Эверли медленно просыпалась, не желая покидать сладкий сон, в котором была. Она была в безопасности и совершенно счастлива. С руками Габриэля, обернутыми вокруг ее талии, ее согревал жар его тела. Она довольно улыбнулась.

А потом почувствовала руку на своей груди. Ее ухмылка перешла в стон.

— Скажи мне, что утро еще не настало.

Он придвинулся ближе, его губы стали ласкать ее шею.

— Все еще рано. Солнце не полностью взошло. Мне никуда не надо еще несколько часов. Как насчет тебя?

— Пока не спешу, — ей все еще нужно время, чтобы смириться со смертью Мэда, поворотом ее жизни, подумать о ее будущем… Но ей не обязательно делать это сегодня.

Гейб снова перевернул Эверли и поймал поцелуем ее рот.

— Хорошо. Тогда у нас есть время. Я уже заказал кофе. Его принесут минут через двадцать. Мы можем принять душ. Затем я закажу что-нибудь на завтрак. Я очень проголодался.

Он был голоден всю ночь. Габриэль брал ее снова и снова. После того, как они в первый раз занялись любовью, он позвонил консьержу и заказал бутылку шампанского, ужин на двоих и дополнительную коробку больших презервативов. Она покраснела при мысли, что какой-то случайный коридорный заботится о контроле над рождаемостью, но Габриэль не моргнул и глазом. Он дал на чай молодому человеку, послал его в магазин, а затем совершил невозможное, использовав за ночь всю пачку.

Наконец, истощенная, она забылась во сне где-то после трех часов утра. Он выжал так много удовольствия из ее тела. Эверли не могла представить, что когда-нибудь снова захочет заняться сексом.

Несколько часов сна излечили ее от этого. Он едва начал целовать ее, и все ее тело оживало, разгорячилось и начинало пульсировать. Секс с Габриэлем был не похож ни на что, что было у нее раньше. Несмотря на то, что она не знала его, девушка почувствовала связь, которой не могла противиться. Эверли нравились ощущения, когда она была под ним. Когда он был сверху, она чувствовала себя странно защищенной, как будто он укрывал ее своим большим телом.

Это звучало глупо и наивно, но, когда они были вместе, она чувствовала себя так, словно принадлежала ему.

Он втянул ее нижнюю губу, пока освобождал для себя место между ее ног. Она уже чувствовала его твердый член и не могла удержаться от дрожи. Прошло много времени с ее последнего секса, если не считать прошлой ночи, целой ночи секса. Эверли также не могла отрицать, что Габриэль был намного лучше оснащен, чем ее предыдущие любовники. Что делало все намного лучше.

Он поднял голову и нахмурился.

— Ты в порядке?

Она не хотела говорить ничего, что заставило бы его остановиться. Она только хотела быть рядом с ним, и это стоит небольшого дискомфорта.

— Все хорошо.

В раннем утреннем свете она могла видеть, как отросла его щетина. Волосы на лице были такого же цвета, как и на голове, золотистые, в мерцающих коричневых тонах. Ей нравилось ощущать, как щетина аккуратно царапает кожу.

— Тебе больно, — сказал он с самодовольной ухмылкой. — У нас было так много секса прошлой ночью, что теперь ты слишком чувствительна.

Она снова покраснела.

— Это не то, чем следует гордиться.

— О, я совершенно не согласен, — парировал он со смешком. — Это означает, что я хорошо сделал свою работу. Но я думаю, что смогу сделать все правильно.

— Габриэль, я в порядке, — он сделал все правильно шесть раз за ночь. Она была готова дать ему все, что он хотел.

Он начал путь вниз по ее телу, скользя в медленном темпе. Каждый дюйм, который он преодолевал, он посасывал и ласкал языком. Поцелуями он проложил путь к ее шее и груди и игриво покусывал соски. После первоначальной горячей страсти их первого занятия любовью, Габриэль казался хамелеоном. Иногда он любил играть и проводить время, касаясь и целуя каждую частичку ее тела. В другое время он резко разворачивал ее, несколько секунд, и вот он уже входит в нее, а она сама выкрикивает его имя. Он сбивал ее с толку, но всегда удостоверялся, что ей чертовски хорошо.

Его язык проник в ее пупок.

— Я могу заставить тебя забыть о боли.

В этом у нее не было никаких сомнений. Тем не менее, ей нравилось играть в эту игру.

— Как ты собираешься сделать это?

Его глаза вспыхнули.

— Я поцелую тебя, и тебе станет лучше.

Габриэль посмотрел вниз на ее киску, не оставляя никаких сомнений в его намерениях. Она вздрогнула. Они еще не делали этого. Он целовал ее везде, но не там, и это, вероятно, было плохой идеей. Она не побрилась.

— Я не особо это люблю.

Он удерживал ее своим большим телом, нависая прямо над лобком.

— Не любишь что?

Она попыталась сдвинуть ноги, но двести фунтов мышечной массы между ними помешали ей.

— Оральный секс. Это… неловко. Я прекрасно обойдусь и без него.

