Эверли оглядела библиотеку. На удивление, та была классической, даже скромной, учитывая тот факт, что размещалась в холостяцкой берлоге Мэддокса Кроуфорда.

Габриэль сдержал свое обещание показать ей Манхэттен сверху. Он сверкал, словно драгоценный камень. С такой высоты не было видно мусора, грубиянов или насилия, только красоту. Она чувствовала себя в безопасности с Гейбом. Что, вероятно, делало ее идиоткой, так как он был подозреваемым в громком убийстве. Но что-то ей подсказывало, что он не причинит ей вреда.

После волнующей поездки, они приземлились на вертолетной площадке, на крыше дома Мэддокса. Четырехэтажный старинный особняк был роскошным, но непритязательным. С момента приземления Эверли ходила вокруг с широко раскрытыми от любопытства глазами.

Она ожидала, что все будет кричащим и современным, разнообразные гаджеты и плоский экран, такой же большой, как на Таймс-сквер. Вместо этого жилье было воплощением элегантности старой закалки. Конечно, наверху у него были современные кожаные диваны и кухонный гарнитур, которые должны были выглядеть неуместно. Но он также выбрал приборы и ткани, которые преодолели разрыв между позолоченным и нынешним веком, соответствуя при этом характеру здания. Гипсовые потолки, медальоны, молдинги и дверные наличники поражали воображение. Все выглядело как с картинки в журнале.

В библиотеке тоже было на что посмотреть. Над ними возвышались сводчатые потолки. По обе стороны комнаты по всей длине и ширине стен аркой протянулись встроенные полки, окрашенные в девственно-белый цвет. Каждая из них была заставлена сотнями книг в кожаных обложках, а запах был божественным. В конце комнаты располагалось огромное панорамное окно, выходящее в сад, свет из которого падал на крепкий антикварный стол. Напротив разместился массивный мраморный камин до самого потолка с деталями из зеркала и дерева. Темные полы из лиственных пород добавили месту уютного богатства. Комфортное кресло для чтения бутылочно-зеленого цвета стояло в углу рядом с глобусом в напольной подставке. Бледно-бежевый диван с мягкими цветными подушками разместился прямо посередине комнаты.

Все кричало об элитности. Несмотря на все недостатки Мэддокса, мужчина обладал прекрасным вкусом.

— Нашел что-нибудь? — спросила Эверли пару часов спустя, когда увидела Габриэля за большим столом.

Он оторвал взгляд от того, что выглядело как гора бумаги, сжимая один лист в руке.

— Мэд не хотел иметь дело с банальными деталями. Понятия не имею, почему он сохранил чек на выпивку с вечеринки, которая была два года назад. Он не хотел забывать, как много переплатил поставщикам? Серьезно, его сильно обманули. Он заплатил сто тысяч за шампанское, которое не стоит и двадцати долларов.

Эверли вздохнула, взяв в руки квитанцию.

— Принимая во внимание дату и количество, похоже, что это квитанция за шампанское, которое подавали на ежегодном мероприятии Фонда. Это детище Тавии, хотя два года назад большую часть управления и организации питания взяла на себя Валери. Я не удивлена, что она потратила так много. Она любит дорогие вещи.

Он покачал головой.

— Об этом я и говорю. Это дешевая марка.

— Ну, это пошло на благотворительные цели. Может быть, Мэддоксу требовалось дополнительное списание. Или отелю нравилось накручивать расходы.

— Он любил давать деньги на благое дело, но переплачивать за выпивку в его пристрастия не входило. Он уволил эту девушку, Валери?

— Нет, — иначе мир Эверли стал бы лучше.

Габриэля, казалось, глубоко заинтересовала квитанция. Ее тоже, но не из-за Кроуфорд Индастриз. Эверли провела последние два часа за взломом системы кофеен. Она отследила один из ее тайных е-мэйлов до компьютера, расположенного в кафе в Мидтауне, и теперь собиралась пробить кредитные карты. Кофейня предлагала бесплатный Wi-Fi, и у них были четыре компьютера, доступных для клиентов.

Благодаря небольшой удаче, она выяснила, что один из тридцати семи человек, которые приобрели латте в течение часа до или после того, как было отправлено письмо, оказался ее тайным посланцем. Она надеялась, что он послал ей фотографии. Как жаль, что SD-карта была заперта в ее кабинете.

Она изо всех сил рвалась к компьютеру, чтобы увидеть больше, чем первые два изображения. Но встреча, на которую Скотт вытащил ее в то утро, продолжилась до самого обеда. Затем остальные вице-президенты настаивали, чтобы она пошла с ними на стратегическое совещание во время обеда, чтобы подготовиться к приходу нового босса. Когда она, наконец, ушла после десяти в ту ночь, SD-карта было последним, о чем она думала. Во вторник утром, это стояло первым на повестке дня… пока Хилари не позвала ее в офис Гейба, и чертов мир перевернулся. Теперь Эверли абсолютно точно намеревалась вернуться в офис и просмотреть несколько фотографий.

— Я удивлен, что он не уволил ее, — разбушевался Габриэль. — Мэд может показаться беспечным кутилой, но он абсолютно не терпел некомпетентность. Напомни мне взглянуть на ее файл, когда все это утихнет

Останется ли она в Кроуфорд Индастриз — или с Габриэлем — к тому времени?

— Давай просто сделаем это сейчас.

Бросившись через всю комнату к мягкому креслу, она схватила блестящий ноутбук Мэддокса, ударила по нескольким клавишам и стала читать.

— У тебя есть права доступа для просмотра файлов работников? — спросил он на всю комнату.

Эверли ответила не сразу, но ей не потребовалось много времени, чтобы подобрать нужные слова:

— Я знаю, как достать конфиденциальные файлы отдела кадров, к которым Мэддокс имел доступ. Согласно им, в Кроуфорд не было ни одного увольнения в течение двух месяцев, а последний уволенный даже не был связан с обслуживанием. На самом деле, я даже не могу найти ничего, что бы позволило предположить, что он или отдел кадров намеревались уволить Валери.

— Он с легкостью бы уволил того, кто это заслужил. Ты нашла что-то еще, когда проверяла компьютер?

Прежде чем взяться за коробки с чеками, Габриэль попросил ее проверить два компьютера в доме — ноутбук и настольный компьютер. Оба крайне дорогие, и ни один не дал ничего нового. Из того, что она могла выяснить, стало ясно, что сравнительно недавно он сделал чистку обеих систем.

— Кроме поразительного количества порнографии? Я не знала, что человеческое тело может делать такие вещи.

Габриэль усмехнулся.

— Уверен, ты насладилась зрелищем. Мэд всегда любил экзотику. Прости, мне следовало подумать об этом заранее.

Он смотрел на нее полными тепла глазами. Когда он смотрел на нее так, Эверли вспоминала, как хорошо она знала этого мужчину физически. Она знала, как хорошо ощущать его руки, обнимавшие ее, когда она под ним. Девушка попыталась оттолкнуть воспоминания прочь.

— Так или иначе, я выживу, хотя была бы не против стереть эти картинки из головы, — она послала ему насмешливый взгляд. — Но мне также удалось проверить его ежедневник. У него была куча встреч, но я не нашла ни одной с Валери или с кем-либо другим, кто обслуживал торжества, поэтому не похоже, что он даже интересовался у нее насчет этого чека.

— Тот факт, что он был сверху и в центре его стола говорит мне, что он неспроста держал его неподалеку.

Эверли молча согласилась.

— Но он не действовал. Есть какие-то мысли, почему?

Габриэль покачал головой.

— Его явно заинтересовала конкретно эта сделка, — он взял еще несколько клочков бумаги и просмотрел их. — И две других, очень похожих на эту. Вот это было прикреплено к квитанции по организации вечеринки в течение предыдущих трех лет. Если Мэд ничего не заподозрил, то я не могу придумать ни одной причины, по которой он хранил чеки у себя, а не в офисных бумагах. Может, он задал вопросы Валери неофициально?

