Священник стоял перед группой скорбящих, говоря слова, которые Макен никогда не хотел бы услышать снова. Его горло сжималось. Ощущение дежавю обвилось вокруг шеи, как галстук из колючей проволоки.

Перед ним стоял бронзовый ларец с открытой крышкой и подкладкой из бархата цвета слоновой кости. Он дал Джульетте все лучшее в смерти, потому что подвел ее при жизни. Его жена была беременна и растеряна, и… он не знал этого, пока не стало слишком поздно. Он не мог смотреть на нее сейчас. «Черт, он этого не заслужил».

Рядом с ним, скрестив руки перед собой, стоял Лиам. Глаза мужчины покраснели, и хотя выглядел он стоически, но был чертовски близок к тому, чтобы расклеиться.

Хаммер нахмурился. «Лиам не любил Джульетту. Его даже не было на похоронах».

«Что происходит?»

Страх сковал нутро Макена, когда он наклонился и заглянул в гроб. Он увидел не свою безвременно усопшую светловолосую невесту. Там лежала Рейн, бездыханная, словно фарфоровая, ее голубые глаза были закрыты навечно.

Шокированный, Хаммер не мог отвести взгляда. И не мог перестать смотреть на любимое лицо и округлые выпуклости ее беременного живота. «Она умерла? Когда? Как? Почему?»

«Боже, он не смог спасти ее».

Потерянный и опустошенный, Макенн повернулся к Лиаму. Его друг не казался таким же шокированным, но был совершенно безутешен. Скорбь ввергла его в молчание.

Хаммер прильнул к девушке, просунул руки под ее бездыханное тело и поднял, отчаянно пытаясь удержать женщину, которую он любил, снова услышать ее смех, обещая, что ни один из его кошмаров не станет реальностью. Но Рейн распалась на мелкие песчинки и просочилась сквозь пальцы. Его окружило чувство агонии. Мужчина рухнул на колени, пытаясь собрать ее вновь, но поднялся ветер и унес песок.

Оставляя ему лишь опустошенную душу.

Преисполненный горя и гнева, Хаммер запрокинул голову. Крик застрял в горле. Он никогда не чувствовал себя более одиноким и брошенным. «Но разве он не получил то, что заслужил?»

Хаммер вздрогнул и проснулся, прижимая руки к груди. Напряженный и весь в холодном поту, он боролся за каждый вздох. От ужаса в жилах застыла кровь. Следом пришло опустошение.

С тяжелым вздохом Хаммер закрыл глаза. Кажется, он теряет рассудок.

И он не сможет успокоиться, пока не убедится, что с Рейн все в порядке.

Макен с трудом открыл один глаз, в попытке осмотреться. Голова мгновенно «возмутилась». Он в полной мере ощутил весь выпитый алкоголь. Приглушенный серый свет, проникающий сквозь шторы, нестерпимо обжигал глаза.

Теперь он вспомнил, почему так редко просыпался в несусветную рань.

Когда зрение прояснилось, Хаммер увидел Лиама, сидящего на дальнем краю кровати, его широкие, обнаженные плечи двигались. Несколько слов, брошенных чертовым ирландцем прошлой ночью, воскресили в памяти Джульетту. Макен не желал, чтобы старый друг тыкал его носом в прошлые ошибки. Он уже не мог забыть их зловоние. К счастью, в воздухе ощущался аромат какао, и это дало ему возможность переключиться, сосредоточившись на чем-то другом.

Так же на него подействовал и вид Рейн.

Девушка стояла между ног Лиама, с ее плеч ниспадал тонкий белый халат. Тень обозначила ее обнаженную грудь. Лиам собственнически и со знанием ласкал ее. Тело Хаммера напряглось. Его основная задача, состоящая в защите Рейн, смешалась с неугомонной потребностью поиметь девушку всеми известными способами.

«Он заставил ее сомневаться в своей любви. Примет ли она его теперь?»

Опершись на локоть, Хаммер, наблюдал, как Рейн, мурлыча, расслабляла каждый свой мускул для Лиама. Боль в голове отошла на второй план, поскольку теперь все внимание Макена занимала пульсация между его ног.

Почувствовав сухость во рту, мужчина рассеянно потянулся за водой на тумбочке и отхлебнул, не отрывая глаз от Рейн.

— Нам вскоре понадобится еще лосьон, — прошептал Лиам, скользя руками по груди их женщины.

— Ммм. Куплю позже сегодня.

— Хорошая мысль. А то там осталось немного.

— Мы не можем допустить, чтобы он закончился, — Рейн застонала. — Я с нетерпением жду этого каждое утро.

Хаммер сдвинул брови. Он никогда не участвовал в этом ритуале и даже никогда не видел его. Их несомненная близость заставила его испытать укол ревности.