Он отстранился. Одна бровь поднялась в явном недоумении.

— Серьезно?

Она не могла себе представить, какова на вкус. Пару раз, когда она позволяла любовникам попробовать ее, были неловкими, и она еще помнила каково это.

— Да.

— Ну, а я люблю. Поверь мне, я планировал заполучить твой ротик на своем члене этим утром. Думаю, мне придется переубедить тебя. Я полагаю, что ты очень справедливая женщина и отплатишь мне тем же, как только я позабочусь о тебе.

— Мне правда не… не моя фишка, — она покачала головой.

Но он уже опустил голову.

— Как насчет того, чтобы ты перестала думать на нескольких минут? Я не знаю, что делали твои другие любовники, но я намерен убедиться, что тебе это понравится, — он потерся носом прямо над ее киской и сделал глубокий вдох. — Ты невероятно вкусно пахнешь. Как сладости и секс. Так чертовски хорошо.

Его язык обрушился на нее, и она не могла его остановить. Она не могла удержаться от того, чтобы взглянуть вниз и наблюдать, как он облизывает ее. Потом его рот накрыл ее киску. Тепло наполнило ее тело. Без колебаний. Без неуверенности. Габриэль точно знал, что делать, как и когда, чтобы она выгнулась, а с ее губ сорвался крик. Он двигался медленно и уверенно, но одновременно невероятно внимательно. Помогая себе пальцами, он открыл доступ своим зубам и языку, очень нежно и не торопясь наслаждаясь ею.

Она схватилась за простыни, удерживая себя от того, чтобы не схватить его за волосы. Но не потому, чтобы оттолкнуть, а, чтобы убедиться, что он не остановится. Он лизал и сосал, не оставляя без внимания ни одного дюйма. Когда его язык кружил вокруг клитора, она была уверена, что вот-вот умрет от счастья.

— Ты такая вкусная, Эва.

Звук имени, который слетел с его губ, испугал ее. Она была Эвой для тех людей, кого она любила. В ее голове имя прозвучало почти как ласка. Как правило, она предпочитала «Эверли». Прошлой ночью все было не по-настоящему. Тогда ее имя не имело значения. Сегодня утром она хотела большего. Она хотела, чтобы Габриэль называл ее настоящим именем, потому что хотела, чтобы он узнал настоящую ее.

Опасные мысли. Это было уже слишком. К тому же, насколько она знала, Габриэль был фактически женат, и у него было трое детей. Черт, эта мысль смущала. Она даже не знала его фамилию.

— Эй, расслабься, — его пальцы играли с ее киской, толкаясь вверх и потирая точку G. — Не думай, детка. Просто чувствуй. Дай мне еще пару часов. Останься со мной.

Казалось, что он хотел расстаться не больше, чем она. Эта мысль заставила ее вздохнуть, когда он снова опустил голову.

Его язык нашел ее клитор, и он снова сжал пальцы. Вдруг она совершенно забыла о боли. Все, что имело значение, это тепло и острые ощущения, искрящие между ними. Когда он взял ее клитор зубами еще раз и застонал, она с криком кончила.

Ее трясло, но он крепко держал ее, прижимая бедрами к матрасу и заставляя ее принять каждое ощущение, которое он должен был дать. Ее тело дрожало. Молния приятно потрескивали по венам. Все, кто остановился на этом этаже, несомненно, слышали ее экстаз.

После того, как пик был пройден, Габриэль скатился с нее. Ее тело обмякло, когда она спустилась с вершины… пока не увидела его на коленях над ней, достающего презерватив.

Он был удивительным мужчиной. Она могла смотреть на него весь день. На его пронзительные голубые глаза, квадратную челюсть, поистине восхитительную грудь и его тело. Она позволила взгляду скользнуть вниз на его пресс, подобные которому она видела только в журналах, и те мышцы на бедрах, добиться которых можно только спустя долгие часы в тренажерном зале. Он ловким движением раскатал презерватив, покрывая то, что должно было быть самым ненасытным членом, с которым она когда-либо сталкивалась. Не то, что она много их перевидала, но было трудно поверить, что кто-то другой мог сравниться с его выносливостью.

— Я думала, что мне нужно вернуть должок, — она не возражала. Теперь, когда он показал ей, какой прекрасной сделкой был оральный секс, она хотела бы знать, каков он на вкус.

Он нетерпеливо покачал головой, взявшись за широкую головку эрекции и прижавшись к ней.

— Нет времени. Нужно сейчас.

Он опустился на нее и вонзился в ее глубины, его губы захватили ее одновременно с членом, который делал это ниже. Она попробовала свои собственные соки возбуждения на его губах.

— Я не хочу, чтобы утро кончалось, — простонал он в ее рот.

Эверли тоже этого не хотела. Они могли бы остаться здесь в этом отеле. Они могли бы жить здесь и ничего не делать, только заниматься любовью, есть и пить. Какая прекрасная фантазия.

Она обняла его, зная, что ей будет не хватать его после этого, и что она всегда будет сравнивать других мужчин с Габриэлем.