— Не похоже на него. Мэддокс, которого я знала, возможно, не всегда следовал расписанию, но, как правило, в открытую решал вопросы.

— Точно, — вздохнул Габриэль. — Я попрошу Коннора заглянуть в финансы этой женщины, чтобы узнать, сможет ли он найти какой-либо намек на присваивание денег. Так же пусть разузнает, есть ли у нее алиби на ночь смерти Мэда.

— Но поможет ли это? Она могла установить бомбу несколько дней или недель назад.

— Нет, накануне самолет использовался другим исполнительным директором Кроуфорд. Одной из услуг частного аэропорта, который мы используем, является проверка самолета от носа до хвоста после каждого полета. Дэкс просмотрел записи. Он написал мне, что Кингстон, владелец аэропорта, и его главный механик осмотрели самолет за три часа до взлета Мэда. Джерри Кингстон был старым другом семьи. Он хороший парень, и у него не было причин желать Мэду смерти. Окажись бомба на этом самолете, они нашли бы ее. Так что ее установили в промежуток времени между проверкой на земле и взлетом. Мэд полетел в одиночку.

— Почему он собирался в Вашингтон? — этот пункт назначения стоял в плане его полета.

Габриэль сел и помассировал лоб, как будто у него разболелась голова.

— Сразу же после аварии Роман сказал мне, что накануне позвонил Мэд и попросил о встрече с Заком. Мэд отказался сказать почему.

— Зак. Ты имеешь в виду президента?

Габриэль тихонько усмехнулся.

— Для меня он — Зак. Или Сорвиголова, когда я хочу подколоть его.

Она в недоумении покачала головой, так как Захари Хейс был известен своим серьезным поведением.

— Ты называешь президента Соединенных Штатов Сорвиголовой?

Когда Габриэль улыбнулся, ей стало трудно вспомнить, почему она должна держаться от него подальше.

— Совершенно верно, но я поклялся хранить тайну о том, как он получил это прозвище. Думаю, он бы натравил на меня Секретную службу, если бы я сознался.

Было так странно думать, что великолепный парень перед ней не только знал самого влиятельного человека в мире, но они еще и выросли вместе. Габриэль Бонд был из тех людей, которые разъезжали в частных вертолетах и обедали с Верховным Главнокомандующим. Он был из тех, кому совершенно комфортно в лимузинах и особняках.

Он был их тех мужчин, которые используют таких женщин, как она, в течение нескольких ночей, а затем снова возвращаются к женщинам своего уровня.

Их отношения с Эверли двигались в никуда. На самом деле, у нее никогда не было своего автомобиля, она просто брала его у отца, поскольку тот постоянно разъезжал на своей патрульной машине. Мать Габриэля была дебютанткой, в то время как ее собственная мать бросила Эверли в шестилетнем возрасте и забрала почти все их деньги до последнего цента. Она даже не удосужилась попрощаться. На самом деле, она ни разу не разговаривала с матерью за последние годы. Она была вынуждена хоронить своего отца в одиночку.

Они с Гейбом были из совершенно разных миров. Ей не мешало бы это помнить.

Он откинулся на спинку стула, вытянувшись, как ленивый крупный хищник.

— Хочешь заказать что-нибудь на ужин? Вчера я встречался с экономкой и дал ей недельный отпуск, пока во всем не разберусь. Но я могу позвонить Дэксу. Он принесет нам что-нибудь.

Это звучало очень соблазнительно.

— Наверное, мне лучше вернуться домой.

Потому что она была уверена, что, несмотря на то, что в этом месте были шесть дворцовых спален и более восьми тысяч квадратных футов, оно было еще слишком маленьким и интимным, чтобы вместить ее и Габриэля, если она хочет оставаться в юбке и одна в постели.

— Это не очень хорошая идея, — он смотрел на нее так, как будто что-то знал, чего не знала она.

— Я не могу остаться здесь. У меня нет сменной одежды. У меня нет ничего, — ну, кроме сумочки. Но она не положила туда запасной комплект нижнего белья и туалетные принадлежности.

Он пожал плечами.

— Хорошая новость заключается в том, что у Мэда целый шкаф всякого дерьма, которое оставили здесь женщины. Уверен, мы найдем что-то подходящее. Плохая новость в том, что сейчас твой дом, скорее всего, окружили репортеры. По-видимому, сегодня утром они узнали твое имя, а кто-то сообщил им, что ты пришла со мной в полицейский участок. Так что, если не ищешь пятнадцати минут славы, боюсь, ты застряла здесь со мной.

— Почему они заинтересованы во мне? — конечно, они поймали ее, когда она выходила из отеля двумя днями ранее, но… — Я провела с тобой одни выходные.

— Эверли, ты должна понимать, как работают сплетни. Они выяснили имя моей загадочной девушки этим утром и начали задавать вопросы. Ты идешь в полицейский участок со мной, и это только подливает масла в огонь. Я тебя уверяю, в ту же минуту, когда меня увели на допрос, для них история стала только сочнее. Гарантирую, они обзвонили каждого работника в Кроуфорд и умасливали их до тех пор, пока кто-то не заговорил. Догадываешься, что они сказали?

Она уже знала, и ей хотелось закричать.

— То, что я была любовницей Мэддокса Кроуфорда.

— Бинго. А так как они все видели тебя, выходящей из отеля после нашей ночи вместе, я уверяю тебя, они утверждали, что теперь ты моя любовница. Возможно, даже были дикие догадки о возможном сексе втроем или какие-то гипотезы о том, что я убил Мэда в приступе ревности. У меня нет сомнений в том, что они также публично задались вопросом, не пришла ли ты сегодня в полицейский участок, чтобы предоставить мне алиби или чтобы забить последний гвоздь в гроб.

— О, Боже мой, — а казалось, день не может стать хуже. Она хотела перечеркнуть эту неделю и начать все сначала. — Какой ужас.

— Да. Не удивляйся, если тебя тоже вызовут на допрос. Если это произойдет, Роман пойдет с тобой или попросит одного из своих бывших партнеров представлять тебя. Я не брошу тебя с этим одну.

У нее отвисла челюсть. Она стояла, глядя на него, пытаясь переварить все, что он сказал. Не может быть, чтобы это было правдой. Никто не мог подумать, что она была любовницей одного влиятельного человека, а тем более двух.

— Кто бы мог поверить, что ты убил своего лучшего друга из-за меня? Это нелепо.

— Может быть, но это основа для большой истории. Таблоиды не ищут истину. Они хотят все, что поможет продать газеты и увеличит просмотр страниц. И они определенно следят за твоим домом, — он выхватил компьютер у нее из рук, ударил по нескольким клавишам, а затем повернул к ней монитор.

Она в ужасе прочитала заголовок.

И ЖЕНЩИНА РАЗРЫВАЕТСЯ МЕЖДУ НИМИ…

Статья включала фотографии Мэддокса и Габриэля, сделанные на протяжении многих лет. Они также снова разместили снимок, на котором она выбегает из отеля.

Святые угодники. Это было реальностью. Она повернулась, чтобы посмотреть на серые занавески из китайского шелка, закрывающие окно. С задернутыми шторами ее нельзя было увидеть, но она бы хотела, чтобы от внешнего мира ее отделяло что-то большее, чем ткань и стекло.

— Как ты думаешь, они отследили нас?

Он резко покачал головой.

— Нет. Дэкс и я в этом удостоверились. Приманка была замечена, входящей в мой дом, а Коннор нашел актрису, которая достаточно похожа на тебя. Она собирается ходить вдоль окон каждые два часа, чтобы удержать их там.

— В моем лофте какая-то неизвестная женщина? Как она вообще туда попала? Ключи у меня.

— У тебя ли?

Она пошла проверить свою сумочку. Конечно же, ее ключи пропали.

— Ты украл мои ключи?

