Бумаги никакого отношения к производству цемента не имели! Вечером, по дороге к Уэйну, Билл больше не сомневался в этом. Да, Стар сказал ему, что бумаги касались цемента; Мэри и Аллан могли думать так же, однако Ганс Вицлеб знал правду. Когда он схватил Билла за руку у себя в кабинете, Билл посмотрел ему прямо в глаза и увидел в них не только тревогу за сохранность изобретения, но самый неподдельный страх. Ясно, что бумаги содержали нечто настолько важное, что для их возвращения Вицлеб готов был пойти на любой риск.

Теперь бумагами заинтересовался и Билл. Вицлеб был напуган их исчезновением. Стару они были нужны по финансовым соображениям, и какое-то отношение к ним имел Поуд, или, точнее говоря, люди, которые наняли его. Мэри, вероятно, погибла из-за этих бумаг. Билл закрыл глаза, пытаясь представить себе Мэри, но у него ничего не получилось.

Джамбо Уэйн тоже был заинтересован в бумагах, но одновременно очень боялся чего-то. Нет, нет, пока что о роли Уэйна в этой истории он не будет думать, ибо через несколько минут услышит все от него самого.

Машина взбиралась в гору. Через ветровое стекло Билл видел поросшую кустарником равнину, перегороженную кое-где каменными заборами. Движение на извилистой дороге было довольно оживленным. Выехав из Фелклифа, они обогнали уже три переполненных автобуса, медленно поднимавшихся к рабочему городку. Изредка навстречу попадались машины и мотоциклы. Через заднее стекло внизу виднелся Фелклиф, тусклое зарево и вечерние звезды, поблескивавшие над отелем «Ройял».

— Теперь уже недалеко, сэр. — Они взобрались на гребень, и водитель показал на поселок из нескольких рядов сборных домиков, лежавший в долине. В сумерках он выглядел словно концентрационный лагерь.

— Ну и местечко! бедняги, живущие здесь, утверждают, что у них все удобства, но я бы и дня не смог тут пробыть. Так я и заявил начальнику транспортного отдела: либо мне разрешат жить у сестры в Шеффилде, либо пусть ищут другого на мое место. Я работаю в фирме уже больше десяти лет, и мне сошло это с рук.

— Вполне вас понимаю. — Машина въехала на центральную площадь поселка, на которой были расположены три больших барака, видимо, кино, рынок и клуб. Норман Стар, очевидно, требовал, чтобы его рабочие и свободное время проводили тут же, и Билл мысленно спросил себя, как люди терпят это. Ответом на вопрос были, наверное, высокие ставки и безработица среди местного населения.

— Не весело, а? Тут, конечно, обитает стадо. Начальство живет выше. — Машина миновала поселок и поднялась на следующее плато. Да, начальство жило получше, но не так чтобы очень. Здесь жилища были чуть побольше, выкрашены зеленой краской, а не уныло-коричневой, как у рабочих, имелись гаражи, а на крышах торчали телевизионные антенны, однако и тут царила унылая и угнетающая серость. Билл подумал, что эти поселки проектировал Вицлеб, умышленно стремившийся к тому, чтобы они походили на концлагерь. Вовсе не трудно было представить себе высокие заборы из колючей проволоки, сторожевые вышки и надпись «Arbeit macht frei» над воротами.

— Приехали, сэр. — Водитель остановил машину и распахнул перед Биллом дверцу. — Мистер Уэйн живет здесь. Он сказал, чтобы я не дожидался; он сам отвезет вас обратно.

— Спасибо. Спокойной ночи. — Билл направился по дорожке к крыльцу, машина развернулась и ушла. Где-то внизу в рабочем поселке внезапно загрохотал мотоцикл, высоко над головой прогудел самолет. У Билла мелькнуло сожаление, что не он сейчас летит в этом самолете.

— Привет, старина! Добро пожаловать в мой замок.

Билл не успел даже позвонить, как дверь распахнулась, и Джамбо Уэйн пьяно ухмыльнулся ему.

— Заходите. Заходите и чувствуйте себя как дома, если только эту дыру можно так назвать. — Уэйн отступил и жестом пригласил Билла в маленькую гостиную, обставленную канцелярской мебелью из мореного дуба и перегороженную шторой, за которой, очевидно, находилась спальня.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — бормотал Уэйн, нетвердо держась на ногах. У него был неряшливый вид — на щеках темнела щетина, глаза налиты кровью, шевелюра растрепана.