Он тонул в ней, его бедра то толкались вперед, то отодвигались назад, пока он не нашел идеальный ритм. Не займет много времени, чтобы отправить ее вверх, вверх, пока она снова не окажется на краю пропасти. Еще сегодня утром она никогда бы не поверила, что была способна на множественные оргазмы. Теперь она знала, что Габриэль может не только подарить ей их, но с ним они были неизбежны.

Его тело напряглось.

— О, Боже, Эва. Блять, мне так хорошо.

Затем он толкнулся снова, его набухший член обеспечивал идеальное трение о ее самое чувствительное местечко высоко и глубоко. Она закричала, когда он снова выдохнул ее имя, а затем они, судорожно вдыхая, рухнули в путанице рук и ног.

Задыхаясь, он скатился к краю кровати и закинул руку за голову.

— Знаешь, мы могли бы сходить куда-нибудь на свидание.

Она повернулась к нему лицом.

— Я думала, что это было только на одну ночь.

Он взял ее за руку и притянул к своей груди.

— Не обязательно. Очевидно, что между нами есть искра. Нет причин, по которым мы не можем исследовать ее. Дай мне секунду.

— Я думала, мы договорились только на одну ночь, — она могла бы мечтать о нем, но она знала, какова реальность. Они пришли из разных миров. Все в мужчине кричало о деньгах и роскоши. Она была девушкой из неблагополучного района, которая вот-вот туда вернется.

Он посмотрел на нее мгновение, как будто пытался понять ее.

— А если я передумал?

Ей нужно было, чтобы он был реалистом.

— Ты ищешь девушку, Габриэль?

— Нет, — сказал он, его великолепные губы отвергли эту мысль. — Учитывая ситуацию, в которой я оказался, это не лучшая идея. Следующие несколько месяцев будут… трудными, по меньшей мере. У меня не будет много свободного времени, и мне нужно будет тратить его на мою семью.

Вопреки здравому смыслу ее сердце сжалось. Что ж, по крайней мере, он был честен. Он был добр. Он подарил ей больше удовольствия, чем она когда-либо надеялась, и теперь он дает ей правду. Она не могла сердиться на него за это.

Эва прижалась к его губам в целомудренном поцелуе. В утреннем свете его волосы выглядели скорее золотистыми, чем русыми.

— Прощай, Габриэль.

Эверли отвернулась от него и начала подниматься с постели. Каким-то образом ей удалось сохранить самообладание. Она не хотела выставлять себя дурой, а последнее, чего он, вероятно, хотел это разревевшуюся женщину в постели. Габриэль был слишком идеальным, слишком хорошим, чтобы быть реальностью. Будет гораздо лучше, если они сейчас расстанутся.

Он схватил ее за руку, останавливая.

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

Она не повернулась, но позволила ему привлечь ее к себе, пока жар его груди не опалил ей спину.

— Поверь мне, если бы был шанс никогда не покидать эту гостиницу, я бы воспользовался им прямо сейчас. Но, так же, как и я, ты знаешь, что у нас обоих есть своя жизнь.

— Правда? Сегодня суббота. Тебе нужно на работу? Мне — нет. У меня ничего не запланировано до утра понедельника.

Она затаила дыхание. Это была плохая идея. Она уже влипла, хотя провела с этим мужчиной всего лишь двенадцать часов.

— Габриэль, ты сказал, что тебе не нужна девушка.

Его губы коснулись ее уха, его тепло грело. Его большие руки обнимали.

— Я сказал, что не могу позволить ее прямо сейчас, а не то, что не хочу. Я свободен только на выходных. Сорок восемь часов удовольствия. Сорок восемь часов, во время которых мы не покидаем этот номер, в котором тебе не нужно носить одежду или беспокоиться о завтрашнем дне, или думать о чем-то еще, кроме следующего оргазма.

Когда он обхватил ее грудь, она вздохнула.

— Я не знаю, смогу ли справиться с еще одним оргазмом.

Габриэль усмехнулся позади нее.

— А я думаю, что можешь. Мы подходим друг другу так, словно ты была создана для этого момента со мной. Посмотри, какую красоту я держу в руках. Давай, Эва. Оставайся. Я буду играть по твоим правилам.

— Думаю, это плохая идея, — но тело уже предавало ее, расслабляясь и готовясь сдаться. — Я понимаю, как работает секс на одну ночь. Но не знаю, можно ли считать секс по выходным случайным. Я из тех девушек, которые обычно думают сердцем.

Он повернул ее к себе лицом, голубые глаза с нежностью смотрели на нее.

— Детка, я могу получить секс от многих женщин. Я не хотел, чтобы это прозвучало грубо, но прошлая ночь была для меня чем-то большим, чем просто секс. Я чувствовал связь с тобой больше, чем с кем-либо другим уже очень давно. Я не вру. Я не могу завести романтические отношения прямо сейчас, так что я буду эгоистом и попрошу тебя остаться со мной. Следующие несколько месяцев моей жизни будут трудными, как профессионально, так и лично. Может быть, с моей стороны нечестно просить, но я хочу провести с тобой несколько дней, чтобы мне было что вспомнить.

