Спустя двадцать минут после того, как Джек захлопнул дверь прямо перед ее носом, Морган стояла перед антикварным зеркалом, висящим в спальне, и изучала свое отражение. Для женщины, которую накрыло оргазмом такой силы, что даже сейсмологическое оборудование должно было почувствовать колебания земли, она выглядела довольно собранной.

Лицо без косметики, волосы заплетены в косу — в этом нет ничего сексуального. А вот узкий кожаный прикид Алиссы, идеально подходящий для роли рабыни-девственницы… его, к сожалению, не заметить было невозможно.

Но Морган не собиралась рыться в шкафу Джека в поисках подходящей одежды. Слишком интимно. Девушка стояла посреди комнаты, неуверенно закусив губу. Нельзя позволить этому ублюдку решить, что костюм Алиссы это приглашение к сексу. Может, если она будет всем своим видом говорить «Отвали», парень поймет что к чему. В противном случае…

Ее опять поимеют. В прямом смысле этого слова.

А что самое отвратительное, она, скорее всего, будет наслаждаться каждой секундой. Как и в первый раз.

Вздохнув, Морган пересекла комнату. В любом случае, что произошло? У них был такой классный умопомрачительный секс, и Джек сбежал, как только все закончилось? Конечно, если бы он не сделал этого так быстро, именно она, Морган, поставила бы мировой рекорд по бегу и захлопыванию дверей. И все равно…

Джек сбил ее с толку. Ведь это она должна чувствовать себя не в своей тарелке. В конце концов, это за ней охотится какой-то стрелок. Это она только что позволила доминанту прямо у входной двери насадить ее на крепкий член и дотрахать до двух оргазмов — после двух, которых она достигла до этого в ванной — и на это у него ушло всего пятнадцать минут.

Жажда подчиняться Джеку, повиноваться его хриплому голосу, в котором звучало желание, появилась у Морган совсем недавно, но казалась такой естественной, что сопротивляться ей не было сил. На каждую нашептанную на ухо команду девушка отвечала так, словно Коул окатил ее чистейшей страстью, которая растеклась по коже и проникла в кровь. С Джеком то, чем они занимались, казалось таким… восхитительным. Абсолютно нормальным. И таким естественным, что у Морган все сводило до боли — так хотелось повторить. Ее не просто приняли такой, какая она есть, ее желали… Чувство общности с Джеком отмело здравый смысл и заставило Морган вцепиться в этого мужчину, словно он спасательная шлюпка посреди бушующего океана.

Девушка с трудом себя контролировала, когда удовольствие, разделенное с Джеком, сметало все барьеры. В Коуле было что-то такое, что просто требовало сдаться на его милость, причем не только телом. Морган изо всех сил сопротивлялась этому чувству, но это давалось совсем нелегко. Джек оставил ее помятой… но не сломленной.

Розовые очки разбились в тот миг, когда Коул отвернулся и сбежал. Морган была где-то в Богом забытой глуши, наедине с мужчиной, с которым познакомилась только за день до этого, на ней чужая одежда… и этому ночному кошмару не видно ни конца ни края. Блин, а ей всегда казалось, что секс с клиентом — табу для телохранителей.

Чем больше она размышляла о поведении Джека, тем сильнее злилась. Ей было больно, намного больнее, чем хотелось признать.

Девушка раздраженно фыркнула и отвернулась от зеркала. Если мистер Каджунский Мачо считает, что они будут когда-нибудь снова заниматься сексом, он очень сильно ошибается. Да, стоит ему коснуться Морган, у нее начинает кружиться голова и кажется, что вместо крови по жилам течет шампанское, маленькие пузырьки которого взрываются, разливая желание по всему телу. Но девушка не собиралась снова поддаваться на его уловки. Она боялась, что у нее появится зависимость, сродни наркотической.

Вот и сейчас: стоило только подумать о Джеке, и вновь проснулась жажда тела, увлажнилась и набухла нежная плоть — так заманчива мысль о том, чтобы вновь испытать на себе мощь его сексуальности и с трудом контролируемой силы.

Ужасно глупо. Да у него на лбу было написано: «Непостоянный», а кроме того, явно видно, что он не пай-мальчик.

Нет, ну, правда, на кой чёрт ей это?!

Морган услышала, как дальше по коридору с щелчком повернулся замок и открылась дверь. По звуку тяжелых шагов, девушка догадалась, что Джек вышел из своей комнаты. Может, это было ребячеством, но Морган в данный момент не горела желанием его видеть. Только не сейчас. Она не хотела показывать, как тяжело ей дался его отказ.

Она нырнула в постель и притворилась спящей, скрывая свое раздражение от идущего по коридору Джека. Он остановился у ее двери, но Морган не собиралась открывать глаза — ей не улыбалось снова видеть перед собой его слишком сексуальное лицо, на котором будет написано, что он знает все тайны ее тела… или раздражение. Или и то, и другое. Пусть Ромео завтракает в одиночестве. Сейчас вся еда казалась Морган собачьим кормом.

Через мгновение Джек пошел дальше. Девушка услышала какие-то звуки, похожие на электрические сигналы, потом звонок. Громкая связь. Кому это он звонит в полвосьмого утра?

Она поднялась с кровати, на цыпочках приблизилась к двери и выглянула наружу. Рядом с треснувшим аппаратом стоял Джек с чашкой кофе в одной руке и бутербродом в другой, на его лице застыло раздраженное выражение.

— Боже мой, Джек! — проскрежетал мужской голос.

— Тебе спать нельзя по религиозным соображениям или ты просто считаешь, что раз ты бодрствуешь, то и все должны разлепить глаза?

Морган не хотела подслушивать, но Джек явно не пытался приглушить разговор. С кем, черт возьми, он разговаривает и почему? И парень прав: нормальные люди так рано не названивают.

