Лиз проснулась. Сердце бешено билось в груди. Она рывком села и заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд. Брюнетка была убежденна, что убийца стоит там, в темноте, и смотрит на нее. Но там никого не было. Лиз повернулась и, буквально, ощутила рядом с собой пустоту. Она была одна. Эрин не легла с ней в кровать.

Сон казался таким реальным. Ей снилось, что человек, войдя в комнату, рассмеялся, подняв окровавленные руки перед своим безликим лицом.

“Я собираюсь убить все, что тебе дорого”, – произнес голос.

Слова потрясли ее до глубины души. Но что расстроило ее больше всего, так это осознание того, что она знает убийцу. Все так, как уже было раньше.

Лиз опустила ноги на пол и встала. Чувствуя, что ее знобит, она попыталась согреться, обняв себя руками. Пот, покрывавший ее тело, стал холодным от прохладного утреннего воздуха. Она взглянула на панель сигнализации, и сердце забилось быстрее, когда она поняла, что забыла ее включить.

Лиз бежала по коридору, с тугим комком в горле. Она была слишком травмирована событиями прошлого вечера и слишком упряма. Она так сконцентрировалась на собственной боли, что забыла включить систему безопасности. Теперь Лиз бежала, чтобы удостовериться, что с Эрин все в порядке, и она находится внутри дома. Она безостановочно ругала себя, до тех пор, пока не заметила Эрин, спящую на большом диване, свернувшись калачиком под легким пледом. Это была первая ночь, когда они спали порознь. Причины, которые привели к этому, все еще разрывали ее душу.

Она спокойно подошла к дивану и натянула одеяло повыше, укрывая блондинку. Адамс перестала беспокоиться, как только увидела книгу, упавшую на пол. Значит все, что Эрин делала ночью – это лежала на диване и читала. Лиз взяла книгу в мягком переплете и посмотрела на обложку. Это была книга Патрисии. Она открылась на странице с загнутым уголком. Сердце Лиз сжалось, когда она прочитала небольшой отрывок. Это была любовная сцена. Одна из героинь очень сильно напоминала Эрин. Лиз перевернула книгу, чтобы прочитать аннотацию. Прочитав которую, она почувствовала, как ее желудок устремился вниз.

Эрин… Было совершенно очевидно, что Патрисия написала об Эрин. Персонаж не только напоминал ее внешне, но и был детективом. Женщиной, несчастной в браке, которая, в результате, влюбилась в свою коллегу – лесбиянку.

Лиз швырнула книгу на пол и уставилась на свою возлюбленную, свою невесту. Эта женщина вошла в ее жизнь и перевернула все вверх тормашками. Единственная женщина, которую она когда-либо впускала в свое сердце. Эрин… Она выглядела такой безмятежной, когда спала. Такой красивой.

Лиз еле сдерживала непрошеные слезы. Эрин заслуживает лучшего и хотела совершенно другого. Лиз не могла предложить ей простую жизнь, в отличие от Патрисии. Она даже не могла обеспечить ее безопасность. Или сказать ей правду.

Чувствуя себя обессиленной и опустошенной, Лиз оставила ее спящей на диване и пошла готовиться к рабочему дню.

***

Ветерок был теплым, обещая более мягкую погоду и меньшую копоть на автостраде. Патрисия свернула с дороги и направилась к группе людей, стоявшей неподалеку. Она возлагала большие надежды на то, что найденное сегодня, станет важным ключом в расследовании. Была уже четверть десятого и, глядя на толпу, она решила, что все присутствовавшие были готовы отправиться в путь. Как и многие другие, она была одета в поношенные джинсы и крепкие ботинки, способные выдержать долгие поиски в пересохшей пустыне. Ее синяя футболка с надписью ОПСД (отделение полиции Серебряной Долины) была готова прилипнуть к телу, если ветер стихнет, хотя бы на несколько минут. Лето вступало в свои права, забирая полномочия у весны.