Связь. Да, она тоже ее чувствовала. Так или иначе, несмотря на недостаток общения, она чувствовала себя связанной с этим мужчиной силой мощнее, чем физическая. Никогда раньше она не чувствовала такую химию. Действительно ли она готова отпустить его? Прошлой ночью он помог ей забыть обо всех проблемах в ее жизни, так что она могла отнестись к его проблемам также. Он предложил ей возможность снова забыться. Она могла побыть Эвой немного подольше.

— Сначала, мне нужно в душ.

Его улыбка озарила всю комнату. Потом он навис над ней. Она упивалась видом его мускулистого тела, прежде чем он сорвал ее с матраса. Боже, она никогда не привыкнет к этому. Когда он поднял ее, она почувствовала себя легкой и изящной. Не те слова, которыми она обычно себя описывала.

— У меня есть идея получше.

*

Через десять минут она лежала уже в ванне, теплая вода ласкала ее тело. Позади нее лежал Габриэль, удерживая в своих объятиях. Его эрекция уткнулась ей в спину, но он, казалось, был более чем счастлив просто сидеть с ней.

— Раз уж мы собираемся провести выходные вместе, раскроем наши фамилии? — спросил он.

Эверли покачала головой. Вероятно, она не должна была, но обнаружила, что обсуждает с ним выходные, вместо того, чтобы оговаривать правила. В какой-то момент их словесная перепалка превратилась в очень сексуальную игру.

— Без фамилий. И никаких разговоров о работе. Я не хочу даже думать об этом.

С длинным довольным вздохом он промурлыкал:

— Я полностью за то, чтобы не говорить о работе. Думаю, политике и религии здесь тоже не место. Скучные вещи. Мы можем найти более интересные темы для обсуждения. Тебе понравился фильм, который мы «смотрели» прошлой ночью?

Их тела были сплетены вместе.

— Понравился. Ки Ларго — один из моих любимых. Мой папа и я всегда любили ходить в кино. Он никогда не любил телевидение. Думаю, для него оно было слишком жестоким.

— Мои родители были очень строгими в том, что касалось телевидения и кино, — сказал Гейб. — Я даже не знал, что существуют цветные фильмы, пока не поехал к другу на каникулы. В игровой комнате в академии у нас был телевизор, но настроен он был только на канал, по которому показывали документальные фильмы и «классические» шоу. Я думаю, что директор школы считал, что, если у нас не будет классных шоу, которые мы сможем смотреть, и видеоигр, чтобы играть, мы будем больше учиться. Этого не произошло.

— Ты ходил в школу-интернат? — ей не следовало удивляться. Она знала, что он был богат.

Его ноги скользили по ее.

— С тех пор как мне исполнилось семь. Девять месяцев в году я проводил в различных школах для мальчиков в Коннектикуте. Что насчет тебя? Школы для девочек? Может быть, католическая школа с короткими юбками и косичками.

— Забудь о своих пошлых фантазиях. Никаких частных школ. Я выросла в маленьком городке на севере штата. У нас была одна школа, где вместе учились начальные и средние классы. Она была немного провинциальной. И можно с уверенностью сказать, что я туда не вписывалась. Я была единственным ребенком в классе, кто не состоял ни в каком клубе.

Он снова начал ласкать ее, поглаживая по груди и целуя в ухо.

— Так значит ты деревенская девчонка? Я пытаюсь представить тебя на ферме.

Эверли рассмеялась, чувствуя себя странно счастливой рядом с ним. Нет, то, что она чувствовала, было чем-то большим. Она чувствовала, словно принадлежала ему.

Она прожила в городе почти год, прежде чем завела нескольких друзей, но с Габриэлем все было до абсурда правильно. Словно они создали свой собственный мир, и ничто не могло коснуться их.

— Никакой фермы. Мой отец был полицейским.

— Серьезно?

Именно по этой причине он ненавидел современное телевидение. Он разбирался с полицией весь день. Он не хотел возвращаться домой ночью и смотреть, как актеры, чаще плохо, делают это по телевизору.

— Да. Для него я была не самой лучшей дочерью в мире. В то время как все остальные были заняты, хвастаясь домашним скотом, я пропадала в компьютере.

Его грудь затряслась от смеха.

— Скажи еще, что ты милая маленькая «черная хакерша», которая взламывает банки.

Может он и любил старые фильмы, но, очевидно, и новые тоже смотрел. Она приподнялась и развернулась, расположившись на противоположной стороне и наслаждаясь великолепным видом расслабленного Габриэля, его большая мускулистая грудь наполовину показывалась из воды. Он еще не брился, и пробивающаяся борода делала его невероятно мужественным.

— Во-первых, нет такого понятия как «черная хакерша». Их зовут так неспроста. В основном, это анархисты или преступники. Я была совсем не такой уж законопослушной. О, и я действительно была поклонницей «Властелина колец». Я могла взломать компанию Питера Джексона в попытках найти ранний трейлер. Мне было пятнадцать. Можно сказать, что я была в шаге от пропасти.

Его глаза загорелись весельем.

