В лондонских джентльменских клубах к раннему утру сплетни, как правило, становились все развязнее – после многих партий в карты и бесчисленных напитков, и все же, глядя через стол на лорда Венса, Гевин надеялся, что сегодня все будет как обычно.

– Ваша светлость, – окликнул его один из джентльменов за столом.

Гевин взглянул на свои карты, как раз когда пробило три часа. Никаких надежд на выигрыш, но теперь это вряд ли имело значение. Он мог себе позволить проиграть ради того, чтобы получить нужные сведения о мисс Мельбурн.

Улыбаясь, он бросил на кон несколько банкнот.

– Господа?

Сидящий слева от него щеголь присвистнул.

– Леди Удача явно сидит сегодня на ваших коленях, не на моих, – сказал он, бросая карты на стол и вставая. – Доброй ночи.

– Я тоже пас. – Молоденький денди, случайный знакомый, вежливо кивнул Гевину.

Вот и хорошо, пусть эти двое уходят. Остались только он, лорд Венс и еще сын барона, чье имя он забыл. Если повезет, через полчаса он и вовсе останется с Венсом наедине и тогда сможет задать несколько прямых вопросов о мисс Мельбурн и об их... отношениях.

Весь день невеста Джеймса скользила где-то на окраине его сознания, словно улыбающаяся сирена со страстными глазами, – предмет, о котором он не имел права думать и все же никак не мог забыть о ее красоте.

Она была умна; их словесный поединок в утро его отъезда из Норфилда доказал, что эта женщина обладает больше чем просто хорошеньким личиком. Кира удивила его своей силой духа и умом, и она превзошла его.

С того момента, как он увидел ее четыре дня назад, его вожделение ни на мгновение не притупилось, а ее живой ум сделал ситуацию еще более интригующей.

Гевин глотнул бренди. Желать невесту кузена было глупо и в то же время опасно. По похождениям отца он слишком хорошо знал, что когда мужчина дает волю таким склонностям, он забывает о всякой осмотрительности.

– Лорд Венс, – произнес сын барона, поднимая бокал. – Я слышал очень пикантную сплетню о вас и некой мисс Мельбурн. Неужели это правда? Прошу вас, расскажите мне все. Она действительно так распутна, как говорят?

Гевин едва не выругался. Вот тебе и осмотрительность! Хотя он и хотел узнать о женщине и связанном с ней скандале, новые сплетни ему уж точно ни к чему, особенно если станет известно о помолвке с ней Джеймса или, того хуже, если кузен действительно женится на ней. Все это потом непременно отразится на их семье.

– Лорд Венс, разве мы здесь не за тем, чтобы играть в карты? Что у вас на руках? – попытался Гевин переменить тему.

– Я – пас. – Венс бросил карты на стол, и на его лице появилась похотливая улыбка. – Мисс Мельбурн так распутна, как говорят, и даже больше. Она – настоящая богиня секса.

– Сэр, а какие у вас карты? – спросил Гевин молодого человека.

Сын барона даже не взглянул в его сторону.

– Вы выиграли, ваша светлость.

Великолепно. Он сорвал банк, хотя на руках у него были такие карты, которыми в обычной ситуации он даже играть бы не стал. Такое отсутствие интереса к деньгам и картам не сулило ничего хорошего его попыткам уйти от темы.

И что же ему теперь делать? Он молча сгреб деньги.

Юный сын барона наклонился над столом:

– Я слышал, мисс Мельбурн чрезвычайно привлекательна.

– О, несомненно, – заверил Венс.

– Надеюсь, она была... сговорчива?

– Сговорчива? – Венс насмешливо вскинул бровь. – Она была ненасытна. Я рухнул в изнеможении после того, как всю ночь ублажал ее в постели, и когда на рассвете проснулся, все еще был глубоко внутри ее. Она овладевала мной снова и снова, так что мы даже пропустили завтрак. И это был всего лишь первый день нашего знакомства.

Гевин поморщился. Хотя у него не было причин сомневаться в словах Венса, слышать такие откровения оказалось куда как неприятно. Хуже того, слова Венса создали в его мозгу картину, мгновенно воспламенившую его. Он сделал резкий вдох, заставляя свои мысли оторваться от мисс Мельбурн.

– Та же игра, джентльмены? – спросил Гевин, молясь, чтобы они согласились и сменили тему, но оба партнера дружно проигнорировали его.

– Похоже, вам крупно повезло, – благоговейно произнес сын барона. – Так вы снова взяли ее?

Венс улыбнулся еще шире, открывая белые зубы, как человек, привыкший владеть своим очарованием.

– И не раз. Я еще никогда не был так изнурен после двух дней в постели!

Лицо сына барона горело от возбуждения. Ему было не больше двадцати, и он выглядел так, будто собирался испытать оргазм от одних только намеков Венса.

– Я хочу услышать о ней все! – выдохнул он.

Честно говоря, Гевин тоже все хотел услышать. Хотя он с первого момента знакомства подозревал в мисс Мельбурн сладострастную натуру, ему хотелось окончательно убедиться, насколько неподходящей она является для Джеймса.

