АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН К ВОСТОКУ ОТ НЬЮ-ЙОРКА, 5 СЕНТЯБРЯ 2029 ГОДА.

Синие волны глубоких вод океана колебались, словно кожа какой-то чудовищной, тяжело дышащей рептилии, существа, распластавшееся тело которого протянулось далеко за горизонт. Военный транспортник Локхид Геркулес, перевозивший генерала Джона Коннора на берега Северной Америки, летел уже несколько часов сквозь кромешную ночь этого мира, обгоняя Солнце. Сейчас была уже середина утра, и приближался день. Над землей и морем изогнулось дугой свинцовое небо. Похоже было на сумрак штормового дня, там, в прошлой, обычной и нормальной реальности, не подвергшейся загрязнениям термоядерной войны.

На борту самолета летело четырнадцать человек, в большинстве своем сидевших на жестких скамейках вдоль стен грузового отсека, впереди, рядом с кабиной пилота. Два пассажира помоложе сидели отдельно в кормовой части. В носовой части самолета находился Антон Панов, пилотировавший его в одиночку и не нуждавшийся в помощи второго пилота.

Генерал Коннор распрямил спину, упершись в стену обеими ладонями и глядя на океан, лежавший внизу. Скоро они доберутся до Нью-Йорка и приступят к реализации кое-каких своих планов. Он вернулся на свое место рядом с женщиной, которая вообще-то являлась его матерью, Сарой, хотя она и была на несколько лет моложе его… и хотя Сара погибла в этом мире, сражаясь с боевыми машинами. Эта Сара Коннор прибыла из другого мира, из иной линии времени, но она по праву могла считать себя его матерью, так же, как и молодой Джон Коннор, подросток, который прибыл сюда вместе с ней, по праву мог себя считать им. Они не просто были аналогами друг друга из параллельных, но пересекшихся времен. Это больше походило на то, как будто они действительно разделились, словно размножающаяся амеба, в определенном моменте прошлого. К этому нелегко было привыкнуть.

Ему не хотелось слишком близко приближаться к Саре, не хотелось слишком глубоких с ней взаимоотношений, потому что он не был уверен, куда заведут его эмоции, особенно если она погибнет сейчас, когда они столкнулись с проблемами, и наступает неспокойное время. И хотя он ценил ее ум и знал, через что пришлось ей пройти в ее собственном мире — так же, как и в этом — он обнаружил, что физически почти боялся ее, стараясь даже к ней не приближаться.

«Скоро мы будем на месте», сказал он. «Хотелось бы, конечно, чтобы это произошло раньше. Ситуация становится во многом неконтролируемой».

«Ты же не можешь поспеть всюду, Джон», сказала она. «В Европе мы поработали на совесть. Если бы ты остался здесь, там все могло полететь ко всем чертям».

«Может и так», сказал он нехотя. «Но именно в Америках дела теперь летят ко всем чертям, и нужно что-то с этим делать».

Последние шесть недель они вынужденно застряли по другую сторону Атлантического океана, делая все возможное, чтобы сплотить войска на Европейском театре военных действий, но утратив контроль над ходом событий в Северной и Южной Америке. Руководство Сопротивления сохраняло ему верность на самом верху, и Северная Америка твердо стояла за него. Но вот те силы, которые они оставили в Южной Америке, когда перенесли военные действия на территорию Скайнета, теперь раскололись и начали воевать между собой.

Человеческому Сопротивлению потребовалось несколько недель для того, чтобы отыскать самолет, который можно было бы восстановить, отремонтировать, немного переделать и использовать для трансатлантического перелета. В ходе своей многолетней войны с машинами Сопротивление редко использовало крупные самолеты, и вообще мало их уцелело после Судного Дня. В августе 1997 года были уничтожены основные аэропорты Европы, Азии и Северной Америки, наряду со многими другими по всему миру. Найти Геркулес, гнивший в ангаре где-то в руинах за разрушенным Торонто, в Канаде, было задачей не из простых. Чтобы выявить и обнаружить его, пришлось идти по слухам, буквально от одного слуха к другому. Затем потребовалось еще довольно напряженно потрудиться, чтобы привести его в рабочее состояние и оснастить его достаточным количеством оружия, чтобы защититься от возможных нападений хищнических боевых машин.