— Дик, я вообще не спал этой ночью. Так что в любом случае ты отдохнул лучше, чем я. Хватит ныть.

— Ты у нас теперь в вампира превратился?

— Хочешь перерезать себе вены и предложить мне кровь в качестве закуски, чтобы выяснить это?

— Ах ты, язва. Мы сегодня явно не в духе. Слишком мало секса… или слишком много?

Морган почувствовала, как ее заливает краска стыда. «Пожалуйста, боже, сделай так, чтобы Джек позвонил другу не для того, чтобы посплетничать о своих победах на личном фронте». Такого оскорбления ее потрепанное самолюбие не переживет. Вот она, расплата за то, что пошла на поводу у своих фантазий и отбросила здравый смысл в пылу страсти. И это все, не включая тот факт, что ее оставили голой, потной и с чувством, что ею просто попользовались.

Джек прорычал:

— Кончай со мной заигрывать, вспомни, что мы партнеры по бизнесу. Я в своей хижине на болотах. Со мной женщина, которую преследует какой-то псих. Надо чтобы ты кое-что выяснил.

Морган облегченно выдохнула.

— Да ты что? Женщина с психом на хвосте? — переспросил Дик.

— И когда она стала клиенткой?

— Вчера, когда он начал в нее стрелять, при свете дня, на глазах у толпы. Я сидел в шаге от нее.

— Черт… Что ты уже знаешь?

Джек поделился информацией, которую выудил у Морган на рассвете. Всей информацией. Каждой деталью ее сексуальной жизни, хорошо еще об их эпизоде не упомянул. Морган почувствовала дикое унижение. И ярость. Боже, почему бы ему не поставить на шоссе рекламный щит, чтобы все узнали о том, какие глупости она совершила в прошлом.

А теперь в ее списке любовников есть и Джек. Что она натворила?

Джек повесил трубку после того, как пообещал выслать факсом последние снимки, сделанные преследователем. И начал ходить из угла в угол. Раз. Два. Потом посмотрел вверх на ее дверь, и даже сквозь узкую щель было видно, что он что-то задумал.

Морган кинулась обратно на кровать и зажмурила глаза, когда Коул направился в коридор.

— Merde, — рявкнул он и отвернулся.

Девушка не говорила по-французски, но все равно поняла — Джек сказал нечто, за что ее мама заставила бы вымыть рот с мылом.

Спустя миг опять послышались звуки набираемого номера и гудок. Еще один звонок? Он что, считает, что в это время никто не спит?

— Oui?

— Доброе утро, Grand-pere.

— И тебе, мальчик мой. Как там ta jolie fille?

— Ее зовут Морган, — еле сдерживаясь поправил Джек.

— И я уже говорил, она не моя.

— Может быть. А может быть и твоя. Время покажет. Под париком — рыжие волосы?

Джек запнулся. Брайс себе черт знает что навоображает, когда услышит о цвете волос Морган. Хотя не стоит придавать этому никакого значения.

«Тогда откуда это чувство общности, возникшее, когда ты погрузился в нее — такую влажную и горячую — по самые яйца? Откуда желание залезть ей под кожу и заполучить только для себя?»

Может, все дело в крышесносящем сексе и в том, что Морган что-то скрывает, а ему очень хочется узнать, что именно? Наверное, да. Либо это, либо… он сходит с ума.

— Я позвонил не для того, чтобы обсуждать волосы Морган.

— Но она рыжая, да? — прокаркал старик и рассмеялся.

— Grand-pere…

— Я же говорил. Вот только вчера говорил. Эти сны… они неспроста.

Старик не собирался сдаваться.

— Хорошо, да, она рыжая. Доволен?

— Tres bon, — самодовольно сказал Брайс.

— А сегодня ta jolie fille оделась получше?

— Вот поэтому я и звоню. Можешь привезти для нее что-нибудь из одежды шестого размера?

— Конечно. Только сначала пообедаю с твоей тетей Шери.

— Прекрасно. Что-нибудь теплое и практичное, Grand-pere. Только без сюрпризов.

— А с чего это ты волнуешься? Я привезу то, что надо.

****

Время шло. Морган опять приняла ванну. Побродила по комнате. Решила не завтракать. Джек оставался в своей комнате в конце коридора, где тоже маялся, слоняясь из угла в угол — Морган слышала тяжелые шаги.

Что его так беспокоит? Преследователь пока не объявился, Джек успел потрахаться. Если посмотреть с этой точки зрения ситуация просто беспроигрышная.

Морган повезло меньше. Ей удалось не раскрыться перед Джеком полностью — во всяком случае, она на это надеялась — но она никак не могла перестать тянуться к нему. Желание коснуться его росло, становилось непреодолимым. Морган боялась, что отдала Коулу частичку своей души. Плохо, очень плохо…

Ближе к полудню девушка сделала себе бутерброд. В холодильнике из напитков она нашла только воду и пиво. В обычной ситуации Морган выбрала бы воду, но сегодня схватила пиво и поспешила вернуться в спальню, где снова растянулась на кровати. Час за часом она пыталась отогнать мысли о Джеке, воспоминания о том, как он прикасался к ней, как дурманил её его голос, как Коул заявлял на нее свои права. Казалось невозможно забыть всепоглощающее удовольствие. Нет. Девушка закрывала глаза и снова чувствовала его губы, сомкнувшиеся вокруг соска, крепкий член, растягивающий ее, такую узкую после всех этих месяцев вынужденного целибата. Слышала требовательный подчиняющий себе голос, видела пленительные темные глаза.

Эти мысли снова пробудили желание. Сильное, горячее возбуждение, пульсирующее и пожирающее изнутри. Ноющая боль зародилась в клиторе. Морган не могла поверить, что ее плоть снова увлажнилась и набухла. Гормоны еще никогда не управляли ею. Почему это происходит именно сейчас?