Венс застонал:

– О, у нее совершенно невероятная грудь, очень отзывчивая к мужскому прикосновению. Мне достаточно было только провести по ней пальцем, и я сразу видел, как она набухает и поднимается. Ну а ее тонкую талию особо подчеркивает совершенная линия бедер. Что касается ног... – Он вздохнул, с наслаждением вспоминая. – Ноги достаточно длинные, чтобы обхватить мужчину, и к тому же она их с готовностью раздвигала по первому моему желанию.

– Ну-ну, и что еще? – торопил его молодой человек, исходя слюной.

– У нее на бедре есть маленькое и очень экзотическое родимое пятно. – Венс на себе показал, где именно. – По форме почти как сердце. Оно заставляет опускать взгляд ниже, туда, куда мужчина хочет погрузиться – в ее тесный “футляр”.

Оба молодых человека расхохотались, а Гевин стиснул зубы. Ему хотелось, чтобы Венс был менее красноречив – и для пользы Киры, и для его собственной. Против воли Гевин представил ее обнаженной и почувствовал ответ своего тела.

– Но лучше всего, – прошептал лорд Венс, наклоняясь вперед, – когда ставишь ее на колени. У нее такой талантливый рот...

– Мы играем в карты или нет? – прервал его Гевин, и в его голосе зазвучал металл. Он услышал достаточно – и даже больше.

Партнеры повернулись к нему с одинаково ошеломленными лицами, а у Венса даже хватило приличия немного смутиться.

– Конечно. Но нельзя винить мужчину за желание вспомнить о таком наслаждении, не так ли?

Гевин перетасовал карты и начал сдавать.

– Вам бы следовало подумать о женитьбе на женщине, которую вы находите такой привлекательной, особенно если прежде она была невинна.

Лорд Вене отпрянул.

– Жениться на полукровке, шлюхе? Она красива и хороша в постели, но на самом деле... Полагаю, мисс Мельбурн не более невинна, чем любой из здесь присутствующих.

Гевин смотрел на молодого повесу, которого, казалось, раздирали противоречия. С одной стороны, Венс, похоже, сказал правду о Кире Мельбурн; вероятно, она раздвигала ноги для него и для других до него. И хотя информация беспокоила его, эта особа скорее всего заслужила свою презренную репутацию. Но он считал, что никакая женщина не заслуживает сплетен о себе, особенно произнесенных с таким откровенным неуважением. К сожалению, Вене ничуть не заботился о том, как плохо люди подумают о мисс Мельбурн после его слов.

Несмотря на отвращение, Гевин знал, что должен каким-то образом получить подтверждение похотливым заявлениям Венса и побыстрее представить доказательства Джеймсу, чтобы мальчик мог действовать соответственно реальности. Иначе скандал снова поглотит его семью и, что не менее печально, Гевин будет продолжать страдать от желания, а эта женщина останется для него недосягаемой.

– Вы, похоже, не в духе?

Не зная, как ответить, Гевин повернулся к Корделии Дарроу, вдовствующей графине Литчфилд.

После секундного раздумья он решил не откровенничать и тепло улыбнулся ей.

– Я просто устал.

Они с Корделией прошли по элегантному бальному залу, украшенному драпировками из золотой парчи. Белые лепные арки изобиловали танцующими херувимами, аромат цветов, смешиваясь с духами дам, наполнял воздух. Здесь собрался весь цвет Лондона, и дамы щеголяли в платьях всех мыслимых цветов.

Гевин чувствовал, что все взгляды устремлены на них с Корделией. По-видимому, забывшись, она взяла его под руку и бросила задорный взгляд в его сторону.

Высокая, со светлыми волосами, убранными в элегантную прическу, в изящном синем с кружевами платье, Корделия выглядела почти величественно – впрочем, она всегда выглядела так. Это была одна из многих причин, почему Гевин восхищался ею. Богатая вдова двадцати четырех лет, Корделия являлась самой популярной в свете хозяйкой салона и желанной целью неженатых мужчин.

Он и Корделия когда-нибудь поженятся. Все предполагали это, даже сам Гевин. Хотя ему не нравилась ее склонность к сплетням, во всем остальном Корделия была просто идеальна для него – из хорошей семьи, очаровательна, умна, она умело играла роль друга, хотя он никогда раньше не смотрел на женщин с этой точки зрения. Она отлично понимала, что брак – это деловое предприятие. Занятый заботами о будущем сестер и партнерством в строительстве железной дороги, Гевин просто не мог найти время, чтобы должным образом сделать предложение, но он все равно его сделает.

– Кажется, вы устали, а? – В глазах Корделии плясало озорство. – Что ж, игра почти до рассвета в карты с лордом Венсом утомит кого угодно.

Гевин повернулся к ней с сардонической улыбкой. Конечно, он ожидал, что Корделия в конце концов узнает об этом случае, но не думал, что на это потребуется чуть больше восемнадцати часов.