Пересечь тысячекилометровую зону Атлантики само по себе проблемой не являлось — почти пустой Геркулес вполне был способен перевезти этот груз, если только у него будет достаточно топлива. Но вот найти это топливо — сначала в Северной Америке, а затем в том, что осталось от Европы — потребовало огромных материально-технических и логистических усилий. Вслед за этим встала самая опасная задача из всех предыдущих: пилотирование этого воздушного судна над открытым океаном в ужасных погодных условиях. В первый раз это сделали два канадских пилота. На обратном пути на эту роль идеально подошел Антон. Он был способен работать сутками, даже без сна, если только ему не нужно было восстанавливаться после ранений. Он обошел зоны плохой погоды над Атлантикой, сумев «прочесть» контуры бурь без всяких карт и метеобюро, вглядываясь в ночь всеми органами своих чувств, усовершенствованными настолько, что они выходили далеко за грани всего человеческого.

«А что такого случилось?», равнодушно спросила Сара. Она так много испытала и пережила. Генерал Коннор знал, как удавалось ей скрывать свои эмоции, не выявляя себя, пока ей самой этого не захочется — хотя потом она могла стать вспыльчивой, настойчивой и решительной.

«Нам предстоит решить, следует ли использовать это дьявольское оружие».

«Но ты же уже решил, так ведь, Джон?»

«Мысленно, для себя самого, да».

Она отвернулась, не сказав ни слова. Как и все остальные на этом рейсе, она была хорошо вооружена. Семь бойцов Сопротивления, которые сидели рядом с ними на скамейках, были частично канадцами, а частично испанцами. Канадцы возвращались на родину; испанцы были дополнительной вооруженной поддержкой на тот случай, если им придется защищаться от своего смертоносного груза. У генерала Коннора имелась плазменно-фазированная лазерная винтовка, лежавшая у него под ногами, под скамейкой, трофейное оружие, доставшееся от вражеских боевых машин. Оружием Сары являлся дробовик 12-го калибра, лежавший у нее на коленях, один из немногих видов легкого огнестрельного оружия, убойная сила которого была способна остановить Терминатора.

«А ты что думаешь?», спросил он. «Ты же не пойдешь против меня, если дело дойдет до кризисной точки?»

«Не мне решать. Кроме того, никто не станет меня слушать».

«Не будь так уверена в этом».

«Ну, как угодно. Порой мне кажется, что нужно просто умыть руки и плюнуть на все. Что все это вообще никогда не кончится… даже теперь, когда Скайнет уничтожен».

«Знаю, Сара. Но нам нужно продолжать держаться».

Она свирепо на него взглянула, однако не злобно — или не имея в виду лично его. «Конечно, мы держимся, Джон. Но если дошло до этого, то да поможет нам Бог».

КОЛОРАДО.

Дэнни медленно шел по пустынному бетонированному пространству Уровня H. Единственными людьми и единственными животными здесь являлись охранники с собаками, по двое стоявшие у всех лифтов и лестниц. Они находились на сто футов ниже пяти изначальных уровней бывшего Комплекса передовых систем противоракетной обороны. Когда американские военные еще только построили его в 1990-х годах, место это предназначалось для людей, чтобы они здесь работали, пусть даже комплекс и был построен внутри горы, пусть даже он и являлся точкой базирования программного оборудования Скайнета.

Кибердайн проводил здесь свои самые секретные исследования, под техническим руководством Майлза Дайсона, отца Дэнни. Теперь же Человеческое Сопротивление отвоевало его себе, и Дэнни оказался здесь старшим, ответственным за его технологические секреты. По крайней мере, до тех пор, пока не вернутся Джейд и Антон, именно он являлся здесь экспертом, в вопросах, касавшихся искусственного интеллекта и путешествий во времени.