Морган даже подумала, не приласкать ли себя снова, но не решилась. Ей не хотелось опять оказаться застуканной за этим занятием. Она чуть не умерла от унижения в первый раз, но второй раз за день… Она скривилась. Она рискнула бы, если бы была полностью уверена в том, что это поможет погасить бушующее внутри пламя.

Но Морган боялась, что на это способен только Джек.

Она вздрогнула, услышав стук во входную дверь, и развернулась, чтобы посмотреть на часы, стоящие на маленьком кипарисовом прикроватном столике. Почти полпятого дня.

Джек распахнул дверь своего убежища и пошел к входу. По дороге он заглянул в ее комнату, посмотрел прямо на Морган, и этот взгляд говорил, что Коул помнит каждый поцелуй, каждое прикосновение… И что еще ничего не закончено. Девушка быстро оглядела его тело: мускулистая грудь и накаченный пресс под обтягивающей черной футболкой… О, черт! У Джека стояк. Иначе никак не объяснить выпуклость в районе ширинки.

Внутри опять разгорелось желание. Девушка посмотрела Джеку прямо в глаза.

— Поговорим позже, — буркнул он.

О сексе. Он этого не произнес, но слова прямо таки повисли в воздухе между ними.

— Мне нечего сказать, — автоматически возразила она.

От таких разговоров ей только захочется перейти к активным действиям. Заняться сексом с Джеком. Плохая идея. На самом деле она и так уже зациклилась на нём больше, чем на любом из своих прежних любовников — даже больше, чем на бывшем женихе — что глупо. Сейчас нужно просто держаться подальше от преследователя, выяснить, кто он такой, и вернуться к привычной жизни в Лос-Анджелесе.

— Нам есть, что обсудить. А сейчас пойдем, я познакомлю тебя со своим дедом.

Морган скрестила руки на груди в немом отказе сдвинуться с места.

Удовольствие, испытанное при виде скрежещущего зубами Джека, моментально испарилось, стоило Коулу ворваться в комнату с явным намерением схватить Морган за руку и дотащить до входной двери. Если он ее коснется, она только еще больше его захочет. А желание и так было слишком опасным и интенсивным. К тому же Морган была так зла, что могла плюнуть Джеку прямо в лицо.

— Не трогай меня.

Она отшатнулась.

— Я и сама могу дойти.

— Тогда шевели своей привлекательной задницей, пока я тебя не отшлепал.

Морган нахмурилась:

— Ты не посмеешь.

Джек фыркнул:

— Хочешь поспорить?

Нет. Не хочет. Его холодная решимость задрать пурпурную юбку и отхлестать Морган светилась в темных глазах, явно читаясь в напряженной позе.

Сама мысль об этом вывела Морган из себя. И дико возбудила, к сожалению. Стринги моментально промокли насквозь. Девушке оставалось только молиться о том, чтобы Джек этого не заметил.

— Ублюдок, — пробормотала она, проходя мимо Коула по дороге в главную комнату коттеджа.

— Если ты ожидала Прекрасного Принца, так он сейчас оттягивается со своим любовничком, мне очень жаль, — съязвил Джек, открывая входную дверь.

С двумя пакетами в руках вошел пожилой мужчина. Глядя на него, Морган поняла, как будет выглядеть Джек, когда ему стукнет пятьдесят лет. Высокий, худой, с густыми седыми волосами и искрящимися темными глазами. На губах незнакомца играла легкая улыбка.

— Джек, — поприветствовал он кивком внука.

— Твоя тетя Шери передает приветы и ломоть домашнего хлеба.

Он запустил руку в одну из сумок и достал пластиковый контейнер. Морган почувствовала запах хлеба смешанный с ароматами растений байю, согретых лучами февральского солнца. Это было что-то необыкновенное, и как нельзя лучше вписывалось в сюрреалистическую реальность последнего дня. Ведь рядом с Джеком абсолютно все приобретало новые оттенки.

Она не успела додумать эту мысль, а к ней уже подошел пожилой незнакомец, продолжая озорно улыбаться.

— Морган, меня зовут Брайс Бодро, я grand-pere Джека со стороны maman.

Он протянул руку, и девушка ответила на жест, собираясь обменяться рукопожатием. Вместо этого Брайс притянул ее ладонь к губам и запечатлел галантный поцелуй. Несмотря на некоторый дискомфорт, оттого что приходится стоять перед незнакомым пожилым мужчиной в неприлично короткой пурпурной кожаной юбке, Морган не удержалась и улыбнулась. Она готова была поклясться, что в свое время у Брайса был более чем неограниченный доступ к женским прелестям.

— Морган О’Майли.

Взгляд пронзительных глаз метнулся к ее волосам.

— Красивая ирландка с огненными локонами. Джеку нравятся девушки с огненными волосами, правда, мой мальчик?

Она не посмела взглянуть на Джека, не сейчас, когда ее щеки залил румянец. У него действительно слабость к рыжим? Это объясняет странный разговор, подслушанный ею ранее.

— Grand-pere… — предупредил Джек.

— Хватит сеять смуту, отдай Морган сумку.

Девушка догадалась, что в пакете одежда. У нее даже руки чесались, так хотелось побыстрее добраться до нормальных вещей, переодеться и избавиться от вызывающего костюма, который, казалось, подстрекал к безрассудству и заставлял в полной мере ощущать собственную сексуальность.

Брайс не торопился.

— В свое время. Разве не может старик просто посидеть и поболтать с симпатичной девушкой?

Он вызывающе посмотрел на внука, потом прошел к дивану, где довольно театрально сделал вид, как ему нелегко усесться и при этом не рассыпаться на части. Когда Брайс наконец устроился поудобнее, он поставил сумку с одеждой на пол и похлопал ладонью рядом с собой.