— Теперь я очарован, Эва. Ты богиня ботаников. Компьютеры и хоббиты. Где-то там прячется фанат фантастики, да?

Она почувствовала, что краснеет. Может быть, ей не стоило быть столь честной. Она должна была держаться подальше от Эверли. Почему Эва не могла разбираться в моде и искусстве?

— Эй, — он наклонился к ней. — Детка, я не смеюсь над тобой, правда. Всего лишь чуть поддразниваю. Я считаю, что ты абсолютно очаровательна. Я никогда бы не догадался, что ты разбираешься в компьютерах.

— А в чем ты думал, я разбираюсь?

Он изучал ее одно мгновение.

— Если бы я должен был угадать, я бы сказал, что ты работаешь в сфере консультирования. Ты человек, с которым все разговаривают и на кого полагаются. Ты несешь ответственность. Вдумчивая. Держу пари, что ты одиночка, потому что не хочешь перекладывать свое бремя на других людей. Они могут жаловаться тебе, но ты не хочешь обременять друзей своими проблемами.

Она судорожно вдохнула, шокированная. Он был удивительно проницателен.

— Я буду честной с тобой, Габриэль. На данный момент у меня не так много друзей. Я довольно недавно приехала в город, и все, чем я занимаюсь, это — работа, — ее самого близкого друга в Нью-Йорке больше нет. — Эти выходные — самое захватывающее событие, которое случилось со мной с тех пор, как… может быть, никогда, и я, возможно, все испортила, потому что сказала горячему парню, какая я ботанка.

Он потянулся к ее руке, и вода вокруг нее расплескалась, когда он потащил ее к себе на колени. Головка его члена коснулась ее киски. Как этот мужчина мог заставлять ее в одно мгновение испытывать смущение, а в следующее — уже возбуждение?

— Ты самая сексуальная ботанка в жизни, — пробормотал он. — Я хочу услышать все о твоей жизни хакера. Расскажи мне каждую историю.

— Я думала, мы не будем обсуждать детали личной жизни.

— К черту это. Я согласился только на фамилии. Я хочу узнать тебя. Я хочу знать о тебе все, — он потянул ее на себя, чтобы жарко поцеловать. — Позже.

Эверли сдалась и позволила ему взять ее везде, где он только мог.

*

Гейб не мог не смотреть на нее. Конечно, на большом экране показывали фильм, но Эва была обнажена и раскинулась поперек кровати. Она лежала на животе, подперев подбородок руками и скрестив лодыжки. Ее задница выглядела пухлой, округлой и такой сладкой, что он не мог удержаться от того, чтобы протянуть руку и погладить ее.

Она посмотрела на него с загадочной улыбкой. Ее кожа словно светилась в вечернем свете.

— Ты ненасытный мужчина.

Он был совершенно без ума от нее. Он попытался вспомнить, проводил ли он когда-нибудь столько времени с одной женщиной, и не смог.

Эва. Она заставила его чувствовать себя похожим на Адама. Они уже провели два дня в своем собственном раю, и, если не считать службу заказов номеров, они никого не видели и не с кем не говорили. Его телефон был переполнен сообщениями, но ему было плевать. Сара не звонила, а она была единственной, кому он мог бы позволить прервать время с Эвой. Возможно.

— Иди сюда. Обещаю, я абсолютно пресыщен. Не думаю, что у меня снова может встать, даже если бы я хотел.

Он лежал. Его член был без ума от нее, как и все остальные части его тела, но сейчас он действительно хотел просто лежать рядом. Было уже поздно, а утром ему надо было уезжать. Он прогулял все свои встречи в эти выходные, но именно поэтому он платил своим адвокатам. Они будут готовы к завтрашнему дню. Прямо сейчас он мог сосредоточиться только на том, как сильно он не хотел прощаться с Эвой.

Прошлой ночью после того, как она уснула, он не спал, пытаясь выдумать новый способ убедить Эву остаться. Впервые он понял, почему Мэд водил прессу за нос в последние месяцы своей жизни. Его старый друг пытался защитить женщину, о которой он действительно заботился, кем бы она ни была, но Гэйб видел, как эти игры ранили Сару. Он не мог отвести Эву в какое-нибудь шикарное место, а затем ходить на свидания с другими женщинами, чтобы скрыть ее от прессы. Но если бы он этого не сделал, эти стервятники бы в одно мгновение ее обнаружили и раскрыли их связь, особенно учитывая весь интерес к смерти Мэда и неопределенность с Кроуфорд Индастриз.

Она встала на колени, его богиня ботаников. Он на мгновение задумался, есть ли свободное место в Бонд Аэронавтикс, его компании. Он постоянно нанимал программистов. Он мог подождать несколько недель, а затем посмотреть, исчезнет ли это эйфорическое влечение. Если нет, то он может найти ее, нанять и убедить, что… эй, детка, боссу нужно немного внимания. Они могли бы держать все это в тайне, пока пресса не утихнет.

Хм. Если он хотел, чтобы она сказала «да», ему, вероятно, придется поработать над своей презентацией.