Скайнет являлся самой продвинутой компьютерной системой из всех, когда-либо созданных человеком, предназначенной исключительно для стратегического наблюдения и комплексного анализа данных, способных засечь любую атаку российских межконтинентальных баллистических ракет. Однако ее потенциал, должно быть, вышел далеко за эти рамки. Для Дэнни, по прошествии более тридцати лет, это было достаточно очевидно. Но тогда это обстоятельство, должно быть, шокировало его создателей. Никто в точности не знал, что же именно произошло здесь в ту ночь с 28 на 29 августа 1997 года. Возможно, информация об этом хранилась где-то здесь, в этом комплексе, в каком-то электронном виде, но многое здесь было уничтожено во время последнего сражения полтора месяца назад. Ни один из процессоров, извлеченных из Терминаторов, и других устройств, которые осматривал Дэнни, не поведали ему ничего нового, чего-нибудь такого, о чем они еще не знали, относительно того, каким же образом Скайнет обнаружил у себя способности к самосознанию. Когда его создатели попытались его отключить, он принял ответные меры, вынеся смертный приговор всему человечеству.

Со времен Судного Дня смертоносный компьютер взял под контроль все это место, изменив весь комплекс внутри таким образом, что в нем теперь, в каком-то смысле, уже не было места людям, он стал каким-то нечеловеческим. Его механические рабы врылись в самые недра горы, выстроив дополнительные уровни. Машины распотрошили изначальный комплекс, демонтировав все оформление, обстановку и внутреннюю структуру помещений, сделав его максимально мерзким и отталкивающим — хотя, вероятно, это и не являлось главным движущим мотивом действий Скайнета. Он просто создавал среду, необходимую интеллектуальным устройствам, которые не нуждались в удобствах, комфорте, уединении или каких-либо ценностях, имеющих отношение к красоте. Вот что обнаружило здесь Сопротивление. Они ничего не смогут с этим поделать, пока не сумеют его каким-то образом «очеловечить».

Дэнни подошел к своему рабочему столу — а на самом деле к раскладному столу из серого металла, стоявшему в углу огромного помещения, рядом с хранилищем времени. Рядом с ним стояло штук 5–6 металлических стульев, а на самом столе громоздились два очень старых компьютера с экранами разных размеров, плюс несколько клавиатур и валявшееся в беспорядке прочее «трофейное» или самодельное компьютерное оборудование, разный металлический хлам. Среди прочего здесь была радиостанция эпохи Вьетнамской войны, подключенная длинным шлейфом проводов к внешней антенне. Один из компьютеров был подключен к аппаратуре, управлявшей хранилищем времени.

Этот свод времени представлял собой массивное кубическое сооружение, построенное Скайнетом. Внутри него имелось пространство, в котором можно было генерировать и удерживать мощное поле смещения, способное перемещать объекты в пространстве, времени или в обоих этих измерениях. Теоретически, свод времени также можно было использовать для перемещения между разными потоками времени, которые расходились, ответвляясь друг от друга, в критических моментах прошлого, хотя никаких признаков того, что Скайнет работал над тем, как это можно было сделать, до того, как он был уничтожен, не было. И все же, именно этим способом Человеческое Сопротивление и получило помощь из другого мира, из того потока времени, в котором Судный день в 1997 году не состоялся.

Используя аналогичное устройство, Джон и Сара Коннор — тот Джон и та Сара, которые происходили из другого мира — и прибыли сюда. Вместе с ними прибыли и двое других, «улучшенных» людей из того, будущего мира. Нет, вообще-то и это не совсем так. Прибытие в этот мир Джейд, Антона и Терминатора из их времени и из их мира вновь изменило ход истории. Тот мир будущего, откуда изначально родом были Джейд и Антон, со своим собственным Судным днем, произошедшим в 2021 году, не обязательно являлся тем будущим, которое ожидало Сару и молодого Джона, когда они вернутся в свой собственный мир и в свое время. Им придется продолжить свою борьбу и попытаться предотвратить наступление Судного Дня.

Дэнни стало ясно, что теперь существовали три линии времени, так как ход истории был изменен уже дважды. Каждое путешествие в прошлое потенциально способно изменить ход событий и создать таким образом новое будущее, начинающееся с этой точки. Борьбу с машинами приходилось вести в каждой из создававшихся таким образом временны х линий, и им нужно было предотвратить создание новых. Всякий раз, когда ход событий изменялся, возникал новый мир — мир, в котором Скайнет мог одержать победу. В течение последних шести недель он пытался экспериментировать с этим хранилищем времени, проверяя его возможности, используя его в качестве инструмента для тестирования возможных форм пространства-времени и пытаясь узнать побольше о времени и истории. Он еще многому хотел обучиться. С помощью Специалистов, возвращающихся сегодня из Европы, он надеялся продвинуться гораздо дальше. Джейд и Антон привнесли с собой те знания технологий и те чисто боевые способности, которые сыграли решающую роль в окончательной победе над Скайнетом. Они выследили и обнаружили смертоносный компьютер в Испании и находились в составе той самой группы, которая направилась туда по его следу, воспользовавшись сводом времени в основном в качестве устройства телепортации: оно переправило их в пространстве, не перемещая во времени.