Почти дюжина полицейских машин из округа Короны были припаркованы вместе и, словно собирались померяться силами с машинами полиции Серебряной Долины. Она почти слышала, как они газуют, готовые напасть друг на друга, словно нападающие форварды на футбольном поле. За ними стояли полицейские машины без опознавательных знаков, автомобили и грузовики многочисленных добровольцев. Утреннее солнце отражалось от машин, купая их всех в ярком свете, независимо от их юрисдикции.

Она направилась к большой группе людей, задаваясь вопросом, что если полицейские из двух соперничающих округов, подобно машинам, начнут отстаивать права на свою территорию и будут втянуты в общую свару. Когда она услышала, как сержант Эрик Руис, гаркая, отдает распоряжения, она уже знала ответ. Он указывал на огромную карту, раскрытую на капоте Форд Эксплорер, принадлежавшего полиции Серебряной Долины. Он вытянул свое короткое тело, чтобы достичь края карты, а его голос осип от необходимости перекрикивать проходящие мимо машины. Но он не собирался позволить одержать над собой верх. Маленький Руис имел сердце льва и упорство питбуля. Он был неумолим, когда дело касалось работы, и агрессивно охранял свою территорию. Мужчина, одетый в жилет округа Короны, стоявший рядом с ним, не имел шанса, предложить свою помощь в поисках. У Руиса просто не хватало терпения его выслушать.

Решение о совместном поиске было принято весьма поспешно. Каждый округ стремился заполучить в свои руки еще больше останков, отчаянно нуждаясь в новых уликах. Какое – то мгновение, Патрисия наблюдала за этим неприятным соперничеством, а затем посмотрела на кинологов с собаками. Некоторые их них имели на спине надпись «ПСР» (поисково-спасательные работы), другие носили оранжевые жилеты. Лабрадорам, овчаркам и гончим не терпелось отправиться в путь и они, громко лая, прыгали, готовые сорваться с места, натягивая свои поводки. Над головой она услышала шум от лопастей приближающегося вертолета.

“Эндерсон?”

Патрисия прикрыла рукой глаза от яркого света, когда смотрела на Гэри Джакобса, направлявшегося в ее сторону. Она затаила дыхание при виде женщины, идущей рядом с ним. Даже на расстоянии чувствовалось, что незнакомка была очень уверена в себе, хотя в ней не было напускного высокомерия. У нее была стройная, спортивная фигура и двигалась она очень грациозно, с легкой непринужденностью. Похоже, она могла справиться с любой ситуацией, оставаясь при этом совершенно спокойной. Сердце Патрисии забилось быстрее, когда ее взгляд скользнул по ногам, обтянутым штанами цвета хаки, и довольно большой и упругой груди, прикрытой темно-коричневой рубашкой полицейского подразделения округа Короны.

Детектив Эндерсон многое бы отдала, чтобы ее лицо не горело и мысленно обвиняла Эрин Маккензи за то, что та разбудила ее спящее либидо.

“А я ищу тебя”, – сказал Гэри.

Патрисия с трудом отвела взгляд от коротких, светло-каштановых волос его спутницы, которые были взъерошены ветром. Она заметила, как сдержанно звучал голос Гэри.

“Здесь так много машин, что я должна была припарковаться далеко отсюда”, – произнесла она.

Ее напарник кивнул, ветер играл с его галстуком. Даже находясь большую часть дня в пустыне, он все равно надел его, на сей раз с джинсами и ботинками от L.L.Bean. Гэри раздраженно схватил галстук и нервно посмотрел на женщину, стоящую рядом с собой.

“Это…”

“Детектив Одри Синклер”. – Незнакомка улыбнулась, протягивая руку.

Патрисия поймала себя на том, что пристально смотрит на собственное отражение в ее солнцезащитных очках-авиаторах. Она также отметила большие наручные часы, какие носят летчики. Возможно, у нее тайная любовь к авиации?

“Детектив Патрисия Эндерсон”, – ответила она, выпуская теплую, сильную руку Синклер так же быстро, как и пожала ее.

Пытаясь предотвратить последствия мгновенной реакции своего тела на легкое прикосновении к коже детектива, Патрисия сосредоточилась на широком коричневом поясе Синклер и ее мускулистых предплечьях. Чувства подсказывали ей, что Одри, вероятно, тоже была лесбиянкой. Она прокашлялась, чувствуя необычную нервозность.

