Часы на каминной полке пробили два, когда Люсьен вернулся домой. Он немедленно поднялся наверх и подошел к спальне Серины. У дверей стояли двое слуг. Люсьен прошел мимо них, бесшумно открыл дверь и зашел внутрь.

В спальне было темно, но он заметил, что со стены исчез портрет Равенны, уступив место невинному сельскому пейзажу. Красных гардин тоже не было — окно закрывали кружевные белые занавеси.

Люсьен подошел к кровати, на которой спала жена. Тусклый лунный свет падал на ее безмятежное лицо. Люсьен присел на краешек кровати. Серина заворочалась и открыла глаза.

— Люсьен? Что ты здесь делаешь?

Он придвинулся ближе, чтобы лучше ее видеть.

— Ты наняла полицейского по имени Викери?

— Что? — сонно переспросила она.

— Полицейский, — повторил он. — Ты его нанимала?

— Да, — ответила Серина, недоуменно моргая. — А почему ты спрашиваешь?

Он застонал.

— Почему ты не сказала мне об этом? Я несколько раз ездил в Ист-Энд, чтобы собрать доказательства вины Марсдена в смерти Уоррингтона, а ты даже не сообщила мне, что поручила это Викери!

— Я… — начала она и осеклась, подыскивая нужные слова. — Честно говоря, это выскочило у меня из головы. Я наняла человека на следующий день после гибели Сайреса. А потом мы так быстро поженились… Я совсем забыла о полицейском.

Он запустил руку в волосы.

— Я забредал в самые мрачные притоны, разговаривал с головорезами, пытаясь найти хоть что-то, что доказало бы вину Марсдена. А тебе даже не пришло в голову сказать мне, что кто-то выполняет ту же самую работу?

Серина поморщилась:

—  — Прости. Я не думала, что тебе это интересно. Кроме того, я не знала, что ты тоже ищешь доказательства. Ведь мне ты об этом не рассказывал.

Она обхватила себя руками. Мысль о тепле ее тела обожгла его, словно огнем. Черт побери, ему нужно перестать думать о ее красоте. Особенно сейчас.

— Полицейское расследование — не та вещь, о которой можно забыть, — сказал он. — Мы могли бы объединить усилия и достичь гораздо большего. — Он покачал головой. — Что еще ты скрываешь от меня?

— Я ничего не скрываю, — возмутилась она. — Я никогда тебя не обманывала.

— Правда? — насмешливо спросил Люсьен. — Даже когда заставила меня поверить в то, что достаточно опытна, и в результате я оказался в постели с замужней девственницей?

Серина снова закусила губу.

— Я уже говорила, что не подозревала о том, какое это имеет для тебя значение.

— Да какого черта мне было брать на себя ответственность и делать женщиной жену другого человека?

Он схватил ее за плечи. Запах жасмина опьянил его. Чувствуя, что не может устоять перед ее чарами, он сказал:

— В ту ночь ты пришла в мой дом, прекрасно понимая, что я приглашаю тебя не на чашечку чая.

— Да, но…

— И ты почти не сопротивлялась. — Он вспомнил, как она принимала его ласки в экипаже. — А потом, когда мы встретились возле ювелирной лавки, я сказал тебе о возможной беременности. Ты ответила, что подумала обо всем. Ты намеренно сделала меня своим любовником! Разве не так?

Серина попыталась освободиться из его рук, но он ее не выпустил.

— Ответь мне!

— Отпусти меня, — попросила она тихим голосом. — Я уже говорила, что все произошло случайно, я никого не собиралась обманывать.

— Однако ты искала мужчину и именно за этим пришла в Воксхолл.

— Нет, я не хотела туда идти.

— Зачем же пошла? — настаивал он.

Серина молчала и только несколько раз облизнула своим розовым языком пересохшие губы. Глядя на нее, он снова почувствовал прилив желания.

— Так зачем? — спросил он уже более спокойным голосом.

— Я… я действительно искала любовника, — еле слышно прошептала она. — То есть должна была найти. — Серина замолчала, но потом, судорожно вздохнув, продолжила: — Сайрес хотел, чтобы я завела любовника и… и забеременела от него.

Люсьен был потрясен. Не веря услышанному, он вскочил с кровати.

