Бет проснулась в темноте, насквозь мокрая и промерзшая до костей. Тотчас же оглушающая какофония звуков обрушилась на нее. Поморщившись, она зажала уши дрожащими руками и быстро огляделась по сторонам. Комната показалась ей мрачной и незнакомой. Бет понятия не имела, где находится, и, признаться, ей было все равно. Голова ее раскалывалась. Особенно туго ей пришлось, когда она раскашлялась и ощутила во рту привкус соленой воды.

Последнее, что ей запомнилось, – это как она цеплялась изо всех сил руками за борт перевернувшейся лодки, а беспощадные волны обрушивались на нее, пытаясь утянуть под воду.

Сверкнула молния, и Бет снова поморщилась. Услышав ржание лошадей и крики мужчин, она представила себе, как створки ее замечательно красивых окон, едва держась на петлях, бьются о стены замка, и попыталась сесть. С ответом на вопросы, как она осталась жива и почему это произошло, можно подождать до тех пор, пока ей не удастся разобраться с окнами. Не хватало еще, чтобы они разбились! Она не может себе этого позволить.

Однако встать оказалось не так-то просто: нижняя часть тела и ноги оказались чем-то придавлены. Выгнув шею, Бет увидела, что на ней лежат две женщины, не подававшие признаков жизни – лица все в крови, раскрытые рты застыли в беззвучном крике.

Тошнота подкатила к горлу Бет, и она закричала.

Не успело затихнуть эхо от ее крика, как над головой распахнулась невесть откуда взявшаяся крышка, и к Бет потянулась мускулистая рука. Ухватившись за нее, Бет уставилась изумленным взглядом в синевато-стальные глаза своего спасителя.

– Дункан?

Лэрд Блэкстоуна оглядел замкнутое пространство разбитой кареты. Увидев в живых только одну женщину, причем абсолютно не похожую на невесту, которую он ожидал, Дункан чертыхнулся.

Отпихнув мертвое тело в сторону, он потянул кричавшую женщину за руку. Брюс заплатит за это собственной жизнью.

Когда он вытаскивал ее через дверцу, вновь раздался удар грома, сверкнула молния, и на короткое мгновение ночь превратилась в день. Рубины в ее кольце, надетом на левую руку, отливали темно-красным цветом, и внезапно Дункан почувствовал невероятное облегчение. Это было его кольцо. Слава тебе, Господи! Правда, аббатиса уверяла его, что его невеста – красавица. Черт подери, эта старая перечница, должно быть, совсем выжила из ума. Впрочем, это не важно. Теперь только одно имеет значение: его невеста жива.

Но прежде чем он успел поставить женщину на землю, она вскинула руки, легко провела по его щекам холодными пальцами и через мгновение крепко обняла его за шею.

– О, Дункан! Я и не…

Внезапно она оборвала себя на полуслове, и он проследил за ее взглядом. Глаза ее расширились, когда она заметила несколько трупов, валявшихся на земле, – последствия кровавой бойни, в которой одержали верх он и его люди.

– Дункан?

Ему следовало бы догадаться, что произойдет в следующий момент. Не успел он и слова сказать, как лицо ее покрыла мертвенная бледность и она упала в обморок.

– Опять двадцать пять! Ну сколько это будет продолжаться! – бросил Ангус, бывший его правой рукой, заглядывая Дункану через плечо. – Стоит твоей изнеженной невесте взглянуть на тебя, как она тотчас же падает в обморок. – Взгляд его лучшего друга, равно как и его собственный, скользнул с лица женщины на ее странную одежду. – Во что, черт подери, она одета?

Дункан понятия не имел. Она жила на континенте, а там у них странные порядки. Может, его суженая оделась в мужскую одежду, посчитав, что так будет безопаснее? Впрочем, это даже к лучшему: в этих странных узких штанах ей будет удобнее скакать верхом, так что они быстрее доберутся до замка, где их обвенчают.

* * *

Бет открыла глаза и увидела, что на сей раз находится в большом зале Блэкстоуна, а Дункан крепко держит ее под руку. Не сказав ни слова, он круто повернул ее лицом к мужчине маленького роста, стоявшему спиной к камину, в котором весело потрескивали поленья.

Зачем разожгли камин? Кто приказал это сделать?