Несмотря на то, что он уже несколько месяцев был любовником Рейн, они никогда не разделяли этот уровень спокойной интимности.

Его накрыло осознание: «Мы оба устали жить с призраком…»

В течение многих лет, идея Макена о том, чтобы он и Лиам, работая в тандеме, делили сабмиссива своей мечты, чтобы посмотреть, как она расцветет, была утопией. Но Рейн стала этой женщиной. Жизнь, о которой он всегда мечтал, была в его руках. Но если он сам не возьмет себя в руки, они вполне могут оставить его позади.

— Доброе утро, — его скрипучий голос нарушил тишину.

— Я не слышала, как ты пришел прошлой ночью, — Рейн бросила в его сторону настороженный взгляд, запахивая халат и завязывая пояс на талии.

Закрывая себя от него.

Беспокойство сдавило горло Хаммера.

— Извини, я не ответил на твое сообщение прошлой ночью.

— Ты занят. Я знаю.

Он вскочил с кровати и кинулся к ней. Боже, ему нужно было почувствовать ее. Опасливо, она отступила назад. «Она не хотела, чтобы он прикасался к ней?»

— Поговори со мной, прелесть, — грудь Макена раскололась на две части.

— О чем? — пожала она плечами.

Он ухватился за тему, которая не сможет расстроить ее:

— Каким кремом Лиам растирал тебя?

— Обычным маслом какао.

Лиам скользнул рукой под халат, глядя на Хаммера:

— Я наношу масло на ее грудь и живот каждое утро, чтобы сохранить кожу мягкой и предохранить от появления растяжек.

Подобрав банку, лежащую на матрасе рядом с другом, Хаммер понюхал ее, в поисках любого повода, чтобы прикоснуться к девушке.

— Я мог бы помочь.

Рейн посмотрела на Лиама. Неуверенность, проскользнувшая на ее лице, вызвала чувство вины, ударившее кулаком в живот.

— Если хочешь.

— Конечно, хочу, — он обхватил рукой свой стояк, желая, чтобы Рейн увидела его «голод» по ней. — Это похоже на то, что я не хочу тебя?

— То, что ты твердый, должно заставить меня чувствовать себя особенной? — девушка отвела глаза.

Неправильный подход. Хаммер сел на матрас рядом с Лиамом, накрывая колени покрывалом.

— Прелесть, мне жаль, что я отсутствовал. Я никогда не хотел, чтобы ты сомневалась в моей преданности.

Кроме дрожащего подбородка ничего не выдало ее тревоги. Она стояла, не двигаясь, молча говоря ему, что он сделал именно это.

Не сдержавшись, Макен схватил ее руку и положил ладонь девушки на свою грудь, в области сердца.

— Скажи это, Рейн. Скажи мне, что я сволочь и что я обидел тебя. Сделай это.

Она вырвалась:

— Последние два месяца, я чувствовала себя так же, как в первые шесть лет, что прожила с тобой в «Темнице» — невидимой, недостойной. — Девушка покачала головой. — Я больше так не могу.

Сердце Хаммера остановилось.

— Рейн, детка, ты никогда не была для меня ни той, ни другой. Я был слишком занят. Я знаю. Но я клянусь, ничто не сможет заставить меня перестать любить тебя. Ничто.

— Я хочу верить… но я знаю тебя. Твои аппетиты, — она скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от него. — Ты никогда не был человеком, который будет долго воздерживаться.

«Она думала, что у меня был кто-то на стороне?»

— После тебя я не прикасался ни к одной женщине, — он рывком поднялся на ноги и обхватил руками лицо девушки, желая, чтобы она поверила ему. — Ты разрушила меня для всех остальных.

— Не надо говорить мне то, что, по-твоему, я хочу услышать, — попыталась отодвинуться она.

Но в этот раз он не стал ее отпускать.

— Ты знаешь меня, я никогда не пытался скормить тебе с ложечки фуфло, чтобы пощадить твои чувства. Я люблю секс. В этом ты права. Так что мой кулак работает изо всех сил.

— Это не то, что нужно было сказать, приятель, — застонал Лиам. — Пора вручить тебе лопату для говна.

— Твой кулак? — глаза Рейн сузились. — Я ждала тебя возбужденная и обеспокоенная тем, что ты потерял интерес ко мне. А ты предпочитаешь уединиться с собственной рукой?

— Блять, нет! Я всегда предпочитаю тебя.

— Тогда почему ты игнорируешь мои видео? Ты больше не с нами? Когда ты занимаешься сексом, то создается впечатление, будто на моем месте могла быть любая другая женщина. Держу пари, Марли ты уделял больше внимания, когда спал с ней.

