Глаза Лючии расширились. Всё это время он был вооружен? Девушка нахмурилась, когда Бочелли исчез в ванной, проверяя там и за дверью.

Конечно. Он агент ФБР. Деятельность этой организации связана с оружием и опасностью. Вероятно, он готов к тому, что, пока они следуют за подсказками ее отца, их могут ждать неприятности. Если Пьетро виновен, он будет скрывать этот факт любыми способами. Если он убил собственного брата, чтобы поднять статус в банде, то ничто не остановит его от убийства племянницы.

Мгновение спустя Джон вернулся, включил свет в узком коридоре, а затем запер все три замка на двери. Он медленно, словно подкрадываясь, подошел к Лючии, сверкнув глазами. Его пламенный, доминирующий взгляд настойчиво требовал ее подчинения, поэтому когда мужчина стал приближаться, девушка начала отступать, пока ее спина не уперлась в дверь. Бочелли расположил руки по обеим сторонам от ее головы и наклонился так, чтобы его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от ее личика.

— Хочешь уйти?

Он давал ей возможность отступить, если она не готова лишиться девственности. Бочелли озвучил, что произойдет, если Лючия останется, но он не собирается давить на нее, если она не хочет секса.

— Нет.

Триумф отразился на его лице, когда мужчина сделал шаг назад:

— Развернись, Док.

Ни причин. Ни объяснений... только приказ. Лючия могла до бесконечности анализировать ситуацию, но это не годилось для ее целей. Ей не нужно ничего знать, кроме того, что она может доверять Джону, и он сделает всё возможное, чтобы сделать ее первый раз хорошим, насколько это возможно.

Девушка кивнула и повернулась спиной к Бочелли. Джон застонал и положил большие, горячие ладони на ее плечи, оставляя цепочку жгучих поцелуев на шее сзади и вызывая у Лючии желание потереться об него и умолять.

Но руки мужчины скользнули вниз к бедрам девушки:

— Веди себя хорошо, и я вознагражу тебя.

И Лючия готова была поспорить, что награда будет очень приятной.

— Да, Сэр.

Он помедлил:

— Сэр? Ты что-то читала?

— Да.

— Великолепно. Я скоро найду хорошее применение твоим знаниям.

Бочелли не сказал больше ни слова, просто расстегнул ее молнию. Тихое шуршание и тяжелое дыхание девушки заполнили комнату. Холодный воздух коснулся кожи Лючии, но Джон укрыл ее теплыми ладонями, медленно сдвигая платье с плеч, затем вниз по рукам на бедра, заставляя его упасть бесформенной кучей у ее ног.

Лючия резко осознала, что она обнажена, что Джон Бочелли видит ее спину, большую задницу и толстые бедра.

Девушка закрыла глаза, сердце грохотало в груди:

— Разочарован? — она должна была задать этот вопрос.

Джон сжал ее бедра и притянул Лючию к себе:

— Если бы это не твой первый раз, я бы не пытался быть нежным, а отшлепал бы твою задницу за этот вопрос.

Мужская рука скользнула ниже по ягодицам девушки, ощупывая и пробуя. Свет светил прямо на нее, и спрятаться было негде. Казалось, Джону понравилось то, что он увидел, постанывая, Бочелли опустился на колени, чтобы поцеловать каждую из ее округлых половинок.

— Больше никакой неуверенности в себе. Я точно знаю, что получаю, и нет женщины, которую я хотел бы больше, Лючия.

Затем он встал и развернул девушку лицом к себе и, увидев искренность в его глазах, она загнала свои страхи поглубже. Не все мужчины хотят тростиночек. Не все мужчины считают уровень ее интеллекта пугающим. Не все мужчины думают, что отсутствие у нее опыта это странно. Ники говорила ей об этом годами, но Лючия не была готова услышать сестру. Только теперь она поняла, важно лишь то, что думает Джон. А ему, кажется, она нравится такой, какая есть.

Осознание нескольких вещей сразу навалилось на девушку: серьезность предстоящего момента, тяжелый мужской взгляд, говорящий ей, что эта ночь также важна и для него, а еще непреклонная уверенность в том, что она влюбилась в Джона Бочелли. Он, вероятно, снова уйдет – они живут в двух разных мирах. Но сегодняшняя ночь принадлежит им, и Лючия будет лелеять свои воспоминания, даже когда ей придется двигаться дальше без него.