— Нет! — воскликнул он. — Не может быть! Ни один разумный мужчина, а уж тем более Уоррингтон, этого не захочет. Не верю, что он позволил бы чужому ребенку называть его своим отцом.

— У него не было выбора, — призналась Серина. — Он знал, что Алистер промотает все богатства, которые их семья накапливала многие годы.

— И он толкнул тебя в объятия другого мужчины? — усмехнулся Люсьен. — Что-то не верится. Почему он сам не стал отцом своего наследника? Почему, черт побери, даже не попытался это сделать?

Серина замотала головой:

— Нет, я не могу тебе сказать.

— Думаю, я заслуживаю того, чтобы знать правду. Он предпочитал мужчин?

Серина испуганно охнула.

— Конечно, нет! Как ты только мог подумать…

— Но ты же не говоришь мне правду, — сказал он, пожимая плечами.

Люсьен затаил дыхание, молясь, чтобы она открыла ему тайну своих отношений с Уоррингтоном.

— Он… он не мог заниматься любовью, — прошептала она так тихо, что Люсьен не был уверен, правильно ли он расслышал.

— Не мог? — подозрительно переспросил он.

Серина молча кивнула.

— Тогда как его любовница смогла родить от него трех дочерей?

Во взгляде Серины читалась такая боль, что Люсьен почувствовал к ней невольную жалость.

— Это было задолго до того, как мы с ним поженились. Насколько я знаю, его младшей дочери уже тридцать.

Люсьен был поражен. Это многое объясняло.

— Значит, он велел тебе спать с другим мужчиной, чтобы ты смогла родить ему ребенка?

— Да, — ответила Серина, сжимая край простыни. — Он чувствовал, что это его единственный шанс. И никто, даже ребенок, ничего бы не узнал.

Неожиданно весь этот дьявольский замысел стал абсолютно ясен Люсьену. Волна ярости захлестнула его душу. Он схватил Серину и рывком поднял ее с кровати.

— Насколько я понял, настоящий отец ребенка тоже не должен был ничего знать! Поэтому ты тайком сбежала тогда из моего дома?

— Да, — произнесла она, но тут же поправилась: — Нет! Тогда я испугалась, растерялась. Мне было так стыдно!

Она замолчала. Наверное, выдумывает какое-нибудь оправдание, подумал Люсьен. Точно так же поступала Равенна всякий раз, когда он заставал ее с очередным любовником. Он отпустил ее.

— Не нужно ничего объяснять. Я все понял. Тебе был нужен безликий и безымянный мужчина, ничего не подозревающий идиот, от которого ты бы забеременела, и ты выбрала меня, — сказал он.

— Это не так! — попыталась оправдаться Серина.

Нужно отдать ей должное, она была еще более искусной актрисой, чем Равенна.

— Но почему именно я? — Когда Серина открыла рот, чтобы что-то сказать, он перебил ее: — Ладно, и так все ясно. Я действительно вел себя как идиот. Черт побери, пьяный, ничего не соображающий от горя… Да, идеальная мишень!

Он стоял в центре комнаты, отвернувшись к окну. Серина подошла и тихонько дотронулась до его плеча. Он почувствовал, как огонь желания снова начинает набирать силу.

— Будь ты проклята! Оставь меня.

— Все было совсем не так, — произнесла она своим хриплым голосом, который всегда заставлял волноваться его плоть. Господи! Он так надеялся, что хоть она будет отличаться от других женщин. Почему ему всегда достаются только лживые распутницы?

Разъяренный тем, что его тело перестает ему подчиняться, Люсьен обернулся к жене. — Тогда как все было? Скажи, разве той ночью у тебя не возникало желания честно признаться, что тебе нужен ребенок?

— Возникало, — прошептала она, — но я не только поэтому…

— А почему? — снова перебил он. — Ты хочешь рассказать мне сказку о том, что действительно захотела быть со мной?

Серина прижала руки к груди.

— Да. Я пошла тогда в Воксхолл вовсе не для того, чтобы найти какого-нибудь… мужчину. Мне хотелось сделать вид, что я подчиняюсь Сайресу, и только. Я не собиралась заводить любовника, потому что в глубине души считала это большим грехом.

— Прекрасно, дорогая! Теперь ты обвиняешь в своем грехе того, кто покоится в могиле. Как удобно, ведь он ничего уже не сможет возразить.

