Бежать в спальню казалось чертовски дурацкой затеей, особенно для той, которая пытается изо всех сил подавить мучительное желание заняться сексом с преследующим ее мужчиной.

Морган хотелось выть от отчаяния, но она заставила себя включить мозги. Куда еще, черт побери, она может пойти в трехкомнатной хижине? Болото для городской девчонки не самое лучшее место, особенно ночью. Морган не пылала страстью к снующим во тьме аллигаторам или к любым другим тварям с огромными зубами и непривередливым вкусом.

Дверь… та, что в дальнем конце коридора. Раньше она была закрыта на замок, но Морган не помнила, чтобы Джек запирал ее после визита Дика. Может, удастся быстро прошмыгнуть в комнату и защелкнуть замок? Отгородиться на время от Джека и посмотреть, как он на это отреагирует? Пусть попробует остудить свой пыл, глядя на кровать, где они чуть не сгорели заживо в пламени страсти.

Развернувшись, Морган кинулась по коридору.

Боже, неужели она бежит от него? Что ж, отчитать себя за такую идиотскую тактику можно и позже. Сейчас же она не могла придумать другого способа избежать соблазна, таящегося в его голосе, который манил ее распрощаться со здравым смыслом. Коул хотел ее погибели, и действовал довольно жестко, не собираясь успокаиваться до тех пор, пока она не отдаст ему весь контроль над собой. До последней капли.

Черта с два она пойдет на это!

Морган добежала до двери, чувствуя, что Джек следует по пятам. Ее горячие дрожащие пальцы обхватили холодный металл. И в этот момент Коул нагнал ее и теперь, казалось, заполонил собой все пространство позади, прижимая Морган к двери. Его рука легла поверх ладони Морган еще до того, как девушка успела повернуть ручку.

— Ты уверена, что хочешь туда попасть?

Он стоял, согревая тяжелым дыханием ее шею.

Да! В двери есть замок. Только бы попасть в комнату и захлопнуть дверь у него перед носом…

Но борясь с легкой дрожью, вызванной его близостью, Морган внезапно поняла, что у Коула есть ключи. Проклятье!

— Не думаю, — ответил он за нее.

— Ты там трупы прячешь? — огрызнулась она, надеясь его взбесить.

Но он только рассмеялся, и это его веселье вибрацией прошлось по ее телу. Даже сейчас, он продолжал разрушать все ее представления о мужчинах в целом и о нем в частности. Черт, ему удавалось одновременно притягивать и выводить ее из себя.

— Наверное, это тебе понравилось бы больше, чем правда, — предупредил он, вкрадчиво улыбаясь.

— Продолжай в том же духе, и узнаешь.

Он явно делает это нарочно. Да. Пытается испугать, но она на это не купится.

Всем телом Морган откинулась назад, надеясь оттолкнуть Джека, чтобы открыть эту чертову дверь и спрятаться в комнате.

Хохотнув, Коул отступил на пару сантиметров.

— Входи. Только потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Морган замешкалась. Что, если он не дурачится? Какие ужасы он может там скрывать? И хочет ли она увязнуть в этом кошмаре еще больше?

Она покачала головой, решив, что все это было отвлекающим маневром. Слишком быстро он за ней бежал, для человека, желающего, чтобы она туда попала.

— Ну, так отшлепай меня за это! — прошипела Морган.

— И отвали.

Джек только улыбнулся, словно ему было совершенно все равно, и жестом пригласил ее в комнату.

Отмахиваясь от дурных предчувствий по поводу того, что может ожидать внутри, Морган повернула ручку и распахнула дверь.

И нахмурилась, чувствую одновременно облегчение и разочарование при виде открывшейся картины.

— И из-за этого весь сыр-бор?

Джек пожал плечами, попытавшись надеть маску святой невинности. Но Морган так просто не проведешь. Коул был так же невинен, как наслаждающийся развратом Люцифер.

— Да, это просто кабинет, где я разгребаю всяческие бумаги и храню компьютер.

Она не смогла оставить поле боя.

— Тогда какого черта держать дверь запертой? Тут нет никаких трупов. Пытаешься удержать меня подальше от файлов с любимой порнушкой?

— С чего мне тратить время, разглядывая картинки с изображениями трахающихся людей, если я могу просто заняться сексом?

Он придвинулся ближе и провел пальцем сначала по ее шее, потом по нижней губе.

— С тобой.

Морган резко втянула воздух, но не смогла отвести взгляда от жаркого огня, полыхающего в его шоколадного цвета глазах. Олицетворение греха. Нет, она не дрожит. Нет, от его слов внизу живота не стало с каждой секундой все больше нарастать желание. Проклятье, нет! Она не отвечает на исходящую от этого мужчины страсть. Ведь он хочет покорить ее, контролировать приказами и веревками. Хочет, чтобы она сама передала ему власть над собой.

Она не извращенка, чтобы там Эндрю не говорил. Морган всегда была «хорошей девочкой», такой, какой ее воспитывала мать.

— Я не какая-то безмозглая кукла, чтобы следовать твоим указаниям, о, Самоуверенный. Ты не в себе.

Ее голос дрожал.

— Я просто уверенный, — поправил Джек.

— Ты отрицаешь свое возбуждение, но этот румянец, окрашивающий твое тело… чистое наслаждение. Сопротивляйся, сколько хочешь, cher, но стоит тебе сдаться… так сладко в тебя погружаться. Чертовски узкая, горячая и такая готовая. Эти твои тихие стоны, то, как ты сжимаешь мой член, когда находишься на грани оргазма… Даже при мысли об этом у меня сводит яйца.

— Ты просто не знаешь, когда пора заткнуться, верно?

— Конечно, знаю. Когда я в тебе до упора, и ты вот-вот кончишь, крича так, что даже стены дрожат.

Он улыбнулся: порочно, язвительно…

У Морган подкосились ноги.

Она глубоко вздохнула, попытавшись успокоиться и придумать способ — любой — чтобы проигнорировать его… и не обращать внимания на влагу, пропитавшую трусики.

— Мечтай, сладкий. Такого не будет.

— Вернее ты хотела сказать, что СНОВА не будет? — уточнил Джек, скрестив руки на груди.