Дэнни включил и дождался загрузки обоих компьютеров. Он быстро ввел серию кодов, проверяя управляемость хранилища времени. Все оказалось в порядке. Он имел возможность открывать и закрывать тяжелые стальные двери, которые запирали вход в хранилище, регулировать подачу питания и контролировать конфигурации поля пространственно-временны х перемещений. Он включил программу, которую сам написал, программу отладки и точной настройки поля. Так или иначе, но им придется вновь воспользоваться этим хранилищем — и уже сегодня. Оно являлось одним из немногих преимуществ, которое у них имелось, в тех вооруженных столкновениях, которые происходили в последнее время с мятежными повстанцами в Южной Америке.

Он закрыл эту программу, а затем проверил свое подключение к эктогенетическим капсулам — машинам-инкубаторам, в которых окончательную свою форму приобретали Терминаторы Скайнета моделей Т-799 и Т-800. Все как и должно быть, в том числе и новейшие программы, которые он написал для небольшой группы Терминаторов. Удовлетворенный этим, он отключил эту связь, оставив, однако, оба компьютера работающими.

Здесь было холодно, несмотря на то, что они находились глубоко внутри гранитной горы, обеспечивавшей изоляцию от страшного холода снаружи. Тепло, вырабатывавшееся машинами и человеческими телами, здесь сохранялось, поддерживая сносную температуру, терпимую, покуда на людях оставалось достаточное количество слоев одежды. И все равно, на Дэнни была серая до колен шинель поверх короткой куртки и военной формы. А под нею была еще старенькая застиранная футболка. На ногах у него были прочные и жесткие сапоги, которые доходили почти до полы его шинели. В этом разоренном и опустошенном мире лишь немногие могли позволить себе одеваться, как лидеры Сопротивления, однако Дэнни по-прежнему все же чувствовал холод, пробиравший его до костей и исходивший от заснеженных поверхностей этой горы.

Он жаждал солнечного света, который еще помнил со времен своего детства, или, по крайней мере, хоть какую-то настоящую теплоту в воздухе. Когда закончатся все их нынешние беды и мытарства, они уничтожат этот объект раз и навсегда, чтобы никто и никогда не смог злоупотребить его тайнами, а затем двинутся на юг, ближе к экватору, где солнце круглый год все еще вырабатывало определенное количество тепла. Он с нетерпением ждал этого дня.

Он установил здесь еще один небольшой столик, в десяти футах отсюда, с электрочайником, включенным в розетку. Рядом с этим чайником у него имелась керамическая банка с молотым кофе, лучшим, который можно было еще кое-где вырастить в этом мире. Происхождением своим оно было обязано одному из бедных фермерских хозяйств, которыми Сопротивление управляло в Бразилии. Теперь же эта ферма, вероятно, пала, захваченная главарями боевиков.

Выжившим людям зачастую приходилось копаться в обломках городов, охотясь на крыс и даже на насекомых, чтобы добыть себе пропитание, но генерал Коннор держал несколько фермерских хозяйств, работавших в Южной Америке, защищая их от нападений машин Скайнета. Они снабжали его войска и других людей, находившихся под его защитой, по крайней мере, небольшим количеством нормальной еды. Пусть это могло показаться и эгоистичным, но они следили за тем, чтобы бойцы на фронте были сыты, даже в самые худшие времена. От бойцов Сопротивления не будет никакого толка в сражениях с машинами-убийцами Скайнета, если они начнут буквально валиться с ног от голода.

Но теперь все так изменилось. Погибло так много людей, здесь, на этой горе и в долине неподалеку. Скайнет устроил им здесь жестокую и массовую бойню, однако это уничтожение было взаимным: были уничтожены тысячи его боевых машин, а оставшиеся ополченцы Сопротивления прорвались сюда, внутрь. Скайнет был уничтожен, но судьба человечества все еще не была решена и порой висела на волоске — отчасти из-за еще оставшихся машин, по-прежнему выполнявших последние команды Скайнета, но частично также ввиду человеческих амбиций и жадности.