Бет захлопала глазами, пытаясь понять, почему незнакомый мужчина в коричневом плаще находится в ее холле и что он такое бормочет. Он что-то сказал Дункану, и ее призрак что-то буркнул в ответ. Голова у Бет все еще кружилась, однако ей хотелось стоять самостоятельно, без чьей-либо помощи, и она оттолкнула руку Дункана, но он лишь крепче прижал ее к себе.

Бет провела сухим языком по потрескавшимся губам и вновь ощутила на них привкус соли.

– Пожалуйста, отпустите.

Дункан отреагировал тем, что отдал еще один приказ мужчине, лицо которого выражало крайнюю озабоченность. Комната продолжала кружиться у Бет перед глазами, и, чтобы не упасть, она попыталась сосредоточить свое внимание на большом деревянном кресте, висевшем на груди коротышки.

Что, черт подери, происходит?

Нахмурившись, мужчина в коричневом одеянии продолжил тихо что-то говорить, пока Дункан не остановил его. Тогда мужчина вложил руку Бет в руку Дункана и обратился к ней:

– Ты даешь клятву верности?

Бет все поняла. Потрясенная, она попыталась высвободить руку, которую крепко прижимал к себе призрак, и пробормотала, запинаясь:

– Даже не знаю, разве что…

И тут перед глазами ее поплыла черная пелена.

– Она опять упала в обморок, – констатировал отец Гивен, словно никто из собравшихся в зале этого не заметил. – Нам придется отложить церемонию.

Дункан, правой рукой поддерживая упавшую в обморок невесту, левой цепко ухватил священника за полу. Тотчас же его плечо пронзила острая боль – похоже, швы разошлись, – и он, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, процедил сквозь крепко сомкнутые зубы:

– Священник, мы будем продолжать. Прежде чем упасть в обморок, она сказала: «Я, Катрин Лебо», и у меня полно свидетелей, готовых это подтвердить. – Дункан оглянулся через плечо на членов своего клана, столпившихся в комнате. – Бедняжка не виновата в том, что подверглась нападению людей Брюса. – Он бросил на священника грозный взгляд и хорошенько встряхнул, чтобы до него лучше дошли его слова. – Продолжайте!

Дункан любой ценой должен был сделать Катрин Лебо-Демон своей женой – у него просто не было другого выхода.

Король – а вернее, дядя короля, герцог Олбани – твердо намеревался держать под контролем земли, полученные Катрин после смерти мужа. Он ясно дал понять, что Катрин, приходившаяся ему племянницей, должна стать женой Дункана до конца сегодняшнего дня, иначе Дункан потеряет все свои земли, которые, без сомнения, отойдут Брюсу.

Даже мысль о том, что людей его клана, которые были всегда преданы ему, выгонят с этой суровой земли, не оставив им ни пищи, ни крыши над головой, ни могущественного господина, способного защитить их, была Дункану невыносима.

– Ну! Вы же меня знаете…

Священник кивнул, и через короткое время церемония была завершена. Когда священник наконец произнес: «Аминь», Дункан удовлетворенно хмыкнул.

В этот момент Ангус ударил его по спине, спеша поздравить, острая боль вновь пронзила плечо Дункана.

– Черт бы тебя побрал! – простонал он.

– Дункан, прости, я совсем забыл…

– Если бы это была твоя чертова спина, ты бы наверняка помнил лучше!

Элеонора, его последняя жена, отлично сделала свое черное дело: после ее нападения плечо превратилось в кровавое месиво и жутко болело. Если бы Дункан не держался все время настороже, после того как перехватил ее послание к любовнику, ей бы удалось убить его; однако в действительности случилось так, что она, упав на пол, напоролась прямо на лезвие собственного кинжала, когда они боролись. В результате Элеонора умерла, оказав ему тем самым большую услугу. Он никогда ее не любил, однако, убив, стал мучиться угрызениями совести. Потом он выгнал из замка ее мать, сумасшедшую цыганку и колдунью, которая после смерти своей дочери занималась только тем, что слала на его голову проклятия. Старуха никак не хотела понять, что в смерти Элеоноры была виновата лишь она сама.

В итоге Дункан поклялся больше никогда не жениться. После того как он трижды произнес клятву верности, пытаясь обеспечить безопасность своего клана, и пострадал от последствий, ему следовало хорошенько подумать, прежде чем вновь отважиться на такой шаг, даже в угоду дяде короля.