— Я тоже хочу тебя. — Она посмотрела в его темные глаза, ощущая исходящую от него заботу и ласку.

Джон взял Лючию за руку и повел дальше в комнату, мимо плюшевого терракотового дивана и пары кожаных клубных кресел к гигантской кровати с балдахином. Громоздкое, внушительное сооружение из красного дерева не сочеталось с мягкой золотисто-бежевой тканью одеяла и кружевными подушками.

Бочелли включил свет и разобрал постель. Лючия машинально подошла к мужчине, нервничая и стремясь принадлежать ему, по крайней мере, на эту ночь. Но, встав рядом, она нахмурилась:

— Ты... на тебе слишком много одежды.

Приподняв бровь, Джон бросил на ней горячий полный вызова взгляд:

— Хочешь что-нибудь с этим сделать?

Несомненно. Лючия улыбнулась.

Остановившись перед мужчиной, девушка подняла руки и спустила пиджак с его плеч. Усмехнувшись одним уголком рта, Джон помог ей стащить его, поймал одной рукой и повесил на ближайшее кресло. Лючия приступила к его рубашке, расстегивая по одной пуговице за раз, она постепенно обнажала мускулистое тело, покрытое темными, грубыми волосками, сужающимися в узкую линию внизу живота. Бочелли был повсюду таким мужественным, таким... что дыхание перехватывало.

Вытянув края рубашки из-за пояса брюк, девушка стала наблюдать, как мужчина освобождается от нее и вешает на спинку кресла, поверх пиджака. Затем Джон снял обувь и стянул носки.

— Не останавливайся, Лючия. — Слова были мягкими, но в них безошибочно угадывалась команда.

— Да, Сэр, — прошептала девушка совершенно спокойно.

Это был правильный поступок, с правильным мужчиной, правильным способом.

Лючия занялась пуговицей и молнией и, расстегнув их, стянула его штаны с узкого таза и мускулистых бедер, также покрытых черными волосками. Он был большим и впечатляющим, совершенная тестостероновая бомба. Но она знала, что этот мужчина никогда не обидит ее.

Бочелли шагнул из своих штанов и достал из кармана маленький пакетик, положив его на ближайшую тумбочку. Презерватив. Боже, почему она не подумала об этом? Даже в моменты, показывающие ее наивность, Джон заботился о ней.

— Спасибо. Я... я не на таблетках.

Он кивнул:

— Я сделаю всё возможное, для твоей безопасности.

Лючия закрыла глаза, когда новая волна потребности накатила на нее. Однажды Джон станет отличным мужем для какой-нибудь счастливицы. Она жаждала быть этой женщиной, но всё прекрасно понимала. Бочелли был женат на работе, и сейчас еще занимался делом брата. А у нее важный научный проект. «Публикуй или умри» – девиз истинных ученых. Поскольку Лючия пока еще «зарабатывала» свою репутацию, ей нужно было много трудиться, чтобы не отставать от более опытных коллег.

— Ты хочешь, чтобы я сам продолжил, Док?

Нет. Она хотела это сделать. Джон снял каждую вещь, которая была на ней надета, обнажил для своего взгляда. Лючия хотела сделать тоже самое в ответ.

Девушка могла видеть очертания толстой эрекции через темный хлопок его боксеров. Она никогда не видела пенис вживую, но это не важно. Бочелли не ожидал от нее поведения секс-эксперта, лишь позволения касаться себя и учить.

Шикнув на расшалившиеся нервы, Лючия просунула пальцы за пояс боксеров и спустила белье вниз по его бедрам, замедлившись, чтобы стянуть эластичную ткань с его твердой... слово «эрекция» не казалось достаточным для этой впечатляющей, длинной, твердой колонны из плоти с раскрасневшейся, набухшей головкой.

— Ты пялишься на мой член.

— Всё так ново. Я не... — Она потрясла головой. Его член. Ладно, вот как она бы это назвала. — Я хочу коснуться тебя.

— Я был бы разочарован, если бы ты не хотела.

Джон был совершенен, и сейчас Лючия была рада, что подождала и пропустила опыт в виде «обжиманий» на заднем сиденье машины, о котором рассказывала сестра и друзья. У нее всё будет безупречно.