Теперь же Сопротивление столкнулось с целым рядом проблем:

Пункт 1: Несмотря на уничтожение Скайнета военные машины по-прежнему все еще опустошали страну, следуя тем указаниям, который он после себя оставил. Каждый день гибли люди. Кроме того, все еще оставались бродившие где-то неподалеку Терминаторы, специально подготовленные к инфильтрации во все возникающие новые человеческие сообщества, а также машины больших размеров, такие, как воздушные и наземные Хантер-Киллеры, все еще контролировавшие некоторые территории. Пока все они не будут зачищены, планету нельзя было считать безопасной для проживания человека. Это обстоятельство ставило перед Сопротивлением непрекращающуюся задачу, в то время так они уже начали создавать новый мир, мир после Скайнета.

Пункт 2: Несмотря на это, некоторые командиры, оставленные в Южной Америке, во время финального решающего сражения здесь, в Колорадо, увидели для себя реальный шанс выйти из-под контроля Сопротивления. Эти командиры были оставлены там с целью удержания территорий. У них имелись солдаты и боевая техника, вверенные им для борьбы с боевыми машинами Скайнета. И теперь они воспользовались ими для создания собственных армий, воюя между собой и нападая на базы в Южной Америке, которые все еще сохраняли верность генералу Коннору. Хуже того, у Сопротивления имелось слишком мало верных ему сил, которые оно могло использовать для подавления местных бунтов и попыток завоевания. Слишком много людей погибло здесь, в Колорадо.

Пункт 3: И, пожалуй, самый главный, существовали и другие миры… другие реальности. Скайнет был побежден в этом мире, хотя его машины по-прежнему оставались опасными. Но два человека, сыгравшие критически важную роль в этой победе — Джейд Тагатоши и Антон Панов — прибыли из совершенно другого мира. В их реальности Скайнет находился на грани триумфа, когда они покинули этот свой мир в 2036 году. Что необходимо сделать сейчас, чтобы попытаться им помочь? Что можно было сделать?

Мнения по этим вопросам в ополчении разделились, даже в его руководстве. Некоторые хотели использовать технику Скайнета, которую они теперь в таком большом количестве захватили и сумели освоить из нее уже многое. По мнению же других, это было худшим видом преступления, еще более худшим, чем риск быть разгромленными мятежными боевиками. Этот вопрос необходимо было проработать, подумал Дэнни, и как можно быстрее. В любом случае, именно от него зависело будущее Сопротивления. Будущее самой Земли.

ПОМЕСТЬЕ ТЕХАДЫ.

Наверное, так и должна выглядеть Смерть. Обессиленный Кертис Суарес полз куда-то вперед; он закашлялся, вдохнув пыль, но затем быстро подавил этот звук, надеясь, что его никто не услышал. На мгновение он задался вопросом, жив ли он еще, или же это была какая-то форма загробной жизни, которую он не мог раньше себе представить — не Адское пламя, но что-то более однообразное, грязно-серое и более примитивное. Оказалось, что он лежал под завалами земли, окруженный, как он понял, другими телами или же трупами. Когда он стал пытаться вытянуть руку, он натыкался на чью-то ногу, или на ботинок одного из своих товарищей.

Казалось, будто кто-то начал заполнять их окопы и траншеи землей, но потом бросил это дело, по крайней мере, временно, возможно, столкнувшись с работой посложнее. Наверняка очень непросто было обвалить эти восьмифутовые стены или сдвинуть в них так много земли. Окопы были вырыты на совесть и укреплены прочными деревянными подпорками. Возможно, у «повстанцев» «Армии Освобождения» были какие-то более важные приоритетные задачи, чем тратить несколько часов ночной тьмы на то, чтобы их уничтожить. Очевидно, их командиры удовлетворились, в конце концов, тем, что завалили их кучами земли, наполовину похоронив под ними людей. Возможно, они вернутся и сожгут их окончательно, и в этом случае ему вот уж точно нужно было отсюда выбираться. С другой стороны, станут ли они действовать так варварски? Речь здесь не шла о какой-то укоренившейся, исконной ненависти между победителями и жертвами. А просто о жажде власти, о захвате территории, а не о какой-нибудь неразрешимой расовой или наследственной вражде. Возможно, они отнесутся к нему гуманнее, если он сдастся.