— Подойди, — обратился он к Морган.

— Присядь рядом, да, позволь старику вспомнить деньки, когда он мог пригласить такую jolie fille на танец.

Морган вопросительно посмотрела на Джека в надежде, что он переведет незнакомые слова.

— Красивую девушку, — подсказал он, глубоко вздохнув.

— И не покупайся на эту демонстрацию «Я — дряхлая развалина». Этот старикашка крепок, как стальной прут.

Брайс фыркнул:

— Мальчик забывает, что мне уже восемьдесят два.

— Grand-pere забывает, что я не идиот, — парировал Джек, тепло улыбнувшись.

Морган наблюдала за их перепалкой, понимая, что они нежно любят друг друга, и чувствовала некоторую зависть. Биологический отец не хотел иметь с ней ничего общего. Родители матери отказались от дочери, стоило той забеременеть не будучи в браке. Они умерли, когда Морган исполнилось десять лет, так и не сблизившись ни с дочерью, ни с внучкой. У девушки никогда не было любящих бабушки и дедушки, таких, как Брайс.

Старик снова похлопал по дивану, приглашая присесть рядом. Не в силах противиться, Морган поддалась его обаянию.

Джек застонал:

— Он тот еще «рыбак». Ты только что заглотила наживку и попалась на крючок. Теперь он будет заманивать тебя в свои сети.

«Должно быть, это у них семейное», — с горечью подумала Морган.

— Может, я решил подцепить ее для тебя? — возразил Брайс.

— В армии ты растерял все прекрасные манеры, которые тебе прививала maman. Без моей помощи тебе к Морган не подобраться.

Девушка застыла на миг, потом расслабилась. Разве Брайс мог знать, что произошло между ней и Джеком этим утром? Слава Богу, нет…

Но одного взгляда на Джека хватило, чтобы Морган заволновалась. В его глазах светился огонь, напоминающий о том, что было, и обещающий удовольствия, в которых с легкостью можно утонуть… Боль желания с новой силой начала пожирать ее изнутри, отдаваясь между ног и в напрягшихся сосках.

Морган закусила губу, чтобы сдержать стон. К сожалению, румянец она скрыть не могла.

Брайс отвернулся от Джека и посмотрел на нее. Удовлетворенная улыбка заиграла на его лице, слегка приподняв припорошенные сединой усы.

— Морган, ты католичка?

Вопрос застал девушку врасплох.

— Я… я воспитывалась в вере. Да.

Джек снова застонал.

— Grand-pere, вероисповедание Морган не твоего ума дело.

— Только подожди, может, станет моим.

Старик хлопнул себя по коленям, с удивительной легкость поднялся на ноги и с улыбкой, которой позавидовал бы Чеширский кот, протянул девушке сумку.

Морган не поняла, что должен означать последний комментарий, но ее не покидало ощущение, что Брайс напустил туману. Может, ему и восемьдесят два, но он не казался старым: ни умственно, ни физически. Не зря же Джек предупреждал ее…

— Не разочаруй меня, — сказал Брайс, подмигнув и указав на сумку. Потом хлопнул Джека по плечу и почти вприпрыжку направился прочь.

«Не разочаруй меня», — напутствовал ее дед Джека. Держа в руках золотистый шелковый пеньюар, украшенный кружевом, и подходящие по цвету стринги, Морган пыталась понять, что он хотел этим сказать. Возможно, пытался показать, что поощряет их с Джеком заняться всяческим распутством — таким, о котором Морган была только наслышана.

Тихонько ругаясь, девушка стояла посреди спальни Джека. Она все еще была одета в проститутский костюм Алиссы, но никак не могла решить, во что переодеться. Брайс принес три комплекта нижнего белья, один сексуальнее другого. И больше ничего.

— Проклятье, Морган! — раздался из-за двери крик Джека.

— Я позвал тебя ужинать еще десять минут назад. Сколько тебе нужно времени, чтобы натянуть одежду?

— Много, потому что надо найти способ, как прикрыть все интимные части тела тем, что принес твой дед.

— Какого черта? — Джек распахнул дверь, ворвался в комнату…

… И застыл на полпути к кровати, увидев разложенное на ней эротическое белье.

Он посмотрел на золотистый пеньюар, потом на черный корсет, пояс для чулок, сами чулки, на лифчик цвета бургундского вина, отороченный кремовым кружевом, сквозь которое будут просвечиваться соски, и подходящие к нему трусики с разрезом в районе лобка.

— Это все, что он принес?

— Да.

— Сукин сын.

По лицу Коула было видно, что его раздирают досада и веселье.

— Это не теплая и не практичная одежда, — выказала раздражение Морган. Ей было совсем не смешно.

Джек повернулся и пронзил ее взглядом. О, святые небеса… Эти глаза… Жаркие, цвета растопленного шоколада, живые, искушающие. Морган поняла, что он в данный момент пытается предположить, как она будет выглядеть в этих нарядах.

Но хуже всего было то, что девушка легко могла представить, что надевает это для Джека и какой будет его реакция. Судя по тому, как натянулись в районе ширинки джинсы Коула, ему очень хотелось это увидеть. Мысль возбуждала больше, чем следовало. Ее плоть сжималась и подрагивала от нахлынувшего желания. Соски пытались натянуть кожаный топ.

— Да уж, определенно не теплая, — согласился Джек.

— Практичная… это зависит от того, какие цели преследовать.

— Ну, я тут не для съемок в порнофильме, поэтому моим целям эта одежда не соответствует. Это шутка или ошибка?

— Ни то, ни другое.

— Он хочет, чтобы мы…, - глаза Морган стали огромными от шока.

— Трахались, как кролики? Несомненно. Он готов на все, лишь бы заставить меня жениться еще раз.

