Ник и Брук уже минут десять молча ехали в машине по дороге домой, как вдруг Ник сказал:

- Ну, Брук, теперь ты можешь видеть во мне кого-то еще, кроме учителя?

Брук задумчиво склонила голову на бок, наблюдая за тем, как он ведет машину.

- Это были потрясающие картины, Ник. Я действительно так считаю.

Она машинально провожала взглядом другие машины, проносящиеся мимо.

- Не стоило говорить Хелене о том, что ты был моим учителем, как раз перед тем она упомянула, что в прошлом у тебя был какой-то скандал. Думаю, что в ту минуту, когда ты сказал ей, она поняла, что в скандале замешана именно я.

- Ну и что же? — возразил Ник, — это вовсе не секрет. Каждый в Хайдене знает об этом. Кроме того, Хелена обожает такие вещи.

- Знаю.

Брук попыталась улыбнуться, однако сделать это оказалось непросто.

- Она также сказала мне, что в твоей жизни были другие женщины. Тебе не кажется, что она немного спекулирует твоей личной жизнью?

- А разве не так поступают все? — спросил Ник.

Брук наблюдала, как ветер треплет его волосы, и боролась с желанием спросить о том, кто были эти женщины, о которых она не знала до сегодняшнего дня. Вместо этого она задала другой мучивший ее вопрос:

- Как тебе это удается? Действительно, Ник, — сказала она, — как тебе удавалось жить все эти годы в Хайдене, в то время как ты мог бы жить здесь, в большем городе, где бы тебя уважали, и никто бы не знал и не интересовался причинами твоего увольнения с учительской должности?

Он рассмеялся так, как будто ему задавали этот вопрос уже тысячи раз.

- В Хайдене хороших людей больше, чем плохих. Там я вырос. Я никогда не был из тех, кто бегает от проблем.

В его интонации Брук смогла различить осуждение ее собственных действий.

- Как это делала я?

Ник ответил, не отрывая глаз от дороги:

- Ты делала то, что считала нужным, — сказал он ровным голосом, — Я не могу винить тебя за это.

Она повернулась на сидении и посмотрела на него, стараясь всем своим видом дать понять ему следующее:

- Ник, это злобные люди. Возможно, я не такая сильная, как ты. Но враждебность витает повсюду, в каждом человеке в городе. У меня такое чувство, будто я убила всех их первенцев, и теперь они решили отомстить мне за это.

- Ты смотришь не на тех людей, — сказал Ник, — мои ближайшие друзья, люди, которых я люблю больше всего на свете, живут именно здесь, в Хайдене, они очень хорошие люди.

- Хорошие люди, которые любят сплетни, — прошептала она, — хорошие люди, которых не волнует, когда они ранят других.

- Хорошие люди — это хорошие люди, — сказал Ник, — надеюсь, в этот раз ты задержишься в Хайдене, чтобы самой убедиться в этом.

По дороге из города они заехали в целых три магазина в поисках стекла, которое было им необходимо для окон. К тому времени они оба уже достаточно проголодались, поэтому остановили автомобиль у небольшой закусочной — там оказались свободные места. Пока они изучали меню, к их столу подошла официантка.

- Да ну, неужели это мистер Марселло и Брук Мартин?

Брук взглянула на женщину и ее передернуло, как будто она была поймана на горячем. Официантка показалась ей знакомой, но Брук не могла узнать, кто же она.

- Шерон Хемфилл, — сказала та после паузы и встала, чтобы обнять Брук одной рукой.

Брук смотрела на бывшую свою одноклассницу и не могла поверить — она так сильно изменилась со школьных времен. Шерон сделалась страшно худой, с темными кругами вокруг глаз и вульгарно покрашенными волосами в неестественный белый цвет — такой она выглядела гораздо старше своих лет.

- Шерон! я тебя поначалу не узнала, — сказала Брук.

- Не ты первая, меня сейчас почти никто не узнает. Моя мать наконец-то добилась своего — я похудела. Это была мечта всей ее жизни.

Она сказала это с таким сарказмом, что Брук не могла не заметить боль, скрывавшуюся и за худобой Шерон, и за ее искренностью.

- Ну что... ребята, вы готовы заказывать?

Ник и Брук обменялись взглядами.

- Шерон, — сказал Ник, — надеюсь, ты не будешь против, если я задам тебе один вопрос?

- Нет, нет, спрашивайте.

- Зачем ты здесь работаешь? Ведь твои родители — самые богатые люди в Хайдене?!

- А вы разве не слышали? — спросила она, — родители порвали со мной всякие взаимоотношения, они вышвырнули меня на улицу, когда узнали, что я беременна.

- Беременна?! — спросил Ник, — Шерон, я не знал... прости...

- Это и понятно, я покинула город, чтобы никто не узнал об этом. Запятнать неприкосновенную репутацию моих родителей никто не имеет права. Моя мать даже не видела ребенка, а дочке сейчас два годика. Я должна зарабатывать на жизнь, чтобы хоть как-то обеспечивать ее. Чаевые здесь хорошие, здесь останавливается много грузовиков, поскольку до трассы недалеко.

Желудок Брук сжался спазмами, и она обнаружила, что уже совершенно не чувствует голода. То, как Абби Хемфилл поступила с Брук, не шло ни в какое сравнение с тем, как она обошлась со своей дочерью и внучкой.