— Приступаю к своим обязанностям хозяина, старина. Что желаете выпить после утомительного путешествия? — Он взял бокал и попытался плеснуть в него виски, но промахнулся и разлил виски по столу.

— Я не хочу пить с вами, Аллан… Утром вы сказали, что не звонили тогда Мэри, Я пришел за доказательствами.

— Да, да, помню, — прищурился Уэйн. — Конечно, я могу доказать это, но ничего не скажу, пока вы не выпьете со мной. Понимаете, ничего не скажу. — Он уставился на бутылку, которую все еще держал в руке. — Давайте выпьем, старина. Это хороший виски… даже лучший. Вот, читайте: «Поставщики двора ее величества королевы Елизаветы II». Если этот напиток пила королева, следовательно, он приемлем и для вас. «Изготовлено в Шотландии». Золотые медали на выставках в Эдинбурге, Париже, Антверпене и… Дальше не разбираю. Тем не менее, это прекрасный виски. Ожидая вас, я выпил две или три стопки и уже чувствую себя королем.

— И все же я не хочу пить с вами, Аллан. Во всяком случае, пока не узнаю о том телефонном звонке. — Билл отступил назад, так как Уэйн, пошатываясь, двинулся к нему.

— Да будь он проклят, этот звонок! — Уэйн поставил бутылку на стол и глупо усмехнулся. — Ну, хорошо, я скажу вам. Могу доказать, что я не звонил. В течение всей второй половины того дня даже близко не подходил к телефону. Из гостиницы я уехал прямо на стройку и пробыл там почти до семи часов. Сегодня утром я хотел вызвать в кабинет Бетти, мою секретаршу, чтобы она сказала вам… Я имею в виду новую секретаршу, Бетти Саймондс. Очень милая девица, но настоящая корова. — Уэйн умолк, глотнул виски, продолжил: — Да, из очень надежного источника мне известно, что мисс Саймондс завела вдруг интрижку с одним крановщиком. Он ей совсем неровня, и это аморально. Дурной пример для других! Представляете, в какое положение она ставит меня?! Я обязательно поговорю с ней Билл. Терпеть не могу аморальность…

— Мисс Саймондс может подтвердить, что вы тогда не звонили Мэри? — хмуро спросил Билл.

Что-то тут было не так… Уэйн умел пить, и бутылка виски на столе была на три четверти полна. Уэйну требовалось значительно больше, чтобы дойти до такого состояния.

— Конечно, может. Именно об этом я и твержу вам все время. Неужели не понимаете? — Уэйн подмигнул, и покачнулся, и так навалило на стол, что пепельница свалилась на пол. Штора позади него колыхнулась, словно в спальне открылось окно. — Я хотел вызвать Бетти в кабинет, чтобы она сама сказала вам об этом, но тут, как всегда-без предупреждения, ворвался этот мерзавец…

— Вицлеб?

— Да Кровавый Ганс Вицлеб, чтобы он сдох! Герр Бальдур-Прекрасный, Бухенвальд, Берген-Бульзен и как там еще, черт бы его побрал! Я чуть не сбежал из фирмы, когда старик принял его на службу…

— Не сомневаюсь. Вы также чуть не сбежали, когда ваша жена велела отделаться от Мэри!

— Это еще что такое?! — Держась за край стола, Уэйн сделал еще один большой глоток. — Не знаю, Билл, откуда у вас такие сведения, но сейчас я скажу вам кое-что… Только сперва выпейте со мной или убирайтесь к черту.

— Хорошо, хорошо, выпью. — Билл взял бокал из рук Уэйна, который уже так захмелел, что никакие угрозы на него не могли подействовать, а дружеский жест еще мог расположить к разговору.

— Вот так-то лучше… Значительно лучше. Салют! Значит, мы снова добрые друзья, да, Билл? — Уэйн поднял бокал, даже не заметив, что Билл и не дотронулся до своего. — Ну, а теперь давайте поговорим, ладно? Значит, вы утверждаете, что Мэри разговаривала со мной по телефону и после этого решила выехать в Лондон ночным поездом? И вы полагаете, что это звонил я? Зачем бы мне ей звонить?

— По-моему, у вас была причина для этого, Аллан. И даже не одна, а две. — Билл сделал было небольшой глоток, но тут же отставил бокал. От виски исходил какой-то едва различимый металлический запах, смешанный с запахом торфа и солода.