– Не смущайтесь, дорогой, у меня есть свои способы узнавать о таких вещах. Как я поняла, Венс сообщил вам – и всем, кто хотел слушать – кучу сплетен о скандально известной мисс Мельбурн.

Гевин почувствовал, что ему следует быть осторожнее. Никто вне семьи еще не знал о неподходящей – и, надо надеяться, крайне временной – помолвке Джеймса. Он боялся, что если о ней узнает Корделия, к утру весь Лондон будет гудеть от этой новости. Нужно оттянуть это весьма неприятное событие, пока он не решит, как справиться с имеющей дурную репутацию красоткой.

– Да, я услышал чуть больше, чем хотел.

И более чем достаточно, чтобы прошлую ночь провести без сна из-за видений обнаженной Киры Мельбурн с набухшими сосками, пылающими от возбуждения щеками, раскинувшей ноги, извивающейся в его постели.

– Но вы ведь хотели услышать эти сплетни? – Она оценивающе посмотрела на него. – Все выглядит так, будто вы искали лорда Венса ради разговора с ним. Зачем еще вы вдруг зачастили в его клуб, который ненамного лучше обычной пивной?

Гевину следовало заранее приготовиться к такому вопросу, но у него на этот раз не нашлось правдоподобного ответа.

– То был просто мой каприз. – Он пожал плечами. Корделия с сомнением посмотрела на него, потом отвернулась и с полуулыбкой стала наблюдать за толпой.

– Вы никогда не потакали капризам. Поскольку в данный момент у вас нет любовницы, должна ли я предположить, что вы изголодались по разным мрачным историям?

Гевин едва сдержал вздох. Корделия могла быть ужасно прямолинейной – и очень бесстыдной. Когда никто не мог услышать, она с удовольствием подшучивала над его благопристойным поведением. К счастью, к ним приближались его кузина леди Мэдлин и ее муж, мистер Брок Тейлор, партнер Гевина по строительству железной дороги, они-то и спасли его от ответа на скандальный вопрос Корделии.

– Кузен Гевин, здравствуйте. – Мэдлин улыбнулась, и ее золотисто-каштановые волосы заблестели в свете свечей. Затем она повернулась к Корделии: – Леди Литчфилд, рада видеть вас.

– Леди Мэдлин! – Корделия бросила равнодушный взгляд на Брока. Гевин наблюдал, как она рассматривает бывшего слугу, ставшего богатым предпринимателем. Хотя она признавалась, что Брок ей нравится, Гевин знал, что Корделия наслаждается своей социальной властью. Облаченный в превосходно сшитый смокинг, Брок ждал с понимающей улыбкой. Корделия поздоровается с ним – теперь она всегда это делала, – но только когда сама того пожелает.

– Мистер Тейлор! – Корделия протянула руку в перчатке. Брок взял ее пальцы и склонился над ними – само воплощение вежливости. – Как поживают мои инвестиции?

– Великолепно, миледи. – Брок повернулся к Гевину, явно готовый говорить о делах. – У меня хорошие новости для всех инвесторов, которых мы пригласили сюда сегодня. Мы готовы открыться тридцатого мая, почти на семь недель раньше намеченного, не говоря уже о восьми тысячах фунтов ниже бюджета. Считайте это собрание официальным празднованием!

Гевин знал, что Брок великолепен в бизнесе, но это превзошло даже его ожидания.

– Неужели все готово?

– Осталось только несколько финальных штрихов. Мы с Мэдди посетим отели вдоль дороги, чтобы убедиться, что все они соответствуют стандарту. – Он повернулся к Корделии: – Естественно, мы бы хотели получить и ваше одобрение, мадам.

Наверняка Брок хотел настолько поразить Корделию, чтобы она рассказала об этом в свете, и Гевин невольно улыбнулся столь умной тактике партнера.

В душе Корделия, несомненно, была довольна, но в ответ просто грациозно склонила голову.

– Как инвестор я с удовольствием сделаю это.

– Мой поверенный пришлет вам описание всех деталей проекта. – Брок обернулся к Гевину. – Надеюсь, дамы нас извинят. Нам нужно еще немного поговорить о делах.

– Развлекайтесь, а мы скоро к вам присоединимся, – добавил Гевин, предполагая, что Брок в своей обычной манере хочет поговорить об их совместном предприятии, его любимом детище.

Корделия с вызовом взглянула на Гевина.

– Возможно, в ваше отсутствие я буду танцевать с лордом Тотом.

Лорд Тот преследовал Корделию с того самого дня, как она официально сняла траур по мужу два года назад. Титулованный и весьма приятный, хотя и не слишком богатый, Тот не делал секрета из того, что хочет жениться на Корделии, и Гевин знал, что ей нравится дразнить его этим. Наверное, это должно бы его беспокоить, но...

– В случае если ему удастся убедить вас убежать с ним сегодня в Гретну, заранее примите мои поздравления, – поддразнил он.