Макен отпустил девушку, понурив голову. «Как он может опровергать ее слова, когда они были правдивы?» После нападения Билла, он настолько погряз в своих заботах об эмоциональном состоянии Рейн, что дал ей слишком много времени и пространства. На самом деле, он мешал ее восстановлению, вместо того, чтобы просто дарить ей свою любовь и поддержку.

— Прелесть, я ужасно сожалею, что заставил тебя чувствовать себя так. Каждую ночь, приходя домой, я нахожу тебя спящей. Я не стану будить беременную женщину, чтобы она обслужила меня. Это чертовски эгоистично. Но я клянусь, ни мой член, ни флоггер не коснулись другой сабы.

— Мы видимся каждый день. Проводим вместе почти каждое воскресенье. И ты ни разу не приказал мне встать на колени.

— Я переживал, что ты еще не готова. Я могу провести всю оставшуюся жизнь, не вкушая твоего подчинения, если это то, что тебе нужно. Но не ставь на нас крест. Ты, Лиам и наш малыш значите для меня все. Я люблю тебя.

— Любишь ли? — неприкрытая тоска отразилась на ее лице. — Или ты решил, что хочешь меня лишь потому, что это сделал Лиам?

— Я всегда любил тебя. Ты знаешь, я чертовски плох в демонстрации чувств, — он снова взял ее лицо в ладони.

— Так исправь это. Общайся со мной! Вы были так настойчивы в том, чтобы я говорила вам обо всем: что желала, думала, чувствовала… Я приложила все возможные усилия, чтобы быть открытой. Вывернула себя наизнанку в попытках, потому что хотела, чтобы это сработало. А ты… — слезы побежали из глаз девушки, Рейн сжала кулаки. — Я понятия не имею, что происходит в твоей голове и почему ты отстранился…

— Я не смог уберечь тебя от Билла, и я борюсь с собой, пытаясь принять это каждый божий день.

— Ты думаешь, я виню тебя в произошедшем? — Рейн выглядела удивленной. — Ты не заставлял его.

— Я перестал платить этому ублюдку. Я знал, что он жестокий. Но не думал, что он осмелится прийти за тобой, — Хаммер отвернулся, задыхаясь от сожаления. — Я был неправ.

— Макен… — она расслабилась, прижимаясь к нему.

— Я мог оградить тебя от всего этого ужаса, всего за жалкие две тысячи в месяц, и не справился. Я не могу выразить словами, как чертовски сильно я сожалею.

— Он застал врасплох и меня тоже. То, что он сделал с моей сестрой… — девушка прижала руки к груди. — Ты держал его подальше от меня в течение многих лет, поэтому я не закончила, как Ровен. Пожалуйста, перестань себя корить. Отец и так уже слишком много забрал у меня. Если он встанет между нами, то снова одержит победу.

— Я знаю. Ты права. — Погрузив руки в ее волосы, Хаммер еще сильнее притянул Рейн, стараясь, стать ближе.

— Хотела бы я, чтобы ты сказал мне раньше о своих чувствах. Я бы сделала все для тебя. — Она обхватила его плечи пальцами. — Я люблю тебя. Я хочу сделать все, чтобы тебе было комфортно. Но не могу, когда не понимаю, что происходит.

— Я привык быть твоей опорой, но в последнее время я, блять, чувствую, как разрушаюсь. Никогда не допускай мысли, что это из-за того, что я не хочу тебя. Или мне все равно. Я считаю тебя невероятно красивой. Я люблю в тебе все.

Слезы закапали из глаз девушки. Она утирала их, но проливала свежие.

— Я думала, ты больше не сможешь чувствовать подобное после всего, что Билл чуть не сделал со мной. Я винила себя, переживая, что правда оттолкнет тебя от меня.

— Билл сделал что-то еще, кроме того, что указано в полицейском отчете? — у Хаммера буквально кровь в жилах стыла от всего того дерьма, что было отражено в документах. Но… «Вдруг произошло что-то кроме?»

Рейн кивнула, успокаивая себя, словно пыталась ускользнуть в безопасный уголок в своей голове.

Макен напрягся. Извращенный сукин сын был способен на насилие и убийство, в отношении своей жены и старшей дочери. Услышав, что он мог сделать с Рейн больше, чем они предполагали, Хаммер, словно нырнул в черную дыру страха. «И она не сказала ему, потому что боялась?» Чувство вины, давившее на него, стало еще больше.

Лиам поднялся на ноги, он был поражен не меньше Хаммера.

— Ты не несешь ответственности за действия этого больного придурка, любимая. Я был рядом с тобой все это время. Почему ты не рассказала мне о своих переживаниях?