Еще раз? Первая мысль: они познакомились менее суток назад, поэтому ее не должен волновать его семейный статус. Вторая: никогда бы не подумала, что он был женат.

— Ты был женат?

Джек застыл.

— Недолго. Мы развелись три года назад. Не о чем говорить.

Девушка нахмурилась. Может и так, но было видно, что Джек все еще переживал по этому поводу. Мысль о разводе до сих пор либо раздражала его, либо причиняла боль. Но Морган мудро решила закрыть тему. Личная жизнь Джека ее не касается. Если она начнет копаться в его прошлом, то только еще сильнее привяжется к этому мужчине. Хотя было любопытно, что там произошло на самом деле.

— Выбери уже что-нибудь из этого, — рявкнул Джек, указывая на белье.

— Я дам тебе один из моих халатов и пару носков. Потом спускайся ужинать. Еда стынет.

Морган хотела было сказать, что останется в чем есть. Но солнце клонилось к закату и становилось прохладно. К тому же костюм Алиссы был не лучшим выбором, ведь Морган хотела снизить градус напряжения между ней и Джеком. Не говоря уже о том, что мокрые насквозь трусики прилипали к нежным складочкам и постоянно напоминали о том, как она возбуждена.

— Спасибо, — пробормотала Морган.

Джек что-то прорычал, доставая из шкафа халат и носки, потом швырнул одежду Морган и вышел.

Девушка выбрала самый скромный комплект белья — золотой пеньюар и стринги — и прошла в ванную, чтобы переодеться.

Выяснилось, что трусики просто крошечные. Кружево обрамляло ее бедра и скрывалось между ягодицами, ткань, прикрывающая лобок казалась… абсолютно прозрачной. Морган увидела в зеркале, что стринги подчеркивают ее женскую сущность почти неприличным образом, только акцентируя внимание на огненно-рыжих волосках, скрывающих нежную плоть. Такое белье было создано, чтобы притягивать мужские взгляды. Взгляд Джека.

Живот свело от страха и возбуждения.

Совсем ненужная реакция…

Ругая себя на чем свет стоит, Морган стянула лифчик Алиссы. Как выяснилось, пеньюар прикрывал еще меньше, если такое возможно. Он слегка поддерживал грудь, при этом отороченный золотистыми кружевами глубокий вырез едва прятал соски, тут же натянувшие ткань. Нежное кружево шло и по подолу, в остальном этот практически прозрачный предмет одежды тоже ничего не скрывал.

Морган была уверена, что еще никогда не выглядела сексуальнее. Зная, что Джек способен довести ее до оргазма небывалой силы, девушка острее чувствовала свою женскую сущность. Представив его реакцию на этот… наряд, она дико возбудилась.

Та-а-а-ак. Воображению пора отдохнуть.

Морган не хотела этого признавать, но дело было не только в оргазмах. С Джеком она испытывала чувство необычайной свободы, чего никогда не ощущала с другими любовниками. С ним она могла хотеть все, что угодно, и не скрывать эти желания. Несмотря на то, что тоненький голосок твердил ей о том, что такие мечты неприемлемы, тело стремилось их осуществить. Морган даже полностью не понимала, что именно ей нужно, но Джек знал наверняка. Это сквозило в его взгляде, в словах. Он мог воплотить в жизнь все ее тайные фантазии. Все это вкупе с чувством безопасности, которое он излучал — словно преследующий ее убийца находится на другом краю света… так и хотелось отважиться и начать исследовать мрачные тайны ее таинственного защитника.

Надо взять себя в руки. Фантазиям нет места в реальном мире, к тому же ей совсем не хотелось испытать на себе все то, что она себе навоображала. Нет, не хотелось.

Дрожащими руками Морган схватила халат Джека, обернулась им и подпоясалась. Потом натянула носки, которые, казалось, были в два раза больше, чем требовалось, и направилась к потертому деревянному кухонному столу, надеясь, что выглядит достаточно одетой.

Джек поставил на стол кастрюлю с каким-то густым супом рыжего цвета, в котором плавало много риса и кусочков мяса, домашний хлеб, приготовленный тетей, масленку и салат. Рядом с тарелкой Морган стоял большой стакан с ледяной водой.

Сам Коул держал в руке бутылку виски. Он не спускал с девушки голодного взгляда, словно она была для него ходячим искушением. Джек явно хотел раздеть ее догола, ворваться в жаркую глубину ее тела и заставить кричать от удовольствия. Судя по всему, халат он одеждой не считал.

— Я приготовил гумбо (1) с курицой и колбасками, — хрипло сказал он, пройдясь взглядом по лицу девушки, ее шее и вырезу в котором было видно нежную кожу груди.

Джек подвинулся, усаживаясь поудобнее.

— Ела когда-нибудь гумбо?

Морган покачала головой, при этом все, что ее волновало в данный момент — был ли Коул все еще невероятно крепким от возбуждения.

— Он густой и пряный.

Как и воздух между ними.

Морган задрожала и уставилась в свою тарелку. Пора заканчивать идти на поводу у гормонов. Но девушка не могла заставить себя есть под пристальным взглядом Джека.

Морган сглотнула, почувствовав, как участился ее пульс.

— Ты пялишься на меня.

Коул кивнул.

— Так и есть, cher.

— Но ты же видишь только халат, который мне слишком велик.

Джек поставил бутылку виски на стол. Неожиданно Морган почувствовала, как ее стул двинулся, царапая пол, ближе к Джеку. Она посмотрела вниз и увидела, что Коул подцепил его ногой и тянет к себе.

— Да, я пялюсь. Во-первых, я мужчина, а ты невероятно красивая женщина. Во-вторых, мне интересно, какой из комплектов белья, созданных для того, что меня мучить, ты надела под этот халат. В-третьих, я не забыл, как приятно твоя плоть сжималась вокруг моего члена.