Лючия протянула руку, она дрожала, хотя девушка и не нервничала. Волнующее возбуждение овладело ей и подарило восхитительную разновидность дрожи. Когда ее пальцы сомкнулись вокруг члена, она ахнула. Она ожидала, что ощутит твердую плоть, а не мягкость кожи и явный жар, которого было так много, что Лючия понимала, с Джоном в ее постели, ей никогда не будет холодно.

Бочелли вздрогнул и застонал, когда девушка обернула руку вокруг его эрекции и нежно сжала. Пробуя, она провела рукой снизу вверх, задевая большим пальцем нетерпеливую пурпурную головку выше своего захвата, затем потянулась ладонью вниз ствола к тяжелым яичкам. Джон закрыл глаза, всё его тело напряглось, ладони сжались в кулаки. Лючия улыбнулась. Мужчина был почти на 30 сантиметров выше нее и весил, по меньшей мере, на 30 килограмм больше. Бочелли был больше и сильнее, он мог повалить ее на спину и оседлать быстрее, чем она успела бы моргнуть. Но он стоял здесь, отдавая Лючии всю власть над ним и предоставляя всё время, которое ей нужно, чтобы привыкнуть к нему, почувствовать себя комфортно. И она обожала его за это.

Девушка снова погладила его. Невероятно, но он увеличился под ее рукой. Стал тверже, заметно длиннее и толще. Вскоре он окажется внутри нее, станет ее частью. Она снова задрожала, когда гул возбуждения стал больше походить на землетрясение.

— Лючия... — застонал он. — Блядь, Док, ты понятия не имеешь, как много раз я мечтал об этом.

— Как и я.

Глаза мужчины открылись. Он выглядел удивленным, в хорошем смысле.

— Да? О чем еще?

Осмелится ли она? Возможно, сегодняшняя ночь это всё, что у них есть. Ни в коем случае она не позволит ему уйти с сожалениями. Она лучше рискнет и воплотит все свои фантазии.

Медленно Лючия опустилась на колени. Глаза Джона полыхнули огнем, а его пальцы собственнически погрузились в волосы девушки и сжали густые каштановые пряди, удерживая ее чуть в стороне от его ждущего члена.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Пожалуйста. — Это было почти всхлипывание.

Удерживая одной рукой ее волосы, мужчина обхватил другой рукой свой ствол и направил к ее губам.

— Откройся. Используй язык и соси... О, да... Именно так. Блядь, Док. Это идеально. Святое дерьмо.

Лючия улыбнулась про себя и удвоила усилия. Из изучения анатомии, – а ей очень нравилась эта наука, – она знала, где расположены наиболее чувствительные точки, так что сосредоточилась на поглаживании головки языком при каждом толчке, а затем принимала в рот так глубоко, как могла. Когда головка достигала ее горла, она сглатывала, чтобы одновременно доставить ему удовольствие и преодолеть глотательный рефлекс. Затем девушка втягивала щеки и сосала так сильно, как только могла, работая кончиком языка по нижней части, нащупывая чувствительную точку, прямо под головкой. И, поскольку она слышала разговоры подруг об этом, то знала, что Джону понравится ее рука на отяжелевших от возбуждения яичках.

Захват в волосах девушки усилился, слегка натягивая кожу головы. Боль оказалась даже немного приятной. Забавно, она всегда полагалась на свой рассудок и интеллект, и первый раз в жизни она опиралась на физические данные, наконец, постигая внешний мир, используя неотъемлемый дар своих рук, ног, кожи и – самое восхитительное – вкусовых рецепторов. На ее языке он ощущался как что-то соленое и мужское. И идеальное. Не смотря на то, что Лючия стояла на коленях перед Джоном и ласкала его, наслаждение от ее действий, которое испытывал мужчина, давало ей возможность ощущать себя такой женственной, почти могущественной. Как много удовольствия они оба получат, если она заставит его кончить таким способом? Действие было таким интимным, что девушка не могла перестать думать о том, насколько ближе они станут друг другу.

Но этого не было на его повестке дня.

Когда мужчина отодвинулся и поднял девушку на ноги, она застонала:

— Джон...

— Хватит, Док. Ты чертовски хороша в этом. — Бочелли тяжело дышал.

Лючия застенчиво улыбнулась:

— Новичкам везет?

— Мы проверим, что ты читаешь.

— И удели внимание тому, что мои подружки говорят об их парнях...

Джон зарычал:

— Не хочу, чтобы ты слушала о сексуальной жизни других парней.