И вот поди ж ты! Не успела могила Элеоноры зарасти травой, а его плечо зажить, как прибыл указ Олбани, скрепленный королевской печатью.

Дункан взглянул на свою мокрую невесту: вокруг глаз темные круги, на щеках черные полосы и кровь, на широком лбу синяк размером с гусиное яйцо. Неудивительно, что бедняжка упала в обморок.

– Я отнесу ее в спальню, а ты распорядись насчет еды, – обратился он к своему другу.

– Может, лучше мне ее отнести? – предложил Ангус.

– Нет. Она теперь моя и будет моею всегда, и в радости, и в горе.

* * *

Открыв глаза, Бет увидела знакомые столбики кровати и не менее знакомый потолок. Итак, она снова в своей постели, в спальне замка Блэкстоун. Бет с облегчением вздохнула. Слава Богу! Это был всего лишь сон.

Она потянулась и чуть не закричала от боли. Боже правый, что случилось с ее ногами и спиной?

Ах да, она же попала в шторм. Бет вспомнила, как изо всех сил пыталась вскарабкаться в идущую ко дну лодку, – вот тогда-то она, должно быть, растянула мышцы.

Осторожно перевернувшись на бок, Бет увидела, что ее чистые, сверкающие окна, закрывают шторы. Нахмурившись, она вновь обвела взглядом комнату. О Господи! Ни гобеленов, ни зеркала в позолоченной раме, ни железной подставки для дров в камине – ничего. Все куда-то подевалось.

Заметив, что ее дорогая косметика также исчезла с туалетного столика, пока она спала, Бет вскочила с кровати… И тут же комната поплыла у нее перед глазами, так что она едва успела ухватиться за столбик кровати. В ее памяти стали смутно возникать предметы и образы: она лежит в каком-то ящике вместе с двумя женскими телами, потом Дункан хватает ее за руку, а поодаль – несколько истекающих кровью истерзанных мужчин; потом священник…

Должно быть, ей все еще снится кошмарный сон. Силясь проснуться, Бет несколько раз глубоко вздохнула и ущипнула себя за запястье. Ей стало больно, однако ничего не изменилось.

– Успокойся, Бет. Это всего лишь сон. Дурной сон, и ничего более. Умойся, и ты проснешься.

Чувствуя, что у нее раскалывается голова, а сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди, она вошла в ванную комнату и поспешно зажала рот рукой, чтобы не закричать от ужаса.

На том месте, где обычно стояла ванна, висели какие-то странные платья с длинными рукавами. Там, где находилась раковина, теперь большой комод. На месте унитаза вообще ничего не было.

Бет с трудом подавила желание завопить во весь голос.

– Не может этого быть!

Она выскочила из ванной и помчалась через всю спальню к окнам, выходящим на восток, затем откинула шторы… Красивые, чисто вымытые окна исчезли! Лишь бледно-лиловый свет и легкий морской бриз приветствовали ее.

Было раннее утро. Солнце только что позолотило верхушки холмов, раскинувшихся по другую сторону залива. Сердце Бет на мгновение замерло. Неужели сознание покинуло ее на целый день?

Она оглядела берег в надежде увидеть знакомые дома Драсмура, чистенькие, беленькие, церковь с колокольней, улицы, по обеим сторонам которых растут цветы, а увидела разбросанные там и сям на холмах и на берегу приземистые домишки с крышами, крытыми соломой, с трубами, из которых поднимались вверх столбы дыма. На берегу стояли небольшие лодки с парусами. Ни одной моторной лодки, ни на берегу, ни в море, Бет не заметила.

– Да где же я, черт подери? – Она раздраженно взъерошила рукой волосы и поморщилась, обнаружив на лбу огромную шишку.

Бет осторожно ощупала шишку. Может быть, ее выбросило волной на какой-то незнакомый берег, где тоже есть замок? Учитывая то, что шторм разыгрался не на шутку, это вполне возможно. Да, вероятно, именно это и произошло. Она не сошла с ума, и все это просто дурной сон.

Тяжело вздохнув, Бет вспомнила про своего спасителя. Интересно, что он сейчас делает? Наверное, спит, учитывая ранний час.

В этот момент в животе у нее забурчало, и она пробормотала:

– Неудивительно, что у меня так разболелась голова!