— Мне нужно было сказать это вам обоим. И я не буду лгать. Это было слишком стыдно. — Она закрыла глаза и отстранилась. — Я согласилась сделать грязные, ужасные вещи, чтобы остаться в живых. Я чувствовала себя так, будто продала свою душу.

«Господи!» Хаммер обхватил лицо девушки руками:

— Послушай меня. Неважно, что именно ты сделала и сказала для того, чтобы выжить. Это не изменит наших чувств.

— Мы всегда будем любить тебя, — поддержал Лиам. — Скажи нам.

Рейн обняла себя, словно защищаясь от осуждения.

— Когда Билл держал меня на складе, я не думала о том, чтобы умереть с достоинством. И когда его член не смог стать достаточно твердым, чтобы изнасиловать меня… он потребовал сделать минет. Я приказала себе, сделать то, что он хотел и так, чтобы меня не вывернуло. Наконец, он развязал мои руки, чтобы я могла прикоснуться к нему. Я схватила нож и… — Рейн прижала руку ко рту, не желая заканчивать это предложение. — Вы знаете остальное. С тех пор я пытаюсь жить с тем, что я отдала бы ему часть себя, ту, что берегла для вас двоих.

Пока Хаммер изо всех сил старался удержать себя в руках, Рейн осталась в одиночестве плавать в чувстве вины от того, что ей пришлось сделать.

— Меня не волнует, если бы ты даже сделала ему сто минетов. Ты выжила.

Лиам, прикоснувшись к подбородку девушки, повернул ее лицо в свою сторону, чтобы их взгляды встретились.

— Точно. Если бы ты не использовала свою голову, то вы с ребенком были бы потеряны для нас.

— Но вы видели, как именно я убила Билла, — она задохнулась. — Я его выпотрошила, вспорола его меньше чем за минуту

— Я горжусь твоей силой и мужеством, — Лиам заправил прядь ее волос за ухо.

— Если бы я мог убить его снова, я бы с радостью зарезал ублюдка, — кивнул Хаммер.

— Я не просто убила его, потому что мне пришлось. Я с наслаждением прикончила его. Разве это не делает меня чудовищем? — голос Рейн надломился. — Вам никогда не приходило в голову, что у вас будет ребенок от убийцы?

— У нас будет малыш от выжившей, — сказал Хаммер, прижимая девушку ближе к себе.

— И защитницы, — добавил Лиам. — Ты будешь защищать наших детей до последнего вздоха.

— Если бы ты была хладнокровной убийцей, Рейн, ничего из этого тебя не волновало бы, — заметил Хаммер. — За годы боли и насилия, которые он заставил вас пережить, твой отец заслужил все то, что ты с ним сделала. Так что не смей даже думать о том, что я работаю допоздна в клубе, поскольку не хочу тебя, или что я в ужасе от того, что ты сделала, или сожалею о создании нашей семьи. Ничто не может быть так же далеко от истины.

— Ты понимаешь? — поддержал Лиам.

Девушка прерывисто выдохнула:

— Мне нужно было услышать это.

— Как долго ты держала это в себе? — нежно поцеловал ее в лоб Хаммер.

— С Рождества, — каясь, Рейн опустила взгляд. — Я попыталась рассказать хоть что-нибудь во время Нового года, но… не смогла. Я работаю над этим с моим психотерапевтом. Она постоянно говорит, что, если я не скажу вам, я всегда буду мучиться и чувствовать себя неуверенно.

Хаммер задумался. В то время как он хандрил, Рейн прошла километры по пути прогресса.

— То, что ты сейчас нам рассказала… я так горжусь тобой. — Он попытался поднять ей настроение: — Это работает намного лучше, чем швыряние фаллоимитаторов, верно?

Сквозь слезы у девушки прорвался смешок:

— Ага. Но ты должен признать, когда я раскидала половину игрушек в подземелье, это привлекло твое внимание.

— Это также привело к тому, что твоя задница стала красной. — Макен сжал бедра девушки и бросил взгляд на Лиама. Лучший друг поддержал его, заставив понять, что их поезд был в нескольких дюймах от схода с рельсов. — Спасибо за все, чувак.

— Не за что, — посмотрел тот с облегчением. — И я должен сказать, что в своей жизни не встречал еще двух более упрямых людей.

С натянутым смехом, Рейн обвила руки вокруг своих мужчин. Горячие слезы девушки капали на шею Хаммеру.

— Я так волновалась. И я скучала по тебе. Останешься сегодня утром? Давай заставим плохие воспоминания уйти?

Лиам приподнял брови, как бы говоря Макену, что они оба поняли ее одинаково: она хотела чувствовать их в себе.