От собственнического заявления мужчины Лючию пронзило удовольствием.

— Поверь мне, прямо сейчас я думаю только о тебе.

— Хорошая девочка, — он погладил ее по щеке, а затем указал на кровать. — Забирайся. Ложись на спину. Раздвинь ноги.

Приказ одновременно возбуждал и пугал Лючию. Бочелли перестал быть любовником, который плавился в ее руках несколько минут назад. Теперь он был главным, его почти черный взгляд разрушал все ее барьеры, обнажая кроткую женщину, которая желала не только его страсти, но и нуждалась в нежности.

Джон погладил девушку по бедру:

— Я скольжу по тонкой грани, Док. Но ты можешь мне доверять. Я никогда не причиню тебе вред. Я буду трудиться как проклятый, чтобы сделать твой первый раз лучше.

Кивнув, Лючия опустилась на кровать, комплексуя по поводу того, что ее полные бедра и совсем не плоский живот выставлены на показ. Но она нравилась Джону такой, какая есть. Он будет разочарован, если она не сможет преодолеть свои страхи и выполнить простую команду. Лючия заставила себя раздвинуть ноги.

Девушка смогла набраться храбрости, но была одна проблема, которую сложно было игнорировать.

— Это будет больно. — Она прикусила губу.

Мужчина сел на край кровати и взял Лючию за руку:

— Только на секунду. Это неизбежно.

— Ты говоришь исходя из собственного опыта? — Странно, но она хотела, чтобы так оно и было.

— Извини, Док. Я рос в неблагополучном районе. Отца у меня не было. Мама работала на двух работах, чтобы прокормить Стефа и меня. Я начал подрабатывать, когда мне было десять, и к тому моменту, когда у меня появилось свободное время, чтобы думать о сексе, большинство из знакомых мне девушек уже не раз проходили через это, — он пожал плечами. — Я не думал, что в моем возрасте буду первым у кого-либо.

— В твоем возрасте? — Лючия сжала его руку. — Ты едва ли находишься на пути к дому престарелых.

Его взгляд стал серьезным:

— Мне тридцать пять. Но по опыту, блядь, я Мафусаил  . Я не заслуживаю касаться тебя.

Девушка присела, отбрасывая тот факт, что ее сиськи, вероятно, обвисли, а живот сложился в складочки. Вместо этого, она просто обняла мужчину руками и поцеловала в губы.

— Я из семьи, которую у тебя есть все основания ненавидеть. С раннего возраста я имею IQ, ставящий меня в категорию фриков, поэтому мои социальные навыки привели к тому, что я выдаю что-то не то, по крайней мере, один раз за разговор. Иногда я до сих пор это делаю. Мальчики видели во мне лишь пухлую зануду. Когда моим одноклассникам исполнилось шестнадцать... мне было одиннадцать. В момент моего выпуска из старшей школы, три девушки из класса были беременны. А у меня только началась менструация. Я уже молчу о колледже. Когда у меня, наконец, появилась фигура, парни всё равно называли меня «малолеткой», — Лючия пожала плечами. — Мне двадцать пять лет. Но я полагаю, что по многим параметрам для тебя я всё еще ребенок. Если ты предпочел бы не делать...

Джон накрыл ее рот и, толкнув обратно на кровать, нарыл своим телом. Его язык проник глубже, словно утверждая права мужчины на эту женщину. Лючия открылась для него, прижимаясь ближе и обнимая. Мужчина вклинился бедрами между ног девушки, и она почувствовала каждый сантиметр его стальной эрекции, которая прижималась к ее мокрым складочкам, исследуя и скользя, когда он коснулся клитора, Лючия ахнула и выгнулась.

— Ты определенно не ребенок, Док. Для меня ты сексуальная женщина, которую я не могу не касаться больше ни секунды.

Каждое слово его стирало ее неуверенность и уныние. Бочелли удалось пробить ее броню, и Лючия мысленно распахнула двери к своему телу и своему сердцу.

— Тогда и не нужно.

Мужчина приподнялся на локтях и окинул взглядом тело девушки, и с каждой секундой этот взгляд становился всё жарче:

— Помедленней. — Джон снова опустился на девушку, сдвинувшись чуть ниже по телу, прямо к ее груди. — Это влажная мечта.