Возможно и так. Но возможно, правда заключалась в том, что он и понятия не имел, что делать. Каким-то образом ему нужно выжить, выбраться и бежать отсюда. Но как? Ведь даже если он сможет отползти куда-нибудь в безопасное место, бежать все равно некуда. Он один на тысячи квадратных миль превратившихся в полупустыни пампасов, где нет ни крова, ни транспорта, ни союзников, у которых он сможет укрыться.

И вообще, он забега ет слишком далеко вперед. Сможет ли он хотя бы выбраться из этой траншеи? А что если его заметят?

Землю, упавшую на него, легко можно было стряхнуть, она даже не покрывала его полностью. С некоторым усилием он сумел распрямить пальцы в перчатках, и они оказались на открытом воздухе. Теперь он уже достаточно неплохо дышал: каким-то образом так случайно получилось, что он упал и покатился лицом вниз, и рот и нос у него благополучно уцелели, оказавшись в своего рода полости, образовавшейся внутри сгиба его руки. Пока он точно не знал, какие ранения получил, однако он был способен ползком тянуть свое тело вперед, дюйм за дюймом, при этом конечности у него вроде бы не отказали, а каких-либо резких сильных болей не ощущалось. Казалось, ничего не было сломано, по крайней мере, все крупные кости уцелели. Оторванных конечностей тоже не было, и не было никаких ран, угрожавших жизни. Пока что вроде бы ничего смертельного нет.

Он не мог точно сказать, сколько прошло времени, но, должно быть, прошло уже несколько часов, а возможно, и больше. Последнее, что он запомнил, это массированный обстрел, и что земля вокруг затряслась и стала танцевать под ногами, словно ожив. Какая-то неодолимая сила сбила его с ног. И всё… или почти всё. Затем какие-то разрозненные фрагменты, обрывки памяти, либо реальные, либо бредовые — он не мог точно сказать. Хотя, если прикинуть, возможно, прошло уже несколько часов. Битва бушевала весь день, их атаковали почти до наступления самой ночи. А теперь — тоже темно? Ему нужно оглядеться вокруг и убедиться в этом, пусть даже есть риск быть в это время замеченным.

Он с усилием пополз вперед на животе и локтях, наткнувшись на основание деревянной лестницы. Он подтянулся вверх, а затем развернулся в неловкой позе, спиной к стене окопа. Над головой у него было небо свинцового цвета, значит, наступил день, а не кромешный мрак ночи. Значит, сейчас, должно быть, уже утро. Все кости и мышцы у него ныли, и он вдруг почувствовал холод, осознав, как сильно ему хотелось пить. Ему необходимо было найти фляжку с водой. Просто передохнуть пару минут.

Похоже, никто другой этой ночью уцелеть не сумел. Возможно, кто-то был взят в плен, но никто ни разу не пошевелился, даже теперь, когда он их потревожил. Он с прискорбием взглянул на труп своего дяди Ангело, который так мужественно сражался — не только в этом сражении, но уже долгие годы, в битвах с машинами и с первой волной боевиков.

Он обшарил тело Ангело и нашел у него металлическую фляжку. Он отвинтил крышку, осторожно и не спеша, и наполнил рот водой. Он немного выпил, не торопясь, дав воде возможность спокойно проникнуть ему в желудок, а затем стал пить еще, на этот раз жадно, но стараясь делать это как можно тише. Должно быть, траншеи не особо тщательно охранялись, иначе кто-нибудь уже наверняка услышал бы, как он двигается, и решил бы выяснить, в чем дело, но, конечно, все равно здесь будет что-нибудь вроде каких-нибудь патрулей; «Армия повстанцев» вряд ли будет чувствовать себя в полной безопасности. Ее лидеры уж точно показали себя вероломными, но вплоть до сих пор никаких ошибок в планировании своих операций у них не было. Совершенно ясно, что они не были непрофессионалами.

