросил вниз. Через секунду они услышали звук удара. Дно находилось на глубине примерно шести футов.

— Ну что же, думаю, я скоро вернусь.

Он собирался спустить ноги в дыру, когда Эльза тронула его за плечо.

— Вы забываетесь, Индиана Джонс, женщин всегда пропускают вперед. Лучше помогите мне спуститься.

Пораженный ее храбростью, Инди только приподнял шляпу в знак уважения. Она тем временем села на край и опустила ноги в темное отверстие. Затем, закинув к нему лицо, спросила:

— Готовы?

— Готов!

Она подняла руки, Инди схватил ее за запястья, и Эльза оттолкнулась от края. Секунду она висела в воздухе, потом он медленно стал опускать ее вниз, пока она не крикнула:

— Прыгаю!

Инди отпустил ее и через секунду услышал, как она приземлилась.

Тогда он повернулся к Броди:

— Внимательно следи за обстановкой, Маркус.

Броди кивнул.

— Я поставлю плиту на место, чтобы не привлекать внимание.

— Прекрасная мысль.

Инди достал из кармана дневник отца, вынул из него сложенную вчетверо бумажку, засунул ее в нагрудный карманчик, а сам дневник отдал Броди:

— Береги его.

— Хорошо.

— Надеюсь, я скоро вернусь, — сказал Инди, глядя в отверстие, и спрыгнул вниз.

Плита наверху скользнула на место, и воцарилась полная тьма. В это время над самой головой у них раздался топот. Что это Броди там вытворяет? Берет уроки танцев?

— Эльза! — шепнул он.

Вспыхнул огонек зажигалки. Маленькое желтое пламя напоминало светлячка. Он заморгал и увидел, что Эльза в упор смотрит на него.

— Вы слыхали? — спросил Инди.

— Что?

Он не мог решить, что ему делать: вернуться наверх или идти вперед. Возможно, библиотекарь или кто-то из охраны заметил, что Броди возится с плитой. Если они сейчас вернутся, может случиться, что у них никогда не будет другого шанса найти могилу крестоносца и вторую часть таблички.

— Я думаю, там все в порядке.

Он взял у Эльзы зажигалку.

— Вперед. Пора браться за дело.

В подземелье было тихо и прохладно, пахло гнилью и чем-то вроде мокрых носков. Они-шли вперед по каменному коридору. Инди прикрывал пламя ладонью, поглядывая то вправо, то влево. Затем остановился и бросил взгляд в нишу, выбитую в стене. Сначала он не поверил своим глазам и подошел поближе. При неверном свете зажигалки он увидел скалящийся череп и почерневшие останки, прикрытые обрывками полусгнившей ткани.

— Полагаю, мы нашли катакомбные захоронения, — услышал он голос Эльзы у себя за спиной. — Здесь еще один такой же в нише напротив.

Инди взглянул через плечо.

— Что ж, прекрасно. Надо идти дальше. Не думаю, что кто-то из них — наш рыцарь.

Они прошли еще несколько таких же захоронений, и тут Эльза показала на выбитый на стене символ.

— Взгляните, это языческий рисунок пятого или шестого века.

Инди поднял зажигалку, чтобы разглядеть изображение на стене.

— Вы правы, он сделан лет за шестьсот до крестовых походов.

— Христиане начали хоронить здесь только через несколько столетий.

— Если наш рыцарь, участник первого крестового похода, захоронен где-то здесь, мы непременно найдем его могилу.

Они пошли дальше.

— А ведь мы тоже отправились в крестовый поход, — голос Эльзы звучал приглушенно, но искренне.

Странно, подумал Инди, она относится к чаше Грааля так же серьезно, как и отец, и ответил:

— Пожалуй, можно сказать и так. — Потом, помолчав, добавил: — Дайте мне руку.

— Зачем? — Похоже, она недовольна, но это не имеет значения.

— Я боюсь упасть.

Эльза рассмеялась, ее пальцы нашли его руку, и он крепко сжал их.

Проход скоро повернул налево и стал шире, но под ногами появилась вода. Скоро они уже шли по щиколотку в черной скользкой жиже. Инди опустил в нее пальцы, понюхал их и сказал:

— Нефть. Можно пробурить здесь скважину и потом отдыхать остаток жизни.

— Инди, смотрите! — Эльза рассматривала еще одно изображение на стене. — Это семисвечие. В десятом веке в Венеции была большая еврейская община.

— Значит мы двигаемся в правильном направлении.

Немного погодя Эльза заметила на стене новый рисунок.

— Я не понимаю, что здесь изображено.

Зато Инди с первого взгляда узнал этот символ. Он не только видел его прежде, но и много думал над его значением, находясь в другом конце земного шара, несколько раз чудом избежав смертельной опасности.

— Это Ковчег завета.

— Вы уверены?

— У меня есть кое-какие основания для уверенности. — Он посмотрел на нее с усмешкой.

Они уходили все глубже и глубже в катакомбы. Коридор сузился, вода поднялась до колен. Инди остановился, он услышал писк и плеск воды. Подняв зажигалку повыше, он разглядел крыс. Одна, две, три — это еще не страшно. Потом он увидел еще и еще, с уступов стен они прыгали прямо в воду. Двигаться приходилось очень осторожно — вода кишела крысами. Здесь их были сотни, тысячи.

Инди начал беспокоиться. Взглянув на Эльзу, он увидел на ее лице отвращение, но не брезгливость, и сразу успокоился, потому что больше всего боялся, что при виде крысы она потеряет сознание, или еще что-нибудь в этом роде.

Он предложил залезть на уступ, и Эльза с готовностью согласилась. На камне, куда они забрались, могли с трудом поместиться двое. Камень был мокрым и скользким, они стояли, прижавшись к стене, держась за руки, а внизу, мимо них несся поток крыс. Время от времени Инди ногой сталкивал их с уступа, радуясь, что это не змеи. Он ненавидел пресмыкающихся с тех пор, как ребенком однажды упал в чан со змеями. Позднее, когда он искал ковчег завета, его заманили в змеиное логово, и с тех пор у него бывали ночные кошмары, связанные с этим эпизодом.

Медленно, но верно они двигались вперед по уступу. Инди чувствовал, как растет уровень адреналина в крови. Опасность, с одной стороны, страшила, но с другой — возбуждала и радовала. Он сжал руку Эльзы и улыбнулся. Нельзя было представить лучшего попутчика в таком походе, чем Эльза Шнайдер: умница, красавица, ее ничуть не смущали трудные обстоятельства и препятствия. Она нравилась ему все больше. К тому же он хорошо знал, что приключение, пережитое вместе, сближает. Мысль о том, чем могут кончиться их совместные похождения, при условии, что они уцелеют, волновала его.

Красивые женщины, экзотические приключения и опасности не очень характерны для его профессии, поэтому он никогда не упоминал о них в своих университетских лекциях. Но, может быть, когда-нибудь он напишет об этом книгу и удивит своих коллег и учеников.

Коридор, по которому они двигались, повернул, и перед ними открылся зал, залитый темной соленой водой. Крыс здесь не было. Инди уже не пользовался зажигалкой — глаза привыкли к темноте. В центре зала было каменное возвышение. Высоко над водой на нем стояли гробницы. «Алтарь на острове», — подумал про себя Ин-ди.

Вонючая вода доходила им до колен, но они продолжали упорно двигаться в сторону захоронений.

— Осторожней, держитесь у меня за спиной, — предупредил Инди. — Дно очень скользкое.

И в ту же секунду он потерял равновесие и упал на колени.

— Ну что я говорил? — Он встал, смущенно улыбаясь, сделал еще шаг, и вдруг очутился в воде по грудь.

— Надеюсь, мы не утонем. Вперед!

Они осторожно двинулись дальше. По-прежнему, вода была Инди по грудь, а Эльзе по шею.

— Если будет еще глубже, я залезу вам на спину, — предупредила она.

— Ладно. Интересно, а на чью спину залезу я?

Добравшись до возвышения, они выкарабкались на него, и в ту же минуту забыли и о воде, и о крысах. Двое ученых-историков кинулись осматривать древние гробницы, сделанные из резного дуба и скрепленные полосами из чеканной бронзы.

— Нам нужен один из этих гробов, — сказал Инди.

— Вот этот, — без колебаний указала Эльза.

Он кивнул, не понимая, на чем основана ее уверенность.

— Вы сомневаетесь? Взгляните на резьбу по дереву, на чеканку. Это должно было принадлежать человеку, который верил, что служение Богу есть служение красоте.

Инди наклонился и попробовал сдвинуть крышку гроба. Эльза стала ему помогать. В конце концов гроб заскрипел, крышка медленно подалась, потом неожиданно скользнула в сторону и с глухим стуком упала на камень.

Заглянув внутрь, они увидели ржавые доспехи и затейливо украшенный щит. Из железного шлема на них смотрели пустые глазницы черепа.

— Это ваш крестоносец. Взгляните на щит, он похож на табличку Донована с надписью, посвященной чаше Грааля, — сказала Эльза.

Инди был на седьмом небе. Схватив Эльзу за руку, он торопливо заговорил:

— На щите вторая часть завещания рыцаря, мы нашли ее.

— Как бы мне хотелось, чтобы он увидел все это.

— Кто, Донован?

— Нет, ваш отец, конечно. Его бы обрадовала наша находка.

Инди огляделся, силясь представить себе отца в этом подземелье, и не смог. Библиотека подходила ему куда больше.

— Такая радость могла бы оказаться для него роковой. — Несмотря на увлеченность происходящим, он не мог забыть сложные отношения с отцом, их прошлое.

— Крысы могли оказаться для него непреодолимым препятствием, уж я-то знаю. — Он живо вспомнил свое детство. — Один раз, давно, у нас в подвале завелась крыса. Вы думаете, кому пришлось ее убить? Мне было тогда всего шесть лет, однако это сделал я.

Инди достал из-за пазухи лист с рисунком, который он скопировал с камня Донована. Развернув его, он наложил лист на щит, и теперь отсутствующая часть текста была перед ним.

— Наконец мы получили весь текст целиком.

— А откуда вы взяли первую половину?

— Секрет фирмы!

— Я-то думала, мы партнеры.

Похоже, она обиделась. Инди оторвался от копирования недостающей части, поднял голову и улыбнулся.

— Не обижайтесь, Эльза, ведь мы познакомились только что. — И он вернулся к прерванной работе.

— Сейчас не место соперничеству, доктор Джонс. Ваш отец пропал, возможно, его жизнь в опасности…

Инди опять поднял голову.

— Помолчите!

Он напряженно вслушивался в темноту. Что-то слу-

чилось, вдали раздавался шум, писк, он приближался, нарастал. По стенам полыхнул отблеск огня. И тут появились крысы. Тысячи крыс заполнили узкий проход, ворвались в зал, направляясь прямо к каменному постаменту.

Через секунду они обрушились на возвышение и на гробницы кишащей массой. Они убегали от огромного огненного шара из горящей нефти, который подобно кошмарному чудовищу, поглощая кислород, захватывал все пространство зала.

Эльза страшно закричала.

Схватив лист, на котором был скопирован текст, изображенный на щите, Инди затолкал его себе под рубашку. Потом, упершись спиной в камень, он столкнул гроб в воду. Тот сначала затонул, потом вынырнул и закачался на поверхности, дном кверху.

— Прыгаем, — закричал он.

Но Эльза не двигалась, тогда Инди схватил ее за руку и потащил в воду.

Когда они вынырнули в нескольких сантиметрах от качающегося на волнах гроба, пламя уже лизало поверхность и визжащих крыс совсем недалеко от них.

Инди схватился за деревянный бок гроба и крикнул:

— Ныряйте под него! Быстро! Там воздух!

Увидев, что Эльза колеблется, он рукой нажал ей на затылок, заставил погрузиться в воду и затащил ее под перевернутый гроб. Она вынырнула, кашляя и отплевываясь, и стала убирать с лица мокрые волосы.

Тут она заметила страшный, полусгнивший череп крестоносца, чьи латы застряли внутри, и вскрикнула.

— Убирайся отсюда, — Инди ударом кулака выбил сначала череп, а потом и латы, и они медленно пошли ко дну.

Становилось все жарче. Сотни крыс лезли на перевернутый гроб, их писк и скрежет создавали невыносимый шум. Тем временем, гроб под их тяжестью начал погружаться в воду.

— Боже мой, Инди! — Эльза отбивалась от крыс, которые лезли прямо на нее. Они были повсюду, им не было конца. В панике крысы кусали все, что попадалось на их пути.

Инди тоже сражался с ними. Сверху на них сыпалась труха — крысы старались прогрызть дыры в деревянной поверхности. Вот уже одна упала в проделанную дыру, потом еще несколько. Одна из них горела, распространяя удушающий запах паленых волос и мяса.

Огонь обжигал их, поглощал воздух. Инди задыхался и кашлял. Эльза вскрикивала, потому что ее кусали крысы.

Это не может продолжаться вечно, старался убедить себя Инди, когда-то все это кончится.

— Гроб горит! — завопила Эльза, перекрывая крысиный писк.

— Вот и конец, — ответил Инди спокойно, хотя ситуация стала отчаянной. — Вы умеете плавать?

— Я была членом олимпийской команды Австрии по плаванию в 1932 году. У меня серебряная медаль за вольный стиль.

— Сказали бы просто — да или нет! Наберите побольше воздуху. Нам придется плыть под огнем.

Набрав полные легкие, они нырнули. Инди плыл впереди и думал, почему начался пожар. Может быть, они сами случайно подожгли нефть искрой от зажигалки? Но тогда они заметили бы это раньше.

Прошло тридцать секунд.

Может быть, кто-то следил за ними? Тогда что случилось с Броди?

Сорок пять секунд. Инди нащупал рукой стену. С левой стороны он увидел слабый свет и поплыл туда.

Прошла целая минута. Свет шел из узкой галереи в стене. Инди обернулся, чтобы взглянуть на Эльзу. Источник света находился где-то наверху, но смогут ли они пролезть через узкое отверстие? Инди поплыл по галерее и скоро увидел в потолке шахту, ведущую вверх. Луч света пробивался именно оттуда. Но ширине плечи Инди едва-едва протискивались в эту дыру.

Он еще раз оглянулся на Эльзу, указывая пальцем на отверстие в потолке и приглашая вылезать первой. Она только покачала головой, уступая ему эту возможность.

Инди не нашел в себе сил настаивать. Он пробыл под водой больше полутора минут и, казалось, легкие у него того и гляди разорвутся. Оттолкнувшись изо всех сил, он рванулся наверх и вынырнул. Нет ничего слаще глотка воздуха.

Следом за ним вынырнула Эльза. Инди с удивлением заметил, что она совсем не задохнулась.

Прямо у них над головой вертикальная шахта вела к свету. Уперевшись спиной в одну стену, а ногами в противоположную, Инди пополз наверх. Эльза точно повторяла все его движения.

— Не вздумайте на меня свалиться, — крикнула она снизу.

— Постараюсь.

Только однажды он посмотрел на нее. Эльза походила на паука. Ее роскошные белокурые волосы намокли и растрепались. Она почувствовала на себе его взгляд и подняла голову. Они улыбнулись друг другу и продолжили подъем.

Достигнув цели, они обнаружили, что люк закрыт тяжелой решеткой. Инди сделал попытку ее сдвинуть, но безуспешно. Он увидел ноги прохожих, спешащих мимо, и начал звать на помощь. Кто-то наклонился, и ему помогли выбраться на поверхность.

Стоило ему оказаться на мостовой, как он снова наклонился в канализационный люк, чтобы вызволить оттуда Эльзу. Протянув ей руку, он вытащил ее на свет божий.

Люди вокруг смотрели на них с изумлением и спрашивали, что с ними случилось. Но Эльза тут же всех успокоила, объяснив, что с ними не произошло ничего страшного.

Инди огляделся. Они вылезли на углу площади Сан-Марко, рядом с небольшим уличным кафе, и люди за столиками смотрели на них, разинув рты.

Инди с улыбкой окинул взглядом эту сцену, как будто-сошедшей с памятной открытки и со вздохом сказал:

— Ах, Венеция!

Однако его хорошее настроение скоро улетучилось.

 

Глава десятая

РЫЦАРИ СМЕРТИ

Инди повернулся к человеку, помогшему им вылезти из канализационного люка, чтобы поблагодарить его, но понял, что тот смотрит не на него, а через площадь, в сторону библиотеки. Оттуда к ним бежали люди. Тот, что бежал первым, был в красной феске, а за ним следовали другие, и среди них один с автоматом наперевес.

Наконец для Инди все стало на свои места: топот над головой, после того, как Броди опустил плиту на место, огонь в подземелье… Инди понял, что за ними идет охота. Схватив Эльзу за руку, он бросился бежать в сторону Большого канала. Эльза не поняла сначала, почему ее тащат к воде.

— В чем дело? Вы с ума сошли?

Но он упорно продолжал тащить ее вперед.

— За нами увязалась целая компания, — объяснил он. Она оглянулась и припустила так, что обогнала Инди. Добежав до канала и прыгнув в первый же катер, он кинулся заводить мотор. Сначала мотор заработал, но потом захлебнулся и замолчал.

— Скорее, Инди, они догоняют…

Он опять дернул, и мотор завелся. Лодку при этом так качнуло, что Эльза вскрикнула.

Инди попытался восстановить равновесие, но вовремя оглянулся, едва успев отбить удар: один из преследователей успел вскочить в лодку, как раз когда мотор наконец завелся. Мужчины дрались, оставив катер без управления. Эльза осторожно проползла мимо них и кинулась к рулю, потому что катер начало мотать из стороны в сторону. Она едва успела справиться с управлением, избежав столкновения с несколькими гондолами. Гондольеры даже перестали петь, а один погрозил кулаком.

— Извините, — крикнула ему Эльза.

А тем временем Инди и его противник продолжали схватку на неустойчивой палубе быстроходного катера. Инди получил страшный удар в живот и согнулся напополам. Его противник уже занес руку для последнего сокрушительного удара, но Инди успел первым. Прямым в челюсть он сбросил его в воду.

Довольный собой после выигранной схватки, он вытер руки. Конечно, Инди предпочел бы спокойно поговорить с нападавшим, но тот, кажется, не стремился завязать с ним знакомство.

— Ну вот и все, кажется, — закричал он, чтобы Эльза услышала его за шумом мотора.

— Я думаю, еще не всё.

За ними, быстро догоняя, двигались еще два катера. Пригибаясь, Инди пробрался к рулю:

— Дайте-ка мне!

— Подождите…

Он поднял голову, и у него отвисла челюсть. Прямо на них надвигался огромный корпус океанского лайнера. Расстояние между кораблем и причальной стенкой быстро сокращалось» и именно в эту щель летел их катер.

— Вы с ума сошли?! Туда нельзя, мы там погибнем!

Но до Эльзы доносились только отдельные слова.

— Туда? Почему туда?

Инди энергично замотал головой. Не зная, что делать, он опять бросился к рулю, но Эльза уже успела направить их катер между стенкой и кораблем. Инди только отчаянно взмахнул руками.

— Эльза, я же кричал, ТУДА нельзя! Надо было в обход.

— Нет, вы велели плыть именно ТУДА!

— Этого я не говорил!

Но теперь все сказанное не имело значения. Они попали между корпусом корабля и причальной стенкой. Инди схватился за борт, скрючился, закрыл глаза и стал ждать удара.

Вдруг он услышал пронзительный скрежет металла. Оглянувшись, увидел, что один из катеров-преследователей врезался в корпус лайнера, а им удалось проскочить целыми и невредимыми.

Инди выдохнул с облегчением. Но тут же заметил еще один катер, который появился из-за большого корабля. Инди перехватил у Эльзы руль:

— Дайте мне, а то с вами натерпишься страху.

Отвлекающим движением он повернул катер вправо, но преследователи точно повторили его маневр. Они были уже близко, упорно приближаясь с левой стороны.

— Ну что же, посмотрим, что вы за типы, — проворчал Инди сквозь стиснутые зубы.

Он резко заложил руль влево, надеясь, что преследователи не справятся с управлением и врежутся в берег канала. Но тут затрещал пулемет, пробив борт в нескольких местах.

— Вас понял, — усмехнулся Инди.

Он стал быстро менять курс катера, чтобы сбить прицел. Но пуля пробила мотор, и вскоре он зачихал, закашлял и заглох.

Инди выхватил пистолет и несколько раз выстрелил по приближающейся лодке, пока у него не кончились патроны.

— Смотрите, Инди! — услышал он отчаянный крик Эльзы. Она указывала куда-то вперед. Катер медленно, но верно приближался к вращающимся лопастям огромного гребного винта на носу большого океанского корабля.

Преследователи настигали их сзади. У одного в руках был автомат, другой, тот, что сидел за рулем, встал и улыбнулся Инди. Ему было за тридцать, смуглый, усатый, в красной феске, из-под которой выбивались черные волосы. Темные пронзительные глаза смотрели сурово. Их катер ударил лодку Инди, подталкивая ее к медленно вращавшимся лопастям.

У Инди уже не было сил думать. В течение сегодняшнего дня он разгадал загадку древнего завещания, сражался с крысами в вонючей воде, нашел гробницу крестоносца и чудом спасся от огня. Затем была погоня и перестрелка на воде. Теперь ему хотелось одного, понять, чего хочет от него этот человек.

Вдруг он вспомнил Броди.

— Что вы сделали с моим другом, там, в библиотеке?

Глаза черноусого были непроницаемы.

— С твоим другом все в порядке, лучше побеспокойся о себе.

Инди обернулся и увидел, что гребной винт приближается.

— Кто вы такие, и что вам от меня нужно?

— Меня зовут Казим, я ищу то же, что и ты, друг мой.

— Таких друзей мне не нужно, я ничего не ищу.

— Ищете, доктор Джонс.

Лодка уже кувыркалась на волнах, которые поднимали лопасти винта. Тогда Инди повернулся к Эльзе и сделал ей знак глазами.

Перекрывая шум и плеск воды, Казим закричал: «Хватит разговаривать! Желаю удачи на том свете!» — и махнул рукой человеку с автоматом.

Тут Эльза перепрыгнула на их катер, и человек с автоматом потерял равновесие. Следом прыгнул Инди и ударил снизу по стволу. Очередь прошила воздух, никого не задев. Автоматчик и Инди сцепились в смертельной схватке за оружие. В это время заработал мотор катера.

Лодка рванула вперед, и Инди упал за борт, увлекая за собой и человека с автоматом. В воде он тут же его отпустил и быстро поплыл в сторону от смертоносных лопастей, которые уже затягивали их в водоворот. Автоматчик в панике закричал во весь голос.

За спиной Инди раздался страшный треск, их прежнюю лодку утащило под воду. Лопасти винта раздробили ее на мелкие куски, и вскоре по волнам поплыли одни щепки.

Казим развернул свой катер так, чтобы оказаться близко к борту большого корабля. Инди из последних сил держался на воде, когда Эльза, наклонившись через борт, протянула ему руку, которую он тут же схватил.

Автоматчику повезло меньше. Он был уже в кипящем водовороте в нескольких метрах от страшных лопастей. Он звал на помощь, но было поздно: его втянуло под гребной винт.

Вода тут же окрасилась в красный цвет.

Казим рванул катер вперед и вышел из водоворота. Он бросал лодку из стороны в сторону, пытаясь заставить Инди разжать руку. Но Эльза держала крепко, и в конце концов ему удалось другой рукой ухватиться за борт. Потом из последних сил он подтянулся и упал, задыхаясь, на дно катера.

Подняв голову, он увидел, что Казим пытается одновременно держать руль и заряжать ружье. Инди пополз вперед и толкнул его так, что тот упал на руль. После этого лодка снова развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась в сторону гребного винта.

— Инди, мы плывем обратно…

Не успела Эльза закончить фразу, как он уже выключил зажигание и схватил Казима за горло.

— Что же, Казим, пора нам поговорить.

— Глупец, — еле выдавил тот из себя, стараясь, однако, держаться с достоинством. — Что ты делаешь, доктор Джонс? Уж не безумен ли ты?

— Где мой отец?

— Отпусти горло!

— Где — мой — отец?

— Если ты меня не отпустишь, мы умрем вместе.

Инди и сам слышал, как гигантский винт взбивает воду у него за спиной, но даже не оглянулся. Глаза его налились кровью, в голосе слышались истерические нотки.

— Пусть будет так. Мы умрем.

— Моя душа готова к смерти, — голос Казима звучал ровно, без надрыва. — А твоя? ТВОЯ душа готова, доктор Джонс?

Инди схватил его за грудь и так рванул, что порвал рубашку.

— Это твой последний шанс, черт бы тебя побрал!

Тут он увидел татуировку на груди Казима: христианский крест с заостренными концами, напоминающими лезвие меча.

Тот продолжал спокойно смотреть на Инди.

— Что это?

Казим высокомерно улыбнулся.

— Это древний знак нашей семьи. Мои предки были князьями великой империи, простиравшейся от Марокко до Каспийского моря.

— Слава Аллаху всемилостивейшему! — тихо сказал Инди.

— Да сохранит тебя Бог. Но я говорил о великой христианской империи, о Византии.

— Вот как! А зачем тебе убивать меня?

Эльза тронула Инди за рукав.

— Ты хочешь, чтобы мы все погибли?

— Подожди, — ответил Инди раздраженно. — Говори, Казим. Это очень интересно.

— Тайна чаши Грааля существовала тысячу лет, и члены братства Крестового меча готовы были на все, чтобы сохранить ее в неприкосновенности.

— Братство Крестового меча? — Казалось, Эльза тоже забыла о нависшей опасности.

Инди, прищурившись, глядел на татуировку, потом посмотрел в глаза Казиму. Рев винта становился все оглушительнее, лодку подбрасывало на волнах.

— Спроси себя, для какой цели ты ищешь чашу господа нашего Иисуса Христа, для вящей славы Его, или для своей собственной? — спросил Казим.

— Я ищу не чашу Христову, а своего отца.

Казим кивнул и, посмотрев через плечо Инди, продолжил:

— Тогда, поможет тебе Господь! Твой отец находится в замке Брунвальд на австрийско-немецкой границе.

Оттолкнув Казима в сторону, Инди повернул ключ зажигания. Резко повернув катер в сторону, он почувствовал, как его с ног до головы обдало пеной, взбитой лопастями огромного гребного винта. И тут мотор заглох.

— Ну давай, заводись!

Инди опять включил мотор. На этот раз он заработал, и лодка рванулась вперед. Как раз вовремя, потому что еще через секунду лопасти разрубили бы ее пополам.

— Ты опасный человек! — крикнула Эльза ему на ухо. Ее хорошенькое лицо раскраснелось, будто опаленное солнцем.

Он улыбнулся.

— Пусть так. Зато я узнал, что хотел. Теперь спроси-ка Казима, где его высадить.

Мысли Инди были уже далеко.

 

Глава одиннадцатая

ДВОРЕЦ ДОНОВАНА

После горячего душа, обильного ужина и девяти часов сна Инди был готов к новым приключениям- Он решил для начала осмотреть квартиру, которую предоставил им Донован на время пребывания в Венеции. Однако слово «квартира» тут не вполне подходило, скорее годилось слово «дворец».

Высокие сводчатые потолки, мраморные полы, старинная, очень дорогая мебель. Прохладный внутренний дворик, балконы и не менее дюжины комнат. Стены увешаны прекрасными картинами, принадлежащими кисти венецианских живописцев XVI века: Веронезе, Тинторетто, Тициана. Были среди Них полотна, имеющие только историческую ценность.

Инди хорошо понимал, что картины эти писались для того, чтобы польстить напыщенному самолюбию аристократов тех времен, любимым занятием которых было похваляться богатством перед иноземной знатью. Ухмыльнувшись, он подумал, что Донован, патриций XX века, был скроен по тем же меркам.

Конечно, вся эта роскошь поражала воображение, но для Инди она была лишней, даже мешала. Картинам следовало находиться в музеях, где ими любовались бы люди. Здесь же их видели только те немногие, кого приглашал хозяин.

В библиотеке книжные полки занимали все четыре стены от пола до потолка. «Производит впечатление, — подумал Инди. — Отцу бы здесь понравилось». Он пробежал глазами по книгам и выбрал одну: «Океанское Содружество» Джеймса Харрингтона, оригинальное издание 1856 года. Полистав ее, он открыл книгу на заложенной странице и прочел абзац, посвященный Венеции.

«Никогда еще не было содружества столь миролюбивого, спокойствия, ничем не нарушаемого, каким славилась республика Венеция…»

«Святая правда», — подумал Инди, усмехаясь. Миролюбие, спокойствие. За три века многое изменилось. Он тут же вспомнил фашистских молодчиков, потер недавно отбитый, бок, стараясь не думать о том, что ему довелось пережить в 'этом городе. Возможно, для кого-то и теперь Венеция означает спокойствие, ничем не нарушаемое, но только не для Инди.

Эльза, Броди и он еще не совсем пришли в себя после вчерашних событий. Огромная шишка, величиной с яйцо, образовалась у Броди на затылке, как раз там, где его ударили. У Инди после драки болела челюсть и ныли два ребра. Эльза пострадала меньше всех: болели места, укушенные крысами, и небольшой ожог на руке.

Инди понравилось то, что она ни разу не пожаловалась, пока они искали Броди, который, еще не придя в себя после шока, бродил по библиотеке, не понимая, где он. Сегодня она была задумчива и, казалось, все время хотела что-то сказать. Но стоило ему начать разговор, она под каким-нибудь предлогом уклонялась.

— Инди!

В дверях библиотеки стоял Броди, держа в одной руке пузырь со льдом, а в другой смятый лист бумаги.

— Как твоя голова, Маркус?

— Теперь лучше, особенно сейчас, когда я, наконец, увидел эту бумагу. Она высохла, так что ты тоже посмотри.

Больной затылок и пузырь со льдом не угасили в Броди исследовательского интереса. Он быстро подошел к огромному столу красного дерева, стоящему в середине комнаты, и расправил на нем лист. Это была копия с текста, изображенного на щите крестоносца, которую Инди сделал в подземелье. Бумага испачкалась и промокла, но осталась целой. Теперь, когда она высохла, стало видно, что текст можно прочесть.

— Ты помнишь, что на табличке Донована отсутствовал кусок с упоминанием названия города?

Инди кивнул.

Броди, волнуясь, указывал на древний текст, лежащий перед ним. Инди уже внимательно его рассматривал, но Броди не мог остановиться.

— Видишь, вот оно! Это Александретта.

— Ты уверен?

— Безусловно.

Инди пошел к книжным полкам и отыскал географический атлас.

— Что ты ищешь?

— Карту области Хатай.

Инди хорошо помнил, что во времена первого крестового похода рыцари больше года осаждали Александретту и разрушили ее до основания. Через много лет на руинах был возведен город Искендерун, находящийся теперь на побережье Средиземного моря, в Хатае.