“Синклер назначили расследовать убийства на шоссе от округа Короны”.

“О?”

Синклер слегка улыбнулась, демонстрируя глубокую ямочку на правой щеке. Патрисия безуспешно пыталась отвести от нее взгляд, но так и не смогла.

“Я надеялась встретиться с вами для того, чтобы пробежаться по этим делам”, – сказала Синклер. – “Я стараюсь нагнать упущенное время”.

Гэри посмотрел на Патрисию. Она знала, что ему не нравится сама идея делиться информацией с чужаками, но, в интересах дела, это должно было быть сделано. Конечно, реальной проблемой было притязание на дело двух соперничающих ведомств.

Сержанта Руиса хватит удар, если соседний округ войдет в дело и распутает его, в то время как полицейские Серебряной Долины попусту потратят время и деньги налогоплательщиков. Они должны будут работать быстро, поскольку финансирование может почти полностью прекратиться, что часто случается, когда дело расследуется слишком долго, и нет новых улик.

Она знала эту игру и сама играла в нее долгое время. Патрисия не хотела делиться всей, имеющейся у них информацией, которую они собрали к настоящему времени, и уж тем более, своими предположениями на этот счет. Вопрос заключался в том, как много они должны будут рассказать?

Поскольку Патрисия не знала, успела ли Синклер представиться сержанту Руису, она весьма осторожно выбирала слова:

“Мы всегда ценим тех, кто это заслуживает, так что я не вижу особых проблем”.

Услышав это, Синклер не выразила никаких эмоций.

“Рада слышать, что территориальные проблемы не являются для вас главными, детектив Эндерсон. В конце концов, мы находимся в одной команде”.

Мы? Однако, какой двойной смысл у этого «мы». Патрисия избавилась от румянца и сосредоточилась на разговоре.

“Мы можем быть по одну сторону забора, но мы не в одной команде”, – поправила ее Патрисия.

Синклер вся подобралась.

“Простите, за мою ошибку. Я наивно полагала, что нас волнует безопасность и благосостояние наших граждан”. – Она провела рукой по своим коротким волосам. Похоже, она делала это часто, когда была расстроена. – “Я позвоню вам, чтобы мы могли договориться о встрече”. – Она повернулась и ушла, направившись назад к людям, которые прочесывали пустыню, держась друг от друга на расстоянии вытянутой руки.

“Все прошло удачно”, – выдохнул Гэри.

“Да, спасибо, что поддержал меня”.

“Эй, я не хочу связываться с этой женщиной”.

“Почему же?”

“Она может согнуть меня в бараний рог, вот почему. Кроме того, она из высшего уровня. Бывший федеральный агент”.

“Что?”

“Да. Она новенькая. Служит в соседнем округе меньше года”.

“Откуда она? Из Управления по борьбе с незаконным оборотом оружия или откуда – то еще?” – Патрисия представила Синклер в черной одежде спецназа, штурмующую захудалую лачугу, набитую незаконным оружием.

Гэри засунул руки в карманы.

“ ФБР”.

“Не шутишь?”

Он кивком подтвердил свои слова, и они молча наблюдали за тем, как Синклер остановилась, чтобы поговорить с человеком, стоящим рядом с Руисом.

“Что она делает здесь, в Серебряной Долине?”

Гэри пожал плечами.

“Вот тут моя история заканчивается. Я получил ровно столько информации, сколько смог, и то лишь потому, что кузен Эрнандеса работает в подразделении округа Короны. Они здесь сегодня вдвоем, так что я получил на нее лишь краткую сводку ”.

“Выходит, она ушла из ФБР, чтобы служить в округе Короны”. – Патрисия повернулась лицом к ветру, заинтересовавшись историей Синклер.

“Знаешь, в наши дни они дерьмово платят федералам”. – Гэри выдвинул собственную теорию на этот счет. – “Новобранец в полицейском управлении Серебряной Долины получает больше, чем служащий в гос.структурах”.