— Поверь мне, я не стала бы лгать, — почти взмолилась она. — Кроме того, мне и в голову не приходило, что ты так болезненно отнесешься к тому, что я была замужем. Я уверена, что большинство мужчин не придало бы этому никакого значения.

Ее красивое лицо исказилось от отчаяния, а глаза казались такими честными, что Люсьен невольно начинал ей верить. Но нет! После такого обмана это было уже невозможно.

Равенна предавала его, отдаваясь другим мужчинам. Но то, что сделала Серина, было просто немыслимо. Она хотела отнять у него его плоть и кровь, лишить его собственного ребенка!

— Черт бы тебя побрал! — воскликнул он и направился к двери, разделявшей их спальни.

Она бросилась за ним и схватила за рукав сюртука.

— Остановись! Клянусь тебе, я говорю правду. Я ничего не рассказывала тебе о Сайресе, потому что он стыдился своей слабости. Он хотел, чтобы его считали настоящим мужчиной.

— И тогда он послал тебя за этим? — крикнул Люсьен. Он схватил ее руку и прижал к своей восставшей плоти.

Почти задохнувшись от неожиданности, Серина отдернула руку и испуганно отступила.

Люсьен быстро приблизился к ней, обнял за шею и притянул к себе ее лицо.

— Теперь я все понял, — сказал он, и его губы почти касались ее полуоткрытого рта. — Ты хочешь меня только тогда, когда тебе нужно меня использовать. Ты терпишь мои прикосновения, только когда тебе велят их терпеть. Всю неделю ты отталкивала меня. А я думал, что ты просто хочешь больше нежности… Господи, как же я ошибался!

Серина попыталась освободиться из его объятий, но только сильнее прижалась бедром к его жаждущему телу. Желание миллионами горячих игл пронзило его, рассеивая гнев и раздражение.

— У тебя прекрасно получается, любимая, — произнес он с напряженным спокойствием. — Это Уоррингтон научил тебя так возбуждать мужчину?

Серина снова сделала попытку освободиться.

— Ничего подобного!

Он покачал головой и улыбнулся ей одними губами.

— Думаю, ты лжешь. Теперь я понял, как сделать так, чтобы ты снова оказалась в моей постели. Тебе не нужны ухаживания и ласки. О нет! Ты лучше понимаешь команды и приказы.

— О чем ты говоришь? — Ее голос звенел от обиды и непонимания. — Люсьен…

— Я говорю о тебе и Уоррингтоне, — ответил он охрипшим голосом. — Он приказывал тебе раздвигать твои стройные ноги, и ты слушалась его. Теперь я твой муж, и ты будешь делать то же самое для меня. — Серина в отчаянии замотала головой:

— Клянусь, я отдалась тебе вовсе не потому, что мне приказал это Сайрес!

Он проигнорировал ее слова.

— Готовься, дорогая. Через пять минут я возьму тебя.

— Нет! — воскликнула она, с ужасом глядя на него. — Мы же договорились подождать!

— К черту договоренности! — Люсьен не понимал, что с ним происходит. Он весь горел, но при этом был холоден как лед. Он ненавидел и хотел ее одновременно.

Он поцеловал ее грубым, требовательным поцелуем. Она попыталась оттолкнуть его. Ее пальцы принялись беспомощно царапать его спину, она хотела закричать и открыла рот. Люсьен воспользовался этим, и его язык проник в нее. О Господи, как это было восхитительно! Совершенно так, как он рисовал в своем воображении, только намного лучше, потому что это происходило в реальности. У него закружилась голова. Одним резким движением он разорвал на ней ночную рубашку.

Спустя несколько мгновений она перестала царапаться и отпихивать его. Ее губы ответили на его поцелуй. Люсьен понял, что все в нем жаждет только одного — быть с ней.

Он посмотрел на нее. В глазах Серины он увидел испуг, ее щеки покраснели, а губы опухли от слишком жестокого поцелуя. Он снова наклонился к ней. После секундного колебания она раскрыла губы для поцелуя.

Он приподнял ее за бедра, и ноги Серины обхватили его за талию. Его губы уже ласкали ее сосок, а руки становились все более настойчивыми.

— Люсьен… — выдохнула она, — мы не должны делать этого.