— Нет, это сделал Дэкс. У него ловкие руки, но, если бы он не смог стащить твои ключи, уверяю тебя, Коннору бы это удалось. Если ты собираешься на кого-то сердиться, сердись на меня. Это был самый лучший способ, который я мог придумать, чтобы заставить прессу пойти по ложному следу. Ни один из нас не может пойти домой, так что я подумал, что это хороший компромисс, так как у меня были ключи от дома Мэда. Он унаследовал гораздо больший особняк, когда умер его отец. Он числится за ним, но Мэд предпочел остаться здесь. Может пройти несколько дней, прежде чем репортеры выяснят, где мы прячемся.

Но они не смогут уйти. Как же ее жизнь перевернулась с ног на голову в течение нескольких коротких дней?

— Я не могу поверить, что нужен кто-то, чтобы отвлечь внимание прессы. Я никогда не была любовницей Мэддокса.

Гейб прищурился, рассматривая ее.

— Отлично. Предположим, я тебе верю. Какие у вас были отношения? Ты выполняла для него работу вне офиса?

— Не официально, хотя мы обсуждали работу. В первый раз он появился в моем лофте, утверждая, что хочет обсудить мои планы по переводу на новую систему кибербезопасности. Но уже через несколько минут он сменил тему, и мы закончили тем, что говорили о других вещах. Мы были просто друзьями, — она не знала, как еще убедить Гейба в этом.

— У Мэда не было женщин-друзей. У него были любовницы и сотрудницы.

Она была готова взорваться от разочарования.

— До нашего уик-энда вместе, я полтора года ни с кем не спала. Между нами с Мэддоксом не было ничего романтического и сексуального. Когда он начал приходить ко мне, казалось, что он… Одинокий. Грустный.

— Он всегда приходил к тебе домой? Прости, но я и представить не могу, что Мэд знал, как добраться до Бруклина.

Эверли усмехнулась. Иногда он был ужасным снобом.

— Видимо, он узнал. Его подвозил водитель. Он, конечно, не ездил на метро.

— Так ты хочешь сказать, что никогда не была здесь раньше?

— Ни разу, — он никогда не приглашал ее сюда, и она никогда не просилась. Ему, казалось, нравился ее уютный лофт.

— Он когда-либо оставался на ночь?

Мэддокс целиком и полностью был совой. Он часто разговаривал с ней до двух или трех часов утра, но обычно возвращался на Манхэттен.

— Только однажды. Он был пьян и появился у меня без звонка. Когда он позвонил в дверь, я уже могла сказать, что он был сам не свой. Он продолжал говорить о какой-то женщине. В ту ночь я беспокоилась о нем.

— Ты помнишь имя девушки, о которой он говорил?

— Он никогда не упоминал его. А я не выпытывала. Он только сказал, что любит ее и потерял ее.

— Как давно это было?

— Пару месяцев назад, — она попыталась вспомнить точную дату, но не смогла. — Во всяком случае, все, что я сделала в ту ночь, это уложила его в постель. Сама спала на диване. На следующее утро он извинился за все неудобства и поклялся, что в следующий раз займет диван. Я спросила его, будет ли следующий раз, и он улыбнулся мне одной из своих ироничных улыбок, и пожал плечами. Как ты думаешь, он был расстроен из-за твоей сестры?

Габриэль помолчал.

— По датам совпадает. Если он чувствовал вину за то, что сделал с Сарой, то имел веские основания. Но я всерьез сомневаюсь, что Мэд когда-нибудь любил ее. Мне кажется, он и сам не понимал, какие чувства испытывал к ней. Честно говоря, я не думаю, что Мэд знал, как любить только одну женщину. Как ты устроилась в Кроуфорд? Кто тебя нанял?

Это была еще одна тайна.

— Со мной связался рекрутер и нанял меня, когда я еще работала в качестве руководителя IT-отдела в компании примерно со ста работниками — намного меньше, чем в Кроуфорд — когда парень позвонил мне и тут же предложил работу. У меня заняло несколько дней поверить, что предложение было настоящим.

— На своей последней работе ты была руководителем?

Она покачала головой.

— Едва ли. Меня только-только назначили менеджером проекта. Я целенаправленно добивалась этого поста, но все равно потребовались бы годы, чтобы достичь моего настоящего уровня. Мне повезло.

— Похоже, дело не только в удаче, — заметил Габриэль. — И этот рекрутер представлял Кроуфорд? Ты узнаешь его имя?

— Конечно, — она не могла забыть имя человека, который фактически изменил ее жизнь. Ее отец умер за несколько недель до этого звонка. Она была в депрессии, и это была открытая дверь в светлое будущее, в то время, когда она больше всего в ней нуждалась.

Он кивнул в сторону ноутбука.

— Взломай электронную почту Мэда и поищи любые сообщения, которые он написал рекрутеру о тебе.

— Зачем? — как это поможет в разгадке убийства Мэддокса?

— Потому что я думаю, что твоя новая работа в Кроуфорд не имела ничего общего с удачей. Мэд никогда не использовал рекрутеров. У него был серьезный отдел кадров и Мэд предпочитал прибегать к его помощи при любом удобном случае.

— Уверена, что он не имел дело непосредственно с рекрутером. Как ты уже сказал, у него был отдел кадров. Может быть, они не могли найти кандидата с правильным набором навыков в своей организации, поэтому вышли на рынок труда.

— Сделай одолжение. У меня есть предчувствие, и я хотел бы узнать, прав ли я.

Он пытался доказать, что Мэддокс нанял ее, чтобы спать с ней? Она знала, что это не так, но боялась, что даст Габриэлю что-то, что он мог бы обернуть против нее.

— Что заставляет тебя думать, что Мэддокс будет так вовлечен в наем менеджера проекта по безопасности? Это должность, на которую меня первоначально наняли. Через месяц была сформирована новая, еще большая группа по вопросу международных угроз кибербезопасности. Команде нужен был руководитель, что прекрасно подходило под мои навыки. Через пять месяцев после того, как предыдущий вице-президент кибербезопасности подал в отставку, меня назначили на его место.

— Без сомнения, другие люди в отделе работали на Кроуфорда дольше и были столь же квалифицированы.

Ей приходило на ум несколько.

— Может быть, Мэддокс хотел кого-то моложе, более сведущего в электронных средствах безопасности, чем мой предшественник и его компаньоны.

— Тем не менее, на то, чтобы достичь такой руководящей должности, должно было уйти несколько лет… если только очень влиятельный человек не протолкнул тебя.

Габриэль был неправ. Должен был. Не было никаких причин, по которым Мэддокс Кроуфорд проявил бы к ней интерес еще до их встречи.

— Это бессмыслица какая-то.

— Я знаю, как работал ум Мэда. Пожалуйста, проверь, — он указал на ноутбук Мэддокса.

— Я уже пробежалась по его деловой переписке. Нам повезло, что IT-специалисты еще не уничтожили его аккаунт. Я не увидела ничего подобного.

Это заставило Габриэля сделать паузу.

— А как насчет его личной электронной почты? Ты заглядывала в нее?

Эверли вздохнула и потянулась к компьютеру. Он был, как собака, почуявшая кость.

— Я сделаю это прямо сейчас.

Она открыла личную электронную почту своего бывшего босса, но обнаружила, что та защищена паролем. Она могла обойти его, но первым и самым простым решением было выяснить пароль. По-настоящему умный человек выбрал бы случайный набор букв и цифр, но большинство людей выбирали что-то личное. Что бы выбрал Мэддокс? Он не был похож на человека, который испытывал что-то сентиментальное или о чем-то беспокоился… за одним исключением. Ночью, когда он пришел к ней домой пьяным вдрызг, он был абсолютно сосредоточен на одной теме.

— Как зовут твою сестру?

— Сара, — продиктовал Габриэль по буквам.

Она набрала имя, и открылась электронная почта Мэддокса.

— Я вошла.

Габриэль подался вперед.

— Его паролем было имя Сары?