Тут до нее дошло, что Джек загораживает выход. И судя по выражению лица, не собирается выпускать ее, пока они не прояснят ситуацию. Будь он проклят!

— Прекрасно. Ты доказал, что полон решимости поиграть на моих нервах. Да, и тут по каким-то неведомым причинам ты прячешь свой компьютер. А теперь отойди, чтобы я смогла уйти.

— На самом деле, я доказал, что полон решимости заставить сабмиссива в стадии отрицания своей сущности признать, что ей нравится быть привязанной и оттраханой до состояния нестояния. А касаемо того, что тут скрывается…

Он посмотрел в противоположный угол комнаты. И только тут Морган поняла, что не заметила дверь, спрятанную тенями.

— А, так ты ее увидела. За ней много чего есть.

Он не стал конкретизировать. Морган понимала, что специально. Это такая проверка. Манит узнать правду. Пытается возбудить ее любопытство так же, как и тело до этого. В этом-то он несомненно преуспел. Проклятье! Она не станет вспоминать…

— Значит, тела жертв ты прячешь там? — колко поинтересовалась она, выказывая браваду.

— Нет, там нечто более греховное.

Джек направился к ней, не скрывая мерцающего в его глазах желания заполучить ее и оттрахать.

Морган нервно сглотнула.

— Оставайся там. Не подходи!

Но чего еще ждать от Джека? Он продолжил идти и не остановился, пока не положил руки ей на бедра и не притянул Морган к себе. Ее влажное пульсирующее лоно прижалось к его крепкому члену.

— Хмммм… Ты там, как лето в Луизиане. Знойная. Пленительная. Зовущая провести денек не выходя из тебя.

Морган пыталась вырваться… стараясь успеть, чтобы пожирающий изнутри чувственный голод не лишил ее остатков рассудка. Джек и так уже проделал с ней такое, что будет преследовать ее до конца жизни. Она не собиралась снова проявлять слабость. Так будет только тяжелее расставаться, когда придет время. К тому же она растеряла иллюзии насчет того, что отдавшись Коулу, избавится от запретных фантазий. Нет, так они станут только еще более живыми и откровенными. Более настойчивыми.

— Отпусти и оставь меня в покое.

Джек не торопился. Он провел ладонью по попке Морган, потом раздвинул ее бедра и прижался членом прямо к клитору. Затем медленно отпустил девушку и отступил.

К этому моменту тело Морган уже пульсировало от желания. Страсть оглушала. По сравнению с этим ревом, шум фанатов на концерте хеви-метал группы показался бы шепотом. Морган сцепила ладони, чтобы унять дрожь.

— Не ты отдаешь здесь приказы, cher. Я это делаю. Главным образом, когда ты лежишь, раздвинув ноги, поперек моей кровати.

Джек достал из кармана джинсов ключи, пересек комнату и отпер дверь. Он открыл ее и вошел в таящееся за ней помещение на пару секунд. Ровно столько ему хватило, чтобы включить там свет.

Морган попыталась незаметно подсмотреть, что же там, но свет в комнате был довольно тусклым. Красный свет в комнате с черными стенами. Много разглядеть не удалось. Только какие-то тени. Живот свело от страха… и всепоглощающего любопытства.

— За этой дверью — моя темная комната. Там есть все виды веревок и цепей, чтобы связать тебя, все приспособления, чтобы тебя возбудить, все, чем можно тебя оттрахать. Можешь войти и не торопясь оглядеться, cher, чтобы потом рассказать о ней в своем шоу. Я вернусь через пятнадцать минут. Если ты все еще будешь там…

Он улыбнулся и качнулся на пятках, показывая огромную выпуклость в районе ширинке. — Скажем так, тебя ждет более подробная экскурсия.

Джек развернулся, чтобы выйти.

— А если я уже уйду? — сорвалось с губ Морган.

Он остановился. Взгляд, который он бросил через плечо, мог расплавить даже сталь.

— Ты просто отсрочишь неизбежное, cher. И поплатишься за это.

Морган не сдвинулась с места, ее колотило. Открытая дверь в самую защищенную от посторонних глаз комнату находилась всего в паре футов. Как же интересно, что за ней скрывается. Одному Богу известно, насколько ей любопытно.

И все же Морган не торопилась.

Хочет ли она узнать эти секреты? Хочет ли на самом деле? Ведь это изменит ее, останется с ней навсегда. Вдруг после того, как она выяснит, чем именно Джек занимается в этих четырех стенах, он и чувственные обещания, так щедро им раздаваемые, покажутся совсем ужасными.

Или еще более привлекательными?

Вспомнив, что время не остановишь, Морган отогнала эти мысли. Джек вернется менее чем через пятнадцать минут. Если она к тому времени не покинет его логово… он воспримет это за молчаливое согласие. На все, все, что угодно. Единственное, что будет их сдерживать — веревки и границы его воображения.

Другими словами — ничего.

Почувствовав, как по телу растекается жар, Морган сглотнула. Неважно, заставит содержимое комнаты испугаться или нет, просто необходимо на него взглянуть. Хотя бы для того чтобы удовлетворить любопытство. Если быть честной с собой, то можно четко сказать, чем оно продиктовано: журналистской любознательностью или женским интересом.

Морган было необходимо заглянуть в комнату, чтобы больше узнать о соблазнительной и таинственной загадке по имени Джек.

Судорожно вздохнув, она сделала маленький шажок к красному свету, льющемуся из угла и зовущему, как песнь сирены.

Одну ногу вперед. Да, вот так. Потом другую. Повторить весь процесс.

С каждым шагом она нервничала все больше и заставляла себя не останавливаться. Наконец, Морган встала в дверях и открыла глаза. Она даже не заметила, как их закрыла.

Она забыла, как дышать. Ее сковал шок.

Вопрос не в том, что здесь было. Вопрос в том, чего же тут не было. Первое, что Морган увидела: две горизонтальные перекладины на расстоянии двух футов друг от друга, отдаленно напоминающие сушилку для полотенец. И только наручники для запястьев и щиколоток по краям каждой, говорили, что все не так просто. Неужели Джек ставил там женщин, принуждал раздвигать ноги, приковывал их и… Получившийся образ чересчур взволновал Морган.

Она представила себя на этом месте. И тут же почувствовала, как трусики увлажнились еще сильнее.