Патрисия была выведена из транса лишь тогда, когда к ним подошел Руис, который двигался, словно бык, зажатый в кольцо кровожадных матадоров. Он поправил очки, на бровях блестели капельки пота. Его глаза были широко открыты и дико поблескивали. Чувствовалось, как сильно он был напряжен.

“Я хочу, чтобы вы оба шли с кинологами впереди остальных. Найдите все, что сможете. Я хочу, чтобы вы покончили с этим”.

“Да, сэр”, – ответил Гэри.

“Сэр, даже если мы что-либо найдем на их территории, то нам придется все отдать, поскольку это находится в их юрисдикции ”, – сказала Патрисия.

Его взгляд остановился на ней.

“Я знаю это, Эндерсон. Но это – наше дело. Я не могу позволить нам облажаться с этим. Поэтому я хочу, чтобы вы здесь обследовали все, словно это наша территория, понятно? Если будут находки в их сфере влияния, я хочу, чтобы вы сразу же сделали снимки и получили как можно больше информации”.

Она вздохнула и кивала до тех пор, пока сержант не умчался прочь, отдавая распоряжения следующему парню.

“Это будет совсем не весело”, – сказал Гэри, когда они двинулись с места. – “Я чувствую себя так, словно мне снова десять лет и я играю в захват флага”.

Патрисия тихо рассмеялась.

“Я понимаю тебя. Но продолжаю надеяться на то, что нам повезет и мы найдем ключ, который поможет разгадать это дело”.

Гэри посмотрел поверх ее плеча. – “Ты лучше надейся на то, чтобы это было найдено на нашей территории”.

***

Эрин положила телефон на край стола. Наверное, она уже десятый раз за сегодняшний день звонила Лиз, но так и не получила ни одного ответа. Она оставляла сообщение за сообщением, но та так ни разу и не перезвонила.

Эрин проснулась в пустом доме, одна, на диване с доберманами, лежащими в ее ногах. Войдя в спальню, она увидела застеленную кровать, и почувствовала свежий аромат духов Лиз, витающих в воздухе. С тех пор, Эрин все время плакала, чувствуя себя совершенно потерянной и одинокой.

Вытирая теплые слезы, она поднялась с дивана, чтобы взять свои ключи. Собаки последовали за ней к входной двери и с любовью смотрели на нее, пока она не включила сигнализацию и не вышла наружу к своей машине. Небольшая Тойота внедорожник еще пахла новизной. Эрин не поддалась на уговоры Лиз купить ей что-либо более дорогое и внушительное. Блондинка завела свою машину и, сделав круг перед домом, выехала за ворота. Мак ехала в полной тишине, нервы были совсем расшатаны. Она пришла к выводу, что терпела достаточно долго, уступала Лиз раз за разом. Эрин не могла больше ждать. Всю дорогу, она практически принуждала себя ехать медленно, а не на предельной скорости. Подъехав к стоянке клуба, которая редко пустовала, она сделала глубокий вдох и вышла из машины.

Музыка громыхала в ее ушах, когда она пересекла парковку. Эрин задавалась вопросом, наблюдала ли за ней Лиз и что она могла бы подумать. Две крупных женщины-вышибалы в дверях кивнули ей, пропуская ее в клуб, когда она вышла вперед перед длинной очередью.

В клубе было жарко и тесно, он был полностью заполнен потными лесбиянками, отрывавшимися в танцах после рабочей недели. Эрин проглотила комок в горле и поняла, что нервничает так же, как это было в первый раз, когда она вошла в клуб много месяцев назад. Только теперь у нее были другие вопросы, на которые ей были нужны другие ответы.

Двигаясь по диагонали через людскую толпу, она щурилась из-за вспышек света прожекторов, когда направилась прямиком к лестнице. Тайсон стоял, наблюдая за толпой, и по удивлению на его лице, она точно могла сказать, что Лиз еще предстояло обнаружить ее.

Он приветствовал ее с присущей ему любезностью, но его темные глаза продолжали перемещаться по толпе.

“Она здесь?”

Он выглядел обеспокоенным и смущенным.

“Она не отвечает на мои звонки”, – громко произнесла Эрин, стараясь перекричать музыку. Она пыталась связаться и с Тайсоном, но он также избегал ее звонков.