Морган со свистом втянула воздух, так сильно ее накрыло желанием. Судя по всему, только она и пытается соблюсти какие-то приличия.

Плохая новость — у Морган почти не осталось сил сопротивляться искушению.

Джек склонился ближе и потерся носом о чувствительную кожу за ее ухом. По спине девушки прошла новая волна дрожи, когда Коул заговорил:

— Ты была узкая и скользкая, cher. Просто создана для того, чтобы трахаться. Ты отвечала на каждую команду, словно подчинение у тебя в крови. Будто это само собой разумеющееся. Я весь день не могу думать ни о чем другом. Все представляю, как привязываю тебя к кровати и провожу час за часом, выискивая новые способы заставить тебя кончить так сильно, чтобы ты сорвала голос от криков, моля о большем.

Грубо. Красочно. Безапелляционно. Его слова должны были послужить холодным душем, оскорбить. Ведь он думает о ней только как о сексуальном объекте. Но как бы не так.

Джек был олицетворением того, что ее разум всегда отвергал — самоуверенный, требовательный, непростой в общении. Но он так же воплощал в себе все фантазии девушки — страстный, неприрученный, решительно настроенный заполучить ее и заставить испытать наяву все тайные мечты, когда-либо возникавшие в ее возбужденном сознании.

Свежие трусики постигла участь предыдущих — они промокли насквозь. Клитор снова начал пульсировать.

Морган закрыла глаза. Пора положить этому конец. Или она поддастся соблазну. Девушка не была уверена, что сможет жить с последствиями такого решения и остаться в мире с самой собой.

— Джек, я собираюсь взять у тебя интервью для телепередачи о Теме. Я не должна выслушивать каждую мысль, появившуюся в твоем мрачном воображении. Если не можешь взять себя в руки, лучше отвези меня обратно к машине моего друга. Я… я вернусь в Хьюстон и…

— И будешь ждать, когда тот псих снова нападет на твой след? Изнасилует тебя? Пристрелит? Мы это уже обсуждали. Здесь, посреди болот, ты в большей безопасности, к тому же рядом телохранитель, а хижина оборудована самой лучшей охранной системой. Мой приятель Дик собирает информацию. Как только он закончит, мы сможем вычислить и прижать твоего «поклонника». До тех пор, думаю, тебе лучше оставаться здесь. Может, ты боишься секса больше, чем убийцу?

Проклятье, как не вовремя он прибег к помощи логики.

— Ну конечно нет, просто рядом с тобой я нервничаю.

— Не я заставляю тебя нервничать, а правда. Я всего лишь открываю тебе глаза на нее. Я хочу тебя. Ты хочешь меня. Все очень просто.

— Ты все слишком упрощаешь.

Джек схватил бутылку и начал глотать виски. Морган не могла оторвать восхищенного взгляда от его адамова яблока, двигающегося при каждом движении его горла.

Допив до дна, он поставил бутылку на стол.

— Ты не умеешь врать, cher. Твои глаза говорят — ты хочешь, чтобы тебя пристегнули наручниками, связали и оттрахали до потери пульса. И ты хочешь, чтобы это сделал именно я.

Пытаясь справиться с туманящим рассудок возбуждением, Морган тряхнула головой.

— Слушай, нам обоим хотелось унять зуд в одном месте, что мы и сделали. После чего ты сбежал от меня, словно я прокаженная. Только пятки сверкали. Если бы этого не сделал ты, прочь кинулась бы я. Между нами ничего нет.

— Думаешь? Деточка, то что случилось было значительным, — возразил Джек, пронизывая ее взглядом темных глаз, заставляющим вслушаться в его слова, попытаться понять.

— Если бы я не ушел, то отволок бы тебя в постель, привязал и не отпустил бы до тех пор, пока не поимел в каждую розовую дырочку твоего идеального тела, пока не нашел каждую чувствительную точку, пока не заставил сойти с ума от страсти.

Морган не сдержала стона. Это не должно ее возбуждать. Мысль о том, что он трогает ее, где ему заблагорассудится, требует сделать минет и — если она правильно поняла — настаивает на анальном сексе, не должна вызывать приятное волнение в теле. Любопытство и эротические фантазии это одно, а вот их воплощение в жизнь… Ну уж нет.

Но девушка не могла продолжать себя обманывать и делать вид, что не чувствует, как желание захлёстывает ее, опаляя жаром клитор и пробуждая боль в сосках.

К тому же, если она попытается вернуться в Хьюстон, ее скорее всего опять попытаются убить. И может даже успешно на этот раз.

Морган судорожно вздохнула. Настоящее проклятье оказаться наедине с мужчиной, способным доставить ей невероятное удовольствие, заставив признать и испытать каждую из порочных фантазий, от которых она всегда пыталась отрешиться. Черт побери, она боролась со своими темными желаниями, с тех пор, как Эндрю бросил ее. Морган не могла просто взять и раздвинуть ноги перед первым попавшимся доминантом… неважно, сколько радости это принесет ее только что пробудившемуся телу.

— Да, здесь я в большей безопасности, чем в Хьюстоне или Лос-Анджелесе. Я не дура и осознаю, что не смогу тягаться с мужчиной, которого не знаю и не понимаю.

— Но?..

— Я хочу, чтобы отношения между нами были исключительно платоническими. Мне надо взять у тебя интервью, ты обещал меня защитить. В наших должностных обязанностях нет пункта о безудержном сексе. Этим утром мы пересекли черту.

Джек придвинулся ближе. Так близко, что девушка почувствовала на губах его дыхание, пахнущее виски и приправами.

— Платоническими?

— Ну, знаешь… благовоспитанными. Дружескими.

Морган попыталась отодвинуться.

— Без секса.

Коул не пошевелился.

— Я прекрасно понимаю значение этого слова, Морган. Почему ты считаешь, что мы должны отказаться от самого лучшего секса этого года?