— Ага. Я знаю, ты думаешь иначе, но, должно быть, она та женщина, которую, как он говорил в ту ночь, любил и потерял. Знаешь, он больше не был прежним. Зависал со мной намного чаще, но по-прежнему казался ужасно одиноким.

Габриэль провел рукой по волосам.

— Я не понимаю. Он порвал с Сарой. Они были счастливы, по крайней мере, я так думал, — он фыркнул. — Ублюдок. Сара нарядилась, чтобы пойти вместе с ним на прием. Они планировали обнародовать свои отношения. Пока она ждала его, он послал ей прощальный воздушный поцелуй — через смс. Как он мог заботиться о Саре и так с ней обращаться?

Эверли понятия не имела.

Она смотрела на экран компьютера, поместила курсор в поле поиска и ввела имя рекрутера. Сразу появился результат, показывая несколько сообщений. Это удивило ее.

— Ты был прав по поводу электронной почты. Но почему такой могущественный человек, как Мэддокс Кроуфорд имел дело непосредственно с рекрутером?

— Что там? Он искал определенный набор навыков?

Она должна была остановиться, потому что дальнейшее чтение ничего не проясняло.

— Нет. Он искал меня. Зачем он искал меня, зная мое имя еще до нашей встречи. Он дал рекрутеру все мои личные данные — понятия не имею, где он их достал — и сказал нанять меня, независимо от моих требований. Я бы попросила больше денег.

Габриэль встал и обошел вокруг стола, чтобы заглянуть через ее плечо. Когда он наклонился, Эверли почувствовала тепло его тела.

— Открой приложение, которое отправил Мэд.

Она нажала, и увиденное вновь ее шокировало.

— Это полное досье на меня. Водительские права, номер социального страхования, школьные документы. Что, черт возьми, происходит?

— Я не уверен, но он был определенно в тебе заинтересован, — он отошел, меряя шагами комнату. — Ни одно из сообщений не поясняет, почему Мэд хотел нанять тебя?

Она пробежалась по остальным сообщениям.

— Нет. Мэддокс просто сказал ему сделать это, и что он получит бонус, если сможет привести меня в течение шести недель.

— Но он только хотел быть твоим другом, — сказал Габриэль, его неверие было очевидно. — Кто ты, черт возьми, Эверли Паркер?

— Никто, — прошептала она. — Я выросла в глуши, мой отец был копом. Я училась в государственном колледже и работала почти полный рабочий день, чтобы оставаться на плаву до конца. Я получила приличную работу после окончания, но я не знаю никаких засекреченных данных.

— Может быть, и нет, но ты знаешь, как взломать систему.

— Любой человек в моем бизнесе может взломать систему, — несмотря на свои слова, в глубине души Эверли подозревала, что она была немного лучше, чем большинство. Обилие практики помогло в этом.

— Ты взломала какую-то систему, которую не должна была? За исключением трейлеров фильмов Питера Джексона.

— Не в последние годы. Я признаю, что взломала кое-что, что могло бы привести к неприятностям, но это было в колледже. Почему Мэддоксу было не все равно? Я никогда не делала это, чтобы навредить кому-то, только чтобы доказать себе, что могу.

— Может быть, ты увидела что-то важное, но не понимаешь этого.

Может быть, так и было, но она не понимала, как все это поможет им выяснить, кто убил Мэддокса и почему. Если кто-то, работающий в Кроуфорд, почувствовал себя ущемленным из-за того, что его не повысили, когда ее предшественник ушел в отставку, то он, конечно, мог бы убить начальника в приступе ярости. Но было бы гораздо логичнее направить ярость на нее и надеяться, что Мэд выберет его или ее на освободившуюся должность. К тому же, она пришла сюда с Габриэлем для того, чтобы получить ответы на некоторые вопросы — и он начал задавать эти вопросы. У нее было неловкое чувство, что ее допрашивают.

— Я так не думаю, — ответила она. — Давай вернемся к этому позже. Скажи мне, что ты не рассказал полиции.

Он перестал расхаживать, его лицо окаменело и стало пустым.

— Я рассказал полиции все необходимое.

— Так вот как это будет происходит? — она раздраженно вздохнула. — Ты привел меня сюда только для того, чтобы прояснить мою роль во всем этом. Ты и не собирался делиться тем, что знаешь.

— Я ничего не знаю.

Она встала и направилась к лестнице. Пункт назначения — входная дверь.

— Тогда не думаю, что у нас есть что-то еще, что мы можем сказать друг другу. Я попытаю удачу с прессой.

Эверли не волновало, что перед ее домом были репортеры. Она найдет отель. Или еще лучше, возьмет несколько дней отпуска и уедет из города. У нее было множество друзей по колледжу, живущих в нескольких часах езды отсюда. Сестра ее отца жила в Коннектикуте. Она могла бы посетить могилу отца и выяснить, куда двигаться дальше, пока решала, что, черт возьми, теперь делать со своей жизнью.

Габриэль обнял ее за талию, прижав спиной к своему стальному телу.

— Не уходи, — прошептал он ей на ухо.

Этими двумя хриплыми словами он перенес ее обратно к близости, которая у них была на выходных. Она вспомнила, каково это, быть под ним, пока его тело работает, чтобы привести их обоих к кульминации. Она также вспомнила, какую безопасность чувствовала в его объятиях. Когда он держал ее, окружал ее, пока она наслаждалась, затаив дыхание.

Почему она не могла перестать думать об этом? Черт бы его побрал.

— Не прикасайся ко мне так, — настаивала она. — Теперь ты мой босс. И этим все сказано.

Он обнял ее обеими руками, крепко держа.

— Когда я держу тебя, то словно исцеляюсь. Ты первый человек, который заставил меня чувствовать себя хорошо за нереально долгое время. Не заставляй меня останавливаться.

Ей тоже было хорошо. Но она знала, что это пьянящее чувство близости длится также долго, как и возбуждение. Потом он снова оттолкнет ее, и она будет разбита. Независимо от того, как сильно ей нравилось быть с ним, сиюминутное удовольствие не стоило боли. Она позволила ему уговорить ее приехать сюда, потому что он обещал быть с ней честным.

— Ты должен. Я не буду повторять это с тобой, Габриэль. Если ты не можешь доверять мне, то мне пора уходить.

— В тот день я был в аэропорту.

Она замерла в его руках. Неудивительно, что он не хотел рассказывать это.

— Ты говоришь, что был в аэропорту, когда Мэддокс улетал?

— Да, — его хриплое дыхание шевелило ее волосы.

— Зачем?

— Я должен был снова с ним поговорить. Я пошел туда, чтобы попытаться. Я гулял по парку несколько часов. После того, как я остыл, то понял, что не могу оставить все так между нами. Мы были друзьями на протяжении большей части нашей жизни. Я понял, что он, в конце концов, захочет поддерживать какие-то отношения со своим ребенком, — он вздохнул позади нее, прижимая ее еще ближе. — Мэд был бы первым из нас, кто стал отцом. В тот день я не мог себе представить, что он не узнает своего собственного ребенка. Мы… как бы это сказать, чтобы не выглядеть бедным маленьким богатым мальчиком?

— Я знаю, что твои родители не часто были рядом, — Эверли не могла не сопереживать. Еще до того, как ее мать ушла, она всегда чувствовала себя отдаленной от нее, и это было больно. Так что даже если это делало ее глупой, она также реагировала на печаль Габриэля. Что-то внутри нее стремилось утешить его.

Она сжала его руки, которыми он до сих пор обнимал ее, и позволила прижать ее к себе.

— Большую часть времени моим родителем была Академия Крейтон. Там я встретил всех своих друзей. Иногда мне кажется, что я проводил свое детство в одиночестве, пока не встретил Мэда. Большую часть того, что имею сейчас, я достиг благодаря ему и его неизменной дружбе.