Губы Корделии сжались в тонкую линию, но Гевин видел, что она прячет улыбку.

– Вы не слишком-то галантны.

– И все же я вам нравлюсь. Неужели ваша терпимость не знает границ?

– Боюсь, я как раз достигла их. – Корделия рассмеялась его шутке. – Ладно уж, идите. Скоро увидимся.

Гевин с удовольствием смотрел на удаляющихся дам. Когда знакомый Корделии, лорд Дархерст, встал прямо у них на пути, так что ей было бы затруднительно сделать вид, что она не заметила его, Корделия остановилась на значительном расстоянии и подняла глаза, чтобы ответить на настойчивый взгляд молодого графа. Коротко кивнув, она уже хотела идти дальше, но Дархерст бесцеремонно поднес ее руку к своим губам.

Корделия отдернула руку, и Гевин нахмурился. Что она имеет против этого человека? И почему всегда избегает его?

Брок легонько тронул Гевина за плечо, и герцог, обернувшись, увидел выжидательное выражение на лице друга. Он смущенно пожал плечами:

– Извини, ты, кажется, хотел поговорить со мной? Что-то насчет железной дороги?

Брок покачал головой:

– Нет, тут все в порядке. А вот ты выглядишь так, будто с тобой что-то неладно. Может, что-то с Джеймсом или твоей тетей? А может, с сестрами?

Бросив внимательный взгляд на Брока, Гевин задумался. За время планирования и строительства железной дороги он научился доверять Броку больше, чем любому другому человеку, несмотря на не слишком гладкое начало их знакомства.

– Они все в добром здравии. – Это по крайней мере было правдой.

– Значит, дело в женщине.

Гевин вскинул глаза:

– Почему ты говоришь мне это?

– Каждый мужчина, когда-либо имевший затруднения с женщиной, знает выражение, которое сейчас застыло на твоем лице. Попроси леди Литчфилд выйти за тебя замуж. По-моему, она только этого и ждет. На прошлой неделе она отклонила три предложения, включая поступившее от лорда Тота. Что до Дархерста, он выглядит так, словно готов проглотить ее целиком.

Взглянув через плечо, Гевин увидел, что граф все еще преследует Корделию, сияя соблазнительной улыбкой, которая была известна во всех бальных залах и почти во всех спальнях. Хотя это удивило Гевина, он ничуть не встревожился. Корделия нравилась всем и везде, где бы ни появлялась. Конечно, другие мужчины могли иметь на нее виды, особенно охотники за приданым вроде Тота и ловеласы вроде Дархерста.

– Корделия равнодушна к Тоту, а Дархерст ясно дал понять, что больше никогда не женится. Они не представляют для меня никакой угрозы. Вероятнее всего, я сделаю ей предложение после того, как будет пущена железная дорога, и она ясно дала мне понять, что примет его.

Брок взял бокал шампанского с подноса, и Гевин последовал его примеру.

– Итак... вовсе не леди Литчфилд занимает твой ум.

Гевин помедлил. Если хочешь получить ответы, неминуемо придется отвечать на вопросы. К тому же Брок был осмотрителен во всем: до женитьбы он несколько лет делил с Мэдди постель, и об этом не появилось ни единого шепотка. Этот человек умел хранить секреты.

– Полагаю, ты слышал о скандально известной мисс Мельбурн...

– А кто не слышал? – Брок сопроводил свой вопрос ироничной улыбкой.

– К сожалению, ты прав, – хмыкнул Гевин.

– Так ты встречал ее?

– А ты?

– Да, но несколько месяцев назад. Еще до скандала.

Гевин прищурился.

– И каково твое мнение?

– Нас не представили... но ее было трудно не заметить. Ты знаешь, что я люблю твою кузину больше, чем любой здравомыслящий человек любит свою жену, но признаюсь, мисс Мельбурн была сногсшибательна. Впрочем, раз ты сам встречался с ней в Лондоне...

Если бы все было так просто.

– Она гостит в Норфилд-Парке. Я покинул ее общество всего пять дней назад.

– О, ты взял ее в любовницы? – На лице Брока было написано удивление.

– Дело гораздо хуже, друг мой. Кузен Джеймс хочет жениться на ней.

Хотя они говорили тихо, Гевин оглянулся, чтобы увериться, что никто их не подслушивает. Слава Богу, оркестр сегодня играл громко, и скрипки старательно выводили свой напев.

Казалось, Брок вот-вот задохнется.

– Жениться на ней? Но скандал...

– Вот именно. Я почти не сомневаюсь: все, что лорд Венс говорит о ней, правда...

– Возможно. – Брок пожал плечами. – Но возможно, нет.

Что-то вроде надежды вспыхнуло в душе Гевина. Хотел ли он, чтобы Кира Мельбурн оказалась невинной? И если да, то почему? Разумеется, ее целомудрие – или отсутствие его – не имело для него никакого значения. Значит, он хотел этого только ради Джеймса – никакого другого разумного объяснения не существовало.