Найдя нужную карту, от ткнул в нее пальцем.

— Смотри, Маркус, это здесь. Все, как указано на той табличке. Вот пустыня, вот горная гряда. Где-то тут должен быть каньон Полумесяца. Только где? — Инди задумался.

— Твой отец это знает, — тихо подсказал Броди.

— Почему ты так думаешь?

— Дай мне его дневник. Вот видишь, твой отец действительно знал. Он знал все, кроме названия города, даже карту нарисовал, но без названий. Посмотри.

Броди положил тетрадь на стол и открыл ее на той странице, где была карта, нарисованная карандашом. Инди только мельком видел ее в самолете, но поскольку там не было никаких географических названий, то он не придал ей значения.

Палец Броди скользил по карте.

— Наверное, Генри собирал эти сведения лет сорок по крупицам, из тысячи источников.

— А вот это что? — спросил Инди, хотя и сам уже догадался.

— Здесь описан путь, лежащий на восток от Искенде-руна, через пустыню, в некий оазис. Потом он сворачи-рает на юг, по реке, текущей через горную гряду, и вот здесь приводит в каньон. Генри не знал, как называется город, поэтому не обозначил, по какой реке, через какую пустыню. '

Теперь они знали все, но разве это могло помочь его отцу?

— Но этому описанию, мне кажется, мы найдем нужное место. Я отправляюсь в путь. — Броди повеселел, видно было, что только что сделанное открытие подняло ему настроение. — Я надеюсь, ты поедешь со мной?

Инди покачал головой и захлопнул тетрадь.

— Нет, я буду искать отца. Утром я еду в Австрию.

Броди его понял.

— Да, конечно, я не подумал. А как ты думаешь, если я…

— Ты, Маркус, отправляйся в Искендерун. Мы тебя нагоним.

— Ты так думаешь?

— Да.

Броди немного помолчал, раздумывая, правильно ли он решил. Потом успокоился и сказал:

— У нас еще есть несколько часов до отъезда, давай проведем их с толком. Мне хотелось бы сходить в Галерею Академии. Там лучшее в мире собрание венецианской живописи. Пойдем?

— А ты чувствуешь себя достаточно хорошо для такой прогулки?

Броди отнял от затылка пузырь со льдом.

— Я себя чувствую прекрасно. Ты знаешь, какие картины находятся в этой коллекции? Там и «Гроза» Джорджоне, и «Легенда о святой Урсуле» Карпаччо, и «Введение Марии во храм» Тициана. — Броди так и сыпал названиями. — Все там, от произведений XIV века и до великих полотен середины XVIII века.

Инди пожал плечами.

— Ну ладно. Я спрошу Эльзу, может быть, она пойдет с нами.

Но Эльза не проявила такого желания. Казалось, она находится в состоянии шока или депрессии после всего пережитого, как если бы их чудесное спасение нарушило какие-то планы.

— Нет, пожалуй, галереи не для меня, — решила она. — Лучше пойду-ка я в магазин и куплю что-нибудь к ужину.

— Хотите, я составлю вам компанию, — предложил Инди, которому очень хотелось побыть с ней, пока Броди ходит по музеям. Для этого он готов был даже заняться ужином.

Но она отказалась.

— Нет, вы с Маркусом идите, а я приготовлю ужин к вашему приходу.

Вот и вся романтика, подумал Инди, и отправился переодеваться.

* * *

Через пять минут Инди и Броди дошли до Понт дель Академия, деревянного моста через Большой канал. Всего в Венеции было четыреста мостов, но только три из них пересекали Большой канал. Этот мост считался временным и был построен пять лет назад, во времена Великой депрессии.

Они остановились на самой верхней его точке, чтобы полюбоваться видом. Слева виднелся собор Сан-Марко, произведение византийской архитектуры XI века. Внешнее его оформление относилось к XIII веку, к периоду разорения Византии во время четвертого крестового похода. Справа находилось палаццо Бальби, дворец, крышу которого украшали обелиски.

— Я все думаю, Маркус, не нравится мне то, что ты поедешь туда один.

— А мне кажется, твой отец одобрил бы меня. Если мы будем откладывать и дальше, то эти дикие люди, — я имею в виду членов того странного братства, — доберутся до чаши Грааля, и тогда неизвестно, что с ней может случиться.

— Я тебя удерживать не буду. Но прежде чем отправиться в Искендерун, свяжись с Саллой. Пусть он встретит тебя там.

Броди согласился, потому что Салла был их старинным другом. Он не раз спасал Инди от верной смерти в те времена, когда тот искал Ковчег завета в Египте. Если Салла будет помогать Броди в поисках чаши Грааля, то можно не беспокоиться.

Они довольно долго бродили по залам галереи. Броди был не только любителем живописи, но и знающим гидом. Он мог рассказать что-нибудь интересное о каждой картине. Например, венецианский Ренессанс он считал явлением парадоксальным, поскольку Венеция не была наследницей великого Рима. Город был основан на пересечении путей между Востоком и Западом, между античностью и средневековьем, и стал воспреемником традиций раннего христианства. Здесь Ренессанс означал, скорее, появление новых привычек и ценностей, чем возрождение старых. Однако, именно в Венеции родились многие лучшие произведения итальянского Возрождения.

Инди казались интересными рассуждения Броди, но сама тема его не сильно волновала. Он всегда говорил своим студентам, что между искусством и археологией есть много общего, но для археолога хорошо сохранившиеся экскременты очень часто так же интересны, как и расписная керамика или изделия из золота тонкой работы.

Примерно через час Инди заметил, что Броди начал уставать, и решил напомнить ему о травме и о том, что надо себя беречь.

— Со мной все в порядке, небольшое сотрясение, и поэтому немного болит голова. Утром я уже буду совсем здоров. — Но все-таки согласился, что пора домой.

Чем ближе они подходили к дому, тем сильнее Инди чувствовал беспокойство, как будто тысячи иголок кололи ему шею. С течением лет он научился доверять этому чувству. Такое ощущение опасности было, по-видимому, врожденным и не раз помогало ему в трудные минуты.

Когда они дошли до дома, он понял, что интуиция его не подвела. Входная дверь была слегка приоткрыта. Инди заглянул внутрь, осторожно вошел и огляделся.

— Эльза! — окликнул он.

Но дом ответил ему только эхом собственного голоса.

— Эльза? — он позвал громче, но опять безответно.

Это сразу напомнило ему отца, и по спине пробежал холодок.

— Я пойду посмотрю на кухне, — сказал Броди.

Инди кинулся в свою спальню. В комнате все было перевернуто вверх дном. Матрас сброшен на пол, содержимое всех ящиков вывернуто и разбросано.

Боже мой, а что с Эльзой? Через холл он бросился в ее комнату. Перед дверью он задержался, перевел дыхание и повернул ручку. Здесь тоже кто-то как следует поработал. Все вещи из ящиков были выброшены, с вешалок снята и раскидана одежда, с постели сдернуты простыни.

Но где же она сама?

Инди вышел из комнаты и услышал откуда-то приглушенный голос. Он осторожно пересек холл. Голос стал слышнее, было ясно, что кто-то поет в ванной.

— Эльза, это вы? — Он слегка приоткрыл дверь.

— Хэлло, Инди. — Она лежала в облаке пены и весело ему улыбалась. Вокруг горла было как будто ожерелье из прозрачных бусин, из пены выглядывало белое плечо.

— Послушайте, певунья, люди уже спать ложатся, — он вышел из ванной и облегченно вздохнул. Пусть себе спокойно плещется, не стоит ее беспокоить.

— Я сейчас выйду, — закричала она ему вслед.

Вернувшись в свою комнату, он еще раз огляделся. Наверное, тот, кто так покопался в его вещах, спрятался, когда Эльза вернулась из магазинов. Потом, стоило ей зайти в ванную, как он тут же сбежал.

Пересекая холл по пути в свою комнату, Инди взглянул на часы, прикидывая про себя, сколько времени ей потребуется, чтобы понять, что произошло, и сменить песенку.

Он усмехнулся, услышав ее испуганный крик, и стал ждать, когда она прибежит к нему. Вот послышались шаги, и Эльза распахнула дверь. Она была в купальном халате, с мокрыми волосами и расширенными от ужаса глазами:

— Инди, там, в моей комнате…

— Да, и в моей тоже.

Она покачала головой в изумлении.

— Что же они искали?

— Вот это.

Он достал из кармана заветную тетрадь отца, посвященную поискам чаши Грааля, и бросил ее на стол.

— Бумаги вашего отца. Оказывается, они были у вас…

— Ага, были.

— А вы помалкивали. Вы мне не доверяете.

Взглянув Эльзе через плечо, он увидел Броди и дал ему знак, что все в порядке. Тот понял, какой оборот принимают дела, и быстро исчез из виду.

— Я вас совсем не знаю. — Инди заглянул в ее светло-голубые глаза, ему ужасно хотелось провести пальцем по капризно надутой губке. Господи, подумал он, разве можно не поддаться ее прелести? — Но я хотел бы узнать вас получше.

— Я тоже. — Дыхание ее стало прерывистым. — С того момента, как тебя увидела в первый раз.

— И часто с тобой такое случается?

— Нет, впервые, и это очень приятно.

Он подошел к ней совсем близко и дотронулся до щеки.

— Не доверяй этому чувству, Эльза.

— Почему?

— Все дело в пережитой опасности, в том, что мы оба уцелели. Это нас и сближает.

— Да? — Она застенчиво улыбнулась.

Инди наклонился к ней и, ласково приподняв ее лицо за подбородок, осторожно поцеловал в губы, чуть-чуть отдающие зубной пастой. От ее кожи приятно пахло мылом. Она прижалась, и тогда он стал целовать ее все жаднее, а она, забыв обо всем, отвечала ему.

— Не оставляй меня, Инди, позаботься обо мне, — шепнула Эльза ему на ухо.

Он усмехнулся, развязывая пояс ее халата.

— Мне показалось вчера, что для искусствоведа, ты способна прекрасно позаботиться о себе.

— А что ты знаешь об искусствоведах, доктор Джонс?

— Ничего не знаю, зато я знаю, чего хочу.

— Рада за тебя, Индиана Джонс.

Она крепко схватила его сзади за волосы и притянула к себе. Поцелуй был длинным и глубоким, Инди даже немного прикусил себе губу.

Он вытер кровь с губы ладонью и сказал:

— Ты опасная женщина.

— Может быть. Такая же, как и ты.

Глаза ее блестели, дыхание было прерывистым. Улыбка изменила форму рта. Вечерний бриз, повеявший из окна, ласково раздувал ей волосы. Внизу на улице пел гондольер.

— Ах, Венеция! — сказал Инди тихо и прикрыл дверь спальни.

 

Глава двенадцатая

БРУНВАЛЬДСКИЙ ЗАМОК

Взятый на прокат «мерседес-бенц» плавно скользил вперед, следуя прихотям извилистой горной дороги в австрийских Альпах. Когда они отправлялись в путь, небо было чистым и ясным — почти синим. Однако после полудня горизонт заволокли тучи, и ближе к немецкой границе до них уже доносились раскаты грома.

«Подходящий денек для дружеского визита», — подумал Инди, бросив взгляд на Эльзу.

Та глядела прямо перед собой на дорогу. Светлые волосы были зачесаны назад, и в неярком, убывающем свете дня четко обозначились черты ее лица — высокие скулы, пухлый рот, прямой нос с несколько покрасневшим от холода кончиком. Инди вспомнил Венецию, проведенные вместе минуты, и, протянув руку, коснулся ее затылка. Кожа была холодной и сухой. Эльза повернула голову и улыбнулась с отсутствующим видом, словно мысли ее были занять чем-то важным.

Когда все будет позади, подумал Инди, ему и Эльзе придется… Впрочем, кто знает? Он что-нибудь придумает. Она уже расспрашивала его об университете и учебных программах по археологии и истории искусств, и даже намекала, что возможно посетит его — так что всякое может случиться.

Они въехали во двор Брунвальдского замка: он возвышался перед ними, грозный и загадочный, уставясь в пространство черными глазницами окон. Неприступный как скала, решил Инди. Интересно, где может быть комната отца, да и вообще, есть ли у него комната? Не сидит ли он, скованный цепями, в подземелье? А может, его уже нет в живых?

Нет. Так не пойдет. Сейчас не время для тоскливых мыслей.

Пока он еще не знал, как можно выяснить, где держат отца, а о том, как его спасти, он еще и не думал. Кроме того, сведения могли оказаться лишь выдумкой Казима, который, возможно, решил сбить его со следа.

— Вот и приехали, — спокойно произнес он, ощущая в затылке знакомое покалывание, которое всегда говорило ему о приближающейся опасности. Да, отец здесь. Каким-то шестым чувством он понял это.

— Впечатляющее место, — сказала Эльза.

— Ты что-нибудь о нем знаешь?

— Семейство Брунвальдов владело им в течение многих поколений. Они очень влиятельные люди в этих краях, но их недолюбливают.

Рядом с замком виднелся пруд с одиноко плавающим лебедем. Его длинная шея была грациозно изогнута, а белоснежные перья, казалось, светились на фоне темной водной глади. Инди вспомнил о лебеде в записках отца. Он обозначал один из этапов в поисках чаши Грааля, кажется, что-то связанное с преодолением своих слабостей.

Его слабостью была Эльза. Как путник, проведший долгие дни в пустыне без воды, вдруг попадает в спасительный оазис, так и он наконец нашел ее, женщину, о которой мечтал всю жизнь, которая единственная может утолить его страсть. Зачем же преодолевать такие слабости?

— О чем ты задумался? — спросила она.

— Да так, ни о чем.

— Вот как? — проворковала девушка.

Он нахмурился, недовольный, что все его чувства так ясно написаны на лице.

Эльза подняла руку и небрежным жестом откинула волосы с воротника, как бы подводя черту под своими мыслями. Что ж, пора действовать, решил Инди. Взяв с заднего сиденья хлыст, он засунул его за пояс и вылез из машины.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, следуя за ним.

— Пока не знаю. Придумаю что-нибудь.

Он постучал в дверь. Небо прорезали огненные нити молний. Гром рокотал, почти не переставая, и на отлично сшитом пальто Эльзы засверкали первые капли дождя.

— Одолжи-ка мне свое пальто.

— Ты что, замерз? — усмехнулась она.

— Есть идея.

Пожав плечами, она скинула пальто, и он одним движением набросил его поверх своей кожаной куртки, прикрыв хлыст. Тяжелая дубовая дверь распахнулась.

На пороге возник дворецкий. «Да?» произнес он ледяным тоном.

Надувшись, словно английский аристократ, Инди процедил с неподражаемым высокомерием:

— Мы, кажется, вовремя. Вы что, собираетесь весь день продержать нас на пороге? Мы промокли до нитки. — И, отпихнув дворецкого, зашел внутрь, таща за собой Эльзу. — Вот видите, я уже и насморк схватил. — Он демонстративно чихнул и приложил к носу платок. Эльза с удивлением смотрела на него.

— Вас ожидают? — Голос дворецкого не потеплел ни на градус.

— Мой друг, со мной можете оставить этот тон. Лучше пойдите и доложите барону Брунвальду, что прибыл лорд Кларенс Чамли с помощником посмотреть его гобелены.

— Гобелены?

Инди бросил взгляд на Эльзу.

— Боже мой, да он глухой. Как ты думаешь, он слышал, что я сказал?

Он снова взглянул на дворецкого.

— Ведь это Брунвальдский замок, не так ли? И у вас есть гобелены?

— Это замок, и, у нас есть гобелены, но если вы английский лорд, то я Чарли Чаплин.

— Да как ты смеешь? — завопил Инди неестественным фальцетом, копируя английское произношение, и, размахнувшись, одним мощным ударом в челюсть послал беднягу в нокаут.

Дворецкий покатился по полу, словно лопнувшая надувная игрушка. Инди отряхнул руки.

— Какое нахальство! — продолжал он все с тем же претенциозным английским акцентом. — Ты слышала, что он тут нес? Подвергать сомнению мое происхождение, мою фамильную честь, мой дар убеждения!

Эльза рассмеялась и, покачав головой, стала помогать ему оттаскивать бесчувственного дворецкого в чулан.

— Невероятно. Но очень убедительно, милорд.

Инди, выйдя из роли, схватил ее за руку и потащил в направлении широкого, с высокими сводами вестибюля.

— Теперь — за дело.

Торопливо пересекая холл, он сбросил пальто. Эльза одела его и начала ему что-то говорить. Он приложил палец к губам.

Голоса!

Они остановились. Инди огляделся и, заметив нишу рядом со скульптурной группой, нырнул туда с Эльзой.

Мимо прошли два одетых в фашистскую форму солдата. Один что-то сказал, другой громко рассмеялся, их голоса гулко разнеслись по вестибюлю.

— СС. Я мог бы и догадаться, — прошептал Инди своей подруге, когда солдаты скрылись.

Они выскользнули из укрытия и двинулись дальше по коридору.

— Как ты думаешь, где они держат отца?

— В темнице, наверное.

— Очень смешно. — Однако не так уж далеко от его собственных предположений.

В конце коридора появился слуга, катящий перед собой тележку с остатками еды. Инди и Эльза нырнули под лестницу. Они не ели уже несколько часов. При виде такого обилия несъеденных блюд в животе у Инди заурчало. Он постарался рукой приглушить причудливые раскаты и подумал, что хорошо бы это были остатки отцовского ужина.

Они просидели под лестницей довольно долго: Инди хотел изучить обстановку — сколько в замке людей, каков распорядок, если он вообще есть, и если есть, то как этим воспользоваться.

Вдалеке все еще громыхал гром, дождь по-прежнему стучал в окна над их головами.

На лестнице раздались шаги. Сверху, в сопровождении вооруженного немецкого солдата, спускался еще один слуга. В руках он держал поднос с оловянной миской и прикрепленной к ней на цепочке ложкой. Так вот он, отцовский ужин.

— Да, это больше подходит для пленника, — прошептал он, как только эти двое скрылись из виду.

— Боюсь, что так.

Медлить дольше не имело смысла. Они осторожно выбрались из укрытия и начали подниматься по лестнице, но не успели пройти и один пролет, как снова появились фашисты. Им едва хватило времени, чтобы спрятаться за массивным столбом. Когда стук солдатских сапог затих вдали, они поспешили дальше.

Достигнув второго этажа, они огляделись и заметили совсем близко приоткрытую дверь. Из комнаты доносились голоса. Инди заглянул в щель: внутри фашисты разглядывали какие-по предметы искусства. Награбленная добыча, догадался Инди.

Гитлер поощрял приобретение произведений искусства и разных древностей, и не только ради их ценности. Уж кто-кто, а Инди хорошо знал об особом интересе фюрера к древним предметам магии и культа, которые, как он думал, могли бы усилить его власть и, таким образом, расширить границы империи.

Ведь именно фашисты препятствовали Инди в поисках Ковчега завета. И действительно, не успел он обнаружить Ковчег, как фашистские прихвостни отняли его.

Долгое время он не понимал нездоровой страсти Гитлера к таким вещам, пока сам не испытал на себе влияние Ковчега, природу которого он по сей день не мог объяснить. И хотя, в конце концов, ему удалось переправить Ковчег в Штаты, чиновники конфисковали этот бесценный, загадочный предмет, и сейчас он, должно быть, пылится где-то на складе, дожидаясь своего часа.

Он также слышал, что Гитлер неоднократно пытался раздобыть древнее копье, пронзившее тело Иисуса. Без сомнения, лидер Третьего Рейха был бы не прочь получить в свои руки и святой Грааль, в котором когда-то была кровь Христа. Именно поэтому его отца держали здесь пленником.

Инди отошел от щелки, и они молча двинулись дальше по коридору, в конце которого находились три двери. Инди внимательно посмотрел на каждую, затем ткнув пальцем в левую, произнес.

— Вот эта.

— Почему ты так думаешь? — прошептала Эльза.

Он указал на электрические провода. '

— Потому что она охраняется. И значит нам надо найти способ проникнуть внутрь.

Он отступил на шаг, с минуту подумал, затем решительно подошел к соседней двери. Повернул ручку — дверь была закрыта. Покопавшись в сумке, прикрепленной к поясу, он достал отмычку. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как он пользовался ею на корабле, когда открывал каюту капитана, чтобы достать крест Коронадо. Однако прошло всего недели две, не больше. Он вставил отмычку в замок, какое-то время осторожно покрутил ее и затем снова повернул ручку. Дверь, скрипнув, отворилась.

Они вошли. В полутемной комнате стояла кровать и рядом туалетный столик, больше ничего.

— Что это за инструмент? — спросила Эльза, когда он засовывал отмычку обратно в сумку.

— Профессиональная тайна.

— А своим ученикам ты об этом рассказываешь? — насмешливо продолжала она.

— Только самым продвинутым, — ответил он и подошел к окну.

Дождь по-прежнему вовсю хлестал по оконному стеклу. Он открыл створки и выглянул наружу. Уже стемнело. Дождевые струи били по лицу, стекали за воротник. Быстро моргая, чтобы сбросить с ресниц капли, он вглядывался в темноту. Под окном соседней комнаты проходил узкий карниз, который обрывался в нескольких футах от него.

Инди отошел от окна и начал вытаскивать из-за пояса хлыст.

— Что ты собираешься делать? — удивилась Эльза.

— Хочу принять душ.

Эльза глянула в окно.

— Но не хочешь же ты… — она увидела хлыст. — Не делай глупостей…

— Не бойся. Это для меня пара пустяков.

Он высунулся из окна и, размахнувшись, обвил хлыстом выступающую из стены горгулью — каменную водосточную трубу, украшенную фантастическими чудовищами. Подергав, он удостоверился, что сноровка вновь не подвела его, хлыст вполне мог выдержать его вес. Перекинув ногу через подоконник, он обернулся к Эльзе:

— Подожди меня здесь. Я скоро.

— Инди, ты сошел с ума. Нельзя же…

Он прервал ее.

— Не волнуйся, ничего страшного. Через пару минут вернусь.

Держась за хлыст, он прыгнул. Ноги повисли в воздухе — и вот он уже на карнизе. Прыжок действительно не был трудным, но одной вещи он все же не учел: карниз намок от дождя. Одна нога заскользила вниз, и если бы не хлыст, ему бы никогда не удержаться на скользкой поверхности.

Но как теперь отворить ставни, закрывающие окно? Инди подергал — крепко заперто. Он уже собирался надавить посидьнее, как вдруг снизу до него донеслись голоса: по двору шныряли два солдата с собаками и мощными фонарями в руках.

Они, должно быть, обнаружили дворецкого.

Луч фонаря полоснул по стене в его направлении. Он вжался в оконный проем и замер. Ах да, хлыст! Надо было отвязать его, но теперь уже поздно. Он ждал, затаив дыхани.е. Фонарь скользнул по нему. Затем он услышал, что голоса удаляются. Не заметили — ни его, ни хлыста.

Он снова занялся ставнями. Засунув пальцы в щель, изо всех сил потянул на себя. Безрезультатно! Он попытался нажать на них плечом, но это было не так-то легко сделать на узком и мокром карнизе.

Хорошо, попробуем кое-что более эффективное, только надо рассчитать время. Он подождал вспышку молнии — дождь уже начал стихать, но молнии еще сверкали — и заметил, через сколько секунд раздался удар грома.

Затем, дождавшись, когда следующая вспышка озарила небо, ухватился обеими руками за хлыст и, не переставая считать, оттолкнулся от стены замка. Когда прогремел гром-, Инди маятником пронесся обратно, ногами высадил окно и, влетев в комнату, шлепнулся на колени. Сквозь разбитые ставни внутрь ворвались дождь и ледяной ветер.

Он вскочил на ноги и огляделся — отца нигде не было видно. В этот момент что-то тяжелое ударило его сзади по голове. Посыпались осколки.

Инди покачнулся. Наполовину оглушенный, ничего не соображая, он стоял, беспомощно озираясь, когда из темного угла вдруг раздалось: «Малыш!» — и кто-то бросился к нему.

— Да, сэр, — ответил он машинально, как привык в детстве, и, повернувшись, увидел отца.

— Это ты, Малыш?

Голова наконец прояснилась, и к Инди вернулся былой задор.

— Я же просил тебя не называть меня Малышом!

— Какого черта ты здесь делаешь?

Неужели фашисты совсем отшибли мозги у Генри Джонса старшего?

— А ты как думаешь? Я пришел вытащить тебя из этой дыры.

Генри поднес к глазам остатки какого-то предмета, которые все еще продолжал держать в руках, и вдруг расстроенным голосом пробормотал:

— Подожди минутку.

Инди весь напрягся и бросил вокруг настороженный взгляд.

— Что случилось?

— Конец четырнадцатого века. Династия Мин, — убитым голосом произнес отец.

Инди нахмурился: столько шуму из-за какой-то разбитой вазы.

— Разбить такую красоту — это удар в самое сердце, — воскликнул Генри.

— Не в сердце, а в голову, — отрезал Инди. — Ты здорово саданул меня.

— Никогда себе этого не прощу, — продолжал Генри, со слезами на глазах разглядывая осколки.

— Ничего страшного, уже и не болит, — сказал Инди почти растроганно, ощупывая затылок.

— Слава Богу. — Все еще не глядя на сына, Генри рассматривал куски вазы. — Слава Богу, это подделка. Ты только посмотри. Подделку всегда можно определить с помощью…

— …вскрытия, — в один голос сказали они и, посмотрев друг на друга, рассмеялись.

— Извини, что так вышло, — Генри чуть-чуть нахмурился, будто только что впервые увидел сына. — Я решил ты один из них.

— Они входят в дверь, а не лезут в окно.

— Верно подмечено, но, сам знаешь, береженого Бог бережет. В этот раз я, кажется, перестарался. Но видит Господь, отправив тебе дневник, я был тысячу раз прав. Я чувствовал, что-то должно случиться. Ты получил его?

Инди кивнул.

— Подучил, и он мне помог. Я нашел вход в. катакомбы.

Генри встрепенулся.

— Через библиотеку, да? Ты нашел его?

— Точно. — Инди улыбнулся, довольный, что хоть чем-то поразил отца.

— Я так и знал. — Он решительно рубанул рукой. — Я так и знал! А гробницу сэра Ричарда?

— Тоже нашел.

Генри на минуту потерял дар речи.

— Так он действительно там? И ты видел его?

— Ну… то, что от него осталось.

От возбуждения Генри перешел на взволнованный шепот.

— А щит… надпись на щите сэра Ричарда?

Инди снова кивнул и, выдержав паузу, произнес:

— Александретта.

Генри сделал шаг назад и застыл, поглаживая бороду и пытаясь осознать все, что он только что услышал. Не замечая ничего вокруг, он бормотал себе под нос.

— Александретта, ну конечно же. Она находилась как раз на пути паломников в Восточную Империю. — Он повернулся к Инди и с лихорадочным блеском в глазах произнес.

— Малыш…

Инди скривился — опять это идиотское прозвище, но поправлять отца не стал. Он чувствовал, что сейчас не время.

— …ты нашел *ее!

— Нет, папа, это ты нашел. Сорок лет исследований и кропотливого труда.

Глаза Генри приняли мечтательное выражение:

— Если бы я тоже мог побывать там. — Он взглянул на сына. — Расскажи мне…

— Там было полно крыс.

— Крыс? — вздрогнув, Генри вернулся на землю.

— Да, и таких огромных.

— Огромных?

— Кстати, о крысах… как фашисты с тобой здесь обращались?

— Пока нормально. Они дали мне еще один день на размышление, а потом грозились взяться за меня по-настоящему. Но я бы все равно ничего не сказал, Малыш. Я уже решил, что если погибну, ты продолжишь мои исследования. Я знал, что ты сумеешь спрятать дневник так, что нацистам никогда его не найти.

Рука Инди непроизвольно потянулась к карману. Пальцы нащупали край Дневника. Боюсь, отец, что на этот раз я сплоховал.

— Да, конечно, — неуверенно произнес он-вслух. — Нам лучше поспешить…

Грохот за дверью заставил его замолчать. Он оглянулся. В комнату ввалились три фашиста, двое из них с автоматами, которые они тут же нацелили на Инди. Третий был офицер СС.

— Доктор Джонс! — рявкнул он.

— Да? — ответили отец и сын одновременно.

— Я забираю у вас тетрадь.

— Какую тетрадь?

Офицер повернулся к Инди и презрительно усмехнулся.

— Ту, которая в кармане. Ведь там у вас дневник.

Генри громко расхохотался, а Инди подумал: Боже мой, как же мне тошно.

— Болван! Ты что, действительно думаешь, что мой сын потащил дневник за тридевять земель, в это осиное гнездо, откуда я…

Он вдруг остановился и медленно повернулся к Инди.

— Ведь так, Малыш?

Инди натянуто улыбнулся.

— Видишь ли…

— Отвечай! — рявкнул Генри.

— Дело в том…

— Так я и знал! Боже мой!

— Поговорим об этой позже, сейчас не время…

— Уж лучше бы я отправил дневник братьям Маркс, — бушевал Генри.

Инди махнул рукой.

— Отец, пожалуйста, не расстраивайся ты так.

— Как ты думаешь, почему я отослал его тебе? — Он ткнул пальцем в нацистов. — Чтобы эти его не заграбастали.

— Но я пришел спасти тебя, — неловко вставил Инди и поглядел на нацеленные на него автоматы.

— А тебя кто будет спасать, Малыш? — прорычал Генри, лицо его было багровым от бессильной ярости.

То, что затем произошло, случилось так неожиданно, что Инди и сам в дальнейшем с трудом в это верил. Его глаза налились кровью, ноздри затрепетали, казалось, он готов ударить отца. Генри в ужасе отпрянул. В этот момент Инди выхватил автомат у одного из охранников, одновременно ударив ногой по второму автомату. Ствол подскочил вверх — пули прошили потолок.

И через минуту палец Инди нажал на спусковой крючок.

— Я же предупреждал тебя, — орал он в то время, как три нациста как подкошенные рухнули на пол, — не зови меня Малышом.

Генри обалдело глядел на трупы.

— Ты убил их!

Инди схватил его за руку и вытащил в коридор. Они подбежали к двери соседней комнаты, той, где ждала Эльза.

— Не могу поверить, — хрипло прошептал Генри. — Ты убил этих людей!

Инди остановился в дверях и сказал:

— А как ты думаешь, что они собирались с нами сделать?

Отец нахмурился, словно пытался в глубине души оправдать поступок сына.

Инди распахнул дверь и поднял руку, подавая Эльзе знак, что пора смываться. Рука застыла в воздухе. Перед ним стоял еще один фашист. Одной рукой он держал девушку за талию, а другой прижимал дуло пистолета к ее виску.

— Я успею выстрелить, доктор Джонс.

