Мы уже несколько часов летали, углубляясь все дальше в территорию гнезд склишей, когда мне наконец-то удалось почувствовать отголоски знакомого эмоционального фона. Правда, последний мне очень не понравился, так как это был испуг. Вскочив, я попытался уловить направление.

— Адикари?

Штурман вопросительно посмотрел на меня в ожидании приказа. Ведь до этого мы просто делали круги по спирали, увеличивая их радиус. Я же сидел с закрытыми глазами в удобном кресле, расслабившись и открыв свой разум, чтобы улавливать все живое в округе. Мои же люди полностью закрылись, чтобы не отвлекать меня.

И вот, наконец-то, мне удалось почувствовать ее. За те несколько дней, в течение которых мы со Степаненко знакомы, я не единожды погружался в ее эмоции, благодаря чему могу их узнать из миллиона. Все равно сколько будет рядом людей. Дарью я уже ни с кем не спутаю. Не знаю, хорошо это или плохо. Думать об этом сейчас не хотелось. Да и, чуть что, время покажет, расставив все по своим местам.

Из-за частых поездок по планетам галактического союза, я настолько привык закрываться, глуша все свои ощущения, так как уже не знал, мои ли они, или окружающих, что думал, совсем разучился что-то чувствовать. И меня это, с некоторых пор, устраивало. Ведь с холодной головой, я мог спокойно обдумывать любую проблему и находить решение, самое выгодное для Ниара. Мне все равно с кем я буду общаться, если это обезопасит нашу планету от внешнего вмешательства. Что невыполнимо для большинства жителей Ниара. На меня невозможно воздействовать вызывая жалость или сочувствие, а также не имеет смысла взывать к моим душевным или сердечным порывам. Есть смысл только обращаться к моему здравомыслию и логике.

Именно из-за моей эмоциональной холодности (которая, в последнее время, вызывает у моей матери обеспокоенность), когда я нахожусь на родной планете, в случае прорыва защитного барьера или необходимости удерживать диких от нападения, я был одним из тех, кого вызывали первым.

И тут, вдруг, появление одной бесшабашной девчонки, рушит мой выстраиваемый годами барьер, одним своим видом и взглядом выводя меня из равновесия, вызывая при этом раздражение и интерес. А ведь я думал, что эти чувства у меня уже атрофировались. За время конкурса, да и вне его, было немало попыток соблазнить меня, но ни одна из них так и не увенчалась успехом. При этом я готов признать, девушки действительно были красивы. Вот только опять же, благодаря нашему дару, я чувствовал их эмоции, после чего, любое возбуждение или желание, тут же проходило. И так было со всеми, кроме одной. Я просто не понимаю, как и почему это у нее получается. И если первое время я погружался в эмоции Дарьи, чтобы понять девушку, то позже, не единожды, ловил себя на том, что мне просто нравится чувствовать ее и ощущать через нее окружающий мир. Ведь она так непохожа на участниц отбора и их подружек. Возможно потому, что те прибыли с определенной целью, а она просто так, из любопытства и желания поддержать подругу. Хотя, на фоне последнего происшествия, я стал сомневаться уже в своих первых выводах.

Я, вообще, из-за Степаненко, в последнее время, стал во многом сомневаться, в том числе в себе и в правильности своих поступков, что мне особенно не нравилось. Вот только сейчас не время обо всем этом думать, так как раздражение и беспокойство за девчонку, мешали мне сосредоточиться и найти ее. Вот когда найду, тогда…

Когда мы прилетели на точку, где, как мне показалось, я уловил ощущение страха Дарьи, девушки там уже не было. Зато были следы двух склишей. Даже понимание того, что разумные динозавры не нападают на людей, не отпускало мое чувство страха и обеспокоенности за беглянку. Ведь граница с дикими пролегала совсем близко. Попади Дарья туда и ее уже ничего и никто не спасет. А еще поведение девушки вызывало у меня множество вопросов. Например: что она делает на территории гнезд и как сюда добралась? Как умудрилась так быстро скрыться и куда? В то, что я ошибся и уловил не ее эмоции, а то и вовсе мне это показалось, я ни за что не поверю. Уж кому — кому, а себе и своим ощущениям я привык доверять.

— Найдите мне этих двоих. Хочу с ними поговорить. А я, пока, к старейшинам ближайших гнезд. Во-первых, их надо предупредить о человеке, бродящем по их территории, а во-вторых, попросить помощь в поисках.

Я успел переговорить и завериться их помощью, с двумя старейшинами, когда мне на коммуникатор пришел вызов. Это был адикари Санидорской области.

— Слушаю тебя, Вадар.

— У нас тут была попытка проникновения на территорию аэрокосмического института.

— И?

Так как это не была территория моей области, за безопасность которой отвечала моя семья, я не совсем понимал, почему обратились именно ко мне.

— Это была девушка, очень похожая на одну из привезенных тобой землянок. Ты же говорил, что всех их контролируешь и ни одна из них не доставит никому беспокойства.

Так уж получилось, что не все главы двадцати семей были согласны с планом вхождения Ниара в галактический торговый союз. Несколько из них, вообще, считали, что нашей планете следует продолжать держаться особняком, следуя политике изоляционизма, как это было ранее. Мало того, они считали неправильным заключение межпланетных семейных союзов. Вот только времена меняются и последние годы Ниар стал вызывать нездоровый интерес именно из-за своей обособленности. И если мы сами не выйдем на политическую арену галактики, заняв там лидирующую позицию, нас туда притащат. И та роль, которую нам уготовят, уверен, никому и нас не понравится. Вот только это никого интересовать не будет.

Прятаться ото всех — это не выход из ситуации. Да и не получится уже. Я знаю это, так как лично выловил нескольких шпионов, пытающихся пробраться не только в нашу планетную систему и посольства на других планетах, но и на сам Ниар. Поэтому лучше действовать на опережение. Больше ждать нельзя.

— Видео есть?

— Да, сбрасываю тебе.

Просматривая на планшете снятую камерой попытку проникновения в институт, я отметил, что неизвестная действительно была очень похожа на Степаненко. И любой, кто мало знаком с девушкой, сказал бы даже, что это она и есть. Вот только наклон головы был другой, и двигалась она иначе. Вроде бы мелочи, но они мне подсказали, что эта не та, кого я искал вот уже почти целый день. Что подняло в моей душе новую волну обеспокоенности. На улице уже стемнело, а Дарью мы так и не нашли. А ведь есть довольно весомый процент того, что она до сих пор в лесу, одна, без снаряжения, еды и питья, в легкой одежде. А ночи-то довольно холодные. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что уже и сам хочу, чтобы ей кто-то помогал. И все потому, что в этом случае, она сейчас будет находиться в чьем-то доме, а не одна, абсолютно беспомощная и беззащитная в лесу. Вот только судя по отголоскам улавливаемых мной ощущений, она именно там и ей очень плохо. А это значит только одно, мы будем продолжать поиски, несмотря на то, что наступила ночь.