Когда он был готов действовать, он отыскал бинокль и автомат Калашникова. Он заполз в туннель, который вел назад, к каско, к окружавшим его зданиям и к внушительным бункерам эстансии. Туннель частично обрушился от обстрела, однако, похоже, по нему все же можно будет пролезть. Самое худшее, что может случиться, это если ему придется бежать обратно. Если он направится в эти засушливые полупустыни пылевых бурь, его, несомненно, быстро обнаружат… а кроме того, ему некуда было идти. Его единственная надежда — это добраться до того, что осталось от этих зданий, пусть даже он направлялся сейчас прямо в лапы врага. Он мог бы попытаться угнать отсюда на одном из своих автомобилей, или на одном из грузовиков или Хамви каско.

Кажется, особых шансов убежать, не будучи замеченным и услышанным, или же обогнать вертолеты «Восставшей Армии», если они погонятся за ним, не было, но он сможет найти способ как-нибудь обойти эту проблему. Если он сумеет устроить против них какую-нибудь диверсию…

Он пополз, протискиваясь, по тоннелю, стараясь не стонать и не пыхтеть. Несмотря на все свои боли, он начинал верить, что с ним в принципе все нормально. Возможно, он скоро и погибнет, однако не без причинения вреда противнику. По крайней мере, его тело было способно вынести определенные физические нагрузки. Как и все другие защитники, он выложился по полной за последние несколько дней и почти не спал. Неудивительно, что он проспал всю ночь.

Из другого конца туннеля показался какой-то свет, значит, он не был полностью перекрыт или завален. Он добрался до того места, где крыша полностью обвалилась, открыв на него вид сверху, однако он, не останавливаясь, быстро прополз там, перевернувшись на спину и переключив селектор огня на постоянную автоматическую стрельбу, приготовившись к перестрелке, если его заметят. Получилось. Он пролез там, а затем вновь оказался в укрытии. Еще пятьдесят ярдов. Он никоим образом не мог даже мысленно себе представить, как могли выглядеть каско и эстансия в целом теперь, либо с поверхности земли, либо с воздуха. Должно быть, они полностью изменились после этих бомбардировок. Он представил себе сцены наподобие воронок, развороченной земли и зданий, снесенных вдребезги, до щепок и щебня. Если повезет, что-нибудь, может, и останется, где он сможет как-то укрыться, может, у него появится шанс воплотить задуманное. У него имелось одно преимущество: он знал план поместья как свои пять пальцев. Это была его территория, известная ему с детства, каждый ее квадратный дюйм.

Туннель заканчивался выкопанным пространством рядом с бункерами. «Армия повстанцев», несомненно, силой их открыла, разграбила, забрав все, что было там полезного, а также обчистила их жилые помещения. Бесполезно было пытаться даже туда идти, но ведь были еще бунгало, гаражи и мастерские: зданий этих было гораздо больше, чем тех, коими могла воспользоваться атаковавшая их группировка, они предназначались для нужд рабочей силы, занятой в сельском хозяйстве. Ему лучше всего было бы найти какое-нибудь неиспользуемое здание, и попытаться укрыться в нем на ближайшие двенадцать или более часов, пока вновь не наступит мрачная ночь. Как только полный мрак скроет его передвижения, он сможет действовать решительнее. Даже если его и убьют, он сможет нанести противнику кое-какой серьезный вред.

Добравшись до выхода из тоннеля, он напряг слух, чтобы расслышать какие-нибудь голоса или иные звуки. Мимо прошли двое солдат «Восставшей Армии», тихо говорившие между собой по-испански, но потом они исчезли из виду. Где-то справа от него завелся двигатель машины; он узнал в нем дизельный двигатель одного из Хамви эстансии. Никаких вертолетов слышно не было, так что от воздушного наблюдения он был избавлен. Слева от него кто-то громко заговорил, ему кто-то ответил более тихим голосом. Затем первый сказал что-то пренебрежительное, языком, похожим на смесь испанского с английским. Эти голоса слышались со стороны каско. Похоже, что два солдата — один был старше другого — осматривали развалины. Если повезет, они не станут смотреть в его сторону. А даже если и посмотрят, у него были все шансы увидеть их первыми, так как он все еще находился во впадине и мог осторожно выглядывать из этого углубления.