Здоровый мужик. Полковник. Впалые щеки, маленькие черные глазки, как у насекомого.

— Бросай автомат. Живо, — приказал он сиплым голосом. — Если не хочешь, чтобы твоя подружка умерла.

— Не слушай его, — сказал Генри.

— Бросай сейчас же, — требовал полковник.

— Нет, — закричал Генри. — Она с ними заодно.

— Инди, пожалуйста, — взмолилась Эльза, блестя расширенными от ужаса глазами.

— Она фашистка! — настаивал Генри.

— Что? — Инди недоуменно тряхнул головой, не зная, что предпринять. Он взглянул на Эльзу, затем на отца. Каждый вопил свое.

— Поверь мне, — кричал Генри.

— Инди, прошу тебя, — умоляла Эльза.

— Я убью фройляйн, — прошипел полковник сквозь стиснутые зубы.

— Давай, давай, — хмыкнул Генри.

— Не стреляйте! — завопил Инди.

— Да он и не собирается, — ответил Генри.

— Инди, пожалуйста, — молила Эльза, — пожалуйста, делай как он велит.

— Ради Бога, не слушай ее! — рычал Генри.

— Все, хватит. Она умрет. — Полковник ткнул ствол Эльзе в горло.

Она закричала от боли.

— Подождите, — Инди бросил автомат на пол и отпихнул его ногой.

Генри застонал.

Полковник отпустил Эльзу и толкнул ее к Инди. Тот поймал ее и крепко прижал к себе. Она спрятала лицо у него на груди.

— Прости, Инди.

— Все в порядке.

— Прости.

Ее рука скользнула в карман его куртки и достала дневник.

Она печально улыбнулась.

— В следующий раз слушайся отца.

— Он никогда меня не слушался-, — произнес Генри полным отчаяния голосом. — Никогда.

 

Глава тринадцатая

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Держа дневник в руке, Эльза подошла к полковнику. Совершенно ошарашенный, Инди молча глядел ей вслед. Самодовольная рожа фашиста и ангельская невинность Эльзиных глаз переполняли его ненавистью. Как ему хотелось схватить девушку за плечи и хорошенько потрясти, чтобы она наконец объяснила ему, что здесь происходит. Он имеет право знать.

Заметив его взгляд, полковник угрожающе поднял пистолет, и Инди, решив не искушать судьбу, остался на месте. Как ты могла так поступить? — с горечью думал он. Она чуть-чуть улыбнулась, словно прочла его мысли. Инди отвел глаза и взглянул на отца и — сразу пожалел об этом: судя по выражению лица, Генри готов был стереть его в порошок. А ведь он был прав, когда звал меня Малышом, мелькнуло в голове у Инди. Он был так же потрясен последними событиями, как его отец несколько минут назад, когда сын в соседней комнате за секунду уничтожил троих противников.

— А сейчас, вы, двое, следуйте за мной и полковником Фогелем. Живо!

Голос Эльзы был твердым и сухим — эту Эльзу он еще не знал. Даже лицо ее изменилось — подбородок казался более массивным и упрямым, кожа приобрела безжизненный фарфоровый оттенок, а глаза превратились в кусочки льда.

Полковник опять поднял пистолет.

— Думаю, нам лучше подчиниться, — сказал Инди.

— Как будто у нас есть выбор, — пробормотал отец, его голос — сплошной упрек.

Под дулом пистолета их отвели в другую комнату на том же этаже. Идя рядом с отцом, Инди чувствовал, как ему противно все происходящее.

Их привели в большой парадный зал. Стены были завешены гобеленами и различным оружием. В огромном камине весело потрескивал огонь, бросая живые, подвижные тени на стены и потолок. Мимо них торопливо прошла Эльза, ведя за собой двух солдат, которые тут же скрутили им за спиной руки. Эти шутить не будут, — подумал Инди, когда веревки больно впились в запястья.

Пока солдаты возились с веревками, а Эльза тихо совещалась о чем-то с Фогелем, Инди украдкой оглядел зал. Мало утешительного. Есть несколько окон, но расположены они слишком высоко. Кроме того, со связанными руками да под зорким оком фашистских охранников далеко не убежишь. Впрочем, поупражнять воображение никогда не мешает.

Исчерпав все варианты и ничего не решив, он снова подумал об Эльзе. Только бы ему выбраться отсюда, а там он ей покажет. Инди взглянул на девушку. Она как раз пересекла комнату и, подойдя к креслу с высокой спинкой, стоящему у камина, протянула дневник. Инди увидел руку — в кресле кто-то сидел. Человек взял тетрадь.

Он наклонился к отцу.

— Как ты узнал, что она фашистка? — шепнул он

— Она говорит во сне.

— Что! — Инди резко повернул голову и взглянул на отца. — Ты хочешь сказать, что ты… что вы… что ты и эта женщина… были…

— Молчать! — заорал Фогель.

Эльза и мой старик…

Все встало на свои места. Это Эльза перевернула вверх дном его комнату в Венеции — искала дневник, а затем сделала вид, будто кто-то другой вломился в квартиру, и разбросала свои вещи тоже.

А я клюнул, как дурак!

— Я никогда не верил ей. А ты почему уши развесил! — Генри наклонился к самому его уху.

В это время, сидевший в кресле, поднялся и сказал:

— Потому что не послушался моего совета. Вот так-то!

Раскрыв рот, Инди смотрел, как к ним неторопливо, полной царского величия походкой приближается Уолтер Донован. Боже мой! Он не верил своим глазам.

— Разве не предупреждал я вас, доктор Джонс, чтобы вы никому не доверяли? — Донован мило улыбнулся, продолжая листать дневник.

Инди, не найдя, что сказать, промолчал. Ведь этот человек сообщил ему об исчезновении отца, предложил встретиться с доктором Шнайдер в Венеции… Так значит этот ублюдок и затеял всю эту игру.

События развивались с ужасающей быстротой. За последние несколько минут он обнаружил, что и Эльза и Донован обманывали его. В довершение всего он узнал, что Эльза спала с его отцом. А отец, хоть и ненамеренно, шарахнул его по голове вазой. О чем уж тут говорить!

Генри презрительно фыркнул и сказал усталым голосом:

— Я недооценил тебя, Уолтер. Я всегда знал, что за какую-нибудь этрусскую вазу ты готов мать родную продать, но что ты сможешь продать родину и связаться с кучкой психопатов, об этом я не подозревал.

Донован не ответил. Он быстро листал дневник, морщины у него на лбу становились все глубже. Очевидно, что-то было не так.

— Доктор Шнайдер!

Эльза подлетела к нему.

— Что случилось?

Донован сунул дневник ей под нос.

— В тетради была карта — карта без названий, но с точным указанием направления от одного неизвестного города в сторону каньона, где спрятан Грааль.

— Да, каньон Полумесяца.

— Так где же она? Где карта?

Эльза пожала плечами и сказала, что она должна быть в дневнике. Пунцовый от злости, Донован перевел взгляд с Эльзы на Инди.

— Ну, и где эти страницы?

Генри глядел на Инди с удивлением, в его глазах промелькнуло одобрение.

Инди усмехнулся.

— Спрашивать его — пустое занятие, — сказала Эльза. — Он не скажет — и пусть молчит. Я без него знаю, где страницы.

Она победно улыбнулась и повернулась к Доновану.

— Он отдал их Маркусу Броди.

Генри зажмурился, как если бы услышал что-то страшное. Затем, открыв глаза, взглянул на Инди:

— Маркусу? Ты и Маркуса втянул в это дело? Боже мой, Инди, Маркусу такие задачи не по плечу.

— Что ж, мы найдем его, — уверенно произнес Донован и, потеряв к ним всякий интерес, отвернулся.

— Найдете? Черта с два! — крикнул Инди ему вслед. — Он опередил вас на двое суток, это ему больше, чем достаточно.

Донован остановился, размышляя над тем, что услышал, а Инди продолжал выпаливать фразу за фразой:

— У Броди полно друзей в каждом городе и деревне, отсюда и до Судана. Он знает дюжину языков и все местные обычаи. Вам его не поймать, как ни старайтесь.

Вполне возможно, если ему хоть немного повезло, он уже нашел святой Грааль.

Генри усмехнулся.

— Вдохновенное выступление, — пробормотал он. — Будем надеяться, что ты прав.

Донован подошел к Инди и пристально посмотрел на него, словно тот был редкой археологической находкой.

— Доктор Джонс, мне безумно жаль, что ваша преждевременная смерть не позволит вам узнать конец этой истории. Вам и вашему отцу.

То, как он при этом смотрел на него, заставило Инди подумать, что, возможно, Донован знает о нем больше, чем кажется на первый взгляд. Неожиданно он вспомнил крест Коронадо и то, что ему рассказывал человек в панаме. Тот, кто хотел купить у него крест, рассчитывал, что Инди уже не будет в живых — чтобы он не разыскивал крест или чтобы не разыскивал своего отца?

Однако это было лишь предположением. Он был уверен, спроси он прямо об этом Донована, тот будет все отрицать, хотя бы потому, что никогда не признается в своем поражении: ведь когда исчез дневник и Инди остался жив, то ему, видимо, все пришлось начинать сначала.

— О чем задумались, доктор Джонс?

Инди молча поглядел на него.

Донован повернулся к солдатам.

— Уведите их.

* * *

Их привели в другую комнату и, связав спина к спине на паре стульев, оставили под охраной двух дюжих молодцов. В комнате было темно я холодно как в могиле. Правда, здесь тоже всю стену занимал огромный камин, но он не был зажжен. Окна закрывали тяжелые занавеси, спадавшие до самого пола и не позволявшие пленникам видеть дождливую унылость ночи.

Они просидели так, должно быть, несколько часов, когда наконец вернулись Эльза и Донован, который сразу же справился о том, как ведут себя пленники.

— А что, разве надо непременно держать нас связанными? — спросил Генри, после того, как охранники подтвердили, что все в порядке. — Мы же не преступники, а все-таки джентльмены.

Донован засмеялся.

— Я видел твоего сына «в деле», там, наверху, и эти парни тоже. Если он и джентльмен, то, согласись, весьма своеобразный.

— Кто бы жаловался. Посмотри на своих помощников.

Донован скрестил на груди руки.

— Но думаю, что долго вам мучиться не придется, скоро вас развяжут.

Что-то в его тоне не понравилось Инди. Насторожил и странный, шизофренический смешок, последовавший за этим. Кажется, он начал лучше понимать этого человека, и почему тот сотрудничает с фашистами. Ему уже было нетрудно представить себе Донована мирно беседующим с Гитлером о картинах, реликвиях, предметах старины, об их ценности и об их таинственной силе…

Инди нашел глазами Эльзу. Она стояла в стороне, в тени, но он заметил, что она смотрит на него. Ему показалось, что она выглядит печальной, осунувшейся, углубленной в себя, но, возможно, он просто принимал желаемое за действительное. Да и вообще, наплевать на нее! Она обманула его. Использовала его. Предала его. Она спала с его отцом.

Ничего удивительного, что на душе у нее погано.

Дверь распахнулась и Инди услышал голос полковника Фогеля:

— Доктор Шнайдер, вам депеша из Берлина. Срочно возвращайтесь — завтра в институте арийской культуры важное заседание.

— Ну и?

— Вас просят выступить. — Он откашлялся. — Будут присутствовать очень важные гости.

— Спасибо, господин полковник.

Она снова посмотрела на Инди, затем обратилась к Доновану:

— Я присоединюсь к вам в Искендеруне как только освобожусь.

Донован протянул ей дневник.

— Возьмите с собой. Без карты он нам все равно не нужен. Покажете его в Берлине, пусть знают, что мы не стоим на месте. А затем можете сдать в Музей Рейха — прекрасный сувенир.

Фогель подошел к Доновану и кивнул в сторону пленников.

— Разрешите расстрелять их. Тогда, по крайней мере, у нас не будет больше инцидентов вроде того, наверху.

— Нет, — быстро сказала Эльза. Затем добавила: — Если мы не сможем взять нужные страницы у Броди, они нам потребуются живыми.

Донован с минуту стоял в нерешительности. Он посмотрел на Инди, потом на Генри, словно те были любопытными, а возможно, и ценными экспонатами. Затем сказал Фогелю:

— Всегда слушайтесь доктора Шнайдер. Подождем. Вот получим сведения, тогда они ваши.

Полковник нахмурился, с ненавистью взглянул на Инди, затем коротко кивнул Доновану. Инди было ясно, что он считал разумным покончить с ними как можно скорее. По-видимому, желание отомстить за смерть своих товарищей занимало его значительно сильнее, чем святой Грааль.

— Пошли, — бросил Донован и прошел к камину. Он вошел в него и открыл потайную дверь. Фогель и охрана последовали за ним. Донован пропустил их вперед и обернулся к Эльзе.

— Вы идете?

— Мне надо еще кое-что уладить перед отъездом. Через несколько минут я буду готова.

Донован кивнул и улыбнулся Инди и его отцу словно хорошим знакомым или коллегам. Точно, псих, решил Инди.

Донован вышел.

Эльза повернулась к Инди. На ее лице было то самое нежное выражение, которое он видел в минуты их близости в Венеции.

Какого черта ей сейчас от меня надо?

Он отвел глаза.

— Инди, я Выдумала эту причину про страницы и Маркуса Броди, чтобы не дать полковнику убить вас.

Он поднял на нее глаза и усмехнулся.

— Да ну? Значит, он «плохой» фашист, а ты «хорошая».

— Перестань! И тебе и мне нужен Грааль, в этом все дело. Ради него я могу пойти на все, но ведь и ты такой же.

— Мне очень жаль, что вы так думаете, доктор Шнайдер. — Его голос был ровным и безжизненным.

Эльза провела рукой по его лицу, он резко отстранился. Она наклонилась и заговорила, нежно и волнующе. Он чувствовал на своей щеке ее дыхание, ее кожа все также немного пахла мылом и какими-то духами, которые будили воспоминания и сводили с ума.

— Я знаю, что ты злишься. Прости меня. Но я должна тебе сказать, я никогда не забуду, как нам было хорошо.

Генри, который не видел Эльзы, но слышал ее слова, ответил:

— Да, нам было очень хорошо. Спасибо.

Эльза сделала вид, что не слышит.

— Инди, пойми в каком я положении.

Инди хотелось плюнуть ей в лицо, но вместо этого он кивнул. Бог ее знает, вдруг она развяжет веревки и даст им шанс скрыться.

Она наклонилась и страстно поцеловала его, ее рука обхватила его шею…

— Доктор Шнайдер!

Эльза резко выпрямилась и повернулась к камину. Там, у потайной двери стоял Фогель.

— Да, господин полковник? — Она все еще не отошла от Инди.

— Машина ждет вас.

— Спасибо.

Она улыбнулась Инди и, отбросив с лица светлые пряди волос, произнесла.

— Вот так прощаются австрийцы.

Затем подошла к Фогелю.

— Я готова, — и выскользнула через дверь, в камине.

Полковник не ушел вместе с. ней. Четким солдатским шагом, как на параде, он промаршировал к Инди, на губах играла гадкая усмешка.

— А вот так прощаются немцы, доктор Джонс, — и, размахнувшись, он заехал кулаком Инди прямо в челюсть. Изо всей силы. Струя крови потекла у Инди изо рта, хлынула из носа. Фогель развернулся и вышел.

Инди быстро моргал, в надежде, что голова прояснится.

— Кажется, австрийское прощание мне больше понравилось, — пробормотал он себе под нос.

— Перестань болтать! — огрызнулся Генри. — Думать мешаешь.

— Думай на здоровье. Кстати, пока думаешь, помоги мне выпутаться из этих проклятых веревок. Нам надо добраться до Маркуса раньше, чем его сцапают фашисты.

— Ты же сказал, что у Маркуса два дня в запасе и что он успеет исчезнуть.

— Ты что, шутишь? Я все придумал. Это Маркус-то успеет исчезнуть? Да он один раз в собственном музее умудрился заблудиться.

Генри тихо выругался.

— Мало того, что у этого чудовища Фогеля руки чешутся нас убить, так теперь они еще и Маркуса убьют и святой Грааль захватят.

— Есть над чем подумать, — сказал Инди, пытаясь развязать веревки.

Отец принялся за дело со своей стороны, но чем больше они их дергали, тем сильнее те врезались в запястья.

Наконец они оставили попытки. Так было лучше — меньше ныли руки, но сидеть как две мумии и дожидаться конца — нет, надо что-то придумать.

Из носа и разбитой губы на подбородок И иди стекала кровь. Челюсть онемела, запястья распухли. И к тому же, как назло, зачесался нос.

И все же надо думать, думать, думать…

Скорее всего фашисты выставили у дверей охрану и около каминной потайной двери тоже. Но об этом потом. Сейчас главное — освободиться от веревок. Ведь есть же какой-то выход.

Молчание в комнате затянулось на века. Заснул отец, что ли? Нет, неожиданно Генри заерзал на стуле и закинул назад голову, стукнув Инди по затылку.

— Послушай, Малыш, а что случилось с тем крестом, за которым ты так долго охотился? — спросил он.

В течение долгих лет крест Коронадо был больным вопросом в отношениях отца и сына. Генри наотрез отказывался верить в историю, согласно которой его сын отнял крест у грабителей и принес его домой, после чего опять потерял его. Инди поклялся, что вернет крест, чего бы ему это ни стоило, но Генри воспринимал рассказ лишь как забавную выдумку, и когда хотел уколоть сына, то спрашивал, куда подевался крест Коронадо.

Обычно Инди в ответ кипятился и говорил, что он там же, где отцовский святой Грааль, но на этот раз он ответил.

— Я отдал его Маркусу перед отъездом из Нью-Йорка, чтобы он выставил его в своем музее. Я его вернул. — И добавил: — Как сказал, так и сделал.

Генри с минуту помолчал. Когда он вновь заговорил, в его голосе слышались примирительные нотки:

— Маркус очень интересовался крестом. Представляю, как он обрадовался, когда ты его принес. Но сейчас… сейчас, если Донован его поймает, он даже не сможет посмотреть, как крест будет смотреться в экспозиции.

— Боюсь, это самая незначительная неприятность из тех., которые его ожидают.

И нас тоже. Он уже хотел было рассказать отцу о своей догадке относительно роли Донована в истории с крестом, но решил подождать. Сейчас есть другие заботы.

* * *

Донован и полковник Фогель стояли в подземном гараже, который находился недалеко от подвальных складских помещений, в самой глубине скалы, на которой возвышался Брунвальдский замок. Они проводили Эльзу, за которой прислали служебный автомобиль. Еще один дожидался Донована, который уже собирался залезть на заднее сиденье, как вдруг остановился и сказал Фогелю: — Броди мы, конечно, найдем, не сомневаюсь. Можете кончать с этими двумя.

 

Глава четырнадцатая

ПЫЛАЮЩИЕ СТРАСТИ

Инди вздрогнул — неожиданно он понял, как они могут освободиться от веревок.

Черт! Ведь все это время разгадка была под самым носом.

Несчастный тупица. Если бы не связанные руки, надавал бы себе тумаков.

— Папа, ты сможешь достать до кармана моей куртки?

Генри встрепенулся.

— Зачем?

— Сможешь или нет?

— Хорошо, хорошо.

Инди весь изогнулся, стараясь приблизить правое бедро как можно ближе к отцу. Через пару минут Генри удалось дотянуться до кармана, пальцы скользнули внутрь.

— И что я там должен найти?

— Мой талисман.

— Это зажигалка, что ли?

Инди не ответил, ожидая, что отец сам догадается.

— Достал. Послушай, Малыш, а ты молодец!

Инди сгорал от нетерпения.

— А теперь попытайся пережечь веревки. Сможешь? Генри довольно долго возился с зажигалкой, стараясь снять колпачок. Инди произнес взволнованно:

— Папа, только прошу тебя, не урони, пожалуйста.

— Спокойствие, Малыш. Кстати, откуда у тебя зажигалка, ты же не куришь?

— Это Эльзина. Я забыл вернуть ей, когда мы вернулись из катакомб.

Наконец зажигалка открылась. Большим пальцем

Генри надавил на колесико, блеснула искра, но огонь не вспыхнул.

— Проклятая штуковина, — проворчал он. — Наверно, ее надо перезарядить.

Этого только не хватало!

— Ну давай, зажигайся! — Генри тряхнул зажигалку и снова щелкнул колесиком. — Кажется, получилось.

В ту же секунду Инди почувствовал, как пламя лизнуло его пальцы.

— Папа, — взмолился он. — Я же просил жечь веревки, а не мои руки.

Несколько минут Генри старательно пережигал веревки. Комната наполнилась удушливым смрадом, в горле у них запершило. Спина Инди затекла от сидения в неудобной позе, но* стиснув зубы, он старался не шевелиться.

Вдруг Генри выругался.

— Что случилось? — спросил Инди.

— Я ее уронил.

Инди выгнулся, рискуя свернуть себе шею, но увидеть, куда упала зажигалка, так и не смог. Он понял: чтобы достать ее, придется перевернуть на бок стулья, к которым они привязаны, и каким-то образом попытаться подползти к зажигалке. Он объяснил это отцу.

— Ну что, попробуем?

Ответу не было.

— Папа!

— Малыш, мне надо тебе кое-что сказать, — произнес отец извиняющимся тоном.

— Брось, папа, — ответил Инди, решив, что у отца приступ сентиментальности. — Сейчас не время. Вот выберемся отсюда… — Инди втянул в себя воздух. — Послушай, а что это горит?

— Об этом я и хотел тебе сказать. Видишь ли, здесь у нас пожар.

— Что? — С трудом повернувшись, Инди увидел, что ковер на полу позади него объят пламенем. — Ладно, надо как-то выбираться отсюда. Ты можешь понемногу двигаться на своем стуле? Делай как я.

Стулья заскрипели по полу. Пару раз чуть не перевернувшись, они все же сумели отползти от пылающего ковра.

— Направляемся к камину! — скомандовал Инди.

Подпрыгивая и перекатываясь с одной ножки на другу, они медленно продвигались к единственному безопасному месту в комнате. За ними по пятам бежали языки пламени, пожирая все на своем пути.

Забраться в камин, будучи привязанным к стулу — не простая задача. Чтобы проделать это, Инди изо всех сил оттолкнулся ногами от пола, случайно задев какой-то рычаг. Неожиданно пол под ними начал двигаться, словно вращающаяся сцена в театре. Стена повернулась, и в мгновение ока они оказались в соседней комнате. Так вот в чем секрет потайной двери!

Они огляделись. Спиной к ним за приборной доской с различными выключателями, дисками и счетчиками сидели четыре радиста в наушниках. Углубленные в работу, они сначала не заметили непрошенных гостей.

— Из огня да в полымя, — прошептал Генри, однако недостаточно тихо: один из радистов обернулся и вздрогнул, увидев в комнате двух связанных незнакомцев.

— Что же делать, Инди? — простонал Генри. — Придумай что-нибудь.

Инди лихорадочно рыскал глазами по сторонам, ища рычаг, который помог бы им вернуться обратно. Тем временем радист уже встал со стула и окликнул коллег. Наконец Инди заметил рычаг — тот был прямо перед ним, но расположен так высоко, что ногой не достать. Ну что же, остается только одно…

— Оттолкнись ногами! Сильней! — крикнул он и, резко наклонившись вперед, изо всей силы стукнул по рычагу головой. Пол повернулся, и как раз вовремя — радист вытащил пистолет и сделал несколько выстрелов.

Пули попали в закрытую дверь.

Инди и Генри вновь оказались в охваченной огнем комнате. Горело все: и ковер, и занавеси, и мебель, столбы пламени поднимались до потолка. В воздухе носились жирные хлопья сажи, которые разъедали глаза и не давали дышать.

Наверно, лучше вернуться, — прокричал Генри, с трудом перекрывая рев разбушевавшейся огненной стихии.

Инди не ответил. Он был занят тем, что пытался разорвать обгоревшие веревки на руках, и наконец ему это удалось. Не мешкая, он вскочил со стула, бросился к отцу и развязал его. Затем торопливо огляделся. Внутри дымохода над камином он заметил решетку. В это время потайная дверь снова начала вращаться.

— Быстрей, сюда! — крикнул он отцу, потом встал на стул, и, ухватившись за решетку, с трудом протиснулся в дымоход. Уперевшись ногами в одну стенку, а спиной в другую, он наклонился вниз и, схватив отца за руку, втащил его внутрь как раз за секунду до того, как четыре радиста ввалились в пылающую комнату.

С пистолетом наготове они бросились к стульям и с удивлением увидели, что пленников нет. Быстро посовещавшись, двое из них вернулись через потайной ход в соседнюю комнату, а оставшиеся двое, прикрыв глаза рукой, попытались обследовать дальний, объятый пламенем конец комнаты.

Инди понимал, что долго им с отцом в трубе не высидеть, и не только потому, что это было очень неудобно. Главное — вверх по дымоходу поднимался обжигающий поток горячего воздуха, выносить который становилось все труднее. Дождавшись, когда двое радистов вернулись из соседнего помещения и отошли от потайной двери, Инди, а следом и отец, спрыгнули вниз и сразу же нажали на рычаг. Камин уже начал поворачиваться, когда дверь в горящую комнату отворилась, и Инди увидел удивленное лицо полковника Фогеля. Стена пламени встретила его на пороге, полковник в ужасе попятился, быстро захлопнув дверь.

— Стоять! — завопил один из радистов, увидев, что пленники сейчас исчезнут,

— Нам от них не отвязаться, — заметил Генри. — Они повернут камин и…

— Знаю, знаю.

Инди быстро разбил об пол деревянный стул и отломил от него ножку. Стена уже дрогнула и начала поворачиваться, когда он, подбежав к механизму, с силой засунул внутрь отломанную деревяшку, застопорив движение. Радисты оказались в ловушке.

Генри с ужасом смотрел на дверь, из-за которой доносились душераздирающие крики. Инди понимал, что тот чувствует, но выбора не было. Такова жизнь: если не убьешь ты, убьют тебя.

Инди отвернулся и принялся осматривать комнату. Чутье подсказывало ему, что где-то здесь должна быть еще одна потайная дверь или, возможно, окно —' в общем, какой-то выход. Он провел ладонью по стенам, затем постучал по ним, проверяя, нет ли где пустоты.

— Так ты ничего не найдешь, — заявил Генри. — Надо посидеть и подумать.

— Посидеть? — Глаза у Инди полезли на лоб. — Ты в своем уме?

— Не паникуй. Я уже давно заметил, если я сяду и спокойно подумаю, решение приходит как бы само собой.

И Генри плюхнулся на диван. К его удивлению, диван под ним качнулся и, наклонившись, начал медленно сползать в образовавшееся в полу отверстие.

«Неужели отец нашел выход?» — с надежной подумал Инди. Он прыгнул на диван, который проскользил вниз несколько сот футов и остановился. Они очутились в огромной пещере, где фашисты устроили свой склад. Пещера открывалась на канал, рядом была пристань.

Они добежали до груды ящиков и спрятались там.

— Мы, должно быть, у подножья горы, под замком, — прошептал Генри.

Инди не слушал. Он не сводил глаз с лодок, катеров и баркасов, стоящих у причала.

Они подождали, пока мимо промарширует немецкий патруль, а затем бросились к одной из лодок. Заметив, что на пристани появился Фогель, Инди запустил мотор, который тут же оглушительно взревел. Полковник остановился и поглядел в их сторону. Однако увидеть их он не мог, так как они уже выскочили из лодки и снова затаились среди ящиков. Фогель, решив, что они уже отчалили, бросился, прихватив с собой несколько солдат, к ближайшему катеру и помчался в погоню. Долго же им придется нас искать, подумал Инди, который в это время уже оседлал оставленный кем-то из фашистов мотоцикл. Его отец забрался в коляску, и они понеслись вдоль пристани.

— Только не уверяй меня, — прокричал Генри, — что это был самый обычный день твоей жизни.

— Бывали и похуже, — ответил Инди, нажимая на акселератор.

Надо как можно скорее выбраться из пещеры и подальше от канала, где шныряют фашистские катера.

Впереди блеснул свет. Однако надежда тут же сменилась тревогой: дорога здесь подходила вплотную к воде. Он услышал треск пулемета — фашисты на катере не дремали.

— Пригнись! — крикнул он отцу, тот без звука подчинился.

Инди наклонился к самому рулю мотоцикла, и через секунду они выскочили из пещеры на солнечный свет. Дорога круто свернула в сторону от канала. В сторону от неминуемой гибели, подумал Инди. Он взглянул на Генри, который осторожно высунул голову из коляски.

— Начинается новый день, папа.

Мотоцикл приближался к развилке. Указатель сообщал: Будапешт — направо, Берлин — налево. Инди притормозил и свернул направо.

— Постой! — завопил Генри. — Остановись!

— Что случилось? — Инди затормозил и поглядел на отца.

Генри продолжал махать рукой, чтобы он остановился. Инди съехал с дороги и завел мотоцикл в кусты, подальше от любопытных глаз. Спрыгнув на землю, он потянулся и снова спросил:

— Что случилось? Зачем мы остановились?

— Поворачивай. Мы едем в Берлин.

Указав направо, Инди возразил:

— Но Броди там, папа.

— А мой дневник здесь, — Генри ткнул пальцем налево.

— Нам он больше не нужен.

— Ошибаешься. Ты не все нужные страницы вырвал, Малыш. — Он с вызовом посмотрел на Инди.

— Хорошо. Послушаем, что же там осталось.

— Человек, который найдет святой Грааль, столкнется с тремя смертельными опасностями.

— Ты хочешь сказать, там полно ловушек?

— Восемь лет назад в одной из книг, в «Хронике святого Ансельма», я обнаружил ключ к тайнам этих ловушек.

— И ты, что же, не помнишь, что там было написано?

— Зачем мне было что-то запоминать, если я все записал в дневник?

Инди услышал шум и выглянул на дорогу. Мимо, в направлении Будапешта, пронеслись два немецких мотоцикла.

— Все гестапо и половина вермахта заняты нашими поисками, а ты хочешь сам полезть в их логово.

— Меня волнует только святой Грааль.

— А как же Маркус?

— Маркус меня поймет, в этом я не сомневаюсь.

Инди хмыкнул. Эту песню он слышал уже раз сто — в зубах навязло.

— Эх вы, теоретики. Вами движет одно тщеславие.

Щеку Инди обожгла пощечина. Удар был несильный, но Инди обомлел. Он же пошутил, а отец обиделся. Дотронувшись до щеки, он хмуро посмотрел на Генри.

— Не кощунствуй, — отрезал тот. — Ты же читал «Парсифаля», неужели все забыл? А Рихард Вагнер и

Вольфрам фон Эшенбах, они что, ничему тебя не научили? В руках рыцаря сэра Парсифаля святой Грааль — священный талисман, источник благодати. Но в руках злобного Клингсора — это орудие черной магии, источник зла.