– Она исчезала с Венсом на два дня. После такого вопиющего происшествия как ты думаешь, кому поверит общество – ей или ему?

– Я не могу объяснить ее... необычное отсутствие, но у меня есть кое-какие сведения о лорде Венсе, и они вызывают любопытство. – Брок еще больше понизил голос. – Ты знаешь, что три года назад он был почти без гроша? Да-да, – заверил Брок, увидев, как вытянулось лицо Гевина. – И вдруг теперь у него более чем достаточно средств. Я несколько месяцев пытался узнать, какие вложения он сделал, что вознесло его от разорения к богатству, но не смог найти ничего – ни здесь, ни на континенте.

Вот это было действительно странно. Брок знал все о любых инвестициях. Он знал, как каждая новая богатая фамилия сделала свои деньги и как в свете восстанавливаются состояния. Брок вменил себе в обязанность все это знать. Но действительно ли отсутствие у него информации о Венсе могло иметь нечто общее с мисс Мельбурн?

Гевин глотнул шампанского и хмуро посмотрел на Брока.

– Что ты хочешь этим сказать?

– У меня все еще сохранились контакты в определенных кругах: через них я узнал, что его деньги происходят из предосудительных источников. Если предположения верны, возможно, он совсем не заслуживает доверия. Не исключено, что мисс Мельбурн поверила ему и убежала с ним, не зная его характера.

Герцог закусил губу. Если теория Брока правильна, лорда Венса можно с уверенностью считать худшим из подлецов. И все же, если распутник обманом заставил мисс Мельбурн поверить, что собирается жениться на ней, разве не будет эта история весьма любопытной для любого, кто готов слушать?

Он вздохнул:

– Даже если ты прав, это вряд ли поможет восстановить ее репутацию.

– Тогда подумай вот о чем: один из приятелей Венса по визитам в трущобы намекнул, что он... обычно не интересуется представительницами пола, к которому принадлежит мисс Мельбурн.

Теперь Гевин действительно был потрясен. Венс говорил так, будто в самом деле наслаждался сладострастными забавами в постели с мисс Мельбурн.

– Так он содомит? Если это правда, зачем ему было бежать с мисс Мельбурн – женщиной, у которой нет ни денег, ни связей? Если он польстился на ее женские чары...

– То зачем ему нужна вся эта история? – Брок пронзительно посмотрел на него. – Вот это действительно хороший вопрос.

Еще в детстве Гевин обнаружил в Норфилд-Парке пыльные тайные коридоры, ведущие из спальни хозяина во все другие спальни дома. Коридоры, вероятнее всего, построил кто-то из предков, которым, как и отцом Гевина, управляло вожделение.

Много лет назад отец поймал его в этом коридоре или, правильнее сказать, юный Гевин наткнулся на отца, подглядывающего за одной молоденькой гостьей.

Больше он никогда не осмеливался войти в этот коридор, потому что не хотел стать таким, как отец. Он не искал наслаждения в любом попадающемся на пути отверстии, и у него сейчас даже не было любовницы, на что так прямолинейно указала Корделия.

И все же Гевин не мог отрицать, что хотел увидеть Киру Мельбурн обнаженной. По пути в Норфилд он постоянно представлял ее себе сидящей на нем верхом, а когда попытался соединить страстные видения вместе, то вспомнил слова Венса о том, что у Киры есть родимое пятно. В то же мгновение он понял, что у него есть средство доказать или опровергнуть заявления мерзавца. Сейчас Кира уже наверняка проснулась и одевается, так что он сможет узнать правду.

Бледные утренние лучи осветили южную сторону усадьбы, когда Гевин со свечой в руке отодвинул гобелен, скрывающий дверь в тайный коридор, и, сделав глубокий вдох, поднял щеколду.

В тоннеле было темно и пахло плесенью. Стены сомкнулись над ним, перейдя в низкий потолок и заставив его наклоняться, когда он шел по узкому проходу. Подняв свечу, Гевин старался разглядеть пометки у каждой спальни, сделанные рукой его отца. Хорошо, что дорогой папочка так основательно подготовился, следуя своим порочным наклонностям.

Наконец он дошел до Розовой комнаты, в которой жила Кира Мельбурн и где она сейчас наверняка совершала утренний туалет.

Соблазнительница Кира или нет?

Хотя правда не имела значения, когда дело касалось света, он искал ответов ради Джеймса. Если женщина так распутна, как заявлял лорд Вене, он без всяких сомнений устранит Киру из жизни своего кузена. Она была само воплощение скандала, отщепенка и, уж конечно, неровня семье Даггетов.

Однако отчего-то Гевину вовсе не хотелось найти родимое пятно в форме сердца на ее левом бедре, которое лорд Вене так похотливо описывал. Прикрывая мерцающее пламя свечи влажной ладонью, он наклонился к стене Розовой комнаты и осторожно отодвинул дощечку за портретом какой-то давно умершей дамы из рода Даггетов, которая наверняка перевернулась бы в гробу, если бы увидела его сейчас. Не обращая внимания на отчаянно колотящееся сердце, герцог заглянул в два маленьких отверстия для глаз.

