Не зная, где еще искать Ника, Брук уговорила Сонни поехать с ней к Нику домой она хотела подождать его там. От самой мысли, что когда он придет домой, Брук будет это знать, ей становилось легче.
Рокси и Сонни оставили ее там, и она снова ощутила благоговейный трепет в его доме. Она бродила по студии, рассматривая его работы одну за другой, изучая линии, свет, просто раздумывая над тем, что он пытался сказать. Как и всегда, каждая его работа была наслоением чувств, понятных для нее и захватывающих ее сердце.
Что особенного в его работах?
«Свет, — снова подумала она, — свет, льющийся сверху, в каждой из его картин. Яркий, чистый свет, который прорезает темноту, пустыню и густой лес. Яркий свет, освещающий что-то в ней самой».
Она возвратилась в гостиную и присела на диван. На столике лежала Библия Ника; ее кожаный переплет был потрепан от частого чтения, страницы были изношены и пестрели пометками. Она открыла ее.
Прошло много времени, как Брук в последний раз читала Библию, если не считать того времени, когда она проектировала витражи. Давным-давно, когда ей было восемь или девять лет, она ходила с подружкой несколько раз в местные церкви. Тогда она читала Библию, но затем эта книга показалась ей несовместимой с ее жизнью.
Однако Ник так не думал.
Она вспомнила слова, которыми молилась Богу в церкви в ту ночь. Она спрашивала Его, действительно ли Он есть, и рассказывала Ему, как она нуждается в мире. Однако она не почувствовала, чтобы этот мир был долговечным. Но, возможно, ей необходимо было сделать что-то перед этим?
Она открыла Евангелие от Иоанна, которое им читали учителя, когда она была ребенком. Каким-то образом она вспомнила стих Иоанна 3:16. Но она давно не размышляла над ним, считая, что просвещенные люди не читают Библию, что интеллигентные люди не верят в Бога, ставшего человеком.
Она начала читать первую главу, и во время чтения на нее излился такой же свет, какой был и на картинах Ника.
«В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков; и свет во тьме светит, и тьма не объяла его».
Не поэтому ли свет был таким важным элементом картин Ника? Был ли этот свет в его жизни? Сможет ли она действительно полюбить его и не ошибется ли, говоря, что знает его хорошо?
Она прочитала девятый стих, и у нее перехватило дыхание. «Был Свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир».
Просвещает? Возможно, ей тоже необходимо было стать просвещенной?
Слезы навернулись у нее на глаза, и она не знала почему. Она читала о Слове, ставшем плотью и обитавшем с людьми. Сквозь слезы она читала об Иисусе, ставшем Агнцем Божьим. Она вспомнила, что когда изучала заветы, читала об агнцах, приносимых в жертву во искупление грехов людей.
Все становилось понятным, кода она читала страницу за страницей, жадно поглощая Слово Божье, как будто оно действительно было жизнью и светом, как будто оно могло изменить ее жизнь.
Она начала плакать, осознав истину.
«Господи, прости меня, что я считала себя просвещенной, — шептала она, — я не знала. Покажи мне, что делать».
И когда тот мир, который она жаждала, сошел на нее, она отдала свою жизнь Христу. Она просила Господа изменить ее и помочь ей избавиться от своей ожесточенности к Хемфиллам и к городу, а также и помочь ей научиться прощать.
Когда она молилась, ожесточение постепенно покинуло ее, и его место заняло прощение. Сразу же все вокруг стало другим, залитым совершенно новым светом.
— Господи, позаботься о Нике. Верни его домой, чтобы я могла рассказать ему о том, что сделала.
Согретая миром, который омывал ее, она уснула на кушетке, а рядом с ней лежала открытая Библия.