С презрением глядя на сына, он покачал головой:

— Поиски чаши — это не археология. Это крестовый поход против зла. Если Грааль заставят служить фашизму, темные силы сметут жизнь с лица земли. Ты хоть понимаешь это?

Миф и реальность сплелись в жизни его отца и стали неразделимы. Он жил этим мифом.

— Я никогда не понимал твоей одержимости Граалем, и мама тоже.

Упоминание о матери было вызовом, и впервые за тридцать лет отец ответил:

— Ошибаешься. Она понимала и именно поэтому скрывала свою болезнь от меня, пока я уже ничем не мог ей помочь. Мне осталось только оплакивать ее.

Их глаза встретились, и Инди понял, что отец признал его взрослым человеком, достойным доверия. Наконец-то он не ушел от разговора о матери, объяснил свои чувства и даже признал вину. Общая боль примирила их.

Он обнял отца за плечи:

— Ладно. Едем в Берлин, папа.

 

Глава пятнадцатая

БЕРЛИНСКИЙ ФЕЙЕРВЕРК

Огромная толпа, собравшаяся на площади, гудела как пчелиный рой. Возбуждение, охватившее людей, граничило С безумием. Они что-то выкрикивали, размахивая флагами и штандартами с изображением свастики. В центре сборища полыхал гигантский костер — горели книги. В основном это была классика, которую фашистские лидеры с высоты их идеологии считали непатриотичной или клеветнической.

Инди быстрым шагом направлялся к площади, застегивая на себе немецкую гимнастерку, которая болталась на нем, как на вешалке. Однако другую достать не удалось.

Проезжая по Берлину на мотоцикле, они с отцом наткнулись на одного немецкого солдата, видимо, отставшего от своего подразделения. Генри сделал вид, что ему плохо. Он упал на тротуар в нескольких шагах от фашиста и не шевелился. Солдат наклонился, желая узнать, что случилось. Подбежавший Инди, изобразив отчаяние, попросил его помочь перенести отца в более спокойное место. Когда они затащили его за угол, Инди сначала ударил незадачливого фашиста по голове, а потом раздел.

Генри, по-прежнему в штатском, торопливо шагал рядом с сыном, глазея по сторонам.

— Мальчик мой, я чувствуя себя пилигримом в нечестивой стране.

— Да, как ужасно, что это реальность, а не просто какой-нибудь боевик. — И он кивнул в сторону человека с камерой, снимающего на пленку то, что происходило на площади.

Неожиданно Инди резко остановился.

— Что случилось? — спросил Генри.

Он проследил взгляд сына и увидел, что тот не отрываясь смотрит на возвышающуюся перед ними трибуну. На ней стояли руководители Третьего Рейха, которые царственно озирали своих подданных. И среди них два знакомых лица — Гитлер и… Эльза Шнайдер.

— Боже мой, — скривился Генри и покачал головой. — По правую руку от самого дьявола. Теперь ты веришь, что она фашистка?

Инди не ответил. Он стал пробираться сквозь толпу поближе к трибуне. Генри следовал за ним словно тень.

Рядом с кинооператором стояла женщина, которая руководила съемками Гитлера и верховного командования. Инди решил, что это режиссер, так как она непрестанно размахивала руками и выкрикивала что-то, стараясь привлечь внимание фюрера. Но вокруг было столько шума и гама, что это ей удавалось с трудом.

— Пожалуйста, один шаг вперед, мой фюрер, — сказала она по-немецки.

Гитлер сделал шаг назад.

— Хорошо. Прекрасно. А теперь, все остальные, пожалуйста, шаг назад.

Все шагнули вперед и полностью скрыли от нее Гитлера.

Режиссер вскинула вверх руки и запричитала:

— Пожалуйста, прошу Вас, вы совсем закрыли фюрера.

Инди рассмеялся:

— Кажется, я лучше понимаю немецкий, чем верховное командование Рейха, — заметил он, повернувшись к Генри.

В детстве отец настоял на том, чтобы еще до того, как ему исполнится восемнадцать, он выучил несколько иностранных языков. Как недоволен он был тогда, и как благодарен сейчас.

— Это твоя заслуга, — счел нужным добавить он, легонько подтолкнув отца локтем.

Генри фыркнул.

— Неужели я дожил до этого? Мой сын благодарит меня. Он слушается меня.

Инди рассмеялся.

Люди начали расходиться. Инди с трудом пробился сквозь толпу фашистов с факелами в руках. Эти фанатики вызывали у него отвращение, но внешне это никак не проявлялось, он был так же спокоен и равнодушен, как всегда. Инди обошел трибуну, потолкался среди офицеров, рассаживающихся по своим служебным автомобилям, и наконец вдалеке заметил Эльзу. Она шла одна, ее густые волосы золотым дождем падали на плечи.

Генри намеренно отстал. Они договорились с Инди, что тот поговорит с девушкой с глазу на глаз, а отец подождет где-нибудь неподалеку.

Инди устремился вслед за Эльзой, которая шла не оглядываясь. Нагнав ее, он замедлил шаг, потом посмотрел вокруг и, удостоверившись, что рядом никого нет, кто бы мог его услышать, окликнул:

— Фройляйн доктор.

— Инди! — воскликнула она.

Его голос был тихий и сдержанный, но глаза глядели сурово и осуждающе.

— Где он? Куда ты дела дневник?

— Ты приехал следом за мной в Берлин!

Эльза произнесла это таким тоном, что Инди поразился. Неужели она все еще неравнодушна к нему. Казалось, чувства тянут ее в одну сторону, а логика и долг заставляют следовать другим путем — гибельным для Инди и его отца.

Ее ладонь коснулась лица Инди, губы приоткрылись, и в глазах отразилось безумное желание.

— Я так ужасно скучала по тебе, Инди.

Он оттолкнул ладонь и, обыскивая, провел по ней руками сверху вниз, надеясь, что дневник все еще в одном из карманов.

— Где он? — повторил Инди.

Его грубый голос и еще более грубый жест вернули ее к действительности. На какой-то момент ему показалось, что она готова молить его о прощении. Красивые губы дрогнули, и черты лица как-то обмякли. Однако это продолжалось не больше секунды. Лицо Эльзы вновь приняло холодное, жесткое выражение, словно включился какой-то внутренний механизм, поставивший все на свои места.

— У меня все осталось там же, где и раньше.

Не обращая внимания на ее слова, Инди продолжал шарить по ней руками. Дойдя до ног, он остановился — что-то было привязано к внутренней стороне ноги. Он быстро огляделся и, сунув руку под платье, вытащил тетрадь отца.

— Извини за доставленное неудобство.

Эльза покачала головой.

— Я не понимаю, Инди. Ты вернулся за дневником? Но зачем?

— Он дорог моему отцу как память. Ему» е хочется, чтобы вы сожгли тетрадь во время одной из своих оргий.

Эльза выдержала его взгляд.

— Так вот как ты обо мне думаешь. Ты считаешь, что я такая же, как эти, в коричневых рубашках?

— А почему я должен думать что-то другое? — холодно ответил он.

— Мой символ веры — святой Грааль, а не свастика.

— Вот как? — Он ткнул пальцем в сторону трибуны. — Поэтому ты и стояла там на трибуне в окружении злейших врагов всего того, что олицетворяет собой Грааль? Какое мне дело, во что ты веришь!

— Тебе есть дело, — отрезала она.

Рука Инди схватила ее за горло.

— Я могу надавить посильнее, и… — прорычал он.

— Я могу закричать, и…

Счет был один-один, и Инди знал это. Любовь и ненависть бушевали в нем. И он и Эльза понимали, что ни тот, ни другой не исполнит своей угрозы. И все же его бесило, что несмотря ни на что, ее близость так же пьянила и сводила его с ума, как и раньше.

Он отпустил ее и сделал шаг назад. Они посмотрели друг на друга, и взгляд сказал все: их любовь не могла ничего изменить. Каждый пойдет своим путем, тем, который он для себя избрал — и тут уж ничего не поделаешь.

— Инди, — позвала она.

Он сделал еще шаг назад, обернулся и пошел, не оглядываясь, в сторону трибуны, где его ждал отец.

— Идем, надо выбираться отсюда, — угрюмо сказал он, все еще думая об Эльзе.

— Ты достал дневник? — спросил Генри, шагая рядом.

— Да, достал.

— Молодец. Как тебе удалось забрать его у этой нацистской шлюхи?

Последнее слово словно кнутом обожгло Инди. Он сам не понимал почему, но чувствовал, что должен как-то защитить Эльзу. Он уже собирался наброситься на отца, но вдруг заметил, что, проталкиваясь вперед, они оказались в толпе детей, окруживших Гитлера и его свиту. Дети протягивали фюреру книжки, чтобы получить автограф.

Надписывая их, Гитлер поднял глаза и увидел Инди, который как каланча возвышался над ребятишками. На минуту их взгляды встретились, и неожиданно для себя Инди почувствовал, какой невероятной притягательной силой обладает этот человек. Впервые он понял, в чем состоит секрет популярности Гитлера. Но вместе с тем Инди знал и другое — сколько зла несет с собой фашистский режим, сколько горя и страданий, какую угрозу он представляет для всей земли. Он снова взглянул на Гитлера, ощутил волну властной притягательности, исходящую от него — и ужаснулся.

Вдруг Гитлер протянул руку и, прежде чем Инди смог опомниться, взял у него отцовский дневник, открыл его и поставил свой автограф. Затем вернул его Инди.

Быстро сообразив, где он находится, Инди вытянулся в струну, щелкнул каблуками и выбросил вперед правую руку. Правда, левую он держал за спиной и на всякий случай скрестил пальцы. Ему казалось, что таким образом он оставался верен данной присяге.

В следующий момент Инди опустил руку и сделал шаг назад — Гитлер уже садился в лимузин, толпа начала редеть. Но его встреча с фюрером не прошла незамеченной, вызвав зависть и злобу среди офицеров СС, сопровождавших Гитлера. Один из них, толстый и неуклюжий, в длинной шинели, подошел к нему и начал распекать рядового:

— Что вы здесь делаете? — тявкал он по-немецки. — Как вы здесь оказались? Возвращайтесь сию же секунду на свой пост!

Инди стоял на вытяжку, потом снова, выбросив руку, произнес «Хайль Гитлер!» Однако, заметив, что все разошлись и они одни, сжал пальцы в кулак и со всей силы ударил немца в лицо.

Генри скривился и что-то пробормотал.

— Теперь я буду решать, что нам делать, — заявил Инди отцу.

— И что же ты решил?

— Срочно уезжаем из Германии.

Инди остановился у входа в центральный Берлинский аэровокзал и, спрыгнув с мотоцикла, поправил на себе шинель, снятую с толстого эсесовца.

— Если уж ты «заимствуешь» чужую одежду, то хотя бы подбирай себе жертвы, подходящие по размеру, — упрекнул его Генри, конца они входили в вокзал.

— Следующий раз непременно учту твой совет.

Они встали в очередь за билетами.

— Если повезет, через час нас уже не будет в Германии, а завтра мы отыщем Маркуса, — с надеждой произнес Инди.

— Посмотри туда, — Генри кивнул в сторону билетной кассы: каждый, кто покупал билет, подвергался строгой проверке со стороны агентов гестапо.

— Да-а, — Инди взял Генри за руку, и они вышли из очереди. Они не сделали и десяти шагов, как заметили другую опасность — навстречу им бодро шагал полковник Фогель.

Отец и сын, подняв воротники и надвинув шляпы на глаза, быстро отошли в сторону. Инди бросил взгляд назад, полковник Фогель показывал агентам гестапо какую-то фотографию.

— Боюсь, что это не его семейный портрет, — пробормотал Инди, и они выскочили на улицу.

Рядом с центральным аэровокзалом располагалось еще одно здание, тоже вокзал, но поменьше и поновее, с отделкой в стиле арт деко.

Они вошли и прямиком отправились к кассам. Перед ними в очереди стояли несколько хорошо одетых мужчин и женщин. Должно быть, первый класс, решил Инди.

— А почему сюда? — спросил Генри.

— Потому что здесь не проверяют.

Шаг за шагом очередь продвигалась вперед. Медленно тянулись минуты. Тревога не покидала Инди, время от времени поднимаясь волнами откуда-то из глубины и заставляя его испуганно озираться. Он ненавидел это чувство. Ненавидел вот так стоять и ждать неизвестно чего. Он привык встречать опасность лицом к лицу — и всегда побеждал в этом единоборстве.

Он начал замечать, что привлекает к себе внимание, и на какое-то время опустил глаза и уставился с глубокомысленным видом на свои ботинки. Потом снова огляделся, но уже напустив на себя вид усталого пассажира, который раздумывает, где бы присесть, после того как пройдет регистрацию. Чтобы не крутить головой и не дергаться, он заставил себя прочесть вывешенный на соседнем столбе плакат: там сообщалось о дирижабле «Хин-денбург», который зд сорок два часа и пятьдесят три минуты преодолел расстояние от Лейкхерста в Нью-Джерси до Фридрихшафена в Германии. В тридцать шестом году это был мировой рекорд.

Он снова опустил глаза на ботинки, но стоять так, переминаясь с ноги на ногу, было выше сил. Его взгляд вновь заскользил вокруг, оглядывая зал. Крупная высокая женщина, стоявшая за ним в очереди, с удивлением посмотрела на него. Чтобы как-то успокоиться, он опять начал изучать плакат.

— Ты что, уснул? — услышал он голос отца..

Инди вздрогнул и увидел, что очередь продвинулась и Генри уже стоит у самого окошечка. Они купили билеты на ближайший рейс и заспешили к выходу. У самых дверей Инди вдруг повернулся и спросил отца, куда они летят. Всем своим видом показывая, что сын задает дурацкие вопросы, Генри ответил:

— Понятия не имею.

Впрочем, какое это имеет значение. Главное, вырваться из Германии. Но все же он посмотрел на билет:

— Афины. Ну что ж, до Искендеруна оттуда, конечно, пешком не дойдешь, но по крайней мере хоть то же направление.

— Да, ты прав. — Генри с довольным видом кивнул головой. — Кажется, дела идут на поправку.

Инди еще раз взглянул на билет.

— Послушай, папа, — воскликнул он остановившись. — Это же билет не на самолет.

Генри не слушал его, бодро шагая вперед. Инди бросился догонять отца. Они вышли на летное поле.

— Вот это да! — воскликнул Генри.

Прямо перед собой они увидели огромный, высотой с десятиэтажный дом и длиной почти как два футбольных поля дирижабль. Оказывается, они не только не узнали, куда летят, но даже не поняли, что им продали билеты на дирижабль. Поднимаясь по ступеням, они переглянулись. Оба были неприятно удивлены таким поворотом событий.

— Эй, посмотри-ка сюда, — сказал Инди, указывая на пару бипланов, прикрепленных снизу к дирижаблю. — Может быть, лучше здесь поедем?

— Нет, благодарю. — Генри был краток.

Они нашли незанятое купе и расположились в нем. Дирижабль готовился к отправлению.

Инди плюхнулся в кресло, сложил на груди руки и облегченно вздохнул.

— Кажется, пронесло.

Генри вынул платок и промокнул лоб.

— Вот когда поднимемся в воздух и пересечем границу Германии, я с тобой соглашусь.

Инди выглянул в окно.

— Брось. Через несколько часов мы будем в Афинах, а там недалеко и до Искендеруна и Маркуса. Садись, полюбуешься в окно пейзажами.

Он не успел закончить фразу, как увидел, что по летному полю в сторону дирижабля идет полковник Фогель, сопровождаемый одним из агентов гестапо, которого он заметил еще на вокзале. Они подошли к дирижаблю и стали подниматься на борт. Инди похолодел.

Он понял, что гладко этот полет не пройдет.

 

Глава шестнадцатая

ВОЗДУШНАЯ АКРОБАТИКА

— Посиди здесь, — бросил Инди и, ничего не объясняя отцу, выскочил из купе. Его мозг лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации. Правда, он уже знал, что Фогель на борту дирижабля — это было явным преимуществом. Но как это использовать? Впрочем, он что-нибудь придумает, не в первый раз.

Не успел он пройти и двух шагов, как уже увидел Фогеля. Тот шел по коридору в его направлении, и, чтобы избежать встречи, Инди пришлось шмыгнуть в дверь, помеченную табличкой «Служебное помещение». Полковник прошел мимо. Инди услышал, как сопровождавший его стюард объяснял, что дирижабль скоро отправляется и пассажирам необходимо занять места. Он приоткрыл дверь и увидел, что Фогель и еще двое опоздавших заходят в купе — то самое, откуда он вышел минуту назад.

— Боже мой! — прошептал он и подумал об отце.

Но прежде чем Инди смог хоть что-то предпринять, дверь распахнулась и на пороге появился стюард.

— Что вы здесь делаете? — громко спросил он по-немецки. — Это же служебное помещение. Сейчас мы отправляемся. Пожалуйста…

Инди молча указал на потолок. Мужчина посмотрел вверх, и Инди, воспользовавшись моментом, нанес ему удар в челюсть. Кто бы знал, как противно было у него на душе всякий раз, когда приходилось вот так нападать на ни в чем не повинных людей, но Фогель находился всего в нескольких футах от него, так что выхода не было.

Однако стюард не упал, а лишь пошатнулся и сделал шаг назад: не желая навредить ему, Инди ударил не слишком сильно. Мужчина обалдело поглядел и нанес ответный удар. Инди умудрился парировать его и послал противника в нокаут.

Когда через несколько минут дирижабль поднялся в воздух, Инди открыл дверь в купе, где сидел отец. На нем были фуражка и китель стюарда, на этот раз наряд сидел как влитой.

— Прошу всех предъявить билеты. Ваши билеты, пожалуйста, — произнес он по-немецки.

Генри взглянул на него поверх журнала и, узнав, вытаращил глаза. Инди кивнул ему и вернул билет.

— Ваш билет, господин офицер, — сказал он Фогелю и протянул руку.

Полковник поднял голову и уставился на Инди. Как только он понял, кто перед ним, его рука скользнула в карман, где был пистолет. Но вынуть его он не успел, Инди схватил его за шиворот и стащил с места. Быстро выхватив оружие из рук Фогеля, он с помощью отца вышвырнул его из окна на летное поле;

Остальные пассажиры в ужасе отпрянули. Они со страхом глядели на разбушевавшегося стюарда, говорящего с иностранным акцентом. Инди мило улыбнулся и пожал плечами:

— Очень жаль, но у господина не было билета.

Все как один мгновенно вытащили билеты и начали совать ему в лицо.

Инди собрал их, потом выглянул в окно. Фогель стоял внизу на четвереньках и смотрел вслед взлетающему дирижаблю.

— В следующий раз покупайте билет, — крикнул ему Инди.

Он вышел из купе и вернулся в служебное помещение. Что же дальше? Он помнил, что Фогель был не один.

Через несколько минут в конце коридора появился агент гестапо и остановился в двух шагах от двери, за которой спрятался Инди. Он выглядел взволнованным и недовольным. И неудивительно: бедняга не нашел ни Инди, ни его отца, а теперь еще и Фогель исчез.

Инди вышел в коридор и похлопал агента по плечу. Он уже собирался стукнуть его пистолетом, но тут из купе вышел пассажир, один из тех, то стал свидетелем его стычки с Фогелем. Инди попросил агента гестапо предъявить билет.

— Мне он не нужен, — рявкнул тот в ответ.

Пассажир, проходя мимо, пробормотал:

— Боюсь, вы об этом пожалеете.

— Он совершенно прав, — сообщил Инди гестаповцу и ударил его по затылку пистолетом. Затем он затащил его в служебное помещение, забрал оружие и открыл чулан, в котором уже сидел стюард, связанный и с кляпом во рту.

— А вот и попутчик, чтобы не скучать, — произнес Инди, опуская агента рядом. Стюард уже пришел в себя и пытался выплюнуть кляп. Инди помахал пистолетом перед его носом, и тот мгновенно успокоился.

На столе стоял передатчик, к которому был прикреплен пучок проводов. Подойдя, Инди вырвал их. Затем он снял с крючка кожаную куртку и примерил ее. В самый раз.

Кажется, удача не отвернулась от него.

Сидя с отцом в салоне дирижабля, Инди краем уха прислушивался к рассказу какого-то немецкого пилота о его невероятных подвигах во время первой мировой войны. Несколько зачарованных слушателей покупали герою одну выпивку за другой, и чем больше он пьянел, тем более фантастичными становились его истории.

К ним подошел официант и подал два стакана с каким-то безалкогольным напитком: они решили не заказывать спиртное, так как не были уверены, что их приключения закончились. Если что-то случится, всегда лучше иметь трезвую голову.

Генри был так занят изучением дневника, что даже не заметил, что им уже принесли заказ. Все его внимание было поглощено страницами с описанием смертельных ловушек, поджидающих охотников за Граалем. Время от времени он принимался что-то бормотать себе под нос, и это вновь вызвало в памяти Инди картины его детства, когда Генри, с головой уходя в прошлое, мог целыми днями не выходить из кабинета. Жизнь течет, но некоторые вещи остаются неизменными, подумал Инди.

Он выглянул в окно. Мимо дирижабля проносились легкие стайки облаков. Интересно, что сейчас делает Эльза? Он, несмотря на то, что своими глазами видел ее стоящей на трибуне рядом с Гитлером, почему-то поверил, что единственное, что ее интересует, — это святой Грааль. Разве не тем же безумием охвачен его отец? Но простить ее за сотрудничество с человеком, возможно, самым чудовищным со времен Чингис-хана, он не мог.

Ладно, хватит об этом. Инди отвернулся и бросил взгляд на открытую страницу дневника, исписанную мелким отцовским почерком. Он обратил внимание на три непонятных диаграммы вверху страницы и прочел подписи: «Маятник», «Камни» и «Мост-невидимка».

Он уже хотел попросить отца объяснить смысл этих рисунков, когда тот поднял голову и сказал:

— Твои приключения — увлекательная вещь. Теперь у нас будут общие воспоминания.

— У нас вообще теперь много общего. — Инди снова подумал об Эльзе. — Кстати, а что она говорила во сне?

— Майн фюрер.

— Да, этим много сказано. — Он снова вспомнил их встречу в Берлине. Тогда ему показалось, что она была искренна, и все же…

— Ты разочарован? — спросил отец. — Но она действительно красотка, а я такой же человек, как любой другой.

— Понимаю, ведь «любой другой» — это я.

Генри улыбнулся, видимо, своим воспоминаниям об Эльзе и произнес:

— Встретились — и разошлись… Давай выпьем за это.

Он поднял бокал, они чокнулись.

— Ну, а теперь за дело. — Генри откашлялся и выпрямился в кресле. Затем снова склонился над дневником и принялся читать:

— «Всех ловушек имеется три. Первая — Дыхание Господа. Только кающийся преодолеет это испытание. Вторая — Слово Господа.

Только шаг за шагом следуя за Господом, ты сможешь пойти дальше. Третья — Путь Господа. Только прыгнувший от головы льва избежит смерти».

— И что это значит?

Генри накрыл страницу ладонью.

— Когда доберемся туда — узнаем.

Солнечный луч прорезал облака и упал на их стол, разделив его поровну на свет и тень. Инди потянулся за своим бокалом и вдруг с удивлением заметил, что тень с необъяснимой скоростью заскользила по столу. Он выглянул в окно, снова посмотрел на стол, и наконец до него дошло:

— Папа!

— Что случилось?

— Они разворачивают дирижабль. Мы летим обратно в Германию.

Они выскочили из-за стола и помчались в служебное помещение. Дверь чулана была выбита — ни агента гестапо, ни стюарда. Инди огляделся и увидел, что к радиоприемнику изоляционной лентой прикреплены вырванные им провода.

— Вот дерьмо!

— Малыш, у нас, кажется, возникли проблемы.

— Знаю, знаю. Что я, сам не вижу? — ответил он, соображая, что им теперь делать.

— Нет, не знаешь. Я забыл дневник в салоне.

— Ты — что?

Генри слабо улыбнулся и, запинаясь, произнес:

— Ну, папа, ты даешь!

— Хорошо, жди здесь. Я сейчас вернусь. — И Инди бросился обратно в салон. Он уже собирался распахнуть дверь, но услышал голоса и замер. Потом заглянул внутрь: в центре салона рядом со столиком, за которым они только что сидели, стояли гестаповец и несколько членов команды. Дневник все еще лежал там, к счастью, на него никто не обратил внимания. Гестаповец поднял руку, призывая всех замолчать.

— На борту шпионы. Всех, кто верен фюреру, рейху и Германии, прошу немедленно следовать за мной.

Одуревшие от праздности пассажиры подняли голову и сразу же вновь вернулись к своим беседам и коктейлям. Единственный, кто как-то прореагировал, был пьяный немецкий летчик, который с трудом поднялся на ноги и сделал несколько шагов вперед.

Инди понял, что пора действовать. Он поднял воротник кожаной куртки, вытащил из кармана носовой платок и, чихая, кашляя и сморкаясь, вошел в салон, тщательно скрывая лицо. Он услышал, как гестаповец отдает приказы.

— Вы, — он ткнул пальцем в Инди, — пойдете с нами. Мы ищем американских шпионов, проникших на борт дирижабля.

Не отрывая платка от носа, Инди прогнусавил:

— У меня насморк. Мне очень жаль.

Не поворачиваясь к столу, от протянул назад руку, нащупал там дневник и опустил его в задний карман брюк.

Рядом с гестаповцем стоял стюард — тот самый, которого Инди связал и положил отдыхать в чулане. Узнав Инди, он выпучил глаза, его лицо вытянулось.

— Раз такое дело, я, пожалуй, пойду охранять наше купе, — сказал Инди и заторопился к выходу.

— Это он, — завопил стюард. — Держи его!

Но Инди уже выскочил в коридор и бросился бежать.

Он нырнул в служебное помещение и окликнул отца:

— Папа, ты где?

Из чулана высунулась голова Генри.

— Все в порядке?

— Это как посмотреть. Но дневник у меня в кармане. — Говоря это, Инди рыскал вокруг глазами, надеясь отыскать место, где можно было бы спрятаться. Ничего не обнаружив, он взглянул на потолок.

— Ты считаешь, мы здорово влипли?

— Бывало и хуже.

Он быстро схватил стул и вытащил его на середину комнаты. Встав на него ногами, он подтянулся и пролез через люк в потолке, затем протянул руку отцу.

— Только не в дымоход, второй раз я этого не вынесу, — жалобно произнес Генри.

Инди помог ему протиснуться сквозь люк, и они очутились в рабочем отсеке дирижабля. Его оболочка была прикреплена к замысловатому металлическому каркасу; огромные баллоны, наполненные гелием, соединялись между собой узкими подвесными мостиками.

Генри остановился, с удивлением и некоторым ужасом взирая на эту конструкцию. Инди в это время заглянул в отверстие и обнаружил, что их преследователи — гестаповец и стюард — вбежали в служебное помещение и смотрят в люк. Он схватил отца за руку, и они помчались по одному из подвесных мостиков.

Однако далеко убежать не удалось.

Гестаповский агент вытащил из кобуры пистолет и прицелился в Инди. Он уже собирался спустить курок, как вдруг стюард, схватив его за руку, завопил:

— Найн! Найн!

Инди повернул голову и увидел, что он показывает на баллоны с гелием. Попади пуля в эти баллоны, благодаря которым дирижабль держится в воздухе, и катастрофа неизбежна!

Подвесной мостик привел их к дверям во внешней оболочке дирижабля. У себя за спиной Инди уже слышал шаги преследователей. Он распахнул одну из дверей и сразу ухватился за стойку каркаса — в лицо ударил свежий ветер, а перед его глазами открылось бескрайнее голубое небо.

Он выглянул наружу: в нескольких футах под ними, на крюках, прикрепленных к каркасу, висели бипланы, которые они с отцом заметили еще при посадке. Инди указал на ближайший к ним — на фюзеляже у него был изображен раскинувший крылья пеликан.

— Пошли, — сказал он отцу. — полетаем.

Глазами, полными ужаса, Генри поглядел вниз на самолеты.

— Я, по правде говоря, не знал, что ты умеешь летать. Летатъ-то — пожалуйста. А вот приземляться…

— Спускаемся! — скомандовал он.

Глубоко вздохнув, Генри полез по металлической лестнице вниз к биплану. Инди отвел глаза: если отец сорвется и упадет, помочь он все равно не сможет, поэтому лучше не смотреть.

Через некоторое время, когда он взглянул на Генри, тот уже был в самолете. Ничего страшного не случилось. Теперь настала очередь Инди, но в этот самый момент подбежавший гестаповец схватил его за руку, пытаясь затащить обратно в дирижабль. Инди отпихнул немца и начал спускаться по лестнице, но тут наконец их нагнал стюард, который, в мгновение ока преодолев несколько ступенек, отделяющих его от Инди, плюхнулся ему на голову.

Инди вцепился в лестницу. К своему удивлению, он увидел, что Генри, покинув, самолет, начинает карабкаться вверх к нему на помощь. Отец схватил стюарда за шиворот и отодрал его от Инди, который в это самое мгновение умудрился изогнуться и нанести противнику удар головой.

Стюард разжал пальцы и полетел вниз, размахивая руками в надежде за что-то зацепиться. Ему повезло: в последний момент он ухватился за стойку каркаса и повис, болтая в воздухе ногами.

Инди уставился на отца.

— Никогда бы не поверил, что ты способен на такое! — прокричал он.

Генри снова спустился в биплан и сел позади кресла пилота, которое поспешно занял Инди. Он нашел стартер и включил его: пропеллер несколько раз чихнул, потом ожил и ровно загудел.

Однако еще надо было снять самолет с крюка. Инди принялся искать рычаг, когда вдруг услышал, как отец что-то кричит ему. Он повернул голову. Гестаповец стоял в дверном проеме, держа в руках пистолет, дуло которого было направлено прямо на Инди. Резкий ветер не давал ему прицелиться, но он все равно выстрелил и — промахнулся. А Инди тем временем уже отыскал рычаг и, нажав на него, освободил биплан, который тут же взмыл в воздух, оставляя позади гестаповца и болтающегося в воздухе стюарда.

Но погоня не закончилась. Сделав круг вокруг дирижабля, Инди увидел, что в дверях стоит пьяный немецкий летчик, который подает гестаповскому агенту знак спуститься в оставшийся биплан. Тот прыгнул на заднее сиденье, но не рассчитал и ногами пробил деревянный пол.

Немецкий летчик, спьяну не сообразив, что произошло, снял самолет с крюка, даже не потрудившись включить стартер. Биплан тут же вошел в штопор. Инди понимал, что вывести самолет из штопора не под силу даже самому опытному асу.

И действительно, меньше чем через минуту биплан разбился, врезавшись в склон горы.