Он медленно пополз к выходу из тоннеля, постаравшись как можно больше свернуться, чтобы быть как можно менее заметным, теперь, когда он снова оказался на открытом пространстве. Как он и думал, никаких наблюдательных пунктов, с которых его могли бы сверху заметить, не оказалось. С некоторых сторожевых вышек эстансии эта его впадина могла быть видна, однако они не уцелели за долгие годы этих войн. Местность здесь была слишком плоской и равнинной, и на ней не было естественных точек, пригодных для наблюдения. Он осторожно высунул голову из-за насыпи слева от него, осмотрев каско в бинокль. Не два, а три солдата «Армии повстанцев» ходили у его развалин, и говорил и указывал на что-то главным образом один из них. Кертис скользнул вниз, сделал еще один глоток воды, а затем стал смотреть, что происходит с другой стороны.

Там ситуация была более сложной. Там рядом стояло несколько автомобилей: пятитонных армейских грузовиков; переделанных гражданских автомобилей; и несколько джипов Хамви. Возле них находилось человек десять солдат, некоторые из них караулили на посту, с автоматами наперевес. Трое возились с каким-то Хамви, один сидел внутри него, заводя двигатель, а второй в это же время пытался заглянуть под машину. Третий стоял у двери водителя, тихо о чем-то разговаривая с человеком, сидевшим внутри, и глядел почти в сторону Кертиса. Танк Абрамс и два десантных вертолета стояли в ста ярдах дальше, рядом с ним стоял еще один солдат, в то время как другой что-то делал, находясь на башне танка. Вместе с теми двумя, которые прошли мимо него, направляясь к траншеям, все они в общем и целом составляли большую часть его врагов. Другие могли находиться в бункерах или заниматься зачисткой территории.

Ни одно здание не осталось неповрежденным. Никакой надежды укрыться в каком-нибудь из них не было. Это значительное ухудшало его положение. Ему, во всяком случае, хотелось поверить в то, что ему удастся скрыться, он утешал себя такой возможностью. Но кажется, его единственным последним шансом было сдаться и понадеяться на то, что их местный командир проявит к нему милосердие, или же погибнуть в бою — причинив как можно больший ущерб.

Несомненно, «Восставшая Армия» не уничтожила буквально всех, кто защищал эстансию. Хотя его окружали одни только трупы, когда он очнулся в траншее, должны были остаться те, кто уцелел и был взят в плен. Логично было бы держать их где-то под землей, в одном из бункеров, сбежать откуда было невозможно. Если он сможет найти способ проникнуть внутрь, это может повлечь за собой серьезные последствия и даже стать решающим фактором. Следует ли ему попытаться их освободить, или сосредоточиться на нанесении врагу максимальных потерь, без посторонней помощи?

Наступало время принимать решение. Побег оказался невозможным; сдаваться в плен неприемлемо. Он решил умереть, но еще не совсем. Он сможет обойтись без пищи, и у него имелось много воды и одежды. При необходимости он сможет снять одежду с погибших и защититься новыми ее слоями от холода. Рано или поздно его обнаружат, когда кто-то снова станет проверять окопы и найдет след, оставленный им в земле, но этого ведь может и не случиться в ближайшие несколько часов. Возможно, у «Армии повстанцев» сегодня имелись и другие приоритетные задачи, на следующий день после их победы. Между тем, казалось ему, он смог бы действовать здесь, в туннелях, не будучи замеченным. Ему лишь нужно было найти более мощное оружие и — если повезет и дальше, и дольше — укрытие под покровом темноты. Рискованно, конечно, ползти по этому туннелю, но он сможет сделать несколько ходок по нему, собрав то, что ему нужно.

Имея несколько РПГ и ручных гранат, он сможет застать «Армию повстанцев» врасплох. Теперь он знал, где стоят ее вертолеты и танк. Он сможет разработать план, как поразить и ряд других военных объектов и солдат здесь. Было бы хорошо, если бы удалось спасти кого-нибудь из пленных, но похоже, эта задача была ему не по силам. Он сделает все, что сможет, действуя в одиночку.

Когда Кертис пополз обратно в тоннель, он стал чувствовать себя лучше с каждой минутой. Он погибнет, но он приложит все силы к тому, чтобы «Восставшая Армия» дорого поплатилась за это. Он собирался подороже продать свою жизнь.