“Я дам ей знать, что ты здесь”, – сказал он, нажимая на свой наушник.

“С каких это пор мне нужно приглашение?”

Эрин отцепила красную бархатную веревку и быстро поднялась по лестнице. Темнота сгущалась по мере ее продвижения. Она приостановилась, когда достигла вершины, осматривая плохо освещенную комнату, обставленную по периметру многочисленными диванами, которые были заняты разговаривающими, смеющимися и целующимися женщинами.

Эрин приблизилась к бару, единственному освещенному пятну в комнате. Бармен помахала ей рукой и кивнула в сторону дальнего ограждения. Эрин проследила за ее взглядом и увидела то, на что та ей указывала. Лиз опиралась на перила, а рядом стояла блондинка, в которой Эрин признала одну из завсегдатаев Ля Фамм. Она была инструктором по йоге, и Эрин знала, что когда-то она была любовницей Лиз. Она приняла это, как прошлое, наряду с бесчисленными другими увлечениями, которые были у Лиз, пока они не познакомились.

Эрин смотрела, как эти двое улыбаются друг другу. Лиз смеялась. Эрин не видела Лиз улыбающейся уже несколько дней, а смеющейся и того более. Лиз повернулась к женщине, и Эрин заметила спутниковый телефон, прикрепленный к ее поясу. Она не видела его с той ночи, когда Кристен Рис пыталась убить их всех, включая Джей. Лиз сказала ей, что отдала телефон Джей, но с тех пор не получала от нее известий.

Итак, почему теперь Лиз заменила его? И не рассказала ей об этом? Эрин почувствовала спазм в животе, когда блондинка наклонилась и что-то прошептала на ухо Лиз. Ее рука задерживалась на плече Адамс, а пальцы слегка поглаживали ее. Лиз улыбнулась ей в ответ своей кривой улыбкой, той, которая так заводила Эрин. Той, которая шептала: “О, да”.

В динамиках звучала группа Studio Kings с песней – "Давай займемся сексом”, под которую Лиз начала танцевать с блондинкой, находясь в опасной близости друг от друга. Они не прикасались друг к другу руками, но их намерения были очевидны, они читались в их глазах и в том, как они двигались. Это был секс без слов, без касания друг друга. Музыка грохотала и пульсировала, сопровождая действие, которое видела Эрин. Лиз двигалась в одном ритме с блондинкой. Бедра, ритм, глаза, губы. Блондинка, словно, отвечала ей, медленно приближаясь, поднимая руки в воздух, предлагая и беря, как – будто Лиз целовала ее шею, держала за бедра и входила в нее пальцами. Они трахались. И наслаждались этим.

Эрин невольно закричала, когда Лиз сделала шаг к блондинке и взяла ее. Она зажала рукой рот и попыталась, изо всех сил, не расплакаться. Лиз оглянулась и ее усмешка исчезла. Она беззвучно произнесла: " Эрин", и сделала небольшой шаг к ней на встречу.

Эрин отвернулась, не в силах выдержать взгляд на ее лице. Намерения Лиз были слишком очевидны, и было мучительно больно видеть и осознавать это. Она побежала к лестнице и почти слетела вниз. Она промчалась мимо удивленного Тайсона, и побежала в безумном спринте к своей машине. Рыдания сотрясли ее тело, когда она прислонилась к Тайоте. Боль, которую она чувствовала, была не похожа на любую другую, с которой ей приходилось сталкиваться. Ревность, предательство, растерянность…, как – будто она действительно не знала, кем была Лиз. Боль, как пощечины, хлестала ее снова и снова, жестко нанося удары. Точно так же, как та чертова, грохочущая музыка, которую она, все еще, слышала. Она просто не прекращалась.

Отчаянно пытаясь исчезнуть, она начала нажимать на кнопки, отпирающие машину, но случайно включила сигнализацию. Она чертыхнулась и вскрикнула, сумев отключить ее и отпереть двери. Эрин залезла внутрь машины и завела двигатель. Когда Тойота заурчала, она оглянулась назад, на вход в клуб. Но Лиз там не было. Она не вышла вслед за ней. Эрин выехала со стоянки, ее душа разрывалась от боли и горела огнем.