План Инди был прост: улететь на биплане как можно дальше от Германии и как можно ближе к Искендеруну. О посадке он не думал. Он решил, что приземлится где-нибудь в поле, подальше от людских глаз, чтобы избежать лишних вопросов. Главное, не привлекать внимание фашистов и избавиться от погони.

Генри опять что-то закричал. Инди обернулся. Отец водил большим пальцем вверх и вниз. Инди улыбнулся и тоже поднял вверх большой палец — сложности позади. Однако Генри покачал головой, продолжая указывать наверх. Он снова что-то крикнул, что, Инди не расслышал, зато он услышал другой звук — приближающийся рев мотора. Пока он ничего не видел, но звук становился все более угрожающим, йнди вскинул голову.

По небу, пронзая облака, мчались два «мессершмит-та». Они словно две хищные птицы метнулись в сторону биплана, Инди и Генри вжались в сиденья.

— Приготовь орудие к бою, — завопил Инди.

Генри обалдело глядел на пулемет, не зная с какого бока к нему подступиться. Инди повернулся и, тыча пальцем, сказал:

— Потяни за этот рычаг, а затем нажми на спусковой крючок.

Медленная скорость биплана и его малые размеры давали им временное преимущество. Скоростные истребители, выпустив по ним очередь, пронеслись мимо. Инди знал, что им потребуется пролететь несколько миль, чтобы сделать разворот. Однако он знал и то, что они непременно вернутся.

Во время второй атаки Генри удалось взять на прицел одного из них. Он выстрелил. Отдача была такой сильной, что его чуть не выбросило из кресла. «Мессершмитт» сделал вираж — Генри развернул пулемет и продолжал стрелять. По истребителю он не попал, зато сбил задний стабилизатор на своем собственном самолете.

— Хоп!

— Они в нас попали? — прорычал Инди.

— Да как тебе сказать.

Через плечо Инди бросил взгляд на то место, где должно было быть хвостовое оперение. Потом он поглядел на отца, и сердце его екнуло. Плохи дела, папа. Ох, как плохи!

— Мне очень жаль, сынок, поверь мне.

Инди старался как мог сохранить управление самолетом, который быстро терял высоту.

— Держись. Мы приземляемся.

Когда до земли оставалось около пятисот футов, Инди заметил внизу асфальтированную дорогу. К счастью, самолет направлялся именно в эту сторону. Он еще раз попытался выровнять машину, и наконец они шлепнулись на брюхо, проползли несколько сотен футов, разворотив по ходу автомобильную стоянку рядом с каким-то придорожном ресторанчиком, и остановились.

Оглушенный ударом Инди все же умудрился вылезти из кабины и помог отцу.

— Все в порядке, папа?

— Кажется, у меня все цело. — И они заковыляли прочь от биплана.

Инди сознавал, что сейчас все решают секунды — надо убираться отсюда как можно скорее. Он заметил, что один из владельцев машин как раз собирается выехать со стоянки, и поднял руку. Мужчина остановился. Как только он вышел из машины, Инди вскочил в нее и нажал на газ. Он объехал стоянку, посадил Генри, и они помчались по шоссе.

Владелец машины бежал за ними, вопил и потрясал в воздухе кулаками. В следующий момент они вновь услыхали рев «мессершмитта», заработал пулемет. В зеркаль-'це заднего обзора Инди увидел, как владелец угнанной ими машины нырнул в кювет, а истребитель продолжал расстреливать припаркованные у ресторанчика автомобили и брошенный ими самолет.

Инди прибавил скорость, крепко ухватился обеими руками за руль и постарался не отвлекаться от дороги. Генри не находил себе места.

— Ну как, пронесло?

— Вроде бы.

Однако через секунду Инди вновь услышал уже ставший знакомым характерный рев «мессершмитта». Он поглядел в боковое зеркало: один из истребителей несся прямо на них.

— Вот дерьмо!

— Что случилось?

Застрочил пулемет, пули чудом не задели Инди и отца. Когда «мессершмитт» улетел, сквозь пробитые в крыше отверстия в машину ворвались солнечные лучи.

— Боже мой, — простонал Генри. — Хочу обратно в Принстон. Это — не жизнь.

Они услышали вой второго истребителя.

— А вот и напарник.

Ситуация становилась угрожающей. И тут впереди они увидели чернеющее отверстие в горе — автомобиль приближался к въезду в туннель. Инди нажал на газ. Если они успеют заскочить в туннель, то он придумает, как быть дальше. Истребитель догонял их, его пулемет трещал не переставая.

Они пронеслись последние футы, отделяющие их от туннеля, и нырнули в темноту. Пулемет замолк.

— Давай останемся здесь, — предложил Генри.

Но и тут не было безопасно. До них донесся оглушительный грохот: летчик не успел отвернуть в сторону истребитель и врезался в гору. Крылья «мессершмитта» обломились, а фюзеляж на огромной скорости влетел в туннель и понесся вперед, задевая корпусом стены и высекая из них искры. Через секунду самолет вспыхнул.

В зеркало Инди увидел, что огненный шар — то, что осталось от истребителя — быстро догоняет их. Прибавить скорость было уже невозможно — они и так выжимали из машины все. Инди наклонился вперед, словно это движение могло как-то подхлестнуть их. Его пальцы, вцепившиеся в руль, побелели от напряжения.

Когда уже казалось, что огненный шаг поглотит их, машина наконец выскочила наружу. Инди резко вырулил на обочину, горящий самолет пронесся мимо, врезался в дерево и взорвался.

Инди снова выехал на дорогу и, прорвавшись сквозь стену пламени и жирной копоти, помчался дальше. Его сердце так колотилось, что готово было вырваться из грудной клетки, а Генри, казалось, с минуты на минуту хватит удар.

— Надеюсь, теперь они отстанут, — сказал он.

— Не думаю. — Инди поднял палец вверх: в небе над ними послышался рев второго «мессершмитта».

На этот раз летчик решил изменить тактику — он сбросил бомбу, которая разорвалась почти перед самым автомобилем. Инди резко заложил руль влево, машина пробила направляющий рельс на краю дороги и повисла в воздухе.

Ну вот и конец, подумал Инди, и зажмурился. Однако ничего страшного не произошло: пролетев несколько футов, они с глухим звуком плюхнулись в песок. Открыв глаза, Инди увидел перед собой бескрайнюю гладь Средиземного моря. Беглецы выползли наружу — вокруг не было ни души. На покинутом пляже обосновались чайки, которые покрывали песок белоснежным ковром, словно только что выпавший снег.

Они опять услышали гул приближающегося самолета и с ужасом переглянулись — прятаться было негде. Кругом ни кустика, ни деревца.

Истребитель летел очень низко, в каких-нибудь ста футах над побережьем. Инди вытащил пистолет — патроны закончились.

И тут Генри словно обезумел. Как буйнопомешанный, он носился по пляжу, размахивая руками и что-то вопя. Испуганные чайки взлетали в воздух, тысячи и тысячи птиц захлопали крыльями перед самым носом «мессершмитта». Столкновение стало неизбежным. Птицы попали в двигатель и застопорили его, некоторые были растерзаны вращающимся пропеллером. Каша из перьев и крови облепила кабину летчика.

«Мессершмитт» прекратил стрелять и начал терять высоту. Через некоторое время тишину потряс взрыв, и они увидели, как вдалеке в небо взметнулся столб пламени.

Инди без сил опустился на песок.

Генри подошел к нему и сел рядом.

— Я вспомнил Карла Великого: «Пусть союзниками моими станут горы, и деревья, и птицы в небе».

Инди посмотрел вдаль, где еще поднимались вверх языки пламени и дым.

— Неплохой совет — и своевременный.

 

Глава семнадцатая

ПУТИ СХОДЯТСЯ

В тот день, когда Инди и Генри пытались бежать из Германии, Маркус Броди прибыл поездом в Искен-дерун. Он очень устал и желал только одного — опять оказаться дома, в Нью-Йорке, в тиши и спокойствии своего музея. По сравнению с испытаниями, выпавшими на его долю в этой поездке, обычные заботы теперь казались ему милыми пустячками. А кто знает, что ждет впереди его и Саллу.

К тому же Саллу еще надо найти. Он мог бы приехать на день раньше, но по рассеянности сел в Венеции не на тот поезд, о чем узнал только выйдя на перрон в Белграде. Там он потерял еще один день в бесполезной суете, пока наконец не оказался в поезде, в нужном ему направлении. Он ехал весь день, всю ночь и еще полдня. И вот он здесь — измученный, выжатый как лимон. Пожалуй, он слишком много на себя взял, когда гордо заявил, что отыщет святой Грааль.

Он двинулся вперед по платформе, лавируя среди арабов и других местных жителей. Его глаза болели, в них словно насыпали песку. Все вокруг сливалось в какую-то неясную мешанину. Он чувствовал себя здесь чужим, выброшенным из причудливой гармонии окружающей его жизни.

Он потер ноющие глаза. Сейчас бы принять горячий душ, поесть да соснуть часов шестнадцать, нет, лучше двадцать.

Настроение было поганым: он подвел Инди и Генри. К настоящему моменту уже надо было бы найти Грааль или, по крайней мере, напасть на его след, а он еще и с Саллой-то не встретился. Но ведь он всего-навсего ученый, директор музея, а не географ, не первопроходец и уж точно не искатель приключений.

А сейчас хорошо бы нанять проводника.

— Мистер Броди! Маркус Броди!

Он поднял голову и увидел, что сквозь толпу к нему пробирается ни кто иной как Салла. Броди был так рад этой встрече, что чуть не бросился Салле на шею, хотя в Нью-Йорке ему бы такое и в голову не пришло, не говоря уж о его родном Лондоне.

— Привет, как хорошо снова тебя встретить! — Так хорошо, что ты и представить себе не можешь, Салла, подумал он.

Они пожали друг другу руки, затем Салла обнял его. Броди похлопал приятеля по спине — обхватить руками Саллу было невозможным делом — потом покраснел и смущенно улыбнулся, он не привык так открыто выражать свои чувства.

— Маркус, куда ты запропастился? — Салла отошел на шаг и внимательно оглядел Броди. — Я ждал тебя и очень волновался.

Салла был похож на медведя. У него были черные волосы, карие глаза и черты лица, характерные для Средиземноморья. Его густой баритон и искренний смех всегда нравились Броди — рядом с Саллой он чувствовал себя свободным и раскованным, — а его верность друзьям стала нарицательной. Так же, впрочем, как и его ненависть к врагам.

— Я сел не на тот поезд. А Инди уже здесь?

Салла покачал головой.

— Нет. Я думал, вы вместе приедете.

У Броди отлегло от сердца. Значит, он все же опередил Инди.

— Он задерживается.

— Ах да, конечно, «задерживается». — Салла засмеялся. — Это, как я понимаю, английский способ пудрить мозги.

Покинув вокзал, они сразу окунулись в рыночную суету города. Вокруг них сновали торговцы со своими тележками, все кричали и размахивали руками. Броди почувствовал тошнотворно густой запах перезревших фруктов, пропитавший все на площади, и у него закружилась голова. Ему казалось, что он очутился на другой планете, и снова потянуло домой, в прохладу родного музея, где остались доверенные ему сокровища. Это не его мир и не его жизнь.

Салла сообщил ему, что все, о чем они договаривались во время звонка Броди в Каир, готово, и он может начать путешествие хоть сейчас.

— Как только мы… — Внезапно он замолк.

Прямо перед ними словно из-под земли выросли два здоровенных малых в одинаковых плащах.

— Предъявите ваши бумаги, — произнес один из них со скрытой угрозой в голосе и протянул руку.

— Бумаги? — Салла кивнул головой. — Пожалуйста. Я все равно уже все прочел, — и, вынув из-под мышки газеты и какие-то брошюрки, сунул их в нос мужчинам.

— Беги! — свистящим шепотом сказал он Броди.

Повернувшись к парням, он улыбнулся и помахал газетой.

— Утренний выпуск, самые последние новости.

Броди, нахмурившись, посмотрел на Саллу.

— Что ты сказал?

— Беги! — прокричал на этот раз Салла.

Броди повернулся, но не успел и шага сделать, как один из парней схватил его за шиворот и дернул к себе. Салла налетел на противника словно вихрь, опрокидывая прилавки и корзины с фруктами и овощами. Рулоны дорогого шелка и красочного ситца — все упало в грязь. Прохожие в ужасе разбежались.

Воспользовавшись суматохой, Броди начал пробираться сквозь галдящую, взбудораженную толпу. Надо бы как-то помочь Салле, но как? Справиться ни с одним из этих здоровенных типов он, конечно, не сможет, и к тому же Салла приказал ему бежать.

Лавируя среди прилавков и тележек, он наконец укрылся в каком-то дверном проеме, откуда можно было наблюдать за дракой, не боясь, что его заметят.

Он увидел, как Салла, защищаясь, сделал шаг назад и неожиданно наткнулся на верблюда. Столкновение было таким сильным, что на минуту он остановился, тряся головой. Воспользовавшись моментом, противники сразу набросились на него. Однако Салла быстро оправился и шлепнул верблюда по носу. Вредное жвачное вскинуло голову и со смаком плюнуло. Плевок угодил прямо в лицо одному из громил. Салла пустился бежать. Броди замахал руками, желая привлечь внимание друга. Салла заметил и повернул в его сторону, на ходу тыча пальцем в какой-то фургон, дверь которого была открыта и занавешена куском ткани.

— Прячься, живо!

Броди не хотелось туда лезть, но Салла продолжал кринать. Он выскочил из дверного проема, забрался в фургон и, нырнув за занавеску, выглянул наружу. Салла продолжал что-то кричать и размахивать руками как безумный. Громилы наконец нагнали его и принялись наносить удары кулаками и дубинками. На помощь им спешили неизвестно откуда взявшиеся фашистские солдаты. Броди понял, что Салле всех их не одолеть, но помочь он ничем не мог. Расстроенный, он отошел от занавески и бросил взгляд вокруг. Прежде чем он успел понять, где находится, металлические двери захлопнулись, и он оказался замурованным внутри грузовика. Броди взглянул наверх: прямо перед ним на стене висел красно-черный фашистский флаг.

Салла поднял голову. У него все болело, ссадины кровоточили, а в ноздри забилась пыль. Громилы ушли. Они своего добились: Броди неправильно понял его и сам полез в руки фашистам, вместо того чтобы убежать. Теперь грузовик исчез — и Броди вместе с ним.

Прошли сутки.

В центре внутреннего дворика на своем пурпурном троне с высокой спинкой восседал султан округа Хатай. Его поза была полна королевского величия, густая белоснежная борода спускалась на грудь. На нем был темнокрасный мундир, украшенный золотой тесьмой и роскошными эполетами. Талию опоясывал широкий красный с золотом кушак, а на голове была надета шляпа с плоским дном в тон мундиру. Вокруг толпились фавориты и советники, а прямо перед ним стоял американец, которого он уже неоднократно встречал раньше.

— Чем я могу быть полезен, мистер Донован? Я уже говорил вам во время нашей предыдущей беседы, что я не заинтересован в продаже произведений искусств.

Донован кивнул.

— Понимаю. Ваше Высочество, я хотел бы кое-что вам показать, — и он протянул султану несколько страниц из дневника.

— Эти страницы вынуты из тетради профессора Генри Джонса. На них изображена карта, на которой указано точное местонахождение чаши Грааля.

Султан бросил взгляд на карту. То, что Грааль находится на его территории, ничуть его не удивило. С тех пор, как он еще в детстве понял, что судьба сделала его богатым и могущественным в стране, где все остальные были бесправны и бедны, он ничему не удивлялся. Свои привилегии он воспринимал как нечто само собой разумеющееся.

Он сложил карту и небрежным жестом вернул ее Доновану.

— Где вы это взяли?

Донован обернулся и кивнул в сторону группы людей, толпящихся у входа во дворик. Среди них была Эльза Шнайдер, а рядом, в окружении фашистских охранников, стоял Маркус Броди.

— Человек в центре — посланник доктора Джонса. Это ему сын доктора — Индиана Джонс — передал страницы.

— И что он собирался с ними делать?

— Мы схватили его в Искендеруне. Он планировал выкрасть чашу Грааля и вывезти ее из страны.

— Понимаю, — сказал султан равнодушно.

Чаша не интересовала его ни в малейшей степени. Он, конечно, слышал о ней и знал, что, согласно древним легендам, в ней заключена огромная сила, но считал это пустым вымыслом. Для него, человека без предрассудков, Грааль был всего лишь еще одним золотым кубком, который осядет в чьей-либо частной коллекции или попадет в музей. Самого султана интересовали более современные вещи, те, которые олицетворяли реальную, ощутимую власть.

То, что Донован сам заинтересован в Граале, не вызывало у него сомнения, а значит, в дело вступал закон спроса и предложения: если несколько людей охотятся за одной и той же вещью, цена ее значительно возрастает. Для себя султан уже все решил: если Уолтер Донован хочет рыскать по пустыне в поисках древней реликвии — пожалуйста. Но это обойдется ему недешево. Очень недешево.

— И что же вы собираетесь делать? — спросил он с простодушным видом.

Донован откашлялся.

— Вы видите, святой Грааль, можно сказать, у нас в руках. Но, Ваше Высочество, без вашего разрешения мы не хотим вести поиски и уж, конечно, не можем и помыслить о том, чтобы вывезти Грааль из страны без соответствующей компенсации.

— Что вы привезли? — спросил султан, не глядя на Донована.

Донован подал знак солдатам.

— Принесите сундук.

Двое парней приволокли сундук и опустили у ног султана.

Донован махнул рукой, и они, отомкнув замок, откинули крышку. Так как султан по-прежнему не проявлял ни малейшего интереса к содержимому сундука, Донован попросил солдат вынимать предметы по одному, и на божий свет были извлечены золотые и серебряные кубки и подсвечники, миски и тарелки, чаши, различные коробочки, а также мечи и кинжалы.

— Эти ценности, Ваше Высочество, посылают вам лучшие семьи Германии.

Неожиданно султан встал с трона и, минуя сундук с дарами, прямиком направился к служебному автомобилю, оставленному в углу двора, и занялся его изучением.

— «Даймлер-бенц 320Л». — Он поднял капот и посмотрел на двигатель. — Ага, объем 3,4 литра, 120 лошадиных сил, шестицилиндровый, за пятнадцать секунд развивает скорость до ста километров.

Он обернулся к Доновану, который вслед за ним подошел к машине, и улыбнулся.

— Мне даже цвет нравится.

Донован быстро взвесил все за и против. Было очевидно, что золотом и серебром тут не обойдешься, а так как помощь султана им просто необходима, то выход только один. Впрочем, можно еще и поторговаться.

— Ключи от машины в зажигании, Ваше Высочество, и в полном вашем распоряжении, так же как и остальные сокровища. Но могу я надеяться, что вы не откажете нам в небольшой просьбе — дать людей й технику.

Султан понимающе улыбнулся.

— У вас будут верблюды, лошади, вооруженный эскорт, провизия и вездеходы. А также танк.

Донован кивнул, довольный сделкой.

Эльза торопливо пересекла двор и подошла к нему.

— Нельзя терять ни секунды. Я уверена, что Индиана Джонс и его отец с минуты на минуту будут здесь.

За происходящим во дворе султана наблюдали еще одни глаза. Еще один человек, принимающий близко к сердцу все, что связано с Граалем, стал свидетелем сделки. Под аркой, в стороне от остальных, стоял мужчина, едва не убивший в Венеции Эльзу и Инди, тот самый, который сообщил Инди, где его отец.

Рука Казима скользнула под одежду, кончики пальцев дотронулись до вытатуированного на груди креста, напоминающего меч. Покаон жив, Грааль в безопасности, никто не посмеет дотронуться до него.

Поезд прибыл в Искендерун рано утром, но, несмотря на это, на платформе толпились прибывающие и отъезжающие пассажиры. Инди огляделся, он надеялся увидеть Маркуса, хотя и понимал, что это маловероятно. Даже если Броди еще в Искендеруне, вряд ли он догадается, что они прибыли именно этим поездом.

Генри, по-видимому, думал о том же.

— Интересно, как мы найдем Маркуса.

— Понятия не… Гляди!

Инди указал на бородача, пробирающегося к ним сквозь толпу.

— Инди, — взревел Салла. — Как мне тебя не хватало, — и он обнял его, оторвав от земли. Опустив Инди, Салла повернулся к Генри.

— Вы отец Инди?

— А… я… да.

— Отличная работа, сэр! Ваш сын — радость моей жизни. Такой замечательный человек. — И он обнял Генри, который стоял с потерянным выражением на лице. — Я счастлив познакомиться с вами.

Инди заметил синяки и ссадины на лице Салли.

— Что произошло? Выглядишь так, будто тебя долго лягал верблюд.

— Что-то в этом роде. Подожди, все расскажу.

Инди нахмурился и почти пожалел, что спросил.

— Салла, где Маркус?

— Не здесь, Инди, — прошептал Салла, наклонившись к самому его уху. — Быстро в машину. — Салла ткнул пальцем в старый пыльный автомобиль, стоящий недалеко от рынка.

Когда они залезли в него, Салла нажал на газ, автомобиль сорвался с места, и через минуту они уже летели по заполненным людьми улочкам, лавируя между животными и машинами, велосипедами и фургонами, и разгоняя в разные стороны пешеходов. Салла то прибавлял, то снижал скорость и сигналил почти не переставая.

От страха Генри потерял дар речи; он вцепился в сиденье, уверенный, что через секунду они врежутся во что-нибудь или въедут в толпу и переубивают кучу народа. Наконец, не выдержав, он взмолился:

— Пожалуйста, пожалуйста, помедленнее. Я уже получил столько острых ощущений на пути сюда, что мне на всю оставшуюся жизнь хватит.

— Прости меня, отец Инди, — торжественно произнес Салла, затем высунул голову из окна и заорал кому-то: — Эй, убери козла!

Козла убрали, и они поехали дальше. Салла взглянул на Инди.

— Так вот, насчет Маркуса. Их было слишком много на одного меня.

— Осторожно! — с заднего сиденья завопил Генри.

Салла нажал на тормоза и выругался: какой-то человек перекрыл им дорогу тележкой.

— На верблюде надо ездить! — прокричал Салла из окна, объезжая незадачливого торговца. Затем вернулся к прерванному разговору.

— Мое лицо свидетель, что я сделал все, что цог. — Он поднял покрытые синяками и ссадинами кулаки. — Но им тоже здорово досталось,

— А Броди?

— Сегодня утром они выехали из города в сторону пустыни, получив от султана продовольствие и солдат. Боюсь, что Броди с ними.

Генри резко наклонился вперед.

— Это значит, что карта у них. Если они уже в пути, то думаю, что они доберутся до Грааля прежде нас.

— Успокойся, папа, мы их найдем, — заверил его Инди, сам, однако, не совсем уверенный, что они успеют вовремя, чтобы спасти Маркуса и не дать фашистам завладеть Граалем.

— Мой мальчик, в таких состязаниях не бывает серебряных медалей за второе место. — Неожиданно Генри изменил свое мнение относительно скорости автомобиля и, похлопав Саллу по плечу, прокричал: — Скорее, скорее, пожалуйста!

Салла усмехнулся, нажал на клаксон и высунул голову из окна.

— Ты что, совсем ослеп? Убирайся с дороги!

Генри, опустив свое окно, добавил:

— Занял всю дорогу. А ну, пропусти!

Инди задумался. Как только Донован и его фашистская шайка поймут, что они на правильном пути, жизнь Маркуса и гроша ломаного не будет стоить.

— Есть возможность их перехватить?

Салла заговорщицки ухмыльнулся:

— Длинные пути всегда можно укоротить.

Он снова загудел, тряся головой и ругаясь на трех языках, потом повернулся к Инди и коротко бросил:

— Рискнем.

 

Глава восемнадцатая

СТОЛКНОВЕНИЕ

Маркус Броди высунул голову из люка танка времен первой мировой войны и взглянул на пламенеющее в небе солнце. Вытирая платком мокрый лоб, он пробормотал:

— Проклятые фашистские собаки.

Они двигались через пустыню, пересекая каньон, который, казалось, был последним на их пути. Для Броди, горожанина до мозга костей, окружающий пейзаж выглядел как конец света — выжженная земля, раскаленный воздух. Если это и не конец света, подумал он с присущим ему чувством юмора, то уж точно мой конец.

— Промочишь горло, Маркус?

Броди повернул голову, услышав голос Донована. С танком поравнялась машина с открытым верхом, в которой помимо Донована сидели Эльза Шнайдер и какой-то нацист, которого Эльза звала полковником Фогелем. Вслед за автомобилем двигался караван из верблюдов, на спинах которых сидели солдаты личной армии султана, вооруженные саблями и карабинами и одетые в свободные, подходящие пустынному климату одежды; за ними шли запасные лошади, грузовик С провизией, немецкий седан, джип и еще пара военных грузовиков с фашистскими солдатами.

Донован кинул Броди флягу и усмехнулся. Броди с удовольствием плюнул бы ему в рожу, но чтобы плюнуть, нужна слюна, поэтому он поймал флягу и сделал глоток. Пару часов назад у них был привал в одном из оазисов, но за эти два часа он уже успел свариться. Солнце превратило внутренность танка в раскаленную духовку, а наверху он чувствовал себя как на сковородке.

Живительная влага текла в горло, он не мог вспомнить, когда пил что-нибудь такое же вкусное. Опустив на мгновение флягу, он глубоко вздохнул, затем снова поднес ее к губам.

Донован протянул руку, по-видимому, волнуясь, что Броди выпьет всю воду.

— Если верить твоей карте, Маркус, мы в трех-четырех милях от величайшей находки.

Броди вытер рот тыльной стороной ладони. Хорошо бы дать этой флягой ему по морде, мелькнуло у него в голове, однако вместо этого он просто протянул ее Доновану — если хочешь выжить, приходится идти на компромиссы.

— Ты бросаешь вызов силам, о которых ничего не знаешь, Уолтер.

Донован начал что-то говорить, но вдруг умолк.

Броди проследил его взгляд. Вдалеке, где-то среди холмов, вспыхнул и пропал яркий отблеск. Он прекрасно понимал, что это значит, и был уверен, что Донован тоже понял.

Солнце сверкнуло на стеклах бинокля. Инди внимательно следил за караваном, пока тот пересекал каньон. Салла и Генри стояли по обе стороны от него, а невдалеке, за ближайшей скалой, они спрятали автомобиль со своими вещами.

— У них танк… шестидюймовая пушка. Я вижу Броди, с ним все в порядке.

Генри прикрыл глаза рукой.

— Смотри, чтобы они тебя не заметили.

— Мы далеко.

В этот момент они увидели вспышку — танк выстрелил в их направлении. Инди вжался в землю и закрыл голову руками, Салла и отец последовали его примеру. Снаряд пролетел мимо и взорвался в каких-нибудь ста футах от них, прямым попаданием вдребезги разбив автомобиль. На них посыпались обломки, Салла застонал:

— Боже мой, машина моего шурина!

— В яблочко, — завопил полковник Фогель. — Можно идти собирать трупы.

Эльза взяла бинокль. Какая-то часть ее души мучительно сжалась при мысли, что Инди, возможно, нет в живых, зато другая почувствовала облегчение: если он мертв, то конец ее внутренним противоречиям. Она может спокойно продолжать поиски Грааля, не тратя время на непрестанную борьбу с собой. Со времени их знакомства она постоянно была на грани срыва, она то ненавидела его лютой ненавистью, то не представляла себе жизни без него. Если Инди мертв, то, возможно, это к лучшему.

Ее истинная страсть, напомнила себе Эльза, — Грааль. Мужчины и политика — это всего лишь средства для достижения цели. Она будет с Донованом, но только до определенного момента. Донован отведет ее к Граалю, но чашу она ему не отдаст. Она слишком много значит для нее, чтобы вот так делиться ей с кем попало. Грааль будет ее, чтобы достать его, она готова пожертвовать жизнью.

Они подъехали к разбитой машине, трупов рядом не было. Странно, но у Эльзы отлегло от сердца — значит, Инди жив. Пока Фогель поспешно занялся организацией поисков, Донован подошел к ней.

— Может, это был и не Джонс?

— Нет, это он. — Она огляделась, чувствуя, что за ними наблюдают. — Он где-то здесь, я уверена.

Донован, должно быть, тоже чувствовал это. Он боязливо посмотрел вокруг и, подозвав одного из солдат, приказал ему посадить Броди в танк. Затем снова повернулся к Эльзе.

— При такой жаре без транспорта им не на что рассчитывать. Они все равно что мертвы.

Неожиданно мимо просвистела пуля и рикошетом отскочила от скалы, а вслед за этим начался настоящий обстрел. Забыв об Эльзе, Донован бросился в укрытие. Она помчалась за ним, более раздосадованная тем, что Инди стреляет в нее, чем эгоизмом Донована.

— Это Джонс, — заорал Донован. — У него оружие.

Когда началась пальба, Инди прятался за массивной скалой, откуда он видел, как Эльза и Донован метнулись в укрытие, а солдаты открыли ответный огонь. Он, отец и Салла с удивлением переглянулись. Кто бы это мог стрелять?

— Пошли. Надо посмотреть, — сказал Инди.

Они выползли из укрытия и начали спускаться вниз, через несколько минут достигнув выступа на скале, откуда была видна неразбериха, царящая в каньоне, где фашисты и солдаты султана обменивались пулями с невидимым врагом, окопавшимся в окрестных пещерах. Приложив бинокль к глазам, Салла несколько минут созерцал происходящее, затем передал бинокль Инди.

У входа в одну из пещер выросла фигура мужчины, на рубашке у которого Инди увидел знакомый символ — крест, напоминающий меч. Человек смело шел вперед, бросая вызов смерти. Инди перевел бинокль на лицо мужчины и сразу узнал его. Это был Казим. Так значит братство Крестового меча не выдумка одинокого безумца!

Инди вернул бинокль Салле и посовещался с отцом. Они решили, что Генри двинется в сторону танка, где фашисты держат Броди, а Инди и Салла тем временем постараются подползти как можно ближе к лагерю Донована.

Прячась за скалами, они наконец добрались до места, откуда были видны лошади, и Инди наметил себе одну из них. Осталось только, воспользовавшись неразберихой, пересечь открытое пространство, вскочить на лошадь и умчаться прочь.

— Смотри, — Салла указал в сторону пещер.

Казим, не переставая стрелять, перебегал от валуна к валуну, спускаясь все ниже.

— Пошли. — Инди махнул рукой.

Они уже пробежали половину расстояния, отделяющего их от лошадей, когда один из фашистских солдат, стрелявших по пещерам, повернулся, чтобы перезарядить ружье. Он тут же их заметил и уже собирался крикнуть товарищам, но здесь его настигла пуля Казима, который палил из ружья как безумный, пока наконец сам не упал, сраженный метким выстрелом.