Габриэль всерьез оплакивал Мэддокса. Горе, слышавшееся в его голосе, разрывало ее сердце. В некотором смысле он потерял не просто друга, а человека, которого считал братом. И он потерял Мэддокса при худших обстоятельствах из всех возможных.

— Габриэль…

— Позволь мне высказаться, — то, как он хватался за нее, подсказало Эверли, что только усилием воли, он сдерживался. — В тот день я сидел в парке после того, как угрожал убить его, и думал о том, что это значит: иметь детей. Эти пятеро мужчин играли настолько важную роль в формировании моей жизни. Я не мог представить себе мир, где наши семьи не знали бы друг друга. Я не мог себе представить, что мы не будем отдыхать вместе с нашими детьми, расслабляясь, смеясь и крича на них, как наши родители не кричали на нас. Мы должны были быть лучше, черт побери. Предполагалось, что у наших детей будет настоящее детство.

Эверли легонько толкнула Габриэля. Он неохотно вздохнул, а затем ослабил хватку. Но она не оставила его объятий. Вместо этого она повернулась к нему, не удосужившись напомнить себе о том, что это плохая идея. Это не имело значения; только опустошение в его голосе было важно. Он вернул ее к тому времени, которое они провели в Плазе, прежде чем в игру вступили их имена и репутации. Было ли это умно или нет, она заботилась об этом человеке, и ему было больно. Она обняла его. Он замер на мгновение, а затем прижал ее в ответ. Они разделили молчаливый момент поддержки. Габриэль, казалось, черпал от нее силы.

Наконец, он положил подбородок ей на голову.

— Я думал, ты оттолкнешь меня.

— Мне следовало, — но она чувствовала, как он привлек ее ближе, как будто никогда больше не отпустит. Сейчас она хотела верить в то, что они могли быть вместе.

— Не надо. Пожалуйста, подари мне этот момент, — он поднял руку к лицу, лаская ее щеку. Этот жест говорил о привязанности гораздо больше, чем секс, и был таким щемяще нежным. Если бы он потащил ее к столу и начал срывать с нее одежду, она была бы в состоянии противостоять ему. Может быть. Но сладость его прикосновений совершенно обезоружила ее. Необходимость защитить себя рассыпалась под ее потребностью утешить его.

— Все в порядке, Габриэль.

— Это не так. Я не знаю, будет ли еще что-нибудь когда-нибудь в порядке. Я только знаю, что, несмотря на все его недостатки, я скучаю по Мэду. Я также знаю, что хочу тебя. Ты думаешь, что мы можем вернуться к профессиональным отношениям, но я не могу. Потому что я не могу перестать думать о тебе. С момента нашей встречи не проходит и пяти минут без мыслей о тебе.

Как и у нее. Казалось, каждая секунда ее жизни занята мыслями о Габриэле.

— Я тоже о тебе думаю.

Он отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть на нее сверху-вниз.

— Мы оба в это ввязались, ты же знаешь. Я чувствовал себя виноватым за то, что втянул тебя в этот хаос, даже несмотря на то, что в итоге всплыли слухи о твоих отношениях с Мэдом. Но я рад, что ты здесь. Я не уверен, что ты смогла бы самостоятельно справиться с прессой.

Это было правдой. Она могла со многим справиться сама. Она была очень самостоятельна. Ее отец научил ее самозащите и тому, как пользоваться оружием. Она с легкостью принимала решения о том, когда бежать, а когда бороться. Но она не имела ни малейшего представления о том, как обращаться с толпой настойчивых журналистов. Если бы она была предоставлена сама себе, то отправилась бы домой, не понимая, какие ее ждали проблемы, пока бы не стало слишком поздно.

— Это твой мир. Я действительно его не понимаю.

Его глаза стали серьезными.

— Я позабочусь о тебе, Эверли. Я буду держать прессу подальше от тебя. Надеюсь, однажды мы выясним, что произошло с Мэдом, и они перестанут писать о тебе и перейдут к следующей сочной истории. После этого ты сможешь вернуться к своей жизни. Ты мне доверишься? — он обхватил ее лицо. Его большой палец погладил ее нижнюю губу. — Ты присоединишься ко мне и попытаешься решить эту сумасшедшую головоломку?

Сможет ли она остаться с ним в течение нескольких дней и при этом по-прежнему держаться от него подальше? Эверли представить себе не могла, как это сделать. Даже сейчас она стояла в его объятиях, едва ли через два часа после того, как поклялась сохранять профессиональные отношения. Она бы солгала самой себе, если бы отрицала тот факт, что чувствовала с ним связь. Тем не менее, она должна была попытаться удержаться от соблазна. Иначе ее не ждало ничего, кроме секса и разбитого сердца. Но она была большой девочкой. Она сможет справиться с этим.

— Если ты будешь честен со мной, то да. — Эверли отстранилась от него, покинув комфорт его рук.

Ее грызло чувство вины. Она просила честности, но еще не была готова рассказать ему о сообщениях и фото. Ей нужно было время, чтобы удостовериться, что они имели значение. Теперь, когда она была в деле, активировались все ее инстинкты сыщика. У нее была партия в этой пьесе, и у нее создалось ощущение, что, если Габриэль действительно понял, то встанет у нее на пути. Она не была уверена, сделает ли он это, чтобы скрыть что-то или защитить «маленькую женщину», но знала, что он попытается.

Он вздохнул. У нее было такое чувство, что на данный момент он дает ей немного пространства и будет более настойчивым позже.

— Отлично. Я рассказал тебе свои секреты. Ты знаешь достаточно, чтобы пойти прямо в полицию и дать им повод арестовать меня.

Она не собиралась этого делать. Может быть, она была идиоткой, и ее гормоны влияли на ее решения, но она не думала, что он пошел в аэропорт в тот день с плохим намерением.

— Почему они не увидели тебя на камерах видеонаблюдения? Наверняка, у них есть камеры в аэропорту.

— Это небольшой, довольно элитный аэропорт. А также очень приватный. Это одна из причин, по которой мы летаем такими аэропортами. Камеры есть, но охрана не такая назойливая, как в общественном. Может быть, ни одна из камер не засекла меня. Я не знаю. Конечно, это было последнее, о чем я думал в тот день. Но, в конце концов, полиция просмотрит платежи за парковку и выяснит, куда я поехал. Конечно, логично, что, если бы я планировал убить моего друга, то парковался бы внимательнее, чтобы оставаться незамеченным.

Скорее всего.

— Тогда будет нелегко объяснить, почему ты солгал во время допроса.

— Но, если бы я все рассказал детективу, он бы тут же меня арестовал. Я должен был выиграть время, чтобы увидеть, что смогу выяснить. Я знаю, что Дэкс или Коннор могли бы сделать то же самое, но они не знали Мэда так же хорошо, как я. Если это было преднамеренное убийство, то был мотив, и мне нужно его найти. Это также должен был быть кто-то со средствами, кто знал о бомбах и знал, что в ту ночь Мэд намеревался лететь в Вашингтон, — он подошел обратно к столу. — Я думал, что найду здесь что-нибудь. Его стол в беспорядке. Мэд никогда не был организованным. Большая часть ночи уйдет на то, чтобы прошерстить остальную часть этого материала. Я даже не знаю, что ищу. Хотел бы я, чтобы он вел чертов дневник.

— Он же не девочка-подросток, — ответила она. — Думаю, мы должны выяснить, почему Мэддокс хотел встретиться с президентом. Я сомневаюсь, что он собирался поболтать за пивом. О ком он спрашивал тебя в том видео? Он упомянул имя.

— Сергей. Это русский. Он не упомянул фамилию. Это было бы полезно. Я не знаю Сергея. Никогда не встречал ни одного. И только потому, что имя — русское, не означает, что человек, который использует его, на самом деле из России. Он мог быть таким же американским, как яблочный пирог.

— Если Мэддокс собирался к президенту, может быть, Сергей был кем-то, кого президент знал.