Неужели ей действительно нравится идея быть привязанной и оставленной на милость мужчины? Оказаться закованной, беззащитной, не в состоянии сделать хоть что-то, кроме как принять от Джека боль или удовольствие?

Да.

— Нет, — прошептала она, зажмурившись от нахлынувшего желания.

Слишком поздно.

Отвернувшись, Морган увидела другой стол, стоящий, словно жемчужина коллекции, в центре комнаты. Достаточно широкий, чтобы на нем легко поместился человек, с металлическими наручниками по углам и в центре каждой стороны. И что совсем уж неожиданно — стальные скобы, похожие на огромных пинчеров, ввинченные в ножки стола, ближе к полу. Не надо иметь диплом по аэродинамике, чтобы понять: это сооружение спроектировано так, чтобы можно было распять на нём женщину. Или обездвижить ее, наклонив над столешницей. Скорее всего, существовали и другие варианты, но воображения Морган на них уже не хватало.

Не важно. Она могла представить, как Джек наклоняет именно ее обнаженное тело, обжигая теплом собственной груди, пока застегивает наручники на запястьях. Потом закрепляет лодыжки, прокладывая дорожку из поцелуев по внутренней стороне бедер, и встает, чтобы прижать широкую головку возбужденного члена там, где ее тело пусто, но изнывает от желания оказаться наполненным.

Закусив губу, Морган судорожно вздохнула. Сердце билось так сильно, что казалось, того и гляди, выскочит из груди. Она точно знала, что придется сменить и эти трусики, так они промокли насквозь, когда она проигрывала эту фантазию, которую надеялась никогда не пережить в жизни.

Попытавшись отрешиться от навязчивых образов, Морган развернулась и оказалась лицом к стеллажу аккуратно заполненным прозрачными контейнерами. А в них… вибраторы и фаллоимитаторы. Резиновые, пластиковые, стеклянные. Некоторые толстые, другие тонкие. Короткие и длинные, явно предназначенные растягивать женское лоно. И Джек знал, как пользоваться каждым из них. Морган покачнулась, почувствовав головокружение от этой мысли, ее плоть свело от чувственного голода.

Полкой выше контейнеры были заполнены — во всяком случае, Морган подумала именно так — игрушками для анальных забав. Более мелкие, ребристые или в виде шариков. Одну, судя по всему, можно было даже надувать прилагающимся маленьким насосом.

Покраснев до корней волос, Морган вспомнила, как Джек входил в нее одной из них. Узкой, остроконечной и вибрирующей так, что она, казалось, вышла из своего тела… как и мечтала все эти годы.

А на следующий день Джек оставил ее в одиночестве, самой разбираться со стыдом и неуверенностью в себе, которые до сих пор разъедали душу.

Морган снова развернулась. На полках, оказавшихся перед глазами сейчас, лежали разнообразные повязки для глаз, лосьоны, наручники и зажимы — все для обострения органов чувств.

Внимание девушки привлекли мятный и коричный гели. Ей захотелось понюхать и попробовать, понять, что Джек с ними делает. Но она не посмела. Рядом с роскошной шелковой повязкой для глаз лежало перо. Морган его осторожно коснулась пальчиком. Мягкое, нежное. Казалось, касаешься облака. Морган вздрогнула, представив, как Коул водит им по ее коже.

Но тут она увидела пару зажимов. Обшитые бархатом, соединенные короткой цепочкой… они могли предназначаться только для женской груди. Ее собственные чувствительные соски тут же напряглись при мысли, как их, таких беззащитных, сжимает эта вещица. Морган протянула дрожащие пальцы и провела по цепочке, и поняла, что зажимами еще не пользовались — упаковка оказалась запечатанной.

Морган охватило безумное желание взять их — единственную вещь, которую Джек не применял ни к одной женщине — и надеть. А потом продемонстрировать ему свою грудь. Он бы одобрил… и показал бы это одобрение способами, которые и представить-то сложно. Руки так и чесались сделать это, а грудь подрагивала от возбуждения. Соски натянули тонкое кружево лифчика.

Только один раз, только вот это…

«Это просто отвратительно!» — прозвучал в голове голос Эндрю, напоминая об их последнем разговоре. «Морган ты слишком образованна и воспитанна, чтобы мечтать о… каком-то пещерном человеке, который понукал бы тобой и связывал во время секса. Какая грязь… Это извращение! Разве мы не можем заниматься любовью, как все нормальные люди? Не верю, что ты настолько испорченная. Неужели, чтобы кончить, тебе нужны боль и чей-то контроль?»

— Три минуты, — предупредил из холла Джек.

Вздрогнув, Морган отдернула руку от зажимов.

Почему она все еще здесь? И, что еще хуже, о чем она думала, представляя, как показывает эту вещь, сделанную, чтобы впиваться в нежное женское тело, Джеку?

Потрясенная направлением собственных мыслей, Морган покачала головой. Она может заниматься сексом с нормальным мужчиной, будь все проклято! На нее просто влияет общение с Джеком. Надо убираться из этой комнаты… прямо сейчас.

Дернувшись назад, Морган кинулась к двери, оставляя позади туманный красный свет… мимо компьютера и офисного кресла.

Скрестив руки на груди и выглядя таким же неподвижным, как скала, в дверном проеме, загораживая дорогу в холл, стоял Джек.

— Уходишь?

По выражению его лица было невозможно что-либо понять. По тону — еще меньше. И все же Морган почувствовала, что Джек разочарован. Его реакция наложилась на ее страх, и желание, которое она старалась игнорировать, хлестнуло подобно кнуту. При этом полные презрения слова Эндрю все еще звучали в ее голове.

Все вместе немыслимо давило на Морган, и из груди девушки вырвался крик:

— Дай мне пройти!

Мускулы Джека напряглись. Он скрипнул зубами и посмотрел так мрачно, что Морган не знала, что делать или говорить в данной ситуации. В глазах Коула мелькнула и быстро исчезла боль.

Спустя мгновение он наконец-то отступил в сторону.