— Ничего не хочу сильнее, но ты уверена, что готова? — кровь Хаммера побежала быстрее.

— Вполне, — легкая улыбка скользнула по губам Рейн. — И я не против красной задницы, тоже.

— Это все, что ты хочешь, шалунья? — Лиам пробежался пальцами вдоль подола ее халата.

— Нет. Я хочу чувствовать вас обоих глубоко в себе. Прикоснись ко мне, — прерывисто вздохнула она. — Пожалуйста.

Хаммер изнывал от желания положить на нее свои руки, командовать ей. Это успокоило бы хаос внутри него.

Мужчина сцепил руки за спиной:

— Я тоже скучал по тебе, прелесть. На колени.

В молчаливом знаке единения, Лиам встал рядом, плечом к плечу.

Рейн грациозно опустилась на колени перед ними.

Доминант внутри Хаммера взревел и расправил плечи. Он был горд. Его член горел от потребности, когда Макен вдыхал ее аромат. Он был рад видеть, что саба в ней по-прежнему отзывается.

Лиам погладил девушку по волосам:

— Ты уверена, что готова к большему, чем те шлепки, что я дал тебе?

— Мне придется умолять? — отчаяние звенело в ее голосе.

— Возможно. Лиам и я нанесем на тебя этот лосьон. Потом… — он посмотрел на Рейн голодным взглядом.

Хаммер сел на матрац, призывая девушку пододвинуться так, чтобы он мог стянуть с нее короткий халатик, а затем обмакнул пальцы в баночку с кремом. Мужчина нанес лосьон на бедро девушки. Ощущение ее теплой, бархатистой кожи заставило его застонать.

Когда Лиам опустил руки на живот Рейн, Хаммер продолжил ласкать ее тело и обхватил руками пышные груди девушки. «Это игра воображения, или они стали тяжелее, чем раньше?»

Макен провел подушечкой большого пальца по ее напряженному соску. Рейн резко втянула воздух, наполнив мужчину необузданным восторгом. Его рот наполнился слюной, желая ощутить вкус ее сладких твердых бутонов. От созерцания того, как девушка таяла от их прикосновений, желание Хаммера вспыхнуло с новой силой.

Пока он дразнил ее грудь, девушка издала блаженный, прерывистый вздох. Понимающая улыбка заиграла на губах Хаммера. Если так будет продолжаться, они с Лиамом вскоре утонут в ее горячем, шелковом лоне, под звуки бессмысленной мольбы, криков и стенаний.

Лиам сорвал атласный пояс, удерживающий одеяние Рейн. Вместе они стряхнули ткань с ее плеч, позволив одежде соскользнуть вниз по рукам, и растечься лужицей у ног девушки.

Когда девушка предстала перед ними голой, Хаммер наклонился и зажал ее сосок между губами, омывая своим языком и покусывая зубами вершинку. Он засасывал все глубже, втягивая ее плоть в рот, облизывая и покусывая. Рейн взвизгнула и качнула бедрами. Хаммер бросил взгляд на Лиама и увидел, как его друг провел пальцами по чувствительной жемчужине между ног девушки. Ее терпкий мускусный аромат, перебивающий запах какао лишь ускорял бег крови по венам Макена.

— Ты мокрая, — пробормотал Лиам, прокладывая дорожку из поцелуев по ее животу.

— Вы двое делаете меня мокрой, — прошептала она.

Член Хаммера дернулся.

Напряжение нарастало, и Рейн схватила его за плечи. Хаммер почувствовал ее ногти, впивающиеся в него, когда девушка вскрикнула. Ее мышцы становились напряженнее. Спина выгнулась. Она запустила пальцы в волосы Лиама, испытывая потребность срочно что-то схватить.

Словно чувствуя желание, зверь Хаммера, которого он держал на коротком поводке, сделал стойку. Макен боялся, что если вскоре Рейн не окажется между ним и Лиамом, то его сдержанность просто испарится.

Скользя ладонью по изгибам Рейн, Хаммер схватил девушку и, рывком подняв с пола, бросил ее на матрас. Испуганный вдох раздался из ее уст. Но превратился в стон удовольствия, когда его рука направилась прямо к ее киске.

— Нужно трахнуть нашу девочку.

— Давай сделаем это, — согласился Лиам, располагаясь по другую сторону от Рейн.

Хаммер посмотрел на их «прелесть». Распростертую на кровати. Обнаженную. Зовущую. Жаждущую.

Зверь внутри снова издал рык. Неспокойный. Наступающий. Нетерпеливо ждущий, чтобы пометить ее.

«Взять».

«Связать».

«Обладать».

Макен попытался умерить свою похоть. Но чем больше он натягивал поводок, тем яростнее бился зверь, желая сбросить оковы.