— Возможно. Поскольку отец Зака много лет был послом в России, он провел там много времени, — размышлял Габриэль. — Родители отправили его обратно сюда для посещения школы-интерната. Он поступил в Крейтон в седьмом классе. Я знаю, что, когда он поехал навестить своего отца в Москве, его очень ограждали от внешнего мира, но стоит попробовать. Завтра я поговорю с Романом, и мы посмотрим, сможем ли организовать визит. До тех пор я продолжу просматривать бумаги.

Он снова сел за стол, его плечи опустились, когда он посмотрел на гору документов.

Она не могла не наблюдать за ним.

— Знаешь, я думаю, что Мэддокс подозревал, что с ним что-то случится. В последние несколько недель он не просто грустил, он тревожился. Может быть, поэтому он расстался с твоей сестрой.

Гейб смотрел вниз, пожав плечами.

— Если он был обеспокоен, то должен был прийти ко мне. Он должен был сделать что-нибудь, а не разбивать ей сердце и унижать. Мэд и я прошли через многое вместе. Черт, мы вшестером давали клятвы. Я знаю, что они были сделаны, когда мы были детьми, но мы оставались верными им в течение многих десятилетий. Так что не пытайся оправдать все, что он сделал Саре.

Казалось, между ними пробежал холодок, и Эверли поняла, что сейчас не подходящее время, чтобы достучаться до него. Несмотря на их близость несколько минут назад, он снова смотрел на нее так, как в офисе. Она должна была помнить, что его недовольство от их отношений с Мэдом никуда не денется и продолжит кипеть от подозрений под этой прекрасной маской.

— Пойду посмотрю, смогу ли я приготовить что-нибудь на ужин.

— Буду признателен.

Она посмотрела на Габриэля мгновение, но все его внимание было сосредоточенно на беспорядочных листках бумаги, заваливших массивный мужской стол перед ним. Он закрылся от нее, и, вероятно, это было к лучшему. Чем больше расстояние, которое они поддерживают между ними, тем больше они могли сосредоточиться на том, что было очень важным. Она повернулась и вышла, оставив его наедине со своими мыслями.

Когда она вышла, запиликал мобильный, сообщая о новом смс. Она вытащила его из кармана и посмотрела вниз.

Не попадись в сети Бонда. Встретимся завтра. В 15.00. Гараж. Я отвечу на твои вопросы.

Эверли уставилась на экран, ее сердце бешено колотилось. Он перенес дату их встречи. Несомненно, встречаться с этим человеком одной в гараже было опасно. Но что, если он что-то знал об убийстве Мэддокса, что могло бы разрешить эту тайну и реабилитировать Габриэля? Что-то, что могло бы помочь ей получить свою жизнь обратно?

Завтра. А пока она попытается найти все, что можно о смерти Мэддокса и решит, что ей делать дальше.

*

Через два часа, Гейб все так же сидел и задавался вопросом, почему он настолько завелся. Где-то между едой, которую Эверли положила ему на тарелку и половиной бутылки дорогущего Пино Нуар, принадлежащего Мэду, он не хотел вспоминать, почему мир был дерьмовым местом. Их еда — курица, картофель и замороженный горошек, который она каким-то образом сделала изумительным, — была простой, вкусной и стала только лучше от того, что Эверли приготовила ее своими собственными руками.

После того, как они съели еду и выпили напитки, вечернее молчание превратилось в тихую ночь. Темнота заполнила комнату, и светильник на столе Мэда мало помогал в том, чтобы осветить пространство между ними. Воздух тихо гудел от напряжения. Она выглядела так мило, так близко. Гейб не хотел возвращаться к столу Мэда и пытаться разгадать убийство. Он хотел забыть все это и провести вечер внутри нее.

— Я должна прибраться, — она начала собирать посуду.

— Останься.

Если она вернется на первый этаж, то он, скорее всего, не увидит ее до следующего утра. Может быть, это было бы к лучшему, пока он завален грудой проблем и до сих пор не уверен, какую роль она играла в жизни Мэда. Вероятно, сейчас это не имело значения, но Гейб не мог перестать задаваться вопросом, почему Мэд выбрал ее на должность главы кибербезопасности Кроуфорд. Или почему его старый друг уделял ей свое время и внимание, если не спал с ней. Эверли могла лгать об этом, но Гейб не был уверен, что сейчас это имело значение. Он слишком сильно хотел ее, чтобы его это волновало.

Главным вопросом было, как заставить ее доверять ему достаточно, чтобы снова лечь с ним в постель? Большинству женщин достаточно было шепнуть несколько слов и предложить какие-нибудь безделушки. Или же он мог просто объяснить, что никто не поверит, что они не спали вместе, так что разницы не было. Он был абсолютно уверен, что ни одна из этих тактик не сработает с Эверли.

Поэтому ему нужно найти другую причину, чтобы она осталась с ним.

— Почему бы тебе не помочь мне просмотреть некоторые из записок Мэда?

— Я подумала… что, если он оставил что-то важное в своем кабинете в здании Кроуфорд?

Габриэль покачал головой.

— После того, как около десяти лет назад имел место случай корпоративного шпионажа, Мэд перестал хранить там что-то важное, за исключением коробок с презервативами и лубрикантом.

Теперь, когда он думал об этом, он действительно хотел, чтобы его приятель использовал эти долбанные презервативы несколько месяцев назад.

Нет, он не мог думать о ребенке Сары, как об ошибке. Ребенок был благословением, — кровью и плотью от Мэда.

— Я не помню, чтобы он много работал дома.

— Скорее всего, нет, но держу пари, он хранил свои секреты здесь. Мэд полагал, что информация — это власть. Таким образом он знал своих врагов.

— Врагов?

— В нашем мире они накапливаются. У нас были враги в школе, в колледже и, безусловно, в корпоративном мире. Так что я уверен, что он держал что-то на всех, кого считал потенциальными врагами. Я бы даже не удивился, найдя файлы на себя и остальных парней.

— Может, нам не следует просматривать бумаги? Большинство из тех, на кого он собирал информацию, могли быть потенциальными подозреваемыми. Вы уже осмотрели этот стол, и ты ничего не нашел. Так что, где бы он оставил такую конфиденциальную информацию?

— Понятия не имею. Я только знаю, что он бы стал держать ее где-нибудь в безопасности.

— У него есть сейф?

Гейб кивнул.

— В его спальне. Я нашел комбинацию, приклеенную в ящичке стола. Я уже проверил внутри, но не нашел ничего, кроме наличных и пистолета, и я буду шокирован, если он на самом деле знал, как его использовать.

Оружие напугало Мэда. Однажды Гейб и кое-кто из парней говорили об охоте, и выяснилось, что Мэд не хотел иметь ничего общего с ней. На самом деле, он пытался отговорить Дэкса от вступления в военно-морской флот, потому что был уверен, что Дэкса подстрелят. Но что-то достаточно напугало Мэда, чтобы заставить его отложить в сторону свои сомнения и купить огнестрельное оружие.

Эверли оглядела комнату.

— Он мог бы устроить здесь еще один тайник. Сколько лет этому зданию?

Гейб пожал плечами.

— Довольно много. Семья Мэда обосновалась в этом городе больше ста лет назад. Его прадед был одним из железнодорожных баронов. Он купил большой семейный дом на Пятой, недалеко от особняка Вандербильта. Мэд переехал в это место после окончания колледжа. Он сказал, что тот особняк его душил.

— Как долго это место принадлежало его семье?

Гейб несколько раз слышал эту историю.

— Несколько поколений. Это место, где мужчины Кроуфорд содержали своих любовниц. Мэд подозревал, что в какой-то момент даже его отец содержал здесь женщину.

— Не у всех есть место для свиданий, да? — сказала она, более рассеянно, чем едко, пока осматривала всю комнату, сканируя взглядом, изучая.

Пока она кружила по помещению, Гейб задавался вопросом, что, черт возьми, замышляла Эверли. Она остановилась перед камином.

Он нахмурился.

— Ты думаешь, что здесь может быть тайник?