Морган очень осторожно подошла ближе. Когда она остановилась рядом с Джеком, тот всем своим видом требовал, чтобы она посмотрела ему в глаза. Морган сделала это и увидела все: гнев, досаду, желание… и что-то еще, чему не смогла подобрать определение. У нее перехватило дыхание. Живот свело. Грудь налилась и стала болезненно тяжелой, соски затвердели. Боже, Джек рвал ее душу на части. Заставлял мечтать о том, чего — она знала точно — хотеть нельзя. Чего ее мать, друзья и общество не приняли бы никогда. Да и сама Морган не была уверена, что смогла бы принять это.

— Давай, Морган, беги, — сказал Джек нежным голосом, отчего беспокойство Морган только усилилось.

— Пока можешь.

Но оба знали пугающую правду: совсем скоро она уже не сможет спрятаться.

Какого черта, он продолжает преследовать женщину, решившую от него отгородиться?

Джек хмыкнул, лежа на спине и уставившись на блестящий деревянный потолок, поджидая скорый рассвет. Да, “одержимость” было подходящим словом. Находясь в здравом уме, он бы не стал преследовать Морган. Он уже осуществил главную часть своей мести. И покидая его игровую комнату, словно ребенок, попавший в кошмар, Морган больше не хотела проводить ночи в его постели, подчиняясь его господству.

Но Морган лгала ему и себе. Джек чувствовал это кончиками своих пальцев. У нее была склонность к подчинению, и она так красиво отвечала … за исключением той маленькой частички, которую прятала глубоко внутри. По крайней мере, то что она уже узнала, будет преследовать ее и вобьет клин, между ней и Брендоном.

Но теперь этого было не достаточно.

Было бы так легко отказаться от мести и сосредоточиться на запутавшейся Морган, ради себя самого. Вот только с каждым криком страсти, с каждым выполненным его требованием, она предавала мужчину, которому собиралась дать клятву верности. И Джек сомневался, могла ли она когда-нибудь принадлежать ему Помимо Брендона, была ли еще причина, не дающая освободиться ее душе и подчиниться ему полностью?

Он не знал. И Джека это чертовски бесило.

Так почему же он не смог смириться с отказом Морган? Она уже предала своего жениха. И он послал Брендону видео, как доказательство того, что он трахнул женщину своего бывшего приятеля.

Почему он не мог взять, и просто уйти от нее, и пусть бы их отношения развалились сами по себе? Почему решил связаться с женщиной, которая не хотела быть полностью подчинена и которая легко изменяет с другим?

Выругавшись, он потер ладонью свое уставшее лицо.

А правда была такова, что он хотел Морган больше, чем ненавидел факт ее измены другому. Он был полон решимости добиться ее полной капитуляции. И это делало Джека полным идиотом. С каждой уходящей минутой, он боялся, что его стремление обладать ею, было связано с немного странными инстинктивными побуждениями, заклеймить ее, как свою, а не с желанием мести или отличного траха. Плюс ко всему еще присутствовали некоторые другие эмоции, о которых он даже не хотел задумываться. Что, в свою очередь, делало его еще большим идиотом.

В немом раздражении он сжал кулаки. Пусть это не имело никакого смысла, но он должен был затмить собой ее помолвку и ванильные, губительные для нее, прикосновения Брендона. Он не успокоится до тех пор, пока она не будет называть его “Сэр” совершенно естественно, и пока он не удовлетворит ее своим телом всеми возможными способами. Отрицать это — было просто невозможно и бессмысленно. Он собирался услышать, как она признается в желании быть полностью под его контролем.

Джек, потирая сонные глаза, увидел мягкий свет, заполняющий комнату, предвещая приближение рассвета. Потягиваясь, он сел на диване, где провел эту бессонную ночь и нахмурился. Он не был уверен, кто был старше — он или софа, но это было неважно. Без сомнения, этим утром, они оба выглядели каждый на свой возраст. И он определенно, так себя и чувствовал. Особенно рядом с Морган. Находясь рядом с ней, он чувствовал себя ужасным извращенцем, озабоченный хуже, чем подросток, увидевший свою первую обнаженную женщину.

У него были десятки женщин, и большинство из них, стремились понравиться ему. Черт, да он мог бы найти такую в течение часа, если бы захотел. Так зачем ему бегать за женщиной, которая заявила, что не заинтересована в нем?

Вздохнув, Джек поднялся, зашел на кухню и налил себе чашку кофе. Взглянув через плечо, увидел, что дверь в спальню до сих пор закрыта. Неудивительно. Он удивился лишь тому, как сильно ему хотелось, чтобы она открыла эту дверь и пригласила его. Ему хотелось верить, что тем самым, она бросала ему вызов, чтобы он преследовал ее. Оскорбленная мужская гордость и все такое.

Он бы уже давно смирился и отвернулся, пожав плечами, и пошел бы дальше. Но с ней, это было просто невозможно.

Прошлым вечером, как стемнело, его член встал и малиново-пряный аромат Морган затопил его чувства — выбросил к черту все его самообладание. Если бы она не спала, когда он ворвался в спальню, и ее едкие отказы не звучали в его голове, Джек не был уверен в том, что бы он сделал.

Во время визита Дика, Морган волновалась, а он повел себя, как осел. Не за чем повторять этот идиотизм. Он должен взять себя в руки, прежде чем снова приблизиться к ней.

Взяв в руку чашку кофе, Джек побрел на веранду, выстроенную вокруг коттеджа. Выглянуло солнце, окрасив золотом темные верхушки кипарисов и испанского мха. Сев на стул в углу, он вдохнул плотный воздух наполненный запахами растений, богатой земли и дикой природы. И чего-то пряного, олицетворяющее Луизиану.

Вот почему он любил это старое место, и купил его. Быть ближе к Брайсу, и присматривать за ним, и чтобы дед был недалеко от больницы. Но он знал, что его дед не замечал утренней красоты илистого болота, считая все это полной фигней. Старик был с характером и с массой красочных и поучительных историй. Ну, и само собой, куда же без семейной легенды?

Джек фыркнул.

По словам деда, каждому мужчине в их семье, со стороны матери, снится женщина, которая должна стать его второй половинкой души. Она снится еще с их непосредственной встречи. Якобы, их дальний предок ошибся, женившись не на той женщине. И нашел свою истинную любовь слишком поздно. Согласно легенде, мужчина заплатил жрице Вуду, чтобы та наложила это “проклятье” на всех потомков по мужской линии.

Джек нахмурился.