Она устроилась рядом, прижавшись к нему справа. У нее были прекрасные формы.

— Я всегда любила этот фильм.

По телевизору крутили «Касабланку», но он в основном смотрел на Эву. Она идеально устроилась сбоку. За последние два дня у них было много восхитительного секса, но он нашел одну вещь, которую любил даже больше, чем заниматься с ней любовью. Это разговаривать с ней. Он избегал разговоров о своей сестре, друзьях или прошлом, которые позволили бы ей опознать его. Она, похоже, не имела ни малейшего представления, кем он был, и ему это нравилось. Казалось, она думает, что он был просто еще одним парнем, а не человеком, каждый шаг которого отслеживают журналисты и кто регулярно фигурирует в скандалах. Ему вроде как нравилось быть обычным Джо, а не самым завидным женихом Манхэттена. Эва решила остаться с ним без каких-либо обязательств, без обещаний подарков или услуг и не в надежде быть замеченной с ним.

Он нравился Эве. Такой, какой он есть.

— Ты смотрела его со своим отцом?

Она кивнула, уткнувшись ему в грудь.

— О, да. Он включал его, по крайней мере, один раз в год. Мы ели китайскую еду и смотрели вместе с «На север через северо-запад». Он говорил, что это идеальный двойной сеанс. Романтика и приключения. Китайская еда, приготовленная беженцами из Джерси. Семейство Полиззи. Это было ужасно. Им нравилось говорить, что это синтез. Китайскую и плохую итальянскую еду никогда нельзя смешивать. Хотя лазанья Кунг Пао была восхитительной.

Она заставляла его смеяться. Время с Эвой показало Гейбу, насколько мрачным он стал.

Предложение полететь в Пекин, чтобы она сама смогла попробовать настоящую китайскую еду, крутилось на кончике языка. Он мог показать ей самый потрясающий ресторан. Он мог отвезти ее туда сам или нанять частный самолет с пилотом, чтобы он мог заниматься с ней любовью в течение всех четырнадцати часов полета.

Вместо этого он просто крепко ее сжал.

— Надеюсь, что здесь ты тоже нашла несколько хороших мест.

Ее лицо просияло.

— Я люблю этот город. Такая хорошая еда. Думаю, я потолстела на двадцать фунтов, пока пыталась все попробовать.

Большинство его предыдущих девушек ели не много, гораздо меньше высказывались с восторгом по этому поводу. Эва была искренна в своей радости.

Этим утром она съела все бельгийские вафли, а вечером смаковала стейки.

Все, что ему нужно было делать, это кормить девочку, и она станет пластилином в его руках.

— Ты скучаешь по своему отцу?

Она замолчала, и он понял, что затронул что-то важное.

— Мне жаль, Эва. Он умер, да?

Вопрос, казалось, вырвал ее из мыслей, и она вздохнула.

— Я потеряла его не так давно. Не знаю. Иногда мне кажется, что всего лишь вчера. А иногда, словно десятки лет назад.

— Что насчет твоей мамы? — он осторожно задал этот вопрос. Ему было очень интересно узнать о ее прошлом, но она серьезно отнеслась к «никаких фамилий» соглашению. Он не хотел спугнуть ее.

Мгновение она оставалась спокойной, а затем повернулась к нему лицом.

— Она ушла, когда я была маленькой. Были только я и мой папа. Что насчет тебя?

Он был более чем готов обсудить свое прошлое, если это поддержит разговор.

— Ну, знаешь, я рос в состоятельной семье.

Ее нос сморщился самым милым образом, давая ему понять, что она не была удивлена.

— Да, думаю то, что ты в состоянии позволить себе этот супер дорогой люкс на три ночи, доказывает, что у тебя есть деньги, Габриэль.

Он помолчал.

— Подожди. Хм, я думал, ты будешь платить за него. Я сказал им, что это все на твое имя.

Ее рот приоткрылся, а глаза расширились от шока.

Со смехом Гейб продолжил,

— Я пошутил, детка.

— Придурок, — фыркнула она, но снова облокотившись на него.

Еще ему нравилось дразнить ее.

— Как я уже говорил, я рос в богатой семье, но это не является гарантией счастья.

— Почему тебя отправили в школу-интернат? — спросила она.

Он был уверен, что ей чужда сама идея. Отец Эвы, вероятно, был очень опекающим. Он не мог представить, что ее отец позволял ей жить отдельно девять месяцев в году.

— Потому что каждый мужчина в моей семье в течение последних ста лет посещал Академию Крейтон, и по замыслу отца, я не стал исключением. Моя семья приехала на Мэйфлауре. Мой пра-пра-пра-и так далее дед был одним из первых американских чиновников, кого захватили во время войны. Его смерть в тюрьме Редкоут является серьезным предметом гордости для моего отца.

Она нахмурилась, между ее бровками образовалась милая складочка.

— Я уверена, что одним из моих предков был Джон Уилкс Бут.

— Какое несчастье. Моя мать наверняка бы запретила мне с тобой видеться, — он поцеловал ее в лоб. — Опять же, я шучу. Я просто говорю, что жил по определенным правилам.