- Родители надеялись, что я выйду замуж за какого-нибудь высокопоставленного богатого недоумка из тех семей, которые они одобряли. Вместо этого, я связалась с механиком, который обслуживал их «Мерседесы». Для моей матери это показалось ночным кошмаром.

- Ты вышла за него замуж? — спросил Ник.

- Нет. Он не был в этом заинтересован, впрочем, как и я. Поэтому есть только Керри и я.

- Шерон, — сказала Брук, — почему бы тебе не прерваться и не присоединиться к нам?

Шерон посмотрела через плечо, затем быстро села на свободное место рядом с Брук.

- Думаю, у меня есть свободная минутка, — она взглянула на Брук с легкой усмешкой, — итак, что вы вдвоем делаете в Сент-Луисе? Я думала, что моя мать давно выгнала тебя из города, Брук.

Брук посмотрела на свои руки.

- Ты права, твоя мать меня выгнала, но я вернулась, чтобы работать с Ником над окнами в церкви Святой Марии.

- О да, могу поспорить, что мать пришла в ярость от этого.

- Так и есть, — подтвердил Ник, — но я не думаю, что ты знаешь, как теперь погасить эту ярость.

- Очень просто, — сказала Шерон, — нужно только давать ей все, что она хочет, делать все, что она говорит, одним словом, подчиняться ей, как королеве. Да, и Брук, наверное, нужно будет снова уехать из города. Хотя, думаю, будет лучше, если вы оба уедете.

Брук улыбнулась.

- Скажи, а может есть еще какой-нибудь путь?

Лицо Шерон осунулось, глаза потускнели.

- Вот что я вам скажу, ребята. Посмотрите на моего брата. Он — лучший пример того, как ладить с ней. Он строго придерживается правила: делать все, что она ему говорит. Он — отличный сын. Женился на правильной девушке, баллотировался в городской Совет и выиграл выборы. Стоит прямо, носит правильную одежду, хорошо выглядит.

Шерон быстро встала, и Брук увидела слезы на ее глазах.

- Вы, должно быть, голодны, ребята. У нас отличные гамбургеры.

Они сделали заказ, и Шерон поспешила принести еду.

Брук, сидя напротив, подняла грустный взгляд на Ника:

- Это, наверное, самая грустная история, которую мне только доводилось слышать.

- Да, — ответил Ник, — Абби Хемфилл нанесла еще один удар.

- Она безжалостна. Не знаю, силен ли кто-нибудь из нас настолько, чтобы противостоять ей.

- А ты подумай, может знаешь? — сказал Ник. — Я не позволю ей одержать победу, ведь Иисус Христос, о котором я тебе рассказывал в машине, однажды сказал: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир».

- Да, это так, но имел ли Он в виду и Абби Хемфилл?

- И Абби тоже. Мне нечего бояться. Наша работа будет могущественным образом прославлять Бога, и я настроен решительно, чтобы довести ее до конца. Есть люди, которые молятся за нас, Брук, и я молюсь. Молитва действует, ты сама это увидишь.

Шерон принесла гамбургеры, а потом и побежала обслуживать водителей, сидевших за другим столиком. Ник и Брук молча поели, затем попрощались с Шерон и вышли к своему «дюсенбергу». Когда они вернулись из Сент-Луиса, рабочий день уже подходил к концу. «Дюсенберг» они поставили в гараж, где Ник предпочитал оставлять свой древний, хрупкий автомобиль. Потом они сели в старый «бьюик» Ника и направились к церкви Святой Марии. Хотя машины строительной бригады все еще заполняли стоянку, «линкольнов» и «олдсмобилей», на которых ездили женщины из Исторического общества, уже не было.

- Наконец-то одни, — сказал Ник и заглушил двигатель.

- Рабочая комната полностью в нашем распоряжении, — сказала Брук, и улыбка снова появилась у нее на лице, — теперь мы сможем хоть что-то сделать.

Но как только они вышли из машины, Абби Хемфилл остановила свой сияющий, новый «мерседес» рядом с ними.

- Привет, Абби, — сказал Ник, когда та выходила из своей машины. Приветствие Ника получилось напряженным. — Дамы уже разъехались по домам, так что вы напрасно приехали.

- Не совсем так, — сказала Абби, — я просто заехала известить вас и вашу даму, что сегодня же на собрании в церкви я намерена поставить вопрос о прекращении вашей работы над церковными окнами. Я собираюсь настаивать на том, чтобы ваше назначение на эту работу было пересмотрено. Я была свидетелем того, что вы, пользуясь деньгами церкви, вели себя недозволенным образом: запирались вместе на целый день, пропадали часами... вдвоем. Снимали номера в гостинице...

- Что?

- Погоди минуту!

Возмущенные выкрики Брук и Ника раздались одновременно, но миссис Хемфилл понесло.

- Собрание открытое, поэтому если желаете отстаивать свою работу, я не могу отказать вам в праве быть там. Собрание будет проходить в конференц-зале городкого Совета.

- Можешь не сомневаться, мы придем, — выкрикнул Ник.

Сердце Брук бешено колотилось в груди, и что-то сродни панике готово было овладеть его.

- Миссис Хемфилл, а у вас есть доказательства, подкрепляющие эту ложь? — закричала она, — иначе вы поставите свою репутацию под огромный удар!

- О, у меня есть все необходимые доказательства, юная леди, — ответила Абби Хемфилл.

Затем она села в машину, хлопнула дверцей и понеслась, оставив ошарашенных Ника и Брук.