— Я не хочу того, что нравится тебе. Я просто… не в Теме.

Она сосредоточила все свое внимание на гумбо. Как бы ей хотелось сказать, что на самом деле она считает его желания гадкими и извращенными. Избавиться от Джека было бы легче, причинив ему боль. Но она на собственной шкуре почувствовала, каково это, и не могла поступить так с другим человеком.

«Ну, врунья из тебя тоже так себе», — прошептал тоненький голосок в голове. Морган зажмурилась.

— И, — продолжила она, — несмотря на то, что произошло ранее, я не сторонница случайных связей и ни к чему не обязывающего секса.

Довольно долго Джек хранил молчание. Он просто смотрел на Морган, словно пытался понять, какие мысли бродят у нее в голове. Не касался. Просто смотрел. Его взгляд был таким страстным, будто Коул прямо в эту минуту представлял, как он будет осуществлять каждую из ее прочных фантазий. Неприкрытое желание, написанное на его лице, казалось, проникло под кожу девушки, пробудив к жизни ее буйное воображение, заставив вспомнить о том, как ее тянет к этому мужчине, что он давно уже завладел ее душой.

Проклятье, надо уходить. Прямо сейчас. Морган потуже запахнула полы халата и попыталась встать.

Коул схватил ее за запястье.

— Это все причины? Ты не трахаешься с кем попало и все еще врешь себе, что тебе не нравится то, что я с тобой делаю?

— Я хочу, чтобы ты следил за своим языком и прекратил нести эту возмутительную чушь. Давай вести себя профессионально.

— Ты хочешь добиться от меня обещания не касаться тебя? — он чуть сильнее сжал ее руку.

— Да, я говорила именно об этом.

Морган вздернула подбородок и посмотрела на него свысока, надеясь, что выглядит достаточно убедительно. Она очень хотела, чтобы Джек не узнал, как сильно бьется сердце у нее в груди. Что его близость, запах, каждое прикосновение, пробуждают в ней желания, долгое время отодвинутые на второй план.

— Да, говорила. Только я не верю.

Джек рассмеялся не очень веселым смехом, потом издевательски улыбнулся.

— Cher, чего ты боишься? Если я тебя не возбуждаю, просто в следующий раз, когда я коснусь тебя, скажи «нет». Это же не очень сложно?

— Да я не хочу стоять перед выбором! — закричала Морган.

— Черт, ты выводишь меня из себя. Неужели трудно хоть раз поступить, как джентльмен, и согласиться?

— Когда между нами такое напряжение? Да, трудно. Даже если бы я сам хотел держаться от тебя подальше — что не так — прошло бы совсем мало времени, прежде чем я оказался глубоко в тебе.

— Прекрати, черт побери! Это неправда. Я не говорю «да» каждому, кто поманит меня пальцем.

Джек провел ладонью по ее руке, плечу, потом по груди. Потеребил пальцем напрягшийся сосок. Он все это делал, словно пытался доказать свою правоту. Морган вскрикнула, потом закусила губу, поняв, что совершила огромную ошибку. Губы Джека растянулись в широкой порочной улыбке, от которой трусики девушки намокли еще сильнее. Он возбуждал ее так быстро, будто нажимал на какую-то скрытую кнопку. Морган слишком остро ощущала пульсацию между ног.

— Ну, конечно же, нет. Могу сказать, что и я такой же. Я так понимаю, в мои обязанности входит обеспечение твоей безопасности. Но я собираюсь кроме этого еще показать тебе, чего отчаянно желает твое тело, и помочь стать честной с самой собой. Вот это, — он снова потер сосок девушки, — доставит мне удовольствие.

Тут он отпустил Морган, встал, взял в руки тарелку с гумбо и пошел прочь.

— А вдруг ты ошибаешься, и не знаешь, что мне нужно на самом деле? — кинула она ему в спину.

— Тебе это хоть раз в голову приходило? Может, ты все неправильно понял?

Джек остановился, повернулся и пронзил ее таким взглядом, что у девушки остановилось сердце.

— Если это не так, то, что ж ты промокла так сильно, что я даже отсюда чувствую запах твоего возбуждения?

****

Туманное утро. Редкие солнечные лучи падали на вязкую топь и освещали крыльцо хижины, на котором стояла хрупкая женщина с длинными огненными волосами, прикрывавшими темную мужскую рубашку. Его рубашку.

Удовлетворение и желание. Надежда и страсть. Чувства пронзили его, стоило девушке чуть повернуть голову. На ее лице угадывалась улыбка. Счастливая. Ему хотелось, чтобы она была счастлива.

Он еще никого не любил так сильно.

Эта незнакомка принадлежала ему. Джек знал это так же точно, как свое имя.

Ему так хотелось увидеть ее лицо полностью. Эти сны мучили его уже полгода, он каждый раз просыпался со стояком и без надежды на разрядку, с тягой к женщине, которую никогда не встречал, но очень хотел узнать, кто она такая.

«Обернись!» — беззвучно скомандовал он.

Медленно — чертовски медленно — она начала поворачиваться в его сторону. Красивое ушко, грациозная шея, упрямая линия подбородка, светлая кожа, похожая на фарфор. Так много ему еще не ни разу не удавалось разглядеть, но хотелось увидеть больше. Все. Она продолжала движение. Вот мелькнул румянец на щеке…

Джек резко подскочил на кровати. Проклятье! В этот раз он был так близок… но у него так и не получилось взглянуть на ее лицо.

Потянувшись, чтобы размять затекшие после сна на неудобной кушетке мышцы, Джек открыл глаза и посмотрел на часы. Немногим позже полуночи. И что теперь делать?