Кира Мельбурн в ночной рубашке стояла перед зеркалом, купаясь в нежных золотых лучах, льющихся в комнату сквозь прозрачные занавески. Высоким чистым голосом она напевала какой-то знакомый мотив, который Гевин никак не мог определить. Ее лицо выглядело нежным после сна, блестящие черные волосы она заплела в простую косу, спускающуюся по спине. Кончик толстой косы касался изящного изгиба наверху ее ягодиц. Гевину захотелось прикоснуться к ней там, где ее плоть была такой округлой...

Через мгновение Кира плеснула в таз воды из кувшина, стоящего перед зеркалом на туалетном столике, и потянулась к пуговицам на вороте рубашки. Все еще напевая, она медленно расстегивала пуговицы одну за другой, открывая нежные ключицы, верх округлых грудей, соблазнительную ложбинку между ними.

С каждым новым дюймом ее тела Гевину становилось все труднее сделать следующий вдох. Вожделение внутри его нарастало, сердце билось чаще. Он напомнил себе, что находится здесь только затем, чтобы узнать правду – ради Джеймса, и стал повторять это снова и снова, как молитву.

Нагнувшись, Кира взялась за подол рубашки. Одним свободным движением она сбросила ее, открыв матовую поверхность своего тела.

У Гевина перехватило дыхание. Жар вожделения пробежал по его ногам и вспыхнул пламенем в паху. Он покрылся потом. Нестерпимое желание дотронуться до нее, исследовать каждый ее изгиб овладело им.

Он хотел, чтобы она открылась ему и была готова принять его глубоко внутрь себя.

К черту манеры! Почувствовав, что во рту пересохло, Гевин сглотнул. Когда он в последний раз чувствовал такое неистовое желание? Теперь уже и не вспомнить. Время от времени у него были любовницы, которых он находил довольно приятными, но ему никогда не встречались женщины, которые делали бы его страстным и безрассудным, каким когда-то был его отец, и даже если бы какая-то женщина произвела на него такое впечатление, как Кира, он бы держался от нее подальше.

Теперь у него не было такого шанса. Неприкосновенность имени семьи зависела оттого, сможет ли он дискредитировать Киру.

Рассеянным движением запястья Кира бросила тонкую ночную рубашку на пол, и Гевин испустил дрожащий вздох. Воздух показался ему чертовски горячим. Наблюдательный пункт, который его извращенный отец устроил двадцать лет назад, позволял ему видеть Киру в профиль, с правой стороны, но он не мог видеть ее левое бедро. Вместо этого в солнечных лучах, льющихся из окна, он прекрасно видел ее тугую грудь с затвердевшими от утреннего холодка сосками и легкие тени, ложившиеся на се гибкий торс.

Гевин чуть не застонал вслух, когда его взгляд спустился к плоскому животу девушки, гибким бедрам и нежным округлостям ягодиц, которые покрывала кожа экзотического цвета свежезаваренного чая с молоком.

Внезапно Кира потянулась, словно довольная кошка, и тело Гевина напряглось еще сильнее. Как, ради всего святого, он сможет теперь смотреть на нее в обществе? Гевин вдруг представил себя на свадьбе Джеймса и Киры готовым и жаждущим сделать гораздо больше, чем просто поцеловать невесту...

Что, черт возьми, случилось с ним? Он был уже на расстоянии многих лет от безудержных видений юности и научился контролировать себя, а обнаженных женщин видел с тех пор не одну дюжину. Почему же Кира Мельбурн так действовала на него?

Гевин закрыл глаза и снова сделал глубокий вдох, но в своем воображении все еще видел Киру восхитительно обнаженной, разглядывающей собственное отражение в зеркале. Стараясь овладеть собой, он сосчитал до десяти, потом до двадцати и, наконец, выругался.

– Вот дьявол, это же просто смешно, – негромко прошептал он, – всего лишь женщина, а я... – Подглядывающий Том? Вуайерист? Нет, человек, готовый пойти на все, чтобы спасти свою семью от скандала и позора.

Твердо держа в голове свою цель, Гевин снова открыл глаза. Он не станет смотреть на ее грудь... и не будет думать, какими эти спелые плоды окажутся на вкус, когда он прикоснется к ним губами, если она, приглашая, проведет ими по его лицу. “Смотри ниже”, – приказал он себе. Удивительно, но его глаза подчинились, на этот раз они остановились на соединении стройных бедер и аккуратном треугольнике темных волос, покрывающих лобок. Он представил, как Кира откроется для него, приглашая войти в нее, дразня его своей влажной вульвой... и в тоннеле вдруг стало жарче, чем в аду.

Через несколько мгновений Гевин заставил свой взгляд опуститься еще ниже, к самым ее стопам. Прекрасно. В стопах нет ничего сексуального, если не считать того, что они узкие и изящные, соединены со стройными лодыжками и очаровательно округлыми икрами, и о, эти ее полные бедра, ведущие к ее...