Инди и Салла, спрятавшись среди лошадей, видели, как Донован бросился к Казиму и остановился в десяти футах от них.

— Кто вы? — спросил он у истекающего кровью Казима.

— Посланник Господа. Для нечестивых Чаша Жизни будет вечным проклятьем.

Это были его последние слова.

Из пещер донеслось еще несколько выстрелов. Донован побежал в укрытие, в то время как пули зарывались в песок у самых его ног.

Инди и Салла вскочили на лошадей и, незамеченные никем, скрылись среди скал.

Броди в танке истекал потом. Его оставили одного, и он занимался тем, что искал ключ от зажигания. Он не был уверен, что сможет вести танк, но то, что прежде всего танк надо завести, сомнения у него не вызывало. Вдруг он услышал, что крышка люка открылась, и метнулся прочь от приборов.

— Маркус!

Голос был знакомым. В удивлении он поднял голову, и, прежде чем успел ответить, сверху спрыгнул Генри. Он усмехнулся, видя растерянность Броди, и процитировал хорошо знакомый тост университетского клуба:

— «Дух жизни…

— …помоги нам воскреснуть!» — закончил Броди, и они обнялись.

— Надеюсь, ты не против, что я без приглашения свалился тебе на голову, — сказал Генри и рассмеялся.

— Против? Вовсе нет. Рад видеть тебя, старик. Что ты здесь делаешь?

— Играю в спасателя, мой друг. А ты думал, я зашел на чай?

— Боюсь, ты немного запоздал.

Неожиданно в люк спрыгнул фашист с пистолетом, за ним еще двое и полковник Фогель, который приказал:

— Обыщите их!

Один из солдат обыскал Генри, но не нашел ни оружия, ни дневника. Фогель в ярости ударил Генри по ли-цу.

— Что было в дневнике? В этой вашей паршивой тетрадке?

Генри не ответил, и Фогель вновь ударил его.

— У нас есть карта, так что ваша тетрадь бесполезна, и все же вы рискнули отправиться за ней в Берлин. Почему, отвечайте, доктор Джонс!

Генри не издал ни звука и снова получил удар в лицо.

— Что вы прячете? Что есть в дневнике понятное вам, но непонятное нам?

Взгляд Генри запылал ненавистью.

— Мне понятно только то, что недоумкам вроде вас, вместо того, чтобы жечь книги, надо было прочесть хоть одну.

Удар Фогеля на этот раз был таким сильным, что Генри с трудом устоял на ногах.

— Они поймали твоего отца, — сказал Салла, протягивая Инди бинокль. — Я видел, как вслед за ним в танк впрыгнули солдаты.

Инди выругался. Зачем он только послушался отца! Надо было самому идти выручать Броди, лошади бы подождали. Он посмотрел на танк, потом перевел бинокль на Донована и солдат, которые все еще вели перестрелку с остатками Братства Крестового меча.

— Пошли вызволять их, пока не поздно.

— Господин полковник!

Солдат, занявший место водителя, сделал знак Фогелю подойти к смотровой щели.

Фогель выглянул и увидел, как Инди и Салла в клубах пыли несутся на лошадях в сторону танка. Он повернулся к фашисту, охраняющему Генри и Броди.

— Если только пикнут, пристрели обоих, — сказал он и занялся танковым орудием.

— Осторожно, Инди, пушка! — закричал Салла.

Инди увидел, как шестидюймовая танковая пушка дрогнула и начала медленно поворачиваться в их сторону. Ему пришло в голову, что атаковать танк верхом — идея неудачная. Он натянул поводья и, круто изменив направление, поскакал прочь. Салла не отставал от него, крича во все горло:

— Отличный ход, Инди! Штурмовать танк на лошади глупо, полностью с тобой согласен!

Все время меняя направление, они скакали через пустыню, в то время как танк гнался за ними, выпуская снаряд за снарядом. Однако всякий раз, когда оседала пыль, можно было разглядеть Инди и Саллу, живых и невредимых, несущихся вперед.

Инди оглянулся — танк догонял их. И не только танк: в этом же направлении стремительно двигался маленький немецкий «седан» с двумя солдатами. Ну эти-то ему не страшны!

В это время очередной снаряд чуть было не задел Инди. Он чертыхнулся.

— Они близко! — завопил Салла. — Спасаемся! — И помчался вперед.

Инди не последовал за ним; ситуация, хотя и смертельно опасная, начала раздражать его. Он нахмурился, бросил взгляд назад и на этот раз вдруг понял, что радиус действия пушки имеет свои пределы и это можно использовать.

Он натянул поводья и повернул лошадь. Танк тоже развернулся, не замечая маленького «седана» с двумя солдатами, несущегося навстречу. Водитель «седана» пытался избежать столкновения, но слишком поздно. Фогель не видел автомобиля, занятый только тем, чтобы не упустить Инди из виду.

Раздался оглушительный металлический скрежет; танк, ударив «седан» в бок и подмяв его под себя, остановился; автомобиль застрял между гусеницами и не только закрыл смотровую щель, но к тому же заклинил орудийную башню.

Инди тем временем осадил лошадь. Он наклонился и, зачерпнув полную горсть небольших камешков у самой стены каньона, снова пришпорил коня, подскакал к орудию с правой стороны танка и опустил несколько камней в ствол. Потом он направил лошадь так, чтобы оказаться перед самой пушкой, и остановился, представляя собой отличную мишень.

— Я вижу его!

Услышав радостный возглас стрелка, Генри поднял голову. Он сразу понял, что речь идет о сыне.

— Стреляй! — приказал Фогель.

— Не надо, — завопил Генри и рванулся к пушке, однако охраняющий его фашист загородил дорогу и отпихнул обратно к стенке, потом поднял пистолет и прижал дуло ко лбу Генри.

Стрелок бокового орудия прицелился и выстрелил. Внутренность танка заволокло дымом — заряд разорвался в казенной части. Рядом с развороченной пушкой лежал стрелок, его лицо — сплошное кровавое месиво. Ловя ртом воздух, Фогель склонился над ним — тот был мертв. Фогель открыл люк, чтобы впустить внутрь чистый воздух.

— Стреляй из пушки на орудийной башне, — прокричал он водителю, сам, однако, предпочитая держаться от нее подальше.

Генри схватил Броди за руку, и на четвереньках они поползли в сторону люка. Генри уже собирался подняться и выбраться из танка, но тут снова увидел перед собой охранника, приставившего пистолет к его виску.

Шофер немецкого «седана» скончался на месте, но пассажир остался жив и, разодрав матерчатый верх автомобиля, пытался выбраться наружу. Он высунул голову — перед ним чернело дуло шестидюймовой пушки. В этот самый миг пушка выстрелила, разметав вокруг все, что осталось от «седана» и пассажира.

Инди держался позади танка и наблюдал за Саллой, который направлялся в его сторону. Когда взрыв поднял в воздух части автомобиля, лошадь Саллы попятилась, и он скатился в пыль, однако тут же вскочил, снова забрался в седло и, метнув в сторону танка полный ужаса взгляд, понесся прочь. Инди понял, что Салла ему больше не помощник.

Фогель занялся пушкой на орудийной башне. Он поворачивал ее, пытаясь засечь Инди, но после столкновения башня двигалась только в пределах девяноста градусов. Фогель был уверен, что Инди прячется позади танка. Если к нему присоединятся друзья, то они могут попытаться захватить танк. Что ж, тогда он застрелит отца Инди прямо на глазах у сына.

Однако не мешало бы ему получить подкрепление. Он схватил микрофон и вызвал по радио Донована.

— Оставьте этих придурков в горах, — сказал он раздраженно, — и верните войска сюда.

С минуту Донован молчал, потом неожиданно прорычал:

— Ты что, хочешь сказать, что тебе танка мало, чтобы справиться с Джонсом? Ты поймал его?

Фогель, едва сдерживая ярость, сквозь сжатые зубы ответил:

— Пока нет.

Он снова оглядел местность в надежде засечь Инди и неожиданно впереди по левую руку увидел узкое ущелье, которое навело его на мысль, как можно разделаться с надоедливым Джонсом. Он ухмыльнулся и приказал водителю свернуть влево, а сам снова взял в руки микрофон.

— К тому времени как вы будете здесь, с этим нахалом все будет покончено.

Когда они въехали в ущелье, Фогель отвел пушку вбок, насколько позволял заклинивший механизм и, нацелив ее на стену, стал ждать подходящего момента. Наконец, заметив нависшую над ними скалу, он выстрелил —.скала рухнула вниз.

Фогель, довольный, улыбался. Как он и обещал, с Инди было покончено.

 

Глава девятнадцатая

ОДИН ПРОТИВ ВСЕХ

За несколько минут до того, как прогремел выстрел и скала рухнула вниз, Инди отстал от танка. Он решил собрать еще гальки и засунуть в орудие с левой стороны; если оно тоже взорвется, Фогелю придется открыть люк, чтобы впустить свежий воздух. Инди пришло в голову, что в этот момент можно будет напасть на полковника и захватить танк. План показался ему простым и легко выполнимым, если, конечно, Фогель не подкачает.

Неожиданно танк повернул в сторону ущелья, а он так и не нашел подходящих камешков. Были совсем маленькие, были булыжники, но то, что надо, не попадалось. К тому же он начал волноваться из-за Саллы, который в страхе ускакал невесть куда.

Теперь Салла не сможет узнать, где он и что с ним случилось.

Но прежде всего требовалось отыскать камешки. Инди стал шарить глазами вокруг себя.

Как раз в этот момент танк выстрелил в нависающую скалу, и вниз, как по заказу, посыпалась целая груда камней. Он резко натянул поводья и, развернувшись, понесся прочь от обвала. Огромные каменные глыбы проносились рядом, едва не задевая его. Если бы он по-прежнему следовал за танком, ему бы не избежать смерти, сомневаться не приходилось. Инди поразился своей удаче, он снова остался жив и невредим.

Но сейчас перед ним стояла другая проблема: обвал завалил вход в ущелье, теперь, чтобы догнать танк, ему придется искать обходные пути, а на это уйдет много времени, возможно, часы, которых у него нет.

Он внимательно оглядел скалу и наконец сообразил, как ему догнать танк. В каком-то смысле обвал даже сыграл ему на руку, так как в результате наверху с одной стороны образовалась неровная тропинка, позволяющая напрямик пересечь ущелье.

Что ж, пора посмотреть на ситуацию «свысока», сказал он себе, направляя лошадь вверх по тропе в обход россыпи гальки и обломков скал. Через пару минут он уже увидел танк. Теперь надо было спуститься вниз, но тут удача изменила ему — тропа обрывалась, уперевшись в отвесную скалу.

Он бросил взгляд на танк, который с ревом полз по дну ущелья. Неужели придется поворачивать назад? Или… Он выскочил из седла и, не дав себе даже секунды на раздумье, подбежал к краю скалы, прыгнул вниз и приземлился точно на танк, когда тот уже выезжал из ущелья на открытое пространство. Справа от них вновь расстилалась пустыня, по которой в их сторону в облаке пыли двигался джип, а за ним на небольшом расстоянии следовали два военных грузовика с фашистами. Прищурившись, Инди без энтузиазма разглядывал прибывающее подкрепление.

— Добро пожаловать, Джонс.

Он обернулся и увидел Фогеля, который, высунувшись из люка, буравил его своими маленькими, полными злобы глазками. Инди твердо выдержал его взгляд, ненависть, исходящая от фашиста, не заставила его отвести глаза. Однако в этот момент он почувствовал знакомое покалывание в затылке — резко повернув голову, он увидел ползущего в его сторону солдата. Так вот почему Фогель его гипнотизировал, хотел отвлечь внимание от джипа и дать возможность одному из солдат напасть на него сзади.

Инди схватился с солдатом, который оказался сильнее и прижал его к раскаленной металлической обшивке. Инди сопротивлялся. Краем глаза он заметил, что к танку подъехал грузовик и из него перепрыгнули еще несколько солдат — будто пираты, берущие судно на абордаж. Шансы стали неравными.

Инди отпихнул солдата, потом прижал его к танку и попробовал отнять пистолет. Он скрутил руку противника так, чтобы тот выпустил пистолет, но солдат вывернулся и направил дуло Инди в висок. Собрав всю силу, Инди отвел дуло и, нацелив на фашиста, заставил того нажать на спусковой крючок. Пуля попала солдату в шею, еще одна поразила другого немецкого солдата в живот, а третья угодила еще одному в пах. Все трое скатились с танка и шлепнулись в песок.

Трое за один раз — неплохо, подумал Инди. В этот момент из люка показался Фогель, который решил присоединиться к нападавшим.

— Отлично, сынок, так их, — вдруг услышал он голос отца, потом увидел, что тот выглядывает из люка.

Решив дорого продать свою жизнь, Инди потянулся за хлыстом, но на танке было слишком много народу, в такой толчее хлыст был бесполезен. Однако большое количество солдат не давало фашистам преимущества, наоборот, им негде было развернуться, а Инди был неуловим. Он ловко увернулся от ножа, и тот, просвистев мимо, ударил другого немца в бедро. Уклонившись от удара в челюсть, он резко обернулся и ногой выбил оружие из рук второго фашиста, который тут же свалился с танка. Третий солдат выстрелил в него, но промахнулся и попал в своего же товарища. На танке стало попросторнее.

— Так их, Малыш! — воскликнул Генри.

Малыш? Инди побагровел, его кровь закипела, а ярость полезла наружу словно пар из котла. Он с такой силой припечатал кулаком челюсть одного из нападавших, что тот без звука свалился с танка, увлекая за собой других фашистов. Еще одного Инди сшиб ударом ноги, он упал под гусеницу и был тут же раздавлен.

По-прежнему в ярости, Инди взглянул в сторону люка и рявкнул:

— Сто раз тебя просил, не зови меня Малышом!

Он не успел закончить фразу, как подбежавший Фогель, размахнувшись, обвил его плечи два раза куском цепи. Словно огненная стрела пронзила Инди, он рухнул на колени и скорчился от боли, кусая губы, однако сознания не потерял. Увидев пистолет, брошенный одним из солдат, он ногой пихнул его в сторону люка. Удар был метким — оружие как бы само прыгнуло в руки Генри. Инди поднялся на ноги. Хотя плечи его по-прежнему обвивала цепь, он мог двигать руками. На танке кроме него остались лишь Фогель и еще один солдат, и ни один из противников не был вооружен.

Инди взглянул на Фогеля и ухмыльнулся. Если он справился со всеми остальными, то эти двое — не проблема. Однако, к его удивлению, Фогель тоже усмехнулся ему в лицо, и Инди быстро понял причину его самонадеянности: к танку приближался второй грузовик, битком набитый солдатами. Их было столько, что и полдюжины Джонсов с ними бы не справились.

Генри поймал пистолет, который отбросил ему ногой Инди, и в этот же самый миг услыхал крик Броди. Вслед за этим раздался глухой стук, охранник сшиб Броди, затем обхватил Генри за талию и начал тянуть его вниз, внутрь танка.

— Отпусти! — завопил Генри, но тот и не думал отпускать, продолжая оттаскивать его от люка.

— Я тебя предупреждал, — сказал Генри решительно и огрел немца рукояткой пистолета по голове. Охнув, охранник приземлился на пол рядом с Броди. Генри снова выбрался из люка и уже собирался присоединиться к Инди, как вдруг увидел грузовик с солдатами, быстро приближающийся к танку. С такой оравой фашистов им не справиться, надо что-то срочно придумать.

Он нырнул обратно в танк, подбежал к орудию с левой стороны и нацелил его на грузовик. Он уже почти понял, как можно произвести выстрел, но тем временем охранник пришел в себя и, ударив Генри по руке, оттащил прочь от пушки. Однако в это время зашевелился и Броди. Немец бросил Генри и занялся им. Генри, не мешкая, вновь подбежал к орудию и, быстро наведя прицел, выстрелил.

Новичкам везет — снаряд попал в бак с горючим, грузовик взлетел на воздух и вместе с солдатами исчез в огненном вихре.

Взрывная волна сбросила с танка солдата и повалила Инди и Фогеля. Они упали на гусеницу, которая увлекла их вперед, грозя подмять под себя и безжалостно раздавить. К счастью, в последний момент им удалось зацепиться за пушку.

Фогель принялся пинать Инди ногами, пытаясь снова сбросить его на гусеницу, но Инди. крепко держался за ствол, несмотря на обвивающую его цепь. Его ноги болтались в воздухе над самой гусеничной лентой. Фогель снова нацелил каблук на пальцы Инди.

Внутри танка события развивались не менее драматично: очнувшийся охранник схватил Броди и со всего маху швырнул его на орудие, разбив ему голову. Броди скользнул на пол, он был почти без сознания; все происходящее казалось страшным сном, его словно засасывало в бездонную мрачную пустоту. Как в тумане он увидел, что немец наставил на негр дуло пистолета, дольше смотреть не было сил. Он закрыл глаза и с покорностью стал ждать выстрела и смерти.

Генри прыгнул на охранника и стукнул его по руке, пистолет выстрелил, и пуля рикошетом попала в водителя. Танк вздрогнул, изменил направление, затем понесся вперед, никем не управляемый, в то время как водитель сидел, уткнувшись носом в приборы. Он был мертв.

Генри боролся с охранником, который пытался задушить его. Рука немца все сильнее сжимала шею, а другой рукой, в которой был зажат пистолет, он, несмотря на отчаянное сопротивление Генри, старался дотянуться до его виска. Генри задыхался, он не мог заставить немца ослабить хватку, так как обеими руками отпихивал от себя пистолет. Главное — не потерять сознание: если он хоть на секунду отключится — он мертвец.

Танк подпрыгнул, налетев на валун, и Броди пришел в себя; ему почудилось, будто он восстал из мертвых. Все тело болело, в голове невыносимо пульсировала кровь, казалось, что с каждым биением висок пронзает невидимое копье.

Он заставил себя встать на ноги, рядом с ним Генри отчаянно сражался с немцем. Превозмогая боль, Броди дополз до них и ногой выбил пистолет из рук охранника. Танк вновь дернулся и Броди покатился по полу.

— Куда это мы едем, и где водитель? — пробормотал он.

Как только Броди выбил оружие у противника, Генри засунул руку в карман. Его пальцы лихорадочно шарили внутри в поисках авторучки, другой рукой он как клещами вцепился в охранника, не давая тому подобрать пистолет. Наконец он вытащил ручку и несколько раз вонзил ее в противника. Немец даже не поморщился. В отчаянии Генри сдернул колпачок и, надавив на поршень, направил струю чернил в глаза своему врагу. Тот взревел и, закрыв лицо руками, попятился. Генри глубоко вздохнул и, собрав всю силу, ударил охранника в лицо; немец упал головой на орудие, скользнул на пол и остался неподвижно лежать.

— Перо сильнее шпаги, — прохрипел Генри, помогая Броди подняться на ноги. Конечно, эта жизнь ничем не напоминала его ученые занятия, но, кажется, он начал входить во вкус.

Он опять вылез наружу и не увидел ни Инди, ни солдат. Затем, посмотрев направо, он заметил Фогеля и своего сына, сцепившихся на возвышении для танкового орудия, они оба запутались в цепи Фогеля, причем голова Инди находилась в нескольких дюймах от гусеницы.

Генри осторожно выбрался наверх, полный решимости помочь сыну. Он был неважным отцом, но теперь он искупит свою вину — спасет Инди. а потом встанет перед ним и честно признает все свои недостатки. Давно пора.

Я просто старый дурак, который все делает не так, вот что он скажет сыну. Сколько можно упорствовать в своих заблуждениях!

Испугавшись падающих с неба остатков взорванного «седана», Салла ускакал прочь довольно далеко от танка. Штурмовать танк на лошади глупо, повторял он себе снова и снова. Но где же Инди? Он огляделся — ни танка, ни Инди нигде не было видно. Салла доехал до ущелья и с удивлением уставился на груду камней, перекрывшую проход. Неужели Инди погребен под этим обвалом? Салла внимательно осмотрел камни и облегченно вздохнул: Инди там не было.

Он отъехал от ущелья и наконец вдалеке заметил танк, который двигался как-то странно — на полной скорости машина направлялась в сторону глубокой расселины, до которой было уже рукой подать. Инди нигде не бы-лц видно.

Салла пришпорил коня и, поравнявшись с танком, наверху увидел Броди.

— Прыгай! — заорал он. — Прыгай, быстро!

Броди услыхал крик Саллы и, повернув голову, только тут понял, куда несется танк. Он спустился вниз и, отдав себя в руки провидения, прыгнул, ухватил Саллу за шею, чуть не потерял равновесие, но все же удержался в седле. Салла обернулся и крикнул ему:

— Держись, Маркус!

— Они с другой стороны, — закричал Броди, — с другой стороны танка.

Инди и Фогель по-прежнему барахтались, запутавшись в цепи. Ни тот ни другой не мог освободиться, и если бы кто-то из них умудрился сбросить противника с танка, то неизбежно последовал бы за ним сам.

Внезапно Инди увидел быстро приближающуюся расселину. Какой дурак управляет танком?

Он с силой принялся срывать с груди цепь, а Фогель, также заметивший опасность, попытался спрыгнуть с танка. Однако тут, к удивлению Инди, откуда-то появился его отец и схватил Фогеля за ногу.

Фогель обернулся и, выдернув ногу, ударил Генри в лицо, отбросив его прямо на гусеницу. Инди увидел, как отца поволокло вперед, под танк; не раздумывая, он тут же выхватил из-за пояса хлыст и обвил им щиколотку Генри, когда тот был уже почти у самого края. Затем Инди принялся скручивать хлыст, медленно подтягивая к себе отца — подальше от края, подальше от смерти.

Салла осадил лошадь рядом с танком.

— Инди, спрыгивай, быстро!

Инди поднял голову.

— Держи, — сказал он и передал Салле кнут. Салла схватил его и потянул на себя, Генри свалился с гусеницы и покатился по песку. Салла уже собирался слезть с лошади и помочь ему встать, как внезапно увидел, что Инди и Фогель, по-прежнему скрепленные цепью, бегут к заднему краю танка. Они прыгнули одновременно, и все бы обошлось, если бы конец цепи не закрутился вокруг какого-то выступа на железной поверхности.

Обоих поволокло вслед за танком к скале, где начиналась расселина.

— Инди, Инди! — кричал вслед Салла.

Скользя по песку, Инди напрягал все силы, чтобы выпутаться из проклятой цепи, которая обвивала теперь его ноги. Он расстегнул брюки и спустил сначала с бедер, затем сбросил их с колен. Он напоминал себе циркового артиста, собирающегося продемонстрировать публике смертельный номер.

Рядом с ним отчаянно сражался с цепью Фогель, тщетно пытаясь освободиться.

Инди почти сбросил брюки, когда танк врезался в скалу, встал на дыбы и через секунду с грохотом рухнул в бездонную пропасть.

Эльза увидела клубы черного дыма, вырывающиеся из расселины. Она опустила бинокль и приказала шоферу завести мотор «седана».

— С танком покончено, — сказала она Доновану, — и со всеми покончено.

— А Фогель?

— Что — Фогель, господин Донован?

Ее голос звучал сухо и жестко. Противоречия, раздумья, эмоции — все осталось позади, сейчас ее занимал только Грааль. Инди не мог остаться в живых, да если бы и остался, что с того? Что это могло изменить?

Ничего.

Донован кивнул и сел в машину рядом с Эльзой.

— По-видимому, это судьба, чтобы мы с тобой отыскали чашу Грааля.

Эльза промолчала, глядя вперед на волны жара, поднимающиеся от раскаленного песка. Мертв. Инди, мертв. Ничего не осталось, кроме Грааля.

— Позаботься, чтобы грузовики с оборудованием были готовы, — наконец произнесла она. — У нас будет много работы.

Глотая слезы, Генри смотрел вниз на языки пламени; пожирающие танк. Он был вымотан, избит, покрыт синяками и ссадинами, но какое это имело теперь значение. Он потерял своего единственного сына, причем потерял его именно тогда, когда решил наконец исправить причиненное им зло и покончить с недоразумениями и взаимными обидами, не один год отравлявшими им жизнь.

— Я должен спуститься туда, — сказал Салла. — Он мой друг. — И направился к скале. Броди схватил его за Руку.

— Бесполезно, Салла. — Но тот вырвался из руки Броди, потом упал на колени и спрятал лицо в ладонях. Генри молча переводил взгляд с Броди на Саллу. Чем он мог им помочь, если не знал, как самому справиться с горем.

Стараясь его утешить, Броди ласково обхватил Генри за плечи. Глаза Генри вновь наполнились слезами. А я? Я никогда его даже не обнял, с отчаянием подумал он. Никогда не сказал ему, как я его люблю.

Три фигуры, как три изваяния, горестно застыли на краю пропасти под палящими лучами солнца.

Словно в тумане, пошатываясь, Инди вышел из-за скалы. В руках он держал брюки, разодранные от талии и до самого низа. Какие-то лохмотья болтались на его щиколотках. Он подошел к остальным и тоже стал смотреть на разбившийся танк, потом, присвистнув, спокойно произнес:

— Еле выкрутился на этот раз.

Все обернулись.

— Малыш! — воскликнул Генри, прижимая сына к себе. — Я боялся, что я тебя потерял. — И он принялся что-то лепетать об отцовской любви.

До Инди не сразу дошло, что отец, его отец, обнимает его, говорит, что любит. Это было что-то новое, о чем он всегда мечтал, но никогда не имел.

Он тоже бросился обнимать отца, словно маленький мальчик, и шептал в ответ:

— Я тоже думал, что потерял тебя.

Броди был явно растроган этой бурной сценой. Салла стоял, гысоко подняв брови, и наконец произнес:

— Малыш? А почему Малыш?

Инди скривился. Сейчас ему совсем не хотелось обсуждать этот вопрос. Он отступил на шаг и сделал вид, что надевает брюки, вернее, то, что от них осталось.

Салле ответил Генри:

— Его зовут Генри Джонс младший, отсюда — Малыш.

— Мне больше нравится Индиана, — заметил Инди.

— Индианой мы назвали собаку, — возразил Генри, — а тебя — Генри Джонс младший.

Броди улыбнулся, а Салла расхохотался.

Даже Инди не смог сдержать улыбки.

— Я так любил этого пса.

Все засмеялись еще громче.

 

Глава двадцатая

ПО СЛЕДУ СВЯТОГО ГРААЛЯ

Вокруг возвышались только голые скалы, опаленные солнцем. Чтобы как-то успокоиться и подавить гнев, Эльза на секунду прикрыла глаза. Она легко переносила любую жару, выносить Донована было куда труднее. Ей не раз приходилось сталкиваться с наглыми, самоуверенными мужчинами, но Донован среди них был самым противным. Даже фюрер, несмотря на все свои причуды и странности, признавал, что она неглупа.

— Это где-то здесь, — сказала Эльза, указывая на неприступную скалу, гладкую как стена.

— Там ничего нет, — ответил на это Донован, как всегда безапелляционно и снисходительно.

— Но я много раз проверяла, все приметы сходятся, Уолтер. — Она говорила, стараясь не повышать голоса. — Если карта верна, то прямо за этой скалой находится каньон, который мы ищем.

Донован пожал плечами.

— Мы, кажется, уже все перепробовали. Нет здесь никакого каньона, это сплошная скала.

Сейчас, когда дошло до настоящего дела, от Донована нет никакого толка, несмотря на всю его предприимчивость. Вот позволить кому-нибудь найти чашу Грааля, а потом ее выкрасть — это вполне в его духе, подумала Эльза про себя.

— Значит, надо сделать в ней проход.

— Каким же образом?

— Видно, тебе раньше не приходилось иметь дело со взрывчаткой?

Он посмотрел на нее с ледяным презрением, которое не мог растопить даже зной пустыни.

— Не приходилось.

И неудивительно. Она развернулась и пошла к грузовику, все время ощущая на затылке его холодный взгляд. Пусть поволнуется, думала Эльза. Она должна привести его к святому Граалю, дождаться нужного момента и тогда начать действовать. Чаша будет принадлежать ей. Решено — Грааль или смерть.

Инди и три его спутника, одетые в белые арабские головные уборы из ткани, изо всех сил старались приноровиться к неровной походке своих верблюдов. Да, верблюд ничем не походил на лошадь или даже на слона. Езда на нем напоминала катание по горкам — сначала крутой спуск, потом подъем, опять спуск и снова подъем, причем никакого ритма. Чтобы к этому привыкнуть, нужно родиться в палатке кочевника.

Белая ткань головного убора спасала от палящего солнца, но не от жажды. Он думал только о воде, о ведрах, реках прохладной воды. Он мечтал о пруде, в который можно нырнуть или зарыться ногами в холодный, мокрый ил.

После того как на краю пропасти они вновь увидели Инди, живого и невредимого, Салла сумел найти его лошадь, и, усевшись по двое, верхом они вернулись туда, где в последний раз видели караван Донована. Конечно, ни Эльзы, ни Донована там уже не было, остались только следы покрышек на песке, несколько брошенных верблюдов и пара канистр с водой.

Инди уговаривал отца и Броди подождать тут, пока он и Салла отправятся в погоню за Донованом верхом на лошадях, но те даже слушать не хотели, категорически заявляя, что с ними все в порядке и можно продолжать путь. Более того, Генри предложил всем пересесть на верблюдов.

Во время короткого привала они занялись ранами и ушибами. Среди вещей, брошенных Донованом, Инди нашел белые кальсоны, из которых они соорудили себе головные уборы на арабский манер. Затем, взгромоздившись на верблюдов, они двинулись через пустыню.

Инди прикидывал про себя, что без карты найти место, где спрятана чаша Грааля, будет просто невозможно. Те грузовики, что еще оставались у Донована, указывали им дорогу. По-видимому, он и Эльза считали, что Инди и его товарищи погибли, иначе они бы попытались уничтожить следы. Что ж, пусть и дальше так думают, возможно, на настоящий момент это их единственное преимущество.

Неожиданно до их слуха донеслись раскаты отдаленного взрыва.

— Что это может быть? — спросил Броди.

— Каньон, где спрятан Грааль, — воскликнул Генри, — они нашли его!

Инди припомнил слова, начертанные на камне крестоносцев.

Через пустыню, через горы в Каньон Полумесяца, где пройдет только один человек, в Храм Солнца, где божественная благодать снизойдет на всех.

— Поехали, — сказал он, заставляя своего верблюда ускорить шаг.

Они подъехали к месту взрыва; все вокруг было усеяно осколками развороченной скалы, а в самой горе зияло отверстие, ведущее в узкое ущелье, стены которого, высокие и крутые, были цвета темной охры.