Едва успев моргнуть, Хаммер оказался на Рейн, терзающий ее губы как изголодавшийся путник. Настойчивыми пальцами он вцепился в мягкий изгиб ее бедер, клеймя девушку ладонями. Она отвечала ему, приоткрыв рот и раздвинув ноги, извиваясь под ним, постанывая как котенок, удовлетворяя его неистовую жажду.

«Боже, он жаждал ее». Рейн заставляла Макена снова чувствовать себя живым, облегчала его тяготы, его неудачи, его сожаления. Она успокаивала его дикого зверя.

Как только он оторвался от губ девушки и стал покрывать поцелуями ее лицо, продвигаясь вниз по изящным изгибам шеи, Лиам налетел на ее рот со страстным поцелуем. Хаммер переместил руку вниз, и начал дразнить пальцами ее клитор. Рейн раздвинула бедра шире и прогнулась еще больше. Затем Макен погрузил пальцы в ее влажную, шелковистую киску.

Девушка вскрикнула, но Лиам поглотил это звук. Хаммер не сумел сдержать стон удовольствия, ощущая, как ее мягкие, гладкие стенки сжимают его. Он отчаянно боролся с желанием запереть себя внутри нее.

— Да… — пробормотала Рейн, когда Лиам прикусил ее ухо и начал теребить сосок. — Я так соскучилась по вам, обоим.

— Мы сейчас здесь, с тобой, любимая, — прошептал Лиам. — Позволь нам позаботиться о тебе.

Да, Рейн заслуживает того, чтобы заниматься с ней любовью. Но даже при всем своем желании Хаммер не мог притормозить, не мог ждать, чтобы овладеть ей целиком и полностью.

Он вонзил зубы в темную ягоду ее соска и потянул его. Рейн вскрикнула и выгнулась. Но этого было недостаточно. Его внутренний зверь требовал большего.

Вынув пальцы из киски, он слизал ее сладкие соки, до последней капли. Мгновенно, Лиам оказался между ног девушки и накрыл ртом ее розовые складочки. Даже в приглушенном свете было видно, как покраснела Рейн, она извивалась под энергичными ласками языка, прикрыв глаза.

Хаммер наблюдал. Это эротическое зрелище заставило его содрогнуться. Он встал на колени возле головы девушки, скользя рукой по своему члену, Макен видел удовольствие, отражавшееся на лице Рейн. «Господи, он обожал видеть ее такой разгоряченной и раскованной. Такой… принадлежащей им».

— Его язык ощущается волшебно, да, прелесть?

— Да, — всхлипнула девушка, поднимая отяжелевшие веки. — Еще. Я дам тебе и Лиаму все, что вы пожелаете.

— Что угодно? — съязвил Хаммер.

Она судорожно кивнула, умоляя глазами об экстазе, который они могли ей дать… или же отказать в нем.

— Открой для меня свой ротик, Рейн.

Голодным взглядом мужчина смотрел на ее соблазнительные губы, обхватившие его ствол. Положив ладонь на изголовье кровати, Макен отдавал Рейн каждый дюйм своего толстого и твердого члена. Ощущение ее чувственного, порочного рта заставило яйца сжаться, а по спине побежали мурашки удовольствия.

— Да! Вот так. Возьми его глубже. Соси жестче.

Рейн скользила по его члену своим жаждущим языком. Наслаждаясь ощущениями, от которых разве что кости не плавились, Хаммер закрыл глаза и схватился за край изголовья. Он страстно желал наверстать все то, что не посмел делать с ней в течение нескольких месяцев…

Потянув один из ящиков прикроватной тумбочки, мужчина вытащил моток шелковой веревки, а затем вынул член изо рта Рейн. Он сразу же лишился ощущения ее сладкого поклонения, но успокоил себя тем, что всего через несколько секунд он погрузится в уютные объятия ее киски.

— Я хочу тебя подо мной, связанной. Обездвиженной, — пробормотал он хрипло, складывая руки девушки над головой и обматывая веревку вокруг запястий резкими рывками. — Полностью в моей власти.

Когда Макен затянул узлы и начал крепить веревку к каркасу кровати, Рейн замерла. Ее глаза расширились, зрачки молниеносно увеличились.

— Нет! Стоп, — она начала биться, словно дикий зверь в силках, пинаясь, тряся головой и плача. — Стоп. Боже, стоп! Париж!

Девушка использовала стоп-слово. Внутренний зверь Хаммера мгновенно притих. Ошеломленный, он размотал веревки. Внутренности мужчины словно окаменели.