— Должно быть, это было сложно. Тебе не разрешали быть ребенком?

— Именно. Я должен был быть представителем своей семьи. Мой отец был воспитан определенным образом, и он передал это мне. Он был отстранённым, хотя я считаю, что он любил меня глубоко внутри. Забавно как наши точки зрения могут меняться с возрастом. Теперь я вижу, что он пытался сблизить нас единственным способом, который он знал, — он много лет не обсуждал это, и никогда раньше так откровенно. Он говорил о родителях с Сарой, но никогда не хотел критиковать их перед ней, так что он не был полностью честен насчет своих чувств. Может быть, он чувствовал себя так естественно с Эвой из-за того, что провел с ней так много времени обнаженным. Казалось, говорить с ней — это правильно.

— И каково это было?

Он улыбнулся от воспоминаний.

— Мы летали. Он начал брать меня в полеты на аэроплане, когда мне было шесть. Я был чертовски напуган, но мне нравилось. В семнадцать лет я получил лицензию пилота, но мой первый полет произошел задолго до этого. Мне повезло, что меня ни разу не поймали.

Эва ласкала его грудь, ее прикосновение успокаивало.

— Ничего себе, самое большое одолжение, которое мне сделал папа, это когда позволил мне ездить на заднем сиденье патрульной машины, чтобы все думали, что меня арестовали. Мне было восемь лет. Я думала, что так буду выглядеть крутой. Затем меня на самом деле арестовали из-за инцидента с Питером Джексоном, и это действительно погубило меня навсегда.

— Могу себе представить, — хотел бы он послушать ту лекцию. Он был уверен, что это было нечто выдающееся. Ему было интересно, что она скажет, если узнает, что недавно он был на вечеринке у этого известного режиссера.

— Так, значит, твой папа научил тебя летать, — сказала она с удивлением в голосе.

Он бы хотел поднять ее в воздух. Подняться выше шести тысяч метров, где мир исчезал, и человек мог видеть вечность.

— Да. Он был холодным человеком, но он дал мне это. Я думаю о нем, когда летаю. Он умер несколько лет назад. Инфаркт. Хотя, думаю, это началось раньше. Авиационное агентство забрало у него лицензию, потому что он не прошел медицинское обследование. После того, как он был вынужден оставаться на земле, он был уже не тем. Через год мать скончалась от рака. Я скучаю по ним. Не думал, что буду, но скучаю.

Она села и посмотрела на него сверху вниз, ее глаза торжествующе сверкали.

— Это то, что нас объединяет. Мы сироты. Я знаю, это звучит глупо, так как мы взрослые, но после того, как умер папа, я не могла выкинуть это слово из головы. Я предполагаю, что не имеет значения, сколько нам лет. Мы по-прежнему нуждаемся в наших родителях. У меня был только один из них, но его было достаточно.

— Он хорошо справился, — его затопила нежность.

— Как и твой, Габриэль.

Он не мог удержаться от смешка.

— О, если бы я мог согласиться. Ты не знаешь меня за пределами этой комнаты. Ты не знаешь, на что я способен. Я воплощаю все, что хотел видеть во мне мой отец. Безжалостный. Успешный. Неумолимый. Упертый. Высокомерный.

Он был человеком, у которого дергались руки при мысли о том, что Мэд ошивался около Сары. Он был человеком, который по-прежнему собирается найти женщину, которую трахал Мэд после Сары, и убедиться, что она никоим образом не извлечет выгоды из смерти Мэда.

Эва оседлала его, обхватив его лицо руками.

— Я не верю тебе. Думаю, здесь ты больше похож на себя, чем там. Я знаю, чувствую это. Уже многие месяцы я не чувствую такого спокойствия, которое у меня было в эти последние два дня. Я действительно не хочу, чтобы это закончилось.

Гейб обвил руками ее бедра, упиваясь ее формами. Его член снова был в полной боевой готовности.

— Как и я. Иди сюда, детка. Давай подведем итог сегодняшнему вечеру и поговорим утром. Может быть, тогда ты передумаешь.

Он перевернул ее, молясь, что ему удастся убедить ее дать ему больше.

*

На следующее утро Эверли смотрела в свой телефон, не дыша. Теперь она точно знала, как чувствовала себя Пандора. Она открыла этот ящик, который не должна была открывать, и ввергла свой мир в хаос.

— Привет, детка. Ты уверена, что не хочешь ничего, кроме кофе?

Она погасила дисплей телефона в тот же миг, как услышала его голос.

— Нет, все в порядке. Сейчас слишком рано для завтрака. Я перехвачу что-нибудь по пути на работу.

— Отлично. Я собираюсь принять быстрый душ. А потом поговорим, хорошо? — он появился в дверях, очевидно, ему было уютно в своей наготе. — Уверена, что не хочешь ко мне присоединиться?

— Прости. Мне прислали несколько действительно важных е-мэйлов с работы. Я должна идти, — после того, что она обнаружила их минуту назад, ей нужно было бежать, а не идти, обратно в Бруклин.