«Лиз», – мысленно воскликнула она. – «Почему?»

***

“Ты хочешь, чтобы я пошел за ней?“ – спросил Тайсон, обращаясь к своему, явно обезумевшему, боссу.

“Нет“. – Лиз посмотрела сквозь толпу на главный вход, откуда только что выбежала Эрин.

“Если ты не возражаешь, я спрошу“, – начал он осторожно.

“Возражаю“.

Он, на пару секунд, закрыл рот, но его обеспокоенность взяла верх над соблюдением субординации и он продолжил:

“Я собирался спросить: все ли у вас хорошо?“

Адамс остановилась, устремив взгляд на двери. Тайсон не мог прочитать ее мысли, но с уверенностью мог сказать, что она была очень взволнована и травмирована случившимся. Это было видно по ее глазам, хотя она пыталась быть стойкой и старалась всячески скрыть это. На секунду ему захотелось протянуть руку, чтобы коснуться ее, словно так он мог вернуть ее к действительности. Но стоило ей повернуться и посмотреть на него, как он тот час передумал. Взгляд, столь же твердый, как камень, но полный боли, сверлил его.

“Нет, Тайсон, не в порядке”. – Она отбросила в сторону бархатную веревку и направилась назад, вверх по лестнице.

Вернувшись в свои апартаменты, Лиз внимательно всматривалась в мониторы. Она почувствовала, как ее тело оцепенело, когда машина Эрин выехала со стоянки. Ей пришлось ее отпустить. Все было слишком плохо. Пришло время прекратить притворяться. Она стиснула кулаки, когда ее болезненные эмоции переросли в гнев. Кто – то должен был заплатить. И кто – то заплатит за все это. И она собиралась удостовериться, что все так и будет.

***

Тайсон предусмотрительно отстегнул бархатную веревку, когда Адамс спускалась по лестнице.

"Запри клуб сегодня вечером", – поручила она. – "Я уже не вернусь".

"Должен ли я переадресовать звонки тебе на дом?" – Это была стандартная процедура. Любые звонки и вопросы, с которыми он не мог справиться, он направлял к ней.

"Нет. Я не иду домой».

«Тогда на твой сотовый?"

"Нет". – Она на минуту остановилась, явно расстроенная. – "Никаких звонков. Не сегодня".

Он наблюдал, как она, задев его плечом, прошла сквозь толпу к заднему выходу, где набрав свой код, выскользнула на улицу.

"Да, мэм", – прошептал он, когда за ней закрылась дверь.

***

Эрин выключила сигнализацию и прогнала собак, слишком расстроенная, чтобы ответить на их приветствие. Казалось, ее мозг был заполнен чистой болью. Границы стирались, реальность затуманивалась. Она наполняла своими вещами одну сумку за другой. Рубашки, блузки, джинсы, носки. Ограничитель хода заклинило и ящики выдвигались с трудом. Ее руки хаотично рылись в них, вытаскивая вещи и бросая их через плечо. Когда ногти стали скрести по основанию ящика, она останавливалась и открывала следующий. Ее трясло, горло горело, и происходящее казалось нереальным.

Когда она закончила возиться с комодом, то отодвинула в сторону зеркальную дверь шкафа. Эрин работала яростно, оставляя на месте все, что подарила ей Лиз. Лишенные вещей вешалки, сиротливо раскачивались в шкафу. Выбрасываемая обувь, приземлялась за пределами двери, собираясь в кучу. В ярости, она набросилась на висящую одежду Лиз, неистово передвигая ее в разные стороны. Запах Адамс сводил ее с ума.

После разгрома шкафа, с подступившими слезами, она стояла в центре комнаты, медленно поворачиваясь по кругу и рассматривая то, что когда-то было всем ее миром. Она и Лиз вместе.