Инди достал фляжку и пустил по кругу. Все устали и взмокли, но нельзя было терять ни минуты. Генри снял пиджак и первым въехал в каньон. Без галстука, с расстегнутым воротом рубашки, с низко надвинутой на глаза шляпой, он больше не напоминал ученого. Инди подумал про себя, что сейчас его отец скорее похож на отважного искателя приключений, решившего на склоне лет исполнить свою заветную мечту.

Как только Генри въехал в каньон, его верблюд остановился, фыркнул и затем попятился, так что пришлось довольно сильно хлопнуть его по боку, прежде чем он вновь двинулся вперед Остальные животные тоже вошли в каньон с большой неохотой, а верблюд Броди так уперся, что Инди пришлось спешиться и насильно втянуть его в каньон. Однако внутри животные сразу успокоились, чего нельзя сказать о людях: все чувствовали себя неуютно.

Чем дальше они продвигались, тем уже и круче становился проход. Было тихо, душно и жутковато… Звук от копыт верблюдов гулко разносился по ущелью, почему-то наводя на Инди тоску.

Воздух здесь был чище, как если бы они поднялись в горы; в голове у Инди немного шумело, в висках пульсировала кровь, предвещая надвигающуюся головную боль. Освещение в каньоне тоже было немного иным, не таким, резким, как в пустыне; свет мягко лился сверху, оттеняя густую охристость мрачных стен.

Инди стало не по себе, это место ему не нравилось. Оно не понравилось никому, исключая Генри, который по-прежнему оптимистично смотрел вперед. А почему бы и нет? Мечта всей его жизни была близка к исполнению. Правда, чашу он пока не добыл, но ведь она где-то здесь, рядом.

— Маркус, — сказал он, — мы как четыре героя из легенд о святом Граале. — Ты — Парсифаль, святой рыцарь; Салла — Боре, просто смертный; мой сын — Гала-хэд, доблестный воин, а его отец — крестоносец Ланселот, который был отвергнут, потому что оказался недостоин чести — это, по-видимому, я.

— Я всего лишь старый пьяница, который охотно сидел бы дома с рюмкой виски в руке, — возразил Броди. Он вцепился в седло и озирался вокруг с потерянным видом.

Но Генри, все еще под впечатлением пришедшего ему в голову сравнения, его не слушал.

— Ты помнишь, — он повернулся к Инди, — что Гала-хэд добился успеха там, где потерпел неудачу его отец?

Ужас, подумал Инди. Только этого ему не хватало.

— Папа, — возразил он, — я даже не знаю, как выглядит чаша Грааля.

— Никто не знает, но тот, кто достоин Грааля, не ошибется.

Как в легенде о короле Артуре и его мече Экскалибуре, подумал Инди с раздражением. Неужели отец не понимает, что они тут не в рыцарей-крестоносцев играют, а по-настоящему рискуют жизнями.

Пока Генри предавался размышлениям, Инди посмотрел вниз. Следы от покрышек уже не были нужны им как ориентир, но то, что они все еще были видны, не позволяло ему забыть об опасности.

— Посмотрите! — воскликнул Салла, указывая вперед.

Они остановились. Каньон привел их к просторной, открытой площадке, напоминающей арену, с одной стороны которой виднелся вырезанный в скале фасад величественного греко-римского святилища. Каменные ступени вели к входу, украшенному массивными колоннами. Так вот он, Храм Солнца, понял Инди.

— Пошли скорей, — с энтузиазмом воскликнул Генри.

Верблюды снова заартачились, но наездники пришпорили их, и те нехотя заковыляли вперед, пересекли арену и остановились у ступеней, ведущих в храм. Инди украдкой взглянул на отца, на лице у того застыло выражение детского изумления. Казалось, восторг волнами исходил от него, заражая остальных.

— Грандиозно, — пробормотал Броди, а Салла добавил:

— Дело рук богов.

Инди понимал их чувства. При виде такого монументального сооружения неизбежно возникало впечатление, что оно было построено бессмертным существом, намного могущественнее и сильнее любого человека.

Довольно долго они стояли, не шелохнувшись, на ступенях храма. Инди очнулся первым, он снова поглядел вниз и увидел на земле следы. Но где же машины?

Он бросил взгляд на запал, где солнце нависало почти над самой стеной, окружающей арену, и заметил тени от военного грузовика, автомобиля и нескольких лошадей.

— Пошли, посмотрим, что внутри. Только тихо. — И он двинулся к храму. Генри, Салла и Броди поспешили следом.

Медленно они поднялись по ступеням и приблизились к темнеющему входу. Инди обернулся и, удостоверившись, что никто не отстал, вошел внутрь. Некоторое время ничего не было видно, но когда глаза привыкли к темноте, то прямо перед собой он разглядел гигантскую, в два-три человеческих роста фигуру рыцаря, одетого в доспехи.

Инди остановился и попятился, потом усмехнулся — это было всего лишь огромное каменное изваяние. Внутри храма по кругу располагались точно такие же рыцари, как и каменный часовой, встретивший их у входа, а стену за ними кольцом опоясывал ряд массивных столбов. Инди успокоился и почти расслабился, как вдруг из глубины храма до него донесся какой-то звук, вернувший его к действительности. Он вздрогнул и вновь весь напрягся. Святилище настолько захватило его, что он совершенно позабыл об Эльзе и Доноване, которые, должно быть, были где-то рядом.

Он сделал знак товарищам следовать за ним, и, словно тени скользя от одного столба к другому, они начали приближаться к центру, пока наконец не нашли место, откуда, оставаясь незамеченными, можно было наблюдать за происходящим.

Один из солдат султана, вооруженный мечом, крадучись поднимался по ступеням, ведущим к арке в задней стене храма. У подножья лестницы за ним наблюдали Эльза и Донован, а еще дальше стояли немцы и остальные султанские солдаты.

Эльза — Инди взглянул на нее — не отрывала глаз от арки. Конечно, она была уверена, что он погиб. Ничего страшного, любовником больше, любовником меньше. Она не обманывала, ее единственной глубокой страстью была чаша Грааля, а мужчины — лишь средство достижения цели.

Неужели действительно так? Он не мог поверить. Впрочем, она наверняка убедила себя, что легенды не лгут и что чаша в самом деле является источником бессмертия.

А Донован? Верит ли он в этот миф? Должно быть, иначе зачем бы он рисковал своей жизнью, ведь не ради же еще одной безделушки, которыми у него и так весь дом забит. И хотя они были компаньонами с Эльзой, Инди был уверен, что чашу он ей не отдаст.

Он вновь взглянул на солдата, который к тому времени уже вплотную приблизился к арке, и вдруг заметил рядом распростертое на полу тело. Это тоже был солдат султана, а рядом с ним, в двух шагах лежало еще кое-что. Инди наклонился вперед, стараясь разглядеть…

О, Боже!

Это была отрубленная голова.

— Иди вперед! — орал Донован. — Вперед! Ты почти у цели.

Эльза покачала головой:

— Бесполезно.

Солдат остановился невдалеке от трупа.

— Вперед! — продолжал вопить Донован.

Тот сделал еще один шаг, и он оказался последним. Раздался громкий свист, словно сильный ветер пронесся по храму, и этот порыв одним махом снес у солдата голову, которая, подпрыгивая, покатилась вниз по ступеням к ногам Донована и Эльзы.

Донован поднял руку, и один из его людей, подбежав, поднял голову и отбросил в сторону, туда, где прятались Инди и его товарищи. Инди отвел глаза.

— Дыхание Господа, — задумчиво произнес Генри.

Сначала Инди не понял, что он имеет в виду, затем вспомнил о трех ловушках, описанных в дневнике. Дыхание Господа… А какие остальные две? Он дотронулся до кармана — тетрадь все еще лежала там, она ему очень пригодится, когда он отправится за Граалем. Но для этого сначала надо как-то проскользнуть мимо Донована и его людей.

Он услышал, как Донован отдает приказ фашистскому охраннику найти еще одного добровольца. Немец ткнул пальцем в солдата, стоящего рядом с ним, но тот затряс головой и. попятился. Тогда двое фашистов схватили его и поволокли к лестнице.

— Нет, нет! — орал он, пытаясь высвободиться.

Охранники пихнули его вперед, он, спотыкаясь, поднялся на две ступени и обернулся, глядя на всех глазами, полными ужаса. Один из фашистов поднял пистолет. Солдат отвернулся и словно во сне начал карабкаться вверх навстречу смерти.

Краем глаза Инди увидел, как Броди с отвращением отвел взгляд, не желая смотреть на это варварство. У Инди человеческие жертвоприношения вызывали не меньшее омерзение, чем у Броди, он чувствовал себя зрителем в римском Колизее, но не мог ничего придумать. Чтобы напасть на Донована, надо прежде разработать план…

Броди похлопал его по плечу.

— Эй, Инди, — тихо произнес он. На его лице залегли такие глубокие морщины, что его трудно было узнать. Инди приложил палец к губам, но вдруг понял, почему Броди позвал его: в нескольких шагах от них стоял фашистский солдат с нацеленным на них пистолетом.

— А ну, выходи! — вопил он по-немецки, размахивая оружием. Еще трое вооруженных фашистов окружили их; скорее всего, они прятались у входа и заметили Инди и его спутников, когда те входили в храм. Один из немцев обыскал пленников и отобрал у Инди и Саллы пистолеты.

Их вытолкнули в центр зала, где султанские солдаты оцепили их кольцом. Инди увидел, как Эльза круто повернулась и, открыв рот, уставилась на него. Ее губы задрожали. Донован направился к ним, скрывая удивление за широкой, добродушной улыбкой, словно это старые добрые друзья пожаловали к нему на обед.

— А, Джонсы, ребята… как всегда вовремя. Добро пожаловать. Ваш опыт будет очень кстати. Я просто счастлив, что вы живы.

— Грааля тебе не достать! — взорвался Генри. — Эта задача тебе не по плечу, Донован.

— Какая непоколебимая уверенность, доктор Джонс, — прошипел Донован сквозь стиснутые зубы. — К счастью, вы не единственный специалист по Граалю в мире. — И он подал знак охранникам подвести их к ступеням. Пинками их вытолкали вперед и выстроили напротив султанской гвардии. Прямо как в тире, решил про себя Инди.

Эльза обошла солдат и приблизилась к Инди.

— Я не надеялась вновь увидеть тебя.

Донован положил руку ей на плечо.

— Отойдите от Индианы, доктор Шнайдер, — произ-йес он презрительно, потому что не был в ней до конца уверен.

Эльза сделала вид, что не слышит, она смотрела на Инди таким взглядом, будто не верила, что он~действительно стоит перед ней живой. Инди отвел глаза, ему не хотелось сейчас возобновлять прежние знакомства, тем более с Эльзой.

— Доктор Джонс добудет нам святой Грааль, — сказал Донован.

Инди посмотрел на обезглавленные трупы и рассмеялся. Третий солдат, который остановился на полпути к арке, заметив, что никто на него не смотрит, начал медленно спускаться вниз по лестнице.

— Ничего смешного. Я даю вам шанс войти в историю. Что скажете, Индиана Джонс?

— Войти в историю как фашистский прихвостень, вроде вас?

Донован с минуту разглядывал его с таким видом, что Инди не мог понять, рассердил его ответ или развеселил.

Затем Донован улыбнулся, словно Инди был глупым ребенком, которому требуется все объяснять.

— Фашисты! — фыркнул он. — На них что, свет клином сошелся?

Инди промолчал.

— Нацисты хотят забронировать себе местечко в легенде о святом Граале и покорить мир, — продолжал он, — это их работа. Нам с доктором Шнайдер нужен Грааль, чаша, дающая бессмертие. Гитлер жаждет завладеть миром, пусть, в могилу он с собой ничего забрать не сможет.

Он приблизился вплотную к Инди и, выставив вперед свою квадратную челюсть, сказал, ясно выговаривая каждое слово:

— А я собираюсь жить-поживать и после того, как этот слабоумный отправится к праотцам.

Он вытащил пистолет, ткнул дуло Инди в лоб и, сделав шаг назад, произнес:

— Грааль будет моим, а вы, доктор Джонс, мне его добудете.

Инди усмехнулся, словно все это его не касалось.

— А как же доктор Шнайдер?

Донован скривил губы в улыбке.

— Должен вас огорчить, она пойдет в нагрузку к Граалю. взгляд Инди невольно обратился к Эльзе, которая стояла в двух шагах от Донована. Ее лицо — красивое и нежное — ничего не выражало.

Донован снова схватился за пистолет.

— А теперь, пошевеливайся!

— Застрелите меня — не получите чаши.

Донован и сам это понимал. С минуту он помолчал, потом перевел глаза на Генри, снова на Инди, и на его губах заиграла гаденькая усмешка.

— Вы совершенно правы, доктор Джонс. Полностью с вами согласен.

Он повернулся к Генри и наставил на него пистолет.

— Не надо! — одновременно вскрикнули Инди и Эльза, но Донован в упор выстрелил Генри в живот.

Генри, зажав рану руками, покачнулся и обернулся к Инди.

— Папа!

Эльза тоже бросилась к нему, но Донован схватил ее за руку и дернул к себе.

— Не лезь!

Генри рухнул на руки сыну, который осторожно положил его на пол. Подбежавший Салла опустился рядом на колени и придерживал голову раненого, пока Инди разрывал рубашку на груди отца. Броди сунул в руки Инди платок, который тог прижал к ране, чтобы остановить кровь. Он увидел в боку Генри еще одно кровоточащее отверстие — отец был ранен навылет. Инди нежно обратился к нему и сказал, что рана не опасна, стараясь, чтобы голос звучал достаточно убедительно.

— А ну поднимайся! — снова рявкнул Донован.

Инди метнул на него взгляд, полный ненависти и вскочил на ноги, готовый задушить Донована. Тот вновь наставил на него пистолет.

— Сейчас, если я застрелю вас, ваш отец тоже умрет. Его может спасти только целительная сила святого Грааля. Вы все еще собираетесь упорствовать, Джонс?

Генри застонал.

— Инди, — позвал его Салли. — Ему совсем худо.

Инди повернулся и вновь опустился на колени рядом с отцом, пока Броди шептал ему, что дела Генри совсем плохи. Инди кивнул, это было очевидно.

— Грааль его единственный шанс, — продолжал Донован, победно улыбаясь. Он был уверен, что Инди согласится, ведь выбора у него не было.

Инди взглянул на Броди.

— Он прав, Грааль его спасет, — сказал тот. — Я верю в это, и ты должен верить.

В любое другое время Инди просто посмеялся бы над этой нелепостью, но сейчас, рядом с умирающим отцом, он кивнул Броди и достал из кармана дневник. Он уже собирался подняться с колен, когда его остановила рука Генри.

— Помни… Дыхание Господа, — прошептал он.

— Я помню, папа. Грааль я достану. Для тебя.

 

Глава двадцать первая

ТРИ ИСПЫТАНИЯ

Крепко зажав в руке дневник отца, Инди вглядывался в темноту там, на самом верху лестницы. Он различал только арку, и ничего за ней. Глубоко вздохнув, он начал подниматься, стараясь не глядеть на обезглавленные тела.

На полдороге он остановился, но сзади тотчас послышалось щелканье затворов. Эхо разнеслось по всему храму. Донован приказал солдатам султана стрелять, если Инди испугается и бросится наутек. Теперь они готовы были выполнить приказ.

Инди открыл дневник. Света было мало, буквы расплывались, но выхода не было — прежде всего надо пройти через арку, которая была названа в дневнике «Дыхание Господа». Отец лежал внизу и истекал кровью. Он должен спасти его, а для этого необходимо достать чашу Грааля, и как можно скорее.

Умом Инди понимал, что никакая чаша, даже самая старинная, не способна вылечить пулевое ранение. Но в жизни он успел навидаться всякого и знал, что случается порой и невозможное.

Вряд ли лечебные свойства чаши удастся доказать или повторить в условиях строгого научного эксперимента, однако нужно попробовать. Все, чего он хотел, это, чтобы чаша помогла один раз, всего один.

Он сделал еще два шага и вдруг услышал, что отец зовет его. Инди повернулся и увидел, что отец смотрит на него стекленеющим взглядом и, прислушавшись, понял, что тот повторяет одну и ту же фразу:

— Пройдет только тот, кто раскаялся… Пройдет только тот, кто раскаялся…

Вслед за отцом он повторял эти слова снова и снова, одновременно преодолевая остальные ступени. Прямо перед ним лежали обезглавленные трупы, все вокруг было залито кровью.

Он сделал шаг в сторону арки, потом еще один. Инди всматривался в глубину прохода прямо за аркой и понимал, что от смерти его отделяют всего несколько футов.

— Раскаялся… только тот, кто раскаялся, — шептал он, как в трансе.

Он бормотал эти слова как заклинание, как молитву. И неожиданно происходящее по-новому раскрылось перед ним, он понял, где он и КАКУЮ вещь он ищет. Стремления и надежды отца стали теперь и его надеждами и устремлениями. Инди вспомнил, что тот говорил ему тогда, в каньоне: сэр Галахэд преуспел там, где Ланселоту ничего не удалось сделать.

С противоположной стороны арка была затянута паутиной. Почему же он прежде ее не заметил? Значит, раньше через арку никто не проходил. Теперь он знал, что «Дыхание Господа» находится между ним и паутиной.

— Только тот, кто раскаялся… Раскаялся… Тот, кто раскаялся…

Инди уже готов был сделать следующий шаг, но задержался и напоминал теперь большую птицу, стоящую на одной ноге. Тот, кто раскаялся, должен смирить себя перед Господом и упасть перед ним на колени. На колени.

Тогда Инди опустился на колени и тут же услышал свист. Не раздумывая, он нырнул вперед и замер, лежа на животе. Потом медленно перекатился дальше. Прямо над головой, всего в нескольких дюймах, он успел увидеть маятник в виде остро заточенного треугольника. Маятник был прикреплен к двум деревянным зубчатым колесам на внутренней стороне арки. Возможно, их приводила в движение даже легкая волна воздуха, возникающая в результате движения человека. Настигнув цель, маятник останавливался.

Несмотря на пролетевшие столетия, маятник работал как заколдованный. Правда, этому можно найти объяснение. В пустыне процесс разрушения идет очень медленно. Инди видел тела людей, пролежавших в песках не одну тысячу лет. Кости еще покрывала кожа, ткань была сравнительно целой, более того, нити сохранились так хорошо, как будто их соткали совсем недавно.

Тут Инди заметил веревку, свисавшую с одного колеса, и осторожно пополз в ту сторону. Схватив ее, он сделал петлю и накинул ее на зубец ближайшего колеса. Петля зацепилась, механизм остановился и маятник замер.

Итак, с первым испытанием он справился. Инди стоял в проеме арки, весь в паутине, и махал Броди и Салле, показывая, что с ним ничего не случилось. Эльза улыбалась, видно было, что она довольна. Ну еще бы, вместе с ним она приближалась к чаше Грааля.

— Вот она, истинная любовь, — прошептал он не без иронии.

На секунду он встретился взглядом с Донованом, и тот, потерев шею, отвернулся.

Броди потрепал Генри по плечу:

— Он справился, друг мой, ты слышишь? Он справился.

Генри кивнул, давая понять, что все слышал, но Броди видел, как трудно далось ему это движение. Потом ему показалось, что раненый что-то бормочет.

Броди посмотрел на Саллу, который по-прежнему поддерживал голову Генри.

— Что он сказал?

Салла покачал головой:

— По-моему, он не в себе от потери крови.

Генри опять пробормотал что-то. На этот раз Броди разобрал несколько слов.

— По латыни оно начинается с «I»…

— Что?

— …начинается с «I»…

— По латыни начинается с «I»? Ладно, только что начинается? — Броди покачал головой и подумал, что Салла, пожалуй, прав, Генри бредит. Он поднял голову и, глядя в темный проем арки, пожелал Инди удачи и тут увидел Донована и Эльзу, поднимающихся вверх по лестнице.

— Проклятые интриганы, гнусные люди, — тихо сказал он.

Тут Генри неожиданно приподнялся и с трудом выговорил:

— Слово Господа… Слово Господа!

— Генри, не надо, старайся больше молчать, — успокаивал его Броди.

Раненый корчился от боли. Броди испугался, ему показалось, что тот сейчас умрет. Но Генри прохрипел:

— Имя Господне… — Когда боль немного утихла, он повторил: — По латыни имя Иегова начинается с «I».

Боль пронзила его снова, и он застонал, со свистом вдыхая воздух: «Боже мой…»

Салла положил ему руку на плечо и, глядя вверх, сказал:

— Все будет хорошо, Генри.

Инди зажег спичку, поднес ее к открытой странице дневника и прочел латинский текст «Вторая ступень. Слово Господа. Только шаг за шагом следуя за Господом, ты сможешь пойти дальше».

Спичка вспыхнула и погасла.

Инди стоял в полной темноте, размышляя о том, что значат эти слова. Он надеялся, что достигнув следующего этапа, он поймет, что нужно сделать для спасения жизни. С маятником он справился отчасти потому, что перед ним были две неудачные попытки. Теперь впереди неизвестность.

— Только шаг за шагом следуя за Господом, — повторял он на память. — Слово Господа, слово Господа.

Что это может значить? Он зажег еще одну спичку и прочел текст до конца: «Только шаг за шагом следуя за Господом, ты сможешь идти дальше. Имя Господне Иегова».

Услышав шум, он обернулся и увидел Донована и Эльзу стоящими за аркой в ожидании, когда он сделает следующий шаг.

Вот паразиты, — подумал Инди.

— Зачем же сейчас останавливаться, доктор Джонс? Вперед! — усмехнулся Донован. — Вы только начали свой путь.

Инди напомнил себе, что он здесь ради отца и к Доновану никакого отношения не имеет, да и к Эльзе тоже.

Он повернулся и пошел дальше, пока не достиг каменных плит, расположенных в шахматном порядке. «Камни», он вспомнил слова из дневника отца. Они были написаны на одной странице с таблицей: маятник, камни и что-то о мосте.

Инди зажег новую спичку и опять начал читать дневник. Вдруг он понял, что таблица была не таблица вовсе, а рисунок каменного пола. Он поднял спичку повыше, чтобы посмотреть себе под ноги. Так же как и на рисунке, каждый камень пола был помечен буквой. «Имя Господне. Только шаг за шагом следуя за Господом… за именем Господа… Иегова».

Он очень осторожно наступил на букву «J», с которой по-английски начинается имя Иегова, но тут же едва не провалился в образовавшуюся на этом месте дыру. Инди отдернул ногу, с трудом восстановил равновесие и вдруг почувствовал, что по щиколотке что-то ползет. Он потряс ногой и увидел паука с кулак величиной, который побежал вниз по коридору к арке. Через минуту он услышал визг Эльзы.

Однако тогда, с крысами, она вела себя куда смелее.

Опять внимательно посмотрел на рисунок и все понял. Надо собраться, сосредоточиться. Это ведь не английский язык, а латынь. По латыни Иегова начинается с «I».

Чиркнув следующей спичкой, он быстро нашел букву «I» и прыжком приземлился на нее. Потом, повторяя букву за буквой, он запрыгал вперед, но, поскользнувшись на камне «О», заступил на соседнюю «Р», и та немедленно провалилась. Инди закачался, но устоял и тут же одолел последние две буквы.

Оглянувшись, он увидел, что Эльза и Донован подошли к камням вплотную. Он не собирался им помогать, но Эльза и так обо всем догадалась: она слышала, как он вслух читал дневник отца, и видела, на какие камни он наступает.

Эльза улыбнулась ему и начала прыгать по камням, как будто играла в «классики»: И — е — г — о — в — а.

Инди стряхнул с шляпы приставшую паутину, повернулся и пошел дальше. За спиной послышался голос Донована. Тот просил Эльзу не ждать его, а идти за Инди.

Салла видел, что Генри умирает. Он уже ничего не бормотал и не двигался. Дыхание стало еле слышным.

Нащупав на шее пульс, Салла повернулся к Броди.

— Боюсь, он скоро…

— Нет, этого не должно случиться. — Броди посмотрел на арку. — Я иду за Инди. Пусть он поспешит.

Салла проводил его взглядом и подумал, что тот находится в таком же беспамятстве, что и Генри.

— Ты, отец Инди, останься с нами. Твой сын скоро вернется. Твой сын обязательно вернется.

Он бормотал эту молитву, подняв глаза к небесам, как вдруг услышал голос Генри. Салла склонился к умирающему, радуясь, что Бог внял его молитве.

— Отец Инди, ты хочешь что-то сказать?

Генри шептал:

— Надо верить, мой мальчик… Надо верить!

А в это время Инди стоял на самом краю пропасти, опираясь на скалу. Его путь неожиданно прервался. Перед ним был глубокий провал, а за ним в отвесной скале треугольное отверстие, над которым виднелась каменная львиная голова: «Путь Господа».

Задрав голову, Инди увидел над собой точно такую же львиную голову: «Только прыгнувший от головы льва избежит смерти».

Он заглянул в пропасть, потом прикинул расстояние до противоположной стены. Нет, далековато. Так прыгнуть, пожалуй, не сможет никто.

Инди снова вспомнил страницу с рисунком и нашел ее в дневнике. Маятник, камни, невидимый мост. На третьем рисунке был изображен клин, через вершину которого проходит пунктирная линий. Он захлопнул дневник, подумав, что не видит тут никакого смысла, невидимых мостов все равно не бывает.

— Инди!

Он повернулся на голос Броди.

— Маркус?

— Поторопись, Инди! Отцу очень плохо.

Теперь молодой Джонс напряженно решал, что лучше: вернуться, чтобы успеть закрыть глаза отцу, или все-таки прыгнуть, надеясь на невозможное. Вдруг он вспомнил детство, то время, когда ему было лет десять, и раздраженно подумал, что перебирать в памяти всю свою жизнь ему еще рано, ведь он еще не прыгнул.

Отец подарил ему на день рождения лук и стрелы и соорудил на заднем дворе мишень.

— Я нарисовал на земле черту, стреляй от нее, Малыш, практикуйся. Как попадешь в яблочко, приходи ко мне. Но без жульничества. Чур, черту не переступать!

— Да, сэр.

Инди был ужасно рад и старался изо всех сил. Он очень хотел угодить отцу. Весь вечер он практиковался, но в яблочко ему не удалось попасть ни разу. В половине случаев он вообще не попадал в мишень и долго искал стрелы в кустах.

Солнце почти село, когда отец снова вышел к сыну.

— Как дела, Малыш?

— Не получается, папа. — Глаза Инди были полны слез, он был зол и расстроен одновременно. — Не могу я попасть в яблочко, мишень слишком далеко.

— Нет, Малыш, не в этом дело. Причина в том, что ты в себя не веришь. Ты сможешь попасть только тогда, когда будешь уверен в своих силах. Верь, Малыш, верь!

Тогда Инди только фыркнул и заявил, что никакая вера не прибавит ему меткости. Но отец возразил:

— Ты не прав, ничего нет хуже цинизма. Не будь циником, Инди. Циники — страшные люди, они не могут создать ничего стоящего.

Мальчик опустил лук и долго смотрел на мишень, повторяя про себя снова и снова: я попаду в цель. Потом поднял лук, и его сразу охватили сомнения. Но вглядываясь в мишень, он повторял опять и опять: я верю, я верю, что попаду. Я обязательно попаду, и попаду в самое яблочко.

Так и вышло. Он попал.

Инди открыл глаза. Воспоминание было таким отчетливым, как будто все происходило вчера. Потом, когда Инди вырос, он начал думать, что тот случай был просто совпадением. Но теперь совсем не время рассуждать о том, чего можно добиться верой, а чего нельзя. Нужно верить. Это единственный путь, и я пройду его. Я верю.

Сунув дневник за пояс, он сконцентрировался, глядя на скалу, возвышавшуюся перед ним, повторяя: я верю, я уверен в себе. Когда я поверю в себя окончательно, я прыгну.

Он отбросил все сомнения, сосредоточился и почувствовал, как внутри созревает уверенность. Дыхание углубилось и стало чаще. Он повторял: я совершу все, что требуется, папа. Я прыгну.

Инди собрался для прыжка на самом краю пропасти, изо всех сил оттолкнулся и прыгнул.

Это был замечательный прыжок, самый лучший, на какой он был способен. Но все равно, допрыгнуть он не смог, пропасть была слишком велика.

Он должен был разбиться, но Инди знал, что этого не произойдёт. И тут он приземлился на четвереньки. Взглянув вниз, он увидел, что упал на уступ, расположенный немного ниже отверстия в скале. Почему же прежде он его не заметил? Ведь уступ был здесь все время.

Инди немного отодвинулся, чтобы рассмотреть уступ со Стороны, и понял всю его хитрость. Дело в том, что уступ был окрашен точно, как скалы, расположенные на сотню метров ниже, и с противоположной стены его совершенно не было видно, он сливался со скалами. Пока Инди не прыгнул, он не мог его разглядеть.

Инди вслух рассмеялся, сообразив, что нашел невозможное — невидимый мост.

Инди встал и взглянул назад через пропасть. Он увидел Эльзу и Донована, замерших от изумления. Он усмехнулся, догадавшись, что с их точки зрения выглядело так, будто он стоит в воздухе.

Осторожно поднявшись по уступу к львиной голове, Инди находился теперь прямо перед отверстием в стене.

Тут он вспомнил, что лев является одним из символов чаши Грааля, означающих стремление к первенству, завоеваниям и достижению высоких целей.

Инди преодолел три ступени, высокая цель почти достигнута, теперь вперед, на поиск чаши. Однако его не покидало ощущение, что впереди его ждут самые трудные испытания.

 

Глава двадцать вторая

ТРЕТИЙ КРЕСТОНОСЕЦ

Прежде чем идти дальше, Инди оглянулся и увидел Эльзу, бросающую камешки через пропасть, прямо на «невидимый мост». Ничего не скажешь, умная женщина. Умная и опасная.

Коридор, по которому ему пришлось идти дальше, становился все уже и ниже. Инди то и дело задевал потолок головой, а стены плечами. Потом пришлось встать на четвереньки, но проход продолжал сужаться.

Придется мне ползти здесь, как кролику, подумал про себя Инди. Темнота окружала его со всех сторон, камни впереди себя он ощупывал пальцами.

Иногда ему казалось, что в конце пути его ожидает тупик. И что тогда? Неужели он преодолел все преграды, чтобы узнать, что никакого Грааля нет вообще, а есть только глухая стена? Нет, такого не может быть. Прочь эти мысли, ведь там умирает отец!

И тут он ударился о стену лбом. Опасаясь самого худшего, он начал ощупывать руками туннель и понял, что это не тупик, а поворот. Завернув за угол, он заметил, что откуда-то пробивается свет.