Бочелли обхватил рукой грудь Лючии и поцеловал сбоку, его дыхание коснулось соска. Девушка задрожала, остро ощущая каждое его действие. Словно ее тело было полностью настроено на него, переполняясь чувствами, воскресая и расцветая только для него.

— Вот так, Док, — прошептал он, прямо перед тем, как всосать ее сосок в рот.

Девушка застонала и запустила пальцы в его черные волосы. Густые, гладкие и идеальные для того, чтобы держаться за них, пока этот мужчина уничтожает ее – облизывая, посасывая и покусывая одновременно. Кровь устремилась к ее соскам, и Бочелли удвоил свои усилия. Каждое движение его губ прокладывало огненную дорожку прямо к ее киске. Ее лоно сжималось и ныло от пустоты.

— Джон. — В голосе звучало отчаяние, потому что так оно и было.

Если он сейчас остановится и не даст ей то, что так страстно желает ее тело... Боже, она, наверное, сойдет с ума. Внизу всё ощущалось горячим, чужим, на грани оргазма, и близко не похожего на те, которые она была способна обеспечить себе, с батарейками или без.

— Мы доберемся туда, Док, — пробормотал он, целуя отяжелевшую грудь, снова прокладывая путь вверх к соску, а затем, обхватив его, принимая в горячую глубину рта.

Всё это время Бочелли не спускал с Лючии взгляда. Просто смотрел. Его темный взгляд не отпускал, позволяя ощутить ритм дыхания мужчины, ритм его сердцебиения и крови, бегущей по венам в одном ритме с его желанием.

Затем Джон переключился на другие части ее тела, поцелуями спускаясь вниз и заставляя девушку шире развести бедра. Мужчина не отрывал от Лючии своего взгляда. Осыпая горячими поцелуями ее живот, Бочелли сжал рукой бедро девушки и поднял ее ногу на свое плечо, его темный взгляд обещал заставляющее царапать кровать и изгибать спину удовольствие, вызывающее крик. Сердце Лючии запнулось, пропуская несколько ударов. Она точно знала, куда он направляется, и это подогревало ее желание еще больше. Киска намокла. Девушка чувствовала это. Нет шансов, что он не увидит этого, как только посмотрит...

— Ты такая влажная, — застонал он, когда уставился на ее влажные складочки. Большой палец Джона прошелся по холмику прямо над клитором, и Лючия выгнулась, пытаясь направить это прикосновение туда, куда она хотела. — Пока нет. — Он удержал ее на месте и наклонился, тяжело дыша.

Лючия рвалась из его крепкой хватки. Девушке нравилась его одержимость ею, его контроль над ней, но собственное тело жаждало большего. Она не могла перестать извиваться и стонать, пока горячее дыхание мужчины ласкало самые интимные и нетронутые части ее тела. После двадцати пяти лет ожидания и жизни хорошей девочки, она так сильно хотела быть плохой.

— Джон! — она потянула его за волосы, умоляя. — Ты нужен мне. Коснись меня. Сделай хоть что-нибудь.

Бочелли обхватил ее задницу и приподнял над матрасом, располагаясь глубже между ее бедер. Она посмотрела на него сверху вниз, мужчина сверкнул дьявольской улыбкой:

— Предвкушение – половина удовольствия.

— Я предвкушала всю свою жизнь. Я чувствую, что вот-вот взорвусь. Мое здравомыслие исчезает так же быстро, как и терпение. Пожалуйста...

Джон провел большим пальцем по ее влажной киске, замедляясь, чтобы немного покружить над клитором:

— Я собираюсь действительно хорошо позаботиться о тебе, Док. В собственном темпе. Сейчас закрой глаза.

Ни в коем случае она не могла не подчиниться команде в его шепоте. Ему не нужно было говорить громко, чтобы добиться ее внимания.

А затем она почувствовала влажное тепло его языка, скользящего по ее складочкам, пьющего ее соки, искусно прокладывающего тропу к ее клитору, пока Бочелли лизал, щелкал, кружил, прикусывал, дразнил, а затем сосал.

Кровь пронеслась по телу девушки прямо к голове. Сердцебиение Лючии напоминало удары молота по наковальне – жесткие, громкие, гремящие. Наслаждение нахлынуло, словно лавина. Лючия посвятила всю свою жизнь сложным сообществам, метафорам, распутыванию самых важных исторических моментов, выискивая каждый нюанс значений и находок, каждый раз радуясь, когда удавалось понять события, повлиявшие на развитие человечества. Но сейчас она не могла связать и двух слов, если они не состояли из «пожалуйста» и отчаянной мольбы к Джону позволить ей погрузиться в надвигающееся удовольствие.