Он был уверен в том, что Брайс все это выдумал, чтобы объяснить почему в свои двадцать четыре он убежал с шестнадцатилетней девчонкой.

А теперь Джек не знал, что и думать. Его дед верил в это.

Однажды, Брайс узнал, что Джеку не снилась Кайла до того, как он женился на ней. И дед не принял ее. Он никогда не относился к ней, как к члену семьи. Говорил, что она ему не подходит. Черт, да он даже не пришел на свадьбу, своего единственного внука. Джек знал, что это был немой протест. Будь все проклято, Брайс был прав. Он и Кайла совсем не подходили друг другу. Однако Брайс слишком легко подтолкнул его к Морган…

Вздохнув, Джек закинул эти мысли подальше. Едва ли это имело значение. Легенда была нелепа. Ни что иное, как полная ерунда. Абсолютно нелогичная. Он не верил в подобные фокусы. Но все же… это могло бы объяснить, почему он настолько хотел Морган так сильно, что аж зубы сводило.

Шум слева предупредил о том, что он уже не один.

Морган вошла через дверной проем, в это туманное утро. Золотой солнечный свет проник сквозь туман, когда она ступила в утреннюю прохладу. Чистые лучи, пройдя над болотом, оседали на ней, когда она прогуливалась рядом с перилами, явно не подозревала, что он наблюдал за ней. Мягкий солнечный свет, осветил ее огненные локоны, спадающие на ее плечи и по спине. На ней была выцветшая коричневая рубашка. Его рубашка.

Джек нахмурился. Он уже видел эту сцену. Это было странно знакомо, но как?

Воспоминания были смутными, как если бы он видел это когда-то давно или во сне… Но это был он, и это не простой сон. Мечта. Он видел этот сон почти каждую ночь, за последние шесть месяцев. Матерь Божья!

Джек судорожно вдохнул, словно его только что шарахнуло током. Время будто остановилось, когда он ждал, что будет дальше.

Морган наклонила голову и внимательно рассматривала болото… точно так же, как и женщина в его сне. Неистовая страсть, душераздирающая боль, отчетливый страх — все то, чего он не мог объяснить. Его всего затрясло, как высоковольтный провод, от кончиков пальцев рук и по всему телу. Что, черт возьми, с ним происходит?

Приподнятый уголок рта Морган, казалось, намекал на улыбку. С его места она выглядела великолепно, и необходимость видеть её такой — совершенной, величественной, счастливой — была для Джека словно удар в челюсть.

Проклятье. Её чувства не должны иметь для него никакого значения. Через несколько дней, в крайнем случае через неделю, он с Диком решит её проблему и она уедет. И если он все сделал правильно, их помолвке с Брендоном тоже придет конец. Но все это не сделает Морган его женщиной.

Джек стиснул зубы, глядя, как Морган перегнулась через перила. Завеса тайны, которая всегда окутывала женщину из его снов, внезапно спала. Он знал ее лицо, ее вспыльчивость, страсть, которую она пыталась удержать и спрятать под никому не нужной скромностью, её удивительную дерзость и острый язычок. Но ему по-прежнему хотелось ее увидеть.

“Повернись!” — мысленно потребовал у нее.

И вот, словно она была настроена на его волну и слышала его приказ, она начала медленно оборачиваться. Тонкое ушко, изящная шея, упрямая линия подбородка, пухлые губы задрожали в попытке остановить поток слез, текущий из ее страстных голубых глаз. И в тот момент Джек понял, что хочет Морган больше всего на свете. Больше — денег, мести или же власти. Эта женщина, каким-то образом, стала важнее всего, чего он когда-либо желал.

Морган ахнула, увидев его.

— Я… я не знала, что ты… — ее дыхание сбилось.

— Прости.

Она повернулась и бросилась в дом. Джек, вскочив со своего места, обнял её и развернул лицом к себе.

Моя!

Как только он прикоснулся к ней, это ощущение забурлило в его крови, засело глубоко внутри. Сейчас он не мог с этим бороться и даже не пытался.

Моя!

Внутри него все кричало, не отпускать ее. Никогда.

Когда она уткнулась ему в грудь, Джек приподнял пальцем ее подбородок, чтобы она посмотрела на него. Его пронзила боль.

— Cher, — прошептал он.

— Mon douce amour.

Моя сладкая любовь? Боже, он слишком далеко зашел.

Она сжала губы и заморгала, отчаянно пытаясь остановить слезы.

— Я понятия не имею, что ты сейчас сказал. Возможно, обозвал меня идиоткой.

Она печально рассмеялась.

— И это правда. Я идиотка.

— Нет. “Идиотка” по-французски звучит немного по-другому. Ты бы сразу поняла.

— Приятно слышать, — она попыталась вырваться из его объятий.

— Мне нужно… Отпусти меня.

Инстинкт Джека кричал, что это будет самое ужасное, что он только может сделать. Он не стал спорить с ней. Jamais. Никогда. Слово эхом прозвучало в его голове.

Скорее всего, он сошел с ума. Такой сильной реакции на женщину у него никогда не было. Никогда ему не хотелось прижать ее к себе так… ну, чтобы навсегда. И сейчас, он не мог объяснить этого чувства. Не тогда, когда она всё ещё пыталась вырваться. Он понял, что вечно так стоять они не смогут.

Вместо этого, Джек схватил Морган за затылок и поднял ее лицо на себя.

— Ты не идиотка. Ты моя проблема. У тебя очень дерзкий рот, который сводит меня с ума. Я не могу выбрать, то ли мне тебя отшлепать, то ли сделать так, чтобы ты оказалась подо мной. И тогда тот огонь, что так мучает меня, сразу же утихнет, стоит мне только глубоко войти в тебя.

— Джек…

Ее голос окрасился ноткой мольбы.

— Я не могу… Я не смогу делать все то, что ты приготовил за той закрытой дверью. Я не справлюсь…

Её заикание и неуверенность раскромсали на части все его хладнокровие и решимость. То, как он обрушился на неё, обволакивая своей сексуальностью, встревожило её, поколебав её уверенность в себе. Она до сих пор пыталась принять все это. И теперь он больше не будет её торопить. Не сейчас. Иначе может, в конечном итоге, потерять её. Уберечь её — стало гораздо важнее, чем просто иметь возможность дышать. И естественно, важнее его мести.