— Целых две?! Количество загадок увеличивается! Говорите же, старина. — Негнущимися пальцами Уэйн вытащил из пачки сигарету и попытался прикурить от зажигалки, несколько раз проведя ею перед лицом. — Вы намекаете, что я уговорил Мэри выехать более поздним поездом. Наверное, дальше вы станете утверждать, что я тайком последовал за ней и толкнул под грузовик? Вы ошибаетесь, Билл. Боже мой, вы глубоко ошибаетесь! Бедная Мэри!.. Бедная маленькая Мэри! Да я не позволил бы, чтобы у нее с головы упал хотя бы один волосок… — По щеке Уэйна скатилась пьяная слеза. — Зачем, Билл? Зачем, no-вашему, я сделал бы это? Какая причина могла быть у меня, какой мотив?..

— Две причины, Аллан, две, как я уже сказал. Во-первых, Мэри была вашей любовницей, причем в течение нескольких лет. Об этом узнала ваша жена и велела вам отделаться от нее, пригрозив, что в противном случае вас выгонят из фирмы…

— Вам так сказала Рут? Эта стерва вам так сказала? — Комнату освещала единственная лампа, стоявшая на столе. Уэйн качнулся к ней, и по его лицу поползли блики. — Вы же представления не имеете, Билл, какой Рут стала после того, как свалилась с лошади! Она больна, больна не только физически, но и психически. Она сумасшедшая, Билл, настоящая сумасшедшая. Такая же сумасшедшая, как Стар, хотя никто и не подозревает этого. — Он сделал глубокую затяжку, и по щеке у него сползла еще одна слеза. — Нет, старина, Мэри не была моей любовницей, хоть я и добивался ее… Рут решила, что я изменяю ей с Мэри, и поручила частному детективу следить за нами. Конечно, он ничего не обнаружил, но Рут не поверила, и в ее воспаленном воображении начали возникать всякие гнусные детали, придуманные ею самой. И вы поверили ей, Билл! Я всегда считал вас своим другом, но вы поверили Рут, даже не сочтя нужным хотя бы ради приличия объясниться со мной!..

— Мне вовсе и не нужно было верить Рут! — Биллу было противно выслушивать пьяные упоминания о дружбе и приличии. — Еще до разговора с Рут я уже знал, что Мэри была вашей любовницей. Вы написали ей письмо, по ошибке пересланное мне. Вы помните, Аллан, что вы писали? «Дорогая Мэри… Я все сделал, что нужно… Номер 301 в отеле «Ройял»…»

— Что?! Вы получили это письмо? — Уэйн отшатнулся, словно Билл намеревался ударить его. — Прочли и решили, что оно доказывает нашу связь?! Ну и болван же вы, Билл! Самый настоящий, круглый болван!

Уэйн как-то сразу показался Биллу значительно трезвее, в его голосе прозвучала былая энергия.

— В том письме речь шла о бумагах Вицлеба. Мэри попросила меня спрятать их, пока она не переговорит со Старом. Я полагал, что мы все предусмотрели, и мне даже в голову не приходило, что они убьют ее. Честное слово, Билл, я и мысли такой не допускал. Вы верите мне, скажите, верите? Если не верите, пойдите в «Ройял». Бумаги еще там. В номере 301… Я боялся, боялся взять их оттуда… За мной следят… Намеревался сделать это сегодня, перед взрывом, когда пойду проверять, все ли там готово… Поверьте мне, Билл…

— Не знаю, чему и верить, Аллан, но полагаю, что вам следует рассказать мне все по порядку.

— Да, да, конечно. Я сам этого хочу, — затряс головой Уэйн, прислонясь спиной к шторе. — Я давно хотел поговорить с кем-нибудь, но боялся. После гибели Мэри мне следовало бы обратиться в полицию, но я струсил. А дело обстояло вот как. Когда Мэри поняла содержание этих бумаг, мы решили, что можем заработать деньги, кучу денег. На всякий случай она велела мне припрятать бумаги. Именно об этом и говорилось в моем письме — я спрятал их в ванной комнате. Пожалуйста, ни в чем не вините меня, Билл. Мы так надеялись заполучить большие деньги! — Внезапно с его лица исчезло всякое выражение, бокал выскользнул из рук на пол и разбился. Уэйн издал какой-то тоненький, булькающий звук и покачнулся. Несколько секунд он стоял, изогнувшись назад, а затем плашмя повалился на стол. Лампа опрокинулась и тут же погасла. Билл бросился к Уэйну, но кто-то, стоявший за шторой, ударил его с такой силой, что он потерял сознание.