Голос Лючии охрип. Боль между ног закручивалась и захватывала всё сильнее. Девушка извивалась, сжимая мужчину. Джон идеально контролировал ее тело, безжалостно подталкивая к вершине, туда, где она еще не бывала прежде, периодически останавливая или замедляя свои действия, пока она не становилась дикой, брыкающейся и бьющейся под ним. Только тогда он давал ей больше, снова доводя до самой грани удовольствия, а затем снова успокаивая, смягчая ее требования мягкими прикосновениями. Он доводил ее до края, потом отступал до тех пор, пока ее дыхание не приходило в норму, и снова возвращался к своей дегустации – голодный, неумолимый и решительный.

Лючия никогда не испытывала ничего подобного – оторванная от реальности, находящаяся в ловушке собственного тела, мучительно осознающая каждое движение и дыхание мужчины. Ожидание... Боже, она была полностью в его власти, и его уверенные руки и улыбка подтверждали, что он ужасно доволен этим фактом.

— Джон, пожалуйста. Пожалуйста! — девушка задыхалась, каждая мышца на ее ногах дрожала.

Подобного наслаждения Лючия не испытывала никогда.

— Я знаю, Док. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Я не знаю, насколько ты сможешь наслаждаться проникновением в первый раз.

Он ритмично поглаживал клитор большим пальцем, отступил, затем провел пальцем сначала с одной, потом с другой стороны от маленькой горошины, пробуждая еще больше нервных окончаний. Назад и вперед, назад и вперед. Лючия пропустила просьбы и мольбы, перейдя сразу к слезам от беспощадности, с которой Джон уничтожал ее. А затем он всосал ее клитор в рот в последний раз.

— Давай же, малышка.

Его мягкая команда словно сняла все барьеры в ее теле, все «двери» и «окна» внутри нее широко распахнулись. Она издала высокий, резкий крик, когда разрушительное удовольствие достигло вершины, заставляя содрогаться тело и кружиться голову. Черные точки танцевали перед глазами. На долгий момент Лючия буквально оглохла, как будто ее тело нуждалось во всех ресурсах, чтобы справиться с этим грандиозным оргазмом.

А Джон оставался с ней, используя пальцы и рот, продлевая оргазм. Она вернулась в собственное тело, ощущая сделанный глоток воздуха и грохот сердца в груди, словно барабан туземцев... а еще томное удовольствие в каждой клеточке. Мозг? Тот не готов был вернуться к режиму реального времени.

— О. Мой. Бог. — Девушка распласталась на кровати, вытирая пот со лба.

Джон встал и взял презерватив:

— Последний шанс. Я остановлюсь, если ты хочешь.

Лючия пристально посмотрела на мужчину. Он сошел с ума? Зайти так далеко и не почувствовать его глубоко внутри себя, не воплотить в жизнь самые темные фантазии? Ни в коем случае, она не упустит шанс вернуть ему хотя бы десятую часть удовольствия, которое он подарил ей.

— Есть только одна вещь, которую я хочу. — Она развела ноги шире. — Один человек, которого я хочу. Сейчас, Джон.

Бочелли больше не колебался, он надел презерватив на свой внушительный член и скользнул между ее ног:

— Оставайся со мной. Рассказывай, что ты чувствуешь. Блядь, я не хочу причинить тебе боль.

— Это же только на мгновение, да? — Лючия вскинула руки и обернула их вокруг его шеи.

— Я клянусь, я заставлю боль окупиться удовольствием.

— Я знаю.

Джон уставился на нее, его темные глаза изучали ее, когда мужчина сжал бедра девушки руками. Лючия обвила ноги вокруг него, когда он коснулся ее скользкой щели. Невероятно, но простое прикосновение этого мужчины снова вызывало желание. А эта маленькая «боль» опять прокатилась по клитору. Сердце девушки снова набрало темп, словно недавний марафон удовольствия был только разминкой.

Бочелли аккуратно погрузился в нее, медленно продвигаясь сквозь плоть, не знавшую вторжения. Барьер ее девственности остановил его, и он вздохнул:

— Смотри на меня. Никуда больше. — Джон взял девушку за руку, переплетая их пальцы.