Лиам переместился и присел на корточки между ног Рейн. Мужчины переглянулись. Его ирландский друг был так же поражен, как и он сам. Два месяца назад, их девочка любила веревку и наручники — все, что вверяло ее тело в их распоряжение. Раньше, когда оковы касались ее кожи, она таяла.

Теперь же она казалась напуганной сверх меры.

Хаммер отбросил шелковую веревку подальше, с глаз долой. Рейн все еще выглядела бледной, потрясенной и напуганной.

— Все хорошо, любимая, — присел Лиам подле нее. — Никто не навредит тебе.

— Сделай глубокий вдох, — команда Хаммера прозвучала тихо, но была сравни удару плетью. — Никаких оков нет. Все закончилось. Сосредоточься на нас.

Девушка побледнела, отодвинулась от него и свернулась калачиком.

Хаммер почувствовал себя так, словно его ударили по яйцам. «Он, блять, должен был знать все, чего не следует делать, после случившегося с его покойной женой. Например, пьянеть от своей власти и следовать своим импульсивным потребностям. Почему он кажется настолько одержимым повторением прошлого?»

«Черт».

«Черт».

«Черт».

Не сговариваясь, мужчины легли по обе стороны от Рейн, прижимаясь ближе, даря тепло своих тел и успокоение.

С того момента как эта девушка появилась в его жизни, Хаммер поставил перед собой задачу узнать все о Рейн. Ее менструальный цикл. Марку ее любимого цитрусового шампуня. Ее ненависть к соленьям. Фильмы, которые заставляли ее плакать. Каждую ее грязную фантазию и «тайную» влюбленность. Каждое достижение. Каждое сожаление. Каждое выражение лица, соответствующее ее настроению. И он не пропускал ничего… до сих пор.

Макен чувствовал себя недостойным, после того как положил Джульетту в гроб, восемь лет назад. В некотором смысле, эта ошибка задела его слишком сильно.

— Рейн, любимая, — пробормотал Лиам. — Поговори с нами.

Девушка не ответила, лишь тихо вздохнула.

Что не помешало Лиаму и Хаммеру держать рот на замке. Сейчас, Рейн не нужны команды, чтобы открыться. Она нуждалась в сострадании Лиама. Когда их девочка замыкалась в себе, он мог достучаться до Рейн.

Хаммер наблюдал молча.

— Ты в безопасности. Дома. Ты слышишь меня, любимая? — Лиам произнес эти слова очень нежно. — Следуй за звуком моего голоса. Пойдем.

Она замерла, икнула, моргнула и посмотрела на Лиама.

— Хорошая девочка. Теперь скажи, как ты себя чувствуешь.

— Мне стыдно, — она мучительно вздохнула. — Я ударила тебя. О, боже. Мне жаль.

Лиам покачал головой:

— Не надо. Мы понимаем.

— Я не понимаю. Что произошло? В одно мгновение я таяла между вами. А в следующее, мне захотелось бороться.

— Ты представляла себе Билла? — напрягся Хаммер.

— Нет, — она выпрямилась и отодвинулась, приближая колени к груди. — Но я снова ощутила этот страх. Я чувствовала, что если позволю себя связать, то умру, — извиняющееся выражение смягчило ее взгляд. — Я думала, что была готова ко всему, но…

— Ты не была. И это я сожалею, — настаивал Хаммер. — Я связал тебя и вытащил твой страх наружу. Господи, если б я только знал…

— Ты не можешь винить себя, — сказал Лиам. — Поэтому его и называют «скрытым спусковым крючком».

«А кого еще ему винить?»

— Я бы никогда намеренно не заставил тебя преодолевать свои пределы, прелесть.

Девушка смотрела на свои колени:

— Быть связанной — это одна из тем, над которой я буду работать с моим психотерапевтом, но… то, что произошло, не отражает мою необходимость подчинения или мои чувства к вам.

Хаммер беспокоился, что девушка пыталась сделать так, чтобы ее слова выглядели более правдиво, чем это было на самом деле. Единственным проблеском было то, что она обсуждала свой страх и его причину — то, что Джульетта никогда не делала. В прошлом, были моменты, с которыми Рейн не справлялась. Теперь она добилась потрясающих результатов.

— Милая, — Лиам притянул ее в свои объятия, — нам не нужно связывать тебя, чтобы доставить удовольствие… или чтобы мы могли чувствовать себя лучше.

— Я не знаю, когда буду снова готова к ограничениям, но я буду стараться, — Рейн прижалась к нему, ее голос срывался, но звучал уверенно. — Мне больно, потому что я знаю, что это разочаровывает вас обоих.

«И после всего, что она пережила, она еще заботилась о том, что разочарует их? Черт, да он был просто ублюдком».

— Ты совсем не разочаровываешь нас, — заверил ее Лиам.