Инди прополз еще метров десять и уже увидел свет совершенно ясно. Он пополз быстрее и вскоре уже щурился от ярких солнечных лучей, проникавших в его подземный коридор. И вот, с трудом протиснувшись через узкое отверстие, он вывалился из туннеля прямо на воздух, такой свежий и душистый, что закружилась голова. Глаза довольно быстро привыкли к свету.

Встав на ноги, он огляделся, отряхнул грязь с плеч и колен, потом потянулся, разминая затекшие руки и ноги. Теперь он находился внутри еще одного храма, меньшего по размеру, чем первый. В самой середине он заметил алтарь, задрапированный лиловой тканью, на котором стояло множество чаш и кубков разного размера. Некоторые были сделаны из серебра, некоторые из золота, одни усыпаны драгоценными камнями, другие совсем скромно украшены. Все они сверкали и переливались в лучах солнца. Инди был заворожен этой картиной.

Теперь он знал, что цель достигнута.

Решив подойти поближе, он обнаружил в стороне еще один алтарь, поменьше, а рядом странную фигуру в хламиде.

Инди подошел совсем близко и заглянул человеку в лицо, но увидел только худые костлявые пальцы, сжатые в молитве, и низко склоненную голову. Кожа на руках была тонка до прозрачности, сквозь нее были видны кости. На хламиде, покрывающей фигуру, был вышит крест, поблескивавший на солнце.

Инди понял, что видит третьего рыцаря-крестоносца, того, который остался стеречь Грааль.

Он снова попытался заглянуть ему в лицо и наклонился совсем низко. Веки рыцаря были опущены, пергаментные губы полуоткрыты, как будто хотели что-то сказать. Черты лица суровы, белые брови сошлись на переносице. Тело высохло от времени и жаркого воздуха пустыни, но сохранилось прекрасно, куда лучше, чем останки его брата в подземных катакомбах Венеции.

Тут Инди нахмурился, ему показалось, что рыцарь мигнул. Он потряс головой и усмехнулся: на алтаре стояла горящая свеча, и мерцание пламени отбрасывало обманчивые тени на лицо крестоносца.

Инди поднял голову. Кто зажег свечу? Он медленно оглядел храм. Возможно, все это время за ним кто-то наблюдал.

— Кто зажег свечу? Признавайся, старик.

Вдруг он увидел, что рыцарь поднимает голову.

Инди отпрянул.

— Что за черт!

Оцепенев от изумления, он неподвижно наблюдал, как рыцарь медленно встал и обеими руками поднял огромный меч. Прежде чем Инди сообразил, что происходит, меч сверкнул в воздухе. Рыцарь искусно владел своим оружием: острие рассекло ему рубашку на груди и пояс, который тут же шлепнулся на пол.

Инди отскочил, потому что старик снова занес меч. Однако на этот раз ему не удалось справиться с его тяжестью, он потерял равновесие и опрокинулся на алтарь. Меч, звеня, упал на каменный пол.

Инди подошел и помог старику встать. Рыцарь был стар, но глаза блестели живо и осмысленно. Он открыл рот, но не произнес ни звука, как будто речь давалась ему с трудом. Наконец он сказал, глядя на Инди:

— Я знал, что ты придешь.

Старик внимательно осмотрел его с ног до головы, как будто сверял с тем образом, который он создал раньше в своем воображении.

— Силы мои уходят, я быстро устаю.

— Кто ты?

— Ты сам должен знать, кто я. Я последний из братьев, поклявшихся найти и сохранить чашу Грааля.

— Но ведь это было восемьсот лет назад!

— Да, ждать пришлось долго.

Инди слабо усмехнулся: старик, видимо, выжил из ума от старости.

— Когда был первый крестовый поход?

Сначала Инди показалось, что старик его не расслышал. Но тот, помолчав, ответил:

— В год 1095 от Рождества Господа нашего Иисуса Христа, и провозглашен был папой Урбаном И.

— А когда окончились крестовые походы?

Рыцарь посмотрел на Инди пронзительно и тотчас напомнил ему отца.

— Они не завершились еще. Последний крестоносец стоит перед тобой.

Инди только кивнул. Сейчас было не до расспросов, нужно действовать. Если то, что говорил старик, было правдой, то чаша Грааля спасет отца.

Он услышал голоса, доносившиеся из подземного коридора, хотел повернуться, но старик дотронулся до края его шляпы:

— Ты странно одет для рыцаря.

— Видишь ли, я не совсем рыцарь.

— Как же так?

Вместо ответа, Инди пожал плечами.

— Меня избрали в свое время как самого храброго и достойного и доверили охранять Грааль до тех пор, пока не придет другой достойный рыцарь и победит меня в поединке. — Старик поднял свой меч. — Я вверят этот меч тебе, ибо ты одержал верх.

— Дело в том, что я хочу попросить у тебя чашу Грааля. Мой отец…

— Стойте, Джонс!

Инди круто повернулся и увидел Донована, вылезающего из подземного туннеля. В руке тот держал револьвер.

— Стой и не двигайся! — Донован огляделся и заметил алтарь с чашами и кубками. Он тотчас направился к ним. В это время из отверстия в стене выкарабкалась Эльза.

Донован оглянулся, но его револьвер был по-прежнему нацелен на Инди и старого рыцаря.

— Ну-ка, какой из них тот, что нужно?

Старик поднялся во весь рост и сделал шаг в сторону Донована.

— Моя служба окончена. Теперь за чашу Грааля отвечает он, — рыцарь кивнул в сторону Инди. — Я не стану ни мешать, ни помогать.

Донован ухмыльнулся, кинув взгляд на Инди.

— Ну, этот мне тоже не помеха.

— Тогда сделай свой выбор мудро, — заметил старый крестоносец. — Ибо истинный Грааль возвращает жизнь, а ложный ее отнимает.

Инди криво усмехнулся.

— Выбирай, Донован, желаю удачи.

Эльза подошла к алтарю.

— Как ты думаешь, который из них? — спросил ее Донован.

Эльза осторожно протянула руку к сверкающему кубику, усыпанному драгоценными камнями. Донован тут же схватил его и поднес к свету.

— Да, ты права, он прекраснее, чем я ожидал. И он мой!

Инди думал, что Эльза станет протестовать, но она промолчала. Лицо рыцаря тоже оставалось неподвижным.

Донован с кубком бросился к купели посередине храма. Эльза пошла за ним.

Выпивший воды из чаши Грааля обретет бессмертие, гласит легенда, вспомнил Инди.

— Это действительно кубок, достойный Царя царей, — сказал Донован, снова любуясь чашей. — Теперь он принадлежит мне.

Он наполнил чашу водой и высоко поднял. Взгляд, который он бросил на Инди, был полон торжества. Рука его по-прежнему сжимала револьвер, но Донован уже забыл о нем.

— Вечная жизнь!

Он пил долго, потом прижал чашу к груди. Глаза его были закрыты, улыбка блаженства играла на губах. В эту минуту Инди мог бы справиться с ним без труда, нужно было просто броситься и вырвать чашу. Но что-то подсказывало Инди, что следует подождать. Ждать пришлось недолго.

Вдруг Донован открыл глаза, рука, державшая чашу, дрогнула. Он повернулся к купели и заглянул в воду. Лицо исказилось от боли, Донован весь затрясся, револьвер упал на пол.

Оттолкнувшись с усилием от купели, он, спотыкаясь, пошел к алтарю, но не дошел.

— Что… со мной… происходит? — задыхаясь, спросил он.

Ужасная гримаса исказила его лицо, кожа вдруг сморщилась и пожелтела. Сжимая в руках чашу, он повернулся к Эльзе, и та увидела древнего, немощного старца. Глаза потухли и запали в глазницы, напоминая серые безжизненные камни. Донован кинулся к Эльзе и вцепился в плечо.

— Что… со мной… происходит?

Эльза вскрикнула и попыталась его оттолкнуть, но он цеплялся и повторял свой вопрос, все слабее с каждой секундой. Волосы Донована вдруг выросли и стали совсем седыми. Лицо сморщилось, и с него начала отваливаться кожа.

— Нет… нет… — шептал он и тряс головой. От этого кожа начала кусками слетать с его лица.

Эльза пронзительно кричала. Тем временем ногти Донована выросли и загнулись, бельма застлали глаза, остатки кожи на лице стали коричневого цвета, потрескались и повисли лоскутами.

Он с грохотом обрушился на пол и превратился в древний скелет, почерневший от времени.

Инди бросился к Эльзе и оттолкнул ее от шевелящихся останков. Случайно задев ногой груду костей, в которые превратился Донован, он превратил их в пыль.

Эльза, всхлипывая, прижалась к Инди. Тут по храму прошумел и затих порыв холодного ветра. Инди посмотрел через плечо Эльзы на кучу праха, которая совсем недавно была Донованом.

Когда она успокоилась, он отпустил ее и повернулся к крестоносцу.

— Он плохо выбрал, — сказал старик и пожал плечами, показывая, что это не имеет значения, поскольку он предупредил заранее.

Инди повернулся, поднял револьвер, оброненный Донованом. и сунул его за пояс. Потом он заспешил к алтарю, думая теперь только об отце, который был на пороге смерти.

Сосредоточившись, он стоял перед чашами и, глядя поверх них, несколько раз глубоко вздохнул. Голова стала легкой, его охватило ощущение проникновения в суть вещей. На секунду закрыв глаза, он сказал себе, что знает, как выбрать ту единственную чашу, что спасет отца.

Открыв глаза, он оглядел ряды чаш и кубков, сверкающих и переливающихся в лучах света. Его взгляд остановила одна, простая и неприметная. Отчего-то он был уверен, что это то, что нужно. Инди взял чашу и внимательно оглядел ее со всех сторон, не зная толком, что ищет. Он понимал, что не найдет никаких доказательств подлинности.

— Она? — спросила Эльза.

— Есть только один верный способ это узнать, — ответил Инди, пошел к купели и зачерпнул из нее воды. Выдохнув, он сделал быстрый глоток, подождал немного. Может быть, это его последние минуты? Но ничего не происходило, ни плохого, ни хорошего. Потом все поплыло у него перед глазами, голова закружилась. Он зажмурился. Боже мой, неужели ошибся?

Тут он понял, что видит с закрытыми глазами, только совсем не так, как обычно. Чаша в его руках преобразилась, у нее выросли крылья, голова, клюв. Теперь это был орел, расправляющий крылья, готовый к полету. Инди узнал в нем орла, символизирующего шестую и последнюю ступень на пути обретения чаши Грааля.

— Инди!

Голос Эльзы заставил Инди открыть глаза и встряхнуть головой. В руках по-прежнему была чаша. По вопросительному выражению лица он понял, что она не видела преображения чаши. Но поглядев на рыцаря, он увидел на его лице улыбку понимания.

— Ты сделал мудрый выбор.

Только это и нужно было Инди. Больше он не ждал ни секунды, бросился к туннелю и пополз вперед. Стараясь двигаться как можно быстрее, он осторожно нес чашу перед собой. Нужно было одновременно не задеть стену или потолок, чтобы не расплескать ни капли, и при этом как можно скорее добраться до отца. Когда подземный проход стал пошире, Инди поднялся и побежал, низко пригибаясь, а потом и выпрямившись во весь рост.

Добравшись до уступа над пропастью, он остановился. Уступ был теперь хорошо виден, потому что выпачкан грязью. Инди понял, что это был не просто выступ, а настоящий мост через пропасть между двумя львиными головами. Теперь все было просто, он, не колеблясь, ступил на мост, держа чашу перед собой.

Он спешил, все время вспоминая об отце и не глядя под ноги. Он уже был на самой середине, когда правая нога поехала по камешкам. Инди закачался, и чаша Грааля оказалась над бездной. Он восстановил равновесие, но тут поскользнулась левая нога, и тогда Инди постыдным образом шлепнулся задом на камень. Но чудо! Из чаши выплеснулось только несколько капель. Он осторожно встал и пошел дальше.

Броди стоял на верхней ступени лестницы, то с беспокойством глядя вниз на Саллу и Генри, то всматриваясь в темноту коридора, по которому ушел Инди.

— Маркус!

Присмотревшись как следует, Броди разглядел Инди, который торопливо шел к нему из глубины туннеля, крепко прижимая к себе чашу Грааля. Лицо Маркуса осветилось, он посторонился и пропустил его. Инди побежал вниз по ступеням.

Броди хотел последовать за ним, но едва не столкнулся с Эльзой, которая стремглав промчалась мимо и тоже кинулась к лестнице. Когда Маркус, наконец, спустился вниз, Инди уже стоял на коленях около отца. Их плотным кольцом окружали солдаты султана. Броди протиснулся к ложу Генри, бесцеремонно их растолкав. Те не возражали. Теперь у них не было командира, и они просто наблюдали за происходящим из любопытства.

Броди присел на корточки и помог Салле приподнять голову Генри. Инди поднес чашу к губам отца. Но тот был уже слишком слаб и не мог даже глаза открыть. Инди попытался напоить его водой из кубка, но она лилась по подбородку, не попадая в рот.

— Пей, папа, ну пожалуйста, пей!

Броди с тревогой заглянул в лицо Инди и увидел, что тот тоже растерян. Нужно было срочно что-то предпринять. Тогда Инди попробовал разжать умирающему рот, и почувствовал, что горло у отца задвигалось. Генри пил. Он проглотил воду, в этом не было сомнения.

Потом Инди осторожно снял с раны бинты и полил ее водой из чаши. И опять поднес Грааль к губам Генри. Теперь тот проглотил воду по-настоящему.

Оставалось только ждать.

Отец начал дышать лучше. Инди наклонился, чтобы послушать, как бьется у него сердце. О радость! Сердце билось ровно и сильно. Отец приходил в себя. Инди почти ощущал, как возвращается к нему жизнь.

Веки умирающего затрепетали, и Генри открыл глаза. Сначала он увидел Саллу, потом Броди, потом сына. Наконец взгляд его упал на чашу Грааля.

Инди улыбался, теперь он знал наверняка, что опасность миновала. Конечно, он вряд ли сумеет убедить своих ученых коллег, что вода из древней чаши вернула жизнь его отцу. Наверняка, найдется много скептиков, которые- усомнятся в подлинности чаши. Ну и что? Онто знал истину, и это главное. Он видел красоту и мощь, заключенную в Граале. Поднимаясь по ступеням лестницы, он прошел путь от цинизма, через сомнения и неуверенность, к постижению и внутреннему озарению. Обет был исполнен, и на этом завершился последний крестовый поход.

 

Глава двадцать третья

ЗАВЕРШЕНИЕ

У Генри тряслись руки, когда он взял чашу Грааля, но это было волнение, а не физическая слабость. На его лицо вернулись краски, глаза смотрели ясно и осмысленно. Рана уже не кровоточила и, видно, не доставляла Генри никакого беспокойства.

Инди с гордостью вручил отцу чашу. И вдруг сзади раздался грохот. Повернувшись, он увидел, что солдаты султана побросали оружие и пустились наутек. Любопытство обратилось в ужас. Колдун, сумевший оживить мертвого, нагнал на них такого страху, что они сбежали все, до одного. За ними погнались нацисты, угрожая начать стрельбу, но солдаты султана их не слушали, а только побежали еще быстрее. Салла тут же воспользовался случаем. Пока двое* оставшихся фашистов звали тех, что погнались за солдатами, вернуться, он потихоньку подобрался к брошенному оружию, схватил ближайшее ружье и приказал нацистам немедленно поднять руки.

— Die Gewehr herunter, — повторил он по-немецки для убедительности, увидев, что те колеблются.

— Делайте, как вам сказано, — отрывисто приказала вдруг Эльза. Тогда они бросили оружие и подняли руки.

Однако Салла не видел, что за спиной у Эльзы был еще один фашист, который уже вытаскивал из кобуры револьвер. Инди ринулся к нему, чтобы сделать подсечку. Тот развернулся и прицелился. Но Эльза успела выбить оружие у него из рук, не дав выстрелить.

Инди с изумлением глядел на Эльзу, не зная, что и подумать. Фашист воспользовался его замешательством и нанес сильнейший удар. Инди закачался, схватившись за подбородок, но устоял и нанес ответный удар такой сокрушительной силы, что тот покатился и остался лежать неподвижно. Инди улыбнулся Эльзе, думая про себя, что не понимает эту женщину — она предавала его не однажды, однако сейчас спасла ему жизнь.

Вдруг лицо Эльзы исказил ужас, она закричала:

— Там! Сзади!

Инди успел повернуться как раз вовремя и перехватить руку фашиста, в которой тот держал длинный нож. Салла приказал ему немедленно бросить оружие. Немец взглянул на дуло ружья, поглядел на лицо Саллы и бросил нож. Инди схватил его и толкнул фашиста.

— Иди к своим дружкам!

Потом он повернулся к отцу, чтобы узнать, как тот себя чувствует. Генри Джонс сидел в той же позе, в которой его оставил Салла. Он прижимал к себе чашу Грааля и, казалось, не слышал и не видел ничего. Восторг горел в глазах, взгляд прикован к чему-то… Что бы это могло быть?

Инди медленно повернулся и увидел старого крестоносца, стоящего на лестнице

— Я знаю тебя! — воскликнул Генри.

— Мы были товарищами по оружию?

— Нет, я знаю тебя по книгам. Ты — третий рыцарь, тот, что остался сторожить Грааль. У тебя была чаша и источник, почему же ты так состарился?

Старый рыцарь медленно спустился вниз по ступеням.

— Много раз дух мой колебался, я не решался выпить из чаши, и за один такой день я старел ровно на год. И вот наконец я свободен, я могу спокойно и с честью встретить смерть, ибо этот храбрый рыцарь пришел, чтобы занять мое место, — сказал он, указывая на Инди, который с беспокойством переводил взгляд с отца на старого крестоносца, не зная, что делать.

— Папа, получается какое-то недоразумение. Я и в мыслях не имел…

— Никакой он не рыцарь! — фыркнул Генри. — Это просто мой сын, который не имеет никакого отношения к добродетели. Он не достоин этой высокой чести.

Инди закивал головой.

— Какая уж тут добродетель!

— Да, — продолжал Генри, — совершенно не достоин. Сын мой, соверши, наконец, что-нибудь достойное — помоги мне встать.

— Может, не стоит, папа?

— Стоит. Я чувствую себя намного лучше.

Инди вместе с Маркусом очень осторожно подняли Генри на ноги. Инди всей душой надеялся, что выздоровление произошло не только потому, что отец увидел чашу Грааля, с которой он связывал столько надежд. Ему хотелось, чтобы отец выздоровел по-настоящему.

— Ну, ты видишь? — Генри только чуть-чуть поморщился, но потом преодолел себя и выпрямился. — Мне совсем хорошо.

— Ты и вправду выздоровел, папа?

Генри только раздраженно нахмурился, как будто ему задали глупый детский вопрос. Он освободил руки, не желая, чтобы его поддерживали.

— Сколько раз я говорил тебе, Малыш, вера создает реальность. Я верил — я знал — что чаша меня спасет, и она меня оживила. Вот так.

После всего случившегося у Инди тоже не осталось сомнений. Он вспомнил, что говорил ему об орле давным-давно старый индеец: «Теперь ты знаешь, внутри тебя есть сила, которая позволит тебе достичь всего, чего бы ты ни захотел, какой недостижимой ни казалась бы цель».

Орел и чаша Грааля, старый рыцарь и индеец — все перепуталось. Но самое главное, отец жив, и они узнали друг друга как никогда в жизни.

Инди увидел, что рыцарь подошел к Генри вплотную и заглянул ему в лицо.

— Тогда, может быть, это ты, брат? Ты, тот рыцарь, что сменит меня на моем посту?

— Увы, нет, я всего лишь ученый.

Рыцарь повернулся к Броди.

— Может быть, это ты, брат?

— Я? Да что ты, я вообще англичанин.

Рыцарь явно растерялся. Он пошел к Салле, который в это время решил отвести группу фашистов подальше, в сторону от остальных.

Старый рыцарь положил руку на плечо Салле, надеясь, что теперь-то он нашел себе смену.

— Добрый рыцарь, — начал он.

Салла не понял и повернулся к Инди. Тот пояснил:

— Он сказал «Добрый рыцарь».

Салла опять не расслышал и ответил крестоносцу:

— Добрый вечер и тебе!

Инди нагнулся, чтобы поднять шляпу, галстук и часы отца, и замер, потому что увидел краем глаза, как Эльза крадется к чаше. Потом она в два прыжка добралась по нее и схватила обеими руками. Глаза девушки были прикованы к Граалю и горели таким фанатизмом, что казалось, она была в трансе. Вдруг Инди понял, что все остальное не имеет для Эльзы никакого значения: ни он, ни Фюрер, никто на свете. Имеет значение только чаша.

Тут к Инди подошел старый крестоносец и тихо спросил:

— Зачем же пришли сюда эти странные люди, если они не хотят сменить меня на посту? — Он в недоумении качал головой.

И вдруг послышался голос Эльзы:

— Да вот за этим, старый дурень! — и крепко прижимая к себе чашу Грааля, она кинулась к выходу из храма.

Инди хотел было броситься за ней, но она вдруг остановилась, ее силуэт четко вырисовывался на фоне вечернего неба. Видимо, она поняла, что одной ей не удастся уйти далеко по пустыне. Повернувшись к Инди, она сказала:

— Ты видишь, мы ее заполучили. Чего ты стоишь? Бежим!

— Нет! — закричал крестоносец. — Грааль не должен покидать это место. Никогда не должен! — Он повернулся к Генри. — Чтобы стать бессмертным надо навсегда оставаться здесь.

Генри повернулся к Эльзе.

— Он говорит правду, прислушайся к нему. Если ты вынесешь Грааль из храма, он станет обыкновенной старой посудиной.

— Я вам не верю.

— Ты не должна переступать через печать, — предупредил рыцарь, указывая куда-то в сторону дверей.

Но Эльза, не слушая, сделала несколько шагов в сторону выхода из храма.

— Она дорого заплатит, — пробормотал старик крестоносец тихо.

— Постой, — отчаянно закричал Инди и бросился за ней. Он вспомнил все, что случилось с Донованом. — Постой, не двигайся!

В это время Эльза, не заметив, ступила на металлическую плиту с изображением печати. В эту минуту для нее на свете не существовало ничего, кроме чаши.

— Эльза! — Инди догнал ее и схватил за руку. Она подняла на него огромные голубые глаза, и он почувствовал, как в груди что-то покатилось и оборвалось.

— Инди, теперь она наша. Наша! Неужели ты не понимаешь? Твоя и моя. Все остальные не в счет. Донована больше нет, а фюреру мы ее не отдадим.

— Она должна остаться здесь, — покачал головой Инди.

Тогда она с неожиданной силой вырвала у него руку и, прижимая к себе чашу, как ребенок любимую игрушку, смело переступила печать и, пятясь, вышла из храма.

Прошло несколько минут, и откуда-то снизу раздался низкий грохочущий звук. Храм вздрогнул, со стен полетели обломки камней и посыпалась пыль. Эльза в ужасе повернула обратно к храму, а Инди попятился, потому что пол у него под ногами задрожал. Он увидел, как закачался один из каменных рыцарей, охранявших вход. Инди едва успел отскочить, как капитель одной из колонн упала и раскололась прямо у его ног.

Генри поднял руки, стараясь уберечь голову от летящих камней. Броди не устоял и упал на колени, потому что пол заходил ходуном. Подскочивший Салла схватил их обоих и потащил в сторону, и через минуту на та место, где они стояли только что, упала колонна. Старый крестоносец заспешил к лестнице, чтобы через подземный коридор вернуться в свое святилище.

Инди махнул рукой, призывая всех бежать к выходу, но тут увидел Эльзу. Она стояла, замерев от ужаса, глядя на раскачивающиеся как от ветра колонны. Тут земля снова вздрогнула, Эльза потеряла равновесйе и упала лицом вперед. Чаша выпала у нее из рук и покатилась в сторону. Между ней и девушкой в земле возникла трещина, рассекшая металлическую плиту с печатью. Эльза вскочила на ноги, и оказалось, что правая нога ее стоит на одной стороне трещины, а левая на другой, причем сама трещина медленно расходится.

Ступени, ведущие наверх, к внутреннему святилищу, тоже раскололись, рыцарь упал и скатился вниз. Пол храма разорвала еще одна трещина, перпендикулярная к первой. Генри повалился на землю, подобно одной из колонн. Броди качался точно пьяный. Салла и Инди стояли, не зная, в какую сторону кинуться. Старый рыцарь упорно продолжал карабкаться по ступеням.

Немцы бросились к выходу и начали прыгать через возникшую трещину, над которой как раз и стояла Эльза. В эту секунду она наконец решилась и, оттолкнувшись ногой, прыгнула. Но сторона, которую она выбрала, вдруг вспучилась. Девушка отчаянно цеплялась, пытаясь за что-нибудь ухватиться.

Немцы попали в точно такую же ситуацию. Некоторым все же удалось забраться почти до самого верха. Но еще один толчок, и они полетели в зияющую пропасть. Их крики были слышны все время, пока они летели вниз.

Эльзе удалось вцепиться в торчащий из стены камень. Но тут она заметила чащу Грааля, упавшую на уступ внизу, прямо под ней. И вместо того, чтобы выбираться, она стала спускаться вниз, прижимаясь к стене.

Инди понял, в какую страшную ситуацию она попала, и бросился на помощь. Он лег на живот на самом краю трещины, протянул вниз руки и закричал, чтобы она хваталась покрепче. Но пальцы Эльзы едва доставали до его ладоней. Тогда Инди еще подвинулся вперед и поймал в конце концов ее руки в перчатках. Он тянул, как только мог. Однако сил не хватало, и он начал сползать.

— Малыш, Малыш. — закричал Генри.

— Инди! — завопил Салла.

Инди тянул, а Эльза, освободив одну руку, пыталась схватить чашу: которая стояла на краю уступа и покачивалась. Рука почти доставала до нее, но взять не могла.

— Эльза! — отчаянно позвал Инди. Освободившейся рукой он держался теперь за скалу.

— Я могу ее достать, — задыхалась Эльза. — Я могу.

Но Инди был уже не в состоянии ее удерживать. Эльза тянулась за чашей и чуть не схватила ее, как вдруг перчатка соскочила с руки, и теперь они оба, она внизу, он наверху, цеплялись за эту перчатку, которая начала тянуться, а потом рваться.

— Инди, не отпускай, держи, пожалуйста! — В голосе девушки был ужас.

Перчатка затрещала.

— Эльза!

Инди отпустил камень, за который держался, и рванулся вперед, стараясь поймать руку девушки, но было уже поздно. Она полетела вниз, в пропасть. Ее крик еще долго отражался от стен.

Сам Инди тоже покатился за ней следом, тщетно стараясь зацепиться за камни. Но вдруг он почувствовал, как кто-то крепко схватил его за щиколотки.

— Инди, я держу, сейчас вытащу, — услышал он голос Саллы.

— Подожди, — он потянулся за чашей, немного не доставая до нее. — Опусти меня пониже.

— Ты с ума сошел, Инди, — прохрипел Салла, с трудом его удерживая. У него у самого ноги начали скользить в сторону пропасти.

— Ну немного, — просил Инди.

— Не могу.

— Малыш, вылезай немедленно. — Приказал Генри.

— Но я могу ее достать, я должен ее достать.

— Индиана.

— Что, папа? — впервые отец назвал его этим именем.

— Бросай ее и вылезай, — Голос отца был тверд и спокоен.

Инди послушался и, упираясь руками, полез наверх, в то время как Салла тянул его за ноги. Посыпалась земля, мелкие камешки. Когда Инди в последний раз посмотрел на чашу, он увидел, как она качнулась от удара камня, упала и полетела в бездну, вслед за Эльзой.

Салла подналег и перетащил, наконец, Инди через край трещины. Тот распластался на животе, глядя вниз, в черную пропасть, поглотившую Эльзу и чашу Грааля… Никогда у него не сотрется в памяти ее лицо, искаженное ужасом, когда она висела, цепляясь за его руку. Если бы он только сказал ей, как это сделал отец, «Бросай!», возможно, ее удалось бы спасти.

Он почувствовал на плече руку Генри.

— Пора, пойдем, надо отсюда выбираться, — поторопил отец.

Инди кивнул, подобрал шляпу, еще раз заглянул в пропасть и встал.

Салла пошел впереди.

— Где Маркус? — закричал Генри.

— Я здесь, — ответил голос где-то рядом.

Камни валились кругом, как дождь. Инди тщетно пытался избавиться от гнетущего чувства вины, от тягостной мысли, что он мог спасти Эльзу, но не сумел. Ведь он был обязан ей жизнью, а сам сплоховал. Одновременно он знал, что она сама отчасти виновата в своей гибели. Эльза не могла уйти без чаши.

Не думать об этом — вот все, что оставалось. Сейчас нужно спасать свою жизнь. В конце концов, он чувствовал, что она хотела бы именно этого.

Инди поспешил следом за всеми и вдруг увидел, что отец остановился и смотрит на лестницу. Там, на самой верхней ступени, стоял рыцарь, неподвижно глядя на трещину, пролегшую в нескольких шагах от него. Камни и пыль летели вокруг, но он, казалось, ничего не замечал.

Тут старый крестоносец поднял руку. Он прощался с ними и как будто давал знак, что последний крестовый поход завершен, теперь чаша Грааля в безопасности. Инди понял его. Для него стало ясно, что она была не просто древним и священным предметом. Даже способность дарить бессмертие и исцелять не исчерпывает ее возможностей.

Он отведал сладкой воды из чаши и многое осознал. В этой воде заключена была сущность внутреннего познания, которой, в конце концов, способен достичь каждый, каждый, кто к этому стремится.

Инди поклялся про себя, что полученное знание не пропадет без толку.

Генри тем временем смотрел на рыцаря, улыбался и кивал ему.

— Отец, — Инди потянул отца за рукав, и они побежали. Следом падали каменные глыбы, рушились колонны, трескались стены. Откуда-то вырывались струи пара. Но Инди твердо знал, что они не погибнут.

Через минуту они добежали до выхода. Инди оглянулся в последний раз. Ему показалось, что старый крестоносец стоит на прежнем месте, на лестнице.

— Генри, Инди, вперед, я знаю дорогу! — кричал им Броди. Он был и уже в седле. — На лошадей и за мной!

Броди так пришпорил своего коня, что тот прыгнул вперед, потом завертелся на месте и чуть не сбил с ног

Саллу. Но Маркусу все же удалось справиться со своим скакуном, и он понесся вперед по узкому каньону.

Генри только покачал головой и перекинул ногу через седло.

— Давай-ка его догонять. Ты помнишь, как он заблудился в собственном музее?

— Помню.

— Тогда вперед, Малыш. Я за тобой.

— Да, сэр, — улыбнулся Инди. Теперь не имело значения, как зовет его отец. Ведь они выполнили взятый на себя обет. Оба — и отец и сын.

Инди пришпорил коня и поскакал следом за Броди.