Когда Лючия кивнула, Джон скользнул назад, крепко сжав ее бедро. Это и его выдох стали единственным предупреждением, прежде чем он жестко толкнулся, разрывая барьер и погружаясь глубоко внутрь нее. Раздирающая боль обрушилась на Лючию. Она вскрикнула, тело напряглось. Отголоски боли пронзили ее конечности, проходя сквозь всё тело. Мужчина сделал еще несколько толчков, пока полностью не погрузился в лоно девушки. Затем Джон замер, полностью сосредоточившись на девушке своим настороженным взглядом.

Бочелли был неподвижен. Прошла секунда, еще одна и еще... С каждым мгновением боль становилась меньше, сменяясь ноющей чувствительностью между ног. Позже ей, возможно, будет больно, но сейчас, когда Джон находился внутри нее, ею овладело изумление. Лючия чувствовала его сердцебиение и своей грудью, и глубоко внутри. Мужчина ласковым и благоговейным жестом убрал ее волосы со лба. Остатки вызванного болью напряжения исчезли.

— Ты в порядке? — его голос звучал так, словно Джона волочило по гравию за гоночной машиной.

Попытки сдерживаться, очевидно, стоили ему больших усилий. То, что он так старался ради нее, было чертовски мило. Как будто ей было нужно больше причин, чтобы влюбиться в этого мужчину.

— Хорошо. Правда.

За исключением ноющей боли между ног. Но это была скорее не боль, а потребность. Лючия нахмурилась, пошевелилась и выгнулась.

Джон выдохнул с шипением и зажмурился:

— Я пытаюсь оставаться неподвижным, Док. Позволь своему телу привыкнуть ко мне. Чуть дольше.

Еще немного, и она сойдет с ума.

— Сейчас, Джон! — Лючия поставила ноги на кровать и приподнялась. — Я ждала этого двадцать пять лет. И говорила тебе, что не сломаюсь. Ты был таким терпеливым. Не хочешь большего? Возьми меня.

Бочелли улыбнулся и нежно поцеловал девушку в губы:

— Да, мэм. Ты такая властная, и сейчас я тебе это позволю. Не привыкай.

Значит ли это, что он снова уложит ее в свою постель? Эта мысль привела Лючию в восторг. Вероятно, это не навсегда, но пока он не спешил оставить ее. И она примет это – по крайней мере, пока. Возможно, занявшись с ней любовью, он будет искренне заботиться о ней и никогда не захочет ее отпускать. Это была прекрасная фантазия, но она собирается выжать из нее всё, что только можно.

Джон глубоко вздохнул и попытался прочистить голову. Либо это, либо превратиться в неистового дикаря над сладкими изгибами шикарного тела Лючии и таранить ее тугую киску снова и снова. Он не мог это допустить. В свой первый раз девушка заслуживала нежности. Бог знает, обычно Бочелли был отнюдь не самым мягким любовником, но он был решительно настроен, воплотить в жизнь фантазии Лючии. Возможно, тогда она не сбежит, когда всё закончится. И у них будет время выяснить, что может быть между ними.

Схватив девушку за бедра, он приподнял их до своей талии, и Лючия обхватила его ногами. Он попробовал выйти. Ее лоно затягивало, держало и обхватывало так сильно. Блядь… Глаза Джона закатились. И когда он осторожно толкнулся вновь, она глубоко приняла его, скользкая плоть расступилась и сжала его еще сильнее. Черт, он не был уверен, как долго сможет выдерживать эту безжалостную чувственную пытку. Но был готов отдать всего себя, чтобы заставить ее кончить хотя бы еще раз.

Всё еще оставаясь глубоко внутри лона девушки, Бочелли перевернулся так, чтобы она оказалась сверху, прижимаясь к его бедрам. О, черт. Ну, разве не роскошный вид? Лючия была настоящей женщиной, с нежным разрумянившимся лицом, тяжелой грудью, увенчанной тугими коричнево-розовыми сосками, узкой талией, мягким животиком и крутым изгибом бедер, так сильно восхищавшим его. Инстинкты девушки взяли верх и она, устроившись на его члене, стала подниматься и опускаться, опираясь руками на его грудь, обеспечивая ему чертовки шикарный вид на грудь. Но Джон сосредоточился на ее лице: этих пылающих щеках и широко раскрытых в изумлении глазах. Оно демонстрировало все эмоции Лючии – даже случайные вспышки боли, – когда он проникал всё глубже внутрь ее киски, но дискомфорт быстро сменялся удовольствием, когда она поднималась и снова опускалась.