Он был Габриэлем Бондом. Она провела выходные с магнатом в сфере аэронавтики Габриэлем Бондом. Он был многопрофильным миллиардером-плейбоем. Ей не пришлось копать глубоко. Все что ей нужно было сделать, это лишь забить в Гугл: пилот, академия Крейтон, блондин. В поисковой системе всплыло больше, чем она была готова воспринять. Целые сайты были посвящены его личной жизни. Он встречался с моделями, актрисами и роскошными светскими львицами. Он не был из тех, кто мог похвастаться серьезными отношениями с девушками, и их абсолютно точно не будет с дочерью полицейского. Она даже не понимала, в каком мире он вращался. Хуже того, она прочитала еще более ужасающую новость: Мэддокс Кроуфорд был его лучшим другом. Это объясняет, почему он был в баре в пятницу вечером. Он тоже присутствовал на похоронах. Эверли задавалась вопросом, как бы она объяснила свою связь с Мэдом Гейбу?

Это было легко, ей не придется. Он сам говорил, что за пределами этой комнаты был другим человеком. Она была другой женщиной. И, очевидно, что она сошла с ума, проводя целые выходные голой с человеком, который делил постель с самыми красивыми женщинами в мире.

Он снова вошел в комнату, держа мобильный телефон.

— Это просто смешно. Я не позволю тебе вот так уйти. Вот, дай мне свой номер, и я перезвоню тебе. Сегодня мне надо сделать кучу всего, но, возможно, мы могли бы поужинать позже на этой неделе.

Она взяла у него телефон и посмотрела вниз. Эва. Он уже создал контакт с этим именем. Он не имел ни малейшего представления о том, что ее имя было Эверли. Будет ли он чувствовать себя преданным из-за ее небольшого обмана? Разве это важно, учитывая, что он не тот мужчина, который будет с ней вечно?

Он смотрел и ждал. Его радость поблекла. Он нахмурился.

— Ты не хочешь, чтобы я звонил тебе, верно?

Эверли сделала паузу. Было умнее, если она не оставит своего номера, но… может ли она действительно держаться подальше?

Она собиралась ответить, хотя была не совсем уверена, что собиралась сказать, когда услышала настойчивый стук в дверь.

— Запиши свой номер. Пожалуйста, — Габриэль наклонился и поцеловал ее, как если бы хотел подсластить пилюлю. — Наверное, принесли кофе. Посмотри еще раз меню. Я знаю, что ты сказала, что должна уйти, но я буду чувствовать себя лучше, если ты что-нибудь съешь. Я скоро вернусь.

Она смотрела, как он идет к гостиной, не в силах оторвать глаз от того, каким классным и тугим выглядел голый зад.

Он повернулся в дверях, захватив халат из шкафа, и бросил ей второй.

— Накинь это. Я не собираюсь доставлять удовольствие парню из доставки увидеть тебя голой. Это только для меня.

Он подмигнул ей, а затем направился к двери. Когда Эверли подпоясала халат, то услышала звук ключа в замке и скрип открывающейся двери.

Она была такой трусихой, подумала она, уставившись на телефон. Ей следует ввести свой номер. Когда Габриэль вернется, она сознается в своей связи с Мэддоксом, признаться, что она нарушила свои правила анонимности. Он знал, что она не из его мира, и он, казалось, не придавал этому значения. Может быть, она делает из мухи слона. Может быть, у них будет все хорошо.

Или все обернется полной катастрофой. Ей нужно было сосредоточиться на том, чтобы сохранить работу. Встречаться с Габриэлем Бондом, вероятно, тоже самое, как кататься на американских горках без ремней безопасности. Эверли не знала, как долго продержится. Его блестящее королевство было не тем, в чем она разбиралась. Теперь, когда она увидела фото красавиц, с которыми он встречался и, вероятно, спал, в ней проснулась неуверенность. Кроме того, он с самого начала сказал ей, что сейчас не время заводить отношения. Конечно, он хотел больше секса, но это была не любовь. На самом деле, это не было ничем кроме эрекции и оргазма. Хорошо, казалось, она понравилась ему как человек, но это не меняет того факта, что он не хотел отношений, когда он прошел через эту дверь. Вероятно, ему не очень хочется этого и сейчас. И как она узнает, не было ли его «я позвоню тебе» пустым обещанием, которое он никогда не выполнит?

Она не знала… но Эверли все-таки сделала глубокий вдох и все равно вбила свой номер в телефон. Мяч на его поле. Что такое жизнь без небольшого риска?

— Гейб, дружище, нам нужно поговорить, — раздался мужской голос из коридора.

Она заглянула в дверной проем и обнаружила двух шагающих по комнате высоких мужчин, излучающих силу и нетерпение. У одного были темные, густые волны волос, которые он явно пытался приручить, одет он был в стильный темно-серый костюм. Другой, крепкий парень с русыми волосами и шрамом, пересекающим подбородок, был одет в темные брюки, черную футболку и ветровку.

— У нас проблемы, — предупредил безукоризненно одетый человек.

Живот Эверли сжался. Похоже, ее время в раю с Габриэлем подошло к концу.