Тяжело дыша, он откинулся обратно и сжал зубы, почувствовав, как напрягся член, что было всегда после таких снов. Это гребаная пытка продолжалась уже полгода и в последнее время повторялась все чаще и чаще — последние две недели почти каждую ночь. Почему?

Конечно, идеи деда о существовании второй половины и снах, в которых можно увидеть суженую, были полным бредом. Иначе и быть не может. Потому что, если и есть где-то женщина, предназначенная именно для него, Джек не ограничился бы снами о ней. Нет. Он бы нашел ее и заявил о своих правах. А потом доказал бы, что она обычная женщина, и он может бросить ее, как и любую другую. Конец истории.

Джек успокоился после этого небольшого сеанса аутотренинга, вот только… Если сны ничего не значат, почему у той женщины волосы такого же оттенка, как и у Морган? Почему касаясь ее, он думает совсем не о мести?

Отогнав эту непрошеную мысль, Джек моргнул, чтобы немного успокоить уставшие глаза. Прошлой ночью он почти не спал, сегодня тоже. Эти видения, да еще и Морган в соседней комнате… все это не способствовало расслаблению.

Учитывая эрегированный до боли член, скорее всего этой ночью поспать больше не удастся.

Встав и потянувшись, Джек со вздохом надел джинсы. И тут же его мысли вернулись к Морган.

Почему он не может оставить ее в покое? Он уже провернул основную часть своего плана мести, отослав Брэндону Россу доказательства того, что ему удалось войти в эту женщину настолько глубоко, насколько это возможно. Осталось только сделать так, чтобы Морган бросила этого предателя.

Но что, если она не пойдет на это? Сколько женщин спят и видят, как выйдут замуж за одного из сыновей сенатора Росса? Деньги. Власть. Связи. Внешняя привлекательность. У Брэндона все это было, хотя он еще не окунулся в политику. Джек приложил к этому руку.

Но только этого ему было мало. Если Морган не расстанется с Брэндоном, месть не свершится. Наверное, поэтому он и не чувствует пока радости.

Джек начал ходить туда-сюда по комнате и запустил руки в волосы.

Может, он смотрит на все под неверным углом? Ведь рано или поздно, если Брэндон увидит ту пленку, его начнет пожирать ревность. Без сомнений. Когда мужчина заполучает такую женщину, как Морган, ему хочется, чтобы она принадлежала ему одному. Хочется, чтобы мысль о другом мужчине даже не закрадывалась в ее голову. Как только Брэндон убедится, что Морган ему изменила — причем с его врагом — гордость этого идиота не выдержит удара, и он сам порвет с ней отношения.

Джек понял, что этот план небезупречен. Если Брэндон бросит Морган, это причинит ей боль. Ему хотелось выпороть себя за то, что он может стать причиной ее страданий.

Если инициатором разрыва будет Брэндон, то это не только разобьет Морган сердце, но и не поможет унять снедающую Джека ненависть. Чтобы все пришло к логическому финалу, Морган должна понять, что заслуживает лучшего, что ей нужен кто-то, способный ее прочувствовать и дать то, что так необходимо ее душе и телу. Ей необходимо увидеть, что Брэндон не такой человек. Так что придется приложить все усилия, чтобы убедить в этом девушку.

Как бы так сделать, чтобы она сама бросила Брэндона?

Джек пересек коридор, подошел к спальне и распахнул дверь.

Мать твою! Морган во сне стянула с себя простыню и лежала практически голая в лунном свете. Как бы Коулу хотелось, чтобы она так легла с мыслью о нем. И хотя это было не так, картина все равно радовала глаз: на теле ничего, кроме золотистого пеньюара и стрингов. В неясном освещении с улицы хорошо было видно розовые соски и огненную поросль покрывающую лобок. Серебристый свет выявлял те части тела, которые Джек любил больше всего. Так и хотелось завыть на луну.

Тут же оказаться в Морган еще раз стало таким же важным, как воздух. Месть сладка.

Но желание было таким сильным, что Джек начал опасаться — дело не ограничится только реваншем.

Член алчно дернулся при мысли о том, что может вновь оказать во влажном тепле тела Морган. Джека даже не волновало, как именно они будут доставлять друг другу удовольствие… Возбуждение горячей волной прошло по его телу от самой головки прямо в мозг. Странно, если задуматься. Коул никогда еще так сильно не зацикливался на женщине. Он всегда мог найти доступную подругу для приятного времяпрепровождения к взаимному удовлетворению.

В этот раз все было по-другому. Было что-то еще…

Его тело выходило из-под контроля, стоило подумать о том, как он будет вводить Морган в мир ее сексуальности и чувственных удовольствий. Ему до боли хотелось научить ее принимать все, что бы он ни предложил, и заставлять его самого гореть от страсти, разделяя с ним связь на уровне ощущений и мыслей.

Шансы на то, что это произойдет… Джек покачал головой. Морган не сдастся без боя, а он не собирался ломать ее барьеры. Хотел только, чтобы она признала, что ей нравится находиться в беспомощном состоянии в его власти.

Войдя в спальню, Коул зажег несколько свечей, потом плюхнулся в кресло и стал наблюдать за девушкой, совершенно не отдавая себе отчета в том, что поглаживает при этом член сквозь джинсы.

Как завлечь ее в увлекательное путешествие по темной стороне, чтобы доказать — можно быть сабой и оставаться в ладу с самой собой… не забывая при этом работать над тем, чтобы она пришла к решению бросить Брэндона, и Джек наконец-то смог насладиться местью, осуществления которой он ждал три гребаных года? Как заставить Морган довериться настолько, чтобы открыть ему ту часть души, которую она охраняла от всех своих мужчин?

Озорная улыбка осветила его лицо, когда в голове созрела мысль. Просто, прямо, эффективно. Не в силах ждать ни минуты, он сбегал в тайную комнату, откуда вернулся с парой тяжелых бархатных веревок.

Поиграем…