Джон напрягся и раздвинул ноги, а затем стал медленно толкаться снизу, совершая четко рассчитанные движения, позволяющие достигать нужной чувствительной точки внутри ее лона снова и снова. Мужчина толкался медленно и глубоко, в медленном ровном ритме. Не прошло и минуты, как Лючия впилась ногтями в его плечи и задвигалась вместе с ним, помогая Джону избавить ее от остатков самообладания.

— Ты выглядишь так сексуально, Док. Находиться внутри тебя лучше, чем любая фантазия, которая у меня была. Вот так... Двигайся со мной. — Он сжал ее бедра, увеличивая темп. — Блядь. Я чувствую, как ты сжимаешь меня, малышка.

— Джон!

— Я здесь. Прими это. Почувствуй. Позволь этому произойти.

— Я не... — девушка смотрела на него с удивлением в широко открытых глазах. — Это по-другому. О боже... Ох! — она закрыла глаза, тяжело дыша.

Ее явно растущее возбуждение чертовски заводило Бочелли, и он продолжал глубоко погружать член в ее лоно снова и снова. Ее киска пульсировала, а затем сжалась.

— Кончи для меня, Лючия!

Девушка закричала, и мужчина увеличил ритм своих движений, безжалостно вбиваясь в самую чувствительную точку. Блядь, он чувствовал, как она сжимает его, как впились ее ногти в его кожу. Но отчаянное наслаждение и беззащитность в ее взгляде буквально вывернули Джона наизнанку. Боже, она была именно такой, как он себе представлял и даже больше. Невинна, но не застенчива. Образована, но не опытна. И раскована.

Блядь, ему нужно быть глубже.

Перекатив Лючию на спину, Бочелли встал коленями на матрас и сжал ее бедра, раздвигая их шире. Поднявшись, он изменил угол проникновения и немилосердно толкнулся в ту самую точку внутри. Тело девушки могло быть всё еще чувствительно после последнего оргазма. Но Джон не хотел рисковать. Он накрыл ее холмик рукой и коснулся клитора большим пальцем, продолжая трахать ее короткими глубокими ударами.

Лючия ахнула и покачала головой, извиваясь под ним:

— Да! О, мой Бог, да. Не останавливайся. Пожалуйста, — умоляла она. — Я собираюсь...

Да, так и есть. Она кончила с долгим рычащим стоном, царапая простыни и поднимая к нему бедра. Джон ощутил, как теплая жидкость покрыла его член, облегчая путь еще глубже в ее киску.

Наблюдать за тем, как Лючия дрожит под ним и выкрикивает его имя, было самым эротичным опытом в жизни Бочелли. Не нужно никакой скамьи для порки или повязки для глаз, только красивая женщина, проникшая в его сердце и открывшаяся для него с абсолютным доверием и страстью.

Теперь каждый кусочек его когда-то свободного сердца принадлежал этой девушке. Джон Бочелли был на сто процентов влюблен в Лючию ДиСтефано, и то, что она находилась под ним, кончала для него... это было слишком.

Удовольствие распространялось по венам, пульсируя в каждой мышце, пока он толкался в нее снова и снова, а затем взорвалось, расщепляя и расплавляя в наслаждении его тело и мозг, меняя мужчину целиком, пока он с криком и содроганием освобождался внутри нежного лона девушки.

Не смотря на то, что Бочелли довольно жестко использовал ее, Лючия приняла всё, что он дал. Более того, девушка обвила его руками, когда Джон рухнул на нее, прижимаясь к нему, пока он тяжело дышал напротив ее ароматной кожи. Лючия оставляла легкие поцелуи на его шее и плечах.

— Спасибо тебе, — прошептала она. — Это было идеально.

— Нет, это ты идеальна.

Ее сонная улыбка проникла прямо в его сердце. Затем Лючия закрыла глаза и, прижавшись к нему, задремала. Джон прижал ее себе.

Он пропал. Нет шансов, что он снова позволит этой женщине уйти. Как только они разгадают загадку ее отца, он выложит все карты на стол и будет молиться, чтобы она чувствовала то же самое.