Она слишком давно не ела, да к тому же пробыла некоторое время без сознания. Но больше голода ее мучило желание справить нужду.

Поскольку расхаживать по замку в ночной рубашке из тонкой, как паутина, ткани, которую кто-то на нее надел, было неприлично, она решила поискать свою одежду и вновь вошла в гардеробную, но, так и не обнаружив ни джинсов, ни свитера, надела зеленое шелковое платье без рукавов.

Услышав внизу какой-то шум, Бет выглянул в холл, а затем, решившись, подошла к лестнице и начала спускаться. По мере того как она спускалась, ее беспокойство росло. Расположение комнат в этом здании оказалось точно таким же, как и в ее замке, вот только внутренняя отделка разительно отличалась.

Такое впечатление, что замка, в котором она сейчас находилась, не коснулась цивилизация. На стенах висели масляные подсвечники, полы покрывали тростниковые циновки, которые похрустывали под ее голыми, испещренными синяками ногами. Должно быть, хозяин замка – пуританин. А может, он специально открыл свой замок для туристов – вон сколько оружия висит на стенах… Размышляя над этим, Бет завернула за угол и столкнулась с маленькой темноволосой женщиной лет тридцати, одетой в какой-то чудной костюм.

– Простите, – проговорила она, удерживая женщину, несшую кипу белья. – Я ищу туалет.

– Гм… – Темные глаза незнакомки округлились, и она беспомощно огляделась по сторонам.

Решив, что женщина тоже новичок в замке, Бет успокаивающе похлопала ее по руке:

– Ничего. Я сама его найду.

Она повернулась, намереваясь уйти, но женщина ухватила ее за руку и указала в том направлении, откуда она только что пришла. Отлично! Значит, она умудрилась проскочить мимо туалета.

Следуя за незнакомкой, Бет размышляла над тем, как далеко от дома она оказалась. И есть ли здесь кто-нибудь, кто тотчас же отвезет ее обратно в Драсмур? Силверстейны, наверное, сейчас бьются в истерике, решив, что она утонула. Должен же быть у хозяина замка хотя бы телефон, по которому она сможет связаться с внешним миром.

Когда женщина снова привела ее в спальню, Бет не выдержала и застонала. Если она сейчас же не отыщет туалет, ее мочевой пузырь лопнет.

Бормоча что-то по-французски, женщина протянула Бет кипу одежды. Улыбнувшись как можно любезнее, Бет выпалила:

– Мисс, мне нужно в туалет как можно скорее! – Положив руку на низ живота, она принялась поглаживать его. И тут лицо женщины озарила понимающая улыбка.

– Ah, oui, oui, madame .

К огромному удивлению Бет, женщина полезла под кровать и вытащила из-под нее горшок.

Похоже, хозяин замка отказался не только от электричества, но и от канализации. Наверное, этот замок все-таки музей. В туристических справочниках их полным-полно, да и на туристические карты нанесено великое множество.

Бет взяла из рук женщины горшок. Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не ходят…

* * *

Дункан оттолкнул от себя поднос с едой, к которой так и не притронулся. У него просто пропал аппетит. Ночью он не сомкнул глаз – ужасно болело раненое плечо, – а сейчас чувствовал себя еще хуже. К тому же к физическим страданиям добавились моральные. Поздно вечером он заглянул в спальню, чтобы убедиться в том, что его новоиспеченная жена все еще жива и дышит, и был поражен ее состоянием: вся в синяках, царапинах, потрепанная и растерзанная, она к тому же, оказывается, обладала абсолютно невзрачной внешностью. Дункан понятия не имел, как ему заставить себя спать с ней, что необходимо было сделать как можно скорее, если он хочет сохранить все, что с таким трудом заработал.

– Отчего это ты такой мрачный, Дункан?

Обернувшись, он увидел Флору Кемпбелл, сестру своей первой жены; как всегда, она выглядела сногсшибательно в ярко-синем платье из узорчатой ткани, выгодно оттенявшем ее молочно-белую кожу. Ее глубоко посаженные карие глаза смеялись.

– И где твоя новая красавица жена?