Она не спешила с ответом.

— Ну, это единственная часть дома, которую, похоже, не перестраивали в последние несколько лет. Красили, да. Но остальная часть дома выглядит обновленной, с современными удобствами, такими как светодиодное освещение. По какой-то причине он сохранил этот офис в гораздо более первозданном виде.

— Однажды я спросил Мэда, — когда он въехал в мою гостевую комнату во время ремонта — почему он не переделал эту часть дома, как все остальное. Он утверждал, что ему понравился исторический вид. В то время я думал, что ему просто надоело, что по его дому ползают люди и повсюду мусорят.

— Можно ли сказать, что этот дом был построен во время сухого закона?

Дерьмо. Почему он не подумал об этом?

— Здесь был притон. Это был один из способов, которыми Альфред Кроуфорд компенсировал потери на фондовом рынке после обвала. Деньги от алкоголя держали его на плаву, пока его законный бизнес снова не окреп. Думаешь, здесь есть тайники?

— Думаю, это соответствует истории дома и объясняет, почему Мэддокс никогда не проводил здесь реконструкцию. Однажды он сказал мне, что знает все скелеты, потому что нашел, где они спрятаны. Конечно, он был пьян, когда сказал это.

Габриэль не выглядел удивленным.

— Я могу только предположить, что он имел в виду, но уверен, что у него было больше секретов, чем я себе представлял.

Эверли начала стучать по стенке вокруг камина. Она двигалась равномерно, дюйм за дюймом простукивая дерево, до тех пор пока не раздался глухой звук.

— Здесь что-то есть.

Эверли гладила дерево, задевая рукой шов в обшивке. Он услышал мягкий щелчок, а затем панель отодвинулась, открывая небольшой отсек, окутанный тьмой.

— Черт возьми, — он заглянул внутрь. — Ты была права. Что там?

Она просунула руку внутрь и стала ощупывать стенки.

— Ну, я была права насчет тайника. Но я начинаю думать, что Мэддокс действительно использовал эту библиотеку по ее прямому назначению, потому что я ошибалась, считая, что он прячет здесь документы, — она вытащила бутылку виски. — Вау. Она выглядит старой. Макаллан 1926 года.

Сукин сын.

— Ее продали с аукциона Сотбис в прошлом году за семьдесят пять тысяч. Он поклялся, что не был тем мудаком, который сбил мою цену.

Она протянула ему бутылку.

— Ну, теперь она твоя. К сожалению, это не поможет нам доказать что-то, кроме того, что Мэддокс слишком сильно ценил алкоголь.

Он прижал бутылку, словно это было сокровище.

— Оно стоит каждого пенни. Но там должно быть больше места, какой-то другой тайник, — он поставил бутылку на стол, потому что, безусловно, она не вернется на свое место снова. — А бару потребовалась бы большая площадь, чтобы хранить алкоголь. За этой дверцей должно быть что-то побольше.

Эверли пожала плечами.

— Может быть, — когда она снова прошлась по комнате, то, казалось, что девушка изучала стены. — Само собой разумеется, где-то здесь должна быть скрытая дверь…

Западная стена возвышалась над камином, но с обеих сторон было еще много пространства. Она провела пальцами по обшивке.

Гейб тоже оглядел пространство вокруг камина. Мэд развесил там несколько фотографий, в том числе ту, на которой были запечатлены они вшестером в день их окончания Академии Крейтон. Они выглядели такими чертовски молодыми, за исключением, может быть, Зака, который смотрел на камеру так, словно знал, какую тяжелую ношу мир приготовил для него. Гейб видел ту же самую серьезность на его лице, когда Зак давал пресс-конференцию.

Переведя взгляд на остальную область вокруг камина, Гейб стал изучать пару канделябров, установленных более тесно по обе стороны. Они соответствовали остальному дизайну, но были древними. Мэд заменил все остальные светильники в комнате на что-то, что выглядело антиквариатом, но было более современным. Эти же никогда не трогали. На самом деле, он никогда не видел, чтобы они горели.

Нахмурившись, он протянул руку и щелкнул выключателем. Внутри одного загорелась маленькая лампочка, но больше ничего не произошло.

— Попробуй другой, — сказала Эверли, указывая. — У этого, кажется, есть собственный переключатель.

— Хорошо, — он сдвинулся влево и щелкнул переключателем. Лампочка загорелась, но он также услышал характерный щелчок.

У Эверли загорелись глаза.

— Наверху появились крошечные трещины. Думаю, весь камин сдвигается.

Конечно же, левая сторона камина чуть-чуть отошла от стены. Он прошелся вдоль швов, толкая теперь приоткрывшуюся дверь. Было тяжело, но она поддавалась.

— Насколько большое пространство внутри? — она топталась за его спиной.

— Не могу сказать. Здесь довольно темно, — он включил фонарик в приложении на своем телефоне и осветил вход. — Должно быть, недавно Мэд был здесь. Паутины нет, — он посмотрел вниз. — В месте на полу, где камин соприкасается со стеной, никакой пыли, — он изучал стенку слева от него. — Здесь должен быть выключатель.

Гейб надеялся, что он был прав по поводу недавнего использования этого места. В противном случае, он может оказаться по пояс в букашках. Он не упомянул об этом Эверли. Она казалась более сильной, чем он первоначально думал, но он не знал ни одной женщины, которая по-настоящему любила насекомых.

— Вот он, — он нашел выключатель и щелкнул им.

На потолке зажегся неяркий свет. Когда он вошел, то увидел коридор. Когда они последовали по нему, он нашел длинную, узкую тускло освещенную комнату с потолками из темного дерева. У Мэда было секретное местечко, заполненное удобными сидениями. Крепкий деревянный бар размещался у стены с большим зеркалом позади него, прикрепленным прямо к кирпичной стене особняка.

Гейб не мог не улыбнуться, одновременно от радости и печали.

— Мэд, должно быть, любил это место. Вау.

У человека, которого он называл лучшим другом на протяжении двух десятилетий, были скрыты те еще скелеты в шкафу. В этот момент он захотел, чтобы они сделали это открытие вместе.

Но разделить его с Эверли тоже было чертовски приятно. Он взял ее за руку, сплетаясь с ней пальцами.

— Это удивительно, — выдохнула она. — Можешь представить, как это выглядело в те дни? Самые богатые люди Нью-Йорка приезжают сюда выпить. Все выглядит подлинным, даже табуреты, — она с удивлением оглядела комнату.

Очевидно, ей Мэд тоже не открывал свои секреты. Гейб был крайне циничным, но даже он не верил, что кто-то мог подделать это выражение удивления. Боже, она была красива. Она практически светилась. Было почти невозможно допустить, что Мэд держал свои руки подальше от нее. Прошло всего несколько дней, как Гейб занялся с ней любовью, и он умирал от желания повторить это. Мэд не был терпеливым человеком.

Она обошла бар и встала за ним.

— Следующая дорогущая бутылка алкоголя, которую я найду, — моя. Я продам ее и погашу свой кредит за колледж.

— У него здесь проигрыватель. Разве это не сумасшествие? — он посмотрел на антикварную вещь, которая стояла на полке за стойкой бара. Он видел нечто подобное в кино. Основание выглядело как старый патефон, но к нему прилагалось что-то в виде воронки.

— Это граммофон, — пояснила она. — Поверни ручку и посмотри, работает ли он.

На инструменте лежала виниловая пластинка. Он нашел ручку и сделал несколько поворотов. Голос Луи Армстронга, поющего «Тело и душа» зазвучал в комнате.

— Это действительно невероятно, — она стояла с открытым ртом, с благоговением слушая. — Словно мы вернулись во времени на восемьдесят пять лет назад.

— Все правильно, куколка? — совершенно не похоже спародировал он Джеймса Кэгни.

Очевидно, стараясь не рассмеяться, она склонила голову, сжав губы. Потом что-то за стойкой бара привлекло ее внимание.