— Шшш. Мы не должны сейчас говорить об игровой комнате. Я просто хочу тебя поцеловать, cher. Прошлой ночью, я скучал по твоим объятьям.

Слезы побежали по ее щекам. Увидев их, внутренности Джека завязались в один тугой узел. Он осторожно вытер их большими пальцами.

— Не говори так.

— Я не лгу, — прошептал он напротив ее губ.

— Ты ведь тоже скучала по мне?

— Хоть это бессмысленно, — призналась она, кивком головы, затем прикусила губу, словно пыталась сдержать остальные свои чувства.

— Я не могу… не могу быть той… которую ты желаешь.

Джеку лучше знать, чего он хочет. Он уже знает. И он докажет ей это.

— Я даже не знаю, для чего нужна и половина… того оборудования, — добавила она.

— И из-за того, что меня не было рядом, ты почувствовала себя идиоткой?

Он попытался мягко улыбнуться, чтобы успокоить ее.

Её ответ привел его в восторг и вырвал из собственного ада.

— Черт. Я еще больший идиот, чем ты. Я не просто скучал. Мне до боли хотелось тебя обнять. Я сгорал от желания прикоснуться к тебе, везде, где ты бы позволила. С игрушками или без.

Его желание все усиливалось, затмевая собой другие, включая и здравый смысл. Он обхватил ее шею своей рукой, пальцами запутавшись в волосах. Обычно его самоконтроль был на высоте. Но с Морган… сопротивление его желанной женщины, делало этот самоконтроль не только бессмысленным, но и чертовски невозможным.

Прикосновение его рта к её мягким губам пронзило Джека насквозь. Едва сдерживая страсть, он, то требовал, то умолял пустить его внутрь, уговаривал её приоткрыть рот, и взревел с облегчением, когда она впустила его, чтобы украсть и её возражения и её дыхание. Он клеймил её, успокаивая пылающий внутри огонь и сжигая свою душу в поцелуе. Прикосновение к ней, действовало на него, словно наркотик.

Сжимая её лицо в своих ладонях, Джек снова поразился шелковистой теплотой её кожи. Её аромат малины, чуть не свел его с ума. Сладкий вкус её поцелуя убивал его. Коричный сахар, горячий шелк, желанная женщина. Джек проник в её рот, в её сущность. С каждым вдохом он ощущал её смущенную страсть и вынужденную потребность.

Джек ещё глубже погрузился в её рот, намереваясь упиваться каждой частичкой её сомнений и теплоты, и вернуть ей свою уверенность и преданность. Специально не давая ей закрыть рот и мягко прикусив её нижнюю губу, он заставил ощутить её его неутомимое желание и показал свою решимость сделать её своей и никогда не отпускать.

Она с трудом дышала в его руках. Морган крепко обняла его, прижавшись к нему своей грудью. Слезы, катившиеся по щекам, попадали на его лицо, заставляя его сердце биться сильнее. Джек погрузил свою руку в ее шелковистые огненные локоны и проложил дорожку горячих поцелуев от подбородка к уху.

— Я… О, Джек! Я не могу стать той, кого ты хочешь.

— Ты уже ею стала.

Он прикусил мочку ее уха.

Под натиском его губ, у Морган участилось дыхание. Пульс бешено бился у основания её шеи. Он накрыл это место своим ртом, облизывая языком.

Она вознаградила его стоном, выгибая свое горло в немом приглашении. Джек почувствовал запах её желания, черт, он точно мог сказать, что, она была мокрой. Осознание этого, сделало его член чертовски твердым. Таким твердым, будто он не был глубоко внутри неё, по самые яйца, неделями или месяцами. Он точно свихнулся.

Прижав её к своей железобетонной эрекции, Джек застонал. Он хотел подождать, добиться, уговорить ее. Но нет. Ему было просто необходимо оказаться внутри неё. На меньшее, он не согласен. Ему нужно было почувствовать её сладкую киску, горячо сжимающуюся вокруг его члена, чувствовать, как его рот будет поглощать ее крики и стоны. Он должен был увидеть полное подчинение: в её обмякшем теле, в опущенном взгляде, в призыве её нежных лепестков.

Резко дернув за края, он разорвал рубашку, скрывающую её тело. Джекпот! Её упругая, бледная грудь купалась в золотых лучах солнца и манила его. И Джек не сопротивлялся. Вместо этого, он наклонился и захватил ртом один её сосок и стал сосать его, сильно и жестко. Морган ахнула. И выгнулась ему навстречу в немой мольбе.

Она запутала пальцы в его волосах, удерживая его у своей груди. Хотя в этом не было необходимости, он не планировал отрываться от нее. Второй рукой он сжал другой набухший сосок, покручивая и пощипывая его.

— Да!

Ему нравились ее ответные стоны, и, прикусив зубами чувствительную плоть, тем самым, он показал, что она сделала ошибку.

— Да, сэр, — исправилась она.

— Parfaite, — прошептал он, и в награду лизнул языком вокруг быстро набухающих сосков.

— Ты чертовски прекрасна.

Джек провел пальцами по её маленьким набухшим соскам. Черт, как же он изголодался по их вкусу.

Но доминант, внутри него, жаждал чего-то большего. Она пахла божественно, и промокла для него в мгновение ока. Он мог поспорить, что сейчас, она испытывала самое чистое и порочное наслаждение.

— Садись на перила, Морган.

На секунду замешкавшись, она забралась на деревянный бордюр, огибающий крыльцо. Разум подсказывал ему не торопить её. Однако его желание послало его куда подальше со своими советами. Он приблизился и легко шлепнул её по заднице.

— Кому ты подчиняешься?

В её голубых глазах, полных слез, отразилось смятение и тоска. Морган изо всех сил старалась объединить потребности своего тела и волю к свободе. Она серьезно задумалась, и ушла в себя… но это было в стиле Морган.

Он шлепнул ее по другой ягодице.

— Вам, Сэр.

По крайней мере, она этого не отрицала. Но если бы она это сделала…

Джек подумал, что сойдет с ума к чертовой матери, из-за своего воображения. Как это уже бывало, его самоконтроль оказался под угрозой, когда он представил, как она будет кричать во время оргазма, прижиматься к нему.