— Мы уже это делаем, — ответил он, чувствуя, что желание достигло такого накала, что начало причинять ему боль. — Разве ты можешь сказать, что не хочешь этого?

— Нет, — прошептала она.

— Ты хочешь меня. Хочешь так же сильно, как я хочу тебя.

— Но я не должна… — сказала она дрожащим голосом.

Внутри у Люсьена все пульсировало от напряжения.

— Не должна получать удовольствие? Не должна испытывать наслаждение, которого требует твое тело? — Он снова стиснул губами ее сосок. Серина обхватила его голову и сильнее прижала к своему телу. — Ты должна делать все это со своим мужем.

Серина закрыла глаза и положила ноги ему на плечи. Люсьен застонал. Да, она была красивой и лживой, но она принадлежала ему, только ему. Он вошел в нее.

— Люсьен, — снова прошептала она.

— Да?

— Я хочу… — Ее дыхание участилось.

— Я знаю. — Его движения становились все более быстрыми. Ему хотелось одновременно брать и давать. — Я чувствую… тебя!

— Люсьен! — закричала она. — О Господи!

Он чувствовал, как неистово пульсирует ее тело. Ему хотелось продлить это. Люсьен стиснул зубы, но уже не мог контролировать себя. Мощная волна восторга сотрясла его.

Он медленно опустился на нее. Его ладонь ощущала ее влажную от пота кожу. Люсьену казалось, что он отдал Серине часть своей души.

Где-то в дальних уголках сознания он проклинал себя за то, что сделал, но тут же и не соглашался с собой. Может быть, эта ночь станет началом длинной череды счастливых ночей с той, которую он любит. Он надеялся на это, потому что желание обладать ею было сильнее его. Но мог ли он позволить себе любить ту, которой не доверял?

— Черт! — выругался он и поднялся на ноги. Он полностью потерял над — собой контроль. Нужно было уйти от нее еще до того, как она смогла снова лишить его воли. Он всегда мечтал, чтобы она принадлежала ему в постели, но хотел добиться этого медленно, тогда, когда ему самому это понадобится, и на его собственных условиях. Серина нарушила все его планы одним своим прикосновением. Он позволил желанию управлять его действиями и чувствами.

Все еще дрожа от возбуждения, он застегнул брюки и накинул на плечи сюртук.

Серина лежала, сжавшись в комок, и беззвучно плакала. Он приказал себе не обращать внимания на этот очередной спектакль. Она обманывала его с их первой встречи, и откуда он мог знать, что ее слезы не являются очередным проявлением притворства?

Он смотрел на ее плечи, сотрясающиеся от рыданий, и острая боль пронзила его душу. Боясь в очередной раз потерять власть над собой, боясь, что еще мгновение, и он кинется к ней, Люсьен резко повернулся и направился в свою комнату. Он закрыл за собой дверь, немного помедлил и запер ее на ключ.

Серина пыталась заснуть, прислушиваясь к звуку шагов за стеной. Люсьен не спал и ходил по своей комнате взад-вперед. Может быть, это мысли о том, что только что произошло между ними, лишают его сна?

Она больше не могла отрицать того, что поддается искушению плоти точно так же, как поддавалась мама. Серина закрыла лицо руками. Вот к чему привела просьба Сайреса! Для большинства мужчин мимолетная связь с другой женщиной не значила ровным счетом ничего, даже если после этого рождались дети. У самого Сайреса тоже были дети вне брака. Но Люсьен, который пережил смерть своего ребенка, не мог относиться к этому спокойно.

Она понимала его гнев и разочарование. Он будет продолжать защищать ее, ведь она носит под сердцем его дитя… И она женщина, которую он презирает…

Но его чувствам отношению к ней не имели значения. Они носят одно имя и скоро станут родителями. И более ничего. Ее не должно волновать то, что он проводит ночи с другой женщиной. И то, что он считает ее распутницей, которой достаточно одного его взгляда, чтобы потерять голову.

Но по какой-то непонятной для нее причине его чувства имели для нее значение. Теперь он был частью ее жизни, ее законным мужем. И ей хотелось перестать враждовать с ним, хотелось, чтобы недоверие исчезло из их отношений. А еще ей хотелось снова потерять голову от одного его взгляда…

Марсден выскочил из экипажа, как только тот остановился на Батчер-роу. Запахнув полы плаща, граф направился к мрачному зданию ночлежки.