Эрин посмотрела в сторону половины Лиз. Она разглядела что-то, напоминавшее небольшую серую коробку, которая лежала на верхней полке, и до которой она не могла дотянуться. Она развела вешалки в сторону, выставляя на обозрение сейф. Помня о том, что Лиз держала все самое ценное для нее запертым в своем кабинете, Эрин была несколько удивлена такой находкой. Она подумала о том, что, все еще, не имела доступа к некоторым из запертых ящиков. Но обычно, она находила этому факту оправдания и не слишком заморачивалась по этому поводу.

Но сегодня все было иначе. Эрин сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Она поднялась на цыпочки, но, все же, не смогла достать до электронной клавиатуры. Напрасно обыскав шкаф, блондинка направилась в ванную, чтобы принести небольшой табурет. Поставив его на пол, она вытерла мокрые от слез щеки, забралась на него и потянулась вверх. Ее сердце бешено колотилось, онемев от боли, но с растущим страхом, от того, что же она могла там найти.

Сначала она начала вводить на клавиатуре день рождения Лиз. Затем свое собственное. Потом дату, известную ей, как день рождения Джей. Ничего. Она попыталась ввести код сигнализации к дому, коды сигнализации к киностудии и к клубу. Адреса, почтовые индексы, телефонные номера, всевозможные цифровые комбинации. Все безрезультатно.

“Проклятье”.

Она перебирала в памяти то, что было важно для Лиз. И снова вспомнила Джей. Адамс редко рассказывала о своей сестре, но в те моменты, когда она это делала, Эрин отмечала, что ее воспоминания о детстве были очень отчетливыми.

Эрин осенило. Она потянулась вверх и попыталась ввести еще один набор чисел: 7, 1, 85.

Со звуковым сигналом открылся замок сейфа. Пульс эхом отдавался в висках от нехорошего предчувствия. Эрин осторожно засунула руку внутрь. Что-то нащупав, она вытащила какую-то пачку. Это были деньги. Три большие пачки, состоящие из сотенных купюр. Она вертела их в руках, разворачивала веером, перемешивала. Должно быть, здесь было около пятидесяти тысяч долларов. Эрин снова залезла в сейф и провела рукой по его основанию. Свернутая бумажка, скользя по воздуху, словно легкое перышко, упала на пол. Она вернула деньги обратно в сейф и спустилась вниз, чтобы подобрать листок. Когда она развернула его, из него выскользнула маленькая фотография. Эрин поймала ее прежде, чем та успела упасть.

Перевернув ее, она сосредоточилась на выцветшей фотографии двух девочек с волосами, столь же черными, как ночь. Слезы накатились на ее глаза, когда в младшей из них, она узнала Лиз. Казалось, та улыбалась фотографу с натянутой улыбкой. Девочки сидели на качелях у крыльца дома.

Эрин провела пальцем по улыбке Лиз. Маленькая потерянная девочка.

Она сконцентрировалась на втором ребенке. Это могла быть только Джей. Их лица были слишком похожи, и глаза такие же синие, как у Лиз. Это было у них семейное. Волосы Джей были неровно подрезаны, как – будто их пытался подровнять другой ребенок. Она смотрела не в камеру, а на Лиз, с грустным, отрешенным взглядом на лице. Травмированная маленькая девочка.

Эрин не сомневалась, что фотография была сделана вскоре после происшествия в лесу. После 1 июля 1985. Лиз рассказывала ей о похищении Джей и о том, что та постоянно стригла себя после этого происшествия. Эрин боролась с подступившими слезами, когда сосредоточилась на чем-то, написанном на листке бумаги. В центре, рукой Лиз, был выведен ряд чисел.

Эрин повторила их несколько раз, пока не запомнила, а затем вернула все на место. Она отнесла табурет и занялась набиванием сумок своими вещами.

Собаки проследовали за нею по коридору, озадаченными взглядами рассматривая ее сумки, которые она поставила на пол. Эрин встала на колени и погладила их по головам, целуя в морды, а затем встала и посмотрела вокруг. Боль снедала ее, оставляя внутри пустоту. Она подавила долго сдерживаемое рыдание.

“Почему ты просто не скажешь мне?” – прошептала она вслух.

Подняв свои многочисленные сумки, она включила сигнализацию и, не оглядываясь, вышла из дома.