Флора, без сомнения, уже знала обо всем, что произошло прошлой ночью, и успела выяснить вплоть до мельчайших подробностей, как выглядит его жена. Дункан и раньше с трудом выносил язвительные замечания Флоры, а сейчас вдруг почувствовал нестерпимое желание дать ей пощечину, чтобы стереть самодовольное выражение с ее лица.

– Доброе утро, Флора, – буркнул он.

– Могу я предложить тебе что-то получше? – Она наклонилась к нему, предоставив тем самым возможность насладиться видом ее роскошной полуобнаженной груди, и коснулась его носа кончиком пальца. – Похоже, то, что тебе дали, не вызывает у тебя аппетита.

Как всегда, язык Флоры действовал, словно обоюдоострая шпага. Если обидеться на ее слова, она заявит, что он просто ее не понял. А если отреагировать на откровенный флирт так, как положено, станет разыгрывать из себя оскорбленную добродетель. Но Дункан предотвратил слишком много драк, готовых разразиться после того, как у его мужчин в результате безудержных ночных возлияний и ее заигрываний начали отказывать тормоза, чтобы обращать внимание на красоту Флоры.

Вскоре после смерти Мэри глава семьи Кемпбелл втайне от всех предложил Дункану жениться на Флоре. Придя в ужас от подобной перспективы, Дункан заявил ему, что не может принять столь щедрого предложения, поскольку церковь запрещает браки между родственниками по мужу или по жене. В ответ на это Кемпбелл пообещал заплатить за получение у папы специального разрешения на брак. Тогда Дункан судорожно принялся искать новую причину для отказа и нашел-таки, заметив, что все еще скорбит по своей недавно умершей жене. А чтобы совесть его не мучила, он предложил Флоре поселиться в его замке, прекрасно понимая, почему Кемпбелл, который только недавно женился, не хочет, чтобы она возвращалась домой.

С тех пор Дункан предлагал уже пятерым – не относившимся к разряду его близких друзей – жениться на Флоре, но никто из них до сих пор не согласился сделать этот шаг. К сожалению, она не являлась богатой вдовой, унаследовавшей треть земельных владений мужа, так что взять с нее было нечего. Она также оказалась недостаточно религиозной для того, чтобы стать монахиней, посвятив всю свою жизнь служению Господу в какой-нибудь дальней обители. Флора была всего лишь красивой женщиной, которая решила не выходить замуж исключительно в отместку ему, Дункану.

Он уже собрался сказать Флоре, чтобы она оставила его в покое, когда по залу пронесся приглушенный шум голосов. Дункан поднял голову. В дверях, рядом с женой поверенного, Рейчел, стояла его растерзанная, вся в синяках, новоиспеченная жена. Разглядывая ее, Дункан попытался найти ответ на вопрос, что он такого сделал, что ему ее навязали, и, не найдя, пожал плечами. В данный момент это не имело большого значения. Гораздо важнее то, что его жена, похоже, ужасно напугана – в глазах, которыми она обводит собравшихся в зале, откровенный страх.

Поднявшись, Дункан направился к ней. Встретившись с ним взглядом, она побледнела и пошатнулась. Дункан знал, что он, конечно, не самый красивый мужчина на свете, однако ее реакция на него просто поразительна. Не хватало еще, чтобы она при виде его в присутствии всех упала в обморок!

– Миледи, – проговорил он, крепко беря ее холодные руки в свои.

Бет почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Руки Дункана, шершавые, с затвердевшими мозолями, были теплыми и живыми.

Значит, это правда!

Ее призрак превратился в живого мужчину из плоти и крови, высокого, красивого, несмотря на не слишком ухоженную бороду. Но как это могло случиться? И кто все эти люди, не сводящие с нее глаз? Бет понимала, что без косметики выглядит как смертный грех, но так пялиться просто неприлично. И почему они все одеты, словно пришли на костюмированный бал-маскарад – ведь сейчас раннее утро, а не вечер.

Обняв рукой за талию, Дункан повел ее сквозь толпу в противоположный конец зала и попросил сесть.

Оторвав взгляд от женщин в странных головных уборах и бородатых мужчин, у каждого из которых на поясе висел палаш, Бет вдруг заметила те самые стулья с соколами, которые вытащила из кладовки. Сердце ее исступленно забилось в груди и, схватив горячие руки Дункана своими, ставшими ледяными, руками, она, дрожа от страха, боясь услышать ответ, спросила:

– Где я, черт побери?