Грязный Эд, как обычно, сидел на ступеньках с бутылкой в руках. Ванда, принадлежавшая ему шлюха, сидела рядом. От них обоих несло давно немытыми телами и джином.

— Где Роллинз и Маккой? — спросил Марсден, игнорируя приветствие.

Эд сделал большой глоток и ответил:

— Без понятия.

Алистер выхватил бутылку из его рук и ударил ею по перилам. Посыпалось стекло, и острое горлышко опасно блеснуло в руках Марсдена. Ванда испуганно охнула, а Эд грязно выругался, когда Алистер схватил держателя ночлежки за одежду и приставил кусок стекла к его щеке.

— Разве эти два ублюдка стоят того, чтобы я искромсал твою морду как кусок мяса?

Грязный Эд побледнел и затряс головой:

— Они… они внутри. Только недавно пришли, чтобы немного поспать.

Марсден усмехнулся и зашел в дом. Некоторое время он оглядывался, пытаясь рассмотреть спящих в небольшой комнатенке. На столе горела одна свеча. Воздух в помещении был насыщен запахами дешевого виски и немытых тел. В противоположном углу он заметил Роллинза и Маккоя, которые спали на расстеленных прямо на полу одеялах. Марсден подошел и ткнул Роллинза под ребра носком сапога. Тот поднял голову и уставился на обидчика мутными глазами.

— Эй, — удивленно спросил Роллинз, — ты что здесь делаешь?

— То же самое я пришел спросить у тебя.

— Нам с Дики нужен был джин. Мы хотели только немного выпить и переночевать перед отъездом. Клянусь, нас никто не видел.

Глаза Алистера подозрительно смотрели на Роллинза.

— Вы разговаривали с человеком по имени Клейборн?

— Нет, — ответил тот, протирая глаза. — Мы вообще ни с кем не разговаривали, как ты нам велел.

— А я слышал совсем другое. Похоже, вы двое где-то похвастались, что ограбили богатого герцога.

— Это… это ложь! — воскликнул Роллинз. — Может быть, Ванда слышала, как мы говорили об этом с Дики. Но, клянусь всеми святыми, мы никому ничего не рассказывали.

— А Маккой? Он мог проболтаться?

Роллинз быстро взглянул на своего спящего товарища.

— Ты же знаешь Дики. Должно быть, этот дурак сболтнул что-то своему брату. Но больше никому, — торопливо добавил он.

Марсден ответил на эти слова вежливой улыбкой.

— Вам не повезло. Похоже, брат Маккоя любит поговорить. Как вам двоим не стыдно!

С этими словами он достал нож.

Люсьен сидел в своем кабинете и пытался читать газету. По утрам он всегда просматривал “Таймс”, но сегодня никак не мог сосредоточиться. Его мысли постоянно возвращались к Серине.

Как могло случиться, что женщина, намеревавшаяся украсть у него его ребенка, возымела над ним такую власть? Он застонал, когда вспомнил, как она шептала его имя вчера ночью. Ее запах преследовал его, как наваждение. Он знал, что если еще раз попробует заняться с ней любовью, то целиком попадет под ее чары.

Он должен избегать ее. По крайней мере до тех пор, пока не научится наслаждаться ее телом, не теряя при этом головы.

Люсьен взглянул на часы. Начало десятого. Обычно к этому времени Серина уже заканчивала свой туалет. Почему она не вышла из спальни? Может быть, она заболела? Или снова сбежала?

Люсьен поднялся. Нужно проверить, все ли с ней в порядке. Конечно, у дверей стоят охранники, но лишняя предосторожность не повредит.

Когда он направлялся к выходу, в дверь постучал Холфорд. Лицо старого слуги было белее снега.

— Что случилось, Холфорд? — с тревогой спросил Клейборн.

— К вам… к вам пришли, милорд.

— В такой час? — нахмурился Люсьен. — Скажи Найлзу, пусть заходит.

Дворецкий в нерешительности остановился, явно не зная, что сказать.

Такое поведение еще больше встревожило Люсьена.

— В чем дело, Холфорд?

— Милорд, — сказал тот, дотрагиваясь до лица дрожащими пальцами. — Это не лорд Найлз. Бывшая леди Клейборн пришла к вам с визитом.