Нет. Он здесь ради Джеймса, чтобы узнать правду. Если бы Кира хоть чуть-чуть повернулась, Гевин смог бы в зеркале увидеть ее левый бок. Как только он увидит родимое пятно, описанное Венсом – или отсутствие его, – то сможет опустить на место пластинку и вернуться в свою комнату. Все очень просто.

К несчастью, определенная часть его тела никак не хотела согласиться с ним.

С отвращением встряхнув головой, Гевин пожелал, чтобы Кира как можно скорее повернулась и он смог прекратить эту пытку.

Увы, она не сделала ничего подобного. Взяв лоскут ткани, она намочила его в тазу и стала умывать лицо, а затем перешла к плечам, рукам, пальцам, протирая их неторопливыми движениями, так что Гевин невольно позавидовал этому лоскутку.

Прежде чем он успел отвернуться, Кира взяла в ладонь одну грудь, приподняла ее и поднесла к ней влажную ткань. Она мыла грудь очень тщательно, каждое ее движение было таким чувственным... Гевин готов был поклясться, что очень немногие дамы из света когда-либо смотрелись в зеркало, будучи совершенно обнаженными, и все же Кира, похоже, чувствовала себя в высшей степени уютно в своей наготе.

Она оставила одну грудь и проделала то же самое с другой, еще раз набрав свежей воды из таза. Словно околдованный, Гевин смотрел, как напрягаются и темнеют ее соски от прохладного утреннего воздуха. О нет, его сердце больше не выдержит...

“Да повернись же, черт возьми!”

Но мисс Мельбурн оставалась непреклонной: медленными круговыми движениями она водила влажной материей по животу, а потом опустилась ниже и раздвинула ноги. Гевин закрыл глаза и застонал. Такая пытка уж точно выходила за все пределы семейного долга.

И все же он должен дать ответ тетушке Кэролайн, заменившей ему мать, от которой в его памяти остался только сиреневый запах кожи и солнечная улыбка. Он также должен дать ответ Джеймсу. Тетя и кузен – это его семья, почти все, что у него осталось; как он может не узнать правду? Гевин представил себя пытающимся объяснить, что его победил его же возбужденный член...

Из комнаты донесся плеск воды, а затем босые шаги Киры по мягкому ковру. Теперь девушка стояла к нему спиной, и герцог мог любоваться совершенным изгибом ее бедер, сужающихся к привлекательно тонкой талии, узкой безупречной спиной и элегантными плечами.

Кира взяла что-то слева от себя в ящике комода красного дерева, стоящего у стены, выкрашенной в нежный розовый цвет, а когда встряхнула, предмет оказался чистой сорочкой. Набросив ее на голову, Кира медленно повернулась, потом просунула руки в рукава. Она слегка покачнулась, и Гевин увидел, как рубашка медленно покрывает прекрасный профиль ее груди и скользит по животу.

Прежде чем рубашка окончательно опустилась, Кира повернулась в его сторону, достаточно для того, чтобы он увидел красноватое родимое пятно слева. Пятно было в форме сердца – точно такое, как описывал лорд Венс.

Гевин выругался про себя. Разочарование и вожделение одновременно струились по его венам, когда он поставил на место пластинку и, стиснув зубы, прислонился к стене темного тоннеля.

Итак, информация Брока неверна. Венс не был содомитом – по крайней мере не совсем. Возможно, ему просто все равно, с представителем какого пола развлекаться. Так однажды в его постели оказалась Кира Мельбурн – иначе каким образом он мог узнать о ее уникальном родимом пятне?

Пока Гевин шел в свою комнату, горячий воск свечи капал ему на пальцы. Что он скажет тете Кэролайн? И что ему сказать Джеймсу?

И почему какая-то часть его несчастлива из-за того, что Кира Мельбурн все-таки оказалась женщиной легкого поведения?

– Гевин, наконец-то ты вернулся! – приветствовал его Джеймс из утренней гостиной. – Но в чем дело – твое лицо похоже на грозовую тучу...

На самом деле Гевин чувствовал себя больше похожим на торнадо – туго закрученным и готовым к битве или сексу. Последнее было предпочтительнее, но он знал, что сегодня выбирать не придется. Вернувшись из Лондона всего три часа назад, он уже видел в высшей степени соблазнительную обнаженную женщину, а теперь ему предстоял спор из-за этого с кузеном.

– Джеймс, в Лондоне я слышал очень тревожные слухи о твоей невесте. Ты действительно хочешь жениться на этой женщине?

Лицо Джеймса побледнело.

– Заклинаю тебя не верить всему, что ты слышишь о мисс Мельбурн. Эти сплетни – откровенная ложь.

Гевин сжал зубы. Умоляющее выражение, на лице Джеймса еще больше затрудняло его миссию – заставить кузена отказаться от Киры Мельбурн. Как может Джеймс не понимать, что его женитьба на Кире равносильна социальному самоубийству всей семьи? Что, если новая паства в Кенте узнает о скандале и будет избегать их обоих, а она однажды предаст его и причинит ему боль?