С рычанием, он окончательно сорвал её рубашку, открывая нежные изгибы её бледного тела. Превосходно, она без трусиков. Её влажные розовые складочки были покрыты тонкими рыжими волосками. Но он хотел увидеть большее. Он просто сгорал от необходимости.

Поддерживая её спину рукой, Джек широко раздвинул ноги Морган. Быстро взглянув вниз, он увидел, как она истекала соками для него. О да! Её блестящие припухшие складочки наливаются красным, прямо под его взглядом. Великолепно.

“Моя!” — Прорычал зверь внутри него.

— Сиди смирно, — приказал он, располагая её руки на перилах по обеим сторонам от её бедер.

— Сэр?

— Никаких вопросов, Морган, — прорычал Джек.

— Ты берешь все, что я даю тебе. Я приказал — ты подчиняешься. Ты кончаешь тогда, когда я тебе разрешу.

— Мы же на улице. Если кто-то явится сюда в лодке… они же увидят нас!

Она сдвинула ноги.

— Мы сейчас в самой глуши, так что не о чем волноваться. Забота о тебе лежит на мне. Ты в безопасности, пока я рядом. Доверься мне полностью. Сможешь?

Морган хотела. Джек видел, как в её глазах борется желание с её врожденной скромностью. Она не верила ни в него… ни в себя.

— Ничего плохого не случится, — заверил он.

— Позволь мне обо всем позаботиться.

Нервно вздохнув и некоторое время задумавшись, она неуверенно кивнула. Джек старался сдержать себя и свое неистовое желание, чтобы не наброситься на нее в ту же секунду. Она согласилась, не из-за того, что он её удивил или дразнил. Она просто сказала — да. Ему.

— Отлично. Держись крепче. Раздвинь для меня ножки.

Дрожащими руками Морган выполнила его требование, слегка откинувшись назад и схватилась за перила. Медленно, чертовски медленно, она снова раздвинула свои ноги. Проклятье, она была великолепна. Совершенна.

Моя!

Джек опустился на колени и начал целовать её ноги, приближаясь все ближе к её киске. Дыхание Морган участилось, тело напряглось. Нежно скользя своими ладонями вверх, он осторожно схватил её бедра и начал раздвигать их до тех пор, пока они не прижались к перилам.

Потом он остановился, с благоговением вдыхая её сладко-мускусный запах. Она вся зарделась, её лоно увлажнилось, ноги задрожали. Джеку потребовалась каждая частичка его самоконтроля, чтобы тут же не погрузиться в неё. Черт, это было похоже на шведский стол, где ты можешь есть все, что хочешь и в любом количестве. Он хотел облизать её всюду. Пройтись вдоль блестящих лепестков, скрывающих её самые сокровенные тайны, приблизиться к клитору который нежно подрагивал, будто играл в прятки, под тонким нежным капюшоном. Он хотел проникнуть языком в горячее влажное лоно, истекающее её сладкими соками.

— Покажи мне, где ты хочешь, чтобы я облизал тебя. Просвети меня, — потребовал он, уже зная где, и планируя оставить это на сладкое.

— Я… Я не знаю. Где угодно.

— Никто еще не делал этого с тобой.

Джек не спрашивал. Он был уверен, что уже знал ответ.

Морган покачала головой.

Потрясающе. Он опять может стать в чем-то первым у нее. Эта волнующая мысль отозвалась дрожью в его члене. У нее что, все парни были евнухами?

Он любил этот сладкий и порочный вкус, точно зная, где надо коснуться женщины, чтобы доставить ей удовольствие. Нет лучшего способа, если хочешь заставить её стонать и молить о большем. Сделать своей.

Джек опустил взгляд на её припухшую киску. Может быть… может быть, ему удастся уговорить Морган и он, наконец, свяжет её, чтобы вместе насладиться этим, именно так, как она мечтает. Этого, конечно, будет недостаточно, чтобы удержать её, но это только начало. Над остальным он будет работать час за часом, день за днем. Пока она не согласится, не только на то, чтобы бросить Брендона, но и стать его.

— Ты кончишь для меня, Морган. Но не раньше, чем я позволю тебе это. Поняла?

— Да, Сэр.

Её хриплый, прекрасный ответ заставил его член затвердеть, хотя, казалось, больше уже некуда. Уже скоро…

— Ma belle, si douce, — выдохнул он над её клитором.

— Прелестная и совершенная женщина.

****

Сердце Морган бешено понеслось, когда она уставилась на свое обнаженное тело, и увидела Джека, стоящего на коленях у её дрожащих бедер. Желание пробежало по ней, ноги словно налились свинцом, в голове что-то вспыхнуло. Лоно сжалось от боли и от не удовлетворенного желания. Было что-то необычное в прикосновениях Джека… Боже, что же с ней происходит?

Она попыталась сдержать вырывающийся всхлип от неутомимого желания. Он схватил её за бедра, раздвигая их шире, обнажая её перед ним ещё больше. Затем, он пальцами раздвинул её складочки, чтобы разглядеть ее, как следует.

Морган задрожала, она еще никогда не чувствовала себя более уязвимой или — более возбужденной. Она истекала, тянулась к нему, изгибалась. Ждала, затаив дыхание. Джек мог не сомневаться, что она будет беспрекословно его слушаться. Даже когда он раздвинул её ноги и посмотрел на её интимное местечко так, как если бы собирался съесть его, словно спелый персик, она не убежала. Здравый смысл? Вы шутите… его просто не было.

Боже правый, она собиралась сделать это. Но ей не должна нравиться его грубая манера доминирования. Она не была падшей женщиной, даже если Эндрю обвинил её в этом. Она не могла понять, почему её порочная половинка в восторге от приказов Джека.

Прохладный утренний ветерок обдувал её кожу, но вместо желания укрыться, она радовалась контрасту холодного воздуха и её разгоряченного тела.

— Я люблю, когда ты такая мокрая для меня. Я чувствую дрожь твоих бедер. Я вижу, как припухли складочки твоей киски, cher.

Она зажмурилась, не в силах просто наслаждаться этим.

— Нет.

В ответ, Джек провел пальцем по её клитору. Тот сжался в пульсирующий узелок чистого желания. Отказ уже готов был слететь с её губ, но собственное тело предавало её. Снова и снова. Она никогда ни на кого не реагировала так, как на Джека. Смущаясь, изнывая, подчиняясь всем его приказам. И в то же время дрожа, желая большего.