Девушка попыталась улыбнуться, но выглядела так, словно эти ее недостатки разрывали ее надвое:

— Простите, что убила весь настрой.

Хаммер зарылся пальцами в смоляную копну ее волос, и мысленно надел намордник на воющего внутри него зверя.

— Ты была напугана. Не извиняйся.

— Могу я загладить вину вкусным завтраком? Пряные яблочные маффины и финиковые лепешки? Я знаю, что это не секс, но, может быть, мы могли бы побыть вместе.

Да. Любовь Рейн к выпечке всегда была возможностью сбежать, когда давление жизни было слишком сильным. Она избаловала их обоих своими сладостями.

— Я ценю, что ты отправляешь меня в клуб, снабжая любимыми маффинами и своей любовью, — заверил ее Хаммер.

— Почему бы тебе не спуститься и не начать работу? — предложил Лиам. — Я бы хотел прибраться немного, прежде чем присоединиться к тебе.

Это был условный код Лиама, о том, что нужно поговорить.

— Я помогу тебе тут, — Хаммер успокаивающе улыбнулся Рейн и поцеловал в лоб. — Мы скоро спустимся.

— Я сварю кофе.

— Это заставит нас поторопиться, — подмигнул Хаммер.

После того, как Рейн вышла из комнаты, Макен направился в душ, чтобы освежить голову. Несмотря на горячие струи, расслаблявшие мышцы шеи и плеч, похмелье вновь заявило о себе. Неудовлетворенная потребность все еще пульсировала в его члене. «Да, похоже, это будет еще один дерьмовый день».

Когда Хаммер вышел из ванной и оделся, он увидел облаченного в спортивные штаны Лиама, который с хмурым видом ждал за дверью.

— Есть мысли по поводу того, что за херня здесь произошла? — указал Макен в направлении кровати.

Лиам покачал головой:

— Я сам шокирован. Она нормально справлялась с легкой поркой — пробовал в разных местах. Но, честно говоря, я избегал связывания, потому что беспокоился о ее реакции.

Да, Хаммеру стоило руководствоваться разумом, а не своей похотью.

— Все было прекрасно, пока я не достал эти чертовы веревки. Мне следовало быть осторожнее, поскольку Билл связал ее и едва не изнасиловал. Извини, чувак.

— Не вини себя. Никто из нас не знал, что она так отреагирует.

— Я так сильно хотел почувствовать ее под собой, что ничего не соображал. Мы сделали с ней десять шагов назад. — Хаммер беспокойно переминался с ноги на ногу. — Она больше не доверяет мне.

— Это не правда.

«Уверен, что так и есть».

— Рейн ни разу не отказала мне. Если бы она доверяла мне, то никогда бы не подумала, что я могу причинить ей боль, как это сделал ее гребаный отец-психопат.

— Ты слишком строг к ней.

Хаммер старался не засмеяться, когда схватил ключи и сунул их в карман:

— Мне нужно время все обдумать. Я еду в клуб. Скажи Рейн: «мне жаль, что пропустил завтрак».

Гнев вспыхнул на лице Лиама:

— Сейчас, своим уходом, ты дашь ей понять, что винишь ее за это утро, и она не стоит твоего внимания.

— Что? Мне просто нужно время чтобы понять, как уладить все это. — Но в глубине души Хаммер очень боялся посмотреть в глаза Рейн и увидеть в них упрек, это просто разорвет его сердце.

— Для нее ты будешь отсутствовать именно тогда, когда она так в тебе нуждается. Но поскольку ты не разобрался со своим прошлым, то тебе проще сбежать, как трусу.

— Ты кусок дерьма, — замер Хаммер.

— Но я прав. Никто не знает тебя лучше меня. Так что я знаю, что ты винишь себя сейчас. Еще я знаю, что ты готов проводить по полночи в «Темнице», в попытке сбежать от своих проблем. Я также знаю, что ты будешь скучать по Рейн, как сумасшедший. — Лиам ткнул пальцем в его грудь. — Ты будешь пытаться избавиться от посиневших яиц путем дрочки. И мы оба знаем, что это не сработает, потому что рука не заменит тебе нашей женщины. Но пока ты будешь полировать свой член, задумайся о том, что в этот момент я погружаюсь глубоко в Рейн, наслаждаясь неземным удовольствием. Ты мог бы присоединиться к нам и почувствовать ее любовь к тебе, если бы только решился вспомнить, что ты мужик.

Макен сжал челюсть и направился к двери. Он ненавидел Лиама за то, что тот целиком и полностью был прав.

— Да? Ну, молодец. Просто убедись, когда закончишь загонять свой хер в Рейн, что у тебя осталось достаточно сил, чтобы послать на этот хер еще и себя.