– Лорд Венс говорит, что имел половые сношения с твоей невестой. Разумеется, ты понимаешь...

– Он лжет, я уверен в этом! Понятия не имею, зачем ему выдумывать такие оскорбительные вещи. Кира говорит, что он попросил ее сбежать с ним, а поскольку она любила его и считала джентльменом, то согласилась. Ей пришлось очень болезненным способом узнать, что Венс не человек чести. – Джеймс поморщился. – Возможно, эта история выглядит надуманной, но я в нее верю и знаю, что она невинна.

Гевин нетерпеливо дернул плечом.

– Венс знает детали. Например, он заявляет, что у мисс Мельбурн есть характерное родимое пятно на ее... теле, и теперь мне стало известно из очень надежного источника, что это правда. Есть только один способ, каким он мог узнать об этом.

По выражению лица Джеймса Гевин понял, что его разоблачение ничуть не обескуражило кузена.

– Мне остается только предположить, что ты получил такую информацию от ее горничной. Если это сделал ты, лорд Венс с легкостью мог сделать то же самое.

Гевин невольно задумался. Не заплатил ли и в самом деле Венс за эти сведения? Но зачем ему это? Пока что мерзавец добился только того, что погубил репутацию девушки не слишком высокого происхождения. Гевин не видел в этом для Венса никакой выгоды.

– Мисс Мельбурн добрая и честная; я знаю, она не совершила бы такой грех.

Ну вот, опять! Джеймс должен был стать для Киры Мельбурн всего лишь средством достижения уважаемой и обеспеченной жизни, как он не пони мает этого?

– Почему ты веришь женщине, которую знаешь всего каких-то три недели? Ты что, в самом деле любишь ее?

– Я люблю всех божьих детей.

Вздохнув, Гевин призвал себя сохранять терпение.

– Ты любишь ее, как мужчина любит женщину – так, что не можешь жить без нее?

Джеймс помедлил.

– Я очень высоко ее ценю.

Странное облегчение охватило Гевина.

– Так ты не любишь ее! – Прежде чем он успел почувствовать себя вполне довольным, еще одна неприятная мысль поразила его. – Ты... ты ведь не скомпрометировал...

– О, небеса, нет! – Джеймс в волнении схватился за лацканы сюртука. – Я бы никогда не унизил ее таким отвратительным способом, а она бы никогда не позволила ничего подобного. – Он вздохнул. – Гевин, я могу спасти мисс Мельбурн от дальнейшего позора. Мне нужна жена, которая будет так же предана моему делу, как и я. Она горит желанием питать души моих новых прихожан вместе со мной, и мы проживем наши жизни вместе, служа Господу.

Гевин усмехнулся про себя. Женщина, мывшая грудь перед зеркалом каких-то три часа назад, не выглядела так, будто готова посвятить всю жизнь служению Богу.

– Брак защитит ее от отвратительных сплетен, но не заставит злые языки замолчать.

– Мы планируем провести скромную церемонию здесь, а потом удалимся в мой новый приход, где будем вести очень тихую деревенскую жизнь. Со временем слухи утихнут, я уверен в этом.

– Для тебя и мисс Мельбурн – да, возможно. Но не в Лондоне. Как же мои сестры? Энн там, где вы будете жить, – предстоит ее первый сезон. И что будет с твоей матерью? Не думаю, что она перенесет еще один громкий скандал.

– В Послании к римлянам, глава пятая, стих третий, говорится: “И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение”. Мама сильная. – Джеймс посмотрел на Гевина так, будто тот сам был заблудшей душой. – Я уверен, что все это пройдет, и тогда наступит общее спокойствие и умиротворение.

– Так ли? Как глава этого дома я могу потребовать, чтобы ты отказался от Киры.

– Гевин, нет! Дай себе шанс лучше узнать мисс Мельбурн, прошу тебя. Мне бы ужасно не хотелось терять кузена, которого я всегда считал своим братом. Это принесет мне неизлечимую боль!

Так вот оно что! Тихоня Джеймс готов предпочесть сладострастную проститутку своей собственной семье? Такое заявление было потрясающим, нет – невероятным!

Лицо Гевина окаменело.

– Что ты сделаешь, когда однажды, вернувшись домой, застанешь другого мужчину в постели своей жены?

– Мисс Мельбурн никогда не допустит этого! Она всегда будет верна нашему общему делу. Боюсь, ты составил ошибочное мнение о моей невесте, – покачал головой. – Мое высшее призвание служить Господу – и это единственная часть моей жизни, в которой я уверен. Я знаю, что поступаю правильно.

– Итак, ты собираешься представить расставание с холостяцкой жизнью как величайшую жертву Господу?

Джеймс отбросил прядь светлых волос со лба, его голубые глаза были одновременно печальны и решительны.

– Я верю, что Господь послал мне мисс Мельбурн, чтобы я мог спасти ее, и именно это я собираюсь сделать.