— Посмотри на это, — она схватила металлическую коробку и поставила ее на полированную деревянную поверхность. Металлический блеск мерцал в тусклом свете. — Здесь кодовый замок, — она оглянулась на Гейба. — Есть какие-то идеи, что это?

Он покачал головой, упиваясь ее волнением. Затем верх взяла логика, и он нахмурился. Мэд всегда все хранил в сейфе. Зачем ему прятать металлический ящик в тайной комнате, особенно, когда все, что кто-то должен был сделать, это взять и отрезать замок? Ум Мэда работал необычно, так что он ни в чем не мог быть уверен… но Гейб задавался вопросом, не пытался ли его друг сказать ему что-то из могилы.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — выдохнула она. — Возможно, мы что-то нашли.

Ему нравилось, как она говорила «мы». Гейб знал, что должен был прыгать от радости, что они возможно нашли какую-то зацепку, но он не мог пережить этот момент, не касаясь ее.

— Да, — Гейб протянул руку. — Иди сюда, детка.

Она остановилась, полностью сосредоточившись на нем.

— Габриэль…

— Потанцуй со мной, Эверли. Только один танец. Как часто удается потанцевать в настоящем «тихом» баре?

На мгновение она поджала губы, но потом они изогнулись в улыбке.

— Ты знаешь, как мотивировать меня, Бонд.

Она присоединилась к нему в центре комнаты.

— Мне нравится, когда ты называешь меня Габриэлем, — он притянул ее пышные тело к своему, закрыв глаза от совершенства ее изгибов, прижимающихся к нему.

Когда он начал вести ее в такт романтической мелодии джаза, то был благодарен за все глупые уроки танцев, которые был вынужден брать, и котильоны, которые пережил. Теперь ему было намного легче качаться в такт музыке с Эверли, притягивая ее все ближе и ближе.

Она вздохнула, положив голову ему на плечо, как будто это была самая естественная вещь в мире. Как будто там было ее место.

— Но все остальные называют тебя Гейбом.

— Некоторые люди называют тебя Эвой, — парировал он.

— В основном, мой папа. Теперь, когда его больше нет… это заставляет меня немного грустить.

— Даже когда я называл тебя Эвой во время наших выходных вместе? Казалось правильным называть тебя так, потому что ты была так же совершенна, как женщина, которую создал Бог.

Она напряглась, но не покинула его объятий.

— Это на самом деле не лучшая идея.

Конечно, не лучшая, но он перестал бороться со своими желаниями.

— Потанцуй со мной.

Она прижалась к нему, расслабляясь.

— Это место действительно невероятно. Как Мэддокс держал его в секрете от всех, даже от тебя?

Он почувствовал запах цитрусового шампуня, которым она пользовалась, и намек на ее персиково-мягкую кожу.

— Понятия не имею. Это место было игровой площадкой для него. Я спрошу Сару, упоминал ли он когда-нибудь об этом.

Продвинувшись вперед в своих предположениях, Гейб остановился. Казалось естественным разговаривать с Эверли, но он был не прав, обсуждая с ней свою сестру, пока не был уверен, какими действительно были отношения Эверли с Мэдом.

Но она не казалась расстроенной или ревнующей — или каким-либо образом реагирующей на все упоминания имени Сары.

Играла музыка, и они вместе покачивались. Эверли подняла голову. Ее глаза блестели, когда она смотрела на него.

— Это безумие.

— Да. Я никогда не встречал никого, похожего на тебя.

Она усмехнулась.

— Ты встречался со множеством женщин. Когда я была тинэйджером, мне было сложно ходить на свидания. Мой отец встречал любого потенциального парня в дверях в парадной форме и пистолетом наготове.

Его родители даже не были знакомы с первой девушкой, которую он трахнул. Или второй. Или третьей.

— Твой отец был очень умным человеком.

Внезапно он представил дочь Эверли, которая, несомненно, однажды появится. У девочки будут ее клубнично-светлые волосы и милая улыбка. А все мальчики будут крутиться вокруг нее. Он мог сделать кое-что лучше, чем ее отец. Он мог нанять телохранителей, чтобы защитить ее добродетель.

Черт. Он думал о том, чтобы иметь детей с Эверли Паркер. Он увяз слишком глубоко.

— У меня не было настоящего парня, пока я не поступила в колледж. Ты знаешь, как он познакомился с папой? Когда мы поехали домой на выходные, чтобы я могла представить его, папа остановил его за превышение скорости. Обыскал и прочее. Клянусь, я думаю, что единственная причина, по которой Брайан остался со мной, был страх, что мой отец будет охотиться за ним за то, что тот заставил меня плакать.

— Я бы хотел познакомиться с твоим отцом. Он, вероятно, был лучше, чем копы, с которыми я общался сегодня.

— О, тебе бы определенно досталось от него. Но я думаю, что ты бы ему тоже понравился. Ты не тот, кого бы он ожидал.

Он был совершенно уверен, что именно люди ожидают от него.

— Он бы подумал, что я незрелый и возгордившийся?

Ее щеки покраснели, она посмотрела в сторону.

— Довольно сильно. Но это не так. Я думаю, что ты, как и все остальные, просто пытаешься держать все в своих руках.

Он пытался удержать ее. Впервые в своей жизни он нашел кого-то, кого не мог отпустить.

— Эверли, ты нужна мне.

Она встала на цыпочки, откинув голову назад.

— Я не хочу этого, но думаю, что ты тоже мне нужен.

Это была, вероятно, самая близкая версия приглашения, которое она дала ему, а он не собирался просить или отказывать ей. Кроме того, на этот раз он не собирался спешить. Сегодня утром он вышел из себя. Пришло время напомнить ей, как хорошо он может заботиться о ней.

Он обхватил ее лицо, его тело продолжало двигаться в ритме танца. Ее руки скользнули к его талии, держась за него. Она выдохнула, закрыла глаза и предложила себя ему.

Его рот встретился с ее губами в чувственном касании. Пока их ноги двигались под музыку, их губы также танцевали. Он зарылся пальцами в ее волосы, сдаваясь поглощающему желанию окружить себя этой женщиной. Он скользнул языком по ее нижней губе, пока она не задышала прерывисто и возбужденно… и проник внутрь.

Эверли открылась для него, ее язык искал и скользил вдоль его, дразня и играя. Она сильнее прижалась к нему, ее тело горело у его груди. По мере углубления поцелуя, они потеряли ритм танца, первобытная потребность взяла верх.

Он скользнул руками вниз к ее потрясающей заднице и рывком притянул ее к себе, давая ей почувствовать жесткий ствол своей эрекции, готовый подарить ей наслаждение. Он был удивлен тем, с какой готовностью она отвечала ему, но он реагировал на нее с равным энтузиазмом. Когда она вошла в комнату, его тело приготовилось к сексу. Даже думая о ней, он напрягался и возбуждался.

— Габриэль, что ты делаешь со мной? — прошептала она в его губы, когда ее руки начали исследовать его тело.

Это была химия чистой воды, но также маленькая часть его думала, что здесь может быть и что-то другое. Он не сказал этого. Он едва мог думать об этом, в то время как не был уверен, откуда она пришла или кем была для Мэда.

— Мы подходим друг другу. Нам хорошо вместе.

Всего в нескольких шагах от них был очень хороший диван, и Габриэль повел ее к нему. Он не хотел ждать. Не думал, что сможет выдержать.

Она опустилась на диван и посмотрела на него снизу-вверх, мягкость в ее глазах обрушилась на него, словно слетевший с тормозов паровоз.

Он уже испытывал зависимость к этой женщине. Да поможет ему Бог, это не имеет смысла, но он мог бы быть влюблен в нее.

Она подняла руку, приглашая его присоединиться к ней. Он наклонился, чтобы сделать это, когда через музыку из граммофона, услышал звук, напоминающий щелчок закрывающейся двери, а затем шаги этажом выше.

В венах забурлил адреналин.

Они больше не одни.