Все предметы в его игровой комнате, назначение которых она знала, а также те, о которых лишь смутно слышала и фантазировала — всё это находилось за соседней дверью. Так близко с мужчиной, который, несомненно, знал, как использовать каждый предмет с сокрушающим мастерством.

— Что, “нет”? — усмехнулся Джек.

— Нет, не доставлять тебе удовольствие? Нет, не трахать тебя всеми возможными способами, пока ты не кончишь несколько раз, пока все твое тело не ослабнет от наслаждения? Этому ты тоже говоришь “нет”?

Эти слова и шокирующие сексуальные образы, всплывшие перед глазами, будто током пронзили её мозг, уничтожая на своем пути её сопротивление. Но Морган знала, если она уступит ему, Джек познакомит её с еще одним способом утоления чувственного желания, с ещё одним удивительным ощущением, которое будет подогревать её грешные полночные фантазии, после их расставания.

— Или ты говоришь “нет” самой себе? — прошептал он.

Его губы нежно прошлись по её складочкам. Легкий, постыдный всхлип слетел с её губ, а лоно сжалось.

— Ты же не собираешься отрицать, как тебе приятно чувствовать мой язык в своей киске, намокшей от удовольствия?

О да! Проклятье, у нее, наверное, все было написано на лице, раз он все так быстро понял.

Заставив себя открыть глаза, она посмотрела на него именно в тот момент, когда его язык погрузился в её складочки. Вид его мозолистых рук, сжимающих тонкие складочки её киски, и вид его кожи, которая была немного темнее её собственной — всё это ударило её чистым желанием. Оно пробежало снизу вверх, по позвоночнику и взорвалось внизу живота. Боже, помоги.

На этой мысли, жар его языка, заставил её забыть обо всем. Наслаждение накрыло её, когда он лизнул ее киску, вверх, по направлению к клитору, затем заскользил вокруг того языком, как если бы пытался выпить все её соки.

— Cher, ты словно мой деликатес.

Его голос звучал хрипло и резко, шепот, смешанный со стоном. Это полностью разрушило её сопротивление, уничтожив то немногое, что у неё оставалось.

Он снова лизнул ее, но на этот раз, гораздо яростнее. Его язык уже не был изучающим, теперь он требовал свое. Зарычав, он обхватил ее клитор губами и стал сосать.

Она ахнула, один раз, второй, и продолжала стонать каждый раз, когда он ласкал своим языком её чувствительный бутон.

Возражения давно испарились, под натиском желания её тела. Восхитительная пытка с его языком заставляла Морган забыть о своей врожденной скромности. Отчаянно желая его ласки, она выгнулась, сжав гладкие деревянные перила, и с немой мольбой, раздвинула ноги еще шире.

— Очень красиво, — похвалил он хриплым голосом в жаркую глубину ее лона.

— И так вкусно.

Его язык вторгся в ее лоно, когда он надавил пальцем на клитор. Наслаждение жаркой волной резко запульсировало у нее между ног, причиняя в большой степени невыносимую боль. Она почувствовала, что ее складочки набухли, делая лоно чувствительным к каждому скользящему движению его языка.

Февральский ветер коснулся ее сосков, твердых как бриллианты, но даже он не охладил ее пыл.

Джек продолжал свою трапезу и его стоны наслаждения эхом звучали в ушах. Чем сильнее он ласкал ее, тем более влажной она становилась. Потом он остановился.

— Если хочешь, чтобы я продолжил, попроси.

Он прикусил её за бедро.

— Скажи, что хочешь кончить на мой язык.

Морган сжала губы, не собираясь говорить что-либо. Желание между ног пульсировало в такт бешеному биению её сердца. Каждая клеточка её тела стремилась к тому, что хотел дать ей Джек. Почему, черт возьми, она сопротивляется этому удивительному наслаждению? Немножко подпорченной репутации и риск небольшого унижения, казались малой платой за такие потрясающие ощущения. Кроме того, сексуальное и страстно жаждущее выражение его лица, заставило ее сдаться.

Он не был нежным. Его не интересовали сердечки и всякие цветочки. Его не интересовала эта сентиментальная чепуха. Страсть отражающаяся в его темных глазах, говорила, что он желал большего. Он желал ее.

На его лице написано страстное желание воплотить в жизнь ее самые порочные фантазии, исполнить которые мог только он. Внутри росло желание принадлежать ему, доверить тело его ласкам и позволить ему делать все, что он захочет — они захотят — уничтожить сковывающие её рамки скромности. Ужасно было понимать, что разум говорит ей “нет”, а все остальное кричит “да”.

— Оближите меня.

Прошептала она с дрожью в голосе.

— Сэр.

Морган знала, что делает шаг туда, откуда уже нет возврата. Она решила воплотить свои грешные мысли, которые преследовали её. Джек вытеснил ее угрызения совести раскаленным добела наслаждением, о котором она даже не могла и мечтать. Соблазняя её своим господством над ней. Джек ликовал от первой, но не последней, победы над ней.

— И?

— Я… Я хочу…

Она задыхалась, пытаясь найти в себе мужество, и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить.

Джек очертил пальцем небольшое отверстие лона, собирая капельки влаги, и начал массировать, не касаясь клитора. Жар желания пронзил ее, заставляя все внутри пульсировать. Боже, она больше не выдержит. Уже полностью теряя рассудок и контроль над своим телом, Mорган ахнула.

Желание сжимало ее нутро. Кровь закипела. Мысли исчезли. Джек пробудил в ней животную страсть. Она всегда мечтала о таком, но думала, что это невозможно. Не так. Перед ней стоял невероятно сексуальный незнакомец. И он видел все её скрытые постыдные желания. Он не только понимал их, но мог исполнить каждое из них, доставляя ей при этом неземное удовольствие. И прямо сейчас он излучал полную готовность воплотить все ее фантазии в жизнь.

— Я хочу кончить на Ваш язык, — выпалила она.

— Отлично, Cher.

Он наградил ее, помассировав её клитор.

— Какая хорошая девочка, с такой вкусной киской. Я собираюсь дать тебе то, что ты хочешь.